Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Условия развития торгово-рыночных отношений в Тульской губернии во второй половине XIX в 54
1. Нормативное регулирование предпринимательской деятельности, торговли и промышленного производства в 1860 – 1890-е гг 55
2. Историко-географические условия и инфраструктура местного товарного рынка Тульской губернии 91
Глава 2. Структура и механизм функционирования местного товарного рынка Тульской губернии во второй половине XIX в 133
1. Организационная структура товарного рынка Тульской губернии в 1860 – 1890-х гг. 135
2. Пространство местного товарного рынка 185
Глава 3. Субъекты местного товарного рынка Тульской губернии второй половины XIX в. 198
1. Предприниматели Тульской губернии второй половины XIX в.: опыт просопографического анализа 200
2. Практики хозяйственного поведения участников местного товарного рынка Тульской губернии во второй половине XIX в 213
Заключение 227
Список источников и литературы 235
Список иллюстративного материала 275
Приложения 278
- Нормативное регулирование предпринимательской деятельности, торговли и промышленного производства в 1860 – 1890-е гг
- Организационная структура товарного рынка Тульской губернии в 1860 – 1890-х гг.
- Пространство местного товарного рынка
- Практики хозяйственного поведения участников местного товарного рынка Тульской губернии во второй половине XIX в
Нормативное регулирование предпринимательской деятельности, торговли и промышленного производства в 1860 – 1890-е гг
Анализ мировой исследовательской практики последнего десятилетия XX – начала XXI в. показывает, что в качестве одного из важнейших условий развития рыночных отношений целый ряд ученых рассматривает институты и определяемые ими институциональные ограничения182 . Исключением не стали и историки-экономисты, активно использующие в своих работах достижения институциональной теории183. Один из основоположников «новой институциональной экономики» (ответвления «новой экономической истории») Д. Норт полагал, что организационные факторы (экономические, идеологические, политические, социальные), влиявшие на производство, торговлю и потребление товаров, играют более важную роль, даже по сравнению с техническим и технологическим развитием. Аналогичной точки зрения придерживался американский историк-экономист П. Грегори, отмечавший, что «институты определяют экономические успехи или неудачи, может быть, в большей степени, чем осязаемые факторы вроде накопления капитала или колебаний в распределении рабочей силы»184.
В представлении Д. Норта рынок является системой, включающей различные институты – «структурные формы человеческих взаимодействий… сочетание правил, механизмов, обеспечивающих их соблюдение, и норм поведения»185. Под институтами он понимал «правила игры» на рынке, которые организуют взаимоотношения между людьми. По мнению Д. Норта, институты определяют и ограничивают набор множества альтернатив поведения участников рыночных отношений, институциональные ограничения запрещают совершать какие-либо действия, или указывают, при каких условиях и кому их можно совершать186. Д. Норт подразделяет институты на формальные (нашедшие выражение в официальных законах, подзаконных нормативно-правовых актах, контрактах и т.п.), неформальные (выраженные в традициях, обычаях, стереотипах поведения), а также процедуры по обнаружению и пресечению действий, отклоняющихся от установленных правил. Совокупность институтов определяет правовые, моральные рамки, в пределах которых осуществляют свою хозяйственную деятельность участники рыночных отношений. По мнению Д. Норта институциональные рамки устанавливают устойчивые (но при этом не всегда эффективные) структуры взаимодействия между людьми, а их влияние на экономику выражается в воздействии на трансакционные (возникающие во время обмена) и трансформационные (производственные) издержки предпринимателей. Институты не являются статичными, а процесс их изменения носит преимущественно инкрементный (эволюционный) характер187.
Изучение институциональных рамок, оказывавших влияние на организацию хозяйственной деятельности людей, требует не просто установления и анализа формальных и неформальных институтов, но и рассмотрения проблемы их соотношения между собой. Кроме того, важнейшим является выявление (по классификации экономиста В.И. Маевского) эволюционных (т.е. тех, которые обеспечивают саморазвитие экономики) и консервативных (не инициирующих или даже тормозящих экономическую эволюцию) институтов188.
Тульская губерния, являясь провинцией Европейской России, находилась в рамках общеимперского законодательства в сфере торговли и промышленности, и, несмотря на наличие в российской правовой системе множества частных узаконений относительно различных местностей страны189 , Тульская губерния исключительным юридическим статусом не обладала.
