Конфессиональная ситуация в Мордовии в 1990-е – первой половине 2010-х гг. Власенко Дмитрий Викторович

Содержание к диссертации

Введение

1. Возрождение православия и ислама в Мордовии 31

1.1 Русская православная церковь в культурной и общественно политической жизни республики .. 31

1.2 Умма (мусульманское сообщество) Мордовии 55

2. Религиозные меньшинства в постсоветской Мордовии 104

2.1 Активизация деятельности протестантских общин в республике 104

2.2 Другие религиозные общины (язычники, кришнаиты, езиды, иудеи). Проблема деструктивных культов 123

Заключение 148

Список сокращений 155

Cписок источников и литературы 156

• Русская православная церковь в культурной и общественно политической жизни республики
• Умма (мусульманское сообщество) Мордовии
• Активизация деятельности протестантских общин в республике
• Другие религиозные общины (язычники, кришнаиты, езиды, иудеи). Проблема деструктивных культов

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Актуализация конфессионального фактора стала неотъемлемой чертой постсоветской России. С одной стороны, это выразилось в процессах охватившего всё постсоветское пространство «религиозного ренессанса», неотъемлемой чертой которого стало восстановление влияния и бурное развитие традиционных конфессий (в России - православия и ислама), а также интенсивное проникновение разнообразных религиозных течений из-за рубежа. С другой стороны, данные процессы сопровождались рядом деструктивных явлений - внутриконфессиональных расколов, радикализации части религиозных общин. Кроме того, со всё большей очевидностью усиливается влияние религиозного фактора на этнические, политические и социальные процессы в Российской Федерации.

Религиозное возрождение в полной мере затронуло в 1990-х - первой половине 2010-х гг. и Республику Мордовия (РМ). При всем разнообразии конфессионального ландшафта Мордовии начала XXI столетия, очевидно, что наиболее влиятельными в религиозной жизни социума являются Русская православная церковь и мусульманская суннитская умма (община).

Таким образом, актуальность темы диссертационного исследования обусловлена той важной ролью, который играет религиозный фактор в общественно-политической жизни РФ в целом и ее регионов в частности, включая Республику Мордовия. Изучение деятельности конфессий современной России, в том числе на региональном уровне, позволит выявить механизмы их влияния на этнополитиче-скую ситуацию в стране, которая может развиваться как в конструктивно-созидательном, так и в деструктивном плане.

Объектом диссертационного исследования стали религиозные конфессии на территории Мордовии в 1990-е - середине 2010-х гг.

Предметом исследования явились региональные особенности системы межконфессиональных и внутриконфессиональных отношений, а также взаимодействия государственных структур с конфессиями на материалах Мордовии в 1990-е - середине 2010-х гг.

Хронологические рамки диссертационного исследования охватывают 1990-е - середину 2010-х гг. Нижняя хронологическая граница исследования связана с распадом СССР в декабре 1991 г., ознаменовавшим начало нового, современного периода отечественной истории, а верхняя хронологическая граница доведена до 2015 г., когда Российская Федерация вступила в новые геополитические реалии, связанные с активным противодействием Запада ее самостоятельному политическому курсу.

Введенный режим международных санкций в связи с присоединением Крыма к России и конфликтом на востоке Украины, равно как и военно-

политическое участие РФ в событиях на Ближнем Востоке, не могут не оказывать влияние на все сферы жизни сегодняшнего российского общества, в том числе его конфессиональную ситуацию. Например, гражданская война в Сирии, в которую фактически вмешалась наша страна, способствовала усилению радикальных и экстремистских настроений среди части мусульманского сообщества России, но в то же время все традиционные конфессии страны выразили поддержку внешнеполитическому курсу, в том числе на украинском и ближневосточном направлениях.

Территориальные рамки охватывают Республику Мордовия в современных границах, которая представляет собой типичный пример поликонфес-сиональности, свойственной как для России в целом, так и для других регионов Среднего Поволжья, в частности.

Степень научной разработанности темы. В сфере религиозных проблем, при всем их многообразии для России и остального мирового сообщества, можно выделить наиболее злободневные явления и процессы, ставшие в последние десятилетия объектом пристального внимания исследователей и экспертов.

Прежде всего, это феномен религиозного экстремизма, приобретший к началу XXI столетия глобальные масштабы по причине активизации во многих странах мира (в т.ч. - в РФ и на постсоветском пространстве) организаций, партий и группировок (в основном салафитских, в меньшей степени, если взять ближневосточный регион, а также и шиитских), в основе идеологии которых лежит радикальная трактовка ислама.

Данная тематика является объектом пристального внимания исламоведов зарубежных стран, в частности - США (Ф. Джерджес, Д. Хироу, Й. Чоуири), Великобритании (М. Боннер, Тарик Али), Франции (Ж. Кепель), ФРГ (П. Антес)1. Кроме того, в 1990-е - начале 2000-х гг. изучение исламского радикализма в постсоветской России стало отдельным направлением российского исламове-дения и кавказоведения2. Необходимо отметить, что зарубежные и отечествен-

1. См.: Antes P. Der Islam als politischer Faktor. Hannover, 1999; Bonner M. Jihad in Islamic history: doctrines and practice. Oxford, 2006. XVIII; Gerges F. A. America and political Islam: Clash of cultures or clash of interests? Cambridge, 1999; Кепель Ж. Джихад. Экспансия и закат исламизма. М., 2004; Тарик Али. Столкновение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность. М., 2006; Hiro D. War without the end: the rise of Islamist terrorism and global response. L. ; N.Y., 2002. XXXIV; Choueiri Y. Islamic Fundamentalism. Boston, 1990.

2. См.: Добаев И. П. Исламский радикализм: генезис, эволюция, практика. Ростов н/Д, 2003; ЗаурбековаГ. В. Ваххабизм в Чечне. М., 2003; Игнатенко А. А. Ислам и политика. М., 2004; Малашенко А. В. Исламские ориентиры Северного Кавказа. М., 2001; Наумкин В. В. Исламский радикализм в зеркале новых концепций и подходов. М., 2005; Пластун В. Н. Ислам, исламизм и транснациональный терроризм. Новосибирск, 2006; Поляков К. И. Арабский Восток и Россия: проблема исламского фундаментализма. М., 2003; ЮнусоваА. Б. Радикализация ислама - угроза мусульманам России // Историко-культурные аспекты развития полиэтничных регионов России : сб. ст. Саранск, 2006. С. 326-335.

ные исследователи данного феномена фактически единодушны в трактовке са-лафийя (ваххабизма) как глобального и крайне опасного вызова и человечеству, а также как своеобразной «раковой опухоли» внутри мировой уммы.

