Уголовная преступность и сыск в Забайкалье в межреволюционный период (июнь 1907 – февраль 1917 гг.) Петров Артем Сергеевич

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Особенности развития количественных параметров преступности в Забайкалье 40

1.1. Развитие тяжкой преступности 40

1.2. Специфика развития мелкой преступности 50

Глава 2. Развитие качественного состояния преступности на территории Забайкальской области

2.1. Преступления против личности 59

2.2. Преступления против собственности в регионе .102

Глава 3. Качественное состояние преступности в административном центре Забайкальской области

1 3.1. Преступления против личности 153

3.2. Преступления против собственности в Чите 174

3.3. Проституция, как фактор влияния на степень криминальности города 194

Глава 4. Уголовный сыск в Забайкальской области 213

4.1. Структура, штатная численность, уровень профессиональной подготовки...213

4.2. Проблемы практической деятельности забайкальского сыска и его вклад в борьбу с региональной преступностью 223

Заключение 238

Список сокращений 249

Список источников и литературы

• Специфика развития мелкой преступности
• Преступления против собственности в регионе
• Преступления против собственности в Чите
• Проблемы практической деятельности забайкальского сыска и его вклад в борьбу с региональной преступностью

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Отечественные историки часто обращались к историческому опыту России периода между революциями 1905 и 1917 годов. Между тем социально-культурная среда, в том числе повседневная жизнь, умонастроение, ментальность, культурное и морально-этическое состояние общества во время движения от одной революции к другой остаются относительно слабо изученными. Исследование уголовной преступности Российской империи, в том числе и преступности отдельных регионов, как компонентов целостного пространства страны, проведенное в тесной взаимосвязи с историческими процессами, способно внести существенный вклад в изучение вышеуказанных научных проблем, восстановить более полную картину повседневной жизни и нравственного состояния общества накануне глобальных социально-политических потрясений.

В историческом времени России начала ХХ века и начала ХХI века
прослеживается схожесть. Череда противоречивых реформ, активная

вовлеченность общества в социально-экономическую и политическую

деятельность, ускоренное изменение системы ценностей, культуры и
правосознания, социальная напряжнность и, как следствие, падение народной
нравственности и рост преступности. Благодаря анализу преступности
дореволюционного времени, появляется возможность спрогнозировать развитие
многих тенденций на современном этапе и учесть их при выработке содержания
реформ. Насущная проблема определения мер, способных повысить

эффективность противодействия преступности и защитить от не население, делает актуальным также и анализ исторического опыта борьбы с криминалом специальных органов, среди которых ключевая роль принадлежит уголовному сыску.

Изучение преступности и борьбы с ней в отдалнном, и, в то же время, в
таком стратегически важном регионе, как Забайкалье, повышает значимость
исследования. Забайкальская область существовала в особых условиях. Регион
являлся отсталым, провинциальным, окраинным и приграничным, обширным, но
малонаселнным, с разнородным и многонациональным социумом,

малоосвоенным, богатым природно-сырьевыми ресурсами, со специфическим природно-климатическим фоном. К тому же это было место многовековой ссылки деструктивного элемента. Исследование позволяет определить роль и значение этих условий в формировании преступности и влияние их на криминальную среду в период нарастания общественного кризиса.

Таким образом, изучение преступности в Забайкалье и борьбы с ней специальных органов в период с июня 1907 г. по февраль 1917 г. (в межреволюционный период) является весьма актуальной темой.

Степень разработанности темы. Следуя сложившейся

историографической традиции, автор выделил три периода изучения темы: дореволюционный, советский, российский или постсоветский. В каждом из них автором был обозначен общероссийский и региональный масштаб.

В дореволюционный период исследователи, преимущественно это были правоведы, осмысливали взаимосвязь развития российской преступности с социо-историческими и экономическими процессами. Например, с урожайностью и

ценовой политикой в государстве, с материальным достатком населения¹. Имелись труды по трансформации отечественного криминала в периоды социальных кризисов и их нарастания². Обращалось внимание на развитие социального облика преступников, на образованность, профессиональную, половую и возрастную принадлежность, на связь преступности с институтом супружества и семьи³. В качестве показателя общественной нравственности анализировалась несовершеннолетняя преступность в России⁴. В.И. Гальпериным осмысливалась проституция несовершеннолетних во взаимосвязи с криминалом. Взаимосвязь между преступностью и проституцией доказывал Х.М. Чарыхов, считавший преступность ярким показателем нравственного состояния общества⁵. Изучался вопрос влияния наследственности на развитие преступности, а также история этого вопроса⁶. Материалы о влиянии алкоголизации общества на развитие отечественной преступности были собраны Д.А. Дрилем, М.Н. Гернетом, Е.Н. Тарновским, Я.А. Берманом, Е.М. Кулишером, В.В. Машинцевым. Устанавливались отличия городского криминала от сельского⁷, обращалось внимание на воспитание и наказание в преступной среде⁸. Также исследователи старались определить, какое воздействие на общество имела смертная казнь⁹. Появились труды по развитию рецидивной преступности в России¹⁰, этнопреступности¹¹, групповой преступности¹². Историю и развитие религиозных преступлений исследовали С.В. Познышев и В.Н. Ширяев, правонарушений в

¹ Гернет М.Н. Преступление и борьба с ним в связи с эволюцией общества // Итоги науки в теории и практике. Т.
11. В 2 ч. / под ред. М.М.Ковалевского, Н.Н.Ланге, Н.Морозова, В.М.Шимкевича. - М.: Издание Т-ва Мир, 1913. -
Ч. 2. - С. 386; Тарновский Е.Н. Влияние хлебных цен и урожаев на движение преступности против собственности в
России // Журнал министерства юстиции. - 1898. - № 8. - С. 77-104; Чубинский М.П. Очерки уголовной политики.
Понятие, история и основные проблемы уголовной политики как составного элемента науки уголовного права /
сост. и вступ. статья В.С. Овчинского, А. В. Федорова. - М.: ИНФРА-М, 2008. - 435 с.

² Тарновский Е.Н. Революция и нравственность. - СПб.: Тип. акц. общ. Брокгауз-Ефрон, 1908. - 95 с.; Его же.
Влияние войн на движение преступности // Журнал министерства юстиции. - 1915. - № 6. – С. 86-105; Гернет М.Н.
Преступление и борьба … . С. 415-422; Мельников А.П. Колебания преступности в текущем столетии // Журнал
министерства юстиции. - 1917. - № 5-6. - С. 52-114.

³ Заменгоф М.Ф. Преступность стариков // Журнал министерства юстиции. - 1915. - № 4. - С. 144-181; Его же. Брак,
семья и преступность // Журнал министерства юстиции. - 1916. - № 2. - С. 143-174.

⁴ Дриль Д.А. О мерах борьбы с преступностью несовершеннолетних. - СПб.: Сенатск. тип., 1908. – 19 с.; Диомидов
И.М. Алкоголизм, как фактор преступности несовершеннолетних // Дети – преступники: сб. ст. - М.:
Книгоиздательство «В.И. Знаменский и Ко», 1912. - С. 356, 359, 366

⁵ Чарыхов Х.М. Учение о факторах преступности: социологическая школа в науке уголовного права. - М.: Тип.
Управления М. Курской, 1910. - 170 с.

⁶ Дриль Д.А. Учение о преступности и мерах борьбы с нею. - СПб.: Шиповник, 1912. – 702 с.

⁷Заменгоф М.Ф. Город и деревня в преступности // Труды слушателей. Юридический семинарий. - М.: Тип. Т-ва «Кушнеров и Ко», 1913. - С. 253-306; Трайнин А.Н. Преступность города и деревни // Русская мысль. - 1909. - № 7. - С. 1-27.

⁸ Жижиленко А.А. Наказание. Его понятие и отличие от других правоохранительных средств. Пг.: Тип. Правда,
1914. - 684 с.

