Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Раннее народничество 1860- x гг. и Кубань 30
1.1 Кубань и Кавказ в общественно-политических взглядах народников 50 60-х гг. XIX в 30
1.2 Пропагандистские компании революционных народнических организаций на территории Кубани в 60-е гг. XIX в 41
Глава 2. Народничество 70-х гг. XIX в. и Кубань 64
2.1 Народническая артель станицы Бриньковской 64
2.2 «Хождение в народ» и деятельность организации «Земля и Воля» на Кубани 72
2.3 Народническая пропаганда в образовательных учреждениях Кубанской области 94
2.4 Участие кубанцев в народническом движении Юга России второй половины 70-х гг. XIX в 106
Глава 3 Кубань и черноморье в истории народнического движения 80-90-х гг. XIX в 123
3.1 Кубанская войсковая гимназия и народническая пропаганда в г. Екатеринодаре 123
3.2 Город Ейск в истории русского народничества 143
3.3 Народнические кружки и группы Кубани и Черноморья 1880 - 1890-х гг 161
3.4 Учащаяся молодежь Кубани в народническом движении за пределами области 181
3.5 Русское народничество в общественно-культурной жизни Кубани и Черноморья 207
Заключение 226
Список использованных источников и литературы
- Пропагандистские компании революционных народнических организаций на территории Кубани в 60-е гг. XIX
- «Хождение в народ» и деятельность организации «Земля и Воля» на Кубани
- Участие кубанцев в народническом движении Юга России второй половины 70-х гг. XIX в
- Учащаяся молодежь Кубани в народническом движении за пределами области
Пропагандистские компании революционных народнических организаций на территории Кубани в 60-е гг. XIX
Источниковой базой исследования по видам источников можно разделить на несколько групп: 1) делопроизводственная документация; 2) законодательные акты; 3) документы политических партий и организаций; 4) материалы личного происхождения (воспоминания, автобиографии, письма, дневники; 5)публицистика и материалы периодической печати.
В процессе работы над диссертационным исследованием изучены неопубликованные документы и оригиналы некоторых важных изданных документов центральных и местных архивов. В Государственном архиве Российской Федерации (Г АРФ) проанализированы делопроизводственные материалы фондов, напрямую касающихся проявлений народнического движения в крае и имеющих большое значение для исследуемой проблемы в целом. Это ф. 109 «Ш-е Отделение С.Е.И.В. канцелярии», ф. 102 «Департамента полиции Министерства внутренних дел» и ф. 112 «Особое присутствие Правительствующего Сената для суждения дел о государственных преступлениях и противозаконных сообществах». В них содержится богатая информация (требующая дальнейшего изучения): материалы следствий, общие отчеты и данные по конкретным делам и личностям, протоколы допросов.
Архивы местного уровня представлены в первую очередь фондами Государственного архива Краснодарского края (ГАКК). Базовыми здесь являются ф. 583 «Кубанское областное жандармское управление Отдельного корпуса жандармов»: определяющее значение для исследования здесь имеют ежегодные «Обзоры важнейших дознаний, производившихся в жандармских управлениях Империи по делам о государственных преступлениях», в которых отражалась информация о политической обстановке в вверенной области (некоторая их часть была опубликована). Особый интерес представляют обширные и малоизученные материалы ф. 454 «Канцелярия начальника Кубанской области и Наказного атамана Кубанского казачьего войска», в котором отложились, кроме прочего, многочисленные рапорты и переписка по ведению негласного полицейского надзора за пребывающими и проживающими в пределах области политически неблагонадежными лицами. Так же при написании использовались документы ф. 584 («Канцелярия помощника начальника Кубанского областного жандармского управления в Черноморской губернии»), ф. 249 («Канцелярия наказного атамана Кубанского казачьего войска»), ф. 470 («Дирекция народных училищ Кубанской области»), ф. 671 («Кубанская войсковая мужская гимназия Кавказского учебного округа Министерства народного просвещения»), ф. р-1610 («Коллекция документов кубанских краеведов»). Из документов личного происхождения хранящимися в архиве важнейшими являются воспоминания Ф.А. Щербины ф. 764 («Личный архив кубанского историка Щербины Федора Андреевича»), неизданные тома которых служат ценным источником по истории отдельных эпизодов народнического движения на Кубани.
Фонды Государственный архив Ставропольского края (ГАСК) интересны конкретными делами, относящимися к революционному движению на Кубани. В частности к ним относится ф. 101 «Канцелярия Ставропольского губернатора», содержащий материалы расследований Ставропольского губернского жандармского управления, в зоне ответственности которого до 1880-х гг. находилась и Кубанская область.
