Адыго-русские торгово-экономические отношения в XIX веке Федосеева, Лариса Дмитриевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Торгово-экономические позиции России на Северо-Запад ном Кавказе 19

1. Северо-Западный Кавказ: сферы экономических интересов 19

2. Внешнеторговые связи адыгского и казачьего населения 36

Глава II. Развитие адыго-русских торгово-экономических отношений (конец XVIII - 60-е гг. XIX вв.) 57

1. Расширение торгового оборота 57

2. Место портов и военных укреплений в развитии торгово экономических связей 83

3. Влияние Кавказской войньг на торгово-экономические процессы 114

Глава III. Адыго-русские торгово-экономические связи (конец 60-х - 90-х гг. ХІХ в.) 137

1. Включение Северо-Западного Кавказа в экономическую структуру России 137

2. Формирование и роль торговых центров 158

Заключение 178

Список использованных источников и литературы

• Внешнеторговые связи адыгского и казачьего населения
• Место портов и военных укреплений в развитии торгово экономических связей
• Влияние Кавказской войньг на торгово-экономические процессы
• Формирование и роль торговых центров

Введение к работе

Актуальность исследования. История развития торгово-экономических отношений представляет весьма значимую сферу исторического знания: именно торговля объединяет народы, связывает их общими интересами, создает единое культурно-историческое пространство.

Торговля, как форма организации товарного обращения, является неотъемлемой составной частью социально-экономических процессов, служит важнейшим показателем эффективного развития народов, определяет необходимые условия для становления внутреннего рынка, вовлекает в товарно-денежные отношения широкие слои населення, выявляет новые сферы отношений между народами.

Изучение адыго-русских торгово-экономических отношений на Северо-Западном Кавказе позволяет исследовать сферы экономических контактов России с народами, вошедшими в XIX в. в ее политико-экономическую структуру, выявить как общие, так и специфические процессы.

Рассмотрение торговли между адыгским¹ и русским населением, дает возможность определить ее место в экономическом развитии России и Северо-Западного Кавказа, выяснить ее взаимосвязь с политикой государства, выделить общее и особенное в хозяйственном и торговом развитии, определить пути формирования субъекта торговли - предпринимателя и проследить зависимость развития торговли от его количественного и качественного состава.

Актуальность данного исследования определяется и наличием ряда дискуссионных вопросов по проблемам адыго-русских торгово-экономических отношений, для решения которых необходим комплексный, критический подход к анализу исторических фактов, что требует введения в научный оборот новых массивов данных и совершенствования приемов их обработки.

¹ К адыгам относятся родственные пароды - адыгейцы, черкесы, кабардинцы. Термины «адыг», «черкес», «горец», как это принято в литературе ХГХ в., рассматриваются в нашей работе синонимично. Под Черкесией понимается территория, на которой проживали адыги.

Степень изученности проблемы. Историографию проблемы можно условно разделить на три периода: дореволюционный (Х1Х-начало XX вв.), когда «вырисовываются» контуры данной проблемы, происходит ее становление; советской историографии (20-80-е гг. XX в.), основанный на марксистских методологических подходах, предопределивших достаточно устойчивый интерес к социально-экономической истории народов Северо-Западного Кавказа; современной историографии (90-е гг. XX в.), отмеченную стремлением к переосмыслению накопленного историографического опыта как на общероссийском, так и региональном уровне.

Историография избранной проблемы имеет достаточно развитую традицию и своими корнями уходит в XIX в., когда исследователи обратились к вопросам адыго-русских торговых отношений, предприняв попытку выявить начальный этап их

/Tir*r\»f чїтлґіп о тут* \ггтг%\пжттг> хтттгт ґ\ тг\тыг\т>т xv

отношениях с адыгами в IX-X вв., отправлявшими свои посольства в Киевскую Русь, важные, хотя и эпизодические, сообщения о торгово-экономических отношениях в последующие века.

Богатый разносторонний фактический материал, без которого невозможно воссоздание объективной картины адыго-русских экономических контактов, содержат труды российских и иностранных авторов, побывавших на Северо-Западном Кавказе - Л. Я. Люлье¹, К. Коха², К. Пейсонеля³, Н. Карлгофа⁴ и Тебу де Мариньи⁵. В их работах содержатся сведения о характере торговли купцов из Османской империи на Черноморском побережье Кавказа, об организации меновой торговли у адыгов, о мероприятиях российских властей, направленных против иностранной контрабанды и работорговли в этом регионе.

'Люлье Л. Я. О торговле с горскими племенами Кавказа на северо-восточном берегу Черного моря //Закавказский вестник. Тифлис, 1848. .№14.

² Кох К. Путешествия по России и в Кавказские земли. //Адыги, балкарцы и
карачаевцы в известиях европейских авторов ХПІ-ХГХ вв. Нальчик, 1974 (в
дальнейшем по тексту - АБКИЕА).

³ Пейсонель К. Трактат о торговле на Черном море //Адыги, балкарцы, карачаевцы в
известиях европейских авторов ХШ-ХГХ вв. Нальчик, 1974.

⁴ Карлгоф Н. Военно-статистическое обозрение Восточного берега Черного моря //
Военно-статистическое обозрение.Российской империи. СПб., 1853. Т.16. 4.10

³ Жак-Виктор Эдуард Тебу де Мариньи. Путешествия в Черкесию//Адыги, балкарцы, карачаевцы в известиях европейских авторов ХШ-ХГХ вв. Нальчик, 1974.

Более высоким требованиям историографии отвечают труды отечественных историков, опубликованные в XIX в. К таким работам можно отнести публикацию С. Броневского¹, содержащую ценные сведения об экономике, о морской и сухопутной торговле на Северо-Западном Кавказе, об ассортименте товаров, имевших хождение в регионе, о ценах на них, о фактах сближения народов в процессе развития взаимовыгодных торговых связей.

Торговые отношения становятся предметом специального исследования в работах известных историков Кубани В. С. Шамрая² и Ф. А. Щербины¹. Большое место в них отводится вопросам взаимосвязи и взаимовлияния Кубанского казачьего войска и горских народов, раскрытию экономической значимости Владикавказской железной дороги для развития Северо-Западного Кавказа.

В научный оборот стали вводится обширные статистические сведения. Благодаря усилиям А. С. Собриевского удалось обобщить статистические данные о промыслах, торговле, производительности и доходности промышленных предприятий, о значимости хлебного рынка⁴.

В плане разработки истории Кубанской области, Черноморской губернии, Кубанского казачьего войска⁵, все более заметным становится стремление «переместить» исследовательские акценты из сферы военных мероприятий России, направленных на ее закрепление на Северо-Западном

Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. М, 1823. Ч.1., 4.2.

² Шамрай В. С. Краткий очерк меновых (торговых) сношений по Черноморской
кордонной и береговой линии с закубанскими горскими народами. С 1792 по 1864
гг. //Кубанский сборник. Екатеринодар, 1902. Т.». С.351-522.

