Социокультурный облик провинциального российского купечества второй половины XVIII в. (по материалам Уложенной комиссии Екатерины II) Киприянова Наталия Владимировна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Наказы городов в Уложенную комиссию как источник по изучению социокультурного облика российского купечества 59

1.1. Выборы депутатов и составление наказов в Уложенную комиссию 59

1.2. Депутатские наказы купечества как исторический источник 81

1.3. Методика работы с депутатскими наказами 99

Глава 2. Статистический анализ требований городских купеческих наказов

2.1. Иерархия ценностных ориентиров российского купечества 118

2.2. Региональные особенности требований купеческого сословия 134

Глава 3. Социокультурные проблемы организации предпринимательской деятельности российского купечества

3.1. Борьба купечества за монополию в сфере предпринимательства как проявление сословной активности 165

3.2. Вопрос о применении рабочей силы в купеческом предпринимательстве 185

3.3. Проблемы кредитования и банкротства купеческого капитала 210

3.4. Поземельные отношения в городах и представления купечества о собственности 222

Глава 4. Социально-правовое пространство российского купечества 249

4.1. Социальный статус и представления купцов о своем сословно правовом положении 249

4.2. Специфика политической культуры купечества 273

4.3. Правовая культура 298

Глава 5. Самоидентификация и культурные запросы купечества 320

5.1. Самоидентификация купечества 320

5.2. Отношение купцов к образованию 343

5.3. Некоторые черты менталитета купечества 362

Глава 6. Реализация требований купечества во второй половине XVIII – первой половине XIX в. 389

6.1. Законодательное оформление социального статуса купечества 389

6.2. Роль купечества в становлении культуры городского самоуправления 409

Заключение 432

Список сокращений и условных обозначений 443

Источники и литература

• Депутатские наказы купечества как исторический источник
• Региональные особенности требований купеческого сословия
• Вопрос о применении рабочей силы в купеческом предпринимательстве
• Специфика политической культуры купечества

Введение к работе

Актуальность исследования. Сложные эволюционные процессы, которые российское государство и общество переживали в период генезиса капитализма в России, затрагивали экономический, политический, социальный, культурный, психологический сегменты общественной жизни. Интенсификация процессов первоначального накопления в значительной степени усилила роль в государстве купечества, которое находилось в центре происходившей в стране трансформации.

В последнее время отечественные исследователи интенсивно изучают деловую активность третьего сословия. Проводятся комплексные исследования по истории региональных групп предпринимателей¹. Однако, социокультурный облик формирующейся буржуазии, менталитет, особенности социальной психологии изучены недостаточно. Актуальным остается вопрос становления сословий и роли государства в данном процессе².

Этот пробел во многом обусловлен, с одной стороны,

ориентированностью отечественных ученых-историков в течение

продолжительного времени на социально-экономические вопросы в ущерб проблемам общественного и культурного развития, а с другой – спецификой источников и методов работы с ними.

Долгое время купечество не вычленялось из общей массы посадских людей. Не существовало и монополии на торгово-предпринимательскую деятельность. Разделение на гильдии не было подкреплено соответствующими «преимуществами», не устанавливало и правил торговли.

В силу особенностей формирования купечества в его состав на разных
этапах включались экономически активные представители практически всех
социальных слоев российского общества. Это обеспечило высокую
мобильность данной социальной группы и определило некоторые черты ее
самосознания. Оформление купечества как сословия неизбежно привело к
возникновению присущей ему культуры экономической деятельности,
«культуры участия» в общественно-политической жизни, культуры

социального общения. В его среде была выработана своя система ценностей и национальной предпринимательской этики.

До настоящего времени отсутствует комплексный подход к

рассмотрению социокультурных явлений. Для понимания исторического процесса важно не только знание экономических и политических факторов, но и осознание психологической основы, мотивов поведения различных

¹ Барышников М.Н. Деловой мир России: историко-биографический справочник. СПб., 1998: Бойко В. П.
Томское купечество в конце XVIII – XIX вв.: из истории формирования сибирской буржуазии. Томск, 1998;
Галимова, Л.М. Очерки истории симбирского купечества: монография. Ульяновск, 2011; Михалков А.В.
Очерки из истории московского купечества. М., 1996; Кусова И.Г. Рязанское купечество: очерки истории XV –
нач. XX в. Рязань, 1996; Овсянкин, Е.И. Архангельск купеческий. Архангельск, 2000; Османов А.И.
Петербургское купечество в последней четверти XVIII – начале XX в. СПб., 2005; Разгон В.Н. Сибирское
купечество в XVIII – первой половине XIX в.: региональный аспект предпринимательства традиционного типа.
Барнаул, 1999 и др.

² См.: Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи: (XVIII – нач. XX в.). Т. 1, 2. СПб., 1999.

социальных групп и отдельных людей на разных этапах исторического развития. Сами психологические установки формируются под влиянием социальной практики, но в то же время они могут реально влиять на систему общественных отношений, в том числе в такой важнейшей сфере, как отношение власти и общества.

Следовательно, акт уальность избранной темы можно определить необходимостью выявления следующих факторов:

- реальное участие купечества в социальных, политических и культурных
изменениях в стране на этапе генезиса капитализма;

степень вовлеченности купечества в процесс определения параметров своего социального статуса;

роль государства в становлении сословия;

влияние социальной мобильности на самоидентификацию купечества;

возросший интерес отечественной науки к осмыслению социальной истории в целом.

Дополнительный фактор, обусловивший актуальность избранной темы, связан с реалиями современного состояния России. Предпринимательство относится к категории важнейших факторов устойчивого экономического развития и достижения нормального уровня жизнеобеспечения любой страны. Опыт предпринимательства является «реальным стратегическим ресурсом»³.

Таким образом, объектом исследования является российское купечество второй половины XVIII в., а именно провинциальное купечество, как первоначальный пласт, на основе которого формировалась торгово-промышленная буржуазия.

Предмет исследования – ведущие элементы социокультурного облика
провинциального российского купечества. Определение предмета исследования
требует уточнения понятия «социокультурный облик». В настоящее время
термин «социокультурный» широко используется в различных гуманитарных
науках – истории, социологии, культурологии, социальной и исторической
психологии, культурной и социальной антропологии. Само общество
рассматривается как социокультурная система, что обязывает выходить за
рамки традиционного исторического исследования и применять

междисциплинарный синтез.

Понятие «социокультурная система» употребляют в качестве

альтернативы определениям «социальная система» и «культурная система»⁴. В данном контексте социальное и культурное начала взаимообусловлены. Социальный опыт рассматривается как важнейшая составляющая часть культуры. Неразрывная связь социального и культурного признается исследователями разных научных направлений и школ.

В рамках проблемы «социокультурный облик российского купечества» выбраны два основных направления. Во-первых, это проблема формирования

³ Старцев А.В. История российского предпринимательства: проблемы теории и методологии //
Предприниматели и предпринимательство в Сибири. Вып. 3. Барнаул, 2001. С. 6.

⁴ Культурология: энциклопедия. В 2 т. Т. 2. М., 2007. С. 547.

самого сословия и представления купечества о своем социальном статусе,
который подразделяется на предписанный – установленный законом и

достигаемый – достигнутый индивидуально или в составе своей страты, своего общественного слоя. Во-вторых, выявление духовной характеристики торгово-предпринимательского сословия, элементов менталитета (отношение к своей основной социальной функции, образованию, религии, государству и власти).

Важный вклад в междисциплинарный синтез был сделан историками-
антропологами. Историческая антропология предложила историкам то, что не
смогла предложить даже школа «Анналов» в своем изучении ментальности –
связную концепцию культуры⁵. По мнению ряда историков все межличностные
отношения имеют культурную природу, в том числе и те, которые мы
традиционно воспринимаем как экономические или социальные⁶. Подобный
подход и предопределил необходимость изучения социокультурной

составляющей общественного развития.

В том значении, которое является наиболее адекватным предмету
историко-антропологических исследований, культуру можно определить как
систему ценностей, которые приняты членами общества, норм, которым
следуют люди, и материальных артефактов, которые они создают. Однако
культура – это еще и технологии, способ деятельности, характеризующий
социальную группу, общество, эпоху. Это собирательное наименование
приобретенных, внебиологических аспектов функционирования человеческого
общества, включая язык, политико-правовые и нравственные регуляторы,
способы трудовых операций, обычаи и условности (соглашения,

договоренности), по которым человеческое поведение может отличаться от поведения других приматов⁷. Следовательно, в структуре культуры выделяются такие функциональные блоки, как: аспекты социальной организации (хозяйственная, политическая, правовая культура), социально значимое знание (религиозная, художественная, научная культура), передача социально значимого опыта (образование, просвещение, массовая культура).

Исходя из этого, «социокультурный облик» сословия выступает как система ценностных свойств (качеств), принадлежащих данному социуму и приобретенных им в ходе социальной практики. Под обликом следует понимать самую обобщенную характеристику, включающую в себя политические взгляды, экономическую практику, психологию, мораль, культурно-бытовой уклад и семейные отношения.

Реальное воплощение основных положений законодательных актов в отношении купечества последней четверти XVIII – первой половины XIX в. изучалось на основе российского законодательства. Полученные результаты сопоставлялись с имеющимися в литературе выводами по различным регионам.

⁵ Цит. по: Chartier R. Cultural history. Between Practices and Representations. Ithaca, New York, 1988. P. 97.

⁶ Darnton R. The Greate Cat Massacre and Other Episodes in French Cultural History. New York, 1984. P. 258.

⁷ Смирнова Е. Р., Шапкина Н. В. Человек в контексте культуры: введение в социокультурную антропологию:
учеб. пособие для студентов гуманитарных специальностей. Саратов, 1997. С. 10.

Целью работы является комплексное исследование социокультурной
характеристики купечества на этапе становления основных черт

формирующегося сословия.

С учетом характера проблемы и степени ее изученности автором поставлены следующие за дачи:

- разработать методику междисциплинарного исследования массового
исторического источника – городских депутатских наказов в Уложенную
комиссию 1767 г. – для выявления основных элементов социокультурного
облика купечества;

- проследить особенности внутригородской борьбы на этапе выборов
депутатов;

провести статистический анализ требований купечества, изложенных в городских наказах;

выявить иерархию ценностных ориентиров и региональные особенности требований купечества;

раскрыть социокультурные проблемы предпринимательской деятельности;

охарактеризовать социально-правовое пространство российского купечества;

проанализировать процесс самоидентификации купечества и некоторые черты его менталитета;

изучить реализацию требований купечества в законодательстве конца XVIII – первой половины XIX вв.

Хронологические рамки исследования – вторая половина XVIII в. – охватывают самостоятельный исторически целостный период, который характеризуется законодательным оформлением гильдейского купечества.

