Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Социальные и идейные предпосылки философского ирращонализма Льва Шестова 18
I. Социально-исторические условия становления мировоззрения Шестова 18
2. Идейно-теоретические истоки формирования иррационалистической концепции Шестова . 46
Глава II. Философский ирращонажзм как методологическая основа учения Шестова 90
I. Критика рационалистической традиции и антисциентизм Шестова 90
2. Иррационалистическая трактовка Шестовым структуры бытия и природы познания 124
3. Этический солипсизм и мистификация человеческой свободы в философии Шестова 152
Заключение 183
Список основной использованной литературы
- Социально-исторические условия становления мировоззрения Шестова
- Идейно-теоретические истоки формирования иррационалистической концепции Шестова
- Критика рационалистической традиции и антисциентизм Шестова
- Иррационалистическая трактовка Шестовым структуры бытия и природы познания
Введение к работе
Основным содержанием современной эпохи является противоборство двух социальных систем капитализма и социализма, особенно остро проявляющееся в области идеологии. "Претерпев в 60-70 годы ряд крупных поражений на мировой арене, - отмечалось на июньском Пленуме ЦК КПСС 1983 г., - империализм, прежде всего американский, предпринимает все более массированные, беспрецендентные по своему размаху атаки на наш общественный строй, марксистско-ленинскую идеологию, стремится
отравить советских людей. ...Идет напряженная, поистине гло-
т бальная борьба двух идеологий .
В острой идеологической борьбе буржуазные теоретики антикоммунизма используют все средства и методы, стараясь подорвать доверие людей к социалистическому образу жизни, коммунистической морали, к марксистскому мировоззрению. Вот почему перед советскими философами стоит важнейшая задача - всемерно укреплять завоевания нашей теоретической мысли", ярче раскрывать подлинный гуманизм нашей коллективистской морали, вести
неотступный бой против бездуховности, эгоизма, против любых
» 2 попыток протащить в нашу среду чужие взгляды и нравы".
Актуальность этой задачи возрастает в связи с тем, что буржуазные идеологи прибегают не только к фальсификации основополагающих идей марксистско-ленинского мировоззрения, они хотят привить народам, ставшим на путь социализма, идеалы и
Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС. 14-15 июня 1983 г. М., Политиздат, 1983, с.29.
Там же, с.58.
принципы, основанные на разного рода реакционных фидеистических и иррационалистических учениях. Буржуазные теоретики пытаются подорвать основы социалистического строя, посеять недоверие среди людей к социализму и его духовным ценностям.
В борьбе против материалистического мировоззрения буржуазные идеологи нередко обращаются к учениям русских религиозных мыслителей, доказывая, что идеи марксизма чужды "русской душе", глубоко религиозной по своей сути, что они искусственно "навязаны" русскому народу и не имеют объективных предпосылок для своей реализации.
Вывод о том, что большевики, не считаясь с объективными условиями и традициями России, воспользовались "темнотой" широких народных масс и "обманули" их, навязав им строй, мораль и идеологию, несовместимые с их психологией и стремлениями, широко распространяется через средства массовой информации.
Поэтому советским философам необходимо разоблачать мифы о "религиозности русской души"; вскрывать реальные основания распространения мистицизма в русской идеалистической философии, отражающей, как считают на Западе, истинный дух русского общества на рубеже XIX - XX веков; подвергать аргументированной критике религиозно-идеалистические учения, игравшие известную роль в духовной жизни России на рубеже веков и гальванизируемые сегодня буржуазной пропагандой в целях борьбы с марксистско-ленинскими дцеями. Эта задача сегодня столь же актуальна, как и в предыдущие годы. "Марксистские историки философии, - подчеркивал академик М.Т.Иовчук, - должны в ближайшие годы дать фундаментальные критические исследования российского идеализма, особенно тех его течений, которые ныне
гальванизируются за рубежем идеологами антикоммунизма".
Учение одного из видных русских философов-идеалистов Льва Шестова уже не одно десятилетие - предмет повышенного внимания со стороны теоретиков антикоммунизма, которые используют идеи русского иррационалиста в своих доктринах, объективно направленных против диалектического и исторического материализма, коммунистической морали.
В наши дни, когда экзистенциалистская философия является одним из философско-мировоззренческих оснований западной культуры, следует критически осмыслить прежде всего истоки экзистенциализма, связанные с философской деятельностью Шестова, сыгравшего значительную роль в развитии и распространении экзистенциалистских идей на Западе. "Большую роль в распространении идей экзистенциализма, в первую очередь религиозного , -писал советский исследователь В.Н.Кузнецов, - сыграли эмигри-ровавшие во Францию русские философы Н.Бердяев и Л.Шестов". Советский критик В.Ерофеев отмечал, что "...вызов разуму", действительно определил смысл влияния Шестова на западную мысль XX века, и прежде всего на экзистенциализм".
О том, насколько значителен интерес к философскому творчеству Шестова на Западе, говорит тот факт, что во Франции, например, во второй половине 60-х годов были переизданы все
1 См. Иовчук М.Т. Ленинизм и философские традиции в послеоктябрьскую эпоху. Философские науки. М., Высшая школа, 1967, № 5, с.46.
Кузнецов В.Н. Французская буржуазная философия XX .в. М., Т91
Высшая школа, 1970,"с.228.
