Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Зарождение и становление системы научных структур (первая половина XX в.) 16
1.1. Условия и предпосылки: деятельность научных объединений на территории верхней кубани до революционных событий 1917 г 16
а) Экспедиции общероссийских научных организаций .17
б) Изучение края кавказскими научными организациями .26
в) Представители Верхней Кубани – деятели научных обществ и их роль в изучении региона 32
1.2. Областные нии карачая и черкесии: начальный этап деятельности (1932-1942) 44
а) Организация институтов .49
б) Исследовательская деятельность .55
в) Кадровые ресурсы .69
1.3. Возникновение системы отраслевой науки 77
а) Формирование научных фондохранилищ (музеи и архивы) .77
б) Исследовательская деятельность областных вузов . 91
в) Научная работа заповедников .96
г) Научные структуры отраслей экономики 99
ГЛАВА 2. Советские государственные учреждения науки второй половины ХХ века 105
2.1. Восстановление и развитие региональных НИИ (1951-1991) .106
а) Организационная деятельность 106
б) Исследовательская деятельность .115
2.2. Образовательные и культурные учреждения: научный сегмент 133
а) Структуры вузовской науки (КЧГПИ; Филиал Ставропольского политехнического института) .133
б) Музеи (исследовательская деятельность) 143
2.3. Научно-технические и естественнонаучные структуры .149
а) Научный сектор промышленной отрасли 149
б) Сектор аграрной науки 154
в) Естественнонаучный сектор (заповедники) 161
г) Исследовательские структуры АН СССР .165
Заключение и практические рекомендации. 172
Источники и литература
- Изучение края кавказскими научными организациями
- Исследовательская деятельность областных вузов .
- Исследовательская деятельность
- Научный сектор промышленной отрасли
Изучение края кавказскими научными организациями
Система научных организаций и учреждений России сложилась до революции и в плане территориальной сферы деятельности представляла собой несколько уровней – общероссийский, межрегиональный (в нашем случае речь идет о территории Кавказа) и региональный (губернские, областные и т.п.).
По уровню престижности среди них выше всего стояли императорские научные объединения, уставы которых утверждались главой государства, причем статус «императорский» присваивался не только всероссийским, но и региональным объединениям ученых. В рассматриваемый период в регионе Верхней Кубани осуществляли свою деятельность структуры всех трех уровней таких объединений. а) Экспедиции общероссийских научных объединений Первой научной организацией, которая начала непосредственное изучение территории нынешней Карачаево-Черкесии, являлась Императорская Академия наук. Её деятельность была связана с идеей командующего войсками на Кавказской линии генерала от кавалерии Г.А. Эмануэля, предложившего провести научную экспедицию в Приэльбрусье. По имевшимся уже тогда сведениям, там содержалось «большое количество свинца, находимого горскими народами в виде самородков и употребляемого ими на военные потребности». Его обращение было одобрено Главным штабом, который предложил министру образования привлечь к проекту ученых из Академии наук. Последняя в 1829 г. командировала на Кавказ молодых ученых, ставших впоследствии крупными деятелями отечественной науки. Среди них – будущие академики физик Э.Х. Ленц, геофизик и минералог А.Я. Купфер (впоследствии первый директор петербургской Главной физической обсерватории), хранитель зоологического кабинета Академии Э. Менетрие (позднее – основатель Русского энтомологического общества), ботаник из Дерптского университета К.А. Мейер (будущий директор Ботанического сада Академии наук). В состав экспедиции были включены венгерский этнограф Я.К. Бессе, художник и архитектор Дж. Бернардацци. Кроме восхождения на Эльбрус, ученые осуществили геологическое изучение края. На территории нынешнего Малокарачаевского района КЧР ими были выявлены крупные месторождения каменного угля, свинца (в бассейне рр. Хасаута и Мушта), минеральные источники (на Бермамыте). Тогда же было доказано вулканическое происхождение Эльбруса. Члены экспедиции исследовали и бассейн Кубани. Купфер отмечал в долине Кубани камни с изображениями крестов и плиты с арабскими надписями, генуэзский клинок у кубанского Каменного Моста. Бернардацци обследовал археологические памятники на реках Большой Зе-17 ленчук (нижне-архызские храмы), Малый Зеленчук (башня Акбилек), Кубань (гробницы у Хумары, Шоанинский храм), Теберда (Сентинский храм). Как заключают исследователи, именно в 1829 г. «впервые Карачай был исследован в географическом, геологическом, ботаническом, зоологическом, археологическом и этнографическом отношениях»1. За успешное проведение экспедиции Эмануэль был избран почетным членом Академии наук.
