Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Вопрос о локализации и этническом составе Причерноморской Руси в историографии XVIII-XX вв 23
Глава II. Предпосылки формирования Причерноморской Руси (V-VI в. н.э.). 54
1 .Руги и сармато-аланы в Крыму и Приазовье в V-VI вв 54
2. Два этапа переселения варварских племён из Европы в Северное Причерноморье в V-VI вв. по археологическим данным 77
Глава III. Этническая история Причерноморской Руси в VI-VIII вв 88
1. Этнический состав населения степей Северного Причерноморья в VI-VII вв. н.э 88
2. Этнический состав населения Крыма в конце VII - VIIIBB. Н. Э. 107
Глава IV. Этническая история Причерноморской Руси в IX в 123
1. Этнический состав населения Фулльской и Сугдейской епархий Крыма 123
2. Причерноморская Русь и сведения о русах в арабо-персидских сочинениях IX-XVI вв 139
Глава V. История Причерноморской Руси в конце IX-X вв. и изменения в её этническом составе 159
Заключение 188
Приложение I. Предыстория Причерноморской Руси (И в. до н.э. — V в. н.э.). 193
Приложение II. Причерноморская Русь и русы Кавказа 219
Список сокращений 224
Библиография 226
- Вопрос о локализации и этническом составе Причерноморской Руси в историографии XVIII-XX вв
- .Руги и сармато-аланы в Крыму и Приазовье в V-VI вв
- Этнический состав населения степей Северного Причерноморья в VI-VII вв. н.э
Введение к работе
Актуальность темы. Одна из важнейших проблем современной российской цивилизации - проблема кризиса идентичности, следствием чего является заметно возросший интерес общества к истокам русской цивилизации, исходным пунктам и закономерностям её развития. В связи с этим, перед специалистами по отечественной истории (и не только) появилась насущная задача дать комплексную оценку целому ряду явлений и закономерностей, связанных с вопросами этногенеза славян и русов, а также процесса формирования Древнерусского государства и истоков русского менталитета. По данным вопросам в последнее время: среди специалистов по древнейшему периоду отечественной истории — историков, археологов, лингвистов — наблюдается оживление научной полемики, в которой проявляются различные тенденции развития отечественной исторической науки в целом. Наряду с накоплением за последние десятилетия большого источникового (в основном -археологического) и историографического материала, продолжает ощущаться острый недостаток в исследованиях, содержащих обобщения на уровне выявления закономерностей тех или иных процессов. Отчасти это вызвано объективными трудностями - труднодоступностью источниковой базы, большим объёмом подлежащей обработке информации, специфичностью самого объекта исследования; Однако сказывается и влияние широко распространённой ныне позитивистской методологии, когда обобщения сводятся зачастую лишь к механической сумме фактов. Другой стороной указанных выше тенденций является некритическое принятие исследователями ряда общих положений предшествующей историографии. Одним из самых ярких проявлений вышеуказанных тенденций стало принятие подавляющим большинством исследователей основных положений нового "норманизма" и отчасти старого антинорманизма, что,, как верно отметил А.Г. Кузьмин, неперспективно, прежде всего, в методологическом плане (405, с.79-81). Таким положением является, в частности, славяно-скандинавская альтернатива
происхождения этноса "русь", благодаря чему любые поиски иных по этническому происхождению групп русов объявляются ересью и выводятся за рамки науки.
Это не могло не сказаться отрицательно на разработке вышеуказанных базовых проблем древнерусской истории. Проще: всего: было объявить их несуществующими. Такова, в частности, судьба проблемы Причерноморской: Руси. Выход в свет диссертационного исследования; А.В. Гадло "Южное Приазовье в период Хазарского каганата: проблема Приазовской Руси и современные археологические данные о Южном Приазовье" (244), где автором делался і вполне правомерный вывод об отсутствии в VIII — первой; половине X в. в Приазовье славянской "руси" послужил достаточным основанием для того,. чтобы объявить Причерноморскую Русь не существовавшей вплоть до походов Святослава на хазар. Поэтому, несмотря на накопленный за 35 лет с момента выхода работы А.В.Гадло обширный источниковый и концептуальный материал, степень изученности всего комплекса проблем, связанных с Причерноморской Русью, остаётся неудовлетворительной; Относительно неплохо разработан (благодаря трудам О.Н. Трубачёва; анализ его концепции Причерноморской Руси см. "Приложение I") лишь лингвистический аспект проблемы (725, с. 13-29; 727, с.3-21; 724). В остальном же наши сведения о Причерноморской Руси (за исключением работы А.Г. Кузьмина "Начало Руси", в одной из глав которой (407, с.243-267) сделана: попытка свести воедино все известные на сегодняшний день сведения о Причерноморской; Руси) — набор более или менее остроумных догадок и соображений.
Решение проблемы, этнического состава Причерноморской Руси возможно? только при: условии максимально широкого привлечения* и сопоставления различных видов источников — письменных, археологических, лингвистических, данных вспомогательных исторических дисциплин и др. Другой особенностью исследования данной проблемы является необходимость комплексного воссоздания истории Причерноморской Руси и прежде всего — её этнической истории. В соответствии г с этим, методологическую основу
исследования составляет метод диалектического материализма в сочетании со сравнительно-историческим и общеисторическим системным подходами.
Целью данной работы является воссоздание этнической истории Причерноморской Руси и в период со второй половины V по X вв. н.э.
В соответствии с поставленными целями задачи данной работы таковы:
проанализировать историографию по узловым проблемам политической и этнической истории Причерноморской Руси и определить возможности их решения на данном этапе развития исторической науки.
дать совокупный анализ и критику источников по истории Причерноморской Руси для двух хронологических отрезков: 1) V в. н.э. - VII вв. н.э.; 2) VIII-X вв. н.э. При этом основное внимание уделить второму хронологическому этапу.
выявить территориальные и этнические истоки Причерноморской Руси, определить этносы - её составные части.
выяснить характер взаимоотношений Причерноморской Руси с сопредельными ей этнополитическими образованиями: Хазарским каганатом, Византийской империей, крымскими готами, различными кавказскими племенами.
Вместе с тем целесообразным представляется предварительное рассмотрение возможности отнесения начала этнической истории Причерноморской Руси к античной эпохе (со II в. до н.э.). Этому посвящено "Приложение I" к настоящей работе. "Приложение II" посвящено анализу соотношения причерноморских русов и русов Кавказа.
В задачи данного исследования не входит выявление социально-политической структуры Причерноморской Руси.
