Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Обзор источников
1. Русские летописи 14
2. Венгерская хронистика 39
3. Письменные памятники стран Центральной Европы 54
4. Византийские источники 72
5. Восточные источники 76
Глава II. Историографический очерк
1. XVIII – первая половина XIX в. 78
2. Вторая половина XIX – начало ХХ в. 95
3. 20–40-е годы ХХ в. 113
4. Вторая половина ХХ в. 120
5. Конец ХХ – начало XXI в. 137
Глава III. Русско-венгерские отношения первой четверти XII в.
1. Политическая ситуация на Руси, в Венгрии и Польше в начале XII в. 151
2. Святополк Изяславич и борьба за власть в Польше и Венгрии 167
3. Неудачная попытка Владимира Мономаха заключить союз с Арпадами 191
4. Отношения Иштвана II с князьями юго-западной Руси (до 1125 г.) 207
Глава IV. Время Бориса Калмановича
1. Мстислав Великий, Иштван II и междоусобица Володаревичей 231
2. Начало политической деятельности Бориса Калмановича 250
3. Попытка Бориса свергнуть Белу II с престола в 1132 г. 265
4. Провал иностранной интервенции в поддержку Бориса 288
Глава V. Поиски венгерскими королями новых союзников на Руси
1. Нормализация Белой II отношений с соседними государями 301
2. Изменение политической ситуации на Руси и в Венгрии в 1139–1141 гг.310
3. Венгерский фактор во внешней политике Всеволода Ольговича 328
Глава VI. Походы войска Гезы II на Русь в 1148–1152 гг.
1. Причины и начало активного привлечения Изяславом Мстиславичем венгерской военной помощи 343
2. Изменение политической ситуации в южной Руси и международного положения Венгрии в 1148–1149 гг. 358
3. Участие венгров в борьбе Изяслава Мстиславича с Юрием Долгоруким осенью 1150 г. 379
4. Участие венгров в военных операциях на юге Руси в 1151 г. 398
5. Поход Гезы II в Галицкую Русь 1152 г. 419
Глава VII. Венгрия и русские княжества в 50–60-е годы XII в.
1. Политическая ситуация в южной Руси и на границах Венгрии на рубеже 1152–1153 гг. 444
2. Безуспешные попытки русских союзников Гезы II получить от короля военную помощь 459
3. Новый виток венгерско-византийского противостояния, вызванный смертью Гезы II (1162), и русские княжества 479
4. Византия, Венгрия и русские княжеств в середине – второй половине 1160-х гг. 499
Глава VIII. Русь и Венгрия в годы правления Белы III (1172–1196)
1. Последний период гегемонии Византии на Балканах 519
2. Политическая ситуация в Юго-Восточной Европе и на Руси после смерти Мануила I Комнина 534
3. Вмешательство Белы III во внутрирусские дела после смерти Ярослава Осмомысла 544
4. Русь и Венгрия в последние годы правления Белы III 580
Заключение 594
Библиография 605
- Политическая ситуация на Руси, в Венгрии и Польше в начале XII в.
- Нормализация Белой II отношений с соседними государями
- Политическая ситуация в южной Руси и на границах Венгрии на рубеже 1152–1153 гг.
- Вмешательство Белы III во внутрирусские дела после смерти Ярослава Осмомысла
Политическая ситуация на Руси, в Венгрии и Польше в начале XII в.
Последствия поражения войска Калмана Книжника под Перемышлем. Катастрофа, которую пережили в 1099 г. венгерские отряды, пришедшие во главе со своим королём на помощь киевскому князю Святополку Изяславичу, должна была породить у Калмана жажду мести за сокрушительный разгром его армии под стенами Перемышля. Эту мысль как будто подтверждает информация Венгерского хроникального свода ХIV в. Здесь в главе 147 содержится известие о том, что после завоевания далматинских городов (1105 г.) «король хотел пойти на Русь»548. Более конкретное свидетельство о намерении Калмана смыть позор поражения под Перемышлем обнаруживается в главе 151 того же источника, в рассказе о последних днях его жизни, когда Калман, «умирая, приказал своему сыну и магнатам, чтобы они после смерти короля отомстили Руси за обиду, ему нанесённую»549.
