Создание объединений Красной армии в годы Гражданской войны в Среднем Поволжье (на примере 1-й армии Восточного фронта) Наумов Евгений Олегович

Содержание к диссертации

Введение

1. Складывание организационной структуры 1-й армии Восточного фронта летом – осенью 1918 года 38

1.1. Факторы формирования и эволюции организационной структуры .38

1.2. Особенности взаимоотношений между руководителями звеньев организационной структуры .73

2. Организация полевого управления войсками 1-й армии Восточного фронта 99

2.1. Комплектование органов управления армии военными специалистами. Внутренняя структура штаба объединения и механизмы его функционирования 99

2.2. Формирование системы заготовок и снабжения войск продовольствием, вооружением, боеприпасами и техническими средствами .131

2.3. Пополнение частей и соединений армии запасными пехотными и кавалерийскими подразделениями .159

3. Солдатская масса в системе организационных и управленческих форм 1-й армии Восточного фронта: от самоорганизации к жесткому контролю 189

3.1. Способы и механизмы приспособления солдат к экстремальным условиям существования на фронте и в тылу .189

3.2. Карательные и агитационные меры как способы борьбы с дисциплинарными нарушениями и воздействия на морально-психологическое состояние красноармейской массы 220

Заключение 244

Список литературы 252

Приложения .282

• Особенности взаимоотношений между руководителями звеньев организационной структуры
• Комплектование органов управления армии военными специалистами. Внутренняя структура штаба объединения и механизмы его функционирования
• Пополнение частей и соединений армии запасными пехотными и кавалерийскими подразделениями
• Способы и механизмы приспособления солдат к экстремальным условиям существования на фронте и в тылу

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Проблемы отечественной истории, связанные с событиями Гражданской войны 1917–1922 гг. и созданием Красной армии, по-прежнему продолжают интересовать современное общество, в том числе на высшем, властном, уровне. Так, согласно положению «Концепции государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий», для развития интеллектуального и духовного потенциала личности необходимо «осознание трагичности общественного раскола, повлекшего за собой события 1917 года, Гражданскую войну»¹.

Наиболее актуально указанное положение звучит в год 100-летия Великой российской революции 1917 г. Одним из ее результатов стала масштабная трансформация российской императорской армии, на базе которой были сформированы вооруженные силы Советского государства. Данный процесс сопровождался длительным поиском оптимальных организационных и управленческих форм, успешным сочетанием дореволюционных норм и отвечавших духу времени нововведений. Похожие проблемы, с учетом ряда особенностей эпохи, стоят перед современным военным руководством, предпринявшим не совсем удачную попытку реформирования российской армии. Указанный опыт говорит о необходимости соблюдения баланса при возникновении проблем, решение которых сопровождается подобными дилеммами. Поэтому тщательное изучение процесса создания Красной армии на примере строительства 1-й армии Восточного фронта в июне – октябре 1918 г., являвшейся образцом применения на практике законодательных основ организации вооруженных сил Советского государства, позволит проследить закономерности их создания в непростых политических и социально-экономических условиях.

Степень разработанности проблемы. Процесс развития историографии поставленной проблемы можно разделить на четыре этапа: 1) c начала 1920-х гг. до середины 1930-х гг.; 2) со второй половины 1930-х гг. до середины 1950-х гг.; 3) с середины 1950-х гг. до конца 1980-х гг.; 4) с начала 1990-х гг. до настоящего времени.

На первом этапе публиковались обобщающие исследования по истории Гражданской войны и созданию Красной армии, написанные преимущественно участниками событий. Так, Н. Е. Какурин, проанализировав процессы стихийного создания добровольческих отрядов в Среднем Поволжье, пришел к выводу, что их реорганизация в регулярные воинские части и соединения

¹ Концепция государственной политики по увековечению памяти жертв политических ре
прессий (утв. распоряжением Правительства РФ от 15 августа 2015 г. № 1561-р). URL:
(дата обращения:

18.11.2016).

являлась заслугой командующего Восточным фронтом М. А. Муравьева². Кроме того, рассматривались проблемы, связанные с организацией Восточного фронта, самоснабжением воинских частей, тактикой «эшелонной войны», особенностями мобилизационной работы на местах³. Некоторые аспекты данного процесса были раскрыты на примере Симбирской дивизии в работах Д. Самарского⁴ и В. Н. Алексеева⁵, отмечавших в переформировании войск роль командарма М. Н. Тухачевского.

В итоге в благоприятных условиях плюрализма мнений и отсутствия идеологического давления исследователям удалось заложить крепкий фундамент для последующего, более глубокого и основательного анализа закономерностей создания 1-й армии Восточного фронта в Среднем Поволжье. Началось формирование концепции регионального строительства вооруженных сил, где большое внимание уделялось личностному фактору и т. д.

На втором этапе происходило резкое ослабление внимания историков к данной проблеме в связи с установлением культа личности И. В. Сталина и репрессиями крупных военачальников периода Гражданской войны, в том числе М. Н. Тухачевского, что отразилось на тематике публикаций. Так, единственным организатором 1-й армии считался политический комиссар В. В. Куйбышев, один из соратников И. В. Сталина в конце 1920-х гг. – первой половине 1930-х гг.⁶

На третьем этапе критика культа личности Сталина и «оттепель» как явление в общественно-политической жизни страны благоприятно отразились на изучении проблемы создания вооруженных сил. В работах большинства исследователей ход организации 1-й армии Восточного фронта был представлен как совокупность ряда мероприятий по мобилизации офицеров в Симбирской и Пензенской губерниях, формированию на основе отдельных отрядов Пензенской, Инзенской и Симбирской дивизий, созданию военно-революционных трибуналов и налаживанию системы снабжения войск⁷. В трудах мордовских

² См.: Какурин Н. Е. Гражданская война. 1918–1921. СПб., 2002. С. 80, 82; Его же. Как сра
жалась революция. М., 1990. Т. 1. С. 195–196.

³ См.: Каменев С. С. Предисловие // Гражданская война. 1918–1921 гг. М., 1928. Т. 2. С. 9–48;
Мовчин Н. Н. Комплектование Красной армии // Там же. С. 75–91; Никонов Ф. П. Главнейшие
моменты организации Красной армии // Там же. С. 48–75.

⁴ См.: Самарский Д. Партизаны Волги. М., 1925.

⁵ См.: Алексеев В. Н. Два года борьбы. Ульяновск, 1927.

⁶ См.: Буряк П. Д. Военно-политическая деятельность В. В. Куйбышева на Восточном фронте :
автореф. дис. … канд. ист. наук. М., 1952; Чистов Б. Н. Симбирск в годы гражданской войны.
Ульяновск, 1951; Шатагин Н. И. Организация и строительство Советской армии в период ино
странной военной интервенции и гражданской войны (1918–1920 гг.). М., 1954. С. 82–83.

⁷ См.: Гнутов М. А. Боевой восемнадцатый год. Ульяновск, 1963; Его же. 1918 год на ро
дине Ленина. Саратов, 1988; Кораблев Ю. И. В. И. Ленин и защита завоеваний Великого Ок
тября. М., 1979. С. 331–336; Медведев Е. И. Гражданская война в Среднем Поволжье (1918–
1919 гг.) Саратов, 1974; Ненароков А. В. Восточный фронт. 1918. М., 1969. С. 128–136.

историков раскрывались некоторые аспекты функционирования мобилизационного отдела⁸. Большое внимание уделялось изучению биографии командующего 1-й армией М. Н. Тухачевского, который вновь стал фигурировать в качестве инициатора перечисленных выше преобразований⁹.

