Экскурсионная работа в 1920-х гг. (на материалах Петрограда-Ленинграда) Березина Вера Анатольевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Становление экскурсионного дела в дореволюционной России 34

1. Развитие представлений о задачах экскурсионной работы в конце XIX в. –начале XX в 34

2. Особенности организации экскурсионной работы в дореволюционный период 49

3. Экскурсионное дело в Санкт-Петербурге-Петрограде 60

Глава 2. Организационные вопросы экскурсионной работы в 1920-х гг. 69

1. Структура и деятельность экскурсионных организаций Петрограда Ленинграда, ориентированных на работу со школьниками 69

2. Структура и деятельность экскурсионных организаций Петрограда Ленинграда, ориентированных на работу с внешкольными группами 88

3. Кадровое обеспечение экскурсионной работы: «старая интеллигенция» и подготовка новых специалистов 103

Глава 3. Теория и практика экскурсий в 1920-е гг . 119

1. Развитие представлений о целях, задачах и формах экскурсионной работы в 1920-е гг. 119

2. Экскурсии по Петрограду-Ленинграду: тематика, основные маршруты и объекты показа 132

3. Восприятие экскурсий: предпочтения экскурсантов 151

4. Кризис прежних форм экскурсионного метода. Распространение туризма 160

Заключение 169

Список использованной литературы и источников 176

• Особенности организации экскурсионной работы в дореволюционный период
• Структура и деятельность экскурсионных организаций Петрограда Ленинграда, ориентированных на работу с внешкольными группами
• Кадровое обеспечение экскурсионной работы: «старая интеллигенция» и подготовка новых специалистов
• Кризис прежних форм экскурсионного метода. Распространение туризма

Введение к работе

Актуальность темы исследования.

В период 1917–1920-х гг. советская власть поддерживала и внедряла в жизнь многие культурные проекты, появившиеся еще до революции. При этом множество начинаний были свернуты в конце 1920-х–начале 1930-х гг. и не нашли своего теоретического и методологического развития. Современные деятели искусства, образования и науки обращаются к раннесоветскому наследию в поисках новых концепций, методов и приемов. Одним из культурных проектов, реализуемых в СССР 1920-х гг., стало развитие экскурсионной работы¹ в школьном и внешкольном образовании. Анализ изменений, произошедших в организации, методике и практике экскурсий в 1918–1920-е гг., является одним из аспектов исследования проблемы трансформации культурных практик в этот период.

Руководящие и партийные кадры рассматривали сферу культуры и образования с прагматической точки зрения, стремились формировать и контролировать общественные настроения. В современной России государство пересматривает политику финансирования культурной сферы, в основу которой положены прикладные и оптимизационные цели. В этой связи изучение процессов, происходивших в советской культуре в 1920-х гг., приобретает особую актуальность.

Степень изученности темы.

Выделим основные этапы в историографии экскурсионной работы.

Первый этап охватывает период с начала XX в. по конец 1920-х гг. В начале XX в. в теоретических и практических трудах, посвященных экскурсиям, содержались исторические справки о появлении и развитии этого вида

¹ В работе рассмотрена вся совокупность теоретических и практических аспектов подготовки и проведения экскурсий, которую автор называет экскурсионной работой. Как синонимичное используется понятие «экскурсионное дело». Под «экскурсионным методом» автор понимает экскурсию как метод преподавания учебных дисциплин.

деятельности². С 1917 г. в пособиях по организации экскурсий методисты и практики пытались осмыслить изменения, которые произошли в экскурсионном деле после революции³.

Второй этап историографии продолжался с 1930-х по 1980-е гг., в период которого история экскурсионной деятельности осмысливалась исследователями в качестве придатка туристической и музейной работы⁴.

Третий этап в историографии, начавшийся в конце 1980-х гг. – начале
1990-х гг., отмечен ростом внимания исследователей к истории экскурсионного
дела в России. Эта тенденция связана с усилением интереса общества к
краеведению. Кроме того, репрессии конца 1920-х – 1930-х гг. в отношении
представителей экскурсионного движения породили идеализированное

представление о них как о людях, героически противостоящих тоталитарному режиму. Внимание к персоналиям деятелей экскурсионного движения стало импульсом для появления в 2000-е гг. ряда исследований по истории экскурсионной работы 1920-х гг.⁵.

Особенностью периода 1990-х – 2015 гг. стало появление ряда работ по истории экскурсионного движения, в которых экскурсоведение 1918–1920-х гг. идеализируется и воспринимается в качестве «золотого века» отечественной экскурсионной работы, конец которому в одночасье в конце 1920 – начале 1930-х гг. положила советская власть, ликвидировавшая сложившиеся институции. В этот период исследователями были предприняты попытки создать обобщенную картину организации экскурсионной работы в СССР, многие из которых вследствие широкого географического и временного охвата оказались неполными

² Арепьев Н.Ф. Организация общеобразовательных экскурсий в средней школе. М., 1901; Школьные экскурсии, их
значение и организация. СПб., 1910; Белгородский А.В. Ученические экскурсии. Краткий ист. очерк, значение и
организаци. их. 2-е изд. Пг., 1916, и др.

³ См., напр.: Гревс И.М. Экскурсионное дело и нужды русской культуры // Наука и ее работники. 1922. № 3–4.
С. 1–14.

⁴ Степанов З.В. Культурная жизнь Ленинграда 20-х – начала 30-х годов. Л., 1976; Ильина Г.И. Культурное
строительство в Петрограде. Л., 1982.

⁵ Вахромеева О.Б. Духовное единение. К изучению творческой биографии И.М. Гревса. СПб., 2005; Волков В.С.
Борис Евгеньевич Райков: ученый, педагог, личность // Universum: Вестник Герценовского университета. 2011.
№ 5. С. 65–72, и др.

или неточными⁶. Темой отдельных исследований стало развитие экскурсионного дела в регионах России⁷ и, в том числе, в Петрограде-Ленинграде. Так, исследователями рассмотрена история отдельных экскурсионных организаций: Петроградского экскурсионного института и естественнонаучных экскурсионных станций Петрограда-Ленинграда⁸.

