Введение к работе
Актуальность темы. Имя Аврелия Августина чаще всего в отечественной критике упоминается в связи с теологическими и антропологическими вопросами и теократическими идеями социального устройства западноевропейской цивилизации . На порядок меньше всеобъемлющих публикаций комментариев его философии, в основном это исследование каких-то отдельных проблем или вопросов его творческого наследия . Тем не менее вклад Августина в западную философию трудно переоценить. В последнее время большой отклик находят вопросы сущности времени и его восприятия человеком, поставленные еще в «Исповеди», а также смысла истории человечества и творения в целом с христианской точки зрения в итоговом сочинении «О Граде Божием». Эти проблемы рассматриваются как в узком историко-философском контексте, так и в более широком культурологическом . С точки зрения истории философии сегодня невозможно вполне основательно говорить о том, известна ли нам вполне история развития онтологии познающего субъекта в европейской
Особенно публикации переводов и критических работ двух последних столетий, точнее, от второй половины XIX века до наших дней включительно, в которых интерес к Августину носит, прежде всего, вероучительныи и догматический характер и в которых он рассматривается как основатель западного христианства (см., прежде всего, объемные работы А. И. Бриллиантова, К. И. Скворцова и Е. Н. Трубецкого в XIX веке, И. П. Четверикова, П. Верещацкого, отчасти И. В. Попова в начале XX века, а также отдельные главы в работах Г. Г. Майорова, М. А. Гарнцева, о. Иоанна (Мейендорфа), а в последние годы любопытные выводы делают А. Р. Фокин и А. А. Тащиан).
До сих пор нет равных по объему материала и глубине проникновения работам И. В. Попова (Попов И. В. Личность и учение блаженного Августина. М., 1916) и Э. Жильсона (Gilson Е. Introduction a l'etude de Saint Augustin. Paris, 1949). При этом общих обзорных работ — также неисчислимое множество.
В нашей работе только косвенно затрагивается эта тема и потому можно привести только наиболее удачные публикации на русском языке: Трубецкой Е. Н. Религиозно-общественный идеал западного христианства в V веке. Ч. 1: Миросозерцание Блаженного Августина. М., 1892; Попов И. В. Личность и учение блаженного Августина. М., 1916; во второй половине XX века: Неретина С. С. Время // Тропы и концепты. М., 1999. С. 16-22; Нестерова О. Е. Историко-философские предпосылки учения Августина о соотношении времени и вечности // Историко-философский ежегодник'86. М., 1986. С. 29-34. В общем историко-философском связь принципов нарратива и временности показаны П. Рикером (Рикер П. Время и рассказ. Т. 1-2. М., 1999-2000), К. Ясперс строит концепцию «Осевого времени» с учетом философии истории Августина и Гегеля (Ясперс К. Истоки истории и ее цель // Смысл и назначение истории. М., 1991). См. об этом также современный обзор этой проблематики: Погоняйло А. Е. Августин: две истории обращения (гл.: Латинская патристика: вечернее начало) // Философия Западноевропейского Средневековья / Отв. ред. Д. В. Шмонин. СПб.: СПбГУ, 2005; Цыпина Л. В. Провиденциальная история и средневековое умозрение // Там же.
философии без учета опыта самопознания Августина .
Притом что богословские и философские взгляды Августина досконально изучены, он почти не известен отечественной критике как экзегет, т. е. в той области, где впервые находят применение теоретические конструкции и где они выверяются толкованием книг Св. Писания. Здесь же они могут впервые появиться уже в качестве богословских положений.
Наш интерес к выбранному автору продиктован несколькими исходными посылками. Августину, как самостоятельному уму присущи, во-первых, вполне самостоятельный от ближайшего интеллектуального окружения стиль философского мышления, а именно — метафизическая постановка вопросов, в том числе онтологического содержания; и, во-вторых, — широкое использование Св. Писания с применением экзегетического подхода к решению тех же метафизических вопросов. Первое и второе органично переплетено в большинстве его сочинений, посвященных истолкованию Св. Писания и довольно трудно выделить и рассмотреть что-либо по отдельности без потери цельности высказывания Августина.
