Триадические учения в русской религиозной философии конца XIX- начала XX вв. Мищенко Анна Вадимовна

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА 1. Теоретические основания для триадического познавательного метода в русской религиозной философии конца XIX - начала XX вв 19

1. Триадичные учения в мировой философии 19

2. Триадичность как специфическая черта русской религиозной философии конца XIX - начала XX вв 57

3. Триадичность философии всеединства B.C. Соловьева 69

4. Панентеистические учения Л.П. Карсавина и С. Л. Франка

5. Триадическая диалектика А.Ф. Лосева 99

ГЛАВА 2. Русская религиозная философия конца XIX - начала XX вв. о Троице как инструменте для изучения непознаваемого

1. Божественное Триединство как синоним Истины и онтологическая сущность (по работам П.А. Флоренского)

2. Софийная триадология С.Н. Булгакова 122

3. Три эпохи откровения Божественной Троичности в философском учении Н. А. Бердяева 131

4. Интуитивизм и познание идеального в философии И.О. Лосского 139

5. Принцип триадичности в исторической перспективе 150

Заключение 161

Библиография

• Триадичность как специфическая черта русской религиозной философии конца XIX - начала XX вв
• Панентеистические учения Л.П. Карсавина и С. Л. Франка
• Софийная триадология С.Н. Булгакова
• Интуитивизм и познание идеального в философии И.О. Лосского

Введение к работе

Актуальность темы исследования

В современной науке представление о мире как едином целом, образуемом единством материального и духовного начал, позволяет ученым синтезировать различные аспекты бытия, что в свою очередь приводит к необходимости применения в исследованиях междисциплинарного подхода, к включению в научно-исследовательский процесс метафизического компонента. В науке возникает необходимость разработки универсального метода познания многомерной реальности и создания определенной знаковой системы для её описания. Данные задачи, с нашей точки зрения, могут быть решены посредством применения диалектической триады в трактовке русских религиозных философов конца XIX - начала XX вв., основывающейся на целостности и всеобщности мира, многообразных внутренних и глубинных связях универсума.

Мы полагаем, что познание мира на основе гегелевского диалектического противоречия не отражает такой аспект, как многоуровневость реальности. Понятие «диалектическая триада» в трактовке русских философов шире философской формулы «тезис - антитезис - синтез» и требует дальнейшего изучения. Основаниями для данной гипотезы в рамках настоящего диссертационного исследования являются триадические учения, предложенные B.C. Соловьевым, П.А. Флоренским, С.Н. Булгаковым, Л.П. Карсавиным, С.Л. Франком, Н.А. Бердяевым, А.Ф. Лосевым, Н.О. Лосским, которые не только доказали несовершенство логики линейной триадичности, но и использовали триаду как универсальную формулу бытия и развития, некую объединяющую схему, способную продемонстрировать взаимосвязь идеального и реального, выявить метафизические глубинные связи между составляющими универсума.

Степень разработанности проблемы

Проблеме триадичности как универсальному принципу познания мира и способу выявления взаимосвязи всех составляющих бытия посвящены работы

Л. Алабина, Р.Г. Баранцева, Д.К. Бернарда, Н.К. Бонецкой, Е.П. Борзовой, С.Н. Гринченко, В.В. Налимова, Г.С. Померанца, К.С. Хрупкого¹.

Как мы полагаем, триадичность является одной из отличительных особенностей русской религиозной философии. Глубокий анализ творчества представителей отечественной познающей мысли представлен в работах И. И. Евлампиева «История русской метафизики в XIX - XX веках. Русская философия в поисках Абсолюта» и «Религиозность русской философии как проблема», в работе А.Ф. Замалеева, А.В. Малинова и Т.В. Орловой «Летопись русской философии», а также в статье А.И. Матвеевой «Национальные особенности русского самосознания: социально-философский анализ» . Концептуальное систематизированное изложение взглядов русских мыслителей конца XIX - начала XX вв. представлено в монографии М.А. Маслина³. Раскрытию проблемы нравственной личности в русской философии посвящена статья О.Д. Мачкариной⁴. Большое значение для решения поставленных в данном диссертационном исследовании задач имеют работы о русской национальной идее, среди которых труды Е.В. Барабанова, А.Г. Гулыги, О.Т. Ермишина, В.В. Лазарева⁵.

¹ Алабин Л. Троица и троичность / Л. Алабин // Природа и человек (Свет), 2002. № 6. С. 62-63; Баранцев Р.Г.
Системная триада - структурная ячейка синтеза // Системные исследования. Ежегодник 1988. М., 1989. С. 193-
210; Баранцев Р.Г. Принцип неопределённости-дополнительности-совместности в тринитарной методологии //
Научные труды РИМЭ. Рига, 2001. Вып.5. С.91-95; Бернард Д.К. Единство и триединство, 100-300 гг. н.э.:
учение о Боге в древ. Христиан. Рукописях / Бернард Д.К. М: Благая Весть, 1996. 175 с; Бонецкая Н.К. Тайна
Триединства / Н.К. Бонецкая // Вопросы философии, 2003. № 11. С. 112-116; Борзова Е.П. Триадология, СПб.:
Санкт-Петербургский государственный университет культуры и искусств (СПб ГУКИ), 2007. 672 с; Гринченко
С.Н. Метаэволюция (систем неживой, живой и социально-технологической природы). М.: ИПИРАН, 2007. 456
с.;; Налимов В.В. Разбрасываю мысли. В пути и на перепутье. М; Прогресс-Традиция, 2000. 344 с; Померанц
Г.С. Троица Рублёва и тринитарное мышление // Выход из транса. М, 1995. С. 316-337; Френч М.
Трансцендентность и троичность / М. Френч // Вопросы философии, 2003. № 11. С. 117-134Хруцкий К.С.
Триадический биокосмологический подход к вопросам развития науки в России // «Академия Тринитаризма»,
М, Эл № 77-6567, публ. 19256, 14.07.2014. [Электронный ресурс] URL:
(дата обращения: 20.08.2014); Хруцкий К.С. К созданию
триадической универсальной космологии // Идеи и идеалы. №3(13). T.1, 2012. С. 65-73.

