Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Философское творчество и общественно-политическая деятельность С.Н. Булгакова в контексте либерально-консервативной идеологии .
1. Либеральные предпочтения С.Н. Булгакова (1900-1909). С. 11.
2. Формирование и сущностные характеристики либерально консервативной идеологии С.Н. Булгакова (1909-1918). С. 45.
Глава 2. Историософские искания С.Н. Булгакова: от либерализма к консерватизму .
1. Взаимосвязь идей прогресса, хилиазма и апокалиптики в построениях С.Н. Булгакова: историософский анализ С. 85.
2. Философское осмысление С.Н. Булгаковым войны как общественного явления с позиций либерального консерватизма . С. 113.
Глава 3. Образ русской революции в историософских построениях С.Н. Булгакова .
1. «Веховский» анализ революционистского сознания русской интеллигенции С. 143.
2. Диалог С.Н. Булгакова «На пиру богов. Pro и contra»: опыт интерпретации . С. 165.
Заключение. С. 199.
Список источников и литературы
- Формирование и сущностные характеристики либерально консервативной идеологии С.Н. Булгакова (1909-1918).
- Взаимосвязь идей прогресса, хилиазма и апокалиптики в построениях С.Н. Булгакова: историософский анализ
- Философское осмысление С.Н. Булгаковым войны как общественного явления с позиций либерального консерватизма
- Диалог С.Н. Булгакова «На пиру богов. Pro и contra»: опыт интерпретации
Формирование и сущностные характеристики либерально консервативной идеологии С.Н. Булгакова (1909-1918).
Начало XX в. в России - период интенсивного экономического и культурного развития страны - было вместе с тем кризисным временем, поскольку существовавшие политические и социальные формы не соответствовали и даже противоречили реальным национальным интересам. Российская интеллигенция, традиционно придававшая исключительно большое значение мировоззренческим вопросам, была озабочена поисками возможных идеологических альтернатив русской государственности. Многим стало очевидно, что устарели все три составляющие прежней идеологии русской государственности, сформулированные в середине XIX в. министром просвещения С. С. Уваровым: народность, традиционно понимавшаяся как русское великодержавне и ориентация на общинный коллективизм; самодержавие, как форма феодального авторитаризма, не обеспечивающая более эффективного управления государством; православие, как комплекс организационных структур и идеологических постулатов, не имеющих отношения к современности. Поиски альтернатив шли в самых разных направлениях: от ультраправых до радикально-левых. Катализаторами этих процессов стали унизительное поражение в войне с Японией 1904-1905 гг. и революция 1905-1907 гг., продемонстрировавшая удручающе низкий уровень политической культуры как народа, так и государственной администрации.
При этом на макроэкономическом уровне в России осуществляется переход от традиционного общества к обществу индустриального типа, что обычно определяется термином "модернизация".1 Если для
Модернизация в России и конфликт ценностей. /Под ред. С.Я. Матвеевой. - М., 1993. западноевропейских и североамериканских обществ, в связи с этим процессом, характерен постепенный переход от патриархально-традиционалистической идеологии к ценностям либерализма," то в России изменение социально-политических ориентации носит более сложный и противоречивый характер. Этот феномен сторонники теории модернизации объясняют возможностью сложных переплетений модернизированных и традиционных элементов в рамках одного и того же общества. Как пишет Д. Рюшемейер: "Во многих обществах модернизированные и традиционные элементы сплетаются в причудливые структуры. Часто такие социальные несообразности представляют собой временное явление, сопровождающее ускоренные социальные изменения. Но нередко они закрепляются и сохраняются на протяжении поколений... Если давать формальное определение, то частичная модернизация представляет собой такой процесс социальных изменений, который ведет к институционализации в одном и том же обществе относительно модернизированных социальных форм и менее модернизированных структур".
Действительно, при модернизации догоняющего типа, а Россия -страна "второго эшелона развития капитализма", всегда не хватает внутренних резервов для быстрого самостоятельного преобразования экономической и социально-политической структуры общества. Это способствует тому, что проблемы экономики вообще переносятся в область решения вопросов власти, т.к. потребность в модернизации перерастает в процесс полного реформирования общества, когда должен быть преодолен консерватизм, должна быть обоснована неизбежность расставания с определенными элементами исторически сложившегося образа жизни и привычными социокультурными ценностями. Но одновременно, и это существенно осложняет задачу реформаторов, возникает потребность и в легитимизации власти, в смысле ее поддержки не только административно См., например: Мизес Л. Либерализм в классической традиции: Пер. с англ. - М.,1994. Цит. по: Модернизация в России..., С. 8. бюрократическим аппаратом. Модернизации приходится зачастую считаться с уже имеющимся положением вещей, как бы подстраиваться под него, что наполняет ее идеологию специфическим содержанием.