Определенный отпечаток на трактовку характеризуемых событий наложила политико-идеологическая ситуация в советской историографии, связанная с давлением марксистско-ленинской парадигмы. Фактически единственной движущей силой при организации Красной армии называлась большевистская партия. Поэтому работе партийно-политического аппарата вооруженных сил и местных органов власти уделялось особое внимание. Например, в книгах о Самарской, Пензенской, Симбирской губернских и Мордовской областной организациях РКП(б) процесс создания 1-й армии рассматривался исключительно через призму военной деятельности большевиков и политических комиссаров¹⁰.

Значительное место в перечне подобных исследований занимали биографические очерки о фронтовых, армейских и дивизионных комиссарах, чье участие в формировании 1-й армии приравнивалось к вкладу представителей командного состава¹¹. Диаметрально противоположный вывод был сделан о роли главкома Восточного фронта М. А. Муравьева. Так, его деятельность по организации вооруженных сил, по мнению исследователей, являлась лишь частью плана по подготовке антибольшевистского выступления в Симбирске 10–11 июля 1918 г. и носила преимущественно отрицательный характер¹².

⁸ См.: Абрамов В. К. Крестьянство Мордовии и Красная Армия (1918–1920 гг.) // Сельское
хозяйство и крестьянство Среднего Поволжья в период строительства социализма. Чебокса
ры, 1982. С. 48–52; Ефимов И. А. К вопросу возникновения и деятельности уездных военных
комиссариатов Мордовии в годы гражданской войны (1918–1920 гг.) // Труды НИИЯЛИЭ
при Совете Министров Мордовской АССР. Саранск, 1966. №. 30. С. 125–147; Жиганов М. Ф.
Бойцы ленинской гвардии. Саранск, 1988; Его же. Посланцы В. И. Ленина в Мордовии
(1917–1919 гг.) Саранск, 1966; Корсаков И. М. Из истории Мордовии в годы гражданской
войны. Саранск, 1958.

⁹ См.: Дайнес В. О. Михаил Николаевич Тухачевский // Вопросы истории. 1989. № 10. С. 38–61;
Иванов В. М. Маршал М. Н. Тухачевский. М., 1990; Никулин Л. Тухачевский. М., 1964;
Тодорский А. И. Маршал Тухачевский. М., 1964; Щетинов Ю. А. Красный маршал: Исто
рический портрет Михаила Тухачевского. М., 1990.

¹⁰ См.: Очерки истории Куйбышевской организации КПСС. Куйбышев, 1960; Очерки исто
рии Мордовской организации КПСС. Саранск, 1979; Очерки истории Пензенской организа
ции КПСС. Пенза, 1974; Очерки истории Ульяновской организации КПСС. Саратов, 1964.
Ч. 1; Романов М. И. Средневолжские партийные организации в годы гражданской войны
(1918–1919). Йошкар-Ола, 1966.

¹¹ См.: Гурвич Л. М. Генрих Звейнек. М., 1971; Куйбышев В. В. Биография. М., 1988; Нена
роков А. П. Куйбышев на фронтах Гражданской войны // Военно-исторический журнал.
1968. № 5. С. 55–62; Чистов Б. Н. Посланец партии. Очерк военно-политической деятельно
сти П. А. Кобозева на Восточном фронте (1918–1919 гг.) М., 1980.

¹² См.: Ненароков А. В. Восточный фронт. 1918. С. 97.

Среди работ, посвященных процессу создания входивших в состав 1-й армии воинских формирований, следует отметить очерки о боевом пути Симбирской¹³, Пензенской¹⁴ и Инзенской¹⁵ дивизий, а также отдельных, преимущественно интернациональных, частей и подразделений – 1-го Интернационального полка Симбирской дивизии¹⁶, финского отряда ВЧК¹⁷ и 4-го латышского полка Инзенской дивизии¹⁸.

Таким образом, во второй половине 1950-х гг. – конце 1980-х гг. складывалась единая концепция строительства Красной армии, основной тезис которой заключался в ключевой роли большевистской партии во главе с В. И. Лениным в создании вооруженных сил Советского государства. Тем не менее, проблема формирования 1-й армии Восточного фронта по-прежнему затрагивалась косвенно, преимущественно в работах, посвященных событиям Гражданской войны в Среднем Поволжье, книгах и статьях о личностях, связанных с данным объединением, а также публикациях, предметом которых являлось изучение процесса образования частей и соединений, входивших в состав армии.

На четвертом этапе после принципиального изменения социально-политической ситуации в стране, вызванного распадом СССР в 1991 г. и падением ключевого влияния марксистко-ленинской идеологии на историческую науку, возникли новые условия для развития историографии Гражданской войны. В частности, получение исследователями доступа к ранее закрытым архивным материалам позволило обратить внимание на не изученные прежде темы, например на вопросы истории антибольшевистского движения. В связи с этим несколько снизился интерес к проблеме истории создания Красной армии. Несмотря на это, с начала 1990-х гг. было опубликовано множество книг и статей, посвященных различным аспектам организации Красной армии, в которых многие выводы советских исследователей относительно формирования 1-й армии Восточного фронта были подвергнуты пересмотру. Так, в работах, затрагивавших мобилизационную деятельность местных и армейских органов военного управления, успехи призывных кампаний в большей степени объяснялись применением кара-

¹³ См.: Славой овеянная. Саратов, 1978.

¹⁴ См.: Давидич В. И. Жизни своей не щадя. М., 1981.

¹⁵ См.: Воистину доблестная. Тбилиси, 1958; Королев В. Г. Суровые годы. М., 1971.

¹⁶ См.: Щербаков Ю. Н. Иностранные интернационалисты на Восточном фронте (1918 г.) //
Интернационалисты в боях за власть Советов. М., 1965. С. 297–337; Кладт А. П., Кондра
тьев В. А. Братья по оружию. Венгерские интернационалисты в борьбе за власть советов в
России. 1917–1922 гг. М., 1960; Клеванский А. Х. Чехословацкие интернационалисты и про
данный корпус. М., 1965.

¹⁷ См.: Коронен М. М. Финские интернационалисты в борьбе за власть Советов. Л., 1969.

¹⁸ См.: Томан Б. А. За свободную Россию, за свободную Латвию. М., 1975.

тельных мер, а не действиями большевистских агитаторов и пропагандистов¹⁹. Аналогичная точка зрения высказывалась Ю. И. Кораблевым, который заметил, что «в прежней литературе затушевывалась роль в создании перелома на Восточном фронте „драконовских мер“ по укреплению дисциплины в войсках, борьбе с паникой»²⁰. Проблемы формирования и функционирования военно-революционного трибунала 1-й армии летом 1918 г. частично рассматривались в диссертационном исследовании В. В. Абрамова²¹.

Наряду с публикациями, в которых тезис о несомненном признании заслуг М. Н. Тухачевского в организации 1-й армии продолжал оставаться в целом неизменным²², в работах С. Э. Зверева и В. В. Каминского были предприняты попытки оспорить подобное заключение. Так, по мнению указанных авторов, ключевую роль в создании объединения сыграли либо политические комиссары О. Ю. Калнин и В. В. Куйбышев²³, либо выпускники Академии Генерального штаба²⁴, причем аргументация авторов, на наш взгляд, весьма неубедительна. Деятельность командующего Восточным фронтом М. А. Муравьева по созданию объединений Красной армии в июне – июле 1918 г. раскрывалась в статье А. А. Симонова, который справедливо замечал, что в литературе «за авантюристической выходкой мятежа осталась незамеченной созидательная работа М. А. Муравьева в Красной армии»²⁵.

Таким образом, на современном этапе развития историографии проблемы происходит вызванное объективными причинами падение интереса к вопросам формирования вооруженных сил Советского государства, следствием которого стало сокращение числа публикаций.

¹⁹ См.: Абрамов В. К. Мордовский народ в первой половине ХХ века. Saarbrucken, 2012; Коха-нец Л. А. Власть и общество: Мордовия в период «военного коммунизма» (1918–1920) : дис.

