Содержание к диссертации
Введение
Глава 1: Экономика Ставропольской губернии в условиях войны
1.1 Ставропольская губерния накануне Первой мировой войны 40
1.2 Положение сельского хозяйства в военных условиях 58
1.3 Промышленность Ставрополья в период Первой мировой войны 84
Глава 2: Социально-политическая жизнь на Ставрополье во время Первой мировой войны
2.1 Деятельность местных властей, земского и крестьянского самоуправления в социальной сфере 110
2.2 Общественно-политическая ситуация в губернии 136
2.3 Влияние войны на ставропольское общество 174
Заключение 200
Список источников и литературы 207
Список сокращений 246
Приложения 247
- Ставропольская губерния накануне Первой мировой войны
- Промышленность Ставрополья в период Первой мировой войны
- Общественно-политическая ситуация в губернии
- Влияние войны на ставропольское общество
Ставропольская губерния накануне Первой мировой войны
Накануне Первой мировой войны Ставропольская губерния занимала степную полосу Предкавказья, ограниченную 44 и 46 градусами северной широты и 58 и 62 градусами восточной долготы. Губерния делилась на 5 уездов: Ставропольский, Александровский, Благодарненский, Медвеженский, и Святокрестовский. Кроме того, в ее губернии входили так называемые территории инородцев – Большедербетовский улус и два приставства: Туркменское и Ачикулакское. Площадь губернии составляла 48 792 квадратных верст или 5 077 227 десятин, из которых 3 835 561 десятина были заняты оседлым населением и 1 241 666 десятин – инородцами: калмыками, туркменцами и ногайцами87.
К 1 января 1914 г. население губернии насчитывало 1 283 608 человек, подавляющее большинство которого составляли крестьяне – 1 141 425 человек, то есть 88,9%88.
В начале XX века Ставрополье было одним из важнейших сельскохозяйственных регионов страны. Аграрная отрасль переживала бурное развитие. Посевные площади за период с 1896 по 1913 гг. увеличились в 3,4 раза, до 2 млн. 826 тыс. дес, а валовой сбор хлеба вырос в 3,3 раза. В 1911-1913 годах в губернии собирали по 108,2 млн. пудов зерна ежегодно. Вывоз товарного хлеба за период с 1896 по 1913 гг. вырос в 3,4 раза и достиг 52 млн. пудов (см. прил. 1). Ставропольские крестьяне специализировались прежде всего на выращивании зерновых культур: пшеницы и ячменя. С 1896 по 1913 гг. посевы ячменя увеличились в 6,5 раза, достигнув к 1913 году 655 тыс. дес., посевы пшеницы – в 3,4 раза и составили 1,8 млн. дес.89. Расширение посевов зерновых происходило не только за счет освоения новых земель, но и в связи с сокращением площадей других культур: картофеля, льна, табака. В 1906-1910 гг. Ставропольская губерния находилась на втором месте в России по производству хлеба на душу населения (62 пуд.), а в 1913 г. вышла на первое место в стране по чистому сбору продовольственных хлебов на душу (88,04 пуд.)90.
Значительный рост количественных показателей в аграрной сфере был бы невозможным без повышения качества сельскохозяйственных работ. Новые реалии экономической жизни настоятельно диктовали необходимость оснащения крестьянских хозяйств современными машинами и орудиями. Данное утверждение полностью подтверждается статистическими данными: за 20 лет (с 1895 по 1914 гг.) общее число сельхозмашин на Ставрополье выросло в 4,5 раза. В частности, количество таких дорогостоящих агрегатов, как паровые молотилки, увеличилось в 17 раз; во столько же раз стало больше и жатвенных машин. Наибольшим был прирост сеялок: в 32 раза (см. прил. 2). Если в 1905 г. в губернии стоимость всех машин и орудий составляла 9,7 млн. руб., то в 1914 г. на Ставрополье числилось техники уже на 22,1 млн. руб.91 Накануне Первой мировой войны земледельческих машин и орудий в губернии приобреталось ежегодно на сумму около 500 000 руб.92 В 1914 г. основных видов сельскохозяйственных машин и орудий приходилось в среднем на один крестьянский двор по 2,1 единицы93.
