Калмыцкое ханство в восточной политике России в XVIII в. Болдырева Ольга Николаевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Джунгарское ханство и Цинский Китай во внешней политике Калмыцкого ханства в I четверти XVIII века

1.1. Калмыцкое ханство в период развития российско-китайских отношений в I четверти XVIII века 28

1.2. К истории отношений между Джунгарским и Калмыцким ханствами в I четверти XVIII века 44

1.3. Основные этапы калмыцко-казахских отношений в I четверти XVIII века 53

Глава II. Ограничительная политика России внешнеполитичеких связей Калмыцкого ханства во II четверти XVIII века

2.1. Попытки Китая заключить военный союз с калмыками в период и после джунгаро-цинской войны 1729–1733 годов 63

2.2. Вооруженное противостояние калмыков с казахами II четверти XVIII века 74

2.3. Проблемы изучения роли Джунгарии и Китая в калмыцко-казахских отношениях во II четверти XVIII века 100

Глава III. Кульминация в ограничении внешней политики Калмыцкого ханства Россией и откочевка калмыков на восток

3.1. Противоречивая позиция казахов и калмыков к связям со странами Центральной Азии 123

3.2. Откочевка большей части калмыцкого народа в Китай и нормализация отношений с казахами 144

Заключение 164

Список использованной литературы и источников 169

• Калмыцкое ханство в период развития российско-китайских отношений в I четверти XVIII века
• Попытки Китая заключить военный союз с калмыками в период и после джунгаро-цинской войны 1729–1733 годов
• Проблемы изучения роли Джунгарии и Китая в калмыцко-казахских отношениях во II четверти XVIII века
• Откочевка большей части калмыцкого народа в Китай и нормализация отношений с казахами

Введение к работе

Актуальность данного исследования определяется необходимостью дальнейшего изучения роли Калмыцкого ханства в восточной политике России, особенно в XVIII в., когда ханство находилось на пике своего развития могущества. Это важно не только для истории собственно калмыцкого народа, но и для изучения и освещения участия народов, входивших в состав России, в ее внешнеполитической деятельности в XVIII в.

При анализе роли Калмыцкого ханства в XVIII в. можно сопоставить его отношения как с Россией и регионом Центральной Азии, так и с отдельными странами, как Китай, Джунгария и казахскими жузами. Известно, что степные народы, в том числе и калмыки, сыграли немаловажную роль в истории центрально азиатского региона. В этом плане изучение отношений Калмыцкого ханства с Цинским Китаем, Джунгарией и казахскими жузами в XVIII столетии представляется весьма важным. Во-первых, исследование истории отношений Калмыцкого ханства с указанными странами дает возможность утверждать о самостоятельном положении ханства, несмотря на протекторат России. Это означает, что Калмыкия могла иметь собственные дипломатические связи со странами Центральной Азии. Во-вторых, при анализе роли и места Калмыцкого ханства в восточной политике Российского государства необходимо учитывать отношение России к Китаю, Джунгарии и Казахстану в указанный период, а также проблемы взаимоотношений вышеупомянутых стран друг к другу и к Российской империи.

Степень изученности проблемы.

Историографию проблемы условно можно разделить на три периода: дореволюционный, советский и современный. История калмыцко (ойратско)-китайских взаимоотношений включает ряд столетий, однако в исторической литературе XVIII в., а именно с этого времени начинается российская историография о калмыках, освещен недостаточно. Интерес историков привлекли, главным образом, единичные запоминающиеся моменты калмыцко-китайских отношений, такие, как два официальных визита послов Китая на берега Нижней Волги, уход части калмыков в Синьцзян в 1771 г. Однако комплексной картины отношений Калмыцкого ханства и Цинской империи в XVII—XVIII вв. сформировано не было. По нашему мнению, подобное положение объясняется не только отсутствием стабильных дипломатических либо торговых взаимосвязей между Калмыкией и Китаем, но и очевидной зависимостью внешнеполитических связей Калмыцкого ханства от России. Вместе с тем, необходимо подчеркнуть, что процесс подчинения калмыцкой знати указаниям российского правительства шел постепенно и закончился только с ликвидацией Калмыцкого ханства как особого государственного образования. Так как нас интересует отрезок времени с начала XVIII в. и до 1771 г., то в работе рассмотрены отношения Калмыцкого ханства и Цинского Китая именно в этот период.

Первооткрывателем исследования событий российско-калмыцких (ойратских) взаимоотношений стал академик Г.Ф. Миллер, который в период первой Академической экспедиции (1733-1743 гг.) скопировал или изложил содержание материалов архивных фондов приблизительно 40 сибирских городов¹. Нам важно здесь подчеркнуть, что кроме прочих проблем, Г.Ф. Миллер занимался изучением отношений калмыков с казахами и другими народами, в основном проживавшими в среднеазиатском регионе.

Особое место в исторической литературе XVIII в. о калмыках занимают работы В.М. Бакунина и Н.П. Рычкова, которые основывались на материалах Коллегии иностранных дел и на наблюдениях в качестве очевидца и участника многих событий. В работе В.М.Бакунина отображены некоторые события истории связей Калмыцкого ханства с Китаем и Джунгарией, а также с Персией, Хивой². Н.П. Рычков принял участие весной 1771 г. в преследовании уходящих калмыков, находясь в составе отряда, командование которым осуществлял генерал-майор Траубенберг³.

В начале XIX в. известный востоковед и синолог Н.Я. Бичурин (Иакинф) доказывал, что в XVIII в. калмыки, после того как обустроились в России, сохранили взаимоотношения не только с Джунгарией, но поддерживали связь с Китаем и Тибетом⁴ . Близкой к его позиции было мнение многих авторов XIX в. - Ф.А. Бюлера⁵ , К.И. Костенкова⁶ , А.М. Позднеева ⁷ и других, утверждавших, что российское правительство, практически не вмешиваясь во внутреннее управление ханства, пыталось строго контролировать его внешнюю политику.

В конце XIX в. появилась работа А.А. Ивановского «Монголо-торгоуты». В ней были исследованы обстоятельства первого визита в Калмыцкое ханство цинского посольства в 1714 г⁸.

Академик В. В. Бартольд писал, что в XVIII в., еще до падения ойратской державы, увеличилось число казахов в Кашгарии: часть казахов, племени кыпчак, через Кучу (очевидно, из Тянь-шаня) пришла в Хотан. Один из последних ойратских владетелей, Даваци, брат и соперник Амурсаны (в 1750-х гг.) потребовал их выдачи. Требование не было исполнено, и казахи

¹ Миллер Г.Ф. История Сибири. Т.I (М.-Л., 1939; 1999), II (М.-Л., 1941; М., 2000), III (М.,2005).

² Бакунин В.М. Описание калмыцких народов, а особливо из них торгоутского, и поступков их ханов и
владельцев. Сочинение 1761 года. Элиста, 1995.

³ Рычков Н.П. Журнал или дневные записки путешествия капитана Николая Рычкова по разным провинциям
Российского государства, 1769 и 1770 году СПб., 1770.; Дневные записки путешествия капитана Николая
Рычкова в киргиз-кайсацкие степи в 1771 г. СПб., 1772.

⁴ Бичурин Н.Я. Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV столетия до настоящего времени. 2-е
изд. Элиста, 1991.

⁵ Бюлер Ф.А. Кочующие и оседло-живущие в Астраханской губернии инородцы. Их история и настоящий
быт. Т. XLVII. Отд. II. СПб., 1846.

⁶ Костенков К.И. Исторические и статистические сведения о калмыках, кочующих в Астраханской губернии.
СПб., 1870.

⁷ Позднеев А.М. Астраханские калмыки и их отношения к России до начала нынешнего столетия // Журнал
Министерства народного просвещения. 1886. Ч. 244, март, отд.2.

⁸ Ивановский А.А. Монголо-торгоуты // Труды антропологического отдела общества любителей
естествознания. Вып. 3. М., 1893.

приняли участие в походе одного из кашгарских ходжей, Садыка, из Хотана на Яркенд⁹.

Исследователь военной истории калмыков Е.Чонов, который и сам принадлежал по происхождению к этому народу, считал, что Калмыцкое ханство являлось фактически самостоятельным государством, юридически признававшим только покровительство России¹⁰.

Согласно мнению В.Л. Котвича, с маньчжурами российское правительство установило сравнительно скоро, в XVII в., договорные отношения, но с ойратами взаимоотношения продолжали оставаться неопределенными и в XVIII в., несмотря на то, что начались они гораздо раньше, чем с маньчжурами, и российскому правительству так и не удалось, несмотря на делавшиеся с обеих сторон попытки, разграничить сферы влияния формальным актом¹¹.

