Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Остлегионът вермахта: концепция, мотивация вступления, фронтовая история 25
1.1. Германская концепция военного сотрудничества с представителями национальных меньшинств Советского Союза 25
1.2. Побудительные мотивы вступления советских граждан и представителей регионально-этнической эмиграции в восточные легионы 51
1.3. Формирование восточных легионов и боевое использование кавказско-тюркских батальонов на советско-германском фронте и фронтах второй мировой войны 78
Глава 2. Организация восточных легионов 120
2.1. Правовой статус, социальное положение и материальное обеспечение легионеров 120
2.2. Нацистская пропаганда в восточных легионах 142
2.3. Использование религиозного фактора в борьбе за сознание легионеров 167
Заключение 184
Библиографический список использованных источников и литературы
- Побудительные мотивы вступления советских граждан и представителей регионально-этнической эмиграции в восточные легионы
- Формирование восточных легионов и боевое использование кавказско-тюркских батальонов на советско-германском фронте и фронтах второй мировой войны
- Нацистская пропаганда в восточных легионах
- Использование религиозного фактора в борьбе за сознание легионеров
Введение к работе
Актуальность темы диссертационпого исследования. Проблемы Великой Отечественной войны по праву занимают одно из центральных мест в новейшей отечественной историографии. Их научное осмысление продолжается более полувека. За этот период опубликовано свыше тридцати тысяч наїшенований исследований по истории войны. Однако и до сегодняшнего дня есть проблемы, в силу различных причин оставшиеся вне пределов исследовательского внимания историков. В основном это темы, осветпаюппге социальную историю военного периода. К их числу относится проблема коллаборационизма - сотрудничества части советских граждан с нацистской Германией, составным компонентом которой является история восточных легионов1 (Ostlegionen) в вермахте.
Актуальность темы диссертационного исследования определяется прежде всего необходимостью изучения тг г: о сложного и существенного аспекта социальной истории, как «человек и война». В коллаборационистской среде наиболее рельефно и явственно проявляется поведение индивида в пограничной ситуации, влияние властных структур на моральпо-психологическое состояние социума, личное отношение человека к экстремальным историческим процессам.
Об актуальности изучения истории восточных легионов в вермахте (1941-1945гг.) свидетельствует также полярность в оценках коллаборационизма, существующая в отечественной и зарубежной историографии. Взвешенный и объективный подход к изучешпо проблемы кавказско-тюркского коллаборационизма имеет большое значение для воссоздания целостной картины глобального противостояния фашистской Германии и Советского Союза.
Важной причиной исследования темы настоящей диссертации
является состояние политических, межнациональных и
межконфессиональных отношений на Северном Кавказе, в Закавказье и Средней Азии на современном этапе. Очевидно, что одним из путей преодоления противоречий такого характера является учет исторического опыта, его позитивных и негативных сторон.
Степень научней разработанности темы. В отечественной исторнографіш проблема востешых легионов до настоящего времени не стала объектом специального, всестороннего исследования и рассматривалась в рамках проблемы сотрудничества части советского населения с нацистской Германией в годы Великой Отечественной войны. При изучении этого сложного социального аспекта военной исторіш долгое время эмоционально-оценочный подход доминировал над научно-исследовательским. Эта позиция не была основана на глубоком научном
Термины «восточный легион» и «кавказско-тюркский» автор считает идентичными.
анализе документальных материалов, которые в большей своей части оставались недоступными исследователям. К советским гражданам, тем кто в той или иной форме сотрудничал с немецко-фашистскими оккупантами, в отечественных историографических источниках употреблялись исключительно такие характеристики, как «предатель», «иуда», «изменник», «пособник фашистов», «фашистский элемент».
С ослаблением идеологического пресса и увеличением информационного потока интерес к поставленной проблеме возрос, однако инерция негативного отношения к коллаборационизму обрекла исторические наработки на фрагментарность. Так, в фундаментальных многотомных трудах по истории Великой Отечественной и второй мировой войны ' в целом этой проблеме не біїло посвящено отдельного раздела или глави Она затрагивается лишь попутно при освещении других сюжетов военной истории.
Первые конкретные сведения о восточных легионах, боевом использовании остбатальонов на Северном Кавказе в 1942 году и на Западном фронте в 1944 - 1945 гг. содержатся в работе В. И. Гемы «Участие советских людей в европейском антифашистском движении Сопротивления (1941 ^ 1945)». На страницах книги автором излагаются факты, свидетельствующие об эффективности работы советского патриотического подполья в восточных легионах 2.
В контексте событий, происходивших на Северном Кавказе 6 1942 - начале 1943 года, остлегионы стали фрагментом исследования известного кавказоведа X. М. Ибрагимбейли. В монографии «Крах «Эдельвейса» и Ближний Восток» автором подчеркивается, что для большинства советских граждан сотрудничество с нацистами носило вынужденный характер и это обстоятельство явилось основной причиной низкой боеспособности восточных батальонов.3 Некоторые аспекты исследуемой проблемы освещены в монографии М. М. Загорулько, А. Ф. Юденкова «Крах плана «Ольденбург». В разделе «Опора оккупантов на врагов Советской власти» авторы анализируют причины коллаборационизма, влияние немецкой пропаганды на создание добровольческих формирований в вермахте.4
1 История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945. М., 1960-
1965. Тт. 1-6; История второй мировой войны 1939-1945 гг. М, 1973-1982.Тт. 1-12.
2 Гема В. К Участие советских людей в европейском аїггифашистском движения
Сопротивления (1941 - 1945 гг.). М, 1965. С. 46 - 65.
3 Ибрагимбейли X. М. Крах «Эдельвейса» и Ближний Восток. М., 1977. С. 204 -
206.
4 Загорулько М. М. Юденков А. Ф. Крах плана «Ольденбург». М., 1980. С. 168
178.
*4
В условиях переосмысления отечественной истории в начале 1990-х г., на страницах периодических издагаш развернулась дискуссия о честе и роли коллаборационизма в 1941 - 1945 гг.1 Усилился интерес и к эассматрнваемой теме. Определенное значение в становлении ее їсториографии имел выход в свет монографии Е. М. Малышевой «В эорьбе за Победу». Наряду с анализом этно-социального состава тегионеров, немецких методов вербовки в национальные легионы, мотивов :отрудничества, автор приводит уникальные архивные данные партизанской разведки о местах дислокации легионеров на советско-германском фронте в 1942 - 1944 годах.2
Отрывочные сведения по исследуемой проблеме содержатся в работе Р. Трахо «Черкесы». Автор рассматривает участие представителей Северного Кавказа в восточных легионах, боязое участие северокавказских эатальоноз на фронтах второй мировой боіпш, освещает деятельность :еверокавказских эмигрантских оргаш^іций и их влияние на формирование остлегионов. По мнешпо Р. Трахо, общее количество представителей народов Северного Кавказа, принимавших участие в различных коллаборационистских формированиях вермахта в годы Великой Отечественной войны, составляло 28 тыс. человек (из них 670 офицеров).3 Однако, на наш взгляд, эти сведения требуют уточнения, детального анализа, расширения источниковой базы и привлечения новых материалов.
Первым специальным исследованием темы восточных легионов в отечественной историографии явилась статья доктора исторических наук В. П. Крикунова «Под угрозой расстрела или по доброй воле?» В рамках небольшой по объему работы автор обозначил ряд существенных аспектов, связанных с историей этой категории «восточных войск»: нацистские методы вербовки легионеров, организация пропаганды и контрпропаганды, деятельность подпольных антифашистских комитетов в национальных легионах. На основе анализа отечественных архивных материалов В. П. Крикунов пришел к выводу о том, что большинство легионеров были завербованы на службу методами насилия, путем провокаций и обмана, что впоследствии явилось одной из причин их массового перехода на
1 См.: Катусев А. Ф., Оттоков В.Г. Иуды: Власовцы на службе фашизма.//Военно-
исторический журнал (далее Воен-ист. журн.). 1990, № б. С. 68 - 81; Они же
Движение, которого не было. История власовского предательства. // Воен-ист.