² Матвеева А.И. Национальные особенности русского самосознания: социально-философский анализ / А.И.
Матвеева // Теория и практика общественного развития, 2011. № 4. - С. 62.

³ Маслин М.А. История русской философии. М.: КДУ, 2008. 640 с.

⁴ Мачкарина О.Д. Проблема оснований человеческой природы и нравственной личности в философии И. Канта и
русской философии второй половины XIX века. / О.Д. Мачкарина // Вестник МГТУ. Труды Мурманского
государственного технического университета, 2010. Т. 13. № 2. С. 355-363.

⁵ Барабанов Е.В. Русская философия и кризис идентичности / Е.В. Барабанов // Вопросы философии. 1991. № 8.
С. 102 - 116; Гулыга А.Г. Русская идея и ее творцы / А.В. Гулыга. М.: Соратник, 1995. 306 с; Ермишин О.Т.
Историко-философская традиция в русской и западной философии / О.Т. Ермишин // Философские науки. 2004.
№ 6. С. 85 - 104; Лазарев В.В. О целостности русской идеи // История философии № 2. М.: ИФ РАН, 1998. С. 36

В исследовании философского наследия B.C. Соловьева, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова, Л.П. Карсавина, С.Л. Франка, Н.А. Бердяева, А.Ф. Лосева, Н.О. Лосского еще не утвердилась законченная традиция в интерпретации их диалектических идей. Однако при этом нельзя не отметить глубину исследования их научного творчества, посвященного триадической диалектике, аксиологическому тринитарному мышлению, историософии, религиозной антропологии, онто-гносеологии и философии символизма. Среди исследователей, посвятивших изучению творчества вышеперечисленных религиозных мыслителей свои диссертации, следует выделить Андрюшкова А.А., Брусенцову Н.В., Глазкрицкую С.С, Графову Е.С., Кравцову О.Б., Петракова А.А., Пономарева Н.В., Филатову М.И., Черносвитову И.А., Шамрину О.П⁶.

Для понимания влияния творчества B.C. Соловьева, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова, Л.П. Карсавина, С.Л. Франка, Н.А. Бердяева, А.Ф. Лосева, Н.О. Лосского на современное триадическое познание универсума большую помощь диссертанту оказали публикации исследователей, изучающих триадические концепции русских религиозных мыслителей конца XIX - начала XX вв. в контексте современной науки. Эстетика всеединства потенциальной и актуальной действительности в мышлении B.C. Соловьева подробно исследована Н.А. Корминым и В.В. Лазаревым . Обзор основных положений философии П.А. Флоренского в области классической логики и антиномизма

- 55; Лазарев В.В. Этическая мысль в Германии и России. Осмысление фихтеанства русскими философами конца XIX - начала XX века. М.: ИФ РАН, 2006. 221 с.

⁶ Андрюшков А.А. Философская антропология П.А. Флоренского : культ и культура в антроподицее : дисс. ...
канд. филос. наук. М., 2007 ; БрусенцоваН.В. Концепция «культурологичности» Л.П. Карсавина : дисс. ... канд.
филос. наук. М., 2001 ; Глазкрицкая С.С. Интуитивизм в западно-европейской и русской традициях : А. Бергсон
и Н.О. Лосский : дисс. ... канд. филос. наук. Ростов-на-Дону, 2002 ; Графова Е.С. Двойственная природа
человека в философии B.C. Соловьева : философско-антропологический анализ : дисс. ... канд. филос. наук.
СПб., 2005 ; Кравцова О.Б. Научные и метафизические основания философии истории Л.П. Карсавина : дисс. ...
канд. филос. наук. М, 2003 ; Петраков А.А. Проблема символа в русской философии XX века: П.А. Флоренский,
А.Ф. Лосев, С.Н. Булгаков, А. Белый : дисс. ... канд. филос. наук. М, 2006 ; Пономарев H.B. Религиозно-
философская антропология П.А. Флоренского в контексте мистико-символической православной традиции :
дисс. ... канд. филос. наук. М., 2004; Черносвитова И.А. Соотношение веры и знания в русской религиозной
философии начала XX века : С.Н. Булгаков, С.Л. Франк, Н.А. Бердяев : дисс. ... канд. филос. наук. Белгород,
2006;. Шамрина О.П. Познание в филофском наследии П.А. Флоренского и А.Ф. Лосева : Антропный принцип :
дисс. ... канд. филос. наук. Мурманск, 2011.

⁷ Кормин Н.А. Философская эстетика Владимира Соловьева. - Часть I: Святая гармония. М: ИФ РАН, 2001. 187
с; Кормин Н.А. Философская эстетика Владимира Соловьева. - Часть II: Онтологические предпосылки. М.: ИФ
РАН, 2004. 216 с; Лазарев В.В. Этическая мысль в Германии и России. Шеллинг и Вл. Соловьев. М: ИФ РАН,
2000. 166 с.

представлен СМ. Половинкиным . Идеи П.А. Флоренского и А.Ф. Лосева о бытийности личности исследованы СИ. Дудником, Е.П. Борзовой, О.Д. Мачкариной. В работе Борзовой Е.П. и Мачкариной О.Д. изучена роль П.А. Флоренского в изменении модели научной рациональности и переходе к новой, современной науке⁹. Идею культа космической Софии как символа женского начала в триадической философии B.C. Соловьева, П.А. Флоренского, СН. Булгакова, Н.А. Бердяева, Н.О. Лосского в своей статье затрагивает Лян Кунь¹⁰. Этике ответственности Н.О. Лосского посвящена работа СИ. Дудника и И.Д. Осипова¹¹. Н.К. Бонецкая рассматривает философию B.C. Соловьева и Н.А. Бердяева с позиции герменевтики и литературной критики. Современной рефлексии триадической философии Л.П. Карсавина посвящена статья Ю.Б. Мелих и С.С. Хоружего¹².

