Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Основные новации постметафизической теории значения 19
1.Постметафизическая установка в онтологии: экспозиция темы 19
2. Прагматическийиповорот в постметафизической семантике 27
2.1. Принцип контекстуальности в «Логико-философском трактате» 28
2.2. Ситуированность значения и деструкция семантического универсализма у Хайдеггера и Витгенштейна 35
2.3. Перформативность значения и философского текста 43
3. Деструкция онтологии тождества и онтологический дистинкционизм 50
3.1. Понятие тождества в теории значения-Э. Гуссерля 51
3.2. Дистинкционистская онтология Г. Райла 61
Глава II. Постметафизическая трактовка субъективности 73
1. Десубъективация трансцендентальной философии 73
1.1. Идея медиальности у Витгенштейна и Хайдеггера 74
1.2. Медиальность в философской герменевтике Х.-Г. Гадамера: игра и опыт искусства 77
1.3. Медиальность в философской герменевтике Х.-Г. Гадамера: аппликативность понимания, 90
2. Экстернализм ы постметафизической философии сознания 104
2.1. Постметафизическая онтология сознания Г. Райла 104
2.2. Коммуникативная концепция субъективности Д. Дэвидсона 115
3. Субъективность в структуре коммуникации 127
3.1. Коммуникативное измерение значения у Хайдеггера и Дэвидсона... 127
3.2. Коммуникативная эпистемология К.-О. Апеля 139
3.3. Апория интерсубъективности в феноменологии Э. Гуссерля 150
Глава III. Постметафизический реализм 167
1. Проективная теория значения 167
1.1. Расширенное понятие значения 168
1.2. Недоопределенность и проективность значения 188
1.3. Проективная динамика интенсионала и экстенсионала имени 201
1.4. Недоопределенность правил и «скептицизм» Крипке 227
2. Минималистическое решение проблемы релятивизма 255
2.1. Структура интерпретации и предел релятивизации речи 256
2.2. Случай успешной коммуникации: общий язык как коррелят общего мира 275
2.3. Платонистический реализм В.А. Ладова 292
Заключение 301
Литература 305
- Прагматическийиповорот в постметафизической семантике
- Деструкция онтологии тождества и онтологический дистинкционизм
- Экстернализм ы постметафизической философии сознания
- Минималистическое решение проблемы релятивизма
Введение к работе
Актуальность исследования
Актуальность компаративных исследований аналитической и герменевтической философии обусловлена комплексом проблем, активно дебатируемых в современной литературе. Прежде всего это проблема типологической специфики современного философского мышления, связанной с существенной трансформацией, которую претерпело философское мышление на рубеже XIX – XX вв. Эта трансформация получила выражение в ряде проектов преодоления и переосмысления «метафизики» (традиционных способов постановки и решения философских проблем), предложенных в философии ХХ в. Для фиксации специфики современной философии в рамках данного исследования используется термин Ю. Хабермаса «постметафизическое мышление», а также «постметафизическая философия» и «постметафизическая онтология». Однако постметафизическое мышление не является некой «данностью», поскольку переход от традиционного мышления к постметафизическому едва ли можно считать завершенным, и поскольку в рамках различных философских традиций и школ он осуществляется в весьма разнообразных формах и выражается на разных терминологических языках (соответственно, весьма разнообразны и формы интерпретации классического наследия – «метафизики»). Поэтому экспликация типологической специфики современной философии остается открытой проблемой, требующей специальных исследований. В этом плане весьма перспективными представляются историко-философские исследования, имеющие целью 1) выявление основных новаций и тенденций развития современного философского мышления, представленных в рамках отдельных философских традиций и школ; 2) экспликацию общих черт современной философии на основе компаративного анализа различных версий постметафизического мышления. Исследование, проведенное в данной работе, решает эту задачу на материале аналитической и герменевтической традиций современной философии. Сопоставление осуществляется в тематической области, получившей после «лингвистического поворота» центральное место в системе философского знания: в области теории значения и ее онтологических импликаций.
Компаративное исследование указанных традиций значительно осложняется тем, что до недавнего времени они развивались не только независимо друг от друга, но и (в значительной мере) не замечая друг друга. Отдельные «знаки внимания» к соседней философской традиции, такие как рецензия Г. Райла на «Бытие и время» М. Хайдеггера (1929), были редким явлением и не повлияли на литературу 20 в. существенным образом. Несколько чаще, но тоже не слишком регулярно, встречаются критические выпады или просто пренебрежительные замечания по адресу альтернативной философской парадигмы, основанные по большей части на недоразумениях, связанных с поверхностной взаимной рецепцией. Соответственно, и в историко-философских исследованиях, посвященных данным традициям, до недавнего времени преобладал изоляционистский или, в лучшем случае, демаркационный подход. Положение начало меняться в последней четверти ХХ в., прежде всего благодаря синтетическим проектам К.-О. Апеля и Ю. Хабермаса, попытавшихся продуктивно использовать основные аналитические и герменевтические концепты в рамках систематически единых проектов. Однако в целом изоляционистские и демаркационные тенденции преобладают до сегодняшнего дня, в том числе в отечественном научном сообществе. В результате имела место существенная дивергенция терминологических языков и других дискурсивных особенностей (стандартных метафор, риторических фигур и т.п.) аналитической и герменевтической философии, что делает необходимым выработку «метаязыка», допускающего сопоставление и систематическое объединение аналитических и герменевтических идей без нивелирования специфики одной из этих традиций в пользу другой.