Западные исследователи изучают историю экскурсионного дела в России в контексте более широких вопросов истории культуры. В работе Шт. Плаггенборга экскурсионная деятельность рассмотрена как одна из частей «культурного проекта», направленного на «усовершенствование человека»⁹. Автор описывает экскурсионную работу как «лабораторию» по воспитанию нового человека, опираясь на экскурсионную теорию И.М. Гревса и Н.П. Анциферова¹⁰, при этом, однако, недооценивая вклад ряда практиков, оказавших свое влияние на развитие экскурсионной работы.

Э. Джонсон осмыслила деятельность экскурсионных организаций

Петрограда-Ленинграда в контексте развития краеведения 1920-х гг. Автор пришла к выводу о том, что административное и финансовое давление власти на различные сферы культуры, в том числе в экскурсионной сфере, усилилось в середине 1920-х гг.¹¹.

Для понимания истории советской культуры представляются значимыми работы К. Кларк и К. Рида. Так, К. Кларк оценивает 1920-е гг. как время так

⁶ Арцыбашев Д.В. История туристско-экскурсионной деятельности в России. (Вторая половина XIX–XX вв.): дис.
... канд. ист. наук. Курск, 2005; Рафиенко Е.Н. Экскурсионная школа в России // Экскурсии и культурное наследие.
Русская экскурсионная школа. Музейное дело. Вып. 26. М., 2001. С. 5–28; Сизинцева Л.И. Отечественные
экскурсионные школы второй половины XIX–первой трети XX века: учебное пособие. Кострома, 2011.

⁷ Баталова Л.В. Туристско-экскурсионное дело в Удмуртии в 1920-е годы // Вестник Челябинского
государственного университета. 2008. № 35. С. 92–96; Владимирова С.Н. Развитие туристского движения на
Кавказских минеральных водах в 20–30-е гг. XX в. // Гуманитарные и социальные науки. 2014. № 2. С. 963–966, и
др.

⁸ Волков В.С. На тернистом пути просвещения: из истории биологических станций // Вестник Герценовского
университета. 2008. № 9. С. 70-80; Самокиш А.В. Школьные и инструкторские биологические станции в
Петрограде-Ленинграде // 2014. № 1. Т. 6. С. 48–71; Смирнова А.Г. Из
истории отечественной экскурсионной школы: Петроградский (Ленинградский) экскурсионный институт (1921–
1924 гг.) // Вестник РГГУ. Серия «Исторические науки. Региональная история. Краеведение». 2012. № 6(86). С. 58–
78, и др.

⁹ Плаггенборг Шт. Революция и культура. Культурные ориентиры в период между Октябрьской революцией и
эпохой сталинизма. СПб., 2000.

¹⁰ Там же. С. 240.

¹¹ Johnson E. How St. Petersburg Learned to Study Itself: The Russian Idea of Kraevedenie. Studies of the Harriman
Institute, 2006. P. 143.

называемой «прерываемой революции» – серии изменений, менявших приоритеты развития культурного процесса. Изменения, происходившие в 1924– 1926 гг., были, по мнению автора, настолько существенны, что К. Кларк говорит об особой «постнеповской» культуре¹². К. Рид видит изменение государственного взгляда на культуру уже в конце Гражданской войны, когда власти отказались от «революционного экспериментаторства»¹³.

Таким образом, отечественная историография экскурсионной работы берет
свое начало от историографических замечаний в прикладных исследованиях
первой четверти XX в. Уступив место проблемам туризма и музейного
строительства, изучение экскурсионного дела получило новый импульс лишь в
конце 1980-х гг. – начале 1990-х гг. В современной российской и зарубежной
историографии поставлен вопрос о генезисе и последующем развитии
экскурсионного дела в контексте истории культуры СССР в 1918–1920-х гг.
Исследователями приведена периодизация этой работы, сделаны обобщающие
выводы о развитии экскурсионной деятельности в регионах и в целом в России,
представлены концепции становления советской культуры. В зарубежной
историографии поставлен вопрос о сущности диалога проводников

экскурсионного метода и власти в 1920-х гг. Тем не менее, вопросы истории экскурсионной работы ранее не рассматривались историками в широком контексте развития российской культуры, связи советских культурных процессов с дореволюционными, а также государственными социально-экономическими приоритетами тех лет. Тем самым отечественные авторы прежде не ставили цели рассмотреть внутреннюю трансформацию экскурсионной работы в 1920-е гг., а также включить ее в контекст общих культурных процессов этого периода.

¹² Clark K. Petersburg. Crucible of Cultural Revolution. Cambridge: Harvard University Press. 1995. Глава 8 этой книги
«The Establishment of Soviet Culture» была переведена и издана в антологии «Американская русистика» (Кларк К.
Становление советской культуры // Американская русистика: Вехи историографии последних лет. Советский
период: Антология. М.–Самара, 2001. С. 146–174).

¹³ Рид К. Культурная политика большевиков // Критический словарь русской революции. 1914–1921. СПб., 2014.
С. 518.

Объектом исследования является формирование и развитие

государственных организаций в сфере культуры в Советской России в 1918– 1929 гг.

Предмет исследования – экскурсионная деятельность государственных организаций Петрограда-Ленинграда в 1918–1920-х гг.

Согласно современному Большому энциклопедическому словарю (2000 г.), экскурсия – это коллективное посещение достопримечательных мест, музеев и пр. с учебными культурно-просветительскими целями¹⁴. В диссертации в отличие от туризма, который носит рекреационные и лечебно-оздоровительные функции (являясь частью досуга или видом физической культуры), экскурсия рассматривается как элемент образовательной деятельности.

Цель исследования – выявить специфику экскурсионной работы, проводившейся в период 1918–1920-х гг., и проследить ее развитие в контексте культурной политики нового режима.

В соответствии с объектом, предметом и целью исследования в диссертации решаются следующие задачи:

1. Проанализировать представления об экскурсиях активистов экскурсионного метода в период с конца XIX в. по 1917 г.;

2. Выделить особенности организации и развития экскурсионного дела в дореволюционной России;

3. Определить структуру и выявить специфику деятельности государственных экскурсионных учреждений Петрограда-Ленинграда 1918–1920-х гг., ориентированных на работу со школьными и внешкольными группами;

4. Рассмотреть кадровое обеспечение экскурсионной работы в 1918– 1920-х гг.;

5. Исследовать представления руководителей «культурного фронта», а также организаторов экскурсионной работы относительно целей и задач экскурсионной деятельности в 1920-х гг.;

¹⁴ Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. А.М. Прохоров. Изд. 2-е, перераб. и доп. М.-СПб., 2000 [Электронный ресурс]. Режим доступа: .