Довольно небольшое количество исследований посвящено проблеме изучения триадичных учений в русской религиозной философии несмотря на то, что триадичность - одна из отличительных особенностей отечественной познающей мысли. Так, на данный момент остается нерешенной проблема углубленного изучения понятия о диалектической триаде. С нашей точки зрения, данную задачу можно выполнить на основе анализа философских учений русских религиозных мыслителей конца XIX - начала XX вв. B.C. Соловьева, П.А. Флоренского, СН. Булгакова, Л.П. Карсавина, СЛ. Франка, Н.А. Бердяева, А.Ф. Лосева, Н.О. Лосского. Их исследования нуждаются в дальнейшем изучении, задающем область пересечения системных триад в духовно-практических и естественнонаучных горизонтах познавательного процесса.

На основе спектра указанных исследований в данной диссертационной работе предпринята попытка раскрытия диалектики триадических учений

⁸ Половинкин СМ. П.А. Флоренский: Логос против хаоса. М: Знание, 1989. 64 с.

⁹ Борзова Е.П., Мачкарина О.Д. Проблема рационального в творческом наследии П.А. Флоренского. / Е.П.
Борзова, О.Д. Мачкарина // Вестник МГТУ. Труды Мурманского государственного технического университета.

2012. Т. 15. № 1. С. 657-661.

¹⁰ Лян Кунь. Идейные основания культа женственности в русской традиции / Лян Кунь // Вопросы философии.

2013. №2. С. 128-136.

¹¹ Дудник СИ., Осипов И.Д. Этика ответственности Н.О. Лосского / СИ. Дудник, И.Д. Осипов // Вестник
МГТУ. 2012. Т. 15. № 3. С. 651-656.

¹² Мелих Ю.Б., Хоружий С.С. Философия Карсавина в Серебряном веке и в наши дни / Ю.Б. Мелих, С.С.
Хоружий//Вопросы философии. 2013. № 4. С. 76-88.

русских мыслителей конца XIX - начала XX вв. Данная диссертационная работа может быть использована для дальнейшего изучения триадических концепций о мире, выдвигаемых современными учеными, а также систематизации и анализа триадических философских систем вышеуказанных мыслителей в их исторической последовательности.

Материалом исследования являются философские сочинения русских религиозных мыслителей конца XIX - начала XX вв. B.C. Соловьева, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова, Л.П. Карсавина, С.Л. Франка, Н.А. Бердяева, А.Ф. Лосева, Н.О. Лосского, а также работы зарубежных авторов, содержание которых так или иначе соприкасается с исследуемой проблематикой.

Предметом исследования выступают онто-гносеологические и аксиологические концептуальные установки русской религиозной философии как основания для доказательства эффективности триадического познавательного метода.

Объектом исследования являются триадические философские учения B.C. Соловьева, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова, Л.П. Карсавина, С.Л. Франка, Н.А. Бердяева, А.Ф. Лосева, Н.О. Лосского.

Целью диссертационного исследования является всесторонний анализ триадичных учений в русской религиозной философии конца XIX - начала XX вв. для обоснования идеи о том, что многоуровневая структура мира в его целостности может быть наиболее успешно отражена в рамках триединств или на их основе.

Для достижения данной цели исследования предполагается решить следующие задачи:

выявить основания для возникновения триадически ориентированных учений в отечественном философском наследии конца XIX - начала XX вв.;

исследовать учения русских религиозных мыслителей конца XIX -начала XX вв., систематизирующие многоуровневую реальность посредством триадических философских схем;

изучить системные триады, составляющие основу бытия, в учениях русских религиозных мыслителей конца XIX - начала XX вв.;

представить теории, доказывающие неспособность рационалистической метафизики раскрыть тайну трех Божественных ипостасей и рассмотреть Абсолют как логическую основу мироздания;

- проследить преемственность философских идей о триадически
структурированной реальности в работах B.C. Соловьева, П.А. Флоренского,
С.Н. Булгакова, Л.П. Карсавина, С.Л. Франка, Н.А. Бердяева, А.Ф. Лосева, Н.О.
Лосского;

- на основе триадических концепций B.C. Соловьева, П.А. Флоренского,
С.Н. Булгакова, Л.П. Карсавина, С.Л. Франка, Н.А. Бердяева, А.Ф. Лосева, Н.О.
Лосского выявить основания для нового подхода к рассмотрению концепта
«диалектическая триада».

Научная новизна исследования заключается в обосновании правомерности выдвинутой в диссертации гипотезы об актуальности в современной науке идеи познания на основе триад, предложенной религиозно-идеалистическими мыслителями России конца XIX - начала XX вв. В диссертационной работе получены следующие результаты:

- обоснована идея о необходимости такой трактовки концепта
«диалектическая триада» в гносеологии, которая учитывает целостность и
органическое единство мира, и триадически позволяет рассматривать сам
процесс познания: выделять этап выявления понятия, этап определения его
взаимосвязи с другими понятиями и этап появления нового знания, основанного
на выделении новых, дробных понятий;

- доказано, что иерархическая множественность единого в универсуме в
концепциях русских религиозных мыслителей конца XIX - начала XX вв.
дополняется принципом триединства, которое придаёт системе всеединого
бытия определенную динамику. Это позволяет рассматривать универсальное

всеохватывающее бытие как сложный триадический диалектический процесс раскрытия целостной единой субстанции;

- раскрыта специфика идеалистической диалектики русской религиозной философии, заключающаяся в идее «стяженного» бытия, личностного Абсолюта, в концепции о человеке как микрокосме, в идее Софии как проявлении божественного в тварном, в идее о триадичности как мироупорядочивающем принципе и Св. Троице как инструменте познания непознаваемого;

- на основе сочинений русских религиозных мыслителей конца XIX -начала XX вв. обоснована перспективность триадической диалектики, универсальность которой проявляется в базовых онтологических категориях -«субъект - объект - отношение», «движение - связь - взаимодействие», «внутреннее - внешнее - граница» и др. Взаимообусловленное единство отмеченных системных триад реализуется в синергетике и определяет междисциплинарность современной науки.