Так как потребность в земледельческом инвентаре и машинах постоянно росла, на Северном Кавказе стали возникать небольшие предприятия по производству сельхозтехники. К 1913 году в регионе работало уже 23 таких завода, из них 3 – в Ставропольской губернии, производящих в среднем по 2 225 сельхозорудий ежегодно94. Однако, основная часть этой продукции по-прежнему поставлялась в регион из промышленных губерний и из-за границы.
Рост спроса на зерно приводил к увеличению распашки земель, что в свою очередь, оборачивалось сокращением поголовья скота. Численность скота в губернии в 1910–1913 гг. по сравнению с 1900–1904 гг. уменьшилась с 3 570 до 2 761 тыс. гол., то есть на 23%. Наиболее существенно сократилось число овец (с 2 410 до 1 584 тыс. гол.), так как для их выпаса требовались большие земельные площади. Поэтому тавричане (крупные промышленные овцеводы, прибывшие на Кавказ из Таврической губернии) стали перегонять свои стада в район Терека, где развитие земледелия было не таким быстрым, а позже – в Юго–Западную Сибирь.
Несмотря на снижение общего поголовья скота, за аналогичный период значительно возросло количество лошадей (с 230 до 397 тыс. гол.). Это было связано, по мнению Т.А. Невской, с переходом крестьян к использованию более легких многолемешных плугов. Такие плуги не годились для вспашки целины, но гораздо быстрее обрабатывали мягкую почву. Поэтому волов в качестве тягловой силы все чаще начали заменять более подвижными лошадьми95 (динамику изменения поголовья основных видов скота см. в прил. 3).
Бурное развитие аграрной отрасли диктовало необходимость применения современных достижений земледелия и скотоводства. Поэтому с начала XX века в губернии, наряду со всей страной, начали проводиться мероприятия, целью которых была популяризация научных методов ведения хозяйства. Активную деятельность в этом направлении развернуло Ставрополь-Кавказское сельскохозяйственное общество, созданное 21 октября 1909 г. (в 1912 г. переименовано в Ставропольское губернское общество сельского хозяйства). Одним из первых мероприятий Общества было устройство опытных полей. В 1910 г. были засеяны первые поля общей площадью около 25 дес. Они засевались разными сортами овса, ячменя, кукурузы, люцерны, свеклы и т. д. с целью определения наиболее подходящих к местным условиям сортов. Уже в 1912 и 1913 гг. были собраны богатые урожаи свеклы и кукурузы96.
Большое внимание Общество уделяло развитию скотоводства. Для устройства случных пунктов были закуплены быки-производители ангельской и симментальской пород, линкольнские бараны97. С 1911 г. Общество начало проводить масштабные животноводческие выставки, пользовавшиеся большим успехом. Хозяевам животных-призеров, кроме медалей и похвальных листов, присуждались и вещественные награды: пропашники, сепараторы, маслобойки, а также денежные премии98.
В 1913 г. в честь 300-летия Дома Романовых состоялся первый всероссийский конкурс по определению лучших крестьянских хозяйств. Под лучшими подразумевались хозяйства, которые велись на основе современных прогрессивных методов. 144 экономии были удостоены первой премии (300 руб.), 162 хозяйства – второй премии (200 руб.). Среди награжденных были четыре крестьянина Ставропольской губернии: А.О. Рябухин (с. Безопасное Ставропольского уезда), И.О. Ясиновский (с. Нагутское Александровского уезда), Е.С. Бедан (с. Дмитриевское Медвеженского уезда), и Ф.Г. Найденов (с. Александрийское Благодарненского уезда). Их наделы располагались на небольших участках земли, почти не использовали наемную рабочую силу, и, тем не менее, добивались высоких показателей за счет правильного ведения хозяйства и трудолюбия всех членов семьи. Так, А.О. Рябухин использовал четырехпольный севооборот, активно занимался скотоводством, имел виноградник, поставленный по последнему слову агрономической науки. Все основные работы выполнялись самим Рябухиным и членами его семьи (пять сыновей, пять невесток и двое внуков-подростков)99.
