Содержание к диссертации
Введение
1. Организационно-правовые основы реформ структуры и деятельности городской и уездной полиции Российской империи в 60-е гг. XIX – начале ХХ в . 34
1.1 Развитие института городской и уездной полиции в России в 1862 – 1917 гг. 34
1.2 Организационно-правовые основы деятельности городской и уездной полиции Российской империи в конце XIX – начале ХХ в. 85
2. Городская и уездная полиция Симбирской губернии в 1862 – 1917 гг.: реформы организации, структуры и личного состава 127
2.1 Формирование полицейских структур в городах и уездах Симбирской губернии 127
2.2 Реформирование кадрового состава городской и уездной полиции Симбирской губернии в 1862 – 1917 гг. 155
3. Деятельность городской и уездной полиции на территории Симбирской губернии в 1862 – 1917 гг.: внедрение реформ и их результативность 188
3.1 Деятельность полиции уездов и городов как института представительства власти в губернии 188
3.2 Борьба городской и уездной полиции Симбирской губернии с преступностью 221
Заключение 259
Список использованных источников и литературы 267
Приложение 298
- Развитие института городской и уездной полиции в России в 1862 – 1917 гг.
- Формирование полицейских структур в городах и уездах Симбирской губернии
- Реформирование кадрового состава городской и уездной полиции Симбирской губернии в 1862 – 1917 гг.
- Борьба городской и уездной полиции Симбирской губернии с преступностью
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена тем фактором, что история правоохранительных органов является отражением истории страны и её государственного механизма. В 2011 г. в Российской Федерации была осуществлена одна из самых крупных за последние 100 лет реформ органов внутренних дел. Среди других нововведений органам охраны правопорядка, общественного порядка и безопасности было возвращено исконное наименование – «полиция».
Полиция Российской Федерации продолжает модернизироваться вплоть до настоящего времени. Аналогами последней реформы по целям, сущности и направлениям были реформы отечественной полиции, которые дискретно реали-зовывались с 1862 до 1917 г. Данный институт занимал особое место и играл интегрирующую роль в государственном механизме Российской империи и его функционировании, что было обусловлено разветвленностью его структуры и крайне широкой компетенцией. В свою очередь в системе исполнительной полиции аналогичную роль осуществляли и аналогичное место занимали уездные и городские подразделения. Организация и деятельность последних регламентировались нормативными актами, отражающими особенности внутренней ситуации и внутренней политики Российской империи того или иного периода. На указанные аспекты накладывала отпечаток совокупность ряда постоянных и временных характеристик региона дислокации местных подразделений.
Идеология, господствовавшая в советское время, трактовала исполнительную полицию Российской империи как орган противодействия прогрессивному развитию страны, что обусловило наличие значительных лакун в изучении истории ее развития.
Объектом исследования являются органы исполнительной полиции в Симбирской губернии 1862 – 1917 гг., т. е. периода наиболее интенсивной, системной, масштабной эволюции анализируемого института.
Предметом исследования выступают эволюция организации, компетенции, материально-финансового обеспечения, кадрового состава органов уездной и городской полиции, ее функционирование в сфере профилактики и пресечения преступности и проступков, а также административная деятельность на территории Симбирской губернии в исследуемый хронологический период.
Выбор хронологических рамок диссертационного исследования обусловлен логикой развития органов исполнительной полиции Российской империи и охватывает период с декабря 1862 г. по март 1917 г. Нижняя граница определяется начавшейся реформой местных подразделений анализируемого государственного института, а верхняя обусловлена фактической ликвидацией их в Симбирской губернии и постановлением Временного правительства № 453 от 10 марта 1917 г.
Территориальные границы исследования охватывают Симбирскую губернию в ее административно-территориальных рамках в 1862 – 1917 гг. Выбор региона исследования обусловлен рядом факторов: социальной структурой населения, характерной для аграрного региона, его многонациональным и многоконфессиональным составом; сочетанием в экономике губернии типично аграрного характера хозяйства, промышленно-торговых центров и крупных транспортных узлов (Симбирск, Сызрань, Алатырь); относительно невысокими показателями количества и силы социальных конфликтов на анализируемой территории в исследуемый период. Перечисленное создавало типичные и специфические условия для развития и деятельности полицейских структур.
Степень научной изученности темы
Историографию заявленной проблемы можно разделить на три периода.
Первый – дореволюционный – период (с первой половины 60-х гг. ХIХ в. до 1917 г.) – характеризуется трудами, сочетавшими исследовательский и практический аспекты. Одной из первых работ в этот период явился труд Н. В. Варадинова, имеющий описательно-констатирующий характер. Автор выделил направления функционирования полиции накануне и в самом начале правления Александра II, подкрепляя их многочисленными статистическими данными и отдельными фактами (иногда по Поволжью, причем относящимися непосредственно к полиции). По его мнению, многочисленность, разрозненность аспектов и немалые объемы деятельности выступили предпосылками реформы полиции 1862 г.1 В исследованиях данного периода выделяется ряд аспектов: история организации и функционирования полиции и в целом МВД2; регламентация организации, компетенции и частично механизма ее реализации исполнительной полиции в анализируемый период3. Авторы обращали внимание на состояние, в том числе негативные аспекты организации, кадрового корпуса и др., а также деятельность полиции4; характеристику преступности и причины ее колебаний в анализируемый период5.
1 См.: Варадинов Н. В. История Министерства внутренних дел. СПб., 1862. Ч. 3, кн. 4.
2 См.: Адрианов С. А. Министерство Внутренних Дел : ист. очерк 1802 – 1902 гг. СПб., 1901;
Романовский Э. В. Государственные учреждения древней и новой России. М., 1911.
3 См.: Квачевский А. А. Об уголовном преследовании, дознании и предварительном след
ствии преступлений по судебным уставам. СПб., 1869; Гисси С. А., Соколовский Д. А. До
знание, его цели и способы производства. Руководство для чинов полиции, волостного и
сельского начальства. Казань, 1879; Тарасов И. Т. Полиция в эпоху реформ. М., 1885; Вы
соцкий И. П. С.-Петербургская столичная полиция и градоначальство : крат. ист. очерк.
[1703 – 1903]. СПб., 1903; Белявский H. H. Полицейское право. Юрьев, 1904.
4 См.: Лопухин A. A. Из итогов служебного опыта (настоящее и будущие российской полиции).
М., 1907; Юдин И. К. Исторический очерк образования и развития полицейских учреждений в
России. Приложение 5-е к законопроекту о преобразовании полиции в Империи. СПб., 1913;
Дерюжинский В. Ф. Полицейское право. СПб., 1917.
