Советская интеллигенция в сфере научной фантастики: общественно-политический дискурс и практическая деятельность. 1950-е - начало 1980-х гг. Комиссаров Владимир Вячеславович

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Теоретико-методологические основы изучения деятельности советской интеллигенции в сфере научной фантастики 17

1. Объект исследования работы. 17

2. Историография вопроса 28

3. Анализ источниковой базы. 58

4. Методология исследования. 76

Выводы по главе. 96

Глава 2. Деятельность отечественной интеллигенции и предпосылки «золотого века» советской фантастики 99

1. Возникновение и развитие научно-фантастической литературы в свете истории отечественной интеллигенции XIX-первой половины ХХ в. 99

2. Феномен И. А. Ефремова в контексте развития научной фантастики . 117

3. Идеологические и морально-политические аспекты в деятельности советской интеллигенции в 1950—1980-е гг. 131

Выводы по главе. 151

Глава 3. Политические и организационные условия распространения научно-фантастического жанра в среде советской интеллигенции в 1950— начале 1980-х гг . 153

1. Партийно-государственный контроль в сфере научной фантастики. 153

2. Социальные характеристики советских писателей-фантастов . 181

3. Региональное распространение научной фантастики в среде советской интеллигенции 191

Выводы по главе. 217

Глава 4. Активность советской интеллигенции в нели тературных формах фантастики в 1950— начале 1980-х гг. 220

1. Фантастический кинематограф 220

2. Фантастика в телевизионном искусстве. 239

3. Фантастика в изобразительном искусстве и в музыке 248

Выводы по главе. 262

Глава 5. Реализация основных функций интеллигенции в сфере научной фантастики в 1950— начале 1980-х гг . 265

1. Переосмысление интеллигенцией общественных проблем в рамках научной фантастики 265

2. Прогностическая функция интеллигенции и научная фантастика. 295

3. Фантастика, наука и паранаучная публицистика: проблемы и противоречия взаимодействия. 318

Выводы по главе. 342

Заключение 345

Список источников и литературы 356

• Историография вопроса
• Феномен И. А. Ефремова в контексте развития научной фантастики
• Социальные характеристики советских писателей-фантастов
• Фантастика в изобразительном искусстве и в музыке

Введение к работе

Актуальность заявленной темы определяется рядом факторов:

Во-первых, в последние десятилетия заметное внимание стало уделяться как исследованиям интеллектуальной истории в целом, так и деятельности отечественной интеллигенции, ее места и роли в жизни российского общества. Тем самым подчеркивается значительный вклад интеллигенции в социальное, экономическое, политическое развитие России. Одним из направлений указанных исследовательских усилий стало формирование интел-лигентоведения как самостоятельной научной дисциплины. Один из его родоначальников профессор В. С. Меметов в статье, написанной в соавторстве с С. С. Садиной, отмечает: «Интеллигентоведение — … не временный союз социально-гуманитарных знаний, а интердисциплинарная отрасль науки, самостоятельная по своим целям и задачам»¹. Представленная работа создана в полном соответствии с заявленной парадигмой интеллигентоведения. Она также претендует на комплексное исследование проблемы и имеет объектом своего исследования советскую интеллигенцию 1950—1980-х гг.

Во-вторых, советские фантасты 1940—1980-х гг. являлись типичными представителями советской интеллигентской среды, что подтверждается и фактами их биографий. Писатели-фантасты представляли заметную часть интеллигентов своей эпохи, и уже данное обстоятельство делает актуальным изучение их творчества в контексте интеллигентоведческого дискурса.

В-третьих, научно-фантастическая литература стала важным фактором формирования интеллигентского сознания в 1950—1980-х гг. Например, в конце 1960-х гг. роман А. Н. и Б. Н. Стругацких «Трудно быть богом» фигурировал у советских читателей как самое популярное научно-

¹ Меметов В. С., Садина С. С. Интеллигентоведение в российских вузах — требование времени // Интеллигентоведение в системе гуманитарных наук: исследования и учебно-методические разработки. — Иваново: Иван. гос. ун-т, 2008. — С. 16.

фантастическое произведение². К 1 января 2001 г. 30 произведений братьев-писателей выдержали 441 переиздание в 33 странах³. Стругацкие участвовали в работе семинаров молодых фантастов, чем способствовали развитию научно-фантастического жанра в СССР. Аркадий Натанович был одним из руководителей московского семинара, а Борис Натанович создал свой семинар в Ленинграде. Огромными тиражами выходили произведения И. А. Ефремова, в том числе и на иностранных языках. В 1970-е гг. оформилось и такое литературное движение как «Школа Ефремова».

В-четвертых, творчество советских фантастов 1950—

1980-х гг. оказывает определенное влияние и на современность. К настояще
му времени вокруг творчества некоторых из них возникла своеобразная суб
культура. Существует большая группа авторов, которые дописывают отдель
ные сюжеты братьев Стругацких, создают квазинаучные работы, где пытают
ся определить те моменты в биографиях персонажей, которые упущены в
произведениях, составляют хронологию событий в вымышленном мире пи
сателей. Некоторые исследователи выполняют поистине титаническую рабо
ту, сравнивая различные издания произведений Стругацких, определяя, какие
слова были заменены или выброшены цензурой. Выходят компьютерные
игры по мотивам фантастических произведений советских авторов, напри
мер, «Туманность Андромеды» и «Обитаемый остров». Отдельные известные
представители современного информационного пространства и блогосферы в
молодости прошли через движение любителей фантастики. Здесь можно на
звать писателя и публициста М. И. Веллера, а также критика, футуролога,
социолога, создателя ряда исследовательских футурологических групп
С. Б. Переслегина, участвовавших в Ленинградском семинаре

Б. Н. Стругацкого. Научно-фантастический бум 1950—1970-х гг. был порож-

² См.: Митрохин Л. О Роберте Шекли // Шекли Р. Рассказы. Повести. — М.: «Молодая
гвардия», 1968. — С. 385.

³ Кайтох В. Братья Стругацкие. Очерк творчества // Стругацкий А. Н., Стругацкий
Б. Н. Бессильные мира сего: сборник. — Донецк: «Издательство Сталкер», 2003. —
С. 639.

ден в значительной степени духовными исканиями советской интеллигенции. Творчество советских фантастов также являлось продуктом интеллигентской среды того времени. Фантастика, предназначалась, прежде всего, интеллигентной аудитории и была важным фактором формирования сознания интеллигенции. Именно поэтому вполне закономерно рассмотрение научно-фантастического творчества в контексте интеллигентоведческого дискурса.

Цели и задачи исследования.

Цель исследования — изучение общественно-политического дискурса и практической деятельности советской интеллигенции в сфере научной фантастики. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие исследовательские задачи:

проанализировать функциональное значение научной фантастики в деятельности русской/советской интеллигенцией в XIX— первой половине ХХ в. и определить предпосылки формирования «золотого века» советской научной фантастики 1950—1980-х гг.;

изучить генезис «золотого века» советской фантастики в свете истории отечественной интеллигенции через призму биографического анализа (на примере И. А. Ефремова);

- проанализировать влияние процесса формирования постиндустри
ального общества на место и роль интеллигенции, трансформацию форм и
методов ее деятельности, ее самосознание и восприятие ею официальной
идеологии;

- определить особенности партийного и государственного контроля в
сфере публикации научно-фантастических произведений;

- проанализировать социальные характеристики советских писате
лей-фантастов как представителей интеллигенции;

- показать региональное распространение научной фантастики в
среде советской интеллигенции, как по авторам, так и по потребителям на
учно-фантастических произведений, изучить формы и способы самооргани
зации интеллигентской читательской аудитории;

раскрыть и показать деятельность советских фантастов в нелитературных видах научно-фантастического искусства – в кинематографе, изобразительном искусстве, музыке, на телевидении;

рассмотреть процесс переосмысление интеллигенцией общественных проблем через призму научной фантастики изучить эволюцию взглядов интеллигенции на саму себя, свое место и роль в социально-политической жизни советского общества;

- раскрыть и показать прогностическую функцию научно-
фантастической литературы, сделать обзор футуристических проектов совет
ских фантастов.

- рассмотреть такой аспект жизни общества, как альтернативная нау
ка (паранаука) и показать ее взаимосвязь с научной фантастикой.

Объектом исследования работы является советская интеллигенция. Диссертант определяет интеллигенцию как социальную группу, состоящую из высокообразованных людей, профессионально занимающихся умственным трудом и являющихся носителями передовых для своего времени нравственных идеалов.