Научно-практическая значимость работы

Теоретическая значимость диссертации определяется систематизацией гносеологических взглядов русских и мировых философов с выявлением их роли для раскрытия понятия о диалектической триаде и её роли в познавательном процессе.

Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в исследованиях по истории русской и мировой философии, для развития и обогащения философских дискуссий по проблемам обоснования триадичного устройства универсума, для разработки лекционных курсов, проведения семинарских занятий, подготовки методических пособий по курсам «История философии», «История и философия науки», «Русская философия».

Методологические основания исследования

В диссертационном исследовании представлен историко-философский анализ творческого наследия B.C. Соловьева, П.А. Флоренского, СИ.

Булгакова, Л.П. Карсавина, С.Л. Франка, Н.А. Бердяева, А.Ф. Лосева, Н.О. Лосского. Системный подход позволил комплексно изучить триадичность как одну из специфических черт русской религиозной философии, диалектический подход способствовал выявлению единичного, особенного и общего в триадичных учениях русских и зарубежных философов, аксиологический подход позволил в процессе исследования выявить нравственную основу познающего субъекта в русской идеалистической философии. В ходе исследования были применены герменевтический, текстологический и сравнительно-исторический метод. Компаративный анализ позволил определить место триадических воззрений B.C. Соловьева, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова, Л.П. Карсавина, С.Л. Франка, А.Ф. Лосева, Н.А. Бердяева, Н.О. Лосского в современной русской философии. Теоретической основой исследования выступают работы указанных мыслителей в области триадической диалектики.

Положения, выносимые на защиту:

1. Представлено, что триадичные учения выдающихся русских мыслителей конца XIX - начала XX вв. B.C. Соловьева, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова, Н.А. Бердяева, Л.П. Карсавина, С.Л. Франка, Н.О. Лосского соединяли в себе научные и иррациональные элементы, что свидетельствует о взаимодействии метафизических и рациональных аспектов как специфической черте отечественной философии.

2. Раскрыты философские учения B.C. Соловьева, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова, Н.А. Бердяева, Л.П. Карсавина, С.Л. Франка, Н.О. Лосского, которые совместимы с современным универсальным познанием, синтезирующим триадичную методологию современной философии и естествознания.

3. Подчеркнута сложность и многоплановость проблемы познания устройства универсума, которая решается русскими религиозными мыслителями в русле онтологической триадологии в синтезе с аксиологией, что способствует усилению гуманистической направленности современной философской науки.

4. На основе триадических учений B.C. Соловьева, П.А. Флоренского,
С.Н. Булгакова, Н.А. Бердяева, Л.П. Карсавина, С.Л. Франка, Н.О. Лосского
доказана ложность теорий, основанных на идее координационного
параллелизма, подразумевающего четкое разграничение духовного и
материального начал.

5. На примере софиологической триадической диалектики
представлена идея о троичности, в которой Абсолют раскрывается как единое.

6. Реализация антропного принципа, предложенная русскими религиозными мыслителями, предполагает мистико-религиозное обоснование связи между тварным и божественным.

7. Представленная рациональность в познании Н.О. Лосского, продолжающего традиции русской религиозной философии, позволяет создать методологию целостного знания, сочетающего в себе рационализм, апофатизм и мистико-религиозный принцип присутствия третьего элемента как необходимого связующего компонента между двумя изучаемыми концептами всеединого универсума.

8. Философские формы триединства B.C. Соловьева, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова, Н.А. Бердяева, Л.П. Карсавина, С.Л. Франка, Н.О. Лосского имеют целью доказать успешность триадической диалектики как таковой.

9. Триадические учения B.C. Соловьева, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова, Л.П. Карсавина, С.Л. Франка, Н.А. Бердяева, А.Ф. Лосева, Н.О. Лосского выявляют основания для нового подхода к рассмотрению концепта «диалектическая триада».

Апробация результатов исследования

Результаты и основные положения диссертационного исследования были апробированы на международной научно-практической конференции «Наука и образование - 2012», международной научной конференции-семинаре «Русская философия во времени и пространстве» (2013-2014) и международной научно-практической конференции «Социально-гуманитарное знание: история и современность» (2015) Мурманского государственного технического университета.

її

Положения диссертационного исследования нашли отражение в ряде научных публикаций автора, в том числе в трёх публикациях в реферируемых изданиях ВАК. Материалы работы использовались при проведении семинарских занятий и подготовке методических пособий по курсу «История философии».

Структура диссертации определена в соответствии с целью, задачами и характером исследования. Ее содержание изложено на 194 страницах и состоит из введения, двух глав, десяти параграфов, заключения и списка литературы.

Триадичность как специфическая черта русской религиозной философии конца XIX - начала XX вв

В данной главе будут рассмотрены философские концепции, ориентированные на триадическое познание универсума, и выявлены теоретические основания для доказательства успешности познания многоуровневой структуры мироздания на основе триад как универсальных диалектических схем.

В начале нашего диссертационного исследования мы рассмотрим триадическую природу процесса познания. Как известно, познание - это процесс дифференциации познаваемого объекта, представляющий собой суждение об объекте, а любое суждение является анализом непознанной стороны изучаемого предмета, для познанной стороны объекта суждение есть синтез. Таким образом, рассматривая структуру познавательной деятельности, мы трактуем ее как внутритроичный процесс, представленный тремя ипостасями, тремя проявлениями или воплощениями изучаемого предмета. Триадичность свойственна семиотике, лингвистике, культурологии, искусству, естествознанию, психологии и, конечно, философии. Божественное Триединство, трехмерность пространства, третичная природа знака, трехфазность любого действия, включая процесс познания - всё это подчеркивает универсальность числа «три» и его основополагающую роль.

