Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 Становление христианских объединений на черноморском побережье кавказа с конца XIX в. до 1942 г . 40
1.1 Христианские организации в Черноморской губернии в период с конца XIX в. до 1917 г .40
1.2 Развитие новой модели взаимоотношений государства и церкви после установления советской власти 52
1.3 Свертывание деятельности христианских организаций на Черноморском побережье Кавказа в условиях борьбы с религией в 20-40–х гг. XX в
ГЛАВА 2 Развитие христианских конфессий в регионе в 1943-1980-х гг .83
2.1 Эволюция конфессиональной политики советского государства и ее реализация на Черноморском побережье 83
2.2 Формирование поликонфессиональной структуры региона .102
2.3 Православные приходы в 1940-1980-х гг .135
2.4 Протестантские организации в 1970-1980-х гг .1
ГЛАВА 3 Основные тенденции в развитии христианских конфессий на черноморском побережье кавказа в 1990-2010 гг 181
3.1 Региональные особенности во взаимоотношениях государства и религиозных объединений .181
3.2 Динамика развития конфессиональной структуры региона .1
Заключение
Список использованных источников и литературы 224
- Развитие новой модели взаимоотношений государства и церкви после установления советской власти
- Свертывание деятельности христианских организаций на Черноморском побережье Кавказа в условиях борьбы с религией в 20-40–х гг. XX в
- Формирование поликонфессиональной структуры региона
- Динамика развития конфессиональной структуры региона
Развитие новой модели взаимоотношений государства и церкви после установления советской власти
Проблема взаимоотношений РПЦ и государства в СССР подробно анализируется в работе Т.А. Чумаченко . Автор уделяет особое внимание политике, проводимой Советом по делам религий при Совете министров, и считает, что она была обусловлена как складывающейся политической конъюнктурой, так и субъективным фактором, например, личностью председателя Совета по делам религий. Немалое значение для историографии вопроса имеет монография М.В. Шкаровского , которая отличается использованием комплексного подхода в определении факторов, повлиявших на государственно-конфессиональные отношения, что позволило создать целостное представление о религиозной политике советского государства. Для автора характерно видение Русской Православной церкви как особого социального института, жизнеспособность которого позволило выстоять в годы советских репрессий. В трудах В.Н. Якунина анализируется деятельность церкви в годы Великой Отечественной войны, причем автор приходит к выводу, что процесс укрепления позиций РПЦ был закономерно подготовлен всем предшествующим ходом развития государственно-конфессиональных отношений . В конце XX - начале XXI вв. публикуется ряд интересных работ церковных историков. Например, в монографиях протоиерея В. Цыпина дана новая периодизация истории РПЦ по правлениям патриархов, что, конечно, является малопродуктивным для светских историков, но одновременно автор вводит в науку много ранее не публиковавшихся материалов, что повышает ценность его исследований . Можно также упомянуть работы архиепископа Михаила (Мудьюгина), А. Шмемана , которые анализируют особенности русской православной церковности во второй половине XX в.
Среди зарубежных исследований, посвященных проблеме взаимодействия церкви, общества и государства, можно упомянуть монографию Д.В. Поспеловского «Русская Православная Церковь в ХХ веке», в которой автор использует большое количество нарративного материала. В отличие от истории Русской православной церкви подлинно научное изучение истории неправославных христианских объединений находится на стадии первоначального накопления фактического материала и восстановления на основе вновь открывающихся источников подлинной событийной канвы (реконструкция фактов, последовательности событий и пр.). Однако преимуществом постсоветской историографии по истории неправославных христианских организаций является то, что изложение материала ведется уже не с идеологических, а с общеисторических позиций . За первое десятилетие XXI в. появилось несколько интересных работ, посвященных истории Римско-Католической церкви в России, например, О.А. Лиценбергера, А. В. Юдина и т.д. В начале 1990-х гг., на территории нашей страны, в связи с процессом, получившим название «парад суверенитетов», отмечен всплеск интереса к региональной истории. В Краснодарском крае начинается усиленно разрабатываться тема истории кубанского казачества, и, естественно, вследствие тесной связи казачества с православием, в публикациях затрагиваются и вопросы истории Русской православной церкви. Появляются интересные работы Б.А. Трехбратова, В.Н. Ратушняка, В.Е. Щетнева, Н.И. Бондаря, Г.Л. Воскбойникова, В.П. Трут и др .
