Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Фонетика 18
Вокализм 18
Исторические соответствия в вокализме 20
Отражение монофтонгов 21
Отражение древнеиранских *а, *а 21
Отражение древнеиранского *а 21
Под ударением 21
В нейтральном положении 21
В положении і-умлаута 23
В безударном положении 24
В начале и в исходе словоформы (в древнеиранском или прасангличско-ишкашимском состоянии) 25
Отражение древнеиранского *а 26
Под ударением 26
В нейтральном положении 26
В положении і-умлаута 28
В безударном положении 29
Отражение древнеиранских *і, Ї 30
Отражение древнеиранского *і 30
Под ударением 30
В безударном положении 30
Отражение древнеиранского *Т 31
Отражение древнеиранских *и, *й 31
Под ударением в нейтральном положении 31
В положении і-умлаута 32
Отражение дифтонгов 34
Отражение полных дифтонгов 34
Дифтонг *аі 34
Дифтонг *аи 35
Отражение слабых дифтонгов 37
Слабый дифтонг *іі/*зі 37
Слабый дифтонг *ии/*эи 37
Слабый дифтонг *эп/т 37
Отражение сочетаний *ai, *ai, *au, *au 38
Сочетания *ai, *ai 38
Сочетания *au, *ay 38
Отражение *r (*[эг], реже *[гэ]) 40
Под ударением 40
При сохранении г 40
Консонантизм 43
Исторические соответствия в консонантизме 46
Отражение сонорных согласных и неслоговых вариантов сонантов..46
Отражение фонем *n, *т 46
Отражение фонемы *1 47
Отражение звукотипа *г 48
Отражение звукотипа *i 49
Отражение звукотипа *у 50
Отражение шумных согласных 51
Отражение фонемы *s 51
Отражение сочетаний *s с другими согласными и сонантами...52
Отражение др.-ир. *rs 54
Отражение вторичной др.-ир. *s 54
Отражение фонемы *z 55
Отражение сочетаний *z с согласными и сонантами 56
Отражение фонемы *s/z/h 57
Отражение аллофона *[s] фонемы *s/z/h в группе *str 59
Отражение аллофона *[s] фонемы *s/z/h в группе *sn 59
Отражение аллофона *[h] фонемы *s/z/h 60
Отражение аллофона *z фонемы *s/z/h 61
Отражение др.-ир. звукотипов *s и *z 61
Отражение фонемы *s/z 61
Отражение сочетаний фонемы *s/z с согласными и сонантами..64
Отражение фонемы *xv 66
Отражение заднеязычных согласных 67
Отражение фонемы *к 67
Отражение фонемы *х (или *х/к) 68
Отражение фонемы *g 69
Отражение сочетаний заднеязычных согласных с согласными и сонантами 70
Отражение среднеязычных согласных фонем 72
Отражение фонемы *с 72
Отражение фонемы *j 73
Отражение сочетаний *с, *} с сонантом 74
Отражение переднеязычных согласных фонем 74
Отражение фонемы *t 74
Отражение фонемы *3 (или *М) 76
Отражение фонемы *d 76
Отражение сочетаний переднеязычных с согласными и сонантами 78
Отражение губных согласных фонем 79
Отражение фонемы *р 79
Отражение фонемы *f (или *f/p) 80
Отражение фонемы *Ь 80
Отражение сочетаний губных согласных с согласными и сонантами 81
Развитие церебрального ряда в сангличском 82
Ударение 88
Структура слова и слога 89
Глава II. Морфология 91
Именные части речи 92
Именные (субстантивные и адъективные) основы 92
I Тематические основы 92
II Атематические основы 94
Существительные 96
Род 96
Число 97
Артикль, определенность/неопределенность 99
Выражение падежных отношений 100
Имя прилагательное 101
Степени сравнения 101
Числительные 102
Количественные числительные 102
Порядковые числительные 105
Дистрибутивные числительные 106
Местоимения 106
Личные местоимения 106
Указательные местоимения 110
Вопросительные местоимения 114
Определительные местоимения 115
Возвратно-определительное местоимение 115
Глагол 116
Основы настоящего времени 116
Основы прошедшего времени 121
Супплетивные основы 127
Основы перфекта 128
Личные показатели 128
Личные окончания 128
Вспомогательные глаголы, глагол-связка 130
Глагольная связка 130
Личные формы глагола 133