В Российской империи второй половины XIX в. так и не сложилось особых отдельных отраслей торгового и промышленного права. Русское торговое право не было кодифицировано, а нормы, регламентировавшие промышленное производство, товарный обмен и оказание услуг содержались во множестве законодательных актов, среди которых: «Устав торговый», «Устав фабричной и заводской промышленности», «Устав ремесленный», «Положение о пошлинах за право торговли и других промыслов», «Устав о народном продовольствии», «Устав врачебный». Центральным документом, регламентировавшим товарный обмен, признавался «Устав торговый» в редакции 1857 г. (исправленный после принятия «Положения о пошлинах за право торговли и других промыслов» 1863/1865 гг.). Однако, по мнению цивилиста второй половины XIX в., профессора П. Цитовича он был «быть может, самый запущенный и во всяком случае самый хаотический отдел нашего законодательства. Несмотря на подавляющую массу статей, он крайне беден юридическим содержанием… Устав Торговый даже не есть свод, а скорее склад обломков законодательной деятельности разных царствований, начиная с Петра В. Но эта законодательная деятельность развивалась, главным образом, под влиянием неодолимого желания: поскорее, путем распоряжений сверху, создать в России «торги и промыслы» и тем «умножить государственные доходы». Отсюда – в Уставе Торговом преобладание фискального, полицейского, сословного, даже технического материала над материалом юридическим…»190.
В силу отсутствия единого торгового кодекса российские правоведы второй половины XIX в. рассматривали торговое право в качестве специальной части гражданского, отмечая теснейшую связь с ним191. Правовед А.Х. Гольмстен писал, что специальным торговое право является «в том смысле, что частные правоотношения, коими занимается гражданское право, в торговом праве исследуются лишь постольку, поскольку они подвергаются изменению, упрощаются, осложняются, известным образом комбинируются, сообразно потребностям и условиям товарного оборота»192. По мнению исследователей, отсутствие в России во второй половине XIX в. отдельной отрасли торгового права было связано с неразвитостью, неполнотой и отрывочностью торгового законодательства193, обновление и развитие которого попросту не успевало за развитием предпринимательства, становлением индустриального общества и формированием рыночных отношений194 . В частности, подтверждением этому служит существенное различие между обыденным пониманием термина «торговля» и его юридическим значением, закрепленным в законодательстве195.
Ключевой проблемой в определении институциональных рамок, в пределах которых осуществляли свою хозяйственную деятельность участники рыночных отношений, является проблема торговой правосубъектности. С точки зрения теории права под правосубъектностью понимается устанавливаемое и защищаемое государством юридически значимое качество, которое не зависит от волеизъявления и желания отдельных лиц, необходимое для вступления в гражданские правоотношения196. Иными словами, правосубъектность понимается как способность человека выступать в качестве субъекта прав и обязанностей 197 . Структура правосубъекности представлена правоспособностью (т.е. способностью лица иметь права и обязанности) и дееспособностью (способностью своими действиями приобретать гражданские права, их самостоятельно осуществлять, создавая обязанности, а также исполнять их и нести ответственность за их выполнение)198. От торговой правосубъектности во многом зависит экономическая активность населения.
В русском гражданском праве второй половины XIX в. отсутствовали такие понятия как «субъекты гражданских правоотношений», «правоспособность и дееспособность физических лиц»199. Тем не менее, правоведами второй половины XIX в. были определены субъекты торговых правоотношений, а также широко использовались понятия «торговой правоспособности» и «торговой дееспособности». Субъектами торговых правоотношений признавались как физические лица, так и юридические (Шершеневич Г.Ф. Система торговых действий. Критика основных понятий торгового права. Казань, 1888. С. 297). Во-вторых, сущность торговли – это организация движения товара от производителя к потребителю с целью получения прибыли, т.е. спекуляция на разнице между приобретением и сбытом. Следуя данной логике, в качестве объектов торгового права цивилисты рассматривали все, что имело меновую ценность. Иными словами, товаром становилось все то, что приобреталось с целью перепродажи, включая перерабатываемое сырье (Цитович П. Очерк основных понятий торгового права. Киев, 1886. С. 1–4). Однако использование в законодательстве подобной трактовки понятия «торговля» было обусловлено не только сохранением архаичных норм предшествующих столетий, но и экономическими реалиями Российской империи второй половины XIX в. В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона находим: «под торговлей разумеют промысловую деятельность, имеющую целью преодолевать препятствия, разделяющие производителей и потребителей во времени и пространстве. Это определение… шире общепринятого, по которому Т[орговля]. заключается в покупке хозяйственных благ для их перепродажи по более дорогим ценам. Т[орговля]. в последнем смысле обнимает только функции купца, т.е. предполагает торговую деятельность, вполне обособившуюся от производства… И в наше время, однако, несмотря на специализацию хозяйственных функций, торговые операции не всегда отделены от производства: нередко фабрикант, еще чаще ремесленник выступают продавцами своих собственных продуктов, и не считать такую деятельность торговой значило бы чрезмерно сужать понятие торговля» (Энциклопедический словарь. Т. XXXIIIА. СПб., Брокгауз-Ефрон, 1901. С. 541–542). (акционерные компании, казна). Физические лица могли вступать в подобные отношения как самостоятельно, так и объединяясь в товарищества (полные или на вере), которые обыкновенно не рассматривались в качестве юридических лиц200. По характеру участия в торговых правоотношениях субъекты подразделялись правоведами на самостоятельных (самостоятельно и от своего имени занимавшихся торговлей) и вспомогательных (приказчиков, поверенных или конторщиков). Исходя из этого, под торговой правоспособностью понималась возможность вести торговлю от своего имени, т.е. возможность быть субъектом прав и обязанностей, вытекающих из торговых сделок. Под торговой дееспособностью – способность лично вести торговлю, самостоятельно от своего имени совершать торговые сделки201.
