Социокультурное развитие городов юга Приамурского генерал-губернаторства в 1884-1913 гг. Ланкина Юлия Сергеевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1 Население городов юга Приамурского генерал-губернаторства 30

1.1 Динамика численности и изменения в структуре городского населения 30

1.2 Трудовая занятость и уровень жизни городского населения 58

Глава 2 Формирование городской инфраструктуры 86

2.1 Изменения в архитектурном облике 86

2.2 Благоустройство и организация санитарного контроля 99

2.3 Внедрение технических достижений в городскую инфраструктуру 113

Глава 3 Формирование городской системы здравоохранения и образовательно-культурной сферы

3.1 Становление и развитие здравоохранения 125

3.2 Формирование городской системы образования 150

3.3 Эволюция культурно-досуговой сферы 181

Заключение 214

Словарь терминов 222

Список источников и литературы 225

• Трудовая занятость и уровень жизни городского населения
• Благоустройство и организация санитарного контроля
• Внедрение технических достижений в городскую инфраструктуру
• Формирование городской системы образования

Введение к работе

Актуальность темы исследования определяется современной

государственной политикой, направленной на ускоренное развитие

перспективного Дальнего Востока – составной части динамичного Азиатско-Тихоокеанского региона, обладающего богатой сырьевой базой, научно-техническим потенциалом.

Президент РФ Владимир Путин в послании Федеральному Собранию
еще в декабре 2013 г. отметил, что «подъем Сибири и Дальнего Востока –
национальный приоритет на весь XXI век»¹, в послании 2014 г. подчеркнул:
«Мы объявили о масштабных планах развития этого региона, и эти планы,
конечно, будут реализованы»², а в декабре 2015 г. еще раз указал, что
социально-экономический подъем дальневосточного региона является
важнейшим национальным приоритетом России³. В этой связи ключевыми
элементами дальневосточного проекта становятся города, как центры его

социокультурного и экономического развития. Значение городов ДФО

определяется историческим прошлым, современным уровнем их развития и
перспективами. Для объективной оценки роли городов региона важно

изучение и применение исторического опыта формирования и развития
социокультурной городской среды в период Приамурского генерал-
губернаторства. Это позволяет увидеть рациональные подходы в
государственной политике Российской империи конца XIX – начала XX вв.,
направленные на привлечение трудовых ресурсов в отдаленный и слабо
освоенный регион, повышение качества жизни переселенцев – важного
условия улучшения демографии. Это во многом созвучно с современными
проблемами городов ДФО, которые необходимо решать.

Важность данного исследования именно в практической

целесообразности. Его проблематика расширяет и углубляет наши знания в вопросах истории развития дальневосточного региона, научный и практический интерес представляет опыт социокультурного формирования городов дальневосточного края Российской империи в конце XIX – начала XX в. Именно в этот исторический период города юга Приамурского генерал-губернаторства стали центрами, повлиявшими не только на становление других поселений, но и на социокультурное развитие дальневосточной территории в целом.

Актуальность исследования определяется и тем, что, несмотря на частое обращение ученых к различным аспектам истории дальневосточных городов, социокультурное развитие городов Приамурского генерал-губернаторства

¹ [Электронный ресурс] : Режим доступа : http :
//kremlin.ru/events/president/news/19825.

² [Электронный ресурс] : Режим доступа : http:
//.

³ [Электронный ресурс] : Режим доступа : http:
//.

конца XIX-начала XX в. до настоящего времени не становилось

предметом специального комплексного исторического изучения.

Исследователи акцентировали внимание преимущественно на отдельных проблемах социокультурного развития исследуемых городов: деятельности местного самоуправления по созданию условий жизни горожан, экономики, образования, демографии, культуры. Между тем, системное рассмотрение городов Приамурского генерал-губернаторства как единой социокультурной общности, которая обладает определенным уровнем как социально-экономического, так и культурно-исторического развития, представляется актуальным и малоисследованным.

Обозначенные тенденции свидетельствуют об актуальности изучения социокультурного развития дальневосточных городов юга Приамурского генерал-губернаторства в конце XIX – начале XX вв. и объясняют выбор темы исследования.

Степень разработанности проблемы. Изучение степени научной разработанности исследуемой проблемы целесообразно представить тремя периодами: дореволюционный (1884 – октябрь 1917 гг.), советский (октябрь 1917 – 1993 гг.) и постсоветский (1993 – н.в.). На протяжении этих периодов избранная тема изучалась с разной степенью интенсивности и в рамках различных подходов (исследование отдельных аспектов жизнедеятельности населения городов дальневосточного края, работы по социокультурному развитию городов других регионов и т.д.).

В дореволюционный период историками был поставлен вопрос об
изучении русского города XVIII – XIX вв. В это время исследовательский
интерес концентрировался на проблемах типологии городов и принципах,
которые определяли весь комплекс городских поселений (И. И. Дитятин, В.
П. Семенов-Тянь-Шанский)⁴. Определяющим признаком городского

поселения историки называли развитие торговли и промышленности, т.е. экономический критерий.

Обзорный характер носят работы, где представлены общие сведения о дальневосточной территории Российской империи, в том числе и о рассматриваемых городах. Дальневосточные исследования были направлены на изучение вопросов городского самоуправления, благоустройства, организации хозяйственной сферы и т.п.⁵. Первыми исследователями, заложившими научные основы и фундамент изучения социокультурного пространства дальневосточных городов, были видные государственные и общественные деятели, а также путешественники и ученые (Д. Богданов, М.Г. Гребенщиков, Г.Е. Грум-Гржимайло, П.Ф. Унтербергер, Д.И. Шрейдер, и др.⁶). Исследователями ставились задачи изучения территории,

⁴ Дитятин И. И. Устройство и управление городов России. СПб. 1875 – 1877. Т. 1-2; Семенов-Тянь-Шанский
В. П. Город и деревня в Европейской России. Очерк по экономической географии. СПб. 1910.

б

⁵ Глуздовский В. Е. Приморско-Амурская окраина. Владивосток : «Далекая окраина», 1914. 170 с.
Богданов Д. Путеводитель по Владивостоку и промыслы Приморской области, Камчатки и Сахалина.

Владивосток, 1909. 439 с. ; Гребенщиков М. Г. Путевые записки и воспоминания по Дальнему Востоку. СПб. : Тип. Я. И. Либермана, 1887. 271 c. ; Грум-Гржимайло Г. Е. Описание Амурской области./ Г. Е. Грум-Гржимайло, П. П. Семнов. СПб., 1894. 666 с.; Колбасенко И.С. Населенные места Приморской области в

рационального использования природных богатств и дальнейшего

освоения дальневосточной окраины Российской империи. Анализируя
тенденции развития дальневосточного края, они сумели собрать материал,
позволяющий в дальнейшем выявить основные особенности

социокультурного пространства городов. Особую достоверность информации придает то обстоятельство, что авторы сами были свидетелями формирования жизнеустройства городов Дальневосточного края.

Большой вклад в изучение экономического состояния городов исследуемого региона внесли работы А.Н. Митинского и А.В. Даттана, в которых раскрыто реальное положение экономики юга дальневосточной окраины Российской империи, описаны проблемы и нужды населения при заселении данной территории⁷. Такое внимание к экономическим проблемам Приамурья объясняется тем, что именно в период активного освоения и развития региона закладывались основы формирования социокультурного пространства городов юга Дальнего Востока.

Особенностью дальневосточных работ досоветского периода являлось то, что исследователи, акцентируя внимание на экономическом развитии Приамурской территории, оставляли за пределами научных интересов процессы формирования культурного пространства городов и региона в целом. Образная реконструкция этих аспектов социокультурного развития городов представлена в путеводителях и путевых заметках, эмоционально и красочно воссоздавших их образы⁸.

В целом, дореволюционные авторы представили работы, которые остаются важнейшими источниками при исследовании этапов становления и развития дальневосточных городов. Их вклад в изучение отдельных сторон формирования городского пространства неоспорим. Однако целостного представления о социокультурном развитии городов они не дают.

Исследования историков по данной проблематике в первой половине советского периода были редки. Как правило, развитие городского пространства освещалось сквозь призму истории революционного движения, поэтому лишь отдельные аспекты соответствующего характера попадали в поле зрения ученых. В это же время в свет вышли комплексные научные труды, в которых город рассматривался как один из ключевых объектов исторических исследований. В работах И.М. Гревса, Н.К. Пиксанова, Н.П.

1896 г. Никольск-Уссурийский, 1899. 49 с. ; Унтербергер П. Ф. Приамурский край. 1906 - 1910 гг. :очерк. СПб. : Тип. В. Ф. Киршбаума, 1912. 474 с. ; Шрейдер Д. И. Наш Дальний Восток (Три года в Уссурийском крае). СПб. : Издание А. Ф. Девриена, 1897. 470 с.

⁷ Митинский А. Н. Материалы о положении и нуждах торговли и промышленности на Дальнем Востоке. СПб.
: Типография В. О. Киршбаума, 1911. 192 с. ; Материалы по вопросу о снабжении Дальнего Востока
сибирским хлебом и мясом. СПб : Типография В. О. Киршбаума, 1912. 180 с. ; Даттан А. В. Исторический
очерк развития приамурской торговли. М. : Типография Т. И. Гаген, 1897. 192 с.

⁸ Муров Г. Т. По русскому Дальнему Востоку. Люди, их жизнь и нравы. Дневник странника. Т. I. Москва :
Товарищество типографии А. Н. Мамонтова, 1910 ; Муров Г. Т. По русскому Дальнему Востоку. Люди, их
жизнь и нравы. Дневник странника. Т. II. Москва : Товарищество типографии А. Н. Мамонтова, 1911 ;
Кауфман А. А. По новым местам (очерки и путевые заметки) 1901 – 1903 гг. СПб., 1903.

Анциферова⁹ город характеризовался как социокультурный и исторический феномен. Авторы описывали город как целостный организм, с уникальным единством внутренней жизни. Ими же впервые был затронут вопрос о необходимости комплексного исследования региона. Работа И.М. Гревса «Развитие культуры в краеведческом исследовании» представляла собой методологическое руководство по изучению региональной истории¹⁰. Ученый предлагал руководствоваться комплексным подходом и при исследовании местных культур. Однако созданная на основе этого подхода «краеведческая школа» в 30-е гг. XX в. не получила дальнейшего развития.

В середине XX в. исторические работы по изучению городов касались в основном экономических и частично социальных аспектов данной проблематики: вопросов особенностей городской культуры, этнографических и демографических проблем.

Активизации исследовательского интереса к проблемам региональной истории послужило создание фундаментального многотомного труда «История Сибири». Третий том исследования затронул такие аспекты региональной истории, как народное образование, деятельность научных обществ, печать, театр и пр.¹¹. Материал об общественно-культурной жизни крупнейших городов Сибири и Дальнего Востока позволил значительно углубить знания по исследованию социокультурного развития городов в отдаленных регионах страны.

