Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Февральская революция 1917г. и аграрный вопрос
1. Организация местных земельных комитетов весной 1917 г. С.30-60
2. Социальный и политический состав земельных комитетов С.61-93
3. Инструкции Временного правительства и законодательная инициатива губернских земельных комитетов С.94-123
Глава II. Земельные комитеты в условиях дальнейшего назревания общенационального кризиса, его разрешения и Гражданской войны
1. Земельные комитеты после июльских дней 1917г. С. 124-15 7
2. Земельные комитеты в первые" годы Советской власти С.158-191
Заключение С. 192-197
Список использованных источников и литературы С. 198-219
- Социальный и политический состав земельных комитетов
- Инструкции Временного правительства и законодательная инициатива губернских земельных комитетов
- Земельные комитеты после июльских дней 1917г.
- Земельные комитеты в первые" годы Советской власти
Социальный и политический состав земельных комитетов
В начале марта 1917 г. вести об отречении царя от престола, о провозглашенных демократических свободах достигли и средневолжской деревни. События в городе, где арестовывалась полиция, упразднялись царские власти, всколыхнули крестьянство, сподвигли их совершить нечто подобное и на местах. Так, по определению членов Петроградского Совета: «...воля крестьян... выразилась просто и ясно: упразднять, так упразднять все, от царя до старосты...» Кроме того крестьяне арестовывали и особо ненавистных помещиков, как поступили, к примеру, общинники с.Шуватова Карсунского уезда Симбирской губернии, заключив под стражу местного помещика Рютчи, за издевательство над крестьянами2.
Почувствовав себя полноправными хозяевами на селе, общинники в условиях отсутствия реальной власти, поспешили реализовать свои собственнические интересы. Движимые, веками сдерживаемым и всячески подавляемым, чувством мести, община ринулась громить барские угодья, рубить помещичий лес и т.п. В результате, уже 9 марта 1917 г. Специальное Совещание Временного Правительства обсуждало вопрос об аграрных беспорядках в Казанской гу-бернии
Не довольствуясь плодами «экспроприации» крестьяне более проявляли интерес к помещичьей земле. Слухи о безвозмездном переходе дворянских земель в крестьянскую собственность давно будоражили умы общины, поэтому, не утруждая себя агротехническим усовершенствованием земледелия, крестья не связывали надежды по оздоровлению своего хозяйства - только с увеличением наделов.
В итоге, анализируя настроение в деревне, министерство внутренних дел указывало, что «Приблизительно с 15 марта проявилось нетерпение по повдду скорейшего осуществления аграрных реформ, однако комиссарам удавалось ликвидировать путем убеждений захватные тенденции»1. Однако, весьма шаткое положение губернских и уездных комиссаров не давало долгосрочной гарантии на прочное сдерживание ими аграрного движения. Не имея ни реальных рычагов управления, ни признания в обществе, комиссары, даже обращаясь к воинским начальникам с просьбой о военной помощи для обеспечения порядка в губернии, взывали к подчинению не иначе как «именем Временного прави-тельства» . Еще более критически относились к этому институту власти сами помещики, с недовольством заявляя, что «временные комиссары - люди іе-опытные и плохие организаторы» . Одним словом, на местах установился некий «вакуум» власти, когда старые органы были разрушены, а новые институты еще не успели укрепиться.
Позднее, оценивая создавшееся положение, министр земледелия А.И.Шингарев отмечал, что возникновение аграрных беспорядков после Февральской революции было естественным результатом последовавшего государственного переворота, когда благонамеренная часть общества еще не сумела соорганизоваться для отпора «стремлениям отдельных действующих... в сельских местностях безответственных групп и лиц населения к осуществлению своих чаяний путем насилия»
Безусловно, ситуацию могли спасти только срочные реформы, о необходимости которых теперь заявляли даже главы администрации Временного правительства на местах. Так, упомянутый нами, комиссар Головинский в телеграмме 9 апреля 1917 г. предлагал председателю Государственной думы Род-зянко «без малейшего промедления прямо и открыто признать всю землю национальной собственностью, о чем объявить населению, оставив определение способов землепользования до Учредительного собрания»1. В то же время, нечто подобное предлагали и крестьяне сельца Кайревой части Рунгинской волости Буинского уезда Симбирской губернии, просившие 1 мая 1917 г. у уездного комиссара разрешение «отобрать землю у всех и поделить всем поровну, что мужику то и попу и барину и купцу», обещая за это, что «впредь до Учредительного собрания у нас никаких волнений не будет»2.
