Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Организация и деятельность пенитенциарных учреждений Восточной Сибири 39
1.1. Представления руководителей и министров антибольшевистских правительств Сибири о пенитенциарной политике 39
1.2. Кадровый состав тюремного ведомства в Восточной Сибири 57
1.3. Участие гражданских властей и общественности в мерах по поддержанию законности, созданию надлежащих условий содержания в местах заключения 90
Глава 2. Условия пребывания заключенных в тюрьмах Енисейской и Иркутской губерний 111
2.1. Численность и состав заключенных 111
2.2. Медицинское обслуживание в местах заключения 124
2.3. Организация времени пребывания лиц, содержащихся в тюрьме 146
2.4. Практика освобождения из тюрем Енисейской и Иркутской губерний 161
Заключение 191
Список использованных источников и литературы
- Кадровый состав тюремного ведомства в Восточной Сибири
- Участие гражданских властей и общественности в мерах по поддержанию законности, созданию надлежащих условий содержания в местах заключения
- Медицинское обслуживание в местах заключения
- Практика освобождения из тюрем Енисейской и Иркутской губерний
Кадровый состав тюремного ведомства в Восточной Сибири
Анализ деятельности пенитенциарной системы антибольшевистских режимов трудно произвести без изучения взглядов их видных деятелей по указанной проблематике. Этот вопрос никогда не был в фокусе внимания историков, хотя позиция руководителя прямо и опосредованно влияла на определение такой политики режима.
Первым властным органом, распространившим свое влияние на всю территорию Сибири, стало Временное правительство автономной Сибири (председатель - социалист-революционер П. Я. Дербер). 8 июля 1918 г. Им была подписана Декларация о принятии на себя полномочий правительственного центра в Сибири. Новая власть посчитала необходимым: «... прочить гарантии всех видов гражданской свободы и имущественных интересов частных лиц» . Справедливости ради отметим, что недолговечность существования данного властного центра так и не позволила превратить эти красивые утверждения в реальные действия.
Акт об образовании Всероссийской верховной власти (Уфимской Директории) был принят в торжественной обстановке 23 сентября 1918 г. на Государственном совещании в Уфе.
Примечательно, что интересующая нас проблема расположена в четвертой и пятой статьях второго раздела. Директория декларировала задачи реализации гражданских и политических свобод и применения всех необходимых административных мер охраны общественного спокойствия и государственных устоев . Сошлемся на заявление Председателя Временного Всероссийского правительства Н. Д. Авксентьева: «... твердая власть, какой должна быть власть Российского государства, должна почерпнуть свою силу в неуклонном требовании от всех граждан повиновению закону и в создании в стране порядка и права на основе свободы»
18 ноября 1918 г. Директория была свергнута; день государственного переворота, предпринятого А. В. Колчаком, по мнению большинства отечественных историков и стал водоразделом между этапами т.н. «демократической контрреволюции» и «колчаковщины».
С формально-юридической точки зрения приход адмирала к власти безусловно нельзя признать легитимным, что само по себе вызывает скептическое отношение к его заявлениям о построении «обновленной» России. Правление А. В. Колчака чаще всего называют диктаторским. Еще П. А. Сорокин сформулировал всеобщий закон развития авторитарных и
Вестник Всероссийского Временного правительства. 1918. № 2. 7 ноября. режимы всех разновидностей могут эффективно работать лишь в кризисном (экономическом, военном и т. п.) состоянии. Для их преодоления общество стремится к максимально возможной централизации власти и ресурсов, к строгой регламентации всей общественно-экономической жизни. Однако параллельным процессом является углубление тоталитарной конверсии, зависящее от масштабов кризиса .
Конечно, любое сравнение некорректно, в т. ч. и сравнение колчаковщины с тоталитаризмом. Однако в этом мнении П.А. Сорокина есть рациональное зерно. Это желание определенных сил не только централизовать, но и милитаризовать управление Сибирью. Лидеры омской организации партии народной свободы и поддержавшие их военно-промышленные круги чутко уловили в сибирском социуме такие настроения.