Другое важное направление в изучении современной религиозной ситуации в России и за рубежом образуют исследования межконфессионального диалога, особенно - диалога христианско-исламского как важного фактора противодействия религиозному экстремизму и ксенофобии. При этом западные и российские исследователи христианско-мусульманского диалога рассматривают его в разных плоскостях: первые (У. Уотт, Ф. Кардини и др.) акцентируют внимание на догматических аспектах данного процесса3, тогда как вторые (А. Г. Шевченко, А. В. Журавский и др.) обращают внимание на развитие православно-мусульманского диалога в современной России в сфере социального партнерства с государством, позволяющего избегать «острых углов» бесполезных догматических споров4.

Что касается изучения этноконфессиональной ситуации в постсоветской России, то здесь необходимо отметить работы таких ведущих специалистов, как

B. А. Тишков, М. Н. Губогло, Л. М. Дробижева, С. А. Арутюнов, Ю. В. Арутюнян,

C. В. Соколовский, Н. М. Лебедева, Л. А. Королева, Р. В. Шиженский и др.5 В
исследованиях указанных авторов анализируется широкий спектр проблем,
связанных с рассматриваемой темой, таких, например, как особенности россий
ских конфессиональных движений страны и степени их претензий на «тради
ционность», региональной конфессиональной политики, феномен этнорелиги
озных мифов (в частности, на материалах неоязычества), влияние конфессий на
СМИ и др.

3. См.: Армур Р. Христианство и ислам: непростая история. М., 2004; Armour R. Islam, Christianity and the West. N. Y., 2002; Кардини Ф. Европа и ислам: история непонимания. СПб., 2007; Уотт У Влияние ислама на средневековую Европу. М., 1976.

4. См.: Шевченко А. Г. Ислам и христианство: исторический опыт и перспективы сотрудничества. М., 2004; Журавский А. В. Христианство и ислам: социокультурные проблемы диалога. М., 1990 и др.

5. См.: Тишков В. А. Этнология и политика. М., 2001; Соколовский С. В. Образы других в российской науке, политике и праве. М., 2001; Губогло М. Н. Русский язык и толерантность. М., 2003; Дробижева Л. М. Социальные проблемы межнациональных отношений в постсоветской России. М., 2003; Арутюнов С. А., Рыжакова С. И. Культурная антропология. М., 2004; Арутюнян Ю. В. Трансформация постсоветских наций. М, 2003; Лебедева Н. М, Лунева О. В., Мартынова М Ю. Межкультурный диалог. М., 2003; Королева Л. А., Мельниченко О. В. Советская государственно-партийная политика в отношении Русской православной церкви в 1985-1990-е гг. // Вестник Волжского университета имени В. Н. Татищева. 2012. № 1 (9). С. 160-160; Шиженский Р. В. Жречество в современном российском язычестве // Вестник Удмуртского университета. 2008. № 5-2. С. 139-148; Его же. Русское язычество: лидеры и хронология (к вопросу об этнической религиозности в России XX-XXI вв.) // Общественные науки. 2010. № 2. С. 31-43 и др.

Общероссийские религиозные процессы и явления в значительной степени отразились на конфессиональной жизни РМ в 1990-е - первой половине 2010-х гг. К числу обобщающих работ по данной тематике можно отнести публикации О. А. Богатовой, специалиста-исполнителя мониторинга, проводимого на базе МГУ им. Н. П. Огарёва6, считающей, что конфессиональный фактор взаимосвязан с динамикой этносоциальной структуры населения Республики Мордовия, в частности, усиливает этническую идентичность.

Анализ неоднозначных и противоречивых этноконфессиональных процессов в среде мордовского народа с древнейших времен до начала XXI столетия представлен в многочисленных публикациях Н. Ф. и Е. Н. Мокшиных7. В частности, они рассматривают постсоветский период конфессиональной истории Мордовии как качественный перелом, ознаменованный свободой вероисповедания и освобождением от атеистического прессинга8.

Различные аспекты деятельности Саранской и Мордовской епархии РГЩ (СИМЕ) в начале 2000-х гг. нашли отражение в публикациях экспертов Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов ИЭА РАН А. В. Мартыненко и Н. В. Шилова9. Указанные авторы прослеживают взаимосвязь между событиями в умме РМ с общей ситуацией в российской умме, оказывающей на мусульман Мордовии многостороннее и многоуровневое влияние, а также подчеркивают традиционалистский характер большинства му-

6. См.: Богатова О. А. Республика Мордовия. Динамика этносоциальной структуры населения // Этноконфессиональная ситуация в Приволжском Федеральном округе. Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов ИЭА РАН. 2005. № 102. С. 12-16; Её же. Этнокультурная идентификация и религиозные практики населения Мордовии // Финно-угорский мир. 2009. № 3. С. 88-101 и др.

7. См.: Мокшин Н. Ф. Религиозные верования мордвы. Саранск, 1998; Мокшин Н. Ф., Мокшина Е. Н. Мордва и вера. Саранск, 2005; Мокшина Е. Н. Религиозная жизнь мордвы во второй половине XIX - начале XXI века. Саранск, 2006.

8. Мокшина Е. Н. Религиозная жизнь мордвы во второй половине XIX - начале XXI века. Саранск, 2006. С. 254.

9. См.: Мартыненко А. В., Шилов Н. В. Республика Мордовия. Социальная политика Саранской епархии РПЦ // Этноконфессиональная ситуация в Приволжском Федеральном округе. Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов ИЭА РАН. 2003. № 64. С. 12-13; Шилов Н. В. Республика Мордовия. Церкви в Дубравлаге // Этноконфессиональная ситуация в Приволжском Федеральном округе. Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов ИЭА РАН. 2003. № 63. С. 8-12; Его же. Республика Мордовия. Канонизация адмирала Ушакова // Этноконфессиональная ситуация в Приволжском Федеральном округе. Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов ИЭА РАН. 2005. № 100. С. 11-13; Мартыненко А. В., Шилов Н. В. Республика Мордовия. Перевод Нового Завета на эрзянский язык // Этноконфессиональная ситуация в Приволжском Федеральном округе. Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов ИЭА РАН. 2006. №111. С. 18-20 и др.

сульманского сообщества республики, который сохраняется, несмотря на распространение идей религиозного радикализма.

Кроме того, в 2013 г., в рамках работы НИЛ «Научно-методическое обеспечение профилактики экстремизма и ксенофобии в системе российского образования» опубликована монография, в которой прослеживается история РПЦ на территории современной Мордовии от Октябрьской революции 1917 г. до начала 2010-х гг.10

Актуальной в историографии остается проблема православно-мусульманского диалога в его межконфессиональном и межкультурном измерениях, а также на разных уровнях - глобальном, российском и региональном. Так, процесс зарождения и формирования диалога между СИМЕ РПЦ и мусульманским сообществом Мордовии во второй половине 1990-х - начале 2000-х гг. нашел отражение в работе С. В. Грачева, А. В. Мартыненко и Н. В. Шилова, которые особо отметили важную роль в данном диалоге региональных вузов11. Тема межкультурного взаимодействия РПЦ МП и российской мусульманской ум-мы, в том числе на территории современной Мордовии, также анализируется в кандидатской диссертации и монографии Е. Н. Ефремова12. Этой же проблеме посвящена коллективная монография Ф. А. Айзятова, М. Ю. Бареева, Ю. В. Буровой и др.13 Все указанные выше авторы солидарны во мнении, что социальное партнерство традиционных конфессий с государственными структурами способствует укреплению этнополитической стабильности в регионе.