Впоследствии археологические и архитектурные памятники горного края стали объектом исследования деятелей Императорского Русского археологического общества (РАО). Оно было образовано в 1846 г., получив царское утверждение. Вначале организация действовала под названием «Архео-логическо-Нумизматическое общество в Санкт-Петербурге», а в 1849 г. было переименовано в «Археологическое» и получило название Императорского (с правом помещать на своей печати изображение государственного герба). С 1851 г. РАО имело следующие отделения: русской и славянской археологии; восточной археологии; древней и западной археологии2. От этого Общества в регионе исследования проводили братья Нарышкины (1867 г.), которые зафиксировали Байтал-Чапканский могильник, Каракентское и Хумаринское городища, изучали Зеленчукские (нижне-архызские), Шоанинский и Сентин-ский храмы, проводили раскопки и описание фресок. Отчет об этом Н.А. Нарышкин представил в РАО, где на специальном заседании 23 октября 1868 г. комиссия (академик М.И. Броссе, А.Г. Гагарин, Д.И. Гримм, К.И. Патка-нов) приняла решение о необходимости дальнейшего изучения Сентинского храма и найденных близ него камней с петроглифами3.
Исследовательская деятельность областных вузов .
К началу 1930-х гг. как на уровне регионального руководства, так и вышестоящих инстанций была осознана необходимость создания постоянно действующих научных структур в автономных образованиях Юга России. Этому способствовало то, что за десятилетие советской власти в этих автономиях уже была подготовлена прослойка местных интеллектуалов, получивших профессиональное образование. К 1930 г. в одной лишь КАО числилось 55 преподавателей таких среднеспециальных учебных заведений, как педрабфак, совпартшкола, техникумы и др.1 (По состоянию на 1930 год в вузах страны обучалось 220 карачаевцев2).
Политическое решение о создании НИИ в Карачае и Черкесии осуществлялось центральными и краевыми органами власти. 10 мая 1931 года ВЦИК принял постановление, которым обязал Северо-Кавказский крайисполком совместно с Народным комиссариатом (Наркомпрос) РСФСР «обеспечить нормальную работу научно-исследовательских институтов во всех нацобластях»3. Архивные источники упоминают решения Наркомпроса РСФСР и краевых органов власти4, принятых во исполнение указанного постановления ВЦИК. Последнее стимулировало активность властей самих автономий по созданию региональных НИИ.
В письме, датированном 10 марта 1932 года и адресованном в СККГ-НИИ, заведующим отделом культурно-пропагандистской работы (культпроп) Черкесского обкома ВКП/б/ Х.Булатуков сообщал о подготовке «к организации научно-исследовательского института в Черкесской автономной области». В связи с этим высказывалась просьба «прислать соответствующий ру ководящий и организационный материал для окончательного оформления института». В письме сообщалось, что будущий НИИ уже включен в бюджет ЧАО на 1932 год и наделяется соответствующим помещением. В послании также содержалась просьба «в кратчайшие сроки прислать указанные материалы или специального работника» для организации НИИ. Дирекция СККГНИИ решила такого работника в Черкесию направить «для налаживания работы»1.