При анализе развития и деятельности интеллигенции в данной работе будут использованы следующие базовые принципы:

интеллигенция существует в любом стратифицированном обществе, хотя социальные формы ее существования, статус и правовое положение, степень внутренней самоидентификации зависят от конкретных исторических условий той или иной эпохи;

интеллигенция выполняет в обществе определенные социальные, политические и культурные функции;

интеллигенцию отличает не только единство социальных и профессиональных признаков, но и наличие общих нравственных качеств и ментальных черт.

Таким образом, интеллигенция — не просто социальная группа, хотя специфическое социологическое качество в этом понятии и присутству-6

ет. Но интеллигенция не только группа людей, объединенных выполнением культурологической функции. Также нельзя ее рассматривать как группу образованных людей, работающих в сфере интеллектуального труда. И даже статус носителя передовых нравственных ценностей не может исчерпать понятия интеллигенция, в первую очередь, по тому, что передовую нравственность каждый может понимать по-своему. Интеллигенция, существует на пересечении многих социальных ролей и статусов.

Следует подчеркнуть, что статусы и роли интеллигенции не являются строго заданными, они меняются с развитием общественных потребностей. Например, писцы и книжники древности и современные типографские работники выполняют одну функциональную роль — обеспечивают сохранение и распространение информации на бумажных носителях. И тем, и другим для исполнения своих профессиональных обязанностей был необходим определенный уровень образования. Но если книжники прошлого, несмотря на рутинность своего труда, все-таки создавали культурные ценности (благодаря им появлялись новые редакции литературных памятников, они совершенствовали язык и письменность), то сотрудники типографий уже лишены такой возможности. Их функциональная роль приобрела чисто технический характер.

Заметное место в интеллигентоведческом дискурсе занял вопрос об определении, признаках и отличительных чертах отечественной интеллигенции советского периода, которая также может именоваться социалистической или советской интеллигенцией. Причем, и в данном случае мы имеем дело с разными трактовками и подходами. В самом простом варианте для обозначения советской интеллигенции использовалось универсальное понятие, применимое также и для других исторических категорий интеллигентов. Другие авторы пытались выделить для социалистической интеллигенции особенную дефиницию.

Из современных авторов наиболее емкое и комплексное понятие советской интеллигенции дала Г. А. Будник: «советская интеллигенция сере-7

дины 1940— середины 1980-х годов — это многонациональная и демократическая по своему составу социокультурная общность, представители которой были заняты основанным на принципах нравственности и гуманизма сложным умственным трудом»⁴.

Понятие интеллигенция следует отделять от распространившихся в последние годы терминов, которые его часто подменяют. Речь о таких дефинициях, как интеллектуалы, интеллектуальный класс, креативный класс и др.

Предмет исследования — общественно-политический дискурс и практическая деятельность советской интеллигенции в сфере научной фантастики.

Хронологические рамки исследования охватывают период со второй половины 1950-х гг. до середины 1980-х гг. С общеисторической точки зрения мы имеем дело с завершенным историческим этапом, начавшимся с явной либерализации советского режима после смерти Сталина и завершимся системным кризисом, спровоцировавшим перестройку. В научной литературе данные годы именуются также поздним социализмом, «развитым социализмом» (термин еще советской историографии для обозначения периода 1970— начала 1980х гг.) и т. д. В целом он совпадает с периодами, и которые именуются оттепелью и застоем, когда фактическими лидерами СССР были Н. С. Хрущев и Л. И. Брежнев. В плане развития научно-фантастического жанра в СССР то были необычайно плодотворные годы, иногда определяемые как золотой век советской фантастики. Термин «золотой век» изначально использовался в истории англоязычной фантастики. Американский критик и исследователь фантастики Дэвид Кайл под «золотым веком» (точнее, «золотыми годами» — «the golden years») западной фантастики понимал десятилетие с 1926 по 1936 гг.⁵ Авторы американской энциклопедии фанта-

⁴ Будник Г. А. Высшая школа и интеллигенция: советский воспитательный и образо
вательный эксперимент. 1945—1985 годы. — Иваново: ИвГУ, 2003. — С. 40.

⁵ Kyle D. A Pictorial History of Science Fiction. — L. — N.-Y., 1976. — P. 62.

стики под редакцией Д. Ганна (James Gann) определяли его как период с июня 1938 по декабрь 1945 гг., на который приходится рассвет журнала «Поразительная научная фантастика» («Astounding Science Fiction») под руководством писателя и редактора Дж. Кэмпбелла. Именно в рамках этого журнала опробовали свое перо множество фантастов, составивших славу жанра, а его формат стал образцом для других изданий подобного профиля. Впрочем, авторы американской энциклопедии отмечали, что данная хронология периода не является единственно возможной⁶. Применительно к советской фантастике понятие «золотой век» использовал отечественный критик Вл. Гаков, который также участвовал в создании упомянутой американской энциклопедии. Он так обозначил десятилетие, последовавшее за публикацией романа И. А. Ефремова «Туманность Андромеды» (1957 г.), когда «набирают очки способные молодые авторы»⁷. В настоящее время периодизация «золотого века» в советской фантастике расширяется на весь период 1957—1980-х гг. Названные обстоятельства и являются ведущими причинами выбора именно такой хронологии исследования.

Следует отметить, что хронология работы не охватывает вторую половину 1980-х гг., за исключением тех фактов, которые могут рассматриваться как непосредственные последствия или продолжение событий изучаемого периода. Это связано с тем, что с середины 1980-х гг. в деятельности интеллигенции в сфере научной фантастики стали реализовываться принципиально новые тенденции: усилилось организационное совершенство фэн-движения и писательского сообщества, были ликвидированы многие цензурные и идеологические ограничения, сформировались предпосылки для появления специализированных альманахов и журналов и др. В силу этих причин период второй половины 1980-х гг. требует самостоятельного анализа в рамках соответствующего исследования.

⁶ The new Encyclopedia of science fiction. Edited by James Gann. — N.Y. — L.: Viking
Penguin, 1988. — P. 204—205.

⁷ Ibid. — P. 430.

С точки зрения форм и жанров автор намерен анализировать не только литературную фантастику, но и деятельность советской интеллигенции в нелитературных видах искусства, а именно — в кинематографе, музыке, телевизионном искусстве, живописи.

Положения, выносимые на защиту.

1. В силу особенностей исторического развития России отечественной интеллигенции XVIII—XX вв. пришлось взять на себя роль носителя, пропагандиста а, в ряде случаев, исполнителя идей модернизации. Данная деятельность проявлялась в различных формах, в том числе в форме художественной фантастики. Отечественная интеллигенция использовала фантастику со второй половины XVIII в. На протяжении двух столетий можно четко проследить преемственность приемов и методов в деятельности российской и советской интеллигенции, которые лежат в поле художественной фантастики. Среди этих приемов и особое общественное звучание произведений, и социальная направленность, и приоритетное внимание к нравственно-этическим вопросам.

2. Весьма показательным с точки зрения сущностных качеств советской интеллигенции можно считать фигуру И. А. Ефремова, который своим романом символизировал начало нового этапа в истории советской фантастики. Писатель и ученый воплотил в себе наиболее знаковые биографические, социальные и личностные качества советского интеллигента рассматриваемого периода. В деятельности и мировоззрении И. А. Ефремова мы можем наблюдать примат нравственных ценностей над материальными, абсолютное трудолюбие, жертвенность.

3. Расцвет жанра научной фантастики в советском обществе приходится на период второй половины 1950-х — 1980-е гг., что имеет свои причины. Прежде всего, это приближение к постиндустриализму, что нашло свое отражение в концепции научно-технической революции. Таким образом, отечественная интеллигенция пыталась ответить на вызовы постиндустриального перехода, переосмыслить в форме художественной фантастики реа-

лии новой стадии общественного развития. Причем, отечественным фантастам в лучших образцах удалось предугадать многие проблемы постиндустриального общества. Подавляющее большинство советских фантастов 1950— 1980-х гг. разделяли общие нравственные ценности, являлись приверженцами советской модели общественного развития, разделяли ценности социалистического выбора. Кризис официальной идеологии, негативные явления в советском обществе породили критические настроения, которые впрочем, касались частных вопросов общественного развития. Однако эти высказывания фантастов породили мнение о значительной, чуть ли не поголовной оппозиционности советской научной фантастики, которое является ошибочным.

4. Следует особо отметить внимание к деятельности интеллигенции в сфере фантастики со стороны политико-идеологического руководства. Причем это внимание зачастую носило латентный характер и проявлялось в различных формах негосударственной (то есть партийно-идеологической) цензуры, персональной работе с авторами, искусственном создании клубов любителей фантастики. Все это породило ошибочное мнение, что научная фантастика в меньшей степени была подвержена идеологическому контролю. Причем формы контроля также менялись, от преимущественно рекомендательных мер периода оттепели до запретительных и директивных мер позднего застоя.

