Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Источниковедческий и историографический аспекты проблемы 14
1.1. Характеристика письменных источников и эпиграфических па-мятников 14
1.2. История изучения географических представлений древних иран-цев о Центральной Азии в научной литературе
Глава 2. Орогидрографическая схема в «Авесте» как основа об-щей географической картины мира древних иранцев 48
2.1. Отождествление гор Хара Березаити 48
2.2. Отождествление рек Вахви-Датия, Ардви, Ранха и моря Ворукаша
Глава 3. Орография и гидрография Центральной Азии в иранской традиции 123
3.1. Орография «Авесты» в пехлевийских источниках 123
3.2 Гидрография «Авесты» в пехлевийских источниках
Глава 4. Историко-культурные области и география расселения племен и народов по данным иранской традиции 169
4.1. Арианам-Вайджа по материалам письменных источников 169
4.2. Арианам-Вайджа в контексте археологического материала
Глава 5. Обоснование месторасположения родины Заратуштры и география его странствий 225
5.1. К вопросу о локализации родины Заратуштры 225
5.2. География странствий Заратуштры 2
Заключение
Список использованных источников и литературы
Список сокращений. 3
- История изучения географических представлений древних иран-цев о Центральной Азии в научной литературе
- Отождествление рек Вахви-Датия, Ардви, Ранха и моря Ворукаша
- Гидрография «Авесты» в пехлевийских источниках
- Арианам-Вайджа в контексте археологического материала
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В древности предки современных народов Центральной Азии1 имели свои представления о географии земли. В основе своей они были легендарно-мифологическими, но и реальные сведения здесь тоже были далеко не редкими. Так, многие топонимы, оронимы и гидронимы, упоминаемые в древних письменных источниках, сохранились до наших дней.
Историческая география – важный раздел исторической науки. Она изучает места размещения и характер изменений географических и политических границ той или иной историко-культурной области в различные исторические периоды. Выявление и локализация древних и средневековых топонимов, гидронимов и оронимов является одной из главных ее задач. Названия водных объектов и гор сохраняются веками и тысячелетиями, поэтому изучение гидронимов и оронимов имеет высокую лин-гво-историческую ценность. Их анализ позволяет проследить этнические и миграционные процессы на прилегающих к ним территориях, обозначить пути миграции народов, воссоздать географические условия местности, исторические события, этнолингвистическое прошлое и представить этнокультурный фон. Следовательно, историческая география занимается вопросами, связанными с этнической историей народов, населявших изучаемый регион.
Этническая история Центральной Азии тесно связана с вопросами происхождения индоиранцев, т.е. с так называемой арийской проблемой, которая уже ни одно столетие является объектом дискуссий среди ученых.
В древности и средневековье границы между различными историко-культурными областями в основном определялись по рекам, горам, морям и озерам. Некоторые элементы ландшафта становились ориентирами для обозначения прохождения естественной границы на местности на многие столетия. Наглядным примером сказанному служит «Авеста» и другие зороастрийские письменные источники, где с названиями основных гор, рек и морей связывались и исторические события древности, и естественные границы между различными племенными союзами (древние части «Авесты»), а позже государственными образованиями и областями (поздние части «Авесты», «Бундахишн» и др.).
Изучение исторической географии Центральной Азии по сообщениям «Авесты» и других зороастрийских письменных источников не утратило своей актуальности и в наше время, так как, несмотря на проведенные исследования, очень многое здесь остается неясным. Все еще имеются сложности, препятствующие однозначному отождествлению ряда
В настоящей работе внимание уделяется в основном территориям, расположенным в пределах Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана, Узбекистана, а также Афганистана и Северо-Восточного Ирана.
географических названий и определения места проживания племен и народностей, упомянутых в источниках.
С проведением интенсивных археологических изысканий на территории Центральной Азии с середины прошлого столетия в изучении исторической географии этого региона определяющую роль начинает играть археологическая география. В последние десятилетия с появлением нового археологического материала она приобрела еще большее значение. Всестороннее исследование археологических памятников на территории Центральной Азии и их хронологическая привязка во взаимосвязи со сведениями письменных источников дают возможность более точно локализовать топонимы, гидронимы и оронимы, гораздо глубже и подробнее раскрыть многие вопросы исторической географии. А именно – вопрос локализации историко-культурных областей Центральной Азии в древности, который является одним самых актуальных в современной исторической науке.
Начиная с середины XX в. и, особенно в последние десятилетия, в различных историко-географических регионах Центральной Азии были открыты и изучены десятки археологических памятников, которые хронологически совпадают со временем составления «Авесты».
Следует заметить также, что данные топонимии Центральной Азии, особенно горных районов Таджикистана и Афганистана, практически вообще не брались во внимание.
Кроме того, отсутствие комплексного подхода к вопросу отождествления названий историко-культурных областей, племен и народностей, а также оронимов и гидронимов в зороастрийских письменных источниках весьма осложняет решение данной проблемы.
Актуальность темы нашего исследования заключается и в том, что решение вопросов исторической географии Центральной Азии позволяет по-новому взглянуть на древнюю историю этого региона, особенно на проблемы происхождения, расселения населения и этнической истории народов Центральной Азии, а также на решение вопроса, связанного с родиной первой мировой религии – зороастризма.
