Содержание к диссертации
Введение
I. Плен как элемент системы ведения боевых действий в годы Первой мировой войны
1. Проблемы плена и оказания помощи военнопленным в годы Первой мировой войны 86 2. Российские военнопленные в Австро-Венгрии .127
3. Специфика содержания пленных россиян в Германии в 1914-1917 гг 161
Глава II. Интернированные подданные России и формирование образов врага и жертвы в контексте информационных войн в 1914-1917 гг .
1. Характер информационных войн в 1914-1917 гг 183
2. Интернированные россияне как составляющая часть пространства плена .229
3. Формы дискриминации «цивильных пленных» в Центрально европейских империях в августе – сентябре 1914 гг. и влияние общественности на трансформацию образа «Другого» в образ врага .258
Глава III. Положение пленных россиян и позиция имперской власти на страницах Материалов Чрезвычайной Следственной Комиссии А.Н. Кривцова
1. Отражение положения пленных солдат российской армии в прифронтовой зоне как фактор борьбы государства с дезертирством 314
2. Механизм создания образа жертвы и российские военнопленные в Германии .342
3. Положение пленных россиян в Австро-Венгрии и государственная политика формирования представлений о зверствах противника .374
Глава IV. Российские военнопленные в общественно-политической мысли России и Германии в 1914-1917 гг .
1. Положение российских военнопленных и структурирование пропагандистского инструмента для создания образа врага в российском обществе .402
2. Повседневность российских военнопленных и формирование представлений о германских и австро-венгерских зверствах 433
3. Российские военнопленные в пропагандистской компании Германии 469
4. Образ военнопленных в общественно-политической жизни Казанской губернии в 1914-1917 гг. 500
Заключение 549
Список использованных источников и
литературы 561
- Специфика содержания пленных россиян в Германии в 1914-1917 гг
- Формы дискриминации «цивильных пленных» в Центрально европейских империях в августе – сентябре 1914 гг. и влияние общественности на трансформацию образа «Другого» в образ врага
- Механизм создания образа жертвы и российские военнопленные в Германии
- Повседневность российских военнопленных и формирование представлений о германских и австро-венгерских зверствах
Специфика содержания пленных россиян в Германии в 1914-1917 гг
На страницах ведущих исторических журналов появляются публикации, затрагивающие различные аспекты положения пленных россиян в Германии и Австро-Венгрии. С.А. Солнцева попыталась восстановить мрачную картину положения российских военнопленных в годы Первой мировой войны, автор много внимания уделяла суровым будням пленных, системе их наказаний и тем, кто пытался им помочь2. Т.М. Симонова в своей статье старалась выделить основные тенденции и противоречия в положении пленных в Германии и Австро-Венгрии. По ее мнению, самым трудным периодом в их жизни стал отрезок времени с осени 1914 по зиму 1915 гг. Автор полагала, что воюющие стороны оказались не готовыми к приему большого количества пленных. Т.М. Симонова уделяла много внимания созданию в годы войны системы оказания помощи пленным. В условиях инертности властей вся тяжесть в оказании помощи пленным в России пала на плечи общественных организаций1. Исследуя процесс возвращения на родину инвалидов во время войны, В.А. Карелин, также отмечал, что из-за сопротивления высшей бюрократии России, тормозился обмен инвалидами и другими категориями пленных, только после февральской революции удалось запустить этот процесс в полную силу2.
В своих работах, посвященных истории Первой мировой войны к истории плена обращался А. Уткин3. Автор поднимал вопрос о военнопленных в контексте общих потерь российской армии. Анализируя условия содержания пленных россиян, он показывал слабость российских властей, неспособных оказать эффективную помощь своим подданным, что привело к отсутствию регулярной помощи со стороны России в отличие от других стран Антанты, постоянно заботившихся о своих пленных.