Научная новизна работы заключается:

в комплексном подходе к изучению феномена социокультурного облика купечества, которое включает в себя не только традиционную сферу духовности (воспитание, образование, религиозность), но и культурные аспекты организации предпринимательской деятельности, вопросы политической, правовой, бытовой культуры;

в комплексном анализе механизма формирования элементов сословного статуса купечества «изнутри», глазами самого сословия;

- в установлении трансформации социума в тот переломный момент,
когда закладывалась юридическая основа положения купечества в обществе;

- в привлечении впервые как единого комплекса источников для изучения
социокультурного облика всех, а не выборочно, как до настоящего времени
было принято в историографии, так называемые малых депутатских наказов,
представленные в Уложенную комиссию Екатерины II жителями городов;

в разработке методики формализации и генерализации требований городских депутатских наказов, что способствовало более полному выявлению ментальности формирующегося сословия;

впервые анализ требований был произведен с помощью контент-анализа, установлена корреляционная зависимость между различными группами требований;

- определена иерархия ценностей формирующегося сословия, показаны
региональные отличия в запросах купечества;

- сопоставление представленных в Уложенную комиссию требований
купцов с их реализацией в последней четверти XVIII – начале XIX в.
позволило установить степень «сословной сформированности» купечества, как
особой группы общества и эволюцию отдельных социокультурных
характеристик.

Практическая значимость исследования состоит в возможности использования полученных научных результатов при разработке общих и специальных лекционных курсов по истории предпринимательства, истории России, предпринимательской этики, социальной истории.

Отдельные положения работы могут найти применение в учебных пособиях и научных трудах, посвященных социокультурной характеристике различных сословий.

Выводы диссертации позволяют расширить понимание формирования городской культуры, воссоздать состояние городского социума и историко-культурный облик российского города в середине – второй половине XVIII в.

Теоретическая значимость исследования заключается в возможности
применения его положений для выявления общих закономерностей
формирования социокультурного облика других страт российского общества –
дворянства, крестьянства, казачества. Изучение социокультурной

характеристики купечества не является самоцелью. Полученные результаты позволяют более объемно представить комплекс социальных и культурных проблем, существовавших во второй половине XVIII в. в России.

Наставления депутатам демонстрируют высокую степень

дифференциации социума, который полагал себя «купечеством». Эти различия проявлялись не столько в материальном положении «первостатейных» и «меньшеплатежных», сколько в способе мышления, отношении к своей основной социальной функции, понимании перспектив развития.

Сопоставление региональных требований позволило сделать вывод, что в указанный период не было купечества «вообще», некоего усредненного варианта торговца-предпринимателя. Изложенные в наказах предложения наряду с «общепрофессиональными» демонстрируют значительную разницу интересов жителей отдельных территорий.

Анализ всех изложенных в депутатских наказах требований показывает, что степень общественного разделения труда в конце 60-х гг. XVIII в. в целом в российской экономике не позволяла купечеству существовать только за счет торгово-предпринимательской деятельности. Об этом свидетельствуют постоянные требования земли для обеспечения домашнего подсобного хозяйства, а не для предпринимательства. Данный факт не нашел должного отражения в отечественной историографии.

Политико-правовая культура купечества отличалась незрелостью и была преимущественно ориентирована на прошлое, на законодательные образцы

первой половины XVIII в. Это особенно ярко проявилось в представлениях купцов о структурах городского управления.

Методологическая основа исследования базируется на ряде

системообразующих принципов. Исходными являются социокультурный
принцип и принцип объективности, реализация которых обеспечена
использованием социально-антропологического и культурологического

подходов. Первый из них позволил представить купца как культурно-
исторического субъекта социокультурных преобразований, носителя
специфической социальной культурности. Второй помог через отношение к
различным проявлениям культуры понять особенности восприятия купечеством
окружающего мира и своей роли в обществе. Принцип объективности
предусматривает тщательный сравнительный анализ источников, требует
изучения конкретных действий, поступков, повседневных практик предмета
исследования. Принцип историзма позволяет рассмотреть положение
купечества в динамике и в конкретно-исторических условиях середины –
второй половины XVIII в. Принцип всесторонности применен для
максимально широкого, многопланового познания предмета исследования в
многообразии купеческих практик и ментальности. В соответствии с
принципом системности в изучении предмета исследования учитывается
взаимосвязь всех его элементов, а также рассматриваются отношения с
другими социумами.

В исследовании применялись разнообразные общенаучные методы: историко-сравнительный, статистического и логического анализа, обобщения. Значительная часть источниковой базы обработана с помощью контент-анализа. В работе применен междисциплинарный подход. Синтез ряда дисциплин – истории, социологии, культурологии – предоставляет необходимые возможности для изучения социокультурного облика, в том числе повседневной истории, быта и менталитета купечества.

Степень научной разработки вопроса. По степени внимания к социокультурным проблемам, особенностям источниковой и методологической базы, характеру конкретных исследовательских задач в историографии можно выделить ряд блоков.

Во-первых, это труды, посвященные анализу социального статуса и профессиональной деятельности самого купечества. Во-вторых, сочинения по истории культуры, общественного сознания и социально-психологической характеристике отдельных групп российского общества, в том числе и купечества. В-третьих, исследования, касающиеся работы Уложенной комиссии 1767 г. и городских депутатских наказов.

Работы, относящиеся к первому блоку, характеризуют социально-экономический аспект деятельности купечества.

Уже во второй половине XVIII в. было сделано важное наблюдение относительно того, что купцы вели как открытую, так и тайную борьбу против торгующих крестьян. Это не мешало крупным торговцам привлекать их для

выполнения функций приказчиков или торговых агентов⁸. О значимости данной проблемы свидетельствует тот факт, что вопрос об отношениях купечества с крестьянами-предпринимателями проходил основной линией через большинство депутатских наказов

С середины XIX в. началось исследование процесса законодательного
оформления сословного статуса купечества. Этот вопрос изучался
преимущественно в контексте развития города и городской жизни⁹. На основе
законодательных актов исследователи пришли к выводу, что государство
рассматривало посадское население преимущественно как объект

налогообложения. Позиция самого купечества в указанных работах не
прослеживалась. Рассматривались также основания и сущность гильдейской
сословной структуры купечества¹⁰. Заслуга вышеуказанных авторов

заключается в том, что в центре их научного интереса был юридически-правовой аспект жизни предпринимателей.

На рубеже XIX–XX вв. разрабатывалась общая концепция формирования социальной структуры в России. В результате по вопросу становления сословий в отечественной литературе возникло три точки зрения: 1) сословное деление проводилось по инициативе государства и в его интересах. Наследственными правами обладали только дворяне. Торговая деятельность считалась некоторым видом государственной службы¹¹, а купечество представало как «служилое» сословие. 2) появление сословий в России было не результатом исторического развития, а вынужденным актом; частные лица с одинаковым родом занятий объединялись и стремились как можно больше расширить круг своих прав и привилегий. Государственная власть лишь решала вопрос об объеме этих прав¹². 3) правительство пыталось перенять западноевропейскую структуру общества, но купечество с его корпоративной организацией не представляло отдельной социальной группы¹³.

В начале XX в. при исследовании положения купечества историки стали активно использовать и другие источники, в том числе и опубликованные Русским историческим обществом материалы Уложенной комиссии¹⁴. Наказы городов помогли выявить мнения самих горожан по самым разным вопросам общественного развития.

Значительное расширение источниковой базы дало возможность показать реальную тяжесть государственных податей и служб, приходившихся на долю посадских людей¹⁵. Во многом были подтверждены выводы исследователей 50–

⁸ См.: Чулков М.Д. Историческое описание российской коммерции. В 7 т. М., 1781 – 1787.

⁹ Плошинский Л.О. Городское или среднее состояние русского народа в его историческом развитии от начала
Руси до новейших времен. СПб., 1852; Пригара А.П. Опыт истории состояния городских обывателей при Петре
Великом // Журнал Министерства народного просвещения. 1867. Т. 135 – 136; Дитятин И.И. Устройство и
управление городов России. Т. 1. Города России в XVIII столетии. СПБ., 1875.

¹⁰ Варадинов Н.В. Гильдии // ЖМВД. 1861. № 9.

¹¹ Градовский А.Д. Начало русского государственного права // Градовский А.Д. Собр. соч. СПб., 1901. Т. 7. С.
186 – 188.

¹² Лаппо-Данилевский А.С. Очерк внутренней политики Екатерины II. СПб., 1898. С. 17.

¹³ Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. Ч. 1. СПб., 1904. С. 106, 225, 228, 233 – 235.

¹⁴ Сб. РИО. Т. 4. СПб., 1869; Т. 93, 107, 123, 134, 144, 147. СПб., 1894 – Пг., 1915.

¹⁵ Кизеветтер А. А. Посадская община в России XVIII столетия. М., 1903.

70-х гг. XIX в. о «фискальной» точке зрения государственной власти на посад. На конкретном историческом материале также было показано, какие затруднения на практике встретила реализация Городового положения Екатерины II¹⁶. Преобладание крестьянского населения в городах оказывало значительное влияние на мировоззрение и образ жизни городских жителей. Исследователи обратили внимание и на особенности «образования буржуазии в недрах крепостного быта», проследив историю российского купечества с начала XVIII и до начала XX столетия¹⁷.

Советские историки в течение долгого времени очень мало уделяли внимания вопросам социальной истории и формирования городских сословий, исключение составляли ранние этапы предпринимательства в России¹⁸. Отметим, что история купечества, точнее, отдельных династий, затрагивалась в связи с развитием классовой борьбы, противоречий, возникавших внутри общества¹⁹.

Интерес к сословию российских предпринимателей усилился в связи с началом дискуссии о генезисе капитализма в России. Поскольку центральной фигурой этого процесса являлся купец, то начало активного изучения периода формирования купеческих капиталов, роли купечества в становлении рыночных отношений, конкурентной борьбы и использования принудительного труда и проч. было вполне оправдано²⁰. Эти работы впервые касались проблемы влияния психологических факторов на процесс социально-экономического развития²¹. Утвердилась точка зрения, что обвинять купцов в «нерешительности» нет оснований. Объяснение общественных явлений «психологическими причинами, желанием или страхом», не может быть исчерпывающим. Только борьба за прибыль заставляла купечество проявлять свои деловые качества²².

В 50-60-е гг. XX в. началось комплексное исследование истории дореформенного купечества²³, в том числе проблемы социального статуса горожан второй половины XVIII в. в условиях развития городских поселений²⁴. Своеобразный итог данному этапу историографии подвела Исабель де Мадариага: «Исследования, касающиеся сословных институтов в России в целом, носят слишком общий характер, а многие из них устарели»²⁵.

¹⁶ Кизеветтер А.А. Городовое положение Екатерины II 1785 г. Опыт исторического комментария. М., 1909. С.
328.

¹⁷ Берлин П. А. Русская буржуазия в старое и новое время. М., 1922. С. 89.