Особо следует отметить монографию Н. В. Шилова «Этнополитическое развитие Мордовии в условиях постсоветского транзита»14, включающую в себя специальный раздел по конфессиональной ситуации в постсоветской Мордовии. Другой попыткой анализа процессов религиозного возрождения стала кандидатская диссертация А. К. Моисеева, который основное внимание в своем исследовании уделяет вопросам взаимодействия религиозных традиций с новы-

10. См.: Русская православная церковь в Мордовии в советский и постсоветский периоды: от гонения к возрождению : коллективная монография / Н. Ф. Беляева, В. И. Лаптун, А. В. Мартыненко [и др.]. Саранск, 2013.

11. См.: Грачев С. В., Мартыненко А. В., Шилов Н. В. Православное христианство и ислам в Мордовии: проблемы межкультурного диалога. М., 2005.

12. См.: Ефремов Е. Н. Русская православная церковь и российская умма: основные направления социального партнерства и межконфессионального диалога в постсоветский период : автореф. дис. ...канд. ист. наук. Саранск, 2012; Его же. Русская Православная церковь и российская умма: основные направления социального партнерства и межконфессионального диалога в постсоветский период. Саранск, 2014.

13. См.: Межконфессиональный диалог как основа религиозной политики региона (на примере Республики Мордовия) / Ф. А. Айзятов, М. Ю. Бареев, Ю. В. Бурова [и др.]. Саранск, 2012.

14. См.: Шилов Н. В. Этнополитическое развитие в Мордовии в условиях постсоветского транзита. Саранск, 2014.

ми явлениями для конфессиональной жизни региона15. Основной вывод Н. В. Шилова и А. К. Моисеева сводится к констатации фактического неравенства конфессий в Мордовии по степени их влияния и поддержки со стороны властей, что во многом обусловливает абсолютное преобладание православного христианства и ислама в ее религиозном ландшафте.

Необходимо сказать, что на сегодняшний день научные публикации о различных религиозных меньшинствах Мордовии малочисленны и представлены небольшими обзорными и не претендующими на глубокий анализ статьями по некоторым протестантским общинам16, кришнаитам17, иудаистам18, езидам (курдам-зороастрийцам)19, бахаи20, а также по сторонникам мордовского (прежде всего, эрзянского) язычества21. Конфессиональные меньшинства Мордовии остаются крайне малоизученным феноменом и, образно выражаясь, все еще ждут своего исследователя.

Отметим, что тема диссертационного исследования фактически оказалась вне сферы внимания зарубежной историографии. На сегодняшний день приходится констатировать отсутствие каких-либо публикаций зарубежных исследователей по этнополитической и этноконфессиональной истории Мордовии постсоветского периода.

15. См.: Моисеев А. К Феномен традиционализма и нетрадиционализма в религиозной жизни Республики Мордовия в постсоветский период : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Саранск, 2011.

16. См.: Асанова Ю. Ш. Деятельность мокше-эрзянской лютеранской церкви в Мордовии // Проблемы истории, культуры и права : сб. ст. Саранск, 2001. С. 45^8; Шилов Н. В. Мордовская (мокша-эрзянская) лютеранская церковь // Материалы к энциклопедии «Православная Мордовия». Вып. IV. Саранск, 2004. С. 160-162; АсановаЮ. Ш., Шилов Н. В. О деятельности религиозной организации «Свидетели Иеговы» //Проблемы истории, культуры и права : сб. ст. Саранск, 2002. С. 18-22.

17. См.: Мартыненко А. В., Шилов Н. В. Республика Мордовия. Неоиндуистская община в Саранске // Этноконфессиональная ситуация в Приволжском Федеральном округе. Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов ИЭА РАН. 2005. № 103. С. 7-8.

18. См.: Мартыненко А. В., Шилов Н. В. Республика Мордовия. Зарегистрирована еврейская религиозная община // Этноконфессиональная ситуация в Приволжском Федеральном округе. Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов ИЭА РАН. 2005. № 104. С. 11-12; Мартыненко А. В. К вопросу о положении нехристианских конфессиональных меньшинств в Республике Мордовия // Этничность и власть: региональные, национальные и глобальные проекты : сб. ст. Севастополь, 2008. С. 122-126.

19. См.: Мартыненко А. В. Республика Мордовия. Община езидов // Этноконфессиональная ситуация в Приволжском Федеральном округе. Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов ИЭА РАН. 2008. № 134. С. 8-9; Его же. Кавказцы в Мордовии // Новые этнические группы в России: пути гражданской интеграции : сб. ст. М., 2008. С. 296-303.

20. См.: Мартыненко А. В. Бахаи в России//Вестник Евразии. 2006. № 1 (31). С. 124-144.

21. См.: Макаревич Н. С. Проявление неоязычества в Республике Мордовия // Проблемы истории, культуры и права : сб. ст. Саранск, 2001. С. 48-51.

Анализ историографии показывает, что, несмотря на обширный корпус публикаций по различным аспектам проблемы конфессионального развития в постсоветский период, к настоящему времени отсутствует комплексное исследование, охватывающее всю систему межконфессиональных и внутриконфес-сиональных отношений, а также взаимодействия государственных структур с конфессиями на материалах Мордовии в 1990-е - середине 2010-х гг.

Источниковую базу диссертационного исследования составляет как широкий круг опубликованных материалов, так и различного рода неопубликованных источников, впервые вводимых автором в научный оборот.

Источники диссертационного исследования можно разделить на следующие группы.

Первую группу источников образуют нормативно-правовые (законодательные) акты. Это, прежде всего, федеральные и региональные акты Российской Федерации, в той или иной степени регулирующие религиозную жизнь в стране: например, Федеральный закон «О свободе совести и религиозных объединениях» (№ 125-ФЗ от 26 сентября 1997 г.); Распоряжение Главы Республики Мордовия «Об образовании Совета по развитию православной культуры в Республике Мордовия» (№ 38-РП от 12 февраля 1999 г.); Указ Главы Республики Мордовия «Об Общественном Совете по развитию православной культуры при Главе Республики Мордовия» (№ 1-УГ от 9 января 2007 г.). Указанные нормативные акты отражают общероссийские особенности государственного регулирования конфессиональной жизни, равно как и определенные преференции властей в отношении РГЩ.

