Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Историография и источники 20
I.1. Исследовательские подходы 20
I.2. Анализ источников 60
Глава II. Государственная служба врачей 82
II. 1. Медицинские чиновники 82
II. 2. Система государственного управления медициной 104
Глава III. Врачебные исследования империи 142
III.1. Медико-топографические публикации в 1800 – 1820-е годы 142
III. 2. Медико-топографические описания в 1830 – 1840-е годы 160
Заключение 196
Список использованных источников и литературы 201
- Анализ источников
- Система государственного управления медициной
- Медико-топографические публикации в 1800 – 1820-е годы
- Медико-топографические описания в 1830 – 1840-е годы
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена, с одной стороны,
возросшим в последние десятилетия интересом исторической науки,
общественности и властных структур к истории российской имперской
государственности, а с другой, недостаточной изученностью ее
конкретных механизмов. В научной литературе в большей степени
рассматриваются отдельные регионы и институты власти, разрабатываются
новые методологические подходы. Изучение заявленной темы восполняет
пробелы в исследованиях, посвященных имперской истории,
демонстрирует роль врачебной деятельности как одной из составляющих разнообразного инструментария внутренней политики и показывает сложный путь зарождения врачебной профессиональной корпорации.
Объектом настоящего исследования является социально-
административный аспект медицинской деятельности как один из
механизмов рационализации государственного управления местного
уровня. Предметом исследования является процесс формирования
врачебной экспертизы как социального института, имеющего
опосредствованные административные функции.
Целью диссертационного исследования является комплексное изучение участия врачей в практиках описания Российской империи в первой половине XIX века.
Достижение сформулированной цели предполагает решение следующих задач:
изучить историографию и типологизировать источниковую базу в соответствии с темой исследования;
на основе опубликованных законов и архивного делопроизводства медицинских школ исследовать врачебную корпорацию как социальную группу, определить ее образовательный уровень и характер профессиональной подготовки;
на основе анализа правительственных распоряжений и инструкций показать практическую заинтересованность имперской администрации в создании медико-топографических описаний;
выявить и изучить тексты медико-топографических описаний и медико-статистических отчетов, рассмотреть предложения врачей по усовершенствованию государственного управления на местах.
Хронологические рамки исследования охватывают первую половину XIX в., т.е. период, когда сбор медицинских сведений о причинах и характере заболеваемости в регионах приобрел системный характер. Впервые о необходимости сбора физических и топографических сведений о российских губерниях на государственном уровне было заявлено в 1797 г. в докладе об учреждении врачебных управ2. Такая активность врачей достигла пика в 1820 - 1840-е гг., почти в то же время, что и в Северной Америке и Англии. Внимание правительства к изучению людских ресурсов империи с помощью медицинских чиновников стал спадать в конце 1840-х гг.
Во второй половине XIX столетия функции санитарного контроля перешли к земской медицине. Тогда же были введены институт санитарных врачей, санитарные советы и санитарные попечительства.
2 Высочайше утвержденный доклад медицинской коллегии «Об учреждении Медицинских управ». 1797 // ПСЗ. Собр. 1-е. Т. 24 (6 ноября 1796-1797). №17 743. С. 289.
Медико-топографические описания уступили место санитарно-
эпидемиологическим отчетам.
Территориальные рамки исследования. В диссертации исследуется Российская империя как объект медицинского описания. Военные и гражданские врачи определяли границы различных территориальных зон, опираясь на природно-климатические особенности края и этнические характеристики населения, а также сведения о специфических для данной местности заболеваниях.
Методология исследования. Диссертация подготовлена на основе
базовых принципов исторической науки, прежде всего принципов
историзма, системности, объективности, а также фундаментального
положения о многофакторности исторического процесса. Принцип
историзма позволил рассмотреть деятельность российских врачей по
описанию империи в контексте эпохи и конкретно исторических условий
развития отечественной медицинской науки. В соответствии с принципом
системности врачебная корпорация исследуется как особая система с
присущими ей механизмами функционирования. Согласно положению о
многофакторности исторического процесса явления и исторические
события данной эпохи в диссертации рассмотрены во взаимосвязи
политических, экономических, социальных и культурных факторов.
Помимо общенаучных (анализ, синтез, типологизация, классификация) и
специально исторических (историко-генетический и историко-
сравнительный) методов изучения, в работе использовались теоретические результаты, полученные зарубежными авторами при разработке имперской проблематики. Аналитические понятия и концепты колониальных исследований дают возможность показать связь российских медицинских топографий с аналогичными сочинениями, созданными в это же время в европейских колониях.