5 См.: Тарновский Е. Н. Движение преступности в Российской империи за 1899 – 1908 гг. //
Журн. М-ва юстиции. 1909. № 9. С. 179 – 183; Его же. Война и движение преступности в
1911 – 1916 гг. // Сб. ст. по пролетарской революции и праву. 1918. № 14. С. 118 – 129.
В рамках Симбирской губернии полицию в контексте других проблем изучал только П. Л. Мартынов, рассмотревший вопросы создания городской полиции, изменения численности полицейских в XIX в.6
Исследования данного периода имеют в основном учебно-практический и в меньшей степени научный характер, базируются на узкой источниковой базе (как правило, на нормативно-правовых актах), относительно широкой методологической базе и ограниченном круге методов исследования. В них выделяются некоторые этапы развития института, поверхностно описана организация, отдельные аспекты прохождения службы полицейскими, детально определена его компетенция, выявлены некоторые причины низкой эффективности функционирования. На ряд выводов наложили отпечаток отдельные аспекты официальной идеологии – полиция рассматривалась, как один из центральных институтов самодержавного государства, выражающего интересы всего населения, вся деятельность ее по защите самодержавной формы правления и основ общественного строя оценивалась как позитивная и законная.
Второй – советский – период исследования исполнительной полиции можно разделить на два этапа. На протяжении первого (с 1918 г. по 1950-е гг.) вышло в свет небольшое количество исследований по анализу организации и отдельных направлений ее деятельности в конце 10-х – 20-е гг. ХХ в.7 В основном это были работы научно-публицистического характера, созданные на базе узкого круга источников или общеизвестных стереотипов, в рамках методологии «вульгарной материалистической диалектики». Они дублировали существовавшие политические установки крайне негативного отношения к полиции как одному из важных охранительных институтов «кровавого» самодержавия, доказывая это бесчисленными примерами ее противодействия революционному движению. В частности, в 1939 г. была опубликована заметка о деятельности полиции в Симбирской губернии в начале ХХ в., автор которой сетовал, что симбирский полицмейстер В. А. Пифиев не дожил до возмездия за противодействие революции8.
Второй этап советского периода (с начала 1960-х гг. до начала 1990-х гг.) изучения института характеризовался возросшим интересом исследователей к истории органов и деятельности общей полиции. Был затронут более широкий круг аспектов, анализируемых историками и юристами в рамках марксистско-ленинской методологии, увеличилась источниковая база, разнообразными стали методы исследований, в результате уровень работ существенно вырос. В то же время продолжали оказывать сильное влияние идеологические установки, что
6 См.: Мартынов П. Л. Город Симбирск за 250 лет его существования : систематич. сб. ист.
сведений о г. Симбирске. Симбирск, 1898.
7 См.: Соколинский А. Красная Пресня перед царским судом. М. ; Л., 1925; Шуйский П. А.
Департамент полиции. 1880 – начало ХХ века. Харьков, 1930.
8 См.: Иванов М. Сторожевой волк // Пролетарский путь. 1939. 12 янв., № 12.
ограничивало тематику и искажало результаты исследований. Первоначально ее анализ осуществлялся в контексте работ, посвященных изучению государственных структур Российской империи9, либо затрагивался в ходе рассмотрения революционного движения как инструмент борьбы с ним10. В частности, многие идеи и выводы исследований П. А. Зайончковского имеют методологический характер, в ряде случаев им освещается методика исследований11. На протяжении 70 – 80-х гг. ХХ в. круг вопросов, изучение которых отразилось в открытых и служебных публикациях, стал постепенно расширяться (некоторые виды руководящих и местных подразделений, их организация, личный состав, отдельные направления, формы и методы деятельности)12. Последняя крупная работа, подготовленная на методологической и понятийной базе советской исторической науки, была посвящена процессу формирования и развития полицейских органов Российской империи13.
В целом, формирование, состояние и деятельность региональной полиции в советский период не выступали объектами специальных исследований, а только эпизодически изучались в контексте смежных проблем. Полиция и ее деятельность трактовалась как карательный орган, главным образом охраняющий государственный и общественный строй. Защита прав подданных в ее деятельности первоначально игнорировалась, а впоследствии не находила адекватного отражения на страницах исследований.
Третий – постсоветский – период (с начала 1990-х гг. по настоящее время) характеризуется плюрализмом методологий, разнообразием методов и методик исследований, снятием всех ограничений с источниковой базы, резким расширением изучаемых аспектов анализируемого института, использованием результатов зарубежных исследований, созданием междисциплинарных работ по проблеме. Появляются обобщающие труды по истории отечественной полиции, в частности МВД14, а также работы, посвященные комплексному изуче-
9 См.: Остроумов С. С. Преступность и ее причины в дореволюционной России. М., 1960.
10 См.: Очерки истории Ульяновской организации КПСС. 1964. Саратов, 1964. Ч. 1; Трофи
мов Ж. А. Демократический Симбирск молодого Ленина. Саратов, 1984.
11 См.: Зайончковский П. А. Кризис самодержавия на рубеже 1870 – 1880 гг. М., 1964; Его
же. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. М., 1978.
12 См.: Мулукаев P. C. Общеуголовная полиция в дореволюционной России. М., 1979; Шин-
джикашвилли Д. И. Сыскная полиция царской России в период империализма. Омск, 1973;
Хохлов А. Карательный аппарат царизма в борьбе с революцией 1905 – 1907 гг. : автореф.
дис. … канд. ист. наук. М., 1975; Борисов А. Б. Руководители карательных органов дорево
люционной России. М., 1979; Перегудова З. И. Несостоявшаяся реформа полиции 1906–1916
гг. (комиссия сенатора А. А. Макарова) // Государственные учреждения и общественные ор
ганизации СССР. М., 1991. С. 39–44.
13 См.: Сизиков М. И., Борисов A. B., Скрипилев А. Е. История полиции России (1718 –
1917 гг.). М., 1992.
14 См.: Полиция и милиция России (очерки истории). М., 1993; Органы и войска МВД России
(крат. ист. очерк). М., 1996.
нию подразделений полиции отдельных регионов, ее кадровой политике, взаимодействию с политической полицией и др.15 Состояние и деятельность полиции анализируются отдельными авторами в контексте отечественных реалий конца XIX – начала ХХ в. В частности, в работе Б. Н. Миронова ряд идей имеет методологическое значение: повышение эффективности деятельности полиции представляется необходимым фактором формирования в Российской империи буржуазного по социальной сущности правового государства16.
Увеличивается количество региональных исследований. Одним из первых полицию Симбирской губернии в 1860 – 1890-е гг. рассмотрел в своем диссертационном исследовании Ю. Б. Сысуев, исследовавший условия ее деятельности и изучивший отдельные аспекты ее противодействия преступности17. В работах других авторов изучаются отдельные аспекты конно-полицейской стражи, биографии служащих полиции в регионе, взаимодействие городских и уездных полицейских управлений с губернским правлениями, вопросы противодействия правонарушениям18.