При культпропе Черкесского обкома партии была создана специальная комиссия по организации Черкесского научно-исследовательского института (ЧНИИ). На её первом заседании 9 апреля 1932 года, проходившем под председательством Шейнермана, присутствовали местные работники, а также заместитель директора СККГНИИ профессор Н.Г. Лехницкий. Представитель ЧАО Волох сказал, что областные власти вопрос о создании НИИ «неоднократно поднимали в краевых и центральных органах» и для этого в Черкесии уже «созрели условия» – кадры с высшим образованием, опыт научной работы (по абазинскому языку, «педагогическое обследование черкесского ребенка» и т.д.). Комиссия утвердила проект создания ЧНИИ, структура которого должна была включать 4 отделения – экономическое (Бибиков), историческое (Дохова), языка и литературы (Гукемухов), социально-бытовое (Розина). В качестве директора утверждалась кандидатура Бу-латукова (по совместительству – на 0,5 ставки должностного оклада), ученого секретаря – Забазного (оклад 275 руб.). Техническому секретарю и машинистке устанавливались зарплаты в 120 руб. Кроме того, утверждался состав научных сотрудников. Общий бюджет ЧНИИ на тот год определялся в 10 тыс. руб. 2
Аналогичное решение культпропа обкома партии (заведующий – Л.У. Койчуев) тогда же было принято и в Карачае. Оно было вынесено на утверждение объединенного заседания бюро Карачаевского обкома ВКП(б) и пре-1 Карачаево-Черкесский институт гуманитарных исследований: 70 лет / Ред. В.Ш. Нахушев, А.В. Шишкано-ва. Черкесск: КЧИГИ, 2002. С. 16-17. 2 Карачаево-Черкесский институт… С. 16, 18-19. зидиума областной Контрольной комиссии ВКП/б/, состоявшегося в г. Мико-ян-Шахаре 15 апреля 1932 г. Оно приняло решение «утвердить решение Культпропотдела об организации Научно-исследовательского института в области»1. 21 мая 1932 г. в письме на имя дирекции СККГНИИ, подписанном председателем облисполкома Б. Шамановым, заведующим облОНО Агеевым сообщалось, что с 1 мая «в Микоян-Шахаре открыт областной Карачаевский научно-исследовательский институт, ставящий своими заданиями детальное изучение КАО в экономическо-промышленном, историко-этнографическом и культурно-бытовом отношениях»2.
Но формальное, на государственном уровне, решение о создании Карачаевского научно-исследовательского института (КНИИ) облисполком принял чуть позже – 26 мая 1932 года. В пункте 1 постановления говорилось: «открыть в КАО научно-исследовательский институт с 3 отделениями» -экономическим, «по истории и этнографии», «по вопросам культурной революции (язык, литература, искусство и т.д.)». Пункт 2 предполагал осуществления набора «аспирантов в текущем году из расчета по 5 человек на каждое отделение». Пункт 3 гласил о передаче в ведении КНИИ организуемой в области метеорологической станции. Штатный состав численностью в 7 единиц (директор, ученый секретарь, 3-е заведующих отделениями, заведующий музеем, деловод-машинистка) утверждался пунктом 3 постановления. Оно назначало директором КНИИ Батчаева (п.5), поручало облОНО, областному земельному управлению, облфинотделу, «выделить из бюджета этих учреждений наличные средства для института» (п.6), выделяло институту 2 комнаты в здании облисполкома (п.7). Кроме того, в адрес наркомата просвещения направлялась просьба «отпустить средства на содержание института», в связи с чем директору поручалось «запроектировать по данному вопросу мотивированную докладную записку» (п.8)
Исследовательская деятельность
В Карачаевском областном музее имелись археологические коллекции. Одна состояла из вещей Усть-Тебердинского могильника. Т.М. Минаева дала краткое описание этой коллекции, в которую входили грубо высеченная из песчаника голова медведя, другие каменные предметы (3 ступы, пест, верхняя половина жернов), керамика (3 чернолощёных сосудика), железная секира, зеркальце из «белого» сплава; бронзовые украшения (серьга с шариками на стержне, бронзовая фибула с плоской дужкой; маленький бронзовый бубенчик-пуговица с разрезом; бронзовые бляшки), бутылка из зеленовато-жёлтого стекла; бусины (из синей стекловидной массы с белыми глазками из сердолика) и др.2
Кроме того, в музей в 1940 г. попали вещи, найденные в предыдущем году кладоискателем из Верхней Теберды в могильнике, располагающемся на южном склоне горного кряжа, приблизительно в расстоянии 2 КМ от Амга-ты. В их числе были 7 железных секир; 6 экземпляров железных тёсел; железные ножи; наконечники стрел; бронзовые вещи (4 ложки, одна ложечка-цедилка, 6 браслетов, сердцевидная бляха, трубочка с кисточкой, фибулы с плоской дужкой), 5 зеркал, деревянный двусторонний гребень, деревянная коробочка с коническим дном; золотая монета – солид византийского императора Константина IV Погоната (668-685 гг.) и др.3
Как сообщала Т. Минаева, которая в августе 1940 г. значилась как работница Карачаевского областного музея, в течение весны того года в это учреждение поступило значительное количество найденных при земляных работах древностей, «большинство которых относится к алано-хазарской эпохе (IV-X века нашей эры)». В их числе «металлические бляшки, украшавшие мужские пояса, металлические посеребренные наконечники ремней, пряжки от пояса и от обуви, застежки – фибулы, бубенчики, прикреплявшиеся к одежде, металлические зеркала, сабля, накопечпикн стрел, боевые секиры и прочее». Особенно ценной в научном отношении представлялась «коллекция железных орудий для обработки камня», включавшая набор из орудий в виде кирки». В публикации упоминается, что осенью 1939 года в музей поступали и схожие вещи, найденные в городище Гиляч, по левому берегу Теберды напротив Микоян-шахара, а также по рекам Учкулан н Хурзук. Археолог заключила, что эти материалы, а также дореволюционные исследования «показывают, что в алано-хазарскую эпоху долины кавказских рек были густо заселены, и население их вело оживленные торговые сношения не только со своими ближайшими соседями, но и с отдаленными торговыми и культурными центрами Причерноморья». Сообщалось также, что в музей поступили артефакты из камня, кости, меди и бронзы из могилы, обнаруженной на территории самого Микоян-шахара. Время захоронения датировалось 3-4 тыс. лет1.