журн. 1991, № 4, № 7, № 12; Корешок Н. Ар.лшя обреченных [о русской
освободительной армии]. //Поиск. 1991, №4,17-23 мая. С. 6.
2 Малышева Е. М. В борьбе за Победу (Социальные отношения и экономическое
сотрудничество рабочих и крестьян Северного Кавказа в годы Великой
Отечественной войны 1941 - 1945). Майкоп, 1992. С. 184 - 190.
3 Трахо Р. Черкесы. Черкесск, 1992. С. 123.
советскую сторону и заставило руководство вермахта значительно сократить количество остбатальонов, дислоцировавшихся на советско-германском фронте.1 Вместе с тем автор не рассматривает организационную структуру восточных легионов.
Существенный вклад в разработку концепции поставленной проблемы внес Л. Е. Решин.2 В частности, в статье «Коллаборационисты и жертвы режима» он опровергает мнение о том, что созданные вермахтом остлегионы являлись эквивалентом воинских соединений типа бригады или дивизии, и что легионы как боевые единицы вели боевые операции на советско-германском фронте, а позже - в Западной Европе. Л.Е. Решин утверждает, что легионы являлись базами для формирования кавказско-тюркских батальонов.3 В качестве основного документального источника автор использует отчет военного переводчика 803-го северокавказского батальона зондерфюрера Генриха Тушински.
Большой фактический материал содержится в книге С. И. Дробязко, А. В. Каращука «Вторая мировая война 1939-1945 Восточные легионы и казачьи части в вермахте». Главное место в рабоге отведено организации, униформе, снаряжению, знакам различия двух категорий добровольческих формирований. Работа отличается новизной привлеченного материала, содержит много уникальных фотографий и цветных иллюстраций из коллекции Общественно-научного центра «Архив РОА» и частного собрания А. Иванова (Лондон).
Кроме охарактеризованных выше работ различные аспекты
проблемы военного сотрудничества нашли отражение в статьях
С. Кудряшова «Предатели, освободители или жертвы режима? Советский
коллаборационизм (1941 - 1942)», П. А. Пальчикова «История
генерала Власова», Н. М Раманичева «Власов и другие».5
Крикунов В. П. Под угрозой расстрела или по доброй воле?// Воен-ист. журн. 1996,№4. С. 42.
2 Решин Л. Е. Воинствующая некомпетентность. // Воен-ист. журн. 1992. № 3. С. 71
- 76; Он же. Как германское правительство пыталось разложить Советскую армию
и ее тыл 1941 -1945.// Воен-ист. журн. 1992, № з. С. 24 - 28; Он же. Русские
плешгыс добровольно служить не идут. // Известия. 1990,28 мая, Он же. Казаки со
свастикой. //Родина. 1993. №2. С. 70-79.
3 Он же. Коллаборационисты и жертвы режима. //Знамя. 1994, № 8. С. 158-177.
4 Дробязко С. И., Каращук А. В. «Вторая мировая война 1939- 1945. Восточны?
легионы и казачьи части в вермахте». М., 1999.
5 См.: Кудряшов С. Предатели, освободители шш жертвы режима? Советский
коллаборационизм (1941-1942) // Свободная мысль. 1993, № 14. С. 84-98.
Пальчиков П. А. История генерала Власова. // Новая и новейшая история. 1993.
2. С. 123-144.; Раманичев-Н. М. Власов и другие. // Вторая мировая война: Актуальные проблемы. М, 1995, С. 295-305.; Он же. Кто не с нами, тот... // Российские вести. 1995, 11 апреля; Соколов Б. Коллаборационисты - «дети советских народов». // Независимая газета, 1992,20 февраля, С. 6.
Примером глубокого и объективного исследования темы является авторская концепция, изложенная в книге А. Н. Колесника «Генерал Власов -предатель или герой?». Наиболее убедительным и правильным подходом к оценке коллаборационизма автор считает его характеристику как соїшально-политического явления, которое необходимо рассматривать на широком фоне советско-германского противостояния.1
Новейший этап отечественной историографии характеризует усиление внимания исследователей к проблемам массового общественного сознания в годы войны. Появляются интересные, глубокие работы таких известных ученых, как Н. Д. Козлов, Н. И. Кондакова.2 Перспективным в плане углубления исследования социальной истории войны, как нам представляется, является направление, разрабатываемое Е. С. Сенявской и посвященное соїщально-псігхологическггу феномену «человека воюющего», отражению этого явления в народном сознании и его влиянию на судьбу нескольких поколений.3
В российской историографии выделяется ряд исследований, отразивших уровень разработки различных направлений проблемы коллаборационизма. Наиболее значимыми, по нашему мнению, являются работы М. И. Фролова, подготовленные на базе немецких источников, .мемуаров и расширяющие наше представление о проблеме.4 Определенное внимание этим сюжетам уделяют А. Н. Мерцалов Б. Н. Ковалев.5
' См.: Колесник А. Н. Генерал Власов - предатель или герой? М., 1991.
2 Козлов Н. Д. Общественное сознание в годы Великой Отечественной войны. 1941
- 1945. СПб., 1995; Кондакова Н. И. Духовная жизнь России и Великая
Отечественная война. 1941 - 1945гг. -М., 1995.
3 Сенявская В. С. 1941 - 1945. Фронтовое поколение. М, 1995; Она же.
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России. М., 1999.
4 См.: Фролов М. И. Немецкие историки и мемуаристы о единстве советского
народа в годы войны. // Вторая Мировая война: взгляд через 50 лет. Ч. I. СП.б, 1997;
Он же. Некоторые тенденции немецкой историографии войны Германии против
Советского Союза.//Великая Отечественная война 1941-1945. Проблемы
историографии. СПб, 1996. С. 42-48;
5 См.:Ковалев Б. Н. Коллаборационизм в России в годы Великой Отечественной
войны (историографический обзор). // Там же. С. 121-124; Мерцалов А. Н. Великая
Огечествсіпіая война в историографии ФРГ . М., 1989; Он же. Западногерманская
историография второй мировой войны. -М., 1978.
Неоднократно проблема коллаборационизма становилась предметом дискуссий на международных и всероссийских научных конференциях пс истории второй мировой и Великой Отечественной войн. В 1997 году і сборнике материалов международной научной конференции «Правда » вымыслы о войне. Проблемы историографии Великой Отечественно» войны 1941-1945 гг.» были рассмотрены интересующие нас вопросы. Участники конференции предостерегают отечественных историков от крайних оценок в освещении данной проблемы. Они справедливо отмечают, что нет оснований характеризовать сотрудничество некоторой части населения СССР с оккупантами как движение, тем более как освободительное, так как это было социальное явление, не имевшее идейного и политического единства, весьма разнородное по мотивам, подтолкнувшим людей на путь сотрудничества с нацистской Германией.