Число монографий, посвященных истории православной церкви на юге России, сравнительно невелико, можно назвать труды С. Шептуна, Н.И. Бондаря , и, безусловно, прекрасную работу митрополита Гедеона «История христианства на Северном Кавказе до и после присоединения его к России» . Локальная историография в 1990-х гг. только начинает свое становление, что обусловлено отсутствием в советское время на данной территории вузов и соответственно, отсутствием традиций исторического творчества. Мы можем назвать лишь несколько работ, отчасти затрагивающих вопросы христианских организаций, в основном в VII-XIX вв. Примечательно, что эти работы принадлежат работникам краеведческих музеев г. Сочи и п. Лазаревского, соответственно А.В. Гусевой и Т.В. Половинкиной . Определенным рубежом в развитии историографии по исследуемой теме следует считать, на наш взгляд, начало XXI в. К этому периоду за 15 лет постперестроечного времени были преодолены стереотипы советской исторической науки, накоплен определенный опыт в осмыслении вопросов как взаимодействия государства и религиозных организаций, так и освещения деятельности последних. Дополнительный толчок к развитию данной проблематики, безусловно, придало празднование в 2000 г. двухтысячелетия христианства.
Публикуются новые монографии М.И. Одинцова, В.Н. Якунина, О.В. Васильевой , появляется ряд новых исследователей: Ю.В. Гераськин, А.Ю. Михайловский, О.В. Казьмина, И.И. Маслова и др. . Для исследований данного периода характерно введение ранее неизвестных архивных материалов, благодаря чему открылись новые исторические аспекты взаимодействия государства и церкви в России.
Характерной чертой новейшей российской историографии стали региональные исследования. Они способствовали выявлению сходства и различия теоретических установок региональных властей по вопросам государственно-конфессиональной политики, подвергли анализу специфику практической реализации данной политики на местах, привлекли заметный пласт материалов региональных архивов. К числу подобных исследований можно отнести труды А.И. Перелыгина, И.В. Смолиной, А.Г. Балыбердина, Е.О. Беликовой и др. В начале ХХI вв. историография проблемы пополняется региональными исследованиями истории христианства на Юге России. Разработками данной темы занимаются Н.Ю. Беликова, Н.И. Заева, Ю.Н. Макаров, В.Е. Бороденко, М.Ю. Горожанина, Е.А. Кумпан, Е.А. Макарова, Н.И. Нарожный, Е.А. Саенко, М.П. Стругова, А.Е. Шпаков и др. В данных исследованиях поднимается широкий спектр вопросов: периодизация христианства на северном Кавказе, взаимодействие РПЦ и государства, религиозная деятельность церкви и ее социальное служение, вклад РПЦ в дело победы над немецко-фашистскими захватчиками и т.п. Деятельность сектантских организаций представлена в трудах А.В. Крюкова .
Свертывание деятельности христианских организаций на Черноморском побережье Кавказа в условиях борьбы с религией в 20-40–х гг. XX в
Эволюция государственно-правовой политики в отношении религиозных объединений. В ходе Великой Отечественной войны общий курс советского руководства изменился «с интернационально-коммунистического на национально-патриотический» , и в политической доктрине получили распространение идеи веротерпимости, компромисса, сотрудничества с религиозными организациями. Установлению диалога с религиозными организациями способствовали, прежде всего, трудности, которые население испытывали в период войны и патриотическая позиция духовенства. Кроме богослужений, духовной поддержки дела защиты Родины, священники проводили сбор денег для нужд фронта, отправляли вещевые и продуктовые посылки в фонд обороны и т.д.
По мнению В.И. Алексеева и Ф. Ставру, на либерализацию отношений с религиозными организациями повлияла и религиозная политика фашистской Германии на оккупированных территориях . В вооруженных силах фашистской Германии действовал оперативный приказ Главного управления имперской безопасности № 10 от 16 августа 1941 г. о возобновлении церковной деятельности на завоеванной части СССР, предоставлении церковных зданий населению, проведении богослужений .
