Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Воинские части уральского казачьего войска накануне первой мировой войны 24
1.1. Численность, боевой потенциал и воинская повинность Уральского казачьего войска 24
1.2. Ментальные особенности, этноконфессиональный состав, социально-политическое настроение и морально-психологическое состояние уральских казаков 59
1.3. Мобилизационные мероприятия и боевое развертывание воинских частей .75
Глава 2 Воинские части уральского казачьего войска на фронтах первой мировой войны .92
2.1. Участие воинских частей Уральского казачьего войска в боевых действиях в 1914-1915 гг. 92
2.2. Участие воинских частей Уральского казачьего войска в боевых действиях в 1916-1917 гг . 133
2.3. Небоевая повседневность казачьих частей 165
Глава 3 Воинские части уральского казачьего войска в период демобилизации русской армии .182
3.1. Возвращение с фронта (конец 1917 – начало 1918 гг.) .182
3.2. Социально-политическая ситуация на территории Уральского казачьего войска в начале 1918 года и втягивание уральских казаков в Гражданскую войну . 204
Заключение .219
Список использованных источников и литературы
- Ментальные особенности, этноконфессиональный состав, социально-политическое настроение и морально-психологическое состояние уральских казаков
- Мобилизационные мероприятия и боевое развертывание воинских частей
- Участие воинских частей Уральского казачьего войска в боевых действиях в 1916-1917 гг
- Социально-политическая ситуация на территории Уральского казачьего войска в начале 1918 года и втягивание уральских казаков в Гражданскую войну .
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Одним из аргументов современного казачьего ренессанса может служить обновлённая Военная доктрина Российской Федерации. Она чётко определяет военные опасности и военные угрозы для государства, вводит, в соответствии с новейшими изменениями в международной военно-политической обстановке, понятие системы неядерного сдерживания1. Комплекс мер, предусматриваемый этой системой, целесообразно применять в случае возникновения угроз масштаба локальной или региональной войны. И здесь, безусловно, может пригодиться многовековой исторический опыт казачества. Способы так называемых «нерегулярных» боевых действий казачьих формирований как нельзя лучше вписываются в рамки современного военного конфликта с отсутствием линии фронта. Это – решение боевой задачи компактными подразделениями, скрытность намерений, внезапность вступления в боевой контакт, различные тактические уловки, отменное владение оружием, навыками одиночного боя.
Наиболее полно эти навыки и умения проявились на фронтах Первой мировой войны. В те годы резко возросла роль войсковой разведки, особенно разведывательных рейдов в тылу противника. Именно тогда во многом благодаря казакам в отечественном военном искусстве стала зарождаться сопутствующая этим тенденциям современная диверсионная тактика. Вместе с тем, «станичники» храбро участвовали в открытых конных атаках, а когда противоборствующие стороны «зарылись в землю», терпеливо несли тяжесть окопного сидения. И всё же последствия Первой мировой войны, в первую очередь спровоцированный ею общественно-политический кризис в России, поставили крест на казачестве как неотъемлемом конгломерате русской армии. В этой связи важно понять не только созидательные, но и разрушительные процессы в истории отечественного военного строительства.
Яркими представителями российского казачества на полях сражений мировой войны оказались уральские казаки. На примере Уральского войска можно достаточно полно рассмотреть вопрос участия казачьих формирований в последней войне Российской империи.
Степень разработанности проблемы. Несмотря на пристальное внимание историков к теме Первой мировой войны, специальных работ по участию в ней Уральского казачьего войска крайне мало. Весомая причина этого связана с опытом легимитизации Советской власти, когда требовалось опорочить царизм и его институты. В немилость впали и казаки, получившие эпитеты «душителей свободы», «опричников» и «нагаечников», т.к. в момент становления новых порядков, в ходе Гражданской войны 1918 – 1922 гг., казаки долгое время сопротивлялись политике большевистского государства. «Великая война» 1914 – 1918 гг. переросла в Гражданскую и саму причастность к ней в каком-либо виде рассматривали, как службу царскому режиму. Исследования и публикации пер-
1 Военная доктрина Российской Федерации (утв. Президентом РФ 25.12.2014 № Пр-2976) // Российская газета. 2014. 30 декабря.
вых лет советской власти посвящались, в основном, показу неспособности военного командования в войне к принятию правильных решений, так как основная масса бывших военачальников влилась в ряды белого движения, а потому по своей сути они не могли быть положительными героями. Среди казачества уральцы оказались, пожалуй, самыми непримиримыми оппонентами большевизма. В итоге десятки тысяч уральцев, включая женщин и детей, погибли, многие эмигрировали. Показательно, что когда другие казачьи войска были в середине 1930-х гг. частично реабилитированы и в РККА появились казачьи части, уральцам путь туда оказался заказан. Если Уральское войско и упоминалось в исторических трудах, то только как противник Красной армии2. Еще одна причина слабой разработанности темы – проблема источников. Архив Уральского казачьего войска утерян, мемуары и воспоминания писались в основном офицерами, и фронтовой быт рассматривался на их уровне, а солдат оставался серой массой войны.
Несмотря на непопулярность Первой мировой войны в советской историографии3, изучать боевой опыт 1914-1918 гг. всё же требовалось. Поэтому регулярно появлялись специальные военно-исторические и теоретические труды. Боевая деятельность уральских казаков в них тоже отражалась, хотя и крайне фрагментарно4. Эти работы составили первый этап развития историографии воинских формирований Уральского казачества в годы Первой мировой войны. Ценность таких трудов, в первую очередь, в хронологическом и фактологическом изложении хода боевых действий с точным указанием частей, соединений и объединений русской армии и её противников. В те же годы об участии вооружённых сил России в войне писалось и в трудах более узкой направленности, посвящённых отдельным операциям и сражениям, где также прослеживается уральский след. Причём это были исследования, изданные не только в России-СССР, но и за рубежом, в основном эмигрантами. Вообще не следует разделять историографию проблемы на советскую и эмигрантскую, т.к. идеологические мотивы в указанной литературе зачастую отсутствуют, авторы рассматривают
2 См., например: Кутяков И.С. С Чапаевым по Уральским степям. М.; Л., 1928; его же. Раз
гром Уральской белой казачьей армии. М., 1931.
3 Шевырин В.М. Россия в Первой мировой войне (новейшая отечественная историография) //
Россия в Первой мировой войне: новые направления исследований: Сб. обзоров и реф. М.,
2013. С. 36-66.
4 Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. Ч. 1. Период от объявления войны до сентября
1914 г. / сост. Я.К. Цихович. М., 1922; Ч. 2. Период с 1 (14) сентября по 15 (28) ноября 1914 г.
/ сост. Г. Корольков. М., 1923; Ч. 3. Период с 12 (25) ноября 1914 г. по 15 (28) марта 1915 г. /
сост. А. Незнамов. М., 1922; Ч. 4. Период март– сентябрь 1915 г. / сост. А. Незнамов. М.,
1922; Ч. 5. Период с октября 1915 г. по сентябрь 1916 г. / сост. В.Н. Клембовский. М., 1920;
Ч. 6 Период от прорыва Юго-Западного фронта в мае 1916 г. до конца года / сост. А.М. Зай-
ончковский. М., 1923; Ч. 7. Кампания 1917 г. / сост. А.М. Зайончковский. М., 1923; Зайонч-
ковский А. М. Мировая война 1914-1918 гг. Общий стратегический очерк. М., 1924; его же.
