Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Историография, источники и теоретико-методологические основы исследования 18
1.1. Историография проблемы 18
1.2. Источники исследования 50
1.3. Теоретико-методологические основы исследования 73
Глава 2. Генезис знаний о религии в новом образовательном пространстве: 1985–1991 годы 104
2.1. Государство, школа и общество как субъекты нового образовательного пространства в период реформы школы 104
2.2. Изменение государственно-церковных отношений и новое образовательное пространство 130
2.3. Начало использования знаний о религии в школе в условиях идеологической неопределенности 154
Глава 3. Эволюция государственной политики в сфере образования в отношении использования знаний о религии и практика реализации: 1992–2002 годы 173
3.1. Поиск путей развития образовательного пространства в период кризиса системы образования и религиозного плюрализма: 1992–1994 годы 173
3.2. Культурно-историческое наследие региона как средство преодоления кризиса и условие развития образовательного пространства с православным компонентом: 1995–1998 годы 209
3.3. Исторический опыт становления учебного курса «Основы православной культуры» (на примере Курской области) 249
3.4. Духовно-нравственное воспитание как одно из направлений государ ственной политики в сфере образования: 1999–2002 годы 267
Глава 4. Приоритеты государственной политики в сфере образова ния и опыт регионов по использованию знаний о религии в услови ях модернизации и глобализации: 2003–2012 годы 300
4.1. Расширение практики изучения традиционной религиозной культуры: 2003 – ноябрь 2007 года 300
4.2. Создание региональной системы духовно-нравственного воспитания на аксиологических категориях православной культуры (на примере Белгородской и Смоленской областей) 330
4.3. Реализация новых федеральных требований к изучению религии в образовательном пространстве регионов (декабрь 2007 – 2012 годы) 356
Заключение 391
Список источников и литературы
- Источники исследования
- Изменение государственно-церковных отношений и новое образовательное пространство
- Культурно-историческое наследие региона как средство преодоления кризиса и условие развития образовательного пространства с православным компонентом: 1995–1998 годы
- Создание региональной системы духовно-нравственного воспитания на аксиологических категориях православной культуры (на примере Белгородской и Смоленской областей)
Введение к работе
Актуальность осмысления проблемы связана также с расширением научных подходов к пониманию образовательного пространства как научной категории. Важно изучение истории формирования нового образовательного
пространства в период кардинальных социально-политических, экономических, идеологических и культурных преобразований с учетом не только структурно-содержательной специфики, но и с позиций накопленного опыта реализации государственной политики, выявления исторических взаимосвязей субъектов и роли региональных инициатив.
Реконструкция исторического опыта государственной политики в сфере образования в отношении использования знаний о религии приобретает особую актуальность в связи с распространением в современном мире экстремизма под религиозными лозунгами. Анализ формирования законодательной базы, регламентирующей сотрудничество учреждений образования и религиозных организаций, исследование накопленного на местах опыта взаимодействия школы и Русской православной церкви, изучение истории внедрения в российское образование деструктивных религиозных сект необходимы для выявления положительных и отрицательных сторон сотрудничества школы и религиозных организаций с целью использования позитивных примеров и ограждения молодежи от религиозных заблуждений.
Совокупность перечисленных факторов позволяет представить исследуемую в диссертации проблему в качестве актуальной и значимой, однако в исторической науке отсутствуют как теоретические работы по изучению государственной политики в сфере образования периода смены цивилиза-ционной парадигмы в отношении использования знаний о религии, так и обобщающие исследования региональной практики.
Объект исследования: государственная политика в сфере общего образования по использованию знаний о религии в образовательном пространстве провинциальных областей центра России в 1985–2012 гг. Образовательное пространство рассматривается как историческая категория, его формирование обусловлено взаимовлиянием субъектов (государства, школы, общества, провинциальной учительской интеллигенции, региональных органов исполнительной и законодательной власти и органов местного самоуправления, региональных и муниципальных органов управления образованием, Русской православной церкви) по реализации образовательных программ общего образования на конкретной территории в трудный период перехода от советских государственно-политических отношений к новой российской государственности.
Предмет исследования: деятельность федеральных и региональных органов исполнительной и законодательной власти, местного самоуправления, общеобразовательных учреждений, педагогической, родительской, научной общественности, общественных и религиозных организаций по использованию знаний о религии в образовательном пространстве провинциальных областей центра России в 1985–2012 гг.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1985 по 2012 г. Нижняя граница (1985 г.) связана с началом периода перестройки, приведшего к трансформации общественно-политического и
экономического устройства страны, изменению официальной идеологии. Новая государственная политика повлекла изменение государственно-церковных отношений и отказ от приоритета классовых пролетарских ценностей, способствовала кардинальной реформе школы и началу формирования нового образовательного пространства, детерминировав демократизацию и гуманизацию образования, его вариативность, быстрый и резкий переход от усиления атеистической работы в связи с приближавшимся юбилеем христианства до смягчения в конце 1980-х гг. идеологического контроля со стороны партийно-правительственных структур. Верхняя граница (2012 г.) – время качественно нового этапа развития государственной политики в отношении использования знаний о религии в системе общего образования, когда во всех российских школах был введен комплексный учебный курс «Основы религиозных культур и светской этики». Исторический анализ в указанных хронологических рамках позволит рассмотреть эволюцию государственной политики в сфере образования от господства атеистической идеологии к признанию важности использования знаний о религии в воспитании подрастающего поколения, изучить опыт регионов.