Уже 23 ноября 1918 г., через пять дней после прихода к власти, Верховный правитель России А.В. Колчак подписывает свой Манифест. В этом документе он обозначил свои властные приоритеты: «передав мне верховную власть, правительство признало тем самым, что в эти последние часы жизни государства только вооруженная сила, только армия, явится спасением; все остальное должно быть подчинено ее интересам и задачам» .
Развивая эту парадигму, во время встречи с членами бюро блока общественных организаций А. А. Балакшиным, Н. А. Филашевым, В. В. Крутиковым и А. К. Клафтоном 22 марта 1919 г., А. В. Колчак высказался по поводу того, что «..основная задача власти сейчас - полное уничтожение военной живой силы большевиков и по отношению к таковой основной задачей власти, всё остальное должно получить характер служебный» .
Современная Пермь. 1919. 1 апр. программе общегражданских целей. Их необходимость он признал во время встречи с представителями сибирской прессы в ноябре 1918 г.: «..Я твердо укрепился на той мысли, что государства наших дней могут жить и развиваться только на прочных демократических основаниях» .
Очевидно, что к столь либерально-демократическим мыслям А. В. Колчак пришел, посетив ряд стран Западной Европы, США и Японию. Он владел английским, французским и немецким языками. Это обстоятельство дало ему возможность познакомиться с преимуществами и недостатками их государственного строя и политической сферы. А.В. Колчак решительно обещал, что он не принимает возможности развития «... ни по пути реакции, ни по гибельному пути партийности». Традиционное неприятие российскими военными, к числу которых он принадлежал, политиканства было вызвано и разочарованием последствиями революционных событий февраля 1917 г., и абсолютно негативным отношением к Октябрьскому восстанию большевиков.
По мнению адмирала главным предназначением его режима являлось «... создание боеспособной армии, победа над большевиками и установление законности и правопорядка, дабы народ мог беспрепятственно избрать себе образ правления, который он пожелает и осуществить великие идеи свободы, ныне провозглашенные по всему миру». Это высказывание отражало стремление «непредрешать», к которому тяготели многие представители военного крыла контрреволюции. Обновление России ими тесно увязывалось лишь с военным поражением большевиков.
Участие гражданских властей и общественности в мерах по поддержанию законности, созданию надлежащих условий содержания в местах заключения
На должность начальника красноярской губернской тюрьмы оказался еще один кандидат - Серков. По его поводу высказался Красноярский губернский тюремный инспектор Садовский. 27 ноября 1918 г. он писал в тюремное отделение министерства юстиции о том, что Серков тоже не был известен никому. Однако «он, - сообщал инспектор, - поставил себя со случаем пользования для своих нужд казенных лошадей в невыгодное по сравнению с Фейфером, относящемуся весьма осторожно к казенным интересам, положение».
Вскоре после своего назначения начальником Красноярской губернской тюрьмы, Ю. А. Фейфер был арестован. 15 января 1919 г. товарищ министра юстиции А. П. Морозов затребовал от начальника гарнизона Красноярска и коменданта города причины его ареста.
Уже 16 января 1919 г. А. П. Морозов получил ответ от начальника военного района Малыхина. По его сведениям, военный контроль имел против Ю. А. Фейфера обвинение. Подозреваемый был передан в отдел главного военного контроля штаба армии.
Между тем, начальником Красноярской губернской тюрьмы стал другой человек. 20 января 1919 г. прокурор Красноярского окружного суда Д. Е. Лаппо, управляющий Енисейский губернией П. С. Троицкий, начальник
5 февраля 1919 г. Енисейский губернский тюремный инспектор Садовский сообщил министру юстиции С. С. Старынкевичу, что Ю. А. Фейфер освобожден 27 января 1919 г. Однако к службе он не был допущен, ибо расследование его дела не окончено.