Эта задача имеет не только историко-философскую, но и систематическую значимость: по мнению автора данного исследования, коммуникация и взаимодействие между аналитической и герменевтической философскими традициями открывает новые продуктивные возможности при решении ряда актуальных проблем современной теории значения и онтологии (исследование, таким образом, развивает вышеупомянутый тезис К.-О. Апеля и Ю. Хабермаса о продуктивной взаимодополнительности аналитической и герменевтической философии). К числу такого рода проблем относятся дилемма натурализма и контекстуализма в теории значения и коррелятивная дилемма реализма и релятивизма в онтологии. Основные новации постметафизической философии, эксплицированные в работе – холистическая трактовка значения и мира, прагматический поворот в семантике и онтологии, а также коммуникативная трактовка субъективности, – породили ряд влиятельных релятивистских концепций, таких как семантический скептицизм С. Крипке, онтологический релятивизм У.В.О. Куайна, эпистемологический «анархизм» Фейерабенда, коммуникативный релятивизм Р. Рорти и др. Контринтуитивные следствия семантического и онтологического релятивизма, ставящие под вопрос историческое единство науки и философии, эквивалентность языков, переводимость и возможность взаимопонимания между носителями разных языков и сторонниками разных «концептуальных схем», в свою очередь, породили ряд новых реалистических проектов, которые пытаются противостоять релятивистской аргументации: «научный реализм», онтоэпистемологический оптимизм Д. Дэвидсона, «наукоучение» К.-О. Апеля, «внутренний реализм» Х. Патнэма и др. Эта проблема интенсивно обсуждается и в современной отечественной литературе: в частности, вызывают значительный интерес попытки обоснования реалистической онтологии в работах Н.В. Головко и В.А. Ладова. Однако, как показано в данном исследовании, все перечисленные проекты реалистической онтологии имеют существенно ограниченную сферу применимости, поскольку базируются на допущениях, не выдерживающих критики с позиции прагматической семантики и онтологии. По мнению автора, данная дилемма в значительной мере устраняется на основе интегрального подхода, объединяющего ряд результатов аналитической и герменевтической философии. В данном исследовании этот подход реализован в проективной теории значения и основанной на ней постметафизической реалистической концепции.
Степень теоретической разработанности темы
Как аналитическая, так и герменевтическая традиции в современной философии являются предметом историко-философских исследований с начала ХХ в. Необозримый массив литературы, посвященной данной тематике, можно разделить на четыре категории: 1) «имманентные» исследования, рассматривающие становление и развитие каждой из этих традиций изнутри соответствующей парадигмы; 2) интерпретативные и критические работы, рассматривающие одну из этих традиций с точки зрения другой; 3) компаративные работы, предполагающие более или менее эксплицитную исследовательскую метапозицию; 4) синтетические исследования, имеющие целью решение актуальных философских проблем с использованием ресурсов обеих традиций. При этом следует отметить, что работы первых двух видов в литературе преобладают: первые компаративные исследования, посвященные этим двум традициям, появляются только во второй половине ХХ в., причем до настоящего времени в этой тематической области преобладает демаркационный подход, который позволяет в лучшем случае констатировать общие тенденции развития этих традиций; в худшем же сводится к демонстрации преимуществ одной из них по отношению к другой. На этом фоне синтетические исследования, начатые немецкими мыслителями К.-О. Апелем и Ю. Хабермасом, вплоть до сегодняшнего дня выглядят скорее исключением, чем правилом. По мнению диссертанта, однако, эта исследовательская область является одной из самых перспективных, и его работа выполнена в компаративном и синтетическом ключе, продолжая, таким образом, традицию, начатую Апелем и Хабермасом.
В компаративных исследованиях в области теории значения и ее онтологических импликаций, развернутых в данной работе, использовались как публикации, посвященные отдельным мыслителям и концепциям, представляющим исследуемые традиции, так и обобщающие работы, имеющие целью выявление тенденций их развития.
Среди интерпретативных и критических исследований, посвященных семантическим и онтологическим теориям Витгенштейна, Райла, Куайна, Дэвидсона и других представителей философии повседневного языка, наиболее существенным образом использовались А.Дж. Айера, Г. Энском, Н. Малколма, П. Стросона, М. Даммита, Г. Кюнга, А. Пана, С. Крипке, К. Даймонд, Дж. Макдауэлла, К. Макгинна, М. Куша, Б. Страуда, Л. Голдстейна, Г.П. Бейкера, П.М.С. Хакера, Д.С. Деннета, Дж. Серла, А.Ф. Грязнова, С. Кремер, М.С. Козловой, А.Л. Никифорова, З.А. Сокулер, С.С. Неретиной, А.П. Огурцова, В.В. Целищева, А.В. Бессонова, Н.С. Юлиной, В.О. Лобовикова, В.А. Суровцева, Л.Б. Макеевой, В.А. Ладова и др.