Вопрос о содержании и смысле знания тварного существа в этом случае приобретает первостепенное значение. Появляется особый язык восхождения к полноте смысла слов Писания. Постигаемая истина и познающий разум в мыслительном движении не имеют линейной «разнесенности» или разделенности субъекто-объектного вида. В соприкосновении с завершенностью сказанного о мире «прелагается»
Это, прежде всего, работа Скворцова, в которой указываются общие ходы обоснования существования мыслящего субъекта у Августина, а потом у Декарта {Скворцов К. И. Августин Иппонийский как психолог. Киев, 1870). Далее, в этом ряду нельзя обойти труд Попова {Попов И. В. Указ. соч.); также главы из работ Майорова {Майоров Г. Г. Формирование средневековой философии (латинская патристика). М., 1979) и Гарнцева {Гарнцев М. А. Проблема самосознания в западноевропейской философии. М., 1987), Неретиной {Неретина С. С. Аврелий Августин: исповедь как философствование. Онтология личности, знания, свободы // Августин: Pro et Contra. СПб., 2002.). Большинство высказываний названных авторов касательно вклада Августина в западную философскую культуру собраны были нами под одной обложкой в издании: Августин: Pro et Contra/ Сост., примеч. Р. В. Светлова; вступ, ст., сост., примеч. В. Л. Селиверстова. СПб., 2002. Феноменология XX в. указывает обычно на Августина, как на предтечу (см., например: Гуссерль Э. Феноменология внутреннего сознания времени. М., 1994).
философский дискурс познающего разума в «обратную перспективу» теологического взгляда на собственное исходное положение.
Именно такой подход демонстрирует Августин в решении основных вопросов христианской проблематики тварности мира, которые занимали его более остальных, — из тех, что можно легко найти и выделить в его экзегетических сочинениях.
При общем обзоре его творчества, можно легко обнаружить, что первым из насущных вопросов не столько нравственного, сколько именно философского содержания оказался вопрос природы и причин существования зла. Источником первичного и поверхностного решения, еще вне рамок христианства, было учение секты манихеев о космическом зле, пронизывающем весь мир и, в том числе, и человеческую телесную природу. Такое объяснение снимало персональную ответственность за поступки. Но после знакомства с христианским способом объяснения природы зла, он уясняет, что не только желания души, но и мышление представляет собой определенный волевой поступок, который также имеет меру ответственности и меру благочестия. Далее вопросы существования зла рассматриваются им, во-первых, с метафизической точки зрения, и, во-вторых — после выяснения антропологического стороны зла в «Исповеди», — с точки зрения христианской этики с решением вопроса возможности стяжания вечной жизни души. И окончательный ответ на вопрос о существовании зла, в том числе о причинах падения верховных ангелов, со временем покажет Августин в полной онтологической развертке, истолковывая все тот же библейский текст.
За вопросом о причинах зла Августин пытается поставить более обширную проблему философского восприятия положения о творении мира «из ничего». Возникает сразу несколько сопутствующих вопросов, которые разрешаются как с помощью традиции толкования Св. Писания, так и диалектики платоновской школы, которая, претерпевая у него изменения, откладывает отпечаток на христианское понимание материи.
Все затрагиваемые Августином вопросы — философской природы, но они не имеют непосредственного, или «прямого» ответа, который в готовом виде содержался бы как в тексте первых глав Книги Бытия, так и в книгах пророков и Нового Завета. Для Августина, как и для его предшественников, решение приходит из целенаправленной философской рефлексии опыта и, соответствующего практической стороне, толкования Св. Писания.
Объект исследования. Процесс становления онтологической проблематики Августина, сначала — в полемике с манихейством, а затем в рецепции неоплатонической философии в непосредственной практике истолкования Библейского текста и положений предшествующей христианской традиции.