Объектом исследования являются письменные источники (зороаст-рийские, античные, древнеиндийские, средневековые мусульманские), произведение классика персидско-таджикской литературы Абулкасима Фирдауси – «Шахнаме», сведения русских ученых второй половины XIX – начала XX вв. по топонимии горных районов Центральной Азии и этнографии таджиков, археологический и лингвистический материал, а также данные топонимии и палеогеографии Центральной Азии.
Предметом исследования послужили географические представления иранских народов о Центральной Азии в древности и раннем средневековье, сложившиеся на основе отождествления орографии и гидрографии в зороастрийских источниках, локализации авестийской Арианам-Вайджа и определения родины Заратуштры.
Территориальные рамки исследования охватывают территорию Центральной Азии в пределах бывших советских центральноазиатских
республик (Южный Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан), а также Афганистана и Ирана.
Хронологические рамки работы. Начальный этап исследования определяется периодом устного сложения «Авесты» (середина II тыс. до н.э.) и продолжается до IX в.
Степень изученности проблемы. Вопросы исторической географии Центральной Азии в древности начали разрабатываться в науке с середины XIX в. Им посвящены сотни статей и книг, в которых в основном были использованы сообщения античных источников. Чаще всего исследователи рассматривали этимологию того или иного географического названия в «Авесте» и лишь в отдельных случаях делали попытки их локализации. Обращаясь к отождествлению того или иного авестийского географического названия, ученые в основном опирались на лингвистический и этимологический анализ оронимов, гидронимов и названия стран. В результате анализа всех существующих точек зрения по вопросу локализации авестийских историко-культурных областей, места обитания племен, а также гидронимов и оронимов было выделено три периода:
-
Середина XIX в. – 30-е гг. XX в.;
-
40-е гг. XX в. – 70-е гг. XX в.;
-
Начало 80-х гг. XX до настоящего времени. В связи с тем, что объем исследовательской литературы по данной
проблеме весьма обширен, детальный анализ степени изученности проблемы требует отдельного рассмотрения. В соответствии с этим, в первой главе работы нами проведен историографический обзор всей доступной нам литературы.
Цель и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является определение авестийской орографии и гидрографии в пехлевийских источниках с дальнейшей их локализацией. С появлением новых материалов автор работы вновь обращается к отождествлению гор Хара Березаити, рек Ранха и Вахви-Датия и моря Ворукаша, а также, основываясь на вполне аргументированных данных, приводит собственную интерпретацию данных источников и определяет локализацию Арианам-Вайджа и родины Заратуштры. В связи с этим, главное внимание мы уделили решению следующих задач:
– провести источниковедческий анализ письменных источников и историографический обзор научной литературы;
– уточнить и определить авестийскую и пехлевийскую орографию и гидрографию;
– обосновать отождествление гор Хара Березаити, рек Ардви, Вахви-Датия и Ранха и моря Ворукаша;
– определить локализацию Арианам-Вайджа;
– конкретизировать место обитания авестийских народностей;
– локализовать родину Заратуштры;
– представить общую картину изучения проблемы в виде таблиц и карт.
Методология и методы исследования. В основу исследования положены научные принципы, основанные на историческом объективизме. В методике исследования использованы фундаментальные и теоретические разработки в области источниковедения, лингвистики, археологии и исторической науки. Из методов, являющихся общезначимыми для исторического исследования, в диссертации задействованы методы сравнительно-исторического и логического анализа, а также комплексный подход.
Основные положения, выносимые на защиту:
– географические представления древних иранцев о Центральной Азии широко проанализированы в научной литературе. Для унификации всех точек зрения по исследуемой проблеме автором была разработана специальная периодизация по развитию научных гипотез, касающихся географии «Авесты» и пехлевийских источников;
– в результате сравнительного анализа авестийской и пехлевийской орографии и гидрографии выяснилось, что авестийская география касается только территории бывших советских центральноазиатских республик и Афганистана, а в пехлевийских источниках географические границы расширились. Здесь уже встречаются гидронимы и оронимы, принадлежащие территориям самого Ирана, Ирака, Сирии и др.;
– орогидрографическая схема в виде горы – реки – море, используемая в наших предыдущих исследованиях, в процессе изучения используемых нами зороастрийских источников еще более расширилась. Этому способствовало использование в работе новых археологических и топонимических данных, а также этнографического материала;
– авестийскую Арианам-Вайджа предлагается рассматривать не как первоначальную родину иранских народов, а как территорию проживания в определенный исторический период, что особенно хорошо подтверждается самими источниками и археологическим материалом;
– племена, упомянутые в «Фарвардин-яште», в частности арья, туры, сайрима, саэна и дахи проживали в рамках авестийской Арианам-Вайджа;
– авестийские гидронимы и оронимы в контексте истории правления кеянидских царей всегда связаны с определенными историческими событиями. В итоге можно говорить о том, что кеянидские правители были реальными историческими лицами;
– царство Виштаспы судя по изученным материалам, скорее всего, отождествляется с Бактрией;
– родина Заратуштры находилась в Афганском Бадахшане. Подтверждение тому – сведения из авестийских и пехлевийских источников, касающиеся расположения Раги и реки Даредж.