В 60-е гг. обозначились новые тенденции в исследованиях по рассматриваемой проблематике, когда вопросами социокультурного развития заинтересовались этнографы. В трудах Л.А. Анохиной и М.Н. Шмелевой выявлены исторические особенности городского культурного пространства, демографические характеристики, проблемы общественной жизни и быта городов средней полосы РСФСР¹².

В 1970 – 1980-х гг. особую актуальность приобрело изучение истории культуры Дальнего Востока. Выходят в свет работы, посвящнные различным сферам жизни городов Дальнего Востока в дооктябрьский период, например, истории литературы (В.Г. Пузырв, С.Ф. Крившенко¹³), народному

⁹ Анциферов Н. П. Пути изучения города, как социального организма : Опыт комплексного подхода. Л.:
«Сеятель» Е. В. Высоцкого, 1925. 148 с.; Анциферов Н. П. Книга о городе. Книга 1. Город, как выразитель
сменяющихся культур. Картины и характеристики / Н. и Т. Анциферовы. Л. : Брокгауз-Ефрон, 1926. – 218 с.;
Анциферов Н. П. Литература по градоведению // Краеведение. 1929, №7. ; Пиксанов Н. К. Областные
культурные гнезда : ист.-краевед. семинар. М-Л. : Гос. изд-во, 1928. С. 134-144 .

¹⁰ Гревс И. М. Развитие культуры в краеведческом исследовании. (Главы из неопубликованной книги).
Публикация Ф. Ф. Перченка // Анциферовские чтения. Материалы и тезисы конференции (20-22 декабря 1989
г.) / сост. А. И. Добкин, А. В. Кобак. – Л. : Ленинградское отделение Советского фонда культуры, 1989. С. 30-
32. С. 29-36.

¹¹ Миллер Г. Ф. История Сибири. М.- Л. : Издательство Академии наук СССР, 1937. 606 с. ; История Сибири с
древнейших времн до наших дней. Т. 3. Сибирь в эпоху капитализма. Л., 1968. С. 366-435.

¹² Анохина Л. А., Шмелева М.Н. Задачи и методы этнографического изучения культуры и быта русского
городского населения (опыт изучения городов средней полосы РСФСР) // Советская этнография. 1966. № 6. С.
57-67;

¹³ Крившенко С. Ф. Дальний Восток в художественной литературе (к проблеме регионального изучения
литера- тур) // Героика освоения и социальные преобразования Дальнего Востока в русской и советской
литературе. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1985. С. 3-18; Пузырев В. Г. Футуристы на Дальнем
Востоке // Учен. зап. Ульяновского гос. пед. ин-та им. И. Н. Ульянова. 1968. Т. 21, Вып. 2, Ч. 1. С. 61-90.

образованию (А.И. Крушанов¹⁴), периодической печати (И. Г.

Стрюченко¹⁵), архитектуре и изобразительному искусству (В.А. Обертас, Н.С.
Рябов, В.И. Кандыба¹⁶), музыкальной культуре (Л.А. Вайман, А.Р. Шаванда¹⁷)
и т.д. Работы этих авторов представляют научный интерес по данной
проблематике в связи с тем, что культурная среда является

основополагающим фактором развития городского социокультурного пространства.

В конце 80-х годов XX в. вышли две монографии, касающиеся истории формирования населения на Дальнем Востоке России: коллективный труд А.И. Алексеева и Б.Н. Морозова¹⁸; и работа Л.Л. Рыбаковского¹⁹. В этих работах население региона рассматривалось авторами как единое целое. Особая ценность их исследований состоит в обобщении демографических процессов на Дальнем Востоке, однако остальные аспекты социокультурного развития городов региона в данных работах находились за пределами внимания авторов. В этот же период появились исследования С.В. Пяткова, в которых выявлена типология жилищных построек переселенцев Дальнего Востока, отображено их влияние на формирование культурной среды крестьянской общины²⁰. Изучение особенностей быта людей, заселявших молодой регион, позволило расширить картину социокультурной стороны жизни переселенцев.

В целом, за второй период советского времени учеными были введены в научный оборот новые источники в области изучения социально-экономических процессов и культурного пространства пореформенного города.

Особую популярность исследования по истории городов приобретают в последние десятилетия. Одним из крупнейших трудов этого периода можно назвать комплексное системное исследование Б.Н. Миронова²¹, в котором он выявляет специфику урабанизационных процессов города. В этот же период

¹⁴ Крушанов А. И. Народное образование и культура Приморья в конце XIX – начале XX столетия //
Материалы по истории Дальнего Востока. Кн. 1. 1860 – 1917. Владивосток, 1960. С. 159-168.

¹⁵ Стрюченко И. Г. Печать Дальнего Востока накануне и в годы первой русской революции (1895 -1907 гг.).
Владивосток, 1982 и др.

¹⁶ К Художники Приморья. М. : Художник РСФСР, 1990. 128 с. ; Рябов Н. С. К истории
застройки Владивостока/ Н. С. Рябов, В. А. Обертас. Владивосток : Прим. кн. изд-во, 1961. 47 с.

¹⁷ Вайман Л. А. Развитие музыкальной культуры во Владивостоке в начале XX в. // Культура народов
Дальнего Востока : Традиции и современность. Владивосток, 1984. С. 48-52 ; Шаванда А. Р. Развитие
музыкальной культуры во Владивостоке в конце XIX века // Культура народов Дальнего Востока : традиции и
современность. Владивосток. 1984. С. 43-47.

¹⁸ Алексеев А. И., Морозов Б. И. Освоение русского Дальнего Востока (конец ХIХ в. – 1917 г.). М., 1989.

¹⁹ Рыбаковский Л.Л. Народонаселение Дальнего Востока за 100 лет (монография). - М.: Наука, 1969. 180 с.

²⁰ Пятков С. В. Место и значимость традиционного жилища переселенца в культурной среде крестьянской
общины: (Приамурье, XIX – нач. ХХ вв.) // Архитектура и градостроительство на Дальнем Востоке.
Хабаровск, 1985. С. 12-20.

²¹ Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начала XX в.): генезис личности,
демократической семьи, гражданского общества и правового государства: в 2 т. СПб. : Дмитрий Буланин.
2000. Т. 1. 549 с. Т.2. 567 с.

наблюдается активизация исторических исследований по

вопросам социокультурного развития городов²².

Устойчивый интерес к социокультурной проблематике проявляют сибирские историки²³. Спектр работ охватывает широкий круг вопросов: формирование городской инфраструктуры (застройка, планировка городов); культура и быт горожан; проблемы организации досуга и т.д. Эти работы являются крупными теоретико-методологическими исследованиями по социокультурной проблематике.

Отдельного внимания заслуживает монография В. П. Шахерова²⁴. В работе автор выявляет и анализирует специфические черты формирования социокультурной среды городов Байкальской Сибири, особое внимание уделяя характеристике архитектурного облика городов и внутренним социокультурным процессам. В. П. Шахеров подчеркивает, что формирование города как населенного пункта в Российской империи представляло достаточно сложный, многоаспектный процесс, связанный с развитием

²² Социальная история российской провинции в контексте модернизации аграрного общества в XVIII - XX вв.:
Материалы междунар. конф. (май 2002 г.). Тамбов: Изд-во ТГУ им. Державина, 2002. 531 с. ; Бирюкова А. Б.
Социокультурное пространство поволжских городов первой половины XIX века : автореф. дис. ... канд. ист.
наук / А. Б. Бирюкова. Самара, 2006. 22 с. ; Бухарова Ю. А. Социокультурный облик уездных городов
Саратовской губернии в конце XIX - начале XX веков : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Волгоград, 2006. 25 c.
; Кошман Л.В. Город и городская жизнь в России XIX столетия: социально-культурные аспекты. М. :
Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2008. 448 с. ; Ступина А. С. Культурное пространство
провинциального города: Саратов во второй половине XIX – начале XX века в воспоминаниях
современников: автореф. дис. . канд. ист. наук. Саратов, 2008. 24 с. ; Свешникова Е. Е. Социокультурная
жизнь губернского города центрально-черноземной России конца ХIХ – начала ХХ в. (на примере Орла и
Курска). автореф. дис. . канд. ист. наук. Ярославль, 2008. 25 с. ; Гусева T.M. Городские сословия и
формирование социокультурной среды уездных городов Среднего Поволжья во второй половине XIX –
начале XX вв. : автореф. дисс. ... докт. ист. наук. Самара, 2012 ; Рамазанова Г. Р. Социокультурное развитие
городов Уфимской губернии во второй половине XIX – начале XX в. : автореферат дис. ... канд. ист. наук.
Казань, 2013.

²³ Гончаров Ю. М. Семейный быт горожан Сибири второй половины XIX — начала XX вв. Барнаул, 2004 ;
Его же. Очерки истории городского быта дореволюционной Сибири: (середина XIX – начало ХХ вв.) / Науч.
ред. : Скубневский В. А. – Новосибирск : Сова, 2004 ; Гончаров Ю. М., Скубневский В. А. Города Западной
Сибири во второй половине XIX – начале XX вв. Ч. I. Население. Экономика. Барнаул, 2003 ; Города Сибири
XVIII – начала XX вв. Вып. 2: История повседневности. Барнаул, 2004 ; Городская культура Сибири: история,
памятники, люди. Новосибирск, 1994 ; Городская культура Сибири: история и современность. Омск, 1997 ;
Сибирский город XVIII – начала XX вв.: Вып. 1. Иркутск, 1998 ; Сибирский город XVIII – начала XX вв. Вып.
2. Иркутск, 2000 ; Дегальцева Е. А. Образ жизни сибиряков во второй половине XIX – начале ХХ вв. Барнаул :
Изд-во Алтайского государственного технического университета, 2005 ; Е же. Повседневный быт населения
Сибири во второй половине XIX – начале ХХ вв. // Вопросы истории. М., 2005. №10. С.75-86; Дамешек Л. М.
Сибирь в империи: империя в Сибири. Значение этнического фактора в окраинной политике Российской
империи, этапы становления и направления // Известия Иркутского государственного университета. Серия:
История. – 2012. – № 2-1. – С. 13 – 19; Дамешек Л. М., Дамешек И. Л. Россия и Сибирь: место Сибири в
процессах социально-экономического развития империи // Гуманитарный вектор. Серия: История,
политология. – 2012. – № 2. – С. 124 – 131; Занданова, Л. В. Социокультурная история Байкальской Сибири в
исторической памяти народа (опыт деятельности НИИЛ ГИ ГОУ ВПО БрГУ) / Л. В. Занданова // Устная
история (Oral History) : теория и практика : материалы всерос. науч. семинара (Барнаул, 25-26 сентября 2006
г.) / Барнаул. гос. пед. ун-т, Лаб. ист. краеведения [и др. ; сост. и науч. ред. д-р ист. наук Т. К. Щеглова]. –
Барнаул : Изд-во БГПУ, 2007. – С . 5–7; Костров А.В. Демографическое движение старообрядческого
населения Байкальской Сибири в начале XX в. // Известия Алтайского государственного университета. Серия:
История. Политология. 2009, №4/3 (64/3). С. 103-107; Маджаров А.С., Пономарева Е.Л. Социальная история
Сибири 50–80-х гг. XIX в. в материалах всеподданнейших отчетов генерал-губернаторов // Известия
Иркутского государственного университета. Серия: История. – 2015. – №14. – С. 6 –17 и др.