В январе 1863 г. императором Александром II было утверждено, а с 1 июля 1863 г. вступило в силу «Положение о пошлинах за право торговли и других промыслов»202, которое существенно изменило ряд норм «Устава торгового» 1857 г. 9 февраля 1865 г. была высочайше утверждена новая расширенная редакция «Положения о пошлинах…»203, появление которой было обусловлено анализом правоприменительной практики, а также частыми запросами о толковании слишком общо составленных норм, поступавшими от губернских Казенных Палат в Министерство финансов204 . Данное Положение провозгласило принцип свободы торговли. Статья 20 закона гласила, что свидетельства на право торговли и промыслов как купеческие, так и промысловые имеют право получать лица обоего пола, русские подданные всех состояний, а также иностранцы205 . Однако, несмотря на провозглашенные принципы свободы торговли, существовали ограничения, которые правоведом Н.И. Нарсесовым подразделялись на объективные и субъективные. К первым относились ограничения, касающиеся предмета торговых действий (ограничения в торговле медикаментами, ядовитыми веществами, оружием), т.е. обусловленные фискальными интересами государства, общественной безопасности или нравственности 206 . Например, ст. 881-886 «Устава врачебного» разрешали производить торговлю ядовитыми и сильнодействующими веществами только купцам, избранным от общества и аптекарям при наличии разрешающих документов207.
Организационная структура товарного рынка Тульской губернии в 1860 – 1890-х гг.
Охарактеризовать организационную структуру местного товарного рынка Тульской губернии позволяют материалы отчетной, статистической документации и справочной литературы и, как следствие, анализа динамики выдачи торговых свидетельств 471 . Как уже рассматривалось выше (Глава 1, 2), налогообложение предпринимателей в Российской империи второй половины XIX в. базировалось на патентной системе. Предприниматель приобретал торговое свидетельство (купеческое или промысловое), которое предоставляло ему определенный набор торгово-промышленных прав472. Причем свидетельства выбирались в зависимости от внешних признаков торгово-промышленной деятельности (рода торга – оптового, розничного, мелочного, количества помещений в заведении, численности рабочих и торговых служащих, местности, в пределах которой велась торговля или организовывалось промышленное производство). Таким образом, анализ динамики выдачи торговых свидетельств различных видов в Тульской губернии во второй половине XIX в. в общих чертах позволяет определить с одной стороны – масштабность организационных форм торгово-промышленной деятельности, с другой – периоды деловой активности участников торгово-рыночных отношений в пределах местного товарного рынка.
Динамика выдачи торговых документов свидетельствует, что за пятилетие: с 1862 г. (года, предшествовавшему введению «Положения о пошлинах за право торговли и других промыслов») по 1868 г. рост количества выданных торговых свидетельств в Тульской губернии составил почти 376% (см.: Приложения № 7 и № 8, Диаграмму № 2). Таким образом, изменение формальных институтов (отмена крепостного права, либерализация законодательства, регламентировавшего предпринимательскую деятельность) способствовало расширению круга участников рыночных отношений почти в 3,5 раза473.
Исходя из материалов Приложения № 8 и Диаграммы № 2, большинство выданных торговых документов – свидетельства на мелочный торг (в среднем более 65% от общего числа выданных документов). На втором месте по количеству стоят купеческие свидетельства II гильдии (в среднем около 20%), на третьем – свидетельства на мещанские промыслы, с 1884 г. – промысловые свидетельства всех 3 разрядов (10 – 15%). Численность остальных видов свидетельств, выданных в Тульской губернии во второй половине XIX в., в среднем не превышала 3 – 4%. То есть, абсолютное большинство торгово-промышленных заведений являлись мелкими предприятиями, на которых трудилось до 16 человек и не использовался машинный труд. Данная тенденция сохранялась на протяжении всей второй половины XIX в.