6. Определить тематику городских экскурсий, процесс и логику формирования представлений об основных достопримечательностях Петрограда-Ленинграда;

7. Выявить особенности экскурсионной аудитории в указанный период, исследовать ее предпочтения;

8. Проанализировать причины свертывания экскурсионной работы в конце 1920-х–начале 1930-х гг.

Хронологические рамки исследования включают период с 1918 г. до конца 1920-х гг. Выбор верхней границы обусловлен началом формирования системы органов в структуре Наркомпроса, занимающихся экскурсионным делом. Нижняя граница связана с ликвидацией в конце 1920-х – начале 1930-х гг. местных экскурсионных структур и репрессиями в отношении сторонников экскурсионного метода. Для выявления традиции и новаций в сфере экскурсионного метода в работе проанализированы документы начала XX в. – времени становления экскурсионного дела в России.

Территориальные рамки исследования

Исследование основано на материалах Петрограда-Ленинграда. Такой выбор обусловлен несколькими причинами. Во-первых, несмотря на то, что экскурсионные организации создавались во многих российских городах, в Петрограде они были наиболее многочисленны. Во-вторых, в этом городе был один из двух имеющихся в России методических центров экскурсионной деятельности, в котором работали основоположники «русской экскурсионной школы» (И.М. Гревс, Н.П. Анциферов, Б.Е. Райков), что делало город «опытной площадкой» для методической разработки экскурсий и формирования кадров экскурсоводов. И, наконец, такой выбор позволяет проследить развитие экскурсионной работы во всем ее многообразии, так как в городе не было недостатка в различных экскурсионных объектах.

Методология исследования

В ходе исследования процессы развития органов управления сферой культуры и теоретико-методического обеспечения экскурсионной деятельности

рассмотрены в рамках системного анализа. Сравнительно-исторический метод позволил сравнить и выявить общее и особенное в экскурсионной работе до революции и после 1917 г. Исследование методических материалов и разработок проводится методом анализа текста, как критического, так и компаративного.

Источниковая база исследования

Источниковую базу исследования составили пять основных групп материалов.

В первую группу источников входят документы партийных и государственных органов, среди которых отдельно выделим директивные материалы структур Наркомпроса. Циркуляры партийных и правительственных структур¹⁵, позволили проследить общие направления государственной политики в сфере образования и досуга. Распоряжения, регламентирующие организацию именно экскурсионной работы на местах, были немногочисленны, увеличение их численности характерно для конца 1920-х гг.

Вторая группа источников включает делопроизводственные документы
центральных и местных экскурсионных структур. Докладные записки,
протоколы заседаний, рабочая переписка с государственными и партийными
органами и прочие документы, касающиеся организации экскурсионного дела, в
большей степени отложились в региональных архивах Санкт-Петербурга, в
частности в Центральном государственном архиве Санкт-Петербурга

(ЦГА СПб)¹⁶, Центральном государственном архиве литературы и искусства Санкт-Петербурга (ЦГАЛИ СПб)¹⁷. Данный комплекс документов содержит сведения по вопросам, связанным с деятельностью экскурсионных структур, их финансированием, кадровым составом. Документы экскурсионных организаций, отложившиеся в архивах, отличает плохая сохранность. Во многих случаях сохранились лишь черновые варианты документов, не содержащие сведений о

¹⁵ Спутник клубного работника. М., 1922; Внешкольная работа с детьми и подростками. М-Л., 1927; Директивы
ВКП(б) по вопросам просвещения. М-Л., 1931; Директивы ВКП(б) и постановления советского правительства о
народном образовании. Вып.1-2. М-Л., 1947; КПСС о культуре, просвещении и науке. М., 1963; Революция.
Искусство. Дети. Материалы и документы. М., 1966, и др.

¹⁶ Ф. Р-2551 (Комиссариат Просвещения С.К.С.О.); Фонд Р-2552 (Отдел народного образования исполнительного
комитета Ленинградского губернского совета); Фонд Р-2555 (Ленинградское отделение Главного управления
научных учреждений Академического центра Народного комиссариата просвещения).

¹⁷ Ф. Р-27 (Центральная школьная станция гуманитарных экскурсий); Ф. Р-53 (Экскурсионный институт).

дате их создания и их авторстве, что затрудняет их атрибуцию. Многие из них впервые вводятся в научный оборот.

К этой же группе отнесем и отчетную документацию, подготовленную сотрудниками экскурсионных станций, комиссий и других организаций. Отчеты для высших инстанций составлялись за определенный период (полгода / год)¹⁸ или выполнялись после проведения экскурсионных и политико-просветительных кампаний и публиковались в периодических изданиях¹⁹. Сохранившийся комплекс таких источников невелик. Документы в нем разрозненны, что затрудняет исследование масштабов и динамики развития экскурсионной работы. Несмотря на это, отчеты руководителей экскурсионных структур позволяют почерпнуть сведения о видах экскурсий, количественном и качественном составе их участников. Кроме того, некоторые из них, составленные по анкетам и письмам экскурсантов, поступившим после совершенной ими поездки, помогают понять, были ли экскурсанты удовлетворены мероприятием. При анализе документов автор учитывал, что отчетная документация создавалась государственными и партийными работниками, исходя из их понимания задач политпросветработы, а также общей конъюнктуры государственной политики.

Третья группа используемых в исследовании источников представляет собой методические указания по организации и руководству проведения экскурсий, изданные до 1917 г. и в 1920-е гг. Эти источники впервые стали предметом отдельного рассмотрения. Они содержат сведения о целях, задачах, формах и методах экскурсионной работы, а также об экскурсионных объектах и рекомендуемых маршрутах. Методические пособия, изданные до 1917 г., посвященные организации экскурсий, – это в основном брошюры, часто оттиски

¹⁸ Отчет о работе Центральной школьной станции гуманитарных экскурсий с 1 октября по 1 апреля
1925/26 г. // ЦГА СПб. Ф. 2552. Оп. 1. Д. 1518. Л. 64–65; Отчет о работе Центральной школьной станции
гуманитарных экскурсий с 1 апреля по 1 октября 1926 г. // Там же. Л. 66–67; Отчет о работе Парголовской
экскурсионной станции за 1925–26 уч. г. // Там же. Л. 72–78 об., и др.