Между этими двумя известиями содержится рассказ о неудачном браке Калмана с русской княжной, которую он уличил в супружеской неверности и вынужден был отправить на родину550, что дополняет безрадостную картину внешнеполитических неудач просвещённого короля на востоке. Однако, несмотря на внешне негативный характер вышеприведенных известий, мы не можем говорить о том, что в 1100–1116 гг., т. е. в период между возвращением остатков венгерской армии из-под Перемышля и смертью Калмана Книжника, между Русью и Венгрией существовали враждебные отношения. Гораздо больше фактов свидетельствуют об обратном. Безусловно, в душе Кал-мана могла сохраняться жажда реванша за позорное поражение, но политическая ситуация в Венгерском королевстве, на Руси и в соседней Польше в начале ХII в. была настолько сложной, что она в конечном счёте не позволила Калману отомстить своим обидчикам за разгром под Перемышлем. Кроме того, межкняжеские отношения в роде Рюриковичей были в то время настолько сложными, что венгерский король не мог воспринимать Русь как врага своей монархии, он должен был – ради спокойствия северо-восточных рубежей Венгрии – искать на Руси союзников среди врагов тех, кто виновен в перемышльской катастрофе 1099 г.
Хотя правящий венгерский род Арпадов не имел в то время столько ветвей, сколько уже успело «вырасти» на генеалогическом древе Рюриковичей, в Венгрии со второй трети ХI в. то затухала, то вновь разгоралась борьба за власть внутри правящей династии, как правило, между родными или двоюродными братьями. Не стало исключением в этом плане и начало ХII в. Истоки конфликта между Калманом и его родным братом Алмошем следует искать в не всегда продуманных действиях их дяди Ласло I Святого (1077– 1095). Ввиду отсутствия наследника мужского пола Ласло I должен был выбрать его из своих племянников – сыновей Гезы I (1074–1077). Старшим из них был Калман, младшим – Алмош. На всём протяжении существования средневекового Венгерского королевства там формально сохранялся принцип избрания королей высшей знатью, правда, до 1301 г. только из рода Ар-падов. Однако пока центральная власть оставалась достаточно сильной, королям удавалось навязывать собранию знати свой выбор.
Так же действовал и Ласло I. Приняв на себя после смерти брата Гезы I руководство воспитанием его детей, Ласло I имел возможность достаточно хорошо изучить характер и способности племянников. По его мнению, Ал-мош более подходил для занятия престола, чем Калман. По воле дяди Алмош в 1091 г. принял титул короля Хорватии и управлял этим вассальным от Венгрии государством до 1096 г. Старшему же своему племяннику «святой» король определил церковную карьеру. Однако Калман не пожелал принимать духовный сан и становиться эгерским епископом, выразив свой протест по поводу решения дяди бегством в Польшу. Эта страна неоднократно становилась местом политического убежища боровшихся за власть претендентов на венгерский престол – Белы I (1060–1063) и его потомков, поскольку названный король (задолго до занятия престола) первым породнился с правящей польской династией Пястов.
Перед смертью Ласло I послал к Калману по одному представителю светской и духовной знати из своего окружения, чтобы они убедили старшего племянника смирить гордыню и признать королём младшего. Хотя послам Ласло I не удалось исполнить поручение, назревавшего конфликта по поводу престолонаследия в то время удалось избежать. По свидетельству Венгерского хроникального свода (гл. 140), после кончины дяди Алмош, «движимый искренней простотой, удостоил почётом своего брата Калмана, преподнеся ему королевскую корону, так как тому она принадлежала, казалось, по праву первородства»551.
Таким образом, поначалу младший брат смог правильно оценить ситуацию и во избежание кровопролития уступить престол старшему, у которого действительно, по представлениям того времени, было значительно больше прав на наследование власти. Венгрия в 1095 г. счастливо избежала кровавой междоусобицы, однако последующие события ярко продемонстрировали, что благородный поступок Алмоша вряд ли был продиктован его личной «искренней простотой», как пытается уверить читателя венгерский хронист. На самом же деле Алмош всегда помнил о том, что по воле Ласло I именно он должен был управлять страной, о чём свидетельствуют его последующие неоднократные попытки найти за пределами Венгрии поддержку в начатой им борьбе за венгерский престол.
Разлад между сыновьями Гезы I, скрывавшийся ими в первые годы правления Калмана Книжника, имел прямое отношение к истории русско-венгерских отношений начала ХII в., поскольку сначала один, а затем второй брат искали себе жён на Руси, о чём речь пойдет ниже. Сейчас же следует остановиться на ситуации, сложившейся на юго-западных окраинах древнерусских земель после окончания междоусобной войны, в которой принимал участие король Калман в 1099 г.
Изменения в юго-западной Руси после княжеского съезда в Уветичах. Окончание кровавой междоусобицы, вызванной ослеплением Василька Тере-бовльского, было связано с решениями съезда князей, состоявшегося в 1100 г. в городе Витичеве (Уветичах). С точки зрения темы настоящего исследования наибольшее значение имеет изменение положения Ярослава (Ярослав-ца), который, по мнению А. В. Назаренко, был сыном тогдашнего киевского князя Святополка Изяславича (1093–1113) от первого брака552. Самое раннее упоминание Ярослава Святополчича содержится в венгерском источнике – учредительной грамоте Ласло I монастырю св. Эгидия в Шомодьваре, датируемой 1091 г.553 В грамоте Ярослав, «сын короля Руси», назван зятем Ласло I554. Исходя из этого, можно утверждать, что брак Ярослава с венгерской принцессой был заключен не позже 1091 г.