3 Ерофеев В. Остается одно: произвол. См. Вопросы литературы, М., Известия, 1975, № 10, с.156.
основные произведения мыслителя, сейчас выходит в свет полное собрание его сочинений, в 1983 году была впервые издана его переписка. Произведения Шестова издавались и издаются не только во Франции, но и в США, Канаде, ФРГ, Японии, Италии, Испании, Дании, Аргентине на языках этих стран. Радиостанция "Голос Америки", известная своей антикоммунистической направленностью, организовала в 1983 году цикл передач, посвященных жизни и философско-критической деятельности Льва Шестова. Все это свидетельствует о том, что учение русского мыслителя на Западе пытаются возродить и приспособить для идейной борьбы с марксизмом. Но не только "светские" идеологи капитализма стремятся использовать иррационалистические идеи Шестова и поставить их на службу антикоммунизма. Едва ли не большее внимание на учение Шестова обращают церковники, которые считают его философию истинным выражением религиозной сущности "русской души", стремящейся не к революциям, а к поискам бога и созданию своей религии. И, хотя учение Шестова не может удовлетворить требованиям традиционных вероучений, тем не менее его фидеистические и антирационалистические идеи получили широкое распространение в философско-религиозных кругах. Известный религиозный деятель и буржуазный историк философии В.Зеньковский писал: "О Шестове нельзя сказать, что он создал систему - но он сделал больше: он создал прочную базу для системы (религиозной философии)". И далее: "Незабываемая заслуга Шестова заключается потому в его антисекуляризме, в его пламенной проповеди религиозной философии, построенной на вере и Откровении"/
Зеньковский В.В. История русской философии. Париж, УМКА-ПРЕСС, 1950, т.2, с.228.
2 Там же, с.230
Апологетами религиозных идей Шестова являются Б.Мартин, который перевел на английский язык все основные произведения мыслителя, снабдив их тенденциозным комментарием; Д.Вернхам, раскрывший в своей книге "fwo ff
Актуальность исследования философско-религиозного учения Шестова и прежде всего его методологической основы - философского иррационализма-обуславливается и рядом других причин.
Учение Шестова стало отражением кризиса духовной жизни определенной части русской буржуазной интеллигенции. Оно как бы предвосхитило дальнейшую эволюцию буржуазного сознания от рационализма к иррационализму и фидеизму в условиях деформированного, уродливого, раздираемого противоречиями общественного развития России, вступившей в эпоху империализма. Несмотря на существенное различие в условиях формирования капитализма,в России и на Западе, сохранялась определенная общность основных признаков и социальных последствий, помогающая выводить общие закономерности, делать сравнения. Так, одним из последствий развития капитализма в России, как и на Западе, явился кризис духовной культуры и как следствие его - распад буржуазного сознания, приведший к появлению и широкому распространению иррационалистического мировоззрения, иррационалистических учений Кьеркегора и Ницше, Шестова и Бердяева. Не случайно поэтому и в настоящее время иррационадиетические учения достаточно популярны в буржуазном обществе.
Таким образом иррационализм в русской философии явился естественным следствием социального развития в период качественных изменений в общественной жизни страны, следствием разрушения духовных ценностей дворянско-помещичьего сознания. Определенная часть русской интеллигенции, не сумев приспособиться к новым историческим условиям, не видя перспективы социального прогресса, отказавшись от старых нереализованных идеалов свободы, равенства, справедливости и не приняв новые ценности бур?куазной морали, "трансцендировала" в иррационализм, богоискательство и богостроительство, чему способствовала сама деспотия и реакция царизма. Поэтому нет никаких оснований искать причину возникновения иррационализма в "религиозной сущности русской души", как это пытаются представить на Западе, хотя, конечно, и религиозная традиция в России оказала известное влияние на учения иррационалистов.
Сам процесс зарождения и развития философского учения Шестова представляет известный научный интерес в свете исследований проблемы возникновения и распространения иррационализма в России, проблемы весьма актуальной для истории русской философии.
Представляется актуальным и исследование теоретических источников иррационализма Шестова, особенно тех из них, которые связаны с именами Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского. Тенденциозная интерпретация Шестовым произведений этих мыслителей во многом определяет отношение к ним западного читателя, поэтому необходим марксистский анализ подобных интерпретаций.
В идеалистической русской философии учение Шестова в известном смысле стоит особняком. Оно как бы подытоживает все иррационалистические тенденции и искания русских идеалистов. Учение Шестова это по-своему последовательная и при всей своей идейной противоречивости сохраняющая мировоззренческую цельность доктрина, что было отмечено В.Ш.Асмусом, который писал: "...нельзя не заметить, что в книгах и эссе Шестова выражено некоторое, если не логически слаженное, то во всяком случае верное себе и в самой своей противоречивости по-своему цельное мировоззрение". Шестов довел до "логического" завершения основные иррационалистические посылки, что привело его к самому крайнему иррационализму, выразившемуся в отрицании мыслителем не только рационализма в философии и науке, но и самого рассудка, его полезности для человека. Учение Шестова показывает, к чему может и должен привести последовательно утверждаемый иррационализм. Вот почему критический анализ философского иррационализма Шестова дает возможность вскрыть тенденции развития иррационализма в современной буржуазной философии, что актуально как в историко-философском аспекте, так и в плане истории буржуазной культуры в целом.