¹⁹ Менжинская В. Дальние экскурсии как элемент политического и производственного просвещения
рабочих // Коммунистическое просвещение. 1924. № 6(18). С. 86–90; Савченко-Бельский А. Массовые экскурсии в
политико-просветительной работе (опыт массовых экскурсий в Ленинград) // Коммунистическое просвещение.
1927. № 2(32). С 170-173; Черепнина Т. Крестьянские экскурсии // Коммунистическое просвещение. 1928. № 1.
С. 63–69, и др.

из педагогических журналов или приложения к ним, изданные отдельно²⁰. Задачей подобных изданий было распространение опыта, накопленного активистами экскурсионной деятельности. Такие работы дают возможность получить общее представление о географии путешествий и о конкретных местах, которые становились объектами экскурсий.

В 1920-х гг. форма методических пособий для организаторов и руководителей экскурсий несколько изменилась. Авторы отошли от описания лишь своего личного опыта экскурсионных поездок. Их целью стала помощь руководителю экскурсии в том, чтобы сформулировать тему и наметить маршрут, а также предоставить ему информацию об объектах экскурсии и методики их показа. Они по-прежнему имели небольшой объем, так как острая потребность в материалах, возникшая в связи с распространением экскурсионного дела, ставила на первое место издание компактных, конкретных руководств по определенным видам экскурсий, а не издание обобщающих теоретических трудов. Адресатом данных руководств был чаще всего организатор экскурсий для школьников или участников различных кружков для рабочих и служащих. Руководства для организаторов и руководителей экскурсий 1920-х гг. дают представление об изменениях взглядов методистов на цели, задачи и объекты экскурсионной работы после революции 1917 г., а также показывают, как авторы методических разработок предлагали говорить о той или иной достопримечательности экскурсантам.

Четвертая группа источников – периодическая печать. Для изучения
истории экскурсионного дела до 1917 г. были привлечены также периодические
издания²¹. Они позволяют составить представление о теоретических вопросах
экскурсионного дела, приводят экскурсионную хронику, «культурно-

исторические описания» различных экскурсионных объектов. В 1920-х гг. также

²⁰ Четыркин П. Образовательные прогулки и путешествия с учениками средних учебных заведений // Приложение
к Циркуляру по Московскому учебному округу. 1901. № 5; М.Ю.Г. Школьные экскурсии // Полезная библиотека –
бесплатное приложение к журналу «Спутник здоровья». 1903. № 22. С. 689–708; Путеводитель по Петербургу
(Экскурсии для начальных школ). СПб., 1914, и др.

²¹ Экскурсионный вестник М., 1914–1916; Русский экскурсант, Ярославль, 1914–1917.

выходили журналы, полностью посвященные вопросам экскурсионного дела²². Как и дореволюционные журналы, эти издания публиковали статьи, посвященные методике проведения тех или иных видов экскурсий, экскурсионную хронику, отчеты о работе экскурсионных организаций. При этом плохая сохранность и нестабильная периодичность выхода всех специализированных журналов не позволяет детально проследить тенденции развития экскурсионного дела 1920-х гг.

Журналы, являвшиеся органами центральных и местных структур
Наркомпроса, также публиковали материалы, позволяющие составить

представление об организации экскурсионной работы в Петрограде-Ленинграде в 1920-х гг.²³.

Пятую группу источников, использованных при подготовке

диссертационного исследования, составляют источники личного

происхождения. Это опубликованные воспоминания известных

«экскурсионистов» Б.Е. Райкова²⁴, Н.П. Анциферова²⁵ и дневники историка,
представителя «русской экскурсионной школы» И.М. Гревса²⁶, а также
воспоминания об Н.П. Анциферове и И.М. Гревсе их учеников, отложившиеся в
фондах отдела рукописей Российской национальной библиотеки –

Н.П. Анциферова (Ф. 27), И.М. Гревса (Ф. 1148). Эти источники позволяют составить представление о сотрудниках экскурсионных структур, условиях их работы, взаимоотношениях с властными органами. Специфика этой категории источников заключается в том, что свидетельства, приведенные в воспоминаниях,

²² «Экскурсионное дело» – орган экскурсионной секции Сектора социального воспитания Петроградского отдела
народного образования, выходивший в 1921–1923 гг., «Спутник экскурсанта» – орган Ленинградской центральной
экскурсионной базы Губполитпросвета (1925–1926 гг.) и один номер за 1922 г. «Экскурсионного вестника» –
журнала Петроградского экскурсионного института.

²³ См., например: Краснуха Э. К вопросу о постановке экскурсионного дела среди взрослых (Из практики
Петроградской работы) // Коммунистическое просвещение. 1923. № 3. С. 85–88; Волков В. Больше внимания к
экскурсиям в деревне // Коммунистическое просвещение. 1928. № 1. С. 69–71; Ползикова-Рубец К. Экскурсионный
метод в школах Соцвоса // Информационный бюллетень Ленинградского губернского отдела народного
образования. 1926. № 11. С. 6–12; Об экскурсионной работе трудовых школ городского и сельского типа
(инструктивное письмо) // Бюллетень Ленинградского областного отдела народного образования. 1928. № 13.
С. 25, и др.

²⁴ Райков Б.Е. На жизненном пути. СПб., 2011.

²⁵ Анциферов Н.П. Из дум о былом: Воспоминания. М., 1992.

²⁶ Человек с открытым сердцем. Автобиографическое и эпистолярное наследие И.М. Гревса / сост. О. Вахромеева.
СПб., 2004.

отрывочны, иногда неточны; на выбор тех или иных фактов для записи влияла самоцензура авторов.

Изученный комплекс источников обеспечил возможность проанализировать разностороннюю информацию и решить задачи исследования.