Вторую группу источников образует делопроизводственная документация двух конфессиональных архивов, достаточно полно отражающие деятельность самых влиятельных конфессий региона - Русской православной церкви и мусульманской уммы.

В архиве Саранского епархиального управления РГЩ проанализированы ежегодные годовые отчеты конца 1990-х - начала 2000-х гг. Они содержат подробную информацию о различных направлениях деятельности епархии, включая ее культурно-просветительскую, миссионерскую, благотворительную работу, сотрудничество и взаимодействие с властями и различными общественными организациями, а также сведения о количестве священнослужителей, уровне их конфессионального и светского образования и др. В архиве Духовного управления мусульман (ДУМ РМ) была проанализирована входящая и исходящая корреспонденция, включающая в себя переписку данного муфтията с Советом

муфтиев России, в юрисдикции которого он находится, с различными государственными учреждениями и должностными лицами республики.

В виду того, что рассматриваемая тематика фактически не отражена в хранилищах ЦГА РМ, указанные выше документальные материалы, вводимые в научный оборот автором диссертационного исследования впервые, представляют, на наш взгляд, значительную ценность и позволяют сделать адекватный анализ конфессиональных процессов в современной Мордовии.

Третью группу источников составляют материалы справочного и статистического характера. Прежде всего, это фундаментальные энциклопедические издания по Республике Мордовия, подготовленные различными коллективами ученых в 1990-е - начале 2000-х гг.22 Данные публикации, помимо прочего, содержат обширный материал по конфессиональной жизни республики, особенно по православному христианству. Не менее важны для нашего исследования справочные издания по российскому исламу, которые содержат сведения и по исламской умме на территории Мордовии в средние века, имперский, советский и постсоветский периоды23.

В статистических сборниках, материалы которых привлечены в данном исследовании24, извлечены сведения (количество местных религиозных организаций, численность адептов различных конфессий и пр.) по конфессиональному ландшафту современной Республики Мордовия.

Отдельную, четвертую группу источников исследования образует обширная периодика, прежде всего региональная, которую условно можно разделить на две группы: 1) «светские» периодические издания, содержащие материалы и статьи о конфессиональной жизни Мордовии 1990-х - 2010-х гг.: «Известия Мордовии», «Республика молодая», «Саранский курьер», «Столица С», «Эрзянь Мастор», «Юлдаш»; 2) конфессиональные периодические издания Республики Мордовия: православные «Саранские епархиальные ведомости»; мусульманские газеты «Ислам в Мордовии», «Молитва Дога».

22. См.: Всё о Мордовии : энциклопедический справочник / сост. Е. М. Голубчик, В. С. Ионова, А. С. Лузгин. Саранск, 1997; Мордовия. Кто есть кто. Энциклопедический словарь-справочник / сост. П. Д. Грузнов. Саранск, 2002; Мордовия : энциклопедия / отв. ред. А. И. Сухарев. Саранск, 2003; Всё о Мордовии: система государственной власти. Республика Мордовия на географической карте. Города и сёла. Вехи истории. Деловая Мордовия. Социальная сфера. Культура. Религия: Энциклопедический словарь / отв. ред. Н. С. Крутов. Саранск, 2005.

23. См.: Ислам в Центрально-европейской части России : энциклопедический словарь / отв. ред. Д. З. Хайретдинов. М. ; Нижний Новгород, 2009.

24. См.: Численность и размещение населения Республики Мордовия (по итогам переписей населения) : стат. сб. / Мордовиястат. Саранск, 2012; Мордовия : стат. ежегодник / Мордови-ястат. Саранск, 2014 и др.

Подробную информацию о текущей деятельности различных российских конфессий содержат различные Интернет-ресурсы. Это «светские» информационные порталы («Газета.Ру», «Лента.Ру» и др.); православные (Официальный сайт Русской православной церкви Московской Патриархии, Официальный сайт Саранской и Мордовской епархии и др.); мусульманские («Исламский информационно-просветительский портал», «Мусульмане России» и др.); протестантские («Лютеранство в России», «Официальные заявления, рекомендации и другие документы Церкви Адвентистов Седьмого дня», «Слово Божье. Мокше-эрзянская евангелическо-лютеранская церковь» и др.). Данные интернет-ресурсы дают обширный дополнительный материал по текущей деятельности российских конфессий, в том числе на территории Республики Мордовии. Это способствует более глубокому анализу конфессиональной жизни в РМ в контексте общероссийских религиозных процессов.

Пятую группу источников образует полевой материал автора диссертации, включающий предметные интервью респондентов - представителей различных конфессий и религиозных общин Мордовии, которые предоставили ценный дополнительный материал для исследования, поскольку позволили выявить общественные настроения, ожидания, страхи и фобии, наличествующие в данных сообществах, равно как и показать достаточно высокую степень межконфессиональной толерантности в рассматриваемом регионе.

Исходя из степени изученности и источниковой базы целью диссертационного исследования стал структурный, комплексный анализ конфессиональных процессов в Республике Мордовия 1990-х - первой половины 2010-х гг. в общем контексте взаимодействия и социального партнерства (при наличии такового) отдельных конфессий с органами государственной власти.

Задачи диссертационного исследования:

-проследить основные этапы организационного возрождения Русской православной церкви на территории постсоветской Мордовии - от Саранской и Мордовской епархии до Мордовской митрополии;

-проанализировать важнейшие направления социально-ориентированной деятельности указанного структурного подразделения РПЦ, особенности формирования отношений сотрудничества и социального партнерства с республиканскими органами власти;

- выявить особенности и рассмотреть основные направления исламского возрождения в Мордовии, причины и последствия организационного раскола местной уммы на три муфтията;

- проанализировать проблему салафитского радикализма в регионе, сте
пень его влияния на умму Мордовии и на этноконфессиональную ситуацию в
республике;

- проанализировать процесс возрождения в республике деятельности
протестантских общин;

- рассмотреть особенности и характер деятельности других религиозных
меньшинств в регионе (язычников, иудеев, езидов, кришнаитов) и отдельных
деструктивных культов.

Научная новизна работы определяется тем, что представленная диссертация является первым комплексным исследованием следующих недостаточно изученных в историографии процессов в конфессиональной жизни Республики Мордовия в 1990-е - первой половине 2010-х гг.: формирование Мордовской митрополии РПЦ, общественная реакция православных и мусульман республики на украинские и сирийские события, усиление внутриконфессионального конфликта в мусульманской умме республики, динамика взаимодействия и социального партнерства отдельных конфессий с органами государственной власти республики, участие традиционных конфессий в мониторинге и профилактике на территории РМ деструктивных культов и экстремистских религиозных течений. Новизна выводов исследования обусловлена введением в научный оборот документов текущих архивов Саранского епархиального управления РПЦ МП и ДУМ РМ.