Промышленность Ставрополья в период Первой мировой войны
Первая мировая война оказала заметное влияние на промышленное развитие Ставрополья, несмотря на то, что промышленность не занимала ведущего места в экономике региона и была развита довольно слабо. С началом войны значительная доля продукции местных предприятий стала поступать на удовлетворение нужд действующей армии. Прежде всего, это были пищевые продукты, ткани, кожи, шерсть и т. д. Во время Первой мировой войны на Ставрополье работали четыре колбасных завода: два в Ставрополе, третий в селе Белая Глина и четвертый – на станции Торговой. Одним из крупнейших пищевых предприятий губернии был работавший для нужд Кавказского фронта завод войсковых консервов и жестяных изделий товарищества В. Коломейцев, Г. Лесин и Л. Цимбалист. Завод располагался в районе Ярмарочной площади г. Ставрополя и занимал без малого 1,5 тыс. квадратных метров. Заводское оборудование было эвакуировано из Могилева-Подольского в сентябре 1915 г., а в январе следующего года была выпущена первая продукция203. К концу 1916 г. на предприятии было занято 600 рабочих204.
Несмотря на свою аграрную специализацию, Ставропольская губерния, наряду с другими областями России, получала задания по снабжению армии обмундированием и снаряжением. В сентябре 1914 г. министр внутренних дел Маклаков потребовал немедленно привлечь к работе на оборону всех сапожников, портных, шорников, жестянщиков и т. д. Для скорейшего обеспечения ремесленников необходимыми материалами местным властям было разрешено принудительно отчуждать по специально определяемым ценам кожи, сукно, металлы, и другую продукцию, имеющуюся на фабриках, заводах, складах, магазинах205.
После получения данных указаний ставропольский губернатор распорядился срочно составить списки сапожников, портных, бондарей, шорных дел мастеров и других ремесленников, а также сведения о количестве заводов по производству вещей, необходимых для фронта. Собранные сведения поступили в распоряжение военного интендантства. Так, в губернском центре было 147 сапожников, 142 портных, 16 жестянщиков, 9 бондарей и т. д.206
Первоначально усилия военного интендантства на Ставрополье сосредоточились преимущественно на изготовлении сапог для армии. Все сапожники губернии получили заказы на изготовление сапог, соответствующих требованиям интендантства. Данные требования были подробно изложены в специальных брошюрах и разосланы на места. В конце 1914 – начале 1915 гг. в населенных пунктах Ставрополья были образованы комиссии по приему готовой продукции.
Однако дело по обеспечению солдат обувью с самого начала столкнулось с многочисленными проблемами. Во-первых, местные сапожники и торговцы зачастую не имели кож, необходимых для шитья сапог. Ведь монополистом при приобретении кожевенных материалов было военное интендантство, сосредоточившее в своих руках практически все кожи и не желавшее уступать, кому бы то ни было часть сырья. Кожевенные заводы на территории губернии также находились в ведении интендантства. Во-вторых, приемные комиссии в уездах нередко не располагали достаточным количеством денег для уплаты сапожникам за готовую продукцию. Пока комиссии телеграфировали в Ставрополь с просьбами присылки наличных, ремесленники сидели без дела, так как у них не было средств для закупки необходимых материалов. В некоторых местах сапожникам некуда было сдавать готовый товар, так как приемные комиссии функционировали еще далеко не везде207.
Можно констатировать, что дело с пошивом сапог для армии закончилось неудачей – к марту 1916 г. в губернии было произведено всего 6 442 пары сапог, причем цена за пару была вдвое выше назначенной интендантством208.
Спустя непродолжительное время после начала войны отчетливо обнаружилась неготовность российской промышленности к удовлетворению нужд действующей армии. С каждым днем войска все сильнее ощущали недостаток в оружии, боеприпасах, обмундировании, снаряжении. В июле 1914 г. один пулемет приходился на более чем тысячу наших солдат. К концу того же года русская армия имела 850 снарядов на каждое орудие, а западные армии – по 2–3 тыс. снарядов. Россия имела 60 батарей тяжелой артиллерии, а Германия – 381 батарею209.