Положения, выносимые на защиту:

1. Представления педагогов и методистов об использовании экскурсий в обучении и воспитании оформились в начале XX в., при этом экскурсия как метод преподавания ими идеализировалась;

2. Особенностями развития экскурсионного дела в дореволюционной России стало инициирование его педагогической общественностью и поддержка его структурами местного самоуправления;

3. В 1918 г. в структуре органов народного просвещения, местной администрации и общественных организаций появились структуры, занимающиеся экскурсионной работой с учащимися и взрослыми категориями населения. Организацию экскурсионной работы в Петрограде-Ленинграде отличала разветвленность учреждений, их частые реорганизации. Создание государственных органов, занимающихся экскурсионным делом, способствовало его развитию, а также бюрократизировало и идеологизировало эту сферу;

4. К работе в экскурсионных структурах – разработке методик и проведению экскурсий – привлекались кадры «старых специалистов», влияние которых на развитие экскурсионного дела вплоть до начала 1930-х гг. было существенным;

5. Теоретико-методическое осмысление потенциала экскурсионного метода в 1920-х гг. было органически связано с дореволюционным опытом такой работы, выдвигавшим приоритет решения образовательных и воспитательных задач. В 1918–1920-е гг. экскурсии начали восприниматься советскими и партийными деятелями и методистами экскурсионного дела в качестве инструмента политико-просветительной работы;

6. Тематика экскурсий и круг основных достопримечательностей Петрограда-Ленинграда 1920-х гг. изменялись медленно: в содержании

экскурсионных методических разработок подчеркивалась историческая

значимость бывшей столицы. С середины 1920-х гг. тематика экскурсий отразила государственные приоритеты в сфере идеологии: Петроград-Ленинград начал рассматриваться как революционный и промышленный центр;

7. Экскурсионной работой в Петрограде-Ленинграде была охвачена значительная часть школьников и взрослого населения. Состав взрослой аудитории экскурсий отразил классовый подход к доступу граждан к достижениям культуры и образования: в начале 1920-х гг. основной категорией экскурсантов стали рабочие;

8. В конце 1920-х–начале 1930-х гг. экскурсионная работа была свернута, получило распространение движение «пролетарского туризма». Этот процесс отразил смену государственных культурных приоритетов: отказ от сотрудничества со «старыми» специалистами, уменьшение финансовых затрат в сфере культуры и образования, упор на решение рекреационных и оздоровительных целей, усиление идеологической функции культурной работы.

Научная новизна

– На примере Петрограда-Ленинграда впервые выявлена система местных органов по проведению экскурсионной работы со школьниками и взрослыми группами, проанализирован их кадровый состав, изучена их деятельность;

– Изучено развитие представлений педагогов и методистов о целях и задачах экскурсионной работы в школьном и внешкольном образовании и досуге;

– Введены в научный оборот неопубликованные материалы о деятельности центральных и местных экскурсионных организаций в 1920-х гг.;

– Впервые проанализирован комплекс методической литературы 1920-х гг. по подготовке и проведению экскурсий, выявлены его источниковедческие особенности;

– Проанализирована тематика экскурсий по городу и изучен процесс формирования круга основных достопримечательностей Петрограда-Ленинграда с начала XX в. по конец 1920-х гг.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Результаты данного исследования могут быть использованы историками, культурологами и социологами для последующего изучения вопросов истории советской культуры и истории туризма в России. Содержание заявленной работы может стать основой при разработке курса по истории отечественного туризма для студентов гуманитарных специальностей. Кроме того, результаты данного исследования могут представлять практический интерес для экскурсоводов, педагогов дополнительного образования и учителей истории и культуры города.

Структура диссертации соответствует цели и задачам исследования. Работа состоит из введения, основной части, включающей три главы, заключения, а также списка источников и литературы.

Особенности организации экскурсионной работы в дореволюционный период

Таким образом, отечественная историография экскурсионной работы берет сво начало от историографических замечаний в прикладных исследованиях первой четверти XX в. Уступив место проблемам туризма и музейного строительства на долгие десятилетия, изучение экскурсионного дела получило новый импульс лишь в конце 1980-х гг. – начале 1990-х гг., что было связано с интересом к «забытым» именам, краеведческому движению 1920-х гг. Этот импульс дал начало устойчивому историографическому движению 2000-х гг.

За последние 15 лет появилось много работ, связанных с развитием экскурсионного движения в 1920-е гг. Однако они посвящены в большинстве свом частным аспектам. Для большинства трудов по истории экскурсионного дела характерна идеализация экскурсоведения 1920-х гг., восприятие этого периода как «золотого века» отечественной экскурсионной работы, конец которому в одночасье в конце 1920 – начале 1930-х гг. положила советская власть, ликвидировавшая сложившиеся институции. Тем самым цели рассмотреть внутреннюю трансформацию экскурсионной работы в 1920-е гг., а также включить е в контекст общих культурных процессов этого периода никто из отечественных авторов прежде не ставил.

Западные исследователи изучают историю экскурсионного дела в России в контексте более широких вопросов развития истории культуры. В работе Шт. Плаггенборга экскурсионная деятельность рассмотрена как часть новой – революционной культуры Советской России. Она, по его мнению, была одним из «культурных проектов», направленных на «усовершенствование человека» наряду с чтением, радиовещанием, кинематографом, музеями и другими видами просветительской работы38. Основное внимание исследователь уделил идеям «дизайнеров культуры», с опорой на которые были созданы новые культурные проекты 1918–1920-х гг. Автор утверждает, что культурный дискурс первого революционного десятилетия формировался различными «группировками»: большевиками, полагающими, что мир можно перестроить в одночасье, без учта потребностей людей; «просветителями», в число которых входили и представители «старой интеллигенции», в том числе теоретики и практики экскурсионного дела, стремившиеся воплотить в жизнь идеи по «улучшению» человека; приверженцами идеи о новой культуре как о возвращении человеку новой целостности и, наконец, «мифотворцами»39. Тем самым, Шт. Плаггенборг показал, что в создании советской культуры 1918–1920-х гг. участвовали не только большевики. При этом роль «буржуазных» специалистов в этих процессах была значительна. Власть сотрудничала с ними, «пока установки режима по поводу культурных перемен не расходились с представлениями буржуазных специалистов» 40.

Рассматривая с этих позиций экскурсионную работу, Шт. Плаггенборг пришл к значимым выводам. По его мнению, большевистские лидеры и активисты экскурсионного движения были в идеологическом плане не так далеки друг от друга, так как и те, и другие руководствовались в своей деятельности убеждением в необходимости «усовершенствования» человека и верили в возможность достижения этого посредством организации экскурсий41.

