Решение топливной проблемы в Поволжье в 1918 – 1941 ГГ Воейков Евгений Владимирович

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА 1. Историография и источники 31

1.1. Историография 31

1.2. Виды и особенности источников 50

ГЛАВА 2. Освоение местных топливных ресурсов в 1918-1929 гг 71

2.1. Топливная проблема и формирование структур топливной промышленности 71

2.2. Заготовка дров 98

2.3. Торфоразработки 126

2.4. Новый вид топлива - горючие сланцы 148

ГЛАВА 3. Форсированная добыча местных видов топлива в 1930-1941 гг 164

3.1. Топливный дефицит и органы управления топливной промышленности 164

3.2. Дровозаготовки 188

3.3. Развёртывание крупномасштабных торфоразработок 218

3.4. Сланцевая промышленность 245

ГЛАВА 4. Руководящие кадры топливной промышленности 269

4.1. Руководители 1918-1929 гг 269

4.2. Директорский корпус иИТР в 1930-е гг 290

ГЛАВА 5. Условия труда и быта рабочих и служащих на местных заготовках топлива 314

5.1. Условия труда и заработная плата 314

5.2. Быт работников топливной промышленности 346

ГЛАВА 6. Экологические последствия эксплуатации лесов 368

6.1. Состояние лесов региона в периоды Гражданской войны и нэпа 368

6.2. Влияние массовых заготовок топлива 1930-1941 гг.на лесной фонд региона 398

Заключение 412

Список использованных источников и литературы

• Виды и особенности источников
• Заготовка дров
• Развёртывание крупномасштабных торфоразработок
• Директорский корпус иИТР в 1930-е гг

Введение к работе

Актуальность темы исследования определяется тем, что в рассматриваемый в диссертации исторический период был осуществлен уникальный комплекс мероприятий по крупномасштабному использованию местных видов топлива в экономике советской России, что обеспечило возможность функционирования в годы Гражданской войны и довоенной индустриализации. Природно-климатические условия России предполагают повышенное внимание государства и общества к топливным ресурсам. Представляется, что государственным структурам при разработке стратегии экономического развития России следует учесть имеющийся исторический опыт развития данных отраслей топливной промышленности.

Между тем, топливная промышленность Поволжья в рассматриваемых хронологических рамках является практически не исследованной темой. Отечественной и зарубежной исторической наукой не создано обобщающих и монографических трудов по истории торфяной и сланцевой промышленности России. Дровозаготовительная отрасль топливной индустрии продолжает рассматриваться историками исключительно в рамках общего развития лесной промышленности России. Информация о разработке и использовании дров, торфа и горючих сланцев встречается в исторической литературе отдельными фрагментами, не позволяющими создать целостную картину развития данных отраслей топливной промышленности.

Россия в настоящее время располагает 23% мировой площади покрытых лесом земель и 22% мирового запаса древесины. Занимая первое место в мире по площади лесов, Россия получает доходы от лесного сектора в объёме 1,7% ВВП и 2,4% экспорта; в то же время в Финляндии лес даёт 18% всего промышленного производства и более трети экспортных доходов¹. Президент Российской Федерации на заседании президиума Госсовета в Улан-Удэ подверг критике работу Федерального агентства лесного хозяйства (Рослесхоз) и подчеркнул: «Огромный экономический потенциал лесного сектора не реализован... Отрасль в целом находится в критическом состоянии» . В этой связи учёт исторического опыта эксплуатации лесов России представляет одну из важнейших национальных задач страны.

Россия также занимает первое место в мире по запасам торфа. Её доля в общемировых запасах составляет, по различным оценкам, от 40 до 60%. Но первенство РФ по запасам данного вида энергоресурсов не соответствует её положению в списке ведущих заготовителей. Мировым лидером является Финляндия, на которую приходится около трети общемировой добычи.

Реконструкция истории разработки местных видов топлива, как в целом по стране, так и на уровне отдельных регионов, является на сегодняшний день

См.: Редько Г. И., Редько Н. Г. История лесного хозяйства России. М., 2002. С. 428; Щепот-кин В. Как очистить «золото» от копоти // Российская Федерация сегодня. 2012. № 07-08. Апрель. С. 38.

Латухина К. Двойка за волокиту // Российская газета. 2013. 12 апреля.

важным направлением научных исследований. Изучение опыта освоения местных топливных ресурсов Поволжья в 1918-1941 гг. даёт возможность его применения для решения современных экономических и экологических проблем.

Объектом исследования является топливная промышленность Поволжья в 1918-1941 гг.

Предмет исследования составили явления, процессы и отношения, возникшие в ходе становления и развития топливной промышленности Поволжья в годы Гражданской войны, нэпа и индустриализации. В работе отражены: топливный кризис 1918-1921 гг. и дефицит топлива 1930-1941 гг.; специфика организационного строительства топливной индустрии; динамика то-пливозаготовок и объемов потребления топлива; кадровая политика и уровень компетенции руководящих работников; условия труда и быта рабочих и служащих; экологические последствия массовых вырубок лесов в Поволжье.

Территориальные рамки диссертационного исследования охватывают современные Пензенскую, Самарскую, Саратовскую, Ульяновскую области и республики Мордовия, Татарстан и Чувашия, относящиеся к Поволжскому региону. Данные административно-территориальные образования имели общие черты в отношении добычи указанных видов топлива.

В рамках Поволжья в 1918 г. находились Казанская, Пензенская, Самарская, Саратовская и Ульяновская губернии. В 1920-е гг. возникли Татарская и Чувашская АССР. В Среднем Поволжье в мае 1928 г. была создана Средне-Волжская область, преобразованная в 1929 г. в Средне-Волжский край и далее - в Куйбышевскую область. В Нижнем Поволжье организовалась Нижне-Волжская область, ставшая затем Нижне-Волжским, с 1934 г. Саратовским краем. В декабре 1934 г. на основе автономной области в составе Средне-Волжского края образовалась Мордовская АССР, которая в 1936 г. вышла из состава Куйбышевского края. В 1939 г. была создана Пензенская область.

В экономическом делении страны после 1917 г. территории современных Пензенской, Самарской, Ульяновской областей и Республики Татарстан традиционно относились к Среднему Поволжью¹. Включение в данном исследовании Мордовской и Чувашской АССР в состав Поволжья обусловлено спецификой формирования их территорий².

См.: Антипович М. С. Значение отдельных видов топлива в различных районах СССР в разных группах промышленности в настоящее и дореволюционное время // Топливное дело. 1923. № 7-8. С. 63, 66; Лебедев Н. Средне-Волжский район. М., 1927. С. 7.