В Краснодарском крае, например, до немецкой оккупации, согласно данным доклада «О деятельности Уполномоченного Совета по делам русской православной церкви при Краснодарском крайисполкоме за 1944 г. функционировало лишь 7 церквей, их которых 4 обновленческие и 3 тихоновские. Во время оккупации на Кубани было открыто 100 тихоновских и 92 обновленческих церкви; образовано 4 общины евангельских христиан баптистов ; лютеранские общины ; пять старообрядческих общин, причем немцы им возвратили здания храмов, которые большевики ранее забрали под нужды колхозов . Данные факты позволяют согласиться с мнением вышеназванных исследователей.
Однако мы хотели бы обратить внимание на пункт 1 оперативного приказа вермахта, в котором немецким офицерам приказывалось препятствовать усилиям католической церкви «отдалить население от православной церкви и побудить к союзу с Римом» . Католическим священникам, монахам, монахиням запрещался въезд в «советско-русские области». С другой стороны, в приказе констатировалось: «О поддержке Православной церкви не может быть и речи». Далее в документе говорится: «Особо следить за тем, чтобы не состоялось, прежде всего, никакого организационно оформленного слияния находящихся в стадии формирования церковных православных кругов» .
Таким образом, главным принципом и смыслом конфессиональной политики фашистов был принцип «разделяй и властвуй», «divide et impero». В пункте 2 приказа отмечается, что «расщепление на отдельные церковные группы…желательно. Равным образом не нужно препятствовать развитию сектантства на советско-русском пространстве» , т.е., поликонфессиональность использовалась оккупантами как фактор, который может развести население СССР по «религиозным квартирам», разобщить его.
Советское правительство, стремясь пропагандистски ответить на религиозно терпимую политику немецких властей в оккупированных территориях, одновременно хотело использовать религиозный ресурс для установления более тесных связей с союзниками. Англия и США, несмотря на светский характер государственности, были против антирелигиозной политики коммунистического режима, например, Черчилль и Рузвельт в беседе с Молотовым в июне 1942 г. ссылались на затруднительность сотрудничества с воинствующе атеистическим сталинским режимом . Таким образом, совокупность вышеперечисленных факторов способствовала переходу советских руководителей от конфронтации с конфессиями к более лояльной политике. Точкой отсчета в становлении новых отношений стала встреча И.В. Сталина с иерархами Русской Православной церкви в 1943 г. По итогам переговоров Православная церковь получила разрешение на формирование канонических органов управления и выборы патриарха. Позже центральные органы управления получили и другие конфессии: было образовано Духовное управление мусульман Средней Азии (1943 г.), Северного Кавказа и Дагестана (1944), Закавказья (1944), Совета евангельских христиан-баптистов (1945 г.). На Соборе в Улан-Удэ во второй половине 40-х гг. принимается «Положение о буддистском духовенстве (ламстве) в СССР» . В дальнейшем, после недолгой хрущевской «атаки на русскую православную церковь» , продолжилась либерализация государственно-конфессиональной политики. Она проявлялась, на наш взгляд, не только в упрощении порядка регистрации и расширении прав религиозных организаций, но и в том, что в работе советских органов становятся более приоритетными идеологические методы борьбы с религией, в отличие от репрессий и жесткого администрирования 20-30-х гг. Отсюда мы делаем вывод о признании властью провала антирелигиозной политики 20-50 гг. XX в. Советское государство перестало рассматривать религию как явление, которого не должно быть в социалистическом обществе и признало ее реальное наличие в СССР, наметилась тенденция превращения религиозных объединений пусть в неравноправных, но партнеров. Исследователь истории церкви В. Цыпин, отмечая прогрессивность «установления нового порядка», одновременно акцентирует внимание на оборотной стороне легализации деятельности религиозных организаций . Данный процесс сопровождался усилением соглашательских моментов в политике религиозных центров, что вызвало неприятие части верующих и уход их в религиозное подполье («инициативники», «иеговисты», «пятидесятники» и др.). Именно непримиримая оппозиционность, как мы считаем, способствовала появлению дифференцированного подхода государственных органов к различным религиозным организациям. Если в 20-30-е гг. отношение ко всем конфессиям было равно негативное, то со второй половины 40-х гг. одни религиозные объединения поддерживаются, с другими идет борьба. Особенно ярко неравноправность конфессий прослеживается в Инструкции Совета по делам религий 1961 г. Но, тем не менее, в целом, государственно-конфессиональная политика способствовала оживлению религиозной жизни и росту религиозных организаций. Новым для государственно-конфессиональных отношений в 40-80-е гг. становятся попытки советского руководства использовать легитимирующий ресурс религии, прежде всего, православной. Сразу после Второй мировой войны И.В. Сталин начинает связывать с Московской патриархией имперские планы утверждения первенства Русской православной церкви в православном мире, превращения ее в «Московский Ватикан» . Брежневское руководство СССР не строило подобных амбициозных планов, но использовало Русскую православную церковь в качестве механизма сдерживания напряженности и гонки вооружений. РПЦ стала активным членом многих международных организаций - Всемирного совета церкви (ВСЦ), Христианской мирной конференции (ХМК), Конференции европейских церквей (КЕЦ) . Третьей попыткой использовать религиозный ресурс стало празднование тысячелетие крещения Руси в 1988 г. Генеральная Ассамблея ЮНЕСКО призвала отметить «1000-летие введения христианства на Руси как крупнейшее событие в европейской и мировой истории и культуре». Генеральный секретарь КПСС М.С. Горбачев, проводивший политику перестройки в СССР, нуждался как в поддержке Запада, так и в поддержке советского народа, поэтому юбилей праздновался на государственном уровне, став заметным явлением в общественно-политической жизни страны.
