Повседневность педагогических вузов в 1919 - начале 1950-х гг. (на материалах Владимирской области) Курасов Сергей Александрович

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Повседневная жизнь вуза в свете теоретических и конкретно исторических региональных проблем 34

1.1. Повседневность как предмет исторического исследования 34

1.2. Становление высшей школы во Владимире: институт народного образования (ИНО) и практический институт народного образования (ПИНО) в 1919-1923 гг 57

1.3. Обыденная жизнь студенчества и научно-педагогической интелли генции в контексте повседневности вуза (1919-1923 гг.) .92

Глава 2. Учительские институты в контексте исторических изменений (1939-начало 1950-х гг.) .123

2.1. Высшая школа и советский образ жизни: провинциальные учительские институты Владимира и Мурома в предвоенный период (1939-1941 гг.) .123

2.2. Особенности повседневной жизни вузов в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. 160

2.3. Изменения в повседневности учительских институтов в период восстановления народного хозяйства (1945 – начало 1950-х гг.) 184

Заключение 207

Библиографический список 213

• Становление высшей школы во Владимире: институт народного образования (ИНО) и практический институт народного образования (ПИНО) в 1919-1923 гг
• Обыденная жизнь студенчества и научно-педагогической интелли генции в контексте повседневности вуза (1919-1923 гг.)
• Особенности повседневной жизни вузов в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.
• Изменения в повседневности учительских институтов в период восстановления народного хозяйства (1945 – начало 1950-х гг.)

Введение к работе

Актуальность. Современная историческая наука стремится затронуть не только закономерности развития человечества, но и находится в поиске форм взаимосвязи общественного и индивидуального в контексте отдельных эпох, поэтому проблемы повседневной жизни оформляются в отдельное научное направление. Представленная работа ставит в центр исследования провинциальные высшие учебные заведения, что позволяет увидеть влияние повседневности образовательных учреждений на жизнь человека в советский период. Обращение к истории советских провинциальных институтов является актуальной задачей, поскольку исследователи изучали, главным образом, университеты. «Университетский стиль жизни» стал отражением повседневности учреждений высшего образования, но советские граждане, в своем большинстве, получали такое образование в провинциальных институтах, которые имели свою специфику. В связи с этим актуальность исследования подчеркивается и региональным подходом в изучении истории повседневности. Обращение к опыту владимирских вузов позволяет выделить как типичные черты организации обыденной жизни вузов, так и ее самобытность.

Развитие высшей школы базировалось на колоссальном опыте организации повседневной жизни в сложных исторических условиях (столкновение старого и нового мировоззрений, тоталитарный режим, Гражданская война и Великая Отечественная война). Этот исторический опыт важно учитывать на современном этапе, когда идет реформа отечественной высшей школы, и повседневность как бы уходит на периферию этого процесса, хотя многие проблемы возникают именно на этом уровне.

Объектом диссертационного исследования выступают советские провинциальные педагогические вузы, к которым относятся институты народного образования (ИНО) и учительские институты¹.

Предметом является повседневность владимирских педагогических вузов в 1919 – начале 1950-х гг.

Хронологические рамки обоснованы периодом становления высшей школы на владимирской земле (1919-1950-е гг.). Нижняя граница связана с организацией Владимирского института народного образования (ИНО) во Владимире в 1919 году. Создание системы отраслевых институтов в начале 1950-х гг. и реорганизация учительских институтов во Владимире (1950) и Муроме (1952) выступают верхней границей исследования.

¹ Двух годичные учительские институты в СССР начали организовываться в середине 1930-х гг. и готовили учителей основной средней школы. Несмотря на то, что выпускники имели неполное высшее образование, данные учреждение имели статус вуза и находились в ведении Всесоюзного комитета по делам высшей школы Наркомпроса (Министерства просвещения) СССР.

Территориальные рамки обозначены современными административно-территориальными границами Владимирской области, которая вновь появилась на картах в 1944 году. В регионе центрами высшего педагогического образования в первой половине ХХ века являлись города Владимир и Муром.

Степень изученности проблемы. В историографии проблемы следует выделить несколько аспектов.

Во-первых, отечественная наука обратилась к изучению повседневности высшего образования через призму университетской культуры. Е.А. Вишлен-кова, С.Ю. Малышева и А.А. Сальникова² рассматривают историю Казанского университета как историю университетской культуры - стиля жизни определенной человеческой общности. Анализ официальных (учебные и научные ритуалы, символы и т.п.) и неофициальных (студенческий фольклор, мифы, предрассудки и т.п.) каналов связи позволяет распутать «культурный код» университета на обыденном уровне. В советские годы учебное заведение с богатым дореволюционным опытом находилось в состоянии открытого диалога со временем, в значительной мере сохраняя классические устои и границы повседневной жизни.

Городской контекст жизни университетов раскрыли историки из Германии, России и Эстонии³, которые попытались осмыслить взаимодействие «университетского человека» с непосредственным окружением в повседневности. Для университета характерны претензии на элитарность и глубокую научную работу, а главная задача провинциальных институтов – подготовка специалистов-практиков, что отражается в повседневности этих образовательных учреждений.

Отдельные проблемы повседневности вуза высвечены через образ жизни студенчества и профессуры в рамках социальной истории. Уже в 1920-е годы началось обобщение материала о студенчестве как социальной группе.⁴ Исследователи давали оценку не только бытовым условиям жизни, но и ментальным установкам студенчества, выявляя характерные черты т.н. «красного студенчества». В логике формационного подхода молодежь рассматривалась как авангард строительства социализма, поэтому большое внимание уделялось идейно-политическим аспектам формирования и воспитания интеллигенции.⁵ В 80-е гг.

² Вишленкова Е.А., Малышева С.Ю., Сальникова А.А. Terra Universitatis: два века университетской культуры в
Казани. Казань: Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина, 2005. 500 с.; Малышева
С.Ю., Сальникова А.А. Стиль жизни университетского человека в Казани: ХХ век // Социальная история. Еже
годник. 2008. СПб.: Алетейя, 2009. С. 89-110.

³ Университет и город в России (начало ХХ века) / Под ред. Труде Мауер и А. Дмитриева. М.: Новое обозрение,
2009. 784 с.

⁴ Залкинд А.Б. Революция и молодежь. М., 1925. 144 с.; Ласс Д.И. Современное студенчество: Быт, половая
жизнь. М.; Л., 1928. 214 с.

⁵ Кузьмина А.Л. Партийное руководство идейно-политическим воспитанием студенчества в период создания
фундамента социализма в СССР. 1926-1932 (На материалах РСФСР): Дис… канд. ист. наук. М., 1975; Катунце-
4

ХХ века появляются работы, отклоняющиеся от официального догматизма в исторической науке и освещающие проблемы студенчества и молодежи в более широком плане. Н.Б. Лебина подвергла анализу становление нового образа мышления молодых людей в контексте слома старых устоев.⁶ В постсоветской историографии интерес стал представлять внутренний мир студенчества. Исследование общественно-политических взглядов выявило отличие поколения молодых людей в 1920-е гг: в данной среде преобладал бунтарский и протестующий нрав наряду с приспособленчеством и конформизмом.⁷ Проведен обстоятельный анализ материально-бытовых условий жизни⁸. Вышли в свет труды А.Ю. Рожкова⁹, Е.Э. Платовой¹⁰, где осуществляется попытка через повседневность осмыслить социокультурный феномен студенчества. Достоинством данных научных изысканий является обстоятельное изучение образа жизни молодежи в переходную эпоху 1920-х гг.