Выручая способного чиновника, управляющий Енисейской губернией П. С. Троицкий 10 февраля 1919 г. назначил Ю. А. Фейфера секретарем при Красноярском губернском тюремном инспекторе.
Видимо Юрий Августович не расставался с надеждой вернуться на службу в тюремное ведомство. Сохранился ответ товарища министра юстиции А.П. Морозов на имя управляющего Енисейской губернией П. С. Троицкого от 21 февраля 1919 г. В нем говорилось, что вакансий соответствующего уровня в ведомстве нет .
Видимо добросовестный сотрудник кого-то не устаивал. На наш взгляд, то, что произошло с Ю. А. Фейфером. иллюстрирует русскую народную мудрость: «Не надо твоего хорошего, лучше пусть плохое, но - мое». Стоит ли говорить, что в этом случае страдали интересы дела, да и пригодные для этого дела люди.
Что касается бытового обустройства, то начальники мест заключения и их помощники имели право на бесплатные казенные квартиры с отоплением, но без освещения. Если таких квартир не было, то чиновники получали дополнительно в городах 1 - 3-х разряда 20% от жалования. Квартиры предоставлялись из расчета: начальнику - 3 комнаты при кухне, помощнику 1 ГАРФ. Ф.Р. 827. Оп. 1. Д. 199. Л. 1-39. 2 комнаты и также при кухне .
Каждый начальник места заключения руководил коллективом, который был призван изолировать заключенных от общества. В решении кадровых вопросов приходилось сталкиваться с «наследием прошлого». Еще в 1917 г. Временное правительство распорядилось о том, что должность помощника Минусинской тюрьмы не устанавливается до особого распоряжения, а его все не было. Поэтому 29 января 1919 г. управляющий Енисейской губернией П. С. Троицкий обратился в тюремное отделение министерства юстиции с просьбой разрешить установить должность. По его словам, тюрьма большая - 450 заключенных. Более того, учреждение находилось вдалеке от города, за протокой Енисея . 13 февраля 1919 г. такое разрешение наконец-то было получено .
Сотрудникам тюремного ведомства приходилось решать и другие кадровые вопросы. Так 5 сентября 1918 г. Иркутский губернский тюремный инспектор обратился в тюремное отделение министерства юстиции с просьбой вернуть штатное расписание к тому, которое установило в 1917 г. Временное правительство. К осени 1918 г. наблюдалась была тенденция к уменьшению численности персонала .
Своеобразным ответом на это обращение стал следующий документ. 18 января 1919 г. тюремное отделение министерства юстиции известило управляющего Енисейской губернией П. С. Троицкого о том, что постановлением Совета министров от 29 ноября 1918 г. с 1 января 1919 г. в губернии учреждены следующие должности: один помощник начальника тюрьмы VII-го класса с окладом 450 руб., два старших и 14 младших надзирателей .
«Положение об Александровской каторжной тюрьме для временного содержания», введенное в действие в 1882 г. предусматривало следующее: «Надзиратели избираются преимущественно из состоящих в запасе армии или отставных нижних чинов, грамотных, известных своей благонадежностью в нравственном отношении и по возможности знающих какое-либо из производимых в тюрьме ремесел» .
Начальник Главного тюремного управления министерства юстиции Российской империи А. П. Соломон отмечал в 1898 г., что тюремный надзиратель, наряду с отменным здоровьем, должен обладать выносливостью, уравновешенным характером и выдержкой. В качестве особого требования к личности тюремного надзирателя А. П. Соломон выделял «умение подчиняться» .
