Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Историография и источниковедение 14
1.1 Историография проблемы 14
1.2 Источниковедческий анализ 30
Глава 2. Становление и развитие золотодобычи в Забайкалье 48
2.1 История открытия и разработки золотоносных месторождений 48
2.2 Техническая модернизация золотодобычи 68
Глава 3. Положение рабочих и организационные вопросы 98
3.1 Состав и положение рабочих на золотых промыслах 98
3.2 Организационные вопросы золотодобычи 130
Заключение 162
Список источников и литературы 169
Приложения 200
Часть 1 200
Часть 2 203
Часть 3 222
- История открытия и разработки золотоносных месторождений
- Техническая модернизация золотодобычи
- Состав и положение рабочих на золотых промыслах
- Организационные вопросы золотодобычи
История открытия и разработки золотоносных месторождений
Известно, что в России первое золото было получено из Забайкалья. Оно было выплавлено в 1714 г. из серебра, доставленного из Нерчинского завода. Содержание золота в серебре Нерчинских заводов составляло 0,5% [Фосс, 1963, с. 110].
Добыча драгоценных металлов являлась монополией казны и Кабинета. Правительство снаряжало экспедиции и ежегодно выделяло на их разведку в Нерчинском округе значительные средства в десятки тысяч руб. [Юргенсон, 1953]. В 1826 г. отдельным купцам были выданы первые разрешения на поиски золота в Сибири [Патронова, 1968 б, с. 35]. Сибирский золотопромышленник В.Д. Скарягин в «Заметках золотопромышленника» (1862 г.) сообщал, что всякий русский подданный, удовлетворяющий требуемым законом условиям, может ходатайствовать о выдаче ему свидетельства на право искать золото на казенных землях и разрабатывать найденные россыпи [Игнаткин, 2001, с. 14]. В этом году проводились разведочные работы в долине р. Онон-Бози от ее притока р. Бырки до р. Кондуя унтерштейгером Бронниковым, который по результатам составил петроглифическую карту [Балабанов, 1976].
В 1830 г. в Горном журнале в статье «Описания золотосодержащего Ундинского прииска» горный инженер А.И. Кулибин сообщил, что изыскательной партией обнаружена золотоносность в долине реки Унда, в местности между станцией Ундинский Кавыкучи и деревней Малышевою в пятиверстном от обеих расстоянии [Юргенсон, 1999, с. 19]. Это было первое официальное сообщение об открытии в Забайкальском крае россыпного золота. Однако месторождение промышленным не являлось и не разрабатывалось [Герасимов, 1896, с. 57]. А.И. Кулибин, первооткрыватель забайкальского золота, являлся сыном известного механика-самоучки И.П. Кулибина. Занимался исследованием месторождения самоцветов Адун-Челона, вел поиски полезных ископаемых в бассейне р. Аргуни, разведывал золотоносную россыпь на р. Унде. Переводил с французского (совместно с А.Н. Таскиным) лучшее в то время учебное пособие по минералогии – «Геогнозии» Ф. Добюйсона [Немеров, 2011 с. 56]. В 1830 г. А.И. Кулибин дал описание золотоносных россыпей. О коренной золотоносности в Балейском районе имеются сведения у геолога Я.А. Макерова (1922 г.) [Юргенсон, 1995, с. 19].
Официальный подсчет добытого в Забайкалье драгоценного металла начали вести с 1832 г. [Алёшкин, 1976]. С этим связано открытие золотоносного месторождения промышленного значения. В «Энциклопедии Забайкалья» отмечено, что золотодобыча начала развиваться быстрыми темпами с 1832 г. и в дальнейшем превратилась в основную отрасль горнодобывающей промышленности Забайкалья [Быбин, 2000, с. 89]. Исследователь А.Г. Патронова также отмечает, что «в этом году началась в Забайкалье добыча золота» [Патронова, 1971 б, с. 2]. Разрабатывались два месторождения: по логу Перебоева, выходящему в долину Кочиртай, и в Тутхалтуевском логу, примыкающему к долине р. Урулюнгуй [Патронова, 1971 а, с. 37].
В 1834 г. в Российской империи было введено звание горного инженера [Игнаткин, 2004, с. 10]. Петербургский горный институт являлся главным центром подготовки горных инженеров для промышленности России, в том числе для сибирских кабинетских предприятий [Бояркина, 1981, с. 154].
В 1830-1885 гг. левый берег р. Шилки исследовался в 85-километровой полосе между р. Куэнга и Чача и в ряде мест оказался золотоносным: Лоншаково, Приемное, Аксеново, Вознесенское, равно как и в речной долине р. Куджертай: Золотое, Озерново, Петрово, Конкино, притоке Кокыртая Мыгже, Макатане. Эти россыпи стали ресурсным базисом Куэнгинского золотого промысла [Герасимов, 1896, с. 58].