Положения, выносимые на защиту:
1. Если в XVIII – начале XIX в. медицинские топографии создавались
иностранными врачами, то в 1830-е гг. их авторами были врачи
российского происхождения, получившие высшее медицинское
образование уже в России. Первые сочинения были стилистически близки жанру записок европейских путешественников, которые сопоставляли уровень жизни населения российских и западноевропейских городов. В 1830-е гг. произошло усложнение типов медицинских описаний. Их авторы имели определенное знание социальных проблем империи, понимание их истоков и способов преодоления.
2. В отличие от врачей в других странах, русские медики в своем
большинстве были выходцами из социально низких слоев свободного
состояния, получали образование за казенный счет и чаще всего обретали
статус медицинских чиновников.
3. Врачи оказались той профессиональной группой, которая
опосредованно способствовала формированию конкретной «программы»
правительственной деятельности на местах. По распоряжению
министерских чиновников гражданские и военные врачи изучали
территории в медицинском отношении и составляли медико-
топографические отчеты. Таким образом, правительство получало данные
о демографических процессах, метеорологических изменениях,
эпидемических угрозах в связи с климатическими особенностями и
природными условиями различных территорий, этнической и культурной
спецификой местного населения, его трудоспособностью.
4. Организация такого рода исследований и унификация
разрозненных данных потребовали перестройки структуры
государственного управления медициной, а также разработки способов
стимулирования практикующих врачей. Помимо этого чиновники МВД
разработали формуляры медико-топографических описаний и
унифицировали их терминологию.
5. Система обучения студентов на медицинских факультетах
российских университетов подразумевала освоение не только собственно
врачебных дисциплин и естественной истории, но и специальных
предметов: «истории и энциклопедии медицины», гражданского права
(«судебной медицины»), некоторых разделов камералистики
(«медицинской полиции»).
-
Имея возможность длительных стационарных наблюдений, врачи описывали не только санитарные проблемы регионов, но и несовершенства их обустройства, приводящие к росту заболеваемости и смертности жителей. Врачи разделили пространство страны на несколько санитарно-климатических зон: «жаркого», «холодного», «умеренного» и «контрастного» климата.
-
Несмотря на потребность правительства в медицинских сведениях о населении и территориях Российской империи, в первой половине XIX в. еще не был создан постоянно действующий механизм прямого учета результатов медико-топографических исследований в реформировании губернского и городского управления. Результаты медико-топографических исследований обсуждались и обобщались не в министерских кабинетах, а в университетских советах, в профессиональных и ведомственных изданиях.
Научная новизна исследования состоит в том, что впервые в
отечественной и зарубежной историографии изучена деятельность врачей
по сбору данных о населении империи как основы для усовершенствования
государственного управления. В работе впервые изучается взаимодействие
государственной власти и формирующейся врачебной корпорации. В связи
с этим медико-топографические описания рассматриваются как
пространство создания нового языка описания империи. Исследование вводит в научный оборот широкий комплекс ранее неизвестных источников, в том числе аттестационные дела соискателей ученых степеней, медико-топографические сочинения и рецензии на них.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что
поставлена и решена важная, но практически неизученная проблема
формирования одного из механизмов рационализации государственного
управления местного уровня – врачебной экспертизы. Тема исследования
находится на пересечении нескольких крупных исследовательских
областей – истории профессий, истории империи, социальной и
культурной истории медицины, социальной истории. Результаты ее
изучения демонстрируют перспективность разработки данного
междисциплинарного направления. Сформулированные в диссертации теоретические значимые положения и выводы дополняют и расширяют сферу научного знания в области государственного управления.
Практическая значимость исследования заключается в том, что его материалы могут быть использованы при изучении социальной истории медицины, разработке истории империи, истории науки. Материалы исследования могут быть полезны при составлении учебных курсов по истории медицины для студентов исторического и медицинского факультетов. Помимо этого, они могут быть учтены при реформировании системы здравоохранения. Их можно использовать в учебном процессе на гуманитарных факультетах.
Достоверность и обоснованность результатов диссертационного исследования обоснована обращением к достижениям отечественной и зарубежной историографии, привлечением широкого круга источников, а также применением сообразной методологии исследования.