канд. ист. наук. Саранск, 2001; Поляков Р. Ю. Военно-мобилизационная работа местных органов военного управления в 1918 – начале 1919 годов (По материалам Пензенской губернии) : дис. … канд. ист. наук. Пенза, 2003; Ситников В. В. Военно-организаторская и мобилизационная деятельность органов военного управления Симбирской губернии в 1918–1919 гг. : дис. … канд. ист. наук. Ульяновск, 2008; Юрченков В. А. Власть и общество: российская провинция в период социальных катаклизмов 1918–1920 гг. Саранск, 2010.

²⁰ Кораблев Ю. И. Из истории военной политики партии большевиков (лето–осень 1918 г.) //
Происхождение и начальный этап гражданской войны. 1918 год. М., 1994. Ч. 2. С. 67.

²¹ См.: Абрамов В. В. Создание и деятельность местных революционных трибуналов (1918–
1922 гг.) (по материалам Пензенской губернии) : дис. … канд. ист. наук. Пенза, 2004.

²² См.: Соколов Б. В. Тухачевский. М., 2008.

²³ См.: Зверев С. Э. Военная риторика Новейшего времени. Гражданская война в России.
СПб., 2012. С. 280–319.

²⁴ См.: Каминский В. В. Выпускники Николаевской Академии Генерального Штаба на
службе в Красной Армии. СПб., 2011. С. 348.

²⁵ См.: Симонов А. А. Главком М. А. Муравьев и создание Восточного фронта // Известия
Саратовского университета. 2013. Т. 13, вып. 1. С. 31.

Зарубежные исследователи процесс регионального строительства вооруженных сил в Среднем Поволжье рассматривали исключительно в рамках обобщающих работ по Гражданской войне в России или по созданию Красной армии. Эпизоды, в которых освещаются проблемы формирования воинских объединений, встречаются в книгах крайне редко и содержат информацию только справочного характера²⁶.

В итоге, несмотря на значительное количество работ, в которых затрагивался ряд вопросов, связанных с историей создания 1-й армии Восточного фронта в Среднем Поволжье летом – осенью 1918 г., комплексное осмысление проблемы организации данного объединения по-прежнему отсутствует. Если на первом этапе развития отечественной историографии (1920-е гг. – середина 1930-х гг.), несмотря на слабо разработанную источниковую базу, предпринимались попытки концептуального рассмотрения процесса формирования Красной армии на Восточном фронте, то в последующие периоды указанные аспекты либо подводились под жесткую идеологизированную схему, затруднявшую объективную оценку действительности, либо практически полностью выпадали из поля зрения ученых.

Целью диссертационного исследования является комплексное освещение организационных, управленческих и военно-антропологических аспектов создания 1-й армии Восточного фронта летом – осенью 1918 г.

Исходя из поставленной цели, были сформулированы следующие задачи исследования:

1. определить факторы формирования и эволюции организационной структуры 1-й армии Восточного фронта;

2. проследить особенности взаимоотношений между руководителями звеньев организационной структуры 1-й армии;

3. исследовать комплектование органов управления 1-й армии и ее соединений военными специалистами;

4. рассмотреть становление внутренней структуры штаба объединения и особенности его функционирования;

5. изучить процесс формирования системы заготовок и снабжения войск продовольствием, вооружением, боеприпасами и техническими средствами;

6. выявить специфику пополнения частей и соединений 1-й армии запасными пехотными и кавалерийскими подразделениями;

7. проанализировать способы и механизмы приспособления солдат 1-й армии к экстремальным условиям существования на фронте и в тылу;

²⁶ См.: Пайпс Р. Русская революция. М., 2005. Кн. 2; Benvenuti F. The Bolsheviks and Red Army, 1918–1922. Cambridge, 1982; Ziemke E. The Red Army, 1918–1941: from vanguard of world revolution to US ally. London, 2004 и др.

8) охарактеризовать карательные и агитационные мероприятия армейского командования по борьбе с дисциплинарными нарушениями и воздействием на морально-психологическое состояние солдатской массы.

Объектом исследования является 1-я армия Восточного фронта, выступающая в качестве оперативного войскового объединения и представляющая собой составную часть действующей в годы Гражданской войны Красной армии.

Предметом исследования являются объективные (территориальный, институциональный) и субъективные (личностные) факторы, оказавшие влияние на становление и эволюцию организационной и управленческой форм и структур 1-й армии Восточного фронта летом – осенью 1918 г., а также на поведение солдатской массы и превращение ее в боеспособную силу.

Хронологические рамки исследования ограничены периодом с конца мая 1918 г. (появление первых войсковых объединений в Среднем Поволжье) до октября 1918 г. (окончание процесса создания основных элементов иерархичной структуры и ключевых органов управления 1-й армии Восточного фронта).

Территориальные рамки исследования охватывают район формирования 1-й армии Восточного фронта летом–осенью 1918 г., включающий Пензенскую, Самарскую, Симбирскую и Тамбовскую губернии. Кроме того, затрагивались регионы, откуда происходило снабжение объединения военным имуществом и пополнение запасными частями и подразделениями.

Источниковая база исследования. Корпус источников, используемый в исследовании, можно разделить на три группы: 1) делопроизводственные документы органов военного управления; 2) документы личного происхождения; 3) материалы периодической печати.

К первой группе относятся извлеченные из Российского государственного военного архива (РГВА) директивы, приказы, отчеты и межведомственная переписка центральных, фронтовых, армейских и дивизионных органов военного управления. В Центральном государственном архиве Республики Мордовия (ЦГА РМ) хранятся документы местных органов власти Симбирской и Пензенской губерний – протоколы и постановления исполнительных комитетов уездных Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, а также приказы и переписка уездных военных комиссариатов. Значительная часть делопроизводственной документации издана в ряде сборников материалов, отражающих те или иные аспекты создания Красной армии в годы Гражданской войны²⁷. Документы данной группы источников составляют основу работы, что

²⁷ См.: Боевой путь первой революционной армии Восточного и Туркестанского фронтов. Июнь 1918 – февраль 1921 гг. : сб. док. и материалов. Ашхабад, 1972; Директивы Главного командования Красной Армии (1917–1920). М., 1969; Директивы командования фронтов Красной Армии (1917–1922). М., 1971. Т. 1; Симбирская губерния в годы гражданской войны (май 1918 – март 1919 гг.) Ульяновск, 1958. Т. 1 и др.

обусловлено содержащейся в них информацией, поскольку она в наибольшей степени соответствует цели и задачам исследования. Так, в декретах, приказах и приказаниях по фронтам, армии, дивизиям, управлениям и отделам штаба объединения имеются основные сведения о планируемых мероприятиях, затрагивающих все аспекты процесса формирования вооруженных сил, – назначение лиц на командные должности, создание штабных и воинских подразделений, их реорганизация и т. д. Телеграфная переписка между отдельными организациями и воинскими единицами, входившими в структуру Красной армии, а также армейского и дивизионного командования с местными органами власти позволяет проследить наиболее важные моменты реализации запланированных руководством преобразований.