Центр документации Новейшей истории Краснодарского края (ЦДНИКК) представлен ф. 1774-р («Коллекция документов по истории Кубани»), в котором хранится машинописная рукопись историко-биографического очерка Л.А. Половинкина «Народовольческое движение в Ейске (1870-1890)». Отличаясь многочисленными неточностями и опечатками, она интересна тем, что является первой попыткой изложения истории народнического движения в рамках отдельной местности края.
Помимо архивных источников, в работе использованы опубликованные документы, в том числе документы политических организаций рассматриваемого времени. В их ряду важными и весьма содержательными являются сборники материалов, изданные в дореволюционный период и в 20-30-е гг. XX в, содержащие в себе программные документы, переписку и тактические заметки революционного лагеря . Изданный в 1960-е гг. двухтомный сборник документов и материалов «Революционное народничество»54 долгие годы является самым доступным изданием с богатым источниковым наполнением: кроме ставшего стандартным набора документов, здесь приводятся и фрагменты материалов следственных дел. Среди новейших изданий, использованных в работе, стоит отметить сборник документов «Революционный радикализм в России: век девятнадцатый» 55, «Россия под надзором: Отчеты III Отделения 1827 - 1869 гг»56 и самое новое издание - «Из истории «Земли и Воли» и «Народной Воли». Споры о тактике» . В последнем для рассматриваемой темы важным является ранее не публиковавшийся и неизвестный краевым исследователям документ -полная версия автобиографии В.Г. Богораза, в которой в красках описана жизнь ейского народовольческого кружка.
Следующей по значимости стоит группа материалов личного происхождения, позволяющих уточнить и детализировать сведения об отдельных
Литература социально-революционной партии «Народной Воли». Париж. 1905.; Государственные преступления в России в XIX веке». Сборник извлеченных из официальных изданий правительственных сообщений: в 3 -х т. Т. 1. (1825—1876)— СПб., 1906. Т. 1.; Т. 2. Сборник политических процессов и других материалов, относящихся к истории революционных и оппозиционных движений в России (1877 год); Т. 3. Сборник (Процесс 193-х) / Сост. под ред. Б. Базилевского. С.-Пб., 1906. Архив «Земли и Воли» и «Народной воли». М, 1932.
Массив мемуаристики по истории народнического движения сконцентрирован на страницах ряда журналов, выходивших как в дореволюционное, так и в особенности в советское время. К важнейшим и использовавшимися в работе стоит отнести журнал «Былое», «Минувшие годы», «Русское богатство», «Каторга и ссылка», «Пролетарская революция», «Летопись революции» и др. В первые десятилетия советской власти особое место в публикации воспоминаний бывших народников-народовольцев занимало «Общество политкаторжан»: для диссертационной работы, кроме ценнейших материалов журнала «Каторга и ссылка», большое значение имеют три сборника статей и материалов «Народовольцы» , а так же некоторые отдельные издания (часто в виде серьезно дополненных компиляций ранее публиковавшихся статей и заметок). Среди подобных наиболее интересны воспоминания О.В. Аптекмана, М.Р. Попопова, А.Н. Баха59, которые напрямую касаются эпизодов народнического движения на территории Кубанской области и, зачастую, содержат уникальную информацию: так, лишь благодаря свидетельству О. Аптекмана стало известно о факте существования кубанской группы партии «Земля и Воля» 1870-х гг. Из местной кубанской мемуаристики для рассматриваемой темы особое местно занимают упоминавшиеся выше воспоминания В.В. Скидана «Лев Николаевич Гартман на Кубани», опубликованные на страницах журнала «Известия общества любителей изучения Кубанского края».