История советского калмыковедения начинается с работ профессора Н.Н. Пальмова. В «Очерках по истории калмыцкого народа» Н.Н.Пальмов выдвинул концепцию: калмыки полагали, уже будучи российскими подданными, что они продолжают находиться в составе монгольского сообщества под руководством ламаистского центра в Тибете¹². В «Этюдах по истории приволжских калмыков XVII – XVIII века» ¹³ он уделил значительное внимание внешнеполитическим акциям Калмыцкого ханства.

Приезд в Россию двух китайских посольств в начале 30-х гг. XVIII в. рассматривала историк К.Ш. Хафизова ¹⁴ . Она считает, что целью этих посольств было проведение политики «отрезания правой руки», то есть попытки склонить союзников на сторону Китая путем изоляции противников с запада. Изучением российско-китайских отношений также занимается И.Т. Мороз, главным образом, ее интересуют китайские посольства в России¹⁵. Она считает, что целью прибытия Тулишеня к калмыцкому хану Аюке не был Арабжюр, а поиск информации о калмыцком нойоне было одной из задач китайского посольства в Москву в 1731 г.

В советской историографии немаловажное значение придавалось вопросу образования Калмыцкого ханства, в отличие от дореволюционного периода, когда авторы умалчивали о существовании ханства на Волге, что нашло отражение в работах М.Л. Кичикова, П.С. Преображенской, У.Э. Эрдниева и получило развитие в работах авторов советского и современного периода.

⁹ Бартольд В. В. Очерки истории Семиречья.- В кн.: Бартольд В. В. Сочинения. Т. П, ч. I. М., 1963.

¹⁰ Чонов Е. Калмыки в русской армии., XVIII в. и 1812 г. Пятигорск, 1912.

¹¹ Котвич В.Л. Русские архивные документы по сношениям с ойратами в XVII-XVIII вв. // Известия РАН.
Пг., 1919. Т. XIII. Ч. 2. № 12-18.

¹² Пальмов Н.Н. Очерки по истории калмыцкого народа за время его пребывания в пределах России.
Астрахань, 1922.

¹³ Пальмов Н.Н. Этюды по истории приволжских калмыков XVII XVIII века. Ч. 1-5. Астрахань, 1926-1932.

¹⁴ Хафизова К.Ш. Китайская дипломатия в Центральной Азии (XIV-XIX вв. ) : автореферат дис. ... доктора
исторических наук : 07.00.03 / Рос. академия наук. Ин-т Дальнего Востока. - Москва, 1995.

¹⁵ Мороз И.Т. О первом китайском посольстве в Москву (1729-1732 гг.) // Раздвигая горизонты науки. К 90-
летию академика С.Л. Тихвинского. М., 2008.

После печального периода, начавшегося в декабре 1943 г., работы над историей калмыцкого народа продолжились только после реабилитации и восстановления Калмыцкой АССР. Что касается нашей темы, то история калмыцко-джунгарских отношений исследовалась в работах бурятского историка Ш. Б. Чимитдоржиева¹⁶. Он ввел в научный оборот обширный круг монгольских источников и материалов, существенно расширил и углубил освещение названных отношений.

И.Я. Златкин в монографии «История Джунгарского ханства» опровергал мнение о замыслах ойрато-калмыцкой знати якобы возродить монгольскую кочевую империю. Он объяснял перекочевку калмыков желанием преодолеть финансовый и политический кризис в ойратском обществе в конце XVI- начале XVII вв.¹⁷. Он, а также Б.П. Гуревич и В.А. Моисеев доказали несостоятельность взгляда китайских исследователей на Джунгарию как часть Цинской империи и аргументировали это тем, что Джунгария считалась самостоятельным субъектом международных взаимоотношений в Центральной Азии. А.Х. Ходжаев, базируясь на китайских источниках, раскрыл суть взаимоотношений Джунгарского ханства и Цинского Китая в XVIII столетии¹⁸.

В постсоветский период к изучению калмыцко-джунгарских отношений обращались такие исследователи как М.М. Батмаев ¹⁹ , В.П. Санчиров²⁰, А.Г. Митиров²¹, В.И. Колесник²², А.В. Цюрюмов²³.

Авторы советской и современной историографии И.А. Чернышев²⁴, Ш.Б. Чимитдоржиев, М.М. Батмаев, А.Б. Насунов²⁵, А.В. Цюрюмов, И.В. Вишнякова²⁶ обращались к одной из наиболее разработанных проблем – откочевке калмыков в Китай в 1771 г. Наиболее широко эта тема была

¹⁶ Чимитдоржиев Ш.Б. Взаимоотношения Монголии и Средней Азии в XVII-XVIII вв. М., 1979; Он же.
Национально-освободительное движение монгольского народа в XVII- XVIII вв. Улан-Удэ. 2002; Он же.
Подчинение Восточного Туркестана Джунгарии // Исследования по истории и филологии Монголии. Улан-
Удэ, 1977. С. 11—25.

¹⁷ Златкин И.Я. История Джунгарского ханства. М., 1983 г.

¹⁸Ходжаев А.Х. Из истории международных отношений Центральной Азии в XVIII веке. Взаимоотношения Цинской империи и Джунгарского ханства. 1695-1758. Ташкент, 2003.

¹⁹ Батмаев М.М. Социально-политический строй и хозяйство калмыков в XVII-XVIII вв. Элиста, 2002.

²⁰ Санчиров В.П. Приволжские калмыки в составе Цинской империи в конце XVIII века // Общественный
строй и социально-политическое развитие дореволюционной Калмыкии / Калм. НИИ истории, филологии и
этнографии. Элиста 1983. С. 60-77.

²¹ Ойраты-калмыки: века и поколения. Элиста, 1998. 384 с.

²² Колесник В.И. Последнее великое кочевье. М., 2003.

²³ Цюрюмов А.В. Калмыцкое ханство в составе России: проблемы политических взаимоотношений. Элиста,
2006.

²⁴ Чернышев И.А. О перекочевке волжских калмыков в Джунгарию в 1771 г. // XV научная конференция
«Общество и государство в Китае». Тезисы докладов. Ч. II. М., 1984. С. 152 - 161.

²⁵Насунов А.Б. Роль Тибета в осуществлении откочевки основной массы калмыков в Джунгарию в 1771 г. // Цыбиковские чтения: 5-я Всесоюз. науч. конф.: Тез. докл. и сообщ. Улан-Удэ, 1989. С. 88-89. ²⁶ Вишнякова И.В. К вопросу об участии казахов Младшего и Среднего жузов в преследовании волжских калмыков во время их бегства в Джунгарию в 1771 г. // Актуальные вопросы истории Сибири. Третьи научные чтения памяти проф. А.П. Бородавкина: материалы Всероссийской конференции. Барнаул, 2002. С. 407-410; она же. К вопросу о бегстве волжских калмыков в Джунгарию в 1771 году // Востоковедные исследования на Алтае. Вып. II. Барнаул, 2000. С. 45-54.

раскрыта в работах В.И. Колесника и Е.В. Дорджиевой²⁷. Американский историк М. Ходарковский в своей книге исследовал русско-калмыцкие отношения с 1600 по 1771 гг. По его мнению, причинами откочевки калмыков, которую он называет Великим исходом, стали колонизация калмыцких земель и частое использование военной силы калмыков²⁸.

К истории российско-казахских отношений обращались многие историки как советской, так и современной историографии: С.Д. Асфендиаров²⁹, М.С. Муканов³⁰, Х.А. Арынбаев³¹, Н.Г. Апполова³², В.Я Басин³³, Ш.М. Сабитов³⁴, А.И. Левшин³⁵, Ж.Б. Кундакбаева³⁶ и другие. Ж.Б. Кундакбаева и Ш.М. Сабитов непосредственно уделяют внимание калмыцко-казахским отношениям. Ш.М. Сабитов выделил четыре этапа в указанных взаимоотношениях. На основе писем казахского хана Нурали оренбургскому губернатору И.А. Рейнсдорпу во время откочевки калмыков в Джунгарию Ж.Б. Кундакбаева в 1771 г. показала реакцию казахов на уход калмыков и отношение к этому российского правительства.

Исследователь деятельности казахского хана Абылая К.К. Абуев в своих трудах рассматривает внешнюю политику хана с Россией, Китаем, Джунгарским и Калмыцким ханствами³⁷.

Калмыцко-казахские отношения изучались историком И.В. Ерофеевой³⁸. В ее книге о хане Абулхаире автор отмечает, что в середине XVIII в. органы российской пограничной администрации имели немного сведений о казахах, поэтому отправляли их в степь, в соседние азиатские страны для расширения накопленных знаний, в том числе и к калмыкам. Калмыки же, со своей стороны, должны были доставлять информацию в российскую администрацию и жизни и характере взаимоотношений с казахами. Кроме того, Ерофеева отмечает, что казахский чингизид Абулхаир, еще не будучи ханом, служил при дворе калмыцкого хана Аюки.