Апробация результатов исследования. Основные положения
диссертации неоднократно обсуждались на заседаниях Центра
университетских исследований Института гуманитарных историко-теоретических исследований им. А.В. Полетаева НИУ «Высшая школа экономики» (Москва), научном коллоквиуме для аспирантов и докторантов в Институте истории и страноведения Восточной Европы Тюбингенского университета имени Эберхарда и Карла (Германия, Тюбинген, 28 января
2015 г.), Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (Москва, 13-17 апреля 2015 г.); на всероссийских семинарах и конференциях: межвузовской конференции студентов и аспирантов «Библиотека и архив сегодня: традиционные функции vs. Новая идентичность» (Москва, 23-24 апреля 2015 г.), конференции «Лаборатория историка: источник и метод» (Москва, 21-22 ноября 2012 г.). По теме исследования опубликованы шесть статей, в том числе четыре – в изданиях, рекомендованных ВАК.
Структура диссертации. Задачи и цель исследования определили его структуру. Диссертация состоит из введения, трех глав, разделенных на параграфы, заключения и списка использованных источников и литературы.
Анализ источников
Естественно, что за столетие изменились подходы исследователей к раскрытию темы. Работы конца восемнадцатого – начала девятнадцатого столетия отличает обращение авторов к истории развития медицины на Западе. При этом о развитии русской медицины либо не говорится вообще (Н.Д. Лебедев), либо упоминается как бы вскользь. При этом вклад русских врачей оценивается как незначительный, прежде всего, в силу позднего зарождения научной медицины в России (П. Гофман). В.М. Рихтер создал концепцию западного происхождения русской рациональной медицины40, связал ее становление с приглашением в Россию в конце XV века иностранных врачей, отрицал «самобытность русской медицинской науки, самостоятельные пути ее развития, роль передовых русских врачей»41. Его последователи старались вписать успехи российских врачей в развитие мировой науки и врачебного искусства. В работах П. Гофмана деятельность Академии наук, Московского университета, Медицинской коллегии рассматривалась в сравнении с европейскими медицинскими обществами (П. Гофман).
В конце XIX века историки медицины стремились удревнить историю российской научной медицины и умалить значение иностранного влияния на нее. Так, Л.Ф. Змеев отстаивал самобытность русской медицинской школы, «в наиболее характерных своих чертах сложившейся задолго до прибытия в Россию врачей иностранцев»
В соответствии с общими тенденциями в исторической науке приоритетное развитие получила государственническая версия истории медицины43. Как правило, она представлена отдельными статьями или небольшими оттисками, повествовавшими о благодеяниях монархов. К институциональной истории относятся публикации, рассматривающие развитие медицины в России через возникновение и функционирование различных медицинских учреждений, будь то правительственные структуры (Аптекарский приказ, Медицинская коллегия, Медицинский совет) или медицинские образовательные учреждения (госпитальные школы, медицинские академии, университеты)44. Как правило, сторонников этого направления не интересовали народные лечебные практики. Исследователи априорно считали, что до империи они были сосредоточены в богадельнях и благотворительных приютах. Ранняя история медицины начиналась с царствования Петра I, когда, с одной стороны, возникли первые специализированные медицинские учреждения, в том числе предназначенные для обучения лекарей, а с другой – принципиально изменились функции врачей, заключающиеся отныне не только в лечении членов царской семьи, но и в лечении военнослужащих и, отчасти, обывателей.
Кроме институциональной версии развивалась социальная история медицины, представленная в жанре биографических статей в соответствующих словарях45. История «в лицах» представляла не только жизнеописания выдающихся российских ученых. В такие сочинения попадали и малоизвестные врачи, не отличавшиеся особыми подвигами или дарованиями. Такие включения объясняются стремлением составителей словарей создать как можно более многолюдные истории. Вместе с тем, был большой интерес к медицинской элите. Так, А.Я. Чистович46 свел развитие медицины в России к деятельности архиятров47. Соответственно, медицина до середины XVIII века представлялась полем столкновения и реализации интересов и деятельности архиятра, на свое усмотрение назначавшего и увольнявшего со службы медиков, несшего ответственность за состояние всех медицинских учреждений.
Кроме словарей, социальная история медицина представлена работами, посвященными становлению и развитию отдельных отраслей медицинского знания, а также сборниками воспоминаний бывших студентов медицинских факультетов и Медико-хирургической академии выпуска 1860, 1868, 1873, 1876, 1884 годов. Это сборники «воспоминаний о годах студенчества, о невзгодах и трудностях врачебного пути» Изменения начала XX века продемонстрировали уязвимость социального подхода к истории медицины. Профессор Л.З. Мороховец, читавший с 1897 года курс истории медицины в Московском университете, жаловался: «Почти все руководства по истории медицины представляют не более как бесконечную вереницу биографий выдающихся врачей, биографий, расположенных в строго хронологическом порядке с подразделением на группы, члены которых зачастую не связаны между собой ничем иным, как только политико-географическими условиями».