Формирование поликонфессиональной структуры региона
Положение православных приходов в крае в начале 60-х гг. XX в. в документах Государственного архива Краснодарского края и Архивного отдела администрации г. Сочи отражено очень слабо, так как еще не были созданы комиссии содействия, отчеты которых являлись одним из основных источников по изучению религиозной ситуации в регионе.
Православные приходы в 60-е гг., как и в предыдущий период времени, постоянно находились под угрозой снятия с регистрации. Самый яркий пример тому – история с закрытием церкви в Лазаревском. В январе 1964 г. в п. Лазаревское состоялось собрание, на котором присутствовала только одна треть всех жителей и «большинством» голосов было принято решение обратиться в райисполком Совета депутатов трудящихся Лазаревского района с ходатайством о закрытии церкви. Секретарь райисполкома Хапий, учитывая просьбу трудящихся, а «также отрицательное влияние религии на воспитание детей и молодежи» просил Сочинский горисполком возбудить ходатайство перед вышестоящими органами о закрытии церкви .
Сочинский исполком принял решение от 22.01.1964 г. № 49 о поддержке ходатайства Лазаревского райисполкома (за подписью зам. председателя В. Воронкова и секретаря исполкома И. Ефремова) . Чтобы не вызвать «ненужных реагирований» , уполномоченный Совета по Краснодарскому краю И.Н. Позднеев предложил секретарю Лазаревского райисполкома Хапию подкрепить решение о закрытии церкви более основательными доводами, для чего сравнить два списка двадцатки в 1964 г. и в 1945 г. Дело в том, что договор об образовании религиозной общины подписывался представителями органов государственной власти и членами двадцатки. В результате смерти или выбытии учредителей появлялся формальный повод снять общину с регистрации, так как договор с вновь вступившими гражданами не заключался.
В заключении И.Н. Позднеева, представленном им в Совет по делам РПЦ, говорилось, что в п. Лазаревское «двадцатка распалась, многие верующие перестали посещать церковь, и динамика обрядности свидетельствует об этом» . Однако данные таблицы 12 показывают, что при незначительном уменьшении обрядов, доходы церкви даже возросли .
Кроме того, хотя десять человек из двадцатки умерло, один выехал , новый список верующих насчитывал тридцать человек, таким образом, религиозная община в поселке не распалась, как утверждали местные органы власти. Таким же необоснованным выглядит аргумент уполномоченного о наличии недалеко от поселка церкви в Сочи. Мы уже упоминали о тех трудностях, которые испытывали пожилые люди, чтобы добраться до храма в центре Сочи . В результате церковь в Лазаревском была закрыта 21 августа 1962 г.