²⁷.; Доржиева Е.В. Исход калмыков в Китай в 1771 г. Ростов-на-Дону, 2002.

²⁸ Khodarkovsky M. Where Two World Met: The Russian State and the Kalmyr Nomads, 1600-1771. Ithaca, N.Y.:
Cornell University Press, 1992. 278 p.

²⁹ Асфендиаров С. Д. История Казахстана (с древнейших времен). - Алма-Ата; М.: Казах. краев. изд-во,
1935.

³⁰ Муканов М.С. Этнический состав и расселение казахов Среднего жуза. Алма-Ата, 1974.

³¹ Арынбаев Х.А. Образование казахских жузов и их дальнейшая этнополитическая судьба // Проблемы
этногенеза и этнической истории народов Средней Азии и Казахского ханства: тезисы докладов Всесоюзной
конференции. М., 1988. С. 16-19.

³² Апполова Н.Г. Присоединение Казахстана к России в 30-х годах XVIII века. Алма-Ата, 1948.

³³ Басин В. Я. Казахское ханство в системе внешней политики России в первой половине XVIII в. //
Казахское ханство в XV - XVIII вв.: Вопросы социально-политической истории. Алма-Ата, 1969. С.54- 56.

³⁴ Сабитов Ж.М. Казахско-калмыцкие отношения в 1700 – 1715 годах// Средневековые тюрко-татарские
государства. №6. 2014. С. 122-126.

³⁵ Левшин А.И. Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких, орд и степей /Под общей редакцией М.К.
Козыбаева. Алматы, 1996.

³⁶ Кундакбаева Ж.Б. Письма казахского хана Нурали оренбургскому губернатору И.А.Рейнсдорпу во время
откочевки калмыков в Джунгарию. 1770-1771 // Исторический архив, №1, 2009. С. 23-27.

³⁷ Абуев К.К. Деятельность хана Абылая по объединению казахских земель и развитию казахско-российских
отношений. Омск, 2002.

³⁸ Ерофеева И.В. Хан Абулхаир: полководец, правитель, политик. Алматы, 2007.

В 2007 г. И.А. Ноздрина в своей работе рассмотрела Калмыцкое ханство, как элемент системы международных отношений, характерных для Центральной Азии в XVIII в.³⁹

В 2008 г. опубликовал свою книгу Е.Л. Беспрозванных⁴⁰, где излагается история политических отношений между Калмыцким ханством и Цинской империей.

Астраханский историк А.А. Курапов изучал политику России по

отношению к Калмыцкому ханству в контексте буддийской общины калмыков⁴¹.

Китайская историография представлена разнообразными сведениями по истории ойратов, однако информации о собственно калмыках совершенно недостаточно. Отметим, что многие иностранные авторы пишут о том, что базируются на китайских источниках, которые не всегда могут быть признаны настоящими и обладать правами документов. Китайские авторы полагают, что к концу 50-х – началу 60-х гг. XVIII в. цинская экспансия в Центральной Азии достигла своего пика. Сразу после образования синьцзянского наместничества правительство Китая столкнулось с целым рядом внутри- и внешнеполитических проблем, препятствовавших распространению влияния в Центральной Азии⁴².

В результате анализа историографии автор приходит к выводу, что данная тема, хотя и затрагивалась в отдельных работах, но так и не стала предметом специального научного исследования и не получила полного и систематического изучения.

Целью исследования является изучение роли и места Калмыцкого ханства в восточной политике Российской империи в XVIII в.

Для достижения поставленной цели решались следующие задачи:

Охарактеризовать роль Калмыцкого ханства во внешней политике России в I четверти XVIII в.;

восстановить ход событий во взаимоотношениях Калмыцкого и Джунгарского ханств в I четверти XVIII в.;

определить ход и характер взаимоотношений Калмыцкого ханства с казахскими жузами в I четверти XVIII в.;

дать характеристику этапу, когда Джунгария вела войну против Китая, и Цины искали поддержки у калмыков;

³⁹ Ноздрина И.А. Калмыцкое ханство в системе международных отношений в Центральной Азии в XVIII
веке: Барнаул, 2007.

⁴⁰ Беспрозванных Е.Л. Калмыцко-китайские отношения в XVIII веке. Волгоград, 2008.

⁴¹ Курапов А.А. Буддийское духовенство в социально-политической истории Калмыцкого ханства :XVII-
XVIII вв.: диссертация к.и.н. Элиста, 2004.

⁴² О переходе торгоутов в Россию и обратном их удалении из России в Зюнгарию. Сочинение китайского
князя Цишия, переведенное С.В. Липовцевым // Сибирский вестник.1820. Ч.2. 214-235; Ч.12.; Хэ Цютао.
Шофан бэйчен (Описание северной границы). Т. 1. Пекин, 1881; Аолатэ мэнгу рен де чжжан ши (Краткая
история ойрат-монголов). Монография. Синьцзян, Т.1. 1992; Ма Рухан, Ма Даджен Пьяоло июдэ миндзу
(Народ, оставшийся на чужбине). Пекин, 1997; Краткий очерк пяти государств Центральной Азии / под ред.
Чжао Чанцина. Институт России, Восточной Европы и Центральной Азии Академии общественных наук
КНР, март, 1998.

рассмотреть влияние калмыцкого фактора на вхождение казахов в состав России;

осветить позицию Джунгарии по отношению к калмыцко-казахским связям, а также ее роль в российско-китайских, и как следствие, и в калмыцко-китайских отношениях;

показать позицию казахов по отношению к калмыкам, которая влияла на контакты калмыков с Джунгарией и Китаем;

- раскрыть роль казахов в уходе калмыцкого народа в Китай.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1701 по

1771 гг. Верхняя граница обусловлена началом самостоятельного правления Петра I, а нижняя – уходом большей части калмыков из пределов России. В этот период внешняя политика Российской империи играла важную роль в международных отношениях в Центрально-Азиатском регионе, в которой определенное место занимало Калмыцкое ханство.

Территориальные рамки исследования представлены современными Республикой Калмыкия, Астраханской областью, югом Самарской области, южной и юго-восточной частью Саратовской области, Волгоградской областью, западной частью Оренбургской области, юго-западными областями Сибири, территорией современного Ставропольского края и северной частью Республики Дагестан Российской Федерации.

Научная новизна исследования. В диссертации проведен комплексный анализ различных общественных процессов, приведших к откочевке в 1771 г. части калмыков в Джунгарию, обобщена роль Калмыцкого ханства в восточной политике России в XVIII в. На базе впервые вводимых в научный оборот архивных материалов и широкого круга источников, в результате проведенного исследования:

выявлена роль и место Калмыцкого ханства в восточной политике Российской империи в XVIII в.

показаны проблемы во взаимоотношениях Калмыцкого ханства с соседними народами и государствами в XVIII в.;

исследованы связи Калмыцкого ханства со странами Центральной Азии и Цинским Китаем;

обоснованы причины, приведшие к откочевке части калмыков в Джунгарию в 1771 г.

критический анализ источниковой базы позволил автору найти новые походы к изучаемой теме и сделать самостоятельные выводы о роли Калмыцкого ханства в восточной политике Российской империи в XVIII в.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в возможности использования результатов исследования при дальнейшем изучении истории взаимоотношений России с названными здесь регионами и народами. Выводы и фактические сведения могут быть применены при подготовке новых исследований по истории Калмыкии, при формировании обобщающих работ по истории политических связей России в Центральной Азии в XVIII в.

Методологией и методами исследования являются общеисторические принципы (историзм, объективность); общенаучные (исследование) и специализированные исторические методы изучения (историко-генетический, сравнительно-исторический, проблемно-хронологический). Применяемые принципы позволили определить место и роль Калмыцкого ханства в восточной политике России в указанный период, показать закономерности и особенности политики не только России, но и Джунгарии, Китая и Казахстана в отношении Калмыкии.

Источниковую базу исследования составил значительный круг опубликованных и впервые вводимых в научный оборот неопубликованных документов и материалов XVIII в. центральных и местных архивохранилищ России.

Наиболее важные документы и материалы, привлеченные для раскрытия нашей темы, хранятся в фондах Национального архива Республики Калмыкия (НАРК), где, в первую очередь, в фонде 36 отложились правительственные указы и распоряжения, доношения, отчеты, сообщения представителей местной администрации, переписка местных органов управления между собой, Российского государственного архива древних актов (РГАДА), в котором находятся материалы Сената, затрагивавшие основные вопросы взаимоотношений российского правительства с Калмыцким ханством, Архива внешней политики Российской империи МИДа Российской Федерации (АВПРИ), где в фонде 119 «Калмыцкие дела» изучена переписка Коллегии иностранных дел с Сенатом, Военной коллегией, с Коммерц-коллегией и другими учреждениями, а также Государственного архива Оренбургской области (ГАОО), в котором были изучены материалы фонда «Оренбургская губернская канцелярия», которые дали возможность осветить откочевку калмыков в 1771 г. и реакцию оренбургских властей, а также частично вопрос о калмыцко-джунгарских отношениях в 1740-х гг., Исторического архива Омской области (ИАОО), где хранятся материалы личного фонда историка-краеведа Г.Е. Катанаева, позволившие показать роль командующего войсками на сибирских линиях С.С.Станиславского, который пытался сдержать движение калмыков, а также позицию казахов Младшего и Среднего жузов.