Динамика выдачи торговых свидетельств в Тульской губернии, а также их количественное распределение по видам торговых документов являлись типичными для Российской империи второй половины XIX в. Тем не менее, возможно выделить региональные и даже локальные особенности. В Приложениях № 9 и № 10 представлены сравнительные таблицы долевого распределения выданных торговых свидетельств на право торговли и промыслов в Туле (губернском городе – наиболее экономически развитом торгово-промышленном центре провинции), Тульской губернии и Российской империи в рассматриваемый период. Как видно из данных приложений долевое распределение торговых документов в Туле, в губернии и в Российской империи практически идентично. Однако в Туле доля купеческих свидетельств I гильдии выше по сравнению со средними показателями по губернии. Заметно выше в Туле, чем в среднем по губернии была и доля свидетельств на мещанские промыслы (после 1884 г. – промысловых свидетельств 3-х разрядов). Сравнивая данные по Туле со средними по Российской империи, нельзя не заметить разнонаправленные тенденции. Так, в Туле доля свидетельств на мелочный торг относительно общей массы документов с 63,5% в 1874 г. уменьшилась до 42,91% в 1891 г., в то время как в среднем по России происходил обратный процесс – увеличение с 56,03% до 60,23% за соответствующий период475 . Разнонаправленным было изменение численности промысловых свидетельств (до 1884 г. – на мещанские промыслы). В губернском городе их доля увеличилась с 15,57% в 1874 г. до 28,63% в 1891 г. В среднем же по империи наоборот – уменьшилась с 15,23% до 13,73% 476 . Представленное долевое распределение объясняется региональными и локальными особенностями. В частности, губернский центр отличался высокой концентрацией промышленных предприятий477, которые можно было содержать либо по промысловым, либо по купеческим свидетельствам. Кроме того, Тула являлась крупным центром оптовой торговли. Через нее, товары, поступавшие из столиц и приграничных губерний, попадали в уездные города и сельские местности.
Анализируя данные Диаграммы № 2, несложно заметить неравномерность ежегодной выдачи торговых документов. К примеру, амплитуда вариации количества выданных торговых свидетельств на мелочный торг во второй половине XIX в. составляет 1460 документов, купеческих свидетельств II гильдии – 558). Данное обстоятельно чрезвычайно затрудняет анализ динамики выдачи торговых свидетельств, а, соответственно, и определение направлений эволюции организационных форм хозяйственной деятельности населения Тульской губернии. Произвольное сравнение численности выданных торговых документов за отдельные годы может привести к выводам, значительно отличающимся друг от друга. Поэтому, для определения основных тенденций, были определены тренды динамических рядов (см.: Диаграмма № 2) для трех наиболее многочисленных видов свидетельств: купеческих II гильдии, на мелочный торг и мещанских промысловых (позднее – промысловых 3-х разрядов). В результате было установлено, что с 1863 г. по 1897 г. наблюдается постепенное увеличение численности выданных свидетельств на мелочный торг, а также на мещанские промыслы (промысловых 3х разрядов) при одновременном сокращении купеческих II гильдии, что было типичным для Российской империи второй половины XIX в. Так, Б.Н. Миронов в своей монографии по социальной истории России отмечал падение привлекательности звания купца в пореформенный период, вызванное постепенным сокращением купеческих привилегий478. К примеру, со второй половины 1870-х гг. принадлежность к купеческому званию не позволяла избежать службы в армии. Одновременно с 1874 г. увеличивалась налоговая нагрузка на купеческие свидетельства. По данным И.Н. Лобачевой численность истинного гильдейского купечества снизилась в среднем по губернии на 39,8%, что свидетельствует о большей значимости для сельских и городских жителей сословных привилегий по сравнению с экономическими преимуществами479. Постепенное же увеличение количества выданных промысловых свидетельств на протяжении второй половины XIX в. отображает реальное экономическое положение в провинции и в стране в целом во второй половине XIX в. – господство мелких форм предпринимательской деятельности.
Анализ динамики выдачи торговых свидетельств в Тульской губернии в 1860 – 1890-е гг., характеристика долевого распределения торговых документов по их видам, установление трендов позволили выявить динамику деловой активности участников местного товарного рынка, а также определить типичные и особенные черты организационной структуры местного товарного рынка в сравнении с общероссийскими. Однако нерешенными остаются такие вопросы как: чем обусловлены большие ежегодные колебания численности выданных торговых свидетельств различных видов (как купеческих, так и промысловых)? Почему вплоть до конца XIX столетия наиболее востребованными были торговые документы, по которым разрешалось содержать самые малые формы организации предпринимательства (о чем свидетельствует, в том числе, массовый отказ от приобретения купеческих свидетельств)?