Отдельные аспекты герменевтической философии языка, существенные для данного диссертационного исследования, а также история ее становления и развития освещались в работах Х.-Г. Гадамера (историографические разделы «Истины и метода»), Фр.-В. фон Хермана, Э. Финка, Ж. Грондена, Г. Фигаля, О. Пегеллера, Фр. Роди, Х. Фаренбаха, К.Ф. Гетмана, Т. Кизеля, Дж. Саллиса, Х. Дрейфуса, Дж. Хогленда, К. Хельда, А. Хоннета, Т. Ренча, Х.Р. Яусса, Н.В. Мотрошиловой, В.И. Молчанова, А.Г. Чернякова, А.А. Михайлова, И.А. Михайлова, И.Н. Инишева, Д.Н. Разеева, В.Н. Сырова и др.
Среди использованных в работе исследований компаративного и синтетического характера наибольшее значение имели публикации Г. Райла, К.-О. Апеля, Ю. Хабермаса, Э. Тугендхата, Д. Фоллесдала, П. Рикера, Р. Рорти, Х. Дрейфуса, Т. Ренча, К. Глой, К. Деммерлинга, С. Малхолла, М. Куша, И.Н. Инишева и др. Прежде всего для диссертанта были важны результаты прагматических интерпретаций герменевтической философии в работах К.Ф. Гетмана, Х. Дрейфуса, Г. Фигаля, И.Н. Инишева и др. По мнению диссертанта, прагматическая интерпретация герменевтической философии сыграла наиболее заметную роль в сближении двух традиций в современных исследованиях. Особенно существенным образом диссертант опирался на исследования, посвященные сопоставлению проектов философии языка Хайдеггера и Витгенштейна: на статьи К.-О. Апеля из сборника «Трансформация философии» и фундаментальную монографию Т. Ренча «Хайдеггер и Витгенштейн». Однако следует отметить, что предпринятый в диссертации компаративный анализ двух традиций выходит далеко за рамки сопоставления проектов Витгенштейна и Хайдеггера, что позволило существенно уточнить и расширить результаты Апеля и Ренча.
Теоретическую основу представленной автором проективной теории значения составила прежде всего концепция семантической интерпретации Д. Дэвидсона, развернутая в сборниках статей «Субъективное, интерсубъективное, объективное» и «Истина, язык и история». Существенную роль сыграли также разработки У.В.О. Куайна, Л. Витгенштейна, Х.-Г. Гадамера и Ю. Хабермаса. При экспликации тезиса о недоопределенности значения автор опирался прежде всего на концепцию неопределенности остенсивного указания и тезис о неопределенности перевода Куайна, а также на дэвидсонову концепцию Charity как методологического принципа семантической интерпретации. Разработка расширенного понятия значения базировалась на классификации форм валидности языковых выражений в теории речевых актов Хабермаса, которая была модифицирована в свете тезиса Витгенштейна о потенциально бесконечном разнообразии языковых игр. Наконец, тезис о проективном доопределении значения был развернут в опоре на учение Гадамера о проективности понимания. Применение этой теории к проблеме значения имен естественных видов сопровождалось критической экспликацией трудностей наивного натурализма в семантике; в этом контексте главным предметом анализа стала каузальная теория значения, развернутая в публикациях С. Крипке и Х. Патнэма.
При разработке постметафизической концепции онтологического реализма автор опирался на концепцию семантической интерпретации Д. Дэвидсона, модифицированную в рамках проективной теории значения. Вместе с тем онтоэпистемологическая позиция Дэвидсона содержит в себе определенные допущения, которые, по мнению автора, позволяют квалифицировать ее как разновидность наивного реализма. Таким образом, в данном контексте в фокусе анализа был комплекс онтологических, семантических и эпистемологических концепций Д. Дэвидсона. При их интерпретации существенную роль сыграли комментаторские и полемические произведения М. Даммита, Р. Рорти, С. Кремер, Э. Лепора, А.Л. Блинова, В.В. Петрова, М.В. Лебедева и др. В критическом анализе современных версий наивного реализма автор существенным образом использовал работы В.А. Ладова, в которых дана основательная историческая экспозиция дилеммы «натурализм/релятивизм». Вместе с тем разработанный В.А. Ладовым проект «формального реализма» стал предметом детального критического рассмотрения.
В историко-философских исследованиях аналитической и герменевтической философии особую проблему составляет необходимость перевода с одного терминологического языка на другой и выработки «нейтрального» языка, позволяющего формулировать компаративные тезисы и типологические обобщения. В аспекте этой задачи использовались наработки авторов наиболее значительных компаративных работ, а также работ, в которых результаты одной традиции интерпретируются в терминах другой. Здесь следует прежде всего отметить работы таких авторов, как К.-О. Апель, Ю. Хабермас, Х. Дрейфус, Т. Ренч, М. Фридман, Дж. Хоглэнд, И.Н. Инишев, В.А. Ладов, В.А. Суровцев и др. Значительную проблему составляет также перевод аналитической и герменевтической терминологии на русский язык. При выборе русскоязычных эквивалентов автор опирался на существующие переводы и комментаторские работы таких авторов, как В.И. Молчанов, В.В. Бибихин, А.В. Михайлов, И.А. Михайлов, И.Н. Инишев, А.В. Лаврухин, А.Л. Никифоров, М.С. Козлова, Л.Б. Макеева, В.В. Целищев, В.А. Суровцев, В.А. Ладов, О.А. Назарова и др.