Важным событием в изучении проблемы военнопленных стало появление монографии С.Н. Васильевой4. Автор стремился установить численность военнопленных, определить их национальный и социальный состав. Большое внимание в монографии уделялось организации помощи военнопленным в России, Германии и Австро-Венгрии и роли в данном процессе МКК. Автор не сомневался в сознательном игнорировании российской бюрократией нужд собственных пленных, исходя из формулировки, что любое улучшение положения пленных будет стимулировать добровольную сдачу в плен солдат армии России.
По мнению С.Н. Васильевой обе конфликтующие стороны постоянно нарушали права военнопленных. В тоже время автор полагает, что в целом 1 Симонова Т. Русские в германском и австрийском плену в период Первой мировой войны//Журнал Московской патриархии. 2006. №5; Симонова Т.М. Российские военнопленные и интернированные в лагерях Германии и Австрии в 1914-1922 гг./Последняя война Российской империи. М., 2006. 2 Карелин В.А. Проблема интернирования русских военнопленных Первой мировой войны// Новая и новейшая история. 2010. №1. 3 Уткин А. Забытая трагедия: Россия в Первой мировой войне. Смоленск, 2000. 4 Васильева С.Н. Военнопленные Германии, Австро-Венгрии и России в годы Первой мировой войны. М., 1999. пленные противника в России находились в худшем положении в сравнении с российскими военнопленными, содержавшимися в Германии и Австро-Венгрии1. Германия внимательно следила за положением своих пленных в России, любое ухудшение положения германских пленных, неминуемо вело к ответным мерам по отношению к пленным россиянам. Анализируя положение российских пленных в Австро-Венгрии, автор пришел к выводу, что, несмотря на то, что венгры (мадьяры) относились хуже к пленным, чем представители австрийской половины империи, материальное положение россиян было лучше именно в Венгрии в сравнении с Германией и Австрией2. Это объяснялось тем, что Венгрия являлась житницей Средней Европы, обладая значительным запасом продовольствия.
В тоже время необходимо подчеркнуть, что в современной российской историографии доминирует точка зрения, согласно которой положение пленных солдат и офицеров Германии и Австро-Венгрии было лучше, чем положение пленных россиян в лагерях противника3.
Сложной и малоисследованной оказалась проблема возвращения на родину пленных россиян. Изменение государственных границ, гражданская война, экономическая разруха, массовое перемещение населения затрудняли этот процесс. И.П. Щеров попытался провести комплексный анализ данного вопроса, что автору во многом удалось реализовать на практике4. И.П. Щеров обращался к извечной проблеме при изучении истории плена: численность пленных россиян. Объектом исследования И.П. Щерова становится Центропленбеж, созданный Советским правительством 23 апреля 1918 г. для организации возвращения пленных и беженцев в Россию и пленных россиян на территорию РСФСР. По данным автора, в Россию вернулось более 2 млн.
Смоленск, 2000. чел.1 Большая нагрузка при перемещении беженцев и пленных ложилась на Линейные пункты Центропленбежа, ряд из них находился на территории Северного Кавказа, в том числе в Минеральных Водах, Беслане и Новороссийске. В целом перемещение пленных и беженцев было завершено к осени 1922 г., что привело к закрытию большинства Линейных пунктов. Рассматривая проблему возвращения российских военнопленных домой, И.А. Жданова отмечает желание большевиков взять данный процесс под жесткий контроль и при возможности сделать из бывших пленных верных союзников. По мнению автора, общественность и новая власть относились к военнопленным лояльно, в отличие от сталинского режима в годы второй мировой войны2.
В последние годы интерес отечественных авторов к положению пленных россиян в Германии и Австро-Венгрии не снижается. В 2000-гг. выходит несколько интересных работ по истории российских военнопленных. В многотомной истории мировой войны при анализе проблемы плена выделялось три уровня статуса военнопленных. К элите лагерного сообщества относились солдаты Великобритании, Франции и Германии. На втором уровне находились военнослужащие России, Австро-Венгрии, Италии, Болгарии и Греции. В самую бесправную категорию пленных попали солдаты сербской, черногорской, румынской и турецкой армий3.