Представляется нужным систематизировать данные по открытию россыпных месторождений забайкальского золота после 1832 г.: 1833 г. по р. Куэнге открыто месторождение штейгером Мартемьяновым [Целищева, 2002, с. 54].
1837 г. унтершлихмейстер Дубровский открывает россыпи по рч. Луговая и кл. Пустынный, притоку рч. Куниган, впадающей в р. Унда; чиновник 14-го класса И.Е. Разгильдеев – по р. Малые Куларки и Бурукай; поручик И.А. Павлуцкий на рч. Воздвиженке с правой стороны р. Шилки. 1838 г. И.А. Павлуцкий открывает крупнейшую в Забайкалье Карийскую россыпь [Герасимов, 1896, с. 82, 86]. Именно с открытием богатых Карийских россыпей прочно утвердилась золотопромышленность региона [Димова, 1996, с. 92]. С 1838 г. началась разработка «Верхне- и Нижне- Карийских промыслов [Патронова, 1988, с. 86]. Тогда же горный инженер Г.И. Дрейер открыл россыпи на р. Тайна. Тайнинская система россыпей расположена по речкам, впадающим в р. Газимур: рч. Ильдикан, Тайна, Быстрая, Токовая, Широкая, Шире, Аркие, Лугие [Юргенсон, 1999, с. 22]. В этом же году обнаружена богатая россыпь по рч. Казакова, впадающая в р. Унда справа, которая дала «ключ» к раскрытию впоследствии (в 1879 1893 гг.), М. Портнягиным и Ил. Мартемьяновым Ундинской золотоносности [Герасимов, 1896, с. 82].
В 40-х гг. XIX столетия геологические разведки проводились в Забайкалье и Приамурье [Кузин, 1961, с. 307]. Геолог П.А. Чихачев, побывавший на сибирских промыслах в 1842 г., писал: «Для контроля концессий в Западной Сибири назначен один ревизор и в Восточной Сибири – два» [Щербаков, 1990, c. 7-8]. В 1842 г. шахтмейстер Добрынин открыл россыпь по долине рч. Солкокон. В 1843 г. стали работать Карийские промыслы: «Култуминский», «Ильдиканский», «Солкоконский» [Патронова, 1988, с. 86].
В 1844 г. золотопромышленник К.А. Конкин основал небольшое поселение на террасе в излучине р. Катанцы. Работы по добыче велись не только по руслу р. Катанца, а также по рч. Джимыгыр, Ашанца, Малый Долотуй и др.
К.А. Конкин получил домашнее образование. По достижении совершеннолетия занялся коммерцией: торговал лесом, пушниной, кедровым маслом, мукой и кожами. В 1893 г. выходит в купцы второй гильдии. С 1897 г. свертывает торговлю и занимается поисками и разработкой полезных ископаемых по р. Чикой и Менза. Владелец первой в Забайкалье драги, которую собрал по чертежам с помощью ссыльного инженера. С 1900 г. купец первой гильдии. В 1908 г. «высочайше» награжден золотой медалью с надписью «За усердие» на Аннинской ленте для ношения на шее. В 1913 г., в честь 300-летия царствующего дома Романовых, «всемилостивейшее» отмечен золотой медалью с надписью «За полезное» на Александровской ленте. В 1920 г. эмигрировал в Монголию [Немеров, 2011, с. 105].
С 1845 г. на Карийских промыслах входит в разработку «Лужанский» промысел [Патронова, 1988, с. 86]. В 1848 г. инженер Г.И. Габриэль открыл крупные залежи золота по р. Горбица [Герасимов, 1896, с. 90]. К этому времени относится древнейший из оставшихся планов разведочных работ по рч. Лужанке (левый приток р. Шилки) собственноручно подписанный горным инженером А.И. Павлуцким [Курусенко, 1967].
Наиболее интенсивная добыча золота в Нерчинском горном округе, в основном охватывавшем современный Забайкальский край и почти всю Бурятию, приходится на вторую половину XIX – начало XX вв. [Юргенсон, 2008, с. 29]. К 1849 г. относится разрешение поисков золота в Баргузинском округе. В 1849 г. генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев поручил горному офицеру И.Е. Разгильдееву развернуть работы на золотоносном месторождении на рч. Каре [Немеров, 2011, с. 63].