Научная новизна и ценность работы. В диссертации впервые использован комплексный подход в отождествлении географических номиналов «Авесты» и пехлевийских источников с привлечением других письменных памятников, археологического, лингвистического и топони-6
мического материала, а также метод сопоставительного анализа с привлечением данных истории орошения Центральной Азии.
Для отождествления гор Хара Березаити, рек Ранха и Вахви-Датия и моря Ворукаша была использована орогидрографическая схема в завершенном виде: горы – реки – море. При отождествлении гор Хара Бере-заити впервые использован этнографический материал, собранный в Горно-Бадахшанской автономной области, и результаты исследований русских ученых первой половины XIX – начала XX вв.
Локализация Арианам-Вайджа и родины Заратуштры обосновывается с помощью новых материалов.
В диссертационной работе впервые проведен анализ источников, содержащих информацию по географии Центральной Азии, а также публикаций и методов исследования вопроса.
Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что содержащиеся в работе теоретические положения могут быть использованы для дальнейшего исследования исторической географии Центральной Азии в древности и раннем средневековье, что, в свою очередь, позволит более основательно изучить проблему происхождения, расселения населения и этнической истории народов Центральной Азии.
Практическая значимость исследования. Материалы диссертации могут быть использованы при написании курса по исторической географии Центральной Азии для вузов, при подготовке обобщающих трудов по древней истории Центральной Азии и при написании отдельных разделов истории Таджикистана и этногенеза таджиков. Составленные таблицы и карты имеют прикладной характер и могут служить пособием для отражения степени изученности проблемы. Их данные могут рассматриваться как определенный вклад в изучение ономастики и топонимии.
Источниковедческая база исследования. Основной базой для написания диссертации послужили древнеиранские и пехлевийские письменные источники, а именно «Авеста», «Бундахишн», «Дадестан-и Ме-ног-и Храд», «Дадестан-и Дениг», «Денкард», «Задспрам», «Арда-Вираз Намаг», а также «Пехлевийский Риваят», относящийся к поздней зороа-стрийской литературе.
«Авеста» – древнейший и важнейший письменный памятник, восходящий отдельными своими частями ко II тыс. до н. э. Она сохранила сведения по истории, культуре и мифологии иранских народов. Для нас важно то, что в этом источнике отображена и география. Помимо названий стран и городов, в нем упоминаются племена и народности, а также указаны названия гор, рек, морей и озер, отождествления которых в большинстве случаях проведено не было.
Дошедшие до нас части «Авесты» не дают полной картины окружающего мира древних обитателей Центральной Азии. Поэтому в ряде случаев приходится использовать сведения более поздних зороаст-рийских сочинений. Самым важным из них является сочинение «Бун-дахишн» (IX в.) – сборник мифических и религиозных сказаний о природе создания мира, где мы находим и географические мифологи-7
ческие названия. Несмотря на то, что это сочинение появилось позже, используемый материал, несомненно, древний, что убедительно доказывается многими фактами в самой «Авесте». Они становятся понятны лишь в свете событий, изложенных в «Бундахишне». И в «Авесте», и в «Бундахишне» приводится трактовка названий определенных местностей, гор рек и озер, но в «Бундахишне» также говорится о том, где они расположены. Следует отметить, что в обоих источниках, несмотря на то, что они были написаны в разное время, речь идет об одних и тех же географических названиях.
Пехлевийские памятники «Дадестан-и Меног-и Храд», «Дадестан-и Дениг», «Денкард», «Задспрам», «Арда-Вираз Намаг», а также «Пехлевийский Риваят» также включают сведения о географических названиях, встречающихся в «Авесте», что весьма важно для нашей работы.
Использованы нами и сведения античных авторов – Геродота, Ар-риана, Страбона и Птолемея, а также древнеиндийские источники Ригве-да и Атхараведа, в которых отражены географические названия Центральной Азии в древности.
Значительное внимание мы уделили и эпиграфическим памятникам, особенно надписям Ахеменидских царей, содержащих сведения о странах и народах Центральной Азии.
Интересная информация по древней и раннесредневековой истории, а также исторической географии Центральной Азии представлена в средневековых мусульманских произведениях – в «Шахнаме» Абулкасима Фирдауси, историческом трактате «Та’рих-и Систан» («История Систа-на»), и трудах Абу Райхана Бируни, что также было учтено нами при написании нашей работы.
Ценные сведения мы почерпнули из отчетов русских исследователей второй половины XIX – начала XX вв., содержащих информацию о древней и средневековой топонимии региона, а также по этнографии таджиков.
С обнаружением нового археологического материала на территории Центральной Азии появилась возможность по-новому взглянуть на отождествление того или иного географического названия, указанного в «Авесте».
Лингвистический материал для настоящего исследования имеет особое значение, поскольку авестийский язык нашел свое отражение в современных памирских и таджикском, а также в других восточноиранских языках. Здесь уместно отметить и данные топонимии современной Центральной Азии, особенно горного Таджикистана и Афганистана, где отразились многие древнеиранские названия.