Территориальные границы исследования охватывают области центра РСФСР (1985–1991 гг.) – Российской Федерации (1992–2012 гг.): Белгородскую, Брянскую, Владимирскую, Воронежскую, Ивановскую, Калужскую, Костромскую, Курскую, Липецкую, Орловскую, Рязанскую, Смоленскую, Тамбовскую, Тверскую, Тульскую и Ярославскую. Избранные для исторического анализа территории, имеющие высокую плотность населения (их площадь равна 3,8% территории России, здесь проживает почти 27% населения страны)1, характеризуются устойчивым экономическим и культурным развитием, а их жители составляют ядро российского культурного ареала. Здесь формировались культура и менталитет русского народа в эпоху Киевской Руси, Московского государства и Российской империи; в советский период указанные области располагали крупнейшим научным и культурно-просветительским потенциалом. Диссертант особое внимание уделил специфике российской провинции2 как хранительницы традиционных национальных ценностей, что ярко проявилось в избранных для анализа территориях, имеющих во многом сходное культурно-историческое развитие и похожие черты в общественно-политической и социально-экономической жизни, в стремлении к сохранению и изучению культурно-исторического наследия родного края. Важной особенностью исследуемых регионов является внутреннее единство
1 Социально-демографический портрет России: по итогам Всероссийской переписи населе
ния 2010 года [редкол.: М.А. Дианов и др.]. М., 2012. С. 93–94.
2 Внимание к специфике провинции обусловило исключение из числа рассматриваемых в
диссертации территорий, географически тесно связанных с исследуемыми областями центра
России, г. Москвы как столицы и Московской области как региона во многом неоднородного
(ближнее и дальнее Подмосковье).
образовательного пространства, формирование которого зависело от государственной политики в области образования и региональных потребностей, интересов и инициатив, регламентировалось федеральными и местными (областными, муниципальными) нормативными правовыми актами. Сочетание указанных факторов позволило изучить государственную политику в отношении использования знаний о религии в системе общего образования и проанализировать практику ее реализации в образовательном пространстве избранных для исторического анализа территорий.
Теоретико-методологические основы исследования включают общефилософские и специальные исторические методы, положения цивили-зационного подхода, достижения научной мысли в области истории, философии, педагогики, религиоведения, юриспруденции, культурологии, социологии. Автор опирался на теоретические обоснования изучения государственной политики в сфере образования и практики ее реализации, учитывал ключевые положения синергетики, в частности, нелинейности, при изучении формирования образовательного пространства регионов. Традиционная религиозная культура рассматривается как хранительница духовно-нравственных ценностей. Опора на ценностный подход расширила возможности научного осмысления вопросов сохранения и передачи культурно-исторического наследия страны и региона и формирования у молодежи аксиологических мировоззренческих основ.
Цель работы заключается в комплексном научном анализе государственной политики и региональной практики в отношении использования знаний о религии в образовательном пространстве центра России в 1985–2012 гг. с учетом специфики провинции.
Поставленная цель потребовала решения следующих задач:
– установить степень научной разработанности историографии проблемы, проанализировать источниковую базу, теоретико-методологические основы изучения практики реализации государственной политики в сфере образования в отношении использования знаний о религии;
– выделить исторические этапы и раскрыть эволюцию государственной политики в сфере образования по использованию знаний о религии с учетом особенностей региональных инициатив и расширения полномочий российских субъектов;
– выявить и определить роль субъектов образовательного пространства провинций центра России в становлении и развитии знаний о религии как средства воспитания подрастающего поколения и сохранения и изучения культурно-исторического наследия страны и региона;
– проанализировать факторы, детерминировавшие возникновение и развитие знаний о религии в новом образовательном пространстве городских и сельских поселений центра России;
– исследовать основные направления реализации государственной политики в сфере образования в отношении использования знаний о рели-
гии, рассмотрев целеполагание, формы и методы преподавания, нормативно-правовое, программно-методическое, кадровое обеспечение;
– выявить условия, детерминировавшие переход в образовательном пространстве регионов от религиозного плюрализма к изучению традиционной для исследуемых территорий православной культуры;
– определить особенности влияния расширения научного знания по истории Русской православной церкви, ее взаимоотношений с властью и обществом на образовательное пространство регионов.
