Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. МОНАСТЫРСКАЯ КУЛЬТУРА И ВНЕШНИЙ МИР 54
1. Понятие монастырской культуры 54
2. Административное и экономическое положение Оптиной пустыни 55
3. Основные особенности братства Оптиной пустыни 58
4. Внешний мир глазами онтинских монахов 65
5. Связи Оптиной пустыни с внешним миром 73
6. Авторитет Оптиной пустыни в обществе и в Церкви 77
7. Выводы 86
ГЛАВА 2. СОСТАВ И РАСПРЕДЕЛЕНИЕ Oil I ИНСКИХ ВОСПИТАННИКОВ 88
1. Поездки монахов и послушников 88
2. Динамика выхода из монастыря 93
3. Состав выходцев из Оптиной пустыни 97
4. Распределение оптинских воспитанников 103
5. Переход в друї ие монастыри 112
6. Традиции выбора настоятелей монастырей 116
7. «Духовные землячества» 120
8. Дальнейшие перемещения онтинских воспитанников 123
9. Карьерный рост в Церкви 127
10. Научная и литературная деятельность оптинских воспитанников 130
11. Иеромонах Арсений (Гроспольскии) 131
12 Выводы 142
ГЛАВА 3 САМОСОЗНАНИЕ ОПТИНСКИХ ВОСПИТАННИКОВ И ИХ СВЯЗИ 145
1. Отношение к выходу из монастыря 145
2 Черты самосознания оптинских воспитанников 152
3. Преемственность оптинских традиций 156
4. Случаи разрыва с онтинскими традициями 162
5. Отношение к оптинским воспитанникам в обществе 166
6. Отношение к оптинским воспитанникам в Оптиной пустыни 169
7. Контакты оптинских воспитанников с Оптиной пустынью 171
8. Возвращения в Оптину пустынь 182
9. Выводы 184
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 186
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ 190
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 194
Приложение. БИОБИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ ВОСПИТАННИКОВ
ОПТИНОЙ ПУСТЫНИ (1825-1917 і г.) 202
- Административное и экономическое положение Оптиной пустыни
- Поездки монахов и послушников
- Отношение к выходу из монастыря
Введение к работе
Актуальность темы исследования 4
Объект и предмет исследования 5
Хронолог ические рамки исследования 5
Историография 6
Источниковая база 32
Цель и задачи исследования 50
Методология исследования 51
Научная новизна исследования 52
Практическая значимость исследования 52
Структура исследования 52
Административное и экономическое положение Оптиной пустыни
Далее мы переидем к рассмотрению Оптиной пустыни как очаїа монастырской культуры. Для тою чтобы осветить с рашых сторон жизньзнаменитого монастыря и его насельников, покашь общую картину, неизбежно приходится повторять достаточно известные сюжеты. Мы не станем подробно останавливаться на них, зато уделим больше внимания слабо изученным аспектам. Начнем с самых общих представлений.
В изучаемый период Козельская Введенская Оптина пустынь находилась в пределах Калужской губернии. В церковно-административном отношении она подчинялась Святейшему Синоду, а на епархиальном уровне - Калужскому архиерею и Калужской духовной консистории. По штатам 1764 г. она как незначительная и малонаселенная была определена заштатным монастырем. XVIII в. в истории Оптиной был временем упадка, в 1724-1726 п. она вообще была закрыта. Постепенное вофождение началось с конца XVIII в., когда на обитель обратил внимание Московский митрополит Платон (Левшин). В 1820-е годы начался расцвет Оптиной пустыни, продолжавшийся до 1917 г. Эго был динамичный период, во время которою образ монастыря разительно менялся и становился широко известным в России.
В 1825 г. в Оптиной пустыни жили 46 насельников (на фоне оптинскои истории XVIII и начала XIX в. в это была очень большая цифра), в начале же XX в. их число превышало 300 человек (в 1905 г. в штате было 137 монахов и послушников, еще 195 находились на испытании и призревались в обители)190. За этот период Оптина пустынь внешне сильно изменилась. К 1825 і. в ней были выстроены пятикупольный соборный храм Введения Пресвятой Богородицы, церкви Казанской иконы Божией Матери и больничная Владимирской иконы Божией Матери, четырехъярусная колокольня. Кроме того, примерно в 400 метрах от ограды только что был устроен скит с церковью святого Иоанна Предтечи. В последующие годы монастырь окружила каменная ограда с семью башнями и двумя въездными вратами (строительство окончено в 1839 г.), в скиту появились новые врата с колокольней (1857), были возведены новые храмы: в самом монастыре- преподобной Марии Нгипеїской и праведной Анны (1858), за оградой - кладбищенская церковь Всех святых (1864) и больничная преподобного Илариона Великого (1874), в скиту - святого Льва, епископа Катанскою, и преподобної о Иоанна Рыльского (1902).
