Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Российское казачество как социально-политический феномен 37
1.1. Политическое положение казачества в России в конце 1980-х – начале 2000-х гг. 38
1.2. Региональные особенности возникновения казачьих общественных объединений (землячеств) в Российской Федерации и основные направления их деятельности 52
1.3. Идейно-политические ориентиры процесса «возрождения» и их роль в консолидации Российского казачества . 80
Глава II. Процесс формирование правовой базы российского казачества в 1990-е – 2000-е гг., и его основные движущие силы 104
2.1. Формирование юридического положения казачества в Российской Федерации в первой половине 1990-х гг .105
2.2. Борьба за принятие Федерального закона «О Российском Казачестве» и её влияние на последующие законодательные акты 118
Глава III. Становление Российского казачества на постсоветском пространстве . 133
3.1. Формирование постсоветского пространства и российское казачество в основных общественно-политических процессах на его территории .134
3.2. Российское казачество в Приднестровском конфликте .153
3.3. Осетино-ингушский конфликт 1992 г. и российское казачество 174
3.4. Влияние процесса «возрождения» казачества на российско-казахстанские отношения 189
Заключение .216
Список источников и литературы
- Региональные особенности возникновения казачьих общественных объединений (землячеств) в Российской Федерации и основные направления их деятельности
- Идейно-политические ориентиры процесса «возрождения» и их роль в консолидации Российского казачества .
- Борьба за принятие Федерального закона «О Российском Казачестве» и её влияние на последующие законодательные акты
- Российское казачество в Приднестровском конфликте
Региональные особенности возникновения казачьих общественных объединений (землячеств) в Российской Федерации и основные направления их деятельности
Позднее они несли охрану главного входа в здание парламента. 20 августа начальнику штаба СКВР лично министром обороны РСФСР92, Константином Ивановичем Кобецом, был вручен Приказ № 3, согласно которому казачество признавалось реальной боевой единицей Российского госкомитета по обороне93, что говорит о значимости вклада казачества в дело защиты Белого Дома и о том авторитете, которое оно приобрело после данных событий. Однако здесь следует отметить, что, например, другая общественная организация – «Союз казаков России» (СКР) (под эгидой которого проходил I Учредительный круг в июне 1990 г.) во время августовского путча как раз занял выжидательную позицию, никакими действиями не демонстрируя своего отношения ни к защитникам Белого Дома, ни к ГКЧП, что свидетельствует о растерянности его лидеров (бывших партийных функционеров). Это спровоцировало уход из СКР достаточно большого количества общественных организаций, атаманы которых в 1992 г. создают СКВР, что стало первым расколом внутри казачества на сторонников и противников ГКЧП («белых» и «красных»).
Несмотря на это, в последовавший затем период казаки широко взаимодействовали с федеральными органами власти, с властями субъектов РФ и с органами власти на местах. В СКР сохранялось многонациональное единство благодаря контактам с различными конфессиями. Были хорошо налажены отношения с Министерством по делам национальностей и региональным отношениям (в период управления такими министрами как Н.Д Егоров и В.А. Михайлов), Министерством обороны (П.С. Грачёв), Федеральной пограничной службой (директор А.И. Николаев), МВД (А.С. Куликов) и с некоторыми другими министерствами и ведомствами94. Тем не менее, первый раскол среди казаков на «белых» и «красных», в дальнейшем, имел достаточно серьёзные последствия. Он произошёл по причине разных идеологических взглядов внутри казачества. Это объясняется изменением идеологии общества, которая, помимо своих положительных результатов, имела и отрицательные тенденции. С распадом СССР идеология «светлого будущего» сменилась идеологией «светлого прошлого», которая подразумевала под собой идеализацию государственного порядка Имперской России, каким он был перед революцией 1917 г. Следствием этого явилось появление множества дворянских, купеческих и иных обществ. Не стали исключением и казаки. Идеология в такого рода обществах опиралась на политическую архаику прошлого и традиционализм. Кроме того, вследствие неоднократного переписывания истории Гражданской войны, многие рядовые члены и атаманы, очень плохо представляли себе все хитросплетения этого сложного и неоднозначного периода нашей истории. В итоге складывалась достаточно упрощённая идеологическая система взглядов, согласно которой казачество во время Гражданской войны сражалось за царя против большевиков, силой захвативших власть в стране. Внутренние системы в таких обществах, как правило, базировались на дореволюционных корпоративно-сословных порядках, подразумевавших под собой жёсткую систему иерархии. Однако в современных условиях, такие системы опирались лишь на харизматические качества своих лидеров, и если такая организация теряла своего лидера, то резко начинала «проседать» и, как минимум, теряла свою значимость. Этим и были вызваны те трудности, с которыми столкнулось казачество в новых политических условиях.