Таким образом, историография анализируемой проблематики в рамках Российской империи обширна, исследования нередко носят междисциплинарный характер. Однако региональный аспект организации и деятельности исполнительной полиции в Симбирской губернии 1862 – 1917 гг. остается изученным фрагментарно, а отдельные аспекты (в частности, о начале ХХ в.) никогда не выступали предметом исследования.
15 См.: Нарбутов Р. В. Полиция Российской империи (1862 – 1917 гг.). Историко-правовой
аспект : дис. … канд. юрид. наук. М., 1992; Костылев А. Ю. Организационно-правовые ас
пекты работы с кадрами полиции и жандармерии Российской империи, 1880 – 1917 гг. :
дис. … канд. ист. наук. М., 2000; Перегудова З. И. Политический сыск России (1880 – 1917).
М., 2000; Рыжов Д. С. Борьба полиции России с профессиональной преступностью в 1866 –
1917 гг. : дис. … канд. ист. наук. М., 2000; Реент Ю. А. Общая и политическая полиция Рос
сии (1900 – 1917). Рязань, 2001; Ялтаев Д. А. Уездная полиция Казанской губернии в 1862 –
1917 гг.: По материалам чувашских уездов : дис. … канд. ист. наук. Чебоксары, 2004; Доро
хов В. Г. Политический сыск в Томской губернии: 1881 – февраль 1917 гг. : дис. … канд. ист.
наук. Кемерово, 2005; Гурьев В. И. Московская полиция в конце XIX – начале ХХ вв.: струк
тура, организация, состав : дис. … канд. ист. наук. М., 2012.
16 См.: Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII – начало ХХ в.) :
в 2 т. 3-е изд., испр. и доп. СПб., 2003. Т. 1.
17 См.: Сысуев Ю. Б. Полиция Симбирской губернии во второй половине XIX в. : дис. …
канд. ист. наук. Саранск, 2002.
18 См.: Кузнецов В. Н. Конно-полицейская стража в симбирской деревне (1905 – 1907 гг.) //
Постигая прошлое и настоящее. Саратов, 1993. Вып. 4. С. 53 – 56; Шабалкин А. Ю. Храни
тель порядка // Мономах. 2006. № 3 (46). С. 14 – 16; Соловьева Е. А. Симбирское губернское
правление и проблема качества работы уездных и городских полицейских управлений //
Власть. 2014. № 3. С. 139 – 141; Никитин А. А. Борьба правоохранительных органов с уго
ловной преступностью в Симбирской губернии во второй половине XIX – начале ХХ в. :
дис. … канд. ист. наук. Ульяновск, 2015.
Целью исследования является комплексное изучение эволюции организации и деятельности органов уездной и городской полиции Симбирской губернии в начале 60-х гг. ХIХ – начале ХХ в.
Для достижения данной цели нами были поставлены следующие исследовательские задачи:
– проанализировать основные аспекты развития структуры института исполнительной полиции Российской империи в 1862 – 1917 гг.;
– изучить направления организационно-правовых реформ функционирования исполнительной полиции в губерниях Российской империи в 60-х гг. XIX в.– начале ХХ в.;
– исследовать влияние реформ на развитие уездных и городских подразделений исполнительной полиции в аспектах структуры, компетенции, материально-финансового обеспечения, взаимодействия с подразделениями иных государственных органов, местного и сословного самоуправления в Симбирской губернии в 1862 – 1917 гг.;
– изучить тенденции развития и характеристики кадрового корпуса подразделений исполнительной полиции региона в анализируемый период;
– проанализировать функционирование уездной и городской полиции как института административной власти в Симбирской губернии в 60-х гг. XIX – начале ХХ в.;
– исследовать деятельность по противодействию правонарушениям на территории региона как функцию местных подразделений исполнительной полиции в 1862 – 1917 гг.
Источниковая база диссертационного исследования обусловлена объектом анализа, целями и задачами, а также сохранностью документов. В основу ее положены неопубликованные материалы, содержащиеся в 24 фондах Государственного архива Ульяновской области, в том числе Канцелярии симбирского губернатора (ф. 76), Симбирского губернского правления (ф. 88), городских и уездных полицейских управлений (ф. 243, 414, 686, 688, 792).
Другую часть источниковой базы работы составили опубликованные материалы. Их совокупность можно подразделить на несколько видов. К первому виду относятся нормативно-правовые акты – законы и подзаконные акты, отразившие все существенные изменения в организации и деятельности института. Первые опубликованы во II и III Полном Собрании Законов Российской империи и ряде изданий Свода Законов Российской империи. Важной разновидностью вторых являются ведомственные систематизации МВД и примыкающие к ним неофициальные систематизации по отдельным вопросам или предназначенные для
определенных должностных лиц19. Нормативно-правовые акты содержат информацию по широкому кругу основополагающих и актуальных аспектов темы, степень регламентации и конкретизации которых существенно различается. Высокий уровень объективности информации снижается за счет того, что итоги процесса их реализации не всегда соответствовали планам, а часть норм вообще оставалась не реализованной. Данный вид источников выступал исходным для исследования темы, особенно ее общероссийских аспектов.
Ко второму виду источников относятся делопроизводственные материалы, включающие две группы. Первую группу представляют документы общего делопроизводства, составляющие три подгруппы: 1) переписка уездных и губернских управлений исполнительной полиции с иными государственными органами и учреждениями, органами самоуправления и сословного управления; 2) источники внутреннего документооборота, в частности материалы, обеспечивающие документооборот внутри подразделений исполнительной полиции; 3) просительные документы, включающие разнообразную по содержанию и степени достоверности информацию.
Вторую группу составили документы специальных систем государственного делопроизводства, представленные материалами дознаний, решениями о наказаниях за административные правонарушения, приговорами судов и др. Эти источники максимально различаются по содержанию, полноте информации и уровню ее детализации. Сведения иногда имеют противоречивый характер, что обусловлено спецификой деятельности полиции. Уровень объективности информации, даже статистических данных, во многом зависит от принадлежности документа к конкретной группе и влияния ряда факторов: круга доступных автору сведений, условий создания, специфики личности автора. Указанная информация позволила исследовать конкретные направления, аспекты, характеристики процесса эволюции (в первую очередь реформирования), состояние и деятельность подразделений полиции в регионе и оценить их результаты.
Третьим видом опубликованных источников выступает учетная документация, к которой относятся формулярные списки классных чинов исполнительной полиции и иные аналогичные документы. Перечень информации определялся их формализованной структурой, содержание было лаконичным (что является его слабой стороной), а уровень объективности максимально высоким. Это ценный источник, положенный в основу анализа ряда аспектов (в том числе характеристик), связанных с личным составом служащих исполнительной полиции в Симбирской губернии.