¹⁸ См. например: Бахрушин С. В. Торги гостя Никитина в Сибири и Китае // Бахрушин С. В. Научные труды.
М., 1955. Т. 3, ч. 1; Звягинцев Е. А. Московский купец-промышленник Михайла Гусятников и его род //
Московский край в его прошлом. М., 1928; Базилевич К. В. Крупное торговое предприятие в Московском
государстве в первой половине XVII в. М., 1933; Сыроечковский В. Е. Гости-сурожане. М.; Л., 1935 и др.

¹⁹ Кулишер И. История русской торговли до XIX в. СПб., 1923; Кулишер И. Истории русского народного
хозяйства. Т. 2. М., 1925; Рожков Н. А. Русская история в сравнительно-историческом освещении: (основы
социальной динамики). Пг., 1922 – 1924.

²⁰ Яковцевский В. Н. Купеческий капитал в феодально-крепостнической России. М., 1953; Полянский Ф. Я.
Первоначальное накопление капитала в России. М., 1958.

²¹ Покровский С. А. Внешняя торговая политика и внешняя торговля России. М., 1947. С. 94.

²² Яковцевский В. Н. Указ. соч. С. 174 – 175.

²³ Рындзюнский П. Г. Городское гражданство дореформенной России. М., 1958.

²⁴ Клокман Ю. Р. Социально-экономическая история русского города: вторая половина XVIII века. М., 1967.

Начало современного этапа в исследовании истории купечества можно отнести к концу 70-х гг. XX в., когда в отечественной науке наметились новые направления и подходы к рассмотрению проблем истории сословий, классов и предпринимательства России²⁶. Продолжается развитие «городоведческого» направления, в рамках которого неизбежно встают вопросы правовой культуры горожан²⁷. Исследования по генеалогии купцов позволили сделать вывод об особенностях существования купеческих родов, об их меньшей устойчивости по сравнению с дворянскими²⁸. Полученные результаты принципиально важны для понимания особенностей формирования менталитета предпринимателей. Исследователи неоднократно отмечали, что для становления менталитета необходимо «время большой длительности»²⁹, поэтому за два–три поколения устойчивая система ценностей у социума сформироваться не может. Этот вывод позволяет более объективно представить особенности накопления купеческих капиталов и проблему их преемственности в XVII–XVIII вв.³⁰

Значительное количество работ обобщающего плана вышло в последнее десятилетие XX в.³¹ Было показано, как посадское население постепенно приобретало важнейшие признаки сословия, включая сословный менталитет и право участия в представительном учреждении. Завершающее развитие эти признаки, полагают исследователи, получили к концу XVIII в.³²

Данной проблемой занимались и западные ученые, которые во многом находились под влиянием российских либеральных историков конца XIX в. Принято считать, что, в отличие от сословий Западной Европы, русские сословия возникли не ранее XVIII в., что они представляли собой порождение «абсолютистского государства» (а не наследия феодального прошлого), что им не хватало корпоративной жизнеспособности, характерной для европейских

²⁵ Мадариага, Исабель де. Россия в эпоху Екатерины Великой. М., 2002. С. 482.

²⁶ См.: Кабузан В. М. Заселение Новороссии в XVIII – первой половине XIX века. М., 1976; Миронов Б. Н.
Русский город в 1740 – 1860-е годы. Л., 1980; Миронов Б. Н. Внутренний рынок России во второй половине
XVIII – первой половине XIX в. Л., 1981.

²⁷ Рабцевич В. В. Сибирский город в дореформенной системе управления. Новосибирск, 1984; Середа Н. В.
Реформа управления Екатерины II: источниковедческое исследование. М., 2004; Четырина Н. А. Сергиевский
посад в конце XVIII – начале XIX в.: (посад как тип городского поселения). М., 2006; Куприянов А. И. Русский
город в первой половине XIX века: общественный быт и культура горожан Западной Сибири. М., 1995;
Куприянов А .И. Культура городского самоуправления русской провинции: 1780 – 1860-е годы. М., 2009.
Кошман Л. В. Город и городская жизнь в России XIX столетия: социальные и культурные аспекты. М., 2008.

²⁸ Аксенов А. И. Генеалогия московского купечества. М., 1988; Аксенов А. И. Очерки генеалогии уездного
купечества XVIII в. М., 1993.

²⁹ Всеобщая история: дискуссии, новые подходы. Вып. I. М., 1989; Сокращенная стенограмма международной
научной конференции «Менталитет и аграрное развитие России» // Менталитет и аграрное развитие России. М.,
1996. С. 251; Киприянова Н.В. Некоторые вопросы изучения менталитета в отечественной историографии //
Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2: История. 2006. Вып. 2. С. 63 – 69.

³⁰ Демкин А.В. Русское купечество XVII – XVIII вв.: города Верхневолжья. М., 1990.

³¹ 1000 лет русского предпринимательства: из истории купеческих родов. М., 1995; Барышников М.Н. История
делового мира России. М., 1994; он же. Деловой мир России: историко-биогр. справочник. СПб., 1998;
Примаченко П.А. Русский торгово-промышленный мир. М., 1993; Кузьмичев А., Петров Р. Русские
миллионщики: семейные хроники. М., 1993; Хорькова Е.П. История предпринимательства и меценатства в
России. М., 1998; История предпринимательства в России. Т. 1, 2. М., 1999; Предпринимательство и
предприниматели в России от истоков до начала XX в. М., 1997 и др.

³² Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи: (XVIII – нач. XX вв.). Т. 1. СПб., 1999. С. 111.

сословий³³. Их появление было преждевременным, поскольку они не являлись подлинными.

Комплексные исследования по истории региональных групп купечества представляют культурологические, экономические, социальные характеристики предпринимателей различных районов³⁴.

Начало изучения собственно социокультурного облика российского купечества можно отнести к 40-м гг. XVIII в.³⁵ В литературе данного периода по вопросам коммерции содержались замечания, позволяющие судить о представлениях современников об образе «совершенного купца». Речь шла преимущественно о личностных качествах и объеме знаний, обеспечивавших успех предпринимательской деятельности³⁶. Таким образом, первыми признаками в социокультурной характеристике купечества, стали элементы социальной психологии и уровень образования.

В середине –второй половине XIX в. началось накопление фактического материала по истории культуры предпринимателей. Издаваемые работы имели преимущественно характер бытописания³⁷. Как и ранее, внимание историков привлекали вопросы образования в купеческой среде и социальная психология сословия³⁸.

С внедрением в отечественную историческую науку социально-экономической концепции марксизма произошел поворот в сторону изучения проблем классовой борьбы, истории пролетариата, становления новых органов государственной власти. Наметившееся на рубеже XIX–XX вв. направление исследования истории культуры повседневности, семейных отношений было забыто. Возвращение к нему произошло уже под влиянием работ историков школы «Анналов»³⁹. Появились фундаментальные работы, освещающие образ

³³ См.: Raeff, Marc. The Well-Ordered Police State: Social and Institutional Change through Low in the Germanies
and Russia. 1600 – 1800 (New Haven, Conn., 1983). P. 238 – 239; Blum, Jerom. «Russia». European Landed Elites in
the Nineteenth Century. Md., Baltimore, 1977. P. 71.

³⁴ Бойко В. П. Томское купечество в конце XVIII – XIX вв.: из истории формирования сибирской буржуазии.
Томск, 1998; Михалков А. В. Очерки из истории московского купечества. М., 1996; Кусова И. Г. Рязанское
купечество: очерки истории XV – нач. XX в. Рязань, 1996; Разгон В. Н. Сибирское купечество в XVIII – первой
половине XIX в.: региональный аспект предпринимательства традиционного типа. Барнаул, 1999; Османов А.
И. Петербургское купечество в последней четверти XVIII – начале XX в. СПб., 2005 и др.

³⁵ Козлова Н. В. Некоторые черты личностного образа купца XVIII века: (к вопросу о менталитете российского
купечества) // Менталитет и культура предпринимателей России XVII – XIX в. М., 1996.

³⁶ Козлова Н. В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в.: 20-е – начало 60-х годов. М., 1999. С. 15; см.
также: Чулков М. Наставление необходимо нужное для российских купцов, а более для молодых людей. М.,
1788; Фомин А. Письмо к приятелю с приложением описания о купеческом звании вообще и о принадлежащих
купцам навыках // Новые ежемесячные сочинения. 1788. Ч. XXIV.

³⁷ Авдеева В. А. Полная хозяйственная книга. Ч. 1, 2, 3, 4. СПб., 1851; она же. Записки о старом и новом быте.
СПб., 1842; Вишняков Н. Сведения о купеческом роде Вишняковых. Ч. 1, 2, 3. М., 1905 – 1911; Наше
купечество и торговля с серьезной и карикатурной стороны. Вып. 1, 2, 3. М., 1865 – 1867.

³⁸ Кизеветтер А. А. Школьные вопросы нашего времени в документах прошлого века // Образование. 1899.
Февраль; Бочкарев В. Культурные запросы русского общества начала царствования Екатерины II по
материалам законодательной комиссии 1767 года. Пг., 1915; Чечулин Н. Русское провинциальное общество во
второй половине XVIII века: ист. очерк. СПб., 1889; Тимофеев А. Г. История Санкт-Петербургского
коммерческого училища. Т. 1. СПб., 1901.

³⁹ Квакин А. В. Общее и особенное в изучении повседневности // Историки размышляют: сборник статей. М.,
2003. Вып. 6. С. 30.

жизни и различные аспекты быта городских сословий. Был поставлен вопрос об эволюции бытовой культуры купечества под влиянием начавшегося процесса урбанизации⁴⁰.

Формирование новых направлений в гуманитарных науках в России обозначилось в 60-х годах, прежде всего в литературоведении, социологии. Внимание к особенностям поведения позволили авторам «расшифровать» скрытый за ними культурный код и тем самым понять общественную позицию человека⁴¹. В исторических исследованиях на рубеже 60-70-х гг. XX в. значительное внимание уделено ментальной составляющей. Выделены общие представления о нормальном, общепринятом, а также принудительная сила массовых культурных ориентиров и т. д.⁴²

Вновь начали разрабатываться различные аспекты городского быта, что
позволило воссоздать относительно полную картину бытового уклада и

вещного окружения горожанина⁴³. Разрабатывались и методологические

аспекты изучения истории повседневности⁴⁴.

С середины 60-х гг. XX века в отечественной историографии стал
применяться социально-психологический аспект исторического видения, что
предоставило историкам возможность более полно осветить как проблему
личности в истории, так и поведение больших социальных групп в зависимости
от реальных условий их существования⁴⁵. На примере сибирского купечества
была отмечена «незавершенность формирования купеческого сословия».

Участие купечества в выборных органах городского управления часто зависело
от родовой принадлежности, а не материального достатка, как предписывалось
законом⁴⁶, что свидетельствует о возникновении клановости в выборных
городских управленческих структурах. В качестве одного из элементов
«относительно развитого самосознания купца» был отмечен «дух

беспощадности и фальши» на грани жульничества, что не считалось грехом⁴⁷. В историографии поднимались также вопросы о методах работы с источниками, содержащими информацию по социальной психологии прошлого⁴⁸.