Основная часть Республики Мордовия до 1928 г. входила в состав Пензенской губернии, в 1928-1936 гг. - в Средне-Волжский край. Казанская губерния, на основе которой в 1920-е гг. образовались Татарская и Чувашская АССР, традиционно относится исследователями к Среднему Поволжью. В 1920 г. при создании Чувашской автономной области в её состав вошли Цивильский, Чебоксарский и Ядринский уезды бывшей Казанской губернии. При образовании Чувашской АССР в 1925 г. к ней был присоединён Алатырский уезд Ульяновской губернии. Таким образом, основная часть территории Чувашии в рассматриваемый в диссертации период была сформирована из уездов Казанской и Ульяновской губерний, относящихся к Среднему Поволжью. Северная граница добычи горючих сланцев в 1930-е гг. также находилась в пределах Чувашской АССР.

Нижнее Поволжье в диссертации представлено исключительно Саратовской областью¹.

Хронологическими рамками работы выбраны 1918-1941 гг. Данный период характеризуется началом топливного кризиса в условиях Гражданской войны и последующим хроническим дефицитом топлива, сохранявшимся вплоть до начала Великой Отечественной войны. При этом следует отметить, что в указанных хронологических рамках отчётливо выделяются два сущест-венно отличающихся друг от друга периода: 1918-1929 гг. и 1930-1941 гг. Применительно к рассматриваемой в данном исследовании теме 1929 г. в Поволжье следует считать переходным периодом от стабильного и медленного наращивания темпов индустриального развития второй половины 1920-х гг. к ускоренному скачку 1930-х гг. В годы довоенной индустриализации произошёл выход на качественно новый уровень добычи местных видов топлива⁴.

Верхней границей хронологических рамок диссертации выбран 1941 г., совпадающий с завершающим этапом индустриализации в условиях мирного времени и началом Великой Отечественной войны.

Методология и методы исследования базируются на выработанных исторической наукой средствах познания объективной реальности. Научная работа предполагает сочетание общенаучных и специальных методов исследования. В рамках общих теоретических способов познания применялись дедуктивный и индуктивный методы. В частности, в условиях недостаточной изученности региональной специфики и преобладания в научной литературе и опубликованных источниках информации по развитию топливной промышленности в целом по стране дедукция позволила выделить особенности развития рассматриваемых отраслей топливной индустрии в Поволжье по сравнению с общероссий-

Территории Сталинградской и Астраханской губерний (областей), Калмыцкой АО и Области немцев Поволжья были оставлены за рамками исследования в силу отсутствия на их территории значительных разработок местных топливных ресурсов - дров, торфа и горючих сланцев.

Авторы работ по социально-экономической истории нэпа в Поволжье датируют его окончание в диапазоне от 1927 г. до 1929 г. Анализ точек зрения см.: Ягов О. В. Кустарно-промысловая кооперация Поволжья в условиях реализации новой экономической политики. Самара - Пенза, 2008. С. 9 - 10.

Объёмы промышленной торфодобычи Средне-Волжского края составили: 68,9 тысячи тонн в 1928 г., 67,7 тысячи в 1929 г., 87 тысяч в 1930 г.; выход на уровень 170 тысяч тонн произошёл только в 1931 г. Добыча сланцев на Кашпирском и Ундоровском рудниках развернулась в 1930 г., на Захарьевском и Савельевском - в 1931 г. В ходе реформы лесной промышленности 1929-1930 гг. вместо существовавших в 1920-е гг. производственных районов и участков в лесных трестах были образованы леспромхозы, их формирование в Поволжье произошло во второй половине 1929 г. - первой половине 1930 г.

Период индустриализации отличался от эпохи 1920-х гг. применительно к рассматриваемым видам топлива рядом качественных параметров: новые объёмы заготовок дров, торфа и сланцев, в разы превосходящие показатели Гражданской войны и нэпа; использование на лесозаготовках и торфоразработках автотранспорта, существенное увеличение в регионе количества торфяных машин и механизация сланцевых рудников; усиление внимания государства к улучшению условий труда и быта рабочих и создание принципиально новой сферы культурного досуга.

скими тенденциями. Индуктивный метод стал основным средством поиска закономерностей развития процесса освоения местных топливных ресурсов от микроуровня частных фактов, характерных для отдельных губерний, краёв, областей, автономных республик, к обобщениям в масштабе региона и страны в целом. В тесной взаимосвязи с указанными методами применялись также анализ, синтез и метод восхождения от абстрактного к конкретному.

Историческая наука располагает собственным набором инструментов познания. В первую очередь следует отметить диалектический метод, предполагающий рассмотрение явлений в состоянии изменений и взаимосвязи с конкретными условиями исторического периода. Именно благодаря этому универсальному средству удалось в рамках данного научного исследования выявить некоторые явления и тенденции, частично противоречащие сложившимся в историографии стереотипам. В частности, это касается сделанных на основании тщательной проработки обширной фактической базы выводов о масштабе потребления древесного топлива в Поволжье, степени успешности освоения в 1930-1941 гг. сланцевых месторождений региона. В качестве дополнительных методов исторической науки применялись сравнительно-исторический и статистического анализа.

Степень разработанности темы исследования. Изучение истории топливной промышленности России началось в 1920-е гг. и привлекает внимание исследователей в начале XXI в. (подробный анализ историографии дан в первой главе диссертации). При этом наибольшее внимание уделялось развитию угольной и нефтяной отраслей топливной индустрии.

Комплексные научные труды, посвященные анализу истории заготовок древесного топлива, торфа и горючих сланцев в Поволжье в 1918-1941 гг., отсутствуют. Именно этим и объясняется обращение к изучению указанной темы исследования.

Целью диссертационной работы является изучение основных тенденций и особенностей в развитии топливной промышленности Поволжья в 1918-1941 гг., осуществлявшей заготовку дров, торфа и горючих сланцев; оценка результатов государственной политики в рассматриваемой отрасли народного хозяйства.

В соответствии с поставленной целью выдвинуты следующие задачи:

определить степень изученности проблемы и основные направления дальнейшего исследования;

проанализировать совокупность причин и факторов, приведших к топливному кризису периода Гражданской войны и топливному дефициту середины 1920-х гг. и в 1930-е гг.;

изучить процесс создания и реформирования организационных структур рассматриваемых в исследовании отраслей топливной промышленности;

раскрыть содержание государственной топливной политики и специфику ее реализации в Поволжье;

выявить факторы, препятствующие заготовке дров, торфа и сланцев, и применявшиеся топливными структурами пути решения проблем;

проанализировать кадровый состав руководителей топливной индустрии и выявить достижения и просчеты в реализации кадровой политики;

выявить динамику условий труда и быта рабочих на лесозаготовках, торфоразработках и сланцевых рудниках;

определить экологические последствия крупномасштабных лесозаготовок в Поволжье.