Обращение к повседневности преподавателей тоже началось сравнительно недавно. Если в советской историографии интерес представляло формирование новой социальной группы, служащей социалистическим идеалам¹¹, то на современном этапе акценты несколько изменились. Т.В. Костина и Л.А. Сазонова ¹² проанализировали повседневные практики казанских профессоров и параметры жизни (структура времени, организация пространства и качество жизни). Отдельные аспекты обыденности преподавателей отражены в работах НИИ интеллигентоведения при Ивановском государственном университете. Предметом исследования выступают неоднозначные взаимоотношения интеллигенции и власти, научно-исследовательская деятельность и, конечно же, история по-

ва Н.М. Опыт СССР по подготовке интеллигенции из рабочих и крестьян. М., 1977. 205 с.; Власенко А.С. Некоторые вопросы воспитания студенчества на современном этапе. М., 1987. 169 с.

⁶ Лебина Н.Б. Молодежь страны Советов в 20-е годы //Вопросы истории. 1983. №8. C. 77-81.

⁷ Слезин А.А. Молоджь и власть: Из истории молоджного движения в Центральном Черноземье 1921-1929 гг.
Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2002. 219 с.; Герасимова О.Г. Общественно-политическая жизнь студен
чества МГУ в 1950-е – середине 60-х гг. Автореф. … канд. истор. наук. М., 2008. 28 с.

⁸ Королева В.В. Состав, быт и социально-экономическое положение студенчества Европейской части РСФСР.
1921-1932 гг. Автореф дис. … канд. истор. наук. Орел, 2005. 28 с.; Жиляков Д.А. Материально-бытовые про
блемы студенчества сибирских вузов в 1920-е гг. // Известия Алтайского государственного университета. 2008.
№ 4-1 (60). С. 50-51; Орлов И.Б. «Мы грызем гранит науки, нас грызет нужда!» (Материальное положение сту
денчества 1920-х годов) // Духовность. 2012. № 2. С. 67-100.

⁹ Рожков А.Ю. В кругу сверстников: жизненный мир молодого человека советской России 1920-х годов. В 2 т.
Краснодар: ОИПЦ «Перспективы образования», 2002.

¹⁰ Платова Е.Э. Новое студенчество России: образ жизни. 20-е годы ХХ столетия. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун
та, 1999. 168 с.

¹¹ Синецкий А.Я. Формирование профессорско-преподавательских кадров высшей школы // Вестник высшей
школы. 1947. № 11. С. 24-35; Круглянский М.Р. Так складывались кадры советской профессуры // Вестник
высшей школы. 1967. № 1. С. 81-86; Васильев Д.И. Так создавались научно-педагогические кадры // Вестник
высшей школы. 1967. № 11. С. 69-75.

¹² Костина Т.В. Мир университетского профессора Казани.1804-1863. Автореф. дис. ... канд. истор. наук. Ка
зань, 2007. 26 с.; Сазонова Л.А. Повседневность университетского профессора Казани. 1863-1917. Автореф.
дис. … канд. истор. наук. Казань, 2009. 26 с.

вседневности¹³. Особо стоит отметить работы Г.А. Будник, в которых обобщен теоретический и эмпирический материал о научно-педагогической интеллигенции советских вузов.¹⁴ Процесс формирования интеллигенции в советских вузах, выделенный исследовательницей, важен для понимания сущности внутреннего уклада жизни высших учебных заведений и отдельных повседневных практик.

В-третьих, в современной историографии разрабатывается проблема советской повседневности, которая до начала 1990-х годов показывалась фрагментарно. В Российской академии наук с 2002 года работает научный совет «Человек в повседневности: прошлое и настоящее». Особое прочтение «человеческих документов», сделанное Н.Н. Козловой¹⁵, открыло новые горизонты повседневности. В этом исследовании широко показан потенциал эго-документов советского периода для исследования. Н. Лебина¹⁶ предложила собственный подход в изучении обыденной жизни горожанина, основанный на дихотомии «норма-аномалия», что позволяет объяснить конкретные явления и процессы, не соответствующие традиционным моделям поведения. И.Б.Орлов¹⁷ осветил исторический и социологический аспекты становления советской повседневности в контексте ускоренной и неограниченной модернизации страны. Дана оценка основным стратегиям выживания советского человека в период социальных трансформаций, которые зависели от способов социального опыта и преобладающей системы ценностей, ресурсов и возможностей, личных качеств, а также внешних условий деятельности человека в определенные исторические периоды. ¹⁸ Еще раньше в работе Е.Ю. Зубковой «Послевоенное советское общество: политика и повседневность»¹⁹ на основе богатого комплекса архивных источников были проанализированы достаточно противоречивые настроения в обществе и власти, стереотипы мышления и особенности поведения

¹³ Квакин А.В. Русская интеллигенция и советская повседневность пореволюционной России (1917—1927 гг.) //
Интеллигенция и мир. 2008. № 3. С. 45-59; № 4. С. 7-20; Захаров Е.С. Отношение представителей научно-
технической интеллигенции к Советской власти в 1920-30-е годы // Интеллигенция и мир. 2013. № 4. С. 9-18;
Лобок Д.В. Научная интеллигенция и ее профессиональные объединения (1917—1922) // Интеллигенция и мир.
2012. № 1. С. 27-39; Золотарев О.В. Интеллигенция: советские годы // Интеллигенция и мир. 2012. № 4. С. 44-
57.

¹⁴ Будник Г.А. Формирование интеллигенции в высшей школе Российской Федерации. 1945-1991 гг.. Иваново,
2009; Ее же. Социальная память научно-педагогической интеллигенции // Вестник ИГЭУ. 2009. № 1. С. 37-40;
Ее же. Формирование интеллигенции в высшей школе: от теории к практике // Интеллигенция и мир. 2010. №
2.С. 7-18.

¹⁵ Козлова Н.Н. Горизонты советской повседневности: Голоса из хора. М., 1996. 211 с.; Ее же. Советские люди:
сцены из истории. М.: Европа, 2005. 544 с.

¹⁶ Лебина Н.Б. Повседневная жизнь советского города: нормы и аномалии. 1920-1930 годы. СПб.:Журнал «Не
ва» – ИТД «Летний сад», 1999. 320 с.

¹⁷ Орлов И.Б. Советская повседневность: исторический и социологический аспекты становления. М.: ИД Гос.
ун-та- Высшей школы экономики, 2010. 317 с.

¹⁸ Кринко Е.Ф., Тажидинова И.Г., Хлынина Т.П. Повседневный мир советского человека 1920-1940-х гг.: жизнь
в условиях социальных трансформаций. Ростов-на-Дону: Изд-во ЮНЦ РАН, 2011. 360 с.

¹⁹ Зубкова Е.Ю. Послевоенное советское общество: политика и повседневность.1945-1953. М.: РОССПЭН,
1999. 229 с.

человека в период перехода от войны к миру (1945-1953 гг.). Автор уделяет внимание переменам в обыденной жизни, в основе которых лежали надежды на либеральную трансформацию, оказавшиеся иллюзией. Среди зарубежных историков антропологическое измерение истории СССР первой половины ХХ века ведется с позиций эстраординарных условий жизни²⁰, культурных ориентиров²¹, общего жизненного пространства, в котором происходит коммуникативное действие.²² Реконструкция советской повседневности ведется с различных методологических подходов, что в целом позволяет определить достаточно широкое тематическое поле проблемы.