Изъявительное наклонение 134
Настояще-будущее время 134
Прошедшее время 135
Перфект 136
Плюсквамперфект 137
Повелительное наклонение 138
Залог 139
Неличные глагольные формы 139
Причастие 139
Инфинитив 140
Имя деятеля 142
Наречие 142
Служебные части речи 143
Предлоги и послелоги 143
Предлоги 143
Простые предлоги 143
Сложные предлоги 146
Послелоги 147
Первичные послелоги 147
Именные послелоги 149
Сложные послелоги 151
Частицы и модальные слова 152
Частицы, выражающие отношение говорящего к высказыванию 152
Эмоциональные частицы 154
Модальные слова 155
Союзы 156
Сочинительные союзы 156
Подчинительные союзы 156
Междометия 157
СЛОВООБРАЗОВАНИЕ 159
Именное словобразование 159
Префиксация 159
Суффиксация 159
Словосложение 163
Копулятивные сложения 163
Детерминативный тип 164
Глагольное словообразование 165
Сложноименные глаголы 165
Превербы 167
Заключение 168
Примечания к разделам 172
Литература
- В начале и в исходе словоформы (в древнеиранском или прасангличско-ишкашимском состоянии)
- Под ударением в нейтральном положении
- Выражение падежных отношений
- Вспомогательные глаголы, глагол-связка
Введение к работе
Общие сведения о территории и населении
Сангличский язык (или Сангличи), изучению которого посвящена данная работа, принадлежит, наряду с близкородственным ишкашимским языком, к южнопамирской подгруппе восточной группы иранских языков. По ареальным и некоторым типологическим признакам входит в группу памирских языков.
Местное название — Sangleci lavz/zsvuk 'язык Санглича' — производно от местного названия долины, которое происходит, в свою очередь, от названия самого верхнего ее кишлака Sanglec (Санглеч) — с неясной этимологией, ср. [IIFL, II, 427].
Сангличский язык распространен в долине реки Санглич, левого притока реки Вардудж в северо-восточной части провинции Бадахшан Афганистана.
Число говорящих на 1 октября 1996 г. (по нашим подсчетам) составило 1312 человек. Население всей долины говорит по-сангличски, кроме жителей самого нижнего селения — Кулоло, которые говорят на дари , а в относительно недавнем прошлом говорили, видимо, на зебакском диалекте сангличского языка (см. ниже).
Ближайшими соседями сангличцев на севере являются зе-бакцы и ишкашимцы, на юго-западе — мунджанцы, на востоке — читральцы.
Продолжающиеся с древнейших времен тесные контакты с окружающими их народами оставили следы в языке сангличи.
Основные занятия населения — земледелие и скотоводство. Сеют преимущественно пшеницу, ячмень, просо, кукурузу, бобовые, редко картофель. Хорошие земли заняты также под маком. Для обработки земли применяются древние примитивные орудия земледелия, как и у других народов Бадахшана.
Пахотной земли (в долине Санглич) достаточно. Однако из-за того, что долина изолирована и труднодоступна и климатиче-
ские условия не всегда благоприятны для сельского хозяйства, урожая не хватает на весь год. Погода в верховьях Санглича более прохладна (даже летом), чем в низовьях, и это диктует условия посевов сельскохозяйственных культур.
Скотоводство — отгонное; разводят преимущественно коров и быков местной породы, коз, в меньшей степени яков. Имеются верховые лошади, ослы.
Сохраняется разделение труда между мужчинами и женщинами. Земледелие — занятие мужчин, скотоводство — пастьба, пребывание на летовке — занятие и мужчин, и, главным образом, женщин, ср. [Грюнберг, 1972, 221-230].
Торговля у сангличцев менее развита. Одежда, продукты (масло растительное, рис, чай, макароны, сахар, соль и т. д.), предметы повседневгого пользования приобретаются в основном обменным способом: вымениваются на пшеницу, скот и т. д.