При исполнении служебных обязанностей тюремные надзиратели могли занимать казенные квартиры, но только при их наличии. При этом с них не производились денежные удержания. Эта категория сотрудников имела преимущество на получение жилья перед всеми, кроме начальника тюрьмы и его помощников. Им полагалось отопление за казенный счет, но не освещение. Семейным, но бездетным надзирателям полагалась 1 комната и кухня. Семейным надзирателям с детьми - 2 комнаты и кухня
Медицинское обслуживание в местах заключения
Есть лишь одно указание на численность заключённых в тюрьмах региона. По сведениям известного социалиста-революционера К. Буревого, в сибирских тюрьмах и лагерях в конце 1918 г. содержалось 75 тыс. человек . По мнению томских историков к осени 1918 г. в Сибири под арестом находилось около 75 тыс. человек . Этого же числа придерживается и П. А. Голуб. Правда у него есть важное уточнение. Оно состоит в том, что это данные по 59 тюрьмам, а по 18 сведений нет . Исследователь считает, что эта численность, как правило, занижена. Однако откуда у него такая уверенность историк умалчивает. Таким образом, общее число заключенных, если верить этому историку, может быть еще больше. Увы, никто из авторов не называет источника своей информированности. Поэтому трудно считать это число правдоподобным.
Действительно, аресты были массовыми. В июле 1918 г. шадринская газета сообщила, что Временное правительство автономной Сибири в первые дни после свержения советской власти бросило в тюрьму более 5 тыс. рабочих . Официального опровержения данных сведений не последовало.
Однако если мы будем сравнивать число заключенных по разным тюрьмам, то значительного числа мы не получим. Так летом и в начале осени 1918 г. в тюрьмах Омска, Иркутской и Томской губерний, по нашим подсчетам, находилось около 14 тыс. заключённых .
Что касается Восточной Сибири, то 10 марта 1919 г. управляющий Иркутской губернии П.Д. Яковлев сообщил в департамент милиции МВД о 4700-х заключенных. Из них содержалось: в Иркутской губернской тюрьме -1950, в уездных - 600, Заиркутском военном городке - 800 человек. Остальные находились в Александровском централе и пересыльной тюрьме . Примечательно, что в середине июля 1918 г. по сведениям одной из газет в Иркутской губернской тюрьме находилось 640 арестованных .
Общее число заключенных в Красноярской губернской, Ачинской, Канской. Енисейской и Минусинской уездных тюрьмах летом 1919 г. достигло 3200 человек . Таким образом, общее число находившихся в местах заключения на территории Восточной Сибири не превышало 9 тыс. человек. Это подтверждают данные приложения № 1.
В этом случае на тюрьмы Западной Сибири должно было приходиться 66 тыс. заключенных. Если принять это число, то чем тогда объяснить патологическое стремление властей Западной Сибири к арестам, если число заключенных превышало их количество в Восточной Сибири в шесть раз.
Можно предположить, что власти превышали нормативы по численности заключенных в тюрьмах. Действительно, места заключения были переполнены. 13 августа 1918 г. начальник Александровского централа Калашник доложил в тюремное отделение министерства юстиции о том, что в учреждении, рассчитанном на 1010, содержится 1362 человек . К декабрю 1919 г. здесь находилось на 404 заключенных больше нормы . В этой связи вызывают сомнения свидетельства бывших его узников. Одни, считают, что в учреждении содержалось более 2 тыс. человек . По словам И. Марьина, к августу 1919 г. в Александровском централе содержалось 3 тыс. человек .
Переполнена была и Иркутская губернская тюрьма. По сведениям Н. В. и В. Н. Дворяновых, здесь в камеры на 15-18 помещали до 35 человек .
Омские власти об этом знали. В январе 1919 г. министерство юстиции признало, что «Места заключения Западной и Восточной Сибири переполнены. Свободных мест нигде нет» . Принимая во внимание переполненность тюрем, все равно общее число арестантов было около 10 тыс. человек.