Установление матримониальных связей Святополка Изяславича с венгерским правящим домом Арпадов, как представляется, способствовало укреплению положения Святополка на Руси и помогло ему без борьбы получить киевский стол после смерти Всеволода Ярославича в 1093 г. Ярослав Свято-полчич был одним из активных участников междоусобной войны 1096–1100 гг. Именно Ярослава отец послал в 1098 г. в Венгрию за военной помощью, оказание которой привело Калмана Книжника к разгрому под Перемышлем. После поражения венгров Ярослав бежал в Польшу.
Принужденный общекняжеским решением к войне со своим недавним союзником – волынским князем Давыдом Игоревичем, Святополк Изяславич использовал эту войну для укрепления своей власти в юго-западной Руси. В самом конце летописной статьи 6605 г., большую часть которой занимает «Повесть об ослеплении Василька Теребовльского», содержится известие о том, что «Святополкъ перея Володимерь и посади в нем сына своего Яросла-ва»555. Таким образом, лишив Давыда Игоревича стола во Владимире-Волынском, Святополк в 1100 г. сажает здесь на княжение своего сына, приходившегося зятем венгерскому королю (в то время уже покойному) Ласло I Святому.
На основании решений, принятых на княжеском снеме в Уветичах в 1100 г., киевскому князю Святополку Изяславичу удалось сохранить за Ярославом Владимир-Волынский, а значит – свой контроль над частью юго-западной Руси. Вместе с тем Василько Ростиславич остался князем Теребовля, а его брат Володарь – Перемышля. Кроме того, главный виновник междоусобицы 1096–1100 гг. Давыд Игоревич получил во владение Бужск, а затем Дорого-буж556, где и умер в 1112 г.557 Наличие в рассматриваемом регионе четырёх княжеских столов, занимаемых представителями трёх разных ветвей потомков Ярослава Мудрого, явно не способствовало сохранению здесь политической стабильности.
О. М. Рапов, рассматривая историю территориальных приобретений и потерь Ярослава Святополчича, считает, что «сведения Татищева больше соответствуют ходу событий 1097–1100 гг., чем описания «Повести временных лет» под теми же годами. Источник, которым пользовался В. Н. Татищев, видимо, был более доброкачественным»558. С рассуждениями О. М. Рапова по поводу большей достоверности «Истории Российской» по сравнению с ПВЛ трудно согласиться, прежде всего, потому, что ничего принципиально нового по сравнению с ПВЛ Татищев не сообщает.
Нормализация Белой II отношений с соседними государями
Прекращение поддержки Бориса Калмановича Болеславом III Кривоус-тым. В том же 1135 г., когда была захвачена Вислица, произошло примирение чешского и польского правителей. В роли миротворца выступил германский император Лотарь III (1125–1137), который пригласил враждовавших государей на имперский сейм, заседавший в Мерзебурге. Туда же прибыли и послы венгерского короля. Неудачи в деле возведения на престол Бориса Калмановича заставили Болеслава III пойти на уступки требованиям императора. О решениях этого сейма сообщают Каноник Вышеградский1021 и ряд немецких источников1022, датирующих работу сейма 15 августа 1135 г. В. Т. Пашуто считает, что это собрание немецкой знати было созвано по просьбе Белы II1023, однако в источниках об этом ничего не сообщается.
По предложению последнего Болеслав заключил двухлетнее перемирие с Собеславом I (1125–1140), по истечении срока которого обе стороны пришли к полномасштабному миру. Одним из главных условий замирения польского и чешского правителей был отказ Болеслава III от поддержки претензий Бориса на венгерский трон. В. Т. Пашуто оценивал унижение польского князя перед германским императором и как результат вмешательства Болеслава Кривоустого во внутренние дела Руси: «Участвуя в распрях на Руси, Болеслав III был вынужден в 1135 г. принести империи ленную присягу с западного Поморья, потеряв часть его в пользу саксонского Лотаря»1024. В связи с этим М. Фонт считает, что «вмешательство императора Лотаря было вызвано в первую очередь не претензиями Бориса: вспыхнувший рядом с границами империи вооружённый конфликт дал императору повод принудить Болеслава III в его стесненной ситуации вновь признать вассальную зависимость. Болеслав обязался уплатить задерживавшуюся в течение двенадцати лет дань и вместе с этим отказаться от поддержки Бориса»1025.