5. В рамках литературной фантастики объединись и профессиональные писатели, причем не только фантасты, и научные работники, и представители партноменклатуры. Писатели-фантасты не были герметичной корпорацией, а были связаны множеством связей (родственных, дружественных, служебных, творческих) с другими слоями и стратами интеллигенции. Интеллигенция выступила не только как производитель научной фантастики, но и как ее основной потребитель.

6. Научная фантастика стала одним из важных способов самоорганизации различных групп советской интеллигенции. Научная фантастика

послужила основой для объедения советской интеллигенции на региональном уровне. Можно вести речь минимум о трех региональных «волнах» или направлениях, не считая фантастики в национальных республиках СССР. Для их полной идентификации предложены критерии, заключающиеся в четырех признаках: развитой издательской инфраструктуре; самобытных художественных традициях; общих чертах авторов данного направления; подготовленной читательской аудитории. В последнем случае речь идет об интеллигенции как потребителе научной фантастики. Научная фантастика стала базой для возникновения клубов любителей фантастики (фэн-движения), которые на уровне провинции объединяли представителей различных массовых отрядов интеллигенции.

7. Научная фантастика из литературы проникла в другие виды искусства: кинематограф, музыку, живопись, скульптуру, телевизионное искусство. В указанный в процесс были вовлечены не только деятели и мастера данных видов искусства, но самые широкие слои интеллигентов. Инженеры, космонавты, философы дискутировали по вопросам фантастического кинопроизводства Фантастический кинематограф и живопись отразились на региональном уровне фэн-движения, нашли место в работе клубов любителей фантастики. В нелитературных формах фантастики и в дискуссиях по проблемам кинофантастики мы также видим примат нравственно-этической проблематики.

8. Через призму научной фантастики советская интеллигенция пыталась переосмыслить общественные проблемы современности. Среди проблем, затрагиваемых писателями-фантастами СССР, оказались программа ускоренного построения коммунизма, трансформация советского общества в сторону усиления консервативных и авторитарных тенденций, опасность ядерной войны и радиационных катастроф. Особое место в научно-фантастической литературе занял вопрос о месте, роли и значении самой интеллигенции. Специфической чертой в интеллектуальной деятельности именно отечественной интеллигенции явился нравственно-этический дис-

курс, повышенное внимание к вопросам морали. Данная черта проявилась и в сфере художественной научной фантастики. Причем объективная оценка указанного явления не может быть однозначной. В ряде случаев нравственно-этические вопросы прикрывали неспособность решить конкретные практические вопросы.

9. Советская фантастика играла заметную роль в прогнозировании будущего. В этом случае научная фантастика отразила и кризис официальной идеологии, которая уже не могла адекватно реагировать на общественные трансформации. Во многом именно кризис идеологии и стал причиной популярности фантастики в 1960—1980-е гг. Также свою роль сыграли и ограничения цензурного и идеологического характера, которые существовали в СССР в области футурологии. Поэтому многие ее функции также пришлось исполнять научной фантастике. Причем, отечественным фантастам в лучших образцах удалось предугадать многие проблемы постиндустриального общества.

10. Прослеживается неразрывная связь между научной фантастикой и паранаукой (альтернативной наукой). Указанная связь проявляется по нескольким направлениям. Прежде всего, на персональном уровне: многие деятели паранауки были писателями-фантастами. Помимо этого, между паранаукой и научной фантастикой происходил активный обмен сюжетами и идеями. «Золотой век» советской научной фантастики и распространение паранауки в изучаемый период имели общие причины, среди которых важное место занимало потепление общественно-политической атмосферы периода оттепели. Паранаука, наряду с фантастикой, заняла важное место в жизни советской интеллигенции, стала почвой для возникновения неформальных интеллигентских объединений.

Историография вопроса. Учитывая специфические особенности данной темы, и, прежде всего, комплексный характер, историографический поиск велся по трем направлениям:

исследования по истории советского общества, преимущественно по изучению общественно-политической ситуации;

интеллигентоведческие работы;

работы, посвященные истории научной фантастики в целом, и советской научно-фантастической литературы изучаемого периода в частности.

Исследования по истории советского общества охватывают ши
рокий круг вопросов, так или иначе связанные с изучаемой нами проблема
тикой. Среди рассмотренных работ публикации Р. Г. Пихои⁸,
Т. М. Горяевой⁹, Л. Г. Фишмана¹⁰, А. В. Шубина, и кандидатская диссертация
К. В. Ивашникова¹¹. Значительный историографический интерес для изучае
мой темы представляет монография Ю. П. Бокарева¹².

При анализе интеллигентоведческих исследований советского периода приоритетное внимание было обращено на работы С. А. Федюкина¹³, Э. А. Араб-Оглы¹⁴, А. К. Останина¹⁵, Л. Я. Смолякова¹⁶. С рубежа 1980— 1990-х гг. в различных регионах страны стали возникать центры интеллиген-товедения. В работах М. Е. Главацкого, А. И. Авруса, В. Л. Соскина,

⁸ Пихоя Р. Г. Советский Союз: история власти 1945—1991 гг. — Новосибирск, 2000.

⁹ Горяева Т. М. Политическая цензура в СССР. 1917—1991 гг. — М.: Российская
политическая энциклопедия (РОССПЭН) ,2009.

¹⁰ Фишман Л. Г. Фантастика и гражданское общество. — Екатеринбург: УрОРАН,
2002.

¹¹ Шубин А. В. Диссиденты, неформалы и свобода в СССР. – М.: Вече, 2008; Ивашни-
ков К. В. Неформальные самодеятельные объединения в СССР: историко-культурный
аспект: дис. … канд. ист. наук. – М., 2008.

¹² Бокарев Ю. П. СССР и становление постиндустриального общества на Западе.
1970—1980-е годы. — М.: «Наука», 2007.

¹³ Федюкин С. А. Партия и интеллигенция. — М.: Политиздат, 1983. — С. 204.

¹⁴ Араб-Оглы Э. А. О социальных последствиях научно-технической революции //
Научно-техническая революция и общественный прогресс. — М.: «Мысль», 1969. —
С. 28—29; Араб-Оглы Э. А. Обозримое будущее: социальные последствия НТР. Год
2000. — М.: «Мысль», 1986. — С. 175.

¹⁵ Останин А. К. Влияние научно-технической революции на изменения социально-
классовой структуры советского общества // Научно-техническая революция и обще
ственный прогресс. — М.: «Мысль», 1969. — С. 110—111.

¹⁶ Смоляков Л. Я. Социалистическая интеллигенция: социально-философский анализ.
— Киев: Политиздат Украины, 1986.

М. И. Кондрашовой, Э. Б. Ершовой, З. Г. Дайча, В. С. Волкова,

В. С. Меметова, В. В. Москвина, В. Т. Ермакова, Г. А. Матвеева,

Г. Г. Халиулина, В. Р. Веселова, А. В. Квакина были разработаны новые методологические подходы к изучению феномена интеллигенции¹⁷. С этого времени в рамках интеллигентведения стали использоваться новые термины, такие как «прединтеллигенция», «штучная интеллигенция», «сущностные черты» интеллигенции. Были сформулированы задачи поиска общего и типичного в интеллигенции разных времен и народов, обоснован ретроспективный подход в изучении интеллигенции и мн. др.¹⁸.

Из интеллигентоведческих исследований новейшего периода наибольший интерес представляют труды О. Ю. Олейника¹⁹, Г. А. Будник²⁰, Е. М. Раскатовой²¹.

¹⁷ См. напр.: Аврус А. И. История российских университетов. — Саратов: «Колледж»,
1998; Веселов В. Р. Интеллигенция и провинция в исторической судьбе России. —
Кострома: КГУ, 2001; Волков В. С. Советская интеллигенция. Словарь-
справочник.под ред.Л. В. Ивановой — М.: Политиздат, 1987; Главац-
кий М. Е. История интеллигенции России как исследовательская проблема. Историо
графические этюды. — Екатеринбург: УрГУ, 2003; Главацкий М. Е. Историография
формирования интеллигенции в СССР. — Свердловск: УрГУ, 1987; Ершова Э. Б. Рос
сийская интеллигенция в модернизационных процессах ХХ— начала XXI века. — М.:
Издательский дом ГУУ, 2015; Квакин А.В. Между белыми и красными. Серия: Россия
забытая и неизвестная. — М.: Центрполиграф, 2006; Квакин А.В. Российское государ
ство и российская интеллигенция. — Уфа: «Восточный университет», 2008; Ква-
кин А. В. Идейно-политическая дифференциация российской интеллигенции в период
НЭПа. 1921—1927. — Саратов: Издательство Саратовского университета, 1991; Ква-
кин А. В. Октябрьская революция и идейно-политическое размежевание российской
интеллигенции. — Саратов: Издательство Саратовского университета, 1989.