Предмет исследования. Онтологическая составляющая экзегетики Августина: решение вопросов происхождения мира, тварной материи и объяснение природы и причин зла.
Это нашло отражение главным образом в сочинениях, посвященных толкованию первых глав Книги Бытия Ветхого Завета, а также ряда книг Нового Завета.
Цель исследования состоит в воспроизведении онтологического основания духовного и материального состава мира в экзегетическом дискурсе параллельно с историко-философской экспликацией путей формирования одной из версий христианского платонизма у Августина.
В соответствии с этим ставятся задачи исследования:
- выявление онтологической составляющей принципа тварности мира
в экзегезе Св. Писания и наследия раннехристианских авторов;
выявление степени влияния античной философской онтологии и диалектики понятия материи на формирование представлений Августина о материальном составе тварного мира;
анализ понятий творения и эманации на материале космологии Плотина и соотнесение его с экзегетикой Августина для выявления условий формирования августиновской версии христианского платонизма;
экспликация понятий креации и тварной материи в философско-богословском наследии Августина;
реконструкция отношения Августина к манихейству для выяснения специфических особенностей философского содержания понятия зла по сочинениям раннего и среднего периода его творчества;
- рассмотрение онтологической связи природы зла с тварным
состоянием мира в антропологии Августина.
Степень разработанности проблемы и теоретические предпосылки исследования. Отечественная философская школа практически не исследует связи экзегетического и метафизического подходов в вопросах сущности зла и онтологического статуса материи у Августина и специальных такого рода исследований нет. Об этом только отчасти идет речь в труде И. В. Попова, а также у С. С. Неретиной и в небольших комментариях С. А. Степанцова и О. Е. Нестеровой к переводам текстов Августина .
В западной критической литературе в последние два десятилетия можно обнаружить постепенный поворот от аналитического способа исследования сочинений Августина, каковыми были классические работы Э. Жильсона, П. Курселля или А. Армстронга в XX веке к синтетическому подходу у Р. Теске . И уже в XXI веке появляются сравнительные анализы экзегетических подходов и заимствований Августина и его
Попов И. В. Личность и учение блаженного Августина. М., 1916 (см. переизд.: Труды по патрологии. Т. II: Личность и учение блаженного Августина. М., 2005.); Неретина С. С. Верующий разум. К истории средневековой философии. Архангельск, 1995; Она же. Время // Августин: Pro et Contra. СПб., 2002. Работы С. А. Степанцова печатались в выпусках «Вестника древней истории»; также кратко откомментированы отдельные переводы тестов Августина О. Е. Нестеровой.
Gilson Е. Introduction a Г etude de Saint Augustin. Paris, 1949; Courcelle P. Recherches sur les "Confessions" de saint Augustin, 2 ed. Paris, 1968; Armstrong A. H. Spiritual or Intelligible Mattery in Plotinus and St. Augustine II Augustinus Magister. Paris, 1954; Idem. Saint Augustine and Christian Platonism. Villanova, 1966.
См., например, своего рода итоговый обзор предшествующей критики и исследований в небольшой работе: Teske R. J. 1) Spirituals and Spiritual Interpretation Augustine II Augustinian Studies. V. 15. Villanova, 1984. P. 65-81; 2) Saint Augustine as Philosopher: The Birth of Christian Metaphysics. Villanova, 1992.
предшественников в ряде публикаций французских исследователей . Можно также указать на ряд статей скорее вторичного и популярного содержания современных американских авторов, занимающихся проблемой восприятия творения Августином .