Источниковую базу исследования составили архивные материалы, опубликованные законодательные акты, документы партийно-государственных структур, труды и выступления государственных деятелей и руководителей отдельных отраслей промышленности, статистические сборники, документы о заготовке древесного топлива, торфа и горючих сланцев, материалы центральной и региональной периодической печати¹.

Наибольший объём информации по теме исследования содержится в архивных материалах, что обусловило их выделение в отдельную группу. В диссертации были использованы документы 172 фондов четырёх центральных и 12 региональных архивохранилищ, 160 опубликованных сборников документов, законодательных актов, материалов статистики, мемуаров. Ценные сведения удалось получить из публикаций 36 журналов и 33 газет, большинство которых издавалось в 1920-е - 1930-е гг. Совокупность проработанных источников дала возможность показать ход решения топливной проблемы в Поволжье, выявить характерные тенденции и специфику развития рассматриваемых отраслей топливной промышленности.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые в отечественной историографии дается обстоятельный анализ процесса освоения древесного, торфяного и сланцевого видов топлива Поволжья в 1918-1941 гг. В частности, исследованы малоизученные вопросы, связанные с топливным кризисом периода Гражданской войны и топливным дефицитом 1930-х гг.; проанализировано влияние состава руководящих кадров, процессов механизации, условий труда и быта рабочих, стахановского движения на развитие производственного процесса; показана связь крупномасштабных лесозаготовок с ухудшением экологического состояния лесов. В научный оборот введены неисследованные архивные материалы, выявлены причины перехода к новому топливному курсу в стране и рассмотрена его региональная специфика. Впервые приведена динамика заготовок указанных видов топлива в Поволжье на основе извлечённых из широкого круга источников количественных показателей и самостоятельно произведённых подсчётов.

На защиту выносятся следующие основные положения, в которых нашла отражение научная новизна и основная концепция диссертационного исследования:

1. Необходимость освоения местных топливных ресурсов диктовалась рядом объективных обстоятельств. Боевые действия Гражданской войны на протяжении ряда лет не давали возможности использовать месторождения Донбасса и Баку. Помимо этой причины топливный кризис 1918-1921 гг. и де-

Подробный анализ источниковой основы исследования представлен в первой главе.

фицит топлива в середине 1920-х гг. и в 1930-е гг. были вызваны идентичными факторами: недостаточными объёмами добычи угольной и нефтяной промышленности, которые не полностью удовлетворяли потребности страны в топливе; неравномерностью размещения основных топливных баз по территории страны и связанной с этим необходимостью доставки на дальние расстояния угля и нефти; ситуацией с транспортом, который не справлялся с повышенным объёмом перевозок.

1. Дровозаготовительная, торфяная и сланцевая отрасли топливной промышленности функционировали в условиях периодических реорганизаций руководящих структур на уровне наркоматов и главков и их подразделений на местах, что создавало нестабильность в работе. Ошибочным следует считать решение центральных хозяйственных органов развивать торфяную промышленность Поволжья с 1923 г. в децентрализованном виде. Дровозаготовительная отрасль также не была структурирована в рамках одного отраслевого объединения. Данный вид топлива заготавливали предприятия и организации различных наркоматов и главков, что привело к проблеме их несогласованного взаимодействия. В годы индустриализации существенную поддержку лесозаготовительным организациям, торфяным хозяйствам и сланцевым рудникам оказывали партийные и советские структуры районного и областного уровня.

2. В рассматриваемый в диссертации период государство проводило активную политику по внедрению в топливный баланс страны местных видов топлива - дров, торфа и горючих сланцев. Подобный повышенный интерес к альтернативным по сравнению с традиционными углём и нефтью видам энергоресурсов был обусловлен в 1918-1921 гг. острым топливным кризисом, начавшим складываться ещё в годы Первой мировой войны. Руководство страны искало новый вариант топливной политики. Попытка вернуться к дореволюционному курсу с преимущественной ориентацией на нефтяное и угольное топливо была предпринята в период нэпа. Одновременно наблюдалось сокращение финансирования торфяной и сланцевой промышленности, вызвавшее кризис соответствующих отраслей. При этом дрова по-прежнему занимали важное место в топливном балансе страны и особенно Поволжья. Отдельные предприятия и тресты продолжали в значительных объёмах использовать древесное и в меньшей степени торфяное топливо, считая его по параметрам дешевизны и простоты доставки более привлекательным, чем дальнепривозные мазут и уголь.

3. Новый курс топливной политики государства, направленный на активное использование местных видов топлива, в наиболее полном и комплексном виде оформился в 1930-е гг., когда возникший топливный дефицит заставил руководство СССР значительно увеличить заготовки древесного топлива, торфа и возродить ликвидированную в середине 1920-х гг. сланцевую отрасль. В ходе индустриализации взятый руководством страны курс на крупномасштабное использование торфяного, сланцевого и древесного топлива не встретил поддержки у части директорского корпуса Поволжья, для которого более удобно было использовать на своих предприятиях высококалорийные уголь и нефть. Также местные власти отдельных областей и автономных республик рассматриваемого в диссертации региона не придавали особого значения торфяному и

сланцевому топливу из-за многочисленных проблем, возникших в ходе функционирования сланцевых рудников и торфяных хозяйств. Поэтому первоначальные планы индустриального развития Поволжья, рассчитанные на приоритетное освоение сланцевых и торфяных месторождений, были в ходе практического осуществления переориентированы на максимальное использование древесного топлива.

5. Региональной спецификой Поволжья в 1918-1929 гг. следует считать
наличие сланцевой отрасли топливной промышленности, которая в России в
годы Гражданской войны была представлена рудниками на территории только
Симбирской и Петроградской губерний. В годы индустриализации сланцевая
промышленность СССР помимо Чувашской АССР, Куйбышевской и Саратов
ской областей развивалась только в Ленинградской области.

Своеобразие топливного баланса Поволжья в 1920-е—1930-е гг. проявилось в более высокой по сравнению с общесоюзным уровнем доле древесного топлива в топливном балансе автономных республик, ряда губерний и областей, что объяснялось недостаточным развитием промышленности, удалённостью от основных месторождений угля и нефти, удобствами доставки и дешевизной дров для многих промышленных предприятий.