«Хождение в народ» и деятельность организации «Земля и Воля» на Кубани
Революционная деятельность народников-южан охватывала широкий район: помимо пропагандистской работы в самом городе и его окрестностях группа выполняла другую важную функцию на Юге России: по воспоминаниям М.Р. Попова «Ростов был главным пунктом, в котором молодежь, приезжавшая из университетских городов, получала революционное крещение и отправлялась в народ». С этой целью ростовчанами содержалась квартира «где переодевались и шли в народ, и куда возвращались из народа»: «Приезжал студент из Питера или Харькова на эту квартиру, переодевался соответственно сезону, брал свиту или чепан, составлялась компания и в путь» . О.В. Аптекман, приезжавший в Ростов летом 1876 г., говоря о том, каких масштабов достигла деятельность ростовского народнического кружка, свидетельствовал, что кружок «много проработал на пропагандистском пути, исколесил вдоль и поперек Новороссийский край, землю 70-х гг. XIX в. активно контактировала с соратниками на Кубани . Ейский уезд в силу географической близости стал одним из главных районов «хождения в народ» для харьковско-ростовской группы и народников центральной России. М.Р. Попов в своих воспоминаниях дает зарисовку типичного случая «хождения в народ» на Кубани: «Помню, явились в Ростов из Питера два юных студента: Балабуха и другой, если память мне не изменила, Масловцев. «В народ желаем идти», - Отлично. Отправляются из Ростова то ли в Ейск, то ли в Екатеринодар,
Кубанской области и устраиваются там чабанами (пастухами овец)» . Так, весной 1876 г. члены кружка Мощенков и Быковцев «условились с одним либералом землевладельцем близ Ейска» и шли к нему на полевую работу: «У каждой партии... было заготовлено мужицкое платье, имелся так же небольшой запас медицинских средств, российская фармокопея и порядочное количество народных книжек, как например, «Сказка о четырех братьях» и другие» . Но Ейским уездом деятельность народников не ограничилась: так, студент харьковского Ветеринарного института М.Э. Новицкий, совместно с все теми же Мощенковым и Быковцевым, под видом сапожника исходил «всю Кубанскую область, распространяя в народе революционную литературу», а затем принял участие в работе ростовского подполья . Ростовская народническая группа обеспечила себе неплохое прикрытие со стороны своих членов, работавший в Ростовской Городской управе и других учреждениях города. Известный на юге революционер Валериан Осинский, занимая должность секретаря Городской управы, мог «во всякое время поместить в управу человека» из революционной среды: в ростовской управе «многие из состава служащих в это время сочувственно относились к революционному движению» . При его посредничестве, например, в управу был устроен Л.Н. Гартман, который в качестве помощников привлек туда еще троих участников кружка и к зиме 1875 994
1876 гг. почти весь канцелярский состав управы состоял из народников . Брат Л. Гартмана, являвшийся начальником ростовской телеграфной конторы, заблаговременно оповещал ростовцев о всех правительственных сообщениях и указаниях. В самом Ейске революционеры вели пропаганду в среде мелких чиновников, торговцев из молодежи, купеческих сынков и др. Но помимо этого, для работы на Кубани народники организовали в городе получение чистых паспортных бланков, где казначеем был «свой человек». М.Р. Попов свидетельствовал, что в этом народникам помогали немецкие поселенцы одной из колоний в окрестностях Ейска: «От имени шульца этой колонии мы и получали в казначействе паспортные бланки»226. Таким образом, шульцы (старосты) ейских колоний Михельсталь (Воронцовской) и Александерфельд (Александровской) -сочувствовали и оказывали помощь российским революционерам.
Попов М.Р. Указ соч. С. 86. Весной 1876 г. актив ростовской группы двинулся «в народ», так как революционным кружком, который по замечанию Л.Гартмана, держал себя «много свободнее, чем это было бы возможно где-либо в России», заинтересовались жандармы: пути следования большинства лежали либо через Кубань (Емельянов и Тищенко направились «на Кавказ») либо непосредственно в саму Кубанскую область . Кроме упоминавшихся кружковцев Н.П. Быковцева и Н.П. Мощенко, отправившихся в Ейский уезд, свой агитационный поход в города и станицам совершил будущий участник покушения на Александра II 19 сентября 1878 г. - Лев Николаевич Гартман. После недолгого пребывания в Крыму и работы в среде косарей, находившийся на нелегальном положении Л. Гартман обучался в народнической мастерской г. Керчи сапожному делу: «... Было важно совместить в такой (пропагандистской - В.М.) деятельности три условия первой необходимости: не столь тяжелый труд, достаточный на жизнь заработок и хоть несколько свободного времени на пропаганду. Косовица удовлетворяла лишь второму из этих условий. Мне казалось, что какое-либо ремесло ответит всем этим нашим требованиям». Летом 1876 г. он переправился через Керченский пролив и «пошел вверх по Кубани к Екатеринодару»: путь пролегал через станицы Темрюкского и Екатеринодарского уездов, где Гартман, не имея «особенного искусства в сапожном мастерстве», занимался агитацией. Он описывал показательный случай агитации: «Как будто нечаянно я выронил из своей котомки книжку: мужики заинтересовались, захотели узнать, что в ней написано, и я стал читать им «Сказку о четырех братьях». Каждый пункт вызывал замечания и обмен мыслей. Тем больший интерес замечался в слушателях, чем далее развивался рассказ» .