Одним из результатов исследования стала разработка рекомендаций государственным структурам, участвующим в реализации религиозной политики в РМ, которые также могут быть востребованы при выработке плана мероприятий по развитию диалога с религиозными конфессиями, укреплению межконфессиональной и межэтнической стабильности.

Теоретическая и практическая значимость работы. Диссертационная работа имеет теоретико-методологический и прикладной характер.

Теоретическая значимость данной работы состоит в том, что она вносит существенный вклад в комплексное изучение основных направлений конфессиональной истории России конца XX - начала XXI в.

Практическая значимость диссертационного исследования обусловлена его темой, связанной с ее актуальностью в рамках новейшей истории России. Материалы и выводы диссертации могут быть востребованы при подготовке учебных курсов по истории России XX - начала XXI в., историческому краеведению, истории религиозных конфессий и др., написании монографий по исто-

рии и культуре народов Среднего Поволжья, при разработке рекомендаций органам власти по взаимодействию с религиозными конфессиями.

Методологическая база работы представляет собой комплекс взаимосвязанных исторических методов, методологических принципов и концептуальных установок.

Прежде всего, это методологический принцип историзма, в соответствии с которым конфессиональная история современной Мордовии рассматривается как целостный процесс развития религиозной жизни региона - процесс, осложненный рядом противоречий и деструктивных явлений и являющийся неотъемлемой составной частью этноконфессиональной ситуации в России в целом.

Кроме того, в ходе исследования использовались сравнительно-исторический метод, позволивший осуществить сравнительный анализ конфессиональной истории в СССР и в РФ, а также особенностей этноконфессиональной ситуации в Республике Мордовия и других регионах Поволжья; структурно-функциональный метод, направленный в данной работе на выявление совокупности устойчивых связей между различными элементами каждой отдельно взятой конфессии как системы; проблемно-хронологический метод, состоящий в изложении рассматриваемых явлений в хронологической последовательности; герменевтический метод анализа текстовых источников, в данном случае, прежде всего, документации конфессиональных архивов.

В основу исходных теоретических и методологических посылок диссертации легли идеи цивилизационного подхода, структурирование которого в отечественной и западноевропейской историографии, философии и историософии приходится на последнюю четверть XIX - первую половину XX столетий, получив оформление, прежде всего, в трудах Н. Я. Данилевского, О. Шпенглера и А. Тойнби. В центре внимания данного исследования лежит, несомненно, цивилизация российская как некая культурно-историческая общность, для которой, с одной стороны, характерен прочный цивилизационный фундамент в виде православного христианства, определившего очень многое в русской истории и культуре, а с другой - чрезвычайно полиэтничный и поликонфессиональный характер. Пожалуй, одним из самых ярких проявлений этого «единства в многообразии» является конфессиональный ландшафт России в целом и Мордовии, в частности, в котором соседствуют традиционные и влиятельные религиозные сообщества зачастую с экзотическими для нашей страны меньшинствами.

Положения, выносимые диссертантом на защиту:

1. В постсоветский перийп наиболее масштабным на территории Республики Мордовия стало организационное и культурное возрождение Русской

православной церкви как самой влиятельной и крупной по числу приверженцев конфессий в регионе. Отношения РПЦ с республиканской властью эволюционировали от взаимного «нейтралитета» в начале 1990-х до многоуровневого и взаимовыгодного сотрудничества со второй половины указанного десятилетия. Важным проявлением этого стало новое структурное оформление РПЦ в республике - от Саранской и Мордовской епархии до Мордовской митрополии, включающей в себя уже три епархии.

2. Второй по влиянию конфессией в постсоветской Мордовии стала мусульманская умма, организационным и этническим ядром которой стали проживающие в республике татары-мишари. Умма республики развернула активную просветительскую, благотворительную и культовую деятельность. С другой стороны, местные мусульмане столкнулись с достаточно острыми проблемами, свойственными всей российской умме - проблемой организационного раскола и проблемой религиозного радикализма. Если масштабы проникновения в среду мусульман Мордовии идей салафийя (ваххабизма) весьма ограничены, то конфликт между соперничающими муфтиятами носит, по мнению автора диссертации, достаточно острый характер.

3. Влиятельную нишу в конфессиональном ландшафте Мордовии занимают различные протестантские общины, большинство которых сформировались на территории республики еще в советский период. Протестантские конфессии республики (за исключением местных «свидетелей Иеговы») сотрудничают друг с другом, а также стремятся выстраивать отношения конструктивного диалога с властями, в частности, через свое участие в различных конференциях и круглых столах, проводимых на организационных площадках отдельных республиканских министерств (юстиции, внутренних дел, печати и информации и др.).

4. О разнообразии конфессионального ландшафта Мордовии в 1990-х -2010-х гг. свидетельствует наличие религиозных общин, имеющих в данном регионе нетрадиционный и экзотический характер - кришнаитов, езидов, отдельных деструктивных культов (например, сатанистов). Особняком в этом ряду стоят последователи иудаизма и дохристианской языческой религии мордовского народа. Необходимо отметить, что данные религиозные общины крайне малочисленны и не оказывают большого влияния на конфессиональные процессы в республике.

5. В целом конфессиональная ситуация в Республике Мордовия к середине 2010-х гг. характеризуется относительной стабильностью, но имеют место деструктивные процессы и явления (внутриконфессиональный раскол в местной умме, активизация сторонников салафитского экстремизма), несущие потенциальную угрозу ее сохранению.

Степень достоверности и апробация результатов исследования.

Достоверность результатов исследования обусловлена глубокой проработкой научных исследований по конфессиональной проблематике 1990-х - первой половины 2010-х гг. общероссийского и регионального уровня, проделанной работой по выявлению, систематизации и анализа источников, использованием современных методов исследования, которые соответствуют цели и задачам диссертации.

Основные положения и выводы диссертации нашли отражение в 15 публикациях, из них 3 в рецензируемых научных журналах, входящих в список рекомендованных ВАК РФ изданий, были изложены в докладах и сообщениях на международных и всероссийских научно-практических конференциях.

Структура работы обусловлена целью и задачами исследования и состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованных источников и литературы.

Русская православная церковь в культурной и общественно политической жизни республики

Устав Русской православной церкви в современном виде был утвержден, исправлен и дополнен 16 августа 2000 г., в ходе работы юбилейного Архиерейского Собора (последние дополнения и поправки были приняты Архиерейским Собором 27 июня 2008 г.). Данный Устав заменил «Устав об управлении» от 8 июня 1988 г., который уже не отвечал новым, постсоветским реалиям положения церкви в обществе и государстве42. В Уставе отражены следующие базовые церковно-правовые источники, на основе которых Саранская и Мордовская епархия (как и остальные епархии РПЦ МП) осуществляла свою деятельность (п. 4 гл. I), а именно: Священное Писание и Священное Предание; каноны и правила святых апостолов, святых Вселенских и Поместных Соборов и святых отцов церкви; постановления Поместных и Архиерейских Соборов РПЦ МП, Священного Синода и Указов Патриарха Московского и всея Руси; а также положения настоящего Устава.