³ Щербина Ф. А. История Кубанского казачьего войска. Екатеринодар, 1913.
Т.2.; Его же. Майкопский подъездной путь //Кубанский сборник. Екатеринодар,
1894. Т.З. С.5-63.; Его же. Общий очерк экономических торгово-
промышленных условий района Владикавказской железной дороги. СПб.,
1892-1894. Т.1-2.

⁴ Собриевский А. С. 1896 г. в торговой жизни города Екатеринодара
(статистические сведения) //Кубанский сборник. Екатеринодар, 1898. Т.4. С. 1-13.;
Его же. Екатеринодарскии хлебный рынок и вывоз хлеба из Кубанской области //
Кубанский сборник. Екатеринодар, 1899. Т.5. С.1-28.; Его же. О производительности
и доходности промышленных предприятий в городе Екатеринодаре, с кратким
отчетом торговли 1895 г. //Кубанский сборник. Екатеринодар, 1898. Т.4. С.1-63.; Его
же. Статистические сведения о торговле и промыслах в Кубанской области по
данным Податных Присутствий //Кубанский сборник. Екатеринодар, 1898. Т.4. С.1-
28.; Его же. Торговое общество казаков в Черноморском (Кубанском) казачьем
войске/Жубанский сборник. Екатеринодар, 1898. Т.4. С.3-116.

^! Васильев Е. Черноморская береговая линия 1834-1855 гг. //Военный сборник. СПб. 1874. Т.98. №9.; Короленко П. П. Записки о черкесах (материалы по истории Кубанской области) //Кубанский сборник. Екатеринодар, 1908. Т.Н.- С.297-375; Его же. Материалы по истории Кубанского казачьего войска // Кубанский сборник. Екатеринодар, 1908. Т.13. С.1-102; Его же. Черноморцы. СПб., 1874.

Кавказе, в сферу экономических и торговых контактов. При этом характерно, что указанные авторы игнорируют колониальный характер политики царизма в этом регионе.

Важно отметить и то обстоятельство, что внимание некоторых исследователей сосредотачивалось на такой сложной проблеме, как экономическое соперничество России, Англии и Турции в данном районе. Деятельность английских и польских агентов, занимавшихся антирусской пропагандой среди горцев Северо-Западного Кавказа в 40-х гг. XIX в., посвящена статья известного кубанского историка Е. Д. Фелицина¹.

В плане общего замечания необходимо отметить, что научная ценность дореволюционных публикаций не столько в уровне осмысления данной проблемы, сколько в характере ее постановки, достаточно широком круге исследовательских вопросов, собирании и систематизации ценного фактического

IvIuTv^/ПиЛы.

Изменение методологической парадигмы

послереволюционной отечественной историографии выдвинуло социально-экономические проблемы в ряд базовых, определяющих сфер исторических исследований. Большим вкладом в разработку темы стала докторская диссертация М. В. Покровского², в которой автор, опираясь на обширный и разнообразный архивный материал глубоко охарактеризовал вопросы экономического и социального развития западных адыгов в конце XVIII - первой половине XIX вв.

В фундаментальной монографии Т. X. Кумыкова³ получили освещение вопросы развития сельского хозяйства, промышленности, торговли во всей сложности и многогранности.

¹ Фслицын Е. Д. Английские и польские агенты у западнокавказских горцев в 1834-
40-х гг. //Кубанские областные ведомости. 1889. №45.

² Покровский М. В. Очерки социально-экономической истории адыгейских
племен в конце XVIII - первой половине XIX вв.: Дис. ... докт. ист. наук.
Краснодар, 1956. Т. 1-3.

³ Кумыков Т. X. Вовлечение Северного Кавказа во всероссийский рынок. Нальчик,
1962.

В ней на разностороннем конкретном историческом материале раскрывается роль России в исторических судьбах народов Северного Кавказа, исследуется процесс вовлечения этого региона во всероссийский рынок. Ценность работы в том, что она является обобщающей по характеру и написана на основе обширных архивных документов и историографических источников.

По широте затрагиваемых вопросов и глубине их освещения особое место занимает содержательный труд С. А. Чекменева¹ посвященный изучению взаимосвязей Ставрополья и Кубани с Россией. В работе, основанной на большом количестве архивных материалов и опубликованных источников, особенно значимы главы, исследующие торговые связи Северного Кавказа с Россией в первой половине XIX в., где центральное место отводится торгово-экономическим взаимоотношениям этого региона с Россией, освещению экономической политики России на Северо-Западном Кавказе.

Процесс капитализации и вовлечения экономики, и особенно сельского хозяйства, во всероссийский рынок отражен в работах Е. С. Зевакнна², А. В. Фадеева³, П. А. Шацкого⁴. В них исследован процесс расслоения адыгского общества в пореформенный период, разложения сельской общины, формирования земледельческого капитализма на Северном Кавказе.

Большой вклад в изучение русско-горских экономических отношений внес известный кавказовед Б. М. Джимов⁵. В его работе содержится богатый фактический материал, дается широкая панорама социально-экономических взаимоотношений народов Северо-Западного Кавказа с Россией на фоне сложных политических процессов, происходивших в регионе в XIX в.

¹ Чекменев С. А. Социально-экономическое развитие Ставрополья и Кубани в конце
XVIII - первой половине XIX вв. Пятигорск, 1967.

² Зевакин Е. С. Разложение сельской общины. Расслоение адыгского аула после
реформ //Очерки истории Адыгеи. Майкоп, 1957. Т.1.

^J Фадеев А. В. Формирование земледельческого капитализма на Северном Кавказе в пореформенный период //Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1959. М., 1961.

' Шацкий П. А. Сельское хозяйство Предкавказья в 1861-1905 гг. (Историческое исследование) //Некоторые вопросы социально-экономического развития юго-восточной России. Ставрополь, 1970.

⁵ Джимов Б. М. Социально-экономическое и политическое положение адыгов в ХГХ в. Майкоп, 1986.

Существенные материалы по изучаемой проблеме вошли в работы М. А. Меретукова¹, В. Н. Ратушняка², посвященные развитию промышленности, промыслов, ремесел и торговли у адыгов и казачества в XIX в.

Специфика избранной для исследования проблемы в том, что она является составляющей не только социально-экономических отношений, но и отражает характер внешнеполитических контактов в период присоединения Северо-Западного Кавказа к России. Историографическое состояние данного вопроса было проанализировано в обобщающей статье В. А. Георгиева, М. Т. Панченковой³.

Работы В. И. Писарева⁴, К. В. Сивкова⁵, А. X. Касумова⁶ позволяют показать как позитивное, так м негативное влияние Кавказской войны на процесс развития торговых и экономических отношений между адыгским и русским населением Северо-Западного Кавказа, выявить роль тотоеых отношений во внешней политике России в исследуемом регионе'.