Подготовка России к первой мировой войне. М., 1926; его же. Мировая война 1914-1918 гг.
2-е изд., перераб. и доп. М., 1931; его же. Мировая война 1914-1918 гг. В 3 т. М., 1938-1939
(См., также, современное переиздание: Зайончковский А.М. Первая мировая война. СПб.,
2000); Керсновский А.А. История русской армии. В 4 т. Белград, 1933-1938 и др.
исключительно военные вопросы5. Как образец подобного рода литературы, в смысле содержащейся в ней информации об уральцах, упомянем военного историка А.Н. Суворова, который при описании тактики действий Туркестанской казачьей бригады заострил внимание на способах добывания разведывательных сведений о противнике казаками 2-го Уральского полка6.
Любопытно, что и в трудах по Гражданской войне иногда появлялись сведения об уральцах, вернее их боевой организации. Так, И.С. Кутяков, рассматривая театр военных действий в Саратовском Заволжье в 1918 г., доступно описал устройство Уральского казачьего войска, В.П. Антонов-Саратовский упомянул атаку уральских казаков, имевшую место там же и примерно в то же время7. Применительно к периоду Первой мировой войны таких описаний боевой деятельности уральских казаков, к сожалению, обнаружить не удалось.
И всё же, перечисленные исследования 1920-х - 1940-х гг. при всей своей историографической ценности (содержали обширный общий фактический материал, фиксировали впечатления и точку зрения непосредственных участников событий и т.д.) не могли даже в малой степени отразить различные и многоплановые аспекты участия уральцев в Первой мировой войне. Сведения о них носили несистемный, косвенный характер и не позволяли сделать обобщающий анализ всего спектра проблем создания и боевого применения уральских казачьих формирований.
5 Сливинский А. Конный бой 10-й кавалерийской дивизии генерала графа Келлера 8/21
августа 1914 года у д. Ярославице. Сербия, 1921; Корольков Г.К. Варшавско-Ивангородская
операция. М., 1923; его же. Лодзинская операция 2 ноября — 19 декабря 1914 г. М., 1934; Ис-
серсон Г.С. Канны мировой войны. (Гибель армии Самсонова). М., 1926; Рогвольд В. Конница
1-й армии в Восточной Пруссии. Л.-М., 1926; Вацетис И. И. Операции на восточной границе
Германии в 1914 г. Ч. 1. Восточно-Прусская операция. М.-Л., 1929; Доманевский В.Н. Миро
вая война. Кампания 1914 года. Париж, 1929; Белой А.С. Галицийская битва. М., 1929; Евсе
ев Н. Боевые действия русской кавалерии в Восточной Пруссии в 1914 г. // Военно-
исторический бюллетень. 1935. № 1. С. 22-30; его же. Августовское сражение 2-й русской
армии в Восточной Пруссии (Танненберг) в 1914 г. М., 1936; Махальский Т. Действия кавале
рии к северу от Полесья в 1915 г. // Военно-исторический бюллетень. 1935. № 1. С. 70-80;
Рыбин Д. Лодзинская операция на русском фронте мировой войны в 1914 г. М., 1938; Рафало-
вич Ф.П. Встречный бой 10-го армейского корпуса на р. Золотой Липе 26—29 августа 1914 г.
М., 1938; Храмов Ф.А. Восточно-Прусская операция 1914 г. М., 1940; Гришинский А. Наступа
тельный маневр 25-го корпуса в мае 1915 г. Под г. Опатовым // Военно-исторический сбор
ник. Вып. 2. М., 1919; Корольков Г.К. Сраженье под Шавли. М.-Л., 1926; Евсеев Н. Свенцян-
ский прорыв 1915. М., 1936; Гоштовт Г.А. Кирасиры Его Величества в Великую войну. Па
риж, 1938; Рождественский М. Луцкий прорыв. М., 1938; Ветошников Л.В. Брусиловский
прорыв: Оперативно-стратегический очерк. М., 1940; Вебер Ю. Брусиловский прорыв. М.,
1941; Головин Н.Н. Современная конница. Белград, 1923; Шапошников Б.М. Конница (Кава
лерийские очерки). М., 1923.
6 Суворов А.Н. Тактика в примерах. Разведка Туркестанской казачьей бригады. М.,
1926.
7 Кутяков И.С. С Чапаевым по Уральским степям. М.-Л., 1928; Саратовский Совет ра
бочих депутатов (1917-1918): Сб. документов / Под ред. В.П. Антонова-Саратовского. М.-Л.,
1930. С. 499.
Процесс накопления фактических знаний по заявленной теме оставался на низком уровне и в последующие десятилетия советского периода, составившие второй этап развития историографии исследуемой проблемы. Появлялись в основном работы общего плана, где следы уральцев по-прежнему нужно было выискивать, сопоставляя части войска с соединениями и фронтами, куда они входили8. Отмечены уральцы в диссертации А.А. Германа, рассмотревшего ситуацию в гарнизонах Нижнего Поволжья в революционном 1917 году9. Специальных трудов по проблеме участия формирований Уральского казачьего войска в Первой мировой войне так и не появилось.
Ситуация изменилась в постсоветское время с началом научной разработки проблем, ранее находившихся на периферии исторической науки. Начался третий – современный – этап историографии участия уральского казачества в Первой мировой войне. Понятен быстро возросший интерес к казачеству, как выразителю и хранителю ратной славы России, главной силе антибольшевистского движения. Это вызвало в 1990-х гг. заметный перекос в подходах к исследованию казачьей тематики в сторону революционных событий. Во многих работах этого периода Первая мировая война упоминалась лишь как предтеча Гражданской войны. Об уральцах по-прежнему писалось мало. Следует упомянуть работу Н.И. Фокина, сумевшего доступно объяснить ситуацию в Уральском войске в 1917 г. – начале 1918 г. и, пожалуй, впервые затронуть процесс стихийной демобилизации уральских формирований10.
Многие работы прямо или косвенно затрагивающие проблему участия частей Уральского казачьего войска в Первой мировой войне, носят популярный характер и фактически переписывают ранее изданные труды. Исключением являются монография Г.Л. Воскобойникова, с попыткой анализа участия казачьих частей и соединений в боевых действиях мировой войны, и работа В.П. Трута с отдельными сведениями о численности мобилизованных казаков, количестве казачьих частей и подразделений в Действующей армии и их боевых потерях11. К сожалению, сведений об уральцах там почти нет. Примером оригинальности и строгости научного подхода могут служить работы А.В. Ганина и В.Г. Семёнова по Оренбургскому казачьему войску – соседней уральцам общине. В биографическом справочнике этих историков нашлось место и некоторым
8 См.: Строков А.А. История военного искусства. Капиталистическое общество периода им
периализма (до конца первой мировой войны 1914—1918 гг.). М., 1967; его же. Вооружён
ные силы и военное искусство в первой мировой войне. М., 1974; История Первой мировой
войны 1914—1918: В 2 т. / Под ред. И. И. Ростунова. М., 1975; Ростунов И.И. Русский фронт
Первой мировой войны. М., 1976 и др.