Беспредельному и необъяснимому нужны границы и определения. Из учения Плотина о беспредельном следует необходимость сообщения материи неких величин и прочих качеств. Именно этой цели служит эйдос (смысл) или число. Исходя из того, что каждая вещь познается только при помощи смысла или мышления, становится очевидной необходимость для процесса познания такой категории, как число-эйдос. Дуальное мышление всегда схематично и линейно, соответственно, оно не отражает взаимосвязь составляющих изучаемой системы. Это удается только триаде как средству универсального анализа окружающей действительности и способу описания и понимания всех процессов, протекающих в универсуме, в его материальной, биологической и духовной составляющих, что было представлено в работах B.C. Соловьева, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова, Л.П. Карсавина, С.Л. Франка, Н.А. Бердяева, А.Ф. Лосева и Н.О. Лосского.

В истории науки число «три» приобрело значение символа синтеза, единства, универсального принципа сообщения мироздания. Все частные формы философствования, не отражающие идею целостности бытия, постепенно выказывают свою несостоятельность. Современная философская наука обнаруживает потребность в многоаспектной целостности, ядром которой, мы полагаем, является именно триада.

Магические свойства числа «три» известны с самых древних времен. Трехмерность универсума издавна привлекала внимание человечества. Число «три» фигурирует во многих мифах, легендах, пословицах, сказках (три желания, три брата, три сестры, три богатыря) и в реальной истории человечества (во многих странах есть три основные политические партии, три ветви власти в политических системах и пр.). Триады пронизывают культуры, религии и философии всего мира. Как справедливо отмечает П.А. Флоренский, «наиболее существенно число «три» в религии, как в догме, так и в культе и даже в суеверных обрядах быта»1. «Три» - это основа всего, а фундаментальность и универсальность триад косвенно подтверждается кажущейся очевидной трехмерностью пространства, этим отчасти объясняется желание ученых обосновать принципы существования бытия на основе цифры «три». Как отмечает Р.Г. Баранцев, «тенденция к триадизации,

Тройственность как способ самоорганизации проявляется и в религии. Религиозные триады представляют єдиносущне ипостаси, связанные понятием внутренней тройственности и пребывающие на одном онтологическом уровне. Примерами являются триады языческих богов, Бель, Ану и Нирук, управляющие Природой у халдеев, древние греки эту же роль приписывали Зевсу, Посейдону, Аиду, а египтяне - Осирису, Изиде, Гору, у древних армян триада представлена Ормуздом, Ариманом и Орму-зу-Тиром, у финнов - Укко, Илматром и Вейнемейненом. Триады отчетливо представлены в индуизме, пифагореизме, космогонических идеях конфуцианства, даосизме и христианстве. Именно в последнем идея Триединства стала играть философскую роль. Богословы, начиная с Мария Викторина, придавали большое значение перспективам раскрытия понятия «Святая Троица» не только в рамках христианской догматики, а, прежде всего, с точки зрения философского анализа.

Первые философские триадические концепции появились в античной философии: сквозь призму троичности эллинские ученые мыслили о бытии, искали триединства в природе, пытаясь объяснить и упорядочить многообразие форм жизни на Земле. Именно греки первыми заметили определяющую роль числа «три» в процессе возникновения и эволюции существующего идеально-материального мира. Как указывает П.П. Гайденко, у представителей ордена пифагорейцев, воспринимавших каждое число как геометрический образ, число «три» считалось замкнутым целым -первым нечетным числом, имеющим начало, середину и конец. Число «три» является завершенным и самодовлеющим замкнутым целым. «Тройка, согласно пифагорейцам, - это элементарный треугольник, совершенная фигура»1, - отмечает П.П. Гайденко. У Порфирия можно встретить мысль о том, что сама Троица есть все, что в природе вещей имеет начало, середину и конец, также мыслитель говорит о том, что через образ Троицы открыт путь к совершенству. Необходимо отметить, что триединство категорий начала, середины и конца рассматривается А.Ф. Лосевым следующим образом: «категории начала, середины и конца возникают тотчас же, как только мы полагаем или отрицаем одно в относительном смысле, то есть одно не как просто исключительно одно, но как одно существующее или несуществующее. Ведь если одно действительно существует, то уже тем самым оно представляет собой некоторого рода единство одного и бытия этого одного. Но из этого единства вытекает целость, а из целости - начало, середина и конец» . Таким образом, А.Ф. Лосев обосновывает идею о том, что число «три» содержит в себе основу целостности и представляет собой объединяющее единое начало.

Гармонические соотношения трех элементов в древнегреческой философии приобрели название пропорций. Рассмотрим три пропорции пифагорейцев: арифметическую, геометрическую и гармоническую. Первая, арифметическая, пропорция является соотношением чисел, при котором разница между двумя числами одной пары равна разнице чисел другой пары. Разновидностью геометрической пропорции является золотое деление. Гармоническая пропорция подразумевает следующее: на какую часть первой величины вторая превосходит первую, на такую же часть третьей величины третья превосходит вторую. Также утверждалось, пишет А.Ф. Лосев, что «гармоническая пропорция говорит о таком положении целого и частей, при котором мыслится одинаковость отношения двух каких-нибудь частей к своему положению относительно третьей части»1. Пифагорейцы приходят к мысли о том, что различие частей целого не настолько велико, чтобы заявлять о дискретности этих частей. Гармоническая пропорция подчеркивала перманентную связь не только двух изучаемых элементов системы, но и их обязательную связь с неким третьим элементом. С нашей точки зрения, идея трех пропорций, и в особенности, гармоническая пропорция пифагорейцев, - не что иное, как подтверждение выраженной нами во введении к данной работе идеи о единстве универсума, максимально открытому для изучения именно методом триадического научного анализа. Философско-математические схемы пифагорейцев проникнуты идеей всеобщей гармонии, которая, как мы полагаем, есть некий прототип весьма распространенной в русской и мировой философии идеи о всеединстве. Отличительная особенность пифагорейского учения заключается в попытках отождествления числовой, звуковой и физической гармонии, поэтому А.Ф. Лосев дефиницирует пифагорейский принцип совпадения всех трех сторон вещи как принцип гармонического генологизма, который отражается, прежде всего, в совпадении геометрической и физической правильности пространства: число «три» у пифагорейцев отождествлялось с плоскостью, а тело и вещь считались трехмерными.