²⁴ Шахеров В. П. Социокультурные процессы в городской среде Байкальской Сибири ХVIII – первой
половины ХIХ в. : монография. Иркутск : Изд-во ИГУ, 2013. 256 с.

городской социокультурной среды, которая включала экономическую

сферу, градостроительный образ, демографические и сословные

характеристики, состояние систем здравоохранения, образования и культуры,
досуговую инфраструктуру и т.д.²⁵. Большой теоретический интерес для
настоящего исследования представляет работа известного сибирского ученого
А.С. Маджарова «Мелодии моей души: История России XX века в

биографиях певцов и композиторов»²⁶. Несмотря на то, что работа выходит за
хронологические рамки данного диссертационного исследования, она
позволила расширить представления о возможности применения в

исторических работах субъективного метода. Применяя указанный метод в раскрытии индивидуального мира творческих персоналий, автор определяет степень влияния субъективного на объективное. На основе широкого круга источников (прежде всего, мемуаров), А.С. Маджаров, исследуя конкретные биографии знаменитых певцов и композиторов, рисует историческую эпоху сквозь призму народной любви и личных трагедий его героев. Это позволяет ярче отобразить изучаемый период истории нашей страны.

Исследования дальневосточных историков по вопросам урбаниститки и
отдельных аспектов социокультурного развития свидетельствуют об особой
актуальности данной проблематики в регионе. Первой, кто обратился к
тематике истории урбанистики региона, является Т.З. Позняк, которая
выявила основные факторы возникновения и проследила тенденции роста
дальневосточных городов. В ее работах также затронуты вопросы

демографических процессов и формирования инфраструктуры городов юга Дальнего Востока второй половины XIX – начала XX вв. ²⁷.

Особое внимание в исследованиях постсоветского периода уделено истории иностранного населения в городах российского Дальнего Востока, в первую очередь, мигрантов из стран Азии – китайцев, корейцев, японцев. Исследовательский интерес сконцентрировался на динамике численности, правовом положении, условиях проживания, роли в хозяйственном освоении региона и т.п.²⁸ Это объясняется тем, что иностранцы составляли

²⁵Там же. С. 4.

²⁶ Мелодии моей души : история России XX века в биографиях певцов и композиторов.
Иркутск : Оттиск. Т. 1, 2012. 190 с.

²⁷ Позняк Т. З. Города дальневосточной окраины: условия и факторы роста (вторая половина XIX – начало XX
вв.) II Ойкумена. Регионоведческие исследования : научно-теоретический альманах. 2007. Вып. 3. С. 22-36 ;
Е же. Проблемы развития городов Дальнего Востока России второй пол. XIX – начала XX вв. в
дореволюционной историографии // Вопросы истории Дальнего Востока России дооктябрьского периода в
историографии и источниковедении. Вып. 2. Владивосток, 2002. С. 51-63 и др.

²⁸ Алепко А. В. Экономическая деятельность китайцев в дальневосточном регионе России в XIX – начале ХХ
вв. // Проблемы Дальнего Востока. М., 2002. №4. С. 135-144 ; Косых В. И., Кузнецов В. В. Японские общества
на Дальнем Востоке и в Забайкалье в конце XIX – начале ХХ вв. // Пятая дальневосточная конференция
молодых историков. Владивосток, 1998. С. 64-67 ; Моргун З. Ф. Владивосток и японцы // Россия и АТР. 1993.
№-21 С. 88-99; Нестерова Е. И. Китайцы в Приморье: некоторые аспекты социальной адаптации (конец XIX
— начало XXвв.) // Адаптация этнических мигрантов в Приморье в XX в. Владивосток, 2000. С. 69-82; Е же.
Страницы истории создания китайских кварталов в русских дальневосточных городах в конце XIX – начале
XX вв. // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Вып. 2. Благовещенск, 2001. С. 57-63 ; Е же.
Управление китайским населением в Приамурском генерал-губернаторстве (1884-1897 гг.) // Вест.
Дальневосточ. Отделения РАН. Владивосток, 2000. №2. С. 40-50 ; Петров А. И. Корейская диаспора на
Дальнем Востоке России. 60-90-е годы ХХ века. Владивосток, 2000 ; Его же. Корейская иммиграция на

значительную часть населения региона и принимали активное

участие в экономической жизни российского Дальнего Востока.

В этот период появляются работы, посвященные развитию культурного пространства (Г.А. Гулевич²⁹), печати и книжного дела (Т.В. Прудкогляд³⁰), литературного творчества (С.Ф. Крившенко³¹), архитектуры (Н.П. Крадин³²), театрального дела и образования (Л. Востриков³³, А.В. Шавгарова³⁴, С.А. Монахова³⁵, О.Б. Лынша³⁶, С.С. Балдин³⁷, Л.В. Преснякова³⁸, В.В. Романов³⁹), традициям и роли просветительства (Н.И. Дубинина⁴⁰, Л.И.

Дальний Восток России в 1860 – 1917 гг. // Вестник ДВО РАН. 1998. № 5. С. 3-17 ; Сухачева Г. А. Обитатели «Миллионки» и другие // Россия и АТР. 1994. № 1. С. 62-70; Е же. Причины увеличения миграции китайцев на русский Дальний Восток в конце XIX – начале XX вв. // Миграционные процессы в Восточной Азии : тезисы докл. и сообщ. Владивосток, 1994. С. 105-107 ; Тен Н. Отношение русского населения к китайцам на Дальнем Востоке России в конце XIX в. // Опыты историко-антропологических исследований. М., 2004. С. 76-79 ; Торопов А. А. К вопросу о миграции корейского населения на Дальнем Востоке России (1863 – 1916 гг.) // Известия Российского государственного исторического архива Дальнего Востока (РГИА ДВ). Т. 1. 1996. С. 101-110 и др.

²⁹ Гулевич Г. А. Особенности становления культурного пространства городов Дальнего Востока (вторая
половина XIX – 1917 г.) : автореф. дис. …канд. наук; философские науки : 24.00.02 / С.-Петерб. Гос. Ун-т.
СПб., 2000.

³⁰ Прудкогляд Т. В. Периодическая печать и ее роль в социально-экономическом и культурном развитии
Дальнего Востока России (1865-1917) : автореф. дис. … канд. ист. наук Владивосток, 2000. 29 с. ; Ее же.
Печать Дальнего Востока России как фактор культуры (1907-февраль 1917 гг.). Владивосток : Изд-во
Дальневост. ун-та, 1998. 75 c.

³¹ Крившенко С. Ф. Русское дальневосточное литературное зарубежье : имена, тенденции, жанры. // Россияне
в азиатско-тихоокеанском регионе. Сотрудничество на рубеже веков : материалы первой междунар. науч.-
практ. конф., Владивосток, 24-26 сент. 1997 г. Владивосток : Изд-во Дальневосточного университета,
1999. С .260-268;

³² Крадин Н. П. Охраняются государством. Памятники архитектуры и скульптуры общероссийского значения
в Хабаровске: — Хабаровск: Частная коллекция, 1999. — 192 с. же. Старый Хабаровск: Портрет города в
дереве и камне (1858-2008). Хабаровск: Риотип, 2008. – 448 c.

³³ Востоков З., Востриков Л. История народного образования в Приамурском крае : копия рукописи.
Хабаровск, 1991. С.4. ³³ Крившенко С. Ф. Русское дальневосточное литературное зарубежье : имена,
тенденции, жанры. // Россияне в Азиатско-тихоокеанском регионе. Сотрудничество на рубеже веков :
материалы первой междунар. науч.-практ. конф., Владивосток, 24-26 сент. 1997 г. Владивосток : Изд-во
Дальневосточного университета, 1999. С .260-268 ;

³⁴ Шавгарова А. В. Становление театральной культуры на Дальнем Востоке (конец 90-х годов ХIХ в. – начало
10-х годов ХХ в.) // Дальний Восток России: исторический опыт и пути развития региона (Первые
Крушановские чтения, 1998 г.). Владивосток, 2001. С. 335-339 ; Е же. Становление и развитие театральной
культуры на Дальнем Востоке России (вторая половина XIX — начало ХХ вв.) : автореф. дис. … канд. ист.
наук. Владивосток, 2002 ; Цупенкова И. А. История театральной культуры Сахалинской области (конец XIX –
ХХ вв.) : автореф. дис. … канд. ист. наук. Владивосток, 2005.

³⁵ Монахова С. А. Развитие художественной жизни Дальнего Востока в начале ХХ в. (1904 – февраль 1917) //
Духовная жизнь Дальнего Востока России : материалы регион. науч.-практ. конф., посвящ. 2000-летию
христианства. Хабаровск, 24-26 окт. 2000 г. Хабаровск, 2000 ; Королва В. А. Музыкальная культура Дальнего
Востока России. Кн. 1. На рубеже эпох (1880-е – 1917) – (1917 – 1920-е). Владивосток, 2004.

³⁶ Лынша, О. Б. История образования на Дальнем Востоке России. 1860-1917 гг. : дисс. …канд. ист. наук.
Уссурийск, 1999 ; Ее же. Дальневосточное учительство в конце XIX – начале ХХ в. // Проблемы
отечественной и всеобщей истории. Уссурийск, 2001. – С. 138-150.

³⁷ Балдин С. С., Моисеенко В. В. История профессионально-технического образования в Приморье: вторая
половинаXIX – ХХ вв. / РАН. Дальневосточ. отд-ние. Ин-т истории, археологии и этнографии народов
Дальнего Востока. Владивосток : Дальнаука, 2001.

³⁸ Преснякова Л. В. Театр на русском Дальнем Востоке во второй половине XIX века: проблемы
формирования трупп // Дальний Восток России: основные аспекты исторического развития во второй
половине XIX – начале ХХ вв. Владивосток, 2003. С. 131-134.

³⁹ Романов В. В. Становление педагогического образования в Приамурье: Страницы истории. Хабаровск,
2006.

⁴⁰ Дубинина Н. И. Приамурский генерал-губернатор Н. Л. Гондатти. Приамур. геогр. о-во, 204, [1] с. ил. 21 см,
Хабаровск РИОТИП 1997 ; Дубинина Н. И. Приамурский генерал-губернатор Н. И. Гродеков: Историко-

Галлямова⁴¹) и т.д. В трудах содержится научный материал,

позволяющий углубить знания по отдельным аспектам социокультурного развития исследуемых городов.