Источниковую базу настоящего исследования составляют, прежде всего, данные разнообразных письменных источников. Для освещения предыстории Причерноморской Руси наиболее актуальны античные и ранневизантийские письменные источники. Так, в четвёртой книге "Истории" Геродота (V в. до н.
6 э.) содержатся уникальные аутентичные сведения о населении Северного Причерноморья, в частности, об аборигенах Крыма античного времени — таврах. Особенно важно для нас описание религиозных обычаев тавров, что делает возможным сопоставительный анализ этих обычаев с религиозными верованиями населения Крыма эпохи раннего средневековья. Сведения о местах расселения, обычаях, политической истории племенного объединения роксалан в Северном Причерноморье содержатся, в "Митридатовых войнах" Аппиана (II в. н.э.) "Географии" Страбона ( I в. н.э.), "Естественной истории" Плиния Старшего (I в. н.э.), на карте Клавдия Птолемея (И в. н.э.) и в "Истории" Аммиана Марцеллина. (IV в. н.э). Сведения последнего о роксаланах в Северном Причерноморье часто подвергаются сомнениям, так как наряду с роксаланами Аммиан упоминает в Причерноморье меланхленов, гелонов и ' агафирсов; известньгх ещё Геродоту (Г, с.256), однако упоминание после роксалан алан, известных лишь с I в., позволяет, хотя и не безоговорочно, признать сведения Аммиана аутентичными IV в. н.э.
Относительно подробные сведения о походах варварских племён на Римскую империю в III в. н.э. содержатся в "Новой Истории" Зосима (II пол. V в. н.э.) (51, с.787-819). Для нас важны данные Зосима о том, что руководящая роль в варварских морских походах Ш в. н.э. принадлежала не готам,а боранам. В списке варварских племён, которых он объединяет под именем "скифы", на первом месте стоят бораны, и лишь вслед за ними-готы (51, с.790).
Сведения о чрезвычайно широком расселении роксалан (от Дона до Подунавья) содержатся в позднеримском дорожнике, известном как "Певтингерова карта" (Tabula Peutingeriana). По мнению А.В;Подосинова, протограф этой карты восходит ко времени Цезаря Октавиана* Августа. Основа Tabula: Peutingeriana была составлена в начале III в. н.э., дополнялась и корректировалась карта в III-V вв. н.э.(580, с. 287-295).
Важнейшие сведения по истории Северного Причерноморья III-V вв. содержатся в труде гото-византийского историка Иордана "О происхождении и деяниях гетов" (закончено в 551 г.). Сочинение Иордана является сокращением
утраченной "Истории готов" Кассидора. В этом произведении есть данные по этноплеменному составу так называемой "державы Германариха" (IV в.н.э.), причём автор указал (в отличие от позднейших византийских историков) конкретные этнонимы. Уникальны также сведения Иордана о конфликте готов с "вероломным племенем росомонов", о расселении варварских племён на Балканском полуострове после распада державы Атиллы и о возвращении ряда союзных гуннам племён (в том числе и ругов) во второй половине V в. в Северное Причерноморье и, возможно, в Поднепровье (412, с.439). Последнее событие нашло отражение ив труде византийского историка Прокопия Кесарийского, современника Иордана. Однако, в отличие от Иордана, Прокопий знает лишь наименование наиболее значительных племенных союзов северного Причерноморья — утигуров, кутригуров- антов. Всё оседлое население Крыма, независимо от его этнической принадлежности, объединено у Прокопия под этнонимом "гунны" (54, с.388). Однако он знает в Крыму и область, населённую готами. В тексте Прокопия можно усмотреть намёк на этническую неоднородность оседлого населения Крыма. Для выяснения этнического состава Причерноморской Руси также очень важны данные Прокопия о расселении готов-тетракситов под давлением гуннов-утигур на азиатской стороне Киммерийского Боспора и о наименовании этой области "Эвлисией". "Эвдусией" эта территория называется в Анонимном перипле VI в., причём уточняется, что г её население говорило "на готском, или таврском языке"(43; с.278-279). Для этнической истории Крыма VI в. большое значение имеет "Хронография" Феофана Исповедника (ок.760-818 гг.). В этом сочинении содержатся важнейшие сведения о миграции значительных масс населения с территории Балканского полуострова в Крым в начале 2-й четверти VI в. н.э., а также сведения по этнографии и политической истории гунно-болгарских племён. Исследователь "Хронографии" И.О. Чичуров считает её достаточно надёжным источником. (767, с. 15).
Не исключено, что сведения о причерноморских русах отразились в 12 главе сирийской Хроники Псевдо-Захарии Митиленского. Хроника Псевдо-
Захарии составлена ок. 555 г.н.э. (851, с.43). В последней (12-й) главе "Хроники" содержатся аутентичные сведения о народах Кавказа и более северных регионов. Если народы Кавказа автору "Хроники" известны достаточно хорошо, то описание обитателей более северных областей пропитано мифологическими чертами. Возможно, в описании этих народов реальные сведения о них переплетены у Псевдо-Захарии с книжной традицией. Ещё Н.В. Пигулевская подметила, что сведения о народе hros из рассматриваемой хроники кореллируют со сведениями об антах у Прокопия Кесарийского и Маврикия Стратега (851, с.48). Характеристика hros как пешего народа может относиться; либо к русам Северо-Восточного Причерноморья, либо к киевским русам.
Если в эпоху господства в советской историографии "официального антинорманизма" данным хроники Псевдо-Захарии доверяли полностью (634, с.70-71), то в ряде последних работ достоверность её сведений полностью отвергается (559, с.261-267; 556, с.42-48).
В качестве источника по этнополитической истории Крыма конца VIII в. можно использовать и прокомментированное В.Г.Васильевским "Житие" Иоанна Готского, написанное между 815 и 842 гг. (45, с.426-427.). Оно сообщает о столкновении правителя Готии с Хазарами в 787 г., содержит данные, позволяющие говорить об этнической неоднородности населения Крымской Готии, и локализовать загадочный город Фуллы, имеющий непосредственное отношение к Причерноморской Руси.