История высшего педагогического образования, начиная с середины ХХ века, рассматривается в контексте постоянных реформ. С конца 1930-х гг. давалась оценка становлению советского высшей школы и велись поиски для дальнейшего развития системы подготовки учителей.²³ Интерес представляла роль партии в развитии сети вузов СССР, также выявлялись особенности системы образования в социалистическом государстве. 1960-1980-е гг. отмечены повышением интереса к истории народного образования. Авторы стремились проследить динамику развития учреждений высшего образования, различные процессы (социальные, связанные с научным творчеством, материально-техническим обеспечением и т.д.) в этой сфере и оценить вклад вузов в строительства социализма. Обобщающие труды Е.В. Чуткерашвили и В.П.Елютина²⁴ были посвящены всей системе высшей школы. Отдельно освещалось развитие педагогического образования.²⁵ Актуальным было изучение периода с 1917 года до начала Великой Отечественной войны, когда закладывалась основа советской высшей школы.²⁶ Изучение судьбы вузов в военные годы позволило най-

²⁰ Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России в 30-е годы: город. – 2-е изд.
М.: РОССПЭН, 2008. 336 с.

²¹ Плаггенборг Шт. Революция и культура: Культурные ориентиры в период между Октябрьской революцией и
эпохой сталинизма / Пер. с нем. И. Карташевой. СПб.: Нева, 2000. 416 с.

²² Goehrke C. Russischer Alltag. Eine Geschichte in neun Zeitbildern vom Fruhmittelalter bis zur Gegenwart. Bd. 3:
Sowjetische Moderne und Umbruch. Zuerich: Chronos, 2005. 554 S.

²³ Духовный И.М. Высшая педагогическая школа РСФСР // Советская педагогика. 1937. № 4. С. 15-26; Клабу-
новский И.Г. Четверть века педагогического образования // Советская педагогика. 1942. № 11-12. С. 1-11; Жел
ваков Н.А. Начало строительства советского педагогического образования (1917-1920) // Советская педагогика.
1947. № 10. С. 71-80; Кушков Н.Г. Очерки по истории и теории высшего педагогического образования// ЛГПИ.
Ученые записки. Т. 115. Л., 1955. и др.

²⁴ Чуткерашвили Е.В. Развитие высшего образования в СССР. М., 1961. 240 с.; Высшая школа СССР за 50 лет
(1917-1967) / Под ред. В.П. Елютина. М.: Высшая школа, 1967. 272 с.

²⁵ Хрусталева В.А. К истории высшего педагогического образования в РСФСР. М.: АПН РСФСР, 1963. 167 с.;
Высшая; Паначин Ф.Г. Педагогическое образование в СССР: Важнейшие этапы истории и современное со
стояние. М.: Педагогика, 1975. 224 с.; Галаган А.И. Высшая школа СССР: достижения, проблемы, перспективы
развития. М., 1987. 36 с.

²⁶ Королев Ф.Ф., Корнейчик Т.Д., Равкин З.И. Очерки по истории советской школы и педагогики (1921-1931).
М.: АПН РСФСР, 1961. 508 с.; Васильев К.И. Очерки по истории высшего педагогического образования в
РСФСР (1918-1932 годы). Воронеж: Центрально-Черноземное кн. изд-во, 1966. 296 с.; Круглянский М.Р.
Строительство советской высшей школы в годы, предшествовавшие Великой Отечественной войне (1917-1941)
// Ученые записки МОПИ им. Н. Крупской. Т 183. Вып. 2. М., 1967. С. 375-399; Чанбарисов Ш.Х. Формирова
ние советской университетской системы (1917-1938). Уфа. 1973. 472 с. и др.

ти истоки сохранения традиций и устойчивого развития в самоотверженном труде студентов и научно-педагогической интеллигенции, а также в деятельности партии и власти в управлении высшей школы.²⁷ Очевидно, что особенностью советской историографии является обращение к управленческим решениям государства в этой сфере²⁸ и идеологический подтекст.²⁹ Особый интерес представляла деятельность общественных и партийных организации, комсомола и профсоюза в высшей школе. В 1960-80-е гг. была детально изучена не только система этих институтов в вузе, но и подробно освещена их учебная повседневность.

Изменения российского общества в 1990-х гг. и очередная реформа образования повысили актуальность проблем высшего образования на общероссийском и региональном уровнях. Исследователи стремятся проследить исторический путь развития высшей школы и определить характерные особенности отечественного образования, начиная с XVIII века. В постсоветской научной парадигме необходимо было осветить политико-правовые аспекты проблемы³⁰. Появляются историографические обзоры по истории образования³¹. Акценты смещаются на региональный уровень: в последние годы защищено большое количество диссертаций по проблемам развития высшей школы в различных регионах. Были поставлены вопросы о региональной системе высшего образования, привлечены новые источники для исследования, позволяющие обратиться к повседневности вузов.

На локальном уровне идет сбор и обобщение материала, который дает ценную информацию для осмысления повседневности в рамках огромной страны, что позволяет проводить исторические параллели в подтверждение выводов об универсальности повседневных практик в провинции.

Еще одна группа работ связана с высшим образованием во Владимирской области. Историю педагогического вуза осветили ректор (1989 - 2007) ВГПИ –

²⁷ Лутченко А.И. Высшая школа в годы Великой Отечественной войны и в послевоенный период // Вестник
высшей школы. 1967. № 4. С. 92-96; Кондакова Н.И. Высшая школа в годы Отечественной войны. // Вестник
высшей школы. 1970. № 5. С. 3-10; Елютин В.П. Высшая школа в годы Великой Отечественной войны // Воен
но-исторический журнал. 1975. № 5. С. 61-69. и др.

²⁸ Кернаценская Т.М. Так складывалось управление высшей школой РСФСР // Вестник высшей школы. 1967. №
6. С. 83-87; Смирнова Т.М. Органы руководства высшей школой РСФСР. 1917-1925 гг. М., 1984. 64 с.; Рачков-
ский В.А. Деятельность КПСС по руководству высшей школой СССР. Историография проблемы. Автореф. дис.
… канд. истор.наук. М., 1986. 28 с.; Исторический опыт партийного руководства высшей школой. Сб. нау. тр.
Свердловск: УрГУ, 1989.

²⁹ Лобачев Ю.Н. Несостоятельность буржуазной фальсификации строительства высшей школы в СССР (1917-
1941). Учеб. пособие по спец курсу. Волгоград, 1984. 93 с.

³⁰ Биюшкина Н.И. Капралова Е.В. Политико-правовое регулирование высшего образования в Советском госу
дарстве (октябрь 1917 года – кон. 1920-х годов). Н.Новгород: Изд-во ННГУ, 2010. 132 с.

³¹ Кочурина С.А. Проблемы историографии профессионально-педагогического образования в России // Вестник
Томского государственного педагогического университета. 2000. Вып. 4 (20). С. 28-30.