Участие кубанцев в народническом движении Юга России второй половины 70-х гг. XIX в
В докладах кубанских жандармов упорно проводилась мысль об отсутствии в гимназии «вредного политического направления», но отмечалась опасность «нахождения в составе учителей и воспитателей лиц, состоящих под негласным надзором полиции», что могло привести к «внесению вредных противоправительственных идей»406. Бывшие гимназисты вспоминали, что обстановка в их учебном заведении была либеральной: «...Отношения между учителями и учениками были простые, всякого рода предписания и циркуляры, исходившие от министерства, оставались на бумаге, мало влияли на жизнь. Классной работой учеников не обременяли. Много оставалось времени для чтения книг»407. Однако, к особо реакционным педагогам участники гимназического кружка применяли и агрессивные действия: так, на рождественских праздних учащимися ночью были выбиты стекла в квартирах двух преподавателей и воспитателя. После «строгого расследования», было выяснено что руководил этой акцией гимназист Арсений Хлебников - активный участник кружка самообразования408
«Изданиями преступного содержания» педагог-народоволец снабжал и некоторые другие кружки Кубанской области, что и стало поводом его ареста: в декабре 1885 г. из Темрюка извозчик Донченко привез на имя ученика 2-го класса Кубанской войсковой гимназии Ивана Анисимова посылку от его сестры, входившей в местный революционный кружок. В посылке, кроме всего прочего, по сведениям полиции входил «тючок книг, зашитых в холст, на имя состоящего под надзором полиции, вследствие политической неблагонадежности, бывшего учителя народной школы Концевича». В письме брату Н. Анисимова сообщала: «Милый Ваня, посылаю тебе посылку; книги отдай дяденьке и скажи ему, что остальные книги и деньги пришлю почтой». В посылке, по сообщению жандармов, находилось «значительное количество книг, брошюр и листков преступного содержания» . Кроме изъятых в посылке книг, в сундуке, предназначенном гимназисту Анисимову, были обнаружены один том Н.А. Добролюбова и два тома сочинений Г.И. Успенского и К.С. Баранцевича.
О том размахе, с которым вел агитацию кубанский педагог, говорит список нелегальных народнических изданий, изъятых у него на квартире вовремя обыска - в полицейском перечне значится 28 названий. Среди них: гектографированная «Речь Ипполита Мышкина, «Программа Исполнительного комитета», «Вестник «Народной Воли» № 3 1884г. и «Календарь «Народной воли» 1883 г, «воззвание социалистического общества», «Несколько слов о прошлом русского социализма и задачах интеллигенции» и прочее, а также, как сообщал прокурор Тифлисской судебной палаты, «значительное количество книг, брошюр и листков преступного содержания», причем некоторые были «в двух экземплярах» и имели «потрепанный внешний вид», что указывало на то, что они часто бывали в чтении410. И.И. Концевич, по сообщениям властей, проявил «упорное запирательство», признав в прибывших из Темрюка книгах своими только подцензурные издания, сказав, что не знает «кому принадлежат книги и брошюры преступного содержания». Издания же найденные у него на квартире он, по его словам, купил «из простого любопытства, но объяснить, откуда их приобрел, не желает» .
31 декабря 1885 г. Иннокентий Концевич был взят под стражу, 7 сентября 1886 г. по Высочайшему повелению был подвергнут тюремному заключению на 1 год, с водворением «его затем по месту приписки в Иркутской губернии, с подчинением гласному надзору полиции на два года» . Проведя год в Екатеринодарском тюремном замке, в мае 1887 г, беспокоясь за судьбу оставшейся литературы и думая получить возможность связаться с товарищами, Концевич перед высылкой писал в прошении к Начальнику Кубанской области: «... Мне нужно заблаговременно устроить свои дела и распорядиться имуществом, оставшимся на квартире. Но для этого необходимо мое личное присутствие... Я обращаюсь к Вашему Превосходительству с просьбой сделать распоряжение о представлении мне возможности самому в течении нескольких дней заняться приведением в порядок своих дел...»413. В этом ему было категорически отказано и педагог-пропагандист навсегда покинул Кубань. В Иркутске он продолжил свою активную общественную деятельность, писал статьи в журнале «Восточное обозрение, был гласным городской Думы, приняв заметное участие в жизни города414. Но его деятельность в Кубанской области оставила глубокий след на развитие революционных идей в регионе.