⁴⁰ Рабинович М. Г. Очерки этнографии русского феодального города. М., 1978. С. 13 – 14; он же. Очерки
материальной культуры русского феодального города. М., 1988; Тыдман Л. В. Изба, дом, дворец. М., 2000;
Урбанизация в формировании социокультурного пространства. М., 1999; Урбанизация в России в XVIII –
начале XX вв. Тамбов, 2008.

⁴¹ Лотман Ю.М. Статьи по типологии культуры. Тарту, 1973; Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Миф – имя –
культура // Труды по знаковым системам. III. Тарту, 1973; Лотман Ю.М. Избранные статьи. В 3-х т. Таллинн,
1992. Т. 1. С. 248-268, 296-336.

⁴² Гуревич А.Я. Социальная психология и история. Источниковедческий аспект // Источниковедение.
Теоретические и методологические проблемы. М.,1969; он же. Категории средневековой культуры. М., 1972; он
же. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981.

⁴³ Рабинович М.Г. Очерки этнографии русского феодального города. М., 1978. С. 13-14; он же. Очерки
материальной культуры русского феодального города. М., 1988: Тыдман Л.В. Изба, дом, дворец. М., 2000.

⁴⁴ Пушкарева Н.Л. «История повседневности» и «История частной жизни»: содержание и соотношение
понятий// Социальная история. 2004. М., 2004.

Поршнев Б.Ф. Феодализм и народные массы. М., 1964; он же. Социальная психология и история. М., 1979.

⁴⁶ Громыко М.М. Западная Сибирь в XVIII в. Новосибирск, 1965. С. 62, 73.

⁴⁷ Громыко М.М. К истории социальной психологии сибирского купечества в XVIII в. // История СССР. 1971.
№ 3. С. 61, 66.

⁴⁸ Гуревич А.Я. Некоторые аспекты изучения социальной истории: (общественно-историческая психология) //
Вопросы истории. - 1964. - № 10.

В контексте фундаментального исследования по проблемам социальной истории России периода империи приводятся сведения о динамике социально-демографических процессов в среде купечества, поставлены важнейшие вопросы об эволюции семьи, систематизированы признаки характеристики сословий, затронуты проблемы формирования менталитета⁴⁹.

Важнейшей чертой социокультурной характеристики предпринимателя является мотивация предпринимательской деятельности. Исследователи отмечали и «нематериальные составляющие» хозяйствования, их нормативно-ценностное обоснование в общей социокультурной системе общества⁵⁰.

Вопросы взаимосвязи предпринимательской деятельности и

религиозности, как «социально предписанной роли»⁵¹, формирования особой этики в среде купечества под влиянием религиозных установок изучались и в советский период⁵². В настоящее время отмечается сохранение религиозности и твердости в вере православных предпринимателей, осознавших в процессе деловой практики «греховность своего занятия»⁵³. Как элемент мотивации трудовой деятельности в купеческой среде рассматривается стремление к достижению посредством своего предпринимательского успеха общественной пользы⁵⁴, а в качестве «альтернативной модели российской модернизации» – «предпринимательская духовность» староверов⁵⁵.

В современной научной литературе прозвучало предупреждение по поводу некритичного использования работ «модных» социологов и экономистов – М. Вебера, В. Зомбарта, Ф. Броделя, А. Тойнби. Стремление провести аналогию между влиянием протестантизма на процесс формирования западноевропейского капитализма и выработкой мотивации хозяйственной деятельности в православной России в значительной степени идеализирует реальную хозяйственную практику и облик российских предпринимателей⁵⁶.

В работах последних лет, содержащих социокультурную характеристику купечества конца XVIII – первой половины XIX в., значительно большее внимание стало уделяться личностным отношениям, как в среде самого купечества, так и контактам предпринимателей с другими слоями городского и сельского населения. Возникающие в городской среде конфликты в совокупности на примерах разных городов позволяют представить довольно

⁴⁹ Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX вв.). Т. 1-2. СПб., 1999.

⁵⁰ Леонтьев А. Н. Потребности, мотивы и эмоции. М., 1971; Радаев В. Внеэкономические мотивы
предпринимательской деятельности: (по материалам эмпирических исследований) // Вопросы экономики. –
1994. – № 7; Зарубина Н.Н. Социально-культурные основы хозяйства и предпринимательства. М., 1998;
Шкаратан О. И. Русская культура труда и управления // Общественные науки и современность. - 2003. - № 1.

⁵¹ Белявский И. Г., Шкуратов В. А. Проблемы исторической психологии. Ростов н/Дону, 1982. С. 161.

⁵² Рындзюнский П. Г. Старообрядческая организация в условиях развития промышленного капитализма //
Вопросы истории религии и атеизма. М., 1950.

⁵³ История предпринимательства в России. Т. 1. С. 433 – 440; Т. 2. С. 449 – 453.

⁵⁴ Козлова Н. В. Представление о труде и богатстве в менталитете русского купечества XVIII века // Проблемы
социальной и политической истории России: сборник науч. статей. М., 2009. С. 217.

⁵⁵ См.: Керов В.В. Конфессионально-этическая мотивация хозяйствования староверов в XVIII – XIX веках //
Отечественная история. 2001. № 4.

⁵⁶ Старцев А.В. История российского предпринимательства: проблемы теории и методологии //
Предприниматели и предпринимательство в Сибири. Барнаул, 2001. Вып. 3. С. 9 – 10.

объемную картину ценностных установок, мотивов поведения и особенностей бытового уклада купечества «изнутри», глазами участников событий⁵⁷.

Историками отмечено, что вследствие разнородности составляющих, характеризующих понятие «социокультурный облик», до последнего времени в отечественной историографии отсутствовали работы обобщающего плана⁵⁸. Даже отдельные стороны проблемы в трудах о купечестве, а также по истории русской культуры затрагивались лишь отчасти⁵⁹. Лишь в последние годы стали появляться специальные исследования. Они сосредоточены на проблемах воспитания и образования русского купечества, различных аспектах повседневной жизни, положении женщины в купеческой семье, религиозных традициях, проведении досуга, отношении купцов к богатству, реже – на культуре производства⁶⁰ и городского самоуправления⁶¹.

Авторами отмечена двойственность положения купечества в российском обществе – «на перепутье», между традиционной русской и западной (дворянской) культурой⁶². Замкнутость купеческого быта приводила к определенной изолированности купечества. Сама купеческая культура «была призвана сохранить средневековый, патриархальный уклад»⁶³.

Изучение социокультурного облика купечества, как и

предпринимательства в целом, не избежало влияния своеобразного феномена. Традиционно представление о социуме формируется по преимуществу на основе изучения не всего объекта, а его части⁶⁴. Критерий для ее выделения выбирается, как правило, в зависимости от задач исследования. Затем полученные результаты переносятся на всю социальную группу. Поэтому в одних исследованиях можно встретить утверждение, что благотворительность является чуть ли не определяющей характеристикой купечества, а в других – что дух наживы невозможно удержать никакими моральными и этическими рамками. Во избежание подобных перекосов следует по возможности использовать массовые источники, дающие возможность наиболее полно охарактеризовать весь социум.

Таким образом, содержание социокультурных характеристик

рассматривается как неразрывное единство и взаимообусловленность социального (общественной практики) и культурного. Само понятие «социокультурный облик» включает в себя и традиционные представления об элементах культуры (образование, религия, художественное восприятие), и

⁵⁷ Куприянов А.И. Городская культура русской провинции. Конец XVIII – первая половина XIX в. М., 2007; Он
же. Культура городского самоуправления русской провинции 1780 – 1860-е годы. М., 2009; Каменский А.Б.
Повседневность русских городских обывателей: Исторические анекдоты из провинциальной жизни XVIII в. М..
2006; Шулус И.И. и др. Указ. соч.; Середа Н.В. Указ. соч.

⁵⁸ Козлова Н. В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в. С. 28.

⁵⁹ Артамонова Л. М. Общество, власть и просвещение в русской провинции – XVIII – начала XIX в. - Самара,
2001; Ващенко А. А., Шилина Е. В. Развитие и рефломирование образования в России X – XIX вв. – Волгоград,
2006; Беловинский Л. В. Культура русской повседневности: учеб. пособие. – М., 2009.

⁶⁰ Арсентьев ррр

⁶¹ Куприянов А. Культура городского самоуправления русской провинции: 1780 – 1860-е годы. – М., 2009.

⁶² Брянцев М. В. Культура русского купечества. Воспитание и образование. - Брянск, 1999. С. 7.

⁶³ Купеческая Москва: образы ушедшей российской буржуазии. - М., 2007. С. 209 – 210.

⁶⁴ См.: Шацилло М. К. Социальный состав буржуазии в России в конце XIX в. М., 2004. С. 11 – 12.

вопросы культурных аспектов социальной организации (хозяйственная,
политическая, правовая культура), и элементы социальной психологии,
внутрисемейные отношения, предметно-бытовую среду обитания,

повседневность.

* * *

Третий блок исследований касается изучения деятельности Уложенной комиссии, которое началось уже с середины XIX в. По подсчетам О.А. Омельченко, общее число работ, посвященных различным аспектам данного вопроса, превышает 200 наименований книг и статей⁶⁵.

Среди поднятых историками проблем при изучении работы Уложенной комиссии для данного исследования несомненный интерес представляют те, которые касаются выборов депутатов от городов и отдельных регионов⁶⁶, собственно состава городского представительства, выступления купцов на заседаниях Большого собрания Комиссии⁶⁷, содержания городских наказов⁶⁸ и методики работы с «наставлениями» депутатам⁶⁹.

⁶⁵ Омельченко О. А. Власть и закон в России XVIII века: исследования и очерки. М., 2004. С. 284.

⁶⁶ Багалей Д. И. К истории Екатерининской комиссии для составления проекта нового Уложения. Киев, 1885;
Головачев П. М. Сибирь в Екатерининской комиссии: этюд из истории Сибири XVIII века. М., 1889; Маркевич
А. И. Предположение о созыве Комиссии для составления проекта нового Уложения // Записки Одесского
общества истории и древностей. Одесса, 1897. Т. XX; Липинский М. А. Новые данные для истории
Екатерининской комиссии о сочинении проекта нового Уложения // ЖМНП. 1887. № 6; Кизеветтер А. А.
Происхождение городских депутатских наказов в Екатерининскую комиссию 1767 г. // Кизеветтер А. А.
Исторические очерки. М., 1912; Латкин В. Н. Законодательные комиссии в России в XVIII ст.: историко-
юридич. исследование. Т. 1. СПб., 1887; Семенов Д. Н. Городское представительство в Екатерининскую эпоху:
(по материалам Комиссии 1767 г.) // Русское богатство. 1898. № 1; Флоровский В. В. Состав законодательной
комиссии: 1767 – 1774 гг. Одесса, 1915; Зутис Я. Остзейский вопрос в XVIII веке. Рига, 1946.