Панентеистические учения Л.П. Карсавина и С. Л. Франка

Органическая слитность, созидательное единство и соборный склад сознания всегда были свойственны русской нации. Триада «православие -самодержавие - народность» рассматривается некоторыми современными отечественными учеными, в частности, В.В. Лазаревым, как социальная Троица, направленная на проявление в нашей жизни богочеловеческого начала и утверждение русской идеи, предполагающей сращивание традиционных ценностей и сторон русского духа, приоритет добра и справедливости и утверждение принципа живой целостности и единства. Как справедливо отмечает Н.О. Лосский, «искание абсолютного добра» - это «глубокая черта характера русского народа»4, проявлявшаяся том, что Россия предпринимала попытки «применить принципы христианства к международным отношениям»5.

Православие - это русская национальная религия, носитель духовной силы русского народа. Соответственно, дальнейшее теоретическое осмысление русской идеи, как мы полагаем, невозможно без опоры на православие и идеал Божественного Триединства, ядро и принцип духовного единства России. Как справедливо отмечает В.В. Лазарев в статье «О целостности русской идеи», Св. Троица - та сущность, по образу которой разворачивается «целостное единство социальной Троицы русской идеи, наиболее общее выражение и современная формула которой - Духовность, Державность, Соборность»1. «Соборность в христианской традиции воспринимается как церковное единение христиан в любви, вере и жизни»2, -отмечает автор статьи «О соборности как понятии духовном, религиозном и философском». Таким образом, триадичность - это часть русской ментальности, это православный, религиозный, элемент. Русский мыслитель Н.Ф. Федоров (1829-1903) культивирует отношения общинности и соборности и интерпретирует абстрактную формулу «я - не-я» наукоучения Фихте следующим образом: «я - ты», возводимое также, как указывает В.В. Лазарев, к соборному «я - мы»3. Мы полагаем, Н. Федоров рассматривает религиозно-философский концепт «Св. Троица» как символ всеобщего единства, а также как способ познания данного единства. По мысли Н.Ф. Федорова, сущность православия заключается в общем деле спасения, требующем от существ разумных управления слепыми силами природы. Как отмечает историк и последователь философии Федорова Н.П. Питерсон, «в общем деле спасения - весь смысл православия при существовании католицизма и протестантизма, из которых католицизм полагает возможным спасение для каждого в отдельности, причем спасение приобретается, или, вернее, заслуживается, покупается, делами благочестия»4, что подразумевает распри и религиозные войны с «неверными» и прочее зло. Католицизм, в отличие от православия, утверждает достаточность для спасения одной лишь веры; концепция Федорова призвана подчеркнуть, что спасение даруется как заслуга за единое для всех дело. «Дело это, невозможное для каждого в отдельности, требует труда, преемственного труда всего рода человеческаго, объединенного по образу Святой Троицы, во имя Отца и Сына и Святого Духа»1.

Учение Н. Федорова, как мы полагаем, - антропологическое, поскольку он отождествляет Бога с жизнью, высшим разумом, Бог у него действует через человека. Как точно указывает А.Ф. Замалеев, Фёдоров придал русской философии черты антропологизированного космизма, сказавшегося на творчестве многих отечественных мыслителей советского периода, и прежде всего К.Э. Циолковского и В.И. Вернадского: первый называл его «изумительным философом», второй - «искателем истины». Согласно Федорову, земное без небесного есть «скотское», а небесное без земного «мертво». Природа непременно должна быть очеловечена, что означает, что «человекобожеское» доминирует над богочеловеческим.

Русская философия о взаимосвязи многого в едином имеет очевидную триадичную направленность, что можно объяснить большой ролью Св. Троицы как духовно-нравственного идеала в русской общественной жизни. В русской философии понятие о триипостасном Боге рассматривается как инструмент познания мира, что в свою очередь означает, что триадичность универсума наиболее полно и совершенно воплощается в Троице -личностном образе бытия, привносящем в мироздание динамику и представляющим универсальное всеохватывающее бытие как процесс раскрытия единой воссоединяющейся субстанции. Автор статьи «Религиозно-философское осмысление «Троицы» Андрея Рублёва» отмечает, что «уже в XIV веке популярность культа Святой Троицы была основана не только на его церковно-догматическом содержании, но и на отношении с конкретными условиями русской политической и народной жизни»1.

Отметим, что С.Л. Франк утверждал, что главным содержанием русского философского мышления является религиозная поэтика. Однако нам представляется, что предметная область русской религиозной философии значительно шире, чем осмысление норм и догм: она рассматривает органическое и диалектическое единство бытийных реальностей, привлекая при этом понятия об Абсолюте или Абсолютной Личности, а также (в силу традиций и особой ментальности) разнообразные триады и троичные философские построения. Понятие о Божественном Триединстве ворвалась не только в философию, но даже в русскую изобразительную культуру («Троица» Андрея Рублева, архитектура, иконопись и пр.). Также необходимо отметить традиционность тринитарного мышления, широко распространенного, как уже было сказано выше, в мировой философии и религии. Именно в русской философии, несомненно, изучающей глобальные вопросы, касающиеся устройства универсума, как отмечает А.В. Кричевский , понятие о Троице служит средством создания философского портрета Абсолюта как «совершенного духа» и такие фундаментальные философские категории, как «единое», «материя», «дух», «свобода», «действительность», «необходимость» и пр. обретают высший философский смысл. Триадичность, мы полагаем, есть специфика и своеобразие русского типа мышления, а также способ национального видения. Здесь имеют место быть, как отмечает В.В. Лазарев, «Пресвятая Троица христианского способа понимания, и триада шеллинговского и гегелевского диалектического способа мышления (тезис - антитезис - синтез, единичное - особенное - всеобщее и т.п.), и ... издревле известная триада: истина - добро - красота»

Итак, одним из центральных понятий русской философии является понятие Святой Троицы, Божественного Триединства Отца, Сына и Святого Духа, рассматриваемого философией более широко, чем религией. Важность концепта Св. Троицы, мы полагаем, может быть обоснована его трансдисциплинарной природой, изучение которой включает в себя анализ разнообразных системных триад, составляющих основу нашего мира. При этом, как мы склонны предположить, весьма ошибочно принимать всерьез попытки некоторых мыслителей выводить из Божественного Триединства саму диалектику с ее разнообразными триадами. Троица, мы полагаем, не есть основа универсума, а эффективное средство его познания. Это ни в коей мере не уменьшает значение концепта Св. Троицы для русской философии и общественной жизни, в которой, также необходимо отметить, в XIX веке прочно утвердилась основополагающая социальная Троица «Православие, Самодержавие, Народность». «В России Пресвятая Троица обрела специфически русское подобие Себе, свое особенное национальное проявление, можно сказать, уникальный нигде больше не встречающийся в своей законченности, завершенности образ»2.