Спецификой торфяной промышленности рассматриваемого в диссертации региона в 1920-е - 1930-е гг. была децентрализация, в то время как наиболее крупные торфяные хозяйства СССР с 1929 г. были объединены в ведомстве Союзторфа ВСНХ и далее Главторфа Наркомата тяжёлой промышленности. Характерным отличием торфяной отрасли в Поволжье также являлось отставание уровня механизации от общесоюзных показателей, обусловленное недостаточным развитием добычи данного вида топлива в дореволюционный период, децентрализацией и отсутствием крупных торфяных хозяйств.

6. Развернуть заготовку местных видов топлива в необходимых объёмах на протяжении всего рассматриваемого в исследовании периода мешал целый комплекс проблем, вызванных объективными и субъективными причинами. Помимо многочисленных недостатков в сфере условий труда и быта, факторами, тормозившими ход работ в 1918-1920-е гг., были приводящее к переманиванию рабочих избыточное количество организаций-лесозаготовителей, недостаток и низкое качество инструментов. В 1930-е гг. к перечисленным проблемам добавились трудности вербовки колхозников на сезонные лесозаготовки и торфоразработки, сложности в применении механического оборудования и использовании автотранспорта. Поэтому на лесозаготовках, торфоразработках и сланцевых рудниках Поволжья наблюдалось частое невыполнение плановых заданий по заготовкам топлива.

7. Формирование руководящих кадров рассматриваемых отраслей топливной промышленности проходило в условиях хронического дефицита специалистов с необходимыми профессиональной подготовкой и организаторскими способностями. Недостаток квалифицированных руководителей, проявившийся в отдельных губерниях в годы Гражданской войны, особенно усилился в ходе индустриализации. Подбор руководящих кадров более успешно шёл на местах. Отдельные руководители лесных трестов, торфодобывающих предпри-

ятий и сланцевых рудников Поволжья внесли на региональном уровне значительный вклад в преодоление топливного кризиса 1918-1921 гг. и ослабление топливного дефицита в 1930-е гг. Вместе с тем среди управленцев имели место случаи коррупции, злоупотребление алкоголем и махинации с имуществом, что отрицательно влияло на производственный процесс.

8. Решение топливной проблемы в Поволжье осуществлялось в условиях дефицита средств на создание приемлемых условий труда и быта рабочих. В годы Гражданской войны наблюдался постоянный недостаток продуктов питания, входивших в состав натуральных пайков рабочих; в годы индустриализации снабжение торговых точек дефицитными продуктами питания и промтоварами на лесозаготовках, торфоразработках и сланцевых рудниках производилось нерегулярно и в ограниченном ассортименте. Частым явлением были задержки выдачи зарплаты. Система общепита в 1930-е гг. была создана на лесозаготовках, торфоразработках и сланцевых рудниках Поволжья во второй пятилетке, но удовлетворительная организация питания имела место только на отдельных участках. Жилые помещения отличались теснотой, грязью и другими бытовыми неудобствами. На торфоразработках и сланцевых рудниках наблюдался недостаток спецодежды. Все перечисленные проблемы в организации условий труда и быта вызывали постоянную нехватку и текучесть кадров в топливной промышленности рассматриваемого в диссертации региона. Первые попытки налаживания культурного досуга на лесозаготовках и торфоразработках Поволжья стали предприниматься во второй половине 1920-х гг. Из-за недостатка финансовых средств результативность указанных мероприятий была низкой. В комплексном виде организация культурного обслуживания рабочих топливной промышленности была налажена в 1930-е гг., что объяснялось проведением индустриализации и культурной революцией.

9. Крупномасштабные лесозаготовки привели к резкому ухудшению экологического состояния лесов региона, пострадавших не только от проводимых с нарушениями правил лесного хозяйства вырубок, но и от лесных пожаров и размножения насекомых-вредителей. В крупных масштабах производились так называемые самовольные порубки, осуществлявшиеся местным населением. В значительной степени неблагополучная ситуация с лесным фондом рассматриваемого в диссертации региона объяснялась ограниченным финансированием государством лесного хозяйства, что обусловило недостаточный объём лесо-восстановительных мероприятий и низкий уровень жизни работников лесничеств. Деятельность образованных в конце 1936 г. управлений лесоохраны способствовала сокращению количества лесных пожаров, нарушений правил рубки и увеличению площадей посадок леса в Поволжье.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в изучении уникального исторического опыта России по использованию различных видов топливных ресурсов и возможности применения полученной информации при разработке программ экономического развития страны и её отдельных регионов, а также в качестве рекомендаций для выработки стратегии по освоению топливных ресурсов на федеральном и региональном уровнях. Материалы диссертации используются Министерством лесного, охотничьего

хозяйства и природопользования Пензенской области для анализа исторического опыта эволюции лесного хозяйства региона в XX веке при разработке программ перспективного развития.

За рубежом и в нашей стране применяются пеллеты из отходов деревообрабатывающей промышленности и сельского хозяйства, торфяные брикеты, сланцевый газ. При этом процесс внедрения новых технологий требует изучения богатейшего исторического опыта российской топливной промышленности XX столетия, разрабатывавшей в отдельные периоды древесное, торфяное и сланцевое топливо в значительных масштабах.

Материал по деятельности лесозаготовок, торфоразработок и сланцевых рудников рассматриваемого периода может быть использован при написании обобщающих исследований, учебников и учебных пособий по истории промышленности, отечественной и региональной истории.

Степень достоверности результатов исследования. Степень достоверности научных положений, рекомендаций и выводов исследования обусловлена обширной источниковой базой исследования, основную часть которой составили архивные материалы. Совокупность проработанных источников дала возможность показать ход решения топливной проблемы в Поволжье, выявить характерные тенденции и специфику развития рассматриваемых отраслей топливной промышленности.

Содержащиеся в диссертации выводы базируются на тщательно отобранном фактическом материале и носят аргументированный характер.

Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре Новейшей истории России и краеведения Пензенского государственного университета. Основные положения и результаты исследования докладывались на 15 международных и всероссийских научных конференциях, проходивших в Москве, Нижнем Новгороде, Твери, Пензе, Кузнецке в 2000-2014 гг. Среди них следует отметить следующие: «Экология и демографические процессы в контексте истории» (г. Москва, Институт российской истории РАН, 19-20 декабря 2000 г.), «Региональные тенденции взаимодействия человека и природы в процессе перехода от аграрного к индустриальному обществу» (г. Тверь, 19-21 марта 2003 г.); «Проблемы исторической демографии и исторической географии» (Нижний Новгород, 2009 г.), «Актуальные проблемы истори-ко-экономических исследований» (Москва, 2011 г.), «Россия в мировом сообществе цивилизаций: история и современность» (Пенза, 2011 г.), «Человек в российской повседневности: история и современность» (Пенза, 2014 г.) и др.