Этнографический материал оказался также весьма важной доказательной базой для отождествления некоторых географических авестийских названий.
Степень достоверности и апробация результатов исследования.
Степень достоверности работы определяется сопоставительным анализом первоисточников, археологического, лингвистического и этнографи-8
ческого и материалов и имеющейся литературы, объективной оценкой заслуг ученых, занимавшихся данной проблемой.
Основные положения и выводы диссертации изложены в 24 научных работах на русском и английском языках, в том числе в одной монографии и 15 статьях в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК РФ. Результаты исследования докладывались в выступлениях на международных конференциях в Каназаве (Япония, 2009), Равенне (Италия, 2010), Санкт-Петербурге (2013, 2015), Сараево (2013), Душанбе (2015), на заседаниях Сектора Средней Азии Кавказа, и Крыма отдела Востока Государственного Эрмитажа, Ученого совета Института истории, археологии и этнографии Академии наук Республики Таджикистан, отдела древней, средневековой и новой истории названного Института.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованных источников и литературы, списка сокращений и приложения, состоящего из карт.
История изучения географических представлений древних иран-цев о Центральной Азии в научной литературе
При изучении вопроса исторической географии Центральной Азии сле-дует, прежде всего, опираться на местные письменные источники, т. е. Зо-роастрийские. Самым главным из них является «Авеста» – собрание свя-щенных текстов зороастризма – религии, которую исповедовали древние иранские народы. Старейшая из сохранившихся рукописей «Авесты» датиру-ется 1288 годом.
Значение слова «Авеста» интерпретируется либо как «знание» от корня «вид», либо как «основание» от слова «упаста» (apastk) в значении «уста-новление», «закон». В «Бундахишне» оно именуется как «ден» (dn) – «рели-гиозное установление», «религиозная книга» .
Существуют две редакции «Авесты», отличающихся порядком располо-жения глав. Первая предназначалась для чтения вслух (используется парса-ми) при богослужениях, вторая – для систематического изучения. Авестий-ский текст этой редакции разделен на книги, главы и строфы и сопровожда-ется среднеперсидским переводом с комментариями. Перевод «Авесты» с комментариями называется «Зенд».
«Авеста», предназначенная для изучения, состоит из следующих частей:
1. «Видевдат» (V-dav-dta) – «Закон (букв. данный) против дэвов». Жреческий кодекс, состоящий из установлений и предписаний с целью огра-ждения человека от козней дэвов. «Видевдат» состоит из 22 глав (fragard), в большинстве из которых описываются очистительные ритуалы и различные обряды, перечни наказаний за те или иные прегрешения, таксы штрафов и вознаграждений священнослужителям за совершение обрядов, а также изла-гаются мифы и беседа Заратуштры с Ахура-Маздой. Первый фаргард «Ви-девдата» особенно важен для нашего исследования, так как в нем упомина-ются историко-географические области авестийского пантеона.
2. «Висперед» (Vsp ratav) – «Все судьи», «Все божества». Свод литур-гических молитвенных песнопений, посвященных Ахура-Мазде и Амеша Спента («бессмертные святые»). Состоит из глав, называемых карде (karde). Их число в разных рукописях разное – 23, 24 или 27.
3. «Ясна» (Yaz) – «Поклонение», «Почитание». Свод молитв для бого-служений и исполнений различных ритуалов. Состоит из 72 глав – ха, хаити (h, hiti). Семнадцать глав «Ясны» (28-34, 43-51, 53) называются «Гатами» (Gs) – «Песни», «Гимны». Их авторство принадлежит Заратуштре. По языку к «Гатам» близки еще восемь глав «Ясны»: «Ясна семи глав» (Yasna Haptahiti, 35-41), и «Ясна» 52, называемая иногда «Вторым Семиглавом». «Гаты», оба «Семиглава» и несколько фрагментов из разных глав «Ясны» принято называть «Старшей Авестой», а все остальные тексты соответствен-но – «Младшей Авестой» .
«Яшт» (Yat) – «Почитание», «Восхваление». Хвалебные гимны, посвя-щенные отдельным божествам. Количество «Яштов» – 22. Для нашего иссле-дования «Яшты» весьма важны, так как в них упоминаются не только исто-рико-географические области и народности авестийского пантеона, но и оро-графия и гидрография, описываются исторические события, связанные с гео-графическими названиями.
«Авеста» – многослойный памятник, который составлялся в разные ис-торические периоды. Так, время сложения «Михр-яшта», который считается одним из древнейших в «Авесте», исследователи относят к периоду между IX и VII вв. до н. э. На это указывает факт отсутствия упоминания Ахемени-дов . «Видевдат» , и «Ясна» и «Яшты», был составлен до освоения Ахемени-дами Восточного Ирана – до V в. до н. э. . Исследователи считают, что по со-держанию и хронологии «Фравардин-яшт» близок к самым древним частям «Авесты» – «Гатам» , датируемых 1000 г. до н. э. Учитывая устную тради-цию, которая передавалась из поколения в поколение, ученые пришли к за-ключению, что «Авеста» начала складываться во второй половине II тыс. до н.э. Что касается ее происхождения, то большинство исследователей скло-няется к мнению, что она сложилась на территории Восточного Ирана , куда в древности входили территории постсоветских центральноазиатских рес-публик и Афганистана.