Научная новизна исследования состоит во всестороннем историческом анализе проблемы появления и развития знаний о религии в образовательном пространстве провинций центра России в 1985–2012 гг. как обусловленного изменением государственной политики и развитием региональной практики сквозного процесса от усиления атеистического воспитания в связи с приближавшимся юбилеем христианства до введения на федеральном уровне учебного курса «Основы религиозных культур и светской этики». Комплексное изучение проблемы позволило сделать вывод, что не государство, а регионы инициировали обращение к религиозной тематике в школьной практике, что стало возможным вследствие создания в период перестройки и первые постсоветские годы политических условий для позитивного осмысления религиозных категорий, изменения государственной политики в области образования, разработки новой нормативно-правовой базы. В диссертации выявлены и охарактеризованы тенденции и противоречия реализации государственной политики в сфере образования по использованию знаний о религии, обосновано, что именно региональная практика, опережая государственную политику и научные изыскания, вырабатывала методологические подходы к изучению религии, определяла целеполагание, формы и методы работы. Аргументировано, что новое законодательство, разрешив на этапе перехода от СССР к России использование знаний о религии в школьной практике, не установило механизмы реализации, и в дальнейшем государство в ответ на деятельность и инициативы регионов посредством издания на федеральном уровне нормативных правовых актов вынуждено было регулировать и упорядочивать складывавшуюся на местах практику. Обосновано, что с 2009 г. государство выступало как главная определяющая сила в регламентации использования знаний о религии в школе; введение с 2012 г. во всех российских школах комплексного учебного курса «Основы религиозных культур и светской этики» представлено как институализа-ция использования знаний о религии в системе общего образования.
Новизна исследования заключается в определении исторических этапов (1985–1991, 1992–2002, 2003–2012 гг.) реализации государственной политики в сфере образования в отношении использования знаний о религии, в рамках которых проанализированы генезис, целеполагание, формы и методы, динамика преподавания, нормативно-правовое, программно-методическое, кадровое обеспечение. Показано произошедшее на первом
этапе (1985–1991) изменение государственной политики, детерминировавшее развитие инициативы в изучении религии; доказано, что истоки обращения советской школы к использованию знаний о религии обусловлены демократизацией и гуманизацией образования, переходом от классовых ценностей к общечеловеческим, начавшимся в период подготовки и празднования юбилея христианства религиозным возрождением и изменением государственно-церковных отношений. При этом обосновано, что в 1985–1991 гг. образовательная парадигма в отношении использования знаний о религии не претерпела существенных изменений, тогда как с позиций государственно-церковных отношений данный этап в связи с глубиной произошедших в отношении религии изменений не имеет внутреннего единства. Анализируя второй этап (1992–2002), автор раскрыл становление законодательной базы в сфере образования в отношении использования знаний о религии, выявил факторы, способствовавшие расширению социального образовательного запроса в изучении религии. На фактических примерах обосновано, что многие области (после законодательного закрепления в 1993 г. права на осуществление государственной власти на уровне субъектов Российской Федерации) региональными нормативными правовыми актами регулировали формирование образовательного пространства в соответствии с местными особенностями и потребностями, включавшими в том числе запрос на изучение традиционной религиозной культуры. Дана оценка произошедшего в первой половине 1990-х гг., в условиях кризиса системы образования и господства религиозного плюрализма, наполнения образовательного пространства разнообразными учебными курсами религиозной тематики. С привлечением широкого круга исторических источников доказано, что в середине 1990-х гг. изучение культурно-исторического наследия региона выступало в качестве средства преодоления методологического кризиса и важного условия формирования образовательного пространства с православным компонентом, на конкретных исторических примерах показан произошедший в провинциях центра России переход от религиозного плюрализма к изучению традиционной для регионов православной культуры. В работе проанализировано произошедшее на третьем этапе (2003–2012) расширение преподавания в провинциях центра России курсов по истории и культуре религий, выявлено и охарактеризовано развитие устойчивого приоритета изучения православной культуры; обосновано изменение государственной политики в отношении использования знаний о религии, выразившееся в строгой регламентации федеральными нормативными правовыми актами преподавания учебных курсов религиозной тематики.
Расширены методологические подходы к проведению исторического анализа реализации государственной политики в сфере образования в отношении использования знаний о религии: обоснована необходимость опоры на положения цивилизационного подхода, принципы ценностного и институционального подходов, ключевые положения синергетики, в
частности, нелинейности и синергетической парадигмы; доказана важность учета особой роли провинциальной учительской интеллигенции в определении мировоззренческих основ учебно-воспитательного процесса в кризисный период отечественной истории; аргументировано значительное влияние расширения и накопления научных знаний по истории Русской православной церкви, ее взаимоотношений с властью и обществом на формирование образовательного пространства в регионах и становление практики изучения православной культуры. Введены понятия, необходимые для изучения проблемы: идеологическая неопределенность, религиозный плюрализм в школьной практике, изменение мировоззрения провинциальной учительской интеллигенции, аксиологическая значимость изучения религии, региональное образовательное пространство с православным компонентом, субъекты нового образовательного пространства провинций центра России.
Новизна исследования заключается в использовании термина «новое образовательное пространство» как категории исторической науки при исследовании происходивших на рубеже ХХ–ХХI вв. в процессе реализации государственной политики в сфере образования изменений. Путем анализа разнородной источниковой базы с опорой на расширенную методологию выявлены субъекты нового образовательного пространства (государство, школа, общество, провинциальная учительская интеллигенция, региональные органы исполнительной и законодательной власти и местного самоуправления, региональные и муниципальные органы управления образованием, Русская православная церковь), обоснованы значение совместного участия субъектов и роль личностного фактора в становлении знаний о религии в образовательном пространстве исследуемых территорий.