В силу того, что штатные места заключения были переполнены, арестованные содержались в приспособленных помещениях. В Минусинске это были дома доктора Анисимова и купцов Савельева, Вильнера и др. . По сведениям И. Ф. Плотникова, вновь принял арестантов концлагерь в военном городке Иркутска . Однако вряд ли и здесь мог содержаться контингент числом в 10-15 тыс. человек. На наш взгляд, число, названное К. Буревым, сильно завышено. Хотя, конечно, еще предстоит выяснить реальный размах репрессий.
Чтобы разгрузить тюрьмы в первую очередь прифронтовых городов, сибирское правительство решило устроить концлагеря на Дальнем Востоке, в частности, на необитаемом Русском острове в 15 километрах от Владивостока. По мнению большевиков, это был план истребления ни в чем не повинных людей, которым даже не было предъявлено какое-либо обвинение . С этим предположением трудно согласиться, т.к. концлагеря антибольшевистских правительств не предполагали массового уничтожения.
Более достоверны воспоминания Н. С. Пугачёва. По его словам машинистка Александровского централа Лучших выболтала ему на свидании о шифрограмме. В ней говорилось об эвакуации заключенных в Забайкалье .
Значительный научный и политический интерес представляет состав заключенных. Власти разного уровня пытались в этом разобраться. 27 марта 1919 г. начальник штаба Верховного Главнокомандующего Генерального штаба генерал-майор Д.А. Лебедев приказал всех пленных красных, направленных в тыл «разделить» по четырем категориям: добровольцы из рабочих и бывших моряков, добровольцы из крестьян и хлебопашцев. В именных списках указать наиболее «вредный элемент», который направить в тюрьмы и лагеря.
Практика освобождения из тюрем Енисейской и Иркутской губерний
Дела виновных, по показаниям П. Д. Яковлева от 1 октября 1924 г., он «для проформы» передал в следственную комиссию. Она очень широко пользовалась своим правом освобождения через три месяца .
Недели за две до следующего восстания, показал на допросе от 1 октября 1924 г. бывший управляющий Иркутской губернией П. Д. Яковлев, контрразведка наметила уничтожение заключенных. Список обреченных был составлен в недрах этого ведомства, один из офицеров разведки передал ему этот документ. Он поразил П. Д. Яковлева «своей не выдержанностью, наряду с крупными большевиками были имена совершенно неизвестные, кажется, даже уголовные».
Одновременно с этим П. Д. Яковлев узнал о предполагаемой расправе от старшего помощника начальника тюрьмы и от кого-то из левых деятелей. У него в памяти была расправа чинов контрразведки с каландрашвильцами. Зная, что уничтожение заключенных в Западной Сибири обращено в систему, П. Д. Яковлев решил предотвратить возможность подобного явления отправкой всех обреченных тайком в Верхнеудинск. Там, под влиянием американских войск семеновцы якобы держали себя в рамках некоторой законности.
Спустя долгое время, он узнал, что партия заключенных была перехвачена по дороге семеновцами. Вместо Верхнеудинска они попали в Читу. По дороге семеновцы расстреляли из нее двух-трех человек, несмотря на то, что П. Д. Яковлев, по его словам, отправляя парию, сознательно приказал задержать их дела в следственной комиссии. Партия шла с простым списком, без обозначения вины каждого.
За день или два до восстания П. Д. Яковлев встретился с представителем штаба большевиков Михайловым. Руководитель губернии заявил, что охрану тюрьмы ему удастся взять в свои руки. Он, следовательно, мог гарантировать охрану всех заключённых. Действительно, П. Д. Яковлеву удалось устранить из тюрьмы военный караул, поставить туда одну роту своего отряда и тем спасти, по его мнению, жизнь многих заключенных .
В ночь на 25 декабря 1919 г., непосредственно перед началом иркутского вооруженного восстания состоялось совместное заседание Центрального бюро Сибирского союза эсеров и боевого штаба Политцентра и. На нем присутствовало 11 человек. Вскоре все участники заседания были арестованы контрразведкой. Колчаковцы объявили их заложниками .