¹⁸ Меметов В. С. О проблеме дефиниций: от понятия «интеллигенция» к «прединтел-
лигенции» (постановка вопроса) // Интеллигенция, провинция, Отечество: проблемы
истории, культуры, политики. Тезисы докладов межгосударственной научно-
теоретической конференции. — Иваново, 1996. С. 4—7; Меметов В. С., Данилов А. А.
Интеллигенция России: уроки истории и современность (Попытка историографиче
ского анализа проблемы) // Интеллигенция России: уроки истории и современность.
— Иваново, 1996. С. 3—15.

¹⁹ Олейник О. Ю. Советская интеллигенция в 30-е годы (Теоретико-методологический
и историографический аспекты). — Иваново: ИГЭУ, 1997; Олейник О. Ю., Меме-
тов В. С. Интеллигенция, эмиграция, отечество: проблема патриотизма в творческом
наследии представителей российского зарубежья 20—30-х годов ХХ века. — Ивано
во: ИвГУ, 1997.

Работы, посвященные истории научной фантастики в целом, и советской научно-фантастической литературы изучаемого периода

представлены преимущественно публикациями литературоведческого и фи
лософского характера или биографиями писателей-фантастов. Среди этого
массива литературы можно выделить публикации Е. Брандиса и

В. Дмитревского²², П. К. Чудинова²³, О. А. Ереминой и Н. Н. Смирнова²⁴.

Теории и истории научной фантастики посвящены публикации Г. И. Гуревича²⁵, А. Ф. Бритикова²⁶, Е. И. Парнова²⁷, Б. В. Ляпунова²⁸.

Особо следует отметить творчество критика и библиографа А. Н. Осипова. Он первым стал системно заниматься изучением провинциальной фантастики, прежде всего, сибирской, плодом чего стала отдельная

²⁰ Будник Г. А. Высшее инженерно-техническое образование России в 1946—1970-е
годы. — Иваново: ИГЭУ, 2001; Будник Г. А. Высшая школа и интеллигенция: совет
ский воспитательный и образовательный эксперимент. 1945-1985 годы. – Иваново:
ИвГУ, 2003; Будник Г.А. Формирование интеллигенции в советской высшей школе
1945—1985 годов. (На материалах Центрального района России): Дис. … д—ра ист.
наук. — Иваново, 2004; Будник Г. А. История инженерного образования и энергети
ческой техники с древнейших времен до начала ХХ века. — Иваново: ИГЭУ, 2012.

²¹ Раскатова Е. М. Художественная культура и советская власть в эпоху позднего со
циализма. — Иваново: ИГХТУ, 2008; Раскатова Е. М. Советская власть и художест
венная интеллигенция: логика конфликта (конец 1960-х — начало 1980-х гг.). — Ива
ново: ИвГУ, 2009; Раскатова Е. М. Власть и художественная культура российской
провинции в эпоху позднего социализма (на материалах Владимирской, Ивановской,
Костромской и Ярославской областей). — Иваново: ИГХТУ, 2010; Раскатова Е. М.
Главное управление по охране государственных тайн в печати при СМ СССР (Глав-
лит) и новые реалии художественной жизни в конце 1960- начале 1980-х гг. // Интел
лигенция и мир. – 2010. - № 2; Раскатова Е. М. Советская власть и художественная
интеллигенция в 1964—1985 гг.: Дис. … д—ра ист. наук. — М., 2010.

²² Брандис Е., Дмитревский Вл. Через горы времени. Очерк творчества И. Ефремова.
— М. — Л.: Советский писатель, 1963.

²³ Чудинов П. К. Иван Антонович Ефремов. — М.: «Наука», 1987.

²⁴ Еремина О. А., Смирнов Н. Н. Иван Ефремов. — М.: Молодая гвардия, 2013.

²⁵ Гуревич Г. Карта страны фантазий. — М.: Искусство, 1967; Гуревич Г. И. Беседы о
научной фантастике. — М.: Просвещение. 1 изд. 1983; 2 изд. С изменениями — 1991.

²⁶ Бритиков А. Ф. Русский советский научно-фантастический роман. — Л.: «Наук»,
1970.

²⁷ Парнов Е. И. Современная научная фантастика. — М.: Знание, 1968; Он же. Фанта
стика в век НТР. — М.: Знание, 1974; Он же. Зеркало Урании. — М.: Советская Рос
сия, 1982.

²⁸ Бритиков А. Ф. Указ. соч. — С. 363—436.

монография²⁹. Также исследователь тщательно изучал книгоиздательскую практику в различных регионах СССР, распространение фантастики среди различных категорий населения. Он первый, кто стал писать не только о литературной и кинофантастике, но и о фантастике в музыкальной культуре, фантастической фотографии, о фантастике в театре и на радио³⁰. Также А. Н. Осипов попытался обосновать такое научное направление как «фанта-стоведение». В 1970-е гг. большое внимание в жанровом литературоведении стало уделяться теоретическим и методологическим вопросам научной фантастики, генезису, становлению и развитию жанра, классификации направлений. В этой связи следует назвать работы Ю. И. Кагарлицкого³¹ и Т. А. Чернышевой³².

На рубеже 1980—1990-х гг. начинается новый этап в издании литературы по истории фантастики. Были сняты идеологические барьеры. Распространение компьютерной техники позволило ускорить процесс допечат-ной подготовки, верстку и макетирование. Кроме того, появляются специализированные журналы фантастики — фэнзины. В 1990-х гг. предпринимались попытки выпустить справочно-энциклопедические издания по научной фантастике. Среди таких попыток можно указать энциклопедию, созданную Вл. Гаковым с группой коллег³³, справочник владимирских авторов, охватывающий историю фантастического кинематографа (преимущественно западного) до 1970 г.³⁴ Свой энциклопедический справочник по истории фантастики

²⁹ Осипов А. Миры на ладонях. Фантастика в творчестве писателей-сибиряков. —
Красноярск, 1988.

³⁰ Осипов А. Н. Библиография фантастики. — М., 1990.

³¹ Кагарлицкий Ю. И. Что такое фантастика? — М., «Художественная литература»,
1974.

³² Чернышева Т. А. Природа фантастики. — Иркутск: Издательство Иркутского уни
верситета, 1984.

³³ Энциклопедия фантастики. Кто есть кто? / Под ред. Вл. Гакова. — Минск: ИКО
«Галаксиас», 1995.

³⁴ Энциклопедия фантастики / под ред. И. М. Морозова. — Т. 1. — Владимир: изда
тельство «Командор», 1993.

подготовил и издал уже упоминавшийся критик и библиограф

А. Н. Осипов³⁵.

Большой вклад в изучение отечественной фантастики внесли критик Вс. Ревич³⁶ и писатель Г. М. Прашкевич³⁷.

В 2000-х гг. энциклопедические и справочные издания по научной фантастике из сферы полиграфии переходят в интернет, приобретая характер электронных изданий. По сути, это уже не энциклопедии и справочники в привычном смысле слова, а сайты и интерактивные блоги с веб-форумами и чатами. Самые совершенные и информативные сетевые ресурсы по нашей теме: «Лаборатория фантастики» (Фантлаб)³⁸, История фэндома (главный редактор Ю. Зубакин)³⁹. В рамках этих ресурсов был опубликован ряд интересный материалов, включая и новую библиографию истории фантастики, подготовленную Е. В. Харитоновым⁴⁰.

Творчеству братьев Стругацких было посвящено несколько диссертаций по филологическим специальностям⁴¹. Также опубликованы, по меньшей мере, две обстоятельные биографии писателей: известного фантаста и историка жанра А. В. Молчанова, выступающего в печати под псевдонимом

³⁵ Осипов А. Н. Фантастика от «А» до «Я»: Краткий энциклопедический справочник.
— М.: Дорграф, 1999.

³⁶ Ревич Вс. Перекресток утопий. Судьба фантастики на фоне судеб страны. — М.:
Институт востоковедения РАН, 1998.

³⁷ Прашкевич Г. М. Красный Сфинкс. История русской фантастики от

В. Ф. Одоевского до Бориса Штерна. — Новосибирск, Издательство «Свиньин и сыновья», 2009.

³⁸ Лаборатория фантастики // URL: (дата обращения 26.02.2010 г.)

³⁹ История фэндома // URL: (дата обращения 26.02.2010 г.)

⁴⁰ Харитонов Е. Библиография библиографии фантастики (Материалы) // URL:
(дата обращения 9.08.2013 г.)