Ко второй группе источников относятся воспоминания командующего 1-й армией М. Н. Тухачевского, политических комиссаров В. В. Куйбышева и О. Ю. Калнина, начальника штаба армии Н. И. Корицкого, начальника Симбирской дивизии Г. Д. Гая, сотрудников штабов объединения и дивизий о работе политического отдела, санитарного управления, отдела снабжения, инженерного управления, о создании Пензенской дивизии²⁸. Кроме того, использовались мемуары работников мобилизационного отдела – С. Н. Александрова, Е. И. Герцовской, К. П. Шарапова, А. Я. Яковлева, члена Симбирской организации РКП(б) Б. Н. Чистова и других участников событий²⁹. Несмотря на очевидную субъективность мемуарной литературы, из нее можно почерпнуть значи-

²⁸ См.: Алексеев В. Год работы в санитарном управлении 1-й армии // Годовщина Первой ре
волюционной армии. М., 1920. С. 82–83; Гай Г. Д. Борьба с чехословаками на Средней Волге.
М., 1931; Его же. В боях за Симбирск. Ульяновск, 1928; Калнин О. Ю. Борьба на Восточном
фронте // Годовщина Первой революционной армии. С. 69–76; Корицкий Н. И. В дни войны и
в дни мира // Маршал Тухачевский : воспоминания друзей и соратников. М., 1965. С. 51–102;
Его же. В штабе армии // Незабываемое. М., 1961. С. 67–97; Куйбышев В. В. Первая рево
люционная армия // Годовщина Первой революционной армии. С. 11–12; Лопухов В. Из ис
тории политической работы в Первой армии // Там же. С. 31–39; Позднышев А. Год работы
отдела снабжения // Там же. С. 76–80; Руднев И. Год существования инженерных частей в
армии // Там же. С. 80–82; Самсонович. О работе в Пензенской дивизии // Там же. С. 95–98;
Тухачевский М. Н. К юбилею 1-й армии // Там же. С. 9–11; Его же. Первая армия в 1918 году //
Революция и война. 1921. № 4–5. С. 190–206; Юров А. Итоги политической работы в 1-й рево
люционной армии // Годовщина Первой революционной армии. С. 39–46.

²⁹ См.: Александров С. Н. В Мобилизационном отделе // За власть советов : сб. воспоминаний
участников борьбы за установление и укрепление советской власти в Мордовской АССР.
Саранск, 1957. С. 99–101; Герцовская Е. И. Воспоминания о работе мобилизационного отдела
Первой армии // Годовщина Первой революционной армии. М., 1920. С. 47–51; Чистов Б. Н.
Командарм-коммунист // Маршал Тухачевский. М., 1965. С. 31–51; Шарапов К. П. Из вос
поминаний депутата Сызранского совета // Симбирская губерния в 1918–1920 гг. : сб. воспо
минаний. Ульяновск, 1958. С. 70–77; Яковлев А. Я. Воспоминания о работе Мобилизацион
ного Отдела 1-й революционной армии // Центральный государственный архив Республики
Мордовия. Ф. 5977-П. Оп. 2. Д. 3. Л. 344–347 (далее – ЦГА РМ); Его же. Мобилизационный
отдел 1-й армии в Саранске // За власть советов. С. 102–104.

тельное количество информации, по тем или иным причинам не отраженной в делопроизводственной документации, в частности сведения о механизмах приспособления солдат к экстремальным условиям Гражданской войны.

Третья группа источников – периодическая печать, представленная газетами «Известия Пензенского Совета рабочих и крестьянских депутатов», «Известия Ру-заевского Совета рабочих и крестьянских депутатов», «Известия Саранского совета крестьянских, рабочих и красноармейских депутатов», в которых помещались оперативные новостные сводки о деятельности тех или иных армейских органов управления, не получившие отражения в других группах источников.

Таким образом, представленная источниковая база позволяет раскрыть основные аспекты создания 1-й армии Восточного фронта летом – осенью 1918 г.

Методологическую основу диссертационного исследования составляют принципы историзма, научной объективности и системности, позволяющие проанализировать изучаемые явления с точки зрения повторяющегося и индивидуального в них в рамках целостной системы во всей совокупности и взаимозависимости через призму их возникновения, становления и развития. Наряду с общенаучными (анализ, синтез, индукция и дедукция) применялись специальные методы исследования – историко-типологический, историко-генетический, историко-системный, историко-сравнительный, проблемно-хронологический. Кроме того, при анализе способов и механизмов приспособления солдат 1-й армии к экстремальным условиям Гражданской войны использовалась методология военно-исторической антропологии, изучающая поведение человека и общества в периоды военных противостояний.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что впервые в отечественной и зарубежной историографии проблема строительства армейского объединения вооруженных сил Советского государства в годы Гражданской войны в России была поставлена в качестве отдельного и самостоятельного предмета комплексного анализа. Это позволило детальнее и глубже рассмотреть закономерности создания Красной армии на примере 1-й армии Восточного фронта летом–осенью 1918 г. Так, были выявлены факторы, повлиявшие на складывание организационной структуры вооруженных сил на востоке страны, проанализировано становление субординации во взаимоотношениях между центральным, фронтовым и дивизионным руководством, изучен вклад центральных и местных органов власти в строительство Красной армии, выявлена роль инициативы фронтового, армейского и дивизионного командования, которая заключалась в использовании кадровых и технических ресурсов территории, где происходило образование объединения, проанализированы особенности поведения солдатской массы в экстремальных условиях. Кроме того, в научный оборот был вовлечен большой массив архивного материала.

Специальность, которой соответствует диссертация. Содержание диссертации соответствует пункту 8 «Военная история России, развитие ее вооруженных сил на различных этапах развития» Паспорта научной специальности 07.00.02 – Отечественная история (исторические науки).

Теоретическая и практическая значимость. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы при написании обобщающих работ по истории Гражданской войны в России, создания Красной армии в указанный период, разработки лекционных курсов для студентов направления подготовки «История», краеведческой и музейной практик.

Положения, выносимые на защиту.

1. Малопродуктивная деятельность центральных органов управления
Красной армией летом – осенью 1918 г., обусловленная отсутствием единого
учреждения и проявившаяся в нераспорядительности при решении вопросов
построения организационной структуры и обеспечения войск на Восточном
фронте всем необходимым для ведения боя – квалифицированным кадровым
составом, вооружением, боеприпасами, материально-технической базой и по
полнениями, тормозила формирование 1-й армии Восточного фронта.

2. Большую роль в создании 1-й армии Восточного фронта летом – осенью
1918 г. сыграл территориальный фактор. Значительная площадь региона Среднего
Поволжья и нехватка вооруженных сил затрудняли образование воинских соеди
нений. Слабая приспособленность Симбирской и Пензенской губерний к дисло
кации крупных воинских формирований из-за недостатка или отсутствия инфра
структуры препятствовала расположению солдат и органов управления в помеще
ниях и вела к «эшелонной войне». Незавершенность процесса организации мест
ных Советов и военных комиссариатов осложняла сотрудничество с ними армей
ского руководства для решения многочисленных проблем.

3. Становление организационной структуры Восточного фронта летом–
осенью 1918 г. являлось результатом переформирования в регулярные объедине
ния, соединения и части (армия – дивизия – бригада – полк) традиционной для
добровольческого этапа создания Красной армии системы построения войсковой
иерархии (фронтовой участок – территориальная группа войск – сводный отряд).
Указанные мероприятия были осуществлены благодаря инициативной деятельно
сти фронтового и армейского командования в лице М. А. Муравьева, И. И. Вацетиса
и М. Н. Тухачевского, а также по причине распада временных элементов из-за не
удачного ведения боевых действий и отступления войск в тыл.

4. Построение организационной структуры 1-й армии Восточного фронта
происходило при регулярном вмешательстве фронтового и армейского началь
ства в руководство частями и подразделениями и сопровождалось отказами
нижестоящего командования подчиняться распоряжениям вышестоящего. Это
обусловливалось стремлением последнего сосредоточить управленческие

функции, находившиеся ранее в распоряжении центральных и местных властей, а также командиров частей и подразделений, в собственных руках.