Более широкое освещение тема восточных легионов получила в зарубежной историографии. Однако следует отметить то обстоятельство, что подобные исследования западных авторов до 1970-х годов не переводились и не издавались в Советском Союзе. Это обстоятельство подчеркивает историографический компонент значимости темы. Особый вклад в ее изучение внес сотрудник научного центра военной истории ФРГ, западногерманский историк и этнограф Иоахим Хоффман. Его перу принадлежат специальные исследования по данной теме/ В 1976 году во Фрайбурге вышла в свет его монография «Восточные легионы 1941-1943: туркотатары, кавказцы и волго-фшшы в немецкой армии». В ней автор, используя солидный арсенал немецких архивных документов, основательно исследовал эти формирования как категорию социума из представителей Северного Кавказа, Закавказья, Средней Азии, Крыма и Поволжья, вставшего на путь военного сотрудничества с нацистской Германией. Комплексный характер исследования позволил ему рассмотреть процесс формирования национальных легионов, места их дислокации, немецкие методы и пришшпы вербовки, обучение, религиозное воспитание и правовое положение легионеров, а также организацию пропаганды в остлегионах. Вместе с тем, работам Хоффмана присущ пропагандистский оттенок, характерный для немецких документов, свидетельствующих о создании и деятельности коллаборационистскіїх формирований. Автор идеализирует отношение германского руководства к легионерам и преувеличивает роль политического фактора в определении причин коллаборационизма.
1 Hoffmann J. Die Ostlegionen 1941-1943: Turkotatarien, Kaukasien und Wolgafmnen im
deutschen Heer. Freiburg, 1976; Он же. Deutschen und Kalmyken 1942 bis 1945.
Freiburg, 1974
2 Он же. Kaukasien 1942/1943. Das Deutsche Heer und Orientvulker der Sowjetunion
Freiburg, 1991.
Вторым специальным исследованием проблемы является монография И. Хоффмана «Кавказцы 1942/1943. Немецкая армия и восточные народы Советского Союза», впервые опубликованная в 1982 году. На основе анализа военных дневников и специальных донесений немецких солдат и офицеров автор рассматривает участие добровольческих национальных формирований вермахта в Кавказской кампании 1942-1943 гг. Выходя за хронологические рамки исследования, Хоффман уделяет особое внимание истории освободительного движения на Кавказе в XVIII - XLX веках, подчеркивая, что идея национальной независимости являлась основным политическим аргументом в пользу вербовки кавказцев а тюркских народов в ряды германской армии. Значительное место в работе исследователь отводит анализу трагических судеб «сторонников независимости» после 1945 года и процесса м "."тюртации.
Исследованию германской концепцтш военного сотрудничества с
представителями национальных мєет.олінств Советского Союза
посвящены работы зарубежных исследователей 1980-90-х гг.:
С. Фрелиха, Д. Рели, Б. Мюллера-Гиллебранда, У. Ширера, К. Штрайтаг К числу положительных их характеристик можно отнести широкое привлечение ранее неизвестных источников, анализ которых позволил авторам сделать некоторые выводы о причинах и масштабах, сотрудничества Вместе с тем следует отметить, что большинство исследователей не приводят достоверных сведений по количеству привлеченных советских граждан в состав воинских формирований вермахта, а лишь представляют обобщающие, ко не совпадающие цифры, что, в свою очередь, вызывает сомнение в их подлинности.
Проведенный в настоящей диссертации анализ зарубежных и отечественных историографических источников позволяет утверждать, что наиболее дискуссионным фрагментом остается проблема мотивации сотрудничества. Все причины коллаборационизма в советской историографии долгое время сводились к низменным качествам отдельных лиц: от страха, тщеславия и жажды наживы до ненависти к советской
См.: Frohlich S. General Vlasow und Deutschen zwischen Hitler und Stalin. Koln 1978; Ready J. L. The Forgotten Axis. Germany' s partners and foreign volunteers in. world War П - Jefferson - North Carolina and London, 1987; Muller-ffillibrand B. Das Heer 1933-1945. Frankfurt am Main, 1966. Bd. 3; ІПирер У. Валет и падение третьего рейха. М., 1980. Т. 2; Штрайт К Советские военнопленные - массовые депортации - принудительные рабочие // Вторая мировая война. Дискуссии. Основные тенденции. Результаты исследований. М., 1997. С. 587-612; Он же. Они нам не товарищи.// Воен-ист. журн. 1992, № 3. С. 31-35.
Брюханов А. Вот как это было. О работе миссии по реабилитации советских граждан. М., С. 13-14.
власти. Подразумевалось, что в прошлом большинство из них были «чаще всего уголовниками, подонками общества, людьми без чести и совести». Как более опасную категорию выделяли «классовых врагов - бывших купцов, кулаков и т. п. элементов, которых Октябрьская социалистическая революция лишила богатств и привилегий».1
В зарубежной литературе широкое распространение получил вывод о том, что каждый попавший в плен красноармеец становился «антибольшевшсом» и стремился к «изменению политической ситуации» в СССР ?
Близки к данной позиции в оценке военного коллаборационизма и некоторые представители русской эмиграции - члены Национального Трудового союза, Русской Освободительной арм'ш, других формированші в составе вермахта. Они стремились представить собственную роль как некую «третью силу», своеобразную альтернативу «гитлеровскому и сталинскому режимам».3
В духе позитивного отношения к коллаборационистам выполнена работа офицера вермахта В. К. Штрик-Штрикфельдта,4 которая своей концепцией схожа с работой немецкого журналиста С. Стеенберга.5 Авторы доказывают, что доминирующим фактором, побуждавшим к сотрудничеству часть советских людей с вермахтом, был политический.
Иначе оценивают причины сотрудничества исследователи так
называемого «социального направления»: Н. Верт, Дж, Хоскинг,
Дж. Боффа6. Историки этого направления рассматривают
коллаборационизм не как разновидность антисоветской и антифашистской
оппозиции, а как более элементарное явление, в котором политически
сознательный выбор играл очень незначительную роль. Так,
согласно утверждению Д. Хоскинга, основным средством вербовки
1 Брюханов А. Вот как это было. О работе миссии по реабилитации советских
граждан- М, С. 13-14.
2 Хоффман И. История власовской армии. Париж, 1990. С. 272; Андреева Е. Генерал
Власов и Русская Освободительное движение. Лондон, 1990. С. 46.
3 См.: Жадан П. В. Русская судьба. М, 1991; Казанцев А. Третья сила М., 1994.;
Назаров М. Миссия русской эмиграции. М., 1992.
4 Штрик-Штрикфельдт В. К. Против Сталина и Гитлера. Генерал Власов и Русское
освободительное движение. М, 1994; Sternberg S. Vlasov. New York, 1970.
5 Sternberg S. Vlasov. NY, 1970.
6 См.: Верт H История советского государства: 1900-1991. М.- 1992; Хоскинг Дж.
История Советского Союза 1917-1991. М, 1994; Боффа Дж. История Советского
Союза: от Отечественной войны до положения второй мировой державы. Сталин
и Хрущев. 1941-1964. М, 1994.
становятся не политические средства, а элементарный шантаж голодом. Автор полагает, что служба в рядах подразделений вермахта диктовалась теми же элементарными соображениями сохранения жизни, что и сотрудничество в гражданской сфере.1
Итак, проведенный в диссертации историографический обзор позволяет сделать вывод о недостаточной разработке проблематики социальной истории войны, значимой частью которой является тема восточных легионов. Предлагаемая диссертационная работа призвана восполнить образовавшуюся историографическую нишу и внести вклад о более полную объективную историю Отечественной войны в ее конкретно-исторической интерпретации «человек и война».
Объектом исследовании является коллаборационизм как военное и социально-политическое явление второй мировой войны.
Предметом исследования ci.v-я одна из категорий добровольческих формирований вермахта (Kampfferbande - «боевые части») - восточные легионы в 1941 - 1945 годах.