Формы дискриминации «цивильных пленных» в Центрально европейских империях в августе – сентябре 1914 гг. и влияние общественности на трансформацию образа «Другого» в образ врага
Из газет близких к октябристам использовались материалы из «Голоса Москвы», издаваемого с 1906 по 1915 гг. А.И. Гучковым, и «Вечернего времени», выходившим в Петрограде под редакторством А.Б. Суворина, сына известного редактора «Нового времени» А.С. Суворина, с 1911 по 1917 гг. Особняком в истории российской журналистики XIX – начала ХХ вв. стоит газета «Новое время», издававшаяся по типу европейских газет и имевшая противоречивую репутацию в стране. «Новое время» не раз поддерживало либералов и реформаторов России, что не мешало ей же их подвергать жесточайшей критике. Газета получила «дурную репутацию» своими антисемитскими выпадами во время освещения знаменитого дела А. Дрейфуса во Франции. Постепенно за ней закрепилась репутация беспринципной и продажной газеты.
В работе использовались материалы из официальных изданий России: «Правительственного вестника» (1869-1917 гг.)2, «Русского инвалида» (1813-1917 гг.), ставшего с 1862 г. официальным изданием Военного министерства, «Вестника военного и морского духовенства» (1890-1917 гг.), «Вестника Красного Креста», издававшегося с 1897 г. Особое место в представленном диссертационном исследовании занимает еженедельный иллюстрированный журнал «Летопись войны», когда его главным редактором становится известный военный писатель, издатель, генерал-майор Д.Н. Дубенский. Он входил в свиту императора, по сути, занимая должность официального историографа войны. В журнале содержалась информация, отражающая различные аспекты войны. Будучи официозом, издание избегало фактов, которые могли выставить Россию и ее руководство в неприглядном виде. Поэтому на ее страницах практически отсутствует информация о положении российских военнопленных.
Во время работы над данным исследованием анализировались материалы из периодических изданий, выходивших на территории Казанской губернии, в том числе газеты «Вакыт» – прогрессивного татарского издания, уделявшего много внимания вопросам национального образования, прогресса в религии, автономизации, татарских газет «Кояш», «Юлдуз», панисламистского журнала «Ак юл», проводившего умеренную агитацию за национальное самоопределение, журнала «Ан».
Среди русскоязычных изданий Казанской губернии необходимо выделить «Казанский телеграф» – ежедневную газету правых сил, пользовавшуюся популярностью среди представителей интеллигенции и чиновничества. Газета в основном печатала информацию о событиях, происходивших на территории Казанской губернии. «Камско-волжская речь» – умеренно-прогрессивная газета, уделявшая много внимания региональному материалу, обращалась к жизни простых людей, вела собственные журналистские расследования, она не раз критиковала действия властей, что приводило к ее конфликтам с военной цензурой. «Волжский день» и «Город Казань» специализировались на освещении экономических аспектов развития региона, проблемы пленных на их страницах затрагивались только через призму хозяйственных нужд военного общества. На страницах данных изданий постоянно встречались призывы к сбору средств в пользу пленных россиян. Среди других изданий, распространявшихся на территории Казанской губернии и использованных при написании данной работы, следует выделить газеты «Волжское слово» и «Волжский вестник».
Из региональных газет Юга России в представленное исследование вошли материалы ведущих либеральных газет Дона и Северного Кавказа: «Приазовский край», издававшейся с 1891 по 1920 гг. в г. Ростове на Дону, и «Северокавказский край», выходивший с 1911 по 1917 гг. в г. Ставрополе. О росте интереса в провинции к периодическим изданиям в годы Первой мировой войны свидетельствует рост их тиража, если в 1905 г. тираж «Приазовского края» достиг 13995 экземпляров, в 1914 г. он упал до 13366 экземпляров, то в 1917 г. тираж газеты увеличился до 41426 экземпляров.