Система государственного управления медициной
Создателями медицинских топографий были гражданские и военные врачи, которые находились под ведомственным контролем МВД и военных министерств. В отличие от академических естествоиспытателей, медики анализировали регион, в котором подолгу проживали и вели врачебную практику. Поскольку правительство предоставляло им возможность получить за это сочинение звание штаб-лекаря, уездные и военные лекари присылали рукописи в университеты и академии. Медико-топографические описания ставились в один ряд с научными трактатами, которые в законодательстве ранжировались как: 1) сочинения классические; 2) монографии, в которых описываются эпидемические и эндемические болезни133, и другие болезни, зависящие от местных обстоятельств; 3) новые открытия, опыты, наблюдения; 4) медико-статистические и этнографические исследования.
Структура этих текстов типична. Почти все описания имеют оглавление. В первой части, как правило, записан исторический рассказ о заселении данной местности. Вторая часть, основная, посвящена описанию местных болезней и причин их возникновения. Заканчивалось сочинение воспроизводством опыта лечения народных лекарей и травников. В медико-топографических текстах есть обязательные разделы: географическое расположение изучаемой местности, ее обустройство, границы, число жителей, организация пространства, наличие рек, озер, химические и экологические свойства питьевой воды, качество воздуха, особенности климата, грунта земли, растительности, животного мира, ископаемых, описание народонаселения, его нравственности, образа жизни, рода занятий, число рождающихся и заболевающих, обзор болезней, их классификация по сезонам, распределение по полу, возрасту, образу жизни, описание причин заболеваний, способов их лечения, состояние аптек, больниц, количество врачей, характеристика народной медицины. По такому формуляру построено медико-топографическое описание Углича134.
Второй вид медико-топографических описаний представлен корпусом из сорока пяти публикаций. Два описания были изданы уже во второй половине XIX в. (в 1851 и 1868 годах). Из оставшихся сорока трех большинство было создано в 1830-е годы (28 публикаций). Значительно меньше вышло в 1840-е годы (пять публикаций). Обнаружено лишь несколько медико-топографических описаний, относящихся к первой трети XIX столетия: два было составлено в первое десятилетие и вышло из печати (в 1804 и 1809 годах), три – во второе десятилетие и пять вышло в третье десятилетие. Медико-топографические описания публиковались в медицинских и ведомственных газетах и журналах первой половины XIX века: «Журнал Министерства внутренних дел»135. Периодическое издание МВД Российской империи выходило в Санкт-Петербурге в период с 1829 по 1861 годы. «Военно-медицинский журнал»136. Периодическое издание Медицинского департамента Военного министерства, посвященное вопросам медицины, выходило в период с 1823 по 1917 годы. Врачебная газета «Друг Здравия»137 издавалась в Санкт-Петербурге, в типографии Медицинского департамента МВД в период с 1833 по 1869 годы. Печатное периодическое издание «Казанский Вестник»138 издавалось в Казани в период с 1821 по 1833 годы.
При рассмотрении периодической печати первой половины XIX века необходимо учитывать ее назначение и жанровые особенности. Многие из изданий были призваны дать читателю представление о России. Занимавшаяся специально этим вопросом, Л.В. Кумаева утверждает, что «специфика этого вида источников заключается в том, что журналы и газеты того времени аккумулировали сведения о человеческих и природных ресурсах империи и творчески перерабатывали их, исходя из намерения внушить читателю определенное видение мира» Специфика ведомственных журналов140, считает другая исследовательница этой темы В.В. Календарова, сводится к тому, что они создавались с целью «поднять уровень развития общественного сознания и подготовить его к восприятию реформ, а также переустроить органы государственного управления по европейским образцам»141. Для окружения Александра I важным казалось распространять в империи «полезные книги». Поэтому, прежде всего, финансировались те переводы и публикации, которые транслировали общественно-политические и политико экономические идеи Де Лольма, Ш.-Л. Монтескье, Ф. Рейналя, И. Бентама, А. Смита (идеи законной монархии как лучшего политического устройства, служения правительства «общему благу», гражданских прав и свобод и другие). Можно предположить, что медико-топографические описания, печатавшиеся на страницах ведомственных журналов, также имели просветительские цели. Их обязаны были читать все чиновники МВД. Такое принуждение было актом приобщения административной элиты к современным западным теориям государственности.