В научный оборот введены новые исторические источники из фондов Государственного архива Российской Федерации и 11 государственных архивов субъектов Российской Федерации, раскрывающие историю государственной политики в сфере образования в отношении использования знаний о религии, генезис учебных курсов религиозной тематики, позволяющие определить сходные и отличительные черты в реализации государственной политики в образовательном пространстве областей центра России, изучить региональные, педагогические инициативы, выявить положительные результаты и допущенные ошибки.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Данное исследование расширяет методологические подходы к изучению государственной политики в сфере образования в отношении использования знаний о религии и практики ее реализации в образовательном пространстве провинциальных областей Центральной России. Полученные научные результаты формируют целостное представление об эволюции государственной политики в сфере образования по использованию знаний о религии в 1985–2012 гг., выявляя государственные и региональные приоритеты, ошибки, противоречия. Теоретически значим вывод автора о необходимости аксиологических
подходов к использованию знаний о религии в системе общего образования как средства духовно-нравственного воспитания, сохранения и изучения культурно-исторического наследия страны и региона. Полученные результаты и анализируемые в диссертации исторически достоверные примеры могут быть использованы при разработке форм и методов преподавания учебных курсов религиозной тематики, определении их целеполагания, организации духовно-нравственного воспитания подрастающего поколения, создании региональных программ развития образования, подготовке научных публикаций по истории России, разработке научно-методических рекомендаций.
Основные положения, выносимые на защиту:
– в истории государственной политики в сфере образования в отношении использования знаний о религии и практики ее реализации в образовательном пространстве провинций центра России выделяется три этапа (1985–1991; 1992–2002; 2003–2012), которые зависели от законодательной базы в сфере образования и в отношении религии, деятельности субъектов нового образовательного пространства, развития региональных инициатив;
– инициатива использования знаний о религии в системе общего образования, детерминированная изменением государственной политики, преодолев исторический путь от зарождения на последнем этапе перестройки идеи по использованию знаний о религии в учебно-воспитательной работе школ до формирования в середине первого десятилетия ХХI в. масштабной и разнообразной практики изучения традиционной религиозной культуры, в 2012 г. получила институциональное закрепление в качестве преподавания на федеральном уровне учебного курса «Основы религиозных культур и светской этики»;
– в конце 1980-х гг. в областях центра РСФСР началось формирование нового образовательного пространства, в котором вырабатывался первый опыт использования знаний о религии в учебно-воспитательной работе школ; деятельность его субъектов (государства, школы, общества, провинциальной учительской интеллигенции, региональных органов исполнительной и законодательной власти и местного самоуправления, региональных и муниципальных органов управления образованием, Русской православной церкви) способствовала становлению практики использования знаний о религии в системе общего образования;
– значительная роль в становлении знаний о религии в образовательном пространстве провинциальных областей центра России принадлежала учительской интеллигенции, которая в период экономического и методологического кризиса школьного преподавания в ходе самостоятельных мировоззренческих поисков обратилась к истории и культуре религий как нравственному императиву в организации учебно-воспитательной работы;
– культурно-историческое наследие регионов явилось важным условием формирования в провинциях центра России образовательного пространства с православным компонентом;
– на рубеже ХХ–ХХI вв. в образовательном пространстве провинций центра России произошел переход от религиозного плюрализма к изучению
истории и культуры православия как традиционной и самой массовой религии жителей исследуемых территорий;
– на становление практики преподавания православной культуры, организацию духовно-нравственного воспитания подрастающего поколения положительное влияние оказало сотрудничество органов образования с Русской православной церковью; региональная практика в вопросах взаимодействия школы и Церкви опережала государственную политику;
– прорыв научной мысли по вопросам истории Русской православной церкви, ее взаимоотношений с властью и обществом на рубеже 1990– 2000-х гг. оказал существенное влияние на преподавание курсов по истории и культуре религий, способствуя систематизации и научному изложению материала, удалению из содержания учебных курсов ошибок, введению новых результатов научных исследований в практику преподавания.
Апробация исследования. Основное содержание диссертации отражено более чем в 80 научных публикациях общим объемом 65,7 п.л. (авторский вклад – 50,3 п.л.), в том числе в 2 монографиях, 19 научных статьях в ведущих рецензируемых научных изданиях, включенных в перечень ВАК Ми-нобрнауки России. Проблемы, исследуемые в диссертации, были представлены для обсуждения на международных, всероссийских, региональных научно-практических конференциях (Москва – 2009, 2016 гг.; Белгород – 2006, 2008, 2016 гг.; Иваново – 2011, 2016 гг.; Киров – 2010 г.; Курск – 2004– 2016 гг.; Липецк – 2011, 2012 гг.; Орел – 2015 г.; Уфа – 2015 г.; Прага (Чешская Республика) – 2013 г.; Могилев (Республика Беларусь) – 2015 г.; Коста-най (Республика Казахстан) – 2016 г. и др.). Так, на ХХIV Международных Рождественских образовательных чтениях (Москва, январь 2016 г.) и проводимой в рамках их регионального этапа научно-практической конференции (Курск, ноябрь 2015 г.) обсуждались и получили одобрение подготовленные автором материалы об использовании в образовательном пространстве регионов сведений о новомучениках и исповедниках российских как средства обучения и воспитания, результата развития научной мысли в вопросах истории Русской православной церкви, ее взаимоотношений с властью и обществом. Результаты исследования нашли отражение в разработке для общеобразовательных учреждений Курской области регионального компонента курса «Основы православной культуры», создании учебных программ по основам православной культуры, подготовке учебных и учебно-методических пособий. Результаты исследования использовались в работе высшей школы, в частности, при разработке и преподавании учебных курсов «Православие в истории России и Курского края», «История», «Культура и история Курского края», при организации научной работы студентов.