Для ответа на эти вопросы, во-первых, необходимо выделить годы, в которые происходило наиболее заметное сокращение количества свидетельств у предпринимателей. К таким можно отнести: 1870, 1874, 1878, 1880, 1882, 1885, 1888, 1891, 1895 гг. Из приведенного ряда четыре года (1874, 1880, 1882 и 1885 гг.) приходятся на то время, когда вводились новые налоги или повышались цены на уже существовавшие патенты. Два года (1870 и 1891 гг.) приходятся на время больших неурожаев. А 1888 и 1895 гг. наоборот – на очень урожайные годы, в которые наблюдались чрезвычайно низкие цены на продукты сельского хозяйства в Европейской России. Уменьшение количества выданных торговых документов в 1878 г. совпало с общероссийским экономическим кризисом, вызванным русско-турецкой войной 1877 – 1878 гг. Выявленная динамика абсолютно совпадает с данными по Российской империи в целом, полученными И.Я. Рудченко480. Таким образом, частное предпринимательство зависело от административного государственного воздействия, а также от состояния сельскохозяйственного производства (а, соответственно, от природно-климатического фактора). Симптоматичным является тот факт, что за каждым резким снижением количества выданных торговых свидетельств в каждый последующий год наблюдается резкий рост. Исследователь И.Я. Рудченко связывал это с адаптацией предпринимателей к новым фискальным условиям или законодательным нововведениям481.
Во-вторых, необходимо учесть, что торговые свидетельства определяли лишь спектр торгово-промышленных прав, которыми наделялись их собственники. Как реализовать права решали сами владельцы документов. Поэтому требуется рассмотрение торгово-промышленной сети провинции, необходим анализ эволюции её организационных форм.
Пространство местного товарного рынка
Проблема пространственной организации торгово-рыночных отношений неоднократно попадала в поле зрения экономистов и историков. С точки зрения экономической науки местные (региональные или как их иногда именуют – локальные) товарные рынки представляют собой автономные единицы, условно выделенные на основе территориального классификационного критерия571 . Методологической базой выделения и изучения местных (локальных) товарных рынков является теория воспроизводства572. С точки зрения экономической науки, местный (локальный) рынок является экономическим пространством, где на основе местных ресурсов производятся товары, которые посредством местной торговой сети направляются на удовлетворение потребностей местного населения.
Специалисты по экономической истории России XIX в. также признают существование в то время полусамостоятельных местных хозяйственных систем. Еще в 1980-х годах Б.Н. Мироновым было предложено рассмотрение внутреннего рынка России в качестве совокупности взаимосвязанных местных рынков, объединенных общей функцией – «осуществлением товарообмена между производителями и потребителями в масштабе всей страны…»573 . Причем пространства и границы этих местных рынков определялись географией устойчивых торговых связей между производителями, торговцами и потребителями.
Для того, чтобы выявить устойчивые торговые связи между производителями и потребителями необходимо установить пространственную конфигурацию торгово-промышленной сети губернии. Исходя из результатов анализа организационной структуры местного товарного рынка Тульской губернии, местами концентрации промышленного производства в провинции являлись города. В них были сосредоточены фабрики и заводы, мануфактуры и множество самых мелких ремесленных мастерских, в которых производились товары в небольших масштабах для обеспечения местного спроса города и соответствующего уезда. Большинство ремесленников (сапожников, башмачников, шорников, портных, синильщиков, красильщиков) работало на заказ, перерабатывая сырье, приносимое самим заказчиком. Специализация предприятий в городах зависела от наличия / отсутствия соответствующего сырья, его доступности благодаря путям сообщения. Несмотря на то, что города являлись местами концентрации промышленного производства, они не являлись крупными промышленными центрами (исключение составляет лишь губернский центр Тула).
На основе фискально-административной документации – «Журналов генеральной поверки торговли и промышленных заведений» возможно установить устойчивые торговые связи между производителями и потребителями. Данные источники (особенно поздние документы 1880-х гг.) содержат сведения по каждому промышленному и торговому предприятию губернии, о местах, откуда были привезены или где были приобретены сырье и готовые товары для их последующей переработки или реализации. В Приложении № 19 представлено долевое распределение промышленных предприятий городов Тульской губернии исходя из местностей и источников получения сырья для производства. Подавляющее большинство предприятий во всех городах Тульской губернии получало сырье от местных торговцев города. Так, в 1880-х гг. 100% промышленных заведений (фабрик, заводов, мануфактур, ремесленных мастерских) Одоева и Богородицка получали сырье из стационарных торговых заведений соответствующих городов, с базаров и ярмарок. В Венёве таковых предприятий было 85,71%, в Белёве – 85,29%, в Туле – 84,88%, в Кашире – 80%, в Епифани – 76%, в Новосили – 75%, в Ефремове – 72%, в Черни – 66,67%, Алексине 60%, в Крапивне – 37,5%. Заведения обрабатывающей промышленности в некоторых городах получали продукты для переработки непосредственно от соседних промышленных предприятий. Так, например, 5,88% заведений в Белёве приобретали полуфабрикаты от промышленных заведений самого Белёва, в Крапивне таких насчитывалось – 8,33%. Ряд промышленных заведений городов Тульской губернии закупали сырье у производителей в соответствующих уездах. К примеру, 20% предприятий Алексина приобретали сырье в Алексинском уезде, 22% ефремовских – в Ефремовском уезде, 24% епифанских – в Епифанском уезде, 25% чернских – в Чернском уезде, 50% крапивенских – в Крапивенском. Таким образом, торговые связи между большинством производителей и поставщиками сырья в пространственном отношении ограничивались пределами города и соответствующего уезда.