Географические рамки диссертации включают территории, на которых осуществлялось формирование кавказско-тюркских легионов: Польша, Украина, Крым, Германия, а также места дислокации остбатальонов на советско-германском и Западном фронтах.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1941 по 1945 гг. Перед автором диссертации стояла задача исследовать фронтовую историю кавказско-тюркских батальонов с момента их создания до конца второй мировой войны в связи с тем, что сложившаяся историография проблемы военного коллаборационизма в основном завершается 1944-м годом. Благодаря нривлечению новых групп источников, нам удалось проследить элементы присутствия остбатальонов на европейских театрах военных действий в 1945 году, что позволяет значительно расширить наши представления о предмете исследования.
Целью работы является комплексное исследование проблемы военного сотрудничества части советских граждан с нацистской Германией (1941 - 1945 гг.), выразившемся в создании и использовании восточных легионов как одной из категорий добровольческих формирований в вермахте.
Исходя из цели работы и предмета исследования, автором были поставлены и разрешены следующие задачи:
проанализировать германскую концепцию военного сотрудничества с представителями национальных меньшинств Советского Союза;
1 Хоскинг Дж. Указ. соч. С. 297.
- исследовать процесс формирования восточных легионов и фронтовую
историю кавказско-тюркских батальонов;
установить социальные, политические и этнопсихологические мотивы вступления советских граждан и представителей регионально-этнической эмиграции в восточные легионы;
изучить социально-правовой статус и материальное обеспечение легионеров;
исследовать влияние нацистской пропаганды и конфессионального фактора на боеспособность и групповую ментальность солдат и офицеров остбатальонов.
Источннковая база. Для решения поставленных задач автором был привлечен и изучен широкий круг различных видов исторических источников. Это прежде всего обширные пласты советских и немецких документов, как опубликованных, так и извлеченных из фоВДв центральных архивных хранилищ. С учетом информационной значимости источники можно разделить на следующие группы:
архивные материалы;
опубликованные документы;
источники личного происхождения;
археологические материалы;
периодическая печать.
Наиболее значимую часть источниковой базы составили неопубликованные документы, извлеченные из Центрального архива Министерства Обороны Российской Федерации (далее ЦАМО РФ)1. Среди них анкеты легионеров, протоколы допросов легионеров-перебежчиков, тексты советских листовок, распространявшихся в остлегионах, а также документация, характеризующая правовое положение других категорий «восточных войск», таких, как полицейские подразделения, охранные части, «хиви» и другие. Использование этих архивных материалов позволило рассмотреть этнический и социальный состав легионеров, персонифицировать его, установить типовую структуру, систему организации восточных легионов, а также созданных на их основе батальонов, проанализировать морально-политические настроения легионеров, их правовой статус, социальное положение и материальное обеспечение, побудительные мотивы к сотрудничеству.
1 Центральный архив Министерства Обороны Российской Федерации (далее ЦАМО РФ): Ф. 32. <(Главное политическое управление Красной Армии, 1941 - 1945 г.г.», Ф. 303. «Полевое управление 2-й гвардейской армии», Ф. 361. «Полевое управление 13-й армии, 1941-1945 г.г.». Ф.399. «Полевое управление 44-й армии, 1941-1945 г.г.», Ф. 407. «Полевое управление 51-й армии, 1941-1945 г.г.», Ф. 413. «Полевое управление 57-й армии, 1941-1945».
Из фондов ЦАМО РФ исследованы документы Главного Политического Управленій РККА: политсводки и политдонесения, содержащие сведения о местах дислокации, техническом оснащении остбатальонов, экипировке легионеров и т п..1
Автором также обнаружены и исследованы ценные материалы по поставленной проблемей Государственное архиве Российской Федерации (далее ГАРФ) и Российском государственном архиве социально-политической истории (далее РГАСПИ).
В ГАРФе использованы приказы и распоряжения ОПТУ НКВД (Ф. 94114а), документация Главного Управления Лагерей (Ф. 94114), а также материалы Ф. 7021, в котором хранятся немецкие документы, характеризующие планы, установки, методы привлечения к военному сотрудничеству советских граждан. Особой интерес для исследования истории комплектования и использовали.: частей восточных легионов представляют материалы «Секретной папхл Сталина» (Ф. 9401, спецчасть), в которой содержатся немецкие директивы и распоряжения по формированию «восточных войск», переписка германского посла в Турции фон Палена с представителями кавказских и тюркских эмигрантских организаций, а также документы советского государства и правительственных органов по депортации ряда народов СССР с исторической Родины.
Отрывочные сведения о национальных легионах в вермахте обнаружены в фондах РГАСПИ2. Они извлечены из оперативных и разведывательных сводок партизанских соединений, информационных записок комитетов ВКП (б) национальных республик, краев и областей. Их привлечение в диссертационное исследование позволило провести анализ и сделать выводы о местах дислокации и функциональном назначении остбатальонов, а также об уровне морального состояния контингента легионов.
Ценный, необработанный материал обнаружен автором в Центре хранения историко-документалып.гх коллекций (ЦХИДК)3. Так, в фондах
1 Информационные сводки ГлавПУ РККА № 1-80 за август 1942; № 1-79 за
сентябрь 1942; Ns 1-82 за октябрь 1942; № 1-S0 за ноябрь 1942; № 1-79 за декабрь
1942: ГлавПУ РККА. М, 1943.Информационные сводки ГлавПУ РККА № 1-79 зі
сентябрь 1943; № 1-82 за октябрь 1943; № 1-79 за ноябрь 1943: ГлавПУ РККА. М.,
1944.
2 . Российский государственный архив социально-политической истории (Далег
РГАСПИ): Ф. 69. «Центральный штаб партігзанского даижешга (ЦШПД), 1942-1944
г.г.», Ф.17 «Информационные отчеты о работе партийных органов национально-
государственных образований СССР».
3 Центр хранения историко-документальньгх коллекций (далее ЦХИДК). Ф.ЗІ03
«Военные и военно-строительные учреждения Германии, 1942-1944 г.г.»
данного архива содержатся документы, подготовленные отделом немецкого института внешних сношений города Штутгарта. Среди них особый интерес вьпвали исторические справки, картографические и статистические данные, посвященные многочисленным народам Северного Кавказа, их культурному и историческому развитию, предназначенные оккупационным властям.
В диссертации отмечается, что дальнейшее комплексное освещение данной темы нуждается в привлечеюш немецких архивных фондов. Штабные немецкие документы, относящиеся к созданию восточных легионов и боевому использованию остбатальонов, находятся в Потсдамском и Фрайбургском военных архивах. Руководствуясь соображениями политического и этического плана, германское правительство наложило запрет на изучение и публикацию архивов, содержащих сведения о национальных легионах, зарубежными исследователями.
Вторая группа источников представлена опубликованными документами. К ним относятся соеєтскиє нормативно-правовые акты: приказы и постановления Государственного Комитета Обороны, Ставки Верховного Главнокомандования, постановления Совета Народных Комиссаров СССР, Верховного Суда СССР, указы Президиума Верховного Совета СССР, а также Уголовный Кодекс СССР, Положение о воинских преступлениях в РККА, дисщшлинарньш устав Народного Комиссариата Обороны СССР. Эти документы содержатся в специальных сборниках, брошюрах, журнальных статьях, приложениях в авторских монографиях.1
1 Великая Отечественная война 1941 - 1945. События, люди, документы. М., 1990 «Совершенно секретно! Только для командования». Документы и материалы. М. 1967; СССР. Чрезвычайная Государственная Комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков: Сб. сообщеїтй. М, 1946; Измена Родине - тягчайшее преступление. Библиотека красноармейца. М 1940, Великая Отечественная война: факты и документы в исторических исследованиях и художественной литературе.//История СССР. 1988. № 4. С. 21- 27; Приказ ВГК о Красной Армии № 270 от 16 августа 1941 года.//Воен-ист. журн. 1988, № 9. С. 26-32; Филатов В. И. Машина смерти: Преступления против России и русского народа. М., 1995. Т. 2. С. 405-425. Материалы по истории Русского Освободительного Движения (1941 - 1945 г. г.). : Сб. статей, документов и материалов. Вып. 1. М., 1997; Кавказ. 1942-1943 годы: героизм и предательство // Воен-ист. журн. 1991, № 8. С. 89-95; Туркестанские легионеры.// Воен-ист. журн. 1995, №2. С. 39-16.