Лазаревская религиозная община всегда отличалась активностью, и не смирилась с закрытием церкви. В августе 1964 г. лазаревцы отправили письмо Председателю Верховного Совета А.И. Микояну, где трогательно рассказали, как в 1905 г. строили церковь на собранные деньги, как она им помогала пережить тяжелые годы войны и потерю близких . В 1964 г. три письма, в которых верующие отстаивали свое право на свободу совести и ссылались на Конституцию СССР, были направлены председателю Совета по делам РПЦ . На запрос В.А. Куроедова от 18.11.1964 г. председатель крайисполкома Тетерко отметил, что все заявления инспирированы бывшим церковным старостой К. Токарем, который предварительно имел беседу с митрополитом Виктором. Проверкой якобы было установлено, что большинство верующих от религии отошли . Но Совет по делам РПЦ встал на сторону верующих, и в выписке из протокола заседания № 13 от 8.12.1964 г. констатировал, что местными органами власти было «допущено грубое администрирование, церковь закрыта незаконно» . Церковь Рождества Богородица в п. Лазаревское была вновь открыта для верующих.
В начале 60-х гг. на местах начинает осознаваться необходимость создания органов, взаимодействующих с религиозными общинами. В 1963 г. в исполкоме Хостинского Совета депутатов было принято решение создать комиссию по атеистической работе под председательством директора школы-интерната №1 Т.В. Григорьевой. В 1964 г. в Сочи «в целях борьбы с религиозным дурманом, предохранения детей от пагубного влияния религии» был создан клуб атеистов . Однако атеистическая работа в 60-х гг. отличалась слабостью и бессистемностью, о чем неоднократно сообщали докладчики на заседаниях гор(рай)исполкомов .
В 70-80-х гг. XX в. позиции Русской православной церкви в Краснодарском крае становятся более прочными. Численность клира в епархии начинает медленно возрастать . Одновременно с количественными изменениями, меняется его и качественный состав - православное духовенство епархии становится более молодым (68% священников и дьяконов - в возрасте до 50 лет), повышается его образовательный уровень (77% служителей церкви имеют религиозное образование) . В отчетном докладе Краснодарской епархии за 1987 г. отмечалось, что большинство служителей культа занимает лояльные позиции по отношению к государству и «поддерживают внешнюю и внутреннюю политику советской власти» .
Динамика развития конфессиональной структуры региона
Другой примечательной чертой Черноморского региона была моноконфессиональность – на побережье действовали только приходы Русской Православной церкви, тогда как на остальной территории Краснодарского края уже в 1946 г. было не менее 15 конфессий. Становление поликонфессиональной структуры Черноморского побережья Кавказа произошло лишь во второй половине 70-х гг., когда появились группы Евангельских христиан-баптистов и Адвентистов седьмого дня.
Соглашательская политика членов руководящих органов протестантских конфессий, нежелание части верующих находиться под пристальным вниманием государства вызвали расколы в рядах Евангельских христиан-баптистов и адвентистов. На Черноморском побережье часть баптистов вышла из Всесоюзного совета евангельских христиан-баптистов и вступила в оппозиционный Советской власти Союз церквей евангельских христиан-баптистов» (СЦЕХБ). Наряду с официально разрешенными группами адвентистов в регионе действовали и адвентисты-реформисты «мацановского направления», которые поддерживали запрещенный Южнорусский полевой союз АСД (ЮРПС). Государственные органы не регистрировали данные религиозные объединения, а их вероучения объявлялись «изуверскими».
Общей чертой религиозного ландшафта как Краснодарского края в целом, так и Черноморского побережья, являлось несомненное доминирование Русской Православной церкви, хотя протестантские организации смогли ослабить позиции РПЦ вследствие своей активности, напористости, использования разнообразных форм и методов пропаганды, психологической и материальной поддержки социально незащищенным слоям населения. В целом, характеризуя состояние религиозности населения Черноморском побережье Кавказа в 40-80-х гг. XX в., можно отметить жизнеспособность православных традиций, наряду с ростом авторитета протестантских духовных ценностей и увеличение показателей религиозной обрядности при низком уровне воцерковленности.