Вместе с тем, следует отметить, что в отечественной философской литературе все еще нет всестороннего анализа философского наследия Шестова, его основательной критики. Многочисленные ссылки на учение Шестова приводятся лишь в связи с решением частных задач. В имеющихся диссертациях затрагиваются лишь отдельные, пусть и важные стороны мировоззрения русского
См. Асмус В.Ф. Лев Шестов и Кьеркегор. Философские науки. М., Высшая школа, №4, 1972, с.79.
иррационалиста. Однако почти все исследователи, изучающие проблемы буржуазной этики, иррационализма, антисциентизма, а также связи русской философии с современными буржуазными и религиозными течениями, в той или иной степени ссылаются на философию Льва Шестова.
Поэтому в данной работе предпринята попытка критически проанализировать методологическую основу учения Шестова - философский иррационализм, его истоки и основные положения,эволюцию и способ его выражения в религиозно-экзистенциальной доктрине мыслителя. Тем более, что эта проблема еще не разрабатывалась специально в отечественной и зарубежной литературе.
Вместе с тем нельзя не отметить, что предлагаемое исследование базируется на выводах, сделанных в трудах советских и зарубежных философов-марксистов. Все то, что было написано о Шестове ранее, дает нем серьезные основания для решения проблем, поставленных в диссертации. Вот почему следует кратко осветить те основные работы, которые были использованы в процессе настоящего исследования.
В этой связи необходимо выделить монографию В.А.Кувакина "Религиозная философия в России", в которой автор, наряду с идеями других представителей русской религиозной мысли, рассматривает и подвергает критическому анализу основные положения философско-религиозного учения Шестова. В монографии исследуются некоторые важнейшие положения шестовской онтологии и гносеологии, касающиеся фидеистических и богоискательских идей иррационалиста. В.А.Кувакин предпринял также попытку
Кувакин В.А. Религиозная философия в России. М., Мысль 1980.
- II -
проследить истоки и эволюцию религиозных взглядов Шестова.
Значительный интерес представляет монография А.И.Новикова "Нигилизм и нигилисты"1. В ней автор исследует, наряду с другими вопросами, истоки и основные положения критики Шестовым рационализма и морали. Шестов в данной работе выступает воинствующим скептиком-нигилистом, что и соответствует его действительной позиции в отношении духовных ценностей человечества.
В монографии В.П.Шкоринова "Этический иррационализм в России" Л высказывается ряд ценных идей, касающихся социально-исторических и идейно-теоретических оснований этического иррационализма в России, а также этической концепции Льва Шестова, его отношения к общественной морали, что было использовано в диссертации.
Несомненно полезной для исследования философии Шестова представляется большая статья В.Ерофеева "Остается одно: произвол", в которой исследователь стремится проследить основные этапы формирования мировоззрения Шестова и дать критическую оценку его основным идеям.
Определенный интерес представляет статья Н.В.Носовича "Ши-лософские взгляды Льва Шестова", где сделана попытка в тезисной форме изложить основные философские идеи Шестова и дать им марксистскую оценку.
1 Новиков А.И. Нигилизм и нигилисты. Л., Лениздат, 1972.
* Шкоринов В.П. Этический иррационализм в России. Ростов-на-Дону, изд. Ростовского университета, 1973.
и Носович Н.В. Философские взглдцы Льва Шестова. См.: Уч. зап.кафедр, общ.наук вузов Ленинграда. Философия, вып.ХУ, Jli «У , х«/ /ft.
Несколько интересных работ освещают отдельные стороны фи-лософско-критичеекой деятельности Шестова. Так, в статье "Лев Шестов и Кьеркегор" проведен сравнительный анализ идей Шестова и Кьеркегора, определена степень их идейной близости. Эта же проблема рассмотрена в книге П.П.Гайденко "Трагедия эстетиз-ма . В статье "Достоевский и экзистенциализм" А.Н.Латынина не только вскрывает порочность шестовской интерпретации произведений и идей Достоевского, но и анализирует также причины такой интерпретации и реальные для нее основания.
Следует также обратить внимание на работу Р.Фльора " Lev/ $>~L$tow q ptt\wosWK!n З в которой дольский философ
выясняет родство шестовской религиозной доктрины с философией православия, показывая их идейную близость по ряду вопросов. В статьях болгарского ученого Л.Христова "Ирационалистическата концепция за човека и личността в трактовката на эсхатологи-ческия екзистенциализъм" и "Превъплъщенията на абсурда или абсурдът на превъплещенията" показана близость идей Шестова и Бердяева современному экзистенциализму, критикуется с марксистских позиций решение Шестовым проблем свободы и необходимости.
1 Гайденко П.П. Трагедия эстетизма. М., Искусство, 1970.
Латынина А.Н. Достоевский и экзистенциализм. См. в кн.
Достоевский художник и мыслитель. М., Художественная ли
тература, 1972. . . r , ._
3 см. Cz&nWe/? / swiotopogiao/. Maj s/*2- \\'4Ь$ z.avs
' -их г
См. Научны трудове. /Серия философия/, jW6, София, 1975.
См. Философска мисъл. Кн. 10, год ХХХШ. София, 1977, ме-сечно списание.