Были привлечены материалы личного фонда Н.Н.Пальмова, хранящиеся в НАРК, которые позволили осветить внешнюю политику ханства в XVIII в. Наконец, при написании работы также использовались рукописный фонд К.А. Скачкова, хранящийся в Российской государственной библиотеке. Опубликованные источники условно делятся на определенные типы. Первый оставляют материалы законодательно-актового характера: И.И. Крафт «Сборник узаконений…», С.В. Липовцов «Уложение…»⁴³.

⁴³Крафт И.И. Сборник узаконений о киргизах степных областей. Составил Старший Советник Тургайского Областного Правления И. И. Крафт. Оренбург. 1898. ; Липовцов С.В. Уложение Китайской палаты внешних сношений. Т 1-2. СПб, 1828.

Отдельные сюжеты контактов между китайцами и калмыками отражены в документальных сборниках «Международные отношения в Центральной Азии. XVII-XVIII вв. Документы и материалы», «Русско-китайские отношения в XVII веке», «Русско-китайские отношения в XVIII веке». Значимые сведения по истории калмыцко-казахских отношений имеются в сборнике «Казахско-русские отношения в XVI-XVIII вв.»⁴⁴.

При описании экспедиции А. Бековича-Черкасского в Хиву и Бухару и его отношений с калмыцким ханом Аюкой автор пользовался источниками мемуарного и эпистолярного жанра: «Записки Русского географического общества» и «Записка о бывшей князя Александра Бековича…»⁴⁵.

Также был использован американский источник Шелдона Риджа, выпущенный в Шанхае ⁴⁶ . Автор раскрывает точку зрения востоковеда Гастона Каэна на российско-китайские отношения в рассматриваемый нами период. Г. Каэн задавался вопросом, мог ли Пекин, так редко использующий возможность отправления дипломатических посольств в другие государства, отправить делегацию в 1731 г. в Россию только для того, чтобы поинтересоваться мнением калмыцкого хана об уходе калмыцкого нойона Арабжюра. По мнению Г. Каэна, этих причин недостаточно. Из числа китайских источников и материалов в русском переводе.

Из числа китайских источников в русском переводе в работе были использованы архивные материалы из бывшего Пекинского императорского дворца, письма, полученные из России в годы царствования Канси и Цянь-Луна⁴⁷. Также материалы из Первого исторического архива Китая помогли воссоздать картину событий 1771 г.⁴⁸.

Основные результаты, полученные в процессе исследования и выносимые на защиту.

В процессе исследования мы пришли к следующим выводам:

1. В период развития российско-китайских отношений в I четверти XVIII в. Пекин, чтобы реализовать поставленную цель, делал ставку на противостояние между калмыцким ханом Аюкой и джунгарским ханом Цеван-Рабданом из-за сына Аюки Санжипа. Однако, рассматривая Калмыцкое ханство как суверенное от Российской империи государство, цинские послы не взяли в расчет позицию российского правительства, а потому не могли добиться успеха. Вместе с тем, в ходе своих посольств

⁴⁴ Международные отношения в Центральной Азии. XVII–XVIII вв.: документы и материалы. М., 1989.
Русско-китайские отношения в XVII веке: Материалы и документы. Т. 1. 1608 — 1683. М., 1969. Казахско-
русские отношения в XVI-XVIII веках» (сборник документов и материалов). Ан КазССР, 1961.

⁴⁵ Записки Русского географического общества. Кн. IX. СПб, 1853.; Записка о бывшей князя Александра
Бековича в Великую Татарию экспедиции. Учинена в Оренбурге с словесного объявления его
превосходительства господина генерал-майора Тевкеева // Отдел рукописей Российской национальной
библиотеки. Ф. 595. Д. 99. Л. 1-7.

⁴⁶ Sheldon Ridge W. Some early Russo-Chinese relations by Gaston Cahen. Shanghai. 1914.

⁴⁷ Архивные материалы на русском языке из бывшего Пекинского императорского дворца. Письма,
полученные из России в годы царствования Кан-Си и Цянь-Лун. Бэйпин, 1936. Док. № 23. С. 177-188.

⁴⁸ Телеграммы Государственного совета при династии Цин. Составитель: Первый исторический архив.
Фотолитографированное издание, 40 томов. Пекин: Издательство Народного университета Китая, 2005.

цинское правительство увидело, что Аюка не против поддержания с ней самостоятельных дипломатических отношений;

1. На отношения калмыков и джунгаров в I четверти XVIII в. влияли не только внутренние разногласия, но и внешние факторы. В указанный период, из-за ухода в Джунгарию большого улуса сына Аюки-хана Санджипа, отношения между ханствами были испорчены. Это привело к тому, что калмыки избежали участия в войне Цеван-Рабдана с казахами, в результате которой произошел распад казахских жузов.

2. В I четверти XVIII в. можно выделить следующие этапы калмыцко-казахских отношений: первый этап (1700-1704) характеризуется налаживанием отношений между казахами и калмыками; второй этап (1704-1708) отличается почти полным отсутствием конфликтов между казахами и калмыками; на третьем этапе (1709-1715) калмыки нарушают союзнические отношения с казахами. Казахи и каракалпаки совершают набеги на калмыков, но безрезультатно. В итоге с 1715 г. казахи меняют свою внешнюю политику от полностью антироссийской к примирительной.

3. Автор отмечает, что маньчжуро-китайское посольство 1731 г. явилось важным моментом калмыцко-российско-китайских отношений, показавшим все увеличивающуюся зависимость калмыцких ханов от России. По мнению автора, китайских политических деятелей ни во второй половине 30-х, ни в 40-х годах XVIII в. не интересовали само Калмыцкое ханство, ни его связи с Тибетом на уровне паломничества. Можно предположить, что пассивное время в отношениях между калмыками и Китаем непосредственно связано с фактом 15-летнего мира, который воцарился между Цинской империей и Джунгарским ханством в1734 г. При правлении Дондук-Даши Российское государство еще более усилило свое влияние на Калмыцкое ханство, превратив его в зависимую территорию.

4. Автором отмечается благотворное влияние на сложный процесс налаживания калмыцко-казахских отношений во II четверти XVIII в., чему, возможно, способствовало принятие Младшим жузом российского подданства в 1734 г.

5. При изучении роли Джунгарии и Китая в калмыцко-казахских отношениях во II четверти XVIII в. автор исследует, как Джунгария, заключившая в 1739 г. мирное соглашение с империей Цин, стала нападать на казахов. Ее попытки втянуть в эту войну на свою сторону калмыков окончились неудачей. Во второй половине 1740-х гг. казахско-джунгарские конфликты закончились. Казахи, заключив мир с джунгарами, отошли от Яика, вследствие чего ограничились их контакты с калмыками. После ликвидации Джунгарского ханства часть ее населения стала подвластной России, а большая часть и территория ханства перешли во владение Китая.

6. В 60-е гг. XVIII в. отношения калмыков с Младшим жузом неожиданно стали обостряться. Казахи руководствовались в своих действиях собственными целями. Если говорить о региональной ситуации, то ее роль определялась имеющимися возможностями. А они были достаточно скромны, что и заставляло казахских ханов обращаться к защите сильного

внешнего союзника. И Российское государство для них в этом плане было достаточно выгодным. Делается вывод о том, что в политическом плане роль казахских жузов в развитии ситуации в Центральной Азии была не определяющей.

8. Впервые в исторической науке были использованы архивные материалы, доказывающие, что в течение XVIII в. складывались предпосылки, связанные с отношениями с Джунгарией, Цинским Китаем и казахскими жузами, которые подтолкнули калмыцкий народ к откочевке в 1771 году. Автором делается акцент на роли казахов в важнейшем событии в истории калмыцкого народа – уходе в Китай. Калмыцкая правящая верхушка обрекла калмыков на большие потери. Отношения же между казахами и калмыками в связи с событиями ухода оставались сложными в течение многих десятилетий.

Степень достоверности диссертационной работы состоит в использовании широкого круга архивных материалов и источников, что обеспечивает достоверность полученных результатов. Также достоверность исследования обусловлена применением основных принципов исторической науки и использованием для решения исследовательских задач комплекса конкретно-исторических и общенаучных методов. Диссертация прошла обсуждение на расширенном заседании кафедры истории России, документоведения и архивоведения в Калмыцком государственном университете им. Б.Б. Городовикова, одобрена и рекомендована к публичной защите.