О научной значимости проблемы адыго-русских торговых отношений свидетельствует выделение ее в качестве предмета специального исследования в работах М. В. Покровского , А. Ю. Чирга . В них исследованы формы торговли (меновая, ярмарочная), влияние торговых связей на взаимоотношения между горцами и казаками¹⁰, стремление России к монополизации рынка и

¹ Меретуков М. А. Кустарные промыслы и ремесла у адыгов (ХТХ- начало XX вв.) //
Культура и быт адыгов. Майкоп, 1981. Вып.4.

² Ратушцяк В. Н. Об уровне экономического развития казачьих хозяйств Кубани в
конце ХГХ - начале XX вв. //Казачество в истории России. Краснодар, 1993.

³ Георгиев В. А., Панченкова М. Т. Проблемы внешней политики России ХТХ в. в
трудах советских историков //Вопросы истории. 1970. №7.

⁴ Писарев В. И. Методы завоевания адыгейского народа царизмом в первой
половине ХГХ в. //Исторические записки. М, 1940. Вып.9.

^! Сивков К В. О проекте окончания Кавказской войны в середине ХГХ в. //История СССР. 1958. №3.

⁶ Касумов А. X., Касумов X А. Геноцид адыгов. Из истории борьбы адыгов за
независимость в ХГХ в. Нальчик, 1992.

⁷ Бупгусв С. К. Из истории внешнеполитических отношений в период
присоединения Кавказа к России (20-е - 70-е гг. ХГХ в.). М., 1955.; Киняпина Н. С.
Внешняя политика России первой половины ХГХ в. М, 1963.; Киняпина Н. С,
Блиев М. М., Дегоев В. В. Кавказ и Средняя Азия во внешней политике России:
Вторая половина XVHI-80-e гг. ХГХ в. М., 1984.; Дегоев В. В. Военная тревога 1837
г.: к истории англо-русского инцидента со шхуной <оЗиксен» //История СССР. 1985.
№3.

⁸ Покровский М. В. Русско-адыгейские торговые связи. Майкоп, 1957.

' Чирг А. Ю. Из истории русско-адыгейских торговых связей на Черноморском побережье Кавказа в первой половине XIX в. //Вопросы общественно-политических отношений на Северо-Западном Кавказе в ХГХ в. Майкоп, 1987. ¹⁰ В литературе ХГХ в. наряду с термином «адыго-русские», используется термин «горско-казачьи» отношения.

пресечению контрабандной торговли. Наряду с русско-адыгскими торговыми связями затрагивается торговля с горцами османских купцов, их попытки поставить ее под контроль при помощи агентов¹.

В историографии проблемы наметилась тенденция к локализации: адыго-русские торговые отношения исследуются как одна из проблем истории городов, Владикавказской железной дороги, торговых портов². Города Северо-Западного Кавказа оказали заметное влияние на развитие производительных сил региона, на экономическое состояние народов Кубанской области и Черноморской губернии. Не менее значима роль в торговом обороте Владикавказской железной дороги, связавшей Россию не только с Северным Кавказом, но и с портами Черного и Азовского морей³ . Существенное значение имеет введение в научный оборот данных об экономическом потенциале черноморских портов, ассортименте ввозимых и вывозимых товаров, количестве прибывавших судов⁴.

Органическую связь проблемы адыго-русских торговых отношений с общими вопросами истории народов данного региона отражает разработка этой темы в русле обобщающих трудов по истории народов Северного Кавказа⁵ , истории Кубани⁶ и истории Адыгеи⁷. В этих исследованиях показано огромное значение экономических связей народов Северо-Западного Кавказа с Россией, последствия вовлечения данного региона в более эффективную систему экономических отношений, их влияния на культурно-исторические процессы.

¹ Покровский М. В. Иностранные агенты на Западном Кавказе в первой половине ХТХ
в. //Кубань. 1952. №11.; Из истории происков иностранной агентуры во время
кавказских войн //Вопросы истории. 1950. №11.

² Куприянова Л. В. Города Северного Кавказа во второй половине ХГХ в.: К
проблеме развития капитализма вширь. М., 1981.; Ее же. Новороссийский порт и
Владикавказская железная дорога в пореформенный период //Исторические
записки. М., 1963. Т.73.

³ Золотое В. Л. Хлебный экспорт России через порты Черного и Азовского морей в
60-е - 90-е гг. ХГХ в. Ростов на Дону, 1966.

⁴ Пушкарев С. Краткий очерк портов Северо-восточного берега Черного моря и
торгового на этом берегу мореплавания //Записки Кавказского отдела Императорского
русского географического общества. Тифлис, 1853. Кн.2. С.153-169.; Его же. Обзор
торговли Новороссийска //Кавказ. Тифлис, 1849. №9.

⁵ История народов Северного Кавказа (конец XVHI в.- 1917 г.). М., 1988.

⁸ Очерки истории Кубани с древнейших времен по 1920 г. Под общ. ред. В. Н.

Ратушняка. Краснодар, 1996.

'Очерки истории Адыгеи. Майкоп, 1957. Т.1.

Общий историографический анализ свидетельствует о достаточно устойчивом интересе к русско-адыгским торговым отношениям, в том числе и торгово - экономическим. Данная тема, как правило, входила в качестве «составного элемента» в общие работы по истории народов Северо-Западного Кавказа. Однако специальная разработка проблемы находится на стадии становления и, вне всякого сомнения, нуждается в создании обобщающих работ, отражающих историю развития адыго-русских торговых отношении, их влияния на процесс вхождения так называемых «национальных окраин» в экономическое пространство России.

Предметом исследования является сфера торгово-экономических отношений как одна из типологических составляющих общественного развития народов.

Объектом изучения стали адыго-русские торгово-

ЩЛГЧТТГЧПГЇГАҐ' V1IA ^TJCF-JT» ТТ Л О Т> Л ТТ <Г ТГ\ ТТТ ТТ Р ULIffnUTL XJF» ТГ\ТХХ,ХґҐ\

закономерные явления и процессы, ставшие одними из определяющих факторов экономического развития, но и их специфическое преломление на региональном уровне.

Географические рамки исследования. Диссертационное исследование условно локализовано рамками Северо-Западного Кавказа, так как именно в этом районе проживала одна из мощных ветвей адыгских народов, имеющих достаточно древнюю традицию экономических контактов с русским населением и Россией, как в стабильных, так и экстремальных исторических условиях.

Хронологические рамки исследования охватывают XIX в., ставший переломным периодом в истории адыгских народов. В это время, несмотря на сложную военно-политическую ситуацию, важную роль играли адыго-русские торгово-экономические отношения, динамично развивающиеся от традиционной меновой торговли первой трети XIX в., к торговле в «чрезвычайных» условиях в годы Кавказской войны, и затем к послевоенным торговым отношениям, позволившим Северо-Западному Кавказу войти в систему всероссийского рынка.

Целью диссертационной работы является комплексное исследование с учетом общеисторической тенденции и национально-региональных особенностей процесса, динамики, форм и методов развития адыго-русских торгово-экономических отношений в XIX в.