Отметим, однако, что автор рассматривает экскурсионную работу как «лабораторию» по воспитанию нового человека, опираясь только на экскурсионную теорию И.М. Гревса и Н.П. Анциферова, «которых поддерживали множество практиков»42. Но, во-первых, не умаляя заслуг этих деятелей, несправедливо, на наш взгляд, сводить всю экскурсионную теорию только к ним. В 1920-х гг. в экскурсионных структурах работало множество практиков со своими идеями организации и проведения экскурсий, которые влияли, в конечном счте, на трансформацию экскурсионной работы. Во-вторых, Шт. Плаггенборгом не была показана традиция развития экскурсионной мысли: идеи относительно «усовершенствования» человека путем экскурсионной работы И.М. Гревса и Н.П. Анциферова возникли не на пустом месте, им предшествовало развитие экскурсионной теории до революции 1917 г.

Ограничиваясь анализом идей о преобразовании мира и человека, существовавших в революционной культуре, Шт. Плаггенборг не ставил своей целью показать, как они согласовывались с практикой. Организационная сторона экскурсионного метода осталась за рамками работы и автор ограничился анализом сведений, почерпнутых в журнале «Экскурсионное дело», допустив при этом некоторые фактические ошибки43. Исследователь не ставил своей целью изучить работу экскурсионных организаций, их структуру, состав экскурсантов, тематику и маршруты экскурсий.

Через иной контекст – развитие краеведения – осмысляет экскурсионное дело Э. Джонсон в книге «Как Санкт-Петербург учился изучать себя: русская идея краеведения»44. Она определяет краеведение как научную дисциплину, связанную с идентичностью самих исследователей («identity discipline»), существующую наряду с гендерными и этническими исследованиями. Главным вопросом исследования Э. Джонсон стала проблема зарождения и развития краеведения как научной дисциплины и как общественного движения, а также развития этой отрасли знания. В контексте развития краеведческого движения в 1920-х гг. автор подробно останавливается на процессе формирования экскурсионного движения в Петрограде-Ленинграде. Исследователь прослеживает его историю, начиная от его зарождения и заканчивая – концом 1920-х годов, когда «слово «туризм» начинает чаще использоваться применительно к экскурсионной работе»45. Она, так же как и Шт. Плаггенборг, сосредоточивает сво внимание на деятельности, идеях и работах И.М. Гревса и Н.П. Анциферова, упуская из виду труды многих других работников просвещения, без которых картина развития экскурсионной деятельности в Петрограде-Ленинграде остатся неполной.

Структура и деятельность экскурсионных организаций Петрограда Ленинграда, ориентированных на работу с внешкольными группами

Отметим ещ один значимый для нашего исследования факт, не выявленный в предыдущих работах. Б.Е. Райков указывал в своей статье на то, что само понятие «экскурсионная станция» ранее не употреблялось и было впервые сформулировано В.Ф. Мольденгауером в конце 1917 г. в его записке о сети естественнонаучных станций166. Однако ещ в начале 1917 г. в педагогической среде обсуждался вопрос о создании специальных пунктов для прима экскурсантов, расположенных в местах, интересных в историческом, этнографическом или географическом плане. Предполагалось, что эти учреждения должны быть оборудованы для долговременного размещения (на 2–3 недели) 30–40 человек, иметь кухню и штат прислуги167. В то же время в научно педагогическом сообществе обсуждалась проблема централизации экскурсионного дела. Так, в специализированных изданиях поднимался вопрос о необходимости создания объединяющего центрального органа, который бы руководил организацией экскурсионного дела, а именно ведал распределением экскурсий, подготовкой станций, назначением руководителей168. Экскурсионные станции и руководящие экскурсионной работой органы были созданы только после октября 1917 г. При этом позднее это оценивалось советскими публицистами и исследователями как пример одного из явных достижений политики советской власти в области образования. Важно отметить, что материальная и методическая помощь экскурсантам оказывалась различными общественными организациями. Общественная инициатива здесь играла значительную роль, как, впрочем, и во многих других культурных начинаниях: в деле народного образования, в движении по защите памятников, в создании библиотек, музеев и тому подобное169. Общественные деятели стали брать на себя реализацию государственных функций в сфере культуры, как отметила Э. Джонсон, по причине убежднности образованной части российского общества в незаинтересованности и неэффективности правительства в решение проблем культуры170. Впрочем, как отмечает специалист по истории внешкольного образования Б.А. Дейч, сами представители общественно-педагогического движения были согласны с таким положением дел, считая ведущим фактором в деле развития народного просвещения именно общественную активность171.

В предреволюционный период появлялись экскурсионные организации, созданные по инициативе, исходящей от представителей власти. Так, в конце 1910 г. по предложению попечителя Московского учебного округа возникает уже упоминавшаяся ранее экскурсионная организация – «Комиссия по организации и осуществлению экскурсий для учащихся и учащих средних учебных заведений» – под председательством окружного инспектора В.И. Комарницкого. Она включала директоров, инспекторов и преподавателей гимназий – московских, а также владимирской, тверской и других. Целью этой организации, преобразованной впоследствии в Центральную экскурсионную комиссию, было стремление «помочь школьникам-экскурсантам советом, путеводителем, бесплатной квартирой»172. Члены комиссии разрабатывали экскурсионные маршруты по Российской империи – в Крым, на Кавказ, на Урал, в Прибалтийский край – и за границу: в Швейцарию, Италию, Турцию, Грецию, Египет. Кроме того, комиссия оказывала содействие экскурсантам, прибывшим в Москву, организовывала для них лекции, а также занималась подготовкой руководителей экскурсий173.