Православные приходы Черноморья входили в Екатеринодарскую и Кубанскую епархию. В 1944 г. в г. Сочи была зарегистрирована одна из первых религиозных общин на побережье и открыт для верующих Михайло-Архангельский собор. В 1946 г. начала функционировать церковь Рождества Богородицы в п. Лазаревском, но местные органы власти вплоть до конца 80-х гг. XX в. стремились воспрепятствовать регистрации религиозных организаций и передачи им бывших церковных зданий. На протяжении 40-80-х гг. XX в. сохранялся контроль государства над деятельностью Русской Православной церкви. Священнослужители могли приступить к служению только после согласования их кандидатуры с уполномоченным по Краснодарскому краю. Мнение уполномоченного учитывалось и при направлении граждан на учебу в семинарию и при продвижении какого-либо священника на более высокий пост. Однако на протяжении данного периода представители Русской Православной церкви сохраняли лояльность по отношению к советской власти. Многие из священнослужителей православных приходов воевали на фронтах Великой Отечественной войны, например, Г.М. Павленко, В.С. Немухин, И.М. Кондратов, Г.С. Макушкин, другие также занимали патриотическую позицию, собирали посылки и денежные средства на нужды фронта. Уполномоченный Совета по делам Русской Православной церкви по Краснодарскому краю Н.М. Литвинов представил шесть священников к вручению медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». Среди них – протоиерей, настоятель церкви в Сочи Михаил Иванович Миноранский. В 70-80-е гг. XX в. Русская Православная церковь являлась самой богатой религиозной организацией края, большинство доходов формировалось за счет пожертвований и платы за совершения религиозных обрядов. Но посещаемость церквей оставалась небольшой, религиозность верующих сводилась к несистематическому посещению церквей и выполнению некоторых религиозных обрядов. Данные религиозной обрядности по Краснодарскому краю свидетельствуют о снижении ее показателей по краю в целом, но на Черноморском побережье Кавказа в 80-е гг. число обрядов нестабильно, но возрастает. Необходимо отметить, что данные религиозной обрядности, предоставляемые комиссиями содействия, занижались местными органами власти, чтобы «не портить картину» религиозной ситуации в регионе. 7. Среди религиозных организаций Краснодарского края во второй половине XX в. активностью и многочисленностью выделялись общины Евангельских христиан-баптистов, Адвентистов седьмого дня, Христиан веры евангельской и Свидетелей Иеговы, но существовали также приходы лютеранской церкви, ИПЦ, имяславцы, и др. На Черноморском побережье с 70-х до конца 80-х гг. XX в. действовали только группы Евангельских христиан-баптистов и Адвентистов седьмого дня.
Самой многочисленной и быстрорастущей неправославной конфессией были Евангельские христиане-баптисты, общины которых составляли 71% от общего числа официально действующих на территории Краснодарского края религиозных организаций, исключая приходы РПЦ. На Черноморском побережье первые общины появились в середине 50-х гг. XX в. В г. Сочи община Евангельских христиан-баптистов появилась в 1956 г., ее руководителем был Павел Георгиевич Лыков. Сочинская община с момента возникновения не поддерживала ВСЕХБ и ушла в раскол. Раскол произошел и в других общинах ЕХБ, находящихся на территории Краснодарского края, которые вошли в нелегальный Союз церквей евангельских христиан-баптистов» (СЦЕХБ). Причинами раскола движения Евангельских Христиан баптистов необходимо назвать соглашательскую политику руководителей ВСЕХБ; внутренние противоречия между евангельскими христианами и баптистами; желание избежать контроля со стороны государства. Рост незарегистрированных общин ЕХБ в Краснодарском крае удалось приостановить лишь в 60-х гг. XX в. Евангельские христиане-баптисты не интересовались событиями внутренней и внешней политики СССР, в проповедях поднимались, прежде всего, темы, связанные с трактовкой библейских текстов, морально-нравственные наставления. Другой протестантской конфессией, которая активно действовала в Краснодарском крае, были Адвентисты Седьмого дня. Воссоздание централизованной адвентистской организации в СССР (ВСАСД) в 1942 г. способствовало росту адвентистских общин и активизации их деятельности. Однако отдельные лидеры Союза Адвентистов во главе с П.А. Мацановым оппозиционно относились к советской власти, вышли из ВСАСД и создали нелегальный Южнорусский полевой союз АСД. Адвентистские общины на Черноморском побережье Кавказа придерживались как ортодоксального адвентизма, так и реформистского, «мацановского». Одна из первых адвентистских религиозных организаций в данном регионе была зарегистрирована в г. Сочи 09.07.1976 г. Община «мацановского» толка во главе с Н.А. Мойсеем не могла добиться регистрации, хотя обращалась в соответствующие органы неоднократно (в 1969, в 1971, 1974, 1976 гг.). В 1980 г. лидеры адвентистских групп Н.А. Мойсей и А.И. Бондаренко смогли договориться о слиянии своих групп в одну организацию.