По теме диссертационного исследования изданы монографии «Торфяная и сланцевая промышленность Поволжья в 1930-1941 гг.», «Решение топливной проблемы в Поволжье в 1918-1929 гг.», «Освоение топливных ресурсов Поволжья в 1930 - 1941 гг.». Также опубликованы 52 статьи и тезиса докладов, в том числе 20 статей в журналах, включённых ВАК при Министерстве образования и науки РФ в перечень российских рецензируемых научных журналов, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание учёных степеней доктора наук. Общий объём публикаций -85,9 п. л.

Материалы диссертации использовались автором при разработке и чтении вузовских курсов по отечественной и экономической истории, написании учебных пособий.

Виды и особенности источников

С учётом того обстоятельства, что на сегодняшний день специальные исследования по истории аппарата топливной промышленности отсутствуют, опубликованные 90 лет назад работы А. Апушкина и Н. Крживецкого сохранили свою научную ценность до настоящего времени. Топливный баланс страны и отдельных губерний в своём исследовании, базирующемся на архивах Главного управ-ления по топливу, проанализировал М. С. Антипович . Одним из первых экологическую проблему крупномасштабных лесозаготовок рассмотрел в своей статье Д. Сажин . Экологическое состояние лесов в Татарии и Чувашии было исследовано в работе Н. И. Кедрова4. Различные аспекты использования местных видов топлива в Поволжье в годы нэпа также анализировали на страницах местных журналов геологи, инженеры, экономисты, краеведы. При этом следует отметить, что вопросы освоения местных видов топлива в регионе рассматривались преимущественно с экономической или геологической точек зрения.

Исследования 1920-х гг. дали первый опыт анализа многочисленных реорганизаций топливных главков 1918-1921 гг. и положили начало формированию фактической базы о функционировании топливной промышленности советского периода.

В 1930-е-1950-е гг. ускоренное развитие индустрии вызвало повышение интереса исследователей к вопросам топливной промышленности. Наиболее значимой научной работой 1930-х гг. стала монография известного учёного-экономиста, создателя схемы районирования топливно-энергетического комплекса страны A. E. Пробста1. В ней было проанализировано развитие всех основных отраслей топливной промышленности страны, показано их районное размещение; топливный комплекс рассматривался во взаимосвязи с транспортными перевозками и размещением промышленности. Освоение местных видов топлива, в том числе торфа и горючих сланцев, оценивалось А. Е. Пробстом как достоинство со-пианистической экономики . Данный исследователь убедительно показал, что хронический дефицит топлива в дореволюционной России был связан с неравномерным размещением основных топливных баз страны и значительной дальностью перевозок угля и нефти: «При огромнейших размерах территории России подобное географическое размещение топливодобывающей промышленности приводило к оторванности основных промышленных центров страны... от их топливной базы на 1000-2000 и даже на 3000 км. В результате почти вся страна потребляла дальнепривозное топливо... Средняя дальность перевозки угля по железным дорогам составляла в 1912 г. 529 км. Подобной дальности перевозки угля не знала и не знает ни одна страна в мире. Средняя дальность пробега угля по железным дорогам... в Англии около 70 км, в Германии - 120-125 км, даже в США, находящихся по размерам своей территории в аналогичных с Европейской Россией условиях, средняя дальность пробега угля составляла 400-450 км, то есть на 20-25% меньше по сравнению с Россией» . Важность концепции А. Е. Пробста обусловлена, на наш взгляд, тем обстоятельством, что указанная неравномерность размещения топливных баз продолжала сохраняться в СССР в 1920-е—1930-е гг., создавая напряжённую ситуацию с топливом.

Истории торфяной промышленности СССР было посвящено исследование В. С. Савина4. В 1930-е гг. также издавались в массовом количестве научно-популярные работы, посвященные отдельным сторонам топливной проблемы той эпохи. Следует отметить коллективное исследование А. Г. Соколова, А. Я. Ка-бачника и А. А. Зворыкина, в котором наряду с общей характеристикой ситуации с отдельными видами топлива по стране давалась характеристика топливного баланса Татарской АССР, Средне-Волжского и Нижне-Волжского краёв с приведением таблиц расхода топлива по отдельным группам потребителей за 1930-1931 гг. В указанных научных трудах преобладала экономическая направленность рассмотрения темы; при этом оказалась недостаточно изученной региональная специфика. В русле официальной идеологии акцент делался на достижениях экономики СССР с оставлением за рамками исследования проблем развития топливной индустрии.

На региональном уровне в 1930-е гг. заметно появление отдельных работ, в которых предпринимались попытки анализа добычи торфа по Поволжью в исто-рической перспективе . Так, в частности, торфмейстер земельного управления Средне-Волжского края Ф. Н. Козулин в своей статье подробно рассмотрел торфяной фонд края; привлекая материалы статистики краевого совнархоза, показал динамику добычи торфа промышленностью и крестьянским населением за 1926-1930 гг.; проанализировал ход работ в 1930-1931 гг. Следует также отметить научно-популярную работу П. Н. Шептухина, использовавшего в качестве источников работы специалистов по торфу, постановления крайисполкома, материалы периодической печати.

В начале 1940-х гг. произошло заметное сокращение по сравнению с началом 1930-х гг. количества публикуемых научных работ по вопросам топлива, поэтому состояние заготовок древесного топлива, развитие торфяной и сланцевой промышленности в третьей пятилетке осталось в тот момент за рамками научного осмысления. Во второй половине 1940-Х-1950-е гг. осуществлялось написание работ по истории торфяной промышленности. Так, например, в кратком виде основные вехи развития добычи торфа в СССР были изложены в статьях заместителя министра электростанций А. Ф. Баусина. Следует отметить опубликованный к 40-летию Октябрьской революции сборник статей по торфяной промышленности страны, в котором ведущими специалистами рассматривались отдельные аспекты истории развития отрасли1.

В 1955 г. была написана диссертация В. А. Тюшева по истории торфяной промышленности СССР, в которой отдельные параграфы были посвящены орга-низационным структурам, быту рабочих и социалистическому соревнованию . С учётом последующего краткого и фрагментарного рассмотрения истории торфяной промышленности в научной литературе 1960-х-1980-х гг., данную работу следует рассматривать как важный вклад в развитие темы. Но широкие территориальные рамки диссертации не позволили данному исследователю выявить специфику отдельных регионов страны, в том числе Поволжья. Кроме того, в диссертации не были рассмотрены кризис торфяной промышленности в середине 1920-х гг. и многочисленные проблемы развития отрасли в годы первой пятилетки.