Объект исследования
В работе представлены компаративные историко-философские и систематические исследования. Объектом компаративных исследований являются аналитическая и герменевтическая традиции в современной философии. Объектом систематических исследований является повседневный язык.
Предмет исследования
Предметом компаративных исследований являются постметафизические семантические концепции, разработанные в рамках аналитической и герменевтической философии, и их онтологические импликации. Основное внимание в работе уделяется семантическим и онтологическим разработкам Л. Витгенштейна, Г. Райла, Дж. Серла, Ю. Хабермаса, Э. Гуссерля, М. Хайдеггера, Х.-Г. Гадамера, К.-О. Апеля, У.В.О. Куайна и Д. Дэвидсона. Предметом систематических исследований является семантическая структура повседневного языка и имплицированные в ней онтологические обязательства.
Цель исследования
Работа преследует двоякую цель: 1) цель историко-философских исследований – выявление типологических характеристик постметафизической онтологии; 2) цель систематических исследований – разработка единой теории значения, объединяющей основные семантические новации аналитической и герменевтической философии, и единой онтологической концепции.
Задачи исследования
Достижение поставленных целей обеспечивается решением следующих задач:
1) выявление общих и специфических моментов основных семантических концепций, разработанных в рамках аналитической и герменевтической философии;
2) выявление и сопоставление онтологических импликаций основных аналитических и герменевтических теорий значения;
3) разработка единого понятия постметафизической онтологии, охватывающего основные новации аналитической и герменевтической онтологии;
4) разработка единой постметафизической теории значения, объединяющей основные семантические результаты аналитической и герменевтической традиций и позволяющей устранить дилемму семантического релятивизма и натурализма;
5) разработка реалистической онтологической концепции, базирующейся на единой постметафизической теории значения и устраняющей апории онтологического релятивизма;
6) критика наивных допущений в ряде современных онтологических проектов (в онтологии Д. Дэвидсона, научном реализме и формальном реализме).
Методология исследования
Наиболее существенным образом в работе применяются следующие методы:
1) Метод контекстуального анализа используется при экспликации понятий и тезисов исследуемых концепций.
2) Метод компаративного анализа обеспечивает возможность типологических историко-философских обобщений и разработки единого понятия постметафизической онтологии.
3) Метод идеальной историко-философской реконструкции необходим для выявления основных тенденций развития аналитической и герменевтической онтологии, а также постметафизической онтологии в целом.
4) Метод онтологической экспликации, основанной на понятии онтологического обязательства (Куайн), позволяет выявить онтологические следствия семантических концепций, а также корреляцию между эксплицитными семантическими и онтологическими построениями.
5) Метод логико-семантического анализа языка, основанный на выявленных результатах аналитических и герменевтических семантических концепций, применяется при построении единой постметафизической теории значения.
6) Метод постметафизической деструкции, обеспечивающий выявление избыточных онтологических допущений, используется при разработке реалистической онтологии как основание для критики альтернативных онтологических проектов.
Новизна научных результатов и положения, выносимые на защиту
В диссертации впервые в историко-философской литературе разработана: а) единая концепция постметафизической онтологии, охватывающая основные новации и тенденции развития аналитической и герменевтической философии, б) единая постметафизическая теория значения, базирующаяся на результатах аналитических и герменевтических семантических разработок, и в) постметафизическая реалистическая концепция как эффективная альтернатива онтологическому релятивизму.
Основные положения, выносимые на защиту:
1) Выявлены типологически общие моменты постметафизической теории значения и коррелятивной онтологии мира, объединяющие основные результаты аналитической и герменевтической философии. Наиболее существенные из них таковы: а) принцип контекстуальности, имеющий коррелятом холистическую трактовку мира; б) прагматический подход к языку, рассматривающий включенность в речевую практику как конститутивную характеристику значения; в) тематизация многообразия форм речевой деятельности и коррелятивная деструкция семантического платонизма и онтологии тождества.
2) Выявлены общие моменты аналитического и герменевтического способов тематизации субъективности: а) десубъективация трансцендентальной философии и тематизация повседневных речевых практик как носителя трансцендентальных структур; б) экстерналистская трактовка сознания как коррелят прагматической тематизации значения; в) тематизация коммуникативной рациональности как трансцендентальной структуры сознания.
3) Эксплицированы конститутивная для постметафизической онтологии установка на минимизацию онтологических допущений и показана ее методологическая роль в аналитическом и герменевтическом проектах преодоления метафизики.
4) Разработана проективная теория значения, к инновативным составляющим которой относится: а) расширенное понятие значения, учитывающее потенциально бесконечное многообразие форм валидности речевых актов; б) тезис о проективном доопределении значений в ходе речевой практики; в) экспликация механизма проективной динамики значения на примере взаимодействия интенсионала и экстенсионала имен естественных видов.
Показано, что проективная теория значения, объединяя ресурсы аналитической и герменевтической философии, а также каузальной и дескриптивной семантики, снимает семантическую дилемму натурализма и контекстуализма и устраняет контринтуитивные следствия этих позиций.
5) На основе проективной теории значения разработана концепция постметафизического (минималистического) реализма в онтологии, способная эффективно противостоять релятивистской аргументации и устраняющая апории онтоэпистемологического скептицизма. Центральная новация данной концепции состоит в выявлении семантического ограничения на релятивизацию языка как системы значений, заданного формальной структурой семантической интерпретации. Эксплицирован регулятивный статус реалистической позиции в постметафизической онтологии. На основе этой концепции развернута критика метафизических допущений в наивном и формальном реализме.