В процессе работы над темой использовались другие региональные издания, в том числе материалы общественно-политической газеты либеральной направленности «Жизнь Алтая», издававшейся с 1911 г. в Барнауле. Владельцем газеты являлся известный алтайский предприниматель и депутат IV-й Государственной Думы В.М. Верещагин. Для изучения позиции сибирских либеральных изданий использовались материалы газеты «Утро Сибири», издававшейся в Томске с 1911 г. Большое внимание проблеме военнопленных уделяло земское издание – газета «Вятская речь», издававшаяся с 1905 по 1906 гг. в г. Вятка, с 1906 по 1907 гг. она издавалась под названием «Вятский край», затем, с 1907 г. «Вятская речь». У газеты постоянно были проблемы с властями, что отразилось в неоднократных перерегистрациях издания. В работе использовались номера за 1915 г. самой крупной провинциальной газеты России «Киевская мысль», стоявшей на либеральных позициях.
В годы войны появляются новые специализированные газеты, которые периодически уделяли внимание проблемам военнопленных. Здесь следует отметить «Армейский вестник», официальный орган штаба Юго-Западного фронта (1914-1917 гг.) и «Русский военнопленный», выходивший в 1917 г. под эгидой Московского комитета помощи русским военнопленным. Из зарубежных изданий в работе использовались выдержки из газеты «Slovenec», издавшейся в 20-30- е гг. в Югославии. В 1937 г. газета обратилась к проблеме положения российских военнопленных на территории Словении, собрав значительное количество воспоминаний местных жителей о пленных россиянах, несмотря на всю их противоречивость, они представляют большой интерес. К работе привлечены отдельные номера одной из ведущих газет Германии «Berliner Tageblatt» за 1914 г. На ее примере четко прослеживается начальный этап формирования образа русского врага, переплетавшегося с расистскими рассуждениями о славянах и других жителях Российской империи. Интересный материал был почерпнут в чешской газете «ech».
Механизм создания образа жертвы и российские военнопленные в Германии
Сборники, выпущенные в Германии на русском языке, наоборот, имели целью демонстрацию цивилизованности и культурности немцев, а также положительного влияния плена на россиян1. В них подчеркивалось уважительное отношение германской администрации и местного населения к пленным, их желание помочь людям, попавшим в беду, и приобщить к достижениям германской культуры, что в будущем могло стать залогом добрососедских отношений между Германией и Россией. Не вызывает сомнения политическая ангажированность данных сборников писем, издававшихся под контролем германских цензоров. В тоже время нельзя не признавать, что российские военнопленные, оказавшись в Германии, были поражены высоким уровнем жизни немцев, степенью развития экономики и культуры страны, что они стремились зафиксировать в своих письмах.
Шестая группа источников включает материалы благотворительных организаций, стремившихся оказывать материальную и духовную помощь военнопленным. Важное место в системе регистрации и определении местонахождения пленных россиян занимало Московское справочное бюро о
При всех недостатках работы этого учреждения, вызванных нехваткой профессиональных кадров, общей неэффективностью российской бюрократии в деле организации учета и помощи пленным, бюро стремилось создать полную картотеку учета военнопленных. Российская общественность также пыталась параллельно с официальными структурами принимать участие в деле оказания помощи военнопленным. Земгор провел масштабную работу по выявлению всех лагерей, где размещались пленные россияне2.
Кроме данных организаций в России соответствующие структуры возникают за рубежом, в основном в нейтральных странах. Центром их деятельности становятся Швейцария и Швеция3. В материалах зарубежных благотворительных организаций содержатся сведения о количестве военнопленных, нуждавшихся в помощи, о бюджете организаций, распределении помощи среди пленных, переписка с РОКК и другими структурами России, отвечавшими за оказание помощи пленным россиянам. Анализ деятельности данных организаций показывает, что объемы помощи пленным были незначительны ввиду ограниченности финансовых ресурсов.