Из многочисленных сообщений со всех районов Среднего Поволжья о бесконечных захватах и погромах, явствовало только одно, что крестьянство становится все более целенаправленным в своем стремлении немедленно получить землю, а по мере приближения времени весеннего сева, это желание только усиливалось.
В условиях, когда Временное правительство не торопилось с практическим разрешением аграрного вопроса, координаторами крестьянского движения становились губернские и уездные крестьянские съезды. Однако, возглавляемые лояльными к Временному правительству лидерами, крестьянские съезды, состав которых был весьма разнородным, принимали по аграрному вопросу пока очень умеренные резолюции.
Постановления прошедших в марте - апреле 1917 г. первых губернских крестьянских съездов Среднего Поволжья хотя и предлагали подождать с решением аграрного вопроса до Учредительного собрания в целом все же под черкивали необходимость отмены в дальнейшем частной собственности на землю. Столь двойственный характер решений съездов объяснялся по определению Н.Н.Кабытовой, тем, что «организаторы стремились поддержать аграрную политику Временного Правительства и одновременно расширить свое влияние в крестьянской среде» \
Безусловно, крестьянские съезды, кроме всего прочего, впервые озвучили стремление общинников разрушить помещичье землевладение и явились, по сути, призывом к действию. Так, 10 апреля 1917 г. газета «Новое время», сообщая о Пензенском губернском съезде, писала: «Под влиянием решения съезда местное население уже приступило к захвату помещичьих земель»2. Действительно, если еще 1 апреля 1917 г., т.е. до начала работы губернского съезда, председатель Чембарского уездного исполнительно комитета восторженно докладывал о том, что «в уезде полный порядок (кроме одиночных незначитель-ных выпадов), всюду отмечается дружная общественная работа» , то уже 9 апреля бюро съезда землевладельцев Пензенской губернии срочно телеграфировали министру-председателю кн.Г.Е.Львову: «во всех уездах губернии не пре-кращаются случаи погромов, обысков, незаконных арестов, снятия рабочих и захватов земли...»4. Подобное поведение общинников, Симбирский губернский комиссар Головинский объяснял тем, что «...несмотря на полные симпатии к Временному правительству, крестьяне не могут затаить недоверие в земельном вопросе и стремятся закрепить победы революции»
Инструкции Временного правительства и законодательная инициатива губернских земельных комитетов
По постановлению правительства от 21 апреля 1917 г. уездный земельный комитет состоял из 4 членов избранных уездным собранием, 1 - городской думой, мирового судьи, земского статистика, агронома и из представителей от волостных земельных комитетов. Безусловно, следует признать, что основное большинство в уездных комитетах составляли представители крестьянства.
К примеру, среди 20 членов Тетюшского уездного земельного комитета Казанской губернии было 15 крестьян, 2 купца и 3 представителя1 земской ин теллигенции. Как отмечала газета «Земля и воля», сообщая об очередном засе дании Сызранского уездного комитета Симбирской губернии: «Собрание не многолюдное, видны типичные крестьянские фигуры. Интеллигентных людей нет. Появились было два чиновника, но и они скоро скрылись, очевидно скуч ным показалось выслушивание речи мужиков»2. Крестьянским по составу яв лялся и Мокшанский земельный комитет Пензенской губернии3. / Примечательно описание демократичности социального состава Самарского уездного комитета в докладе его председателя Л.И.Голодковского на чрезвычайной сессии губернского земского собрания 6 июня 1917 г.: «Земское собрание достаточно демократическое, выбирает в земельный комитет трех представителей из крестьян и вашего покорного слугу, затем туда войдут по одному представителю от волости - 38 крестьян, от города войдут — мировой судья, агроном и я, всего три представителя на 41 крестьянина. Демократическое это будет учреждение или не демократическое - представляю судить почетному собранию». - Собрание ответило дружными аплодисментами4.