Сохраняется кузнечное и гончарное ремесло в селении Куло-ло. Производится глиняная и деревянная домашняя утварь (последняя — реже).
Мужчины (преимущественно молодые) ездят летом в Чит-рал, Карачи (Пакистан) и другие города, чтобы наниматься там разнорабочими, получая за это деньги, а зимой возвращаются домой.
Сангличцы — мусульмане-исмаилиты; все они являются мюридами одного пира — четвертого религиозного лидера после имама (основным духовным лидером исмаилитов ныне является Агахан IV - Шах-Карим ал Хусейни). В настоящее время местный религиозный лидер сангличцев — Шах-Абдулмаони, который живет в Зебаке.
Общие сведения о языке
Сангличский — язык бесписьменный. Его функционирование ограничено повседневным обиходом. Языком письменности и обучения в школе является дари, которым все носители санг-личского языка, кроме детей дошкольного возраста (т. е. до 6-7 лет), а таюке женщин преклонного возраста, владеют в разной
мере. С помощью дари сангличцы общаются с соседствующими с ними мунджанцами, зебакцами, а также с ишкашимцами.
Сангличский язык является ближайшим родственным ишка-шимскому, они относительно взаимопонятны носителям обоих языков. Это обстоятельство позволило некоторым ученым считать сангличский диалектом ишкашимского языка. Однако выработанные теорией и практикой критерии классификации языковых единиц в качестве языков и далектов в условиях отсутствия письменности (см. [Эдельман, 1980]), а именно «отсутствие общего для них наддиалектного языка, единого самосознания и самоназвания (каждая народность и здесь имеет свое самоназвание и отличает себя от соседей) позволяет рассматривать их как близкородственные самостоятельные языки» [Эдельман, 1980, 140].
История изучения языка
Сангличский язык относится к числу тех иранских языков, которые до сих пор еще недостаточно изучены. Первые сведения об этом языке в европейской науке появились в 1876 году благодаря английскому исследователю Р. Б. Шоу. В его работе [Shaw, 1876] был приведен список сангличских слов (116 слов), в дальнейшем использованный в сравнительно-исторических штудиях В. Томашека [Tomaschek, 1880], В. Гейгера [GIPh, 1901]. Долгое время эти 116 слов, изначально записанных Мунши Файз-Бахшем арабским шрифтом и лишь транскрибированных Р. Шоу, оставались единственным материалом по сангличскому языку.
Первое серьезное научное изучение сангличского языка, начавшееся в первой половине XX столетия, связано с именами Дж. Грирсона и Г. Моргенстьерне. Дж. Грирсоном в 1920 и 1921 гг. были опубликованы две работы по близкородственным сангличскому языкам: ишкашимскому и зебакскому [Grierson, 1920; 1921], которыми он заложил, по существу, основы изучения этих языков в синхронном, ареалыюм и диахроническом аспектах. Эти работы ценны по своему замыслу, однако в то же время нельзя не отметить наличие в них существенных недостатков. Они связаны с тем обстоятельством, что материал, положенный
в их основу, был получен Дж. Грирсоном из вторых рук и к тому же не в местах распространения этих языков.
И. И. Зарубин в «Предисловии» к неопубликованной, к великому сожалению, работе «Ишкашимские тексты и словарь», которая находится в его личном фонде в Институте востоковедения РАН в Санкт-Петербурге (л.ф. 121, оп.1, ед.хр. 17), пишет по этому поводу: «Эти тексты не оригинальны: зебакский, приготовленный для Грирсона в Читрале Хан-Сахибом Абдул-Хаким-ханом, представляет собой перевод евангельской притчи о блудном сыне, ишкашимский, записанный A. Stein'oM, во время его проезда через Ишкашим, — перевод с шугнанского небольшой сарыкольской сказки, уже опубликованной в оригинале Р. Шоу и в шугнанском переводе К. Г. Залеманом» (ст. 2). Сравнительный анализ этого небольшого ишкашимского и зебакского материала позволил Дж. Грирсону сделать вывод о том, что это один язык, представленный в двух незначительно различающихся диалектах.
Собственно сангличский языковой материал в работах Дж. Грирсона приводится лишь для сравнения.