⁹ Веножинский В. Смертная казнь и террор. Доклад в Русском собрании 22 февраля 1908 г. - СПб.: Отечеств. тип.,
1908. - 34 с; Кулишер Е.М. Как исполняется смертная казнь, и от какой власти зависит установление порядка
исполнения? // - Т. 4. - СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1912. С. 88-92; Таганцев Н.С. Смертная казнь. - СПб.:
Гос. тип., 1913. - 171с.; Его же. Отмена смертной казни // Журнал министерства юстиции. - 1917. - № 2-3. – С. 9-14

¹⁰ Тарновский Е.Н. Сведения о движении преступности и о числе рецидивистов за 1885-1907 гг. // Тюремный
вестник. – 1909. - № 1. – С. 54-72; Жижиленко А.А. Меры социальной защиты в отношении опасных преступников.
С.3-40; Его же. Наказание. Его понятие и отличие от других правоохранительных средств. С. 610-650.

¹¹ Заменгоф М.Ф. Преступления против жизни и евреи // Вестник Права. - 1914. - № 1. - С. 37-38.

¹² Кулишер Е.М. О соучастии // - Т. 4. - СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1912. - С. 11-18.

лесной сфере - Л.Х. Сабинин, поджогов – Д.Н. Бородин, имущественных преступлений – А.Н. Круглевский, имущественных преступлений на железнодорожном транспорте – Л.А. Видеман, должностных преступлений – А.В. Кенигсон, убийств – Н.С. Лобас. Взаимосвязь социально-психологических изменений в обществе с модернизацией преступности выявляли С.В. Познышев, А.Ф. Кони, П.А. Сорокин. Роль судебно-следственных институтов и присяжных поверенных в генезисе преступности раскрывал И.В. Гессен. Методы уголовного сыска, а также его практические проблемы анализировал В.И. Лебедев¹³.

Преступность в Забайкалье отдельно не изучалась, но в 60-е годы ХIХ века путешественник Н.М. Пржевальский поднял проблему криминала китайцев на русском Дальнем Востоке. В начале ХХ века разрабатывали эту тему Г.Т. Муров, М.А. Соковнин, В.Н. Рудокопов. В 60-80-е годы ХIХ века зарождается мнение о негативном влиянии ссылки на криминальное состояние Сибири¹⁴. Позже в этом ключе публикуются работы Д.А. Дриля, А.П. Саломона, П.А. Кропоткина, В. Серошевского, Г.Н. Потанина. Не осталась без внимания проблема влияния специфических условий жизни на работу органов правопорядка в Сибири¹⁵.

На начальном этапе советского периода продолжилась разработка
проблемы влияния войн и революций на параметры отечественной
межреволюционной преступности¹⁶. Взаимосвязь имущественного неравенства в
обществе с преступностью доказывал А.А. Жижиленко. Сравнивали

постреволюционную преступность с дореволюционной Е.К. Краснушкин, А.М.
Рапопорт, А.Г. Харламова, В.И. Аккерман, А.О. Эдельштейн, А.А. Герцензон,
А.Ю. Шпирт. Анализировалась история несовершеннолетней преступности¹⁷. В
последующем проблемы дореволюционной преступности приобрели некоторую
популярность лишь в начале 60-х гг. ХХ века¹⁸. Анализ е причин встречается у
исследователей истории государственных ведомств, в особенности

правоохранительных¹⁹. Историческую роль уголовного сыска в государственной

¹³ Лебедев В.И. Искусство раскрытия преступлений. - СПб.: Тип. МВД, 1909. - 126 с.

¹⁴ Анучин Е.Н. Материалы для уголовной статистики России. Исследование о проценте ссылаемых в Сибирь. –
Тобольск: Тип. Тобольского губ. правления. 1866. – 233 с; Щеглов И.В. Хронологический перечень важнейших
данных из истории Сибири: 1032-1882 гг. / под ред. В. И. Вагина. — Иркутск: Вост.-Сиб. Отд. Имп. Русского
геогр. общ-ва, 1883. — 778 с.; Ядринцев Н.М. Сибирь как колония в географическом, этнографическом и
историческом отношении // История Сибири: первоисточники. Выпуск 3 / Отв. ред. Л.М. Горюшкин. –
Новосибирск: Сибирский хронограф, 2003. – С. 198-245; Максимов С.В. Каторга империи. – М.: Эксмо-пресс,
2002. - 480 с.

¹⁵ Гинс Г.К Административное и судебное устройство // Азиатская Россия. Люди и порядки за Уралом. - СПб.: Изд.
Переселенч. упр. гл. упр. землеустр. и землед., 1914. - Т. 2. - С. 61-62, 63.

¹⁶ Тарновский Е.Н. Война и движение преступности в 1911 - 1916 гг. // Сборник статей по пролетарской революции
и праву. Январь – апрель 1918 г. – Пг.: Изд-во Наркомюста, 1918. - № 1-4. - С. 100-122; Гернет М.Н. Моральная
статистика. Уголовная статистика самоубийств. Пособие для статистов и криминалистов. М.: Центральное стат.
упр., 1922., - 280 с.; Его же. Преступность и самоубийства во время войны и после не. - М.: Центральное стат. упр.
СССР, 1927. - 270 с.

¹⁷ Куфаев В.И. Юные правонарушители. - М.: Новая Москва, 1924. – 239 с.

¹⁸ Остроумов С.С. Очерки по истории уголовной статистики дореволюционной России. - М.: Всесоюзный
юридический заочный институт МВСО СССР, 1961. - 303 c.

¹⁹ Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. – Изд. 3-е, перераб. и доп. - М.:
Высш. шк., 1983. - 352 с.; Мулукаев Р.С. Полиция и тюремные учреждения дореволюционной России. - М.:
НИиРИО,1964. -28 с.; Мулукаев Р.С. Общеуголовная полиция дореволюционной России. Ее классовый характер. -
М.: РИО Акад. МВД СССР, 1979. - 27 c.; Желудкова Т.И. Основные направления деятельности полиции
дореволюционной России по охране феодального и буржуазного общественного порядка. - М.: Академия МВД СССР,
1977. – 39 с.

политике империи, а также его эффективность выявлял Д.И. Шинджикашвили. Историю преступности Российской империи изучали и иностранные ученые²⁰.

Забайкальская дореволюционная преступность, как элемент сибирской, немного упоминалась в 30-е годы ХХ века при освящении уголовной ссылки²¹. В 60-е годы ряд преступных проявлений в Сибири анализировал В.Г. Тюкавкин²². Материал о сложившейся криминальной обстановке в регионе встречается в многотомном труде «История Сибири». Вклад в развитие темы влияния ссылки на криминал в Сибири внесли А.Д. Колесников, Ф.Г. Сафронов, А.Д. Марголис²³.

В некоторых исследованиях постсоветского периода отечественная дореволюционная преступность сравнивалась с современной или описывалась со времен Древней Руси²⁴. Вклад в историографию темы продолжали вносить исследователи истории правоохранительных ведомств²⁵. Ментальность и психологическое состояние россиян во взаимосвязи с противоправными поступками исследуемого времени осветил В.П. Булдаков²⁶. Б.Н. Миронов, осмысливая дореволюционную преступность, сделал новаторские выводы о общественно-политическом, экономическом и моральном состоянии общества²⁷. Взаимосвязь общеуголовной преступности с политической оценивал М.А. Смирнов, правосознание населения – А.В. Карлеба, борьбу с преступностью накануне Первой мировой войны - С.А. Бушуева, а накануне Первой русской революции - В.Ю. Голдинов. Появились исторические разработки по дореволюционной преступности различных регионов России. Преступность в Петрограде анализировали Д.Ю. Ерещенко, а отчасти и Е.В. Мусаев, в Тамбовской губернии - В.Е. Политова, в Курской - М.П. Шепелева, в южном Зауралье - Г.С. Федоров, женскую преступность в Орловской губернии - Е.Н. Косарецкая. Проблему взаимосвязи преступности с проституцией в Томске и

²⁰ Weissman N.B. Rural Crime in Tsarist Russia: The Question of Hooliganism, 1905–1914 // Slavic Review. - 1978. - №
37. - P. 228–240.

²¹ Сибирская советская энциклопедия. В 4 т. / под общей ред. М.К. Азадовского, С.А. Алыпова, и др. -
Новосибирск: Западно-сибирское отд. ОГИЗ, 1930. Т.2. - С. 575-613, 613-622.