Безусловно, представители других социальных слоев в составе уездных земельных комитетов оказывались лишь в исключительных случаях. Так, в числе членов Самарского уездного комитета значились и двое заводских рабочих. В частности, в удостоверении рабочего Шадрина, делегированного на организационное собрание земельного комитета от Сергиевского завода, давалось объяснение, что в составе Совета рабочих и солдатских депутатов завода «на-ходятся как рабочие-профессионалы, так и рабочие крестьяне и солдаты..., все это говорит за то, что наш Совет заинтересован в решении аграрного вопроса вообще, так и в организации земельных комитетов, в частности...»1. Наряду с Шадриным, в уездный комитет был направлен и рабочий П.В.Тишков, как делегат от Обывательского комитета Сергиевского завода2.
Отметим также другой факт. На заседании Лаишевского уездного комитета 8 июля был оглашен приговор мещан г.Лаишева с просьбой предоставить место в комитете. Собрание в начале отклонило эту просьбу, однако, «по вы-слушании представителя городской думы В.С.Шабельского и члена уездной Продовольственной управы Москательникова, выступавших в защиту мещан г.Лаишева, занимающихся земледелием, постановило: предоставить мещанам одно место с правом совещательного голоса, «возбудив вместе с тем ходатайство о предоставлении им решающего голоса»3. В состав Спасского уездного земельного комитета вошли крупные землевладельцы дворянин Д.А.Крамер и уездный комиссар Д.А.Геркен4.
О возрастном составе уездных комитетов ярко свидетельствует пример Цивильского уездного комитета, где возраст членов варьировался от 24 до 53 лет5. Безусловно, средний возраст уездного комитета определяли представители волостей, откуда направлялись, в основном, пожилые, а потому, в понимании общинников, - «умудренные жизненным опытом» крестьяне. Кроме того, волостные собрания делегировали обычно людей грамотных, хотя и не имевших специального образования, но, по крайней мере, умеющих читать и писать. Так, из 27 членов Казанского уездного комитета 11 крестьян имели домашнее образование, 5 - окончили сельскую школу, 3 - медресе, 1 - духовную семинарию, а семеро горожан обучались в различных учебных заведениях г. Казани1.
Разнообразием отличался и род занятий членов уездных комитетов. Так, в Казанской губернии из 12 председателей уездных земельных комитетов было три работника образования, два земских служащих, два хлебопашца, военнослужащий, бухгалтер, агроном, хлеботорговец и даже священник2. В Симбирском, Сенгилеевском, Буинском уездах руководители комитетов совмещали председательство с деятельностью на посту уездного комиссара, что, как замечает газета «Симбирянин», - «допускается, так как в президиум земельных ко-митетов, последние могут избирать и нечленов» . В Самарской губернии хотелось бы отметить Бузулукский земельный комитет, где председателем был избран служащий суда И.Ф.Каменский. Как пишет историк В.И.Кострикин: при открытии земельного комитета 13 июня 1917 г. председатель уездного комитета народной власти призвал членов земельного комитета следовать в своей работе распоряжениям Временного правительства, к которому надлежит относиться с полным доверием. Как бы в ответ на этот призыв И.Ф.Каменский заявил, что «выбрав его председателем, как представителя суда, земельный комитет этим самым показал, что он пойдет в своей работе точно по руководящим указаниям Временного правительства» . Возможно, это заявление стоило Каменскому председательского кресла, потому как, через несколько дней земельный комитет возглавил председатель уездной земской управы А.Т.Сафонов, который в благодарственной за оказанное доверие речи уверял, что «несмотря на утомйе-ние за три года пребывания на фронте, он с большой охотой идет на эту работу для свободного русского народа»
Земельные комитеты после июльских дней 1917г.
Так или иначе, в условиях господствующей в правительстве тенденции избежать радикальных мер, Чернов, поддержанный своими коллегами социалистами, все же решился еще на один самостоятельный шаг - 16 июля он направил на места циркуляр-инструкцию земельным комитетам2. Согласно этой инструкции, земельные комитеты брали в свое распоряжение всю ту землю, которую владельцы не в состоянии были сами обработать и засеять. Однако учет таких земель вели продовольственные комитеты, на которые был возложен надзор за правильным использование земель в интересах обеспечения страны и армии продовольствием, а «не для того, чтобы вооружать крестьян в их борьбе с частным землевладением»3. Кроме того, продовольственные комитеты ведали вопросами распределения военнопленных и снятия их с работы, уборки хлебов на землях взятых на учет. В компетенции земельных комитетов оставалось определение, по соглашению с владельцами, арендной платы; распределение оставшихся не убранными лугов, охрана лесов от хищнической рубки, а также использование учтенного продовольственными комитетами инвентаря4.