9 Герман А.А. Военно-боевая работа большевиков Нижнего Поволжья в период подготовки и
проведения Великой Октябрьской социалистической революции: дис. ... канд. ист. наук. Са
ратов, 1986.
10 Фокин Н.И. Финал трагедии. Уральские казаки в XX веке. М., 1996.
11 Воскобойников Г.Л. Казачество в Первой мировой войне 1914-1918 гг. М., 1994; Трут В.П.
Казачество России в период Первой мировой войны. Ростов-на-Дону, 1998.
уральцам. А.В. Ганин проследил участие уральских особых сотен в событиях туркестанского восстания 1916-1917 гг.12
Если обратится к работам непосредственно по уральской казачьей тематике, то значительная их часть носит социально-бытовой и этнокультурный характер13. Выделим работы Д.Ю. Дубровина, обратившегося вопросу участия уральцев в Русско-японской войне 1904-1905 гг., и В.С. Пешкова, показавшего проблемы войскового самоуправления в период смуты 1917 г.14 Следует отметить ещё две книги, казалось бы, своими названиями претендующие на всеобъ-емлемость, но на практике оказавшиеся обзорно-иллюстративными, носящими научно-популярный характер15. Даже в юбилейном потоке литературы к 100-летию Первой мировой войны вопросы участия в ней уральских казачьих формирований снова не нашли достойного отражения. Тем не менее, следует отметить некоторые работы обзорного характера по театрам военных действий, видам и родам войск, персоналиям, проблеме человека на войне. Вопросу Вар-шавско-Ивангородской операции в Галицийской битве посвящена монография С.Г. Нелиповича. Боевое применение русской кавалерии осветил М.В. Оськин16. В исследовании А.Б. Асташова17 присутствует ярко выраженный антропологический подход, с концентрацией внимания на эмоционально-психологическом состояния воинов в рамках фронтовой повседневности.
В биографическом справочнике историков И.В. Купцова, А.М. Буякова, В.Л. Юшко можно найти сведения об уральских казачьих офицерах и генералах – участниках мировой войны18. Вышедшая в свет энциклопедия по истории
12 Ганин А.В. Накануне катастрофы. М., 2008; его же. Атаман А.И. Дутов. М., 2006; Семенов
В.Г. Оренбургское казачье войско в годы Первой мировой войны 1914-1918 гг. Оренбург,
2010; Ганин А.В., Семенов В.Г. Офицерский корпус Оренбургского казачьего войска. 1891-
1945: Биографический справочник. М., 2007; Ганин А.В. Накануне катастрофы. С. 487-539;
его же. Последняя полуденная экспедиция Императорской России: Русская армия на подав
лении туркестанского мятежа 1916-1917 гг. // Русский сборник. Исследования по истории
России. Т. 5. М., 2008. С. 152-214.
13 См., например: Мерзликина О.Г. Вдоль Урала берегов… Этносоциальная история яицкого
(уральского) казачества. Самара, 2007; Коротин Е.И. Социально-экономическая и духовная
жизнь Уральской казачьей общины в XIX– XX веках. СПб., 2011; его же. Музыкально-
песенный фольклор Уральских (Яицких) казаков. СПб., 2012; Кутищев В.В. Прими в руце
Твои дух мой. Уральск, 2014.
14 Дубровин Д.Ю. Уральское казачество в Русско-японской войне 1904-1905 гг. Уральск.
2012; Пешков В.С. Реформа войскового самоуправления в Уральском казачьем войске в 1917
году // Вестник Оренбургского государственного университета. № 11 (172). Ноябрь 2014.
С. 224-232.
15 Изюмов А.И., Абросимов В.Г. История Уральского казачьего войска. Илек, 2007; Курла-
пов А.З. Походы и служба яицких-уральских казаков. В 2 т. Уральск, 2013.
16 Нелипович С.Г. Кровавый октябрь 1914 года. М., 2013; Оськин М.В. Крах конного блиц
крига. Кавалерия в Первой мировой войне. М., 2009.
17 Асташов А.Б. Русский фронт в 1914 – начале 1917 года: военный опыт и современность.
М., 2014.
18 Купцов И.В., Буяков А.М., Юшко В.Л. Белый генералитет на Востоке России в годы Граж
данской войны. Биографический справочник. М., 2011.
России периода Первой мировой войны содержит большой обобщающий и специализированный материал, в том числе и об Уральском казачьем войске19.
Определённый историографический массив темы исследования составляют работы автора диссертации. Помимо вопросов непосредственного участия уральских казачьих формирований в боевых действиях, рассмотрены проблемы мобилизации уральских казаков, формирования частей и соединений, подготовки кадров, повседневной фронтовой жизни и человеческих судеб20.
Зарубежной историографии воинских формирований Уральского казачьего войска в период Первой мировой войны 1914-1918 гг., не считая уже отмеченных работ российских эмигрантов, обнаружить не удалось.
В целом следует признать, что историография заявленной темы носит достаточно размытый характер и слабо отслеживается по общим работам, посвя-щённым Первой мировой войне. Лишь частично она восполняется рядом специальных исследований, в основном принадлежащих диссертанту. Требуют дальнейшей разработки вопросы численности личного состава в казачьих формированиях, степени их участия в военных действиях, передислокации частей и соединений, в зависимости от поставленных боевых задач, подготовки кадров для фронта и применения специальной казачьей тактики в условиях «индустриальной» техногенной войны. Кроме того, видится достаточно актуальной проблема человека на войне.
Целью исследования является обобщение исторического опыта Уральского казачьего войска в подготовке военных кадров, создании и обучении воинских формирований и использовании их в Первой мировой войне.
Учитывая сложность проблемы и её слабую разработку, круг исследования был ограничен следующими задачами:
выяснить основные направления деятельности уральской казачьей общины в вопросах подготовки к военной службе и поддержании в войске необходимого состояния боевой готовности;
исследовать традиционные формы организации подразделений, частей и соединений в Уральском казачьем войске и их трансформации в 1914-1918 гг. при переходе от мира к войне и наоборот;
установить степень и характер участия уральских казачьих формирований в Первой мировой войне;
выявить тенденции в изменении боевых задач и тактики боевых действий уральских казаков в продолжении Первой мировой войны;
показать фронтовую повседневность Уральских казачьих частей, рассмотреть их морально-психологическое состояние в течение всей войны;
представить социально-политическую ситуацию на территории Уральского казачьего войска в начале 1918 г. и показать втягивание уральских казаков в Гражданскую войну.
19 Россия в Первой мировой войне. 1914-1918: Энциклопедия: В 3 т. / отв. редактор
А.К. Сорокин. М., 2014. Об уральском казачестве см., например: Новиков П.А. Уральское ка
зачье войско (Т.3. С. 457-462).