5. Комплектование 1-й армии Восточного фронта военными специалистами, вооружением, боеприпасами, продовольствием, техническими средствами и пополнениями происходило преимущественно за счет ресурсов, расположенных на прифронтовой территории Среднего Поволжья при минимальном посредничестве, а также с учетом множества препятствий со стороны местных и центральных органов власти, за исключением гражданской инфраструктуры, которая эксплуатировалась практически без затруднений.

6. Неудовлетворительная политика центрального, фронтового и армейского руководства в области обеспечения частей и подразделений 1-й армии Восточного фронта квалифицированным командным составом и всем необходимым для ведения боевых действий, а также плохие бытовые условия стали причиной самостоятельного существования солдатской массы по принципам самоуправления, самоснабжения и игнорирования служебных обязанностей, а также распространения дисциплинарных нарушений, которые ликвидировались при помощи карательных или агитационных мер.

7. В сентябре 1918 г. начался процесс оптимизации и унификации управ
ления вооруженными силами на востоке страны, который заключался в закреп
лении сформированной на Восточном фронте иерархичной структуры, а также
попытках ликвидировать вмешательство армейского руководства в деятель
ность местных органов власти в сфере снабжения войск продовольствием и
техническими средствами и создания запасных частей и подразделений.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования получили апробацию в докладах на 13 международных, всероссийских, межрегиональных и региональных научных и научно-практических конференциях: XX–XXII Межрегиональных краеведческих чтениях (Саранск, 2013–2015 гг.); Международном молодежном научном форуме «Ломоносов– 2014» (Москва, 2014 г.); Всероссийской научной конференции молодых ученых «Наука. Технологии. Инновации» (Новосибирск, 2014 г.); конференциях «Гражданская война в России (1917–1922 гг.): Историческая память и проблемы мемориализации „красного“ и „белого“ движения» (Омск, 2016 г.), «Великая российская революция: общество, человек, культура, повседневность» (Москва, 2017 г.), «Итоги краеведческого года. История и современность Среднего Поволжья» (Ульяновск, 2017 г.) и др., а также отражены в 17 публикациях, в том числе в 5 статьях в журналах, входящих в Перечень рецензируемых научных изданий, утвержденных ВАК Министерства образования и науки РФ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.

Особенности взаимоотношений между руководителями звеньев организационной структуры

Процесс создания и эволюции организационной структуры Красной армии на востоке страны летом–осенью 1918 года, представлявший собой переформирование фронтовых участков в полевые армии, территориальных групп войск в дивизии, также предполагал выстраивание четкой субординации взаимоотношений между командованием отдельных ее звеньев для эффективного управления вооруженными силами. Возникавшие при этом трудности были обусловлены многими причинами, среди которых следует отметить характер руководства каждого из представленных элементов, принимавшего решения под влиянием определенных факторов.

Особую роль на начальном этапе данного процесса сыграли местные органы власти Среднего Поволжья, действующие в районе формирования войск, послуживших основой для организации Западного Чехословацкого фронта и 1-й армии Восточного фронта. Так как создание окружных и губернских военных комиссариатов в регионе находилось на начальной стадии, в связи с началом выступления Чехословацкого корпуса в конце мая 1918 года для обороны Пензенской, Самарской, Саратовской и Симбирской губерний были созданы губернские чрезвычайные военно-революционные штабы. Так, 30 мая 1918 года был образован Самарский революционный штаб под председательством В.В. Куйбышева129. В Рузаевке, куда после захвата противником Пензы 29 мая 1918 года эвакуировалось руководство губернии во главе с В.В. Кураевым, был укомплектован «штаб войск Пензенского района действующих против чехословаков»130. 31 мая 1918 года Симбирский губернский военный комиссар П.Х. Гладышев подписал приказ об организации Чрезвычайного военно-революционного штаба, начальником которого был назначен левый эсер К.Ф. Иванов131. В этот же день чрезвычайный оперативный штаб под председательством Л.Р. Милха был создан Казанским губисполкомом132. В начале июня 1918 года в Сызрани, куда вскоре после переправы чехов и словаков на левый берег Волги стали прибывать отряды Красной армии, начал действовать Саратовский полевой штаб во главе с членом Высшей военной инспекции А.Ф. Каменским133.

Чрезвычайные военно-революционные штабы занимались приведением находившихся на территории губерний войск в боевую готовность, а также отправкой их в район выступления Чехословацкого корпуса. В некоторых случаях указанные органы власти вынуждены были руководить боевыми действиями против мятежников, что объяснялось сосредоточением в месте их расположения значительного контингента вооруженных сил. Так, частями и отрядами Красной армии, прибывающими в район Рузаевки и Пензы, некоторое время командовал начальник Рузаевского штаба по борьбе с чехословаками В.В. Кураев. Самарский штаб предпринимал попытки сдерживания наступления противника на левом берегу Волги и осуществлял оборону города. Отличительной особенностью поведения местных штабов являлось стремление полностью сосредоточить все элементы управления войсками в своих руках, что обусловливалось наличием в их распоряжении всей информации о происходивших событиях и неплохим пониманием сложившейся обстановки.

Подобные органы существовали и в других центрах борьбы с выступлением Чехословацкого корпуса. Например, в Уфе действовал созданный еще в декабре 1917 года губернский штаб под командованием Э.С. Кадомцева, занимавшийся формированием отрядов по борьбе с казачьими войсками А.И. Дутова134. В конце мая 1918 года штаб переориентировал свою деятельность на усмирение мятежа. В Екатеринбурге 29 мая 1918 года был создан «Революционный штаб Уральской области»135.

Центральное руководство было представлено сразу несколькими органами власти, каждый из которых вносил тот или иной вклад в подавление выступления Чехословацкого корпуса. Например, председатель Высшей военной инспекции Н.И. Подвойский, находившийся в конце мая 1918 года вместе с работниками данного учреждения в Уфе, в докладе в Народный комиссариат по военным делам предложил «район к востоку от Пензы – Ртищево – Балашова, ограниченный с востока челябинским меридианом, изъять из непосредственного руководства центра, предоставив наладить дело мне. Я предложил Троцкому все указания центра давать через меня, ибо непосредственные указания центра могут разойтись с указаниями, данными мною, по консультации с военным чинами инспекции Действия верных Республике войск по подавлению чехословацкого восстания в районе Ртищево – Балашов – Пенза и далее к Самаре я предложил объединить в руках командующего Урало-Оренбургским фронтом Яковлева. Действия же по разоружению чехословацких отрядов в районе Златоуст – Вязовая – Челябинск предполагаю оставить в руках Уфимского губернского штаба при непосредственном руководстве Высшей военной инспекции. По анализу, это единственно правильное решение»136.

Однако предложение Н.И. Подвойского принято не было, так как в этот же день был подписан приказ о создании Чехословацкого фронта под руководством А.Ф. Мясникова, который из-за консультаций с Л.Д. Троцким и значительного количества времени, затраченного на дорогу, вступил в командование объединением только 4 июня 1918 года137. Поэтому распоряжения по войскам фронта вынужден был отдавать Оперативный отдел Народного комиссариата по военным делам, что вызывало определенное недовольство со стороны местных органов, ссылавшихся на негативные последствия «двоевластия». Председатель Пензенского губернского совета А.Е. Минкин в телеграмме в Москву от 1 июня 1918 года сообщал, что «распоряжения о фронте исходят из двух мест, что, конечно, не может не отразиться гибельно на всем плане»138. В.В. Кураев 2 июня 1918 года писал в Народный комиссариат по военным делам, что «если вы будете руководить оттуда ни один из начальников не будет слушаться моих распоряжений. Даже здесь в Рузаевке начнется многоначалие и каждому из них отдельно придется давать распоряжение по прямому [проводу]»139.