Для исправления ситуации со снабжением армии правительством России в начале 1915 г. был выдвинут лозунг о «мобилизации», т. е. перестройке промышленности на военные рельсы, выявлении дополнительных возможностей для увеличения выпуска предметов боевого и материально-технического снабжения армии. Однако, процесс перестройки промышленности шел очень медленно, вызывая справедливое недовольство российского общества политикой правительства.
Самодержавию приходилось считаться с тем, что реальная экономическая власть находится в руках крупной буржуазии. Поэтому для милитаризации промышленности необходимо было создать особые органы управления экономикой. В январе 1915 г. Совет съездов представителей промышленности и торговли предложил правительству создать особое совещание, которое занималось бы распределением военных заказов. Оно должно было состоять из правительственных чиновников с участием промышленных организаций и иметь широкие полномочия как в распределении заказов, так и в вопросах технических условий производства210.
После продолжительных дискуссий в мае 1915 г. такое совещание было, наконец, создано. Речь идет об «Особом совещании по усилению снабжения действующей армии главнейшими видами довольствия», в которое, помимо правительственных чиновников, входили 4 депутата Государственной думы, 4 представителя Государственного совета, а также крупные предприниматели А.И. Путилов и А.И. Вышнеградский211.
17 августа 1915 г. для большей эффективности работы вместо одного было создано четыре Особых совещания: по обороне государства; по обеспечению топливом путей сообщения, государственных и общественных учреждений и предприятий, работающих для целей государственной обороны; по перевозке топлива, продовольствия и военных грузов; по продовольственному делу212.
Особые совещания наделялись широкими полномочиями. Так, Особое совещание по обороне имело право не только регулировать производство предметов боевого снабжения внутри страны, но и контролировать закупки необходимой продукции за границей. Для этого были созданы Русский правительственный комитет в Лондоне и Комитет по заготовлению предметов боевого и материального снабжения в США, на которые возлагались функции размещения военных заказов за рубежом и наблюдение за ходом их выполнения213.
В законе о совещаниях подчеркивалось, что каждое Особое совещание «есть высшее государственное установление. Никакое правительственное место или лицо не дает особому совещанию предписаний и не может требовать от него отчета». Особые совещания, в свою очередь, могли требовать содействия от правительственных учреждений и общественных организаций, имели право устанавливать предельные цены, срок и очередность исполнения заказов, налагать секвестр и реквизиции на движимое и недвижимое имущество, собирать сведения о предприятиях, и т. д.214
Общественно-политическая ситуация в губернии
Большинство исследователей сходится во мнении, что Первая мировая война оказала глубокое влияние на все стороны жизни российского общества. Экономические и социально-политические катаклизмы привели к двум революциям, которые коренным образом изменили облик страны и на долгое время определили направление ее дальнейшего развития. Ставропольская губерния, естественно, не могла остаться в стороне от тягот военного времени, от судьбоносных и глубоких перемен, происходивших в России.
Анализ показал, что большинству населения Российской империи практически ничего не было известно о назревавшей в Европе войне. Ведь в стране не проводилась предвоенная идеологическая подготовка, посвященная причинами, целям войны, образу вероятного противника. Как вспоминал А.А. Брусилов, «моральную подготовку народа к неизбежной европейской войне не то что упустили, а скорее, не допустили. Если бы в войсках какой-либо начальник вздумал объяснить своим подчиненным, что наш главный враг – немец, что он собирается напасть на нас и что мы должны всеми силами готовиться отразить его, то этот господин был бы немедленно выгнан со службы, если только не предан суду. Еще в меньшей степени мог бы школьный учитель проповедовать своим питомцам любовь к славянам и ненависть к немцам. Он был бы сочтен опасным панславистом, ярым революционером и сослан в Туруханский или Нарымский край»323.