²² Тюкавкин В. Г. Сибирская деревня накануне Октября. - Иркутск: Вост.-Сиб. книжное изд-во, 1966. - 471 с.

²³ Колесников А.Д. Ссылка и заселение Сибири // Ссылка и каторга в Сибири (XVIII–начало XX в.) / отв. ред.
Л.М.Горюшкин. – Новосибирск: Изд-во Наука, 1975. - С. 38–58; Сафронов Ф.Г. Ссылка в Восточную Сибирь в
первой половине XVIII в. // Там же. - С. 15-37; Марголис А. Д. О численности и размещении ссыльных в Сибири в
конце XIX века // Там же. – С. 223-237; Его же. Система сибирской ссылки и закон от 12 июня 1900 г.// Ссылка и
общественно-политическая жизнь в Сибири (XVIII - начало XX в.) / отв. ред. Л.М.Горюшкин. – Новосибирск: Изд-
во Наука, сибирское отделение, 1978. – С. 126-140.

²⁴ Гуров А.И. Профессиональная преступность. Прошлое и современность. - М.: Юридическая литература, 1990. -
304 c.; Власов В.И., Гончаров Н.Ф. Взгляд на причины преступности в России за тысячелетие. Монография: в 2 ч. -
Домодедово: Изд-во РИПК работников МВД России, 1998. Ч. 2. - 69 c.; Кисловский Ю.Г. Контрабанда: история и
современность. - М.: ИПО Автор, 1996. - 429 с.; Яременко В.С. Российская организованная преступность: история
и современность. Автореф. дис. на соиск. … канд. ист. наук. М., 2006. – 25 с.; Гилинский Я.И. Девиантность и
социальный контроль в России (XIX-XX вв.): тенденции и социологическое осмысление. - СПб.: Изд-во Алетейя,
2000. - 384 c.

²⁵ Мулукаев Р.С., Малыгин А.Я. Епифанов А.Е. История отечественных органов внутренних дел. - М.: Нота Бене
Медиа Трейд Компания, 2005. - 336 с.

²⁶ Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. - М.: Изд-во РОССПЭН, 1997. -
376 с.

²⁷ Миронов Б.Н. Преступность в России в конце XIX - начале XX вв. // Отечественная история. - 1998. - № 1. - С.
24-41; Его же. Россия уголовная. Преступность в годы реформ и в период застоя // Родина. - 2002. - № 1. - С. 53-57;
Его же. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX вв.). Генезис личности, демократической
семьи, гражданского общества и правового государства. В 2 т. - 3-е изд., испр. и доп. - СПб.: «Дмитрий Буланин»,
2003. - Т.2. - С. 79-81, 84-86, 93-97.

Омске подняла А.Г. Быкова, а с проституцией и пьянством в Пензенской губернии - Н.А. Зоткина. Преступность Пензы на стыке борьбы с ней органов правопорядка изучал В.Ю. Кладов, в Новгородской губернии – А.С. Гусенков, в Томской – Д.М. Шиловский, в Рязанской – С.И. Морюшкин, в Симбирской – А.А. Никитин. Образцовым исследованием региональной преступности в контексте борьбы с ней органов правопорядка можно считать труд Н.А. Шабельниковой, хотя он и был посвящен несколько иному хронологическому периоду²⁸. Анализировались становление и практическая деятельность уголовного сыска, при этом часто без оценки исторических предпосылок, в историко-правовых работах²⁹. Роль и место сыскной полиции в системе МВД начала ХХ века осмысливал Е.Г. Юдин. Увлекались историей преступности дореволюционной России и иностранные ученые³⁰.

Вклад в историографию проблемы регионального уровня внесли исследования, посвященные ссылке в Сибирь. В работах А.А. Иванова, Л.В. Кальминой, Л.В. Курас глубоко анализировались преступные наклонности ссыльных уголовников, определялось влияние ссылки на местное общество³¹. А.В. Волочаева отмечала высокую социальную опасность ссылаемого властью на Нерчинскую каторгу уголовного элемента, что фактически свидетельствовало об уровне влияния каторги на криминальный потенциал региона³². Преступность Забайкалья затрагивалась и в исследованиях по истории судебно-исполнительных учреждений региона³³. Проблемы, связанные с преступностью иностранцев в Сибири и на востоке империи, осмысливались В.Г. Дацышеном, В.В. Синиченко, И.А. Решетневым, А.И. Коробченко, Д.В. Киселевым, Д.В. Ершовым. В исследованиях Е.Ю. Башкуевой и Ю.Н. Ланцовой по иностранной миграции в Забайкалье было частично рассмотрено и криминальное поведение иностранцев. Примечательно, что исторические исследования различных проблем на востоке страны, проведенные с некоторым расширением тематического поля, нередко также касались развития региональной преступности или факторов, влиявших на

²⁸ Шабельникова Н.А. Милиция Дальнего Востока России (1922-1930 гг.): Исторический опыт организации и
деятельности. Автореф. дис. на соиск. … докт. ист. наук. – Владивосток, 2002. – 46с.

²⁹ Лядов А.О. Уголовный сыск в дореволюционной России. (Историко-правовой аспект): Автореферат дис. . канд.
юрид. наук. - СПб., 1997- 22с.; Елинский В. И., Исаков В.М Становление и развитие уголовного сыска в России (Х
в. — начало ХХ в.): монография. — М.: МЮИ МВД России. 1997. - 84 с.; Власов В.И., Гончаров Н.Ф. Организация
розыска преступников в России в IX-XX веках (историко-правовое исследование): Монография. В 2-х частях. -
Домодедово: РИПК работников МВД России, 1997. - Ч.II. - 124 с.

³⁰ Пайпс Р. Русская революция: в 3 кн. / пер. с анг. М. Тименчика - М.: Захаров, 2005. – Кн.1. - 480 с.; Frank Stephen
P. Cultures in Flux: Lower–Class Values, Practices, & Resistance in Late Imperial Russia (Paper). – Princeton, 1994. – 224
p.; Idem. Crime, Cultural Conflict, and Justice in Rural Russia, 1856-1914. - Berkeley: University of California Press,
1999. – 374 p.

³¹ Иванов А.А. Лидеры сибирского областнического движения о проблемах политической и уголовной ссылки //
Россия и Сибирь: интеграционные процессы в новом историческом измерении XVIII - начале XX вв. Азиатская
Россия / отв. ред. И.Л. Дамешек, Ю.А. Петрушин. - Иркутск: Восточно-Сибирская издательская компания, 2008. -
С. 51-78; Его же. Политика штрафной колонизации Западного Забайкалья в ХVII-ХХ вв. и е итоги // Сибирская
ссылка: сб. научных статей / отв. ред. А.А. Иванов, С.И. Кузнецов, Б.С. Шостакович. Иркутск: Оттиск, 2011. - Вып.
6 (18). - С. 181-208; Иванов А.А., Кальмина Л.В., Курас Л.В. Забайкальская периферия на переломе эпох (1880-
1920-е гг.). – Иркутск: Оттиск, 2012. -299 с.

³² Волочаева А.В. Нерчинская уголовная каторга во второй половине ХIХ века. Автореф. дис. на соиск. … канд.
ист. наук. – Улан-Уде, 2009. - С. 18-19.

³³Курас Л.В., Курас Т.Л., Щербаков Н.Н. История Иркутской Судебной палаты. – Улан-Удэ: Изд.-полигр. комплекс ВСГАКИ, 2003. – 254 с.; Деревскова B.M. Становление и развитие пореформенной судебной системы Восточной Сибири в конце XIX - начале XX века. - Иркутск: Артпресс, 2004. – 343 с.; Курас Л.В., Суш С.П. и др. История пенитенциарной системы в Бурятии. - Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 2007. - 202 с.

не³⁴. А.А. Сысоев и С.И. Калашникова, основательно рассмотрев организацию и отчасти практическую деятельность уголовного сыска в регионе, к сожалению, не оценили потенциал сыска относительно потенциалу забайкальской преступности, не выявили эффективность деятельности сыска и его вклад в борьбу с преступностью Забайкалья.