И.Е. Разгильдеев обязался добыть за лето 1850 г. 100 пудов золота. Затребовал от управления Нерчинских заводов 4500 рабочих. С осени 1849 г. рабочие добывали ежедневно свыше 250000 пудов песков. С наступлением зимы рабочие были переброшены на «вскрытие торфов» – удаление слоев, закрывающих золотоносные пески. Каждые 8 каторжан должны были за день убирать 1 куб. сажень грунта [Данилевский, 1959, с. 353]. Для оттайки и промывки песков жгли костры [Русанов, 2001]. C 1 октября 1850 г. по 1 февраля 1851 г. эпидемии свели в могилу около 1000 человек, в основном от тифа. План перевыполнялся. В 1855 г. рабочие выработали около 172 пудов золота. Хищническое ведение дела привело к тому, что в 1856 г. добыча снизилась до 60 пудов, в 1857 г. – до 55 [там же, с. 353-355]. 9 марта 1856 г Разгильдеев был освобожден от службы с пожизненной пенсией в 1500 руб. За непомерно высокие нормы выработки, штрафы, порки и другие наказания рабочих, время правления И.Е. Разгильдеева в Нерчинском горном округе вошло в историю как «Разгильдеевщина» [Немеров, 2011, с. 63]. В результате с начала разработки по 1916 г. на Каре Кабинет со своими подрядчиками извлек более 1500 пудов золота, что составило 17,6% от всего количества золота, добытого в Забайкалье.
Техническая модернизация золотодобычи
Представляется логичным рассмотреть модернизацию технической и технологической базы золотопромышленности. Золотодобыча Забайкалья на начальной стадии развития была основана на базе серебродобычи, являясь побочным продуктом последней. Первое отечественное серебро в России было добыто на нерчинских рудниках Большой и Малый Култук и выплавлено на Нерчинском заводе в Забайкалье [Максимов, 1970, c. 106]. Исследователь В.В. Данилевский определяет содержание золота в «золотистом серебре» Нерчинских рудников во все годы XVIII в. в 0.5% [Данилевский, 1959, c. 30].
Главными орудиями труда в золотодобыче до 1930 г. являлись кайло, лопата, бутара, чаши, бочки, ручной, конный ворота [Гамчян, 2005, с. 51]. В данном контексте примечательны данные из записки Ааронома Пальмера, советника Высшего Суда США, президенту США Джеймсу К. Полку от 10 января 1848 г. В записке есть информация, что в середине XIX в. имелись сведения о некоторых преимуществах способов обработки, применяемых в сибирской металлургии цветных металлов: ртуть, употребляемая при некоторых металлургических процессах, заменена была огнем, что значительно сокращало расходы при получении драгоценных металлов [Пальмер, 1906, с. 8].
Особый интерес в плане технического оснащения золотодобычи Забайкалья представляют данные А.И. Сизикова, изложенные в статье «Технический прогресс в золотопромышленности (XIX век)». В конце 40-х гг. XIX в. на Карийских промыслах начинают применяться таратайки (двухколесные тележки). Ручная промывка песков или торфов производилась на вашгердах и бутарах. Промывальщики работали с гребком и щеткой в руках и «полоскали» золотоносные пески. 23 сентября 1836 г. в Нерчинском горном округе были пущены в действие бутары. По оценке В.И. Семеновского бутара – это тот же вашгерд, но с железною решеткой или железным листом с просверленными дырами, которые укладывались над верхней частью вашгерда [Сизиков, 1993]. По данным А.С. Марфунина, в 1844 г. П.Р. Багратион, племянник генерала Багратиона, разработал способ извлечения золота путем цианирования [Марфунин, 1987]. Летом 1845 г. на Карийских приисках была устроена первая промывочная машина – бочка, приводимая в движение силой текущей воды. Пик добычи россыпного золота в России пришелся на 1845 г. В этот год из уральских россыпей извлекли 47% всего добытого за год мирового золота [Филатов, 2015, с. 143].
Из архивного документа узнаем, что в 1852 г. управляющий Нерчинскими промыслами подал рапорт генерал-губернатору Восточной Сибири, в котором излагал проект рационализации элементов производства. Предлагалось внедрение амальгамационной операции. Опыт проводился на Карийском промысле [ГАЗК, Ф. 93, Оп. 1, Д. 44 лл. 166-170]. Устройство для амальгамации было изготовлено на Петровском заводе. Конструкция оказалась неудачной. Опыты проводились под руководством горного инженера Ю.И. Эйхвальда. Неудача объяснялась тем, что не было специалистов и достаточного количества ртути [Сизиков, 1993]. Есть данные, что Эйхвальд внес большой вклад в развитие музейного дела Нерчинского Завода [Нерчинский Завод, 2015, с. 162].