Соответствие паспорту специальности. Выводы и основные положения диссертации соответствуют паспорту специальности 07.00.02 – отечественная история: п. 4 – История взаимоотношений власти и общества, государственных органов и общественных институтов России и ее регионов; п. 12 – История развития культуры, науки и образования России, ее регионов
и народов; п. 13 – История взаимоотношений государства и религиозных конфессий; п. 17 – Личность в российской истории, ее персоналии; п. 18 – Исторические изменения ментальностей народов и социальных групп российского общества; п. 25 – История государственной и общественной идеологии, общественных настроений и общественного мнения.
Структура исследования обусловлена его целью и задачами, избранной методологией, а также хронологическими и территориальными рамками. Диссертация состоит из введения, четырех глав, разделенных на параграфы, заключения, списка источников и литературы, приложений.
Источники исследования
В рамках первого периода (1985–1991) особое внимание диссертант уделил работам, с новых методологических позиций освещавшим проблемы государственной политики в области образования, вопросы развития общеобразовательной школы и изменения роли учителя3. Важно сделанное З.Г. Дайчем обоснование произошедшего в конце 1980-х годов признания учителя центральной фигурой учебно-воспитательного процесса, понимание значимости влияния личной позиции педагога и его мировоззрения на процесс обучения4. Революционный характер имели исследования об экспериментальном обучении, о деятельности педагогов-новаторов5, которые в своей работе вышли за советские идеологические рамки и начали строить обучение в гуманитарной плоскости вопреки привычному обучению и воспитанию на классовых ценностях. Новым явлением в историографии позднесоветских лет стала научная критика приоритета атеистического воспитания при формировании мировоззрения подрастающего поколения6. Как свидетельствует историографический анализ, на рубеже 1980–1990-х годов только предпринимались отдельные попытки изучения с исторических позиций опыта государственной политики в сфере образования: нехватка подобных исследований объясняется господством в советской историографии идеологически заданного курса на конструктивное развитие народного образования и отсутствием общественного и научного запроса на подобный исторический анализ. В целом обращение к исследованиям данного периода, раскрывавшим вопросы отечественного образования, способствовало выявлению факторов, детерминировавших возникновение знаний о религии в школьной практике.
Важным аспектом историографического анализа стали работы, в которых осмыслялось влияние религиозного возрождения на новое образовательное пространство, для чего потребовалось обращение к исследованиям, посвященным изменения государственно-церковных отношений и развития в обществе интереса к религии. Издания начала периода перестройки продолжали советские подходы в историографии, сохраняя направленность на формирование атеистического мировоззрения7. На рубеже 1980–1990-х годов появились работы, выходившие за рамки традиционной для советской идеологии оценки религии8. На новых теоретических подходах к трактовке фактов из истории Русской православной церкви были основаны работы О.Ю. Васильевой, М.И. Одинцова9, с новых методологических позиций отражено осмысление «религиозного вопроса» в сборнике «На пути к свободе совести», подготовленном под редакцией Д.Е. Фурмана и Марка (Смир-нова)10. Появились исследования, в которых звучали высказывания о пагубности отсутствия у большинства советских граждан знаний о религии и важности организации подготовки специалистов по истории религий для различных сфер жизни общества, в том числе и школьного образования11.
Существенное значение в историографии проблемы первого периода имели материалы, раскрывающие вопросы подготовки и празднования 1000-летия Крещения Руси12, которое хронологически совпало с формированием нового образовательного пространства. Анализируемые издания, непосредственно не рассматривавшие использование знаний о религии в школе, тем не менее содействовали выявлению факторов, повлекших изменение отношения к религии в советском обществе, способствовали осмыслению влияния религиозного возрождения на формирование нового образовательного пространства и развитие социального запроса в изучении религии.