Сведения об истории Причерноморских русов в конце VIII — первой половине IX в. содержатся в прекрасно изданных и великолепно прокомментированных В.Г. Васильевским; "Житии" Стефана Сурожского и "Житии" Георгия Амастридского (195). Греческий оригинал первого из них дошёл до нас в сокращённом варианте (первоначальный вариант "Жития", согласно В.Г.Васильевскому, был создан на рубеже VIII-IX вв.) (195, c.CLIV). Полный вариант "Жития" Стефана Сурожского известен только в славянской версии и сохранился в рукописи XV в. Только из славянской версии этого
произведения известны эпизоды о хазарском правителе Сурожа ("тархане") Юрии и о походе на Сурож русского князя Бравлина "из Новгорода". Если B.F. Васильевский в целом признавал достоверность сведений славянской версии, то в последующей историографии утвердилось настороженное отношение к достоверности этих сведений (см., напр.: 90, с.206), восходящее кФ.Вестбергу. (209, с.227-23 6). Сведения славянской версии "Жития" Стефана Сурожского, если признать их достоверными, в корне подрывают концепцию этого учёного о возникновении Причерноморской Руси лишь после походов Святослава; До сих пор не исследованы 15 известных разновременных рукописей славянской версии "Жития" Стефана. В недавно вышедшей книге крупнейший отечественный византинист Г.Г. Литаврин констатировал, что "историческая ценность жития Стефана Сурожского остаётся сомнительной, хотя и было бы опрометчиво отрицать её полностью" и что "в целом ... проблема достоверности сообщения "Жития" Стефана Сурожского о взятии Сугдеи русами остаётся открытой" (437, с.34-35).
В отличие от "Жития Стефана Сурожского" сомнений в достоверности "Жития Георгия Амастридского" значительно меньше. Как отметил Г.Г. Литаврин, сомнениям подвергаются не столько сами сведения "Жития", сколько их датировка: обычно предлагают датировать его временем на 30 или на 100 лет позже хронологического отрезка, определённого В.Г. Васильевским (832, р. 165-225). Однако, проанализировавший всю предшествующую историографию по этому вопросу Г.Г. Литаврин пришёл к выводу, что "Житие" Георгия Амастридского "не содержит ни малейших признаков, реалий, аллюзий, ассоциаций, намёков, которые позволили бы уверенно заявить, что они соответствуют времени после 40-х гг. IX в." (437, с.28). Представляется, что на сегодняшний день скепсис в отношении двух вышеупомянутых "житий" недостаточно обоснован как источниковедчески, так и исторически, и имеет, по сути, только концептуальную основу. Она заключается в невозможности для исследователей в рамках их взглядов признать существование Причерноморский Руси в первой половине IX в. Признание существования
Причерноморской Руси в этот период автоматически означает доверие к этим житиям.
Такую же, концептуально-логическую, основу имеет утвердившееся в современной историографии недоверие к одному из самых загадочных источников по истории Крыма VIII-X вв. - так называемой "Записке греческого топарха". Этот источник был открыт в начале XIX в. (до 1815 г.) французским византинистом Газе во Французской Королевской библиотеке и представлял собой три отрывка, написанных на пустых листах византийского кодекса XI в. Впоследствии рукопись из библиотеки исчезла и следы её теряются.
Отрывки имели между собой смысловую связь. В первом из них рассказывается о возвращении правителя (за ним в историографии закрепился титул "топарх"), стоящего во главе отряда, поздней осенью из какой-то поездки. Во втором отрывке автор после зачеркнутых слов "именно и ради этого и северные берега Дуная" излагает историю противоборства с некими "варварами", опустошавшими всё вокруг и напавшими на владения топарха. Третий отрывок содержит данные о построении "топархом" крепости для защиты от варваров, совещании с правителями пограничных владений с целью поиска союзников и об успешном посольстве, направленном с этой целью к "царствующему к северу от Дуная". В тексте источника содержатся точные астрономические указания (нахождение Сатурна в созвездии Водолея), что позволяло относить отрывок к нескольким датам: 1) 904 г; 2) 931-934 гг.; 3)961-963 гг.; 4) 993-996 гг. В историографии в целом утвердились датировка событий, описанных в "Записке", 60-ми гг. X в. (193, с.368-434; 207, с. 227-286; 704,с.106;647,с.108-122).
Б.Газе датировал "Записку" концом Х- началом ХГв. До выхода статьи американского византиниста И.Шевченко (828, с.115-188) подлинность "Записки" мало у кого вызывала сомнения. Однако И.Шевченко отметил целый ряд палеографических несообразностей (прежде всего — в употреблении речевых оборотов, нехарактерных для византийских текстов X в.), на основании чего приписал авторство отрывков самому Б.Газе, изготовившему
11 фальшивку из честолюбивых соображений. (828, с.162-174). Эта точка зрения на сегодняшний день принята многими специалистами.(90, с.210-211; 237,с.19-20). Однако конечный вывод Шевченко не столь однозначен и опять же основан не только и не столько на палеографических несообразностях, сколько на невозможности сопоставить данные источника с реальными событиями истории Руси X в. Между тем, как будет показано в настоящем исследовании, сведения "Записки" кореллируют со сведениями других источников по истории Руси и Крыма середины - второй половины X в. - как письменных, так и археологических, что является аргументом в пользу достоверности основных данных "Записки".
В "Житии Константина Философа", созданном в Великой Моравии между 869 и 880 гг. (746, с. 16-17) , сохранилось свидетельство об обретении Константином в Крыму около 861 г. (746, с.222). Евангелия, написанного "русскими" письменами (VIII глава), а также о религиозных верованиях жителей окрестностей Крымского города Фуллы (XII глава), располагавшегося, по всей видимости, на территории расселения причерноморских русов. В VIII главе "Жития" упоминается о том, что на Константина в Крыму напали "тоурси". Это слово обычно понимают как. обозначение "венгров", подкрепляя это мнение свидетельством Ибн Русте о торговле венгров с греками в городе Карх-Кардж. (746, с.229). Однако О.Н. Трубачёв предложил* другое чтение этого слова — тавро-русы (726, с.57-5 8). Данный вопрос, безусловно, требует дополнительного текстологического исследования, так как с общеисторической точки зрения присутствие и тех, и других в Крыму в 60-х гг. IX в. аргументируется.
Информация о нападениях;русов на Константинополь в 60-70-х гг. IX в. содержится в беседах (проповедях) и "Окружном! послании" Патриарха Фотия, а также в "Жизнеописании" императора Василия I Македонянина. Последнее принадлежит перу деда Василия I, императора Константина VII Багрянородного, и было включено в "Хронику" анонимного Продолжателя: Феофана. В указанных документах, помимо описаний подробностей; этих
нападений, содержится указание на принятие русами крещения и посылке к ним епископа (Фотий) или архиепископа (Константин Багрянородный).