Для достижения этой цели предполагалось решить следующие задачи:

провести общий историографический обзор, выявить уровень постановки и исследования данной проблемы; использовать приемы системного анализа источников, основываясь как на традиционных, так и новационных методах и методиках их обработки; проследить динамику развития адыго-русских торгово-экономических отношений в русле сложных, неоднозначных, важных для адыгских народов политических процессов;

исследовать основные формы торговли, ассортимент товаров, их значение в хозяйственном развитии Северо-Западного Кавказа;

раскрыть географию и взаимосвязи товарных потоков с

другими регионами страны, проанализировать

таможенную политику России в этом районе;

осветить процесс постепенного вовлечения адыгских

народов в сферу экономических интересов России и его

значение для развития экономики региона.

Источниковую базу исследования составили как

опубликованные, таки неопубликованные источники. Опубликованная

часть источников была извлечена го общих¹ и тематических сборников

документов², в которых собран значительный фактический материал

- указы, акты, законы, договора, конвенции и цифровой материал

дающий информацию о внутренней и внешней политике царизма,

позволяющий проследить экономические мероприятия российской

администращш на Северо-Западном Кавказе. Они представляют

ценные источники для изучения социально-экономического и

общественного строя адыгских народов, их внутреннего и

международного положения, дают возможность проследить состояние

и развитие производительных сил, свидетельствуют о том, что с

момента поселения Черноморского казачьего войска на Кубани между

русским населением и горскими народами шел торговый обмен.

¹ Полное собрание законов Российской империи: Собрание II. СПб., 1830. Т.П, IV.;
1831. T.V.; 1836. ТХ; 1849. Т.ХШ. (в дальнейшем по тексту - ПСЗРИ); Хрестоматия
по истории Кубани. Документы и материалы, под обш. ред. В. П. Малышева.
Краснодар, 1975.

² Русско-адыгейские торговые связи 1793-1860 гг. Сборник документов. Майкоп,
1957; Акты, собранные Кавказской археографической комиссией. Тифлис, 1873-
1904. Т.5-12 (в дальнейшем по тексту - АКАК).

п

Большую группу составляют источники, извлеченные из фондов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ)¹, Российского Государственного военно-исторического архива (РГВИА)², Государственного архива Краснодарского края (ГАКК)³, Национального архива Республики Адыгея (НАРА)⁴.

Выявленные материалы позволили сформировать источниковую базу диссертационного исследования, включающую различные по типологии источники.

Существенную группу составляют официальные документы

высших и местных органов власти и должностных лиц: торговые

уставы, постановления, распоряжения, циркуляры Департамента

Генерального Штаба, Канцелярии наказного атамана Кубанского

казачьего войска, Майкопской городской управы, позволяющие

исследовать механизм регламентации адыго-русских торговых

отношений.

о..„...*~.,...... „ ,

делопроизводственная документация: отношения, рапорты, сообщения, исходящие от Гражданской канцелярии командующего войсками правого крыла Кавказской линии и наказного атамана Черноморского казачьего войска, Гражданской канцелярии начальника Кубанской области, Канцелярии начальника Черноморской береговой линии. В этом ряду документов находятся ходатайства и прошения представителей адыгского дворянства, материалы Бжегокайского аульного правления. Данная группа

¹ Ф.109. Третье отделение собственной его императорского величества канцелярии;
Ф.672. Николай I, император; Ф. 722. Константин Николаевич. Мраморный дворец;
Ф.1093. Трубецкой Сергей Николаевич;

² Фонд Военно-ученого архива (ВУА); Ф.38. Департамент Генерального Штаба; Ф.90.
Раевский Н. Н.; Ф.213. Хрулев С. А.; Ф.287. Розепы; Ф.ЗЗО. Главное управление
казачьих войск; Ф.482. Кавказские войны; Ф.788. Гражданская канцелярия
командующего войсками правого крыла Кавказской линии и наказного атамана
Черноморского казачьего войска; Ф.1058. Кавказское линейное казачье войско;
Ф. 13454. Штаб войск Кавказской линии и в Черномории расположенных.

³ Ф.249. Канцелярия наказного атамана Кубанского казачьего войска (бывшая
канцелярия кошевых и войсковых атаманов Черноморского казачьего войска); Ф.250.
Войсковая канцелярия Черноморского казачьего войска; Ф.254. Войсковое дежурство
Черноморского казачьего войска; Ф.260. Канцелярия начальника Черноморской
береговой линии; Ф.261. Канцелярия начальника Черноморской кордонной линии;
Ф.324. Екагеринодарская карантинная контора Черноморского казачьего войска; Ф.ЗЗ 1.
Меновые дворы 1811-1853 гг.; Ф.449. Кубанское областное правление; Ф.452.
Гражданская канцелярия начальника Кубанской области; Ф.453. Канцелярия
начальника Черноморского округа; Ф.454. Канцелярия начальника Кубанской области
и наказного атамана Кубанского казачьего войска; Ф.655. Темрюкское уездное
полицейское управление; Ф.687. Усть-Лабинский меновый двор.

⁴ Ф.1/15С. Майкопская городская управа; Ф.21. Бжегокайское аульное правление.

документов составляет обширную базу для исследования политики властей, направленной на формирование среди горцев Северо-Западного Кавказа слоя торговых и промышленных предпринимателей, а также отражает реакцию горцев на эту политику. Документы дают возможность объемно представить характер торговых отношений адыгов не только с Россией, но и с другими европейскими государствами, выявить сферы «пересечения» экономических и торговых интересов конкурирующих держав, стремившихся использовать экономические и торговые связи как средство проникновения и утверждения своего господства на Северо-Западном Кавказе.

В особую группу следует выделить: отчетные документы Главного управления казачьих войск, Канцелярии начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска; отчеты губернаторов о состоянии вверенных им губерний, где дается анализ торговли и промышленности; годовые отчеты Третьего отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии, Штаба войск Кавказской линии и в Черномории расположенных, Войсковой канцелярии Черноморского казачьего войска, содержащие обзор торговли как внешней, так и внутренней, характеристику деятельности различных предприятий; отчеты торговых заведений, промыслов, предприятий, позволяющие сопоставить задачи и итоги политики власти в этом направлении.

Достаточно широко в исследовании привлекается учетно-контрольная документация: Екатеринодарской карантинной конторы Черноморского казачьего войска, представленной в ведомостях о таможенных сборах, промышленных предприятиях, ярмарках, товарах; Канцелярии начальника Черноморской кордонной линии, содержащие сведения о числе торговых, промысловых, промышленных заведений; Канцелярии начальника Черноморского округа, Кубанского областного правления, включающая таблицы торговых оборотов, сведения о движении

грузов, размерах ввоза и вывоза товаров, движении судов заграничного и внутреннего плавания, количестве фабрик и оптовых складов. Дополнительная информация извлечена из списков торговцев и предпринимателей Темрюкского уездного полицейского управления, Усть-Лабинского и других меновых дворов.