Заготовка дров

Способствовал усилению кризиса и перерасход топлива. Например, в Казани в марте 1920 г. на Алафузовских заводах расход дров из-за несовершенства топок и недостаточной квалификации кочегаров превышал норму на 40%. В отчёте Саратовского губернского экономического совещания отмечалось: «За последние годы расход топлива в отдельных предприятиях превышает расход довоенного времени. Объясняется это отчасти бесхозяйственностью предприятий и учреждений, отчасти - изношенностью тепловых двигателей, оборудования, ветхостью и плохим отоплением зданий»3.

Существенное значение имел и фактор использования сырых дров, которые в дореволюционный период обычно высушивались не менее года. Влажность их составляла 25-30% с теплотворностью около трёх тысяч калорий. В 1919 г., по данным К. В. Кирша, в Петрограде сжигались дрова с влажностью уже 55-58%; на одном из крупных заводов Казани - 57,4%. Теплотворность таких дров снижалась до 1500 калорий, что увеличивало их расход4.

Распространённым явлением было расхищение заготовленных дров в лесу, на складах и железных дорогах. Крестьяне весной - осенью 1917 г. провозглашали леса своей собственностью, запрещали ведение дровозаготовок без их ведома, расхищали запасы дров, осуществляли самовольную вырубку леса. В результате особенно сильно пострадали частные лесозаготовители, на долю которых прихо возможности вывезти заготовленное количество дров, находящихся на пристанях»

Руководитель ВСНХ А. И. Рыков в работе «О топливном кризисе» писал: «Наша промышленность и наша тяжёлая индустрия даже в её самых совершенных формах имеют своей основой древесное топливо, т. е. работу крестьянина и его лошади. Работа эта производится в порядке сезонных трудовых мобилизаций и на протяжении этого года происходила в условиях необычайно тяжёлого кризиса продовольствия и фуража» // Рыков А. И. Избранные произведения. М., 1990. С. 172.

В 1919-1921 гг. хищения топлива выросли до уровня серьёзной проблемы, которая привлекла внимание председателя Совнаркома В. И. Ленина, отметившего в одном из писем к ответственным работникам 30 сентября 1921 г.: «Воровство дров развито очень сильно (это и по-нятно в разорённой, холодной крестьянской стране)» . На съезде совнархозов Самарской губернии в феврале 1919 г. представитель лесозаготовительного отдела губсовнархоза отметил, что «старые запасы заготовок дровяного топлива... остались брошенными на лесосеках,., большая часть их... расхищена и сожжена де-ревней» . Случаи хищений дров в 1917 - начале 1918 гг. также отмечались в Пензенской и Симбирской губерниях4. Наибольшее количество сообщений о хищениях заготовленных дров в лесу, на железнодорожных станциях и в местах сплава в 1919-1921 гг. сохранилось в архивных и опубликованных источниках по Казанской и Саратовской губерниям5.

Топливный кризис дестабилизировал работу основного транспорта России -железных дорог. Недостаток топлива для железных дорог отмечали председатель СНК В. И. Ленин и руководитель ВСНХ А. И. Рыков6. Уже зимой 1918-1919 гг. движение поездов по железным дорогам на территории Поволжья оказалось на грани остановки . В октябре 1919 г. движение на Рязано-Уральской железной дороге почти остановилось: нефтяного топлива не было, дрова поступали в количе

Наряду с транспортом серьёзную угрозу топливный кризис представлял для промышленности. Например, в 1919 г. Саратовская губерния получила только 3% необходимого количества нефти; угля не поступало совсем. В результате, на протяжении почти всего периода Гражданской войны простаивали Вольские цемент-ные и кирпичные заводы, была закрыта Саратовская текстильная мануфактура .

Многочисленные трудности испытывали и жители городских центров. Английский историк Э. Карр подчёркивал: «Холод зимой 1918/19 и 1919/20 гг. был, вероятно, более серьёзной причиной людского несчастья и неэффективности, чем голод»4. В ноябре 1918 г. Москва располагала только 12,5% угля и торфа, 29% дров от необходимого количества5. В Самаре на заседании губсовнархоза в феврале 1919 г. было принято постановление о закрытии кинотеатров и прекращении функционирования трамвая. В мае закрылись самарские бани, население по разрешению исполкома разбирало на дрова пустые хлебные амбары6. В Саратове междуведомственное совещание 31 января 1920 г. приняло постановление о сне-сении «всех ненужных деревянных нежилых построек и заборов на топливо» .

Топливный кризис повлиял и на систему здравоохранения. Из-за невозможности согреть воду для мытья и стирки одежды десятки тысяч людей в осенне-зимний период заболевали тифом. Также возросло количество простудных и лёгочных заболеваний. В январе 1919 г. по Свияжскому уезду Казанской губернии сообщалось, что больницы в уезде без дров . В ноябре 1919 г. в Самаре возникла напряжённая ситуация с топливом: «Санитарное состояние больниц находилось в ужасном положении. Топлива и электричества не было. Водопровод из-за отсут-ствия дров был накануне прекращения своей деятельности...» . В Саратове в начале 1921 г. «казармы и лазареты по нескольку дней не отапливались, и бывали случаи, когда не хватало дров для кипячения воды»4. Дефицит топлива повлиял на рост эпидемии тифа. Только в Симбирске число заболевших сыпным тифом увеличилось с двух тысяч в 1918 г. до 40 тысяч в 1919 г. и 74 тысяч человек в 1920 г.5 Страдали от недостатка топлива также учебные заведения и различные учреждения6.

Развёртывание крупномасштабных торфоразработок

Постоянной проблемой организаций, ведущих лесозаготовки в период нэпа, были задержки с отводом лесосек1. «Чувашлестрест» в сезоне 1925/26 г. получил лесосеки только к концу января 1926 г., поэтому местные рабочие оказались завербованы другими лесозаготовителями. В результате, примерно две недели зимнего времени пришлось потратить на вербовку новых лесорубов. В 1926/27 г. часть участков «Татлесотрестом» была получена в январе, работы начались в начале февраля. Позднее получение лесорубочных билетов в 1925/26 г. отмечалось по тресту «Пензолес», из-за чего задания первого квартала не были выполнены . В годовом отчёте треста «Ульяновсклес» за 1926/27 г. указывалось, что получение лесосек затянулось с ноября по февраль. В частности, Средне-Волжскому району «Ульяновсклеса» лесосеки были отведены в конце февраля. Ульяновский гублес-заг в том же 1926/27 г. получил лесосеки только в январе-феврале .