Экскурсионные поездки совершали не только учащиеся средних учебных заведений, но и студенты высшей школы. Говоря об экскурсиях студентов рубежа XIX–XX вв., нужно разграничить два вида совершаемых поездок: экскурсию как часть учебного процесса, организуемую по инициативе преподавателей, и самостоятельные поездки студентов во время каникул. Экскурсии как часть учебного процесса начинают практиковаться в вузах с 1890-х гг. Родоначальниками такого рода экскурсий стали профессора Петербургского университета историк С.Ф. Платонов и филолог И.А. Шляпкин, совершившие путешествия со слушательницами Высших женских курсов и студентами университета в Новгород, Псков, Нарву и Москву174. Постепенно экскурсии с научно-практическими целями входят в практику не только в университетах, но и в некоторых институтах. В 1903 г. состоялась экскурсия студентов Института гражданских инженеров в Москву. 54 студента десять дней осматривали е «архитектурные и инженерные достопримечательности»175. Объектом изучения студентов стали не только памятники старины, но и новые, строящиеся здания. Особое внимание обращалось экскурсантами на технические особенности строений, давалась их профессиональная оценка. Кроме того, внимание будущих инженеров привлекало устройство водопровода, канализации, электрической станции и тому подобное.

Кадровое обеспечение экскурсионной работы: «старая интеллигенция» и подготовка новых специалистов

В Москве, при отделе Внешкольного образования Наркомпроса РСФСР экскурсионная секция музейно-выставочно-экскурсионного подотдела была организована, как отмечает К.М. Писцов, в декабре 1918 г., то есть позднее, чем экскурсионная секция при Внешкольном отделе Комиссариата просвещения СКСО. Отметим ошибочное утверждение диссертанта, что до создания музейно-выставочно-экскурсионного подотдела ни в России, ни за границей подобных структур никогда не существовало294. К сожалению, не совсем ясно, взяты ли эти сведения из источника или это умозаключение автора. Если предположить, что сами сотрудники музейно-выставочно-экскурсионного подотдела Наркомпроса РСФСР присвоили себе статус первопроходцев в экскурсионной работе, организуемой среди взрослых после революции, то вполне вероятна их неосведомлнность о том, что происходило в экскурсионном деле в других регионах.

В Петрограде в 1920 г. в связи с созданием Губернского политико просветительного комитета секцию при Внешкольном отделе также преобразовали в Экскурсионную секцию Губполитпросвета, во главе которой стояла «особая комиссия из специалистов в разных областях знания, представителей рабочих клубов, профсоюзов и т.п.»295. Секция стала затем подотделом, при котором были созданы три комиссии по разработке программ и планов экскурсии: естественнонаучная, гуманитарная и техническая. Сотрудники секции занимались организаторской и научной работой. Совместно со Школьным отделом ГубОНО и Петроградским экскурсионным институтом ими было проведено несколько экскурсионных конференций. Первая состоялась в мае 1921 г. и привлекла около 200 участников. Вторая прошла в марте 1923 г. и собрала 735 членов (из них – 96 иногородних)296. На этих мероприятиях обсуждались вопросы методики организации гуманитарных, естествоведческих и технических экскурсий.

Основное место в деле организации экскурсий для взрослых групп занимала Центральная экскурсионная база (далее – ЦЭБ), организованная при экскурсионном подотделе. Со времени создания и до конца 1920-х гг. ЦЭБ возглавляла «старая партийная деятельница», как е характеризовал, имея в виду большой партийный стаж, а не возраст – на момент организации Базы ей было чуть больше 40 лет – Н.П. Анциферов, Эмма Васильевна Краснуха297. Другой мемуарист упоминал о связях заведующей ЦЭБ с «ответственными кругами»298. Партийность и связи, вероятно, сыграли свою роль в назначении е на руководящие должности. Помимо ЦЭБ Э.В. Краснуха возглавляла также научно-исследовательскую организацию, занимающуюся вопросами теории и методики экскурсионной деятельности – Петроградский экскурсионный институт. Надо сказать, что назначение Э.В. Краснухи на руководящие должности не объяснялось лишь е партийным стажем. О том, что она хорошо разбиралась в тонкостях организации экскурсий, свидетельствуют е многочисленные публикации, посвящнные экскурсионной работе со взрослыми299.

О других сотрудниках ЦЭБ – методистах и руководителях экскурсий – источники почти не дают представления. Известно лишь то, что на Базе работали как политпросветчики: например, А.Н. Рогаль300, так и учные-специалисты в разных областях: естествовед А.Ф. Бенкен, являвшийся сотрудником также школьной естественнонаучной экскурсионной станции301, историк Т.Н. Черепнина, до этого состоявшая в штате Музейного отдела Комиссариата просвещения СКСО, и другие. Работа коллектива ЦЭБ Губполитпросвета, как указывала Э.В. Краснуха в статье, опубликованной в журнале «Спутник экскурсанта», проходила в следующих направлениях: организация экскурсий для местных и приезжих групп, подготовка и переподготовка руководителей и организаторов экскурсий, выработка тем экскурсий, обследование новых экскурсионных пунктов, организация подсобных экскурсионных учреждений302. Таким образом, задачи этой организации, перечисленные руководительницей базы, ничем не отличались от направлений деятельности школьных экскурсионных станций.

Подготовка и переподготовка руководителей являлась одной из основных задач Базы. Э.В. Краснуха так объясняла необходимость уделить такой работе наибольшее внимание: «В царское время экскурсии среди взрослых были единичны и не могли по полицейским условиям носить того массового характера, который мы наблюдаем сейчас. Вполне понятно, что, за редким исключением, прежнее время не оставило нам в наследство руководителей достаточно опытных, знающих массы, а главное чующих особенности нового времени»303. В середине 1920-х гг. при Базе действовало семь секций-семинариев: естественноисторическая, историко-культурная, историко-революционная, этнографическая, секция по городу, производственная, антирелигиозная304. При этом в отчтах ЦЭБ особо подчркивались успехи в работе именно историко революционной секции: за январь–март 1924 г., указывается в одном из них, в рамках семинария для переподготовки руководителей экскурсий по революционному движению было проведено 24 занятия, организовано посещений Музея революции и устроено 10 докладов по вопросам экскурсионного дела с дискуссией, а итогом работы семинария стали десять экскурсий на различные темы, которые провели сами слушатели305.

Для подготовки организаторов, которые должны были вести работу на местах, при районных Домах просвещения при участии Базы были открыты «школы экскурсионной грамоты» трх видов, различающиеся по степени сложности, и особая – для организаторов массовых экскурсий306. Эти учреждения были призваны знакомить «местных работников», по всей видимости, членов культурно-просветительских комиссий предприятий, «в самых общих чертах с методами ведения экскурсий и организации экскурсионного дела».