Например, Л.И. Галлямова акцентировала внимание на таких вопросах,
как социальная, общественно-политическая и культурная жизнь городов
Дальнего Востока на рубеже XIX – XX вв. В работах автор подчеркивает
участие пролетариата в процессе социокультурного развития городов.
Активная урбанизация региона стимулировала массовый приток

неземледельческого населения, в частности, наемных рабочих, которые заложили основу формирования политического сознания дальневосточного рабочего класса.

В постсоветской историографии также стали активно разрабатываться вопросы переселенческой политики и истории местного самоуправления⁴². О.А. Васильченко исследована политика Российской империи по созданию благоприятных условий для жителей Дальнего Востока в политической, экономической и духовной сферах⁴³. В монографии О.И. Сергеева, С.И. Лазаревой, Г.Я. Тригуба показана деятельность городских властей по вопросам благоустройства городов. Городское социокультурное пространство представлено сквозь призму административных мер по улучшению качества жизни населения. В кандидатской диссертации Ю.Н. Поповичевой отражено влияние чиновничьего аппарата на разные стороны общественной жизни: быт, материальное положение, особенности чинопроизводства.⁴⁴

биографический очерк. Издательство : Хабаровск, Издательский дом «Приамурские ведомости». Год издания: 2001, 352 с.; Ее же. Приамурский генерал-губернатор П.Ф. Унербергер. Приамур. геогр. об-во, Хабаровск РИОТИП 2008.

⁴¹ Галлямова Л. И. О роли Общества изучения Амурского края в освоении Дальнего Востока (1884 – 1917 гг.)
// Роль науки в освоении восточных районов страны. Новосибирск, 1992. С. 61-65 ; Е же. Театральная жизнь
Владивостока на рубеже XIX – XX вв. (Основные тенденции и особенности) // Взаимодействие искусств на
рубеже веков : материалы науч.-практ. конф. Владивосток, 2002. С. 63-67 ; Е же. Общественно-политическая
и культурная жизнь Дальнего Востока // История Дальнего Востока России. Т. 3. Кн. 1. Дальний Восток
России в период революций 1917 года и Гражданской войны. Владивосток, 2003. С. 73-83 ; Е же.
Театральное искусство Дальнего Востока на рубеже ХIХ – ХХ вв. (на примере г. Владивостока) // Известия
Международной академии наук высшей школы. М., 2008. № 3 (45). С. 108-122; Е же. Особенности развития
культуры российского Дальнего Востока накануне Первой мировой войны // Культура Дальнего Востока
России и стран АТР: Восток – Запад : материалы науч. конф. 29-30 апреля 2009, 5-6 мая 2010 гг. / ДВГАИ.
Вып. 16/17. Владивосток, 2010. С. 47-53; Е же. Развитие театрального искусства во Владивостоке на рубеже

XIX – XX вв. // Материалы 56-й науч. конф. преподавателей и аспирантов Дальневост. гос. гуманит. ун-та.
Секция «Актуальные проблемы истории Дальнего Востока России» (январь 2010 г.). Хабаровск, 2010. С. 12-
27.

⁴² Сергеев О. И., Лазарева С. И., Тригуб Г. Я. Местное самоуправление на Дальнем Востоке России во второй
половине XIX – начале XX вв. Владивосток, 2002. 291 с. ; Скрабневская Е. С. Роль городского
самоуправления в решении проблем благоустройства дальневосточных городов России в конце XIX – начале

XX вв. // Сборник статей молодых ученых. Хабаровск, 2003. Ч. 2. С. 42-51 ; Яворская Е. Д. Из истории
городского самоуправления во Владивостоке // Известия РГИА ДВ. Т. 5. Владивосток, 2000. С. 128-139;
Шинковская С. В. Городское самоуправление во Владивостоке в конце XIX века // Владимир Клавдиевич
Арсеньев и его наследие. Владивосток, 1997. С. 134-137.

⁴³ Васильченко О. А. Социально–культурные процессы на Дальнем Востоке Российской империи (вторая
половина XIX – начало ХХ вв.): аккультурация населения // Ученые записки. Комсомольк-на-Амуре, 2011. №
1–2 (5). С. 8–12 ; Организация жизнедеятельности переселенцев на российском Дальнем Востоке (1860–1917
гг.): трудовая занятость // Концепт. – 2015. – Современные научные исследования. Выпуск 3. – [Электронный
ресурс] : Режим доступа : . – ISSN 2304-120X.

⁴⁴ Поповичева Ю. Н. Дальневосточное чиновничество во второй половине ХIХ в. : дис. … канд. ист. наук.
Владивосток, 2003 ; Е же. Динамика численности и источники формирования дальневосточного

Формированию и деятельности общественных организаций на

Дальнем Востоке была посвящена кандидатская диссертация Н.В. Котляр⁴⁵.
По мнению автора, одним из факторов социокультурного развития городов
являлась общественная самодеятельность, благодаря которой создавались
организации досуга и развлечений, Общества вспомоществования

(благотворительные и общества помощи в исключительных обстоятельствах), Общества, содействующие духовному развитию, поднятию нравственного уровня населения (научные, технические, просветительные, художественные, общества трезвости). В работе О.А. Масло рассматривается деятельность научных обществ Дальнего Востока России и их влияние на формирование социокультурного развития дальневосточной окраины⁴⁶.

Комплексное исследование развития системы общественного призрения на Дальнем Востоке России проведено И.А. Горбуновой⁴⁷. В работе проанализирован исторический опыт становления института общественного призрения в Приамурском генерал-губернаторстве, обозначены специфика и особенности организации благотворительности. Работа представляет ценность для понимания насущных проблем населения восточной окраины Российской империи и участия органов местного самоуправления в решении этих проблем.

Отдельно следует отметить исследование М.Ф. Буриловой «Общество старого Хабаровска» по истории Хабаровска конца XIX – начала ХХ вв.⁴⁸ На примере истории семей общественных деятелей и видных хабаровских предпринимателей прослеживаются отдельные аспекты социокультурного развития города. Своеобразие работы заключается во включении в ее структуру цитирований отдельных отрывков из воспоминаний современников, касающихся истории Хабаровска: жены приамурского генерал-губернатора В.Ф. Духовской; Г.А. Григорович – жительницы дореволюционного Хабаровска; путешественника и публициста Г.С. Гантимурова и др.

Особое место в исследовании занимает серия сборников «Благовещенск. Из века в век» (под редакцией H.A. Шиндялова), в которых систематически находят отражение результаты исторических исследований по истории города, а также публикуются документальные материалы и отрывки из мемуаров современников⁴⁹. В 2009 г. в рамках данной серии вышла двухтомная

чиновничества во второй половине XIX века // Шестая Дальневосточная конференция молодых историков. Владивосток, 2001. С. 166-172.

⁴⁵ Котляр Н. В. Российские общественные организации Дальнего Востока в конце ХIХ — начале ХХ вв. : дис.
… канд. ист. наук. Владивосток, 2004.

⁴⁶ Масло О. А. Становление и деятельность научных обществ на Дальнем Востоке России в конце XIX –
начале ХХ вв. (1884-1917) : дисс… канд. ист. наук. Хабаровск, 2007.

⁴⁷ Горбунова И. А. Общественное призрение на Дальнем Востоке России (1884 – февраль 1917 гг.). Хабаровск
: ДВАГС, 2004.

⁴⁸ Бурилова М. Ф; Общество старого Хабаровска (конец XIX — начало XX вв.): по семейным фотоальбомам и
прочим раритетам. Хабаровск, 2007. 528 с.

⁴⁹ Кашуба С. А. Физкультура и спорт в Благовещенске. Конец XIX – начало ХХ вв. // Благовещенск. Из века в
век. Благовещенск-на-Амуре, 2006. ; Рудковский Н. П. Приамурье : люди, судьбы, память. / Серия
«Благовещенск. Из века в век». Благовещенск-на-Амуре : ОАО «Амурская ярмарка», 2006. 160 с. ; Шиндялов
Н. А. История Благовещенска. 1856-1907. Очерки, документы, материалы. / Серия «Благовещенск. Из века в
век». Благовещенск-на-Амуре : ОАО «Амурская ярмарка», 2006. 168 с. ; Шиндялов Н. А. Основатели

«История Благовещенска. 1856 – 1917». Первый том представляет собой коллективную монографию, в которой обобщен накопленный материал по истории возникновения и развития города. Второй том включает сборник нормативных документов по истории города, выписки из отчетов городской управы и протоколы заседаний городской думы⁵⁰. Представленные статистические материалы были использованы для анализа социально-экономической сферы жизни Благовещенска в сравнении с другими исследуемыми городами.

В ряду недавних работ, связанных с изучением урбанизированного пространства региона, необходимо отметить кандидатскую диссертацию П.А. Щербины⁵¹. Автор рассматривает отдельные аспекты социокультурного развития через условия жизни городского населения Дальнего Востока России в дооктябрьский период. Об актуализации проблем культуры в городском пространстве свидетельствуют исследования Г.А. Андриец⁵². Автор выделяет особую роль праздничной и досуговой культуры как важного фактора развития дальневосточных городов. Ценным вкладом в анализ городской культуры дальневосточного региона являются труды Н.Г. Кулинич⁵³. Используя региональный подход к исследованию повседневной культуры, автор проследил не только общие закономерности изменения мировоззрения и поведения людей, но и выявил их специфические территориальные особенности⁵⁴.

Проблемы истории развития Дальневосточного региона нашли
отражение в ежегодно проводимых научно-практических всероссийских и
региональных конференциях таких, как «Крушановские чтения»,

«Чернышевские чтения» и др.

Таким образом, в постсоветский период изучение вопросов социокультурного развития стало расцениваться как важное направление отечественной исторической науки. Проведенный историографический анализ показал, что к настоящему времени проделана значительная работа по анализу социокультурного развития городов. Дальневосточными учеными исследован ряд аспектов изученной автором темы. Вопросы местного самоуправления, некоторые социально-политические проблемы развития

Благовещенска. Очерки, документы, материалы. / Серия «Благовещенск. Из века в век». Благовещенск-на-Амуре : ОАО «Амурская ярмарка», 2006. 184 с.

⁵⁰ История Благовещенска. 1856 – 1917 (в 2-х томах) / Серия «Благовещенск. Из века в век». Том 1-2.
Благовещенск-на-Амуре, 2009. Т. 1 – 464 с., Т. 2 – 496 с.

⁵¹ Щербина П. А. Условия жизни населения в городах Дальнего Востока России в конце XIX – начале XX вв.:
автореф. дис. … канд. ист. наук. Владивосток, 2011 ; Е же. К вопросу об изучении истории повседневности //
Историческая наука и историческое образование на Дальнем Востоке. Владивосток, 2009. С. 123-126 ; Е же.
К вопросу об историографии повседневной истории городов Дальнего Востока России начала ХХ века //
Россия – Восток – Запад: проблемы межкультурной коммуникации. Владивосток, 2009. С. 56-60.