После принятия в 1991 г. закона РСФСР «О реабилитации репрессированных народов», а затем постановления Верховного Совета Российской Федерации 1991 г. «О порядке введения в действие Закона РСФСР “О реабилитации репрессированных народов”; указа президента Российской Федерации 1992 г. «О мерах по реализации Закона Российской Федерации “О реабилитации репрессированных народов” в отношении казачества» казачьи организации получили официальную возможность активно заниматься как общественной, так и политической деятельностью. Возникшие казачьи общественные объединения, опираясь на огромный энтузиазм своих членов, стали активно влиять на политику государства, особенно в регионах традиционного проживания казачества (Краснодар, Ростов-на-Дону и некоторые регионы Северного Кавказа). Однако казачьи организации повели себя немного иначе, чем рассчитывали авторы законов. Многие из этих объединений настолько активно включились в политическую жизнь, что оказывали серьёзное давление на местные власти, в особенности в южных регионах страны95. Таким образом, Российское государство в конце 1980-х – начале 1990-х гг. столкнулось с вызовом со стороны политически разнородных и идеологически разнонаправленных казачьих объединений. Выражалось это в том, что некоторые казачьи общества, интерпретируя по своему усмотрению закон о «реабилитации репрессированных народов», используя ангажированные публикации в СМИ и политическую нестабильность внутри страны, неожиданно начали требовать «своих» бюджетных денег, возврата «своих» зданий и другого имущества96. Более того, через две недели после II Съезда Союза казаков России, состоявшегося в июне 1991 г., в Новочеркасске создаётся «Совет атаманов Юга России», на котором провозглашается «Союз казачьих республик и присоединившихся к ним казачеств Юга России». Данный «Союз» в ультимативной форме потребовал от Президента РСФСР Б.Н. Ельцина признания пяти самопровозглашённых казачьих республик97. Вдохновителем данной авантюры был один из атаманов «Союза казаков России» Юрий Александрович Голушкин, который, на наш взгляд, слишком буквально воспринял прозвучавшие на II Съезде требования признания СКР правопреемником дореволюционного казачества и получения (реституции) в распоряжение организации собственности, принадлежавшей Всевеликому Войску Донскому. Реакция власти на такого рода тенденции оказалась предсказуема. Поддержав «возрождение» казачества двумя первыми указами Президента в 1992-1993 гг., власть затем резко прекратила поддержку казачьих обществ и на законодательном, и на ведомственном уровнях. Таким образом, действия некоторых казачьих атаманов привели к констатации властью того факта, что казачество в роли общественной силы практически полностью неуправляемо. Следовательно, казачьи общественные организации являются источником дестабилизации внутри государства. В условиях отсутствия идеологии внутри российского общества, смены государственного устройства страны на менее централизованную по сравнению с СССР систему, порождение этой сменой множества национальных конфликтов и в РФ, и на постсоветском пространстве, формировались идеи национально-государственного самоопределения казачества. Эта мысль завладела умами части лидеров «казачьего возрождения», что привело к идеологическому расколу. Чехарда и разброд внутри самих обществ, вскоре, привели к внедрению в их состав представителей криминалитета, которые вытеснили из руководства объединениями многих лидеров действительно боровшихся за духовное и материальное «возрождение» казачества. По мнению С.Е. Донцова, данные проблемы привели к тому, что работа в этих обществах была переведена в сторону демагогии, а объединения превращались в некое подобие криминальных сходок
Идейно-политические ориентиры процесса «возрождения» и их роль в консолидации Российского казачества .