Кроме того, в работе получен ряд результатов локального характера, к которым можно отнести: постметафизическое решение проблемы семантического скептицизма Крипке, конкретизирующую интерпретация хайдеггеровской дистинкции понимания и толкования; критику экзистенциального эссенциализма Хайдеггера и критику элементов интроспекционизма в теории субъективности Дэвидсона.
Теоретическая и практическая значимость результатов исследования
Проведенные историко-философские исследования и развернутая в работе концепция постметафизической философии вносят вклад в проблематику периодизации историко-философского процесса и осмысления специфики современной философии. Полученные результаты могут использоваться в дальнейших компаративных исследованиях, охватывающих ряд традиций и школ современной философии, оставшихся «за кадром» данной работы, что позволит разработать более широкое понятие современной философии и современного гуманитарного мышления в целом.
Представленная в работе проективная теория значения может использоваться в исследованиях в области философии языка, философской семантики, философии коммуникации, философии культуры, теории перевода, онтологических оснований и методологии лексикографии.
Предложенная в работе концепция постметафизического реализма вносит вклад в разработку онтологической и эпистемологической проблематики и может служить основой критики современных форм эпистемологического релятивизма и скептицизма.
Результаты диссертационного исследования могут использоваться в учебных курсах, посвященных аналитической и герменевтической философии, современным теориям значения, философии языка, философии культуры и истории современной философии, а также при разработке образовательных программ философских специальностей ВУЗов.
Апробация работы
Результаты диссертационного исследования представлены а) в двух монографиях; б) в семи статьях, опубликованных в изданиях из Перечня ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть представлены основные научные результаты диссертации на соискание ученой степени доктора наук; в) в шести статьях, опубликованных в прочих изданиях; г) в четырех научных переводах.
По теме работы были сделаны доклады на всероссийских и международных научных конференциях «Какая философия науки нам нужна?» (Санкт-Петербург, 8-9 июня 2007), «Бытие как центральная проблема онтологии» (Санкт-Петербург, 26-28 июня 2007), «80 лет «Бытию и времени» М. Хайдеггера» (Москва, 17-19 сентября 2007), «Интерсубъективность – коммуникация – наука» (Санкт-Петербург, 8-11 мая 2008), «Творческое наследие Г.Г. Шпета в контексте современного гуманитарного знания. Пятые Шпетовские чтения» (Томск, 1-5 декабря 2008), «Пространство феноменологии: к 150-летию со дня рождения Эдмунда Гуссерля» (Москва, 25-27 мая 2009), «Герменевтика Х.-Г. Гадамера и проблема методологии гуманитарных наук» (Санкт-Петербург, 28-31 мая 2009), «Методологические принципы современной феноменологической философии и философской герменевтики» (Санкт-Петербург, 24 – 27 сентября 2009), «Эдмунд Гуссерль. К 150-летию рождения философа» (Москва, 10-12 декабря 2009), «New Concepts in Modern Phenomenology» (Санкт-Петербург, 3-5 июня 2010).
Основные положения диссертации обсуждались в рамках ряда постоянных научных мероприятий, таких как теоретический семинар Ведущей научной школы «Томская онтологическая школа» и кафедры истории философии и логики Томского государственного университета (2007 – 2010), теоретический семинар Смольного коллегиума при Санкт-Петербургском государственном университете «Критика гуманитарных и социальных наук» (2010), теоретический семинар кафедры философии Европейского гуманитарного университета «Феноменологическая философия: история и современность» (Вильнюс, 2005 – 2007), региональный семинар по повышению преподавательского мастерства «Современная коммуникативная философия и коммуникативные стратегии в преподавании философии» (Вильнюс – Минск – Киев – Санкт-Петербург, 2003 – 2005).
Исследования, представленные в диссертации, в разные годы осуществлялись в рамках ряда проектов, поддержанных российскими и зарубежными научными фондами: «Концепции жизненного мира и стратегии постметафизического мышления в современной философии (Гуссерль, Витгенштейн, Хайдеггер, Хабермас)» (РГНФ, 2005 – 2007, грант № 05-03-033889а); «Das Denken im bergang“: Seinsgeschichtliches Denken in nachmetaphysischem Kontext» (Исследовательская стипендия фонда Fritz Thyssen Stiftung, 2005); «Онтология в лингвистической феноменологии 20 в.» (исследовательская стипендия Европейского гуманитарного университета; Вильнюс, 2007); «Семиотический анализ онтологий» (Грант Президента РФ на поддержку Ведущей научной школы «Томская онтологическая школа», 2008-2009); «Онтология в современной философии языка» (Госконтракт 02.740.11.0362 в рамках федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы, мероприятие 1.1; 2009-2011).
Структура диссертации
Диссертация состоит из введения, трех глав, разделенных на восемь параграфов (по три параграфа в первых двух главах и два в последней), заключения и библиографического списка.