⁵² Андриец Г. А. История культурной жизни городов юга Дальнего Востока России (вторая половина XIX –
начало ХХ вв.) : автореф. дисс. …канд. ист. наук. Владивосток, 2012.

⁵³ Кулинич Н. Г. Повседневная культура горожан советского Дальнего Востока в 1920 – 1930-е годы.
Хабаровск, 2010 ; Ее же. Досуговая культура горожан советского Дальнего Востока в 1920 – 1930-е годы.
Хабаровск, 2011.

⁵⁴ Кулинич Н. Г. История повседневной культуры городского населения Дальнего Востока РСФСР в 1920 –
1930-е годы ХХ века : автореф. дисс. …д. ист. наук. Хабаровск, 2013.

региона, система сети образовательных учреждений,

условия жизни, организация досуга и т.д. нашли отражение в научной литературе. Вместе с тем, комплексное рассмотрение данной проблематики еще остается за рамками исторических публикаций, поэтому степень научной разработанности проблемы в исторической литературе наметила выбор целей и задач исследования.

Актуальность и степень изученности темы определили цель диссертационной работы – комплексное изучение социокультурного развития городов юга Приамурского генерал-губернаторства в 1884 – 1913 гг.

Для достижения поставленной цели были решены следующие задачи:

выявлены основные факторы, обусловившие становление и развитие исследуемых городов как социокультурных центров юга Приамурского генерал-губернаторства;

проанализированы динамика численности и особенности изменений в социальной структуре городского населения;

исследованы основные сферы трудовой занятости, выявлены условия, определявшие уровень жизни городского населения;

- прослежены изменения в архитектурном облике городов, дана
характеристика сформировавшейся инфраструктуры и степени
благоустройства городского пространства;

проанализирован и обобщен процесс становления и развития системы медицинских, медико-санитарных учреждений и городской образовательной сферы, определена их роль в социокультурном развитии городов;

раскрыты традиционные и инновационные формы досуга и культуры, определявшие новое содержание культурной жизни городов юга Приамурского генерал-губернаторства в конце XIX – начале XX вв.

Объектом данного исследования являются города юга Приамурского генерал-губернаторства.

Предметом исследования являются социокультурные процессы в

городах юга Приамурского генерал-губернаторства в конце XIX – начале XX вв.

Хронологические рамки исследования охватывают период 1884 – 1913 гг.: со времени образования Приамурского генерал-губернаторства до окончания «мирного» периода жизни городов Дальнего Востока. Ограничение исследования датой – 1913 г. – связано с тем, что начавшаяся в 1914 г. Первая мировая война повлекла за собой изменения в социокультурном развитии городов. Данный период времени совпал также с началом пореформенной эпохи, определившей новые тенденции в развитии городов в процессе трансформации российского общества.

Территориальные рамки исследования включают города юга
Дальнего Востока России, то есть территорию в современных границах
Амурской области, Приморского и южной части Хабаровского краев. В
дореволюционной России это территории Амурской области и южных округов
Приморской области Приамурского генерал-губернаторства. Основу

исследования составляют три крупнейших города Приамурского

генерал-губернаторства: Хабаровск, Владивосток и Благовещенск. Эти города, географически удобно расположенные, с более мягким климатом и относительно развитой инфраструктурой, являлись приоритетными для переселенцев, прибывших в край на постоянное место жительства. Изучение развития этих населенных пунктов позволяет представить общую картину состояния городов Приамурского генерал-губернаторства на общероссийском фоне, а также выявить особенности, касающиеся непосредственно данного региона.

Источниковая база исследования представлена как опубликованными,
так и неопубликованными (архивными) материалами, которые можно
разделить на законодательные документы, делопроизводственную

документацию, справочные и статистические данные, издания периодической печати, источники личного происхождения, а также фотодокументы.

В работе использовались законодательные акты, содержащиеся в Полном собрании законов Российской империи и Своде законов Российской империи⁵⁵. Интерес представляют документы, в которых нашло отражение правовое положение городских сословий. Структура и компетенция органов городского самоуправления, правила по городскому благоустройству содержатся в Городовых положениях 1870 г. и 1892 г.⁵⁶.

Особенно важным для темы исследования было знакомство с законами, указами, правилами регионального уровня, которые создавали особый климат для жизни и деятельности населения; стимулировали приток в регион переселенцев и их деятельность, как, например, Правила о поселении русских и иностранцев в Амурской и Приморской областях Восточной Сибири 1861 г.; указы 1858 – 1862 гг., последовательно вводившие «свободную» торговлю в регионе, многочисленные указы, регулировавшие предпринимательскую деятельность и применение труда в различных отраслях промышленности⁵⁷. Документы такого рода отражают официальный взгляд на проблему организации городского социокультурного пространства.

К делопроизводственной документации относятся неопубликованные
(архивные) материалы деятельности городских дум, управ и различных
организаций. Данный вид источников представлен документами,

содержащимися в фондах Российского государственного исторического
архива (РГИА, г. Санкт-Петербург) и региональных архивов (РГИА ДВ, г.
Владивосток – Российский государственный исторический архив Дальнего
Востока; ГАХК, г. Хабаровск – Государственный архив Хабаровского края). В
Российском государственном историческом архиве – РГИА – интерес

⁵⁵ ; Свод Законов Российской Империи, тт. I – XVI, кн. 1 – 4.
Издание неофициальное. СПб., типография Сытина, 1900.

⁵⁶ Городовое положение, высочайше утвержденное 16 июня 1870 г. // Полное собрание законов Российской
империи. Собр. 2. Т. XLV. Отд. 1. СПб., 1874. С. 821-839. ; Городовое положение, высочайше утвержденное
11 июня 1892 г. // Полное собрание законов Российской империи. Собр. 3. Т. XII. СПб., 1895. С. 430-456.

⁵⁷ Сборник законов и распоряжений по землеустройству (по 1 июня 1908 г.). СПб., 1908 ; Сборник узаконений
и распоряжений о переселении. СПб., 1901. Вып. VIII.

представляет фонд Департамента народного просвещения (Ф. 733),

исследование которого помогло при выявлении основных характеристик формирования досугового пространства городов юга Приамурского генерал-губернаторства.

Фонды Канцелярий военного губернатора и генерал-губернатора (РГИА ДВ. Ф. 702 «Канцелярия Приамурского генерал-губернатора»; РГИА ДВ. Ф. 704 «Канцелярия военного губернатора Амурской области») послужили основой при формировании представления о социально-экономической характеристике городов.

Наибольшую значимость для данной работы представляют материалы городских дум (ГАХК. Ф. И-285 «Хабаровское городское самоуправление»; РГИА ДВ. Ф. 1 «Приморское областное правление»; РГИА ДВ. Ф. 159 «Владивостокская городская дума») и городских управ (РГИА ДВ. Ф. 28 «Владивостокская городская управа»; РГИА ДВ. Ф. 755 «Благовещенская городская управа»). Принимавшиеся ими решения о развитии городского благоустройства, здравоохранения, культуры и т.п., отчеты об их выполнении, поясняющие материалы к ним позволили воссоздать картину социально-бытовой инфраструктуры, а также санитарного состояния исследуемых городов.

Опубликованная делопроизводственная документация представлена

отчетами различных общественных организаций и учебных заведений⁵⁸. Изученные материалы позволили судить об их роли в социокультурном развитии городов.

К статистическим источникам относятся различные

неопубликованные (архивные) издания, подготовленные хозяйственным департаментом Министерства внутренних дел (РГИА. Ф. 1284), Центральным статистическим комитетом и материалами однодневных городских переписей (ГАХК. Ф. И-210). Они содержат информацию о численности и занятиях городского населения. Ценным источником являются материалы Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. Материалы Первой Всеобщей переписи населения Российской империи по Приморской и Амурской областям содержат наиболее точные статистические данные о численности и составе населения исследуемых городов⁵⁹. Особый интерес этот источник представляет для анализа половозрастной структуры населения, позволяет проследить синхронные отличия половозрастной структуры

⁵⁸ Отчет Владивостокского коммерческого училища Министерства торговли и промышленности за 1908-1910
учебные годы (первые два года существования училища). – Владивосток : Типография Н. П. Матвеева, 1910 г.
; Отчет о состоянии Восточного института за 1909 год с историческим очерком его десятилетней
деятельности. Владивосток : Типо-литография Восточного института, 1910. ; Отчет о деятельности
Хабаровской городской больницы за 1904 и 1905 гг. – Хабаровск : Типография Канцелярии Приамурского
генерал-Губернатора, 1906. С. 21-40 ; Отчет Общества вспомоществования нуждающимся учащимся учебных
заведений Министерства народного просвещения в г. Хабаровске за 1907/1908 год (седьмой год
существования общества). Хабаровск : Типография Канцелярии Приамурского генерал-губернатора, 1908 ;
Отчет Приамурского Отдела Императорского Русского Географического общества за 1908 г. Хабаровск, 1908.

⁵⁹ Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Приморская область. СПб., 1899. Т.
LXXVI. Тетр. I. ; Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Амурская область. Спб.,
1899. Т. LXXII. Тетр. I.

населения всех городов региона. Информация из этих источников
отражает официальную позицию представителей органов управления в
вопросах положения населения и состояния городов. Источниками по
исследованию численности и состава городского населения явились также
«Листки Приморского областного статистического комитета»⁶⁰.

Статистические обзоры Приморской и Амурской областей⁶¹, отчеты генерал-губернаторов о состоянии городов на высочайшее имя⁶² послужили источниками при изучении численного и сословного состава населения, организации городского благоустройства, деятельности по учреждению благотворительных обществ и т.д.

Периодические издания. Важную группу источников для данного
исследования составили материалы местной периодической печати

(«Приамурские ведомости», «Амурская газета», «Амурское эхо»,

«Благовещенское утро», «Волна», «Владивосток» и др.), которые позволили с
большей степенью достоверности исследовать факторы и тенденции
социокультурного развития городов дальневосточного региона. Можно
сказать, что газеты представляют собой коллективный дневник, подробно
фиксирующий день за днем весь ход городской жизни. Это во многих случаях
делает периодическую печать источником первостепенной важности. Для
привлечения читателя газеты фиксировали любую сенсацию городского
масштаба. Размещенные на их страницах материалы о выступлениях местных
и гастролирующих творческих коллективов, значимых событиях,

деятельности различных обществ, рекламы местных предпринимателей позволяют представить социокультурный облик городов конца XIX – начала ХХ в.