⁶⁷ Сергеевич В. И. Откуда неудачи екатерининской законодательной комиссии? // Вестник Европы. 1878. Т. 69,
№ 1; Семенов Д. Н. Указ. соч.; Бочкарев В. Н. Вопросы политики в русском парламенте XVIII века: (опыт
изучения политической идеологии XVIII века по материалам Законодательной комиссии 1767 – 1768 гг.).
Тверь, 1923: Белявский М. Т. Крестьянский вопрос в России накануне восстания Е. И. Пугачева: (формирование
антикрепостнической мысли). М., 1965; Иванов А. Г. Русское купечество провинциальных городов среднего
Поволжья в середине XVIII века // Столичные и периферийные города Руси и России в средние века и раннее
Новое время: доклады второй науч. конф. (Москва, 2 дек. 1999 г.). М., 2001.

⁶⁸ Кизеветтер А. А. Происхождение городских депутатских наказов в Екатерининскую комиссию 1767 г. М.,
1912; Вознесенский С. В. Городские депутатские наказы в Екатерининскую комиссию 1767 г. // ЖМНП. Ч. 24
(нов. сер.). 1909. Ноябрь, дек.; Пчелин Н. Н. Екатерининская комиссия «О сочинении проекта Нового
Уложения» и современное ей русское законодательство. М., 1913; Бочкарев В. Культурные запросы русского
общества начала царствования Екатерины II: по материалам Законодательной комиссии 1767 г. Пг., 1915. С. 37;
Максимович Г. А. Выборы и наказы в Малороссии в Законодательную комиссию 1767 г. Ч. 1. Нежин, 1917.;
Латкин В. Н. Наказ города Архангельска // Юридический вестник. 1886. № 11; Латкин В. Н. Учебник истории
русского права периода империи: (XVIII и XIX вв.). М., 2004; Сивков К. В. Наказ жителей Москвы депутату
комиссии 1767 г. и законодательная деятельность императрицы Екатерины II в 60 – 80-е годы XVIII в. //
Ученые записки / Моск. гос. пед. ин-т им. В. И. Ленина. М., 1949. Т. 60, вып. 2; Белявский М. Т. Указ. соч.;
Борисов А. М. Борьба формирующейся русской буржуазии за развитие промышленности и торговли во второй
половине XVIII в. М., 1949. (На правах рукописи); Демкин А. В. Купеческие наказы 1767 года в Уложенную
комиссию // Купечество России XV – середины XIX в.: сборник статей. М., 1997; Иванов А. Г.
Предпринимательство купечества уездных городов среднего Поволжья в середине XVIII века //
Предпринимательство Поволжья: итоги, традиции проблемы и тенденции развития. Чебоксары, 1998;
Недосекин В. И. Материалы законодательной комиссии 1767 года по Воронежской губернии как исторический
источник // Ученые записки / Балашов. гос. пед. ин-т. Балашов, 1956. Т. 1; Омельченко О. А. Законная монархия
Екатерины II: просвещенный абсолютизм в России. М., 1993; Мигунова Т. Л. Российское общество накануне
реформы Екатерины Великой: (аспект правового сознания). М., 2002.

⁶⁹ Медушевский А. Н. Наказы в Уложенную комиссию 1767 – 1769 гг. как источник изучения социальных
противоречий эпохи // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. М., 1987;
Недосекин В. И. Об изучении наказов в законодательную комиссию 1767 г. // Источниковедение отечественной

В процессе выборов в Уложенную комиссию представителей от городов исследователями отмечены две взаимоисключающие тенденции: явное желание со стороны кандидатов в депутаты избежать этой «высокой чести» и стремление любой ценой получить звание депутата. Первая ситуация традиционно объясняется тем, что горожане рассматривали участие в Уложенной комиссии как новую повинность и не торопились исполнять ее. Случаи «непреодолимого желания» принять участие в работе Комиссии были единичны, и материалы дел не дают возможности однозначно их интерпретировать. Противники этих несостоявшихся депутатов объясняли их позицию «корыстью»⁷⁰.

В современной исторической литературе разбор требований - это либо анализ какой-то одной проблемы, поднимаемой горожанами, либо характеристика региональных пожеланий, либо обобщенная оценка содержания наказов. Анализ материалов Уложенной комиссии позволяет единодушно отметить стремление купечества к сословному ограничению, установлению четких и «ненарушимых» границ своего «состояния»⁷¹. Систематизация наказов от 97 городов позволила сделать вывод о робости и непоследовательности выражения сословных требований и невысоком уровне политического мышления предпринимателей⁷². Рассмотрения всей совокупности городских наставлений как массового источника в отечественной исторической литературе не производилось. Не поднимался и вопрос о социокультурной характеристике купечества на основе депутатских наказов.

Приведенный анализ позволяет констатировать, что исследователи
затрагивали многие стороны и аспекты проблемы социокультурного облика
российского купечества 60-х гг. XVIII – середины XIX в. Вместе с тем
отсутствуют обобщающие труды, в которых присутствовало бы рассмотрение
совокупности основных социокультурных характеристик. Малоизученными
остаются вопросы иерархии ценностных ориентиров купечества, понимание
ими своей основной социальной функции, отношение к власти. До настоящего
времени процесс социальной трансформации в купеческой среде,

происходивший в результате выдвижения массовых требований в депутатских наказах в Уложенную комиссию, и до реализации основных положений законодательных актов последней четверти XVIII в. не стал темой систематического комплексного исследования. На основе накопленного научного материала необходимы новые подходы к обработке информации источников.

истории. М., 1980; Покровская И. М. Наказы от городов Сибири в Уложенную комиссию 1767 года как исторический источник // Археографический ежегодник за 1961 год. М., 1962.

⁷⁰ Липинский М. А. Указ. соч. С. 259 – 287; Флоровский А.В. Указ. соч. С. 351, 358, 391; Зутис Я. Указ. соч. С.
363 – 364.

⁷¹ Латкин В. Н. Законодательные комиссии в России в XVIII ст. С. 429, 432; Сергеевич В. И. Вводная статья //
Сб. РИО. Т. 93. С. II; Шашков С. С. Опыты законодательных собраний в России // Дело. 1870. № 5. С. 8, 14;
Недосекин В. И. Материалы Законодательной Комиссии 1767 г. по Воронежской губернии. С. 238; Бочкарев В.
Указ. соч. С. 37; Белявский М. Т. Указ. соч. С. 95; Демкин А. В. Купеческие наказы 1767 г. в Уложенную
комиссию. С. 220 – 223.

⁷² Демкин А. В. Купеческие наказы 1767 г. в Уложенную комиссию. С. 219.

Целью настоящего исследования является изучение совокупности характерных черт социокультурного облика провинциального купечества, проблемы формирования самого сословия и представлений купцов о своем положении в обществе в условиях начавшихся в России перемен в социально-экономических отношениях.

В соответствии с определением объекта, предмета и цели были определены задачи исследования:

- обобщить требования купечества в Уложенную комиссию и на основе
контент-анализа выявить иерархию ценностей торгово-промышленного
сословия;

проследить региональные отличия, зафиксированные в наставлениях депутатам;

охарактеризовать изменения, происходившие в указанный период в предписанном социальном статусе купечества;

- рассмотреть социокультурные проблемы организации предпринимательской
деятельности и предложения купечества по их разрешению;

выявить специфику правовой и политической культуры купечества;

раскрыть некоторые черты социальной психологии и менталитета купечества.

Источниковую базу исследования составляют архивные источники и опубликованные материалы, содержащие необходимую информацию по теме. Социокультурная характеристика предполагает, прежде всего, определение места, которое занимало данное сословие в общественной иерархии, установление его социального статуса. Статус определен законодательными актами. Законодательство характеризует сословные рамки деятельности купечества (торговля, промышленность, промыслы), круг прав и обязанностей, процедуру записи в купеческое сословие, размер налогообложения, участие в городском самоуправлении. Дополнением к законодательным актам можно считать практические руководства, в которых приводились разъяснения и комментарии к законам. Издание этих брошюр преследовало цель облегчить освоение правовых норм купечеством⁷³.

Основной объем информации был извлечен с помощью контент-анализа из городских депутатских наказов в Уложенную комиссию Екатерины II и, частично, различных делопроизводственных материалов названной комиссии.

Делопроизводственная документация представлена материалами

высших, центральных и местных учреждений России. Из Российского

государственного архива древних актов привлечены документы Комиссии о
коммерции (Ф. 397), Кабинета Екатерины II (Ф. 10), Комиссии для составления
нового Уложения (Ф. 342), Сената (Ф. 248), Госархива (Ф. 16), Экономические
примечания к генеральному межеванию (Ф. 1355), ряда городовых и

провинциальных магистратов. В Российском государственном историческом

⁷³ Иванов П.И. Обозрение прав и обязанностей российского купечества и вообще всего среднего сословия, с присовокуплением изложенных постановлений. М.,1826; Леонгард А. Российские законы о торговле и промышленности. Руководство для торгующих сословий. СПб.-Берлин, 1855; О значении для России гильдейского положения как податного устройства. СПб., 1861; Ротшильд А. Книга торговли, географии и практическое руководство для купцов, их приказчиков, конторщиков. СПб., 1865.

архиве (РГИА) исследовались материалы Департамента разных податей и сборов (Ф. 571), Департамента полиции исполнительной МВД (Ф. 1286), Хозяйственного департамента МВД (Ф. 1287), пятого (уголовного) Департамента Сената (Ф. 1345), сенаторских ревизий (Ф. 1375). Значительный по объему массив неопубликованных источников содержится в фондах учреждений Владимирской губернии в Государственном архиве Владимирской области (ГАВО): Владимирского губернского правления (Ф. 40), канцелярии губернатора (Ф. 14), губернского магистрата (Ф. 1136), Казенной палаты (Ф. 301), Палаты гражданского суда (Ф. 92) и Палаты уголовного суда (Ф. 93), Приказа общественного призрения (Ф. 538), Владимирской Духовной консистории (Ф. 556), сиротских судов, городских дум и магистратов и др.

Различные обращения, прошения, жалобы купцов на злоупотребления органов власти и высших чиновников в фонде Кабинета Екатерины II характеризуют социальный статус купечества. Выявление причин недовольства показывает не только деятельность властных структур, но и определенную степень доверия к «матушке-императрице», надежду на ее заступничество, веру в силу закона⁷⁴.

Записки виднейших сановников и государственных деятелей второй
половины XVIII в. – А.Р. Воронцова, А.П. Шувалова, П. Завадовского,

Г.Теплова о развитии торговли, об учреждении в городах банков, о вексельном курсе и т. п.⁷⁵ – и по смыслу, и текстуально совпадают с предложениями купеческих депутатских наказов. Для целей настоящего исследования важны оценочные суждения, которые помогают понять представления знати о купечестве и провести перекрестную идентификацию.