Прагматическийиповорот в постметафизической семантике
В этом параграфе будет рассмотрен комплекс новаций постметафизических теорий значения, которые в их последовательном развитии представлены в «Бытии и времени» М. Хайдеггера, «Логико-философском трактате» и «Философских исследованиях» Л. Витгенштейна. Предметом экспликации являются следующие новации: принцип контекстуальности значения, первоначально сформулированный в «Логико-философском трактате», его прагматическая версия у раннего Хайдеггера и позднего Витгенштейна, тематизация фактичного характера значения и прагматическая, деструкция семантического платонизма.
В постметафизической философии языка идея контекстуальности - семантической зависимости выражения от контекста — имеет конститутивное значение. Так, М. Даммит в своем исследовании исторического генезиса аналитической философии рассматривает тематизацию контекстуальности в качестве главной; характеристика «лингвистического поворота»15. Даммит возводит «принцип контекстуальности» к работе Г. Фреге «Основоположения арифметики» (Grundlagen der Arithmetik), где он вводится применительно к числу; здесь в качестве отправного пункта для- последующего исследования рассматривается более универсальная и, радикальная версия этого принципа, предложенная ранним Витгенштейном.
В «Логико-философском трактате» принцип? контекстуальности представлен как тезис о семантической несамодостаточности значения имени (и, соответственно, онтологической несамодостаточности предмета), т.е. о его зависимости от смысла предложения (соответственно, от структуры возможного факта): «Имя обретает значение лишь в контексте предложения»16. В последующих текстах Витгенштейна этот принцип расширяется до холистического понимания языка как речевой деятельности: поздний Витгенштейн тематизирует не только зависимость значения имени от смысла предложения, но и зависимость смысла предложения от языковой игры, т.е. той речевой практики, в контексте которой данное предложение высказывается. Таким образом, принцип контекстуально сти, развернутый в «Логико-философском трактате» применительно к значению имени, можно считать первым шагом к холистической и прагматической трактовке языка у позднего Витгенштейна, поэтому в данном исследовании он заслуживает детального рассмотрения.
В «Трактате» принцип контекстуальное является одним из главных и сквозных мотивов: Витгенштейн эксплицирует его в разных аспектах/контекстах и, соответственно, дает ему ряд формулировок, которые иногда, как кажется на первый взгляд, не имеют между собой ничего общего. Первую формулировку мы находим уже в самом начале текста, в первом комментарии к первому тезису: «Мир есть совокупность фактов, а не вещей» (1.1). Этот онтологический тезис о зависимости объекта (вещи) от факта— с учетом изоморфизма между онтологической структурой мира и логико-семантической структурой языка- представляет собой точный эквивалент логико-семантического тезиса о зависимости значения имени от смысла предложения . «Элементарной единицей» мира является факт, а не вещь, подобно тому как «элементарной единицей» языка является предложение, а не имя. Два процитированных тезиса можно рассматривать,как наиболее общую формулировку принципа контекстуальности (на онтологическом и семантическом языках18), которая затем специфицируется применительно к ряду частных вопросов, рассматриваемых в «Трактате»: в экспликации понятий вещи и факта (2.011-2.014), в определении понятия субстанции (2.021—2.0212), при интерпретации выражения в качестве пропозициональной переменной (3.313), в логико-семантическом разъяснении «бритвы Оккама» (3.326—3.328) и ее применении к «парадоксам Рассела» (3.333) и т.д. Но наиболее иллюстративная для нашей темы экспликация принципа контекстуальности дана во фрагментах 2.011—2.05 и 4.122-4.123, где Витгенштейн проводит различие между внутренними и внешними свойствами объекта (а также внутренними и внешними отношениями между объектами и между фактами). По моему мнению, разворачивая эту дистинкцию, Витгенштейн уже в «Трактате» непосредственно подходит к конститутивным для постметафизической философии, языка тезисам о прагматическом и медиальном характере значения. В этом параграфе мы концентрируемся на прагматическом аспекте значения; идея медиально-сти, которая, на мой взгляд, составляет еще одну существенную новацию постметафизической философии, будет детально рассматриваться в следующей главе.
Деструкция онтологии тождества и онтологический дистинкционизм
Параграф: посвящен постметафизической: деструкции: традиционной: идеи тождества, значения и формированию дистинкционистской онтологии; коррелятивной прагматизации значения; рассмотренной во втором параграфе. Понятие тождества эксплицируется на примере теории значения Э. Гуссерля; механизм:его постметафизической деструкции- на примере учения Г. Райла о категориях, в котором формулируется дистинкционист-ский подход к значению.
Ниже я попытаюсь обосновать следующий критический тезис: введение идеальных предметов как особой предметной категории, к которой Гуссерль- безоговорочно относит и все лингвистические значения: 1) в большинстве случаев не имеет достаточного основания; 2) неэффективно в семантическом плане, т.е. не позволяет определить значение и референцию того или иного языкового выражения.
Понятие идеального предмета вводится у Гуссерля в разных контекстах разными способами и, соответственно, является многозначным. Мы рассмотрим два определения: 1) идеальный предмет как «тождественное» содержание интенциональ-ного переживания, противопоставляемое многообразным модусам и «случаям» его интендирования; 2) идеальный,предмет как «общий предмет» (универсалия), воплощенная в многообразных индивидуальных предметах или их признаках (красное «in Specie» в противоположность оттенкам красного, присущим реальным вещам).