В середине XVIII в. французский лингвист А-Г. Анкетиль-Дюперрон (1731-1805) совершил поездку в Индию, где познакомился с зороастрийски-ми священниками-мобадами, которые научили его авестийскому языку и по-дарили ему авестийские и пехлевийские тексты, включавшие 108 манускрип-тов. В 1761 г. ученый вернулся во Францию и после 10-летнего изучения «Авесты» в 1771 г. опубликовал ее на французском языке .
Отождествление рек Вахви-Датия, Ардви, Ранха и моря Ворукаша
Существенным дополнением к обоснованию нашей точки зрения служит археологический материал с территории Западного и Восточного Памира (Горно-Бадахшанская автономная область Республики Таджикистан).
Большинство сакских курганов Восточного Памира имеет вокруг насы-пи одно или два концентрических кольца, выложенных камнем . А.Н. Берн-штам кольца этих насыпей связывает с культом солнца . Но существует и другая гипотеза, по которой «кольца-оградки» – это одновременно отражение и космогонических представлений, и элементов табу (замкнутый круг) . В «Ригведе» часто встречается выражение suryasya cakram – «колесо солнца» (1. 130; 9; 4, 30, 4; 1, 174, 5; 4, 17, 14; 4, 28, 2; 5, 29, 10; 6, 31, 3). В пассаже «Ригведы» 6, 5, 6, 3 – «золотое колесо солнца». По заключению Р. Шмидта, это бесспорно, общее индоевропейское представление . Возможно, у иран-цев, как и у всех индоевропейцев, также было представление о «колесе солн-ца». Какие-то варианты этой мифологии имелись и у саков, что, думается, и нашло отражение в сооружении оградок вокруг больших курганов Восточно-го Памира. На наш взгляд, отождествление кольца-круга с культом солнца будет более оправдано. Подтвердить это можно дополнительным археологи-ческим материалом, который был также обнаружен на Восточном Памире и тоже связан с сакскими погребениями. Речь идет о стреле, выложенной из камня (длина 27 м.), которая была обнаружена в районе могильника Кокуй-бель. Курганы тоже имеют кольцо-круг. Аналогичная выкладка имеется и на противоположном левом берегу реки Кокуйбельсу , а также в районе мо-гильника Кызылкырчи (долина реки Памир) . В «Михр-яште» бог Митра сопровождается стрелами («Яшт» 10.101-102, 129). Культ стрелы известен у многих народов Центральной Азии и связан с культом солнца и плодородия в целом . Выкладки в виде кольца и стрелы часто расположены рядом. Скорее всего, их связь и указывает на культ солнца, что нашло отражение в конструкции сакских наземных погребальных сооружений.
Обратим внимание на почитаемый зороастрийцами культ огня и рас-смотрим какое отражение он нашел в исследуемых нами материалах. Древ-ние иранцы считали, что наибольшое значение в сотворении мира имеют три мировые стихии: вода, огонь и земля. Огонь (atar-atr) у древних иранцев, как и у многих других народов, играл очень большую роль. Одно из основопола-гающих понятий зороастрийской теологии – «Аша» (или «Арта»), которому в индийских «Ведах» соответствует «Рта», уже существовало у индоиранцев. В переводе «Аша» значит «Правда», «Истина». Для индоиранцев «Истина» оз-начала закон мироздания, регулирующий движение небесных светил, смену времен года и вечное пробуждение природы. Согласно ей, люди рождаются и умирают, льют дожди, произрастают травы на пастбищах, плодится скот. По представлениям древних иранцев, огонь был зримым проявлением «Истины» в земном мире. Возможно, уже тогда священную огненную стихию они наде-лили несколькими значениями: «небесный огонь» (молния), «Огонь Солнца», «огни», которые пребывают в растениях и в телах живых существ («жизнен-ная сила»; труп коченеет, потому что огонь покидает мертвую плоть), и, на-конец, обычное пламя – то, что на алтаре и в очаге. Древние иранцы считали, что все творения имеют отношение к борьбе Добра и Зла, Истины и Лжи. Со временем их мифологическое сознание стало олицетворять явления природы и понятия в образе божеств. Этот процесс шел долго и у каждого племени по-своему. Несмотря на то, что складывался образ какого-либо божества, он все равно не вытеснял из религиозной системы соответствующее природное яв-ление или абстрактное понятие: богиня реки и сама река, бог огня и сам огонь. Точно также персонифицировались и злые силы. Постепенно у древ-них иранцев сформировалось верование в два враждующих клана богов – ахуров и дэвов. В разных племенах благими божествами или хранителями Истины, выступали как ахуры, так и девы, а огонь выполнял посредническую функцию между ними и поэтому его так почитали .