С. П. Розанов утверждает, что после Мерзебургского съезда улучшились отношения между Польшей и Венгрией. Опираясь на работы историков, живших в ХIX в., – А. Малецкого и А. Гизебрехта, Розанов пишет о том, что в 1136 г. 14-летний сын Болеслава III Мешко был помолвлен с дочерью Белы II Гертрудой, которая была моложе его на 8–9 лет1026, что не подтверждают авторы сводных трудов по генеалогии Арпадов и Пястов, не отрицающие сам факт женитьбы Мешко III на дочери венгерского короля1027. Так или иначе, но окружению Белы II после 1135 г. удалось создать принципиально новую политическую обстановку в своём регионе, где не осталось сил, готовых поддержать Бориса в его борьбе за трон. У нас нет никаких сведений относительно того, где пребывал Борис в последующие годы, вплоть до 1146 г., когда он стал орудием антивенгерской политики нового чешского князя Владислава II (1140–1172). Возможно, некоторое время он находился в Польше. Отказ от поддержки Бориса был навязан Болеславу III, но сам польский князь, скорее всего, сохранил благожелательное отношение к претенденту на венгерский престол.
Однако в 1138 г. Болеслав III умирает, после чего наступает период политической раздробленности польских земель, официально оформленный «Тестаментом» Болеслава, разделившего страну между своими сыновьями. Вряд ли Борис после смерти своего покровителя мог оставаться в Польше. Первой страной, куда он направился, возможно, ещё до смерти Болеслава III, скорее всего, была Русь1028, где проживала его мать Евфимия Владимировна, а также дядья, один из которых занимал киевский стол. Вряд ли Борис не попытался при этом добиться у Ярополка Владимировича (1132–1139) поддержки своих планов захвата венгерского престола. С. П. Розанов считает, что всё время, прошедшее от провала попыток захватить венгерский трон с помощью Болеслава Кривоустого до 1146 г., Борис пребывал «несомненно в Константинополе или в Греции вообще, где у него была не только его жена, но и сын, родившийся приблизительно в 1131 г. и названный по имени деда Коломаном, а в православном крещении Константином»1029. Д. Кришто также предполагает, что «Борис в это время1030 уже не находился у своих русских родственни-ков»1031. Однако вызывает большие сомнения то, что Борис, имевший единственную возможность прямого пути из Польши в Византию через русские земли, не задержался на своей родине, тем более, что Евфимия Владимировна наверняка предчувствовала свою скорую кончину и естественным образом должна была попросить сына проводить её в последний путь. Исходя из этого, более правильным представляется датировать возвращение Бориса Кал-мановича в Византию не ранее второй половины 1139 г.
Общая ситуация на Руси в 1135 г. и в последующие четыре года, до смерти Ярополка Владимировича, характеризовалась не прекращавшимися княжескими усобицами. Основная борьба шла в то время между Мономашичами и черниговскими Ольговичами, однако и среди сыновей Владимира Всеволодовича также не было полного единства. Выше уже затрагивался сюжет о столкновении Юрия Долгорукого с братом Ярополком по поводу Переяслав-ля. Кроме того, в это же время произошло изгнание из Новгорода племянника Ярополка Всеволода Мстиславича (1136), что сделало обстановку на Руси ещё более нестабильной. В таких условиях киевскому князю Ярополку явно было не до претензий своего другого племянника Бориса на венгерский трон.
Военная помощь Белы II Ярополку Владимировичу. После замирения с Болеславом III Кривоустым венгерский король фактически обеспечил спокойствие на всех границах своего государства. Что касается венгерско-русского пограничья, то здесь по другую сторону от линии Карпатских хребтов находились владения союзника Белы II Владимира Володаревича. Последний, причинивший в годы первого периода борьбы Бориса Калмановича за венгерский престол (1132–1135) много бедствий Польше, старался в то время не осложнять отношения с киевским князем Ярополком.
Безусловно, поддержка Владимиром Белы II означала его выступление против племянника Ярополка – Бориса Калмановича, скорее всего, пользовавшегося покровительством дяди. Однако источники молчат о каких-либо санкциях Ярополка по отношению к Владимиру. По-видимому, киевский князь считал затею Бориса бесперспективной. К тому же, главными сторонами, конфликтовавшими из-за Бориса, были Польша и Венгрия, с которыми у Ярополка не было тесных союзнических отношений. Ипатьевская летопись вообще умалчивает о каких-либо акциях Владимира Володаревича в годы киевского княжения Ярополка Владимировича. Когда же к власти в Киеве пришёл черниговский князь Всеволод Ольгович (1139–1146), Владимир по его указанию (возможно, за палату) воевал с Вячеславом Владимировичем и Изяславом Мстиславичем в 1139 г.1032
Окружение Белы II, проводя политику замирения со всеми своими соседями, не ограничилось сохранением союзнических отношений со звенигородским князем Владимиром Володаревичем. Как свидетельствуют русские летописи, Бела II оказал военную помощь Ярополку Владимировичу в 1138 г., в момент очередного обострения конфликта между киевским и черниговским князьями. Этот конфликт, описываемый Киевским сводом под 6647 г., вышел за рамки внутрирусских княжеских усобиц. На стороне Всеволода Ольговича воевали приведённые им половцы, Ярополк же собрал дружины своих братьев и племянников «и король Оугры посла помощь»1033 ему. До военного столкновения дело не дошло, поскольку черниговцы принудили своего князя замириться с Ярополком, который «не восхот створити кровопролития, створи с нимъ миръ» 1034.