Инициатор и главный распорядитель золотодобычи на р. Каре И.Е. Разгильдеев в 1853 г. для промывки золотоносных карийских песков внедряет чаши и бочки с конными и водяными двигателями. Тогда же начинают применять лошадей для передвижения торфов и песков в таратайках. Производятся опыты по доставке земли в вагонах по чугунным рельсам или деревянным брусьям. В эти же годы устанавливается порядок проведения главных земляных работ исключительно в летнее время [Вырупаев, 2002]. И. Эпов, ссылаясь на расчеты геологов, в своей статье «Где звучал кандальный звон» утверждает, что добытым на р. Каре золотом можно было покрыть весь тракт от Москвы до Кары [Эпов, 1976]. В спешке пустые породы сваливали на золотоносные участки. Впоследствии эти отвалы приходилось снова «перелопачивать», складировать в другие места [Балабанов, 1973 б]. Видимо, с этим связана характеристика Разгильдеева относительно того, что Разгильдеев был грамотным в техническом отношении, но туговат в геологических дисциплинах [Вырупаев, 2002].
В отчете царю за 1855 г. сообщалось, что на Карийских, Шахтаминском, Тайнинских и Лужкинском приисках Кабинета применены чаши. Изготовлялись чаши на Петровском железоделательном заводе, в Забайкалье. Чаша представляла собою «вертикальный цилиндр, дно которого выполнено из чугунной решетки, а бока были деревянными. Вал приводился в движение «водяным колесом». Цилиндр на вертикальном валу крепился над бутарой. На Шахтаминских приисках для уборки откидных песков и эфелей был устроен «архимедов винт» с помощью которого они сваливались в таратайки. Так же подвоз «песков» к машине производился по рельсовой дороге, построенной М. Разгильдеевым. Рельсы легко переносились с место на место по мере необходимости. Действие золотопромывальных устройств производилось водяным колесом, а в засуху конным воротом. Последние в Забайкалье довольно обычны. И это пагубно отражалось на производительности приисков. Дорого стоило содержание лошадей. Положение усугублялось систематическими эпидемиями с массовым падежом скота [Сизиков, 1993].
Некоторые усовершенствования промывальных устройств произошли в 1850-е гг. К. Дейхман изобрел золотопромывальный винт, приводившийся в действие водным потоком от водоналивного колеса. Управляющий Казаковским промыслом Д.Х. Сенотрусов устроил усовершенствованный ручной станок для промывки песков. Опыты с переносным промывальным станком дали хорошие результаты. Но широкого распространения на промыслах он не получил. Следующей промывальной машиной стала борона. На ней промывались вязкие, глинистые пески. Борона представляла собой круглую наклонную плоскость. Вместо протирочных лап действовала рама с зубьями, напоминавшая обычную крестьянскую борону [Сизиков, 1993].
За пятнадцать лет (1860-1874) количество чаш увеличилось в два с лишним раза и бочек – более чем в полтора раза. В течение следующих 3-4 лет чаши и бочки составляли 44%, или немногим менее половины всех золотопромывальных установок, но к концу столетия удельный вес машин в общей массе золотоизвлекающих приспособлений значительно понизился [Хроленок, 1965, с. 104-105].
Машины внедрялись в золотодобыче ранее других местных производств [Иркутский край, 2012, с. 132]. Несмотря на огромные преимущества перед ремесленной техникой, золотопромывальные машины были примитивными. На первых порах своего развития машинное производство в золотопромышленности росло медленно. Строительство золотопромывальных машин обходилось дорого. В России до конца XIX в. не было ни одного завода, выпускающего машины и оборудование для золотодобывающей промышленности. Существовавшие в Сибири четыре железоделательных завода не удовлетворяли спроса на сортовое железо, почти все оборудование ввозилось из-за границы и Урала, что при отсутствии хороших средств связи обходилось очень дорого. Применялась массово двигательная сила людей и животных, а применение силы воды не могло найти широкого распространения вследствие географической зависимости [Хроленок, 1965, с. 106, 109].
В XIX – начале XX в. золотничным способом была добыта основная часть металла. При ямных работах старатели извлекали от 25 до 50% содержащегося в песках золота, а при промывке песков, выдаваемых на поверхность, терялась половина золота, поступающего на золотопромывальные приборы. При таких условиях старатель получает всего лишь 15-30% золота, заключающегося в разрабатываемой площади [Игнаткин, 2004, с. 37, 44]. При открытии глубоких россыпей происходит процесс перехода месторождений в руки лиц с более крупным капиталом [Винокуров, 1996, с. 184]. Окружной инженер Западно-Забайкальского горного округа в 1865 г. отмечал, что золотничные работы приводят к такой разработке прииска, после которой прииск для дальнейшей разработки будет не пригоден [ГАРБ, Ф. 107, Оп. 1, Д. 13, л. 12 об].