Устойчивая связь между промышленными предприятиями города и деревней наиболее отчетливо проявилась между промышленниками Тулы и кустарями Тульского уезда. Известно, что во второй половине XIX в. между крестьянами и предпринимателями губернского центра были развиты договорные отношения на поставку полуфабрикатов. Типичным является договор от 28 ноября 1867 г. который был заключен между тульским купцом, цеховым мастером М.А. Новосветовым и временнообязанными крестьянами Торховской волости Тульского уезда Ф.А. Рыбаковым, С.Н. Груздевым и П.В. Груздевым об отработке сборкой самоваров денег, взятых под работу. В соответствии с договором, крестьяне совместно заранее получили 33 рубля серебром, которые обязывались отработать ковкой самоваров в своих домах. Кроме этого от М.А. Новосветова они получили тринадцать наковален, две стойки, тринадцать молотков, один мех, одни клещи. Все инструменты крестьяне должны были по завершении работ вернуть хозяину574 . Подобные договорные отношения между промышленниками и крестьянами имели массовый характер. К примеру, в д. Нижние Присады было развито ремесло наводильщиков (ковка самоваров). Причем из 100 домохозяйств этим кустарным промыслом занималось 55. В данных домохозяйствах работало 79 человек, у которых училось 28 учеников, а также к мастерам поденно нанималось еще до 12 человек. Всего ковкой самоваров в деревне было занято 139 человек или 49% всех жителей мужского пола. Первоначально все кустари этой деревни работали в Туле, живя при самоварных фабриках. Однако, с течением времени, крестьяне рассчитали, что, живя и работая дома в деревне, они смогут существенно сэкономить на харчах и проживании. В результате к началу 1880-х гг. все они начали работать дома, но на все тех же фабрикантов. Инструменты, которые были необходимы для ковки самоваров, стоили дорого (от 60 до 100 рублей на мастерскую), поэтому их выдавали крестьянам фабриканты вместе с сырьем. Причем собственники предприятий в счет погашения расходов на инструменты удерживали с кустарей по 10% с еженедельного заработка575. В д. Никитино Тульского уезда был развит кустарный промысел наклепщиков (составляет часть гармонного промысла и заключается в наклепывании на железные планки язычков из тонкой листовой латуни). Из 27 дворов деревни 10 участвовало в данном производстве или 1/5 всех жителей576. Таким образом, в целом ряде отраслей промышленного производства в Тульской губернии во второй половине XIX в. сохраняла позиции рассеянная мануфактура. С точки зрения пространственной организации рынка это подтверждает факт замкнутости товарооборота в пределах уездов.
Тем не менее, в некоторых городах, которые были расположены вблизи крупных промышленных или торговых центров, либо через которые пролегали транспортные артерии (губернские шоссе, речные пути сообщения) промышленные предприятия получали сыре из относительно отдаленных районов. Так, в Алексине 20% предприятий получали сырье из приграничной Калужской губернии. В частности, по р. Оке к Алексину сплавляли строевой и дровяной лес. В Кашире 20% заведений закупало продукты для переработки из Серпухова, в первую очередь фрукты для производства уксуса. В Вёневе – 14,29% предприятий из Ельца, в Черни – 8,33% из соседнего Крапивенского уезда, в Новосили – по 12,5% из Орла и Ельца, в Ефремове – 1% из Ельца, 2% из Калуги. Важную роль при этом играла удаленность уездных городов от этих торговых центров, которая редко превышала 50 верст. В ряде городов промышленными заведениями сырье для переработки закупалось напрямую в Москве – крупном промышленном и торгово-распределительном центре страны. В Ефремове подобных заведений было 3%, в Крапивне – 4,17%, в Белёве – 5,88%, в Туле – 7,56%).
Наибольшим разнообразием отличалась география источников сырья промышленных заведений губернского центра – Тулы, который являлся наиболее промышленно развитым городом, а также же центром транспортной системы провинции. Опираясь на источники, можно отметить, что 2,59% продуктов для переработки на предприятия города поступало из Курска, 1,29% - с Нижегородской ярмарки, 1,08% - из Петербурга, по 0,44% из Боровска и Харькова, 0,21% - из Киевской губернии.