ВГПУ Д.А. Макеев³² и профессор Е.М. Петровичева³³. Достоинством работ является обстоятельное рассмотрение этапов развития педагогического учебного заведения во Владимире. Директор музея народного образования Владимирской области Н.В. Корешкова собрала богатый материал, который отражен в немногочисленных публикациях.³⁴ Проблемы истории высшего образования Владимирской области не подвергались специальному исследованию и остаются малоизученными.

Таким образом, рассмотрение проблемы повседневности советских провинциальных вузов велось в различных направлениях. В рамках истории повседневности постсоветской наукой накоплен опыт в изучении обыденной жизни университетов, отдельных социальных групп и целого исторического периода, а также разработаны теоретико-методологические аспекты исследований. Анализ развития советской системы высшего образования советской историографией велся с позиций формационного подхода. Однако крен в исследовании идеологических аспектов в деятельности высшей школы позволил исследователям подробно осветить учебный процесс в середине ХХ века (его содержание и методы). На современном этапе ощутимы изменения в расширении проблематики исторических исследований. Особо стоит выделить региональные исследования, которые отражают повседневность провинциальных вузов, но, к сожалению, лишь фиксируют исторические факты и реалии без должной оценки этого уровня исторической действительности. Многообразие подходов в изучении повседневности советских провинциальных вузов выступает положительным моментом, позволяющим с различных методологических принципов проанализировать данную проблему.

Цель диссертации – проанализировать становление и развитие повседневной жизни советских провинциальных вузов в 1919 – начале 1950-х гг. на материалах Владимирской области в контексте традиций и особенностей советской высшей школы.

Для достижения цели необходимо решить ряд задач:

³² Макеев Д.А. Страницы истории педагогического образования во Владимире // Вестник Владимирского госу
дарственного педагогического университета. Научно-методический журнал. Вып. 2. Владимир, 1997. С. 3-12;
Вып. 3. Владимир, 1997. С. 3-9; Его же. Военный период в становлении высшего педагогического учебного за
ведения г. Владимира (1941-1945) //Древняя столица: история и современность. Владимирские чтения. 2-е изд.,
доп. Владимир, 2007. С. 283-289.

³³ Петровичева Е.М. Из истории становления высшего педагогического образования во Владимире // Вестник
Владимирского государственного гуманитарного университета. Научно-методический журнал. Вып. 21. Вла
димир, 2009. С. 27-38.

³⁴ Корешкова Н.В. «В совершенно неблагоприятных условиях, в атмосфере напряженного труда идет работа
института» // Владимирские ведомости. 2009. 25 августа. С. 4; Вознесенская О. Атмосфера сохраненного вре
мени // Милосердие и порядок. Призыв. 2010. 22 декабря. С. 6-7.

- изучить основные подходы в исследовании повседневности, раскрыв
содержание данной категории, и выявить особенности повседневной жизни ву
зов, определив методологические принципы ее анализа;

проанализировать жизнь Владимирского института народного образования на начальном этапе складывания советской системы высшего образования через призму становления основ высшей школы в регионе;

охарактеризовать уклад жизни студентов и научно-педагогической интеллигенции в 1919- начале 1920-х гг.;

проследить эволюцию повседневности вузов в макроисторическом контексте 1939- начала 1950-х гг. на примере учительских институтов Владимирской области.

Источниковая основа исследования. Реконструкция повседневности вузов требует обращения к широкому комплексу источников.

Определяющими нормативными актами являются декреты и постановления ЦИК и СНК СССР, приказы Народного комиссариата просвещения РСФСР и Главного управления профессионального образования РСФСР, Министерства Просвещения РСФСР и СССР. Юридические документы отражали политику государства в отношении высшего образования и задавали векторы развития вузов. Эти акты опубликованы в различных сборниках³⁵, а также сохранились в архивных фондах соответствующих учреждений в Государственном архиве Российской Федерации (фонды А 1565, А 2306). Отдельную группу составляют документы местных органов власти (Отдел народного образования исполнительного комитета Владимирского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, фонд Р-1045 ГАВО, Суздальский исполнительный комитет районного Совета депутатов трудящихся, фонд Р-55 ГАВО). Эти материалы освещают ключевые проблемы обыденной жизни владимирских вузов, решение которых требовало участие власти.

Самой информативной группой источников является делопроизводственная документация. Ежегодные отчеты о работе института, приказы по учреждению, различные справки и т.п. являются свидетельствами повседневность вузов. Материалы сохранились в центральных (ГАРФ) и местных архивах (Государственный архив Владимирской области (ГАВО), Архивный отдел администрации округа Муром (АО АОМ), архивы Владимирского государственного университета им. А.Г. и Н.Г. Столетовых и Новгородского университета им. Ярослава Мудрого). Личные дела сотрудников и студентов позволяют обратиться к опыту индивидуального восприятия повседневности. Реконструиро-

³⁵ Сборник декретов и постановлений рабоче-крестьянского правительства по народному образованию. Вып. 2 (с 7 ноября 1918 по 7 ноября 1919 г.). М.: Гос. изд-во, 1921. 236 с.; Народное образование в СССР. Сб. документов. 1917-1973 / Сост. А.А. Абакумов, Н.П. Кузин, Ф.И. Пузырев, Л.Ф. Литвинов. М.: Педагогика, 1974. 560 с.

вать обыденную жизнь вузов помогает такой специфический документ, как журнал исходящей корреспонденции Владимирского ИНО³⁶, который раскрывает палитру проблем обыденной жизни и взаимодействие вуза с другими учреждениями. Особую ценность представляет брошюра о правилах внутреннего распорядка Муромского учительского института³⁷, т.к. в ней определены требования к ежедневному поведению в стенах вуза. Для абитуриентов издавались специальные справочники³⁸ с информацией обо всех вузах страны, содержащие официальную информацию и общих правилах поступления в институты.

Статистика помогает оценить в количественном выражении не только социальные процессы, связанные с высшей школой, но в большей степени рассмотреть отдельные аспекты повседневности. В отчетах о работе владимирских вузов всегда приводились сведения о количестве учащихся, их социальном статусе, проводился анализ успеваемости студентов, сдачи нормативов оборонно-физкультурных комплексов (ГТО, ПВХО, ГСО, Ворошиловский стрелок), статистической обработке подвергались также сведения о материально-техническом обеспечении вуза. Статистические данные о развитии системы высшего образования СССР опубликованы в сборниках государственных учреждений³⁹.

Периодическая печать отражает общую картину деятельности высшей школы в центральных изданиях («Народное просвещение», «Правда»). В начале 1920-х годов на страницах таких газет печатались заметки о реформе вузов. В местной печати (областная газета «Призыв, «Муромский рабочий») в первой половине ХХ века публиковался материал о жизни в провинциальных вузах, который содержащей значительный идеологического подтекста. Важным источником по повседневной жизни стали реконструкции одного дня в вузе, популярные в местной периодике во второй половине 1940-х гг. и фиксирующие субъективный взгляд репортеров в отношении обыденности провинциального

института.⁴⁰

Источники личного происхождения открывают «мир» вуза в субъективном восприятии отдельных людей. Воспоминания подчеркивают детали вещно-

³⁶ ГАВО. Ф. Р-1062. Оп. 1. Д. 15

³⁷ Правила внутреннего распорядка Муромского учительского института. Муром, 1940. 16 с.