Экономическое положение монастыря постепенно укреплялось. Доходы складывались ИІ нескопьких статей. Обитель получала подаяние от казны, становгіеіиюе укаюм императора Павча I в 1797 і. для всех заштатных монастырей (с 1868 г эта практика была прекращена). Прибыль шла от монастырских промыслов (в первую очередь от рыбной ловли). В аренду сдавались монастырские уюдья (мельницы, лес, сенокосы, сады), которые в 1850-е - 1870-е гг. существенно расширились Наконец, самым внушительным источником доходов выступали частные подаяния и вклады, которые росли вместе с известностью обители. К ним относились и вечные вклады в пользу монастыря, с которых он имел право лишь получать проценты, не касаясь основного капитала. В 1820-е - 1840-е гг. было еще актуально посылать сборщиков за подаянием в Калужскую и соседние с ней іубернии, позже мы не встречаем упоминаний об этой практике. Многие благотворители выражали желание быть похороненными в освященной молитвами земле Оптиной пустыни. Монастырское кладбище дало последний приют А.С. Ртищевой, ИЛ. Поливановой, Л.И. Желябужскому, семье Брюзгиных и другим меценатам191.
Поездки монахов и послушников
В братстве любого монастыря происходит постоянная ротация. Монахи и послушники приходят и уходят но самым разным причинам. Однако до сих нор не проводилось исследований, посвященных выходцам из одной обители. Конечно, далеко не с каждым монастырем эго исследование привело бы к серьезным результатам, во многих случаях оно дало бы лишь сборник биографий некоторых, почти не связанных друг с друюм монахов. Но в случае с Оптиной пустынью в изучаемый период это исследование имеет смысл. Во-первых, существуют источники, которые позволяют почти полностью охватить категорию воспитанников, а речь идет о сотнях людей, и проводить самый широкий просопографический анализ этой группы. Во-вторых, в данном случае можно говорить не просто о естественном процессе выхода из монастыря, но и о важном элементе в развитой системе связей Оптиной пустыни с внешним миром. Переход многих монахов в другие места объяснялся объективными причинами, закономерностями, которые нам предстоит вскрыть. Наконец, принадлежность к оптиискому братству была для многих монахов и послушников значимой частью биоі-рафии, которая отражалась и в их судьбах, и в их самосознании.
Вначале мы рассмотрим сам процесс выхода из монастыря. Ни один насельник не мог безысходно находиться в пределах монастырских стен. Монахи и послушники покидали обитель по разным поводам и на разный срок. Первым необходимым условием для этого было благословение настоятеля, а чаще всего и старца. Известны, хотя и достаточно редки, случаи выездов без благословения монастырского начальства. Они воспринимались н Оптиной как дерзостное самочинне. В формулярном списке иеромонаха Анатолия сохранилась пометка, что в июне 1835 і. он «за самовольную отлучку оштрафован ею преосвященством Николаем, епископом Калужским и Боровским и кавалером, поклонами, с предписанием показывать о сем в послужных списках» 9. Друїая поучительная исюрия на эту тему, связанная с жизнью схимонаха Макария (Гр) зинова), вошча в монастырское предание и, очевидно, применялась в качестве назидания.
Однажды зимой монах «поддался лукавому помыслу сходить без благословения старца .. в Козельск...» (то есть всеї о за два километра ог обители). Из-за вьюі и он сбился с пути, потерял валеныи сапог и сильно отморозил ногу. Впоследствии, когда врачи предлагали ему ампутировать ее, он отказывался, решив терпеть боль как наказание за самочинне.
Временные поездки монахов и послушников с благословения настоятеля или старца случались постоянно и имели самые рашые поводы и цели. Послушникам и рясофорным монахам иногда позволяли навещать своих родных (после пострига в мантию это происходило только в виде исключения) Впрочем, эти визиты не одобрялись. В жизнеописании старца Льва приводится следующая история. Однажды один послушник, которому наскучила жизнь в пустыни, стал просить старца отпустить его на время домой. Он говорил, что хочет только повидаться с братом, а в мыслях собирался не возвращаться в обитель вовсе. Поняв ею намерения, старец отвечал: «Ступай, брат, с Богом; прибежишь сюда бегом, когда не хочешь теперь оставаться». Слова иеросхимонаха в дальнейшем оправдались: дома послушника ждали сильные искушения. Он был несправедливо обвинен в убийстве и несколько дней провел под арестом, его даже хотели подвсрінуть иыткам. После этой истории он поспешил вернуться в монастырь.
Друїим поводом для временной отлучки из монастыря выступали паломничества. Их в принципе мої ли совершать все насельники, но не слишком часто. Из популярных среди оптинскоіо братства объектов паломничества следует упомянуть Воронеж и Задонск (где находились мощи канонизированных в XIX в. святителей Митрофана Воронежского и Тихона Задонского), а также такие традиционные центры, как Москва, Сергиев Посад и Киев. Нередко одновременно с поклонением святыням монахи посещали оптинских воспитанников, живших в монастырях по пути следования. В 1852 і. старец Макарии побывал в Москве, советовался с врачами и несколько поправил свое пошатнувшееся здоровье. Однако решиться на эту поездку еі о побудили отнюдь не болезни: на многократные просьбы духовных детей съездить к врачам он отвечал отказом. Л согласился только после письма Московскою митрополита Филарета (Дроздова), который, приглашая старца в Москву, сделал акцент на др гом: «Вы далеко путешествовали к киевским чудотворцам: почем) бы не
предпринять вам путешествия не так далеко к московским чудотворцам и к преподобному Серіию9 Они не оставили бы без блаюсловения Ваше посещение. Кстати, Вы могли бы выслушать советы врачей...» . Возможность в конце жизни посетить великие святыни Москвы и Троице-Сері иевой лавры сыграла решающую роль, старец Макарий согласился на поездку.