Также в Уставе отражен канонический статус Саранской и Мордовской епархии РПЦ МП: Русская православная церковь является многонациональной поместной автокефальной церковью, находящейся в вероучительном единстве и молитвенно-каноническом общении с другими поместными православными церквами (п.1, гл.1 Устава). Входящие в РПЦ самоуправляемые (автономные) церкви, экзархаты, епархии, синодальные учреждения, благочиния, приходы, монастыри, братства, сестричества, духовные (конфессиональные) учебные заведения, миссии, представительства и подворья (далее по тексту Устава именуемые «канонические подразделения») канонически составляют Московский Патриархат. Таким образом, из данной выдержки из Устава следует, что Саранская и Мордовская епархия является каноническим подразделением РПЦ МП. Высшими органами церковной власти и управления для Саранской и Мордовской епархии, согласно рассматриваемому Уставу, были Поместный Собор, Архиерейский Собор, Священный Синод во главе с Патриархом Московским и всея Руси (п.7 глава 1).

Структура управления Саранской и Мордовской епархии РПЦ МП изначально включала в себя епархиальное собрание, епархиальный совет, епархиальные управления, благочиния. Так, например, по данным на декабрь 2012 г. в состав епархиального совета Саранской и Мордовской епархии входили: архиепископ Саранский и Мордовский Варсонофий (председатель указанного совета); председатель миссионерского отдела СИМЕ, иерей Виктор Хохлов (секретарь указанного совета); наместник Иоанно Богословского мужского монастыря с. Макаровка, епископ Климент; наместник Рождество-Богородичного Санаксарского мужского монастыря г. Темникова, архимандрит Варнава; благочинный церквей г. Саранска, протоиерей Георгий Сакович; настоятель Иоанно-Богословского

кафедрального собора г. Саранска, протоиерей Александр Судаков; благочинный Рузаевского района РМ, протоиерей Геннадий Позоров43.

В состав епархиального управления СИМЕ, также по данным на декабрь 2009 г., входили следующие отделы: благотворительного и социального служения (председатель – иерей Н. Брындин), религиозного образования (председатель – ректор Саранского православного духовного училища, протоиерей А. Пелин), по делам молодежи (председатель – также протоиерей А. Пелин), хозяйственный (председатель – протоиерей Г. Позоров), издательский (председатель – игумен Силуан (Туманов)), по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными учреждениями РФ (председатель – игумен Вениамин (Кириллов)), тюремного служения44 (председатель – протоиерей С. Позоров),

миссионерский (председатель – иерей В. Хохлов) 45, протокольный (также иерей В. Хохлов), художественно-реставрационный (председатель – Ю. Д. Назаров); а также следующие комиссии: богослужебная (председатель – протоиерей В. Зимин), по канонизации святых (председатель – архиепископ Варсонофий)46.

СИМЕ была поделена на 22 благочинных округа, которые фактически совпадали с муниципальными районами Республики Мордовия47.

Большую роль в укреплении и поддержке Саранской и Мордовской епархии сыграли пастырские визиты в республику пятнадцатого Патриарха Московского и всея Руси Алексия II (1990–2008 гг.) и шестнадцатого Патриарха Московского и всея Руси Кирилла (с 2009 г.)48.

По данным СИМЕ, на 31 декабря 2009 г., на территории Республики Мордовия действовали 265 приходов, 13 монастырей, 8 подворий монастырей, 5 часовен, 16 домовых церквей49. Общее количество штатных приходских священнослужителей и диаконов, включая монастырских, в указанный период было следующим: приходских священников – 252; диаконов – 10; монастырских священников – 65; иеродиаконов — 21 (всего – 348)50.

Как указывалось выше, в границах СИМЕ действовали 13 монастырей (8 мужских и 5 женских), которые в настоящее время, соответственно, входят в состав Мордовской митрополии (о ней в данном разделе диссертации – ниже): Рождество-Богородичный Санаксарский мужской монастырь (г. Темников); Иоанно-Богословский мужской монастырь (с. Макаровка Октябрьского района г. Саранска); Свято-Троицкий мужской монастырь (с. Большое Чуфарово Ромодановского района РМ); «Казанская Ключевская мужская пустынь» (пос. Тургенево Ардатовского района РМ); Александро Невский мужской монастырь (с. Кимляй Ковылкинского района РМ); Покровский мужской монастырь (с. Дракино Торбеевского района РМ); Краснослободский Спасо-Преображенский мужской монастырь (г. Краснослободск); мужской монастырь «Живоносный источник» (с. Журавкино Зубово-Полянского района РМ); Параскево-Вознесенский женский монастырь (с. Пайгарма Рузаевского района РМ); Свято-Варсонофиевский женский монастырь (с. Покрово-Селище Зубово-Полянского района РМ); Свято-Тихвинский женский монастырь (с. Курилово Ромодановского района РМ); Свято-Ольгинский женский монастырь (г. Инсар); Свято-Троицкий женский монастырь (с. Старый Ковыляй Темниковского района РМ)51. Таким образом, в 1990-е – начале 2000-х гг. в Мордовии была фактически восстановлена система культовых учреждений Русской православной церкви (церквей, храмов, монастырей), а также численно увеличился штат православного духовенства. Примечательно, что в тот период ряды священнослужителей Мордовии пополнили многие представители местной интеллигенции, в недавнем прошлом придерживающейся атеистических взглядов. Ярким примером является настоятель Казанской церкви с. Скрябино Лямбирского района РМ протоирей Н. А. Козлов, который до своего посвящения в сан в 1999 г. был лектором общества «Знание»

Умма (мусульманское сообщество) Мордовии

Другой важной организационной площадкой для православно-мусульманского диалога стали вузы Мордовии – МГУ им. Н. П. Огарева, МГПИ, Средне-Волжский (Саранск) институт РПА МЮ РФ. Здесь межконфессиональный диалог уммы РМ и Саранской и Мордовской епархии проходил в форме участия мусульманских религиозных деятелей и православных священнослужителей в научно-практических конференциях, форумах, «круглых столах».

Например, 30 марта 2006 г. в МГПИ прошел «круглый стол» на тему «Россия в опасности: экстремизм рядом»216, в котором от православной общественности приняли участие известный российский богослов А. Кураев; благочинный Макарьевского подворья отец Спиридон (Баландин); краевед С. Б. Бахмустов; а от мусульманской общественности – Ф. Шафиев (тогда – преподаватель Казанского исламского колледжа). Примечательно, что в ходе завязавшегося диалога каждый из его участников находился в своем «проблемном измерении»: если православные участники говорили об опасности сект, подразумевая под ними отдельные протестантские религии и так называемые «религии нового века»217, то Ф. Шафиев говорил о салафитах, исходя из известного тезиса о том, что терроризм не имеет никакого отношения к истинной религии (в данном случае – ислама).