Считается, что главный труд Константина Багрянородного — "De administrando imperio" ("Об управлении империей") - является плодом коллективного творчества многих авторов — знатоков различных регионов Византийской империи. Перу Константина принадлежит лишь общая редакция и частичное авторство некоторых глав книги (438, с.22-23). Книга, предназначавшаяся в качестве политического пособия сыну Константина, будущему императору Роману II, содержит подробные данные о соседях империи. В книге есть сведения о феме Херсона, о печенегах, венграх, чёрных болгарах, хазарах и русах. Автор сообщает о возможности нападений хазар на крымские владения Византии. Сведения о русах разбросаны по разным главам (главы 2,4,9,42). О Причерноморской Руси у Константина есть лишь косвенные данные (гипотетическая "внутренняя Росия", близкое соседство Росии с Боспором и Херсоном и т.п.). Этим фактам, как будет показано, существует объяснение.
К первой половине IX в. относятся сведения Продолжателя Феофана и Псевдо-Симеона-Логофета о руси-дромитах. (527, с. 175,319-320.)
О существовании зоны компактного проживания алан поблизости от Херсонеса в ХПГ в. свидетельствует "Аланское послание" епископа Феодора, введённое в научный оборот Ю.А.Кулаковским (40, с. 11-27).
В качестве важного свидетельства существования Причерноморской Руси некоторые специалисты рассматривают данные шестой главы "Истории" Льва Диакона о возвращении Игоря и Святослава после войн с византийцами "к Киммерийскому Боспору"(50, с.57). Лев Диакон упоминает о Киммерийском Боспоре три раза и во всех случаях связывает его с Русью(350, с.39). В историографии была предпринята встретившая довольно широкое одобрение попытка доказать, что речь идёт не о реальном Киммерийском Боспоре, а о землях Киевской Руси или низовьях Днепра (350, с.46). Лев Диакон был придворным историографом императора Василия И. "История? была написана
им между 986 и 989 г. на основании устных сообщений очевидцев и документальных материалов из константинопольских архивов (50, с.145,149). Труд Льва Диакона примечателен также тем, что в нём впервые русы последовательно отождествляются с тавроскифами. Однако невозможно согласиться с П.О. Карышковским в том, что отождествление росов с тавроскифами является плодом книжной учёности Льва Диакона (350, с.44). Скорее здесь речь идёт„об устойчивой литературной традиции, идущей от "Жития Георгия Амастридского".
Особенности применения византийских письменных источников для рассматриваемой темы будут проанализированы в соответствующих разделах данной работы.
Второй по значению группой письменных источников по этническому составу Причерноморской Руси являются данные арабо-персидской исторической и географической литературы. Особенности арабо-персидской географической литературы как исторического источника были подробно рассмотрены в работах И.Ю.Крачковского(3 85, с.222-223 и др.), В.В. Бартольда (150, с.810-860), А.П. Новосельцева (535, с.9-28) ив недавно вышедшей коллективной работе "Древняя Русь в свете зарубежных источников"(302, с. 188-195). Особенностями этих источников является сочетание в них разновременных данных. Авторы сознательно вносили их в свои сочинения, руководствуясь положением о принципиальной ограниченности возможностей человеческого познания. В результате в более поздних сочинениях могли сохраняться сведения, не дошедшие до нас в составе более ранних. Необходимо также принимать во внимание общую ограниченность знаний арабо-персидских географов о восточной Европе VIII-X вв. Информация черпалась ими, по-видимому, от купцов, побывавших в Восточной Европе и, соответственно, ориентирована на существовавшие в то время торговые пути (Волго-Балтийский путь, торговые пути, соединявшие Западную Европу с Византийской империей, торговый путь, соединявший Хорезм и Волжскую Болгарию). Поэтому "реки" этих сочинений - не реальные реки, а речные
торговые пути. Северное Причерноморье в IX-X вв. не относилось к числу хорошо известных арабо-персидским географам земель, в виду чего к данным этой группы источников о Северном Причерноморье следует относиться с повышенной осторожностью.
Самые ранние сведения о Причерноморской Руси содержатся, на наш взгляд, в "Книге картин земли" Мухаммеда ибн Мусы ал-Хваризми. Этот труд был создан между 836 и 847 гг. (302, с. 195) и является творческой переработкой "Географического руководства" Птолемея с применением новейших данных. Как и сочинение Птолемея, эта работа представляет собой собрание таблиц, на которых указаны, помимо географических характеристик местностей, также координаты и названия городов, в числе которых в Северо-Восточном Причерноморье присутствует населённый пункт "Арсаса". Его можно сопоставить с "Арсанией" географов "классической" школы (впрочем, схожие топонимы распространены и на южном берегу Чёрного моря: 407, с.250). На-русский язык отрывки из сочинения ал-Хваризми, относящиеся к территории бывшего СССР, были переведены и прокомментированы Т.М. Калининой (341, с.11-107).
Важные сведения о торговле на Чёрном море и о торговых путях купцов-русов по Чёрному морю, имеющие непосредственное отношение к Причерноморской Руси, содержатся в труде Абу-ль-Касима Убайдуллаха ибн Абдаллаха ибн Хордадбеха "Китаб ал-масалик уа ал-мамалик" ("Книга путей и государств"). Это сочинение имело, по-видимому, две редакции. Первая из них относится к 40-м., другая — к 80-м гг. IX в. (302, с.205). Сведения, схожие со сведениями Ибн Хордадбеха, передаёт другой автор, составивший свой труд ок. 903 г. - Ибн аль-Факих аль-Хамадани. У него есть отсутствующие у Ибн Хордадбеха сведения о принадлежности в IX в. Самкерца-Тмутаракани хазарам и о наименовании Азовского моря "морем славян" (бахр ас-сакалиба), а русские купцы названы славянскими (532, с.384-385). Ибн аль-Факих, возможно, пользовался трудом Ибн Хордадбеха, а неизвестные последнему сведения черпал из не дошедших до нас персидских хроник (535, с.11).
Параллелизм сведений двух рассматриваемых авторов при наличии между ними очевидных несовпадений по ряду вопросов свидетельствует о равнозначной исторической ценности их данных о русах и славянах. По мнению В.В. Бартольда, сведения Ибн Хордадбеха о Восточной Европе базируются на сообщении Муслима ал-Джарми, побывавшего в византийском плену с 837 по 845 гг. (150, с.819-820).