19 См.: Справочная книжка для полицейских урядников. СПб., 1879; Арефа Н. И. Сборник действующих узаконений для руководства чинам столичной, городской, уездной и сельской полиции. СПб., 1894; Лебедев В. И. Справочный указатель для чинов полиции. М., 1903.
Четвертый вид использованных источников составили справочные издания. В подавляющей массе (памятные книжки и адрес-календари Симбирской губернии за 1862 – 1916 гг.) они имели официальный характер и содержали материалы, относящиеся к подразделениям и должностным лицам государственных органов (в частности, общей полиции), а также статистическую информацию различного содержания (административно-территориальное деление, уровень, структура преступности). Данная информация широко привлекалась для исследования условий функционирования, организации и результатов деятельности городских и уездных полицейских управлений.
К пятому виду источников относятся материалы периодической печати дореволюционного периода – немногочисленные статьи ведомственного журнала «Вестник полиции», а также публикации, связанные с деятельностью института, в официальном издании «Симбирские губернские ведомости».
Шестым видом являются немногочисленные источники личного происхождения – мемуары. Относительно низкая степень их достоверности заставила нас ограничить круг авторов бывшими государственными служащими, а время написания – революционными потрясениями 1917 г.20 Сведения, содержащиеся в них о взаимосвязях полиции с подразделениями иных органов и учреждений, ее функционировании иногда имеют уникальный характер, но проведение их критического анализа нередко крайне затруднено или невозможно, что обусловило их ограниченное использование.
Таким образом, основой диссертации выступают разнообразные виды источников, содержащие информацию по исследуемой проблеме, что позволило реализовать принципы репрезентативности и комплексности.
Методология и методы исследования
Методология диссертационного исследования базируется на сочетании теории диалектического материализма с присущим ему формационным подходом и теоретических положений концепции модернизации в контексте стадиально-исторической теории цивилизационного развития общества.
Автор придерживается следующих базовых принципов исследования: историзма, объективности, системности. Базовым методом стал историко-системный (структурно-функциональный) метод. Методы сравнительно-правового анализа были использованы при исследовании законодательной базы реформирования структуры и деятельности полиции. Значительный объем неопубликованных источников предопределил применение методов источниковедческого анализа и источниковедческой критики архивных документов. Статистический метод приме-
20 См.: Ознобишин Д. П. Симбирский пожар 1864 года. Симбирск, 1864; Яшвиль Л. В. Воспоминания о Симбирске (1905 – 1906 гг.). Киев, 1906; Кошко И. Ф. Воспоминания губернатора (1902 – 1916 гг.). Новгород, Самара, Пенза. Пг., 1916.
нялся в ходе обработки сведений о количественных показателях кадрового корпуса и основных направлениях работы полиции, а также взаимосвязанных с ними данных о социально-экономическом развитии губернии.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что:
– на уровне диссертационной работы в рамках региональной проблематики комплексно исследованы процессы развития (главным образом вследствие реформ) организации, структуры, компетенции, материально-финансового обеспечения, кадрового состава органов исполнительной полиции, взаимодействия с подразделениями иных ведомств, конкретизированы основные направления, формы, методы ее деятельности (как правоохранительного органа и органа административной власти) на территории Симбирской губернии в 60-х гг. XIX – начале ХХ в.;
– уточнены социальная сущность, организация и функционирование институтов (в частности, правоохранительных органов) Российского государства на уровне региона, диалектическая взаимосвязь эволюции исполнительной полиции и процессов, протекающих в российском обществе;
– конкретизированы понятия – правоохранительная функция, государственный механизм и механизм функционирования государства, полиция;
– в научный оборот введены значительное количество архивных источников фондов Государственного архива Ульяновской области, а также отдельные ранее опубликованные источники.
Специальность, которой соответствует диссертация. Содержание диссертации соответствует пунктам 4 «История взаимоотношений власти и общества, государственных органов и общественных институтов России и ее регионов», 15 «Исторический опыт российских реформ» Паспорта научной специальности 07.00.02 – Отечественная история (исторические науки).
Практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы для последующего анализа внутренней политики Российского государства, организации и деятельности исполнительной полиции; подготовки курсов лекций, сборников документов по истории правоохранительных органов; уточнения описей, исторических справок архивных фондов.
Положения, выносимые на защиту.
1. В исследуемый период государство непрерывно старалось усилить присутствие исполнительной полиции на местах, создавая новые виды подразделений, расширяя перечень должностей и увеличивая штаты полицейских органов, разнонаправленно изменяя компетенцию исполнительной полиции (в частности, делегируя ей административные функции в отношении населения), реализуя политику специализации подразделений анализируемого института.
-
В результате комплексной реформы 1862 г. и перманентно протекавших частных реформ и иных нововведений до 1917 г. уездная и городская полиция в Симбирской губернии претерпела значительные изменения в организации, месте ее в системе государственных, сословных органов и институтов самоуправления регионом и механизме управления им, продолжая занимать в них важное место и играть важную роль. Последнее определялось ее крайне широкой компетенцией, обусловливавшей необходимость взаимодействия анализируемого и иных институтов на уровне уездов и региона. Однако, несмотря на все нововведения, полицейские управления в губернии оставались крайне загруженными не свойственной им деятельностью, и этот процесс продолжал нарастать, что отражалось в ежегодно увеличивавшихся масштабах делопроизводства.
-
В анализируемый период органы исполнительной полиции в Симбирской губернии старались тщательно выполнять нормы новых законов и подзаконных актов Министерства внутренних дел в сфере кадровой политики, в частности связанные с ее реформированием. Однако, несмотря на это, они, особенно в годы Первой российской революции и Первой мировой войны, испытывали серьезные кадровые проблемы, а именно: количество младших чинов не соответствовало установленному нормативами критерию, уровень общего развития и еще более профессиональной подготовки служащих не всегда отвечал требованиям времени (что в определенной мере компенсировалось личными качествами чинов исполнительной полиции).
-
В анализируемый период уездная и городская полиция Симбирской губернии реализовывала широкие и емкие административные функции представительства государства перед населением региона. Несмотря на тенденцию, реализованную реформой начала 60-х гг. XIX в., к их сужению в части, не свойственной полицейским институтам (в так называемой сфере местного хозяйства), в дальнейшем количество их продолжало неуклонно возрастать, что нашло отражение в их компетенции, а объемы деятельности, связанные с ними, увеличились. Количество дел данной категории, находившихся на исполнении в полицейских управлениях губернии, значительно превышало количество аналогичных, связанных с борьбой с преступностью. Определенная часть их была направлена на профилактику правонарушений и даже содействовала раскрытию преступлений. Со временем фискальные интересы государства и нарастание негативных моментов в механизме управления регионом заставили руководство губернии превратить показатели реализации некоторых функций данной группы в одни из основных критериев оценки эффективности деятельности местных подразделений исполнительной полиции.