Поэтому 2 июня 1918 года приказами Л.Д. Троцкого и командующего Западным Чехословацким фронтом А.Ф. Мясникова по просьбе В.В. Кураева временное руководство вооруженными силами было передано председателю Рузаевского штаба по борьбе с чехословаками140. Однако, по причине того, что в состав данных органов входили преимущественно гражданские лица, не имеющие опыта управления войсками в боевой ситуации, В.В. Кураев, «будучи глубоко штатским человеком», приказал начальнику отряда ВЧК Д.И. Попову вступить в командование над всеми подразделениями, прибывающими в район Сызрань – Батраки. При этом все командиры должны были «отдать себя в полное распоряжение тов. Попову»141. Поэтому председатель Высшей военной инспекции Н.И. Подвойский, имевший в своем распоряжении штат квалифицированных специалистов и действовавший как непосредственный представитель центральной власти, обладавший нужными в подобной ситуации полномочиями, взял на себя руководство войсками, расположенными восточнее Самары142. Данный вариант, на наш взгляд, являлся наиболее оптимальным, чем тот, который был воплощен на Западном Чехословацком фронте, где действовало сразу несколько органов управления.

Несмотря на полную передачу руководства войсками В.В. Кураеву и Д.И. Попову и последующее вступление в командование Западным Чехословацким фронтом главкома А.Ф. Мясникова, прибывшего в место расположения штаба нового объединения в Пензе 4 июня 1918 года, центральные органы продолжали вмешиваться в работу местных властей143. В телеграмме С.И. Аралову от 6 июня 1918 года А.Ф. Мясников жаловался: «Нельзя руководить операциями на Урале с Пречистенки, 37 (адрес здания, где располагался Народный комиссариат по военным делам – Е.Н.). Нам нужны руководители и инструктора здесь. Главком и начальник штаба думается сами в состоянии легче других ориентироваться в обстановке и действовать сообразно ей»144.

Комплектование органов управления армии военными специалистами. Внутренняя структура штаба объединения и механизмы его функционирования

Одним из основных этапов процесса создания 1-й армии Восточного фронта являлось построение системы управления войсками, в центре которой находился штаб объединения. Функционирование подобного аппарата было возможно лишь при наличии квалифицированных военных специалистов, недостаток которых испытывался с момента начала организации Западного Чехословацкого фронта. Так, в начале июня 1918 года председатель Рузаевского штаба по борьбе с чехословаками В.В. Кураев в разговоре с заведующим Оперативным отделом Народного комиссариата по военным делам С.И. Араловым спрашивал, «везет ли с собою Мясников (командующий Западным Чехословацким фронтом – Е.Н.) штаб, а то здесь работников нет»1. Поэтому после прибытия главкома на фронт в Москву неоднократно отправлялись телеграммы с просьбой немедленно прислать «2-х лиц Генштаба и чертежника»2, а также «преданных Советской власти офицеров, желательно с высшим образованием»3. К 6 июня 1918 года в состав штаба Западного Чехословацкого фронта входил только его начальник – И.А. Войтына, который впоследствии сообщал С.И. Аралову, что «фактически штаба главнокомандующего как органа управления еще не существует. Мне лично нет физической возможности справиться со всей навалившейся на меня работой У меня нет органа для проведения всех распоряжений»4.

Только 8 июня 1918 года из Оперативного отдела Народного комиссариата по военным делам в распоряжение А.Ф. Мясникова прибыли двое сербов – Р. Шимунич и С. Шабич5, назначенные впоследствии на должности начальника штаба Сызранской группы войск и его помощника6. В этот же день, согласно сообщению С.И. Аралова, в штаб фронта из Москвы было отправлено еще шесть человек7. К 13 июня 1918 года А.Ф. Мясникову удалось укомплектовать главный орган управления объединением минимальным составом: начальник штаба – капитан Генерального штаба И.А. Войтына, начальник снабжений – Козлов, начальник связи – Плотников, комендант штаб-квартиры – Пережогин, казначей штаба – Кожур, начальник санитарной части – старший врач полевого военно-санитарного поезда Мельников8.

При создании штаба фронта первостепенное значение уделялось формированию тех управлений, необходимость в наличии которых определялась требованиями текущего момента. Например, отсутствие в прибывающих на фронт частях и отрядах обозов, средств связи, хозяйственных и технических приспособлений, а также разбросанность войск на значительной территории ставили перед А.Ф. Мясниковым задачу образования двух наиболее важных отделов штаба – снабжения и связи. Так, в телеграмме временно исполняющему обязанности начальника Сызранской группы войск Д.И. Попову от 6 июня 1918 года главком приказывал «организовать связь между отрядами, указав количество телефонов, длину кабеля и количество телефонистов, необходимых для установления связи»9.

Однако нехватка работников и отсутствие времени на создание полноценного органа управления привели к тому, что наладить командование войсками Западного Чехословацкого фронта так и не удалось, что, в итоге привело к поражениям Красной армии в середине июня 1918 года.

С похожей проблемой вскоре столкнулось армейское руководство в лице командарма А.И. Харченко, который в телеграмме от 23 июня 1918 года обратился к командующему Восточным фронтом М.А. Муравьеву с просьбой выслать «людей опытных для штаба армии»10. Однако главком к тому времени располагал ограниченным количеством требуемых сотрудников, среди которых имелись работники штаба Западного Чехословацкого фронта, переданные в распоряжение М.А. Муравьева А.Ф. Мясниковым приказом № 16 от 18 июня 1918 года11. Поэтому наиболее важные должности в штабе 1-й армии Восточного фронта – начальников штаба, оперативного отдела и отдела снабжений заняли лица, уже получившие некоторый опыт на Западном Чехословацком фронте. Так, 19 июня 1918 года начальник снабжения сводного отряда А.Ф. Каменского И.М. Штейнгауз отправил М.А. Муравьеву телеграмму с предложением «приехать с полным и подробным докладом и проектом по вопросу о снабжении армии»12. Уже на следующий день, 20 июня 1918 года, И.М. Штейнгауз вступил в должность начальника отдела снабжений 1-й армии13. Декретом Революционного Военного Совета Восточного фронта от 23 июня 1918 года данное назначение было подтверждено официально14. По распоряжению М.А. Муравьева приказом № 1 от 23 июня 1918 года, подписанным начальником штаба армии Р. Шимуничем, который ранее руководил штабом Сызранской группы войск Западного Чехословацкого фронта, утверждался первый состав главного органа управления войсками 1-й армии. Так, С. Шабич, помощник Р. Шимунича на прежней должности, стал начальником оперативного отдела (см. табл. 2.2).

Впоследствии обязанности начальника штаба армии были подробно определены в «Положении о полевом управлении войск» (Приложение 2). Из-за нехватки работников многие подразделения штаба долгое время состояли из начальника и одного-двух адъютантов. По этой же причине некоторые руководители вынуждены были исполнять функции других не менее важных управлений. Например, обязанности сотрудников оперативного отдела изначально были чрезвычайно широки и не ограничивались только разработкой воинских операций: «Подчас из дивизий обращались в отдел с просьбой отпустить сапоги, крупу, мясо и т.д. Начальнику оперативного отдела, а также его адъютанту приходилось нередко производить разведку в районе штаба или лично отправлять на автомобилях или повозках команды»15. Начальник отдела снабжений И.М. Штейнгауз не только являлся «каптенармусом, удовлетворяя проходящие одиночки, т.е. одиночных красноармейцев, идущих на фронт и в тыл, то продовольствием то обмундированием»16, но и вынужден был заниматься санитарным делом, «просто потому, что некому больше было ведать»17. Поэтому вступивший в командование объединением М.Н. Тухачевский 29 июня 1918 года телеграфировал начальнику штаба Восточного фронта Н.В. Соллогубу: «Штаба армии нет. Штабов групп нет Грамотных людей нет. Если будут специалисты, можно поставить дело блестяще. Передайте все, что можно Очень прошу специалиста по разведке, особенно тайной Нужны артиллеристы офицеры»18.