- ІЗ -
В буржуазной философской литературе также имеется ряд работ, посвященных философии Щестова, но они,как правило,носят не критический, а скорее апологетический характер. Выше упоминалась книга Д.Вернхама " 3wo hu&<*n Uinkers «,1 в которой канадский исследователь,- явно симпатизируя Шестову, стремится вскрыть сущность разногласий и идейной близости Шестова и Бердяева. Апологетическую позицию в отношении Шестова занимает и американский религиозный философ Б.Мартин, что особенно ярко проявилось в его тенденциозной подборке, снабженной комментарием fl Skestov fintoto^ ,Z
Особого внимания заслуживают статьи и эссе, написанные русскими философами и литераторами, поддерживавшими с Шестовым дружеские отношения. К таким работам относятся статьи Н.Бердя-ева "Трагедия и обыденность", а также "Основная идея философии Льва Шестова", являющаяся введением к посмертно изданной книге Шестова "Умозрение и Откровение". В целом эти работы носят апологетический характер, привлекая к философскому творчеству Шестова интерес читателей, хотя Бердяев и высказывает несогласие с Шестовым по целому ряду проблем, в частности, по проблеме роли познания и морали в жизни человека. Подобную же позицию по отношению к Шестову занимает и С.Булгаков в работе
папист J. С $ Two P>uvicfh -tbinfajs. Лпе$ї«У Пе^/еуІпсІ Sbesiov- Vastly of їогспчо
M^hliUvAntcto0^JH-hens,OfuO. Ohio г/иі^~
3 Беодяев H. S«t> SpectiC XrLetmiQtiS с.-Петербург, изд.
М.В.Пирожкова, 1907.
4 Шестов Л. Умозрение и Откровение. УМКА-ПРЕСС. Париж, 1964.
"Некоторые черты религиозного мировоззрения Л.И.Шестова", напечатанной в журнале "Современные записки .
Следует отметить также книги русских философов-идеалис-тов Б.Грифцова "Три мыслителя" и Иванова-Разумника "О смысле жизни" , в которых авторы, исходя из своих философских концепций, стремятся привлечь Шестова в единомышленники, сообщая при этом некоторые заслуживающие внимание факты и идеи.
Известный религиозный деятель В.Зеньковский делает попытку оценить "вклад" Шестова в русскую философию, определить его место и заслуги перед религией. В книге Зеньковского "История русской философии" философии Шестова посвящен раздел.
В диссертационных исследованиях К.К.Чикобавы "Критика религиозно-экзистенциальной философии Льва Шестова" /1975/; А.И. Черных "Экзистенциальная философия Льва Шестова" /1976/; В.В. Куликова "Философская антропология Н.Бердяева и Л.Шестова" /1978/ и Ю.А.Бахныкина "Критика религиозной философии Льва Шестова" /1980/ вскрываются социальные и идейные предпосылки философии Шестова; показана ее связь с современными буржуазными философскими течениями; определена сущность этических идей мыслителя, проблем истины, веры, бога, человека, философии и научного познания в мировоззрении Шестова.
Е-зиду того , что многие проблемы, связанные с критикой философско-религиозной доктрины Шестова, достаточно освещены в марксистской литературе, основная цель нашего диссертационного исследования-показать методологическую основу учения Шестова
Современные записки. Париж, 1939, №68. ^ Грифцов Б. Три мыслителя. М., изд. В.М.Саблин, I9II. Иванов-Разумник. 0 смысле жизни. С-Петербург, Спб., изд-2,
(философский иррационализм), его социально-исторические и идейно-теоретические истоки, его генезис и основные принципы, а также несостоятельность и бесперспективность.
Эта цель обусловливает постановку и решение комплекса задач, среди которых нужно выделить следующие. Во-первых, необходимо вскрыть социальные и идейные корни философского иррационализма как методологического базиса учения Шестова., Эта задача предусматривает обнаружение объективных и субъективных факторов, повлиявших на формирование иррационалистических тенденций в русской идеалистической философии в целом и в мировоззрении Шестова в частности.
Во-вторых, надо отметить, что скептицизм и нигилизм Шестова по отношению к научному и социальному прогрессу, морали и рациональному познанию в конечном счете обусловили основные положения философии Шестова, принципы его философского иррационализма .
В-третьих, учитывая, что принципы философского иррационализма наиболее ярко обнаруживаются в сфере онтологических и гносеологических проблем, необходимо проанализировать онтологическую и гносеологическую концепции Шестова.
В-четвертых, философский иррационализм явился основанием этической доктрины мыслителя, определил ее направленность и основные идеи,в силу чего представляется актуальным анализ философского иррационализма Шестова в свете его этического учения.
В-пятых, следует раскрыть несостоятельность философского
иррационализма, как методологии философского учения, обусловившей реакционный и антигуманный характер религиозно-экзистен-
циальной доктрины Льва Шестова.
Новизна данного диссертационного исследования заключается в том, что еще ни в одном отечественном или зарубежном исследовании не подвергалась специальному критическому анализу методологическая основа учения Шестова - философский иррационализм, во всех его проявлениях. А именно под таким углом зрения и решаются вышеперечисленные задачи.
Методологической основой диссертации являются работы классиков марксизма-ленинизма, материалы и документы КПСС, а также фундаментальные труды философов-марксистов, в которых разработана принципы диалектического и исторического материализма, принципы критики буржуазной философии. Основными принципами и методами исследования являются конкретно-исторический анализ, классовый подход, восхождение от абстрактного к конкретному, единства логического и исторического и т.д.