Апробация работы. Основные результаты диссертационного исследования были представлены в периодических изданиях, входящих в Перечень ВАК Минобрнауки РФ, а также статьи в других научных изданиях.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, разделенных на параграфы, заключения, списка литературы.

Калмыцкое ханство в период развития российско-китайских отношений в I четверти XVIII века

В первой четверти XVIII в. Калмыцкое ханство прекратило связи с Джунгарией из-за межойратских столкновений и развивало контакты между калмыками и китайцами. Однако, в отсутствие общей приграничной территории с Китаем, калмыки поддерживали связь с Цинами в контексте взаимоотношений с Тибетом.

После отъезда племянника калмыцкого хана Аюки Арабжюра из калмыцких улусов отношения между джунгарским ханом Цеван-Рабданом и ханом Аюкой, несмотря на то, что они родственники, испортились69. Поэтому, когда в 1703 г. Арабджур из Лхасы прибыл в Пекин, китайский император Сюань Е, под предлогом опасности возвращения на родину через земли Цеван-Рабдана, задержал Арабжюра в Китае, превратив его, фактически, в заложника.

Хан Аюка был обеспокоен тем, что Арабжюр долго не возвращается, поэтому направил в Китай своего подданного Самтана Кулюкова, чтобы он провел переговоры по возвращению племянника. Но упомянутые выше события не позволяли отправиться дорогой, что проходила через Джунгарию, это заставило хана в мае 1709 г. обратиться к П.М. Апраксину (казанский губернатор). Он просил известить царя о желании направить через Тобольск в Китай своего подданного. Но при этом он не уточнял его имя и цель визита.

Вот что Аюка писал: «В Китай чрез Тобольской посла посылаю. О том великому государю донеси. И с ним своего человека отпусти. И про то великому государю донеси ж и отповедь нам скоро дай. И тому послу туды и сюды дай провожатых»70. В этом же году «по Его великого государя именному указу и по проезжей грамоте, какова дана из Казани и от казанского губернатора Петра Матвеевича Апраксина», в Китай через Сибирь были «пропущены» посланец Самтан Кулюков «с товарищи 20 человек», которых «для обережения» сопровождали Казанских полков унтер-офицер Матвей Суровцев, капрал, два рядовых драгуна и 14 калмыков71.

Просьба хана Аюки императором Сюань Е была проигнорирована. Более того, он воспользовался визитом Самтана Кулюкова, который возвращался на родину, и отправил с ним посольство, которому будто бы надо было обговорить с российским правительством возможность проезда Арабджура по территории России при его возвращении из Китая в калмыцкие улусы.

В связи с отъездом посольства «богдыханова ближние люди призвали» главу русского торгового каравана П.Р. Худякова и обратились к нему с просьбой принять посла и пропустить его через Сибирские города к Аюке-хану.

П.Р. Худяков доложил об этом сибирскому губернатору М.П. Гагарину, уточнив, что из Китая отправляется посланец «из нарочных людей, чином выше дьяка, и с ним семь человек начальных да 26 человек рядовых служилых людей», а с какой целью направляется к хану Аюке тот «китайской посланной», сообщал далее Худяков, о том достоверно узнать он не смог. Однако, по слухам, ему стало известно, что посольство едет для подготовки Аюки, который должен воевать с «с китайцами калмыцкого владельца, контайшу, которой кочует не в малом людстве близ Тобольска, и Тары, и Томска»72 и других городов Сибири.

В 1709 г. на Волгу приезжает «от китайской стороны Касыгин посол», о чем стало известно из «Отписки тобольского воеводы кн. М.Я.Черкасского в Сибирский приказ». Аюка-хан добился разрешения Петра I и посол Самтан Кулюков отправился сразу же в Китай73. Он прибыл в Пекин в 1712 г.74, по данным синолога Н.Я.Бичурина. На следующий год в переводе с калмыцкого письма от 25.01.1710 сказано, что в августе джунгарский хан Галдан-Церен сообщал в Астрахань о том, что его посол был в Китае, и китайская сторона желает мира с Джунгарией. Также он отправлял послов в Крым, где язъявляли желание жить в мире и хотели шведского короля видеть у себя. Правитель Китая одарил послов подарками и «хочет с нами быть в дружелюбии и шлет к нам посла своего с 30 человеки»75.

Тулишен (1667-1741 гг.) - маньчжур, настоящее его китайское имя — Яо Фу. Его отец был родом из племени Ехэ и принадлежал к клану Аянь Гиоро, состоял в маньчжурском желтом знамени без каймы. С раннего детства Тулишен начал изучать маньчжурский и китайский языки. В 1685 г. поступил в Императорскую академию. С 1686 г. начал нести службу. Затем Тулишен попал в опалу, был лишен чина, звания, и вернулся к родителям в деревню, где вел сельское хозяйство в течение семи лет. Узнав в 1712 г. о том, что к торгоутскому хану Аюке отправляется миссия, китайский дипломат Тулишен обратился к императору с просьбой включить его в состав посольства. Отвечая на калмыцкие просьбы, и воспользовавшись ими, в июне 1712 г. было отправлено китайское посольство Тулишена совместно с зайсангом Самтаном Кулюковым. 13 августа 1712 г. китайское посольство прибывает в Российского государство, а затем в соответствии с разрешением российского руководства в ставку хана Аюки76 . Визит посольства был связан с тем, что император Китая Сюань Е, после того, как заключил Нерчинский договор в 1689 г. и присоединил Халху (1691 г.), приступил к подготовке войны с Джунгарским ханством с целью его завоевания. Именно поэтому он принял решение начать переговоры с ханом Аюкой по вопросу создания антиджунгарской коалиции. И удобный случай для осуществления задуманного не заставил себя ждать. В 1698 г. двоюродный племянник хана Аюки Арабжюр вместе с матерью и 500-ми собственными подчиненными двинулся через Джунгарию и Китай в Тибет. Официально путешествие было предпринято с целью выполнения буддистских обычаев, получения книг и медикаментов. Из Лхасы Арабжюр отправился в столицу Китая Пекин, где по заданию хана Аюки, обязан был осуществить несколько дипломатических заданий при китайском дворе. После кончины джунгарского хана Галдана-Бошокту-хана, союзником которого была ламаистская элита в Лхасе, хану Аюке необходимы были сведения о планах нового джунгарского правителя Цеван-Рабдана, о политическом положении в Лхасе и позиции китайского двора77.

15 мая 1712 г. по случаю отправления посольства к Аюке император Сюань Е издал указ. Это весьма любопытный документ. В первой его части речь идет о предстоящих переговорах китайских послов с ханом Аюкой. Им повелевалось сообщить калмыцкому правителю о том, что с Цеван-Рабданом ведутся переговоры относительно пропуска Арабжюра на родину. В наставлениях императора своим послам говорилось, чтобы они, когда приедут к Аюке, поинтересовались его здоровьем, а затем сказали ему, что послы, отправленные с добрыми намерениями и от чистого сердца, привезли подарки, прибыли с поздравлениями, что соответствовало намерениям и ожиданиям принимающей стороны. И приняли их с большой радостью. Также указывалось, что посол Самтан прибыл как раз в то время, когда настало время встречи его с Арабжуром, чтобы людей его призвать и спросить о свободном перемещении посла российского «ради такого его доброго сердца, выбрав мы элета, Шуге именем, и прочих разного звания людей, нарочно с нашим указом и награждением к нему в соответствие послами отправили.»78 . Кроме того указывалось, что посыльный Килитей, который был отправлен к Цеван-Рабдану для договоренности о том, чтобы разрешили свободно пройти с Арабжуром, назад еще не вернулся. Но как только он приедет, то послам будет отправлено сообщение. Далее император Сюань Е запрещал послам соглашаться на предложение хана Аюки, если таковое последует, заключить военный союз против Цеван-Рабдана.

Во второй части указа император Сюань Е советовал послам поехать к русскому императору Петру I, но только в случае, если он сам «пожелает» их видеть. Тогда, повелевал император, к нему должны будут поехать, «смотря по его требованию», или все послы, или только двое: Наянь и Тулишен вместе с двумя «новыми маньчжурами» из посольской свиты. При встрече с русским царем послам надлежало вести себя так, как того требует русское «обыкновение». Здесь император не упустил случая и не без некоторой иронии добавил, что смогут ли они ему заявить, что они не такие упрямые люди, каким является Петр I, который ведет себя весьма упрямо. После этого в указе перечисляется довольно большое число вопросов, которые, по мнению императора Сюань Е, русский император может задать послам, и какие на них нужно давать ответы.