⁴¹ Рожков В. В. Метафорическая художественная картина мира А. и Б. Стругацких (на материале романа «Трудно быть богом»). — Дис… канд. филолог. наук. — Новосибирск, 2007; Надёжкина Т. О. Мифопоэтическая организация трилогии А. и Б. Стругацких «Обитаемый остров», «Жук в муравейнике», «Волны гасят ветер». — Дис… канд. филолог. наук. — Владивосток, 2008; Тельпов Р. Е. Особенности языка и стиля прозы братьев Стругацких.— Дис. … канд. филолог. наук. — Москва, 2008; Милославская В. В. Творчество А. и Б. Стругацких в контексте эстетических стратегий постмодернизма. — Дис. … канд. филолог. наук. — Ставрополь, 2008.

Ант Скаландис⁴²; Г. М. Прашкевича и Д. М. Володихина, изданная в серии «Жизнь замечательных людей»⁴³. Очень интересный взгляд на творчество И. А. Ефремова представляет исследование В. Л. Терехина⁴⁴. Поэтике необычайного во всех его видах, включая и научную фантастику, посвятила свои работы Е. Н. Ковтун⁴⁵.

В начале XXI в. интерес к научной фантастике стал проявляться и рамках философских специальностей, в диссертационных работах, Т. В. Тимошенко⁴⁶, Е. В. Цветкова⁴⁷, А. Н. Фетисовой⁴⁸. Не избежала исследовательского внимания кинофантастика: ей были посвящены диссертации М. Т. Бра-терской-Дронь и В. Д. Ермаковой⁴⁹.

Изучение истории фантастики, в том числе и на местном краеведческом материале, нашло отражение в публикациях В. И. Окулова, в прошлом активиста ивановского клуба любителей фантастики «Аэлита»⁵⁰.

⁴² Скаландис Ант Братья Стругацкие. — М.: АСТ, 2008.

⁴³ Володихин Д. М., Прашкевич Г.М. Братья Стругацкие. — М.: Молодая гвардия,
2012.

⁴⁴ Терехин В. Л. Иван Ефремов — провозвестник мультивременного асинхронного
реализма // Терехин В. Л. «Против течений»: утаенные русские писатели. Типология
антинигилистического романа. Иван Ефремов — провозвестник мультивременного
асинхронного реализма. Статьи. — М.: ТЕИС, 2002. — С. 123—192.

⁴⁵ Ковтун Е. Н. «Истинная реальность» fantasy // Вестник Московского университета.
Серия филология. — 1998. — №3. — С. 106—115; Она же. Поэтика необычайного:
художественные миры фантастики, волшебной сказки, утопии, притчи и мифа (На
материале европейской литературы первой половины ХХ века). — М.: Издательство
МГУ, 1999.

⁴⁶ Тимошенко Т. В. Научная фантастика как социокультурный феномен: дис. … канд.
философ. наук. – Ростов-на-Дону, 2003.

⁴⁷ Цветков Е. В. Научная фантастика как способ конструирования социальной реаль
ности: социально-философские аспекты: дис … канд. философ. наук. — Архангельск,
2009.

⁴⁸ Фетисова А. Н. Научная фантастика в условиях модерна и постмодерна: культурно-
исторические аспекты: дис… канд. философ. наук. — Ростов-на-Дону, 2008.

⁴⁹ Братерская-Дронь М. Т. Эволюция советского научно-фантастического фильма:
автореферат дис. … канд. искусствоведения. — Ленинград, 1990; Ермакова В. Д. Эво
люция социальной утопии как жанра кинематографа: дис. … канд. искусствоведения.
— М., 1995.

⁵⁰ Окулов В. И. Попытка контакта. – Иваново: Издательство «Талка», 2001; Окулов В. И.
Фантастическая провинция. – Иваново, Издательство «Талка», 2006.

В историографический поиск были вовлечены и зарубежные публикации. Здесь можно упомянуть работы английского писателя и критика К. Эмиса⁵¹, Дэвида Кайла (David Kyle)⁵², шведского писателя и критика Сэма Дж. Люндвалля (Sam J. Lundwall), чья работа была опубликована на английском языке. Из зарубежных авторов последнего времени следует выделить германского исследователя Матиаса Шварца (Matthias Schwartz), публикующегося как на немецком, так и на английском языке⁵³.

Подводя итог достижений историографии, следует отметить, что
основной массив публикаций принадлежит предметному полю жанрового

литературоведения и теории литературы. В силу этого цели, формы, способы
участия советской интеллигенции в развитии и распространении научной
фантастики не получили всестороннего рассмотрения. Данная проблема изу
чалась через призму неформального и диссидентского движения в послево
енном советском обществе. Достаточно хорошо изучены взаимоотношения
советской интеллигенции (особенно художественной интеллигенции) и вла
сти. Однако писатели-фантасты и связанная с ними проблематика присутст
вует в историографии весьма фрагментарно. Также хорошо исследованы
литературоведческие и некоторые философские аспекты, теоретические
проблемы фантастики. Биографические работы касаются в основном от
дельных, наиболее известных авторов: И. А. Ефремова, А. Н. и
Б. Н. Стругацких. Еще в советский период были проанализирована издатель
ская практика и состав книжных фондов, имеющих отношение к фантасти
ке (прежде всего, в публикациях А. Н. Осипова). Но в данном случае «за бор
том» исследования остались проблемы цензуры и идеологического контроля,
которые было сложно озвучить в те годы. Специальные работы по истории

⁵¹ Amis K. New Maps of Hell. — N.-Y., 1960.

⁵² Kyle D. A Pictorial History of Science Fiction. — L. — N.-Y., 1976. — Pp. 38—39, 154.

⁵³ Schwartz M. Die Erfindung des Kosmos : zur sowjetischen Science Fiction und
populrwissenschaftlichen Publizistik vom Sputnikflug bis zum Ende der Tauwetterzeit. —
Frankfurt am Main: Lang cop., 2003; Schwartz М. How Nauchnaia Fantastika Was Made:
The Debates about the Genre of Science Fiction from NEP to High Stalinism // Slavic Re
view. — 2013. — Vol. 72, Issue 2. — P. 224—246.

политической цензуры в СССР затрагивали проблемы научной фантастики
эпизодически. Следует отметить и наличие диссертационных работ, которые,
в основном относятся к сферам литературоведческих и философских специ
альностей. В работе М. Шварца отмечена тесная связь научной фантастики
1950—1960-х гг. и паранаучной публицистики того же периода. Но и в этом
случае анализ проводился без учета качеств и особенностей советской интел
лигенции. Все это создает основания для специального анализа форм и мето
дов деятельности советской интеллигенции в рамках научно-
фантастического искусства с учетом ее сущностных черт

Источниковая база исследования. Источники по изучаемой теме можно разделить на несколько больших групп по критерию единства их формы и внутреннего содержания. Первая группа — делопроизводственные материалы и деловая переписка. В том числе в работе использовались опубликованные материалы. Часть документальных источников представлена архивными материалами из фондов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ) и Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ).

Второй группой источников следует считать материалы личного
происхождения. К таковым следует отнести мемуары, дневники, частную
переписку. Следует отметить, что из известных писателей-фантастов опуб
ликованные воспоминания оставили только трое: А. П. Казанцев,
Б. Н. Стругацкий и Кир Булычев (И. В. Можейко)⁵⁴.

Достаточно большой массив источников по теме представлен материалами периодической печати. В исследовании использовались, прежде всего, научно-популярные журналы советского времени: «Техника — молодежи», «Знание — сила», «Вокруг света», «Юный техник», «Наука и жизнь».

⁵⁴ Булычев Кир Как стать фантастом. Записки семидесятника. — М.: «Дрофа», 2003; Казанцев А. П. Пунктир воспоминаний [автобиографическая повесть] // Казанцев А. П. Льды возвращаются. – М.: Издательство "Молодая гвардия", 1981. — С. 473—534. Стругацкий Б. Н. Комментарии к пройденному. — СПб.: Амфора, 2003.

Тематическая принадлежность и информационная ценность данных источников также различна. Здесь есть авторские статьи фантастов, критиков, библиографов, созданные в порядке дискуссии по какому-либо вопросу. Также есть репортажи по событиям истории литературной фантастики, фантастической живописи и кинематографа. Большой комплекс публикаций освещает различные аспекты альтернативной науки (паранауки, псевдонауки). Здесь и методологические публикации по проблемам гносеологии, и статьи с критикой различных лженаучных положений, и материалы с самих альтернативных исследователей.