Значение древесного топлива характеризуют сведения о его месте в топливном балансе Поволжья. С началом Гражданской войны все виды топлива повсеместно заменялись древесным, доля которого в 1919 г. в целом по стране достигла 90%4. В топливном балансе Саратовской губернии за первое полугодие 1921 г. нефтетопливо занимало 27,2%, дрова - 66,7%. По данным Самарского губэконом-совещания, фабрики и заводы губернии в 1921 г. 30% своей потребности покрывали нефтетопливом, остальную - дровами и древесным углём5.

В 1922/23 г. в топливном балансе Татарской АССР дрова составляли 73%, Самарской и Саратовской - соответственно 50% и 49%, Пензенской -89,5%6. На основании приведённых данных можно констатировать, что дрова, игравшие первостепенную роль в топливном балансе Поволжья в период Гражданской войны, сохранили особое значение и в первые годы нэпа. Значительную долю дров в Татарской АССР и Пензенской губернии можно объяснить более высоким процентом лесистости данных территорий по сравнению с Самарской и Саратовской губерниями (см. приложение, таблица № 17); кроме того, потребители Татарии в заметных масштабах использовали дрова, сплавленные по Волге из Марийской автономной области и других расположенных выше по течению Волги и Камы территорий1. Саратов и Самара были расположены ближе всех в Поволжье к Бакинскому месторождению, нефть которого транспортировалась в данный регион преимущественно по Волге, поэтому для саратовской и в меньшей степени для самарской промышленности в 1920-е гг. зачастую нефть оказывалась экономически более выгодным топливом, чем дрова.

В 1924/25 г., в топливном балансе Татарии древесное топливо занимало 77,2% . В топливном балансе промышленности и электростанций Средне-Волжской области в 1927/28 г. также лидировали дрова, составлявшие 59,3%J. С учётом того, что основным потребителем топлива в данный период оставалось население, использовавшее преимущественно дрова, мы считаем, что доля древесного топлива в целом по Средне-Волжской области приближалась к татарскому варианту и достигала величины порядка 65-70%.

По Нижне-Волжскому краю, объединившему территории бывших Саратовской, Сталинградской, Астраханской губерний, топливный баланс 1927/28 г. существовал в виде: нефтетопливо - 67,5%, дрова и торф - 25%, уголь - 7,5%. Низкая доля дров в данном случае объясняется общей сводкой по трём губерниям, две из которых, Сталинградская и Астраханская, практически не располагали лес В составленном Татарским совнархозом докладе «Трестированная промышленность ТАССР за 1926/27 г.» подчёркивалось: «Энергетической базой для АССР являются леса... в районе рек Кокшаги, Ветлуги, Вятки и Камы». В тезисах доклада Госплана Татарии отмечалось, что «характер топливного баланса определяется примыканием территории её к мощным лесным массивам Ветлужско-Кокшайскому и Вятско-Верхне-Камскому с их громадными запасами древесного топлива» // НАРТ. Ф. Р. 787. Оп. 1. Д. 499. Л. 87 об.; Тезисы доклада Госплана 2-й сессии ТЦИК VII созыва // Красная Татария. 1927. 30 июня. Бесплатное приложение к № 145.

С учётом приведённых данных следует уточнить тезис советской историографии: «Ведущая роль в решении топливной проблемы в восстановительный пе-риод принадлежала каменному углю» . В Поволжье в 1920-е гг. основными видами топлива были дрова и нефть с явным преобладанием древесного топлива в большинстве автономных республик и губерний; нефтетопливо доминировало в Саратовской губернии. Данная региональная специфика объяснялась удалённостью основных угольных баз страны, доступностью и дешевизной местного топлива и недостаточным развитием тяжёлой промышленности.

Проведённый анализ хода заготовок древесного топлива в Поволжье в 1918-1921 гг. показал, что в условиях топливного кризиса развернувшиеся работы носили крупномасштабный характер: на заготовках древесного топлива в Поволжье было задействовано от четырёх - пяти до восьми - девяти тысяч человек по каждой губернии, что представляло для местной промышленности того времени значительную величину.

В 1920-1921 гг. в стране и Поволжье осуществлялись мероприятия по строительству специальных топливных железнодорожных путей, связывающих крупные лесные массивы с губернскими центрами или железнодорожными станциями. В Пензенской, Самарской и Симбирской губерниях строительство лесовозных веток на этапе топливного кризиса завершить не удалось. Для Казанской и Саратовской губерний часть дров сплавлялась по Волге.

Решался топливный вопрос с многочисленными трудностями. Серьёзной проблемой при развёртывании работ стал недостаток лесорубочных инструментов: пил, топоров, напильников для их заточки. К началу 1920 г. в губерниях Поволжья вопрос с обеспечением лесорубочными инструментами, в основном, был решён. Наличие многочисленных организаций на лесозаготовках, обусловленное непродуманной политикой центра, стало серьёзной проблемой как в годы «военного коммунизма», так и на этапе нэпа. Лесозаготовители нерационально использовали ограниченные лесные ресурсы Поволжья, нарушали единые расценки и переманивали лесорубов и возчиков на свои участки, что зачастую приводило к срывам работ.

Попыткой быстро и радикально решить все проблемы с заготовкой и вывозкой древесного топлива стало введение трудовой повинности. Но многочисленные недостатки при её проведении на местах не позволили достичь ожидаемого эффекта. Для предотвращения остановки железных дорог в 1921 г. проводились июньский и октябрьский топливные трёхнедельники, которые в Поволжье проходили в условиях начинающегося голода, что и отразилось на их результатах.

В 1922-1929 гг. перестали применяться трудповинность по заготовке и вывозке дров и чрезвычайные топливные трёхнедельники. Популярность дров в регионе после окончания топливного кризиса объяснялась ориентацией на данный вид топлива населения и значительного количества мелких и средних промышленных предприятий, дальностью перевозок и дороговизной угля и нефти, развитием деревообрабатывающих промыслов кооперации. Региональной спецификой Поволжья в 1920-е гг. являлась более высокая по сравнению с общесоюзными показателями доля дров в топливном балансе. Количество рабочих на лесозаготовках по сравнению с 1918-1921 гг. изменилось незначительно, достигая по отдельным административно-территориальным образованиям 8-10 тысяч человек. Наиболее крупными поставщиками древесного топлива для местных потребителей стали гублесзаги и лесные тресты. Также лесозаготовители отмечали в качестве тормозящих производственный процесс факторов поздний отвод лесосек и недостаток финансовых средств. Древесное топливо составляло от 30-35% до 70-80% топливного баланса отдельных административно-территориальных образований Поволжья.