³⁸ Справочник для поступающих в высшие учебные заведения Наркомпроса РСФСР в 1939 г. М.: Наркомпрос
РСФСР, 1939. 68 с.; Справочник для поступающих в высшие учебные заведения Союза ССР в 1946 году. М.:
Советская наука, 1946. 190 с.;. Справочник для поступающих в вузы Союза ССР в 1951. М.: Советская наука,
1951. 304 с.

³⁹ Культурное строительство СССР. 1935. М.: ЦУНХУ Госплана СССР - В/О Союзоргучет, 1936. 278 с.; Куль
турное строительство СССР. Статистический сборник. М.-Л.: ГОСПЛАНИЗДАТ, 1940. 268 с.; Народное хозяй
ство СССР в 1956 году. Статистический сборник. М.: Государственное статистическое издательство, 1956. 263
с.; Народное хозяйство СССР в 1958 году. Статистический сборник. М.: Государственное статистическое изда
тельство, 1959. 960 с.

⁴⁰ Гладилов А. Один день в учительском институте // Муромский рабочий. 1948. 31 октября; С. 2. Пудков Д.,
Хабловский В. В учительском институте // Муромский рабочий. 1951. 17 июня. С. 3.

го мира, подробности в отношениях между студентами и преподавателями, ощущения и переживания, недоступные для документов официального характера. В исследовании использовались опубликованные воспоминания⁴¹, относящиеся к истории столичных университетов, показывающие общность проблем жизни советских вузов. Информативные воспоминания⁴² хранятся в фондах музеев ВлГУ и Муромского педагогического колледжа. Записанные в ходе данного исследования устные рассказы информантов – выпускников⁴³ 1940-х годов содержат сведения об образе жизни студентов в середине ХХ века. Дополнением к воспоминаниям стали редкие источники эпистолярного жанра, сохранившиеся в личном архиве Владислава Маслова: переписка создателя музея истории Владимирского педагогического института с выпускниками вуза.

Творчество студентов и преподавателей. Непосредственный результатом одной из повседневных практик преподавателей является научное творчество⁴⁴. Кроме того, в ходе исследования стали известны поэтические произведения преподавателей и студентов, отражающие внутренний мир человека и его переживания, что служит дополнительной характеристикой обыденной жизни и ее восприятия в вузе. ⁴⁵

Фотодокументы сохранились в музеях Владимирского государственного университета, Муромского педагогического колледжа, Музее народного образования Владимирской области, а также в личных архивах В.М. Маслова, Р.Г. Кротовой, Т.В. Жуковой. Группу визуальных источников дополняют кинофильмы, которые посмотрели студенты и преподаватели в 1940-х гг. В архивных документах сохранились списки кинолент, анализ которых помогает оценить систему ценностей, прививаемых средствами пропаганды и коммунистического воспитания.

Обращение к источникам разного характера позволяет верифицировать полученные сведения и дать всесторонний анализ проблемы.

Теоретико-методологической основой исследования стали принципы научности и историзма. Общенаучные методы (структурно-функциональный и системный анализ, синтез, логический и исторический) в совокупности со спе-

⁴¹ «…Больше делать некому, иду и делаю». Из дневника студентки Т.В. Мининой // Россия, которую мы не зна
ли. 1939-1993. Хрестоматия / Под ред. М.Е. Главацкого. –Челябинск, 1995. С. 121; Ланин И. Это было так //
Вестник высшей школы. 1960. № 4. С.21; Рабинович М.Б. Воспоминания долгой жизни. Спб.: Европейский
дом, 1996. 368 с.; Черняев А.Ф. Моя жизнь и мое время. М., 1995. 460 с.

⁴² Буреев А.К. Из воспоминаний. Машинопись // Музей истории ВлГУ; Воронина-Свириденко Е.В. Записки
сельского учителя. 1997. Машинопись // Музей истории Муромского педагогического колледжа.

⁴³ Р.Г. Кротова (1925-2012), А.В. Лобосова (1930 г.р.), З.С. Прямицына (1932 г.р), Л.И. Соснова (1931-2013),
Л.П. Козлова (1930 г.р.).

⁴⁴ Комплексная система в летней школе. Владимир, 1924. 50 с.; Шемянов Н.Н. Экскурсионный метод в матема
тике. Иваново-Вознесенск: Основа, 1925. 55 с.; Альбицкий Ф.А., Пчелкин В.М. Растительность и животный
мир Ивановской области. Москва-Иваново-Вознесенск: Государственное издательство, 1931. 49 с.

⁴⁵ Рассвет. Литературный сборник. Кн. 6. Владимир, 1921. 106 с.; Астры. Стихи. Владимир: Стрежень, 1922. 66
с. Тагунова В.И. Привет // Муромский рабочий. 1948. С.2

циальными историческими (проблемный, хронологический, сравнительно-исторический, историко-генетический) позволяют решить поставленные задачи. Особенность анализа обыденности провинциальных вузов заключается в выдвижении на первый план средового подхода, предполагающего обращение к среде, в которой проявляется ежедневная жизнь человека. При этом необходимо проследить субъективное измерение повседневности с помощью биографического метода и прочтения «человеческих» документов. Новые возможности делопроизводственных материалов позволил выявить контент-анализ, а микроисторический анализ обнаружил особые смыслы в конкретных ситуациях и повседневных практиках студентов и преподавателей. Особым методом выступает реконструкция одного дня жизни института. Характерной чертой исследования повседневности, требующей обращения к методам лингвистической, культурологической и социальных наук.

Научная новизна работы определяется новым подходом в исследовании проблем повседневности и истории провинциальных вузов, который заключается в выделении различных уровней повседневности и позволяет выявить исторические особенности советской высшей школы и академической культуры в первой половине ХХ века. В работе была предложена модель повседневности вуза, где «мир» образовательного учреждения становится определяющим фактором антропологического измерения реальности. Впервые предметом исторического исследования стало высшее образование Владимирской области. В научный оборот был введен комплекс источников по истории вузов Владимирской области, который отражает специфику жизни провинциальных институтов на этапе становления системы высшего образования СССР.

Практическая значимость диссертации заключается в использовании материалов при разработке курсов для студентов и преподавателей истории по проблемам обыденной жизни и истории высшего образования, создании музейных экспозиций, посвященных народному образованию Владимирской области.

Положения, выносимые на защиту

1. В изучении истории повседневности важно применять средовой подход наряду с разработанными отечественными и зарубежными исследователями подходами (микроистория, Alltagsgeschichte, история «снизу», история ментальностей, поиск культурных кодов и т.д.). В таком случае человек выступает одновременно субъектом и объектом повседневности. С одной стороны, его сознательная деятельность разворачивается на фоне обыденности, которую он создает сам, а с другой – его образ жизни зависит от исторических реалий и повседневности учреждений, с которыми он тесно связан.

2. Повседневность вуза включает в себя помимо образовательного процесса, воспитание, формирование интеллигенции, научную деятельность,

материальные и аксиологические аспекты обыденности студентов, преподавателей и сотрудников учреждения, а также характерные для вуза практики (сессия, праздники, общественные работы и т.п.). Важную роль при этом играет организация пространства и времени.

3. Становление советского высшего образования во Владимирском регионе (c 1919 по 1923 институт народного образования, а с 1939 года – учительские институты Владимира и Мурома) происходило в логике революционных социалистических преобразований с опорой на опыт академической культуры и образ жизни высшей школы дореволюционной эпохи, которые сохранились в социальной памяти научно-педагогической интеллигенции.