Таким образом, несмотря на наличие научных изысканий, затрагивающих различные аспекты межреволюционной преступности в Российской империи, а также ряда работ, изучающих историю преступности отдельных областей и губерний, истории межреволюционной преступности Забайкалья должного внимания уделено не было. Это обусловило выбор темы диссертации, а научная разработанность тематики определили е цель и задачи.

Цель диссертационного исследования – осуществить комплексное исследование особенностей развития уголовной преступности и сыска на территории Забайкальской области в специфичное историческое время между двумя русскими революциями.

Задачи исследования:

– установить специфику развития количественных параметров тяжкой и мелкой преступности в Забайкальской области от окончания Первой русской революции и до революционного подъема в феврале 1917 г. в стране;

– реконструировать и исследовать сущность и формы преступных проявлений против личности и собственности в исследуемый период в Забайкальской области, без учта Читы, а также представить социальный облик участников областных преступлений;

– восстановить и проанализировать сущность и формы преступных проявлений против личности и собственности в Чите, а также представить социальный облик участников читинских преступлений;

– исследовать читинскую проституцию и определить е роль в повышении криминала в административном центре;

– проанализировать структуру, штатную численность уголовного сыска в Забайкалье в межреволюционное время, оценить уровень профессиональной подготовки сотрудников;

³⁴ Беляева Н.А., Лаврик Л.А., Ляпустин С.Н. [и др.]. Дальневосточная контрабанда как историческое явление (Борьба с контрабандой на Дальнем Востоке России во второй половине ХIХ-первой трети ХХ века): монография. - Владивосток: РИО Владивостокского филиала Российской таможенной академии, 2010. – С. 76-93, 100-107, 114-128; Беляева Н.А. Таможенная служба в Приамурье и Забайкалье в условиях Первой мировой войны // Таможенная политика России на Дальнем Востоке. – 2014. - № 4 (69). – С. 104-113; Бондаренко Е.Ю. Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России в годы Первой мировой войны (1914-1918 гг. // Вглядываясь в прошлое: дальневосточное общество в 1917-40-е годы ХХ в. Сб. научных статей. – Владивосток:ДВО РАН, 2002 – С. 27-43; Дударенок С.М. Криминология и религия // Первые Кузбасские философские чтения: материалы Всероссийской научной конференции, 5-6 октября 2000 г. – Кемерово: Кузбассвузиздат, 2000. - С. 35-37; Моисеева Л.А. Предпринимательство на Дальнем Востоке России: общие особенности развития в конце ХIХ- начале ХХ века // Дальний Восток России: основные аспекты исторического развития во второй половине ХIХ-начале ХХ века. -Владивосток: Дальнаука, 2003. – С. 86-89; Шабельникова Н.А. Деятельность милиции по противодействию наркопреступности на Дальнем Востоке России в 20-е гг. // Актуальные вопросы борьбы с преступлениями. Научно-практический журнал. – 2015. - № 2. – С. 74- 77; Ее же. Особенности развития преступности в Приморье в 20-30-е гг. // Таможенная служба Дальнего Востока: прошлое, настоящее, будущее. Материалы научно-практической. конференции, посвященной 100-летию таможенной службы Дальнего Востока. – Владивосток: ВФ РТА, 1999. - С. 22-24; Сонин В.В. Таможенная служба и борьба с котрабандой на Дальнем Востоке (1917-1918 гг.). Там же. - С. 7-9.

– выявить и охарактеризовать проблемы в практической деятельности сыскных органов региона, определить вклад сыска в борьбу с уголовной преступностью Забайкалья.

Объект исследования – преступность, как социальный феномен.

Предметом исследования является процесс формирования и развития количественных и качественных параметров уголовной преступности в Забайкалье, а также борьбы уголовного сыска с ней в исторических условиях последнего десятилетия российского самодержавия (до февраля 1917 г.).

Территориальные рамки исследования включают административный центр Забайкальской области – Читу, а также все 8 уездов вместе с уездными центрами, входившими в изучаемый период в состав области. В настоящее время на данных территориях расположены Республика Бурятия и Забайкальский край.

Хронологические рамки исследования включают в себя время с июня 1907 г. по февраль 1917 г. Нижняя ступень отмечена завершением Первой русской революции, установлением третьиюньской монархии, снижением преступности после е всплеска. Хотя политическая ситуация внешне стабилизировалась, конфликты оставались неразрешенными. Наступил период перехода от одной революции к другой, который характеризовался различными изменениями в общественной жизни, а, следовательно, и трансформацией криминала. Активизировалась борьба с уголовной преступностью, в результате чего в регионах империи были созданы сыскные отделения. Верхняя граница хронологических рамок обуславливается революционными событиями февраля 1917 г., принесшие стране радикальные изменения: смену политического строя, отмену имперского законодательства, падение прежних институтов власти, иное социально-экономическое развитие страны, а, следовательно, и очередную трансформацию преступности.

Научная новизна обусловлена выбором тематики, а также способом е исследования. Забайкальская преступность межреволюционного времени впервые стала предметом системного и целостного анализа на основе различных источников, в большинстве своем неиспользованных в прошлом и впервые введнных в научный оборот.

Новой является авторская концепция выделения преступности областного центра – Читы – в качестве самостоятельной темы.

Впервые были реконструированы количественные параметры и видовые преобладания тяжкой и отдельно мелкой преступности в Забайкальской области, выявлены количественный потенциал, динамика и специфика количественного развития регионального криминала.

Впервые установлено качественное состояние наиболее распространенных
преступлений Забайкалья с выявлением типичных форм их проявления.
Определен социальный облик преступности. Формы проявления и облик
представлены в процентных соотношениях, подсчет которых осуществлялся
автором самостоятельно путм поэтапного структурного анализа массы
преступных фактов, совершенных на территории Забайкальской области и Читы с
июня 1907 г. по февраль 1917 г. Анализ преступлений в тесной взаимосвязи с
историческими процессами позволил выявить особенности развития

качественных параметров забайкальской преступности, представить е

периодизацию, установить тенденции в социально-культурной среде в этот уникальный период. На характерных примерах проведена конкретизация забайкальского криминала, выявлен ряд исторических судеб.

Была определена роль региональных условий существования в формировании местной преступности, влияние на не общероссийских и региональных исторических процессов. Впервые выявлено воздействие экстренных мер государственной власти времени Первой мировой войны на трансформацию забайкальской преступности.

Существенно дополнен исторический опыт борьбы забайкальского сыска с уголовными проявлениями в регионе. Установлены особенности и проблемы практической деятельности сыска, а также просчеты государственной власти в его формировании. Впервые определено соответствие сыскной деятельности потенциалу и состоянию регионального криминала. Выявлены эффективность работы сыска и его вклад в борьбу с забайкальской преступностью. Установлен уровень раскрываемости тяжких преступлений в Забайкалье.

Теоретическая и практическая значимость работы заключается в
расширении научных знаний по истории Забайкалья. Тема является
перспективной для дальнейших изысканий с укрупнением предмета

исследования, хронологических и территориальных рамок. Содержание исследования может быть использовано в учебно-образовательных заведениях в процессе преподавания отечественной истории, социальной истории России, истории Забайкальского края, истории Республики Бурятии. Его можно применить при разработке спецкурсов по истории преступности Забайкальского края и Республики Бурятия, использовать при написании учебной литературы или обобщающих работ по истории. Сведения из диссертации могут быть использованы краеведами, а также работниками музеев, в том числе органов правопорядка, при составлении экспозиций по соответствующей тематике.

Материалы диссертации на основании исторической аналогии позволяют понять характер современной преступности, спрогнозировать е изменение, раскрыть и оценить проблемы в деятельности органов правопорядка. Поэтому исследование может быть использовано в процессе оптимизации государственной и региональной политики в сфере борьбы с преступностью. Кроме того, работа позволяет глубже осмыслить активно обсуждаемые в наши дни предложения по легализации проституции и «легких» наркотиков, введению в свободное гражданское обращение огнестрельного оружия.

Ретроспективный анализ преступности важен и для воспитания морально-нравственных качеств у населения, формирования отрицательного отношения к алкоголю, наркотикам, противоправной деятельности.