Историографию религиозной проблематики позднесоветских лет можно охарактеризовать как время эклектики, когда параллельно с появлением работ, с новых идеологических позиций раскрывавших значение религии и роль Русской православной церкви в истории и культуре государства, продолжали развиваться подходы, трактовавшие религиозное возрождение в СССР как миф, публиковались материалы, направленные на формирование атеистического мировоззрения13; сохранялась тенденция отношения к верующим как «специфической составной части общества», предлагались пути развития «политической культуры верующего» с целью «постепенного его перехода на позиции материалистического миропонимания и формирования, затем уже на этой основе, научно-материалистического мировоззрения»14. Возросшая религиозность населения расценивалась как мистицизм, к которому приводят поиск смысла жизни, разочарование в существующих ценностях, недоверие к официально пропагандируемому мировоззрению, а обращение людей к религии объяснялось тем, что многие пришли в церковь из чувства протеста против официальной лжи15. Отмечалось «приукрашивание роли церкви в русской истории, превознесении ее исторических заслуг и "спасительной миссии"»16. Например, в революционной для советского читателя книге «50/50: Опыт словаря нового мышления», издававшейся под редакцией директора парижского
Изменение государственно-церковных отношений и новое образовательное пространство
В диссертации образование рассматривается как одна из сфер культуры, чему способствовало обращение к исследованиям В.А. Караковского (считающего, что «образование – это часть национальной культуры, а значит, оно должно быть культуросообразным», и предлагающего цели образования определять не исходя из экономики и политики, а из культуры)202, О.Н. Смолина (отмечающего, что «образование представляет собой, вне сомнения, одну из подсистем культуры (как культуры в целом, так и в более узком смысле слова – духовной культуры) и… является фундаментом культуры»)203, Л.А. Харисовой (определяющей образование как одну из функций культуры, «т.е. то, что передает культурное наследие от поколения к поколению, и не только транслирует информацию, но и создает культурные ценности, формирует личность носителя и продолжателя культуры»)204. Автор обращался к оформившемуся в рамках исторической науки утверждению, что «школа является базой национальной культуры, важнейшим фактором удовлетворения национальных и культурных потребностей любого народа… играет значительную роль в сохранении и передаче общественно-исторического опыта последующим поколениям»205.
Под государственной политикой в области образования понимается комплекс планируемых и предпринимаемых федеральными и региональными органами исполнительной и законодательной власти, местного самоуправления мероприятий в отношении системы образования, при этом учитывается, что важнейшим фактором, влияющим на ее формирование и реализацию, является воздействие происходящих в стране и мире социально-экономических, политических, информационных процессов. При изучении государственной политики в области образования особое внимание уделено условиям, способствовавшим или препятствовавшим использованию знаний о религии в учебно-воспитательной работе школ. В качестве синонимичного термину «государственная политика в области образования» используется понятие «государственная политика в сфере образования».
В контексте исследуемой проблемы существенную содержательную нагрузку имело использование термина «идеологическая неопределенность», что позволило оценить влияние на школу развившегося в позднесоветские годы мировоззренческого кризиса, который пришел на смену господствовавшей коммунистической идеологии, что сопровождалось отказом от приоритета классовых ценностей, разоблачительным по отношению к советской эпохе заполнением «белых пятен» истории, развитием неконтролируемой свободы религиозных организаций и пр. Изучение влияния развившейся в стране идеологической неопределенности на реализацию государственной политики в сфере образования в отношении использования знаний о религии в первой половине 1990-х годов позволило проанализировать, как разрушение привычных ценностей и методологический кризис школьного преподавания, отношение государства к образованию как «неприоритетной» отрасли привели к появлению в системе образования неконтролируемого разнообразия форм и методов работы, развитию религиозного плюрализма. Исследование методологических основ государственной политики в сфере образования второй половины 1990-х годов способствовало пониманию причин обращения в провинциях центра России к использованию местных культурно-исторических традиций в учебно-воспитательном процессе и степени влияния со циального образовательного запроса на формирование нового образовательного пространства; изучению генезиса духовно-нравственного воспитания в качестве важного направления государственной политики в сфере образования.
Во-вторых, изучены оформившиеся в науке и используемые при определении государственных подходов методологические основы организации духовно-нравственного воспитания подрастающего поколения. Автор изучил историю становления системы духовно-нравственного воспитания в постсоветский период, сравнив государственную политику в сфере образования в части воспитания и региональную практику, что позволило сделать вывод о том, что духовно-нравственное воспитание было инициировано «на местах» – в провинциях центра России в первой половине 1990-х годов. На государственном уровне значимость духовно-нравственного воспитания была закреплена значительно позже: первым документом федерального уровня, обозначившим важность подобной работы, стала Программа развития воспитания в системе образования России на 1999– 2001 годы206. В ХХI веке духовно-нравственное воспитание приобрело статус важного направления государственной политики в области образования, свидетельством чему является провозглашение в ст. 14 п. 2 Закона Российской Федерации «Об образовании» (редакция – декабрь 2007 года) формирования духовно-нравственной личности неотъемлемой частью результатов образования207, признание в 2012 году в Федеральном Законе «Об образовании в Российской Федерации» важности духовно-нравственного развития и духовно-нравственных ценностей в процессе образования208. Пониманию сущности современных подходов к реализации духовно-нравственного воспитания способствовало обращение к Концепции духовно-нравственного развития и воспитания личности гражданина России, которая является методологической основой федерального государственного образовательного стандарта общего образования, регламентируя духовно нравственное развитие личности и духовно-нравственное воспитание личности гражданина России
Культурно-историческое наследие региона как средство преодоления кризиса и условие развития образовательного пространства с православным компонентом: 1995–1998 годы
Следует отметить, что рост религиозности молодежи вызывал особые опасения как у центральной, так и у местной властей. В условиях, когда в СССР о соблюдении свободы совести говорилось как о большом достижении новой политики М.С. Горбачева, советская молодежь не имела возможности открыто выразить свои религиозные взгляды. Подобные противоречия приводили к тому, что молодежи стала «свойственна своеобразная "двойная" мораль, когда она вынуждены скрывать свои религиозные убеждения, чтобы не возникла проблема с трудоустройством, обучением или службой в армии»423. Исповедующих ту или иную религию лиц, призванных в ряды Советской армии, стремились направить в строительные части, несмотря на их квалификацию, уровень образования и профессионализма424. Обеспокоенность увеличением числа верующих среди молодежи была также связана и с опасениями ее объединения на религиозной почве в союзы, которые могли начать активную антиправительственную деятельность. Так, Совет по делам религий при Совете Министров СССР направил в ЦК КПСС в сентябре 1989 года справку «К вопросу «Церковь и молодежь» с пометкой «Для служебного пользования», в которой отмечалось: «Наиболее радикальная часть неформалов выдвигает требования о создании и признании государством христианских молодежных организаций по аналогу с западными странами, которые бы с христианских позиций рассматривали вопросы политики, экологии, миротворчества, нравственности, культуры и др. …серьезной остается проблема влияния на околоцерковную молодежь, которая предоставлена самой себе и с готовностью пополняет ряды неформальных движений и организаций»425.