Таким образом, объявление Германией войны России 19 июля (1 августа) 1914 г. оказалось неожиданным событием для широких слоев населения страны. Тем не менее, это известие не вызвало панических настроений, а напротив, привело к сплочению общества. Повсеместно бытовала уверенность, что конфликт развязали Германия и Австро-Венгрия, и что Россия должна дать отпор врагу. Перед лицом грозной опасности на время были забыты всякие претензии общества к власти. А.Ф Керенский вспоминал: «Тут объявили войну, и произошло чудо. Ничего не осталось от баррикад, уличных демонстраций, от забастовок и вообще от революционного движения ни в Петербурге, ни во всей необъятной империи. Буквально в течение часа изменилось настроение всего народа»324.
Аналогичные настроения царили и на Ставрополье. Так, в селе Казгулак Благодарненского уезда «19 июля… царило оживление: еще ничего не было известно о войне, но всюду шли разговоры и толки о надвигающейся опасности. Не было и тени боязни и вообще страха. Много пришлось слышать нелестных эпитетов по адресу Австрии и Германии. Утром 19-го, хотя объявлено было собраться к 9 часам, мобилизованные в сопровождении почти всех жителей села собрались к 6 часам». Также корреспондент подчеркивал, что «имеется много добровольцев, охотников идти на поле брани»325.
Все были убеждены в том, что война не продлится дольше двух-трех месяцев и окончится победой России. Некоторые офицеры даже опасались, что прибудут в армию слишком поздно и не успеют принять участие в победе над врагом326.
Для успешного проведения мобилизации и предотвращения возможных беспорядков 26 июля 1914 г. Ставропольская губерния была объявлена на положении чрезвычайной и усиленной охраны. Это означало значительное расширение властных полномочий губернатора, который, в частности, получил право издавать обязательные постановления для предупреждения нарушения порядка и безопасности и карать за нарушение данных постановлений штрафом до 3 000 руб. либо тюремным заключением до 3 месяцев во внесудебном порядке327.
О серьезном отношении населения к исполнению своего гражданского долга говорит тот факт, что мобилизация в губернии была проведена организованно и в срок. Случаев дезертирства практически не наблюдалось. Уже в августе отправились на войну расквартированные в Ставрополе 83-й Самурский пехотный полк и Осетинский конный дивизион. В ходе боев на Западном фронте самурцы захватили немало пленных и два вражеских знамени328. С конца сентября до середины октября 1914 г. под ураганным огнем противника полк удерживал плацдарм на левом берегу Вислы у Ивангорода. Мужественно сражался 83-й Самурский полк и в дальнейшем.
Осетинский конный дивизион состоял в основном из осетин, хотя офицерами были представители многих народов Северного Кавказа. Осенью 1914 г. дивизион был преобразован в полк, который успешно воевал в Буковине, а затем и в Полесье. Немало воинов полка были представлены к наградам за проявленную храбрость.
В начале 1915 г. была сформирована 598-я Ставропольская пешая дружина полковника Салмина, которая воевала на Кавказском фронте. 5 апреля 1915 г. на площади около Кафедрального собора при огромном стечении народа епископом Александровским Михаилом было совершено торжественное освящение знамени дружины, сооруженное на средства губернского земства и г. Ставрополя329.
На Юго-Западном фронте хорошо зарекомендовал себя Туркменский санитарный отряд. Он был создан на средства, внесенные ставропольскими туркменами, которые выдвинули два условия. Во-первых, отряд должен был называться «туркменским», а во-вторых, в его составе должна была находиться Е.Б. Мавило, дочь губернатора Б.М. Янушевича. В соответствии с пожеланием туркмен Елена Мавило присоединилась к отряду в качестве сестры милосердия. Мужественно проявив себя в боевой обстановке, она была награждена Георгиевской медалью330.
Примером храбрости и патриотизма стали подвиги Василия Ивановича Книги, уроженца села Митрофановского Ставропольской губернии. Он был разведчиком 268-го Грозненского пехотного полка 66-й пехотной дивизии. Василий Иванович стал первым полным георгиевским кавалером на Кавказском фронте, был также награжден золотым бельгийским крестом и медалями. В 1916 г. Книга вместе с прославленным донским казаком Козьмой Крючковым, первым полным георгиевским кавалером на Западном фронте, был принят императором Николаем II в Могилеве331.