Также в ряде казачьих кругов оживились идеи о создании «независимой и самостийной Казакии» – объединённого государства казаков199. Однако данные тенденции не нашли реальной поддержки у большей части населения Дона и Кубани, так как оно понимало, что действия такого рода могут иметь серьёзные последствия в виде распада страны. Для большинства патриотически настроенных казаков, опиравшихся на так называемую идею «Русского мира», носившую «имперский характер», это было неприемлемо. Хотя следует заметить, что мысли, связанные со своим территориальным образованием, бытовали среди казачества достаточно долго. В 1994 г. в газете «Невские казачьи ведомости» было напечатано политическое заявление Совета атаманов Юга России, в котором атаманы требовали возврата отнятой земли и национального достояния200. Но, ни государство, ни основная масса самих казаков не поддержали данные требования. Однако из идеи своего территориально административного образования, заложенной в данном идейно-политическом направлении мысли, возник новый, не менее острый дискурс, который, также как и первый, достаточно серьёзно разделил казачество. С самого начала процесса «возрождения» в казачьей среде неоднократно поднимался вопрос об определении казачества как отдельного народа. Причём речь шла (и до сих пор идёт) именно о народности, иначе говоря, этносе. Данное положение чаще всего аргументируется ссылками на историко-культурные традиции, на особое состояние казачества в дореволюционной России, известную политическую автономию и иными суждениями, которые, по мнению некоторых представителей казачества, доказывают этническое своеобразие казаков (главным образом, казаков Дона) в дореволюционный период. Следует отметить, что от взгляда на данную проблему, в немалой степени, зависит и правовая обоснованность мер, осуществляемых ныне по «возрождению» казачества, и взаимоотношение последнего с государством. Это было продемонстрировано в начале 1990-х гг., изданием Указа Президента Российской Федерации № 632 «О мерах по реализации закона Российской Федерации “О реабилитации репрессированных народов” в отношении казачества», в котором казаки определяются как «культурно-этническая общность», что вызвало недовольство достаточно большой части казачества.
В одной из статей журнала «Голос казака» приводится интервью с В.Н. Королёвым201 – историком из Ростовского государственного университета, представителем донского казачества, который достаточно подробно обосновал мнение местных казачьих деятелей по данному вопросу. Королёв говорит о том, что с правовой точки зрения, юридически, казаки, безусловно, считались сословием, поскольку и в царских, и в советских узаконениях казачество обозначалось именно в качестве сословия. Однако учёный тут же ставит вопрос: «Являлись ли казаки сословием на самом деле, с позиции повседневной жизни, с точки зрения науки»? Отвечая на этот вопрос, Королёв говорит о том, что казаки не подходят под данное определение. Обосновывает он это тем, что под сословием, как правило, понимают или социальную группу, обладающую закреплёнными в обычае или законе и передаваемыми по наследству правами и обязанностями, или общественную группу, объединяющую людей, которые занимают одинаковое юридическое положение в государстве. Однако, проводя сравнение с классическим примером сословий во Франции XV-XVIII вв., где существовало три сословия – духовенство, дворянство и так называемое «третье сословие», Королёв выявляет ряд противоречий. Сравнивая положение казачества в России с положением вышеперечисленных сословий во Франции, он отмечает такие особенности казачества, которые были нехарактерными для классических сословий. Здесь следует заметить, что исследователь анализирует вопрос возникновения сословий в достаточно узких рамках. По нашему мнению, не корректно проводить сравнение исключительно с французской сословной системой. Франция и Россия (так же как Англия, Испания, Италия и другие страны) имели свои особенности формирования сословной системы, которые имели как общие, так и отличные друг от друга черты. Поэтому данный вопрос требует более широкого анализа. Возвращаясь к вопросу сословности казачества, следует отметить те черты, которые, по мнению Королёва отличают казачье сословие от «классических» сословий Франции.
Первая заключается в том, что, в отличие от сословий, казаки обладали своей собственной территорией, имевшей соответствующие границы с самоуправлением атаманов, которые выполняли разнообразные функции главнокомандующего, управляющего Войсковым кругом – народным собранием, имеющий Войсковую канцелярию – в качестве правительства, обладающего своим бюджетом, а также местными командами, полицией и т.д. Вторая – если казаки были сословием, то как же понимать, что они сами делились на сословия? В качестве довода Королёв замечает, что в первой половине XIX в. большинство казаков были земледельцами, но существовал и так называемый «верхний класс» - донское казачье дворянство. Причём казачье дворянство входило в состав российского дворянского сословия, куда рядовые казаки, конечно же, не имели доступа. Также можно зафиксировать и казачье торговое сословие, и казачье духовенство. Следует упомянуть и о казачьей интеллигенции («прослойке») – учителях, врачах, инженерах, юристах и т.д. В итоге Королёв констатирует, что казачество само состоит из сословий. По мнению учёного, это подтверждает его тезис о том, что казачество является народом. Хотя некоторые прослойки можно наблюдать во всех сословиях. Ни дворянство, ни купечество, ни крестьянство не являлись строгими и монолитными. Более того, их правовое и экономическое положение изменялось в зависимости от правящего монарха (ярким тому примером служит внутренняя политика Екатерины II и Павла I). Здесь, скорее, можно говорить о процессе расслоения внутри самих сословий на протяжении всей российской истории.