Затем, видимо желая склонить русского царя к положительному решению вопроса относительно использования войск хана Аюки против Цеван-Рабдана, император Сюань Е поручает послам предложить Петру I снять без всякого опасения свои войска с русско-китайской границы, если в этом есть необходимость79.

Попытки Китая заключить военный союз с калмыками в период и после джунгаро-цинской войны 1729–1733 годов

Китай претендовал на некоторые пограничные территории с Россией. Чтобы обезопасить границы, русская дипломатия поддерживала с Джунгарией регулярные политические контакты. Однако в случае покорения джунгарами казахов джунгары вероятно начали бы претендовать на приграничные районы, чего опасались российское правительство и местные администрации Сибири и Оренбургского края. Поэтому в 30-40-е гг. XVIII в. российское правительство сделало все для недопущения мирных отношений и военного союза между ойратами и казахами.

Русское правительство начало рассматривать Джунгарское ханство как своего потенциального союзника в борьбе против Цинской империи. Например, в апреле 1728 г. посол России в Китае С. Л. Владиславич-Рагузинский извещал императора Петра II о важности развития дружественных взаимоотношений с Галдан-Цереном, который стал новым ханом Джунгарии, ему отводилась роль не только доброго соседа империи, но и защитника от нападения китайцев, а также в случае необходимости – полезнейшего союзника166.

Второе маньчжуро-китайское посольство побывало у калмыков в 1731 г. 11 августа 1729 г. послы прибыли в приграничный российский город Кяхту. В состав пекинской делегации, которая отправилась к калмыкам, входили: двое китайских подданных, мерен-зангин Мандай и мерен-зангин Асхай, и двое монголов, тайши Гунбу - Чуван, мерен-зангин Горюзяп. Общая свита дипломатов составляла 20 человек, что по тем временам было не мало и указывало на важность миссии167.

После длительного и нелегкого пути 14 января 1731 г. посольство прибыло в Москву. Здесь было официально объявлено о причинах, побудивших отправиться к калмыкам. Основной целью приезда, по словам манджуро -китайцев, являлось поздравление Церен - Дондука (ок. 1703 -1738 гг.), старшего сына Аюки - хана от Дармы-Балы, со вступлением на престол. Также указывалось, что у послов имеется «словесное предложение» к калмыцкому хану по поводу возможного участия его подданных в совместных с Китаем военных действиях против джунгарского хунтайджи Галдан-Церена. В ходе переговоров в Москве китайская сторона, указывая на вероятность перекочевки людей из Джунгарии вследствие военных действий, обращала внимание на необходимость оказывать им помощь и принимать к себе, за исключением зайсангов и нойонов, которых следовало передавать китайскому императору.

Российская сторона, ознакомившись с текстом послания и предложением, не нашла серьезных оснований для отказа в пропуске к калмыкам. Но, вместе с тем, предприняла ряд мероприятий с целью ослабления усилий пекинского посольства, так как участие ее подданных в войне против Джунгарии не входило в планы.

Н.Н.Пальмов был уверен в том, что руководство Пекина, когда предложило правительству Российского государства принимать тех, кто прибывает из Джунгарии, и, предложив это же хану калмыков Церен-Дондуку, рассчитывало на то, что калмыки будут недовольны новым правительством и отправятся на берега Волги. Здесь был Лоузанг-Шоно – сводный брат Галдан-Церена, который руководил в то время Джунгарией. Лоузанг-Шоно был любим своим народом и мечтал возглавить Джунгарское ханство168. Пекин намеревался использовать эту ситуацию для того, чтобы низвергнуть Галдан-Церена, поэтому ему было важно, чтобы вокруг Лоузанг-Шоно были сторонники. Китайцы были уверены в том, что если Галдан-Церен лишится власти, то его брата обязательно поддержит народ. Поскольку Джунгария находится от берегов Волги на достаточно большом расстоянии, то у Галдан-Церена не возникало опасений за свою безопасность169. И в Джунгарии это тоже понимали. Н.Н. Пальмов уверен в том, что для Галдан-Церена было опасно выступление брата.

Мнение о том, что Пекин намерен использовать Лоузанг-Шоно в противодействии с Джунгарским ханством, высказывал и В. М. Бакунин, который в 1731 г. сопровождал посольство Пекина к калмыкам. Он говорил о том, что маньчжуро-китайцы спешили прибыть к калмыцким сородичам ранней весной, поэтому их интересовали самые разные вопросы, например, не будет ли посылать хунтайджи военную силу против калмыков, кто находится на территории между Джунгарией и калмыками, не помешают ли они военной операции170.

В 1731 г. калмыцкая степь получила известие о том, что в скором будущем сюда прибудет пекинское посольство. Калмыцкий наместник всячески откладывал встречу с представителями богдыхана. И у него для этого были свои причины: он не хотел, чтобы гости увидели, каким изнуренным выглядит скот после зимовки. В Пекине калмыцкий хан был представлен как правитель, имеющий самостоятельность, независимый от России. Среди тех, кто был отправлен в составе посольства, были и китайцы. Посольство Пекина из Москвы было отправлено в калмыцкую степь 8 марта 1731 г. По пути следования значились такие города, как Муром, Арзамас, Пенза, Петровск, Саратов. В качестве провожатых была составлена группа из 16 человек, в которую входили солдаты и переводчики под руководством «дорожного пристава», секретаря Коллегии иностранных дел В.М. Бакунина, хорошо владевшего калмыцким языком и являвшегося основным выразителем и проводником интересов России. В задачу сопровождающих вменялась охрана, обеспечение продовольствием, развлечение, организация торжественных приемов в городах, через которые пролегал путь посольства. Посольство Китая сразу обратилось в наместнику Калмыцкого ханства с просьбой принять его. Затем послами было заявлено, что они прибыли к Аюке-хану для того, чтобы получить его поддержку в борьбе империи Цинь против Джунгарии. Правительство российского государства стремилось не потерять влияния на Церен-Дондука, поэтому быстро возвело его в достоинство хана. Об этом был принят специальный указ, подписанный императрицей Анной Иоанновной 17 февраля 1731 г.

Китайские послы торопились посетить калмыцкого хана. Но у секретаря по калмыцким делам В.М. Бакунина была другая цель этой миссии - как можно дольше удержать послов и не допустить быстрой встречи с калмыцким ханом. Причиной тому явилась церемония по возведению Церен-Дондука в ханское звание, которую российское правительство намеревалось провести до встречи с посольством, для того, чтобы не только лишь увеличить престиж Калмыцкого ханства, но и обязать его верностью к Российскому государству. В задержке посольства заинтересован был и сам Церен-Дондук, знавший о его приезде уже в начале 1731 г. и просивший русскую администрацию отложить встречу до той поры, пока не пройдет окот и не поправятся животные после зимы. Церен-Дондук не желал демонстрировать своих людей в обессиленном состоянии.

В Саратов, ближайший к калмыцким улусам город, посольство прибыло 26 марта. Там посольство находилось два месяца. Все это время В.М. Бакунин, следуя указаниям руководства в лице астраханского губернатора генерал-майора И. Измайлова, задерживал его как мог. В ход шли всевозможные отговорки: о весенней распутице, бездорожье, о трудностях перехода на лошадях. До сведения послов доводилось, что калмыцкий владетель далеко кочует и т.п. Одновременно В.М. Бакунин предпринял ряд мер по предотвращению слухов о приезде делегации, вплоть до распоряжения о невыезде калмыков из Саратова. Осаждаемый целый месяц послами «пристав» дал разрешение послать письмо Церен-Дондуку о приезде посольства. Не заставив долго ждать, в ответ на письмо к ним были присланы представители Церен-Дондука - зайсанги Джап и Гандаши, объяснившие цель своего приезда так: «…они присланы от ханши Дармы Балы и от Черень Дундука к китайским посланным для уведания о здравии бокдоханова величества, также и посольском здравии»171.

1 мая 1731 г. Церен-Дондук был объявлен ханом. Следует отметить, что после этого события главным проводником российской политики в отношениях с манджуро-китайцами стал саратовский воевода, управляющий калмыцкими делами, подполковник В.П. Беклемишев, в ведение которого были переданы китайские дипломаты. 28 мая он, после всех приготовлений, с большим количеством подарков для хана и его ближайшего окружения вместе с посольством и сопровождением переправился через Волгу и направился в калмыцкие улусы. Как указывает Н.Н. Пальмов, «кортеж был очень внушительным: для 36 человек с багажом и провиантом понадобилось телег, колясок и других средств передвижения - 51, лошадей 87»172. Присоединяя сюда экипаж самого воеводы, его личной свиты и служителей, можно представить впечатление торжественности, которое производил посольский эскорт.