Диссертация написана на основе изучения работ Шестова, марксистской и немарксистской литературы о нем.
Решение поставленных в исследовании целей и задач позволяет вынести на защиту следующие положения.
- Философский иррационализм Шестова возникает и формирует
ся как результат кризиса помещичье-дворянского сознания, всту
пившего в противоречие с объективным ходом исторического про
цесса, потерявшего веру в традиционные ценности своего класса
и не нашедшего им замены в условиях зарождающегося капитализма.
- Становление основных положений философского иррационализ
ма Шестова находится в теснейшей взаимосвязи с ассимиляцией и
соответствующей переработкой мыслителем иррационалистических
идей, имевшихся в русской и западно-европейской культуре, с
тенденциозной интерпретацией философом противоречий рационалистической философии нового времени.
Антирационализм и антисциентизм, нигилизм и скептицизм Шестова в отношении социального и научного прогресса, явился проявлением индивидуалистического протеста против социального детерминизма, ограничивающего свободу выбора человека, подчиняющего его законам общества и природы, сдерживающего его своеволие и произвол.
Философский иррационализм лежит в основании религиозно-экзистенциального учения Шестова, пронизывая все его части и связывая между собой онтологическую, гносеологическую и этическую доктрины, определяя их форму и содержание.
Реакционный и антигуманный характер мировоззрения мыслителя, проповедующего социальный пессимизм и пассивность был обусловлен прежде всего философским иррационализмом, который завел Шестова в интеллектуальный и нравственный тупик, в лагерь реакционнейших мыслителей современности.
Практическая ценность исследования в том, что его результаты могут быть использованы: в лекциях и спецкурсах, связанных с критикой буржуазной философии; в курсе лекций и практических занятий по русской философии; в атеистической пропаганде; в критике антикоммунизма, использующего иррационализм в борьбе против коммунистической идеологии и морали.
Социально-исторические условия становления мировоззрения Шестова
Иррационалистическое мировоззрение Шестова формировалось под воздействием комплекса социально-исторических, социально-экономических, теоретико-познавательных и социально-психологических факторов. Общей исторической предпосылкой его возникновения явилось обострение противоречий общественной жизни и нарастание кризиса господствующего социально-экономического строя, связанных с вступлением капитализма в России в империализм.
Одной из существенных особенностей экономики России, повлекшей за собой соответствующую специфику формирования различных идеологий, было то, что она не пережила ярко выраженного периода промышленной стадии развития капитализма, т.е. в России не было той длительной эволюции капитализма, которая имела место в большинстве стран Западной Европы.
Начавшееся в последней трети XIX в. относительно бурное развитие капитализма привело к тому, что ее экономическая и общественная жизнь на рубеже ХІХ-ХХ вв. определялась пестрой смесью различных экономических укладов, искусственно связываемых деспотическим насилием царизма. В России писал Ф.Энгельс, "представлены все ступени социального развития, начиная от первобытной общины и кончая современной крупной промышленностью и финансовой верхушкой, и где все эти противоречия насильственно сдерживаются деспотизмом, не имеющим себе равного... . В силу сказанного, империализм в России значительно отличался и по форме и по содержанию от империализма и капитализма в целом, присущего развитым странам Европы и Америки. "В Россиит отмечал В.И.Ленин, - как известно, слабее капиталистический, но зато сильнее военно-феодальный империализм".
Основным противоречием экономики и общественной жизни царской России на рубеже веков явилось противоречие между неокрепшим, но стремящимся к развитию капиталистическим базисом и насквозь прогнившей, реакционной, деспотической феодально-монархической надстройкой, сдерживающей развитие экономики и социально-политической жизни страны. Отмечая это противоречие, В.Й.Ленин писал: "...ни в одной капиталистической стране не уцелели в таком обилии учреждения старины, несовместимые с ка-питализмом, задерживающие его развитие".
Феодализм и его опора самодержавие, являясь реакционной формой хозяйствования и управления в условиях развивающегося капитализма, были тормозом, сдерживающим социальный, политический, экономический и культурный прогресс.
Стремясь удержать и даже укрепить свои позиции, царизм прибегнул к насилию и репрессиям во всех областях общественной жизни и тем самьм окончательно дискредитировал себя. Феодальные институты самодержавия пытались разрешить противоречия экономической и общественной жизни России путем наращивания гнета во всех сферах русского общества. Этот гнет нарастал по мере разложения феодальной, дворянско-помещечьей экономики и самодержавного управления, касаясь различных социальных групп и отражаясь в психологии всех представителей государства. "Это угнетение,- писал В.И.Ленин,- падает на различные классы общества, так как оно проявляется в самых различных областях жизни и деятельности и профессиональной, и общегражданской, и личной, и семейной, и религиозной, и научной, и проч., и проч.,.. .
Крымская война, период репрессий и бездарного правления, породившего возмущение широких слоев общества, балканская и, наконец, русско-японская война показали всю несостоятельность царизма и его институтов, их гнилость и неспособность разрешить острые социальные проблемы, стоящие перед государством, стремящимся стать в ряд с ведущими странами мира.