Как видим, направленная земельным комитетом инструкция Чернова в большей степени касалась деятельности продовольственных комитетов. Данное обстоятельство явилось результатом непоследовательности министра земледелия, которое даже идя на решительный шаг попытался избежать радикальных мер, возложив часть функций на органы подотчетные министерству продоволь-ствия. Работа последнего, как известно, не вызывала нареканий со стороны министерства внутренних дел, а потому, по мнению Чернова, опора на волостные продовольственные комитеты позволила бы, не нарушая социальной справедливости, провести в деревне требуемые крестьянством мероприятия и не вызвать недовольства ряда членов коалиционного правительства. Однако на деле циркуляр от 16 июля не удовлетворил ни тех, ни других. Так, в ряде писем поступивших на имя В.М.Чернова, его инструкция была подвергнута резкой критике, где в числе существенных недостатков отмечалось, в частности: «...Граждане должны обладать средствами защиты своих интересов от незаконных постановлений волостных, уездных и губернских земельных комитетов и формы этой защиты надлежит указать... Надо рассматривать земельные комитеты как органы государственной власти, а потому необходимо подчинить их надзору административных судов и представить гражданам право жаловаться на постановления этих комитетов в названные суды...»1.
Напомним, что инструкция В.М.Чернова вызвала и неоднозначную реакцию членов губернских и уездных земельных комитетов. Так, на заседании III Самарского губернского крестьянского съезда 25 августа председатель губернского земельного комитета Глядков указывал: «...инструкция земельным комитетам от 16 июля...несколько расширяет их власть, но, к сожалению, далеко недостаточно. Земельные комитеты по этой инструкции получают в свое распоряжение только те пахотные земли, которые владельцы не в состоянии обработать и засеять, да и то вопрос об этом разрешает не земельный, а продоволь-ственный комитет» . Также, обсудив инструкцию министра земледелия, Ниж-неломовский уездный земельный комитет единогласно вынес резолюцию: «Поворот в работе земельного комитета в противоположную сторону невозможен. Два месяца комитет работал без всяких руководящих инструкций из центра...по своему разумению, чувствуя правоту своих действий в постановлениях Всероссийского совета крестьянских депутатов и в декларации правительсгва от 8 июля... Мы отдаем себе без сопротивления в вашу власть вожди наши..., но мы не в силах работать в согласии с инструкцией и...не в состоянии привести ее в жизнь...» .На заседании Симбирского губернского земельного комитета 6 августа представитель Курмышского уездного комитета отмечал, что «инструкция от 16 июля страдает смешением функций земельных и продовольственных комитетов, отчего на местах получается путаница..
Учитывая «расплывчатость и неясность» указаний Временного прави тельства, губернские земельные комитеты были вынуждены брать на себя всю законодательную инициативу в сфере земельных отношений на местах и разра батывать собственные инструкции к деятельности уездных и волостных зе мельных комитетов. 19 июля на своей второй сессии Самарский губернский земельный комитет признал необходимым издать обязательное постановление, которое должно было бы регулировать в губернии земельные отношения3, а 19 августа на обсуждение комитета уже был представлен разработанный комиссией под руководством П.Г.Маслова проект инструкции волостным земельным комитетам4. Основные положения проекта обязывали комитеты «в интересах расширения площади посева под яровые на 1918 г.» в первую очередь принимать в свое ведение те земли, на которых владельцы или арендаторы не вели собственного хозяйства. При этом недействительными признавали все заключенные до того времени контракты, договора и условия долгосрочной аренды не принятые в свое ведение земельными комитетами земли. Отрубникам, получившим свои участки из надельных земель предписывалось оставить столько земли из взятых комитетами отрубов, сколько они могут обработать средствами своего хозяйства. Кроме того недопустимым признавалось включение отрубов в общий с общинными землями передел, без согласия на то большинства отрубников и разрешения уездного земельного комитета.
Земельные комитеты в первые" годы Советской власти
Временного правительства, которое возглавлялось А.Ф.Керенским; так называемый декрет о земле, изданный группой мятежных большевиков - приспешников немцев - признать недействительным и незаконным, как незаконно и недействительно само это правительство» . Во многих крестьянских обществах декрет «О земле» был встречен с большим энтузиазмом, нежели в уездных центрах. Так, из доклада Самарской уездной земельной управы от 30 ноября 1917 г. выясняется, что крестьяне сел Сколково и Бузаевки, а также деревень Разладино и Ново-Запрудной захватили 15-е Сколковское бывшее удельное имение и выселили из него управляющего Венценосцева на основании «давно ожидаемого ими декрета Ленина о немедленном переходе всех земель... в руки трудового населения»2.