Трудом Ибн Хордадбеха пользовался другой учёный - Аль Джайхани, написавший свою (не дошедшую до нас) книгу после 912-913 тг.(338, с.П; 302, с.208). Его труд, как принято считать, в наиболее полном виде сохранился в труде иранца Ибн Русте "Дорогие ценности". Ибн Русте и других авторов, сохранивших сведения об "острове русов", принято объединять в т.н. "школу Джайхани". В его сочинении впервые встречается чрезвычайно популярный в арабской литературе последующего времени рассказ об "острове русов". Этот рассказ представляет собой сложное сочетание сведений о русах, живших в различных регионах Восточной Европы. Какой-то остров русов был и на юге этого региона (374, с. 169-189). В дальнейшем сюжет об "острове русов" фигурирует в трудах Гардизи (50-е гг. XI в.), сочинении Мутаххара ибн Тахира ал-Мукаддаси "Книга творений и истории" (X век), а также в сочинении "Природа животных" ал-Марвази (конец ХГ — начало XII в.) (23, с.13-60). В сочинениях авторов XIII-XIV вв. Ибн Са'ида и ад-Димашки определённо говорится об островах (выделено мной - Я.Р.) русов в Азовском море (10, с.43-69).
В сообщениях географов сформировавшейся в X в. странах Арабского Халифата "классической" школы: (ал-Балхи, ал-Истахри, Ибн Хаукаль) представлен рассказ о трёх группах русов — Куяве, Славии и Арсании (532, с.418). В последней группе, по нашему мнению, "зашифровано" представление о донских и черноморских русах, между которыми существовали тесные политические и торговые контакты (см. ниже). Своеобразным продолжением традиции "классической школы" является географический труд сицилийского географа XII в. ал-Идриси "Развлечение истомлённого в странствованиях по
16 областям". Фрагменты, относящиеся к Восточной Европе, были прокомментированы В.М. Бейлисом (155, с.208-228) и И.Г. Коноваловой (368). Книга ал-Идриси вобрала в себя все сведения, накопленные арабской историографией предшествующего времени. В соответствии с античной традицией карта мира у Идриси поделена на климаты. Сведения о Руси есть в?. VI секции 6 климата, где говорится о Русии "внешней", причём эта Русия явно расположена где-то в азово-черноморском регионе. Здесь, же упоминается и= город Русия поблизости от Матрахи (Тмутаракани — Я.Р.) В IV секции 6 климата в Идриси упоминает о «самой отдаленной Руси», причём речь, очевидно, идёт о городах Киевской Руси. В сочинении Идриси і присутствует также сюжет о трёх группах русов, которых он объединяет в один вид. Другой-же вид русов - это земли Киевской Руси.
Особняком среди арабо-персидских историко-географических сочинений стоит анонимный афганский трактат "Худуд ал-алам" ("Пределы мира''), написанный ок. 982 г. по заказу правителя области- Гузган на севере Афганистана. Б.А. Рыбаков высказал предположение, что к книге прилагалась также карта (634,с.201-202) Это сочинение известно в единственной рукописи, открытой в 1892 г. русским востоковедом А.Г.Туманским (730, с. 121-137). В 193 7 г. английский перевод этого сочинения с подробным комментарием был издан В.Ф.Минорским (820). В "Худуд ал-алам" вошли как отдельные сведения "школы Джайхани" (правитель русов имеет титул "хакан", особая роль знахарей в обществе, воинственность русов), так и данные географов "классической школы" (три города русов - KUYABA, S.LABA, URTAB). Исключительной особенностью этого сочинения является попытка расположить народы на известной автору части ойкумены в системе взаимных координат. В сочинении присутствуют также и ландшафтные координаты народов (реки, моря, горные цепи), что в сочетании с координатами этническими позволяет определить местоположение того или иного народа достаточно точно. Одним из таких народов являются русы. "Худуд ал-алам" — весьма трудно поддающийся толкованию источник, поэтому оценки его
значимости колеблются от в целом оптимистических (634,с. 188-234; 248 с. 109-129) до настороженных (501, с.52-63).
Сведения по истории Причерноморской Руси и Хазарии в X в., а также о соотношении территорий, подконтрольных обоим политическим образованиям, содержатся в трудах ал-Мас'уди "Промывальни золота и рудники самоцветов" (написано в 947-948 гг.) и "Книга предупреждения и пересмотра" (956-957 гг.). В "Промывальнях золота" также сообщается о походе русов на Каспий после 300 г. Хиджры (912/13 гг.). Особенно ценно указания Мас'уди на наименование Чёрного моря в X в. "русским морем", а также на то, что русы живут на одном (выделено мной -Я.Р.) из его берегов(25, с.128-138). "Книга предупреждения и пересмотра" содержит информацию о взаимоотношениях Византии и причерноморских русов в IX-X вв.(24; 26).
Сведения о границах Хазарии, о городах, принадлежащих хазарам (в том числе и об их владениях в Крыму) и о русско-хазарских отношениях содержит ответ царя Иосифа (возможно, последнего правителя Хазарии) кордовскому еврею Хасдаи ибн Шафруту, интересовавшемуся Хазарским государством. Существуют краткая и пространная редакции "Ответа Иосифа". В СССР этот источник впервые издал и прокомментировал П.К.Коковцов (362). В оценке исторической значимости данного документа в историографии на сегодняшний день преобладает мнение, что "в основе перед нами подлинный источник из Хазарии X в.", хотя и подвергавшийся редактированию на протяжении средневековья (535, с.6).
В другом еврейском документа X в. — так называемом "Кембриджском анониме", аутентичность которого также можно считать доказанной (535, с.6; 302, с.227-228) содержится информация о русско-хазарской войне, имевшей место в период правления византийского императора Романа Лакапина (920-944 гг.). Русы данного документа — причерноморские русы, военные действия между хазарами и русами в Крыму в середине X в., по нашему мнению, находят полное подтверждение в археологических материалах (см. ниже). Однако
историки расходятся лишь в конкретной датировке описанных в "Документе" событий (409, с.240).
Данные по этническому составу и территориальному расселению болгарских племён Подонья и Приазовья содержатся в армянском источнике VII в., известном как "Армянская география" (Ашхарацуйц) и приписываемом армянскому учёному Анании Ширакаци(70, с.216).
Среди важнейших источников, имеющих отношение к Причерноморской Руси, следует упомянуть "Космографию" Равеннского * Анонима, написанную ок.700 г. в Равенне (580, с. 161-286). Помимо трудов Иордана, автор использовал данные других авторов ("готских философов" — gothorum philosophi), которым, по мнению А.В.Подосинова, он обязан многими свежими сведениями о севере Восточной: Европы (581, с.228-229), в том числе, по-видимому, и о роксаланах на побережье "Северного Океана". Однако, учитывая, свойственную Анониму географическую аберрацию (на побережье "Северного Океана" он помещает также амазонок и колхов) велика вероятность того, что на самом деле речь идёт о Северном Причерноморье.