4. Социальные процессы, происходившие в студенческой среде (пролетаризация вузов, увеличение числа учащихся, появление фронтовиков и т.п.), приводили в первой половине ХХ века к упрощению обыденности провинциальных советских вузов по сравнению с классическими университетами (организация учебного процесса, речь, девиантное поведение и т.д.)

5. Повседневная жизнь владимирских вузов в военные годы (1919-1923 и 1941-1945 гг.) обнаруживает общность проблем (организация пространства, продовольственный вопрос, материальное обеспечение и т.п.) и стратегий выживания (мобилизация сил институтского коллектива, организация приусадебного хозяйства) в экстраординарных исторических условиях. В годы Великой Отечественной войны появились новые практики (специальные правительственные задания, работа в госпиталях, на предприятиях) и ритуалы (прослушивание радиосообщений).

6. С 30-х годов ХХ в. одной из форм организации обыденной жизни вуза выступало социалистическое соревнование, стимулировавшее развитие повседневных практик, что отражало идеологическую основу организации жизненного уклада вуза, начиная от процесса обучения и организации быта, заканчивая научной работой и досугом.

Апробация результатов исследования. Основные положение и выводы диссертационного исследования отражены в 15 публикациях и докладах на различных научных конференциях: международных (Владимир, 2013, 2014, Москва-София, 2015), всероссийских (Владимир, 2012, Пермь, 2013) и межрегиональных конференции (Владимир, 2011, 2012, 2015), днях науки студентов и аспирантов ВлГУ (2011-2013). Диссертант принимал участие в реализации государственного задания ВлГУ № 2014/13 на выполнение государственных работ в сфере научной деятельности

Структура работы определена целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии.

Становление высшей школы во Владимире: институт народного образования (ИНО) и практический институт народного образования (ПИНО) в 1919-1923 гг

Информативными являются документы местных органов власти (Отдел народного образования исполнительного комитета Владимирского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, фонд Р-1045 Государственного архива Владимирской области (ГАВО), Суздальский исполнительный комитет районного Совета депутатов трудящихся, фонд Р-55 ГАВО). Эти материалы освещают ключевые проблемы обыденной жизни владимирских вузов, решение которых требовало участие власти

Важную группу источников представляют делопроизводственные документ ы, сохранившиеся в центральных (ГАРФ) и местных архивах (ГАВО, Архивном отдел администрации округа Муром (АО АОМ), архивах Владимирского государственного университета и Новгородского университета имени Ярослава Мудрого).

Документы ГАРФ отражают не только нормативно-правовую базу деятельности высшей школы Советской России, но и содержат значительные материалы по истории вузов страны, которые хранятся в фондах Министерства просвещения РСФСР (А 2306) и Главного управления профессиональным образованием Наркомата просвещения РСФСР (А 1565). Эти материалы содержат отчеты о работе, акты обследований вузов, подбор документов по определенным проблемам (порядок исчисления зарплаты сотрудникам вузов, материальное обеспечение и т.п.).

Огромный пласт документов, позволяющий дать характеристику повседневности владимирского вуза, отложился в фондах ГАВО. Делопроизводственная документация фиксировала всю деятельность вуза. Ежегодные отчеты о работе института подробно освещали практически каждую сторону обыденной жизни. Наиболее острые вопросы повседневности обсуждались на заседаниях советов (институтов, кафедр и т.п.), что отражалось в протоколах. Приказами по учреждению решались различные проблемы, которые также становились предметом переписки с вышестоящими организациями. Личные дела сотрудников и студентов содержат автобиографии и другие документы, связанные с деятельностью в вузе (заявления, благодарности, назначения и т.п.)

Реконструировать обыденную жизнь вузов помогает такой специфический документ, как журнал исходящей корреспонденции Владимирского ИНО.64 Источники такого рода, как правило, исследователи обходят стороной в силу их специфичности и недостаточной информативности для изучения вопросов макроисторического уровня, однако в рамках истории повседневности они раскрывают целую палитру проблем обыденной жизни и взаимодействие вуза с другими учреждениями.

Для исследования были привлечены фонды Р-1062 (Владимирский институт народного образования), Р-1065 (Педагогический техникум), Р-1860 (Владимирский государственный учительский институт), а также фонды губернского отдела народного образования (Р-1045), Владимирского губернского научного общества по изучению местного края (Р-1103), Суздальского районного исполнительного комитета (Р-45). Значительная часть документов послевоенного периода, в том числе личные дела сотрудников, сохранились в архиве Владимирского государственного университета (опись 3 и 6).

В архивном отделе администрации округа Муром был сформирован фонд Муромского учительского института (фонд 10), в состав которого вошли отчеты о состоянии вуза, приказы по учреждению, переписка с вышестоящими организациями, протоколы заседаний руководящих органов и т.д.

К группе делопроизводственных документов относятся справочные издания для абитуриентов Наркомпроса и Министерства просвещения65 с ин-64 24

формацией обо всех вузах страны, сгруппированных по направлениям. Стандартная запись состояла из адреса института, перечня специальностей на очном и заочном отделениях. Обязательным разделом были правила приема в высшие учебные заведения СССР и программы вступительных экзаменов. В 1930-1940-е третья часть справочника составлялась по географическому принципу, в 1950-е гг. эта это была четвертая часть, а третья состояла из списка заочных институтов и ведомственной подчиненности вузов. Для привлечения будущих студентов некоторые вузы издавали специальные буклеты, отражая свои привлекательные стороны.66

Сохранились брошюры с информацией для студентов и преподавателей. В 1940 году Муромский учительский институт небольшим тиражом выпустил Правила внутреннего распорядка67, в которых очерчены темпоральные границы повседневности, модели поведения и санкции за их нарушение.

Статист ика помогает оценить в количественном выражении не только социальные процессы, связанные с высшей школой, но в большей степени рассмотреть отдельные аспекты повседневности. Нередко можно столкнуться с обвинениями в искажении таких данных о различных сторонах жизни в Советском Союзе. Однако это касалось, как правило, экономических расчетов и социальных процессов. Сложно определить мотивы такого отношения к цифрам, характеризующим систему народного образования, и особенно к отчетам отдельных учреждений. Опираясь на традиции земской статистики, администрация вузов старалась зафиксировать объективную картину многих процессов, поэтому количественные данные занимают особое место в отчетах владимирских вузов, сохранившихся в фондах местных архивов (ГАВО68, АО АОМ69).

Обыденная жизнь студенчества и научно-педагогической интелли генции в контексте повседневности вуза (1919-1923 гг.)

Стоит также упомянуть и территориальные особенности студенчества: студент столичного вуза заметно отличается от своего товарища в провинции. Это связано не только с городским контекстом повседневной жизни, но и окружением, менталитетом и т.п. Образ жизни этой группы зависит и от исторической эпохи. Для студентов советского времени характерно чувство коллективизма, активной общественной работы в отличие от молодых людей дореволюционной России.

Таким образом, студенчество выступает как особая социальная группа со своими отличительными чертами, характерными для возраста, получаемой профессии, территории и конкретной эпохи. Для него свойственна своя организация будничной жизни, которая основана в первую очередь на учебном процессе.