Материалы личного происхождения представлены путевыми заметками
публицистов и путешественников, в которых содержатся интересные сведения
о нравах и привычках горожан, культуре и быте, о достопримечательностях,
формах проведения досуга. Мемуарные источники позволяют увидеть
панораму социокультурного пространства городов Дальнего Востока, так как
написаны людьми, проживавшими непосредственно в исследуемое время. Но
в изучении данной темы явно ощущается нехватка источников личного
происхождения. Вклад в описание социокультурного развития

дальневосточных городов внес Г. Т. Муров, издав свои дневники в двух томах

⁶⁰ Листок Приамурского статистического комитета за 1903 г. – № 4-6.

⁶¹ Обзор Амурской области за 1893 год. – Благовещенск : Типография при Канцелярии военного губернатора
Амурской области. 1894 ; Обзор Амурской области за 1897 год. Благовещенск. 1899 ; Обзор Амурской
области за 1898 год. Благовещенск, 1899. ; Обзор Приморской области за 1914 год / Приложение к
Всеподданнейшему отчету. Владивосток, 1915 ; Обзор Приморской области за 1893 г. / Приложение к
всеподданнейшему отчету. Владивосток : Типография Приморского Областного Правления, 1894 ; Обзор
Приморской области за 1906 год. – Владивосток, 1907 ; Обзор Приморской области за 1909 г. – Владивосток,
1910 ; Обзор Приморской области за 1911 год. – Владивосток, 1912;Обзор Приморской области за 1913 год. –
Владивосток, 1915.

⁶² Всеподданнейший отчет Приамурского генерал-губернатора Генерал-Лейтенанта Духовского 1893, 1894,
1895 годы. – СПб. : Типография Ю. Н. Эрлих, 1895 ; Всеподданнейший отчет Приамурского генерал-
губернатора Генерал-Лейтенанта Духовского 1896-1897 годы. – СПб. : Типография Ю. Н. Эрлих, 1898
;Всеподданнейший отчет Приамурского генерал-губернатора, генерала от Инфантерии, Гродекова 1898-1900
годы. – Хабаровск : Типография Канцелярии Приамурского генерал-губернатора, 1901.

в 1911 г.⁶³. Большой информативностью обладают

мемуары коренных дальневосточников: А. Арсеньевой, первой жены известного дальневосточного краеведа В. К. Арсеньева; В. Ф. Духовской – жены Приамурского генерал-губернатора; хабаровской жительницы Г. А. Григорович⁶⁴.

Особую группу источников представляют визуальные

(изобразительные) материалы, привлеченные из фондов Хабаровского краевого музея им. Н.И. Гродекова. Фотодокументы позволяют представить особенности городских построек, внешний облик различных социальных групп, проживающих на территории дальневосточной окраины Российской империи.

Таким образом, использование в работе различных групп источников
дало возможность комплексного исследования социокультурных процессов в
жизни городов юга Дальнего Востока России. Привлеченные

взаимодополняющие источники позволили решить все поставленные задачи. Первостепенная роль среди них отведена законодательным актам и делопроизводственным документам. Официальная документация дополнена материалами личного происхождения и статистическими данными.

Методология исследования построена в рамках социокультурного
подхода, в основе которого лежит изучение общества как единства культуры и
социума, складывающегося в результате человеческой жизнедеятельности.
Социокультурный подход позволил рассмотреть город как целостный
организм, представляющий взаимосвязь социальной, экономической и
культурной сфер общественной жизни в рамках городского пространства.
Использование данного подхода позволило раскрыть основные факторы
исторического процесса, определяющие социокультурное развитие

исследуемых городов; выявить специфику социальной структуры городского сообщества, определив ее влияние на развитие общественно-культурной среды; проследить изменения в социальной и культурной жизни городов в период активного заселения дальневосточного региона.

В основу исследования были положены общенаучные

основополагающие принципы историзма и объективности, что дало возможность рассмотреть особенности и тенденции социокультурного развития исследуемых городов согласно хронологии в динамике и непосредственной связи с определенными историческими условиями. Кроме того, применялись такие общенаучные методы, как анализ, синтез, дедукция, индукция и специальные исторические (историко-типологический, историко-сравнительный, историко-описательный, а также метод количественного анализа), что помогло достичь поставленной цели.

⁶³ Муров Г. Т. По русскому Дальнему Востоку. Люди, их жизнь и нравы. (Дневник странника). Том I, II. М. :
Товарищество типографии А. Н. Мамонтова, 1911.

⁶⁴ Арсеньева А. Мой муж – Володя Арсеньев: воспоминания // Рубеж. Владивосток, 2006. № 6 ; Духовская В.
Ф. Из моих воспоминаний. М., 1901 ; Григорович Г. А. Дореволюционный Хабаровск и некоторые из его
обитателей // Бурилова М. Ф. Общество старого Хабаровска (конец XIX – начало XX вв.): по семейным
фотоальбомам и прочим раритетам. Хабаровск : РИОТИП, 2007.

Применение историко- типологического метода, позволило

проанализировать жизнь исследуемых городов через выявление их типологических особенностей; а также историко-сравнительный метод, который помог сопоставить схожие по уровню и темпам развития условия жизни городов юга Приамурского генерал-губернаторства,

Использование историко-описательного метода в исследовании

социокультурного развития города дало возможность провести

реконструкцию основных процессов становления городов как

социокультурных центров.

Для характеристики демографической ситуации, выявления динамики
численности, половозрастного, социального состава населения и др.
применялись методы количественного анализа: составление таблиц и

диаграмм. В исследуемый период в Российской империи отсутствовала единая система сбора, обработки и публикации статистических данных. В этой связи, в полученной информации наблюдались разночтения, но привлечение комплекса других статистических источников позволило их устранить.

Научная новизна исследования обусловлена тем, что оно является первой комплексной работой, посвященной изучению социокультурного развития городов юга Дальнего Востока в конце XIX – начале ХХ вв.

Новизной отличается авторский подход к анализу проблемы
социокультурного развития городов под воздействием процессов

модернизации. Суть данного подхода – во всестороннем исследовании
указанного процесса в период активного заселения дальневосточной
территории Российской империи. Это позволило рассмотреть

социокультурное развитие городов юга Приамурского генерал генерал-губернаторства как целостную картину и определить масштабы единичного и типичного.

Введены в научный оборот неопубликованные архивные источники центрального и регионального уровней.

На защиту выносятся следующие основные положения

диссертационной работы:

1. Социокультурное развитие городов юга Приамурского генерал-губернаторства в рассматриваемый период (конец XIX — начало XX вв.) определялось совокупностью факторов: административного, военного и экономико-географического. Административный и военно-стратегический играли доминирующую роль, что нашло отражение в численном и социальном составе населения, в структуре занятости, архитектурном облике и культурно-образовательном пространстве исследуемых городов.

2. Вследствие активной переселенческой политики темпы роста численности населения в городах юга Приамурского генерал-губернаторства были выше, чем в городах европейской части Российской империи. Социальная структура населения характеризовалась пестротой и сложностью. Отличительной чертой являлось присутствие в ней, наряду с традиционными сословиями, больших социальных групп чиновников, военнослужащих разных

чинов и иностранных подданных (преимущественно из стран Азии). Несмотря на временный характер их присутствия, они оказывали существенное влияние на экономическое и социокультурное развитие городов. Под влиянием буржуазных реформ 60–70 гг. XIX в. происходило размывание сословных различий, что обусловливало формирование всесословной социокультурной среды.

3. Государственная переселенческая политика и торгово-промышленное развитие обусловили приток в исследуемые города населения разной материальной обеспеченности и экономической заинтересованности, что способствовало формированию сферы трудовой занятости с региональными особенностями. В силу военно-стратегического значения Хабаровска и Владивостока на протяжении всего исследуемого периода ведущей сферой занятости являлась военная (в среднем 33 %). В Благовещенске – крупнейшем торгово-промышленном центре региона, первое место занимала производственная сфера (27,4 %), тогда как военная составляла 13,1 %. Несмотря на динамичное развитие социокультурной сферы, в ней было занято не более 2 % городского населения из-за недостатка профессиональных кадров.

4. Благоустройство стало неотъемлемым элементом социокультурного облика городов и определило условия проживания горожан. Трансформация архитектурного облика была напрямую связана с социально-экономическим развитием как дальневосточного края, так и отдельного города. Уровень благоустройства определялся деятельностью органов городского самоуправления, возможностями местных бюджетов и степенью ответственности населения за поддержание санитарного состояния городов. Появление и распространение технических новаций в городской инфраструктуре зависело не столько от потребностей горожан, сколько от возможностей городских бюджетов.

5. Становление и ускоренное развитие в исследуемый период системы здравоохранения и санитарного надзора были обусловлены не только суровыми климатическими условиями региона, высоким уровнем заболеваемости, частыми вспышками эпидемий, неудовлетворительным санитарным состоянием городов, но и стремлением центральных и региональных властей создать приемлемые условия жизни для закрепления населения в стратегически важном для царской России дальневосточном регионе. Основными источниками финансирования являлись государственные дотации, местные бюджеты и вклады благотворительных обществ. Немалую роль в становлении и развитии системы здравоохранения сыграли городские общественные организации.

6. Социально-экономическое развитие городов юга российской дальневосточной окраины стимулировало рост образовательного уровня городского населения. В исследуемый период сформировалась разветвленная система образовательных учреждений, которая отвечала потребностям городского населения в получении общего начального и среднего

образования. Особенностью развития системы начального образования в
городах региона являлся ее многонациональный и конфессиональный
колорит, что выразилось в открытии школ для детей азиатских переселенцев и
старообрядческих диаспор. Актуальной социокультурной задачей

исследуемого периода стало развитие профессионального среднего и высшего образования гуманитарного и прикладного характера. Учебные заведения такой направленности не только решали задачу кадрового обеспечения региона, но и давали возможность горожанам изменить свой социальный статус.

7. В условиях активного развития дальневосточных городов

досуговая культура стала важным институтом формирования их

социокультурного пространства. В исследуемый период сложилась система культурных учреждений, функционировавшая на постоянной основе и отвечавшая духовным запросам разных групп населения. Культурная сфера носила всесословный и внеконфессиальный характер и сочетала в себе как традиционные формы досуга, так и культурные новшества. Ведущими центрами городской культурной жизни стали общественные организации и творческие объединения, которые способствовали формированию культурной однородности горожан.

Теоретическая и практическая значимость исследования

заключается в выявлении условий формирования и развития дальневосточных
городов как социокультурных центров юга Приамурского генерал-
губернаторства. Выводы и материалы исследования могут быть использованы
в дальнейшей разработке социокультурной проблематики дальневосточного
региона, а также в качестве материала при разработке перспективных

комплексных программ социально-экономического развития города в их исторической части, учебных курсов регионального компонента в учреждениях образования различного уровня, в курсах лекций по истории Дальнего Востока.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в 16 научных публикациях, в том числе в одной коллективной монографии и 7 статьях, опубликованных в рецензируемых научных отечественных изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации. Результаты изучения социокультурного развития городов юга Дальнего Востока России конца XIX – начала ХХ вв. представлены на научно-теоретических и научно-практических конференциях международного, всероссийского и регионального уровней.