20 Список работ автора см. в конце автореферата.
Объект исследования – воинские формирования Уральского казачьего войска в период Первой мировой войны. Предмет исследования – служебно-боевая и иная войсковая деятельность воинских формирований Уральского казачьего войска в ходе подготовки и ведения боевых действий в Первой мировой войне, в условиях общественно-политического кризиса революции 1917 г. и развертывания Гражданской войны, внутренние процессы и трансформации, происходившие в казачьих частях и подразделениях.
Хронологические рамки исследования определяются началом всеобщей мобилизации в июле 1914 г. и первыми столкновениями большевиков с казаками при попытке установления Советской власти на войсковой территории в марте 1918 года. Вместе с тем, для экскурса в историю Уральского казачьего войска, без которого невозможно дать оценку многим явлениям, прежде всего, ментального свойства, временные рамки исследования в отдельных случаях были несколько раздвинуты, захватывая конец XIX в. и начало XX в. Территориальные рамки исследования охватывают земли Уральского казачьего войска в границах на начало XX в., районы пребывания в Действующей армии и слу-жебно-боевой деятельности формирований войска в тылу в 1914-1918 гг.
Научная новизна работы заключается во впервые предпринятой попытке всестороннего и комплексного исследования боевого потенциала, подготовки и участия частей Уральского казачьего войска в боевых операциях Первой мировой войны. Впервые реконструирована их служебно-боевая деятельность, участие в боевых операциях, прослежена динамика изменения круга задач, решаемых казачьими формированиями, выработка форм и способов боевых действий, тактические приёмы и формы боевых порядков. Представлены в максимальном объеме ранее не известные биографические сведения о многих офицерах Уральского казачьего войска. Впервые проведен анализ боевых действий всех частей Уральского казачьего войска на фронтах Первой мировой войны и показан их общий реальный вклад в защиту своего Отечества. Впервые разработаны вопросы ментальных особенностей, этноконфессионального состава, социально-политического настроения и морально-психологического состояния уральских казаков и их изменений в ходе войны и революционной смуты. Впервые показано влияние ментальности и воинских традиций уральских казаков на практику ведения ими боевых действий, фронтовую повседневность, строевую дисциплину. Установлены, раскрыты и показаны первопричины втягивания в Гражданскую войну казаков со стороны Саратовского Совдепа.
Научно-практическая значимость работы определяется сформулированными в диссертации обобщающими выводами, которые могут способствовать конструктивному включению современного казачества в систему мероприятий по обороне Российской Федерации. Материалы диссертации могут быть использованы для изучения истории казачества, разработки лекций, семинаров по истории России, подготовке учебных пособий. Боевые примеры, приведенные в работе, можно использовать в рамках военно-патриотического воспитания юношества и молодежи, а также в пропагандистской работе по популяризации ратного прошлого России и казачества.
Методологические основы исследования определялись, исходя из содержания избранной проблематики. Решение поставленной проблемы потребовало применения комплекса научных методов и принципов, важнейшими из которых являются историзм и объективность. С учетом конкретно-исторической обстановки выявлялись, в частности, особенности служебно-боевой деятельности уральского казачества. Реализация принципа научной объективности связывалась с возможно полным учетом подходов к изучаемой проблеме, привлечением всех возможных типов источников, беспристрастным освещением и анализом фактов. Приоритетными научными методами в данном исследовании следует считать общенаучные методы (анализ, синтез, классификация, аналогия и др.), методы исторического анализа (описательный, сравнительно-исторический, логический, ретроспективный и др.). Представлен проблемно-хронологический метод, позволивший компоновать материал в хронологической последовательности, в то же время, выделяя для анализа наиболее важные закономерности и тенденции. Использовался системно-структурный метод, позволивший, например, выделить восприятие революции уральским казачеством из общей структуры массового сознания и дифференцировать его по характеру отношения различных внутренних групп. При изучении проблем антропологического характера использовался междисциплинарный подход – комплексное привлечение достижений в этой сфере социологии, психологии и этнологии. В целом, применяемый в диссертации общий методологический подход позволил создать реконструированную целостную картину участия формирований Уральского казачьего войска в боевых действиях Первой мировой войны, связать её с событиями, происходившими в государстве.
Источниковая база исследования. Утеря исторического архива Уральского казачьего войска объясняет отсутствие опубликованных сборников войсковых документов. Частично этот недостаток восполняется периодикой, где печатались отдельные постановления и приказы Наказного атамана и войскового правительства. Но и периодические издания сохранились не полностью. Невелико и количество справочных изданий, отражавших различные сферы деятельности, хозяйства и демографического потенциала Войска. Некоторые войсковые документы, в частности отчёты Наказного атамана Уральского казачьего войска, публиковались массовыми тиражами и сохранились в библиотеках и архивах. Ценность этих отчётов в их обширной статистике, позволяющей выявить боевой потенциал войска. Среди опубликованных документов представляют интерес материалы по различным операциям Первой мировой войны с участием уральских формирований. Они позволили частично восстановить ход событий, их хронологическую и логическую последовательность.
Для полноценности и объективности исторического исследования пришлось обратиться к поиску неопубликованных документов. Такая работа была проделана в 27 архивных фондах 7 центральных и региональных архивов страны. Исследована разнообразная военная документация. Для воссоздания подлинной картины событий потребовалось строгое отношение к обнаруженной информации, тщательное выяснение её подлинности и достоверности.
Больше всего полезной информации удалось обнаружить в фондах Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА). В первую очередь, это материалы о боевых действиях уральских формирований в мировой войне, в частности, документы Полевого штаба казачьих войск при Верховном главнокомандующем (ф. 2007). Они содержат отчеты командиров казачьих частей и соединений о перемещениях и участии в боях вверенных им полков, сотен и батарей. Есть интересная переписка о комплектовании Уральской казачьей дивизии и других уральских полков личным составом, в том числе о формировании и придаче им артиллерийских подразделений, пулеметных и саперных команд, создании из казаков партизанских отрядов. В фондах уральских казачьих частей и подразделений (фф. 3612, 5159, 5252 – 5263), был обнаружен обширный, ранее не вводившийся в научный оборот материал, отражающий боевую и повседневную фронтовую жизнь уральских казаков. Это приказы и приказания командиров, списочный состав частей и подразделений, данные по перемещениям личного состава, описание подвигов и наградные листы казаков. Прохождение военной службы офицерами-уральцами, в том числе и их участие в боевых действиях, отражено в фондах Главного штаба Военного министерства, Списков по старшинству частей российской армии, Послужных списков офицеров, (фф. 400, 408, 409) и др. Вопросы несения воинской повинности уральцами, составлении мобилизационных планов для Уральского войска, комплектовании в тылу частей и подразделений, подготовки резервов и хозяйственной деятельности достаточно полно отражены в фонде Казанского военного округа (ф. 1720). Здесь, в отчетных документах Уральского военного цензора, обнаружены выдержки из писем, задержанных военной цензурой.