Дворянско-помещичья Русь с ее крепостным правом и пришедшая ей на смену уродливая буржуазно-помещичья действительность, этот "колоссальный недоносок" не могли не вызывать острое чувство глубокой неудовлетворенности прошлым и настоящим в среде образованных людей того времени.
С другой стороны, перспективы капиталистического развития в такой же мере порождали пессимизм относительно будущего. В России капитализм достаточно рано по сравнению с государствами Европы проявил свои зловещие признаки. Основные противоречия, присущие капиталистическому способу производства (между производительными силами и производственными отношениями; между общественным характером труда и частнособственническим характером присвоения; между сравнительно высокой организацией производства на отдельных предприятиях и анархией производства во всем обществе; между тенденцией к безграничному расширению производства и ограниченностью платежеспособного спроса; между конкурирующими предприятиями кризисы в экономике и политике и сопутствующая им безработица, экономическая и политическая борьба как их результат - все это в условиях деформированной царизмом русской капиталистической действительности приобретало особенную остроту и придавало капитализму своеобразную и крайне невыгодную для него окраску.
Антагонистическая природа капитализма, являясь причиной чудовищной дегуманизации социальной жизни, "расшатывает элементарные нравственные нормы". Она усиливает социальную неустойчивость, зависимость человека от стихийных общественных сил, не может гарантировать ему будущее, поэтому пессимизм становится характерной особенностью общественной психологии любого капиталистического общества. В России же, где антагонизм между классами и другими социальными группами усугублялся еще и самодержавным гнетом, пессимизм относительно настоящего и капиталистического будущего явился определяющей чертой общественной психологии.
Идейно-теоретические истоки формирования иррационалистической концепции Шестова
Основные идеи иррационалистического учения Шестова формировались на фоне идейно-политической борьбы, происходящей в России и отразившейся во всей русской культуре конца XIX начала XX столетия. Эта борьба определила ценностные установки и в целом иррационалистическую ориентацию Шестова, не сумевшего, как и многие другие русские интеллигенты, примирить свои идеалы с реальной действительностью, понять сущность исторического развития, увидеть историческую неизбежность социального и научного прогресса, оценить его значение в жизни общества.
В основании мировоззрения Шестова лежал его протест против антигуманного общественного строя и прежде всего против крепостничества в любом его проявлении. Абсолютизируя положение вещей, существовавшее в царской России, Шестов пришел к ошибочному заключению, что любое общество,базирующееся на рациональных принципах: и феодализм, и капитализм, и социализм по своей сути антигуманны и не могут принести человечеству и человеку свободы, счастья, что никакие социальные революции, никакой прогресс не уничтожат трагедию человеческого существования,лишенного свободы,не восстановят попранного человеческого достоинства.
Таким образом, борьба с рационализмом в общественной жизни, а затем и в философии, борьба против рациональной общественной морали и против науки явилась той движущей силой,которая породила иррационалистические идеи мыслителя.
Вместе с тем, следует учитывать, что оформление иррацио-налистическихиподозренийиШестова в философское учение во многом способствовали его широкая литературно-философская эрудиция .Шестов, как и любой другой мыслитель,стремящийся к самоутверждению, искал и находил в мировой литературе и философии то, что было подтверждением или отражением уже достигнутых им самим идей и суждений.
Анализ основных источников мировоззрения Шестова, его философского иррационализма показывает, что литературная и философская эрудиция Шестова почти всегда служила лишь фоном, но отнюдь не основой его собственных открытий и достижений. Прослеживая эволюцию интереса Шестова к произведениям того или иного философа или писателя, почти всегда убеждаешься в том, что мыслитель с поразительным и, по всей видимости, непроизвольным упорством сохранял оригинальность и самобытность подхода к прочитанному материалу; почти никогда он послушно не следовал за логикой рассуждений и аргументацией изучаемого автора, но организовывал и упорядочивал прочитанное согласно собственным теоретическим убеждениям. Все это приводило к тому, что оценки Шестовым идей того или иного писателя или мыслителя, их интепретация были зачастую лишены объективности. В произведениях корифеев мировой литературы и философии Шестов страстно стремился отыскать свои идеи,нимало не заботясь о том, что в действительности хотели они сказать. Так мыслитель "находил 1 союзников даже там, где их быть не могло.
Вместе с этим Шестов неосознанно извращал идеи различных мыслителей, считая Шекспира или Толстого, не говоря о других, глашатаями иррационализма. С другой стороны, в произведениях, скажем, Ницше, Достоевского, Беме, Лютера, Паскаля и т.д. зачастую Шестов находил суждения, удовлетворяющие его иррацио-налистическим установкам, что способствовало превращению смутных, неоформленных идей философа в иррационалистическую систему взглядов.
В настоящем параграфе мы стремимся не только определить степень влияния ряда представителей мировой культуры на формирование иррационалистического мировоззрения Шестова, но и проследить логику этого процесса. Книги, статьи и эссе Шестова достаточно последовательно переводят читателя от одной проблемы к другой, от "осмысления" идей одного мыслителя к "осмыслению" суждений другого.