Конечно декрет «О земле» явился, по сути, лишь декларативным актом, не предлагавшим земельным комитетам каких-либо конкретных мер по его осуществлению. Однако и сторонники и противники декрета признавали, что только взятие частновладельческих земель, имений и лесов в ведение земельных комитетов способно воспрепятствовать разрушительным последствием стихийного крестьянского движения. Причем, ряд уездных земельных комитетов поспешил выработать специальные правила по учету и управлению имениями. Так, 20 ноября Казанский уездный земельный комитет предложил волостным комитетам «пока, до издания общей инструкции» руководствоваться следующим: 1. Выбрать в каждое поместье управляющего и помощника из близлежащих деревень; 2. Весь племенной скот выгнать в Казань, а не племенной раздать бедным крестьянам; 3. В поместьях, где расхищено все, остались одни стены и нет надежды удержать и их, следует остатки продать с аукциона;
Инвентарь должен быть охранен, крестьяне могут им воспользоваться за установленную плату и т.д. Также, 4 декабря Саранский уездный земельный комитет постановил «на основании закона, принятого Временным правительством от 20-24 октября» принять на учет волостных земельных комитетов все частновладельческие экономии «в целях их охраны от обесценения»2.
Будучи привлеченными к устранению последствий общегосударственного кризиса, земельным комитетам, кроме того предстояло в условиях полного безвластия на местах противодействовать разбазариванию имущества экономии как со стороны крестьян, так и со стороны самих владельцев. Так, Каменно-Сорминский волостной земельный комитет Николаевского уезда на собрании 14 ноября 1917 г. отмечал: «земельный комитет принял на учет и описал экономии в местности, но инвентарь хозяева все равно расхищают». В результате решено было поручить исполнительному комитету произвести опись имущест-ва экономии . Так же, на заседании Казанского губернского земельного комитета 9 декабря выяснилось, что в Тетюшском уезде некоторые помещики «видимо, услыхав о предстоящем переходе имений в ведения земельных комитетов, не дожидаясь Учредительного собрания успели до погрома часть скота увести и распродать»4. По этим же причинам 7 декабря Чистопольская уездная земельная управа вынуждена была обратиться через волостные комитеты к владельцам имений со следующим заявлением: «Анархия разлилась по уезду... В целях спасения необходима безотлагательно передача экономии в заведование земельных комитетов совместно с волостным земством. Срочно телеграфируйте согласие. Иных способов предупреждения разгромов общегосударственного достояния - нет»5.
Между тем, земельным комитетам гораздо труднее было бороться с за хватным стремлением общинников. Так, 13 ноября 1917 г. Гусихинский воло стной земельный комитет сообщал в Спасскую уездную земельную управу о том, что «крестьяне деревни Волховской открыто расхищают имение Булыгина, говоря, что если не увезут они, то увезут крестьяне другого села». В Мамадыш ском уезде Асан-Алгинский волостной земельный комитет вынужден был при знать в своем отношении в Казанскую губернскую земельную управу: «Охра нять имущество местного помещика Зайцева, вообще какого бы то ни было по мещика в данный момент совершенно не представляется возможным, так как крестьяне считают нажитое имение помещика своим... »1. Руководство земельных комитетов поспешило обратиться к крестьянам с призывом прекратить погромы. К примеру, 10 ноября председатель Казанского уездного земельного комитета И.И.Коршунов выступил с воззванием «К крестьянам» со страниц большевистской газеты «Знамя революции», где указывал «Власть перешла к крестьянам!... Воспользовались ли вы товарищи крестьяне этой властью для таких дел, которые полезны для всех крестьян, для всего человечества. Нет товарищи! ...Вы разгромили имение, расхитили имущество, которое принадлежит не вам, а целому государству... Время есть еще опомниться, у вас есть органы самоуправления волостное земство, земельные комитеты - доверьтесь им, они сделают все для вас, под руководством опытных, вам преданных людей»
Похожие диссертации на Земельные комитеты Среднего Поволжья в 1917 - 1918 гг.