В Российском государственном военном архиве (РГВА) исследованы фонды Главного управления по делам казачьих войск Военного министерства Всероссийского правительства (ф. 39709), Управления Уральской отдельной армии (ф. 40027), коллекции приказов Белой армии в 1917-1922 гг. (ф. 40213). Удалось обнаружить материалы по демобилизации казачьих формирований, проследить судьбы уральских казачьих офицеров после окончания Первой мировой войны, узнать об их участии в войне Гражданской. Сведения об уральских казаках и офицерах, участниках Первой мировой и Гражданской войн, содержатся также в Архиве Управления ФСБ по Саратовской области (фонд реабилитации). В Российском Государственном историческом архиве (РГИА) удалось найти материалы о проблемах назначения священников в части Уральского казачьего войска (Ф.806). В Государственном архиве Саратовской области (ГАСО) нашлись документы, позволившие выяснить время и маршруты движения эшелонов с уральскими казаками через Саратовскую губернию в ходе демобилизации зимой 1917-1918 гг. Кроме того, была обнаружена переписка Уральского войскового правительства с Саратовским губисполкомом, показавшая палитру сложных взаимоотношений двух соседей в преддверии Гражданской войны (ф. 521 – Исполком Саратовского совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, ф. 409 – Личный фонд Н.Н. Мясоедова).
Изучение мемуаров, дневников и писем, связанных с уральцами, дало возможность поставить в диссертации вопрос не только о боевых делах Уральского войска, но и о «человеческом измерении» войны, то есть показать более чёткую картину бытовой фронтовой жизни. Так, ГАРФ располагает воспоминаниями белоэмигрантов, в том числе уральских казачьих офицеров С.А. Щепихина, П.А. Фаддеева и Т.И. Сладкова. Мемуары С.А. Щепихина – офицера Генерального штаба – написаны с привлечением документальных материалов и несут исследовательский характер. Ценным источником о боевой службе и повседневной жизни казаков 3-го Уральского казачьего полка являются выдержки из опубликованных дневников генерала, барона А. Будберга21. Среди эмигрантских публикаций можно выделить ещё целый ряд источников. Л.Л. Масянов, например, воспроизвёл замечательные картины фронтовой жизни уральцев. Офицер-артиллерист М.Т. Чернявский пишет о службе в Уральской казачьей дивизии. Кавалерийский офицер М. Залевский вспоминает своих сослуживцев – казаков 3-го Уральского казачьего полка. В опубликованных в наши дни воспоминаниях Б.Н. Кирова имеется информация о возвращении полков с войны и описание судеб некоторых офицеров. Интереснейшие сюжеты фронтового быта казаков Уральской казачьей дивизии содержатся в подборках писем есаула А.А. Упорникова своей жене22.
Различные виды и типы источников потребовали их сопоставления и критического подхода к оценке содержавшейся в них информации. В целом же использованная источниковая база, как представляется, позволила реализовать цель и задачи исследования.
Апробация исследования. Основные положения и выводы диссертационного исследования докладывались и обсуждались на международных и межрегиональных научно-практических конференциях (Москва, Саратов), на 5-м Всемирном конгрессе казаков (2015), на двух презентациях авторских книг в Москве и Уральске (Казахстан) в 2012 г., а также в двух докладах в музее «Старый Уральск» в Уральске (Казахстан) в 2013 и 2014 гг. Основное содержание диссертации отражено в двух монографиях (одна в соавторстве), справочнике и 12 научных работах автора, три из которых опубликованы в журналах из Списка журналов, рекомендованных ВАК РФ.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав (включающих 8 параграфов), заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.
Ментальные особенности, этноконфессиональный состав, социально-политическое настроение и морально-психологическое состояние уральских казаков
К началу 1914 г. Уральское казачье войско, на основании «Положения о военной службе казаков Уральского казачьего войска», высочайше утвержденного 25 августа 1910 г., обязано было выставить в военное время следующие строевые части: лейб-гвардии Уральскую Его Величества сотню, входившую в состав лейб-гвардии Сводно-казачьего полка, шесть полков 6-ти сотенного состава, три полка 4-х сотенного состава, три запасных сотни, две степных команды, четыре особых конных сотни и три казачьих отделения конского запаса. Таким образом, в штатное число строевых частей Уральского казачьего войска по штатам военного времени к 1 января 1914 г. входило: полков - 9 (48 конных сотен), отдельных сотен - 8, команд - 2, отделений конского запаса - 3.
Соответственно к 1 января 1914 г. по штатам военного времени в перечисленных строевых частях полагалось: генералов, штаб и обер-офицеров - 197, нижних чинов – 9 561, всего – 9 758 чел. В это число входил личный состав штаба дивизии и управления бригады (генералов - 2, штаб-офицеров - 1, обер-офицеров - 2, нижних чинов - 37). В процентном отношении офицеров к числу всех чинов было 2,02 %, а процентный состав всех чинов к общему числу казаков Войска составлял 12,13 %. Строевых и обозных лошадей выставлялось 10 050, в том числе в штабе дивизии и управлении бригады строевых лошадей - 39, обозных - 9, и в четырех особых конных сотнях строевых лошадей - 608 и обозных - 1263.
Кроме указанного выше числа офицеров и нижних чинов, согласно штатам, Войску необходимо было содержать дополнительно 21 генерала, штаб и обер-офицера, 439 нижних чинов и 11 лошадей в различных управлениях и учреждениях, а именно в Войсковом штабе Уральского казачьего войска, Войсковом хозяйственном правлении с подведомственными им учреждениями и заведениями, в управлениях атаманов военных отделов.
Следовательно, Уральское казачье войско по штатам военного времени в 1914 г. обязано было иметь в готовности 218 офицеров, 10 тыс. нижних чинов и 10 061 лошадь. Однако в списочном составе Войска находилось 188 генералов, штаб и обер-офицеров и 20 853 нижних чина. Следует обратить внимание на однородность офицерского состава. Среди общего числа офицеров лишь 7 относились к невойсковому сословию и составляли 3,87 %. Среди них Наказной атаман Уральского казачьего войска генерал-лейтенант С.С. Хабалов 64 и начальник войскового штаба генерал-майор Н.М. Острянский . Кроме того, высочайшими приказами были зачислены в Уральское казачье войско генерал от инфантерии А.Н. Куропаткин (в 1899 г.), генерал-адъютант генерал от кавалерии К.К. Максимович (в 1899 г.), генерал от кавалерии К.Н. Ставровский (в 1905 г.).
В списочный состав Войска вошли все генералы, штаб- и обер-офицеры, состоявшие на службе, находившиеся на льготе и числившиеся по Войску, все нижние чины, состоявшие в старшем возрасте приготовительного и весь строевой и запасной разряды, десять младших возрастов отставных. В это количество не вошли 320 неспособных строевого разряда к строевой службе, 4 520 неспособных запасного разряда к строевой службе, но способных к внутренней службе и 654 переведенных в отставные по болезни. Лошадей верхового сорта по списку числилось 7 121 (все строевые лошади, принадлежащие офицерам и нижним чинам), что в процентном отношении составляло 0,35 % на каждого казака.