Поклонение огню проявлялось в разных формах. Наиболее сложной в этом плане была идеологическая система, получившая отражение в «Авесте». Огонь в зороастризме – важнейший атрибут веры. Символ огня присущ не только зороастрийцам, но и любой религии вообще и почитался он испокон веков и до настоящего времени. Следует отметить, что культ огня существо-вал и в язычестве, но такого почитания огня, как в зороастрийской религии, не было ни в одной другой. Зороастрийцы считали, что огонь является по-средником между человеком и богами, между землей и небесами , что он – сын Ахура-Мазды. Кроме того, огонь идентифицировался с его священным духом . Вот почему они так свято чтили его. Считалось, что верховный бог Ахура-Мазда дарует им все жизненные блага. Посредством огня согревается жилище и готовится пища, что поддерживает жизнь людей. В «Авесте» име-ется «Ясна», которая посвящена Атар, то есть огню («Ясна» 62). В ней гово-рится, что огонь должен быть почитаем, ему «делают пожертвования» («Яс-на» 62.1). Огонь наделялся значением огня как такового, но имел и специаль-ный смысл: священный огонь, жертвенный огонь и, наконец, огонь – сын Ахура-Мазды («Ясна»» 62.1
Гидрография «Авесты» в пехлевийских источниках
В этих стихах говорится о жертвоприношениях богине Ардвисуре Ана-хите, олицетворяемой рекой Ранха, как и всеми реками вообще. Имеется не-сколько памятников приблизительно одного периода, где обнаружены кости жертвенных животных. К ним относятся: 1. Могильник Тагискен (IX-VIII вв. до н.э.), расположенный в сухом русле Инкар-Дарьи (древнее русло Сырдарьи), в том месте, где она подходит к Жаны-Дарье. Здесь при раскопках некоторых мавзолеев обнаружены ямы с костями коровы и барана. Они сопровождают погребения в оградах, а во многих случаях располагаются внутри погребального сооружения . 2. Могильник Уйгарак (VII-VI вв. до н.э.), расположен на границе дель-товой области Сырдарьи и пустыни Кызылкум. Он занимает южный край бу-гра, обращенного к одному из древних русел Сырдарьи – Инкар-Дарье. Здесь в трех курганах (16, 36, 57) обнаружены кости баранов. Причем О.А. Виш-невская предполагает, что головы животных – это жертвоприношение ; 3. Могильник Томпаксар (V в. до н. э.) – в бассейне древних русел Сыр-дарьи – Куван-Дарьи и Пра-Куван-Дарьи. Здесь также обнаружено захороне-ние лошади и костей барана (курган 62) и коровы (могильник 266) . 4. Могильник Косасар 2 (IV-II вв. до н. э.), находится там же, где и мо-гильник Томпаксар. В 25-ти погребениях сохранились кости баранов, в од-ном – кости лошади вместе с костями барана (курган 12, погребение 1), в двух – кости барана вместе с костями крупного рогатого животного (быка) (курганы 29, 69). В кургане 29, помимо костей ног и таза барана и быка, на-ходилась и голова быка . Особо следует обратить внимание на то, что мо-гильник Косасар 2 расположен на зажатом между двумя сливающимися на западе протоками небольшом полуостровке, вытянутом в широтном направ-лении. Мы считаем, что данный факт можно соотнести с приведенными сти-хами «и приносил ей в жертву на острове в стремнине реки широкой Ран-хи...».
Все эти памятники расположены в районе древних русел Сырдарьи. Од-но из них – Инкар-Дарья, существовало в античную эпоху (V-IV вв. до н.э.). С.П. Толстов еще в середине 50-х годов пришел к выводу, что на рубеже VII в. до н.э. произошло спрямление извилистого русла Инкар-Дарьи. Очевидно, в древности и в раннем средневековье основное русло Сырдарьи на участке примерно района нынешней Кзыл-Орды проходило не там, где сейчас: в эпо-ху первобытности исток шел по Инкар-Дарье, а в ранней античности – по Жаны-Дарье и Пра-Куван-Дарье, которая была обводнена дольше Жаны-Дарьи, вплоть до раннего средневековья .
Несмотря на то, что захоронения жертвенных животных единичны, мы все же можем привлечь данный материал как косвенное подтверждение ото-ждествления реки Ранха с рекой Сырдарья.
В связи с этим обратимся к сообщению Геродота о верованиях массаге-тов, которые жили в районе Аральского моря: «Из богов чтут только солнце, которому приносят в жертву лошадей. Смысл жертвы этой таков, что быст-рейшему из всех богов они посвящают быстрейшее животное» ( Геродот, I, 216). В научной литературе это сообщение рассматривалось обычно изоли-рованно, без привлечения сведений «Авесты» и данных лингвистики, архео-логии и этнографии. В «Авесте» уже не один раз упоминается о «солнце с быстрыми конями» («Вендидат» 21. 20; «Яшт» 10.47, 52, 68, 102, 125, 136). Вполне возможно, что захоронение лошади в могильнике Томпаксар и есть свидетельство сказанному в источниках. По поводу приведенных слов Геро-дота Ю.А. Рапопорт пишет: «Почти в тех же выражениях говорится об этом в «Авесте»... Явно объединенным представляется образ коня и солнца на чер-томлыцкой вазе. В сложном образе Сиявуша также отчетливо проступают черты солнечного божества» . Крестообразную планировку сакских погре-бальных сооружений в области древних русел Сырдарьи исследователь так-же связывает с солярным культом.