5. Реформирование местных подразделений исполнительной полиции в Симбирской губернии в 60-е гг. XIX – начале ХХ в. позволило им относительно эффективно противодействовать преступности по направлениям организации оперативно-розыскной деятельности и проведения дознаний, о чем свидетельствует высокий процент раскрываемости уголовных дел. Однако наличие многочисленных объективных причин и слабая работа по профилактике преступности в целом обусловливали рост количества совершенных уголовно-наказуемых деяний.
Степень достоверности результатов проведенного исследования обусловлена репрезентативностью и полнотой источниковой базы, уровнем историографического анализа, использованием комплекса разнообразных методов научного исследования.
Апробация результатов. Основные выводы, положения и промежуточные результаты диссертационного исследования представлены в 16 публикациях автора общим объемом 6,59 п. л., в том числе четырех – в изданиях, рекомендованных ВАК при Министерстве образования и науки Российской Федерации, а также в материалах одной международной (Чебоксары, 2013), двух всероссийских (Москва, 2013; Чебоксары, 2016) и одной межрегиональной (Саранск, 2017) конференций.
Структура диссертационного исследования. Диссертационная работа состоит из введения, трех глав, включающих шесть параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы, приложения.
Развитие института городской и уездной полиции в России в 1862 – 1917 гг.
Министерством внутренних дел, образованным среди первых восьми министерств в 1802 г., руководил министр, который до 1917 г. и возглавлял исполнительную (общую) полицию Российской империи1.
Объем полномочий министра внутренних дел и работы, связанной с их реализацией, был таким, что министр лично был не в состоянии заниматься частично кадровой политикой и финансированием, а также текущим управлением всеми многочисленными аспектами функционирования исполнительной полиции и взаимодействия Департамента полиции и иных подразделений министерства. Поэтому в штат министерства 25 июля 1882 г. именным императорским указом Сенату2 была введена должность товарища министра с уточнением в наименовании – заведующего полицией, которая была упразднена на основании ст. 3 именного императорского указа Сенату от 23 мая 1896 г.3 По причинам различного характера, в частности осложнения общественно-политической обстановки, изменения уровня и структуры преступности, возросшей потребности в координации функционирования Департамента полиции с иными подразделениями4, именным императорским указом Сенату от 20 апреля 1900 г. должность товарища министра внутренних дел была восстановлена « с правами командира Отдельного корпуса жандармов », о чем предписывалось Сенату «во исполнение сделать надлежащее распоряжение»5. Уточнение «заведующий полицией» снова появилось только в 1905 г., что подтверждается наименованием должности в период замещения ее К.Н. Рыдзевским.
Основным типом структурного подразделения министерства внутренних дел с момента его образования выступала экспедиция, к предметам ведения которой относилась полиция, пожарные команды и сбор сведений о различных происшествиях. В 1810 г. управление исполнительной полицией было передано из указанного министерства в ведение одноименного нового министерства6.
В составе министерства полиции был образован первый департамент, который занимался различными аспектами организации и деятельности исполнительной полиции, второй – хозяйственной полицией, третий – государственной и земской медициной. В 1819 г. после ликвидации указанного органа центрального управления подавляющая часть его компетенции и все подразделения были переданы в Министерство внутренних дел, в том числе Департамент полиции исполнительной7. С 1834 г. он состоял из канцелярии и трех отделений, а в 1836 г. – четырех, каждое из которых включало два стола. К ведению первого отделения, в частности, относилась внутренняя безопасность в губерниях, сношение с 36 губернской местной полицией, производство в чины и перемещение по службе; второго – вопросы переписки по делам судной и уголовной полиции, жалобы на местное полицейское начальство; третьего – взыскания всякого рода податей и недоимок, розыск пропавших людей8.
Императорским указом от 6 августа 1880 г. основная часть компетенции упраздненного III Отделения Собственного Его Императорского Величества Канцелярии, руководящего органа политической полиции Российской империи, была передана вновь образованному в составе Министерства внутренних дел Департаменту государственной полиции, который 15 ноября 1880 г. был объединен с Департаментом исполнительной полиции МВД9.
Данные новеллы логически завершили полицейскую реформу, начатую в 60-х гг. ХIХ в., преобразованиями местных подразделений органов исполнительной и политической полиции. Унификация руководства полицией и одноименным министерством в лице министра внутренних дел и тот факт, что руководитель рядового органа центрального управления впервые возглавил, а его подразделение руководило функционированием политической полиции, подтверждает тенденцию эволюции социальной сущности отечественного государства от феодального к буржуазному.
В этот период термином «государственная полиция» нередко обозначали в делопроизводственных документах политическую полицию, в связи с чем возникла необходимость изменить название нового департамента для приведения его в соответствие с реальным составом компетенции. Поэтому после объединения Департамента государственной полиции с Судебным отделом МВД 18 февраля 1883 г. он стал именоваться
Департаментом полиции10, что было оптимальным, так как включало оба вида полиции: политическую и исполнительную.
Под влиянием нарастания дифференциации общественных отношений, усложнения общественно-политической ситуации, эволюции социальной структуры общества в 80-х гг. ХIХ – начале ХХ вв. организация Департамента полиции претерпела существенные изменения. Особое влияние на развитие этого процесса оказало ухудшение криминогенной ситуации: рост уровня преступлений (в частности, увеличение самых многочисленных преступлений – краж и грабежей опережало рост населения страны вдвое, нанесение телесных повреждений различной степени тяжести – в семь раз, возросло количество государственных преступлений) и качественное изменение характеристик преступной среды (например, развития организованной преступности)11. Первоначально Департамент состоял из трех делопроизводств, к июлю 1905 г. их стало семь, а к 1917 г. – уже девять. В целом реформы в составе делопроизводства Департамента полиции и распределения между ними компетенции в 1880–1917 гг. носили перманентный характер. Даже проведенная в 1907 г. серьезная реформа его организации не остановили этого процесса12. Параллельно руководство министерства поступательно реализует планы на концентрацию однородного круга предметов ведения в одном делопроизводстве путем перераспределения между департаментами или расширения ее через дополнение новой, что в ряде случаев позволяло повысить оперативность разработки и принятия решений, их качество. Например, после ряда подготовительных мероприятий приказом от 12 марта 1908 г. (на базе элементов предметов ведения и полномочий ряда других делопроизводств) было образовано VIII делопроизводство по «уголовно-сыскной части», к компетенции которого относилось руководство уголовным розыском на территории Российской империи13. Фактически это было повторением реформы, произошедшей в сфере политического розыска с образованием в 1898 г. Особого отдела Департамента полиции. Таким образом, наблюдается специализация даже в руководстве оперативно-розыскной деятельностью в зависимости от специфики контингента и сферы преступного посягательства.