На золотых приисках Сибири водяные двигатели и сила животных начали заменяться с 70-х гг. XIX столетия. Этот процесс проходил неравномерно и различными темпами [Хроленок, 1965, с. 107]. Тачка и таратайка были почти единственными средствами транспортировки вскрышной породы и золотоносного песка.
Благодаря «Отчету по горнозаводской части Нерчинского горного завода, рудников, золотых промыслов» за 1871 г. было выяснено, что обработка золотосодержащих россыпей производится на золотых промыслах на растиральных, бочечных приборах и ручных станках. Суточная промывка составляла от 11000 до 44000 пудов песка. Подвоз и отвоз песков производился на лошадях, таратайках, по шоссейным дорогам, а на Карийских промыслах – арестантами в тачках по деревянным переносным дорожкам. Эфельные пески загружались из люков в таратайки и отвозились лошадьми [ГАЗК, Ф. 93, Оп. 1, Д. 25, л. 4, 5].
Состав и положение рабочих на золотых промыслах
Процесс формирования рабочих кадров в золотопромышленности Забайкалья сохранял в себе генеалогию местного серебросвинцового производства [Патронова, 1965, с. 31-33]. Интересно отметить, что серебросвинцовому производству предшествовала добыча пушнины, что определяет устойчивое значение Забайкалья как сокровищницы российской казны. «В связи с тем, что серебросвинцовое производство в первой половине XIX в. становится на Нерчинских заводах нерентабельным…главное внимание горнозаводская администрация обратила на добычу золота» [Константинова Н.Н., 2000 а, с. 156]. Нерчинские рудники первоначально разведывали и осваивали отряды свободных рабочих, а затем с 1708 г. на Нерчинском заводе «началось закабаление рабочих, в связи с чем работников стали делить на «окладных» и «кормовых»…деление прекратилось в 1725 г., когда рабочие вместе с крестьянами были приписаны к заводам. Отныне основным способом формирования рабочих кадров Нерчинских и всех казенных горных заводов становятся рекрутские наборы, которым подлежали не только горнозаводские крестьяне, но и крестьяне всей Сибири, а также ссыльные [Изгачев, 1958, с. 251].
В условиях крепостного строя в основе производства Нерчинской серебросвинцовой промышленности лежал принудительный труд мастеровых, каторжных, ссыльных и приписных крестьян. Широкое распространение получило преднамеренное совершение мастеровым преступлений для того, чтобы попасть в категорию срочных каторжников [Агапова, 1965, с. 30-31]. Тенденция к прямому и внеэкономическому принуждению работников была реализована и на золотодобывающих приисках – этап первоначальной разведки проводят отряды свободных рабочих, затем, при дальнейшей разработке месторождения, происходит процесс закабаления. В середине XIX в. на золотых промыслах обычным был труд рабочих по 15-16 часов в день, включая воскресенья и праздничные дни [Данилевский, 1959, с. 350-351].
Исследователь М. Лисихин предоставляет описание элементов жизни и быта приискателей, которые в 1844 г. работали на поселении, основанном в устье рч. Баджираевка: «На террасе были построены полутемные бараки с нарами, сооруженными из леса-кругляка. Вместо постели клали пихтовые ветки, под голову котомки, одеваясь зипунами. Здесь же и сушили мокрую одежду, вострили кайлы, точили топоры. До этого таежного прииска добирались пешком, на лошадях, навьюченными инструментами и харчами [Горбатюк, 1962].
Рассматривая социальные вопросы забайкальской золотопромышленности нельзя обойти вниманием каторжные хозяйства. Все прииски в верховьях Кары и Усть-Кары имели каторжные тюрьмы [Патронова, 1988, с. 87]. В период «разгильдеевщины» (1850-1852 гг.) проводились следующие эксперименты: «в приказе от 14 марта 1851 г. было решено перейти от разделения рабочих на 3 смены на разделение рабочих на 2 смены, чтобы то, что ранее выполняли 3 рабочих – теперь выполняли 2….Уборка трупов была делом рабочих. Умерших закапывали в землю, зарывали просто без гробов» [Данилевский, 1959, с. 354]. Есть данные, что днем работы проводили ссыльно-каторжные, а ночью – вольнонаемная команда при свете костров [Балабанов, 1973 б]. «Гулевая» неделя после 2 недель работы заменялась теми же работами под видом старательских [Данилевский, 1959, с. 354].