Характеристика образа жизни владимирских студентов в начале 20-х годов ХХ века будет неполной без оценки социального состава этой группы. Студентом ИНО мог стать каждый. Декретом СНК РСФСР «О правилах приема в высшие учебные заведения РСФСР»200 еще в 1918 году отменялись вступительные экзамены. Для этого нужно было подать пакет документов и пройти собеседование по программе Единой Трудовой Школы 2-й ступени, на основании которого производился прием. Поступающие должны были написать заявление, а к нему приложить выписку из метрической книги, документ об образовании и справку о составе семьи. Комиссия рассматривала документы и выносила решение. Дальше слушателя ожидала студенческая жизнь.

Несмотря на предписание постановления Народного комиссариата по просвещению «О преобразовании учительских семинарий» об организации двух курсов, было организован один курс и две подготовительных группы. ИНО открыл двери для 81 студента, но к концу учебного года эта цифра изменилась. По различным причинам в течение первых трех месяцев 11 человек покинуло институт. Двое были мобилизованы в ряды РККА, а 9 человек перевелись в Киржач, где действовали педагогические курсы.201 Срок обучения на этих курсах был меньше, однако они не давали высшего образования. Поводом к переходу стали слухи, распространявшиеся в стенах института, о том, что в скором времени ожидается реорганизация ИНО в педагогические курсы. Этот элемент повседневности свидетельствует о том, что становление высшего педагогического образования во Владимире происходило в условиях неопределенности, когда человек перестал надеяться на стабильность и предсказуемость своей жизни. В этом случае слухи определяли стратегии поведения студентов и преподавателей, хотя в институтской среде утверждалась надежда на успешное развитие ИНО.

В архивных документах имеются статистические данные относительно состава студентов на 1 января 1920 года, когда количество слушателей равнялось 71. Почти 60 % слушателей были выходцами из Владимирской губернии. При этом 44% слушателей по происхождению были крестьянами, 27% -мещанами, 16% происходили из духовного сословия, только четверо из дворян, трое из семей почетных гражданин и двое детей чиновников. До организации ИНО 33 человека были слушателями семинарии, 26 учились в школе 2-й ступени и 3 человека в школе 1-й ступени. 9 человек уже получили образование (высшее - 3 человека, гимназическое – 4 человека и 2 окончили учительскую семинарию). 202 Судя по этим цифрам, это учебное заведение ориентировалось в первую очередь на крестьян и мещан, которые обучались еще в учительской семинарии. Однако потребность получить высшее педагогическое образование во Владимире возросла. Скорее всего, это было вызвано новым укладом жизни: люди начали осознавать кардинальные перемены, и, чтобы приспособится к ним, вынуждены были менять род своей деятельности. Среди слушателей появляются дворяне, почетные граждане и выходцы из чиновничьей среды, а также люди, уже получившие образование.

Несмотря на стремление к пролетаризации вузов, в ИНО были лица разного происхождения, но рабочих в первое время вообще не было. Однако рабоче-крестьянское правительство, понимая важность высшего образования для строительства социалистического общества, стремилось исправить ситуацию, поэтому пролетаризация вузов была неизбежной. Высшая школа была призвана помочь пролетариату «усвоить и переработать тысячелетний общественный опыт, т.е. организовать его с точки зрения трудовой причинности или, другими словами, спаять его с действительностью».203 Без высшего образования рабочий элемент не мог создать собственной культуры в границах огромной страны, поэтому власть стремилась открыть двери вузов для пролетариата, который с трудом усваивал программу ИНО: «Главная причина этого в том, что для приобщения к высшей школе в теперешнем ее состоянии все же необходима та своеобразная 8-летняя схоластическая тренировка мозга, которой занималась старая средняя школа».204

В связи с ограниченными возможностями рабочих в обучении пролетаризация пошла по пути предоставления привилегий рабочим. С 1921 года партийные, комсомольские и профсоюзные организации получили право командировать в вуз абитуриентов, которые зачислялись в первую очередь. Социальное обеспечение студенчества, которое зачастую определяло обыденную жизнь, тоже проходило дифференцировано: полное обеспечение, в т.ч. государственные стипендии, получали фабрично-заводской пролетариат и беднейшее крестьянство, затем поддерживалась беднейшая часть демократического студенчества, и только потом – остальная часть. Такой подход к решению проблемы шел вразрез с социалистическими принципами, поэтому сложившаяся политика справедливо названа Н.К. Крупской «дворянской навыворот».

Особенности повседневной жизни вузов в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.

Завершением дня служило отключение электричества – еще один атрибут повседневности в вузе довоенного периода. В связи с этим многие студенты старались найти другие места, где могли продолжить подготовку к занятиям. Так, Е.В. Воронина-Свириденко, будучи секретарем комсомольской организации, могла сидеть с подругами в кабинете до 4 часов утра, готовясь к экзаменам. В одном из владимирских общежитий, по словам Р.Г. Кротовой, свет в комнате выключали в 23.00, но в коридоре, где находился большой стол для занятий, лампочки продолжали работать.

Для преподавателя временное поле также зависело от организации учебного процесса, т.е. первая половина дня уделялась проведению занятий в институте. Затем был обеденный перерыв, после которого продолжалась общественная работа, партийные заседания и педагогические собрания, подготовка к занятиям, а также научно-исследовательская деятельность, что затягивало рабочий день далеко за полночь.

Все символичные атрибуты времени формировали не просто границы физического измерения, к темпоральности относится и внутреннее ощущение. Например, владимирский преподаватель литературы Дмитрий Владимирович Соколов в виду своих психологических особенностей не мог следить за временем, поэтому постоянно опаздывал на занятия, что служило причиной для объявления ему выговоров. Однако выговор было не единственным средством борьбы с нарушителями установленных временных границ: в 1940 году Е.С. Шилова привлекли к судебной ответственности за 28-минутное опоздание на лекцию.289 В условиях тоталитарного режима особенно усилился контроль за дициплиной в предвоенный период. Любое грубое посягательство на утвержденный распорядок принимало характер преступления, что позволяет сделать вывод о навязывании государством определенных рамок в повседневной жизни вуза. Безусловно, эти рамки касались трудовой дисциплины, т.к. в стране Советов труд имел сакральный характер, но сила наказания показывала ценность «трудового» времени.

Свободное от учебных занятий время студенты занимали подготовкой к занятиям, разными бытовыми делами, а также приобщались к искусству. В стенах институтов нередко устраивались различные вечера. Как правило, силами студентов организовывалась музыка, иногда приглашался оркестр. Например, владимирские студенты вместе с солдатами расквартированных частей любили вальсировать под музыку Штрауса в исполнении военного оркестра290, а в МГУИ проводили театрализованные постановки291. Официальные вечера с номерами художественной самодеятельности студентов проводились во всех вузах по случаю праздников и исторических юбилеев. Нередки были и спортивные вечера-соревнования. Организация таких мероприятий требовала временных затрат, поэтому студенты часть своего досуга посвящали репетициям.

Во Владимире и Муроме работали театры. Рипсимия Григорьевна Кротова вспоминала, что билеты на галерку Владимирского театра были всегда, поэтому студенты часто использовали такую возможность посмотреть спек-такль.292 Муромской студентке Елене Васильевне Ворониной-Свириденко293 запомнились постановки «Принцесса Турандот» и «Свадьба в Малиновке». Среди любимых актеров она отметила Каурова и Гиацинтова. Она просмотрела весь репертуар театра, т.к. ее друг имел возможность постоянно посещать спектакли. Студентам приходилось брать с собой конспекты лекций, которые еще раз штудировались во время антракта. В указанных «эго»-документах отмечается стремление совместить тяга к прекрасному и напряженную подготовку к занятиям. Администрация вуза понимала воспитательный потенциал пьес и старалась организовать выход студентов и преподавателей в театр.