Считаем необходимым рассмотреть планировку сакских мавзолеев, о которых говорит Ю.А. Рапопорт. Так, мавзолеи Тагискен 1и 2 , Бабиш-мулла 2 и мавзолей на городище Чирик-рабат имеют крестообразную планировкуу. Связь этих мавзолеев с культом солнца несомненна. Крестообразную планировку сакских мавзолеев в районе Сырдарьи подтверждает и Геродот. Почитание ими солнца и крестообразная планировка их мавзолеев свидетельствуют в пользу нашего отождествления.
Мы уже отмечали, что огонь играл большую роль и в погребальном об-ряде древних иранцев. В связи с этим интерес представляет археологический материал с Приаралья, охватывающий период с эпохи бронзы до середины I тыс. до н. э. Так, на памятниках Северный Тагискен (IX-VIII вв. до н. э) , Южный Тагискен (вторая половина VI – начало V в. до н. э.) , Уйгарак прослеживаются обжигание поверхности площадки перед сооружением погребальной конструкции, сожжение погребальной конструкции и деревянного перекрытия погребальной камеры и, наконец, кольцо огня вокруг погребальной камеры. Заметим, что объединяющим элементом погребального обряда перечисленных памятников является наличие в погребениях зольников и остатковжертвенной пищи (определенные части животных). Зольники и кости жертвенных животных говорят об их культовом назначении.
Из всего вышесказанного мы пришли к следующему заключению: если отождествление реки Ранха с Сырдарьей верно, то тогда ее исток должен на-ходиться в отрогах Южного Тянь-Шаня (хребет Терской-Ала-Тоо), о чем свидетельствуют источники. Так, в «Авесте» упоминается местность у исто-ков Ранхи («Видевдат» 1. 19; «Яшт» 12.18). В пехлевийских источниках эта местность упоминается как область Араг (Bd. 19.15; Zsp. 20.4). Заметим, что в «Бундахишне» Ранха принимает форму Аранг и течет с горы Албурз – один из пиков Хара Березаити, который входит в установленную нами Тянь-Шань – Памиро – Гиндукушскую горную систему, где локализуются нами авестий-ские горы Хара Березаити.
Арианам-Вайджа в контексте археологического материала
Исследование показывает, что они первоначально были одним народом, который распался на семь, если не больше, племен благодаря естественному процессу расчленения, более того, именно этот факт и был тем, что сделало ацтекскую конфедерацию вероятной, так как общий язык является существенной основой такой организации» . В «Авесте» упоминаются страны, народы которых говорили на древнеиранских языках. Страбон, например, относил к арийцам () персов и мидийцев, бактрийцев и со-гдийцев, говоривших почти на одном и том же языке (Страбон, XV. II. 8), что подтверждает точку зрения Л. Г. Моргана о том, что перечисленные народы имеют общее происхождение. Предположим, что когда-то они говорили на одном «авестийском» языке. С исторической точки зрения, «авестийский» язык или язык «Авесты» является одним из диалектов древнеиранского язы-ка. По своему языковому составу и грамматическому строю язык самых ее древних частей «Гат» («Песнопения»), авторство которых приписывается са-мому пророку Заратуштре, представляет наиболее архаичный из всех суще-ствующих иранских наречий . Существует мнение, что уже в первой половине I тыс. н. э. этот язык становится мертвым и используется иранскими народами исключительно для богослужений, т. е. он становится религиозным. Как в наше время католическое духовенство использует для богослужений латынь, так и зороастрийские священнослужители использовали «авестийский» язык. «Авестийский» же алфавит был придуман специально для записи священных текстов не ранее IV и не позднее VI в. н. э. . Здесь нельзя не согласиться с важным выводом Х. Хумбаха, который отмечает, что авестийский не был родным языком ни для Заратуштры, ни для Виштаспы. Скорее всего, это был язык, который использовали во время религиозных и культовых церемоний, а Заратуштра его заимствовал . Если мы предположим, что он возник на территории евразийских степей, то вполне вероятно, что в перечисленных в «Авесте» странах его могли исполь-зовать исключительно для богослужений. Употребление «авестийского» языка для богослужений народностями, проживающими в странах, упомянутыми в «Авесте» говорит, об их конфедерации. Таким образом, общность языка также указывает на существование конфедерации арийских народностей, что подтверждается стихами «Тиштр-яшта» (8.36, 56, 61), «Михр-яшта» (10. 12-14, 145), «Фравардин-яшта» (13.10), «Бахрам-яшта» (14.48, 50, 53), «Ард-яшта» (17.41и «Замйад-яшта» (19.56-57, 59-60, 62-64).