Кризис прежних форм экскурсионного метода. Распространение туризма

В связи с принятыми мерами с 1923 г. был отмечен постепенный рост числа экскурсантов. В 1924 г. статистические данные о посещаемости экскурсий в Петрограде немного превысили показатели периода «военного коммунизма» – 276 тысяч взрослых человек участвовали в экскурсиях330. При этом надо принять во внимание, что эти цифры отражают сведения не только о количестве ленинградцев и жителей губернии, посетивших экскурсии, но и об иногородних экскурсантах, которых обслуживала экскурсионная секция331. Во-вторых, вероятно, эти сведения включали информацию об экскурсиях, которые организовывали Ленинградский губернский союз профсоюзов и Дома просвещения. При этом ими организовывалось, как будет показано далее, значительное количество мероприятий.

Из материалов пленума секции просвещения Ленинградского Совета 1929 г. становится известно, что экскурсионно-лекторская база Ленинградского областного отдела народного образования (так с 1928 г. стала называться ЦЭБ, переведнная из подчинения Губполитпросвета в связи с его закрытием в ведение ЛООНО) в течение девяти месяцев обслужила около миллиона экскурсантов и являлась «наиболее мощной экскурсионной организацией» в Ленинграде 332.

Отчт экскурсионной секции Петроградского Губполитпросвета за 1919– 1923 гг. дат представление о социальном составе взрослой аудитории, посещавшей экскурсии в первой половине 1920-х гг. Его авторами были выделены следующие социальные группы: военные, рабочие, учащиеся (главным образом, рабочих факультетов), члены комсомола и «прочие», куда были включены, в основном, работники просвещения333. Изученные данные показывают, что в годы Гражданской войны среди лиц, посетивших экскурсии в Петрограде, преобладали военные, а второе место по массовости посещений данных мероприятий занимали рабочие. Постепенно доля участников экскурсий из числа военных уменьшалась, и с 1923 г. рабочие составляли более половины от числа всех экскурсантов. Учащаяся молоджь составляла около 20 % от общего количества экскурсантов, члены РКСМ – не больше 10 %. Доля работников просвещения вначале была незначительна (не больше 5 %), но в 1923 г. она составила 15 %334. Можно предположить, что эта тенденция связана именно с введением платности: педагоги были согласны платить за экскурсии, в отличие от рабочих, для которых это не было привычным способом провести досуг. Надо отметить, что доля культурно-просветительских расходов в бюджете петроградской рабочей семьи на ноябрь 1923 г. составляла 2,2 % всех расходов335. Последние не готовы были даже платить за услуги гардероба: «один недостаток, что в Эрмитаже приходилось сдавать одежду за плату, – указано в одном из отчтов производственных культкомиссии, – и никакие протесты на этот счт не помогли»336.

Ограниченные временные рамки отчта политпросвета и отсутствие иных источников, содержащих сводную статистику, не позволяют проследить тенденцию изменения социального состава экскурсантов Петрограда-Ленинграда до конца 1920-х гг.

Необходимо обратить внимание на то, что в приводимой информации о составе экскурсантов не нашли своего отражения сведения о такой массовой категории советских граждан, как крестьяне. Решению вопроса об организации и методическом обеспечении крестьянских экскурсий стало уделяться повышенное внимание со стороны органов политпросветработы во второй половине 1920-х гг.

Можно предположить, что причиной этому послужило общее направления политико-просветительной работы, диктуемое партийным курсом. На XIII съезде РКП(б) в мае 1924 г. Н.К. Крупская в тезисах своего содоклада «О культурной работе в деревне» указала следующее: «Сейчас деревня стоит на распутье, переживает переломный момент, сейчас складывается е новое лицо. От того, каким будет это лицо, зависят дальнейшие судьбы Советской власти и нашей партии; поэтому работа в деревни в данный момент является одной из самых важных, ударных работ»337. Летом-осенью 1924 г. в политике партии произошло изменение политического курса по отношению к селу, которое отразил выдвинутый Г.Е. Зиновьевым лозунг «Лицом к деревне»338.

В статье сотрудника ЦЭБ А. Черешкова «О крестьянских экскурсиях» 1926 г., адресованной правлению Ленинградского рабочего общества культурной смычки города с деревней, содержалась просьба о финансировании данной инициативы. Автор привл следующую аргументацию: «Нет сил для крестьянина, преимущественно из молоджи, выдержать всех расходов, которые вызываются экскурсией»339. Тем самым экскурсионные работники обосновывали значимость своей работы, требовавшей дополнительных финансовых вливаний. «Усиленным ростом крестьянских экскурсий», как указывалось в журнальных статьях сотрудников экскурсионных организаций, был отмечен 1927 г.340. За указанный год Ленинград в качестве экскурсантов посетило 8 112 крестьян341. При этом стоит отметить, что часть из них приехала «по собственному почину» или по инициативе местных политпросветов, а часть – по «вызовам» Губполитпросвета. При наборе группы «политпросветчиками» обязательно учитывался состав будущих экскурсантов: преимущество отдавалось беднякам, женщины должны были составлять не менее 25 % от общего количества экскурсионной группы, а молоджь – не более одной четверти соответственно342. К сожалению, на 1927 г. у нас нет данных об общем количестве экскурсантов, посетивших Ленинград. Даже если взять за основу общее количество экскурсантов на 1924 г. (однако, к 1927 г. с учтом тенденции с большой долей вероятности оно было в разы больше), крестьяне составляли всего около 3 % от общего числа экскурсантов. Кроме того, это меньше процента от общего количества крестьян Ленинградской губернии343. Очевидно, что меры Губполитпросвета не решили проблему обеспечения крестьянства экскурсионными услугами. В статье, посвящнной развитию экскурсионного дела, В.Р. Менжинская, на тот момент заведующая Экскурсионно-выставочным отделом Главполитпросвета, отметила, что «по причинам экономического характера – крестьянский фронт является наиболее уязвимым в экскурсионном деле». «Значение экскурсий, – писала она, – осознано крестьянами, тяга к ним у них есть, а осуществить сво стремление могут только небольшие группы»344.

Так, экскурсионные структуры при Губполитпросвете играли важную роль в организации экскурсионной работы для взрослых в 1920-х гг. Основной категорией экскурсантов, участвующих в мероприятиях ими организованных, были рабочие Петрограда-Ленинграда.