Следует отметить, что Бела II оказался единственным из европейских государей, поддержавшим Ярополка Владимировича в войне с Всеволодом Ольговичем. Безусловно, Польша в год смерти Болеслава III Кривоустого и претворения в жизнь его Тестамента не могла оказать военной помощи киевскому князю, поскольку наследники Болеслава были заняты проблемами утверждения своей власти в завещанных им отцом владениях. Появление венгерских отрядов в войске Ярополка свидетельствует о том, что Бела II и его окружение немедленно откликнулись на просьбу киевского князя и оперативно направили своих воинов на Русь. Этот факт подтверждает то, что между Ярополком и Белой II установились союзнические отношения. По мнению Й. Деера, «почти все действия Белы II … диктовались внутренними потребностями, стремлением обеспечить прочность трона» и направление помощи было вызвано боязнью поддержки Киевом Бориса»1035. Таким образом, можно уверенно утверждать, что последние надежды Бориса Калмановича на помощь одного из братьев своей матери в борьбе за венгерский трон в 1138 г. окончательно растаяли.
Политическая ситуация в южной Руси и на границах Венгрии на рубеже 1152–1153 гг.
Новое обострение венгерско-византийских отношений. Успешный поход венгерского войска под командованием короля Гезы II (1141–1162), совершённый им летом 1152 г. против галичского князя Владимира Володаревича (1141–1153), должен был повлечь за собой установление безоговорочного лидерства киевского князя Изяслава Мстиславича (1146–1149, 1150, 1151– 1154) в южнорусских землях. Единственный серьёзный противник Изяслава – Владимир Володаревич – был силой принуждён к признанию зависимости от Киева и дал соответствующие клятвы на кресте1499, после чего Геза II вернулся вместе с войском на родину1500. Стремление венгерского короля скорее покинуть пределы Руси вполне объяснимо: внешнеполитическая ситуация вокруг Венгрии в то время заметно осложнилась. Мануил I Комнин (1143– 1180) был верен союзу с Владимиром Володаревичем, которого в Константинополе считали зависимым от Византии правителем1501. В то время как Ге-за II воевал в Галицком княжестве, Мануил I вторгся в принадлежавшую венгерской короне пограничную область Срем (венг. Серемшег), населённую сербами, и захватил крепость Землин (венг. Зимонь).
Для того чтобы доставить Гезе II наибольшее раздражение, василевс активно использовал в этом походе Бориса Калмановича, сделав его одним из своих полководцев. По выражению В. Г. Васильевского, «присутствие в его (Мануила I – М. Ю.) войске претендента Бориса, внука Мономахова, обещало, конечно, союзников в самой Венгрии и в то же время указывало на цель войны»1502. Эту в принципе правильную оценку уточнил К. Я. Грот: «Без сомнения, Мануил уже тогда имел в виду вероятный успех, который мог быть достигнут в войне с Угрией благодаря некоторой популярности там Бориса, которую он, понятно, был склонен ещё преувеличивать»1503. Как свидетельствуют византийские источники, описывающие эту войну, роль Бориса Кал-мановича в ней была достаточно скромной. В планы Мануила явно не входило развёртывание широкомасштабных боевых действий на землях Венгерского королевства. После захвата Землина византийская армия прекратила наступление, дожидаясь подхода войска противника, которое вновь возглавил дядя Гезы II бан Белуш. Однако последний не пошёл прямо на Землин, а двинулся в направлении Браничева (венг. Баранч), чтобы отрезать «ромеям» обратный путь, но Мануил разгадал намерения бана и, не дожидаясь окружения, вернулся с войском на византийскую территорию. При этом он направил один из своих отрядов под командованием Бориса Калмановича на разорение бассейна р. Темеш, т. е. в одну из областей Трансильвании.