Трудовая занятость и уровень жизни городского населения

Город – это компактное поселение с преобладанием несельскохозяйственных функций, в котором формируется сообщество людей, ведущих своеобразный образ жизни в условиях, отличающихся от окружающей сельской местности определенным типом антропогенного преобразования в виде застройки крупными зданиями и другими характерными сооружениями65. Следовательно, население, ведущее отличный от сельской местности образ жизни, является главной составляющей понятия города и определяет параметры и организацию всех сфер городского пространства. Городское население формировалось за счт трх источников: а) естественного прироста; б) механического прироста; в) административного преобразования сельских поселений в города. Доминирование того или иного источника или их сочетание определялось рядом факторов.

На рост численности населения и изменения в социальной структуре городов юга Приамурского генерал губернаторства оказывали влияние факторы, которые для дальневосточного края носили отличительные черты. На первом этапе возникновения поселений, будущих городов юга дальневосточной окраины, ведущими факторами стали административный, военно-стратегический и экономико-географический. В 1854 г., понимая стратегическое и экономико-географическое значение края для России, Г.И. Невельской обращался к Восточно-Сибирскому генерал-губернатору Н. Н. Муравьеву: «Я прошу ваше превосходительство приказать поставить в устье

реки Уссури пост (будущая Хабаровка) из 30 человек. Пункт этот как ближайший к побережью Южноуссурийского края и как пункт центральный относительно нижнеамурского и уссурийского бассейнов, представляет такую местность, в которой должна сосредотачиваться вся главная наша деятельность в этом крае и управление им»66. Места размещения администрации и войск были выбраны в наиболее стратегически важных географических точках и связаны с наиболее развитыми водными путями миграции в регион. Предпринимая решительные меры по закреплению левого берега Амура за Российской империей, на месте слияния рек Зеи и Амура в 1856 г. правительство учреждает Усть-Зейский военный пост (Благовещенск – с 1858 г.), Уссури и Амура в 1858 г. – военный пост Хабаровка (Хабаровск – 1880 г.), в удобной морской Императорской гавани в 1859 г. основан пост Владивосток (Владивосток – с 1880 г.)67. Реализуя функции военных постов поселения стали выполнять и административные функции по управлению дальневосточными землями. Административное и военно-стратегическое значение указанных поселений явилось основанием присвоения им статуса города. Таким образом, государство стало главным субъектом градообразования. В год присвоения Благовещенску статуса города он стал центром Амурской области68. Владивосток официально получил статус города высочайшим повелением 28 апреля 1880 г. при выделении в отдельную административную единицу Владивостокского военного губернаторства69, и стал главной базой военно-морского флота на Тихом океане. Развитие Хабаровска началось в 1884 г. с высочайше утвержденного мнения Государственного совета «О выделении Приамурского края из состава Главного управления Восточной Сибири и учреждении Приамурского генерал-губернаторства»70. В его состав вошли

Забайкальская, Амурская, Приморская области, Владивостокское военное губернаторство, а также о. Сахалин. Административным центром генерал-губернаторства стала Хабаровка – молодая столица края. Центральное расположение у пересечения двух крупных транспортных сетей, связь с Маньчжурией по р. Сунгари сыграли важную роль в присвоении городу статуса административного центра71. Большинство органов управления региона было размещено в Хабаровске: Управление Приамурского генерал-губернаторства, Штаб Приамурского военного округа72, Приамурское главное учебное инспекторство, Амурские казенная и контрольная палаты, Приамурское управление земледелия и госимущества и т.д.

С момента получения статуса городов население Владивостока,

Благовещенска и Хабаровска начало стремительно расти: строились портовые сооружения, открывались многочисленные магазины и гостиницы, в города переводили военные и административные учреждения. А.В. Даттан отмечал: «… с преобразованием в военный порт физиономия Владивостока и сразу изменилась, и получила тот же военно-морской отпечаток, каким раньше отличался Николаевск». Самым густонаселенным городом на юге Дальнего Востока в конце XIX в. был Благовещенск. Население города за период с 1885 (13 549 чел.) по 1897 г. (32 834 чел.) увеличилось более чем в два раза. В 1884 г. население Владивостока состояло из 9 176 чел. обоего пола, в 1885 г. уже из 12 000 душ. С момента образования Приамурского генерал-губернаторства до первой всеобщей переписи населения Российской империи население Хабаровска увеличилось почти в 4 раза. Таким образом, именно официально-административный показатель деления городских и негородских поселений явился их основным типологическим признаком73. Практически на протяжении всего исследуемого периода этот фактор был доминирующим как в росте численности населения указанных городов, так и в целом в их развитии.

Буржуазные реформы середины XIX в. стали не менее важным фактором в формировании городского населения74. В этой связи активизируется государственная переселенческая политика, направленная, в том числе, и на освоение дальневосточных земель. В 1861 г. были изданы Правила для поселения русских и иностранцев в Амурской и Приморской областях, в соответствии с которыми переселенцы получали освобождение от платежа пошлин и государственных повинностей на 10 лет, отсрочку от рекрутской повинности в течение 10 наборов, право на пользование земельными участками размером до 100 десятин (на территории от верховья до устья р. Уссури земля предоставлялась в вечное пользование) и т.д. . Новые «Временные правила для образования переселенческих участков в Амурской и Приморской областях»75 в соответствии с которыми переселенцы получали до 15 десятин земли на каждую душу мужского пола вместо 100-десятинного семейного надела, были утверждены в 1900 г. Так произошло условное разделение крестьян на старожилов (стодесятников) и вновь прибывших (новоселов). Крестьяне приходили в города чаще всего на постоянное жительство и сравнительно легко записывались в гражданство, так как конкуренция со стороны старожилов отсутствовала, а правительство, заинтересованное в быстром заселении края, поощряло такое переселение. Именно таким образом сформировалась основная прослойка городского населения.

Благоустройство и организация санитарного контроля

Приведенная статистика позволила выделить две основных категории населения, которые преобладали в городах юга Дальнего Востока, – крестьяне и мещане. За ними было численное превосходство, они же проявляли наибольшую активность в социокультурной жизни исследуемых городов. Например, в Хабаровске в 1884 г. проживали 164 человека, принадлежавших к крестьянскому сословию81, в 1885 г. – 159 чел.82, а в 1897 г. в городе насчитывалось уже 5 829 крестьян83, что составляло 38,9% всего городского населения. Совокупная численность крестьян и мещан в Хабаровске и Владивостоке в конце XIX в. составляла 45–54 %. Значительно больше была численность этих сословий в Благовещенске – более 70 %. Доля других социальных групп – дворян, купцов, духовенства – была мала.

Переселение крестьян в города дальневосточного края во второй половине XIX в. было обусловлено целым комплексом причин. В первую очередь это уже упомянутая выше активная государственная переселенческая политика. Во-вторых, крестьян привлекала в города более высокая нежели в сельских поселениях оплата труда. Отмена в 1863 г. подушной подати с мещан только усилила это стремление. Население проживало на территории города смешанно, то есть крестьяне могли селиться рядом с мещанами, заниматься садоводством и огородничеством, разводить домашний скот в городских условиях, обучаться ремесленному делу и т.д.

Ввиду территориальной отдаленности региона занятие сельскими промыслами было одним их важнейших в исследуемых городах для жизнеобеспечения крестьянского и мещанского населения. Имея свое хозяйство оно тем самым страховало себя от регулярного дефицита необходимых продуктов и колебания цен на них. Численность домашнего скота увеличивалась вместе с населением городов. В 1885 г. в Благовещенске насчитывалось 3 800 голов домашнего скота, в 1904 г. его количество увеличилось до 5 618 голов, а к 1911 г. общая численность лошадей, крупного рогатого скота, овец, свиней и ослов уже составляла 7 732 головы84.

Численность ремесленников в городах была небольшой (например в Благовещенске не более 6 %) и пополнялась в основном за счет крестьянского населения: «Главный контингент ремесленников составляет пришлый крестьянский элемент, который переносит сюда свои мелкие предприятия из разных концов обширной России»85.

В период активного экономического развития исследуемых городов начался процесс формирования контингента рабочих, основным источником пополнения которого являлось крестьянство (профессиональная занятость и рост численности данной категории населения см. в параграфе 1.2).

Второе место в структуре городского населения исследуемых городов занимало мещанское сословие. В 1897 г. в Благовещенске их насчитывалось 39%, в Хабаровске – 15,5%, во Владивостоке – 10,5%86 (см. приложение 3). В дореволюционной России мещане являлись частью податного сословия, которое включало в себя различные категории городских жителей (например, мелких торговцев и домовладельцев). Процесс активного имущественного расслоения обусловил деление мещанского сословия на группы: одни входили в состав мелкой буржуазии, другие становились наемными рабочими. Мещане, представляющие мелкую буржуазию городов, получали широкий доступ к государственной службе с правом приобретения личного дворянства. Многие выходцы из мещанского сословия становились лицами свободных профессий.

Для причисления в мещане необходимо было иметь в городе недвижимую собственность, заниматься торговлей и ремеслом, нести податные обязанности и исполнять городские общественные службы. Иногда, попадая в финансовую зависимость от налогов или слишком обременительных повинностей, некоторые представители мещанского сословия были вынуждены понижать свой социальный статус и переходить в сословие крестьян. Тем не менее, к началу ХХ в. именно мещане стали составлять основную часть городского населения. В 1909 г. в Благовещенске данная категория населения составила 74,1%, в Хабаровске – 30,7%, во Владивостоке она не превысила 18,4%87. Специфической чертой являлся и возрастной состав мещанского населения (см. приложение 4). Так, согласно данным книги посемейных списков мещан Хабаровска за 1906 г., из 198 чел. возрастом до 30 лет было 119 чел., от 30 до 40 лет – 72, лиц, от 40 до 50 лет всего 7 чел. Лица старше 50-ти лет в книге посемейных списков мещан отсутствуют88. Следовательно, более 60 % мещан, занесенных в данную книгу, имели достаточно молодой возраст, что говорит о потенциально высокой трудовой и общественной активности данного сословия. Поэтому в формировании городской социокультурной среды мещане занимали главенствующее место. Эта социальная группа составляла основу квалифицированной рабочей силы, имела наибольшее представительство в местном самоуправлении, принимала участие в организации различных городских мероприятий. Усыновление сирот и раздача милостыни были обычными, общепринятыми делами в мещанской среде. Несмотря на сходство с крестьянским сословием в культурно-бытовом отношении, мещане могли общаться с дворянами, чиновниками, купечеством, часто перенимая их стиль одежды, манеры и т.д. Таким образом, именно мещанское сословие формировало средний класс городского населения, и было главным носителем городского образа жизни.