Еще когда И.И. Концевич отбывал срок заключения в Екатеринодарской тюрьме, 1-го марта 1887 г на жизнь Императора Александра III было совершено неудачное покушение - на Невском проспекте было арестовано несколько террористов вооруженных бомбами, которые ожидали царский кортеж. Среди них оказался бывший воспитанник Кубанской войсковой гимназии и активный участник кружка самообразования Пахомий Иванович Андреюшкин, входивший в «Террористическую фракцию партии «Народная Воля», у которого оказался «метательный снаряд... в форме цилиндра 6-ти вершков вышины», а «кроме того заряженный револьвер». В своих показания он заявил, что ко времени поступления в Петербургский университет «уже имел вполне сложившиеся революционные убеждения, в них я склонялся к программе партии «Народной Воли», хотя к самой партии еще не принадлежал»416. После начала следствия по делу выяснилось, что кроме Андреюшкина в работе народовольческого подполья столицы и подготовке покушения принимали участие и другие бывшие гимназисты. Кроме этого случая, бывшие участники гимназического кружка самообразования были замечены в другом факте революционной борьбы, но уже в кубанской столице.
Связан он был с деятельностью так называемой «екатеринодарской социалистической мастерской»: в ночь на 26 марта 1887 г. в г. Екатеринодаре полицией был произведен обыск в слесарной мастерской казака Н.Н. Дробышенко, которую «посещали преимущественно личности сомнительной политической благонадежности». С началом следствия выяснилось, что на самом деле мастерская была по сути своей «социалистической» и действовала с целью революционно-народнической пропаганды среди рабочих - при обыске в ней было найдено «значительное количество разных революционных изданий, цинковые листы для гектографа и проект устава кассы вспомоществования»417. Довольно скоро стало ясно, что казак Николай Дробышенко лишь формально являлся хозяином слесарной мастерской418, а ее реальным организатором и идейным вдохновителем стал ростовский народоволец Тимофей Маркович Романченко - 18-ти летний юноша, с 1884 по 1885 гг. обучавшийся в Кубанской войсковой гимназии и исключенный из 8 класса. Директор А.А. Топорков сообщал, что он «с первых же дней поступления в гимназию зарекомендовал себя как ученик дерзкий, неисполнительный», кроме того, «был близок к Концевичу» и «по выходе из гимназии проживал в Екатеринодаре, не прерывая связей с учениками гимназии»419.
Учащаяся молодежь Кубани в народническом движении за пределами области
Прибыв в Петербург руководители Южнороссиййской народовольческой организации сразу попали в организованную кружком кухмистерскую (столовую), посещавшуюся обычно «большим количеством (до 40 человек в день) молодежи, преимущественно южанами», по отзывам жандармов, причастной «в большей или меньшей степени ... к преступному сообществу»625. Воспользовавшись «магической запиской» В. П. Бражникова, Б. Оржих и С. Иванов встретились с кубанцами: «самым энергичным и живым» среди них оказался студент Григорий Демяник, на квартире которого проходили сходки был остален транспорт 11—12 номера "Нар. Воли; Б. Оржиху запомнился и Семен Хлебников, который «принимал участие в наших собеседованиях»: «В течении нескольких дней моего пребывания в Петербурге у меня образовался круг личных знакомых,с которыми я чувствовал себя как дома. Многих из них я мечтал соединить потом в одну или две тесно действующие группы» . 626 Сын казачьего сотника станицы Марьянской Темрюкского отдела Кубанской области, Г К. Демяник обучался в Ставропольской и Кубанской гимназиях и был в товарищеских отношениях с Бражниковым. Став студентом физико-математического факультета он вступил в университетский народовольческий кружок вел кружковые занятия с рабочими и студентами, распространял литературу, собирал деньги, гектографировал летучки. Встречи Г. Демяника с СА. Ивановым послужили поводом для обыска и ареста, что стало одной из причин быстрого отъезда членов Южного народовольческого центра из столицы.