Из директоров Карачаевского музея, помимо Г.Б. Гебенова, известна репрессированная Кубанова («жена осужденного вредителя, кулака Кубанова Ахмата»), которая была смещена в октябре 1936 г. «за укрытие от изъятия и хранение в Облмузее контрреволюционной троцкистской литературы» и привлечена к уголовной ответственности2. В 1938 г. в качестве заведующего Карачаевским областным музеем упоминается С.А. Арифуллин3, о котором уже было сказано выше. Позднее, директором стал Магомет Эркенов, кото рый в свое время обучался в Горской национальной кавалерийской школе, а затем с 1935 г. работал председателем Учкуланского райсовета Осовиахима. Он был принят в комсомол в 1927 г., стал кандидатом в члены партии – в 1930 г.1
Добавим, что исследовательская деятельность слабо стимулировалась руководством автономий. Так, региональные власти КАО сравнительно поздно пришли к выводу о необходимости поддержки местных научных учреждений в их усилиях по историческому освоению края. Лишь 31 мая 1940 г. на бюро обкома ВКП/б/ рассматривался вопрос «Об археолого-исторической работе на территории Карачаевского автономной области». Здесь констатировалось, что КАО «является районом очень богатым археологическими и историческими памятниками», которые «должны представлять большую научную ценность – как для общей истории, так и для истории нашего Союза, тем более, для понимания истории края и обитающего теперь в нем карачаевского народа». Признавалось, что область не вела «никакого систематического ни учета, ни исследования своих памятников», которые «не только не исследуются и не охраняются, а наоборот – подвергаются уничтожению на почве кладоискательства местным населением». Бюро указывало на необходимость создания археологического отдела в областном краеведческом музее, указав на его цели. Предписывалось, что археологические материалы должны были «поступать на постоянное хранение в музей, весь же собираемый фольклорный материал – на постоянное хранение в научно-исследовательский институт». Ставилась задача «в кратчайший срок добиться проведения реальных мер по охране археолого-исторических памятников области»
Научный сектор промышленной отрасли
Ряд лет (1972-1973, 1976, 1978) экспедиция КНИИ (руководитель Х.Х. Биджиев) работала у села Важное, где вела раскопки и обследования погребений майкопской и северокавказской культур, курганов сарматского времени, христианских могильников X-XII вв., поселений XI-XIII вв., курганного могильника XIV-XV вв. и др. Помимо этого обследовались памятники у станицы Красногорской (1973 г., городище IХ-XI вв. и погребения II тыс. до н.э.), у аула Сары-Тюз (1973 г., отмечен могильник IV-VII вв. в центре аула; городище VI-VIII на левобережье р. Кубани). В 1978 г. экспедиция КЧНИИ изучала целый ряд местностей по Кубани и её истокам (Учкулан, Хурзук, Каракентское городище, у п. Новый Карачай, с. Каменномостского, с. Садовое), в Тебердинской долине (Амгатинское городище, поселения и погребения у Верхней Теберды, на реках Ачитара, Джамагат, Гитче-Ачитара, Куруз-Кол, Гымылдык)1.