После вступления России в глобальный международный конфликт тема войны заняла центральное место в средствах массовой информации и умах людей. В общественном сознании сформировался образ врага, который претерпевал различные трансформации в зависимости от обстоятельств.
Анализ источников времен Первой мировой войны показал, что с началом боевых действий в средствах государственной пропаганды (кинематограф, открытки, плакаты), периодической печати, произведениях народной культуры (песни, стихи, частушки, лубочные картинки и т. д.) сформировался облик русского солдата – сильного, находчивого, непобедимого. Противник же, напротив, изображался в уничижительном ключе. Эти образы влияли на представления широких масс. Популярна в народе была частушка: «Вы послушайте, ребята, / Немцы глупы, как телята, / А казак Крючков провор – / Десять разом заколол!»
Фронтовики-ставропольцы писали родным с фронта: «Дела у нас идут успешно, Германца мы бьем, так что он не управляется доставлять войска против нас. Его войско напивается пьяным, и движутся, лезут на нас, как свиньи. А мы в это время его бьем из ружей и пулеметов и думаем, что скоро с ним разделаемся», «Победим проклятого немца, а без победы и домой не пойдем...332»
Влияние войны на ставропольское общество
Большого внимания заслуживает отражение Первой мировой войны на ставропольском социуме. Анализ жизни крестьян, рабочих, солдаток и других категорий населения является неотъемлемым элементом комплексного изучения социально-экономического развития губернии в 1914-1918 гг., помогает понять причины колоссальных перемен, произошедших в это время в стране и в регионе.
Как уже было сказано, начало войны вызвало повсеместный подъем патриотических чувств среди населения России. Мобилизация прошла в срок, беспорядков не наблюдалось. Этому, в частности, способствовало введение запрета на продажу крепких спиртных напитков 18 июля 1914 г. Первоначально эта мера вводилась на период мобилизации, однако 22 августа Император продлил запрет вплоть до окончания военных действий420.
На основании положения о чрезвычайной и усиленной охране ставропольским губернатором 4 августа было принято обязательное постановление, по которому воспрещались без специального разрешения изготовление и продажа крепких спиртных напитков. Также запрещалось распитие алкоголя и появление в нетрезвом состоянии в общественных местах. Нарушителям грозил штраф до 3 000 руб. либо тюремный срок до 3 месяцев421.
Огромный положительный эффект данного закона стал заметен практически сразу после его введения. На съезде депутатов от духовенства Ставропольского училищного округа 25 августа 1914 г. подчеркивалось, что «с прекращением торговли спиртными напитками, как по мановению волшебного жезла, преобразилась сельская жизнь… Мгновенно исчезло отвратительное хулиганство, на улицах не видно пьяных, не слышно о воровстве и убийствах, камеры земских начальников и судебных следователей наполовину опустели, даже постоянные завсегдатаи трактиров принялись за работу и одушевляются общим желанием послужить Родине в годину бедствий… »422. Корреспондент «Северокавказского края» восторженно вторил: «Деревня словно переродилась. Идешь, бывало, по селу – рано ль, поздно ль, в свободное время или в рабочую страду – все пьяный народ около монопольки, пивных и трактиров. Крик, брань, драки … Теперь там тихо. Не пропивается там мужицкое добро, не пропивается земля»423.
Если запрет крепких спиртных напитков сберег населению много денег, ранее пропивавшихся, то государство, напротив, потеряло значительную долю средств, так как «винная монополия» традиционно была одной из основных доходных статей, принося казне около 25% всего бюджета424. По данным кадета А.И. Шингарева, из-за ограничения продажи спиртного к середине 1917 г. государство недосчиталось 2,5 млрд. руб., что равнялось 10% затрат России на войну425. Однако, правительство, несмотря на огромные финансовые потери, не собиралось отказываться от этой меры до конца войны, понимая, что в условиях социально-политической напряженности снятие данного запрета вызовет еще большую дестабилизацию в стране.