Софийная триадология С.Н. Булгакова

Именно триада «потенция - энергия - эйдос» принадлежит, согласно триадической концепции Лосева, четвертой, софийной или после-сущностной ипостаси. Рассуждения о проблеме меонической реализации первоединого сверхначала в реальной действительности через такую реальность, как «число» позволили А.Ф. Лосеву применить пифагорейский принцип совпадения всех сторон вещи или совпадения физической и геометрической интерпретации пространства к своему триадическому учению и определить его как принцип гармонического генологизма.

Триадический закон философии Лосева, как нам представляется, состоит в том, что в диалектике одновременно протекают три неразделимых процесса: определение смысла, полагание смысла и появление нового знания или, согласно трактовке Лосева, выявление новых, более дробных моментов, «алогически-становящихся моментов»1. К данному триадическому закону философ также присоединяет момент изменчивости или алогического становления, он связан с третей ипостасью идеи, это момент, нацеленный на выявление нового о сущем.

Исходя из того, что диалектически необходимая категория - это нечто сверхлогическое, А.Ф. Лосев выделяет три необходимых этапа в становлении каждой сущности: 1) момент генологический, соотносящийся со сверхсущим единством; 2) момент эйдический или момент оформления вещи и 3) момент генетический, «алогически-становящиися, или момент вечной подвижности и жизненности устанавливаемого смысла в пределах эйдоса и начального единства» . Данные этапы, отмеченные Лосевым, представляют собой «нумерически единое», но различаемое троичное тождество, что объясняет единство и множественность единства.

Отметим, что в философской триадической диалектике А.Ф. Лосева можно выделить три основные атрибутивные характеристики сущности. Они заключаются в том, что сущность есть, она покоится и она движется. По мнению Лосева, для того чтобы придать сущности жизненность, необходимо, чтобы она существовала в нашей реальности, находилась в покое и в одновременном движении и были «живыми» характеристики «существование», «покой», «движение», определяемые Лосевым как «три диалектические момента»2. Данные моменты, исходя из триадического учения А.Ф. Лосева, должны быть не только моментами бытия самого по себе, но и бытия «для-себя». Этим мыслитель подкрепляет необходимость существования другой, «вертикальной» диалектической триады в ее «интеллигентной» модификации. Он выделяет три диалектические момента интеллигенции: 1) сверхинтеллигентный момент единства - суть всякой изучаемой сущности; 2) эйдический или собственно-интеллигентный момент, который превращается в абсолютное самосознание, выявляя глубину и сущность первого момента; 3) пневматический момент, трансформирующийся в непрерывное становление и движение. Лосев упоминает и четвертый момент - некую софийную сущность, меонально-сущностный, интеллигентно-соматический компонент, благодаря которому сущность обретает жизнь. Данный компонент, согласно трактовке Лосева, -это личность, а символический, пятый, момент сущности, - это живая речь или слово.

Имя сущности в учении А.Ф. Лосева есть энергия сущности, которая в свою очередь есть выраженный и понятный смысл, откуда следует, что то, что присутствует в смысле, присутствует и в имени. «Всякая энергия сущности есть, стало быть, язык, на котором говорит сущность с окружающей ее средой»1. Соответственно, язык, согласно теории Лосева, представляет собой предметное «обстояние бытия», смысловое и символическое. «Смысл сущности - триадический на фоне софийного» , -пишет философ. На низшем, внеинтеллигентном, уровне существует следующая энергетическая триада сущности: единство физической, органической и сенсуальной энергий. Ономатических энергий, согласно диалектике Лосева, тоже три - перцептивная, имагинативная и когитативная. Энергетические переходы являются у Лосева диалектической необходимостью, осуществляющей переход от Божественной Триады к Софии.

Диалектику интеллигенции Лосев приравнивает триаде «ум - воля -чувство», соотнося интеллигенцию с моментом познания, в котором сущность имени познает сама себя. Ключевую роль в данном триединстве, с нашей точки зрения, играет чувство, поскольку оно, согласно философии А.Ф. Лосева, есть «интеллигенция», прошедшая процесс становления и обозначившая его пределы. Именно чувство предполагает четвертый внедиалектический момент данной триады, называемый ученым гилектическим, поскольку чувство соответствует символическому моменту сущности и оно «есть интеллигентная модификация символической стихии имени»3. «Чувство - это видимый изнутри символ»4, - пишет философ. Такие чувства или, по выражению Лосева, познавательные моменты, как раздражение, ощущение, восприятие и пр., создают своеобразную диалектическую или познавательную иерархию, в которой необходимо, как подчеркивает мыслитель, выделить иерархию стремлений и иерархию чувств.

Рассмотрим следующую диалектическую триаду А.Ф. Лосева, обозначающую грани эйдоса, а именно триединство «схема - топос - эйдос», где сущность является в «абсолютно-самоявленном» эйдосе, варьирующемся в зависимости от апофатического момента. Схема или «схематический слой эйдоса» в философии Лосева призваны обозначать составляемость и составленность целого из частей, «когда целое охватывает части при помощи идеи, выходящей за пределы значимости каждой части»1. «Схема» у Лосева рассматривается с точки зрения подвижного покоя как количественная структура и означает единичность его «самотождественного» различия. «Топос» или «место» представляет собой простую и определенную локальную определенность эйдоса. Третий элемент триады - эйдос -соединяет количественную и качественную наполненность триады, являя собой «совокупность идеально-качественных моментов эйдоса» . Отметим также, что эйдос в философии Лосева представляет собой нечто сущее и некую координированную раздельность. Символ, одно из ключевых понятий в философии А.Ф. Лосева, коренным образом отличается от вышеобозначенной триады, поскольку содержит «инобытийный материал», который подчиняется в своей организации эйдосу. «Символ в собственном смысле слова есть именно не реальный переход в инобытие, но смысловая же вобранность инобытия в эйдос» , - пишет мыслитель.