Третья черта: члены одного сословия должны занимать одинаковое юридическое положение в государстве. Королёв сравнивает положение двух казаков одной станицы – Василия Васильевича Петрова и Василия Васильевича Орлова-Денисова. Первый – рядовой казак, труженик-земледелец, на собственной частной земле. Он не грамотен, или едва грамотен. Второй – герой Отечественной войны 1812 г. генерал, граф-адъютант Его Величества, генерал от кавалерии. У него тысячи десятин земли и сотни крепостных крестьян. Это два казака Пятиизбянской станицы. Тут Королёв ставит вопрос, могут ли представители одного сословия находиться в столь разном социальном статусе? Из вышеперечисленного Королёв делает вывод, что эти два казака – явно принадлежат к представителям разных сословий одной этнической общности, следовательно, вышеперечисленные «атрибуты» характерны для этноса, а не для сословия.
Борьба за принятие Федерального закона «О Российском Казачестве» и её влияние на последующие законодательные акты
Распад Советского Союза привёл к возникновению новых независимых государств. Процесс их формирования вызвал социально-политические процессы, которые, в большинстве своём, приняли форму межэтнических конфликтов. Проблема межэтнических конфликтов является одной из главных не только для стран постсоветского пространства. Сегодня мы наблюдаем ситуацию, когда и экономические, и социальные, и политические конфликты всё больше оказываются связанными с этническими, языковыми, религиозными и культурными противоречиями. Новыми в современной ситуации являются интенсивность и острота, с которыми в последней трети XX – начале XXI вв. проявляются межэтнические столкновения. Главной их чертой явилось то, что они были основаны на борьбе различных политических группировок за влияние в новообразованных республиках. Причины же их масштабного проявления, на наш взгляд, в основном заключается в двух аспектах: 1. С исчезновением СССР произошла смена идеологий. Коммунистическую идеологию сменила идея нации. В этой связи в образовавшихся новых государствах сформировались представления о том, что сообщество, основанное на этнических признаках и этнической самоидентификации, обязательно должно институционально и законодательно оформиться, то есть сложиться как нация305. Идея нации оформлялась в кругах элиты и национальной интеллигенции того или иного народа как средство борьбы за политическое влияние и реализовывалась с достижением господства в государстве той или иной этнической группы. 2. При формировании новых независимых государств, оказался нарушен принцип, согласно которому этническая и национальная единицы должны совпадать, то есть определенная этническая группа должна доминировать в государстве. В странах постсоветского пространства при оформлении новых государственных систем после распада СССР, в них ещё существовал некий вакуум – отсутствие доминирования какой либо этнической политической группы. В результате обычное явление – несовпадение государственных границ с этническими – приобрело неожиданную остроту. Данная проблема напрямую затронула русских, в том числе и казачество – как часть русскоязычного населения в странах бывшего Советского Союза. Наибольшую остроту «казачий вопрос» приобрёл в межэтнических конфликтах на Северном Кавказе, Приднестровье, а также в обострившихся противоречиях казачьих организаций Казахстана с властями этой Республики.
Обращаясь к работам многочисленных исследователей, необходимо отметить, что все они сходятся на том, что постсоветское пространство306 стало новым фактором в международных отношениях. В этой связи произошёл рост интереса и к этнической проблематике. В нашей стране изучение особенностей системы Советского государства в конце 1980-х гг., формирования постсоветского пространства и возникновения этнических конфликтов на его территории стало развиваться с конца 1980-х - начала 1990-х гг. Главной чертой в работах отечественных исследователей можно считать то значительное внимание, которое уделялось и уделяется теоретико-методологическим аспектам анализа этнических конфликтов. Основными проблемами, на которые делался акцент в исследованиях, были: сущности этноса как социальной системы; понимание сущности нации, ее природы и проблем национальной идентификации; вопросы о методологических подходах к анализу этнических конфликтов.