Материалы уголовного Департамента Сената, хозяйственного

Департамента и исполнительной полиции МВД, а также материалы сенаторских ревизий, предпринятых на рубеже XVIII-XIX вв., дают интересный материал для сравнения. От Уложенной комиссии их отделяет промежуток времени в 30 –80 лет. За это время в социально-экономическом и политическом развитии страны наметились важнейшие изменения. Между тем, и в отчетах губернаторов, и в отдельных судебных делах, и в личных прошениях звучат все те же «тягости и изнеможения», большая часть которых уже была озвучена купечеством и в Комиссиях о коммерции, и в Уложенной комиссии⁷⁶.

Подробнейшее источниковедческое исследование делопроизводственной документации губернских учреждений на примере городов Тверской губернии выполнила Н.В. Середа⁷⁷. Внутри корпуса источников местных органов власти своей многоплановой информацией выделяются журналы магистратов. Анализ

⁷⁴ РГАДА. Ф. 10. Оп. 1. Д. 659, 669, 670; Ф. 10. Оп. 3. Д. 62, 63.

⁷⁵ РГАДА. Ф. 10. Оп. 3. Д. 70, 91, 92, 93; Ф. 397. Оп. 1. Д. 32, 37.

⁷⁶ РГИА. Ф. 1286. Оп. 1. 1805 г. Д. 51; Ф. 1286. Оп. 1. 1808 г. Д. 279; Ф. 1287. Оп. 5. Д. 460; Ф. 1287. Оп. 6. Д.
857; Ф. 1345. Оп. 99. Д. 293; Ф. 1345. Оп. 98. Д. 105; Ф. 1375. Оп. 1. Д.д. 1, 30, 31 и др.

⁷⁷ Середа Н.В. Реформа управления Екатерины 11: источниковедческое исследование. М, 2004; Середа Н.В. К
характеристике журналов магистратов. По материалам Государственного архива Тверской области./ Проблемы
социально-политической истории России.- Тверь, 1999; Середа Н.В. Журналы заседаний магистратов и
методика их изучения.// Города Европейской России конца ХУ – первой половины Х1Х в. Материалы
международной научно-практической конференции 25-28 апреля 2002г. Тверь - Кашин – Калязин.- Тверь, 2002.

конфликтных ситуаций по защите достоинства, разбирательство которых производилось в этой судебной инстанции, позволяет проследить не только рост самосознания купечества, но и отношение его к власти и закону, которые должны это достоинство защищать.

Информативным массовым источником являются материалы ревизий,
содержащие сведения о составе купеческих семей, динамике перехода в другие
сословия или из других сословий, роде занятий купца. Эти сведения позволяют
проследить устойчивость династий гильдейского купечества⁷⁸. Другим

важнейшим массовым источником являются городовые обывательские книги. Это - один из немногих официальных документов, составляемых городским обществом⁷⁹. Дополнением к обывательским книгам и ревизским сказкам могут являться «капитальные» книги, «книги окладных сборов с купечества».

В Жалованной грамоте городам указывалось, что тому, «кто объявит более капитал», дается «место пред тем, кто менее объявил капитал»⁸⁰. На практике это относилось к вопросу о замещении должностей в городских учреждениях. Объявление капиталов, превышающих минимум, позволяет судить об определенной амбициозности купцов, стремлении участвовать в городском управлении.

Среди источников личного происхождения следует обратить внимание на духовные завещания купечества. Они позволяют проследить, что являлось наиболее значимым для человека, его отношение к жизни и смерти, к Богу, к окружающему миру, своим родным и близким. Завещания регистрировались в специальных книгах Гражданской палатой⁸¹.

Большое значение имеют купеческие дневники, состав которых пополнился в недавнее время новыми документами⁸². Наряду с давно известными записками, они рисуют повседневную жизнь купеческой семьи, особенности общественного быта, личные качества предпринимателей⁸³.

Таким образом, источниковая база настоящего исследования является достаточно репрезентативной. Изучение и критический анализ представленного круга источников является основой для оригинальной интерпретации проблемы и позволяет решить поставленные задачи.

Научная новизна исследования определяется уже самим фактом комплексного подхода к изучению феномена социокультурного облика купечества, которое включает в себя не только традиционную сферу духовности (воспитание, образование, религиозность), но и культурные

⁷⁸ Государственный архив Владимирской области (Далее: ГАВО). Ф. 301. Оп. 5. Дд. 204, 371, 470, 764, 236, 273,
513, 174, 246, 312, 411, 443, 682; Ф. 400. Оп. 1. Д. 3, 12.

⁷⁹ ПСЗ-I. Т. XXII. №16188; Копылов Д. И. Источники по истории городской промышленности Сибири ХУ111
в.// Источниковедение городов Сибири конца XVI – начала ХХ вв. Новосибирск., 1983. С. 93

⁸⁰ ПСЗ – I. Т. XXII. № 16188. Ст. 115. С. 369

⁸¹ ГАВО. Ф. 92. Оп. 1. Д. 1855; Ф. 92. Оп. 1. Т. 3. Д. 3789; Ф. 92. Оп. 6. Д. 178.

⁸² Дневник купца Балуева // Андреев Н.И. Гороховецкая историческая хроника. Владимир, 2008. Аксенов ,
Середа.

⁸³ Вишняков Н. Сведения о купеческом роде Вишняковых. Ч. 1-3. М., 1905-1911; Березин А.П. Сокращенная
жизнь покойного санкт-петербургского купца первой гильдии Александра Петровича Березина, писанная по его
воле незадолго до кончины // Русский архив. 1879. Кн. I. Вып. 2; Журнал или записка жизни и приключений
Ивана Алексеевича Толченова. М., 1974.

аспекты организации предпринимательской деятельности, вопросы

политической, правовой, бытовой культуры.

Для выявления социокультурных характеристик купечества впервые в качестве источника использованы представленные в Уложенную комиссию депутатские наказы от городов. Произведен анализ всего комплекса наставлений депутатам, что способствовало более объективному раскрытию культурного облика торгово-промышленного сословия и позволило избежать иллюстративно-потребительского отношения к источнику.

Массовые требования купечества, изложенные в городских наказах, обработаны с помощью математических методов исследования (установление корреляционной зависимости, контент-анализ). Для решения поставленных задач применено сочетание историко-антропологического подхода и математических методов, что позволило детализировать социокультурную характеристику.

Сопоставление представленных в Уложенную комиссию требований купцов с их реализацией в последней четверти XVIII – первой половине XIX в. позволило установить степень «сословной сформированности» купечества, как особой группы общества.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Подавляющее большинство посадского населения к началу работы Уложенной комиссии 1767 г осознавало себя купечеством на основе ведущей социальной функции – «купецкого права», «права покупать и продавать», что нашло отражение в наставлениях депутатам.

2. Эта разнородная в социальном плане группа обладала некоторыми признаками сословия, но не имела четко очерченной законодательством социальной ниши. Данное купечество было дифференцировано не только по роду занятий, зажиточности, материальному положению, но и по степени осознания реалий и перспектив развития собственной профессиональной деятельности.

3. Роль государства в становлении купечества как сословия неоднозначна.
На основе пожеланий депутатских наказов государство посредством
законодательных актов установило в последней четверти XVIII – первой
половине XIX в. основные права и обязанности купечества. Это способствовало
созданию формально-правовой основы для развития сословия. Подавляющее
число положений, вошедших в законодательные акты этого времени, были
изложены в качестве требований в депутатских наказах. Таким образом,
государство законодательно оформило те нормы, которые уже сложились в
обществе и приходили в противоречие с устаревшими законами. С этой точки
зрения определяющей силой в формировании сословия можно считать само
купечество.

4. В отдельных вопросах верховная власть значительно опередила
запросы купцов. С этих позиций можно полагать, что государство являлось
активной силой в формировании купечества. Однако формально-правовая база
не тождественна самому сословию. «Размытость» границ гильдий,

предусмотренное законом право свободного «входа» в гильдии и «выхода» из них приводили к высокой межсословной мобильности. Это ограничивало развитие самоидентификации, самосознания и собственного менталитета купечества. С этой точки зрения политика государства тормозила становление сословия. Только небольшая часть купеческих фамилий, образовывавших династии не благодаря, а вопреки политике правительства, в полном объеме обладала признаками сословия.

5. Верховная власть не ставила задачи формирования купечества как
сословия, а лишь как части «среднего рода жителей», способных
стимулировать экономическое развитие России.

6. Основные элементы социокультурной характеристики (деловая,
политико-правовая, бытовая культура и т. д.) купечества нашли отражение в
городских депутатских наказах и претерпели определенную эволюцию. В
становлении деловой культуры прослеживается значительное влияние
крепостничества и одновременно стремление к развитию более
цивилизованных форм деловых отношений (привлечение государства в
качестве гаранта договорных обязательств, усовершенствование кредитной
системы, регулирование отношений работодатель – работник). Вместе с тем в
деловой этике сохранялись элементы криминала, обусловленные стремлением к
наживе любой ценой.

7. Политическая культура купечества в указанный период являлась
«периферийным» элементом социокультурного облика, находилась на
начальной стадии формирования. Купцы воспринимали преимущественно те
элементы политической жизни, которые касались непосредственно их
интересов. Вместе с тем городские органы самоуправления находились в
основном под контролем купечества. В городах шло формирование
управленческой «элиты» из узкого круга «династических» фамилий.

8. В правовой культуре явно прослеживается инертность, стремление
опереться на законодательные нормы прошлого. Вместе с тем вера в
верховенство закона свидетельствует о влиянии идей Просвещения.

9. Самоидентификация купечества базировалась на его представлениях о
сословной структуре общества. Установление границ своего «звания», наличие
своих защищенных законом прав являлось основой при определении
внутрисословного единства («я подобен тебе») и при дуальном
противопоставлении «свой – чужой». Одновременно купцы стремились к
повышению своего статуса путем защиты «чести», личного достоинства.

Степень достоверности и апробация результатов: Достоверность исследования достигается в ходе комплексного анализа всей информации источников, сопоставления и перепроверки количественных данных, полученных из исследований по данной теме.

Материалы диссертации нашли отражение в монографиях «Повседневная жизнь провинциального города Владимира в последней трети XVIII – первой половине XIX в.» (Владимир, 2009; в соавторстве) и «Социокультурный облик российского купечества (по материалам Уложенной комиссии 1767 г.)»

(Владимир, 2011), а также в публикациях отечественных исторических журналов и сборниках научных трудов, среди них пятнадцать статей – в научных изданиях из списка, рекомендованного ВАК для публикации основных научных результатов диссертаций. Всего по теме исследования опубликовано 43 работы объемом около 60 п. л.