Большое значение для исследования поставленной проблемы представляют приказы, директивы и распоряжения высшего военного руководства Германии, содержащиеся в отечественных тематических сборниках документов.1
О подлинных масштабах сотрудничества советских граждан с нацистской Германией в годы Великой Отечественной войны позволяют судить также материалы Комиссий Политбюро ЦК КПСС, Министерства Обороны Российской Федерации, Президента России по реабилитации жертв политических репрессий.2
К 70-летию отечественных органов безопасности в 1997 году в г. Краснодаре вышла в свет книга «Кубанская ЧК. Органы безопасности Кубани в документах и воспоминающих», в которой содержатся опубликованные краевые архивные материалы и воспоминания кубанских чекистов об их разведывательной и пропагандистской деятельности по разложению восточных батальонов, дислоцировавшихся на Кубани во второй половине 1942 года.3
Особое значение при разработке данной проблемы принадлежит источникам личного происхождения. К ним относятся дневники, речи, воспоминания элитарных кругов руководства вермахта," мемуары бывших легионеров, а также воспоминания ветеранов Великой Отечественной
1 Преступные цели - преступные средства. Документы об оккупационной политике
фашистской Германии на территории СССР (1941 - 194-1). М, 1985; Дашичев В
И. Банкротство стратегии немецкого фашизма Исторические очерки, документы И
материалы. М, 1973. Т.т. 1-2; Великая Отечественная война: Хроника событий,
документы. К 50-летию. М., 1993. Вып. 8. Крымско-татарские формирования:
документы третьего рейха свидетельствуют.//Воен-ист. журн. 1991, № 3. С. 89-95;
Когда план «Барбаросса» претерпел крах, абвер попытался развязать гражданскую
войну .//Воен-ист. журн. 1994, № 9 С. 2-7; «Мусульманская плаха для России»
//Воен-ист. журн. 1996, №5.С. 24-30.
2 О массовых репрессиях в отношении военнопленных и депортированных граждан
Сборник документов. М, 1996; О Комиссии Политбюро ЦК по дополнительному
изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30^40-х
и начале 50-х годов.//Известия ЦК КПСС. 1989, № 2,4-12,1990. № 1, 2,9-12.
3 См.: Кубанская ЧК. Органы безопасности Кубани в документах и воспоминаниях.
Краснодар, 1997. С. 194-203.
4 Откровения и признания нацистской верхушки о войне «третьего рейха» против
СССР. Секретные речи. Дневники. Воспоминания. М, 1996; Кейтель В,
Размышления перед казнью. Воспоминания, гаїсьма и документы начальника пггаба
Верховного главнокомандования вермахта. М., 1998.
войны. В этой связи особого внимания заслуживают мемуары бывшего казахского легионера Таукеля Амирова «Крах легиона», опубликованные в 1970 году в Алма-Ате2. Автор подробно описывает тяготы немецкого плена, вынужденный характер вступления в легион, деятельность подпольного комитета и неудачную попытку перехода 452-го туркестанского батальона на советскую сторону.
Существенное значение для исследования проблемы восточных легионов представляет личный архив автора диссертации. Особое место в нем занимает переписка исследователя с ветеранами 353-й Краснознаменной стрелковой дивизии имени Ф. Э. Дзержинского (КДСД) Б. Г. Аксеновым, Г. А Петровским, Н. Д. Петровской, проживающими в настоящее время в г. Ростове-на-Дону. В 1942 году они прик мали участие в боевых действиях на туапсинском направлении и были свидетелями массового перехода легионеров на сторону частей Красной Армии.3
Источники личного происхождении позволяют восстановіггь колорит времени, увидеть глазами участника событий важнейшие стороны, которые имели место и не нашли должного отражения в других документах, восполшггь те или иные детали. Эти источники сохранили индивидуальные черты и точки зрения, которые доносят ожидания и переживания, мотивацию поведения н личный опыт людей, позволяющие понять логику их поведения, реконструировать то, что они видели, пережили, передумали. Указанные характеристики определяют ценность данного вида источника, однако ему присуща известная субъективность в отборе, описании и шггерпретации фактов и событий.
В процессе работы над диссертацией автор тесно сотрудничал с союзами поисковых отрядов «Арсенал» (г. Хадыженск, руководитель А. Шилин) и «Рубеж» (г. Туапсе, руководитель Г. Руденко), что позволило привлечь археологический материал в качестве отдельной группы источников. Проведенный в диссертации анализ результатов многолетних поисковых работ, проводившихся северо-восточнее г. Туапсе дал возможность убедиться в том, что легионеры не только охраняли объекты тыла врага и воевали против партизан, но и участвовали в
1 Захаров Ф. В., Романов В.И. Плечом к плечу. Повесть-хроника. Нальчик, 1962.;
Кузне-цов В. А. Моя книга памяти. Дневник из долины смерти. Казань, 1996.;
Нусупбеков X., Бисенов М Фальсификация истории и историческая правда. Алма-
Ата, 1964; Габлиани Г. Мои воспоминания (вторая мировая война). Т. 1. Кутаиси,
1998.
2 Амиров Т. Крах легиона. Алма-Ата, 1970
3 Личный архив автора . Папка № б.
наступательных операциях против частей Красной Армии. Благодаря привлечению археологических находок удалось дополнить нарративный материал.
Материалы по исследуемой проблеме обнаружены также в периодических изданиях. Среди них особое место занимают журналы «Кавказ» и «Проблемы»1 - печатные органы эмигрантских организаций, которые выпускались в Париже с 1934 по 1939 год на пяти языках немецком, французском, английском, турецком и русском. . В них публиковались документы тюркских и кавказских эмигрантских организаций, статьи и воспоминания видных представителей регионально-этнической эмиграции, таких как Гайдара Бамата, Сухли-Кай Оглы Мустафы Чокаева, которые впоследствии, с началом войны, оказали существенное пропагандистское влияние на формирование и деятельность восточных легионов. Автор ознакомился ; материалами журналов в зарубежном отделе Института научной информации по общественным наукам Российской Академии наук.
Объем и разнообразие выявленных автором в процессе работы источников по рассматриваемой проблеме свидетельствует о необходимости их научного анализа, систематизации в рамках определенной концепции и позволяет подготовить диссертационное исследование на должном научно-теоретическом и информационном урозне.
Методологической основой для создания данного
диссертационного исследования послужили концептуальные идеи и теоретические построения крупнейших специалистов в области философии истории. Использованы труды по общеметодологаческим и конкретным вопросам, дающие ключ к теоретическое осмыслению поставленной проблемы.
Идея единства исторического процесса и мировой истории, обоснованная Карлом Ясперсом, определяет необходимость рассмотрения конкретных фактов на фоне всего комплекса проблем. Военное сотрудничество советских граждан с нацистской Германией не должно исключаться из более общего контекста коллаборационизма в годы второй мировой войны. Сама мировая война, тотальный характер противостояния определили возникновение коллаборационизма как социально-политического и военного явления. Более того, именно сотрудничество нацистов с частью советского социума выявило существовавший комплекс этничесигх, политических и конфессиональных противоречий. История остлепюнов в настоящей диссертационной работе
1 Институт научной информации по общественным наукам Российской академии наук (ИНИОН РАН): Кавказ. Париж, 1934. № 2, 8, 9; 1935. № 6, 7. Проблемы. Париж, 1935,-№2; 1936. №3.