Помимо вышеуказанных, отдельно затрагивался вопрос о федерализме (будь он основан на ленинской доктрине территориально-государственного самоопределения наций, или классической традиции понимания федерализма как формы «внеэтнической» региональной демократии), как средстве предупреждения межэтнических конфликтов внутри государственного образования. Исследователей данной проблемы можно разделить на две группы: Первая – рассматривает федерализм в этническом контексте (т.е. национально-территориальная организация федерации) как альтернативы унитарной государственности307. Вторая отмечает, что этнический федерализм основывается на идеологии «социалистического федерализма», хотя его сторонники и не признают этого и полагает, что именно такой подход позволит уйти от недостатков прежней национальной политики308.
По вопросу межэтнических конфликтов следует отметить точку зрения С.Н. Абашина. Он подчёркивает, что образовавшееся в результате распада СССР постсоветское пространство, как поле для этнических конфликтов, начало формироваться не в 1991 г., а начиная с 1920-х гг., т.е. после победы большевиков в Гражданской войне, когда новое правительство начало осуществлять административно-территориальные преобразования на территории СССР309. Оно формировалось вплоть до окончания Второй Мировой войны, когда советским правительством было произведено окончательное национально-государственное размежевание территорий, вошедших в состав Советского Союза310.
Начиная с 1920-х гг., партия проводила кадровую политику, направленную на формирование в национальных регионах собственной политической элиты. Реальные рычаги власти национальные элиты получали в ходе образования автономий, а отношения с Центром и упрочение позиций на местах стали доминантой государственного строительства и сопровождались глубокими трансформациями собственно этнической жизни. Объективные противоречия и борьба между политическими целями центральной власти и наличным механизмом их реализации пронизывали всю историю становления национальных структур управления и самоуправления311. В результате в целом ряде регионов стала складываться особая этносоциальная стратификация, которая поставила этнические группы в неравное положение и, тем самым, создала благоприятные условия для развития одних групп при резком ограничении возможностей для других. В тоже время, как отмечает М.Ф. Полынов, ещё на ХII съезде РКП (б) (1924 г.) выступивший с политическим докладом Г.Е. Зиновьев, касаясь национального вопроса отмечал, что он уже решён новым правительством312 (видимо правительство не рассматривало волнения на Северном Кавказе как этнический конфликт).
Российское казачество в Приднестровском конфликте
Но сами статьи были сформулированы довольно туманно. Статья 3 говорит о признании и осуществлении права репрессированных народов на восстановление территориальной целостности, существовавшей до «антиконституционной политики насильственного перекраивания границ»436. Однако не дается конкретной даты или периода, от которого шел бы отсчет «антиконституционной политики». Например, если брать точку отсчета этой «антиконституционной политики перекраивания границ» от октября 1917 г., то большинство земель в тех районах, до событий Октябрьской революции и Гражданской войны, принадлежало терским казакам. Кроме того, сторонниками включения Пригородного района в состав Республики Ингушетия, забывается последний абзац статьи, который говорит о том, что в процессе реабилитации репрессированных народов не должны ущемляться права и законные интересы граждан, которые проживают в настоящее время на территориях репрессированных народов
Статья 6 касается территорий репрессированных народов и говорит о том, что восстановление национально-территориальных границ, которые существовали до их антиконституционного насильственного изменения, осуществляется на основе их волеизъявления. Таким образом, если бы казачество потребовало назад те территории, которые принадлежали им до 1917 г., то пришлось бы полностью перекраивать политическую карту Северного Кавказа, так как после Гражданской войны терское казачество подверглось массовым переселениям, так как выступало против большевиков в Гражданскую войну.
Таким образом, принятый закон не оговаривал конкретные ключевые даты, был написан слишком расплывчато. Помимо этого, не были приняты подзаконные акты, устанавливающие точные указания по его применению и толкованию. На наш взгляд, данный законопроект носил ярко выраженный популистский характер. У ингушской стороны он рождал завышенные ожидания и надежду на скорейшее урегулирование острой проблемы, а у осетинской - опасения за одностороннее его решение, без учета интересов этнических осетин, угрожая целостности республики. По справедливому замечанию профессора В.А. Тишкова: «закон о реабилитации репрессированных народов сочиняли и лоббировали люди, малосведущие в этнических и правовых материях, или те отчаянные активисты из числа репрессированных народов, использовавшие болезненную память и воспаляющую риторику для собственного политического утверждения или расширения своей власти на местах»438. И действительно, статьи были сформулированы так, что в таком этнически пёстром регионе, как Северный Кавказ они рождали новые противоречия.