Популярность театра потеснил кинематограф, о чем свидетельствует статистика. По данным Управления кинопромышленности союзных республик в 1934 году всего в РСФСР было организовано 3 635 400 сеансов. При этом трестированные сети пропустили 201 636 000 человек на 1 760 233 сеанса. Театры Советского Союза в том же году дали 87 963 спектакля295. В1938 широколентные установки звукового и немого кино, принадлежащие органам кинофикации, показали фильмы для 374 212 900 зрителей.296 Во Владимире перед последним показом фильмов в 18.00 устраивались танцы. Вход на такие мероприятия стоил 1 рубль297, при стипендии в учительских институтах размере 130 (1 курс) и 150 (2 курс) руб.298 студенты могли себе позволить посещение кинотеатров.

Причины оповседневнивания кино достаточно метко выразил Л.Д. Троцкий: «Страсть к кинематографу имеет в основе своей стремление отвлечься, увидеть нечто новое, небывалое, посмеяться и даже поплакать, но не над собственными злоключениями, а над чужими. Всем этим потребностям кинематограф дает удовлетворение наиболее непосредственное, зрительное, образное, совсем живое, не требуя от зрителя почти ничего, даже простой грамотности».299

Учительские институты Владимира и Мурома имели собственные аппараты, поэтому демонстрировали кино в своих актовых залах. Сохранился репертуар фильмов, просмотренных студентами. Для того чтобы его оценить, нужно сделать небольшое отступление для анализа данного исторического источника.

Изменения в повседневности учительских институтов в период восстановления народного хозяйства (1945 – начало 1950-х гг.)

В это время остро стоял жилищный вопрос. Как правило, вузы арендовали помещения у городских властей, в связи с чем общежития были разбросаны в городской среде. Отсутствие капитального ремонта приводило здания в ветхое состояние, поэтому требовалось улучшение бытовых условий. В одном общежитии, располагавшемся в сыром подвале, жить не представлялось возможным. Антисанитария вызвала одну из главных проблем таких мест – крысы, которых портили имущество и лишали студентов продовольствия393 (Приложение 11). Всем студентам предписывалось проходить санитарную обработку после возвращения из дома и посещать баню не реже трех раз в месяц. По сравнению с предыдущими периодами, послевоенные общежития были полностью обеспечены мебелью и постельными принадлежностями. Смена белья происходила три раза в месяц, для чего была организована прачечная. Электроосвещение было удовлетворительным, но вводилась жесткая экономия электроэнергии. На каждого студента приходилось только 3,5 м2 жилой площади, практически столько же приходилось в довоенное время на человека в Москве и других индустриальных городах.394 Всего в общежитиях проживало 250 студентов, еще 50 человек были вынуждены снимать квартиры. Преподаватели, приехавшие в провинциальный город на работу в институт, тоже жили в общежитиях: в городском жилищном фонде не было ресурсов для их обеспечения (5 двухкомнатных квартир и 6 комнат в 1949 году395). Эта сфера повседневной жизни как вуза, так и отдельного человека в первой половине ХХ века во многом зависела от исторических условий. Послевоенные проблемы были связаны в первую очередь с дефицитом жилья, идеологическая подоплека 20-30-х годов потеряла свое значение, и значительные изменения начали происходить только во 2-й половине ХХ столетия, когда начался бум жилищного строительства.

Дефицит институтского пространства влиял и на организацию питания. В послевоенные годы в институте работала столовая. Студенты были обеспечены трехразовым питанием, а разработанная калькуляция блюд довела стоимость рациона до 7-8 рублей. Однако в 1948 году она закрылась, ее функции взяли на себя городские столовые, т.е. усиливались связи с городом. В самом институте продолжал работать буфет Госторга, но полноценного обеда в нем не могли предложить: «в нем можно было только наспех позав-тракать»396 (Приложение 12). В общежитии утолить голод могли сваренным киселем, к которому покупали булки.397 Провизию привозили из дома. Однако достаток деревенских семей был разным: одни могли позволить молочные продукты, но были и другие случаи. Любовь Ивановна Соснова вспоминала398 истинно голодные годы учебы, когда мать-инвалид содержала четырех дочерей. В неделю студентке выдавалось 5 рублей399 и небольшая тарелка картофельника (запеченный картофель с козьим молоком). Эту тарелку она делила на пять дней учебы – что преимущественно и составляло рацион питания (Приложение 11). Представленная сторона жизни ярко показывает трудности повседневной жизни в послевоенный период. Причем перед лицом материальных затруднений в эту эпоху мог оказаться каждый: отголоски войны долгое время не давали спокойной жизни мирному населению. В основном люди думали о том, как выжить в сложившейся ситуации, они искали свои стратегии выживания и принимали всяческие лишения как данность.

Наверное, в этом и заключается сущностная черта того поколения. И мы не вправе примерять привычные современные категории на те или иные явления. Так обстоит дело с уровнем подготовки учащихся.

Вуз виделся в первую очередь социальным лифтом, , поэтому хлынул поток выпускников, не подготовленных для учебы в институте. К тому же несколько лет образа жизни с целью устоять перед ударом времени и войны не располагали к устойчивой мотивации на отличную учебу. Люди даже не имели выбора в условиях войны: школа отходила на второй план, и дети с малых лет вставали на замену ушедшим на фронт отцам и дедам. Если на войне выживали и умирали ради кого-то, то в тылу необходимо было жить ради самой жизни. Каждый день возникали новые проблемы, поэтому требовать от школьников тех лет великих знаний не имело смысла, но «закалялась» нравственная сторона в таких ежедневных подвигах. Государственная экзаменационная комиссия в Муроме в 1948 году отмечала «плохую общеобразовательную подготовку и низкий уровень культурного и политического развития».400 Что может скрываться за теми, у кого в речи наблюдается «оканье, переход «о» на первом предударном слоге в начале слова в «у», налично призвука гласного после конечных согласных; неправильные предложные и беспредложные конструкции («отмечая о том…», «предупредил ему…») и т.д.».401 Это простые крестьянские дети, для которых учитель в деревенском мире – некий светлый образ, своего рода близкий идеал. Рутина сельской жизни нацеливала молодых людей на поиск альтернативных профессий, но эта рутина редко могла отпустить из деревни, особенно в послевоенные годы, поэтому выпускники школ стремились найти вуз ближе к дому. Большой выбор вузов был в крупных промышленных центрах, а в маленьких провинциальных городках – только учительские институты, поэтому основными мотивами в определении места учебы были тесная связь с домом и авторитет учительства на селе. Сами институты находились в своеобразных тисках: сверху каждый год увеличивались планы приема, а контингент на местах не всегда удовлетворял требованиям высшей школы. Преподаватели были вынуждены упрощать материал, больше сил уделять восполнению пробелов в знаниях. В бытовом плане жизнь также упрощалась: студенты приносили с собой более простой взгляд на многие вещи, но вместе с тем стремились следовать за интеллигенцией. Такой сплав тривиальности и высоких замыслов определял особенности повседневности многих провинциальных вузов.