Значение диалога православия, ислама, власти и общественности трудно переоценить, поскольку его развитие является одним из важнейших факторов формирования в обществе ценностей толерантности: «В диалоге проявляется индивидуальность и постигается своеобразие другого, так как именно диалоговое взаимодействие подразумевает равенство позиций в общении. В структуре диалогового взаимодействия преобладают эмоциональный и когнитивный компоненты, которые могут быть охарактеризованы через высокий уровень эмпатии, чувство партнера, умение принять его таким, каков он есть, отсутствие стереотипности в восприятии других, гибкость мышления; а также через умение «видеть» свою индивидуальность, умение адекватно «принимать» (оценивать) свою личность. Подобная характеристика диалогового взаимодействия является фундаментом толерантности и уровнем толерантных убеждений»218.

Таким образом, важным фактором эффективного противостояния религиозному экстремизму (и, в целом, экстремизму в любых его формах и проявлениях) автору диссертации представляется сотрудничество традиционного российского ислама с Русской православной церковью. Такое взаимодействие в Республике Мордовия началось еще в 1990-е гг. и продолжается до настоящего времени. Например, 23 мая 2014 г. представители ДУМ РМ по приглашению митрополита Саранского и Мордовского Зиновия приняли участие в межрегиональной научно-практической конференции «Преподобный Сергий Радонежский и укрепление духовного единства российского народа»219.

Приведем еще один пример межконфессионального диалога, в котором инициатором такового выступила уже мусульманская сторона.

20 мая 2014 г. в Саранске прошел «круглый стол» на тему «Адаптация мигрантов в многонациональном обществе Республики Мордовия». Примечательно, что данное мероприятие было инициировано не какой-либо госструктурой, а именно ДУМ РМ при поддержке Правительства РМ. В пригласительных письмах по поводу данного мероприятия муфтий И. Исхаков отметил, в частности, следующее: «Основными целями мероприятия являются духовно-нравственное воспитание мигрантов, укрепление и развитие благоприятных межнациональных и межконфессиональных взаимоотношений в Республике Мордовия, призыв представителей различных народов, работающих или обучающихся в Мордовии к соблюдению законодательства РФ, этики поведения, к взаимоуважению моральных устоев и традиций населения республики»220.

В работе данного «круглого стола» приняли участие заместитель председателя Госсобрания РМ Р. Аширов, заведующий отделом по работе с общественными организациями Администрации Главы РМ Н. Салтаев, министр по национальной политике А. Чушкин, старший помощник прокурора РМ по надзору за исполнением законов о федеральной безопасности, межнациональных отношениях, противодействии экстремизму и терроризму К. Мозеров, председатель РДУМ РМ З. Айзатуллин, ректор СПДУ А. Пелин, а также представители таджикской, узбекской, азербайджанской и туркменской диаспор. Присутствовали обучающиеся в вузах республики иностранные студенты из Судана, Йемена, Ирака, Сирии, Пакистана, а также студенты из Чечни, Ингушетии и Дагестана. Участники выступили за укрепление и развитие благоприятных межнациональных и межконфессиональных взаимоотношений в республике, духовно нравственное воспитание мигрантов. Открытие мероприятия началось с чтения Корана, после чего к гостям и участникам «круглого стола» с приветственной речью обратился председатель ДУМ РМ, муфтий И. Исхаков. Затем присутствующих ознакомили с основными направлениями деятельности ДУМ в виде иллюстрированного доклада. В своих выступлениях студенты рассказали о своем пребывании в Мордовии, об отсутствии негативных проявлений в их отношении со стороны населения республики, о применяемой практике ознакомления с культурой и обычаями ее народов. По итогам круглого стола участники приняли резолюцию, в которой они рекомендовали: регулярно проводить подобные мероприятия с привлечением компетентных структур и ведомств; усилить меры по сохранению межнационального и межконфессионального спокойствия на территории Мордовии; не допустить распространения в обществе ксенофобских и националистических настроений; эффективнее использовать потенциал религиозных организаций в работе по адаптации мигрантов; разработать комплекс мероприятий, направленных на ознакомление иностранных граждан с культурой народов, проживающих на территории республики; создать на регулярной основе общественную межгосударственную экспертную комиссию

Активизация деятельности протестантских общин в республике

Как известно, потенциальными «клиентами» деструктивных культов являются люди с тяжелыми жизненными обстоятельствами (например, инвалиды или материально нуждающиеся), а также люди с психологическими комплексами, психически неуравновешенные или впавшие в депрессию. К категории, весьма подверженной влиянию подобных культов, относится молодежь. Необходимо отметить, что свою негативную роль в распространении деструктивных культов играют отдельные СМИ, стимулирующие общественный интерес к различным проявлениям оккультизма, астрологии, парапсихологии, магии и т. п. В частности, пропаганда подобных явлений открыто идет на отдельных российских телеканалах. В Республике Мордовия 1990-х – середины 2010-х гг. была отмечена деятельность деструктивных культов – «Белого братства – Юсмалос» и сатанистов.

Здесь автор диссертации должен оговориться, что не отнес к деструктивным течениям кришнаитов и свидетелей Иеговы, деятельность которых в РМ была проанализирована выше. По мнению автора данного исследования, несмотря на неоднозначный характер деятельности кришнаитов в РФ и откровенно деструктивный характер деятельности «Сторожевой башни», эти общины представляют собой маргинальные ответвления развитых конфессий – индуизма вайшнавитского толка в первом случае и протестантского христианства во втором случае. Что касается «Белого братства» и особенно сатанизма, то они представляют собой псевдорелигиозные или даже антирелигиозные, по сути, системы, что позволяет объединить их в данном параграфе. «Великое Белое братство – Юсмалос» было основано в Киеве в 1990– 1991 гг. М. В. Цвигун и Ю. А. Кривоноговым. Ю. А. Кривоногов, будучи фактическим лидером организации, принял придуманный им «сакральный титул» Юоанн Свами – некий «стилизованный» под индуизм вариант имени «Иоанн Святой» (имеется в виду Иоанн Креститель). В свою очередь, М. Цвигун объявила себя одновременно богоматерью, живым воплощением Иисуса Христа и его невестой – и всё это под именем «Мария Дэви Христос». К слову, эти «сакральные имена» легли в основу второго названия «Белого братства» – «Юсмалос»: «Юс» – «Юоанн Свами»; «ма» – «Мария (Дэви Христос)»; «лос» – «логос».

В марте 1991 г. организация была зарегистрирована в Киеве. После этого началось создание общин «Белого братства» не только на Украине, но также в России и некоторых других постсоветских государствах (например, в Беларуси, Казахстане).