Кроме указанных объективных причин, иногда реформы (например, в июне 1905 г.) были обусловлены причинами исключительно субъективного характера, вследствие чего результаты их были неустойчивыми и вызывали массу негативных последствий14.
В период Первой русской революции (а впоследствии и Первой мировой войны) эффективность функционирования Департамента полиции резко снизилась, и, как выход из сложившийся ситуации, часть правящей элиты и руководства ведомства выдвигают различные планы, вплоть до выделения его из Министерства внутренних дел и образования снова самостоятельного министерства15.
Формирование полицейских структур в городах и уездах Симбирской губернии
В результате реализации «Временных правил об устройстве полиции в городах и уездах губерний, по общему учреждению управляемых» 1862 г. на территории Симбирской губернии организация исполнительной полиции имела единую структуру с чёткой субординацией. Официально начальником полиции Симбирской губернии являлся губернатор, что, во-первых, было обусловлено традицией, во-вторых, исторически российская полиция была наделена компетенцией в административной сфере, часть которой дублировалась в компетенции губернатора, в-третьих, губернатор и все служащие полиции являлись чиновниками одного ведомства – МВД. Свои полномочия по руководству полицией губернатор исполнял не формально, а, как вытекает из документов, в действительности руководил определенными направлениями организации и деятельности полиции через свою личную канцелярию.
Некоторые губернаторы пытались внести нововведения в работу полиции, облегчить её деятельность. Например, симбирский губернатор Н.П. Долгово-Сабуров в 1877 г. писал Министру внутренних дел о значительном разнообразии обязанностей полиции, которые часто создают только недоразумения и отвлекают полицию от её главной задачи – борьбы с преступностью1. Губернатору подчинялись все уездные полицейские исправники, стоявшие во главе уездных управлений полиции, и полицмейстеры, возглавлявшие городские уездные управления. В сферу ответственности губернатора входил подбор кадров руководителей полицейских подразделений и представление их на утверждение в Министерство внутренних дел. Процедура согласования занимала от нескольких недель до нескольких месяцев. В случае длительного рассмотрения кандидатуры в министерстве губернаторы производили утверждение начальствующего состава полиции – полицмейстеров и уездных полицейских исправников, не дожидаясь согласования, что вызывало крайне негативную реакцию со стороны руководства полиции Российской империи.
Причина этого заключалась в том, что проверка кандидатов на благонадёжность проводилась не только на местах, но и профильными отделами Министерства внутренних дел, которые располагали гораздо более обширной базой данных, чем региональные подразделения ведомств2. В большинстве случаев принятие решения губернаторов о назначении кандидата без соответствующего разрешения МВД заканчивалось письменными предупреждениями. Однако в 1913 г. получил выговор от министра внутренних дел за утверждение кандидата, благонадёжность которого не была подтверждена, симбирский губернатор А.С. Ключарев3.
Канцелярия Симбирского губернского правления выступала еще подразделением, которое занималось некоторыми вопросами обеспечения, кадровой политики и контроля по ряду аспектов деятельности уездных и городских полицейских управлений.
В ее ведение входили вопросы кадровой работы с руководителями подразделений губернской полиции, в том числе назначение пенсий, представление к наградам, получение дворянства по службе4. Другим направлением ее работы было опубликование различного рода законных и подзаконных актов, разъяснений к ним, информационных материалов имперского и губернского масштабов, в том числе и касавшихся деятельности полицейских органов. Канцелярия рассматривала дела о выдаче паспортов, о нахождении лиц под гласным надзором полиции, проводила ревизии подразделений полиции и др.5 К ее компетенции были также отнесены вопросы взаимодействия с полицией о размещении объявлений в газетах о розыске лиц, а также найденного, продаваемого за долги различного имущества, размножение материалов в типографии губернского правления6.
Анализ скорости взаимодействия полицейских управлений Симбирской губернии и Симбирского губернского правления, проведенный по инициативе губернатора, показал следующие. Сроки соблюдения переписки, предоставления отчетов полностью соблюдались, документы были оформлены соответствующим образом. Единственный недостаток, замеченный проверяющими, заключался в том, что предписания губернского правления в сроки исполнялись в уездных учреждениях полиции, а в городских управлениях полиции городов Симбирска и Сызрани – с большим запозданием7.
Наиболее тесно с полицией взаимодействовали 1 и 2 отделения Симбирского губернского правления по следующим аспектам. Первый стол первого отделения курировал материально-финансовое обеспечение полиции, ведал делами особой важности, в том числе уголовными, всеми фискальными вопросами, курировал строительство иноверческих храмов и др., поддерживая постоянную связь с полицейскими структурами8. Второй стол ведал расследованием должностных преступлений, рассматривал жалобы на неправомерное поведение чиновников, занимался преданием их суду, наложением служебных взысканий, осуществлял финансирование деятельности полицейских подразделений по поимке беглых преступников и дезертиров, рассматривал вопросы, касавшиеся прохождения службы нижних чинов полиции, в том числе утверждал распоряжения полицейского начальства о предании их суду9. Финансирование пожарных команд в городах губернии входило в ведение третьего стола второго отделения, а взыскание долгов по налогам и сборам – в ведение четвертого стола второго отделения10.
С Симбирским губернским правлением подразделения исполнительной полиции взаимодействовали также в сфере кредитования последней, которое осуществлялось через систему свободного кредита. Решение о его выдаче принимало губернское правление, визировал губернатор и утверждала Симбирская контрольная палата11. Во второй половине ХIХ в. запросы на выделение кредитов на деятельность органов полиции в своем большинстве касаются выделения сумм на содержание арестантов, приобретение им одежды, а также на погребение скончавшихся заключенных. При этом кредиты предоставлялись не самим полицейским учреждениям, а земским управам, в ведении которых находились места заключения. Например, в период с 1880 по 1886 гг. симбирский полицмейстер просил губернское правление выдать в общей сумме кредит в 440 рублей на приобретение одежды для арестантов. Самое минимальное количество средств на кредитование запрашивал в 1881 г. курмышский уездный исправник, который просил перечислять на счет курмышского земства кредит в размере от 10 до 15 рублей на содержание арестантов, а также на погребение скончавшихся в заключении лиц12.В целом, как отмечало Главное тюремное управление МВД, в Симбирской губернии на местах не производилось никакого планирования и детального расчета сумм на содержание арестантов, приобретение им одежды, обуви, оказание медицинской помощи. Следствием был сильный разброс запрашиваемых сумм (уездные земства в губернии запрашивали кредиты на данные нужды от 300 до 1500 рублей13), отсутствие системного кредитования, а в итоге – значительное усложнение практики кредитования тюремных учреждений14.