Отдельные вопросы онтологической проблематики рассмотрены в фундаментальном исследовании И. В. Попова, а также у А. И. Бриллиантова и Г. Г. Майорова . Из зарубежных работ вновь можно указать на «Введение в изучение Августина» Э. Жильсона, а также на отдельные статьи других авторов . У Жильсона, как и у большинства западных авторов, больше внимания уделено структуре познания в целом, и, соответственно, проблема зла теснее связана с гносеологическим рядом. Частично вопросы происхождения зла затрагиваются во многих других классических трудах, но, как правило, в связи с онтологией души и вопросом заимствований и зависимости от неоплатоников.
Причем в отечественных исследованиях основное внимание уделено полемическому содержанию сочинений, направленных против дуализма манихеев, и заимствованиям у платоников, главным образом — у Плотина. Однако в большинстве случаев раскрывается исключительно онтологическое решение Августином проблемы в соотнесении с античной либо с христианской схематикой вне экзегетики Св. Писания.
Bochet I. Hermeneutique, apologetique et philosophie Recherches sur Augustin II Revue d'Etudes Augustiniennes et Patristiques. Paris, 2002. Vol. 48. P. 321-329 ; Idem. De L'Exegese a L'Hermeneutique Augustinienne II Revue d'Etudes Augustiniennes et Patristiques. Paris, 2004. Vol. 50. P. 349-369; Dualey M. L'Apprentissage de l'exegese biblique par Augustin (partie 1) II Revue d'Etudes Augustiniennes et Patristiques. 2002. Vol. 48. P. 267-295; partie 2: 2003. Vol. 49. P. 43-84; partie 3: 2005. Vol. 51. P. 21-65.
Например: Gousmett C. Creation Order and Miracle According to Augustine II The Evangelical Quarterly. №. 60.3. July, 1988. P. 217-240.
10 Попов И. В. Указ. соч.; Бриллиантов А. И. Влияние восточного богословия на западное в произведениях Иоанна Скота Эригены. СПб., 1889; Майоров Г. Г. Формирование средневековой философии (латинская патристика). М., 1979.
Armstrong А. Н. Spiritual or intelligible Matter in Plotinus and St. Augustine II Augustinus Magister. Paris, 1954; Idem. Saint Augustine and Christian Platonism. Villanova, 1966; Callahan J. F. Augustine and the Greek Philosophers. Villanova, 1967. Brunn Zum E. 1) "Etre"ou "ne pas etre" d'apres saint Augustin II Revue des etudes Augustiniennes. 1968. Vol. 14. N. 1-2. P. 91-98; 2) La Dialectique du "Magis Esse" et du "minus esse" chez Saint Augustin II Le Neoplatonisme. Colloques internationaux du Centre National de la recherche scientifique. Sciences humaines. Royaumont, 3-13 juin 1969. Paris, 1971; 3) St. Augustine: Being and Nothingness / English trans. Ruth Namad. New York: Paragon House Publishers, 1988.
Методы исследования Раскрытие основных положений онтологии Августина в связи с экзегезой Св. Писания предполагает широкое использование различного материала и критической литературы, в которых рассматриваются как исходные положения библейского текста и используемые автором неоплатонические конструкции, так и непосредственная оценка его вклада в христианское учение о материи и творении.
Научная новизна. В представленной работе при исследовании творчества Августина в вопросах онтологии тварного мира привлекается обширный экзегетический материал, что практически не делается в отечественной критической историко-философской литературе. Сделан общий анализ предшествующей философской традиции христианской культуры относительно доктрины креационизма и ее источников. Проведена корреляция между смыслом философских суждений Августина и аллегорической формой его высказываний. Показаны пути возможного использования большого пласта сочинений Августина до сих пор мало или вовсе не используемого в философском дискурсе для дальнейшей реконструкции его онтологических и антропологических взглядов.
Основные результаты отражены в следующих положениях, выносимых на защиту:
Философская онтология Августина представляет собой один из этапов развития христианской интеллектуальной традиции, основанной на универсальной и всеобъемлющей экзегезе библейского текста. Исследуемый принцип креационизма подразумевает не только философское и диалектическое различение Творящего Начала и тварного мира, но и развернутое истолкование их отношений, сформировавшееся к IV веку н. э.