Учение «Белого братства» представляет собой эклектичное сочетание идей Е. П. Блаватской, «Нью Эйдж», «Живой этики» Н. К. и Е. И. Рерихов, а также христианства, иудаизма, индуизма в сочетании с выдуманной основателями данной организации эсхатологией.

Согласно проповедям «Белого Братства», мироздание создано некоей «великой праматерью», обозначаемой именем «София Премудрость Божья». Провозглашается скорое «преображение планеты Земля», то есть, по сути, Страшный суд, к которому необходимо подготовить сознание человечества. Датой наступления Судного дня «Юоанн Свами» определил 24 ноября 1993 г. Этому событию будет предшествовать приход в мир Антихриста и соответствующее разделение людей на его сторонников и противников. Последние примут защиту Марии Дэви Христос и обретут «новую землю» и войдут в «золотой век эпохи Водолея» (читаем – «царство Божие на земле»). Сторонники же Антихриста примут некую «метку Зверя» и будут в ходе Судного дня низвергнуты в ад. Прообразами «метки» М. Цвигун и ее последователи называли паспорта, ИНН, страховые пенсионные и медицинские свидетельства, кредитные карты и пр. Таким образом, согласно взглядам «белых братьев», надо стойко сопротивляться Антихристу: не принимать участия в общественной жизни, не учиться, не работать, не держать дома электронную аппаратуру, через которую сатана якобы их кодирует. Запрещено также вступать в брак, чтобы не отдавать своих детей дьяволу. Община враждебно относится к другим конфессиям, особенно к Русской православной церкви, именуя ее «невестой сатаны».

Деятельность «Белого братства» практически сразу вызвала негативную реакцию со стороны государственных структур и православных церквей (Московского и Киевского патриархатов). Например, уже в 1991 г. Украинская православная церковь Киевского патриархата предала «Марию Дэви Христос» анафеме, объявив ее самозванкой. В течение 1992 г. в отношении руководителей «Белого братства» были возбуждены уголовные дела по целому ряду статей уголовного кодекса Украины, в основном связанных с мошеннической деятельностью.

В 1993 г. адепты «Белого братства» предприняли попытку массового самоубийства в Киеве, пресеченную работниками правоохранительных структур. В 1994 г. в Одессе участник этой организации убил пожилую женщину, мотивируя это тем, что в нее вселился дьявол.

Другие религиозные общины (язычники, кришнаиты, езиды, иудеи). Проблема деструктивных культов

Другой проблемой, связанной с уммой современной Мордовии, является деятельность на ее территории салафитских (ваххабитских) проповедников и даже боевиков. На сегодняшний день данная проблема является фактически общероссийской: военные победы российской армии на Северном Кавказе конца 1990-х – начала 2000-х гг. и успехи российских спецслужб в борьбе с данной разновидностью экстремизма не привели к полной ликвидации террористического подполья в стране. Напротив, наблюдается вербовка новых сторонников и даже более тесная взаимосвязь российских исламских радикалов с зарубежными единоверцами, связанная, в частности, с вербовочной деятельностью ДАИШ.

Несмотря на приведенные в диссертационном исследовании факты участия отдельных уроженцев Мордовии в военных конфликтах в Афганистане, Пакистане и Сирии на стороне так называемых «джихадистов», абсолютное большинство мусульман республики оказались невосприимчивы к радикальным и экстремистским проповедям, продолжая придерживаться традиционного для всего Поволжья суннитского ислама ханифитского мазхаба (правового толка).

Более того, несмотря на обозначенные выше проблемы, мусульманская умма Мордовии активно выстраивает отношения социального партнерства с государством, занимается масштабной просветительской и благотворительной деятельностью, что говорит о ее сильном социокультурном потенциале. Безусловно, республиканская исламская община будет продолжать пользоваться значительным влиянием в общественно-политической, культурной и конфессиональной жизни Мордовии и, допускаем, что это влияние благодаря конструктивной работе местных муфтиятов будет только возрастать. Отдельным и, безусловно, весьма перспективным направлением развития конфессиональной жизни республики, как и всей России, является православно-мусульманский межкультурный диалог, ставший снова возможным в постсоветский период. При этом, в отличие от зарубежных католических и мусульманских мыслителей второй половины ХХ в., РПЦ и российская умма не делает бесплодных попыток прийти к согласию по ключевым догматическим основам двух великих религий (скажем, по отношению к Иисусу Христу как к Богу или как к пророку; по вопросу о Троице). Две самые влиятельные конфессии России выбрали гораздо более перспективный путь формирования социального партнерства между собой и одновременно с государственной власти в таких направлениях, как духовное оздоровление общества, профилактика социальных зол (наркомания, алкоголизм, преступность, сексуальная распущенность), благотворительность.

В Республике Мордовия диалог между Саранской и Мордовской епархией РПЦ (позднее – Мордовской митрополией) и местной уммой стал развиваться именно в этом направлении. На наш взгляд, инициатором здесь выступила СИМЕ, которая с конца 1990-х гг. стала приглашать мусульманских религиозных деятелей на свои культурно-просветительские мероприятия и форумы. Другими организационными площадкой для развития православно-мусульманского диалога в РМ стали вузы республики, а также отдельные республиканские министерства и ведомства (например, по национальной политики, юстиции, внутренних дел, печати и информации). Как правило, на конференциях и «круглых столах», организуемых данными структурами, православные священнослужители и мусульманские муфтии и имамы «выступают единым фронтом» в вопросах, связанных с противодействием всем видам экстремизма, с духовным оздоровлением общества, восстановлении влияния ценностей традиционных религий. Примечательно, что иерархи Мордовской митрополии и муфтии ДУМов республики активно поддерживают политические инициативы российского руководства, в том числе связанные с возвращением Крыма в состав России и с событиями на Юго-Востоке Украины. По мнению автора диссертации, такой диалог носит конструктивный характер, является очень важным для поддержания конфессиональной стабильности и, по возможности, его необходимо поддерживать и развивать как рассматриваемым двум конфессиям, так и государству.

Несмотря на преобладание православия и, в меньшей степени, ислама, конфессиональный ландшафт современной Мордовии достаточно разнообразный: есть практически все основные протестантские общины (баптисты, лютеране, адвентисты, пятидесятники и т.д.), а также небольшое число сторонников Международного общества сознания Кришны, религии езидов, веры бахаи, и других религий.

Протестантизм, по мнению автора диссертации, является третьим по влиянию, после православия и ислама, религиозным направлением в Мордовии. Будучи разделенными на ряд церквей и общин, протестанты заняли свою нишу в конфессиональном ландшафте республики, ведя прозелитическую деятельность, в том числе среди православного населения, что вызывает неизменное раздражение православного духовенства.Q