Методология и методы исследования. Методологическую основу
диссертации составили положения о модернизации общества и взаимосвязи
различных явлений общественной жизни (С. Хантингтон, И.И. Ионов, В.И.
Пантин, В.П. Булдаков, Б.Н. Миронов). При исследовании и написании
диссертации использовались специально-исторические (историко-генетический,
историко-сравнительный, системно-функциональный, проблемно-

хронологический, статистический) и общенаучные методы, принципы историзма и объективности, а также диалектического и системного подхода к изучаемым

явлениям. Историко-генетический метод в совокупности с диалектическим и
системным подходом, а также с принципами историзма и объективности, на
основе приоритета фактов и письменных свидетельств, позволили

проанализировать развитие забайкальской преступности и борьбы с ней
уголовного сыска в многостороннем историческом контексте от окончания
Первой русской революции и до революционного подъема 1917 г. во взаимосвязи
с исторической обстановкой. Этот метод, подходы и принципы позволили
определить наполненность, многообразие преступности Забайкалья, выявить
конкретно-историческую обусловленность этой преступности, роль особенностей
регионального развития в е формировании, а также оценить эффективность
борьбы с ней. Историко-сравнительный метод помог установить проявление в
преступлениях общего и особенного, выявить отличительные особенности
областных преступлений от читинских, довоенных от преступлений военного
времени. Благодаря этому методу удалось определить причинно-следственные
связи, тенденции, закономерности региональных процессов в преступности и в
деятельности сыска. Системно-функциональный метод позволил исследовать
содержательную сторону осуществляемых органами власти мероприятий в
регионе, направленных на снижение преступности, определил реализуемую в
Забайкалье политику и е влияние на местную преступную среду. Проблемно-
хронологический метод дал возможность выявить проблемно-
трансформационные процессы в преступлениях, в социальном облике
потерпевших и преступников, а также в борьбе забайкальского сыска с
криминалитетом. Статистический метод позволил обработать количественные
данные о преступности, систематизировать и обобщить фактический материал,
выявить типичные формы преступных проявлений и вычислить их процентные
соотношения, установить коэффициенты преступности, определить истинный
уровень раскрываемости преступлений.

Фрагментарность различных исторических источников, которая создала временные и пространственные пробелы в исследуемых явлениях и фактах, восполнялась с помощью метода временной и пространственной экстраполяции, а также метода аналогии. Методы общенаучного анализа, сопоставления и обобщения позволили исследовать исторические источники разной видовой принадлежности, и были необходимы при формулировании выводов.

Кроме этого, автором применялись элементы междисциплинарного
подхода. Сравнительно-правовой метод (юриспруденция) на основе сравнения
фактического материала с правовыми актами исследуемого периода позволил
классифицировать выявленные деяния, распределить материал по

территориальности и по исследуемым группам (преступления против личности и против собственности), определить юридическое положение потерпевших и подозреваемых лиц, выявить влияния законов и подзаконных актов на поведение забайкальцев. Психологический и экральный анализ (психология) использовались при изучении мотивации забайкальских преступников, анализе поведения потерпевших, подозреваемых, сотрудников сыска. Социологический анализ (социология) был необходим при исследовании информации о социальных группах, при выявлении социальных связей и отношения к ним в забайкальском обществе.

Источниковую базу исследования составил комплекс материалов, которые можно условно разделить на пять крупных групп. Делопроизводственные материалы государственных структур. Это наиболее объемная и важная группа неопубликованных источников, которые выявлены в фондах Российского государственного исторического архива (РГИА), Государственного архива Иркутской области (ГАИО) и Государственного архива Забайкальского края (ГАЗК). Всего автором в процессе исследования использовался 21 архивный фонд. В РГИА особенной ценностью обладали дела фондов Министерства юстиции (ф. 1405), Центрального статистического комитета МВД (ф. 1290), Департамента общих дел МВД (ф. 1284), Совета министра внутренних дел (ф. 1281), Канцелярии министра внутренних дел (ф. 1282). Документы этих фондов позволили определить особенности забайкальской преступности, е отличия от преступности в других регионах империи, помогли установить отношение представителей государственной власти к процессам, влиявшим на преступность в Забайкалье. В ГАИО изучались материалы фондов Канцелярии Иркутского генерал-губернатора (ф. 25) и Иркутского губернского управления канцелярии Иркутского генерал-губернатора (ф.32). Они предоставили информацию о резонансных преступлениях, совершенных в Забайкалье, помогли выявить схожесть и отличительность преступности в соседних регионах. В ГАЗК использовались дела из фондов Военного губернатора Забайкальской области (ф. 13) и его Особой канцелярии (ф. 14), фондов различных отделов Забайкальского областного правления: политического (ф. 1п.), общераспорядительного (ф. 1о.), врачебного (ф. 1вр.). Документы этих фондов показали типичные мотивацию, место, время, способы, обстоятельства совершения тяжких и особо тяжких преступлений в регионе, выявили специфику формирования, кадровую политику и проблемы в деятельности уголовного сыска Забайкалья. Благодаря этим фондам были установлены мероприятия, которые предпринимали представители забайкальской власти по снижению степени преступности, прогнозируемые и полученные ими результаты. Дела фондов Читинского уездного полицейского управления (ф. 24) и Читинского городского полицейского управления (ф. 26) прояснили социальный портрет подозреваемых, тенденции качественных изменений в преступлениях и в борьбе с ними, показали структуру, штатную численность и реальную деятельность уголовного сыска в регионе. Документация фонда Читинского окружного суда Иркутской судебной палаты (ф. 43) внесла ясность в распределение судебно-следственных участков при статистических подсчетах, прояснила причины противоправного поведения в регионе. Делопроизводство прокурора Читинского окружного суда (ф. 50) содержит информацию об особо опасных уголовных преступлениях, совершенных в регионе. Сохранившиеся в фонде Читинской тюрьмы (ф. 170) личные дела арестантов подтвердили социальный состав забайкальских преступников. Сведения о криминале в военной среде выявлены в фонде Иркутского губернского жандармского управления в Забайкальской области (ф. 219). Ценность для понимания Забайкалья, как местности с особыми условиями существования, представляют собой материалы фондов Правления Амурской железной дороги (ф. 214) и Читинского отделения Забайкальского жандармско-полицейского управления (ф. 305). Статистические материалы. Это

неопубликованные и опубликованные ведомости, своды, сборники

статистических сведений, обзоры Забайкальской области, «Статистические
ежегодники России». Они позволили установить количественные параметры и
динамику преступности в Забайкалье, выявить и сравнить криминальный
потенциал области. Законодательные источники. Это законы и подзаконные акты
российского и регионального уровня – как опубликованные, так и
неопубликованные (уставы, законоположения и циркуляры различных ведомств,
«Уложение о наказаниях уголовных и исправительных», «Уголовное уложение
1903 года», «Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями», «Устав о
предупреждении и пресечении преступлений», «Устав врачебный», «Устав
уголовного судопроизводства»). Дополнительно автор пользовался нормативно-
правовой документацией, содержащейся в «Собрании узаконений и
распоряжений Правительства, издаваемом при Правительствующем Сенате» и в
«Полном собрании законов Российской империи». Законодательные источники
использовались для установления сущности и динамики правового фона в
Забайкалье, особенностей законодательного положения социума и сыскных
органов в регионе, специфики следственно-судебной и сыскной деятельности, а
также для квалификации преступлений. Источники личного происхождения
представлены мемуарами, записями, письмами, дневниками, очерками
работников правоохранительных органов³⁵ и высокопоставленных
правительственных чиновников³⁶. Они помогают полнее восстановить картину
преступности в Российской империи и вскрыть многие связанные с ней
проблемы. Особый научный интерес представляют воспоминания регионального
масштаба (чиновник А. Кейзерлинг, каторжанин П.Ф. Якубович, атаман Г.М.
Семенов, дочь ссыльных евреев и прихожанка церкви христиан-баптистов Б.Б.
Дженсен). Как с позиций непосредственного участника, так и стороннего
наблюдателя, они помогают понять общественную жизнь, обычаи и традиции
Забайкалья, некоторые особенности его развития и условия существования,
вскрывают культурно-нравственную составляющую местного общества.
Периодическая печать. Из печати общеимперского масштаба автор обращался к
дореволюционным журналам, предназначенным для широкого круга читателей
(«Исторический вестник», «Северный вестник», «Современный мир», «Русская
мысль»), и к специализированным изданиям («Судебный журнал», «Журнал
министерства юстиции», «Вестник права и нотариата», «Тюремный вестник»,
«Вестник права», «Военный сборник», «Вестник общественной гигиены,
судебной и практической медицины, издаваемый Медицинским Департаментом»,
«Вестник полиции»). В этих изданиях часто отражались различные криминальные
факты, обсуждались уголовные дела и процессы, в особенности резонансные. Их
анализ помог проследить обстоятельства совершения некоторых преступлений,