Запрет на изучение религии повлек организацию подпольных школ и кружков, в которых преподавались основы религиозных знаний. В Совете по делам религий при Совете Министров СССР высказывали озабоченность тем, что руководителями этих катихизаторских пунктов часто выступают лица с экстремистскими наклонностями, занятия проходят бесконтрольно, нет ни учебников, ни программ, ни специально подготовленных людей, способных осуществлять обучение религии детей и молодежи, а в условиях «послабления», смягчения наказания за преступления, совершенные на религиозной почве, – инакомыслия, свободы совести, ослабления «преследований за веру», активизировались неформальные религиозные организации (например, «Русская православная церковь и перестройка», «Христианская солидарность» и др.), которые выпускали «самиздатовские» альманахи «Бюллетень христианской общественности», «Выбор», «Чаша» и др., рассчитанные на интеллигентную молодежь, изучающую историю церкви, догматику, мемуары религиозных деятелей 1920–1930-х годов426.
Приведенные примеры подтверждают стихийный характер реформ политики перестройки в отношении религии. Несмотря на масштабные празднования 1000-летия Крещения Руси, изменение государственно-церковных отношений, рост в обществе интереса к религии, на местах возникали сложности в решении «религиозного вопроса». Однако уровень преобразований в религиозной сфере (несмотря на противодействие со стороны местных властей возрождению религии и продолжающееся вплоть до 1990 года действие прежних документов в отношении религии) был велик, что позволяет говорить о значительной роли общественных сил в процессе религиозного возрождения. Появились новые для позднесоветско-го периода категории людей, интересовавшихся религией: «…к услугам церкви обращается значительная часть интеллигенции, а также отдельные коммунисты и комсомольцы»427. Так, в 1989 году именно интеллигенция была в числе социальных групп, наиболее активно интересовавшихся религией428. Изменился и облик верующего: в его образе проявлялись «черты активного рабочего на производстве», он имел «вид порядочного советского человека», который «по выходным дням идет в церковь», активно участвует в общественной жизни429.
Следует отметить, что в советском обществе имело место противоречивое отношение к возрождению религиозной жизни и изменению государственно-церковных отношений. Недовольство высказывали и те, кто мировоззренчески продолжал оставаться на атеистических позициях и считал изменение государственной политики в отношении религии слишком большой уступкой, и те, кто поддерживал возрождение в стране религиозной жизни и был уверен, что власть чинит препятствия возрождению религии. Например, гражданин Л.В. Лапченко в 1990 году направил в Верховный Совет СССР, Академию наук СССР, Прокуратуру СССР письма, в которых отмечал: «В настоящее время с 1985 года под руководством Генсекретаря ЦК КПСС Горбачева М.С. официально расширяют строительство и ремонт церквей, ведут учебу боговерующих, главарям боговерующих ордена вручают, ведут пропаганду в газетах, журналах и на радио-телеперадачах о религиозных предрассудках», и предложил «прекратить в СССР пропаганду через газеты, журналы, книги и радио-телепередач якобы существовании бога, духов, загробного мира и бессмертия души; закрыть церкви и другие в СССР и прекратить их строительства и их ремонт; закрыть все институты боговерующих в СССР и запретить учебы для молодых людей о якобы бессмертии души и про-чие...»430. Жаловались советские граждане на нападки на атеизм: «…на страницах печати СССР уже давно научный атеизм и атеист стали нарицательными явлениями и отождествляются с разрушителями морали, памятников старины и культуры… Уже три года развернута оголтелая пропаганда религиозной идеологии... В этом преуспевают писатели, журналисты, деятели искусства»431. Другая часть жителей, воодушевленная словами М.С. Горбачева о возможной деятельности Церкви в соответствии с конституционными принципами, напротив, отмечала, что возрождение религиозной жизни идет слишком медленно.