Практики хозяйственного поведения участников местного товарного рынка Тульской губернии во второй половине XIX в
Корпус источников, привлекаемых в исследовании, позволяет охарактеризовать практики хозяйственного поведения участников торгово-рыночных отношений в пределах местного товарного рынка, что способствует пониманию процесса его функционирования и развития. Материалы «Журналов генеральных поверок торговли и промышленных заведений» и делопроизводственная документация позволяют установить сезонность организации предпринимателями «своего дела», способы управления торгово-промышленными заведениями (непосредственно собственниками, с помощью родственников или наемного персонала), методы конкурентной борьбы в условиях развивавшейся рыночной экономики.
Абсолютное большинство торгово-промышленных предприятий в губернии находилось в собственности мужчин (Приложение № 29). Тем не менее, во второй половине XIX в. по мере развития торгово-рыночных отношений в России все более заметным становится участие женщин в предпринимательской деятельности. Среди них наиболее активными являлись представительницы городских сословий. Наиболее отчетливо это можно увидеть на примере губернского центра – самого развитого торгово-промышленного города провинции. Так же, как и мужчины, женщины занимались предпринимательством во всех хозяйственных сферах: владели торговыми и промышленными заведениями, предприятиями сферы услуг (см.: Приложение № 30). Причем общее количество предприятий, находившихся в их собственности с 1870-х гг. к началу 1890-х гг. выросло почти на четверть. Однако, несмотря на расширение женского предпринимательства доля женщин-собственниц по отношению к предпринимателям мужчинам практически оставалась неизменной и находилась в диапазоне от 15% до 20%. Аналогичные доли были выявлены Г.Н. Ульяновой, занимавшейся историей женского предпринимательства в столичных городах империи (Москве и Санкт-Петербурге) в рассматриваемый период612.
Большинство женщин-предпринимателей в Туле было занято в сфере торговли. Основная их масса владела лавками, мелочными лавочками и палатками, занималось торговлей с подвижных ларей. Некоторые были собственницами магазинов и амбаров. В области промышленного предпринимательства женщины, так же как и мужчины, были заняты в большинстве отраслей производства. Наибольшее их количество зафиксировано в области хлебопечения и портном деле, то есть в сферах, с которыми они традиционно были лучше всего знакомы. Определенное влияние накладывала торгово-промышленная специфика провинции – нередко тульские горожанки руководили совсем «не женскими», но традиционными для Тулы предприятиями: ружейными, литейными, токарными, самоварными, слесарными, скобяными мастерскими 613 . Кроме того, отсутствие в губернии развитой текстильной промышленности, в которой наблюдалось наибольшее количество женщин-промышленников в Москве, также отличало Тулу от городов других губерний Центрально-Промышленного и Центрально-Земледельческого регионов 614 . Наименьшее количество женщин владело предприятиями сферы услуг: буфетами, гостиницами, парикмахерскими, питейными домами, постоялыми дворами, прачечными и трактирами.
Часть женщин действительно являлись полноправными собственницами «своего дела», самостоятельно управляли торгово-промышленными заведениями. Таковых, судя по материалам «Журналов…» было большинство в сфере торговли и относились они преимущественно к мещанскому сословию. Хотя и в купеческой среде это не было исключением. К примеру, купеческая дочь Л.А. Ламакина при жизни мужа и родителей вела дела своего отца (богородицкого купца) и была его секретарем 615 . В области промышленного предпринимательства большинство женщин наследовали имущество своих мужей и вынужденно становились главами хозяйств после их смерти. При этом реальное управление заведениями передавали своим сыновьям или другим близким родственникам. Наиболее распространенным явлением это было среди купеческого сословия, так как в гильдейские свидетельства женам разрешалось вписывать своих детей и по доверенности передавать управление бизнесом. Состоятельные горожанки при наличии средств и занятых своим делом сыновей или их отсутствии нанимали приказчиков. Подобная практика было свойственна как столичным купчихам, так и провинциальным (к примеру, в Курской губернии)616.
Женское предпринимательство не было чуждо и крестьянской среде. В Таблице № 12 представлено участие крестьянок в торговом предпринимательстве в г. Туле во второй половине XIX в. Как видно из материалов таблицы, доля крестьян-хозяек торговых заведений по отношению к мужчинам к концу столетия постепенно возрастает. Данное обстоятельство свидетельствует о либерализации отношений к женщине в крестьянской среде к 1890-м гг., усиливающемся социокультурном влиянии города. Здесь также стоит отметить, что большинство предпринимателей в губернии в 1890-х гг. были в возрасте 20 – 39 лет, то есть их профессиональное становление проходило уже после отмены крепостного права, в условиях свободы предпринимательства. Данное обстоятельство в немалой степени повлияло на «допущение» женщин к мужским профессиям.