Сложная задача объединения власти и народа в ходе реформ разрешима на основе создания либеральной идеологии, что подчеркивается создателями теории модернизации. Под либеральной идеологией следует понимать не только стремление к "свободной экономике", но такую нравственную философию, которая требует от человека добровольного творческого усилия, созидательной активности, самореализации, самоограничения собственных прав признанием прав других людей и главенством закона, равного для всех. Однако, степень "либеральности" такой идеологии определяется текущей социально-политической ситуацией, которую в России определяло господствующее самодержавие и практически полное отсутствие либеральных традиций. В конечном итоге, это приводит к тому, что русские либералы зачастую зависят от ситуации: они думают одно, говорят другое, а делают третье, обычно его переделывая. Такое положение вещей можно охарактеризовать термином "эклектизм", когда при решении возникающих вопросов могут использоваться элементы совершенно противоположных течений общественной мысли. Ими в то время были идеалы консерватизма и либерализма, хотя и находящиеся в постоянной борьбе, но в то же время постепенно врастающие друг в друга, что породило оформление оригинального направления в спектре российских идейно-политических сил - либерального консерватизма.
Односторонне насаждаемые верхушкой реформаторов призывы к осознанию ценностей индивидуального типа (созданию частного хозяйства, приоритет личной ответственности, антиобщинная политика Столыпина), радикализация либерализма как средство преодоления массового народного консерватизма неизбежно ставит под угрозу срыва цели либеральной . модернизации, либерализм может быть легко опрокинут напором массового консерватизма.
Поэтому ответом на либерализм в обществе часто является консерватизм. Для судьбы либерализма в России соотношение, взаимоотношения, диалог с консерватизмом приобретает большее влияние: от того, какой из многочисленных видов консерватизма предстанет как ведущий в палитре общественных настроений, зависит решение социально и политически значимых вопросов.
Наряду с радикальным консерватизмом, существует возможность иного - либерального - консерватизма, т.е. консерватизма, не противостоящего основным либеральным ценностям, но находящегося с ними в конструктивном диалоге. Либеральный консерватизм есть, прежде всего, консерватизм, т.е. консерватизм почвенный, соответствующий нелиберальности, консерватизму широких слоев, но ослабленный, смягченный либеральными элементами. По сути, учитывая, что общество и в современной России в целом нелиберально, только такой тип либерального консерватизма и может сейчас утвердиться в качестве массового, а для начала XX века он был наиболее передовым.
Одним из выразителей этой новой идейно-политической тенденции и активным пропагандистом консервативных оснований либеральной идеологии в России начала XX века был авторитетный философ и известный общественный деятель - С.Н. Булгаков.
Взаимосвязь идей прогресса, хилиазма и апокалиптики в построениях С.Н. Булгакова: историософский анализ
Тактические повороты Струве, Булгакова и других бывших "легальных марксистов" были связаны, конечно, с особой исторической ситуацией в России, где буржуазия не была достаточно развита, а либеральное движение коренилось в основном в земстве.
Неоднородные социальные основы, изменения по мере развития капитализма социальной базы либерализма, выдвижение на первый план, в зависимости от социально-политической ситуации то одних, то других задач, порождали колебания либералов то к левому, то к правому крылу политического спектра российского общества.
Очень быстро поиски фундаментальных оснований человеческого существования приводят философов к переоценке неокантианских увлечений и замене их религиозной метафизикой. Религиозная вера теперь рассматривалась как необходимое условие убеждения в существовании абсолютных нравственных ценностей. Так философия бывших "легальных марксистов" соединилась с религией и превратилась в религиозную философию.
Однако до начала первой русской революции С.Н. Булгаков сохранил остатки социал-демократических убеждений, которые выразились в его отношении к революции. В воспоминаниях, датированных 1923 г., С.Н. Булгаков писал: "В подготовке революции 1905 г. участвовал и я, как деятель "Союза Освобождения", и я хотел так, как хотела и хочет вся интеллигенция, с которой я чувствовал себя в разрыве в вопросах веры, но не политики" 4б. В первом номере журнала "Вопросы жизни", вышедшем уже после начала революции, С.Н. Булгаков недвусмысленно писал о необходимости реформ в русском обществе, которые должны быть вырваны любой ценой, даже если для этого нужно "разрубить гордиев узел нашей истории". Он призывал общество к непримиримости до конца . Весь тон журнала, несмотря на противопоставление себя позитивизму и левому радикализму освободительный, антисамодержавный. Во втором номере журнала С.Н. Булгаков отмечал, что в "области политической мы отстаиваем программу радикально-демократическую, в области же социальной политики -социалистическую, хотя и не в доктринальном, а более широком смысле этого слова. Октябрьско - ноябрьская книжка завершается заметкой политического обозревателя журнала Г.Н. Штильмана, который, выражая мнение редакции, заключал: "Наследие татарского ига - царское самодержавие - безвозвратно пало"49.