Геометрическая теорема, говорит Гуссерль, может быть содержанием разнообразных переживаний (актов мысли), которые различаются-между собой по многочисленным параметрам (психологический модус, ассоциативные связи, локализация в «потоке переживаний» и т.п.), однако многообразие переживаний никак не сказывается-на смысле теоремы. Это позволяет отличить ее - как содержание мысли, (das Gedachte) - от акта мысли (Denken); иначе говоря, следует отличать идеальный интенциональ-ный предмет от разнообразных актов; в которых он интендирован. Идеальный характер геометрических объектов, о которых идет речь в данном примере, несуществен; на этом же основании Гуссерль приписывает идеальность и реальным (физическим) объектам. Например, в «Формальной и трансцендентальной логике»: в смысле каждого доступного в опыте предмета, в том числе физического, заключена определенная идеальность — в противоположность многообразным «психическим» процессам, отделенным друг от друга посредством имманентно-временной индивидуации... Это всеобщая идеальность интенциональных единств в противоположность конституирующим, их многообразиям .
В этом рассуждении мне видится подмена понятий: основанием для выделения особой онтологической категории является отношение одного ко многому (единства к многообразию, одного предмета ко многим и разнообразным, переживаниям), т.е. фактически в качестве специфической характеристики «идеального» предмета рассматривается не «тождество», а способность вступать в отношение ко многим предметам — так сказать, реляционная поливалентность. Однако эта способность сама по- себе не делает предмет идеальным. Было у отца три сына; они.отличались по многим параметрам (по росту, цвету волос, нраву...)- но это не делает данного индивида идеальным предметом. Аналогичным образом если некий предмет (в том числе «смысл» некоторого реального предмета) состоит в отношении интендированности к нескольким переживаниям, это не делает его идеальным.
Экстернализм ы постметафизической философии сознания
Данный параграф посвящен онтологическим следствиям медиализации трансцендентальной философии, затрагивающим философскую тематиза-цию сознания. Деструкция идеи субъективности как одного из базовых онтологических понятий (и, соответственно, субъект-объектной оппозиции как исходного онтологического различения) в постметафизической философии предполагает экстерналистский подход к индивидуальному сознанию: вопрос о его специфике и, соответственно, об отличии Я от другого обсуждается без опоры на постулат субъективности как интроспективной самоданности. В лингвистически ориентированной онтологии, базирующейся на теории значения, этот вопрос приобретает форму вопроса об асимметрии между подразумеванием (наделением собственных слов значениями) и семантической интерпретацией речи другого.
В первой главе было отмечено, что реифицирующая и универсализирующая трактовка категориального, предполагающая возможность идентификации категорий в качестве универсалий, а вместе с тем и возможность их «дедукции» и каталогизации, может, по моему мнению, рассматриваться как одна из существенных характеристик «метафизики», как она тематизируется в аналитической философии начала и середины XX в.
Метафизическое понимание категорий приводит, по выражению Райла, к «категориальным ошибкам», которые, в свою очередь, порождают неразрешимые интеллектуальные апории и являются предметом критики, базирующейся на описанном методе категориального анализа языка. Поскольку единственной возможной формой категориального утверждения является категориальное различие между выражениями, универсальной формой категориальной ошибки оказывается игнорирование такого различия, т.е. неправомерное категориальное отождествление выражений или, иными словами, неправомерный перенос логических свойств одного выражения на другое, некорректная логическая аналогия.
Рассмотрим в качестве примера райлову критику картезианской трактовки сознания как «мыслящей субстанции», которая существует наряду с «протяженной субстанцией» и определенным образом взаимодействует с ней108. По мнению Райла, онтологическая аналогия между «субстанциями» базируется на мнимой логической аналогии между такими предложениями, как «снег бел» и «Джон умен», т.е. на категориальном отождествлении физического свойства «белый цвет» и ментального свойства «разумность». Действительно, с точки Аристотеля можно квалифицировать данные предикаты как относящиеся к одному «высшему роду» — категории качества; а с точки зрения Канта оба предложения имеют одни и те же формально-категориальные характеристики: являются утвердительными, единичными, простыми и ассерторическими и т.д. Однако это впечатление содержательного родства и формального тождества данных предложений является одной из «языковых ловушек»: порождается их грамматическим изоморфизмом, который скрывает различие их логических структур. Эксплицируем логическое различие между данными предложениями и, соответственно, категориальное различие между предикатами «бел» и «умен», в двух аспектах.