Вторая половина XIX в. в России характеризуется процессом урбанизации, ростом численности жителей городов, главным образом, за счет крестьянского населения617. Часть вновь прибывших горожан нанималась рабочими на фабрики и заводы, часть пополняла ряды ремесленников, часть – организовывала «свое дело». В данном контексте, крестьян-предпринимателей – собственников торгово-промышленных заведений возможно рассматривать в качестве своеобразного индикатора развития торгово-рыночных отношений.
Крестьяне в Туле наряду с торговым предпринимательством активно занимались и промышленным. В общей сложности во второй половине XIX в. крестьяне создали предприятия, принадлежавшие к 39 отраслям производств (см.: Таблицу 13). Больше всего крестьян участвовало в области переработки продуктов сельского хозяйства, что было для них привычнее. В губернском городе они владели всеми крупорушками и множеством пекарен. Крестьянские предприятия также специализировались на металлообработке, что соответствовало общей хозяйственной специализации промышленного производства Тулы. В рассматриваемый период крестьяне являлись владельцами самоварных, слесарных и токарных мастерских. Однако, их промышленные заведения не были механизированными. В источниках зафиксированы лишь 2 самоварные фабрики, на которых использовались паровые двигатели.
Теме не менее, в отличие от торгового предпринимательства, крестьянское промышленное развивалось успешнее. Доля крестьянских промышленных предприятий в Туле в рассматриваемый период постоянно увеличивалась (см.: Таблицу № 13).
По сравнению с началом 1860-х гг. в 1870 – 1890-х гг. численность крестьян-предпринимателей в Туле значительно возросла. Они принимали участие в стационарной торговле, организации промышленных заведений и предприятий сферы услуг. Однако возникает вопрос: насколько устойчиво было крестьянское предпринимательство? Стабильно ли функционировали крестьянские предприятия?
Таблица № 14 составлена на основе анализа перечня собственников предприятий, подлежавших ежегодной проверке и занесенных в «Журналы генеральной поверки торговли и промышленных заведений» по г. Туле. Путем пофамильного сравнения полученного списка крестьян-собственников с шагом в 4 года было установлено, что в сфере, к примеру, торгового предпринимательства в 1876 г. было занято 154 крестьянина. В 1880 г. из 154 крестьян продолжили заниматься торговлей лишь 45, т.е. 29,4%. Из 153 крестьян, владевших торговыми предприятиями в 1880 г. в 1884 г. лишь 42 продолжили торговать из стационарных заведений или 32%. Аналогичная картина складывалась в промышленном предпринимательстве и предпринимательстве в сфере услуг, причем как среди мужчин, так и среди женщин. Таким образом, можно констатировать, что каждые четыре года более половины предпринимателей прекращали свое дело и лишь в среднем около трети его сохраняли. Данные результаты анализа списков предпринимателей подтверждают тенденцию краткосрочности деловой активности крестьян-собственников.
В таблице под цифрами «1» обозначено абсолютное количество крестьян-предпринимателей, работавших в соответствующий год. Под цифрами «2» обозначено количество крестьян, занимавшихся предпринимательской деятельностью в предыдущие годы и продолжившие её в указанный год. Под цифрами «3» указана доля крестьян в процентах по отношению к общему числу крестьян-предпринимателей, занимавшихся предпринимательской деятельностью в предыдущие годы и продолжившие её в указанный год.
При сопоставлении данных Таблиц № 13 и № 14 видно, что количество крестьян собственников торгово-промышленных предприятий было меньше, чем самих заведений.
Часть крестьян (в большей степени мужчин) владело несколькими торговыми или промышленными заведениями, и именно эти крестьяне занимались предпринимательством более продолжительное время. Появление таких простейших «торговых сетей», включавших несколько лавок, палаток, ларей, или мастерскую и лавку при ней исследователи относят к XVII в., а их развитие – ко второй половине XIX в.621 К примеру, крестьянин Белков Фадей Феоктистович в 1876 г. владел в Туле пекарней и палаткой из которой торговал собственным печеным хлебом. Однако в отличие от современных торговых сетей, специализирующихся на определенном сегменте потребительских товаров, «торговые сети» второй половины XIX в. Тульской губернии логистически были слабо объединены. Так, с 1876 г. по 1892 г. крестьянин Иван Колоколин владел двумя пекарнями (одной из которых заведовал самостоятельно) и тремя лавками, в которых приказчики продавали помимо печеного хлеба муку, зерно и ряд непродовольственных товаров.