Таким образом, отношение С.Н. Булгакова к революции, как ко времени "антихристова разгула", как к поучительным дням, которые "выжигают... "солому" в душе, обесценивают тленные ценности и заставляют искать только нетленных", о чем он писал в воспоминаниях и в письме к А.С. Глинке-Волжскому 5 не совсем совпадает с его текстами в журнале "Вопросы жизни". Более того, в статье 1906 г. С.Н. Булгаков признает за народом право на революцию во имя установления истинной власти, в отличие от власти, опирающейся на насилие 51. Он констатировал, что нежелание власти идти на реформы приводит к революции .
Одной из основных проблем русской общественной мысли конца XIX -начала XX века была проблема политической власти. Спектр ее решения был очень широк: от признания монархической единоличной власти, как единственно возможной и необходимой для России формой власти, до отрицания любой формы власти. Размышления о природе и формах политической власти, особенно после революции 1905 - 1907 гг., присутствует и в работах представителей либерального крыла русской общественной мысли.
Исследования российских мыслителей шли параллельно исследованиям теории власти на Западе. В связи с этим представляется интересным проследить, как решал проблему власти С.Н. Булгаков, принимавший участие в разработке либеральной идеологии в России, хотя и не входил в политическую организацию российских либералов.
Предварительно отметим, что проблема власти воспринималась С.Н. Булгаковым через призму христианства и что, говоря о власти, он, как правило, говорит о формах осуществления власти, ставя знак равенства между властью, государством и правом (за исключением власти Церкви).
Внимание С.Н. Булгакова к этой теме привлекла проблема свободы личности - одна из главных в его творчестве. Он полагал, что "человек должен быть свободен потому, что это соответствует его человеческому достоинству", следовательно, в основу государственной, экономической, социальной политики должна быть положена идея свободы и прав человеческой личности . Эта аксиома для Булгакова не требовала доказательств, однако вставал вопрос: каким образом свобода отдельного человека будет взаимодействовать со свободами других людей, т.е. вопрос о власти. А вслед за ним еще один вопрос: что может оправдать существование принуждения власти.
В 1903 г. С.Н. Булгаков пишет, что в результате взаимодействия людей в обществе создается их зависимость друг от друга. Он различает зависимость двух видов: внутреннюю или свободную, например, учитель - ученик, отец сын, и внешнюю или принудительную, например государственные и экономические союзы. Власть государства не представляется Булгаковым принуждением в том случае, если государственные требования совпадают с нравственным чувством человека, например, запрет красть и убивать. Когда же такого совпадения нет, эти ограничения воспринимаются как политический гнет, например, ограничения свободы личности, совести слова и т.д. Поэтому идеал политической свободы заключается не в "уничтожении государства..., а в преобразовании его в соответствии с требованиями нравственного сознания" м. Полная свобода человека от власти в этом мире не достижима. К 1903 г. относится и мысль С.Н. Булгакова о том, что христианская религия не признает обожествление государственной силы
Философское осмысление С.Н. Булгаковым войны как общественного явления с позиций либерального консерватизма
Тесно связаны с национальной проблематикой вопросы взаимоотношения внутри многонациональной страны, особенно волновал его "еврейский вопрос", при чем не столько в свете сиюминутных конъюнктурных соображений, сколько в качестве определения философской позиции к народу-мессии, из которого вышли первые христиане.
В итоге национальный вопрос для Булгакова решается следующим образом: "национальному чувству и его ценностям не принадлежит автономного самодовлеющего бытия, оно должно быть покорено духом - его богоустремленностью. Бог выше нации, и единение в Боге - выше национального единства" .
Как нетрудно заметить, и в этом случае речь идет о религиозном обосновании постановки и решения проблемы русского национализма.
Сотрудничество с Религиозно-философским обществом и издательской группой "Путь" было плодотворно для Булгакова: именно это время мы можем с полным основанием считать расцветом его философского творчества и общественного служения, временем формирования и закрепления консервативной составляющей его социально-политических взглядов.