Если группы источников, названные выше, носят в целом традиционный и привычный для исторической работы характер, то следующая категория нуждается в отдельном и тщательном обосновании. Речь идет о произведениях художественной фантастики. Именно поэтому данная источни-ковая группа и была подвергнута более пристальному анализу. Несмотря на определенные сложности, произведения художественной фантастики вполне могут быть использованы в качестве источников. Причем их источниковая ценность двояка. С одной стороны — это источники собственно по истории литературной фантастики, в том смысле, как это понимается в литературоведении. С другой — фантастические произведения могут нести информацию по быту нравам эпохи, по особенностям общественно-политического дискурса. В целом, источниковая база работы вполне позволяет решать поставленные исследовательские задачи.

Методология исследования основана на концепции модернизации и теории постиндустриализма. На историю русской/советской интеллигенции свой отпечаток наложил процесс модернизации, который страна переживала в XVIII—XX столетиях. В данных условиях интеллигенции пришлось выполнять роль носителя идей модернизации, фактически подменить собой т. н. «третье сословие». Здесь мы видим как положительные, так и отрицательные черты. Среди последних: и некритичное воспроизводство зарубежного опыта, и определенный социально-культурный отрыв от широких слоев на-

рода, и чрезмерная оппозиционность части интеллигентов. В этом ключе мы намерены рассматривать и творческую деятельность интеллигенции в рамках научно-фантастического жанра. Научная фантастика стала одним из способов самовыражения интеллигенции, трансляции идей модернизации, полем общественной дискуссии. Хотя термин постиндустриализм в СССР не применялся (если не считать критику «буржуазных» концепций), его идеи нашли отражение в теории научно-технической революции (НТР). Деятельность советской интеллигенции в различных формах научной фантастики можно рассматривать как отклик именно на теорию НТР.

Специфика предмета исследования заставила проанализировать само понятие научная фантастика, а также ее виды и формы. И здесь мы столкнулись с отсутствием четкого общепринятого определения фантастики и ее основных форм. Фактически, все трактовки объединяет противопоставление фантастического и реалистического искусства. Фантастика тесно связана с другими жанрами. В некоторых случаях сложно провести четкую границу между ними. Данный факт свидетельствует, что научную фантастику в литературе, так и в других видах искусства нельзя рассматривать в отрыве от культурного развития общества и общего социально-экономического контекста эпохи.

Практическая значимость работы определяется все более возрастающей ролью виртуальной реальности в окружающей нас действительности. Компьютерные игры на фантастические темы, кинофильмы с мистическими и сказочными сюжетами, размывание критериев научного знания, его вытеснение паранаукой и эзотерикой и другие явления становятся важными факторами массового общественного сознания современности. В связи с этим работа может иметь практическую ценность для педагогов средней и высшей школы при подготовке ими курсов по истории литературы, истории науки, отечественной истории. Определенный интерес выводы исследования могут иметь для специалистов по работе с общественностью и массовым сознанием, а именно для журналистов, PR-менеджеров, политических консуль-

тантов. При благоприятных условиях диссертация может быть востребована политиками и управленцами при выработке форм и методов работы с художественной интеллигенцией, выстраивании стратегии взаимодействия с неформальными интеллигентскими объединениями.

Научная новизна работы определяется выбором и формулировкой темы, ее междисциплинарным характером. Принципиально новым и важным является изучение деятельности советской интеллигенции в рамках научно-фантастического жанра с учетом сущностных черт, имевших проявления на всем протяжении истории отечественного «образованного класса». С использованием методов конкретно-исторического и литературного анализа обобщается богатый эмпирический материал, который тесно увязывается с процессами модернизации и постиндустриального перехода. Кроме этого, отдельные архивные документы из фондов научно-популярных журналов (РГАСПИ) и фондов Главлита (ГАРФ) используются в научном исследовании впервые.

Апробация результатов исследования. Основные результаты работы изложены автором в 42 публикациях. Из них 16 научных статей в рецензируемых изданиях из перечня ВАК; 2 индивидуальные и 2 коллективные монографии; а также 22 публикации в научных рецензируемых изданиях и в сборниках материалов научных конференций. Часть публикаций выполнена в соавторстве, лично соискателю принадлежит 31,7 авторского листа.

Соответствие паспорту специальности. Выводы и основные положения диссертации соответствуют паспорту специальности 07.00.02 — отечественная история: п. 7. — История развития различных социальных групп России, их политической жизни и хозяйственной деятельности; п. 12. — История развития культуры, науки и образования России, ее регионов и народов; п. 17. — Личность в российской истории, ее персоналии; п. 22. — Интеллектуальная история России; п. 25. — История государственной и общественной идеологии, общественных настроений и общественного мнения.

Структура работы определяется заявленными целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения, списка источников и литературы, приложения.

Историография вопроса

Объектом исследования работы выступает советская интеллигенция, которая представляет собой генерацию отечественной интеллигенции. В широком смысле интеллигенция — социальная группа, состоящая из высокообразованных людей, профессионально занимающихся умственным трудом и являющихся носителями передовых для своего времени нравственных идеалов.

Следует отметить, что в социально-гуманитарных науках нет единого подхода к определению интеллигенции. Например, О. Ю. Олейник выделил 4 основных подхода: моногрупповой, когда интеллигенция воспринимается как специфическая общественная страта; мультигрупповой, при котором каждая социальная группа формирует свою интеллигенцию; внутригрупповой, рассматривающий интеллигенцию, как часть работников умственного труда и межгрупповой, предполагающий наличие интеллигенции в разных группах и классах1. Существует другие трактовки, из которых самые известные: социологическая, нравственно-этическая, функциональная и др. Причем, и в рамках каждого из них есть свои оттенки и нюансы. Так, в социологическом подходе присутствует направление, учитывающее преимущественно социальные характеристики — отношение к собственности, место в общественном разделении труда; есть точка зрения, ставящая во главу угла профессию; есть позиция, в комплексе учитывающая обе группы критериев. Точно также дискутируется вопрос о времени появления интеллигенции: существовала ли она на ранних этапах истории, или ее появление стало след-1 Олейник О. Ю. Советская интеллигенция в 30-е годы (Теоретико-методологический и историографический аспекты). — Иваново: ИГЭУ, 1997. — С. 7. ствием модернизационных процессов в период Нового времени?1 В последнем случае формируется локальный подход, предполагающий, что интеллигенция — явление исключительно российское и крайне кратковременное в историческом масштабе; и универсальный, основанный на идее о существовании интеллигенции в любом обществе на каждой исторической стадии. Нельзя не отметить, что наряду с этими подходами есть промежуточная позиция. Она предполагает, что интеллигенция, конечно же, явление общемировое, но исторически существующее весьма кратковременно. Выразителем данного мнения явился известный американский историк и политолог Р. Пайпс2.

При анализе развития и деятельности интеллигенции в данной работе будут использованы следующие базовые принципы: - интеллигенция существует в любом стратифицированном обществе, хотя социальные формы ее существования, статус и правовое положение, степень внутренней самоидентификации зависят от конкретных исторических условий той или иной эпохи; - интеллигенция выполняет в обществе определенные социальные, политические и культурные функции; - интеллигенцию отличает не только единство социальных и профессиональных признаков, но и наличие общих нравственных качеств и ментальных черт. При этом среди интеллигентоведов нет единого мнения относительно сущностных качеств интеллигенции. Например, Г. А. Будник определила следующие признаки интеллигенции: - высокий образовательный уровень; - занятия творческим умственным трудом; - направленность на создание, сохранение и распространение общечелове ческих ценностей; - высокий профессионализм; - определенное место в социальной структуре общества; - специфические нравственные черты, проявляющиеся в отношении к народу и государству; - общественно-значимые цели, а именно — ориентация на интересы других людей (альтруистическая мотивация); - способность и возможность совершать нестандартные поступки1.

В свою очередь, В. В. Тепикин выделил десять определяющих признаков интеллигента, а именно: 1) передовые для своего времени нравственные идеалы, чуткость к ближнему, такт и мягкость в проявлениях; 2) активная умственная работа и непрерывное самообразование; 3) патриотизм, основанный на вере в свой народ; 4) творческая неутомимость всех отрядов интеллигенции, подвижничество; 5) независимость, стремление к свободе самовыражения и обретения себя в ней; 6) критическое отношение к действующей власти, осуждение несправедливости, антигуманизма, антидемократизма; 7) верность своим убеждениям, вплоть до самоотречения; 8) неоднозначность восприятия действительности и, как следствие — политические колебания; 9) обостренное чувство обиды в силу реальной или мнимой нереализован-ности, что может привести к замкнутости; 10) периодическое непонимание друг друга представителями разных от рядов интеллигенции

Несколько иначе трактует интеллигенцию С. М. Усманов: «Интеллигенция есть новый социальный слой автономных интеллектуалов, имеющих особый мо ральный комплекс служения идеалу»1. В данном случае автономность интеллигента становится его ведущей чертой, что отличает данный подход от социо-профессионального определения. «Такая автономность была закономерным следствием модернизации общественных структур, происходивших во многих странах мирах, начиная с XVI столетия. — Пишет С. М. Усманов и продолжает. — Эти перемены постепенно разрушали сложившийся веками сословный порядок. Так в России XIX столетия интеллигент — это не царедворец, не чиновник, не пехотный капитан. Хотя из таковых в виде исключения могли сформироваться интеллигенты. Они находились на грани своих сословий или вовсе выпадали из них»2. О. Ю. Олейник подчеркивал, что «интеллигенция — субъект духовно-интеллектуального производства, и ее деятельность, на мой взгляд, может быть определена как своего рода творческий промысел, создающий и воспроизводящий, сберегающий и развивающий ценности национальной и общечеловеческой культуры»3.