Особую группу составляют источники личного происхождения -записки, заметки, воспоминания, принадлежащие русским¹, адыгским² и европейским⁴ авторам . Они содержат богатейшую информацию по социально-экономической истории адыгов, раскрывают значимость мирного решения спорных вопросив в русско-адыгских отношениях, показывают роль торговли в поступательном развитии народов Северо-Западного

тг _пп

Значимую группу составляют материалы, извлеченные из местных периодических изданий⁴. В опубликованных статьях обнаружены разнообразные сведения, позволяющие более детально представить политические и социально-экономические мероприятия русского правительства на Северо-Западном Кавказе, направленные на закрепление края в составе России. В силу субъективного мнения авторов определенные оценки и факты требуют критического подхода, сопоставления с иными источниками, в том числе и архивными.

¹ Архив Раевских. СПб., 1910. Т.З.

² Хан Гирей. Записки о Черкесии. Нальчик, 1992.

³ Дюбуа дс Монтерре- Ф. Путешествие вокруг Кавказа //Труды Института абхазской
культуры. Сухуми, 1937. Вып.6.; Лкшье Л. Я. Чсркесия: историко-этнографические
статьи. Краснодар, 1927.; Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских
авторов ХШ-ХГХ вв. Нальчик, 1974.

⁴ «Кавказский сборник», Журнал, издававшийся в Тифлисе в 1876-1912 гг. военно-
историческим отделом штаба Кавказского военного округа. Вышло 32 тома.;
«Кубанский календарь» (заглавие на 1874-1881 гг.: «Памятная книжка Кубанской
области»; на 1883, 1891, 1894: «Кубанская справочная книжка»; на 1898-1916 гг.:
«Кубанский календарь»), справочное продолжающееся издание Кубанского
областного статистического комитета. Издавался с 1873 по 1917 гг.; всего вышло 29
томов.; «Кубанские областные ведомости», газета, первый печатный орган на
Кубапи. Издавалась в Екатеринодаре с 1 марта І863 по 1917. В начале выходила
ежедневно под названием «Кубанские войсковые ведомости». С 1871 г. она короткое
время наименовалась «Кубанскими ведомостями», а затем получила свое
окончательное название «Кубанские областные ведомости»; «Кубанский сборник»,
научно-краеведческое издание Кубанского областного статистического комитета.
Выходил с 1883 по 1916 гг., с 1898 г. - регулярно. Всего издан 21 том.; и др.

Совокупность перечисленных документов различается по своей информативной отдаче. В ходе исследования предпринимались попытки ее повышения: применялась методика преодоления непрозрачности источника, выявления единичных фактов и событий для реконструкции изучаемых процессов. В результате удалось установить взаимосвязь и взаимодействие отдельных «составляющих» политики царского правительства в сфере адыго-русских торгово-экономических отношений.

Объем и содержание проанализированных источников позволили реализовать определенные в работе цели и задачи, сосредоточить внимание на нескольких блоках проблем: условиях, способствовавших становлению русско-адыгских торговых отношений; характеристике основных направлений в торговле; уровне и влиянии торговли на развитие экономических и политических процессов, происходивших в данном регионе.

Теоретической и методологической основой исследования, являются принципы историзма, системности и объективности.

Принцип историзма позволил выявить истоки становления торговых отношений между русскими и адыгами, определить основные этапы их развития, осмыслить реальное состояние, достигнутое к концу XIX в. Наряду с этим проблема торговых отношений рассматривается в органической взаимосвязи с конкретной исторической ситуацией, характерной для сложного и динамичного века.

Учитывая, что ставилась задача комплексного исследования, особое внимание обращалось на установление основных составляющих системы, выявление органических связей, элементов торгово-экономических отношений, определявших характер их функционирования.

Введенные в научный оборот источники, стремление к их непредвзятому анализу, позволяют ставить вопрос о научной объективности предложенных выводов и обобщений.

Для анализа и осмысления общих подходов и конкретных проблем торгово-экономических отношений широко применялись общеисторические методы. Изучению совершенствования торгово-экономических отношений между адыгским и русским народами на разных этапах их развития помогает проблемно-хронологический метод, дающий возможность вычленить отдельные проблемы: торгово-экономические позиции России на

Северо-Западном Кавказе, развитие адыго-русских торгово-экономических отношений, адыго-русские торгово-экономические связи и рассмотреть их содержание в хронологической последовательности.

Учитывая достаточно разнообразный характер источниковой базы, стало возможным применение сравнительно-исторического метода, позволяющего сопоставить статистические факты и свидетельства о развитии форм, методов адыго-русской торговли, ассортименте товаров со сведениями, извлеченными из отчетов наказных атаманов Кубанского казачьего войска, иностранных путешественников, посетивших и описавших этот край.

Ретроспективный метод помогает использовать современные знания, сложившиесл теоретические подходы о месте и роли торговли в жизни народов для изучения торгово-экономических отношений на Северо-Западном Кавказе в исследуемый период, позволяет выявить позитивный опыт в истории экономических и торговых контактов народов и возможность его применения в настоящей, достаточно противоречивой, ситуации в России.

Сочетание различных методов создает условия для проведения всестороннего анализа процессов формирования и развития торгово-экономических отношений между адыгским и русским народами, проживавшими на Северо-Западном Кавказе в XIX в.

Научная новизна диссертационной работы определяется комплексным характером исследования, широким диапазоном аспектов, вобравших достаточно значимый круг вопросов адыго-русских торгово-экономических отношений. Введение в научный оборот значительного корпуса источников, проведенный критический анализ выявленных документов позволили на конкретном материале обосновать взаимовыгодность, степень развития торгово-экономических отношений, направления и формы взаимосвязей региона с общероссийским товарным рынком, жизненную необходимость и взаимообусловленность адыго-русских торгово-экономических отношений, а также перспективность экономической интеграции России и адыгских народов в будущем.

Практическое значение исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы при создании

обобщающих работ по истории России и Адыгеи, специальных работ по истории торгово-экономических отношений, а также при разработке нормативных и специальных курсов по истории России, по истории народов Северного Кавказа, по истории Адыгеи.

Апробация работы. Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры истории Отечества Адыгейского государственного университета. Основные положения и выводы диссертации нашли свое отражение в ряде статей, тезисах научных конференций и брошюре.

Структура работы определена ее целью, задачами, степенью разработки исследуемой проблемы и состоит из введения, трех глав, заключения, приложений и списка использованных источников и литературы. В основу построения глав исследования положен проблемно-хронологический принцип.