События этой войны достаточно подробно описаны Иоанном Киннамом в его хронике, практически лишённой точных датировок. Отечественные византинисты датируют рассматриваемые события 1151 г.1504 Что же касается их венгерских коллег, то они считают, что, скорее всего, вторжение византийского войска в Срем и набег отряда под командованием Бориса Калмано-вича на земли бассейна р. Темеш произошло в 1152 г., хотя не исключается и возможность проведения этих военных операций в 1150 г.1505 Логика датировок, предлагаемых венгерскими исследователями, довольно проста, но весома: Мануил Комнин мог совершать карательные походы на окраины Венгерского королевства лишь тогда, когда Геза II воевал с Владимиром Володаре-вичем, причём, только в том случае, когда король лично возглавлял венгерское войско, пришедшее в юго-западную Русь, иначе как объяснить тот факт, что византийской армии противостояли отряды во главе с баном Белу-шем?1506 Последнее обстоятельство позволяет достаточно уверенно предположить, что Гезы II не было в то время в его владениях, а это имело место в 1150 или 1152 гг., но никак не в 1151 г., когда венгерский король отправил на помощь Изяславу Мстиславичу большой отряд, который благодаря неумеренному употреблению спиртного не смог организовать сопротивление напавшим на него воинам Владимира Володаревича и был почти полностью истреблен галичанами у Сапогыня1507.
На то, что поход Мануила I на окраины Венгерского королевства, набег Бориса Калмановича на район Темеша и ответные действия пришедшего из Руси войска Гезы II произошли именно в 1152 г., указывает сам характер описания боевых действий Иоанном Киннамом: война явно происходила летом или осенью, но никак не зимой. Если бы эта кампания имела место в 1150 г., то Геза II появился бы в Венгрии не ранее середины ноября, поскольку, судя по свидетельству Ипатьевской летописи, Владимир Володаревич потерпел тогда поражение от враждебной ему коалиции перед Дмитровым днем (26 октября), после чего отправившееся на родину венгерское войско разорило по пути земли Галицкого княжества. Кроме того, Геза II, по словам летописца, объяснял своё решение покинуть Русь тем, что «Се нын() же оуже есть не веремя, ркы ся смерзывають, а поидемъ домови. Оже оуже ркы ся оустановять, а тогда, како ны с ними Б(ог)ъ дасть»1508. Как видно из летописной цитаты, венгерский король приводит в данном случае причины природ-активно отстаивает Ф. Макарактера, а не состояние войны с Византией, как в ситуациях, когда он оправдывался перед шурином (за невозможность оказать серьезную военную помощь) в условиях резко обострившихся венгерско-византийских отношений.
О том, что Геза II во время войны с Владимиром Володаревичем ещё не знал о готовящемся нападении на его земли Мануила I, писал ещё К. Я. Грот, который подчеркивал (опираясь на данные хроники Иоанна Киннама), что «согласно своим рыцарским приемам Мануил счёл нужным начать с формального объявления войны, для чего и послал к королю угорскому письмо с вызовом и изложением его вины перед собой»1509. Однако саму войну К. Я. Грот датирует 1151 г., поскольку считает, что летописец при описании похода Гезы II и его русских союзников в Галицкое княжество перевёл сентябрьское летосчисление таким образом, что наступивший в Византии 1 сентября 1151 г. 6660 г. от СМ начался для летописца 1 марта 1151 г., вследствие чего вся рассматриваемая военная кампания, равно как и поход Гезы II на южную границу своего королевства, имели место в 1151 г. Ошибочность такой датировки очевидна, поскольку, как окончательно установил Н. Г. Бережков, поражение Владимира Володаревича в войне с Гезой II и его русскими союзниками произошло в 1152 г.1510
Таким образом, вернувшееся из юго-западной Руси венгерское войско должно было сразу же направиться на балканский театр боевых действий. Поскольку, как можно сделать вывод из свидетельства Ипатьевской летописи1511, Геза II привёл с собой на помощь Изяславу Мстиславичу, помимо королевского войска, отряды из всех венгерских комитатов, это объединенное (и вдобавок, окрылённое победой) войско представляло для Мануила Комни-на серьёзную опасность. Именно это, скорее всего, и побудило императора уклониться от большой войны с венграми, ограничившись отправкой в Тран-сильванию отряда во главе со злейшим врагом Гезы II Борисом Калманови-1509 Грот К. Я. Из истории Угрии и славянства. Естественно, в такой непростой обстановке, которая сложилась на ви-зантийско-венгерской границе, Гезе II было не до того, чтобы выполнять данные им Изяславу Мстиславичу и его союзникам обещания. Что же касается Владимира Володаревича, то жизнь очередной раз подтвердила точность его политического расчёта. Несомненно, он получил сведения о том, что венгерский король втянулся в новый виток противостояния с византийским императором, а также о том, что Юрий Долгорукий готовит очередной поход в южную Русь. В такой ситуации у противников галичского князя уже не было возможности объединить свои силы и заставить Владимира Володаревича выполнять условия мирного договора, который был скреплен клятвой, данной на кресте св. Иштвана.