Реформирование кадрового состава городской и уездной полиции Симбирской губернии в 1862 – 1917 гг.
Формирование кадрового состава полиции Симбирской губернии в исследуемый нами период явилось следствием многочисленных изменений в институте исполнительной полиции Российской империи.
В состав чинов полиции Симбирской губернии входили согласно Табеля о рангах и штатных расписаний классные чины: полицмейстер и уездный полицейский исправник с аппаратами полицейских управлений, становые и участковые приставы, а также околоточные надзиратели. Околоточные надзиратели имели 14 класс по Табелю о рангах. Чины становых приставов Симбирской губернии колебались от коллежского регистратора до титулярного советника76. Оба полицмейстера – симбирский и сызранский – в исследуемый нами период носили чин статского советника77. Все другие полицейские должности в соответствии со штатными расписаниями классных чинов не имели.
Для срока назначения кандидатов на должности губернской полиции первостепенное значение имело принятие решения, подтверждающего «благонадёжность» кандидата. Сбор этих сведений проводили органы исполнительной и жандармской полиции, губернское правление, и в Симбирской губернии он занимал от нескольких дней до нескольких месяцев78. Например, в Карсунском уезде на февраль 1900 г. значились вакантными 5 должностей урядников. Кандидаты были приняты на должности только в августе того же года. Длительность срока определялась продолжительным периодом, когда уездное полицейское управление проводило сбор материалов для подтверждения благонадёжности кандидатов и соответствия их образовательного уровня должности урядника. В том же 1901 г. в Курмышском уезде процесс замещения двух вакантных должностей урядников продолжался, включая время утверждения их губернатором, менее 20 дней79.
До 1878 г. в сельской местности присутствовали (из расчета на уезд) всего 2 исполнительных полицейских чина – становых пристава. В 1878 г. в связи с учреждением института полицейских урядников ситуация улучшилась. Согласно данным, приведенным в таблице .2.1, плотность присутствия полиции в уездах увеличилась на 10 – 15 человек. Но, учитывая количество жителей, плотность присутствия полицейских чинов редко превышала показатель 1 полицейский на 10 000 жителей.
С 1903 г. в связи с образованием уездной полицейской стражи численность чинов исполнительной полиции в сельской местности существенно возросла.
Как показано на рисунке 2.5, количество штатных единиц полицейских урядников увеличивалось. Если через год после принятия законодательного акта об учреждении института урядников на территории Симбирской губернии таковых было 80 человек, то к 1917 г. их численность увеличилась почти на треть. На наш взгляд, такая тенденция была не только ответом руководителей уездных полицейских управлений на изменение количества населения и ухудшение криминогенной обстановке в уездах, но и желанием модернизировать структуру и деятельность исполнительной полиции на местах, улучшить качественный состав низовых чинов.
В Симбирской губернии рекомендации Министерства внутренних дел о принятии на должность урядников лиц, ранее проходивших службу в армии в нижних чинах, исполнялось почти неукоснительно. Как следует из таблицы 2.2, почти 83,3 % полицейских урядников составляли младшие армейские чины, находящиеся в запасе или в отставке. Среди них большуючасть представляли старшие и младшие унтер-офицеры, полковые писари, каптенармусы, фельдфебели. Встречались также и участники ратного ополчения, артиллеристы, фейерверкеры, военные ветеринарные и медицинские фельдшеры. 6,2 % от общего количества урядников были назначены из крестьян, 5,2 % – из мещан. Обязательным условием здесь было не только владение грамотой и чистота перед законом, но и знание законодательства в части, касающейся урядников, и личные качества, позволявшие руководить работой сотских и десятских. Еще 5,2 % приходилось на долю личных и потомственных почётных граждан. К этой же категории мы отнесли и сына священника, который исполнял обязанности полицейского урядника в Сызранском уезде82.Согласно положению «О полицейских урядниках» они должны были располагать лошадью для передвижения по вверенному участку84. Однако были сделаны исключения. Если участок, вверенный уряднику, был поплощади небольшим, то по усмотрению губернского руководства уряднику не полагалось иметь лошадь. В 1900 г. в Симбирской губернии из 108 урядников пешими являлись 10 (рисунок 2.6).Все они были прикреплены к крупнейшим фабрикам, располагавшимся вне уездных городов. Так, в Карсунском уезде один пеший урядник был прикреплен к суконной фабрике торгово-промышленного товарищества Тимербулата Акчурина в с. Гурьевка, второй – к суконной фабрике Протопоповав с. Румянцево. В Сенгилеевском уезде несли службу два пеших урядника – один на суконной мануфактуре купца Акчурина в с. Старое Тимошкино, второй – на суконной фабрике купца Шатрова в с. Измайлово. В Симбирском уезде три пеших урядника несли службу при фабрике купца Хусаинова в с. Екатериновка, при фабрике купца Арацкова в с. Ишеевка и на фабрике купца Степанова в с. Языково. Еще три пеших урядника в Сызранском уезде отвечали за вверенные им суконную фабрику купца Акчурина в с. Самайкино, Сызранский асфальтовый завод на ст. Батраки и крупнейший в губернии винокуренный завод в с. Ново-Спасское85.
Даже после реформы младших чинов исполнительной полиции 1903 г., как следует из рисунка 2.7, деление урядников по месту несения службы осталось прежним, в частности часть урядников конной полицейской стражи по-прежнему были прикреплены к крупнейшим фабрикам и заводам. В 1912 г. 95 % из них действовали на вверенных им уряднических участках, расположенных в сельской местности, и только 5 % состояли на службе при фабриках и заводах. Однако быстрое развитие промышленности в пореформенный период имело следствием увеличение количества рабочих не только в сельской местности, но и в уездных городах и в губернском центре. Если на территории фабрики и поселения рабочих, расположенных в сельской местности, для реализации функций института вполне было достаточно аппарата нижних чинов уездной полиции, то криминализация городов уже к середине 1880-х гг. была критической.С 1873 г. принципиально изменился порядок комплектования полицейских и пожарных команд. В связи с введением всеобщей воинской повинности (с 1874 г.) Военное министерство освобождалось от пополнения указанных подразделений личным составом. С этого времени данная обязанность возлагалась на органы городского самоуправления, которые по мере выбывания из команд нижних чинов (в отставку) должны были замещать освободившиеся должности вольнонаемными лицами. Естественно, что изменились и критерии – если до 1873 г. в основном это были лица, не способные к строевой службе, то с этого времени требования к кандидатам существенно изменились88.