В 60-х гг. XIX в. уголовная каторга дополняется политическими ссыльными. К середине XIX в. политических вообще в Сибири насчитывалось 28,9% от всех ссыльных [Дамешек, 2014, с. 93]. Тюремное начальство делило политических на 2 категории: собственно «политические» – участники национально-освободительного движения в Польше и Литве, государственные преступники – революционеры [Кузьмина, 2008, с. 94]. Надо отметить, что ссыльнопоселенцам разрешались отлучки на прииски для заработка [ГАРБ, Ф. 123, Оп. 1, Д. 468, л. 90], в этом случае необходимо было поручительство администрации прииска.
С 1863 г. учреждено гражданское управление ссыльнокаторжными на Карийских промыслах [Боголюбский, 1878, с. 81]. Первыми политическими каторжанами на Карийских золотых промыслах были поляки – участники восстания 1863 г., которые прибыли на Кару в июле 1865 г. партией в 20 человек. В 1873 г. прибыли нечаевцы А.К. Кузнецов и Н.Н. Николаев, в 1875 г. – каракозовец Н.А. Ишутин и нечаевец П.Г. Успенский и другие. Среди политических каторжан было немало женщин, для которых строились специальные тюрьмы. На Каре отбывали каторгу и руководители первых рабочих кружков Петр Алексеев и Виктор Обнорский.
Во второй половине XIX в. количество ссыльнокаторжных в золотой промышленности постепенно падает. Их труд был малопроизводительным и заменялся все чаще вольнонаемным, который стал преобладать с начала 60-х гг. XIX в. Вольнонаемные делились на контрактных и бесконтрактных. Источниками вольнонаемного труда являлись крестьянство, казачество, ссыльнопоселенцы и мещане [Патронова, 1965, с. 31-33].
Что касается Карийской каторги, то «с 1880 г. Карийская каторга стала единственным местом, куда ссылались народники, осужденные по различным политически мотивам. Ю.А. Бочкарев утверждает, что режим на Каре до 11 мая 1881 г. был относительно «вольным, при политической тюрьме находилась довольно обширная библиотека [Бочкарев, 1968, с. 30-31]. Было немало книг научного содержания. По списку книг библиотеки, составленной по приказу начальства в 1883 г., видно, что заключенные получали около 25 периодических изданий [там же, с. 16].
На Карийские золотые промыслы отправлялись каторжники. В 1880 г. каторга была расширена. Туда направлялись каторжные разряда исправляющихся, которые по окончании срока селились неподалеку от района промыслов. Таким образом, каторга способствовала не только обеспечению рабочими руками промыслов, но и хозяйственному освоению близлежащих к приискам территорий [Дамешек И.Л., Дамешек Л.М., 2011, с. 82-83].
В 1882 г. на Каре содержалось «государственных преступников – мужчин 113 чел. и женщин 11 чел.» [Клер, 1980, с. 18]. В 1882 г. 8 государственных преступников попытались совершить побег с каторги, после чего наказанию подверглись все политзаключенные. Революционерка Мария Кутитонская в ответ на репрессии совершила покушение на военного губернатора Забайкальской области Л.И. Ильяшевича [Васильева, 2006, с. 454]. Последний был ранен, Кутитонская арестована и приговорена к смертной казни, но по настоянию Ильяшевича смертная казнь была заменена на бессрочную каторгу. Карийская каторга был ликвидирована только в 1890 г. после трагедии, когда в конце 1889 г. 3 женщины и 14 мужчин, борясь с жестоким тюремным режимом, приняли яд [Клер, 1982, с. 23]. Переводя политических арестантов из Карийской тюрьмы в Акатуйскую, правительство пыталось добиться фактического уравнения в порядке отбывания наказания уголовными и политическими преступниками [Мясников, 2006, с. 184].
Из золотых приисков самым крупным был Нижнекарийский, насчитывавший к середине XIX в. более 500 ссыльно-каторжных. Более 300 человек трудилось на Верхнекарийском прииске. На Солтоконском и Лужанкинском приисках работало более 100 человек, на Ильдиканском и Николаевском – менее 10 [Иванова, 2013, с. 392].
Если рассматривать вопрос женской каторги отдельно, то наиболее используемым для этой цели местом была Нерчинская каторга [Подольская, 1980, с. 102]. В начале XX в. Нерчинская каторга включала 7 постоянных каторжных тюрем: Алгачинская, Горно-Зерентуйская, Акатуевская, Кадаинская, Александровская, Кутомарская, Мальцевская [там же, с. 92, 96].
Среди архивных материалов встретился документ, датируемый 1851 г., свидетельствующий о том, что администрация КЕИВ принимала во внимание интересы рабочих. В переписке «с управлением Нерчинскими золотыми промыслами об отправке поисковых партий, надзоре за работой низших горных чинов, установлении пикетов против побегов рабочих с промыслов в Забайкалье» есть фрагмент текста начальника Нерчинского завода командируемому на промыслы чиновнику. В документе ставится задача определить 2-х или 3-х сменная работа «более полезна по климату, а следовательно и для рабочих» [ГАЗК, Ф. 93, Оп. 1, Д. 44, л. 61, об. л. 61].