Важное сообщение о народе "рохоуаско", обитающем где-то в районе Нижнего Дона содержит "Орозий короля Альфреда" - своеобразное сочинение, составленное при дворе английского короля Альфреда Великого и представляющее собой перевод труда позднеантичного христианского историка Павла Орозия (выполнен в; 890-893 гг.) с присовокуплением к нему современных данных, стилизованных в манере Орозия (483, с. 14-15).
Некоторые сведения по древнейшей истории славян < и данные о какой-то Руси на южном берегу Балтики присутствуют в "Славянской хронике" Гельмольда, являющейся переработкой и дополнением труда Адама Бременского "Хроника архиепископов Гамбургской церкви" (XI в.). Именно у Адама Бременского Гельмольд заимствовал большинство своих сведений о Восточной Европе (63, с.325-337; 302, с.385-386).
В конце XV в. крупный политический деятель Венецианской республики, дипломат Иосафат Барбаро написал сочинение о своих путешествиях в Тану
(1436-1452 гг.) и в Персию (1473-1479 гг.). В параграфах 50 и 51 этого сочинения содержатся данные о территории расселения в Крыму готов и алан, о языке готов, приводится уникальный этноним — готоаланы, образовавшийся, по мнению Барбаро, от смешения готов с аланами. В параграфе 7 приводится: самоназвание аланских племён Крыма - ас (64, с. 137,156-157).
Немногочисленные древнерусские источники имеют для нашего исследования скорее вспомогательное значение ввиду сравнительно позднего происхождения их известий о русах, живших на побережье Чёрного моря. В Никоновской (Патриаршей) летописи и в Русском Хронографе 1512 г., содержится следующее сообщение: "Роди же, нарицаемии Руси, иже и кумани, живяху в Ексинопонте, и начата пленовати страну Римляньскую и хотяху пойти на Костянтин - град"(36, с.13; 39, с.352). Далее следует рассказ о крещении этих русов. Хронограф сообщает о посылке к русам "архиерея", тогда как в Никоновской летописи этого упоминания нет. Большинство специалистов скептически относятся к этому сообщению, так как упоминание "куманов" (половцев) показывает, что протограф, содержавший это сообщение, восходит к XI веку (613, с.92-95). Однако не следует забывать того, что в поздних русских летописях, и, в частности, в Никоновской, могли сохраниться следы утраченных летописных традиций(408,с.122). По мнению С.А. Гедеонова, рассматриваемое летописное известие было .заимствовано в летописи из болгарского перевода какого-то греческого оригинала (возможно -Георгия Кедрина), о чём свидетельствует необычная форма передачи этнического имени "русь" - роди. Приписывание же данного похода Аскольду и Диру - дело рук русского летописца (256, с.65-66).
Другой вид источников, необходимых для решения вопроса об этническом составе Причерноморской Руси, - данные археологических раскопок. Наибольшее количество информации на сегодняшний день накоплено по Крымскому полуострову, несколько меньшее — по южнорусским степям и лесостепям (салтово-маяцкая археологическая культура VIII-X вв. и предшествующее ей культурное развитие), а также по степям и предгорьям
Северного Кавказа. Значительно слабее изучены и введены в научный оборот данные по Северо-Восточному Причерноморью, Приазовью и Таманскому полуострову (223, с. 186). Но особую сложность представляет проблема этнической интерпретации археологических, памятников. В археологической науке до сих пор дискутируется проблема соотношения археологической культуры и этноса (125; 353, с.37). В понятие "археологическая культура" исследователями тоже подчас вкладывается различное значение. Универсальных критериев определения этничности по археологическим г данным на сегодняшний день не существует, их необходимо разрабатывать применительно к каждому хронологическому отрезку и группе родственных археологических культур (пример такого подхода см.: 598, с.288-291). Сколько-нибудь твёрдое основание суждения об этнической принадлежности той или иной группы археологических памятников может дать только сопоставление: его с данными письменных либо эпиграфических источников. Некоторые исследователи считают возможным говорить об универсальных этномаркирующих признаках - лепной керамике и погребальном обряде (251, с.24). С этим утверждением, безусловно, следует согласиться. Однако в применении к салтово-маяцкой археологической культуре гончарная серолощёная керамика при определённых условиях может считаться этномаркирующим признаком (742, с. 103-109). С другой стороны, как это наблюдается на примере Крыма хазарской эпохи, материал по лепной керамике в силу своей крайней малочисленности может быть недостаточен для каких-либо обобщений. Существенно осложняет задачу также нивелирующее влияние, крупных культурных центров. Таким центром для варварских племён Крыма и отдельных областей Северного Причерноморья была Византийская империя. Её культурное влияние в Крыму было настолько сильно, что некоторые исследователи даже для эпохи господства на большей части территории Крыма Хазарского каганата не считали возможным говорить о существовании в Крыму салтово-маяцкой культуры (134, с.145; 752, с.183), которую многие специалисты - археологи и историки — вслед за С.А. Плетнёвой считали и
считают государственной культурой Хазарского каганата. Политическая власть последнего в Крыму в конце VTI-IX вв. подтверждается письменными источниками. Единство материальной культуры Крыма в сочетании с отсутствием в письменных источниках V-VIII в. чётких указаний на этническую принадлежность населения отдельных локальных регионов Крымского полуострова побудило такого видного специалиста-археолога как А.К. Амброз констатировать невозможность выделить этноопределяющие признаки для населения Крыма раннесредневекового времени (ПО, с.69). Не лучше ситуация и для археологических материалов других регионов Северного Причерноморья. Между тем более поздние источники свидетельствуют о присутствии в Крыму алан, готов и "тавроскифов". Под последними, на наш; взгляд, следует понимать причерноморских русов.
Научная новизна работы состоит в том, что в работе впервые на основе комплексного анализа археологических, письменных, лингвистических источников и данных вспомогательных исторических дисциплин предпринимается попытка воссоздать этническую историю Причерноморской Руси. Подобная попытка, насколько, нам известно, в историографии предпринимается впервые. Результаты данной работы дают возможность по-новому взглянуть на этническую историю русов, цели и задачи внешней политики Древнерусского государства IX-XI вв.
Практическая значимость работы, определяется тем, что результаты данного исследования могут быть использованы в написании научных работ по истории, археологии и источниковедению Древней Руси, Подонья и Северного Причерноморья. В качестве одного из направлений дальнейшего исследования можно предложить выяснение социально-политической сущности Причерноморской Руси. Помимо этого, результаты данной работы могут быть использованы при разработке общих и специальных курсов по истории России, истории Византийской империи, археологии, а также учтены при написании программ для средней школы.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования получили апробацию в ряде научных публикаций автора, а также в его выступлениях на следующих научно-практических конференциях: на Круглом столе, посвященном военно-исторической антропологии в Институте истории РАН в 2002 г., на ряде научных конференций и семинаров в Mill У им. Ленина в 2001-2004 гг.