В числе нижних чинов значилось строевого разряда: урядников - 875, урядников-трубачей - 9, фельдшеров - 199, нестроевых старшего разряда разных специальностей - 200, казаков – 9 063, а всего 10 346. Имеющийся строевой разряд нижних чинов Войска (10 346 чел.) превышал потребность людей по штатному составу чинов военного времени (9 561 чел.) на 785 чел65.
Большой проблемой для Войска был недостаток конского состава. Для шести льготных полков, бригадного управления, штаба дивизии, запасных сотен, четырех особых конных сотен и отделений конского запаса требовалось всего 6 691 лошадь. Казаки, призываемые в полки, должны были прибывать со своими строевыми лошадьми. К 1 января 1914 г. у 657 состоящих на льготе урядников, 103 фельдшеров и 6 384 казаков строевого разряда имелось 4 574 лошади признанных годными для службы в строевых частях, выставляемых Войском в военное время. Следовательно, в случае призыва всего льготного состава казаков, в лошадях уже предполагался недостаток.
Семья казака, призываемого на службу, старалась найти для похода подходящего коня. Но в связи с ухудшением хозяйственного положения казаков, вызванного неурожаями предвоенных лет, снижением рыбных запасов, сокращением казачьего коневодства, которое вытеснялось другими, более выгодными отраслями хозяйства, все труднее было приобрести строевого коня, цены на которых росли из года в год. В 1913 г. у населения имелось 74 609 лошадей местной породы. По прогнозам считалось, что треть от всего количества будет пригодна для службы, а 18% лошадей этой трети или 4 476 лошадей пойдут под седло строевых казаков. Однако складывающаяся картина поставила под сомнение и эти цифры66.
В городе Уральске находился войсковой склад оружия для шести льготных полков, трех запасных сотен и трех отделений конского запаса. По состоянию на 1 января 1914 г. в нем хранилось: 5 840 ед. трехлинейных винтовок обр. 1891 г., 221 трехлинейных револьверов системы «Нагана», 620 шашек, 3 026 пик и 239 ед. 4,2-линейных винтовок «Бердана»67. Также на складе хранилось имущество для полковых обозов.
Артиллерии у Уральского казачьего войска к 1914 г. не было. После подавления Пугачевского восстания она была у яицких казаков отобрана68. Восставшие имели «пушек более 100 со всеми снарядами, при которых человек 600 было канониров: русских людей, крестьян, казаков и солдат и несколько человек конфедератов; при них командиры-сотники – яицкие казаки, а над всеми ими Чумаков, яицкий же казак, был полковником»69. По словам очевидцев событий, артиллерия повстанцев на протяжении всей войны, как по своему количеству, так и по качеству превосходила артиллерию правительственных войск. Основная заслуга во всех победах Пугачева принадлежала артиллерии, поэтому, вероятно, и была применена такая жесткая мера в отношении владения артиллерией уральскими казаками70.
Мобилизационные мероприятия и боевое развертывание воинских частей
Такая ситуация вынуждала уральцев оказывать сопротивление, выражавшееся в различных формах: от подачи челобитных на несправедливые по их мнению решений до открытого неповиновения или же вооруженного выступления против власти. И никакие ответные меры не могли остановить их. «Не жалам» постоянно звучало на берегах Урала, что практически на весь период существования Войска обрекло его называться бунтарским.
В одно из очередных восстаний, Петр Великий только чудом не уничтожил Яицкое войско. Спас его от гибели преобразователь Юго-Восточного края, сподвижник Петра И.И. Неплюев. Он доказал, что «такой энергичный сплоченный народ, полезный для государства, нельзя уничтожать»140.
Причиной недовольства власти явилась поддержка основной массы Яицкого казачьего войска Пугачевского восстания и как следствие – жестокая расправа, переименование казаков из Яицких в Уральские, а также их столицы и реки, лишение артиллерии, но, тем не менее, несмотря на это, сохранение основных привилегий казаков. Фактически государство признало этим частично свою вину за беды и требования казаков и подтвердило их незаменимость в охране границ.
Еще не раз отмечались на Урале вспышки недовольства, когда в других казачьих войсках шла размеренная жизнь. Последнее значимое выступление уральцев произошло в 1874 г., причиной которого явилось несогласие с введением для них всеобщей воинской повинности. Следствием этого была тотальная высылка более 7 тыс. человек на поселение в пустынные районы Сыр-Дарьинской и Аму-Дарьинской областей Туркестанского края.
Недовольства уральцев проявлялись и в предвоенные годы. Обрушившаяся в 1911 г. на районы Уральской области небывалая засуха усугубила и без того тяжелую экономическую ситуацию в регионе. Помощь государства пострадавшей от засухи Уральской области была минимальной. Этот вопрос муссировался в казачьей среде. Войсковое руководство также было недовольно оказываемой помощью и даже попыталось продемонстрировать это в непрямой постановке. Со времени дарования Яицкому (Уральскому) казачьему войску прав на реку Яик (Урал) ежегодно в Войске в знак благодарности проводилась презентная рыбная ловля и эта рыба отправлялась пре-зентным транспортом к царскому столу. В 1912 г. Войсковое хозяйственное правление явно попыталось саботировать организацию работы презентной комиссии. Избранный съездом выборных председатель комиссии войсковой агроном И.И. Иванаев «не смог исполнить поручение съезда по причинам служебного характера, заместитель его – отставной войсковой старшина А.Ф. Логинов отказался от председательствования в комиссии по нездоровью и, наконец, член этой комиссии присяжный поверенный Н.М. Логашкин, при всем желании выручить ее из затруднения, не счел себя достаточно опытным, чтобы руководить этим делом»141. В конце концов, был назначен советник Войскового хозяйственного правления А.О. Аничхин. Транспорт был отправлен, но сигнал недовольства уральцев прозвучал, как в давние времена.
В это же время в местных газетах появляются тревожные статьи, связанные с необходимостью развития региона, на которое правительство мало обращало внимания. Впрямую ставится вопрос развития дорожной инфраструктуры, прокладки железной дороги к низовым станицам Войска.
«Грядущее будущее не сулит хорошего населению низовой линии. Причина тому – оскуднение рыбного богатства кормильца «Яика Горынови-ча» и Каспия. Оскуднение лесов на верховьях реки Урала и почти совершенное истребление их в пределах казачьей земли грозит хроническим недостатком весеннего разлития вод по долинам реки, что мы уже, за исключением текущего года, испытали подряд несколько лет. Следствием этого обычное явление – недороды сена в южных станицах войска и сокращение поэтому скотоводства. …
Поэтому нужно придумывать все способы прорвать железное кольцо оскуднения, стягивающееся с каждым годом над населением низовой линии. Помочь горю может улучшение путей сообщения, удешевление провоза хлеба туда и нефти, рыбы, скота и проч. с низовой линии. Для этого нужна постройка железной дороги»142.