Организационные вопросы золотодобычи
Одной из проблем развития частной золотодобычи являлся жесткий административный контроль и обременительная налоговая политика государства. В Забайкалье данные обстоятельства обострялись наличием КЕИВ, которое блокировало доступ частников к самым богатым золотом районам. Золотопромышленникам, имеющим разрешение на освоение приисков, приходилось по несколько лет отстаивать свои права на прииски [Целищева, 1999, с. 35]. Золотодобытчики, используя несогласованность законов, забирали под разработку прииски уже оформленные на других предпринимателей [ГАРБ, Ф. 123, Оп. 1, Д. 246, л. 46].
За период 1864-1866 гг. было отведено 50 приисков, из которых на имя купцов бр. Бутиных – 8 отводов, их зятя Михаила Капараки – 7, на имя кяхтинского первой гильдии купца Василия Сабашникова и его жены – 5 отводов, на имя полковника В.В. Буйвида и его жены – 5 отводов [Патронова, 1971 б, с. 9].
Большой проблемой для золотопромышленников являлась необходимость обмена золота на деньги, при крайне неудобных для этого условиях. После оплаты податей и иных взысканий золотопромышленники ждали получения денег от 6 до 10 месяцев и тратили посторонние капиталы.
Под посторонними капиталами понимаются капиталы, которые золотопромышленники получали вне золотого промысла – торговли, ростовщичества и т. д. [Целищева, 2008, с. 22-23].
Примером административного давления государства на частный сектор является факт разорения товарищества бр. Бутиных. Более 10 лет нерчинскому купцу первой гильдии Михаилу Дмитриевичу Бутину пришлось доказывать в сибирских судах свою платежеспособность. Начатая бр. Бутиными разработка Дарасунских месторождений золота оживила г. Нерчинск, его стали называть «Бутинским». В конце 70-х гг. XIX в. «торговый дом бр. Бутиных» переживал пору расцвета, фирма владела около 50 золотыми приисками в Забайкальской, Амурской, Приморской областях. В начале 80-х гг. XIX в. в Сибири произошел торговый кризис. Особенно он затронул Забайкалье. На приисках М.Д. Бутина из-за недостатка воды пострадала промывка золота. Иркутские коммерсанты (И.С. Холминов) объявили о финансовой несостоятельности промышленника и потребовали досрочно погасить кредиты, что блокировало самостоятельность Бутина в делах фирмы. Более чем через 10 лет промышленник выиграл дело в суде, однако к тому времени «администраторы» фирмы уже распродали важнейшие предприятия и получили дефицит в 2,5 млн. руб. По манифесту в честь воцарения Николая II подобные долги упразднялись и Бутин взыскать их не смог [Целищева, 1999, с. 98-101].
До реформы 1861 г. подавляющее число золотопромышленников было из числа привилегированных сословий центральных городов России, решающую роль в развитии отрасли играл соответственно великорусский капитал. К 1861 г. право на поиски добычу золота получили 893 поданных Российской империи, в их числе было 435 потомственных дворян, 43 личных дворянина, 80 потомственных почетных граждан и 335 купцов первой и второй гильдии [Целищева, 1999, с. 103].
Во второй половине XIX столетия в золотодобывающую промышленность стали вкладывать свои капиталы сибирские купцы, мещане, разбогатевшие крестьяне и представители других сословий. Важным для этого было наличие в Сибири резервной армии труда, которая создавалась в результате ссылки и переселения из Европейской России [Хроленок, 1965, с. 183].
Во II половине XIX в. социальный состав золотопромышленников существенно изменился. В частную золотодобывающую промышленность стали вкладывать свои капиталы сибирские купцы, мещане, разбогатевшие крестьяне. По информации В. Балабанова можно представить с какими рисками была сопровождена золотодобыча. В начале XX столетия один старатель по рч. Дильмачику на давнем Богоявленском руднике нашел «гранит с видимым золотом». Оказалось, что заключенные в граните колчеданы могут дать до полутора пудов золота на сто пудов руды. Такое содержание золота установил В.И. Тихомиров, горный инженер Иркутской золотосплавочной лаборатории. Некий бельгийский инженер утверждал, что руда с подобным содержанием распространяется на всем левом склоне горы в долине Дильмачика. Хозяин дильмачика – казак Казаков получил предложение от иностранных компаний – 350 и 450 тысяч руб. единовременно и 3000 руб. попудных. Однако «адвокаты-крючкотворы» убедили его в возможности разработки месторождения самому на основе кредитов. В результате его разорили, поскольку анализ рудника оказался несостоятельным – месторождение было гнездовым, отдельные небольшые гнезда и давали пудовое содержание золота, но их было мало, и они были незначительны по объему [Балабанов, 1973 а].