Выше мы уже отмечали, что в эпоху бронзы территория Центральной Азии являлась ареной постоянных межплеменных контактов и миграций, что в принципе и отразила «Авеста». Заметим, что если в начале эпохи бронзы (БМАК) эти контакты носили маргинальный характер, то в период развитой бронзы они начинают усиливаться и достигают своего апогея на ее финаль-ном этапе. Контакты эти отмечены в многочисленных фрагментах «Авесты», описывающих борьбу арийцев и туров («Яшт» 5. 21-22, 25-26, 33-34, 41-42,49-50, 53-56, 57-58, 72-73, 81, 108-118; «Яшт» 17. 24-34, 38, 41-43, 49-51, 55-56; «Яшт» 19. 55-64 и т.д.). В своих мольбах богине Ардвисуре («Арви-сур-яшт») и Аши («Ард-яшт») и те, и другие просят о победе.
Обратимся к «Фравардин-яшту», где упоминаются страны арьев, туров, сайрима, саэна и дахов («Яшт» 13. 143-144). Согласно зороастрийской тради-ции, у Траэтаоны было три сына: старшие – Сайрима и Тура, и младший – Арья («Бундахишн» 31.9). Траэтаона известен как победитель чудовища Ажи Дахаки («Яшт» 14.40; 19.37; «Ясна» 9.8), этим он сохранил Хванирату (цен-тральный Каршвар) для трех своих сыновей («Денкарт» VII. I.26). Скорее всего, упомянутые страны в стихах 143-144 «Фравардин-яшта» названы в честь сыновей Траэтаоны: области арья, турья, сайрима. Об этом свидетель-ствует также «Шахнаме» Фирдауси. Так, в поэме говорится, что Фаридун (авест. Траэтаона) разделил свое царство между тремя сыновьями: Запад дос-тался Сельму (авест. Сайрима), Чин (Китай) и Туран – Туру, и Иран – Иред-жу (авест. Арья). Старшие братья затаили злобу на младшего, так как ему достались самые лучшие земли, а им – далекие окраинные. Сельм и Тур ре-шили пойти с войной на Иреджа. Узнав о намерении братьев, Иредж сам пришел в воинский стан братьев с готовностью отдать им свой трон. Тур, терзаемый ненавистью и злобой к Иреджу, обезглавил его. Это убийство и стало причиной многовекой вражды Ирана и Турана , что в принципе и объясняет причину «битв войск вражьих двух враждебных стран» (арийских и туранских), о чем свидетельствуют отрывки из «Авесты» («Яшт» 10.8,47-48; 14.48,53). Это говорит о том, что и те, и другие были выходцами из одной семьи. Об этом пишут также Р.Фрай и Э. Башири. Р. Фрай заметил также, что все туранские имена, приведенные в «Шахнаме», – арийского происхож-дения и имеют аналогию в персидском языке .
В «Авесте» отмечены также многочисленные упоминания о гидронимах и оронимах, с которыми связаны исторические события, отражающие борьбу арийцев и туранцев (Яшт» 5.17, 21, 25. 29, 33, 37, 45, 49, 53-54, 57, 72-73, 81, 104, 108, 112, 116; 8.37; 17.37-38, 41, 49-51, 61; 19.56-62). События эти опи-сываются в контексте молитв и жертвоприношений. Их локализация играет важную роль в определении территории контактов арийцев и туранцев. Так, «тур Йойшишта приносит в жертву богине Ардвисуре на острове в стремни-не реки широкой Ранхи сто жеребцов, и тысячу коров, и тысячу овец» («Яшт» 5.81). Другой «воин туранский Ваэсака приносит жертвоприношение в проходе Хшатросука, что в Канхе пресвятой», а Вандарманиш, брат вождя туранского племени хьяона (хионитов) Арэджатаспы («Яшт» 17.50) – у моря Ворукаша. Другой предводитель туров – Франхрасьян, пытается достать Хварно из моря Ворукаша («Яшт» 5.41-42). В противовес туранцам Хаосрава, «герой, сплотивший арийские страны приносит жертвоприношение у озера Чайчаста» («Яшт» 5.49), молясь с просьбой о победе над туранцами Нэрэма-ном («Яшт» 5.50) и Франхрасьяном («Яшт» 17. 41-42). Ардвисуре также мо-лится и отважный воин Туса с просьбой об удаче в борьбе с туром Ваэсаки в проходе Хшатросука, что в Канхе пресвятой («Яшт» 5.53-54). Виштаспа, по-кровитель Зороастра, приносит жертвоприношение у вод Фразданы, молясь о победе над Пэшаной, поддерживающего хьяна Арэджатаспу («Яшт» 5.108-109) и у реки Датии молится Аши, прося помочь одолеть Аштаарванта и сы-на Виспатарвы, хьяонского злодея Арэджатаспу, Даршинику, Тантрияванта, Спинджаурушку и вернуть Хумаю и Варидкану из хьяонийских стран («Яшт» 17. 49-51, 61). Заривари, брат Виштаспы, приносит жертвоприноше-ние «пред Датии водою», чтобы одолеть Хумаяку и Арэджатаспу («Яшт» 5.112-113). В «Ард-яште» золотоглазый Хаома просит Аши помочь Хосраве отомстить туранцу Франхрасьяну за убийство отца Сьяваршана («Яшт» 17.37-38). И, наконец, сам Заратуштра «молился Аши на Арианам-Вайджа у Датии благой» («Яшт» 5.104; 17.45).