Первая книга Шестова связана с его интерпретацией творчества Шекспира, с мировоззренческими выводами, к которым его "привел" Шекспир; вторая - с Ницше и Толстым; третья - с Ницше и Достоевским; четвертая, являясь философским манифестом Шестова, теснейшим образом связана с отношением Шестова к трансцендентальному идеализму Канта; все остальные работы мыслителя являются продолжением и развитием идей, поднятых в первых четырех книгах, с некоторым смещением акцентов. В этих и особенно последних работах Шестов уже категорично противопоставляет жизнь и разум, умозрение и откровение, знание и веру и стремится на основе беспочвенности, нигилизма и скептицизма создать религиозно-иррационалистический мировоззренческий позитив.
Критика рационалистической традиции и антисциентизм Шестова
Философская доктрина Шестова по преимуществу представляет собой конгломерат идей, направленных на дискредитацию рационализма во всех его проявлениях: в обыденной жизни /критика обыденности/, в философии, в науке и общественной морали. Характерная особенность критики рационализма в философии Шестова заключается в том, что мыслитель в пылу полемики с рационализмом не останавливается даже перед самыми крайними выводами, в силу чего его иррационализм приобретает тотальный характер.
Иррационалистическая заданность позиции Шестова обусловила его фронтальное противоборство всем формам проявления рационализма, доведя это противоборство до абсурда: до ненависти к разуму. Начиная с выявления недостатков рационального познания и,прежде всего, с недостатков философских рационалистических систем, Шестов последовательно, насколько может быть последовательным иррационалист, переходит от критики к прямому отрицанию объективности, истинности научного и философского знания, к отрицанию общезначимости научных, философских и моральных истин, и наконец, к провозглашению рациональной ступени познания, способности человеческого мышления к абстрагированию вообще, "наваждением дьявола", мешающим человечеству постичь истинное положение вещей.
Вместе с тем, в противовес рационалистическим представлениям о мире и человеке, Шестов выдвигает альтернативу абсурдного бытия, неподдающегося никаким определениям и ограничениям. Собственно, "положительная" концепция бытия не имеет в учении Шестова самодавлеющего значения: она просто вытекает из критики рационализма.
Основной предмет критики Шестова - рационалистическая философия, независимо от того, какая школа или направление ее представляют: и материалисты, и идеалисты, все те философы, кто признает за разумом способность добывать истинное знание, -рационалисты и потому подлежат критике. "Но как уже сказано,-пишет Шестов, - в конце концов спор идеализма с позитивизмом и даже с материализмом есть только спор о словах. Как ни язвят друг друга спорящие стороны, постороннему наблюдателю ясно, что в существенном они согласны между собой, и тут только повторяется старая история: свои своя не познавша. Здесь мы сталкиваемся с определенной иррационалистической позицией, которая сообщает критике Шестовым философских учений ярко выраженную односторонность. Он критикует идеалистов не за их идеа-лизм (хотя и использует аргументы материалистов для критики идеалистических учений) в решении важнейших философских проблем, он также не критикует материалистов за их материалистическое понимание мира и общества! (хотя для критики материалистов он применяет аргументы идеалистов и даже религии); он критикует и тех и других за их рационализм, который, по его мнению, роднит их и делает их учения лишенными смысла и истин. Вместе с тем, претензии Шестова на некую нейтральную позицию в философии неосновательны, ибо в конечном счете его скептицизм и нигилизм в отношении традиционных философских школ направлен на утверждение веры, он стремится "расчистить путь фи- деизму", создать религиозную систему, и потому именно его спор с идеализмом "есть только спор о словах".
Шестов часто бравирует своим "нейтралитетом": "Мне кажется, - пишет он, - что я могу быть беспристрастным судьей между гносеологиями XIX и XX столетий уже хотя бы потому, что я совершенно равнодушен к обеим или, чтоб быть точным, равно не люблю и ту и другую". Шестов действительно не модет "любить" рационалистические гносеологии, поскольку они так или иначе основываются на доверии к разуму, но это не значит, что он "беспристрастный им судья", скорее наоборот, он очень тенденциозен в своей критике и зачастую просто недобросовестен.
Прежде всего он критикует рационалистические философские системы за их неспособность разобраться в противоречивой действительности, за их стремление сгладить противоречия жизни, подчинить ее логике. При этом Шестов сознательно приписывает недостатки какой-нибудь философской школы, скажем позитивизма, всему рационализму и затем "уличает" рационализм в целом. Так, он недостатки метафизического знания распространяет на рациональное знание вообще. "Границы нашего познания,- пишет он-, именно там кончаются, где начинаются непримиримые противоре-чия". А поскольку действительность соткана из противоречий, следовательно, рационализм вообще не может верно о ней судить. Рационалисты, заключает Шестов, всегда жертвуют истиной, действительностью ради своей системы, о чем прямо говорил Гегель (если действительность не соответствует системе, тем хуже для действительности). иКакоЙ философ,- пишет Шестов, - не жертвовал действительностью ради системы?". "Более того, философ, с раз сложившейся теорией, перестает видеть и чувствовать все то, что не вмещается в устанавливаемые ею рамки".
Позиция Шестова в отношении рационалистических философских систем очевидна: он отказывает им в истинном знании, объявляя их формальными, лишенными объективного содержания спекуляциями.
Было бы ошибочным считать, что Шестов критикует метафизическую ограниченность рационалистов, он скорее не критикует ее, а использует для дискредитации рационализма и разума. Не философы-рационалисты виновны в своих заблуждениях, а сам рационалистический принцип подхода их к явлениям, сам разум, стремящийся "втиснуть" в логические рамки противоречивую, не поддающуюся логике действительность. В этом весь "положительный" смысл критики Шестовым рационалистической философии.