К концу века золотопромышленники первыми начали создавать свои организации. Подробно этот вопрос рассмотрен в работах «Съезды золотопромышленников Забайкалья в 1898-1919 гг.» [Маруев, 2017 б] и «Золотодобыча Забайкалья начала XX в. в свете взаимоотношений государственной власти и съездов предпринимателей» [Маруев, 2018].
С 1897 проводятся регулярно местные съезды, работает бюро совета или совет. Проводились съезды в течение нескольких дней и решали 10-15 вопросов [Бушина, 2007 б, с. 467]. Об этом писалось на страницах периодических изданий «Енисей» и «Восточное обозрение». Исследовав архивные материалы по организации и работе советов, можно сделать выводы относительно вопросов, интересовавших золотопромышленников.
В процессе исследования были найдены проекты программных вопросов золотопромышленников Западно-Забайкальского горного округа и переписка об организации этих съездов в 1898 – 1919 гг. В 1898 г. круг вопросов был следующим: об улучшении быта рабочих на приисках; о ликвидации задатков рабочим; о выработке проекта правил для народных чтений на приисках; о свободной торговле спиртом на золотых приисках; о кредите для золотопромышленников. Съезд тогда не состоялся из-за неявки золотопромышленников [ГАИО, Ф. 135, Оп. ОЦ, Д. 27, л. 1, об. л. 1, л 12, об. л. 13]. Примечательно, что некоторые золотопромышленники ставили целью улучшение быта рабочих. В то же время наглядно продемонстрировано, что основная их масса не считала нужным обсуждать эти вопросы.
Данные о созыве следующего съезда относятся к 1906 г. Предполагалось рассмотреть проект правил о найме рабочих на частные золотые промыслы и следующие вопросы: 1) инструкции об организации и круге занятий съездов; 2) законоположение об укреплении и переходе прав на прииски и о закладе приисков. Из 17 приглашенных прибыло только 3. Вследствие чего было предложено золотопромышленникам представить их письменное мнение. Как видим, на данном этапе съезды занимались самоорганизацией и были мало интересны для самих золотопромышленников.
Из переписки видно, что раскладка особого сбора на содержание горной стражи зависела от количества добытого золота и годовых рабочих в течение операции на прииске. Есть сведения о том, что после перехода от хозяйских работ к золотничным – закрыто 3 школы в округе и церковь, существующая со средств отдельных золотопромышленников. Особо интересны рассуждения о том, что промыслы Восточно-Забайкальского горного округа располагались отдельно или небольшими группами в большинстве своем среди населенных пунктов, поэтому не имели надобности в специальных сборах на приисковые дороги, содержание церковных причт, почтовых сообщений и пр. Отмечается, что основные вопросы золотопромышленников в округе связаны с раскладками сборов на содержание горной стражи [ГАИО, Ф. 135, Оп. ОЦ, Д. 27, об. л 18].
7 декабря 1911 г. состоялся съезд золотопромышленников Восточного Забайкалья. В программе значились проекты: 1. об облегчении пользования лесом для нужд приисков, как из действующего на площади прииска, так и на окрестных землях, принадлежащих КЕИВ, о согласовании таксы на лес отдельных районов между собой; 2. об отмене удержания за сданное золото сумм до ста рублей Иркутской золотосплавочной лабораторией до получения расчета монетного двора; 3. об облегчении и увеличении ссуд под золото, выдаваемых Государственным банком, об отмене взимания при том векселей; 4. о кредите мелким золотопромышленникам со стороны Государственного банка; 5. о стеснительности применения полностью обязательного постановления Присутствия по горнозаводским делам при Иркутском горном управлении от 12 июня 1908 г; 6. об уменьшении горной подати на золото с 5% до 2,5%; 7. о выборке промысловых свидетельств на приисковые амбары и об оплате расчетных книжек приисковых рабочих гербовым сбором; 8. учреждение постоянного бюро совета съезда; 9. выбор должностных лиц; 10. выбор норм на право решающего голоса для первого и следующего съездов; 11. выборка сметы расходов и производство раскладов [ГАИО, Ф. 135, Оп. ОЦ, Д. 27, л. 36]. Последний съезд был ориентирован на обсуждение сугубо хозяйственных вопросов золотопромышленников. В данном случае съезд действительно становился рабочим инструментом по отстаиванию интересов золотопромышленников перед государством.