Медико-топографические публикации в 1800 – 1820-е годы
История утверждения и развития врачебной экспертизы в Российской империи в первой половине XIX века невозможна без попытки восстановления истории функционирования медицинского управления. При этом важно выяснить, для чего чиновники требовали от медиков вести топографические исследования и как проходила ревизия полученных идей и предложений. Для этого потребовалось определить, каким образом управлялась медицинская часть в империи, каков был состав и функционал государственных структур, во введении которых находилось это управление.
Работа в университетских архивах склоняла к предположению, что медицинская топография – это жанр научной квалификационной работы, продукт исключительно российский, а время его появления относится не раньше, чем к 1830-м годам. Однако, знакомство с литературой и архивными фондами 1293 «Медицинский департамент» и 1299 «Медицинский Совет» в РГИА показало, что, во-первых, медико-топографические сочинения – это не исключительно российский феномен. Их созданием были озабочены многие страны Европы (Англия, Германия, Франция) и Северная Америка. Во-вторых, медицинская топография была представлена несколькими видами: отчеты для министерства, публикации в ведомственных журналах и диссертации. В-третьих, корни медицинской топографии в России уходят в XVIII век. История ее зарождения и развития была достаточно сложной, не всегда понятной и запутанной. Правительству понадобилось около двадцати пяти лет, чтобы, во-первых, определить и осознать, зачем ее, вообще, нужно разрабатывать, во-вторых, выработать единую форму и определиться с тем, как такие сочинения должны выглядеть.
Каковы были цели создания медико-топографических описаний? Официально МВД провозглашало стремление «посредством сего подойти ближе к узнанию причин топических болезней, и чрез то изыскивать к способу отвращению оных»272. Именно поэтому при создании медицинских топографий требовалось не только описать болезни, но и эффективные врачебные средства. Полезность новых методов следовало подкреплять цифровыми показателями. Изучались подобные сочинения тогда с целью предостеречь от возможного возникновения и распространения болезней. Актуальность создания медико-топографических сочинений подпитывалась идеей зависимости характера болезней от особенностей местности и желанием выработать универсальные рецепты по лечению болезней в зависимости от местных климатических условий. Вторая официально провозглашенная задача заключалась в обогащении медицинской науки и создании новых знаний273. Официально провозглашенный курс медико-топографических предприятий в начале девятнадцатого столетия не менялся в течение его первой половины.
Впервые понятие «медико-физическое сочинение» среди архивных документов встречается в «Печатном объявлении учёного секретаря об издании в печать медико-физических наблюдений», изданном в 1794 году. Объявление призывало всех врачей, которые когда-либо уже составляли такие сочинения и присылали их в Медицинскую коллегию, повторить это еще раз274. Копии медико-физических наблюдений собирались, как написано в объявлении, для, издания первого тома «Медико-Физических Российских Актов». Видимо, речь шла о журнале «Акты физико-медицинского общества», шесть выпусков (три тома, по две части в каждом) которого на латинском языке в период с 1808 по 1825 годы выпустило «Общество соревнования врачебных и физических наук». И хотя оно было создано только в 1804 году, материалы, видимо, начали собираться задолго до его открытия. Одной из задач Общества было «составление физической и врачебной истории столичного города Москвы и его окрестностей, а также медико-физического познания всех других провинций Российской империи».
Подобно деятельности медицинского общества в Филадельфии, медицинского и физического общества Калькутты в колониальной Индии Общество соревнования врачебных и физических наук в Москве занималось популяризацией медицинской топографии в Российской империи. Его члены не раз выступали с докладами на соответствующую тематику: «Медицинская топография г. Казани и Казанской губернии» профессора Дерптского университета Ф. Эрдмана, «Описание действия климата Казанской губернии на здоровье и приращение населения» Д. Зиновьева, выступление И. Ланге о физико-медицинском описании города Москвы, доклад И. Фридлендера о физико-медицинской топографии города Каменец-Подольска, сообщение И.В. Варвинского «Описание Алексеевского и Каширского уездов Тульской губернии», кроме того, было заслушано большое количество метеорологических, термометрических наблюдений различных территорий
Медико-топографические описания в 1830 – 1840-е годы
В медицинских рапортах практически отсутствуют прямые рекомендации по оздоровлению территорий. Форма медико-физических ведомостей, разработанная в 1812 году, и не претерпевшая изменений на протяжении первой половины девятнадцатого столетия, не предусматривала этого. Единственным разделом, где врач описывал состояние медицинских дел и делился соображениями по их улучшению, был «Общие замечания». В нем составители ограничивались рекомендациями по заведению новых больниц или приведению в порядок существующих501.