³⁵ Фон-Ланге В.В. Преступный мир. Мои воспоминания об Одессе и Харькове. - Одесса: Тип. Л. Нитче, 1906. - 64
с.; Шеварнадзе, С.З. Мысли старого служаки. - Тифлис, 1910. – 82 с.; Кошко А.Ф. Жестокие убийцы.
Воспоминания начальника Московской сыскной полиции. – СПб.: Авалон, 2009. – 256 с.; Путилин И.Д. Среди
убийц и грабителей: записки начальника Санкт-Петербургской сыскной полиции / сост. и авт. предисл. Т.Ф.
Прокопов. Оформ. Б.Н. Егоров - М. : Современник, 1995. - 413с.

³⁶ Витте С.Ю. Воспоминания. - М.: Мысль, 1991. - 708 с.; Столыпин П.А. Переписка / под ред. П. А. Пожигайло;
Фонд изучения наследия П. А. Столыпина; Федер. архив. агентство; Рос. гос ист. Архив. - М.: РОСПЭН, 2004. - 702
с.

полнее выявить облик потерпевших и преступников, установить мотивы
преступлений, глубже понять причины криминального поведения.

Примечательно, что специализированная печать дореволюционного времени являлась источником многопланового характера. В ней часто также встречалась статистическая информация по исследуемой тематике, информация о действовавших законах, работы учных по различным проблемам преступности. Анализировалась автором и печать регионального масштаба («Забайкальская новь», «Иркутские губернские ведомости», «Восточная заря», «Голос Сибири», «Иркутская жизнь», «Сибирская мысль», «Сибирь»). Региональная печать обычно оперативно отражала общественное мнение в регионе, служа проводником различных обывательских комментариев, сравнивала региональные преступные события и явления с событиями и явлениями в сопредельных местностях. Е массовость позволила проследить трансформационные тенденции в социальной среде обитания региона. Дореволюционные периодические издания адресно-справочного характера также служили важным дополнением к источниковой базе.

Положения, выносимые на защиту:

1. Забайкалье в составе Российской империи в рассматриваемый период представляло собой регион, в котором сформировался высокий потенциал тяжкой преступности. Среди всех забайкальских преступлений количественное преобладание ежегодно оставалось за преступлениями против собственности. При этом каждый год в Забайкалье совершалось особенно много убийств. На динамику забайкальской преступности влияли как общеимперские, так и региональные исторические процессы.

2. В исследуемый период многие представители забайкальского социума, испытывая относительно низкий контроль со стороны общественных и государственных структур, обладая повышенным уровнем личной свободы и мобильности, нередко решали свои проблемы, особенно материальные, за счет других. В поведении обывателя Забайкалья проявлялась жестокость, коварство, раздражительность, несдержанность, обидчивость, ненависть, мстительность, хулиганство, предательство, разврат, но особенно корысть. Корыстный характер в регионе носила и основная масса убийств. Забайкальский криминалитет нередко действовал напролом, используя грубую физическую силу или оружие. Множество преступных деяний в Забайкалье он совершил стихийно, в бытовых драках, но основная масса преступлений была им заранее спланирована. Многие преступления в регионе имели признаки профессионального исполнения. Несмотря на это некоторая часть населения, нередко только начиная жизненный путь в Забайкалье и ещ не осознав криминальную специфику местной среды обитания, часто относилась беспечно к своему имуществу, здоровью и жизни. Межличностными доверительными отношениями в Забайкалье не дорожили и нередко их использовали в криминальных целях.

3. Наиболее втянутыми в забайкальскую преступность были представители крестьянского сословия. Повышенную преступную активность проявляли китайские подданные, которые и являлись основными исполнителями убийств в Забайкальской области. Очень криминальными были ссыльнопоселенцы.

4. Существенное влияние на состояние и развитие забайкальской
преступности оказывали массовая уголовная ссылка, приграничное положение

области в совокупности с легким переходом границы, а также комплекс иных особых региональных условий социально-демографического, географического и природно-климатического характера, в которых исторически развивалось Забайкалье.

5. Наиболее опасные условия жизни были сформированы в
административном центре, который являлся особенно криминальным местом в
области. Читинская преступность отличалась от областной, была более корыстна
и жестока, моложе и профессиональнее. Существенно повышала уровень
преступности Читы высокоразвитая читинская проституция.

6. После ряда экстренных мероприятий государственной власти, связанных с началом Первой мировой войны, в забайкальской преступности наступил крупный перелом. Существенное численное снижение преступности в это время в регионе сопровождалось изменением е качественных параметров. С конца 1915 г., а особенно к началу революционного 1917 г., в Забайкальской области произошел количественный рост преступности, сопряженный с новыми качественными изменениями.

7. Потенциал уголовного сыска в Забайкалье в межреволюционное время не соответствовал региональным потребностям. Эффективность сыска и его вклад в борьбу с местной преступностью были крайне низкими. Общая раскрываемость тяжких преступлений оставалась невысокой.

Степень достоверности и апробация результатов. Результаты работы
обсуждались и получали положительные отзывы на заседаниях кафедры
Отечественной истории Забайкальского государственного университета.

Апробация диссертации прошла на пяти научных конференциях различного уровня. Основные теоретические положения и фактический материал использовались при реализации научных проектов, что отражено в 12 научных публикациях, в том числе в 4 публикациях в рецензируемых научных журналах из списка ВАК при Министерстве образования и науки Российской Федерации.

Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав (девяти параграфов), заключения, списка сокращений, списка источников и литературы, приложений.

Специфика развития мелкой преступности

В данной главе выявляется и исследуется развитие количественных показателей тяжких и мелких преступлений в межреволюционный период на территории Забайкалья, а также иных мест Российской империи. Определяется видовое преобладание преступлений в Забайкальской области, степень региональной криминальности, динамика и специфика количественного развития преступности в Забайкалье, а также особенности влияния на не общероссийских исторических процессов.

Перед началом исследованием автор намерен сделать следующее пояснение. На международном уровне исследователи ещ в ХIХ веке условились при определении степени (потенциала, уровня) преступности в определенной местности, для сравнительного исследования, пересчитывать число преступлений, число преступников и т.п. на 100 тысяч человек соответствующей местности126. В современное время практика пересчта показателей преступности на 100 тысяч жителей местности сохранилась как в исторической науке, так и в других науках127. В связи с этим выявленные статистические показатели преступности автор соответствующим образом самостоятельно пересчитывал.

Для подсчетов автору потребовались числовые показатели народонаселения Забайкалья по годам. Однако число жителей Забайкальской области, как оказалось, в разных источниках показано по-разному. О народонаселении забайкальского региона в исследуемый период в центральном статистическом комитете МВД Российской империи имелись одни сведения, а в местных статистических органах несколько иные (см. приложение А, таблица А.1). Цифровые расхождения – это результат разных подходов и целей, которыми руководствовались административные органы. В центральном статистическом комитете страны сведения о численности народонаселения Забайкалья формировались следующим образом. Отправными цифрами были показатели, полученные в результате общеимперской переписи от 1897 года, к которым ежегодно прибавлялось количество зарегистрированных в Забайкалье и в Чите новорожденных детей. Местные же власти тщательно проводили подсчты лиц фактически проживающих в области и в городе. Сведения местных органов, которые имеются у автора, представлены не за все межреволюционные годы. Но их фрагментарный характер не может умалять значимости для исследования, так как именно они дают возможность провести более точные подсчты и, следовательно, прийти к наиболее объективным выводам. Поэтому автор использует сведения о численности населения местной статистики как наиболее точные и к тому же подтверждающиеся другими историческими источниками. Лишь при отсутствии таковых дополнительно привлекаются данные центральных органов.