Ограничение доступности горячительных напитков привело к тому, что люди начали искать иные формы проведения досуга. И здесь важно отметить, что запрет крепкого алкоголя совпал по времени с распространением на Ставрополье народных домов и библиотек, открываемых земством. Первые подобные учреждения появились в губернии в конце 1914 – начале 1915 г. Все просветительские мероприятия народных домов и библиотек (выдача книг на руки, публичное чтение газет, обучение грамоте, лекции, выставки и т. д.) пользовались огромным успехом у населения.
К сожалению, благоприятная ситуация, связанная с ограничением доступа к спиртным напиткам, продолжалась недолго. Уже осенью во многих городах и селах губернии стали разрешать продажу вина. Так, в сентябре 1914 г. Ставропольская городская дума разрешила выписывать вино «из других городов и местностей в количестве до 3 ведер на каждую выписку»426.
Корреспондент из с. Надеждинского Ставропольского уезда с горечью сетовал: «запрещение продажи спиртных напитков совершенно уничтожило многочисленные отрицательные явления – пьянство, ругань, драки и пр. И что же? Вместо этого 25 ноября пришла весть о разрешении продажи вина. Мгновенно все изменилось и все бросились на «проклятое зелье»… Этим, конечно, воспользовались виноторговцы, которые не только страшно подняли цены на вино, но и стали примешивать к нему всякую мерзость, превратив это вино в настоящую отраву»427.
Однако главная проблема была не в разрешении продажи вина. Менее чем через год после запрета крепкого алкоголя в стране широко распространились нелегальное производство и продажа спиртных напитков и их суррогатов. Одним из таких суррогатов был денатурированный спирт, ставший очень популярным у населения из-за того своей доступности и дешевизны. Так, в с. Медвежьем до войны продавалось около 60 ведер денатурата в год, а в 1915 г. – до 300 ведер в месяц. «Пьют его, разбавляя всякой мерзостью, хворают, умирают даже, а все-таки пьют!428»
Кроме денатурата в газетах и архивных материалах военного времени можно встретить множество разновидностей самодельных горячительных напитков: кишмишовка, варенка, арака, брага, квас, фруктовое вино, различные настойки и т. д. Изготавливались они из мучных продуктов, сахара, меда, фруктов, ягод. В статье «Слово и дело» рассказывалось о разгуле пьянства в с. Пелагиада Ставропольского уезда: «О трезвости говорят всюду: и в печати, и в Думе, и на волостных и сельских сходах. А наши мужички? Слушают и… пьют. Наблюдается старая картина «монопольных времен»: везде пьяные, полупьяные, мертвецки пьяные… Что пьют? Все, что можно пить, что хмельное, крепкое. Пьют раку, кишмишовку, вино, денатурат, квас! За вино, кишмишовку и т. д. платятся сумасшедшие деньги»429.
Многие заменители традиционных спиртных напитков были вообще не предназначены для «приема внутрь», нанося несоизмеримо больший вред организму, чем обычная водка или вино. Однако, достать качественный алкоголь было проблематично, поэтому значительной популярностью у населения пользовались такие опасные для здоровья жидкости, как денатурат, одеколон, лак и т. п.
Например, жители села Преградного Медвеженского уезда «…начали употреблять денатурат и «варенку». Местный корреспондент подчеркивал, что, «несмотря на то, что эти напитки содержат много ядовитых веществ, вредных для здоровья, их начали пить не меньше водки. Крестьяне не придают ни малейшего значения качественности их – лишь бы были одуряющие результаты, а все остальное – «чепуха». По их словам, денатурат по вкусу не только ничем не отличается от настоящего спирта, но и наоборот, еще вкуснее, а вредным он кажется потому, что синий, да еще и по ярлыку с изображением черепа и надписью «ядовитая жидкость». Варенка приготавливается из кукурузы, кишмиша и т. п., поэтому этот напиток считается совсем безвредным, так как он «делается из хлеба»430. «И, невольно выбирая из двух зол меньшее, – рассуждает другой корреспондент, – приходится пожалеть, что в обращении отсутствуют натуральные вина и даже водка, так как при существующих условиях села хотя бы пили, но не травились, не шли бы по прямому пути вырождения»431.