Кроме Санкт-Петербурга, студенты-южане в это время участвовали в революционной работе в других городах. В Москве Борис Оржих, используя связи В.П. Бражникова, в декабре 1885 г. встретился с представителем народовольческого кружка учащейся молодежи и уроженцем Кубанской области Л.Ф. Нагелем, вокруг которого «группировалось несколько земляков-кубанцев». Здесь в студенческой столовой, заведующим которой был Людвиг Нагель, проходили беседы представителя южных народовольцев с революционным студенчеством. Нагелю так же Оржихом был передан чемодан со свежими номерами «Вестника Народной Воли»627.
В Киеве бывшие Єкатеринодарские гимназисты (с которыми, кроме В. Бражникова, вел переписку и Г. Демяник) так же включились в революционную деятельность: студент медицинского факультета В.А. Будзинский который «в гимназии проявлял признаки неблагонадежности, постоянно позволял себе уклоняться от требований гимназической дисциплины и вредно влиял на товарищей» и «с Концевичем был очень короток», являясь студентом Киевского университета присутствовал на чтениях запрещенной литературы, переданной И. Концевичем темрюкскому кружку, а так же вел переписку с хранителем благоевской типографии Петром Бутковым и в 1887 г. в связи с «политической неблагонадежностью» был исключен из университета и выслан из Киева . В 1882 г. вследствие политической неблагонадежности (знакомство с Н. Сажиным) был подчинен негласному надзору другой бывший гимназист - уроженец станицы Уманской студент физико-математического факультет Киевского университета К.Е Волошин629. Здесь же, в Киеве, бывший гимназист Яков-Соломон Аренков, пользовавшийся «большим авторитетом между товарищами» и являвшийся «деятельным участником в образовании екатеринодарского «Кружка саморазвития» ... и в учреждении особой библиотеки», создал в 1885 г. из рабочих народовольческий кружок и организовал вечеринку в пользу
Кроме этого, у Департамента полиции имелись «совершенно достоверные агентурные указания» о сношениях петербургского «землячества донцов и кубанцев» с Казанью: в декабре 1887 г. «главнейшим деятелем беспорядков» в Казанском Ветеринарном институте, по сообщению Начальника Казанского губернского жандармского управления, являлся выпускник Кубанской войсковой гимназии и потомственный дворянин К.А. Выгорницкий631. Кроме него в беспорядках принимал активное участие и бывший гимназист П.А. Дахно632. Вернувшийся из своей поездки Б. Оржих и в Харькове нашел приют у членов местного кубанского землячества, прожив два дня «на квартире одной студенческой четы кубанцев, сочувствующих и хороших друзей наших, но почти никому из публики не известных. Туда и приходил по мере нужды Бражников»633. Харьковчане поддерживали связь и с участниками екатеринодарской «Социалистической слесарной мастерской»: так, студент-кубанец К. Плакида в письме просил екатеринодарских товарищей выслать ему из библиотеки кружка роман Н.Г. Чернышевского «Что делать?», посещал слесарню и студент А. Кацнельсон634.
Громкую известность получило петербургское «Землячество донцов и кубанцев», что было связано с расследованием по делу «Второго 1-го марта» -покушения студенческой революционной организации «Террористическая фракция партии «Народная Воля» на жизнь императора Александра III, ставшего «эпилогом «Народной Воли»635. «Террористическая фракция» начала формироваться в ноябре-декабре 1886 г. на базе «Союза землячеств» из наиболее радикальных студентов Петербургского университета. Во главе организации встали студенты старших курсов Петр Шевырев и Александр Ульянов: «Шевырев был инициатором, вдохновителем и собирателем кружка. Ульянов - его железной скрепой и цементом. Без Шевырева не было бы организации, без Ульянова не было бы события «Второго 1-го марта»636. Название не отражало реальной связи ее с какими-либо партийными организациями: «... Единственное знамя, которое мы могли поднять, было старое боевое знамя «Народной Воли»; этим именем и назвала себя террористическая фракция»637. Организаторы (на первых порах им выступал П.Я. Шевырев) предполагали создание нескольких боевых групп «для исполнения главных задач фракции. Первой из них было устранение Александра III» . Отказавшись от плана покушения террориста-одиночки, Шевырев начал энергично формировать боевую группу. Особое внимание фракционеров было обращено на «Землячество донцов и кубанцев». Сотрудничество с южанами у А.И. Ульянова было и ранее: в «постоянных сношениях» с ним были замечены лидеры «Землячества» А. Хлебников и О. Говорухин, а также некоторые другие студенты; позже это сотрудничество завершилось вступлением Ульянова в землячество639. Шевырев же, будучи организатором студенческой кухмистерской, также несомненно был знаком с общим настроем «кубанцев и донцов».