В целом соглашаясь с Г. А. Будник, С. М. Усмановым и В. В. Тепикиным, О. Ю. Олейником считаю необходимым отметить, что понятие интеллигенции является «плавающим», или как говорят представители точных наук — «нечетким множеством»4. Сущностные черты интеллигенции могут быть заметно детерминированы эпохой, социальным и политическим заказом.

Таким образом, инт еллигенция — не просто социальная группа, хотя специфическое социологическое качество в этом понятии и присутствует. Но интеллигенция не только группа людей, объединенных выполнением культурологической функции. Также нельзя ее рассматривать как группу образованных людей, работающих в сфере интеллектуального труда. И даже статус носителя передовых нравственных ценностей не может исчерпать понятия интеллигенция, в первую очередь, по тому, что передовую нравственность каждый может понимать по-своему. Интеллигенция, существует на пересечении многих социальных ролей и статусов.

Следует подчеркнуть, что статусы и роли интеллигенции не являются строго заданными, они меняются с развитием общественных потребностей. Например, писцы и книжники древности и современные типографские работники выполняют одну функциональную роль — обеспечивают сохранение и распространение информации на бумажных носителях. И тем, и другим для исполнения своих профессиональных обязанностей был необходим определенный уровень образования. Но если книжники прошлого, несмотря на рутинность своего труда, все-таки создавали культурные ценности (благодаря им появлялись новые редакции литературных памятников, они совершенствовали язык и письменность), то сотрудники типографий уже лишены такой возможности. Их функциональная роль приобрела чисто технический характер.

Феномен И. А. Ефремова в контексте развития научной фантастики

Также хорошо исследованы литературоведческие и некоторые философские аспекты, теоретические проблемы фантастики. Биографические работы касаются в основном отдельных, наиболее известных авторов: И. А. Ефремова, А. Н. и Б. Н. Стругацких. Еще в советский период были проанализирована издательская практика и состав книжных фондов, имеющих отношение к фантастике (прежде всего, в публикациях А. Н. Осипова). Но в данном случае «за бортом» исследования остались проблемы цензуры и идеологического контроля, которые было сложно озвучить в те годы. Специальные работы по истории политической цензуры в СССР затрагивали проблемы научной фантастики эпизодически. Следует отметить и наличие диссертационных работ, которые, в основном относятся к сферам литературоведческих и философских специальностей. В работе М. Шварца отмечена тесная связь научной фантастики 1950—1960-х гг. и пара-научной публицистики того же периода. Но и в этом случае анализ проводился без учета качеств и особенностей советской интеллигенции. Все это создает основания для специального анализа форм и методов деятельности советской интеллигенции в рамках научно-фантастического искусства с учетом ее сущностных черт.

Источники по изучаемой теме можно разделить на несколько больших групп по критерию единства их формы и внутреннего содержания. Первая группа — делопроизводственные материалы и деловая переписка. В том числе в работе использовались опубликованные материалы. Конечно, степень подготовки материалов к публикации различна. В некоторых случаях мы имеем очень качественную подготовку, когда в публикации отражен не только фактический текст источника, но и реквизиты, правки, наличие официальных подписей и печатей. Иногда материалы подготовлены к печати не столь тщательно. Но в любом случае, использовались лишь источники, публикация которых позволяет проследить про 59 исхождение или выявить место хранения. Часть документальных источников представлена архивными материалами из фондов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ) и Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ). Следует отметить, что использование архивных фондов осложнялось двумя обстоятельствами. Во-первых, в центральных и местных архивах практически отсутствуют специализированные фонды и целостные комплексы документов по различным аспектам темы, а наличные документы имеют лакуны и пропуски. Так, в фондах РГАЛИ сохранилось только окончание стенограммы заседания секции научно-художественной литературы о развитии научно-фантастической литературы 26 марта 1951 г., хотя по контексту выступлений ключевые доклады были сделаны прежде. Фонд журнала «Техника — молодежи» (одного из ведущих изданий в публикации научно-фантастических произведений) в том же архиве содержит отдельные материалы по 1933—1937 гг., что выходит за хронологические рамки работы. Другой массив документов редакции «Техники — молодежи» наличествует в фонде РГАСПИ и охватывает период 1940—1980-х гг. Но и здесь имеются лакуны. Так, в данном фонде практически отсутствуют документы относительно известного скандала, связанного с приостановлением публикации романа А. Кларка «2010. Одиссея-2» и снятием с должности главного редактора В. Д. Захарченко. Имеются только несколько выписок из решений секретариата ЦК ВЛКСМ о выходе В. Д. Захарченко на пенсию и о последующем снятии взысканий с других сотрудников редакции. Впрочем, данный эпизод хорошо прослеживается по другим фондам и опубликованным материалам. Во-вторых, часть материалов личного характера сейчас недоступна в силу действующего законодательства по защите персональных данных. Это касается, прежде всего, личных дел авторов. Тем не менее, отдельные исторические факты по теме представлены как в архивных материалах, так и опубликованных источниках, что дает неплохие возможности для проведения сравнительного анализа. Например, стенограмма Всероссийского совещания по приключенческой и научно-фантастической литературе (3—5 июля 1958 г.) сохранилась в РГАЛИ, а материалы данного форума спустя два года были напечатаны в соответствующем сборнике. Сравнение показывает, что опубликованные тексты заметно сокращены, из них изъяты личные выпады и наиболее эмоциональные суждения, изменен порядок выступлений. Помимо этого, в сборник помещены тексты, которых нет в стенограмме. Видимо их авторы не получили слова в прениях в виду недостатка времени, но передали тексты своих выступлений в письменной форме.

Второй группой источников следует считать материалы личного происхождения. К таковым следует отнести мемуары, дневники, частную переписку. Следует отметить, что из известных писателей-фантастов опубликованные воспоминания оставили только трое: А. П. Казанцев, Б. Н. Стругацкий и Кир Булычев (И. В. Можейко)1. Данные мемуары имеют те же родовые черты, присущие данной группе источников. Среди них пристрастность, гиперболизация одних фактов и событий, преуменьшение или замалчивание других в зависимости от их значимости в восприятии мемуариста. Например, А. П. Казанцев длительное время был антагонистом братьев Стругацких, инициировал против них и других молодых фантастов критические кампании. (Считается, что из этого противостояния возник один из псевдонимов А. Н. Стругацкого — «Ярославцев» — т. к. Ярославский вокзал Москвы находится как раз напротив Казанского). Однако в своих мемуарах А. П. Казанцев ни единым словом не обмолвился об этом эпизоде своей жизни. Наряду с мемуарами фантастов широко использовались воспоминания и других людей, которые с ними тесно общались как по деловым вопросам, так и по личным.

Социальные характеристики советских писателей-фантастов

Утопия. Данный термин имеет разные толкования. Есть широкое понимание этой дефиниции, характерное для социальной философии. В трактовке советского философа и социолога Э. А. Араб-Оглы, подготовившего для энциклопедического словаря соответствующую статью, утопия —«изображение идеального общественного строя, лишенное научной обоснованности, … одна из своеобразных форм общественного сознания традиционно воплощала в себе такие черты, как осмысливание социального порядка, критику существующего строя, а также попытки предвосхитить будущее общества»2. Более узкое и конкретное определение дается в литературоведении, где под утопией понимается «развернутое описание общественной, прежде всего государственно-политической, и частной жизни воображаемой страны, отвечающей тому или иному идеалу социальной гармонии, обычно — в форме более или менее беллетризованного трактата; в современной литературе … относится к жанрам научной фантастики»3. Еще более четкое определение дал критик и фантастовед А. Н. Осипов: «утопия — одна из старейших разновидностей фантастики, в основе которой лежит попытка рассказать об идеале, изложить систему взглядов об идеальном общественном устройст-ве»4. В современной фантастике утопия может иметь несколько разновидностей. Это техническая (технологическая, технократическая) утопия, в которой идеальное общественное устройство является следствием технического прогресса. В качестве примера таковой можно назвать некоторые произведения Ж. Верна, А. Робиды, А. Кларка. Другим видом можно считать социальную утопию, когда основное внимание сосредотачивается на проблемах общественного уклада. В качестве особого подвида последней можно рассматривать коммунистическую утопию, ориентированную на изображение идеального общества на принципах социализма, коллективизма, марксизма или другой идеологии соответствующей направленности. Известный фантаст Кир Булычев (И. В. Можейко) давал свою типологию литературных утопий: «Религиозная утопия признает идеальный мир лишь на том свете. Классическая утопия строит утопическую систему “где-то и когда-то”. Антиутопия рассказывает нам, что случится, “если это будет продолжаться”. Социалистическая утопия учит: “Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!”»1. Однако в течение ХХ в. границы между формами утопий размываются: большинство социальных утопий так или иначе сочетается с изображением выдающихся технических достижений.