Неудавшаяся миссия папского посланника Герхоха в Венгрию и на Русь. К рассматриваемому времени относится также один из малоизвестных фактов, косвенно затрагивающий историю русско-венгерских отношений. Речь идёт о попытке папского легата Герхоха совершить поездку в Венгрию и на Русь с миссионерскими целями. Инициатором отправки миссии Герхоха (ум. в 1169) был римский папа Евгений III (1145–1153). Установить конкретные цели и задачи посольства Герхоха в названные страны не представляется возможным в силу специфичности единственного дошедшего до нас источника, в котором содержатся крайне скудные сведения об этом. Ни одна хроника или другое средневековое историческое сочинение не упоминают о миссии Герхоха, нам известно о ней лишь из сочинений самого клирика, являвшего настоятелем одного из райхерсбергских монастырей. Прославился же Герхох написанием теологических сочинений, изданных в конце ХIX в. под заголовком «Избранные книжки Герхоха, настоятеля райхерсбергского»1512.
Вмешательство Белы III во внутрирусские дела после смерти Ярослава Осмомысла
Борьба за власть в Галиче в 1187–1188 гг. В Киевском своде (Ипатьевской летописи) сохранился краткий рассказ о том, как в последние месяцы жизни Ярослав Владимирович пытался решить с галичанами вопрос о престолонаследии. Ситуация, в которую он попал, была достаточно сложной, поскольку его старший сын, родившийся в законном браке с Ольгой Юрьевной, – Владимир, по свидетельству летописей, дважды бежал из Галича вместе с матерью (в 1171 и 1173 гг.), а в 1183 г. был изгнан отцом и проживал сначала в Путивле, откуда он совершил «анабасис» по маршруту Владимир-Волынский – Дорогобуж – Туров – Смоленск – Суздаль, закончившийся его возвращени-1747 Подробнее об этом см.: Юрасов М. К. Отражение отношений Ярослава Осмомысла с Византией и Венгрией в «Слове о полку Игореве» // 200 лет первому изданию «Слова о полку Игореве». Материалы юбилейных чтений по истории и культуре древней и новой России 27–29 августа 2000 года. Ярослаем в Путивль. В 1184 г. Владимир Ярославич при посредничестве своего зятя – новгород-северского князя Игоря Святославича (1179–1198, ум. в 1201) помирился с отцом, однако до конца своих дней Ярослав Осмомысл не доверял ему и завещал в качестве волости окраинный Перемышль, желая видеть своим преемником другого сына Олега, рождённого ему любовницей «Настас-кой».
Перед смертью Ярослав Владимирович собрал галицких бояр и заставил их поклясться на кресте в том, что они, когда его не будет в живых, признют своим главой Олега, однако правление незаконнорожденого князя оказалось кратковременным. Ярослав Осмомысл ушёл из жизни 1 октября 1187 г., и, судя по тексту летописи, через очень короткое время после его смерти Олег был изгнан из Галича и бежал в Овруч – стольный город Рюрика Ростислави-ча – соправителя киевского князя Святослава Всеволодовича. В данном случае галичане явно руководствовались принципом законности рождения князя, поэтому пригласили к себе княжить Владимира Ярославича (1187–1188, 1190–1198)1748.
Однако первое правление законного наследника Ярослава Осмомысла также оказалось недолгим. Летописец рисует образ беспутного князя, отличавшегося неумеренным потреблением вина, отобравшего жену у священника и прижившего с ней двух сыновей, но не гнушавшегося при этом и насильственным приводом на своё ложе других замужних и незамужних галичанок. За политической ситуацией в Галиче пристально следил волынский князь Роман Мстиславич (1170–1205), видимо, уже тогда строивший планы объединения под своей властью Галицкого и Волынского княжеств, а потому старавшийся создать в Галиче «партию» своих приверженцев. Внешне же, стремясь поддерживать добрые отношения с южным соседом, Роман выдал дочь замуж за старшего сына Владимира Ярославича1749.
Открытая политическая деятельность в пользу Романа Мстиславича, которую вели его сторонники среди галичан на фоне беспутной жизни Владимира Ярославича, принесла свои плоды достаточно быстро. Уже в 1188 г. в Галиче вспыхнуло восстание против Владимира, который был свергнут, но не убит и поначалу даже не лишён волости, поскольку галичское боярство не было единым, и у Владимира осталась значительная доля сторонников. В этих условиях свергнутому князю предложили для возвращения престола отослать от себя попадью и её детей, пребывание которых в качестве княжеской семьи, по мнению бояр, унижало их. В ответ Владимир бежал в Венгрию, забрав с собой тех, кто вызывал ненависть его бояр1750.