К этому времени центральное командование отправило на Восточный фронт группу военных специалистов для распределения по войскам. Согласно телеграмме С.И. Аралова М.А. Муравьеву от 26 июня 1918 года в распоряжение главкома были высланы 51 бывших офицеров и инструкторов19. Одновременно началась организация внутренней структуры штаба армии в соответствии с действующим положением о полевом управлении войск в военное время 1914 года. Согласно нему штаб должен был состоять из 3-х управлений – генерал-квартирмейстера (начальник полевого управления), дежурного генерала (начальник административного управления) и этапно-хозяйственного. Управление генерал-квартирмейстера в свою очередь объединяло оперативный, разведывательный, общий и военно-цензурное отделения. Управление дежурного генерала в составе инспекторского и общего отделений занималось комплектованием и пополнением личного и конского состава войск и учреждений армии20.

Поэтому приказом управления полевого штаба Восточного фронта от 28 июня 1918 года при штабе 1-й армии предписывалось сформировать аналогичное управление, начальником которого назначался Петров21, 30 июня 1918 года сосредоточивший под своим руководством оперативный, разведывательный отделы и службу связи, подчинявшиеся до этого непосредственно начальнику штаба (Приложение 3)22. Ввиду того, что исполнение обязанностей начальников отделов полевого управления по причине их исключительной важности требовало высокой квалификации и опыта, указанные должности в штабе 1-й армии, как правило, занимали выпускники Академии Генерального штаба (далее – АГШ), командировавшиеся в расположение объединения (Приложение 4).

Пополнение частей и соединений армии запасными пехотными и кавалерийскими подразделениями

В процессе организации 1-й армии Восточного фронта перед ее руководством возникла необходимость осуществления регулярной отправки в соединения пополнений различных родов войск. Однако длительное время единственным источником поступления подкреплений являлись формирования завесы, которые фронтовое командование вынуждено было распределять между полевыми армиями в зависимости от важности того или иного участка. В результате прибытие в расположение 1-й армии свежих частей и подразделений было довольно редким, что сильно сказывалось на результативности боевых действий.

Отчасти складыванию подобной системы способствовала нераспорядительность местных губернских, уездных и волостных военных комиссариатов, на которые декретом Совета Народных Комиссаров от 8 апреля 1918 года была возложена обязанность решения вопроса по «проведению в жизнь мероприятий по учету годного к военной службе населения, его призыву, формированию вооруженной силы»260. Однако военкоматы на первых этапах своей деятельности не могли справиться со всем объемом данной работы. Это было обусловлено продолжающимся процессом создания местных органов военного управления, и, как следствие, нехваткой в их распоряжении агитационных, финансовых, транспортных средств, а также отсутствием необходимых помещений для размещения призывников и т.д. Кроме того, сотрудники местных советов и военкоматов не могли переломить настроение крестьян, нежелающих участвовать в очередной бессмысленной, с их точки зрения, войне261. Вследствие этого первая призывная кампания, проведенная советским правительством в некоторых уездах Приволжского, Уральского и Западно-Сибирского военных округов в июне 1918 года, закончилась неудачно262. Так, командующий Восточным фронтом М.А. Муравьев в докладе Л.Д. Троцкому в конце июня 1918 года сообщал: «Крестьянство почти поголовно враждебно относится к советской власти... Рабочие в большинстве индифферентны Мобилизация непопулярна и мало кто идет»263.

Поэтому 24 июля 1918 года при политическом отделе штаба армии под руководством московского большевика Ш.Н. Ибрагимова на станции Инза Симбирской губернии был создан мобилизационный подотдел, «который занялся организацией военных комиссариатов при совдепах, записью желающих поступить в Красную армию при штабе, а также вербовкой добровольцев посредством агитации», для чего был образован агитационный подотдел, для работы в котором из Москвы прибыло 16 человек, направляемых в местные органы власти264.

Из-за неналаженности работы мобилизационного механизма военных комиссариатов сотрудники политического отдела вынуждены были самостоятельно осуществлять работу по призыву населения и формированию воинских подразделений. Так, 25 июля 1918 года на заседании Саранского уездного исполнительного комитета было принято решение сформировать «бюро по организации добровольческих отрядов», которое должно было работать под руководством военного комиссариата вместе с присланными из штаба армии делегатами Кузнецовым и Самойловым. «Волостным же советам предложить выслать хороших людей, твердо стоящих на платформе советской власти в организуемое бюро для организации отрядов»265. 30 июля 1918 года сотруднику политического отдела армии Б.Н. Смирнову поручалось «вести агитацию и организационную работу среди населения и в частности работу в районе действия 1-й армии. Кроме того, тов. Смирнову поручается организовать боевые отряды Красной армии из революционных рабочих и крестьян этих местностей». Аналогичным образом работнику отдела Горюнову в начале августа 1918 года предписывалось «вербовать и сорганизовать в окрестности ст. Ночка отряд, который должен быть препровожден в штаб армии в качестве армейского резерва»266. В своих воспоминаниях сотрудник политического отдела К.П. Шарапов также писал, что ему «было поручено формирование боевых отрядов в Ардатовском, Курмышском, Карсунском уездах прифронтовой полосы»267. Прибывший из политического отдела Восточного фронта участник мировой войны кавалерист Гринев был командирован в Алатырь Симбирской губернии «для организации тыловой кавалерии по отправке ее на фронт»268.

Одновременно политотделом проводилась подготовка к мобилизации путем формирования уездных и волостных военкоматов. Так, согласно политической сводке от 29 июля 1918 года в Саранском уезде Пензенской губернии в 10 из 30 волостях не было органов военного управления. Поэтому армейскими сотрудниками были приняты меры «для организации в таковых волостях военных комиссариатов»269. Например, в начале августа 1918 года для агитации и налаживания работы уездного военкомата в Саранск направлялся Клевицкий. 30 июля 1918 года И.М. Ванюшин был командирован в Карсунский уездный совет «для работы в военном комиссариате и организации мобилизационного подотдела при нем»270. 30 июля и 1 августа 1918 года армейское командование подписало приказы о начале мобилизации бывших артиллеристов и кавалеристов, а также кавалерийских, артиллерийских и обозных лошадей в уездах Пензенской и Симбирской губерний271. 2 августа 1918 года Симбирский губернский исполнительный комиссариат объявил о призыве всех граждан, родившихся в 1897, 1898 гг.

Можно выделить несколько основных причин, по которым население указанного региона отказывалось служить в Красной армии. Так, в докладах агитаторов, побывавших в конце июля 1918 года в Карсунском, Алатырском и Ардатовском уездах, сообщалось, что «крестьянство в большинстве не понимало совершенно работу Советской власти, большинство несознательно выступало против нее». Подобная реакция распространялась и на Красную армию, получившую печальную известность среди жителей из-за реквизиций. Согласно отчету председателя мобилизационного отдела 1-й армии Ш.Н. Ибрагимова, «рабочие, особенно крестьяне, не желали вступать в ряды Красной армии, называя ее армией, состоящей из мародеров»273. К этому следует добавить усталость населения от военных действий.

Поэтому сразу после объявления армейским командованием мобилизации сотрудники местных органов власти и штаба объединения столкнулись как с пассивными, так и активными формами сопротивления. Так, на уровне руководства сельских и волостных советов имел место отказ проводить призыв, обусловленный в некоторых случаях влиянием на принятие решений зажиточных крестьян, о чем неоднократно говорилось как в литературе274, так и в источниках275. Некоторые сельские и волостные сходы Карсунского уезда отклоняли вопросы о мобилизации, объясняя это тем, что «силы требуются на защиту борьбы двух партий», а население беспартийное276. Также обращалось внимание на незаконный характер действий со стороны армейского командования. Например, на митинге в Троицкой волости 7 августа 1918 года была принята резолюция о том, что объявлять мобилизацию вправе лишь Карсунский уездный совет277. В Пичеурской волости Ардатовского уезда в середине августа 1918 года призыв намеренно затягивали старики и староста. Молодежь, наоборот, изъявляла «желание мобилизоваться»278.