С каждым годом хуже обстояли дела с обеспечением сменных полковых команд конским составом. С 1908 г. в Уральском казачьем войске было определено назначение постаничных комиссий для приема собственных и приобретенных самими казаками лошадей. Однако план закупок не выполнялся. Так, недобор лошадей до комплекта по наряду 1913 г. для полков определился в угрожающие размеры – 295 голов. Этот факт говорит о полном безучастии самих казаков в деле приобретения строевых лошадей на собственные средства, а также низкой требовательности в этом вопросе атаманов отделов. Максимальные данные представления конных казаков на призывные пункты составили 85%, и то эти цифры касались только 3-го Гу-рьевского отдела войска143.
Характерное выражение недовольства уральцев властью, тем не менее, сочеталось с преданностью той же власти. Участие уральцев во всех военных походах и войнах, несение пограничной службы и, наконец, поддержание порядка на территории Российской империи вызывало у монархов только чувство благодарности за образцовое исполнение долга. Многочисленные награды за подвиги, участие цесаревича Николая Александровича в пышном праздновании в 1891 г. в г. Уральске 300-летия служения Уральского казачьего войска государству Российскому, вручение Георгиевского и полковых знамен явилось признанием заслуг казаков. В воспоминаниях военачальников, статьях историков-современников можно встретить многочисленные примеры восхищения представителями старейшего войска.
Сложившийся образ жизни, обычаи и религия накладывали печать на характерные и нравственные стороны населения Уральского войска. Анализируя самобытность уральцев, офицер Генерального штаба поручик А. Рябинин при составлении статистического описания Уральского казачьего войска отмечал: «Водворяясь в этом крае, русский казак должен был бороться на каждом шагу с находившимися уже тут татарскими племенами, и выходившими из Средней Азии ордами калмыков, каракалпаков и татар. Полная тревог и опасностей жизнь; беспрестанные столкновения, то воинственные, то мирные, торговые с этими народами развили в казаке с одной стороны необыкновенную сметливость, расторопность и удальство, с другой лукавство, хитрость, недоверчивость, жестокость, т. е. именно те качества, какие составляют принадлежность полудиких кочевых народов. … Зверство на войне, грабеж, отгон скота, по понятиям казаков, не только не составляет преступления, но, наоборот, считается молодечеством, военным подвигом, которым приобретается общее уважение и лестное название джигита144. … Но не исчезнут другие черты, которыми уральцы могут по справедливости гордиться: живой, сметливый и проницательный ум, удивительная энергия и живость, по большей части соединенная с твердой волей и настойчивостью. Если уральцу запало в голову убеждение, то за него он будет жертвовать всем; тут кроется разгадка того упорства, с каким они действовали всегда в истории и в хорошую и в дурную сторону»145.
Известный писатель В.Г. Короленко называя уральцев «бессознательными, непосредственными романтиками», отмечал такие черты как строптивость, болезненное честолюбие, ненависть к дисциплине – «регулярству», неумение и нежелание идти на компромисс, настороженность ко всему новому146.
Участие воинских частей Уральского казачьего войска в боевых действиях в 1916-1917 гг
В бой были брошены войска, не закончившие полностью сосредоточение и поэтому не готовые к наступлению, что чрезвычайно болезненно сказалось на действии русских войск в Восточной Пруссии. Материальное обеспечение операции было подготовлено и осуществлялось чрезвычайно слабо: армейские тылы к началу операции организованы не были, в связи с чем войска, начав наступление, оторвались от баз снабжения. И это, видимо, нисколько не беспокоило фронтовое командование, когда оно отдавало свою директиву»231. 5 августа, с началом наступления 2-й армии, отряду генерал-лейтенанта П.П. Любомирова (6-я и 15-я кавалерийские дивизии) предписано вести «разведку в общем на фронт Найденбург, Сольдау. На них будет возложено обеспечение левого фланга наступающей армии»232. 3-й Уральский казачий полк с 13 по 16 августа 1914 г. участвовал в боях в составе дивизии под Лаутенбургом, действуя во фланг 19-му Саксонскому корпусу. 17 августа, продвинувшись через Рыпин к Страсбургу, уральцы выполнили задачу по взрыву железнодорожного моста233.
21 августа 1914 г. от полка было назначено две сотни (2-я и 6-я) при двух пулеметах под командой подъесаула М.Ф. Мартынова для занятия посада Хоржеле и вывоза артиллерийских снарядов и прочего имущества, принадлежащего 13-му и 15-му армейским корпусам, которые были ими фактически брошены при отступлении. Особую трудность доставляло отсутствие моста через р. Оржиц. Казакам пришлось перетаскивать подводы через воду на себе, часть снарядов переносили на руках и к 6 часам утра 22 августа было уже отправлено около 90 подвод. В этот момент немецкая рота пехоты предприняла атаку в сторону Хоржеле. Сдерживая противника, эвакуацию успешно завершили. После отхода последних подвод, подъесаул М.Ф. Мартынов бросился с частью казаков лавой234 в атаку, расстроив цепь противника, обратил их в бегство и, преследуя, часть изрубил, при этом захватил в плен 17 человек. Генерал от кавалерии Я.Г. Жилинский 23 августа телеграфировал генералу от кавалерии П.К. Ренненкампфу: «Взятые сегодня у Хоржеле пленные показывают, что войска, действовавшие против Самсонова, направлены в сторону Кенигсберг. Ввиду того, что район южнее Летцен не занят нашими войсками, опасаюсь их движения на ваш левый фланг»235. За этот подвиг подъесаул М.Ф. Мартынов был первым среди уральских офицеров отмечен Георгиевским оружием.
26 августа 1914 г. при очередном переходе 15-й кавалерийской дивизии полку была поставлена задача 3-мя сотнями под командой войскового старшины П.И. Корчагина, двигаться на дер. Хмеленек Велький и отрезать путь отступления на Грабов и Янов двум ротам германской пехоты, занимавшим дер. Дзержговко, которая была успешно выполнена. Казаки, преследуя противника по перелескам на протяжении нескольких километров, захватили пулемёт. Пленных не брали. Во время этого боя в полку был тяжело ранен один офицер, погиб один казак и пятеро было ранено236.
30 августа у дер. Длугоконты во время конной атаки на два эскадрона противника казаками был захвачен пулемет и взят в плен обслуживающий его расчет237.
В Восточно-Прусской операции активное участие приняли и уральские казаки императорской гвардии. 21 августа 1914 г. на СевероЗападный фронт из Санкт-Петербурга прибыла 1-я гвардейская кавалерийская дивизия, в составе 3-ей бригады которой был Лейб-гвардии Сводно-казачий полк. Первую сотню полка составляли уральские казаки. Дивизия по прибытии на фронт вошла в состав 1-й армии (командующий генерал от кавалерии П.К. фон Ренненкампф) и влилась в отряд генерал-лейтенанта хана Г. Нахичеванского. 28 августа 1914 г. гвардейцам поступает приказ командующего армией: «Гвардейской кавалерийской дивизии даю задачу вести разведку на Кенигсберг и к западу, испортить железную дорогу от Кенигсберг на юго-запад и обеспечить фланг 3-го корпуса, оставаясь в районе Мюльгаузен, Крейцбург»238. 30 августа казаки были вынуждены отойти в район Фридланд под напором пехоты и артиллерии, выдвинувшейся из Кенигсберга.