Внешнеторговые связи адыгского и казачьего населения

В начале XIX в. проведены были новые военно-административные меры по упрочению позиций России на Северо-Западном Кавказе. После подписания мирных договоров с Османской империей (1812 г.) и Ираном (1813 г.) происходит дальнейшее упрочение позиций России на этом направлении. Начинают создаваться новые линии укреплений, усиливаются попытки распространения военно-административной власти на горские общества. Активизация политики России на Северо-Западном Кавказе была связана с усилением и возрастанием ее роли на европейском континенте. Да и происходившие события на Северо-Западном Кавказе имели важное значение для России и тесно переплетались с Восточным вопросом и отношениями России с Османской империей и шахским Ираном. До 1829 г. Черкесия номинально входила в состав Турецкой державы, в руках Порты продолжали оставаться несколько крепостей на Черноморском побережье, адыгские племена и народности фактически не подчинялись султану и были в достаточной степени независимыми, что вынужден был отметить генерал А. П. Ермолов в своем донесении в Санкт-Петербург: "Народы за-кубанские явно непослушны турецкому правительству...". Порта стремилась поработить адыгов и использовать их в своей борьбе с Россией.

Англия, Австрия, Франция также пытались вмешиваться в дела Северо-Западного Кавказа, в известной мере поддерживали там в своих экспансионистских целях завоевательные планы Порты и иранского правительства, помогали им деньгами, оружием, посылкою своих офицеров, агентов и военных советников, что осложняло положение. Англия не желала развития русской торговли с горскими народами, так как это препятствовало укреплению позиций Турции, Ирана в этом регионе.

Под флагом "защиты" кавказских горцев и создания "независимой Черкесии" турецкая и западная дипломатия, маскировали захватническую политику своих правительств, стремясь обмануть общественное мнение. "Во всяком случае, нельзя не признать, - отмечал известный русский историк кавказовед А. П. Берже, - что вмешательство турецкой и европейской дипломатии в дела горцев не принесло и не могло принести им ничего, кроме зла, так как оно происходило не в интересах их или с какой-нибудь гуманной или нравственной целью, а являлось как средство загребать жар чужими руками. Горцы в глазах турок и в глазах Европы представляли только средство для противодействия России, и в пользовании этим средством ни Европа, ни Турция не обнаружили никакой жалости".1

Торговые сношения русских с горским населением стали предметом конкурентной борьбы, в которой приняла участие и английская торговая компания, основанная в Трапезунде. Правительство Англии понимало всю опасность экономического проникновения России на Северный Кавказ. Оно не могло с этим примириться, ибо это значило признать ее притязания на Кавказ.2

Положение на Северо-Западном Кавказе в конце 20-х гг. XIX в. оставалось сложным. Происки османской и западноевропейской агентуры в Закубанье, нападение на русские посты, обострение русско-турецких противоречий привело к войне 1828-1829 гг. Русско-турецкая война завершилась победой России и подписанием Адрианопольского мира, по которому к ней на Кавказе отошли Анапа, Поти и Ахалцих. Турция отказывалась от всяких претензий на области, ранее добровольно вошедшие в состав России, и признавала, что весь берег Черного моря, от устья р. Кубани до пристани св. Николая, считается владением Российской империи.

Турция перестала считать адыгов своими подданными и вынуждена была признать переход земель, населенных западными адыгами, в сферу влияния русского правительства. Но эта уступка не означала, что черкесские земли включались в состав Российской империи. Кавказские племена, которые султан считал своими подданными, никогда ему не повиновались. Адыги отказались признать договор, потому что он был заключен без их участия, и ,это самое главное,- подавляющее большинство горцев никогда не считало себя подданными турецких султанов. Отмечая этот факт, К. Маркс писал, что "Турция не могла уступить России то, чем не владела сама...Черкесия всегда была независима от Порты."1

Признание Портой Закубанья владением Российской империи наносило решающий удар попыткам Турции подчинить его своему владычеству и закрывало пути для вывоза рабов с Северо-Западного Кавказа. Поражение Османской империи и Адрианопольский мир сильно укрепили влияние России в Константинополе, ослабили позиции Турции в Европе и на Кавказе, и западные державы не смогли помешать этому.

После Адрианопольского мира упрочение позиций России на Северном Кавказе в основном стало делом внутренней политики. Политика Османской империи и Англии - также оказывала влияние на ход событий, особенно на Северо-Западном побережье Кавказа, куда проникали османские контрабандисты и английские агенты, подстрекавшие горцев к сопротивлению. Восточный вопрос все более обострялся.

Место портов и военных укреплений в развитии торгово экономических связей

Так как от запрещения меновой торговли с горцами Черноморское войско испытывало постоянную нужду в необходимых для себя предметах, вымениваемых у закубанцев на соль, войсковой наказной атаман генерал-майор Т. Т. Котляревский испросил "Высочайшего разрешения открыть меновые дворы: один в Екатеринодаре против бжедухов, второй на Гудави-чевой переправе против натухаицев, а третий против шапсугов, которые и были устроены и открыты для мены, а при них - карантинныя учреждения".2 С этого времени история меновых дворов тесно связана с историей карантинных учреждений.

Организация меновой торговли была отдана в руки казачьей администрации и являлась войсковой привилегией. В рапорте начальнику кордонной линии генералу М. Г. Власову атаман черноморского казачьего войска полковник Г. К. Матвеев сообщал: "Мена также по своей для войска пользе есть из числа привилегированных выгод, составляющих торговлю черноморцев, и потому оставалась в полном и неотъемлемом распоряжении войска".3 Деятельность созданного штата менового двора всегда находилась под контролем войскового начальства.

Вымениваемые на соль товары поступали в собственность всего войска. Жители Черномории имели право самим производить обмен с закубан-цами на другие предметы. Иногда случалось так, "что черкесы соглашались производить мену с нашими жителями только на соль или продавать свои произведения только за турецкие деньги, которых в обращении у нас не было, тогда даже служащие при меновых дворах находились в большом затруднении относительно приобретения для себя необходимых продуктов".1

Обмен с горскими племенами носил чисто натуральный характер, денежные сделки были слабо развиты. Царское командование считало верным средством воздействия на адыгов - обмен на соль и хлеб — эти продукты первой необходимости, в которых ощущалась большая нужда. Царское командование стремилось путем обмена заставить адыгские племена переселиться с гор на плоскость, что должно было привести к оседанию их в районе казачьих поселений. В предписании главнокомандующего кавказской армией генерала Тормасова от 9 августа 1811 г. говорилось: "Тогда вернее можно было бы обязать их ответственностью за производимые в тех местах разбои и грабежи".2

Создание меновых дворов преследовало не только экономические, но и разведывательные цели - получение информации о настроении и намерениях адыгов. На Екатеринодарскую карантинную контору была возложена специальная задача: собирать сведения от приезжающих для обмена заку-банских князей и дворян, о действиях, какие происходят у закубанцев, и о времени происхождения их и в каких местах; также о пленных российско-подданных узнавать и доносить здешнему местному начальству.