После принятия этого закона последовала незамедлительная реакция руководства Северной Осетии - в ноябре 1991 г. чрезвычайная сессия Верховного Совета Северной Осетии утвердила создание Государственного комитета самообороны республики439. В конце 1991 - начале 1992 г. были созданы отряды Республиканской гвардии и народного ополчения Северной Осетии. В ответ были созданы Ингушские силы самообороны в селах Майское, Куртат и Дачное. 30 ноября 1991 г. жители трех ингушских районов приняли участие в референдуме по вопросу: "Вы за создание Ингушской республики в составе РСФСР с возвратом незаконно отторгнутых ингушских земель со столицей во Владикавказе?". 92,5 % от принявших участие в голосовании дали положительный ответ 440. Однако уже через год Верховный совет Российской Федерации принял закон «Об образовании Ингушской республики в составе РФ» без демаркации границ. Российское руководство не спешило приступить к реализации им самим принятого закона о реабилитации репрессированных народов. Москва явно стала склоняться на сторону осетин, считающихся самым лояльным к России народом на Северном Кавказе. В Чечено-Ингушетии уже в конце 1980-х гг. происходили достаточно сильные волнения. После образования Ингушской республики в составе России (4 июня 1992 г.) республиканские националисты, апеллируя к итогам референдума, начинают усиливать давление на Москву с целью скорейшего присоединения Пригородного района и правобережья Владикавказа в состав нового национально-государственного образования. Напротив, лидеры Северной Осетии и национальных объединений этой республики потребовали введения моратория на третью, шестую и седьмую статьи Закона «О реабилитации репрессированных народов». В течение 1992 г. в двух соседних республиках окончательно формируются идеи о «восстановлении исторической справедливости» любой ценой, а также о защите территориальной целостности, а 31 октября происходит вооружённое столкновение.
Давая свою оценку данному конфликту, многие исследователи считают, что он был спровоцирован ингушскими вооружёнными формированиями. Н. Ф. Бугай и А. М. Гонов считают, что причиной нападения стал вопрос о принадлежности Пригородного района. По их мнению, «непосредственно вооруженный конфликт начался в ночь на 31 октября 1992 года, когда ингушские вооруженные группы завязали бои с силами осетинской милиции, ОМОНа, народным ополчением и республиканской гвардией в ряде населенных пунктов Северной Осетии, в том числе и на окраинах Владикавказа»441. Аналогичного мнения придерживается и В.А. Шнирельман. «Открытое столкновение осетин с ингушами, – пишет он, – произошло 31 октября – 5 ноября 1992 г. Существенно, что в нападении принимали участие назрановские ингуши»442 (хотя следует отметить, что учёный отрицательно оценивает действия осетинской стороны и также как и А.И. Тетуев443 обвиняет их в геноциде и этнической чистке). Таким образом, ни у кого не возникает сомнений, что именно действия ингушских незаконных вооружённых формирований стали поводом к началу конфликта.
1 ноября 1992 г. президент России Борис Ельцин издал указ о введении на территории Пригородного района чрезвычайного положения444. В этот же день во Владикавказ были переброшены два полка ВДВ, вместе с частями 42-го армейского корпуса и подразделением внутренних войск, которые двинулись в Пригородный район, для разведения конфликтующих сторон445. Эти события заставили правительство РФ взглянуть на межэтнические проблемы под другим углом. С 1992 г. федеральный центр ввел мораторий на любые изменения территориальных границ субъектов РФ446. Таким образом, конфликт оказался заморожен, но не решен.
Официальная оценка событий 1992 г. Республикой Северная Осетия - Алания была закреплена в материалах XVIII сессии Верховного Совета Североосетинской ССР (ноябрь 1992 г.) и 2-го съезда осетинского народа (май 1993 г.). В этих материалах конфликт трактуется как заранее подготовленная, тщательно спланированная, технически оснащенная, поддержанная большей частью ингушского населения Северной Осетии вероломная агрессия бандитских формирований ингушей против суверенной Североосетинской ССР с целью захвата и отторжения части Пригородного района и правобережья г. Владикавказа, присоединения их к вновь образованной Ингушской Республике. Руководством Совета Обороны Республики Северная Осетия-Алания был принят тезис о «невозможности совместного проживания с ингушами», который был отменен только в 1997 г. при содействии специального представительства Президента РФ по вопросам урегулирования осетино-ингушского конфликта