Польский хронист Винцентий Кадлубек (ок. 1160–1223) утверждает в своей хронике об исключительной роли, которую сыграл в рассматриваемых событиях тогдашний глава рода Пястов – краковский князь Казимир II Справедливый (1177–1194). Этому посвящён следующий пассаж хроники Кадлуб-ка: «Щедрый Казимир даёт этому (Роману) за заслуги также Галицкое королевство, изгнав тамошнего короля Владимира»1751. В данном случае ярко проявляется характерная особенность средневековой польской хронистики – стремление преувеличить деяния наиболее значительных представителей рода Пястов. Тем не менее, ряд польских историков «полагает, что польская помощь сыграла чуть ли не решающую роль в получении Романом Гали-ча»1752. По мнению же А. Б. Головко, «тенденциозность свидетельства Кад-лубка, тот факт, что вскоре Казимир был вынужден оказывать действительную помощь противнику Романа Владимиру, умалчивание русских источников о польском влиянии на Руси в то время заставляет нас усомниться в справедливости подобной оценки»1753. К этой точной оценке можно добавить лишь то, что магистр Винцентий своеобразно переставил событийную канву своего повествования: обращение Романа после потери Галича за помощью к Казимиру он переосмыслил как наделение Романа по воле Казимира «Галиц-ким королевством». В результате о факте отказа краковского князя в предоставлении помощи Роману Мстиславичу Кадлубек попросту умолчал1754.
Совсем иначе объясняет причины бегства Владимира Ярославича в Венгрию Густинская летопись. Здесь фигурируют факты, отсутствующие в Ипатьевской летописи и никак не вписывающиеся в ее событийную канву: «В то время Олгъ, или (яко полские лтописцы пишуть) Мстислав, ничтоже успвъ у Рурика Ростиславича, пойде в Ляхи ко Казимеру королю, прося его, да поможетъ ему на княжение, общася ему во всем, яко своему королю и отцу, послушным быти. Казимер же король, собрався, пойде с ним ко Галичу. А Володымеръ согласися со Всеволодом Мстиславичом Блзским и пойде противу королю, но побждены быша. Всеволодъ же возвратися въ Блзъ, а Володымеръ побже во Угры къ Бли, королю Угорскому. А Олга, или Мстислава, Казимер король посади въ Галичу; но понеже не любяху его галичане, умориша его отравою, а Романа Мстиславича Володымерского при-зваша себ на княжение…»1755.
Дошедшие до нас польские средневековые исторические сочинения не содержат версии, отраженной в Густинской летописи. Остаётся только догадываться, почему украинский книжник ХVII в. считал, что польские хронисты называли Олега «Настасьича» Мстиславом. Поскольку святых с именами Олег и Мстислав тогда не было, предположение о том, что одно из этих имён было «мирским», а другое было дано при крещении, полностью отпадает. Исследователи видят в рассматриваемых фразах Густынской летописи лишь один реальный факт – отравление галичанами Олега1756. Что же касается Всеволода Мстиславича Белзского, то он, как младший брат волынского князя Романа Мстиславича, вряд ли мог в то время помогать сопернику своего брата Олегу Ярославичу. В связи с этим исследователи совершенно справедливо отвергают версию Густынской летописи о причинах бегства Владимира Яро-славича в Венгрию, доверяя в данном случае рассказу Ипатьевской летописи.
Итак, Владимир Галицкий появился в 1188 г. при дворе венгерского короля Белы III. Король и его окружение прекрасно знали о том, что представлял собой изгнанный князь как личность и причины нелюбви к нему галичан. Источники не сообщают нам подробностей переговоров Владимира с Белой, ограничиваясь минимумом информации. Так, Ипатьевская летопись пишет по этому поводу следующее: «И приде Володимеръ ко королеви. Король же по-ималъ Володимера и со всими полкы поиде к Галичю»1757. Судя по характеру последующих событий, Бела III уже тогда мог вынашивать план посажения на галицкий стол своего 12-летнего сына Андраша (Эндре). По крайней мере, так считал польский хронист Винцентий Кадлубек, написавший в своей хронике (IV, 15) о прибытии Владимира Ярославича в Венгрию: «Тот [Владимир] умоляет венгерского короля Белу помочь ему вернуться. Король [Бела] тотчас же не столько из-за сострадания к изгнаннику, сколько в надежде завладеть королевством прогоняет поставленного короля [Романа], занимает королевство, сажает [там] своего сына…»1758.
Густинская летопись выдвигает самую пространную версию прихода принца Андраша на княжение в Галич, представляя галичан верными Владимиру Ярославичу: «Володымер же Ярославичь Галицкий, егда услыша о смерти Мстислава въ Галичу, моли короля угорского, да поможетъ ему на княжение Галицкое отчее.