Второе, уже более обстоятельное, описание сангличского языка было дано известным норвежским лингвистом Г. Моргеи-стьерне в разделе "Sangleci-Ishkashimi", помещенном во втором томе его фундаментального труда "Indo-Iranian frontier languages" [IIFL, II, 1938]. Написанная на основе им самим собранного сангличского материала со включением всех данных, известных до того времени по всем трем близкородственным языкам (санглич-скому, ишкашимскому, зебакскому), эта работа до настоящего времени служит единственным пособием по этому языку. Данная работа состоит из введения и глав, посвященных вопросам, фонетики, исторической фонологии и морфологии (в последнем случае с довольно фрагментарными сведениями о фактах синхронного состояния этого языка). К работе приложены пять небольших по объему текстов, а также словарь с этимологическим комментарием.
Вместе с тем при всей своей ценности и эта работа все же не могла удовлетворить специалистов. «Слабым местом этой обстоятельной и превосходной работы, — пишет И. И. Зарубин, —
по-прежнему является недостаток текстов (что вполне объясняется условиями исследования со случайными осведомителями вне района распространения языка), и хотя около 3 страниц санглич-ских текстов публикуются впервые...» [Зарубин, л.ф. 121, оп. 1, ед. хор. 17, стр. 3].
Все материалы представлены в фонетической транскрипции, отмечаются элементы артикуляции, фонологическая значимость которых не ясна [ЭСВЯ, 11].
Наблюдения над фонетикой и грамматикой сангличского языка проводились Т. Н. Пахалиной и Д. И. Эдельман. В их сравнительных и диахронических исследованиях выводы о санглич-ском языке базируются на материалах из трудов Г. Моргенстьер-не и (в меньшей степени) Дж. Грирсона, см. [Пахалина, 1983, 56-82; 1989, 52-90; СГВЯ-Ф; СГВЯ-М]. Словарный материал сангличского языка использован в труде афганского ученого Шах-Абдулла Бадахши [Shah Abdullah Badakhshi, 1960], представляющем собой сравнительный словарь некоторых иранских языков Афганистана. Этим в основном и исчерпывается история изучения сангличского языка.
Предлагаемая работа представляет собой монографическое исследование сангличского языка, его фонологичского и грамматического строя (морфология с элементами синтаксиса) в синхронном и историческом аспектах. Она базируется на новых материалах, собранных автором в Сангличе.
В книгу включены также образцы разговорных фраз и текстов на сангличском языке с переводом на русский язык, при этом следует отметить, что нами в недалеком будущем планируется подготовка выпуска работы «Сангличские тексты и словарь». Публикация этих материалов предоставит исследователям новые данные бесписьменного «малого» индоевропейского языка.
Выбор данной темы для исследования вызван малоизученно-стью сангличского языка, поскольку научная грамматика этого языка, отвечающая требованиям современной иранской лингвистики, пока еще не создана, а также необходимостью ввести в научный обиход новый материал, который может оказаться существенным для индоевропеистики. «Исследования последних
десятилетий, посвященные истории многих иранских языков (включая живые бесписьменные) дает подчас элементы более архаичного общеиранского состояния, чем реконструированное по данным древнеиранских языков — авестийского и древнеперсид-ского» [СГВЯ-Ф, 13; Эдельман, 1982, 37]. В данном случае и сангличский язык не является исключением.
Следующий фактор, который делает сангличский язык актуальным объектом для исследования, является постепенное сокращение области его распространения, начавшееся, по-видимому, ещё в начале прошлого века. Так, сангличский вышел из употребления в ряде мест в виде своего зебакского диалекта, зафиксированного в начале столетия Дж. Грирсоном. Ныне потомки носителей этого диалекта (а возможно, и других диалектов и говоров сангличского языка) уже говорят на местном варианте дари языка, который функционировал здесь, как и среди других иноязычных (иранских и неиранских) племён ареала, в качестве средства межплеменного общения, своего рода lingua franca [Оранский, 19792Г91].