Антиутопия, в современной литературе часто именуемая дистопией, како-топией или негативной утопией, также может пониматься по-разному. В широком, философском значении термина, это «идейное течение современной общественной мысли на Западе, которое, в противоположность утопии, отрицает возможность достижения социальных идеалов и установления справедливого общественного строя, а также, как правило, исходит из убеждения, что любые попытки воплотить в жизнь справедливый общественный строй сопровождаются катастрофическими последствиями»2. В данном определении, автором которого был все тот же Э. А. Араб-Оглы, есть явная недосказанность. К моменту написания (первая половина 1980-х) в советской фантастике уже были примеры антиутопий («Хищные вещи века» братьев Стругацких, «Час быка» И. А. Ефремова). Поэтому утверждение, что антиутопия характерна только для общественной мысли Запада сделано в угоду официальной идеологии, тем более, что автора статьи сложно упрекнуть в незнании вопроса. Э. А. Араб-Оглы, вероятно, первый советский социолог, профессионально занимавшийся научной фантастикой. Литературоведческое определение, как ожидалось, более конкретное и менее догматизированное. «Антиутопия, … изображение (обычно в художественной прозе) опасных, пагубных и непредвиденных последствий, связанных с построением общества, соответствующего тому или иному общественному идеалу»1. И совсем лаконичное толкование дал А. Н. Осипов: «антиутопия — разновидность фантастики, выступающая как антитеза утопии»2. Видом антиутопии можно считать роман-предострежение. Впрочем, А. Н. Осипов в своих публикациях советского времени отказывался признавать данную литературную форму антиутопией. Он мотивировал свою позицию тем, что здесь нет социального пессимизма и неверия в прогресс, характерных для антиутопии. «Иными словами, писатель-фантаст рассказывает о таком будущем, каким оно не должно быть, и тем самым как бы заранее предупреждает о тупиковых путях развития, но при этом руководствуется все же историческим оптимизмом, верой в гуманистические начала разума…» — отмечал А. Н. Осипов3. В данной позиции также можно усмотреть влияние официальной идеологии. Фактически, это попытка развести зарубежную и советскую антиутопии, продемонстрировать, что в советском общественном сознании не могло быть места историческому пессимизму.

Важное место среди нереалистической литературы занимает сатирическая фантастика. С одной стороны, сатиру можно рассматривать как универсальный литературный прием. С другой — фантастика и сатира связаны генетически. Можно вспомнить Дж. Свифта и его «Путешествия Гулливера», которые изучаются как в рамках истории фантастики, так и политической сатиры. Близко к ней располагается юмористическая фантастика. Причем, грань между сатирой и юмором крайне зыбкая и, фактически, состоит в общественно-политическом звучании произведения. Одни и те же сюжеты, в зависимости от трактовки, могут рассматриваться и как юмор, и как сатира

Фантастика в изобразительном искусстве и в музыке

Нам известно немало представителей данной социальной группы, сумевших в дореволюционной России реализоваться в науке или искусстве. Но то, что известный нам И. А. Ефремов мог сформироваться только в специфических условиях советского общества — это однозначно. Он был представителем той генерации отечественных интеллектуалов, которую можно назвать первым поколением советской интеллигенции. К этому поколению принадлежало немало других выдающихся деятелей науки, техники, литературы и искусства, которые и заложили фундамент науки и техники советского общества.

А. П. Александрова, М. А. Шолохова, А. Т. Твардовского, С. А. Герасимова и многих, многих других. Всех их объединяют некоторые общие черты. Они, как правило, родились в первое десятилетие XX века; по социальному происхождению не «аристократы», и не «пролетарии», а выходцы из средних слоев: из семей служащих, негильдейского купечества, массовых интеллигентских профессий, казачества. На судьбах этих людей отразились все исторические катаклизмы первой половины XX столетия. Они вступили во взрослую жизнь в смутные годы Гражданской войны и НЭПа. Прошедшие суровую школу в период 1910—1930-х гг., они стали лидерами в своих сферах деятельности, и обладали моральным правом на духовное лидерство. И наш персонаж тоже из этого ряда. Конечно, И. А. Ефремова, как и многих представителей его поколения, можно упрекнуть в сервилизме: когда политическая обстановка не позволяла «грезить» о далеком будущем, он занимался иными, более прагматичными вещами. Упрек верен лишь отчасти. Не вызывает сомнения, что общественная ситуация и интеллигентная читающая публика должны были созреть и до «Туманности Андромеды», и до «Лезвия бритвы», и до «Часа быка». Но и сам писатель должен был определиться со своей мировоззренческой позицией. И эта самоидентификация удачно совпала с серьезными трансформациями советского общества в период «оттепели».

Выше отмечалось, что деятельность советской интеллигенции в рамках научно-фантастического жанра предполагается рассматривать через призму становления постиндустриального общества. Как говорилось, концепция постиндустриализма в СССР не получила развития, а была подменена теорией научно-технической революции (НТР). Дискуссия о НТР началась в СССР сразу после смерти Сталина. Она проходила на разных уровнях. Термин НТР впервые был публично озвучен в 1955 г., сначала президентом АН СССР А. Н. Несмеяновым на сессии академии, а затем предсовмина Н. А. Булганиным на июльском пленуме ЦК КПСС. В полном объеме вопрос о научно-технической революции (НТР) был поставлен на XXII съезде КПСС в 1961 г. В докладе Н. С. Хрущева «О программе КПСС» эта проблема поднималась как минимум в двух местах, правда, без использования самого термина НТР. В первом случае партийный лидер декларировал превращение науки в производительную силу общества и необходимость создания материально-технической базы коммунизма на основе современных технологий1. Второй раз вопрос о НТР возник в части поправок к проекту программы. «Центральный Комитет поддерживает предложение о том, чтобы … сильнее подчеркнуть значение ускоренного технического прогресса…»2. И опять термин НТР не использовался, он прозвучал только в самом тексте Программы. Причем, использовался он в контексте критики современного капитализма. «Человечество вступает в период научно-технического переворота, связанного с овладением ядерной энергией, освоением космоса, с развитием химии, автоматизации производства и другими крупнейшими достижениями науки и техники. — Писали авторы партийной программы. — Но производственные отношения капитализма слишком узки для научно-технической революции»3. В той же части программы, где говорилось о построении коммунизма, термин НТР заменялся понятием «научно-технический прогресс». «Максимальное ускорение научно-технического прогресса — важнейшая общенародная задача, требующая повседневной борьбы за сокращение сроков проектирования новых технических средств и освоения их на производстве», — такой, сугубо утилитарный подход содержался в данном разделе1. Ю. П. Бокарев трактует подобное использование терминов как признание роли «западных стран в осуществлении революционных преобразований в экономике»2. Думается, ситуация несколько проще. Просто разделы программы КПСС готовили разные группы авторов, и специалисты-международники, писавшие о «кризисе капитализма», были лучше «подкованы» в современной терминологии.

Конечно, к началу 1970-х гг. термин НТР прочно завоевал место на страницах научной и учебной литературы. «Научно-технический прогресс» и «научно-техническая революция» больше не отождествлялись на понятийном пространстве. Однако трактовки НТР все равно не выходили за рамки интенсификации индустриального производства, не затрагивали социальной структуры общества. В лучшем случае подчеркивалась роль автоматизации и компьютеризации производства. «Автоматизация и наука, органически взаимодействуя друг с другом, обусловливают в производстве коренной переворот, в ходе которого человек передает функции управления производством специальным автоматическим устройствам и приспособлениям и тем самым обеспечивает резкое повышение производственного процесса. — Отмечали советские авторы первой половины 1970-х гг. и резюмировали. — В этом и заключена сущность современной научно-технической революции. Она определяет особенности научно-технического прогресса как относительно самостоятельного процесса научно-технической револю-ции»3.