1) Предикат «умен» является диспозициональным предикатом, т.е. означает не постоянное, но ситуационно-зависимое свойство — диспозицию, проявляющуюся в определенных ситуациях. К таким предикатам относится, например, хрупкость, растворимость и т.п.; по Райлу, диспозициональ-ный характер имеют также все ментальные термины, т.е. термины, характеризующие сознание - «умный», «веселый», «вспыльчивый», «внимательный» и т.п. Логическая специфика диспозициональных предикатов состоит в том, что они описывают определенную зависимость: предложение «сахар растворим» представляет собой сокращенную запись импликации «если сахар поместить в воду, то он растворится»; предложение «Джон умен» в развернутом виде гласит: «если Джону предложить интеллекту тт альную задачу, он с ней справится» . Итак, диспозициональное предложение (т.е. предложение с диспозициональным предикатом) лишь в силу грамматически обусловленной иллюзии кажется простым категорическим предложением, будучи на самом деле условным, поэтому наши два предложения, («снег бел» и «Джон умен») различаются как по форме, так и по категориальной специфике предикатов. Отметим также эпистемологическое различие: чтобы убедиться в том, что снег бел, достаточно одноразового наблюдения; для того же, чтобы установить, умен ли Джон, необходим ряд наблюдений, чтобы избежать «поспешного обобщения»— поскольку даже плохой шахматист может случайно сделать удачный ход и даже гениальный игрок допустить «зевок». Диспозиция — это статистическая закономерность. Впрочем, помимо постоянных свойств (таких как белый цвет снега), диспозиции отличаются от «событий»: так, слово «курит» может означать как событие (Что делает Иван? - Он курит [в данный момент]), так и диспозицию («Иван курит» в смысле «является курильщиком», т.е. курит время от времени, но не обязательно в момент произнесения данного предложения). Событие, таким образом, в отличие от диспозиции, имеет определенную локализацию во времени (шахматист является шахматистом не только тогда, когда играет в шахматы, но постоянно, даже когда спит). В рамках дистинкции событие/диспозиция Райл выделяет также класс «полудиспозициональных» терминов, демонстрирующих свойства как «чистых» диспозиций, так и событий.
Минималистическое решение проблемы релятивизма
Параграф посвящен дилемме «реализм/релятивизм» в современной онтологии. Цель исследований данного параграфа — разработка постметафизи- ческой реалистической онтологической позиции. При этом реализм понимается как антитеза релятивизма в теории значения, теории коммуникации и онтологии; соответственно, цель нижеследующих рассуждений можно конкретизировать: они направлены на выявление пределов релятивизации значения, интерпретации и мира. Исследование базируется на предложенной в предыдущем параграфе проективной теории значения и на ряде новаций интерпретации Д. Дэвидсона и философской герменевтики Х.-Г. Гадамера. Я попытаюсь показать, что ограничение на релятивизацию значения, имплицитно содержащееся в указанных концепциях, делает возможным минималистический (постметафизический) реализм, способный успешно противостоять основным версиям современного релятивизма. В заключение параграфа будет дана критика наивных (метафизических) допущений в онтологии указанных авторов, а также критика проекта «формального реализма» В.А. Ладова.
Центральный тезис формально-реалистической онтологии, разрабатываемой в данном исследовании на основе интегральной теории значения, состоит в ограничении возможностей релятивизации системы лингвистических значений и, как следствие, заключенного в языке явного и неявного (фонового) знания. Это ограничение базируется на экспликации коммуникативного измерения значения, иными словами, конститутивной семантической функции интерпретации и самоинтерпретации речи. Как было показано в первой главе, интерпретативный сдвиг в теории значения был намечен в герменевтической феноменологии Хайдеггера — Гадамера и параллельно в прагматически ориентированной аналитической философии от Витгенштейна до Дэвидсона и Хабермаса. Этот сдвиг породил ряд влиятельных релятивистских проектов: релятивизм концептуальных схем Ку-айна, семантический релятивизм Гудмена, «скептицизм» Крипке, концепция «несоизмеримости парадигм» Т. Куна, «эпистемологический анархизм» Фейерабенда, лингвистический релятивизм Рорти и др. Популярность релятивизма в философии второй половины XX в. и начала XXI в. показывает, что он не может быть преодолен традиционными средствами -апелляцией к предельному основанию, аподиктической истине, лингвистическим или антропологическим константам, структуре трансцендентального субъекта и т.п. Как известно, онтологический релятивизм в целом является весьма древней традицией, восходящей как минимум к греческой софистике— и столь же древней является аргументация, имеющая целью показать самопротиворечивость релятивизма. В этом плане наиболее популярным является, по-видимому, аргумент от автореферентности. Критика современных форм релятивизма, основанная на этом аргументе, развернута в многочисленных работах отечественных и зарубежных авторов, однако ее результат— демонстрация самопротиворечивости релятивизма — сам по себе еще не обеспечивает его преодоления. Преодоление релятивизма должно включать в себя не только его критику, но и реалистическую трактовку оснований, на которые опираются релятивистские концепции: опровернуть ложную теорию - еще не значит построить истинную. На мой взгляд, возможность построения реалистической онтологии в рамках постметафизического мышления связана с тем, что тематизация универсальной интерпретативной конституции значения выявляет онтологическую релевантность дистинкции языка и метаязыка и тем самым открывает принципиально новый ресурс в онтологии.
Вспомним структуру семантической интерпретации, как ее эксплицирует Дэвидсон. Интерпретация речи разворачивается в два этапа. На первом этапе осуществляется интерпретация предложения, в ходе которой выявляется его значение, т.е. условия, при которых агент речи считает его истинным (и, соответственно, условия, при которых он это предложение отрицает). Результатом этого этапа являются «Т-предложения», форму которых Дэвидсон определяет в опоре на понятие истины А. Тарского. Пример: «Предложение „идет дождь" в устах индивида X является истинным тогда и только тогда, когда (вокруг индивида X в момент произнесения этого предложения) идет дождь». В этом предложении на метаязыке соотносится предложение объектного языка («идет дождь») и условия его истинности, т.е. соответствующие (действительные или возможные) факты.