Способы и механизмы приспособления солдат к экстремальным условиям существования на фронте и в тылу

Несмотря на то, что мероприятия центрального, фронтового, армейского и дивизионного командования по организации системы управления войсками были направлены на складывание удовлетворительных условий существования солдатской массы, перед красноармейцами буквально с первых дней участия в боевых действиях была поставлена задача самостоятельного выживания, как на фронте, так и в тылу. Это было обусловлено теми многочисленными трудностями, встававшими на пути военного руководства при осуществлении характеризуемых выше реформ.

Способы и механизмы данного процесса формировались под влиянием множества факторов, важнейший из которых заключался в ментальных особенностях бойцов, в частности их представлений о службе в вооруженных силах (мотивы, ожидания, стремления, цели и т.д.) Так, советское правительство предполагало, что Красная армия будет комплектоваться «для защиты завоеваний Октябрьской революции, власти Советов и социализма» за счет «наиболее сознательных и организованных элементов трудящихся масс»1. Однако добровольцев привлекали, прежде всего, жалование, увеличившееся впоследствии с 50 до 150 рублей, и «перспектива безделья»2.

Концентрация подобного элемента в составе войск Восточного фронта летом 1918 года, в том числе в 1-й армии, объяснялась в постановлении ЦК РКП (б) от 29 июля 1918 года. В нем сообщалось, что «советские организации, невнимательно относившиеся к делу формирования армии, теперь, в минуту опасности, стремятся нередко отправить на фронт наименее пригодные части, оставляя более стойкие для местного употребления»3. Так, командующий Западным Чехословацким фронтом А.Ф. Мясников в записке Народному комиссару по военным делам Л.Д. Троцкому от 25 июня 1918 года приводил следующую характеристику социальной среды, из которой происходило пополнение вооруженных сил, направленных на подавление выступления Чехословацкого корпуса в конце мая 1918 года: «шкурники, трусы, преступные элементы, примазавшиеся к Советам, провокаторы, авантюристы и люди, поставившие себе целью пользоваться солдатским пайком. В красноармейских частях солдаты в 75% [случаев] состоят из подобных элементов»4. Об этом же писал инспектировавший в конце июня 1918 года 1-ю армию правительственный комиссар при Латышской дивизии К.Х. Данишевский, сделавший вывод, что войска состоят из «наемников», ставивших своей целью «хорошо поесть и попить»5, а также иметь возможность безнаказанно присваивать чужое имущество во время боевых действий6. Командарм М.Н. Тухачевский также отмечал, что красноармейцы «страдали необычайным эгоцентризмом» и особой требовательностью7. Так, командующий Восточным фронтом М.А. Муравьев в официальном докладе Л.Д. Троцкому, составленном в конце июня 1918 года, писал, что столкнулся с «толпой дармоедов и хулиганов»8.

Большое воздействие на солдат оказывали менее добросовестные сослуживцы, что негативным образом сказывалось на их боеспособности. Так, на заседании Саранского уездного исполнительного комитета от 3 июня 1918 года сообщалось, что «отряд красноармейцев под агитацией негодной своей части отказался ехать в г. Сызрань и был председателем Пензенского Губернского совдепа товарищем Кураевым признан контрреволюционным»9. Когда в ночь с 7 на 8 июня 1918 года отряд ВЧК под командованием левого эсера Д.И. Попова, вопреки указанию А.Ф. Мясникова немедленно отправиться на поддержку Самаре, покинул боевой участок, вслед за ним начали отступление Казанский, Балашовский и Саратовский отряды10. Прибытие в середине июля 1918 года в состав Инзенской дивизии неустойчивого в моральном плане 1-го Украино-Белорусского полка также знаменовало собой «начало целого ряда самочинных обысков, арестов и бурных бестолковых собраний»11.

Кроме того, бойцы, как писал в своем докладе К.Х. Данишевский, находились под влиянием «ворчащих обывателей и врагов Советов», в результате чего солдаты открыто ругали советскую власть, ее работников, а также военное командование всех уровней12. Так, в приказе по Симбирской дивизии № 13 от 15 августа 1918 года сообщалось, что в частях «появилось много шпионов и провокаторов, которые явной или подпольной агитацией расстраивают ряды Красной армии, творя свое гнусное дело»13.

Также для красноармейцев оставалась непонятной суть вооруженного конфликта с чехословаками и Народной армией Комуча. К.Х. Данишевский сообщал, что «солдатской массе не совсем ясна сущность движения чехов. Они откровенно высказывают мысль о необходимости мирных переговоров с чехословаками и о братании с ними»14. Неудивительно, что когда в начале июля 1918 года командующий Восточным фронтом М.А. Муравьев самовольно объявил о заключении мира с чехами и объявлении войны Германии, красноармейцы встретили данный приказ «очень сочувственно»15.

Участие солдат в боевых действиях затруднялось тем, что подавляющее их большинство, из-за особенностей расположения в тыловых гарнизонах, где «они несли несложную службу охраны», не подвергалось обучению и необходимой подготовке16. Кроме того, как сообщал в одной из телеграмм командующий Западным Чехословацким фронтом А.Ф. Мясников, «добрая половина войск оказалась набранной наспех из крестьян наскоро сколоченных между собой совершенно недисциплинированных отрядиков»17.

Поэтому уже с первых дней после прибытия на фронт подавляющее большинство солдат, руководствуясь указанными факторами, стало избегать участия в столкновениях с противником. Так, красноармейцы могли вести наступление только до момента отсутствия видимой опасности с противоположной стороны. В этом случае «отряды, вылезая из вагонов, непосредственно и смело вступали в бой»18. Однако стоило бойцам попасть «под военный, а не под партизанский огонь», начиналось бегство от «жалкой горстки опытного противника»19, которому достаточно было обнаружить свое присутствие при помощи нескольких всадников20, небольшой группы разведчиков21, наведения артиллерийских орудий, или сброса бомбы с аэроплана, чтобы посеять панику22. Командующий Восточным фронтом И.И. Вацетис, описывая в докладе от 25 июля 1918 года причины поражения

1-й армии под Симбирском, сообщал: «Отступление было непланомерное, походило на панику: бросали орудия, броневой поезд, войсковое имущество, несмотря на то, что никакой особенной опасности не было, за исключением появления конницы противника на наших флангах и в тылу»23. Начальник мобилизационного подотдела Ш.Н. Ибрагимов, находившийся в конце июля 1918 года в расположении Инзенской дивизии, вспоминал, что как только солдатами были получены сведения о присутствии на ближайшей станции Барыш 600 человек неприятеля, «сразу настроение у красноармейцев меняется в худшую сторону, а когда броневой поезд противника стал подходить к станции Базарная, то все красноармейцы разбежались»24. Психологическое напряжение бойцов было настолько сильным, что на них, особенно ночью, «ошеломляюще и панически» действовали каждый шорох, шум, не говоря уже о выстрелах, вследствие чего они начинали бежать «сами не зная, куда и зачем»25.

Подобные ситуации были настолько распространенными, что И.И. Вацетис в телеграмме командармам от 20 июля 1918 года приказывал «внушить всем солдатам, что нечего бояться появляющихся часто в тылу наших войск отдельных небольших конных частей противника, силою десять [–] пятнадцать коней. Против них самым действительным средством является меткая пуля, позволяющая решить с ними вопрос в течение нескольких минут»26.