Арестованных, как сообщил на допросе 23 января 1920 г. Д. П. Черепанов, доставили в гостиницу «Модерн». Туда они были доставлены, поскольку уже начались волнения в тюрьме, а надежный караул там просто отсутствовал. Арестованные были помещены в номера №№ 9 и 41, а затем их перевели в помещение эвакуированного Оренбургского училища .
Как сообщил на допросе от 1 октября 1924 г. П. Д. Яковлев, на подавление восстания требовали посылки его отряда. Он отказался. Тогда послали батальон егерей. П. Д. Яковлев пытался поехать с ними, чтобы не дать командованию «впасть в расправу». Но правительство, находившееся в это время в Иркутске, не выпускало его из-под своего наблюдения и предложило послать вместо себя помощника. Он так и сделал, дав ему «наказ бороться против расстрелов». Восстание было жестоко егерями подавлено, но ответственность за все жесткости, как признался в 1924 г. П. Д. Яковлев, падает на него . мнению П. С. Парфёнова, этот орган власть «растерял». Его руководители неофициально обратились через чехов к генералу В.В. Артемову с просьбой освободить задержанных. Генерал, в свою очередь, потребовал гарантий, что Политцентр не будет инициировать новых антиправительственных акций. Лидеры Политцентра дать такие гарантии отказались. После этого арестованные были заперты генералом В. В. Артемьевым, по словам М. А. Гудошникова, еще крепче .
Действия властей накануне краха отличались непоследовательностью. Так 12 ноября 1919 г. после обыска чины контрразведки арестовали известный сибирский социалист-революционер, член Сибирской областной думы И. Г. Гольдберг, но через сутки вышел на свободу .
В контексте темы нашего исследования принципиально важно отметить то, что даже в условиях Гражданской войны высказывались идеи о социальной реабилитации освобожденных из заключения. Управляющий Енисейской губернией П. С. Троицкий 15 февраля 1919 г. обратился к жителям губернии с призывом «К обществу». Руководитель губернии писал о необходимости создания общества патронажа для лиц, освобождаемых следственной комиссией из тюрем. Для их проживания был отдан верхний этаж ночлежного дома имени Раззаренова. По словам П. С. Троицкого, этим людям нужны были работа, одежда, хлеб. На 19 февраля 1919 г. в здании управления Енисейской губернией было назначено собрание учредителей такого общества . 23 февраля 1919 г. было опубликовано обращение епископа Енисейского и Красноярского Назария с поддержкой этого предложения .
14 мая 1919 г. управляющий Енисейской губернией П.С. Троицкий сообщил в ответ о том, что общества покровительства лицам, освобожденным из мест заключения «Патронаис» в минувшие годы в губернии не было. В настоящее время, сообщал П.С. Троицкий, такое общество организуется по его инициативе. Проводится запись, разработан устав, который будет рассмотрен на общем собрании устроителей. Правление общества, - обещал П.С. Троицкий, - будет избрано в самое ближайшее время .
Нам удалось установить, что численность заключенных, содержавшихся в тюрьмах Восточной Сибири, не подтверждается достоверными данными и еще нуждается в уточнении. Одно очевидно, их число было намного меньше, чем долгие годы утверждали отечественные авторы и мемуаристы.
Суровость, даже жестокость режима содержания также не находит подтверждения. Упоминания советских авторов о массовых расправах в местах заключения не находят надлежащего подтверждения. Это не означает, что жизнь, здоровье, человеческое достоинство в тюрьмах региона были надежно защищены.
Нам представляется возможным выделить две основных формы организации свободного времени, содержащихся в заключении. Одна из них была направлена на привлечение заключенных к общественно полезному труду. Речь шла о работе по выполнению заказом военного ведомства или по ремонту и содержанию самих мест заключения, в том числе по выращиванию и производству продуктов питания.