Помимо подарков хану, В.П. Беклемишев вез и так называемые «формуляры» - заранее подготовленные ответы на предложения китайского богдыхана. Отвечать Церен-Дондук должен был именно так, как ему предписывалось, а не иначе. В.П. Беклемишев же должен был пристально следить за тем, чтобы переговоры пекинцев с калмыками не выходили за рамки, намеченные русским правительством, и не содержали в себе ничего секретного. Особое внимание уделялось Лоузанг-Шоно, изгнанному из Джунгарии своим братом, джунгарским хунтайджи Галдан-Цереном, находившемуся в тот момент в калмыцких улусах и который мог, поддавшись на уговоры, попытаться отобрать с помощью китайцев власть в Джунгарии.

Проблемы изучения роли Джунгарии и Китая в калмыцко-казахских отношениях во II четверти XVIII века

Колонизация северо-восточного Прикаспия – это была цель России в геополитике. Данному содействовала постройка Оренбурга, были осуществлены в 30-е годы XVIII в. планы В.Н.Татищева, И.К.Кириллова и А.П.Волынского в отношении Оренбургской губернии. Правительство утвердило проект И.К.Кириллова, предполагавший развитие обширных взаимосвязей России с Казахстаном и Туркестаном, улучшение здесь её положения, создание условий с целью эффективной торговли с Востоком.

План И.К.Кириллова подразумевал строительство Оренбурга, Орска, постройку фортов, которые будут размещены на территории между Самарой и Оренбургом, а кроме того, на территориях верхнего течения Яика, а конкретно – от Оренбурга до Верхне-Уральска. В 1731-1736 гг. завершается сооружение Новой Закамской линии, сразу с этим закладывается Верхнеяицкая крепость и Оренбург. В 1735 г. начинается возведение Оренбургской пограничной линии. В 1735-1743 гг. сооружены десятки стратегически важных укреплений и крепостей273.

Оренбург, рассчитанный на охрану от кочевников, стал большим торговым пунктом. Калмыцкая и казахская верхушки обладали едиными интересами по отношению к финансовому расположению данного мегаполиса. На Волге калмыки неизбежно имели отношение к Российскому государству, Китаю и Джунгарии. В данных обстоятельствах Калмыцкое ханство было вынуждено целиком опираться на политическую деятельность Российского государства.

Джунгария, заключившая в 1739 г. мирное соглашение с империей Цин, всю свою мощь сосредоточила на западе274. В 1739 г. джунгарские войска напали на Средний жуз, в результате побоища были разгромлены ополчение и дружины, в плен захвачены многие султаны и батыры, а также и султан Аблай. Отвечая на этот выпад, правительство российского государства определило для себя жесткую позицию, в рамках которой осуществляется сдерживание нападающей стороны и защита своих подданных275. Указ правительства от 9 августа 1740 г. Оренбургской экспедиции гласил, что необходимо было иметь крепкую предосторожность от зенгорских калмык, чтобы они не смогли причинить российской стороне даже «малейшей обиды». При этом Барак-сультану и Джанбек-батырю при необходимости осуществлять помощь порохом и другими «надобностями… кроме пушек и ружья, в чем возможно без излишества»276.

29 октября 1740 г. полковник Л.В. Боборыкин получил доношение от Дондук-Омбо, в котором говорилось, что посланные к казахам войска «с авантажем в свои улусы возвратились», что разграбили около 200 казахских кибиток, в которых находилось женщин и мужчин до 700 человек, да и своих калмыков вернули 209 человек. В добычу взяли скота: 800 верблюдов, 4 тысячи лошадней и больше 20 тысяч овец «…а на урочище Сакмаре оставлено для караулу и вестей несколько человек калмыков», однако по чьей команде они оставлены, хан не писал277. 22 октября Сергей Ваулин прислал хану доношение из Черного Яра, в котором писал, что прибыл в Черный Яр калмык «…Сезингъ Габунгов братъ Шереметь, и объявил», что калмыцкие войска после этого отпустили трех казахов, им приказано «… вредить хану и протчимъ касацкимъ владелцамъ»278 . Хан Дондук-Омбо приходил со своими войсками и объявил казахам, что т.к. они постоянно к ним приходят и разоряют, и если они хотят воевать, то и калмыки воевать готовы «…а ежели хотите мирится о томъ намъ скажите»279.

Полковник Боборыкин рапортовал в Коллегию иностранных дел, что хан Дондук-Омбо находится на луговой стороне напротив Богдановой ватаги на реке Ахтубе, его ханша – на горной стороне, Галдан Данжин на луговой стороне, а улусы его на нагорной стороне. Улусы Дондук-Омбо ставятся на нагорную сторону в урочище Татьянке. В это время Бодонг вернулся из похода против казахов и «сидитъ с улусами своими на луговой стороне на урочище на устье Бальчугу у Волги и переправляется на нагорную сторону», а сын Доржи Назарова Бай в свой улус вернулся и находился там с племянниками возле Красного Яра, против урочища Кигису «… въ Косахъ в степи на луговой стороне и переправляется на нагорную сторону»280.

Другую партию догнали казахи, лошадей отогнали, а калмыки разбежались, но успели захватить одного казаха, которого после допроса убили. И потом вновь в урочище Орь «за худобою кормили своих лошадей». Вновь на них наехали казахи. Началась погоня, ушли от одной партии, на другой день наехала на них другая партия и послала за ними две конницы со 150 людьми. Догнали ночью за Самарой и убили у них тринадцать калмыков, а пять человек молодых пленили и с восемнадцатью людьми, отправили к своему войску. В урочище Орь один из калмыков, украв двух лошадей, ночью бежал. «Переехав Яик ехал степью дней с пять»281, лошади подохли от безводицы, он шел пешком, пришел в Гурьев и явился к коменданту, откуда прислан в Астрахань, и калмык объявил, что «касаки имеют кочевье по ту сторону Яика к Эмбе реке в урочище Сачусъ»282, когда его везли в плен, он слышал из разговоров казахов, что они намерены идти на калмыков к Волге, чтобы их разорить, в присланном доношении из Яика в Гурьев говорилось, как будто казахи перешли к Волге.

В 1741 г. начался новый поход на казахов, разрешившийся их погромом. От Татищева был прислан «Ордер» от 21 октября 1742 г., в котором описывался допрос пяти зайсангов. В Царицыне были допрошены зайсанги, сообщившие о приезде посольства Джунгарии на Волгу, это первая делегация за последние 25 лет 283. Галдан-Нормо отправил к Кольцову зайсанга Кусепа, в разговоре Кусеп говорил, что не знает, «о чем была пересылка у Дундук-Омбы с зюнгарами, хивинцами, трухменцы, какое его и для чего намерение было». К джунгарам и хивинцам от Дондук-Омбы посланцы приехали впервые за 25 лет. Как от Дондук-Омбы калмыки, так и к нему туркмены только для торговли приезжали. Еще хан Аюка с туркменов дань собирал. О Далай-Ламе Кусеп только знал, что Дондук-Омбо ему письмо писал, в котором «сын ево к принятию ханства достоин будет»284.

Поход на казахов возник как раз в тот период, когда произошло джунгарское вторжение на Старший жуз казахов. Джунгарский посланец Джаврап привез сообщение Галдан-Церена к Дондук-Даши, в котором предполагалось возобновить посольские контакты, а кроме того, упоминалась китайская враждебность, из-за которой случился развал ойратов.

13 мая в Коллегию иностранных дел подполковник Спицын писал, что наместник ханства калмыцкого Дондук-Даши присылал к нему двух человек для допроса, которые, бежав, жили в казахской орде, и от султана Аблая были отправлены к ханше Дарме-Бале с письмами и с подарками от брата ее зенгорского Гоманг-ламы с тем, чтобы позвать ее в Зенгоры. Подполковник Спицын их допросил. 19 мая получена копия с письма от тайного советника Татищева, написанного к нему от Абулхаир-хана. Он сообщал, если ханы разрешат зенгорскому народу перейти в калмыцкие улусы, то казахи их не пропустят и разорят, и калмыки это знают. К тому же зенгорские владельцы будут мстить казахам.

Из «Выписки о зенгорских посланцах» стало известно, что 23 июля 1741 г. Оренбургская комиссия сообщала в Коллегию иностранных дел, что для примирения зенгорских калмыков и казахов в Оренбург приехали «нарочные и несколько киргиз-касацких старшин с одним салтаном, которые в том и соглашаются»285. Эти калмыки просили, чтобы одного из них, знатнаго калмыка Джаврапа, пропустили в Самаре к волжским калмыкам для свидания с ханом Дондук-Омбо, так как у него имеются письма к нему.