Отношение к выходу из монастыря
Отношение к выходу из монастыря Постепенно переходя в нашем исследовании от более общих сюжетов к более индивидуальным, мы вышли на уровень знакомства с конкретными монахами. Теперь речь пойдет преимущественно о внутреннем мире оптинских воспитанников: их самосознании, взглядах, переживаниях, поведении, мотивациях, традициях. При этом мы не будем отходить от основной линии повествования - взаимосвязи монастырской культуры и окружающего ее мира - и рассмотрим монахов и послушников в их отношениях с Оптииой пустынью, бывшей одним из этапов их жизненного пути. Нам предстоит определить, что связывало их с Оитиной пустынью и между собой. Понятно, что далеко не в каждом случае такая связь прослеживается. В жизни многих людей оптинский след не удаегся выявить просто иі-за скудости источников. Если в прошлой і лаве мы делали ставку на массовые материалы, то в этой обращаемся преимущественно к источникам личного характера, в которых отражены судьбы меньшего числа оптинских воспитанников.
Прежде всего нужно вновь вернуться к моменту выхода из монастыря. Теперь мы рассмотрим, как относились к этому процессу те, кто уходил, и те, кто оставался. Важно определить позицию Церкви по отношению к выходу из обители. Иеромонах Серафим (Кузнецов) в составленном им «Монастырском мужском общежительном уставе», обращаясь к этому вопросу, цитировал Василия Великою, епископа Кесарии Каппадокийской, авторитетного учителя Церкви. «Надобно ясно увериться в том, что однажды вступивший в союз и единение духовного братства не вправе уже разрывать узы и разлучаться с теми, с которыми стал соединен». Решившихся на самовольный уход Василий Великий сравнивал с Иудой475. Циркулярный указ Святейшего Синода № 2 от 23 января 1876 г. не ДОІВОЛЯЛ монахам переходить из одною монастыря в другой и выдавать им паспорта для приискания приюга в других обителях476. Разчичные церковные правила предписывали монахам и послушникам пребывать в тех монастырях, в которых они отреклись от мира. Перемещение дои скалось только в тех случаях, rs Серафим [(Кузнецов)], иеромонах Монасшрсмш став I 1 С 99-100 когда «начальство найдет необходимым монаха, ишестною но благочестию и честному житию, перевести в другую обитель для благоустройства ее или назначить в иное какое место по особым нуждам для пользы общей». Самовольные же переходы строю воспрещались и осуждались477
Далее обратимся ко мнению оптинских старцев и настоятелей, от которых зависела внутренняя атмосфера монастыря. Из их поучений на эгу тему наиболее известен принцип: «Монаху-три выхода: в храм, в келью и в мої илу», который повторяли многие старцы . В том же духе высказывался игумен Антоний (Путилов): «...Царствие Божие должно отыскивать не за оградой своей, а внутри, те. в сердце своем»479. Эги принципы заключают в себе основную суть аскетического подвига монаха, но их едва ли следуег понимать как запрет на выход из монастыря. Необходимым дополнением к ним представляется нам мнение старца Никона. Оно относится к 1922 г. и касается совершенно особой, крайней ситуации, коїда монахи изгоняются из монастырей безбожной властью и вынуждены жить в миру. Старец как бы утешает их: «Если монах живет в миру, не несет никаких подвигов и даже одежды монашеской не носит, чем он отличается от мирянина? Своею любовию к монашеству. Он любит все монашеское и этим отличается от мирянина, хотя и живет в миру. Можно жить и в монастыре, по видимости быть исправным монахом, но - не любить монашество. Такой человек уже не есть монах»4 . Приведенные мнения не противоречат друг другу. Их общий смысл сводится к тому, что монах призван жить в монастыре, но еще важнее для него - искренне любить монашество, что возможно и за пределами монастыря.
Советы по более частным случаям можно встретить у друї их авторитетных монахов. Отправляя оптинских насельников за сбором денег, архимандрит Моисей (Путилов) учил их мерам духовной предосторожности. Он советовал, входя в каждый дом, читать про себя молитвы «Огче наш», «Достойно есть» и другие. А при переездах через реки и озера, коїда монахам «предлежал жидкий путь», архимандрит Моисей рекомендовал призывать на помощь святою Николая Чудотворца Сам настоятель имел привычку во время командировок ездить по ночам, уберегая себя от соблазнов и рассеяния мыслей . Старец Макарии но время двухмесячной командировки в 1850 г.