В седьмую группу источников входят пропагандистские и аналитические издания, затрагивающие проблему положения военнопленных и интернированных в Германии и Австро-Венгрии. Начало Первой мировой войны породило появление значительного количества пропагандистских изданий, в том числе в провинции4. В них вся вина за начало войны возлагалась на Германию и ее союзников. Кроме этого, такого рода публикации не сомневались в победе России, они стремились максимально поднять патриотический дух населения.
Особое место в пропагандистской войне России с ее противниками занимали фотография и карикатура. Визуализация образа врага, выставление на показ его недостатков и антигуманной сущности становится основной задачей данных сборников в условиях неграмотности значительной части населения страны1. Одновременно фотоальбомы показывали величие и героизм русских солдат, даже если они оказывались в беде, то есть в плену
Одновременно в России появляются аналитические работы А.Н. Кривцова и А. Яблоновского3. Сенатор А.Н. Кривцов был Председателем Чрезвычайной Следственной Комиссии, расследовавшей злодеяния германской и австро-венгерской стороны. Поэтому его работа являлась дополнением и некоторым комментарием к стенограммам Чрезвычайной Следственной Комиссии. А.Н. Кривцов и А. Яблоновский признавали, что положение пленных россиян в Германии и Австро-Венгрии было очень тяжелым. В тоже время, авторы пытались выдержать тон объективного исследования, упоминая случаи милосердного отношения подданных Германии и Австро-Венгрии к российским пленным.
Полковник генштаба А.С. Резанов стоял у истоков создания контрразведки России, он стал автором, принятого в 1912 г. в России закона о шпионаже, он был одним из первых специалистов в области военной психологии4. В годы войны А.С. Резанов являлся помощником военного прокурора Петрограда, занимаясь делами о шпионаже и государственной А.С. Резанов одним из первых понял необходимость организации мощной информационной кампании, направленной против неприятеля, активно используя для этого формирующийся образ германского и австро-венгерского врага. Он на основе воспоминаний очевидцев показывал варварскую сущность германского милитаризма, что привело к нарушению Берлином норм международного права по отношению к интернированным и военнопленным. А.С. Резанов полагал, что официальные власти Германии сознательно культивировали у своих подданных и солдат ненависть к противнику, в том числе, оказавшемуся в плену. В текстах А.С. Резанова создается масштабная картина бедственного положения пленных в Германии, начиная с первых дней войны2.
А.С. Резанов был озабочен проблемой добровольной сдачи в плен российских военнослужащих, поэтому он разработал специальную памятку для солдат, где подробно описывались все зверства противника по отношению к военнопленным. Это, по мнению автора, должно было рассеять иллюзии солдат о спокойной и сытой жизни в плену3. А.С. Резанов подвергал резкой критике тех, кто добровольно сдавался в плен или сдался в плен, не исчерпав все ресурсы для борьбы.
Повседневность российских военнопленных и формирование представлений о германских и австро-венгерских зверствах
Разнобой в статистике, отражающей численность военнопленных, связан с рядом обстоятельств. Во-первых, в условиях ведения боевых действий и постоянного перемещения военнопленных, часть из них не могла несвоевременно учитываться в базе данных соответствующих структур Германии и Австро-Венгрии. Во-вторых, нередко российская сторона к военнопленным относила без вести пропавших лиц. В-третьих, при определении численности пленных необходимо определиться с конечной датой. Развал российской армии после февральской революции значительно увеличил количество военнопленных. В-четвертых, в состав военнопленных часто включали интернированных гражданских лиц, в том числе не относившихся к числу военнообязанных.
Согласно статистике военного командования Германии к 11 декабря 1917 г. в Германии в плену находилось 1,2 млн. россиян. По данным Австро-Венгерского бюро по делам военнопленных, россиян, содержавшихся в лагерях Австро-Венгрии и Германии, насчитывалось 2 млн. 80 тыс. чел.1 Российский Красный Крест определял в начале 1917 г. общее количество российских военнопленных, содержавшихся в странах Четверного союза в 2,2 млн. чел.2
По данным Отдела военнопленных МВД России численность военнопленных определялась в 2 млн. 501 тыс., из них 1,4 млн. чел. находилось в Германии, 1,095 млн. чел. в Австро-Венгрии, 6200 чел. в Османской империи и 50 чел. в Болгарии3.