Как видим, все эти объекты сосредоточены в основном по берегам Кубани и Теберды. Но в то же время экспедиции КНИИ (руководитель Х.Х. Би-джиев) также уделяли внимание древностям бассейна Зеленчуков, где были открыты Карлукское городище (1972 г., совместно с областным музеем), раскопаны погребения между х. Новоисправненским и ст. Исправной (1973 г.), катакомбы у ст. Исправной (1978 г.). В 1980 г. экспедиция КЧНИИ обследовала шесть раннесредневековых городищ в долине Большого Зеленчука (Карлукское, Клевцовское, Балашовское, Лысая Гора, в Абрекской балке, Башкирка), а также начала изучение Каракентского городища. В следующем году экспедиция института вела раскопки близ аула Бесленей, где были раскопаны погребения эпохи майкопской (III тыс. до н.э.) и северокавказской культур (II тыс. до н.э.), сарматского времени. Тогда же были раскопаны курганы у а. Псыж. В 1982 г. экспедиция института изучала городище в местности Байтал-Чапхан, поселение Тешик-Кая (Кольцо-Гора) на левобережье р. Кубани, памятники на плато Бичесын, осматривала городище Уллу Дорбунла1. В 1985 г. экспедиция КЧНИИ вела раскопки Кяфарского городища VIII-XIII вв., составив его план с обозначением кварталов, улиц, построек и др.2 Кроме того в 1982-1983 и 1985 гг. экспедиция КЧНИИ (руководитель Х.Х. Биджиев) «проводила широкие работы в Ставропольском и Краснодарском краях по выявлению и изучению болгарских памятников VIII-X вв.» (поселения Кизиловая Балка, Черная Балка, Камнебродская)3.
С переходом Х.Х. Биджиева на работу в Карачаево-Черкесский госпединститут (1989 г.) деятельность археологических экспедиций КЧНИИ, почти два десятилетия работавших под его руководством, по сути дела, прекращается.
Учеными НИИ активно разрабатывались проблемы национального фольклора народов Черкесии. В начале 1950-х гг. были проведены «первые, наиболее полные, записи и публикации эпических, историко-героических сказаний, песен и сказок черкесского народа», а также проводились записи фольклорных произведений абазин и ногайцев4.
По национальному фольклору сбор полевых материалов в те годы осуществляли А.Н. Охтов (черкесы), А.К. Мурзабеков (ногайцы), Н.Х. Адзинов (абазины). В 1956 г. рукописный фонд ЧНИИ пополнился фольклорными (до 1000 рукописных страниц, 2632 пословиц и поговорок) и лингвистическими материалами, собранные ногайским просветителем А.-Х.Ш. Джанибековым в первой трети ХХ века5. Т.З. Табулов в 1954 году опубликовал в «Трудах Черкесского НИИ» на русском и абазинском языках «Абазинские загадки и пословицы», а в 1955 г. (совместно с К.Шакрылом) – «Абазинские сказки»1. В.Б.Тугов издал в 1965 году составленный им сборник национального фольклора на абазинском языке: «Сказки Абазашты», а в 1968 г. абазинские сказки. Позднее В.Н. Ме-ремкулов составил и выпустил на языке оригинала абазинский народный эпос «Нарты» (1975) и абазинские народные сказки (1986 г.), а В.Б. Тугов – авторский перевод абазинских народных сказок (1985)2.
В 1955 г. в областном издательстве вышел сборник ногайских песен, сказок, пословиц и загадок, в 1963 г. – ногайские народные пословицы и поговорки, собранные А.Ш. Джанибековым, в 1967 г. – ногайские сказки, в 1969 г. – ногайские народные песни, опубликованные в издательстве «Наука» (все составлены С.А. Калмыковой)3. С конца 1960-1980-е годы большое значение в исследовании ногайского фольклора приобрела деятельность Ашима Имам-Маземовича Сикалиева. Им были изданы сборники произведений устного народного творчества (1971, 1991), статьи, посвященные ногайскому фольклору, литературе, просветителям и др. работы4.
Сборник черкесских сказок, песен и пословиц, общим объемом 8 печатных листов был издан в 1956 г.5 Большой вклад в изучение черкесского фольклора внесли исследования М.И. Мижаева, в в том числе его научные статьи, монографии «Мифологическая и обрядовая поэзия адыгов» (1973 г.), «Обычаи адыгов и современность» (1980); позднее были изданы «Адыгские народные новеллы» (1986 г.)