Подполковнику Останкову Оренбургская комиссия прислала ответ, чтобы генерал-лейтенант князь Урусов не пропускал Джаврапа, несмотря на то, что они будут его просить усердно и кажется ему, что нет возможности отказать. Но нужно, чтобы они не смогли прямо проехать через степь к калмыкам, а отправить их в Самару «…только не могли б скоро туда прибыть, и как они в Самару прибудут, что с ними чинить, требовали указа...»286

17 августа в указе кабинетных министров в Оренбургскую комиссию было написано, чтобы сказали, что Дондук-Омбо умер, поэтому зенгорским калмыкам не к кому ехать. Кроме того, эти калмыки – подданные императрицы, и без ее указа не имеют право никуда отправляться, «а особливо на листы и требовании посторонних народов ответствовать не могут». Если Галдан-Церен будет претендовать на тех российских калмыков, то об этом донесут императрице, и будет вынесен приговор.

Откочевка большей части калмыцкого народа в Китай и нормализация отношений с казахами

Хотя под разными предлогами большинство улусов находилось на левобережье Волги, бывшие в заговоре нойоны ждали крепкого льда на Волге, когда кочующие на правом берегу улусы без вреда перейдут реку со всем имуществом и скотом. К началу 1771 г. значительная часть калмыков, главным образом торгоуты, были на левом берегу, а на правом – хошоуты и дербеты. Но в связи с теплой погодой в 1770 г. В то время Волга еще не была сковано крепким льдом, и те, кто кочевал на правом берегу реки, не сумели переправиться.

Ждать больше было нельзя, и уход начался 5 января 1771 г. Перекочевка 1771 г. стала известна, как «торгоутский побег», потому что основу волжских калмыков, ушедших с Волги, составляли торгоуты.

Итак, в январе 1771 г. большая часть калмыков откочевала с берегов Волги в Джунгарию. Почему они так поступили? Историк Е.В. Дорджиева отмечает несколько причин откочевки. Главным является изменение национальной политики, проводимой российским государством в Калмыкии, в XVIII в. усиливается абсолютизм российского государства и его унитаризация. При новом курсе, который проводила Россия с 1715 г., ханская власть в своей самостоятельности существенно ограничивается. Для этого используются самые разные меры. Одна из них преследует цель - сохранить равновесие между группами калмыцкой знати, с тем, чтобы ни у одного из них не было преимущества в количестве людей и кибиток. Другой мерой государство проводит вмешательство в отношения между феодалами за главенство в ханстве.

При этом Россия поддерживала слабых (исключение - Дондук-Омбо). Третьей мерой государство ввело титул наместника ханства, утверждается правитель Калмыкии в достоинстве хана. Четвертая мера предусматривала новшества в выборной системе заргучеев и расширение полномочий Зарго, эта мера была введена в 1762 г. И, наконец, пятая - с 1715 г. были сведены к минимуму внешнеполитические отношения Калмыкии. Все это привело к тому, что российское государство проводило ограничительную политику, благодаря чему нивелировалось понятие автономности ханства. И данная ситуация привела к тому, что калмыки приняли решение откочевать в Джунгарию404. По мнению историка И.В. Вишняковой, сам Убаши на начало 70-х гг. был достаточно молод, кроме того, он был человеком безвольным, легко поддающимся чужому влиянию, например, джунгарского нойона Шеаренга, бежавшего на Волгу после разгрома Джунгарии Цинами. Шеаренг провоцировал калмыков на откочевку в Джунгарию. Он утверждал, что волжские калмыки в Прусской и Турецкой войнах и против калмыцких татар в военном деле стали искусны «…то могут они не только с русскими, но и с китайцами сравниться и отобрать прежнюю свою землю»405, в которой много пастбищ, а русские власти не позволяют калмыкам кочевать, где они хотят. Китайские власти полагали, что причиной откочёвки калмыков явилась уверенность Убаши в том, «что (район) Или и другие местности пустуют», а перекочевав туда, они смогут занять те земли406 Также И.В. Вишнякова полагает, что калмыцкая знать активно спекулировала на теме о военной службе в русских войсках и участии в войнах, которые вела Россия407.

Цебек-Дорджи и Шеаренг в процессе планирования и организации ухода играли важную роль. Они по положению были ниже Убаши. Цебек-Дорджи родился в известной семье, внук Дондук-Омбо, хотя он был племянником Убаши, но был старше его и у него были разные замыслы. Так что, когда Убаши стал наместником, он уехал в Санкт-Петербург, чтобы получить поддержку русского правительства и стать правителем калмыков. Русское правительство, поддерживая Убаши с внешней стороны, на самом деле реорганизовало органы власти, чтобы ограничить власть наместника. Поэтому русское правительство сказало Цебек-Дорджи, который был в Петербурге, что ему надо довольствоваться теми улусами, которые он получил. 8 мая 1765 г. Цебек-Дорджи был назначен членом Зарго, и он занимал первое место из восьми членов. Но Цебек-Дорджи не хотел работать агентом русского правительства, а хотел быть главой Калмыцкого ханства. Среди различных политических сил калмыков Убаши поддерживало больше всего людей. Наконец, Цебек-Дорджи заставил Убаши выбрать себя в качестве политического союзника. Другой организатор ухода - Шеаренг. Раньше Шеаренг перешел на запад, потом он перешел в Илийский край, принадлежавший джунгарам. Он участвовал в событиях, связанных с именем Амурсаны. Потом он бежал к калмыкам. Когда он привел своих людей кочевать у Волги, он был разочарован, что калмыки на Волге уже в управлении России. Шеаренг и Убаши, недовольные политикой России по отношению к ним и к их действиям, нашли общий язык. Наконец, Шеаренг стал главным помощником Убаши. Под руководством Убаши их план по организации ухода и возвращения в Джунгарию созрел почти через четыре года подготовки, в 1770 г. Осенью 1770 г. Убаши, вернувшись с кавказского фронта, сразу на восточном берегу реки Волги провел сверхсекретное собрание. Для предотвращения утечки информации на встрече, кроме Убаши, Цебек-Дорджи, Шеаренга, были только Бамбар и тибетский лама Тензин-Норбо. На собрании после произнесения торжественной клятвы «покинуть Россию и вернуться на восток на родину»408, и было принято решение начинать действовать в следующем году - 1771 г., году тигра. В 1770 г., зимой, для того, чтобы план возвращения на восток удачно осуществился, Убаши создал ложное впечатление абсолютного спокойствия в улусах, и вел себя лояльно по отношению к российскому правительству. 26 декабря 1770 г. написал письмо Кишенскому, в котором писал, что будет уходить с места проживания с собравшимся войском, потому что казахи, которые против России, будут нападать на калмыков409.

5 января 1771 г. Этот день навсегда останется в истории калмыков. В этот день больщая часть калмыков начала уход из пределов России. Зайсанг Санджи-Церен руководил армией. В начале ухода Убаши выбрал стратегию нападать врасплох на правительственные отряды и брать инициативу в свои руки, но это только в крайнем случае, стремились не связываться, а скорее уходить, особенно до Яика.

С другой стороны было отправлено 500 человек на Волгу для встречи жены Убаши, одновременно послали войска в разные места, призвали всех пойти на Урал. Убаши послал Бамбара и Шеаренга с войском, чтобы они убрали барьеры для перехода реки Яик (Урал), прогнали казаков с реки Яик, в середине шли Убаши и Цебек-Дорджи, которые вели 20 тысяч людей. Так как калмыки удачно атаковали казаков, почти не было помех, с утра до вечера непрерывно шли, наконец, 18 января они пришли на реку Яик. Бамбар и Шеаренг удачно выполнили задачу. 19 января и 20 января войска калмыков разрушили поселки у реки Яик410. Калмыки прорвали линию обороны казаков на Яике411.

Таким образом, принятие волжских калмыков в цинское подданство — это событие, обусловленное целым рядом причин военного, политического, экономического и династического характера. Данное событие на некоторое время омрачило российско-китайские отношения, однако, как и в 60-х гг. XVIII в., у правительств двух стран хватило здравого смысла, чтобы не довести разногласия до военного конфликта412.

Рассматриваемые события в историографии имеют разные наименования: «побег торгоутов», «массовый исход калмыков в Китай в 1771 г.», «переход калмыков из Восточной Европы в Центральную Азию», «последняя великая миграция кочевников», «Великий исход», «Шанды жорык» («Пыльный поход»).

До сегодняшнего дня историография многих стран, в том числе российская и китайская, изучила многие вопросы данной темы: каковы были причины и как осуществлялся уход калмыков, каким было положение представителей народа в Китайской империи, в также тема количества калмыков, ушедших из России413.

Еще одним моментом, на который важно обратить внимание: курс российского правительства, предполагающий единообразие в стране в системе административно-политического управления не в полной мере учитывал интегрированность народов Северного Прикаспия414.

Среди других факторов Е.В. Дорджиева в своей монографии акцентирует внимание на перспективах перехода калмыков через территории казахов. В частности, ею отмечается, что в январе 1770 г. калмыки напали на на казахов, главной целью атаки стало оттеснение их от Яика.