Онтологическая составляющая принципа тварности мира в экзегетике Августина позволяет соотнести философский контекст понятий творения и эманации для выявления условий
формирования августинианской версии христианского платонизма и разворачивания содержания его учения о тварной природе сущего, материи и причине существования зла.
Анализ античной философской онтологии и диалектики понятия материи, в частности умной материи Плотина, раскрывает специфику истолкования Августином Шестоднева, в которой ясно прочитывается подчиненность этапности сотворения ступеням восхождения тварного ума к горнему смыслу своей тварности и творения в целом.
Христианский принцип тварности подразумевает некое целеполагание в акте сотворения мира и обосновывает теодицею Августина. Бог ответственен за творение в том смысле, что творение суть благо, а существование зла провиденциально не нарушает гармонии всего целого, ибо все тварное сущее, будучи конечным, не является ограниченным или злым по сущности.
Реконструкция полемики Августина с манихейством выявляют предпосылки формирования представлений Августина о материальном составе тварного мира и онтологической связи природы зла с состоянием творения в антропологической перспективе. Природа зла непосредственно не связана с сущностью тварного (зло не есть одно из сущих), но находит возможность осуществления в человеческой природе, обладающей свободой выбора.
Для тварного существа свобода «вне Бога» оказывается разрывом с источником своего бытия, а значит, путем, ведущим к гибели и исчезновению. Сущность всего тварного, в том числе и человека, точнее всего постигаемы не иначе, как в направленности к источнику бытия. Наиболее адекватным и точным для высказывания этого положения вещей оказывается язык экзегезы,
предполагающий динамическое раскрытие смысла знания, обретаемого через Священное Писание.
Теоретическая значимость результатов диссертационного исследования Использованные материалы, методология и полученные результаты в ходе исследования позволяют рассматривать творчество Августина в более широком интеллектуальном контексте — не только как богослова или философа, но, прежде всего, как экзегета с подлинно философским способом постановки и решения ключевых онтологических проблем, касающихся происхождения мира и онтологии зла.
Практическая значимость результатов диссертационного исследования состоит в возможности использования результатов работы в научной и педагогической деятельности. Ознакомление с работой будет полезным студентам и аспирантам, обучающимся по философским, религиоведческим и культурологическим специальностям (направлениям). Полученные результаты могут быть использованы для учебно-методических, справочных и научных изданий. Содержание и выводы работы могут применяться в преподавании общих и специальных курсов по философии, истории философии, философской антропологии, истории и философии культуры и религиоведению. Решение отдельных вопросов может быть использовано при разработке общих и специальных курсов по истории философии и исторической антропологии.
Апробация результатов исследования. В ходе работы по теме диссертации автором выполнялись научно-исследовательские работы по ряду проектов, поддержанных российскими научными фондами, в том числе в качестве исполнителя проектов изданий серии антологий философских и религиозных произведений отечественных и зарубежных авторов «Русский путь»: «Платон: pro et contra» (СПб., 2001), «Августин: pro et contra» (СПб., 2002). Результаты работы представлялись автором в научных публикациях, а также в ходе различных научных форумов, среди которых:
«Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы» (ежегодная межвузовская научная конференция 2001 г., Санкт-Петербург);
Ежегодный семинар Совета молодых ученых СПбГУ (2001 г., Санкт-Петербург);
Ежегодный семинар Совета молодых ученых СПбГУ (2003 г., Санкт-Петербург).
Материалы работы использовались автором при чтении историко-философских дисциплин для студентов Русской христианской гуманитарной академии, в том числе при ведении занятий по истории средневековой философии и авторских спецкурсов.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы. Объем работы составляет 172 страниц, выполненных по стандарту машинописи. Список литературы включает всего 259 наименований, среди которых 50 изданий первичных источников и 209 наименований критической литературы, в том числе 69 на иностранных языках.