Основные положения и выводы по теме диссертации были изложены в докладах и выступлениях на 23 международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях, проходивших в 2000 – 2015 гг., в том числе на Первом всероссийском съезде историков-регионоведов (октябрь 2007 г., Санкт-Петербург), IV Международной научно-практической конференции «Перспективные вопросы мировой науки» (декабрь 2008, София), Международной научно-практической конференции «Древняя столица: история и современность» (октябрь 2006, Владимир); Международной конференции «Свеча - 2002» (ноябрь 2002, Архангельск), Всероссийских научных конференциях «Архивы и история Российской государственности» (Санкт-Петербург, 2012, 2013, 2014, 2015 гг.), «Власть и общество в России» (апрель 2008 и апрель 2009, Рязань), «Ломоносовских чтениях» (апрель, 2008, МГУ), Всероссийских научных конференциях, посвященных Дню народного единства (октябрь 2007, октябрь 2009, ноябрь 2010, Суздаль) и др.

Структура диссертации. Работа состоит из Введения, шести глав, Заключения, списка использованных источников и литературы, списка условных сокращений и обозначений, гистограмм и Тома II – Приложений.

Депутатские наказы купечества как исторический источник

Однако процесс консолидации протекал неравномерно. В Европейской части страны консолидация купечества на основе возрастания его экономического значения и влияния, формирования общих черт сознания и усиления общесословной борьбы за возвышение своего социального статуса завершилась уже во второй половине XVIII в.53. В Сибири у купцов в это время наблюдалось отсутствие устойчивого осознания общности своих интересов, сознательного противопоставления себя как единой социальной группы внешней среде54. Только в XIX в. у сибирского купечества усиливался корпоративный дух и начинался процесс противопоставления «купеческих ценностей официальной дворянско-бюрократической идеологии»55.

В настоящее время в отечественной исторической науке нашло признание использования ряда признаков, характеризующих сословия российского общества: 1. наличие специфических прав и социальных функций, которые закреплены юридически в обычае или законе; 2. передача сословных прав по наследству, следовательно, приобретение их по рождению; 3. объединение представителей сословий в сословные организации или корпорации; 4. наличие специфического менталитета и сознания; 5. наличие права на самоуправление и участие в местном управлении или центральном государственном управлении (в сословно-представвительных учреждениях); 6. наличие внешних признаков сословной принадлежности – одежды, причесок, особых украшений и т. п.56

Использование данных признаков позволяет не только стратифицировать общество, отделять одно сословие от другого, но и выявлять их социокультурные характеристики, особенности менталитета и социальной психологии. В этой характеристике следует также обратить внимание на тот факт, что права и социальные функции могут быть закреплены за сословием не только в законе, но и в обычае. Роль государства в таком случае сводится к минимуму. Таким образом, для современных исследователей при решении вопроса о становлении и консолидации купечества важны не только формально-правовые признаки сословия, но и региональные отличия самого процесса, и наличие «корпоративного духа», «купеческих ценностей», осознания купечеством общности своих интересов.

В ряде исследований отмечено, что «сословия не рассматривались в русском обществе как закрытые социальные системы. Они обладали определенной подвижностью, позволяя человеку переходить из одной социальной позиции в другую и менять культурную среду». В соответствии с этим вертикальная социальная мобильность (т.е. передвижение из одной социальной группы в другую с повышением социального статуса) рассматривается как один из «качественных признаков российских культурных традиций»57. Данное положение подтверждает признание отечественными исследователями тесной связи между культурными и социальными явлениями. Подвижность социальной структуры, процесс перманентного размывания внутрисоциальных границ неизбежно приводил к появлению целого ряда пограничных социальных групп, которые могли влиться в то или иное сословие58.

На этой основе существенные разногласия в настоящее время сохраняются в понимании самого термина «сословие». В справочных изданиях в определениях сословия обязательно присутствуют две качественные характеристики: 1) наличие особого правового статуса, 2) передача прав и обязанностей по наследству59. На этих признаках настаивали и все дореволюционные исследователи.

В современной научной литературе высказывалось мнение, что наследственность статуса не может быть главной характеристикой сословия. Ключевыми должны быть юридическое оформление принадлежности к сословию и соответственно наличие определенной процедуры вхождения в сословие и выхода из него60. Вряд ли можно согласиться с данной точкой зрения. Подобные представления возникают в тех случаях, когда исследование опирается в большей степени на законодательные акты и не учитывает реальную практику их осуществления61. Подобный подход возвращает нас к позиции рубежа XIX – начала XX в. о безусловном приоритете государства в установлении законом формально-правовых признаков сословного статуса. Вместе с тем, как уже отмечалось, сословие – не только юридическая категория, но и общность духовного и материального бытия, профессиональная деятельность индивида и принадлежность к определенной культуре62. Современное понимание сословия невозможно без рассмотрения вопроса о формировании самосознания и внутренней сплоченности купечества, его самоидентификации.

Сословные идеи, проникшие в Россию во второй половине XVIII в., в силу особенностей русских гражданско-правовых традиций развивались иначе, чем в Западной Европе. И отечественные, и зарубежные исследователи неоднократно обращали внимание на тот факт, что в России не было такой категории населения, которую можно было бы отнести к «третьему чину» - третьему сословию в западноевропейском смысле этого понятия63. Данная особенность исторического развития России стала основой для широко распространенного мнения о том, что этот «недостаток» (по определению И. Ширле – Н.К.) государство исправляло в соответствии с западными образцами, так как отсутствие третьего сословия в России придавало правлению Екатерины II деспотический характер. Следовательно, «средний род» – категория населения, которую императрице только предстояло создать64, чтобы исправить «недостатки» социальной стратификации..

Региональные особенности требований купеческого сословия

К сожалению, материалы дел не позволяют выяснить, на каком основании столь настойчиво избиратели выдвигали и поддерживали кандидатуры людей, не проживавших в городе. Естественно, такие депутаты не стали бы защищать интересы посада. Если горожане воспринимали участие в работе Уложенной комиссии как разновидность повинности, то могла иметь место примитивная месть члену посадской общины, за которого горожанам приходилось платить различные подати. Скорее всего, во всех рассмотренных случаях горожане просто стремились избавиться от члена посада, который только числился в посадской общине, но не разделял вместе со всеми необходимые «тягости». Ситуация с выборами в Гороховце показала, что среди купцов были честолюбивые люди, для которых участие в работе государственного органа власти являлось занятием престижным, даже имелся элемент «корысти». Городской голова также в полной мере воспользовался предоставленными ему законом полномочиями. Откровенное игнорирование распоряжений и губернатора, и Сената он сумел вполне грамотно обосновать положением закона о независимости выборов от коронной администрации.

Некоторая суета и отсутствие порядка при выдвижении и отклонении кандидатов в депутаты на начальном этапе были вполне естественными, так как само мероприятие являлось беспрецедентным. Верховная власть была заинтересована, прежде всего, в прибытии депутатов и своевременном начале работы Уложенной комиссии, поэтому в некоторых случаях не обращала внимания на несоблюдение отдельных формальностей, таких как: выяснение личных качеств депутата, проживание его на посаде, состав избирательного собрания.

В соответствии с «Обрядом выбора» единственной законной причиной отказа от избрания депутата являлось наличие в городе менее 50 дворов26. При этом закон не оговаривал, чьи это должны быть дворы. Однако представители администрации часто признавали невозможным проведение выборов из-за малого числа купцов или полного их отсутствия. Именно по этой причине в ряде городов выборы не состоялись или даже не были назначены. О «малоимении» купечества и гражданства в отдельных небольших городках сообщали воеводы Московской, Новгородской, Архангелогородской губерний. В Тарусе (Московская губ.) нашлось 38 купеческих домов, но среди их обитателей не оказалось ни одного грамотного, кто бы мог «выбраться» в депутаты. Белгородский губернатор отправил в обоянскую провинциальную канцелярию список из 10 городов, в которых купечества числилось мало (до 30 дворов) или не было вообще. Проведение выборов в таких условиях напрямую зависело от желания жителей. Ни один из этих городов не направил своего представителя в Уложенную комиссию27. Отказались прислать депутатов и жители ряда посадов Архангелогородской губернии, ссылаясь на то, что «депутатов и голов избрать не из кого»28. Между тем архангелогородский губернатор Е. Головцын специально направил в посады обер-офицера для сбора информации о количестве граждан. По полученным сведениям, в Холмогорском посаде числилось 464 души м. п.29, в Келонском – 120, в Луцком – 127, в Ненокоцком – 405, в Унском – 225, в Верховажском – 119 купцов30. Только Холмогорский и Ненокоцкий посады прислали депутатов в Уложенную комиссию, хотя во всех населенных пунктах количество жителей было достаточным для проведения выборов. Следует полагать, что стремление участвовать в деятельности представительного органа на самом высоком уровне у этого купечества отсутствовало.

Однако и в более крупных торгово-промышленных центрах купечество не проявляло высокой активности. В Костроме в выборах участвовало около 28 % избирателей, в Темникове – около 17,5 %, в Юрьеве-Польском – немногим более

По городам Сибирской и Иркутской губерний явка составляла от 1,8 до 30 % избирателей, причем самый низкий процент был отмечен в губернских городах: Тобольске – 1,8 %, Иркутске – 1,9 %32. Особенностью Сибири были большие расстояния и плохие пути сообщения, что затрудняло рассылку «Манифеста» в отдаленные населенные пункты. Города, приславшие депутатов и наказы, были расположены в большинстве случаев по так называемому Сибирскому, или Московскому, тракту. Его начали строить в 30-е гг. XVIII в. и прокладывали из Москвы через Казань и Екатеринбург в Тюмень, Тобольск, Тару, Колывань, Томск, Красноярск, Иркутск и далее на Кяхту. Часть городов, расположенных на реках и оказавшихся несколько в стороне от нового тракта, потеряли свое былое значение33. Однако не это было основной причиной отсутствия депутатов и наказов. Истинная причина заключалась в том, насколько «торговые люди» понимали важность проводимого правительством мероприятия и осознавали возможность своего влияния на выработку законодательства. К сожалению, нельзя сопоставить количество домовладельцев и выборщиков по всем городам. Следует также учитывать, что на момент выборов часть купцов могла находиться в отъезде по торговым делам. Но даже при этом условии необходимо признать, что высокой степени политической культуры, гражданской ответственности купцы не демонстрировали.

Вопрос о применении рабочей силы в купеческом предпринимательстве

Крестьянская торговля развивалась настолько успешно, что в ряде городов в результате конкуренции купечество разорялось, а на его место приходили «капиталистые» крестьяне. Жители Скопина, например, в своем наказе отмечали, что у них всеми торгами завладели крестьяне близлежащих сел, которые купцов «толь тяжко разоряют, что иному и пропитания себе отыскать неможно»32.