исследуется на фоне идеологического, политического и военного противостояния фашистской Германии и Советского Союза.
Объяснение или осмысление природы и трагедии коллаборационизма невозможно в отрыве от изучения этнопсихологического портрета советского общества. Как известно, специфика этнической психологии и генерированной на ее основе системе ценностей - неотъемлемая составляющая культурно-исторического типа. В этом плане Советский Союз оказался государством, вместившем в своих границах крайне несхожие историко-культурные области; внешняя агрессия вызывала в некоторых этносоциальных стратах подчас противоположную, противоречивую реакцию. Понимание событий и фактов кавказско-тюркского коллаборационизма через взаимодействие различных культурно-исторігческих типов, как это предполагается в теории исторического процесса А. Тойнби, позволяет приблизиться к реконструкции военно-политической истории восточных легионов в вермахте и создать достоверную картину одного из сюжетов военного периода.
Характер задач исследования вызвал необходимость применения методов конкретно-исторического, структурно-системного, сравнительно-исторического, логического и ретроспективного анализа.
Научная новизна диссертации состоит в том, что впервые сделана попытка в обозначенных хронологических и географических границах изучить и проанализировать историю восточных легионов в вермахте. Инновацией работы является и то, что предмет исследования рассматривается в комплексном плане: изучены германская концепция и проблема мотивации военного сотрудничества нацистов с представителями кавказско-тюркских народов, процесс формирования и фронтовая история частей остлегионов, их внутренняя организация. Впервые введен в научный оборот целый комплекс исторических источников, которые ранее оставались вне поля зрения историков. В работе над диссертацией активно использовались зарубежные историографические источники (немецкие, американские и английские) объемом свыше 25 печатных листов, непереведенные на русский язык, в которых содержатся уникальные архивные документы по истории военного коллаборационизма.
Практическая значимость работы заключается в возможности использования ее результатов при создании обобщающих трудов по социальной истории второй мировой и Великой Отечественной войны, а также по истории военного коллаборационизма. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы для разработки спецкурса, лекционных курсов, учебных пособий, для расширения регионального компонента в изучении курса истории в средних и высших учебных заведениях.
Апробация работы. Диссертация была обсуждена и
рекомендована к защите на кафедре истории Отечества Адыгейского государственного университета. Основные теоретические положения и выводы диссертационного исследования изложены в ряде публикаций, в докладах и сообщениях на научных конференциях и семинарах -Международной научной конференции «Экономика в годы Великой Отечественной войны» (Санкт-Петербург, октябрь 1997 г.), ежегодных научных конференциях аспирантов и соискателей Адыгейского государственного университета (Майкоп, 1997 - 2000г.г.), Международной научной конференции «Ленинградская эпопея - феномен мировой истории» (Санкт-Петербург, декабрь 1998 г.), научном семинаре «55-летию Великой Победы посвящается» (Майкоп, май 2000 г.).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, шести параграфов, заключения, приложений, списка использованных источников и литературы. В основу структурирования работы положен проблемный метод.
Побудительные мотивы вступления советских граждан и представителей регионально-этнической эмиграции в восточные легионы
Ориентация на быструю победу в войне с Советским Союзом делала для нацистской верхушки ненужной разработку идеи о возможном сотрудничестве с побежденными народами СССР. Эта мысль была четко сформулирована в секретном меморандуме о национал-социалистической политике в России от 16 июля 1941 года: «Жизненным принципом должно быть и оставаться во веки веков: «никому кроме немца, не дозволено носить оружие! Это особенно важно, даже если на первый взгляд кажется более легким привлечь к военной помощи какой-либо чужой, побежденный народ. Это ошибка! Однажды, он, безусловно и неизбежно, нанесет нам удар в спину. Только немец может владеть оружием, а не славянин, не чех, не казак, не украинец!»1
Преступные по своей сути нацистские установки, разработанные немецким руководством задолго до начала войны в отношении всех без исключения социальных групп советского общества и закрепленные в многочисленных немецких приказах и директивах, порождали преступные средства: расстрел мирных жителей временно оккупированных территорий, уничтожение населенных пунктов, массовый угон советских граждан на работу в Гер манию.1 За период с 22 июня 1941 года и до конца войны вермахтом было захвачено в плен приблизительно 5,7 млн. человек, из них 3,3 млн. (57%) погибли, причем, почти 2 млн. человек до февраля 1942 года.2 Начальник Ге-нерального штаба сухопутных войск (Oberkommando des Heers) Франц Гальдер считал, что «жестокость на Востоке - это благо для будущего», что армия должна «участвовать в доведении до конца мировоззренческой вой 4 ны».
Однако уже в августе 1941 года для многих высших чинов вермахта стало очевидно, что «блицкриг» терпит фиаско и война затягивается. Именно это обстоятельство заставило германское командование задуматься о формировании боевых частей из военнопленных и местных жителей. «Мы всецело привязались к мысли, что кампания будет короткой, и видели так близко победу, что посчитали лишним беспокоиться о психологических вопросах такого рода. То, что мы проморгали тогда, сейчас придется возместить большими усилиями»,5 - писал в феврале 1942 года И. Геббельс в своем дневнике.
К окончательному выводу о возможности политического диалога с народами СССР немецко-фашистская верхушка пришла на конференции начальников военного управления в декабре 1942 года. «Сложность создавшегося положения, - говорилось на конференции, - делает настоятельным позитивное сотрудничество населения. Россия может быть сокрушена самими же русскими».1
Советских граждан, давших согласие на сотрудничество с нацистами, можно разделить на несколько групп: «желающие помогать» (Hilfswillige, сокращенно «хиви») - одиночные советские военнопленные и гражданские лица местного населения, служившие в германских строевых и тыловых час Р тях; боевые части (Karafferbaride) - формирования, предназначенные для ведения боевых действий на фронте против Красной Армии и войск союзнических армий; охранные части (Ziherygsferbebide) - части и подразделения, предназначенные для борьбы с партизанами и охраны объектов тыла; полицейские подразделения (Shutzmannschaft) - вспомогательная полиция немецкого военного и местного управления на оккупированной территории. Создавались и действовали разведывательно-диверсионные и пропагандистские группы и отряды (V-Leute - «тайная агентура»), а также инженерные, строи у тельные, снабженческие, дорожные подразделения и части. Имелись соединения СС, на службу в которые были привлечены советские коллаборационисты.
В предлагаемой ниже таблице приводятся данные, подсчитанные автором настоящей диссертации на основе различных источников, в том числе и зарубежной историографии, позволяющие составить представление о разбросе цифровых сведений по числу советских граждан, вставших на путь военного сотрудничества с вермахтом. Наиболее низкая цифра дана М. Гарее
въш - 200 тыс. человек, а наиболее высокая - 1 млн. 650 тыс. в работе Д. Л. Реди. «Усредненные» данные (476 - 800 тыс.) приводятся в документах Комиссии при Президенте РФ по реабилитации жертв политических репрессий и Комиссии Министерства Обороны РФ (см. табл. 1).
Формирование восточных легионов и боевое использование кавказско-тюркских батальонов на советско-германском фронте и фронтах второй мировой войны
Коллаборационизм, как и любое социальное явление, имеет глубокие политические, социально-экономические, религиозные и психологические корни. Само понятие «предатель» долгое время определяло однозначное отношение к лицу, оказавшемуся на стороне врага, а значит, и исключало всякую возможность рассуждений о причинах предательства. В наши дни, когда у историков появилась возможность всестороннего исследования коллаборационизма, столь категоричное исключение необходимости анализа мотивов сотрудничества было бы неправильным. Едва ли нужно объяснять, что именно причины порождают то или иное явление, являются первым звеном в цепи исторического процесса и помогают наиболее объективно раскрыть его сущность. Поэтому детальное изучение мотивов коллаборационизма является своеобразным ключом к пониманию проблемы в целом.