Он опубликовал в "Пути" такие свои значительные труды как "Два града" (ТТ. 1-2, 1911), "Философия хозяйства" (1912), и "Свет Невечерний" (1917), в которых заключались, бесспорно, главные плоды его творчества за весь дореволюционный период. И если первый из этих трудов, подобно книге "От марксизма к идеализму", еще был сборником статей на философские и историко-культурные темы, то следующие работы носили иной характер. В них систематически развивалось оригинальное философское учение Булгакова: христианская философия Бога и мира, полагающая в основу (вслед за учениями Соловьева и Флоренского) Софию Премудрость Божию.
Труд "Философия хозяйства" был защищен в качестве докторской диссертации в 1912 г. "И вот я - доктор политической экономии, наверное, самый странный доктор этой почтенной науки на земном шаре" . "Странность", на взгляд ученого-философа, заключалась в том, что "задача была ввезти онтологизм через такие врата, через которые до сих пор ничего кроме материализма не ввозилось". В 1913 г. С.Н. Булгаков так оценивает свою политическую ориентацию: "Внутренно одинаково далек и от реакционного черносотенства, и от интеллигентской психологии левых партий. Полагаю, что Россию спасут не новые партии, но новые люди, которые должны придти на смену переходной эпохе. Вообще далек от оптимизма и склонен к глубокой тревоге о судьбе России. Но верю в великое призвание и великую будущность России"149.
Начало войны вызвало у С.Н. Булгакова всплеск патриотизма, что отразилось в его статье "Родине",150 где он пишет о долгожданном единении власти, в лице царя, и народа. Новым содержанием наполняются вопросы о национальном самосознании, роли России в мировой истории. Огромный успех имеют публичные лекции, в том числе и "Русские думы" Булгакова. "У меня от войны очень щемит сердце, - пишет Сергей Николаевич в письме к А.С. Глинке от 24.12.1914., - не от самой войны, но от пассивного безучастия в ней. Тяжело быть только зрителем... Мне отвратительна мысль корреспондентства, но очень манит мысль пережить войну в какой-нибудь деловой службе, хотя на короткий срок". Однако ход войны заставил опять зазвучать в его творчестве приглушенную было в 1910-1913 гг. ноту тревоги за судьбу России: "Настроение тусклое и смутное. Война не только становиться труднее, но и вошла в такой фазис, когда к ней привыкли, и она перестала оказывать то оздоровляющее влияние на души, какое имела в начале", - пишет Булгаков в конце 1915 года. К этому времени он испытывает разочарование в практическо-идеологической деятельности издательской группы: "Путь" - точно "беспутствует.... Увы! Выяснилось, что того "Пути", о котором в начале мечталось, уже нет.... Остается "Путь" академический и религиозно-философский". Кроме этого все настойчивей становятся мысли о священстве: "Я все уединяюсь и ко всему теряю вкус, в безмолвной пока думе все об одном".154
С падением самодержавия в феврале 1917, казалось, либералы получили возможность от религиозно-онтологического обоснования политики перейти к практическому воплощению своих проектов. Мартовскую революцию Булгаков встречает на богомолье в Троице-Сергиевской лавре. И контраст между благочестивой пустынью и «гнусной толпой», размахивающими красными флагами, и охотящейся за городовыми был для него настолько велик, что он чувствовал себя Гамлетом среди «профессионально радовавшихся» сумасшедших, ощущал «смерть на душе». Ко всему прочему, по символическому, на его взгляд совпадению, мартовские события произошли как раз на Крестопоклонной недели Великого поста, что вызвало самые тяжелые предчувствия относительно крестной судьбы русского царя
Диалог С.Н. Булгакова «На пиру богов. Pro и contra»: опыт интерпретации
Примечательно, что на том же заседании Московского Религиозно-философского общества (6 октября 1914 г.), где был заслушан доклад Булгакова Русские думы", выступали также В.Ф. Эрн, В.И. Иванов и Е.Н. Трубецкой. Их доклады (соответственно, "От Канта к Круппу", "Вселенское дело", "Война и мировая задача России") были позже опубликованы в последнем номере журнала "Русская мысль" за 1914 год. Близкие позиции Булгакова идеи были развиты В.Ф. Эрном и Вяч. Ивановым, которые увидели дух истории Первой мировой Войны, прежде всего, в специфике германского самосознания. Иную позицию занял Е.Н. Трубецкой, он отмежевался от традиционного противостояния России и Запада, по его мнению, наступило время взаимообогащения двух культур через их взаимопроникновение. Трубецкой предупреждал об опасности увлечения идеей национального превосходства и самодостаточности.