Вопрос о локализации и этническом составе Причерноморской Руси в историографии XVIII-XX вв
Цель данной главы — проследить эволюцию представления о территории и этническом составе Причерноморской Руси в исторической науке.
Необходимо оговориться, что территорию Причерноморской Руси не следует ограничивать территорией возникшего в X в. Тмутараканского княжества — прежде всего необходимо выявить те местности в Причерноморье, где проживали этнические группы, отождествляемые в источниках с русами. В то же время ряд этнических групп, живших на предполагаемой территории Тмутараканского княжества(54, с.54-61) - адыгов, хазар, булгар - не следует отождествлять с причерноморскими русами.
Основные направления спора по проблемам Причерноморской Руси были определены уже в середине XVIII в., когда в полемике с Г. -Ф. Миллером Ломоносов отстаивал точку зрения о тождественности "росов" из "Окружного послания" патриарха Фотия (написанного в 867 г.) с потомками роксалан, локализуемых Плинием (3, с.278), Страбоном(6, с. 116,269,280-281), Дионом Кассием и другими авторами первых веков н.э. между Доном и Днепром (449, с.26-29). Опираясь на данные "Окружного послания", Ломоносов утверждал, что поход 860 г. на Константинополь совершили росы — не скандинавы, а потомки сарматского племени роксалан. Ломоносов считал роксалан славянским племенем.(449, с.28). Но вопрос, откуда же приходили эти русы — из Киева или откуда-то из Причерноморья — Ломоносов оставил без ответа. А,-Л. Шлёцер в рамках своих норманистских взглядов не рискнул выносить какие-либо определённые суждения об этническом составе причерноморских русов (хотя и считал их особым народом) и объявил их народом sui generis -неизвестно откуда пришедшим и куда ушедшим, но, однако, жившим где-то на морском побережье(781, с.56, 258-259). Взгляды Ломоносова и Шлёцера, по нашему мнению, послужили фундаментом мнения о Причерноморской Руси как о полиэтничной разбойничьей вольнице, получившего развитие в трудах историков XIX в.
Другим направлением споров являлось активно дискутировавшееся в конце XVIII- первой половине XIX в. местоположение Тмутараканского княжества.
Следует отметить, что круг тем, связанных с Тмутараканским княжеством, значительно шире дискуссии о Причерноморской Руси. Старейшим в этом кругу является вопрос о местоположении Тмутараканского княжества. Впервые он поднимался в связи с необходимостью идеологического обоснования присоединения к России: Астраханского ханства(237, с. 15). Начальные этапы развития историографии Тмутараканского княжества рассмотрены в недавней статье А.В. Гадло(237). Г.-З. Байер впервые высказал мысль о тождестве города Тмутаракани с Таматархой, упомянутой Константином Багрянородным в 42 и 53 главах его сочинения "Об управлении империей". Локализовывал же он её в районе современного г. Темрюк на севере Таманского полуострова (138, с.47). Находка в 1792 г. "тмутараканского камня" и публикация его надписи в 1794 г. А. Мусиным-Пушкиным дала возможность поставить вопрос о локализации Тмутаракани на твёрдую почву. Итогом почти двухвековой дискуссии о подлинности "тмутараканского камня" стало полное признание его аутентичным источником XI в (416, с.278-283). Его находка является точкой отсчёта дискуссии о конкретном местоположении Причерноморской Руси, а следовательно, и её этническом составе. Первый исследователь "тмутараканского камня" А. Мусин-Пушкин, рассматривая проблему возникновения Тмутараканского княжества, обратился к разделу "О Корсунской стране" договора с греками киевского князя Игоря Старого, помещённого в Повести временных лет под 945 г. (их разбор см. ниже). Исследователь задавал риторический вопрос: "Сии статьи как могли бы иметь место в сем договоре, если бы князь Игорь не господствовал Днепровским устьем и не обладал самим берегом моря(513, с.36-37)?" Сам же город
Тмутаракань Мусин-Пушкин отождествлял с античной Фанагорией (513, с.47). Это мнение в дальнейшем разделяли Н.М. Карамзин (343, с.53,127), СМ. Соловьёв (682, с. 126,287), М.С. Грушевский(282, с.195), С.Ф. Платонов (564, с.69), а также Ф. Вестберг (207, с.241 и др.) и Г.В. Васильевский (194, c.XXVIII). Однако оно противоречит данным "тмутараканского камня" о расстоянии между Корневом и Тмутараканью (около 21 км.)(360, с.58). Это совпадает с расстоянием от Корчева-Керчи до совр. Тамани, тогда как расстояние до Фанагории несколько больше. В современной историографии, помимо наиболее распространённой (и, как представляется, единственно верной) версией о тождестве Тмутаракани с территорией современного г. Тамань, встречается и локализация этого города близ г. Темрюк и устья Кубани(303, с.206).
.Руги и сармато-аланы в Крыму и Приазовье в V-VI вв
Рассмотрение предыстории Причерноморской Руси (см. Приложение I) на современном этапе изучения исторических источников не даёт нам устойчивых оснований для того, чтобы говорить о причерноморских русах применительно к античной эпохе. Поэтому рассмотрение истории этой Руси целесообразно начать с V в. н.э. К этому времени относятся первые археологические источники (данные которых можно подкрепить свидетельством источников письменных), связь которых с последующим временем прослеживается достаточно отчётливо и которые можно более или менее твёрдо увязать с началом процесса формирования этнического массива Причерноморской Руси.