Иррационалистическая трактовка Шестовым структуры бытия и природы познания
Вся философская деятельность Шестова была подчинена борьбе с рационализмом во всех его формах, в силу этого и манера изложения у Шестова была преимущественно скептико-ироническая. Скепсис Шестова был столь всеобъемлющ, что весьма затруднительно обнаружить в произведениях мыслителя конструктивные идеи и концепции. Кроме того, иррационалистическая установка не позволяла Шестову самому высказывать какие-либо общие суждения и принципы (а принципы всегда носят общий характер) его отношения к действительности. Хотя, как будет показано ниже, Шестов так и не смог до конца выдержать требование последовательного иррационализма: не прибегать к общим заключениям и не пользоваться рационалистическими средствами выражения своего мироощущения, в чем заключается одно из непреодолимых для Шестова противоречий его философии.
В силу сказанного "положительные", конструктивные идеи Шестова приходится извлекать из контекста его произведений или же из соответственной духу мировоззрения мыслителя интерпретации символов, часто используемых Шестовым для выражения тех или иных концепций. Все это затрудняет оценку философии Шестова. "Шестов - фигура, менее всего поддающаяся однозначной оценке, - пишет В.А.Кувакин. - Трудность такой оценки коренится по крайней мере в двух обстоятельствах. Первое - преобладание спептико-иронической манеры изложения, как бы всегда дающей Шестову право отмежеваться от приписываемых ему тех или иных "общих идей", и второе - весьма ограниченный объем достоверных сведений о начальном периоде его творчества".
Кроме того, следует помнить, что Шестов иррационалист, и если он и пользуется такими сугубо рационалистическими понятиями, как "мир", "природа", "познание", "истина" и т.д. в своих "конструктивных" концепциях онтологического и гносеологического ракурса, то вкладывает в них отнюдь не то содержание, которое принято в философии и даже в обыденной жизни. Поэтому оценка онтологических и гносеологических идей мыслителя должна учитывать эту особенность иррационализма мыслителя.
Критика рационалистической философии и науки позволяет заключить, что Шестов признает существование объективного, независимо от человеческого сознания мира. Ведь он обвиняет и науку, и философию, и разум прежде всего в том, что они искажают и даже скрывают от человека действительное положение вещей и прежде всего тот "внешний мир", который не конструируется разумом, а существует независимо от него. Этот "внешний мир", по мнению Шестова, многокачественен, изменчив, хотя эти изменения не подчинены никаким закономерностям, существует в пространстве и во времени.
Вместе с тем,этот объективный, "внешний" мир, природа не имеет никакого отношения к тому миру, который мы изучаем и наблюдаем посредством нашего разума и науки. Это своеобразная "вещь в себе", неорганизованная нашим рассудком, но и несовпадающая с кантовской "вещью в себе" как трансцецдентной сущностью. Это "вещь в себе" до определенного момента, до того времени, пока человеческое сознание находится во власти "умозрения". Шестов утверждает, что наш рассудок, обладая конструктивной способностью, произвольно "обрабатывает" информацию внешнего мира, организует и упорядочивает ее, чем выхолащивает реальное ее содержание, и так формирует человеческий опыт, который и становится объектом изучения науки. Следовательно, тот мир, который мы "понимаем", никакого отношения к реальному миру не имеет."По самому существу, - пишет Шестов, - те операции, которые мы проделываем над действительностью, чтобы понять ее, полезны и нужны до тех пор, пока они не переходят известный предел". Очевидно, что в данном случае Шестов воспользовался субъективно-идеалистическими доктринами для того, чтобы дискредитировать разум. Вместе с тем,здесь можно обнаружить и некоторые "конструктивные" онтологические идеи мыслителя.
Основной задачей Шестова все же было не создание своего онтологического учения, а дискредитация всех рационалистических концепций бытия и уже "попутно" выдвижение им своей альтернативы.
Центральным вопросом онтологических концепций почти всех рационалистических доктрин (исключая монадологию Лейбница и его последователей, которые, впрочем, также стремились "сгладить" свой плюрализм введением предустановленной гармонии и т. д.) являлся вопрос о единстве мира. От его решения зависела прежде всего судьба человеческого познания, науки. Если единства нет, тогда нет и причинной необходимости, нет закономерностей, которые открываются наукой. Рационалисты поэтому стремились всеми средствами обосновать единство мира.
Шестов же, дискредитируя рационализм и приспосабливая для этой цели некоторые положения из учений Канта и Юма, пишет: "Но все же наш разум в союзе с всепобеждающей привычкой придал, при помощи некоторых натяжек, совокупности явлений в пределах доступного нам отрезка вселенской жизни некий вид гармонии и единства и с этих незапамятных времен слывет под именем понятного объяснения мироздания". Иными словами, если бы наш рассудок не "обработал" внешнюю информацию, если бы он не упорядочил, объединил "совокупность явлений", то у людей не появилось бы представления о гармонии и единстве мироздания. В реальном "не обработанном" разумном мире, считает Шестов, нет и не может быть никакого единства, никакой гармонии. Ученые, доказывающие обратное,поступали недобросовестно,"ведь отлично знали они, что никакого единства в мире нет, не может - да, пожалуй, и не должно быть".