В этом же номере "Русской мысли" была опубликована статья С.Л. Франка "О поиске смысла войны", редактировавшего отдел философии журнала и потому обладавшего своего рода монополией на окончательную точку зрения, что проявилось даже в расположении статьи. Опубликованная в конце раздела, она выглядела, так сказать, послесловием. Философ подверг критике некоторые положения "славянофильской", как он сам определил, концепции войны. Он отверг неославянофильскую антитезу Запад-Восток из-за недостаточно четкой определенности самого понятия "Запад".
Некоторые представители русской религиозной мысли, принимавшие непосредственное участие в политической жизни общества, были причастны к созданию Всероссийских земского и городского союзов. Одной из главных форм деятельности этих союзов была помощь раненым. Помимо этого союзы, особенно Всероссийский городской союз, проводили культурно-просветительскую работу среди населения для разъяснения текущих политических, экономических и исторических событий. В связи с этим в еще конце 1914 года был создан специальный комитет "Война и культура" во главе с философом, членом прогрессистского блока партии Е.Н. Трубецким. Комитет занимался организацией в различных городах лекций о "смысле войны", с которыми выступали Е.Н. Трубецкой, П.Б. Струве, С.Н. Булгаков, И.А. Ильин и др. Несколько позже именно в серии "Война и культура" вышли в свет брошюры ряда названных авторов.
Рассмотренный полемический материал свидетельствует о том, что существовали разные подходы к осмыслению духовных истоков и сущности германизма. Неославянофилы, участники московского Религиозно-философского общества (Булгаков, Эрн, Вяч.Иванов) усматривали важнейшую причину войны в кризисе западноевропейской культуры и цивилизации (в противовес русской культуре), выдвигали тезис о "виновности" германской философии и культуры в подготовке Первой мировой войны. В один ряд с названными философами следует отнести и В.В. Розанова, не являющегося членом этого общества.
Н. А. Бердяев, Д. С. Мережковский, С. Л. Франк, Е. Н. Трубецкой, И. А. Ильин, подвергавшие критике неославянофильскую концепцию войны, глубже, чем неославянофилы, увидели духовный кризис современного им общества. Такой кризис предполагал изменения массового и индивидуального сознания людей в новую историческую эпоху, черты которой никак не укладывались в прежние представления о сущности исторического процесса.
Особо следует выделить из круга неославянофилов С. Н. Булгакова, который огромное внимание уделял наряду с духовными экономико-политическим истокам войны, как прошедший школу марксизма.
Поражения русской армии в конце весны - начале лета 1915 года вынудили российских либералов пересмотреть некоторые свои прежние позиции, особенно отношение к правительству. Оппозиционность части российских либералов, в первую очередь, как подчеркивают современные исследователи, "либеральных деятелей кадетского толка" значительно возросла."69 На творчестве религиозных мыслителей данная тенденция отразилась весьма незначительно: их "оппозиционность", как правило, не выходила за рамки частных бесед, дневниковых записей и т.д.
Настроения в либеральных кругах уже с весны 1915 г. изменились: "патриотический подъем" сменился "патриотической тревогой". Все более отчетливо проявлялась связь между проблемами мировой войны и возможной, хотя и крайне нежелательной с точки зрения либералов, революции.
В таких изменившихся условиях многие наиболее проницательные российские мыслители понимали, что без национальной консолидации не только нельзя победить германский милитаризм, но и нетрудно потерять "Великую Россию". В связи с этим появилась необходимость усилить внимание к идее единства нации, патриотизма. В историческом аспекте эти вопросы рассмотрены Дякиным В. С.
Необходимо отметить, что эта тема не была абсолютно новой, поскольку еще в конце 1900-х - начале 1910-х гг. состоялась полемика по национальному вопросу в России и проблеме русского мессианства, в которой активно участвовали С.Н. Булгаков, П.Б. Струве, Е.Н. Трубецкой, Н.А. Бердяев, С.Л. Франк, Д.С. Мережковский, В.Ф. Эрн. Наиболее показательным оказался спор между Булгаковым и Трубецким. Он начался с публикации статьи Булгакова "Размышления о национальности" и подготовки вступительной программной статьи к первому сборнику религиозно-философского издательства «Путь», где от имени издательства Булгаков заявлял о том, что существует «общая религиозная задача России и ее призвание послужить в мысли и в жизни всестороннему осуществлению вселенского христианского идеала».