Нет оснований полагать, что купцы слишком преувеличивали трудности своего положения. Подтверждение «тягостям и изнеможениям» содержится в донесении тамбовского воеводы в Сенат от 14 сентября 1767 г. Он сообщал, что в городе по III ревизии числилось 633 купца. Из них примерно четвертая часть разорилась, большинство же купцов «бывают в найме, а некоторые превратились в агентов по скупке хлеба для приезжих промышленников»33.

В качестве одного из вариантов решения данной проблемы, помимо различных наказаний, купцы называли возможность перевода крестьян, «чьи бы они ни были», в состав посадской общины. Требование «торгующих крестьян и разночинцев записывать в купечество вечно» составляет 1,241 %34. Тем самым горожане поддерживали возможность определенной социальной (вертикальной) мобильности. Запись торгующих крестьян в посад была установлена указом от 13 апреля 1722 г., а затем подтверждена Елизаветой Петровной 13 февраля 1747 г. Для зачисления крестьян в посад требовалось наличие у них торгов и промыслов на сумму 300–500 руб., согласие владельца и уплата податей по двум состояниям – купечеству и крестьянству35.

Горожане были заинтересованы в том, чтобы в посадской общине увеличивалось число лиц, отправляющих казенные повинности и участвующих в раскладке податей. Поэтому принимать в посад «малопожиточных» купцы не собирались. Депутатские наказы, повторяя положение закона, устанавливали для записи свой имущественный ценз в 300 руб. Кроме того, для новых членов предполагалось устраивать своеобразные «смотрины». Зачисление должно было производиться не только по желанию самих кандидатов, но и «по усмотрению магистратскому, если явятся способны»36.

В конкурентной борьбе крестьян и купцов за монополию в торговле постоянно присутствовала «третья сила» – дворянство. Отечественные историки давно пришли к выводу, что помещики, заинтересованные в увеличении оброка, приветствовали торгово-предпринимательскую деятельность своих крестьян. Отсюда и ревностная защита со стороны дворянства большей свободы крестьянской торговли и предпринимательства.

В условиях сохранения крепостного права свобода крестьянской торговли имела вполне определенные экономические последствия, прежде всего – уменьшение торговой прибыли городских торговцев и перераспределение части прибыли в пользу торгующих крестьян и их владельцев. Эта точка зрения прочно утвердилась в отечественной литературе37.

Вместе с тем, и в среде дворянства, и в правительственных кругах не было единства по вопросу развития крестьянской торговли, что проявилось при обсуждении проблемы и при работе над проектом нового Уложения в 1754 – 1766 гг., и в третьей Комиссии о коммерции в 1765 г., и в Уложенной комиссии 1767 г. Суть разногласий была подробно изучена С.М. Троицким38. По его мнению, большинство членов Комиссии о коммерции считало возможным развитие крестьянской торговли только при условии официальной записи крестьян в посад с согласия помещиков и сохранения за ними владельческих платежей. Двойное налогообложение было средством удержания оттока крестьян в города. Эта точка зрения в основном совпадала с позицией верхушки купечества. Однако Г.П. Теплов и Э. Миних (председатель Комиссии), признавая необходимость согласия помещиков для записи крестьян в посад, возражали против торговой монополии городского купечества. Запрещение крестьянской торговли было бы невыгодно государству39. По мнению Г. Теплова, следовало увеличить социальную мобильность населения, свободу межсословного и внутрисословного перемещения. Н. Панин в своей записке также критиковал монополистские устремления верхушки российского купечества во внутренней торговле и отмечал необходимость активизировать их деятельность во внешней торговле, а на внутреннем рынке усилить конкуренцию40.

Несмотря на введенные законом ограничения, крестьяне, помимо мелочной, занимались и оптовой торговлей. С этой целью они активно скупали «неуказные» товары (иностранные шелковые и парчевые ткани «под золотом и серебром», высококачественные сукна, сибирские меха и др.)41 В депутатских наказах содержались бесконечные жалобы на селян, которые перекупали практически весь ассортимент продуктов и изделий мелкой промышленности, обращающихся на внутреннем рынке. Сюда входили: мука «оржаная» и пшеничная, овес, ячмень, крупы «всякие», горох, семя льняное, лук, чеснок, масло коровье, яйца «курячьи», сало, рыба, куры «русские и индейские», птица, «всякая скотина», мед, кожи, холсты, нити и проч. Суммы сделок доходили до 50 тыс. руб.42 Партии товаров были настолько крупными, что их отправляли по рекам «в барках и других судах» целыми караванами. Массовая перекупка крестьянами различной продукции приводила к «возвышению цен», что наносило ущерб купцам и являлось дополнительным фактором противостояния.

Специфика политической культуры купечества

Доказательством в суде должны были стать и расписки хозяев жилья, где останавливались иногородние купцы и оставляли на хранение свои товары244. Одним из наиболее распространенных видов конфликтов являлись вексельные претензии, поэтому купцы особо подчеркивали, чтобы «ответчиковы всякого звания люди в делах помешательства не чинили». Если же они не желают «быть под судом ведомства магистратского», то и не имеют права обязываться векселями245. Высказывалась и более радикальная идея – «учредить ныне, по случаю сочинения проекта Новаго Уложения, один суд, равный для всех без изъятия (выделено авт. – Н. К.), и которому бы все были покорны без всяких отговорок»246. Значительные хлопоты жителям посада доставляли останавливающиеся в городах «проходящие» полки. Купечество обвиняло «военных служителей» в том, что они перед уходом из города стремятся «наглость сделать». Привычка военнослужащих брать деньги в долг и «забывать» их возвращать была достаточно устойчивой, что вызывало постоянные нарекания купцов. Современники дружно отмечали, что ситуация, когда «все жители, мещане и военные, тутошние и полевые между собою очень согласны и никаких ссор и крамол не имеют» являлась величайшей редкостью247.

Нередко происходили конфликты военнослужащих с купцами и мещанами на почве «оскорбления мундира». Подобные ситуации неоднократно упоминались как в депутатских наказах в Уложенную комиссию, так и в материалах делопроизводства. Так, напряженность во взаимоотношениях городской купеческой общины и военных была постоянным элементом жизни Бежецка248. Жалобы на горожан о «нанесении обиды» и «неуважении звания» военнослужащих, «произнесении неприличных до чести офицерской грубых слов» и т. п. появлялись, когда купцы и мещане – содержатели постоялого двора или «трактирного заведения» – требовали с офицеров деньги за квартирование или питание. Военнослужащие во многих случаях стремились уклониться от оплаты предоставленных услуг. Командиры воинских команд в таких случаях подавали соответствующие рапорты, чтобы воздействовать на суд силой авторитета, высокого социального статуса. Как правило, суд в таких случаях освобождал купцов от ответственности, либо прекращал дело «по миролюбивому прошению». К сожалению, в делах отсутствует информация, кто и каким образом взимал долги с господ офицеров249.

Чтобы обезопасить свои интересы, горожане выдвигали предложение командованию полков заблаговременно сообщать в магистраты о времени отбытия частей из города. В этом случае появлялась возможность выяснить, «не должны ли кому воинские люди», и принять меры по разрешению вексельных претензий. Если военнослужащие уходили, не расплатившись, купцы полагали, что магистрат должен «неоплаченные воинскими людьми долги взыскивать с командиров»250. Разумеется, подобное предложение было чистейшей утопией. В подобных случаях в конфликт должны были вмешаться «градоначальники, яко то: воевода или комендант». Обращение к суду представителей коронной власти было вынужденной мерой, так как статус магистратского суда не позволял задерживать военнослужащих251.

Самым серьезным недостатком магистратского суда являлось

бюрократическое затягивание решения дел. Оно было явлением постоянным, обусловленным как объективными, так и субъективными причинами. Объективным фактором являлся сам порядок судопроизводства, осуществлявшийся на основании известного указа Петра I от 5 ноября 1723 г. «О форме суда»252. Этот закон неоднократно рассматривался в отечественной научной литературе, поэтому в рамках настоящей работы нет необходимости подробно его освещать. Напомним лишь, что в основу судопроизводства был положен принцип так называемого судоговорения, при котором каждая из сторон – истец и ответчик – поочередно излагала свои доводы, которые записывались в специальные журналы. В одном журнале фиксировались аргументы истца, в другом – аргументы ответчика. После изложения истцом обвинения ответчику давалось время для подготовки контраргументов (в законе срок для этого не оговаривался). Затем в «присутствии» ответчик излагал доводы в свое оправдание, и уже истцу требовалось дополнительное время, чтобы их опровергнуть. Затем процедура повторялась. Каждый раз «говорение» истца и ответчика фиксировалось в журналах. Только этот процесс – запись показаний – длился иногда до двух лет, а рассмотрение всего спорного вопроса, как отмечалось в наказах, могло продолжаться по 10 и более лет.

Современники отмечали, что в середине XVIII в. немного можно было встретить людей, которые «не имели дела в судах в качестве ли истца, в качестве ли ответчика». Процессы, тянувшиеся годами и десятилетиями, были обычным явлением253. Никакой пользы купечеству подобный «суд по форме» не приносил, так как в разрешении конфликта «конца достигнуть не можно»254. Поэтому купцы предлагали прежний порядок судопроизводства отменить, а суд производить «следствием, а не формою».

Субъективным фактором, способствовавшим развитию судебного бюрократизма, являлась позиция самих судей. Депутат от Тобольска Яков Медведев исключительно эмоционально в «собственном мнении» описывал их недобросовестное отношение к делу. По его словам, судьи в положенное время в «присутствие» не являются, ставят свои домашние нужды выше судебных обязанностей, без всяких оснований переносят время заседаний, заставляя истцов и ответчиков каждый раз приходить напрасно и зря терять время, и т. д. По закону при отсутствии одного из судей процесс судоговорения начинать было нельзя, что создавало дополнительные возможности для задержек255.

Широко распространенным явлением было и «ненасытное лихоимство», что неоднократно отмечалось в наказах. Купцы безоговорочно полагали, что брать и давать взятки – это преступление256. Судьи, чинившие «во всяких делах судящимся волокиты и притеснения», оставались, как правило, безнаказанными. Лица, вынужденные по разным причинам давать «подношения», не хотели вступать в «почти бесконечные суды» и навлекать на себя «напрасные гонения». Причиной «лихоимственных преступлений» депутатские наказы однозначно называли отсутствие «достаточного жалованья»257.

Справедливости ради следует отметить, что указанные недостатки не являлись «привилегией» только магистратского суда. Депутаты от дворян также жаловались в своих наказах на судейский бюрократизм и недобросовестность. Живущим в своих поместьях дворянам приходилось неоднократно ездить в город для получения «экстракта», т. е. выписки из дела, которая часто оказывалась простой отпиской. Ее требовалось переделывать, снова ехать в город, нести новые расходы – и так неоднократно258. Таким образом, вся судебная система к этому времени нуждалась в радикальных реформах.