После окончания войны, в 1920-1930-е гг. в Германии и Австрии были проведены дополнительные исследования по определению численности пленных россиян. Группа германских исследователей пришла к заключению, что на 10 января 1917 г. в Германии содержалось 9322 российских офицера и 1,222 млн. солдат, всего 1 млн. 231 тыс. чел.; в 1918 г. общая численность пленных увеличилась до 1,4 млн. чел.1 По данным австрийских исследователей, на 1 марта 1917 г. в Австро-Венгрии находилось 4723 офицера и 852 тыс. солдат, всего 857 тыс. чел.2 Федеральный архив Германии определяет общую численность российских военнопленных на момент завершения войны в 1 млн. 434 тыс. 529 чел. из общей численности военнопленных Антанты, находившихся на территории страны в 2 млн. 520 тыс. чел.3
После свержения Временного правительства и заключения Брестского мира со странами Четверного союза, СНК принимается за решение вопроса о военнопленных. Первоочередной задачей в этой связи стало установление численности военнопленных, содержащихся в лагерях противника. По данным органов Советской власти, отвечавших за репатриацию военнопленных на родину, в 1914-1918 гг. в плену оказалось 3 млн. 570 тыс. чел., из них 569 тыс. чел. (15,94%) попало в плен в 1914 г., 2 млн. 50 тыс. (58,75%) в 1915 г., 358 тыс. (10,05%) в 1916 г., 170 тыс. (4,76%) в 1917 г. и 37,5 тыс. (1,05%) в 1918 г., но год попадания в плен 337 тыс. (9,45%) не был установлен4.
Полный разнобой возникает с определением численности российских военнопленных, содержавшихся в германских и австро-венгерских лагерях. В сборнике, изданном в 1925 г., приводятся данные процентные показатели. Согласно данным авторов этого издания, 56,9% российских военнопленных оказалось в Австро-Венгрии, 42,12% в Германии, 0,59% в Османской империи и 0,32% в Болгарии5. Однако авторы данного сборника, как установила О.С. Нагорная, опирались в основном на статистику Московского распределительного пункта, поэтому представленные сведения не могут считаться окончательными. В тоже время, большинство современных исследователей, опираясь на представленное издание, приводят именно эти пропорции, что вызывает критику со стороны зарубежных исследователей1. По мнению Р. Нахтигаля, большая часть пленных россиян содержалась именно в Германии, хотя это преимущество над империей Габсбургов было минимальным. Значительная часть статистических исследований, проведенных в годы войны и в 1920-1930- гг., которые, на наш взгляд, в целом давали достоверную информацию, подтверждают данную точку зрения.
Большие дискуссии развернулись вокруг определения численности россиян, умерших в плену. К сожалению, данная проблематика становится предметом политических фальсификаций, некоторые авторы утверждают о гибели 500 тыс. чел. и более. По статистике Центропленбежа в германском и австро-венгерском плену умерло или погибло 160 тыс. чел.2 Ю.А. Поляков полагает, что в плену погибло около 182 тыс. военнопленных3. В современной российской историографии численность погибших россиян доводится до 190 тыс. чел.4 Австрийские авторы в 1920-1930- е г. признали гибель в Австро-Венгрии около 27,7 тыс. чел.5 По данным зарубежных исследователей в германском плену погибло около 5,4% россиян6.
Всего в российском плену оказалось, по сведениям большинства отечественных авторов, около 190 тыс. военнослужащих германской и 2 млн. 250 тыс. австро-венгерской армий1. Зарубежные авторы определяют численность австро-венгерских военнопленных, оказавшихся в России в 2,1 млн. чел., кроме этого еще 670 тыс. солдат империи Габсбургов попали в плен к другим армиям Антанты2.