Правительство проводит ряд мероприятий, относящихся к горской торговле. Военный министр в 1810 г. представил записку в Комитет министров о необходимости возобновления торговли с горцами. Он предлагал объявить им, что "разорению они сами причиною, и претерпели наказание за набеги и хищничество в пределах России, и что раскаяние их приемлется с милосердием в знак коего обращается особое внимание на их благоденствие, установить по линии в разных известных местах менового с ними торга...преимущественно...с выгодою".1 6 июля 1810 г. царем был одобрен журнал Комитета министров, по которому было поручено товарищу министру внутренних дел установить с закубанскими народами сношения через меновый торг с соблюдением со стороны администрации точной справедливости, определив пункты, где должны быть соляные запасы и откуда и куда допускать горцев брать соль, которую разрешалось им вывозить без платежа пошлины и выработать вместе с тем положение, которое меньше всего стесняло бы закубанцев.

О том, что царское правительство было заинтересовано наладить торговые сношения с горцами свидетельствуют особые правила для торговых сношений "с черкесами и абазинцами", утвержденные Александром I, которые были изданы в октябре 1811 г. В этих правилах говорилось: "дабы возбудить сколько можно более сношений и посредством деятельности и выгод торговли внушить народам сим пользу ее и приучить к употреблению наших продуктов и изделий назначаются два пункта для торговли: один в Керчи - для товаров, привозимых морем из Черномории и Абазии, с полным портовым карантином и таможнею, другой в Бугазе - меновый двор для товаров привозимых сухим путем".2 Согласно правилам, горские товары, которые будут привозиться в Керчь и Бугаз, должны там беспошлинно обмениваться по установленному тарифу на русские товары, за исключением российских банковых ассигнований и всякого огнестрельного и холодного оружия, пороха, свинца, железа и стали.3

Влияние Кавказской войньг на торгово-экономические процессы

Атаман Кубанской казачьей Рады В. П. Громов справедливо отмечает, что самый сложный период в истории русско-адыгских отношений, вызывающий обостренный интерес - Кавказская война.1 Причиной тому - утвердившаяся точка зрения о только прогрессивном влиянии России на адыгов. А ведь на самом деле это было время, полное трагизма для горцев.

Тем не менее, многочисленные факты свидетельствуют о том, что добрососедские отношения адыгов с русским народом сохранились в XIX в., даже в самый разгар военных действий. Так, большинство натухаевцев издавна считались "мирными" горцами, с ними была открыта "мена у полевых дорог Анапской крепости, которая производилась два раза в неделю в понедельник и в четверг".2 Султан Селим-Гирей служил сотником, а Ян-жарь Крым-Гирей - прапорщиком в Черноморском казачьем войске.3 Князь Индаркан доверил господину Скасси своего сына и еще двух молодых людей, чтобы показать им Крым и Питер.4 В 1813 г. герцог Ришелье "во уважение услуг, оказанных России, приверженным к оной закубанским владельцем Хануком", предписал атаману Ф. Я. Бурсаку беспрепятственно пропускать через Кубань все товары, им перевозимые. При принятии в 1830 г. русского подданства князьями Джамбулетом Айтековым и Маго-мет-Гиреем Кончуковым им была разрешена торговля на войсковых меновых дворах.5

В лице царя Николая I, высших сановников, дворян, помещиков официальная Россия считала необходимым подчинение горцев силой оружия. Следует отметить, что не все царские вельможи были на стороне решения кавказской проблемы военной силой. Были русские военные и государственные деятели, которые советовали царю избрать иной путь установления нормальных, мирных отношений с горцами. Таким образом, в правительственных кругах царской России сложились две точки зрения в вопросе о формах и методах политики в отношении закубанских народов. Видный экономист своего времени адмирал Н. С. Мордвинов подготовил докладную записку "О способах, коими России удобно привязать к себе постепенно кавказских жителей". Он предлагал отказаться от политики покорения силою оружия и приступить к экономическому освоению Кавказа путем усиления торгово-экономических связей: строить отношения с горцами на основе развития торговли, обмена продуктами своего труда, хозяйственной взаимопомощи, строительства дорог.1

Сомнения в верности политического курса, принятого царизмом в отношении горских народов, высказывали генерал Н. Н. Раевский, генерал-фельдмаршал Д. А. Милютин, полковник Чайковский и другие. Начальник Черноморской береговой линии генерал Раевский писал, что "Одна миролюбивая политика с горцами, может вести к прочному их покорению, всякая другая, основанная на разорениях и кровопролитии, вредна... торговля, сближая горцев с нами, доставляя огромные выгоды... не может иметь вредных последствий". Система же карательных экспедиций "отдалит покорение черкесского народа".2 В записке "Мысли о средствах утверждения русского владычества на Кавказе" Д. А. Милютин предлагал "совершенно изменить образ действия", не применять насилие, не посягать на обычаи, образ жизни, но убедить горцев, что "Россия тем могущественна и велика, что спокойствие и благо края - суть единственная цель ее стремлений".3

Публицист С. Иванов в статье "О сближении горцев с русскими на Кавказе", выступая против применения оружия, предлагал строить взаимоотношения с горцами на базе экономического и культурного общения. Развитие торгово-экономических и культурных связей, писал он, даст толчок росту производительных сил горцев, улучшит их благосостояние и будет "содействовать смягчению характера горцев" и, "выказывая им выгоды цивилизованной жизни, выставит русских не как грозных победителей...но как нацию, заботящуюся об улучшении их состояния. Эти сближения могут послужить началом образования края и значительно облегчить военные операции и даже иногда устранить их печальную необходимость".1 Предложения подобного рода вызывали яростное возражение правящих кругов Петербурга.

Русско-адыгскую торговлю представители военной власти на Кавказе во главе с новым главнокомандующим Кавказской армией генералом А. П. Ермоловым рассматривали как средство покорения горских народов. Относясь отрицательно к этой торговле, А. П. Ермолов считал, что "произведение земли горских народов ничтожны" и русскую торговлю "обогащать не в состоянии", и не способны вести какую-либо торговлю.2 Петербург считал, что "покорить" и "усмирить" горцев можно только силой оружия.

Надо отметить, что вопреки официальной политике царизма, между простыми людьми - русскими и адыгами - не было ненависти друг к другу. "Это там наверху вечно нас сталкивают лбами. А ведь когда то мы жили добрыми соседями, не враждовали. Но и теперь надо понимать: хоть царь и двинул на нас свои войска, простой русский человек тут ни при чем, я не должен его ненавидеть".3

Соответственно, не было ненависти и у русских к адыгам. У многих казаков были кунаки из горцев, что способствовало становлению экономических связей кавказских народов с соседним русским населением, укреплению дружбы. Куначество использовалось купцами для торговли с горцами. Так, в 1811 г. при поездке в Пшад Скасси заручился поддержкой князя Индаркана, который стал его кунаком.1

Простые люди уважали горцев и сочувствовали их освободительной борьбе. "Казаки уважают врага - горцев и стремятся наладить с ними добрососедские отношения".2

В своей колониальной политике, царское командование стремилось расколоть адыгские племена путем переселения на русскую территорию "мирных" князей и дворян с их зависимыми людьми, чтобы легче можно было справиться с "непокорными племенами". Наряду с аннексией и колонизацией, как главными методами завоевания Кавказа, царизм, разжигая внутреннюю классовую и межплеменную войну среди горцев, применял и своеобразный метод покорения адыгского народа путем правительственных экономических мероприятий.