Дальневосточное мещанство также являлось одним из основных источников пополнения купечества. Многие известные купцы Приамурья начала ХХ в. являлись выходцами из мещанского сословия: братья Пьянковы, Хлебниковы, купцы Шерлаимов и Шереметьев. Хотя процент купеческого сословия в городах дальневосточной окраины был невысок (в 1897 г. в Благовещенске купцы составляли 2,4 %, в Хабаровске – 0,8 % от общей численности населения, во Владивостоке – около 0,7 %89), купцы оказывали огромное влияние на экономический уклад всего региона. Они владели гостиницами, заводами, золотыми приисками, занимались оптовой и розничной торговлей, являлись известными меценатами и т.д.

Внедрение технических достижений в городскую инфраструктуру

В городах юга Приамурского генерал-губернаторства в исследуемый период инфраструктура развивалась под влиянием научно-технических новаций. Введение электрического освещения, строительство водопроводных сетей, появление новых видов городского транспорта, развитие телеграфной и телефонной связи не только существенно изменили условия жизни обывателей Хабаровска, Владивостока и Благовещенска, но и определили развитие городской культуры в целом.

По мере роста населения городов обострялась и требовала безотлагательного решения проблема качественного водоснабжения, которое достигалось путем отчистки воды, переходе городов на водопроводное снабжение и привитии санитарной культуры населению.

Водоснабжение населения городов, расположенных вдоль рек, осуществлялось в основном из этих рек либо посредством увеличения количества колодцев. Благовещенск, имея с двух сторон проточную воду больших рек, сверх того был богат колодцами, в которых на глубине от 3 до 4 сажень была вода приемлемого качества, с некоторым избытком железа285. Тем не менее имелся ряд проблем, касающихся непосредственно качества потребляемой воды. Во-первых, речная вода (несмотря на проточность рек) была совершенно непригодна для употребления в пищу. Не случайно городские обыватели называли ее «навозным суслом». Во-вторых, все колодцы города находились среди жилых домов, вблизи помойных ям и «ретирад», что, соответственно, не улучшало качество потребляемой горожанами воды286. В Хабаровске проблем с водоснабжением не существовало, пока городские кварталы располагались недалеко от речек Чардымовки и Плюснинки. Однако безответственное отношение горожан к санитарному состоянию речек способствовало их загрязнению и превращению в сточные канавы. К концу XIX в. в городе появилась проблема качества потребляемой воды: «Питьевая вода в Хабаровске – невозможного качества: мутная, дающая огромные слои какого-то грязного отстоя»287. Член городской управы Г. Бобицкий путем химического анализа доказал, что вода, потребляемая в Хабаровске, недоброкачественная; врач И. Колбасенко подтвердил его выводы на общем собрании членов Приамурского отдела Императорского русского географического общества 20 февраля 1896 г.; через три года С. Ванков, начальник артиллерийских мастерских, там же выступил с докладом «О рациональном водоснабжении г. Хабаровска»288. В докладе К.К. Александрович о санитарном состоянии Благовещенска на II Хабаровском съезде врачей отмечалось, что в городе «питьевая вода нездоровая, ибо портмойки распределяются вперемешку со спусками для водовозов, а главная сточная городская канава, идущая от тюрьмы и лазарета мимо казарм, впадает в Амур выше места, где черпают воду для питья»289.

Отсюда следует, что частыми причинами низкого качества потребляемой воды являлись низкая санитарная культура населения, халатное отношение городских властей к устройству мест забора воды и несоблюдение санитарных норм: «вода хабаровских колодцев, расположенных в падях, несомненно, загрязнена, и загрязнение это с течением времени будет увеличиваться, а в смысле чистоты ее – и говорить нечего», – отмечал в своем докладе С. Ванков290.

В Благовещенске в 1911 г. главными нарушителями санитарных норм потребляемой воды являлись китайцы, разместив на пристани напротив центра города лодки с зеленью и овощами. Отбросы с лодок либо гнили на берегу, либо уносились водой, делая тем самым речную воду непригодной для использования в пищу. Берега бухты Золотой Рог во Владивостоке в том же году были загрязнены всевозможными отбросами так, что «во всем огромном городе не найдется ни одного уголка, где можно было бы посидеть около моря и подышать чистым воздухом»291.

В связи с загрязнением речек городские власти предпринимали немало усилий для увеличения объемов получаемой воды и улучшения ее качества: сооружались новые открытые и закрытые колодцы, последние снабжались как ручными, так и паровыми машинами для подачи воды. В Хабаровске в 1896 г. устроили два закрытых колодца. Для этого над колодцем возвели каменное двухэтажное здание, заказали паровой пульзон, при посредстве которого вода

из колодца поднималась в особый приемник (бак, емкостью 5 000–6 000 ведер)292.

К началу ХХ в. созданная система водоснабжения перестала устраивать городских обывателей. Хабаровск, учитывая его административный статус, первым из исследуемых городов обзавелся водопроводом. В феврале 1900 г. начальник артиллерийских мастерских полковник С.Н. Ванков выступил в городской думе по вопросу организации правильного и бесперебойного устройства водопровода, который снабдил бы дома обывателей водой хорошего качества. Несмотря на острую необходимость, прокладка водопровода, строительство насосной станции и водонапорных башен проведены только в 1906–1907 гг., что обошлось городу в 200 000 руб. На обслуживание водопроводной сети городская управа ежегодно выделяла от 20 000 до 30 000 руб.293. К 1914 г. эти расходы превысили уже 70 000 руб.

Формирование городской системы образования

По причине большого количества нуждающихся в материальной помощи учащихся в 1898 г. среди членов педагогического совета женской гимназии созрело решение создать в Хабаровске Общество вспомоществования нуждающимся учащимся. Общество, состоявшее вначале из нескольких десятков людей, заметно увеличилось после окончания Русско-японской войны, когда прибавилось число детей-сирот470. Помощь нуждающимся воспитанникам благовещенской духовной семинарии и духовного училища оказывало Иоано-Богословское братство.

Организовывались в городах общества, помогавшие студентам. С этой целью в Благовещенске было основано благотворительное общество имени Г.П. Ларина. Одной из ведущих инстанций помощи студентам-сибирякам было создано в Москве и Петербурге 1 октября 1884 г. Газеты подчеркивали: «К 1-му октября 1897 года в обществе состояли 286 членов. 103 члена в Петербурге, 9 – во Владивостоке и 3 – в Хабаровске»471. Размер стипендий, установленных этим обществом, составлял от 5 до 15 руб. в месяц. За 13 лет существования общества в помощь студентам поступили 146 663 руб., выдано ссуд учащимся 120 064 руб. В 1898 г. общество оказывало помощь 60 студентам из таких социальных групп, как дворяне, чиновники, офицеры, 26 студентам из мещан, 10 из духовенства, 3 из купцов и 2 из казаков472. Приведенные данные социального состава студенчества позволяют сделать вывод, что высшее образование получали дети из наиболее интеллектуальной среды – дворян, офицеров и чиновников. Малообеспеченные слои городского населения не проявляли активности в получении образования не только из-за финансовых затруднений, но из-за отсутствия сформированной мотивации в повышении своего социального статуса. «Простой народ далеко еще не находится на той степени развития, чтобы мог сознавать всю важность для себя просвещения», – отмечал Приамурский генерал-губернатор Н.И Гродеков, – «если даже при обеспеченном положении он не признает необходимости в обучении своих детей, то тем более, находясь в постоянных заботах об устройстве своей материальной жизни на далекой окраине, он на школу смотрит как на обузу, отнимающую у него не только помощника-ребенка, но и требующую материальных затрат»473.

Для развития системы образования необходимо было наличие профессионального учительского корпуса. Кадровый вопрос стоял остро. В отчете о ревизии начальных народных училищ Хабаровска за 1884 г. отмечалось: «Рассуждая с городским старостою и другими о школьных потребностях города, я заметил некоторую неопределенность взглядов, происходящую от отсутствия специальных сведений по учительскому делу вообще»474. В 1893 г. в Приамурском крае насчитывалось 394 учителя, из которых лишь 4 % имели специальное образование475. По словам Приамурского генерал-губернатора С.М. Духовского, они либо были выписаны из других губерний, либо случайно попали в край476.

К началу ХХ в. ситуация мало изменилась, и большинство преподавателей занимались учительством лишь потому, «что не пристрастились к другим занятиям»477. Лучшими учителями признавались те, кто получил образование в учительских семинариях, но таких насчитывалось не более 25 % от всего учительского корпуса478. В связи с этим остро ощущалась потребность в обучении и подготовке педагогических кадров. Это отмечали

Приамурские генерал-губернаторы Н.И. Гродеков и П.Ф. Унтербергер. Н.И. Гродеков подчеркивал, что «отсутствие в крае учебных заведений, подготавливающих учительский персонал, отдаленность от университетских центров России и особенно дороговизна жизни в крае неблагоприятно влияют на подбор учителей и тем самым понижают уровень учебных заведений»479, а П.Ф. Унтербергер говорил о слабом развитии учебного дела, основной причиной чего, по его мнению, являлось отсутствие в крае учебных заведений, подготавливающих учебный персонал480. Для восполнения потребности в учительских кадрах были открыты учительские семинарии и специальные педагогические курсы. Квалификацию можно было повысить на месячных курсах, организуемых инспекторами народных училищ481. Согласно утвержденным Министерством народного просвещения Правилам от 5 августа 1875 г., педагогические курсы имели своей целью «ознакомление… с лучшими способами обучения и усовершенствования… в ведении учебно воспитательного дела»482. В Хабаровске такие курсы начали работать в 1901 году. В газете «Приамурские ведомости» отмечалось: «Открывающиеся в Хабаровске краткосрочные педагогические курсы вызывают общий интерес, в особенности у тех, кто работает уже в качестве учителей начальных училищ или намерен посвятить себя этой деятельности»483. В 1909 г. хабаровские курсы посетили свыше 100 человек484. В этом же году работали краткосрочные педагогические курсы для учащихся церковно-приходских школ Благовещенской епархии485. На содержание курсов Синодальный училищный совет выделил 3 345 руб. Все приглашенные были снабжены жильем в зданиях духовной семинарии и благовещенского епархиального женского училища486. Обучающиеся на курсах учителя осознавали всю ответственность за процесс преподавания. Это видно из благодарственного письма, отправленного слушателями Приамурскому генерал-губернатору по завершении курсов: «с любовью служить великой святой идее народного образования и все силы приложить на устроение русской национальной школы, для нашего процветания на берегах Тихого океана и быстротечного Амура русской национальности, и государственности»487. Однако краткосрочные курсы не решали задачи подготовки и переподготовки учительских кадров в полной мере, а лишь влияли на уровень повышения квалификации педагогов. В рамках этого направления проводили съезды учителей. В декабре 1905 г. в Благовещенске состоялся съезд городских и сельских учителей. Основной тематикой съезда стала демократизация дальневосточной школы.