Автором проводится раздельное исследование тяжкой и мелкой преступности, так как это, по убеждению историков, существенно расширяет представление об истории преступности128. В первом параграфе анализируется развитие количественных показателей тяжких преступлений.

За основу автором взята (по годам) общая численность всех возбужденных уголовных дел по тяжким преступлениям и численность возбужденных уголовных дел по наиболее распространнным и особенно тяжким общеуголовным преступлениям в Забайкалье, Азиатской России, Российской империи, а также в столичных городах империи (Санкт-Петербурге и Москве). Наиболее распространнные и особенно тяжкие преступления – это убийства, преступления против телесной неприкосновенности (нанесения телесных повреждений), преступления против женской чести (изнасилования), истребление имущества (поджоги и т.п.), насильственное похищение чужого имущества (грабежи и разбои), кражи, мошенничества. Ежегодно такие преступления составляли основную часть (как правило, не менее 70 %) из всей массы совершенных тяжких общеуголовных преступлений (как в Забайкальской области, так и в других регионах и городах империи).

При этом выявленное количество возбужденных уголовных дел (общая численность дел и численность дел по наиболее распространенным преступлениям) в разных местах автором самостоятельно пересчитывается на 100 тысяч жителей соответствующих мест, благодаря чему появляется возможность сравнить численность преступлений в разных местностях (Ю.М. Антонян такой высчитанный показатель на 100 тысяч жителей называл «уровнем» или «коэффициентом преступности»129). Кроме этого, аналогичным образом выявляются показатели, а затем высчитываются и сравниваются коэффициенты тяжких преступлений отдельно в Чите и отдельно на остальной территории области (в сельской территории области).

Пересчет численности возбужденных уголовных дел на 100 тысяч жителей (подсчет «коэффициента») автором проводился следующим образом. Число уголовных дел (число следствий), возбужденных в определнной местности в определенный год делилось на число жителей этой местности за тот же самый год, а затем умножалось на 100 тысяч. При этом автор за число уголовных дел в Азиатской России брал число уголовных дел, возникших в Сибири и Средней Азии в совокупности (три судебных округа: Омский, Иркутский, Ташкентский). За число жителей Азиатской России также бралось общее народонаселение Сибири и Средней Азии. За число уголовных дел в Российской империи автор брал число уголовных дел, возникших в Азиатской и Европейской России включая Кавказ в совокупности, но без учта Финляндии. За число жителей Российской империи автором бралось народонаселение всей страны, также без учта Финляндии.

Преступления против собственности в регионе

Город Троицкосавск со слободами Кяхтой и Усть-Кяхтой занимал третье после Читы и Верхнеудинска место по численности населения. В 1910 г. здесь проживало 10 103 жителя231. В Кяхте имелось отделение Русско-китайского банка. Благодаря удачному расположению и близости с китайской границей здесь осуществлялась бурная торговля с Китаем, в особенности чаем, которая, однако, в исследуемое время уже отчасти приходила в упадок. Здесь проживали многие известные в области купцы 1 и 2 гильдии. Происходило особенное сосредоточение торговых предприятий, в том числе иностранных232.

На высокую криминальность территории строительства западной части Амурской железной дороги в 1909-1913 гг. влияло присутствие заключенных Нерчинской каторги, которые направлялись туда для проведения работ. Кроме этого, влияние исходило от перенасыщения там рабочих с различных мест империи. В большинстве своем в этот отдаленный край на эту особенно тяжелую работу приезжали люмпенизированные лица в возрасте наибольшей жизненной активности233. Многие из них были склонны к частому употреблению алкоголя. Несмотря на запреты администрации и полиции, состоявшей в местах постройки фактически всего из 2 приставов, алкоголь, благодаря отечественным и китайским спиртоносам, без особого труда доходил до рабочих. Причем стоимость его была невелика. К примеру, одна бутылка спирта в 1912-1913 гг. в этом месте стоила примерно 20 копеек, а водки – 10 копеек. В результате описываемая местность нередко представляла собой «пьяное царство»234, где убийство, произошедшее во время ссоры в пьяном угаре, являлось обычным явлением235. Так, 29 ноября 1910 г. в районе станции Кислый ключ, в бараке рядчика Ефремова, между пьяными рабочими произошла драка, во время которой крестьянин Степан Васин, 19 лет, убил крестьянина Гурьяна Яказова, 39 лет236. В эти годы, особенно во времена проезда рабочих к местам проведения работ (обычно это случалось в мае, к вскрытию реки Амур), и во времена отъезда обратно (обычно это происходило в августе, а также с октября по февраль), не только на местах постройки, но и по всей линии Забайкальской железной дороги степень криминальности кардинально увеличивалась. На станциях рабочие часто подолгу ожидали подачи вагонов или нужного поезда, скапливаясь одновременно в одном месте по 700, а иной раз и по 5-6 тысяч человек. Особенно в это время преступность увеличивалась на станции Сретенская, где происходила стыковка железнодорожного сообщения с водным, и на разъезде Куенга, Нерчинского уезда237. Словно на линию фронта в эти периоды к железной дороге стягивались органы правопорядка. В помощь жандармской железнодорожной полиции обязательно направлялись силы общей полиции области. На некоторых станциях для поддержания порядка органы власти концентрировали военные подразделения238. Криминал исходил как от самих рабочих, так и от местного криминального элемента, который, пользуясь ситуацией, также стягивался сюда в надежде поживиться. Особенно преуспевали в этом преступники и преступные группы из числа кавказцев239. К примеру, 4 сентября 1910 г. в 10 часов в районе западной части строительства Амурской железной дороги из засады 2 выстрелами в грудь был убит проезжавший на телеге по дороге на станцию Сбега известный полиции спиртовоз, крестьянин Федор Яковлевич Пустовойтов. У убитого было похищено более 300 рублей. По горячим следам был задержан грузин, бывший ссыльнопоселенец, крестьянин по фамилии Демонио240. Органами власти на всех станциях и в районе 1 версты от полосы отчуждения, по линии следования рабочих, запрещалась продажа спиртных напитков как из частных заведений, так и из казенных винных лавок. Всеми силами перекрывался доступ к станциям незаконных спиртоносов. Характерно, что в незаконной продаже спирта рабочим активное деятельное участие в это время нередко принимали и местные казаки241. В 1913 г. строительство западной части подошло к завершению, и наплыв рабочих существенно уменьшился. В 1914 г. он и вовсе прекратился. В первой половине 1915 г. преступления на территории постройки совершались очень редко242. В это время криминал с мест постройки плавно переместился в железнодорожные поселки. В итоге во второй половине 1915 г. должности полицейских приставов 1 и 2 стана постройки были упразднены, а их территория обслуживания была разделена между жандармской железнодорожной полицией, Нерчинским полицейским управлением и приставами золотых промыслов Кабинета

Преступления против собственности в Чите

В данной главе устанавливается и исследуется качественное состояние наиболее распространенных преступлений против личности и собственности, совершнных в исследуемый период исключительно в городе Чите. Определяется социальный облик читинской преступности. Выявляются е исторические изменения. На характерных примерах осуществляется конкретизация читинской преступности. В главе также исследуется читинская проституция исключительно в контексте е взаимосвязи с преступными проявлениями. Устанавливается роль региональных особенностей исторического развития в формировании преступности в Забайкальской области. Все процентные соотношения, указанные в данной главе, высчитываются автором самостоятельно, исходя из анализа фабул множества совершенных в Чите преступлений. Сведения о них выявлены в следующих исторических источниках635. В первом параграфе данной главы анализируется состояние и развитие основных преступлений против личности: убийств и причинений телесных повреждений, которые были совершенны в Чите. Убийства. При подсчетах автором не учитывались случаи, в которых криминальная составляющая не усматривалась. Не учитывались случаи законного причинения смерти должностными лицами специальных ведомств: при задержании преступников, бежавших арестантов636. Не учитывались неумышленные или нечаянные причинения смерти. Часто они были связаны с неосторожным обращением с огнестрельным оружием. При этом обычно виновниками выступали дети637, но встречались и совершеннолетние лица638. При этом в Чите такая смертность от совершеннолетних лиц исходила реже, чем в области. Не учитывались также случаи умышленных и нечаянных самоубийств.