По мнению В. И. Писарева, развитие обмена с адыгскими племенами являлось не только средством колониального подчинения адыгского народа, но и источником наживы царских колонизаторов. Особенно была заинтересована в этом казачья верхушка, которой всячески покровительствовало царское правительство.3 Войсковая администрация превратила мену, считавшуюся привилегией войска, в важнейший источник дохода, сдавая меновые дворы на откуп казачьей верхушке.

Формирование и роль торговых центров

Одновременно, Армавир как железнодорожный узел служил главным пунктом ссыпки зерна. На станцию широкими гужевыми потоками шли зерновые и другие земледельческие грузы из прилегавших к нему уездов -Баталпашинского, Майкопского, Кавказского. От станции Армавир шел поч-тово-торговый путь на Майкоп и станицу Лабинскую.

После проведения через Армавир Владикавказской железной дороги, значительное развитие получила промышленность города, главным образом, на базе переработки местного сырья. В Армавире насчитывалось 30 промышленных предприятий с оборотом 5540025 тыс. руб. (из них 14 по переработке земледельческих продуктов). Промышленность Армавира была представлена: маслобойными - 7 заводами, пивоваренными и лимонадными заводами - 5, одной табачной фабрикой, одной мукомольной мельницей, двумя кондитерскими фабриками, двумя ватными фабриками, двумя чугунно-литейными заводами, тремя кирпичными, двумя гвоздильными, двумя поташными, мыловаренным, бочарным, стеклянным, ремонтными мастерскими, механическими и экипажными мастерскими. Широко прославились местные купцы Тарасовы, Каспаровы, Меснянкины, Сеферовы, Давыдовы, Барановы, Рудневы, Айвазовы, Шокины и др.1 В 1875 г. Ованесом

Тарасовым в Армавире открывается первая на Кубани ватная фабрика, в 1877 г. немцами-колонистами - чугунно-литейный завод - первое в области металлообрабатывающее предприятие. Начало строительству крупных паровых маслобойных заводов на Кубани было положено Я. Поповым, открывшим в 1892 г. маслобойный завод в Армавире. Имелись свои типографии с переплетной мастерской.

Население Армавира, согласно первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., занималось не только земледельческим трудом - 5991 чел., а в значительной своей части - фабрично-заводскими промыслами - 16803 чел., из которых: работало на транспорте и связи - 1828 чел., оптовой и розничной торговле - 4981 чел., так называемыми свободными профессиями и тому подобными занятиями - 11049 чел. (см. Приложение 8).

Таким образом, в конце XIX в. в Армавире было сосредоточено около 20% промышленных предприятий Кубанской области и после Екатерино-дара Армавир становится вторым промышленным центром Кубани.

Одним из крупных торговых центров Кубанской области стал, переименованный в 1860 г. из станицы в город, Темрюк. Расположенный на побережье Азовского моря, он выполнял функции портового города.

Торговля в Темрюке велась преимущественно зерновым хлебом: пшеница, рожь, ячмень, овес, кукуруза и лен, которые доставляются из окружающих станиц, а кроме того рыбными продуктами, приготовляемыми из вылавливаемой рыбы в окружающих город водах. Внутренняя же торговля заключается в привозимых в город следующих товарах: бакалейных, галантерейных, мануфактурных, скобяных и других, а также продуктах потребления, доставляемых из ближайших станиц Темрюкского уезда.1

Промышленность представляли полукустарные заведения: маслобойные, консервные, рыбокоптильные, мыловаренные, бондарные, кожевенные, кирпичные и гончарные заводы, мельницы. В городе имелась паровая мельница и ветряных.1

В городе особых цехов и ремесленных заведений не было, кроме отдельно существующих мастеровых и ремесленников: хлебников, булочников, мясников, портных, сапожников, шубников, модисток, шапочников, колесников, бондарей, печников, столяров и т.д.

В Темрюке ежегодно проводились две семидневные ярмарки: 9 мая, называемая Никольской, и 22 октября - Казанской, торговые обороты которых составляли до 600820 руб. На ярмарке производится торговля преимущественно мануфактурным товаром, галантерейным, кожевенным, скобяным и бакалейным, хлебом и рогатым скотом.2

Действовали: типография Асмолова; транспортная контора "Российского Общества транспорта"; страховые агентства - "Надежда", "Якорь", "Русское", "Северное"; агентства пароходных сообщений - "Волго-Донское Общество пароходства по Дону, Азовскому и Черному морям"; городской банк; общество взаимного кредита; порт; таможенная застава.3

Так, к концу XIX в. на побережье Азовского моря действовал крупный торговый и портовый центр Кубанской области, который выполнял роль перевалочного пункта в торговле с заграницей, с регионами Российской империи, Черноморским округом.

Промышленное развитие Северо-Западного Кавказа определялось и его природными богатствами. Промышленные и торговые центры возникали преимущественно там, где были в наличии сырьевые ресурсы, а также удобные пути сообщения. Экономическое развитие Новороссийска начинается с открытием Осипом Кучерой больших запасов цементных мергелей, являющихся сырьем для цементной промышленности в окрестностях города. В 1882 г. был ос нован первый цементный завод "Общество Черноморского цементного производства". К 90-м годам относится возникновение вблизи Новороссийска Акционерного общества Новороссийского завода портландского цемента "Цепь" с участием русско-немецких капиталов, завода Франко-русской кампании портландского цемента в Геленджике.1 Сумма производства первого из этих заводов в 1899 г. при 700 рабочих равнялась 2700000 руб.; второго завода - равнялась 240000 руб. при 415 рабочих; третьего при 700 рабочих составила 826812 руб., благодаря большим сделкам с городами Владивостоком и Порт-Артуром.2

Рост производства цемента в Черноморской губернии привел к вытеснению английского и французского цемента из портов Черноморского побережья. Новороссийский цемент отправлялся в черноморские, прибалтийские и тихоокеанские порты страны. Некоторая часть шла в Среднюю Азию.

Резкий поворот в истории Новороссийска начинается со второй половины 1888 г., когда была окончена постройка железной дороги Тихорецкая-Новороссийск. В результате деятельности Владикавказской железной дороги, в самом Новороссийске образовался новый город-Порт, только наполовину меньше Новороссийска.

Главный предмет экспорта порта составляло зерно. В Новороссийск шли зерновые грузы с Дона, Поволжья, Ставрополья и Кубани. Порт стал центром хлебной торговли России. Сельское хозяйство Северо-Западного Кавказа все больше приобретало экспортный характер. В связи с этим в 1894 г. сооружен элеватор емкостью 3 млн. пудов, не имевший себе равного не только в России, но и в Европе. Для эксплуатации всех сооружений акционерное общество Владикавказской железной дороги создало в 1889 г. свое коммерческое комиссионное агентство, исполнявшее поручения по