С 2 по 7 сентября 1-я армия перешла к обороне на рубеже Мазурских озер. Гвардейская кавалерийская дивизия была передана в 3-й армейский корпус с задачей вести разведку перед его фронтом.
2 сентября трагически для русской армии завершилась Восточно-Прусская операция. Военный историк А.М. Зайончковский так сформулировал причины гибели двух армейских корпусов 2-й армии: «Судьба Самсонов-ской армии, тяжеловесной по своему характеру, измученной и голодной, официально уже перешедшей на довольствие только местными средствами, с корпусами, лишенными, вследствие полного расстройства тыла, широкой маневренной способности, была предрешена. Ее могли спасти или энергичные и правильные действия Ренненкампфа, или хорошее управление. Отсутствие того и другого только ухудшило это положение»239. Ему вторит и непосредственный участник событий, немецкий военный историк В. Гренер: «не было уже никакого выхода; он (Самсонов. – С.К.) больше не был даже в состоянии послать призыв о помощи Неманской армии240, так как уже отослал назад в Остроленку свою радиостанцию. С неумолимой последовательностью мстило за себя время, которое он упустил, чтобы объединить свои войска для боевых действий»
Социально-политическая ситуация на территории Уральского казачьего войска в начале 1918 года и втягивание уральских казаков в Гражданскую войну .
Ярким примером стойкости русского солдата и умелого действия казачьих частей является действие отряда генерал-лейтенанта А.А. Веселовского, выделенного из состава сил 25-го армейского корпуса с задачей нанести противнику удар во фланг на фронте Вильколаз, Красник. В отряд, наряду с другими частями, вошла сотня 6-го Уральского казачьего полка. За несколько дней боев отряд, состоявший из трех пехотных полков неполного состава и усиления, сковал три дивизии противника. Уральской казачьей дивизии была первоначально поставлена задача обеспечения левого фланга отряда, но в связи с разрывом между частями 15-го и 9-го корпусов дивизия двинулась к пос. Быхаве с целью прикрытия направления на Люблин вдоль р. Косаржевки. 5 июля уральцы были дважды атакованы австрийцами, двигавшимися густыми цепями. Несмотря на это, казаки сохранили свои позиции и связь с частями 9-го корпуса. Успешные действия отряда генерала Веселовского позволили перейти частям русской армии в наступлении и отбросить противника от Люблина, не дав ему перерезать пути сообщений армий. 6 июля трем полкам Уральской казачьей дивизии предписывалось наступать на Рудник, Сульев и далее на Красник. Результаты Вильколасской операции приводит военный историк В. Кирпичников: «Все эти мероприятия в конечном результате заставили австрийцев 24 июня отойти в исходное положение с потерями: 297 офицеров, 22464 солдата, 29 пулеметов, причем из них на долю контрударной группы генерала Рогозы уже к 23 июня приходилось свыше 10000 солдат, 100 офицеров и 10 пулеметов»292.
15 сентября 1915 г. 2-й сотне 4-го Уральского казачьего полка было приказано следить за отступающим противником. «Командир сотни сотник Аничхин догнал у госп. дв. Червоный противника силой до батальона пехоты, 2-х эскадронов конницы и 2-х орудий … захватил в нем 22 пленных и преследовал противника далее до мест. Кривичи совместно с 3-ей и 5-й сотнями полка, поступившими в его распоряжение. Во время преследования бы-292 Кирпичников В. Организация ликвидации прорыва на фронте кавкорпуса // Война и революция. М., 1932. Кн. 4. С. 3. ло порублено до 40 кавалеристов, взято в плен 19, захвачено 2 телефона, вьюк с пироксилином. Убегающий в беспорядке противник, оставил по дороге много амуниции, лошадей, бросил в болото много пороха в мешочках»293.
1-й Уральский казачий полк с 1 сентября был придан 33-му армейскому корпусу и расположился в местечке Чортков. Предпринятый отход наших пехотных частей с линии р. Стрыпы на линию р. Серет прикрывала 2-я бригада 9-й кавалерийской дивизии, куда входили уральцы. 4 сентября противник предпринял наступление тремя батальонами на фронте деревень Пилява, Джурин (восточнее мест. Бучач), где несли передовую разведывательную службу три сотни 1-го Уральского казачьего полка. Остальные три сотни находились в резерве в селе Ромашевка. Видя наступление неприятельских цепей, дивизион (1,2 и 4 сотни) под командой есаула В.А. Смирнова атаковал противника в конном строю под селом Ромашевка. Неожиданной и лихой атакой противник был обращен в бегство и при преследовании большей частью уничтожен, взято в плен лишь 17 человек. Смелые действия казаков парализовали наступление на этом участке, который остался за нашими войсками. До конца сентября полк, попеременно с частями дивизии, продолжал вести разведку.
27 сентября 9-я кавалерийская дивизия была сменена на позиции 1-ой Заамурской пехотной дивизией и получила задачу прикрывать ее левый фланг от обхода и охвата противника, который перешел в наступление. В последних числах сентября во время ожесточенных боев под дер. Джурин за обладание высотами 270 и 386 полк в составе дивизии провел две конные атаки на наступавшую пехоту противника. Особенно дерзкой по своей смелости была атака казаков под командованием командира 2-й сотни сотника Н.А. Лифанова. В результате понесенных потерь в предыдущих боях, в сотне оставалось всего 67 человек. Гибель товарищей, желание отомстить за них, только придавали силы казакам294. В приказе командующего 7-й армией № 106 от 5 февраля 1916 г. о награждении за этот подвиг к тому времени уже подъесаула Н.А. Лифанова орденом Св. Георгия 4-й степени говорится: «В бою 30.09.1915 г. у деревни Крживолуки, заметив, что с этой деревни наступает противник, и что одна его рота залегла юго-западнее деревни, по собственной инициативе с тремя взводами в конном строю [Лифанов] врубился в неприятельскую роту, переколов и зарубив часть ее, часть взял в плен. Затем, повернув фронт левым плечом, под сильным ружейным и пулеметным огнем атаковал другую роту, и часть этой роты изрубил, а часть взял в плен. Всего было взято в плен 4 офицера, 110 нижних чинов с оружием и один пу-лемет»295. Действия сотни дали возможность нашей пехоте без потерь продвинуться вперед и занять новые позиции. После этих боев наши войска перешли к долговременной обороне. Полк, спешившись, держал оборону в окопах на участке от высоты 370 до фольварка Площа западнее дер. Джурин (район мест. Бучач). Вся пехота была сосредоточена на линии р. Серет.
6 октября 1915 г. вступил в должность новый командир полка – полковник Бородин Михаил Никанорович, а полковник Бородин Георгий Кон-дратьевич, командовавший 1-м Уральским казачьим полком с октября 1908 г., за отличия в боях был повышен в должности и назначен командиром бригады Оренбургской казачьей дивизии.