Восточные легионы были весьма неоднородными по этническому, социальному составу и морально-политическому состоянию. Они комплектовались из советских военнослужащих и гражданских лиц, находившихся в немецких лагерях, гражданского населения временно оккупированных советских территорий, а также представителей регионально-этнической эмиграции, проживавших в оккупированных европейских странах и на территории Германии, Австрии и Турции. У каждого из вставших на путь сотрудничества - своя судьба, а значит личные мотивы и причины, побудившие перейти на сторону противника. Недостаток емких источников по указанным параметрам значительно осложнил задачу установления причин коллаборационизма.
Основу личного состава восточных легионов составляли советские военнопленные. Мотивы сотрудничества этой категории лиц с нацистской Германией следует искать, прежде всего, в отношении к ней гитлеровского руководства.
Аналитики рейха, детально спланировавшие военную и экономическую экспансию в СССР, уже за несколько месяцев до нападения, полностью отдавали себе отчет, каковы будут ее последствия. После обсуждения этого вопроса в мае 1941 года статс-секретари различных министерств Германии пришли к заключению, что в результате реализации намеченной ими программы, «несомненно, погибнут десятки миллионов человек». Этот факт надо рассматривать в контексте тех чудовищных планов, которые разрабатывались в условиях победной эйфории весны 1941 года и были нацелены на самое радикальное перекраивание демографической карты Восточной Европы. «Десятки миллионов человек» должны были «стать излишними» и «погибнуть или переселиться в Сибирь».1
Следует заметить, что нацистская политика в отношении военнопленных, как и всего советского населения, облегчалась неясностью военно-правовых связей между двумя государствами. СССР не признавал имеющий юридическую силу Гаагскую конвенцию 1907 года «О законах и обычаях сухопутной войны» и не ратифицировал Женевскую конвенцию «Об улучшении участи больных и раненных в действующих армиях» 1929 года. Но это обстоятельство не освобождало обе стороны от соблюдения общих принципов международного права. Жизнь военнопленных должна была быть защищена, и к ним надлежало применять гуманное отношение, которое включало бы обеспечение и в достаточном количестве продовольствием. К тому же Советский Союз ратифицировал Женевскую конвенцию 1929 года - обстоятельство, которое совершенно сознательно игнорировалось германским руководством. При достижении своих целей на Востоке немецкое руководство не желало обременять себя соблюдением каких-либо правил ни в методах ведения войны, ни в оккупационной политике, ни в обращении с военнопленными. В соответствующих немецких предписаниях утверждалось, что в отношении СССР у Германии нет никаких обязательств с точки зрения международного права. И не случайно, когда советское правительство в июле 1941 года предложило придерживаться Гаагской конвенции «О законах и обычаях сухопутной войны», германское руководство отвергло это предложение: победа в войне на Востоке и так уже была, как ему тогда казалось, не за горами.
Обращение с советскими военнопленными осуществлялось в соответствии с изданными приказами (приказ о комиссарах от 13 мая 1941 года, приказ № 8 начальника Главного управления имперской безопасности груп-пенфюрера Гейдриха, «боевой приказ № 9» шефа гестапо Мюллера от 21 июля 1941 года, приказ ОКВ от 8 сентября 1941 года),1 которые несли на себе отпечаток национал-социалистической идеологии. По данным ОКВ, из 3350 тыс. военнопленных, захваченных в 1941 году, почти 60% умерли до 1 февраля 1942 года, причем свыше 600 тыс. из них с начала декабря 1941 года.2 По мнению немецкого ученого, доктора философии Кристиана Штрайта, пять главных причин предопределили гибель более половины попавших в плен советских солдат и офицеров: голод; совершенно неудовлетворительные условия размещения; способ переброски в тыл; бесчеловечное обращение; наконец, уничтожение определенных групп и категорий пленных.3
Нацистская пропаганда в восточных легионах
Органом управления с 18 февраля 1942 года являлся штаб восточных легионов (с 23 января 1943 года - командование восточных легионов), созданный в военном тренировочном лагере Рембертов, а с лета 1942 года в Ра-доме (Польша). Командиры отдельных легионов находились в полном служебном подчинении командира остлегионов, который имел полномочия командира полка, а с 1943 года - командира дивизии. В 1942 году были установлены постоянные местах дислокации легионов с учетом национальной
" Там же. принадлежности их контингента. Им передавалась задача формирования усиленных полевых батальонов из прибывающих военнопленных. На основе соединения Майера-Мадера было разрешено формировать Кавказско-магометанский и Туркестанский легионы. 19 февраля 1942 года начальник службы вооружений и командующий резервной армией распорядился разделить кавказский и туркестанский личный состав и далее формировать оба легиона отдельно. Туркестанский легион под командованием Майера-Мадера получил задание как можно скорее подготовить к бою «Туркестанский стрелковый батальон № 450» в Скирневице (ранее эта часть называлась «первым батальоном»), а расквартированный в Цилонке (войсковой тренировочный лагерь Рембертов) прежний «второй батальон» должен был служить основой для постоянного формирования и пополнения новых батальонов. Это привело к фактическому разделению туркестанского батальона на две части. Одна часть пополнялась Майером за счет другой. «Туркестанский стрелковый батальон № 450» теперь состоял из штаба, первой роты киргизов, второй роты узбеков, одного взвода таджиков, третьей роты казахов, по одному смешанному противотанковому, разведывательному и тяжелому гранатометному взводу. Этот батальон должен был доказать свою боеспособность в ближайшем будущем. Из прежнего «третьего батальона» возник Кавказско-магометанский легион под командованием майора Риделя, расквартированный в Папротне. Грузинский легион капитана Хусселе и Армянский легион капитана Кучера были оба расквартированы в Весоле, на территории войскового учебного лагеря Рембертов. Чтобы избежать стычек между солдатами различных национальностей в Грузинском легионе, 2 августа 1942 года представители северокавказских народов были сведены в отдельный Северокавказский легион под командованием капитана Хусселе и расквартированы в Весоле. Грузинский легион под командованием обер-лейтенанта Брайтнера был переведен в Крушну (войсковой учебный лагерь Митте под Радомом). 15 августа 1942 года начальник службы вооружений и командующий резервной армией распорядился создать Волжско-татарский легион под командованием майора Фрайхерра фон Зеккендорфа в Едлине (также на территории войскового учебного лагеря Митте под Радомом). Таким образом, после окончания формирования и расквартирования в августе 1942 года под началом командира восточных легионов в Рембертове находилось шесть национальных легионов из представителей народов Средней Азии, Кавказа и верхней Волги:
1. Туркестанский легион, расквартированный под командованием майора Майер-Мадера в Легионово состоял из каракалпаков, казахов, киргизов, таджиков, туркмен, узбеков, а также представителей малочисленных народов - белуджей, дунган, иранцев, кажгаров, кураминов, шугнанов, таран-чен и восточных татар.
2. Кавказско-магометанский (позднее Азербайджанский) легион под командованием майора Риделя дислоцировался в Едлине и состоял из азербайджанцев.
3. Северокавказский легион под командованием капитана Хусселе был расквартирован в Весоле и состоял из представителей северокавказских народов: абхазцев, адыгов, черкесов, кабардинцев, балкарцев, карачаевцев, чеченцев, ингушей, кумыков, ногайцев, дагестанцев - аварцев, ахвачей, андийцев, багулан, ботличей, хваржин, дидойцев, годоберинов, каратин, тинда-лов, чамалалов, даргинцев, кайтагов, кубачинцев, лакцев, лезгин, агулов, ка-чуров, рутулов, табасаранов, удинов, позднее появились курды, талыпи, таты и североосетины.