Создание региональной системы духовно-нравственного воспитания на аксиологических категориях православной культуры (на примере Белгородской и Смоленской областей)
Яркой иллюстрацией продолжавшейся экономической нестабильности в отрасли может служить ситуация в Тульской области, где в забастовках участвовало около четырех тысяч работников образования, на период забастовочных действий не обучалось более 15 тысяч учащихся; продолжительность акции составила пять дней. Основные требования бастующих носили экономический характер – погасить задолженность по заработной плате и всем видам пособий; лозунг пикетирующих: «Нищий учитель – позор для России». В Администрации Тульской области констатировали, что «что акции учителей… могут носить хронический характер и дестабилизировать общественно-политическую ситуацию региона»666. Учителя некоторых школ региона объявляли голодовки, подавали иски в суды по невыплатам667.
Предпринимаемые в 1995–1998 годах попытки государственной экономической поддержки системы образования в большинстве случаев оставались только в виде проектов и намерений. Так, в 1997 году на федеральном уровне была начата работа над новым документом – «Концепцией очередного этапа реформирования системы образования»668. От многочисленных документов, разработанных в 1990-е годы, его отличало не доминирование лозунгов, а предложение реальных путей решения финансово-экономических проблем, однако возникшие в ходе разработки Концепции противоречия решить не удалось669, система образования вновь осталась без реальных экономических рычагов, которые гарантировали бы перспективное развитие при помощи федеральных сил. В 1998 году депутаты Белгородской областной Думы констатировали: «Политика правительства Ельци на ведет к полному развалу самой лучшей в мире системы среднего образова-ния»670.
Негативно отражались на развитии системы образования деструктивные явления в социальной сфере. Отсутствие объединяющей россиян национальной идеи, попирание, в том числе и средствами массовой информации, нравственных норм, пропаганда насилия и культа материального благополучия «любой ценой» для многих провинциальных жителей, «вкусивших» худшие образцы западного образа жизни и массовой культуры, стали негативным примером построения будущего своего и своей семьи. Так, в 1996 году 27% молодых людей считали себя носителями новых ценностей; отвечая на вопрос, какие качества им присущи, российские граждане старше 14 и младше 30 лет выделили в первую очередь независимость суждений – 59,3%, самостоятельность поступков – 41,7% и веру в будущее – 40,2%, далее идут прагматизм – 38,7%, образованность – 19,1%, патриотизм – 10,3%, гражданственность – 7,4%, духовность – 6,4% и способность к самопожертвованию – 3,9%671. Все активнее проявлявшиеся в середине 1990-х годов в российском обществе деструктивные явления, такие как молодежная и подростковая преступность, детская наркомания и алкоголизм, бродяжничество, рост социального сиротства, требовали участия образовательных учреждений в воспитании подрастающего поколения.
Вторая половина 1990-х годов – время продолжения методологического кризиса школьного преподавания. В общественных и педагогических кругах осознавалась пагубность удаления идеологической основы из образования. С одной стороны, преодоление идейного догматизма советского периода позволило расширить творческую свободу школы, воспитывать человека с неидеологизированным мышлением, с другой – система образования не могла конструктивно функционировать без аксиологической основы. На федеральном уровне признавалась необходимость поиска идеологических ориентиров в области образования с опорой на национальные и общечеловеческие гуманистические традиции672.
Складывавшаяся в новой России кризисная ситуация в духовной сфере побудила наиболее активную и неравнодушную часть общественности к поиску «духовно-нравственного иммунитета», так как получавшая все большее распространение массовая культура влекла забвение традиционных отечественных ценностных ориентиров и нравственных норм, отрицание моральных устоев, негативно влияла на культурно-образовательный уровень граждан, а система образования в условиях методологического кризиса преподавания не могла предложить примеров для воспитания. В сложившихся условиях значительная часть жителей областей центра России, переживая изменение мировоззренческих ориентиров, развенчание идей нескольких поколений советских людей, выражала позитивное отношение к православным ценностям, которые доказали свою устойчивость в трудных условиях ограничения деятельности Русской православной церкви в советский период, видела обретение идеалов в православии, в возвращении к истокам. Так, историк Ю.В. Гераськин отмечал, что в регионах центра России все отчетливее звучала необходимость сохранения православного культурного наследия673. В обществе высказывалось мнение, что знание традиционной для регионов Центральной России православной культуры станет средством борьбы с негативным влиянием деструктивных сект на мировоззрение школьников.
В середине 1990-х годов с мест перед федеральной властью инициировалась необходимость разработки мировоззренческой основы образования, из регионов в столицу шли предложения вернуть идеологию в школьное преподавание. Так, в сентябре 1995 года губернатор Ярославской области А.И. Лисицын направил письмо Президенту Российской Федерации Б.Н. Ельцину с предложением в основу государственной идеологии положить «российский патриотизм без шовинизма и национализма», ввести в школьную методологию понятия патриотизма, идеологии, государственности, начать изучение в школах «уроков России», разработать систему патриотического, государственного воспитания молодежи674. В российской провинции предпринимались практические шаги по «возвращению» воспитания в школу.