Более востребованным оказалось сообщать информацию о наиболее эффективных полицейских средствах при устранении заболеваний502. К примеру, из текста «Медико-топографическое описание по Костромской губернии за 1834 год» мы узнаем, что для устранения простудной горячки, во-первых, было «прекращено сообщение здоровых с больными»503. А, во-вторых, местным начальством было предписано снабдить крестьян хлебом. Из медико-физической ведомости Пензенской губернии за 1842 год следует, что медико-полицейские меры заключались в распоряжении составить врачебной управе наставление как «предупреждать появление цинги и врачевать ее»504. Наставление было приказано распечатать и бесплатно раздавать всем желающим. Демонстрация успешности применения медико полицейских средств говорила о составителях отчетов как о хороших, исполнительных служащих.
Составители медико-физических отчетов редко выходили с инициативами, то есть за пределы предъявляемых требований. Члены Екатеринославской врачебной управы зафиксировали, что жители Новомосковского уезда страдали от тифа и малярии. Причина заболеваний коренилась в качестве питьевой воды. Авторы информировали о намерении правительства вырыть в уезде четыре новых колодца, но говорили об этом в модальности пожелания: «желательно, чтобы сие для предохранения жителей от болезней в скором времени было совершено…»505. В этой же манере они рассуждали и о проблеме массового уничтожения лесов: «желательно было бы, чтоб правительство на сие обратило свое внимание».
Уездные врачи заявляли об обнаруженных ими проблемах в сдержанных тонах, по сути, констатируя лишь факт существования угрозы. Важно, что медики из разных уездов сообщали властям об одной и той же проблеме. Так, «Медико-топографическое описание Курской губернии» представляет собой свод медико-топографических и статистических замечаний от уездных медиков. Несмотря на расстояние между уездами, штаб-лекари Белгородского, Обоянского, Старооскольского и Корочанского уездов зафиксировали проблему опасного с медицинской точки зрения содержания скотобоен. Помимо того, что они располагались в городах близ жилых домов, они, согласно миазматической теории, загрязняли испарениями воздух и воду и проникали в кровь человека. Констатируя наличие серьезных проблем, медики не давали рекомендаций по их устранению.
Таким образом, в 1830 – 1840-е годы медики продолжали активно изучать территорию государства, с точки зрения пользы или вреда для здоровья населения. В созданных в результате стационарных наблюдений медико-топографических сочинениях они продолжали руководствоваться концепцией медицинской полиции И. Франка. Уездный медик П. Литвинников открыл «Медико-топографическое описание города Карачаева и Карачаевского уезда» эпиграфом, в котором цитировал известного австрийского клинициста: «Высочайшее затруднение при распознавании болезней состоит не только в открытии места болезней, сколько в определении различного свойства оных. Свойство одной и той же болезни бывает различно, смотря по различию годичных и эпидемических конституций»507.
Большинство врачей по-прежнему разделяло миазматическую теорию, веря в то, что причиной эпидемий является испорченный воздух, а не возбудители инфекционных заболеваний. Но в то же время они пропагандировали ряд медико-полицейских мер, направленных на нераспространение заражения. И в этом не было противоречия, поскольку 1830 – 1840-е годы – это период постепенного отказа от миазматической теории и утверждения контагонисткой, признающей существование инфекции.
Врачи постепенно отказывались от идеи акклиматизации в условиях жаркого и холодного климатов. С течением времени они все больше убеждались в возможностях медико-полицейских мер. Постепенность перехода выражалась, во-первых, в экспериментальном характере проводимых мероприятий. Не все, что делалось, оздоровляло территорию. Порой результат был прямо противоположный ожиданиям. Это учило тому, что, с одной стороны, необходимо продолжать изучать территорию в медико-топографическом отношении. С другой – необходимо уметь строить прогнозы и предугадывать последствия проводимых мероприятий. Во-вторых, переходность «эпохи» выражалась в инстинктивном поиске единственно верного универсального решения и попытке игнорирования исторических, географических и этнических различий.