4. Грузинский легион во главе с обер-лейтенантом Брайтнером находился в Крушне и был сформирован из грузин различных родов - аджарцев, имеретинцев, кахетинцев, лазов, мингрелов, сванов и южных осетин.
5. Армянский легион, руководимый капитаном Кучером, располагался в Пулавах и состоял из армян, в основном из карабахцев. 6. Волжско-татарский легион подчинялся майору фон Зеккендорфу, находился в Едлине и состоял из уфимских и казанских татар, башкир, мари, мордвы, татароязычных чувашей и удмуртов.
Перед зачислением в легионы кандидаты проходили через особые или предварительные лагеря. Для туркестанцев и северокавказцев такой лагерь был устроен в Беньяминове, для грузин - в Бяла Подляске, для азербайджанцев - в Малкиние, для армян - в Заезиже, для волжских татар - в Зиедльце.1
Удовлетворенный созданием первых легионов, Гитлер в Директиве № 46 от 18 августа 1942 года «Руководящие указания по усилению борьбы с бандитизмом на Востоке», одобрил их расширение и уполномочил Верховное командование вермахта разработать и издать устав внутренних отношений (воинское звание, военная форма, знаки различия, денежное довольствие и т.д.).2
К концу 1942 года в Польше были сформированы и подготовлены к отправке на фронт 15 пехотных батальонов: 6 туркестанских, 2 азербайджанских, 3 северокавказских, 2 грузинских и 2 армянских стрелковых батальона.3 Штаб восточных легионов старался как можно скорее выполнить пожелания ОКХ и позволил себе доложить о боеготовности этих батальонов еще до того, как они закончили обучение и были полностью укомплектованы и вооружены. Это привело к тому, что батальоны «первой волны» (за редким исключением) осенью 1942 года были отправлены на фронт в большей или меньшей степени не подготовленными. По этой причине было решено увеличить время обучения легионеров, а также каждому посылаемому на фронт батальону предварялся детальный отчет о его состоянии с краткой оценкой боеготовности.
Использование религиозного фактора в борьбе за сознание легионеров
Под воздействием вышеизложенных факторов, в 1942 году германским командованием был определен правовой статус восточных легионов в вермахте. Они наряду с казачьими формированиями относились к боевым частям «восточных войск», которые было разрешено использовать на фронте в качестве «равноправных союзников» германской армии. В то время, когда представители славянских и даже балтийских народов должны были использоваться лишь в составе антипартизанских, охранных, транспортных и хозяйственных частей вермахта.
Термин «легион», заимствованный из латинского языка и древнеримской военной терминологии употреблялся нацистами для обозначения наемного характера этих формирований и не отражал их функционального назначения. На практике восточные легионы не являлись боевыми единицами эквивалентными бригаде или дивизии, они не участвовали в военных операциях, а представляли собой базы для формирования кавказско-тюркских батальонов (отбор, обучение, экипировка, вооружение добровольцев). Общее руководство остлегионами осуществлялось командованием «восточных войск» и штабом командования восточными легионами. Выбор мест дислокации национальных формирований был обусловлен экономией средств и времени. На территории Польши, Украины и Крыма располагалось множество лагерей военнопленных, которые являлись основным источником комплектования личного состава будущих батальонов. К тому же относительная близость легионов к линии фронта позволяла германскому руководству в условиях ведения интенсивных боевых действий экономить средства на транспортные расходы при доставке военнопленных в подготовительные лагеря легионов и при транспортировке уже созданных остбатальонов на фронт.
При создании национальных легионов руководство «восточных войск» координировало свои действия с различными ведомствами рейха: министерством пропаганды, министерством иностранных дел, министерством оккупированных восточных территорий. Доминирующая роль в этом процессе принадлежала крупнейшим немецким востоковеда Т. Оберлендеру, А. Майер-Мадеру, О. Нидермайеру, хорошо знавшим обычаи и психологию тюркских и кавказских народов и пользовавшихся авторитетом, как у добровольцев, так и у немецких солдат.
Кавказско-тюркские батальоны широко применялись на советско-германском фронте с осени 1942 до конца 1943 года. Перед батальонами помимо выполнения специальных задач, таких как борьба с партизанами, охрана объектов тыла, поддержание фашистского режима на оккупированной территории, разведывательно-диверсионная деятельность, пополнение германских войск на фронте, личный состав батальонов готовился к пропагандистской работе по привлечению на немецкую сторону перебежчиков из представителей среднеазиатских и кавказских народов и к организации антисоветских восстаний на территории национальных республик. Морально-психологическое и боевое состояние этих формирований, многочисленные случаи дезертирства из войск вермахта стали причиной перевода их значительной части в 1943 году на Западный фронт. Одновременно были ликвидированы прежние центры формирования остлегионов и созданы новые во Франции и Германии. Период реорганизации «добровольческих войск» совпал с политикой либерализации в отношении восточных легионов. Правовой и социальный статус добровольца был уравнен с положением немецкого солдата. Однако, несмотря на усилия, предпринятые германским руководством для интеграции представителей Средней Азии, Кавказа, Поволжья и Крыма в военную систему Германии, в сознании немецких солдат легионы остались формированиями «второго сорта», и их пребывание в вермахте ассоциировалось, как правило, с близостью краха Третьего рейха.
Рассмотрение и анализ мотивации военного сотрудничества убеждает в превалировании принудительного аспекта: невыносимые условия в лагерях для военнопленных вынуждали советских граждан, попавших в немецкий плен, вступать в легионы. В тоже время, не менее очевидны те мотивы, которые как импульсы исходили от советского военно-политического руководства. Оказаться в плену фактически означало оказаться в категории лиц, в отношении которых были задействованы карательные меры. В советском обществе, накануне войны с Германией нарастало чувство отчужденности. Люди устали от репрессий, и социальная апатия охватила определенную часть социума. Те этносоциальные общества, которые в царский период формировали элитные воинские части - черкесы, чеченцы, туркмены и другие - в советский период были уничтожены и совершенно демилитаризованы. Их традиционные военные институты оказались разрушенными. Аналогичные испытания обрушились и на казачество, которое некогда воспринималось в качестве военного оплота могущества России.
Весьма важной задачей при изучении сложных, многофакторных проблем кавказско-тюркского коллаборационизма в годы второй мировой войны является отказ от старой, сложившейся в советской историографии заданно негативной системы словоупотребления, порожденной пропагандистской машиной и репрессивным законодательством тоталитарного государства.
Отечественную историографию как советского периода, так и во многом посттоталитарного., характеризует однозначно враждебное отношение к коллаборационизму, не восприятие его как реальной научной социологической и этнополитической проблемы. Все, что писалось по кавказско-тюркскому коллаборационизму, длительное время отвечало доктрине «виновных наций» и было призвано оправдать депортации 1944 года. Несовместимость подобного подхода к базовым ценностям человеческого общежития с тем отношением, которое выработалось в современной (послевоенной) европейской историографии, вполне очевидна.
Данный уровень изученности истории восточных легионов открывает новые грани в исследовании проблемы: кавказско-тюркская эмиграция и коллаборационизм, проблема репатриации и социальной адаптации легионеров в послевоенный период, уточнение численности представителей Средней Азии, Кавказа, Поволжья и Крыма, ставших на путь сотрудничества с Германией в 1941 - 1945 годах.
Перспективы дальнейшего исследования кавказско-тюркского коллаборационизма связаны со степенью открытости германских и российских архивов, поиском и публикацией источников мемуарного плана, проведением археологических поисковых работ.