Этот процесс получил сильнейший импульс благодаря возвращению части племён гуннского союза в Северное Причерноморье после битвы на р. Недао в 454 г. Иордан свидетельствует о том, что "остальных братьев (сыновей Атиллы - Я.Р.), когда этот (старший сын Атиллы — Эллак - Я.Р.) был убит, погнали вплоть до берега Понтийского моря, где, как мы уже описывали, сидели раньше готы"(65, с.111). В числе возвратившихся, вероятно, была и часть ругов, сражавшихся при Недао на стороне гуннов; У Иордана в описании битвы при Недао упоминается руг, переламывающий дротик в ране гепида(412, с.439; 182, с.71). Вполне вероятно, что наряду с ругами вернулись и роксаланы-росомоны (о правомерности отождествления росомонов с роксаланами см. Приложение). По всей видимости, именно этот эпизод с возвращением части "гуннов" в Крым описывается Прокопием как возвращение к Чёрному морю гуннов-утигур: "Утигуры со своим вождём решили вернуться домой, чтобы в дальнейшем владеть этой страной одним. Недалеко от Меотийского болота они встретили так называемых готов-тетракситов. И сначала готы, устроив преграду из своих щитов против наступающих на них гуннов, решились отражать их нападение... они ведь были самыми сильными из всех тамошних варваров (выделено мной - Я.Р.). Но потом ... они вступили друг с другом в переговоры... они решили, что готы поселятся на противоположном материке у самого берега пролива, там, где они живут и теперь" (54, с.385-388). По выдвинутой в своё время А. Васильевым и принятой многими авторами ныне версии, более правильным, нежели "тетракситы", является встречающееся в некоторых списках чтение "трапезиты", то есть имеются в виду готы, жившие ранее в районе горы Трапезус — Чатыр-Даг (188, с.ЗЗ8-344; 562). Это как будто бы подтверждается археологическими данными (см. ниже). Однако вполне возможно, что наименование готов "тетракситами" есть указание на 4-частное деление этой группы готов? (не исключено, что за этим кроются какие-то этнические различия). Это мнение подкрепляется свидетельством Прокопия Кесарийского о том, что на первом году правления Юстиниана Г готы-тетракситы прислали в Византию четырёх послов с просьбой дать им кого-либо в епископы (54, с.385).
Следующее упоминание о переселении на Боспор варварских племён из Европы относится к 527/528 гг. и связано с борьбой за Боспор между гунно-болгарами и Византией. После того как один из вождей гунно-болгар - Горд -принял крещение, Юстиниан отправил вместе с ним на Боспор вспомогательный византийский отряд. В хронике Иоанна Малалы сообщается о размещении в городе "многочисленных ромейских и итальянских войск, известных как испанцы"(90, с.94-95). Однако гарнизон Боспор был вскоре уничтожен поднявшими антивизантийское восстание гуннами. Информация о дальнейших событиях имеется в "Хронографии" Феофана и "Бревиарии" Никифора. "Хронография" Феофана сообщает следующее: "Услышав об этом (о восстании гуннов - Я.Р.), император послал апоипата Иоанна, внука Иоанна Скифа, сына патрикия Руфина, с большим вспомогательным скифским (у Иоанна Никиусского - скифским и готским — Я.Р.) войском и одновременно отправил в поход против них по суше от Одиссополя (выделено мной — Я.Р.) Годила и стратилата Бадурия (PaouSapiog). Услышав об этом, гунны обратились в бегство и скрылись. В Босфоре наступил мир, и ромеи владели им безбоязненно"(767, с.51, 80-81).
Этнический состав населения степей Северного Причерноморья в VI-VII вв. н.э
Период с последней четверти VII в. по конец X в. в истории Северного Причерноморья, по сложившейся традиции, связывают с господством Хазарского каганата (90, с. 185-224; 535, с.107-110; 574, с.22), пришедшего на смену Великой Булгарии ок. 679 г., и называют "хазарской эпохой". Исследователи при обосновании факта вхождения в состав Хазарского каганата Крыма и других территорий Северного Причерноморья оперируют в основном данными письменных источников (535, с.107-110; 767, с.62-63). По словам византийского хрониста Никифора, около 679 г., преследуя: булгар, хазары напали "на все селения за Понтом Эвксинским", т.е. на города и поселения, расположенные на обоих берегах Керченского пролива, "и достигли моря"(767, с. 154, 162). В Письме царя Иосифа кордовскому еврею Хасдаю ибн Шафруту сообщается, что в той стране, где обитали (в середине X в.) хазары, прежде жил "многочисленный, как песок у моря", народ в-н-нт-р ы. Хазары одержали над ними победу и преследовали их вплоть "до реки по имени Дуна" (Дунай) (362, с.92). По мнению М.И. Артамонова, под этим этнонимом в источнике подразумеваются болгарские племена гунно-гундуров во главе с ханом Аспарухом, переселившиеся на Дунай после разгрома их хазарами (118, с.1-49). У Феофана приводится легенда о расселении пяти сыновей хана Великой Болгарии Кубрата после его смерти. Однако реально действующими лицами были трое или двое из сыновей Кубрата - Котраг (в его имени, вполне возможно, отразилось племенное имя кутригуров)(118, с.42), Батбаян и Аспарух. Батбаян, "соблюдая завещание отца", остался на старом месте. Котраг, перешедший за Танаис, "поселился насупротив старшего брата. (767, с.60-61)". Имя третьего брата — Аспарух — упоминается только у Никифора (767,с.162).
В этом сообщении для нас важно упоминание о переселении части болгар "за Танаис", т.е. за Дон. Хотя в сочинениях Феофана и Никифора зафиксировано весьма путаное представление о Танаисе, это сообщение можно понимать буквально в географическом смысле, так как, согласно этим же источникам, Батбаян остался на старом месте, на территории прежней Великой Булгарии. Согласно данным "Армянской географии" VII в., болгарские племена обитали к северу от р. Валданис (Кубань), в Сарматии (30; 398). По мнению М.И. Артамонова, племя гунно-гундуров, во главе которого стоял хан Аспарух, до переселения на Дунай обитало на территории Ставропольской возвышенности (118, с.48).
Западную границу Великой Болгарии определить сложнее. Различным кочевым племенам, входившим в Великую Болгарию, приписывают захоронения в степной части Днепровского Левобережья (Малая Перещепина, Келегеи, Новые Сенжары, Ясиново, Сары-Булат, Аккермань, Большой Токмак, Малая Терновка) ив Крыму (Рисовое, Богачёвка, Портовое, Наташино, Изобильное, Новопокровка, Айвазовское) (596, с. 138-139; 90, с.96-98, 172). Аналогии этим захоронениям известны в Поволжье на территории будущей Волжской Булгарии (480; с.59). Часть вышеуказанных захоронений (в частности, комплексы из Малой Перещепины и Ясиново) А.И. Айбабин и А.В. Комар считают собственно хазарскими (364; 84). Однако большинство современных археологов сопоставляют этнических хазар и подкурганные погребения с подбоем или подквадратным ровиком (литературу по этому вопросу см.: 521, с.58). На поселениях пеньковской культуры в лесостепном Поднепровье встречаются юртообразные жилища с очагами в центре (Осиповка, Чернечина, Богатое, Стецовка, Луг-Н) (630, с.24-28,32-34,39; 160, с. 166; 599, с.89, 215). Вероятно, эти жилища принадлежали уже осевшим на землю кочевникам (ср.: 117, с.22-23), входившим в состав Великой Болгарии.