Директорский корпус иИТР в 1930-е гг

В 1930-е гг. вероятность будущей войны осознавалась руководством СССР. В этой связи уместно вспомнить известное высказывание И. В. Сталина: «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут»1. Страна готовилась к войне, создавая тяжёлую промышленность. Ввод в строй тысяч новых предприятий, рост городского населения, массовое поступление новой техники в Красную армию, появление в стране сотен тысяч автомобилей потребовали резкого увеличения потребления топлива. В предвоенные пятилетки осуществлялся непрерывный рост его добычи: 1932 г. - 106,2 млн тонн условного топлива, 1937 г. - 187,4 млн, 1940 г. - 237,7 млн тонн .

Более успешно шло развитие угольной отрасли. Данный вид топлива был основным в топливном балансе страны. С 35 млн тонн добычи угля в 1928 г. Советский Союз совершил резкий скачок и вышел на уровень 128 млн в 1937 г. и 165,9 млн тонн в 1940 г. Рост объёмов добычи нефтяной отрасли шёл медленнее, чем в угольной промышленности: 21,4 млн тонн в 1932 г., 28,5 млн в 1937 г. и 31,1 млн тонн в 1940 г.4 В директивах по топливу Госплана СССР от 20 мая 1937 г. констатировалось: «Ни в одном году второй пятилетки план добычи нефти не был выполнен»5.

Особое значение в 1930-е гг. продолжал иметь отмеченный профессором А. Е. Пробстом фактор неравномерного размещения по территории страны основных районов добычи угольного и нефтяного топлива1. Как и в дореволюционный период, страна к началу 1930-х гг. располагала всего двумя основными топливными районами - Донецким угольным и Кавказским нефтяным. Перегруженный транспорт не справлялся с возросшим объёмом перевозок. Неблагополучная ситуация на транспорте констатировалась в ряде постановлений СНК СССР и ЦК ВКП (б)2. На XVII съезде партии отмечались «огромный износ основных средств железной дороги, техническая отсталость и несоответствие размеров транспорта огромному развороту хозяйства в... стране» . Недостатки в работе транспорта констатировались и на XVIII партконференции 15-20 февраля 1941 г.4 По данным сводок транспортных отделов НКВД, в начале третьей пятилетки наблюдались серьёзные проблемы в работе железных дорог5.

Поволжье по сравнению с другими регионами отличалось более редкой сетью железных дорог6. Заместитель председателя крайисполкома Средне-Волжского края Г. Т. Полбицын отмечал в 1930 г.: «Несмотря на сравнительно низкий современный уровень экономического развития края и недостаточность или, вернее, неполное развитие его производительных сил в отношении размеров собственного производства, железные дороги края уже сейчас оказываются мало приспособленными к продвижению грузов по ним... и неспособны обслужить ме-стное производство и транзит даже при современных их размерах» .

В 1938 г. по сравнению с 1937 г. наблюдалось увеличение случаев крушений поездов и значительное возрастание количества вагонов и паровозов, находившихся в неработоспособном состоянии. Долг НКПС на март 1938 г. составил 554 тысячи вагонов, из которых более 120 тысяч требовались для завоза угля и руды предприятиям тяжёлой промышленности // Хаустов В., Самуэльсон Л. Сталин, НКВД и репрессии 1936 - 1938 гг. М., 2009. С. 316-317.

В справке Госплана СССР об итогах капитального строительства и реконструкции топливной промышленности в период первой пятилетки от 20 декабря 1932 г. чётко формулировался весь комплекс факторов, обусловивших дефицит топлива: «Топливное хозяйство нашей страны имеет свои специфические трудности, присущие ему в силу ряда особых условий: 1) несоответствие в развитии географии топливных центров и сложившихся промышленных центров, 2) дальние железнодорожные перевозки топлива при сравнительно слабой железнодорожной сети, 3) слабое развитие местных топливных ресурсов, 4) слабое техническое вооружение трудоёмких отраслей топливодобычи (уголь, торф), 5) низкая производительность труда... »2.

Меры по решению топливной проблемы начали осуществляться сразу по нескольким направлениям в начале 1930-х гг. Новый курс топливной политики выразился, по мнению А. Е. Пробста, в «коренном изменении географии топливо-добычи», развитии добычи местных видов топлива и «реконструкции техниче-ской базы» топливной промышленности . В первую очередь началось ускоренное освоение новых нефтяных и угольных районов. Второй угольной базой страны стал Кузбасс, на долю которого в 1940 г. пришлось 12,7% общесоюзной добычи; возросла также роль Урала и Караганды: 7,1% и 3,8%, соответственно. Монополия Донецкого бассейна начала сокращаться. В 1932 г. доля Донбасса составляла 69,7% общесоюзной добычи угля, в 1937 г. - 60,5%, в 1940 г. - уже только 51,7%4. Освоение новых нефтедобывающих районов в Поволжье и Приуралье развивалось медленными темпами. В 1940 г. на Кавказ приходилось 86,3%, на Волго-Уральский район - 6%, на Казахстан и Среднюю Азию - 4,7% и прочие районы страны - 3% всей добычи нефти в стране5.

Для улучшения топливной ситуации начало осуществляться массовое использование дров, торфа и горючих сланцев. Уже XVI партийный съезд в 1930 г. чётко обозначил курс, ставший приоритетным в области топливной политики на весь период 1930-х гг.: «Смягчение и затем полная ликвидация дефицита топлива требуют максимального увеличения добычи и использования местных топ-лив (торф, сланец, местные угли, природные газы), заменяя ими везде, где это возможно, дальнепривозное топливо»1. Необходимость развития торфяной и сланцевой промышленности называлась в числе главных направлений промыш-ленного строительства в решениях XVII съезда ВКП (б) в 1934 г. В постановлении ЦИК и СНК СССР от 17 ноября 1934 г. «О втором пятилетнем плане развития народного хозяйства СССР (1933-1937 гг.)» подчёркивалось: «Особенно важной народнохозяйственной задачей является развитие добычи нефти и угля в новых районах,., а также таких местных видов топлива, как торф и сланцы» . Наиболее подробно вопросы топливоснабжения страны рассматривались в 1939 г. на XVIII партийном съезде, который впервые из всех совещаний подобного уровня в своих постановлениях наметил программу всестороннего развития топливного комплекса СССР4.