Интуитивизм и познание идеального в философии И.О. Лосского

Актульность триадического мышления, с нашей точки зрения, обусловлена тем, что в познавательном процессе существует необходимость существования третьего, связующего элемента, так как он снимает проблему бинарных противоречий и выступает как средство, обусловливающее компромисс и являющееся условием сосуществования двух других звеньев. Познание на основе диалектического противоречия обнаруживает свое несовершенство, так как основывается на линейной триадичности, неспособной отразить многоуровневую природу универсума. Основания для данной гипотезы были представлены в триадичных учениях русских религиозных философов конца XIX - начала XX вв. B.C. Соловьева, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова, Л.П. Карсавина, С.Л. Франка, Н.А. Бердяева, Н.Ф. Федорова, А.Ф. Лосева, Н.О. Лосского и других отечественных мыслителей.

Триада, как нам представляется, является схемой, применимой практически ко всем сферам науки и даже общественной жизни. Как справедливо отмечает Р.Г. Баранцев, автор множества работ по изучению триад, системная триада - это простейшая структурная ячейка синтеза. В статье «Плодотворная семантика Триадической структуры» он пишет о том, что третий элемент является необходимой составляющей для решения проблемы бинарных противоречий как средство, обусловливающее компромисс и условие их сосуществования. Р.Г. Баранцев также указывает, что критерием целостности системной триады должен служить принцип «неопределенность - дополнительность - совместность»: в нем каждая пара элементов соотносится друг с другом на основе дополнительности, а третий элемент задает меру совместности, что, как мы полагаем, является обоснованием актуальности применения концепта Св. Троицы как философской схемы. Известно большое количество всевозможных мировоззренческих и образных интерпретаций толкования небесного и земного бытия Троицы. Остановимся на статье «Логика троичности» академика В.Б. Раушенбаха, который не только представляет специфику становления триединой природы Бога в философском аспекте, но и доказывает логичность этого явления с математической точки зрения. Для достижения этого академик использует признанные в богословии догматические атрибуты Святой Троицы: триединость, взаимодействие, единосущность, соприсносущность, нераздельность и специфичность, рассматривая их с точки зрения естествознания. Раушенбах указывает, что математическая реалия, обладающая данными свойствами, существует в реальности и широко используется в современной науке. «Это самый обычный вектор с его тремя ортогональными составляющими»1, - пишет ученый. Академик Раушенбах отмечает, что данный конечный вектор имеет начало в ортогональной системе декартовых координат, а его элементы направлены по осям. Далее В.Б. Раушенбах сравнивает логические свойства вектора с одноименными атрибутами Св. Троицы, доказывая их изоморфность.

Итак, рассмотрим основания для утверждения сходства Троицы и векторной модели, представленные академиком В.Б. Раушенбахом. Обосновывая триединость, ученый указывает, что вектор с одной стороны и три его части с другой представляют собой одно и то же. Атрибут «единосущность» подтверждается тем, что три элемента вектора также являются векторами. Нераздельность векторной модели Раушенбах объясняет тем, что ни одна составляющая вектора не может быть отделена от него. Соприсносущностъ ученый обосновывает тем, что составляющие вектора существуют одновременно и нераздельно, в противном случае они не представляли бы собой эквивалентную систему векторов. Специфичность, с точки зрения академика, основана на том, что три составляющие вектора не могут заменить друг друга. Сравнивая векторную модель и Троицу, Раушенбах пишет о том, что у каждой божественной ипостаси есть своя особая задача, а каждый вектор направлен только вдоль своей оси. «Три составляющие вектора принципиально не способны заменить друг друга, что и говорит об их специфичности»1, - заключает ученый. Взаимодействие составляющих вектора, согласно данной теории, сводится к их эквивалентности в результате сложения по правилам векторной алгебры. Раушенбах подчеркивает, что, несмотря на то, что его векторная модель в некоторой степени иллюстрирует атрибутивные характеристики Божественного Триединства, она имеет прямое отношение только к своей формальной логике и не претендует на признание среди богословов. Статья академика В.Б. Раушенбаха «Логика троичности» широко обсуждается отечественными философами и богословами, поскольку в ней фундаментальный для теологии концепт, непознаваемое и таинственное понятие о Божественном триединстве раскрывается с точки зрения естествознания, что дало богословам явное преимущество перед атеистами в вопросе обоснования очевидной, но непостижимой триадичной природы Бога.

Мироздания» он упоминает о логико-аксиоматических началах триадической диалектики, а именно о науке о началах бытия и творения мира, которая согласуется с принципом триединства бытия Святой Троицы и такими ее атрибутами, как единосущность, взаимодействие, соприсущность, нераздельность, троичность и специфичность. Как мы полагаем, этим Сергиенко придает Троице онтологический и междисциплинарный статус. Современные исследователи Е.Л. и Т.Т. Якушевские в статье «Принцип Троицы в теологии и современном естествознании», посвященной изучению роли концепта «Св. Троица» в отечественной теологии и естествознании, также рассматривают троичную сущность Бога с научной точки зрения, указывая на троичность материи, имеющей три основные взаимосвязанные характеристики - массу, энергию и информацию. Данное триединство, как отмечают Е.Л. и Т.Т. Якушевские, имеет органическую природу, так как она обусловлена единством организации объектов: «информация, энергия и материя не существуют по отдельности, но они непривязаны к конкретному носителю. Это позволяет говорить об их самостоятельном существовании»1.