В 1887 г. выходит постановление Министерства внутренних дел о формировании городских полицейских команд. После получения его в Симбирской губернии команды были сформированы через 3 месяца89. Постановлением предусматривалась норма от 400 до 500 жителей города, приходящихся на 1 городового. Однако фактически в губернии эта норма соблюдена была только в трёх городах – в губернском центре Симбирске, в Сызрани и Курмыше. А вот в Алатыре в среднем на одного городового приходилось более 700 человек, в Буинске – почти 670 (см. таблицу 2.3). Следует отметить, что эта реформа слабо отразилась на численности городских полицейских команд, а в некоторых случаях привела даже к небольшому ее снижению. Например, в 1831 г. в Симбирске в штат полицейского управление входили 3 пристава, 7 квартальных надзирателей и 51 городовой. С июня 1853 г. штат городской полицейской команды был увеличен до 72 человек, а с 1863 г. количество городской команды составило 87 человек. Однако с 1887 г. численность городской полицейской команды была сокращена до 79 человек (таблица 2.3).
Борьба городской и уездной полиции Симбирской губернии с преступностью
Противодействие преступности (по направлениям: профилактика, оперативно-розыскная деятельность и проведение дознаний) выступает основной функцией института исполнительной полиции как в исследуемый нами период, так и в настоящее время.
Позитивная динамика роста преступности в Симбирской губернии наметилась сразу после либеральных реформ 60-70-х гг. ХIХ в. Оценивая ее в Симбирской губернии, А. Никитин констатировал, что с 1867 г. по 1915 г. динамика преступности в Симбирской губернии была аналогичной общероссийской, продемонстрировав тенденцию роста на 70 %95.
Среди многочисленных причин, вызвавших данный процесс, необходимо остановить внимание на некоторых.
Во-первых, в результате реформ бывшие крепостные крестьяне, составлявшие почти 40 % населения губернии96, имевшие специфическую культуру, изменили свой социально-правовой статус, превратившись в «свободных сельских обывателей», и динамично стали втягиваться в рыночную экономику, что в конечном итоге постепенно приводило к разрушению основ традиционного общества, в частности его культуры. В совокупности с низким уровнем жизни населения это порождало динамичный рост преступности вообще и в частности имущественных преступлений, а также преступлений против частной собственности и личной неприкосновенности, жизни и здоровья97.
Во-вторых, реформы создали предпосылки для развития оппозиционно-революционных настроений (в частности, либерализация цензуры, судебная система на уровне передовых стран), которые усилились среди различных слоев населения в связи с разочарованием результатами нововведений и к середине 1860-х гг. доставляли симбирской полиции «немало хлопот из-за требуемого наблюдения за неблагонадёжными лицами»98. В силу малочисленности политической полиции исполнительной полиции приходилось брать на себя проведение обысков, изъятие запрещенной литературы99. В начале пореформенного периода это не входило в её компетенцию, но она обязана была оказывать содействие при проведении данных мероприятий в случае обращения жандармской полиции. Например, в 1876 г. начальник Симбирского ГЖУ фон Братке привлекал чинов исполнительной полиции г. Симбирска для проведения обысков среди учеников Симбирской классической гимназии на предмет выявления запрещенной литературы. Обыски почти не принесли результатов, в чем фон Братке в письме на имя Симбирского гражданского губернатора обвинил чины городской полиции, указывая на их неумелые действия100.
В-третьих, проведенные реформы создали предпосылки для интенсивного развития рыночной экономики, в частности промышленности, следствием чего явилось увеличение численности наёмных рабочих на предприятиях (недавно освобожденных крепостных). Радикально изменившийся образ жизни, высокая степень эксплуатации, тяжелые условия труда, низкая заработная плата вкупе с тяжёлыми условиями жизни вызывали постоянный психологический дискомфорт, озлобленность101 и оказались решающими факторами в росте криминализации рабочего населения. Как отмечалось в документах губернатора Симбирской губернии за 1870 г., увеличивающееся из года в год количество подённых и фабричных рабочих означает и рост количества преступных деяний, в особенности – против имущества и здоровья мирных горожан102.
Несмотря на динамично изменяющиеся условия функционирования, алгоритм действий полиции нередко продолжал сохраняться, в частности при производстве дознаний, а первоначально и при реализации оперативно-розыскной деятельности. Действовать полицейские могли как по собственной инициативе, самостоятельно, в рамках своих полномочий, так и по предписаниям начальства. Департамент полиции МВД регулярно рассылал в губернские подразделения полиции циркуляры с требованиями принять меры к розыску и задержанию перечисленных преступников. На такие циркуляры руководству полицейских управлений следовало отвечать письменно, указывая в содержании письма все произведенные оперативно розыскные мероприятия и их результат. Также распоряжения о производстве оперативно-розыскных мероприятий в отношении конкретных лиц либо группы лиц, входящих в состав запрещенных организаций, принимал и симбирский губернатор103. Если розыскные мероприятия приводили к установлению преступника, то чины полиции принимали меры, направленные на его задержание и арест. К расследованию преступлений при необходимости могли быть подключены и полицейские чины, действующие в соседних местностях. Например, в 1911 г. при задержании двух преступников, совершивших тяжкие преступления – разбойные нападения, грабежи и убийства, а также неоднократно совершавших побег из мест предварительного содержания, были задействованы полицейские стражники и урядники из нескольких участков. Учитывая опасность преступников, полицейский урядник Жуков попросил помощи у урядников и стражников соседних участков. Урядники производили наблюдение за преступниками вне территории своей ответственности, а местные служащие полиции оказывали им всяческую помощь и они вместе задержали нарушителей закона. За умелые действия урядник Жуков, а также все участвующие урядники и стражники были поощрены губернатором104.
Исполнительная полиция Симбирской губернии уже к началу ХХ в., осуществляя оперативно-розыскную деятельность, широко использовала методы внутреннего и наружного наблюдения.
Метод внутреннего наблюдения, по имеющимся данным, постепенно сформировался и стал все чаще использоваться полицейскими управлениями еще во второй половине ХIХ в., но официально его использование было регламентировано в начале ХХ в. Элементами его были полицейский чиновник, руководивший оперативно-розыскной деятельностью, и взаимодействующая с ним сеть секретных агентов, часть которых являлась активными фигурами преступного мира, другая часть контактировала с преступным миром или лицами, близкими к нему, и последняя часть – обыватели. Симбирское городское полицейское управление располагало разветвлённой сетью агентуры, в меньшей численности агенты имелись во всех уездных городах и в некоторых крупных населенных пунктах в сельской местности.
К началу ХХ в. агентура исполнительной полиции использовалась и для пресечения преступных деяний, входящих в сферу ответственности полиции политической. Наиболее надёжных представителей агентуры чины исполнительной полиции могли перемещать по вверенной им местности с целью выявления готовящихся политических акций, уточнения мест нахождения разыскиваемых преступников105