Отметим, что материалы о детоубийствах в Чите автором выделены из общей массы убийств. Типичные формы проявления детоубийств в процентных соотношениях не высчитывались. Совершали детоубийства в Чите обычно матери. Убивали, как правило, недавно родившихся детей, однако случались и убийства двухмесячных детей. Обычно ребнка просто оставляли в безлюдном месте, где он умирал от голода или переохлаждения (в холодный период года). В тплое время матери-убийцы топили детей в различных водоемах. Каких-либо изменений в 1907– 1917 гг. в детоубийстве автором установлено не было639.

Отметим, что аборты640, а особенно подкидывания младенцев641, в Чите совершались гораздо чаще, чем в области. О многом говорят материальные затраты города на подкидышей. Так, только в 1912 г. Читинской городской управой лишь на содержание яслей для подкидышей в Чите было затрачено 1200 рублей642. Подкидывания младенцев, при ином состоянии социально-культурной среды, способны были бы заменить собой детоубийства. Например, в Москве, в отличие от Забайкалья, детей в исследуемый период, как правило, не убивали, а как раз подкидывали643. Но специфика Читы заключалась в том, что детоубийств здесь ежегодно совершалось также много, как и подкидываний младенцев644.

Причины популярности в Чите детоубийств, абортов, подкидываний младенцев заключались не только в материальной необеспеченности населения, но и в высоком развитии городской проституции, в особой половой развязности читинского общества. Ежегодно из всех незаконнорожденных в Забайкалье детей примерно 1/3 рождалась в Чите. К примеру, в 1910 г. из 527 незаконнорожденных детей 144 родилось в Чите (27%). Если в области незаконнорожденные дети среди всех родившихся в 1910 г. детей составляли примерно 1,5%, то в Чите - 7%. В 1911 г. в Чите незаконнорожденных детей среди всех родившихся было 10%645. Ярко свидетельствует о нравственном состоянии социума Читы обычный для города случай, произошедший 14 марта 1914 г. В тот день в 14 часов 30 минут в арестное помещение при второй полицейской части Читы была доставлена в пьяном виде крестьянка Гутайского селения, Нижне-Нарымской волости, Верхнеудинского уезда, Анисья Трофимовна Ефимова, 36 лет, проживавшая в Чите. Доставлена она была за интимную близость в дневное время прямо на Базарной площади с крестьянином Митюшкиным. В полицейской части при младших городовых Митрофане Антощуке и Иване Аброськове, Ефимова стала ругать всех полицейских чинов и все начальство площади, а потом произнесла неоднократно матерные слова на Бога, царя, веру и закон

Проблемы практической деятельности забайкальского сыска и его вклад в борьбу с региональной преступностью

Высокий уровень преступности и огромный объем работы как в Забайкалье в целом, так и в Чите в частности побуждал на протяжении всего исследуемого периода полицейских руководителей просить и у Военного губернатора области, и у департамента полиции хоть немного увеличить численность Читинского сыскного отделения1001. Однако услышаны они не были. Численность отделения в 6 человек просуществовала вплоть до февраля 1917 г.1002

Общая полиция Забайкалья своим присутствием по мере возможности повышала потенциал уголовного сыска. Хотя в исследуемый период была неимоверно загружена своими прямыми и косвенными обязанностями: судебными, административно-хозяйственными, обязанностями по всевозможному надзору и контролю1003. Причем нагрузка по их исполнению возлагалась также на весьма малочисленный круг сотрудников. В административном центре области полицмейстеру и его помощнику подчинялось всего 5 полицейских чина общей полиции: 4 пристава Читы (Чита в исследуемый период делилась на 4 полицейские части) и 1 полицейский надзиратель местности под названием «колония Дальний вокзал» или «поселок Вокзал Дальний», которая фактически являлась достаточно крупной пятой частью города1004. У приставов, ответственных за относительно крупные части города, имелось по 1-2 помощника1005. Городовых, которые делились на старших и младших, в конце 1906-начале 1907 гг. по штату в Чите было всего 311006. Хотя согласно проекту закона «О преобразовании полиции в империи» приемлемым считалось 1 городовой на 400 жителей (до этого 1 городовой на 500 жителей), при этом на каждых 5 городовых 1 старший городовой1007. Так, даже по заниженным данным центральной статистики, согласно которым в Чите, к примеру, в 1907 г. 216 проживало всего якобы 24 300 жителей1008, городовых в городе должно было бы быть не 31, а 60. Если же во внимание о численности жителей Читы взять сведения местных статистов (72 341 жителей), то городовых в Чите в 1907 г. должно было бы быть не менее 1801009. Достаточно существенными были и географические объемы города. Чита в окружном обводе имела тогда 12 верст. Поселок Песчанка также считался городской чертой, хотя фактической отстоял от города в 7 верстах1010. О катастрофической нехватке сотрудников общей полиции и их загруженности в Чите отмечал в 1907 г. Военный губернатор области М.И. Эбелов в своих экстренных докладных записках, адресованных в департамент полиции1011. Однако в Петербурге М.И. Эбелов услышан не был. К 1908 г. Военный губернатор добился пополнения штатной численности городовых Читы за счет средств города и состоятельных читинцев. В результате городовых в 1908 г. стало уже 75: 31 штатных городовых, 30 содержалось на средства города, 14 за счт средств состоятельных горожан Читы1012. Штатная численность управления немного изменилась 6 июня 1909 г.1013. Количество городовых к началу 1910 г. стало 991014. Однако и численность жителей Читы существенно возросла. Исходя из вышеуказанных норм в 1910 г. в Чите городовых должно было бы быть не 99, а 2441015.

О загруженности общей полиции города ярко свидетельствуют архивные делопроизводственные материалы за 1908 г. Согласно им, не только приставы и городовые, но даже полицмейстер Читы трудился почти круглые сутки1016.

Примечательно, что вопрос об увеличении общей полиции также поднимался руководством Читинского городского полицейского управления неоднократно. В очередной раз о необходимости увеличить численность полиции и несколько модернизировать е полицмейстер Читы заявил в конце февраля 1916 г., когда криминальная обстановка в Чите стала существенно повышаться. Полицмейстер ходатайствовал перед Военным губернатором о необходимости сформировать в Чите дополнительную конную полицейскую команду из городовых, хотя бы в 25 человек. Аналогичная команда существовала в Иркутске и приносила там множество пользы. Благодаря такой команде профилактика, предотвращение, да и раскрытие преступлений вышли бы на более высокий уровень, так как ускорилась бы явка к месту происшествия сил полиции, существенно облегчилось бы преследование, а также поимка преступников. Просил полицмейстер увеличить и численность младших пеших городовых хотя бы ещ на 17 человек1017. Однако просьбы полицмейстера остались без удовлетворения. Штатная численность управления с 6 июня 1909 г. в неизменном состоянии сохранилась до Февральской революции 1917 г.1018

В области чины общей полиции были также загружены и малочисленны. Например, в 1912-1914 гг. основную работу общей полиции в области, не считая Читы, выполняли всего 25 становых приставов, 10 полицейских надзирателей, 2 горных исправника, 2 пристава золотых промыслов Нерчинского округа ведомства Кабинета его императорского величества, а также 2 пристава на постройке Амурской железной дороги, должности которых существовали с 1909 г. до середины 1915 г.1019 Особенно огромная нагрузка ложилась на становых приставов Забайкалья, которым нередко приходилось обслуживать участки с довольно внушительным числом жителей в них. Ведь при комплектовании полиции в сельской местности Забайкалья численность населения также не особо учитывалась.