Таким образом, специфика сангличского языка как объекта синхронного и исторического исследования заключается в следующем: 1) наличие в сангличском на разных языковых уровнях специфических черт, отличающих его от близкородственного ишкашимского языка — как в их синхронном состоянии, так и в основных линиях их исторического развития; 2) отсутствие письменности и письменных памятников на языке; 3) нахождение в иноязычной среде (как родственных, так и неродственных языков), — всё это в условиях ограниченного коммуникативно-функционального статуса и «непрестижности» языка и — как результат — при сильном влиянии на него со стороны доминирующих «престижных» языков ареала.
Целью предлагаемой работы являлось всестороннее системное описание сангличского языка в его синхронии и диахронии на базе большого нового материала с применением современных лингвистических методов исследования.
Данная основная цель предполагала решение нескольких конкретных задач, которые концентрировались главным образом
вокруг следующих проблем: 1) изучение синхронного состояния сангличского языка на фонетическом, фонологическом и морфологическом (с элементами синтаксиса) уровнях; 2) исследование истории сангличского языка, и определение его места в санглич-ско-ишкашимской генетической подгруппе; 3) интерпретация сангличско-ишкашимских корреспонденции и, на основании этого, реконструкция прасангличско-ишкашимской системы фонем; 4) объяснение возникновения специфических фонетических соответствий между сангличским и ишкашимским языками на основании восстановленной фонетики древнего состояния сангличского языка.
Для решения поставленных задач использовались следующие методы. Во-первых, описательный метод, а именно системное описание грамматического строя сангличского языка на всех языковых уровнях.
Во-вторых, сравнительно-исторический метод, который применяется в составе двух процедур: а) сравнения близкородственных сангличского и ишкашимского языков с реконструкцией характеристик прасангличско-ишкашимского состояния; б) сравнения сангличского с древнеиранским состоянием и с другими иранскими языками; эта процедура позволяет уточнить пути становления и трансформации прасангличско-ишкашимского состояния и некоторые предшествующие и последующие процессы.
Непротиворечивость и выводимость фонетики каждого этапа из следующего доказывает реальность исторической интерпретации динамики развития языка (до недавнего времени такие реконструкции применялись только для языков с долгой письменной традицией).
Этот метод используется здесь в двух своих разновидностях, как в работе Д. И. Эдельман «Сравнительная грамматика восточ-ноиранских языков. Фонология» (подробнее см. [СГВЯ-Ф, 12]).
В-третьих, используются вспомогательные для наших задач методы: метод внутренней реконструкции, метод ареального подхода при анализе специфических черт, причем учитываются периферийные данные языков, входивших в языковой союз с этим языком (в данном случае ЦАЯС и его подареалы).
Достижение основной цели исследование и решение совокупности всех указанных выше задач, выполненные с применением данных методов, и составляет основную новизну данного исследования.
Научная значимость работы заключается в том, что в ней предпринята попытка применения к большому конкретному материалу малоизученного бесписьменного языка целостной концепции системного изучения языка— как в плане синхронного функционирования языковой системы, так и в плане диахронических преобразований.
Совокупность решения всех названных проблем и задач составляет основной результат данного исследования и выносится на защиту в качестве обобщения и доказательства этих положений на материале одного из реликтовых бесписьменных памир-ских языков Афганистана.
Теоретическая значимость исследования обусловливается целесообразностью применения полученных результатов, во-первых, в качестве доказательства возможности использования данных бесписьменного языка при реконструкции общего праязыкового состояния, во-вторых, при создании синхронной и исторической грамматики языка, не имевшего письменной традиции. Кроме того, значимость работы усматривается в том, что она вводит в оборот компративистических исследований, а также в оборот исследований по ареальной типологии, нового фактического материла развития бесписьменного языка, который показывает одну из возможностей трансформации древнеиранской грамматической системы и позволяет выделить аналогичные модели фонологической и морфологической эволюции как в близко-, так и в дальнеродственных языках [см.: ОИТИИЯ, I, II].
Практическая значимость. Языковой материал и выводы могут быть применены широким кругом лингвистов-индоевропеистов при компаративистических штудиях на уровне исследования языковой системы в разных языковых подсемьях. Работа может привлекаться также иранистами для сравнительноистори-ческих и историко-типологических исследований иранских языков. Учет ее материалов и выводов может быть полезен при со-
ставлений этимологических словарей памирских и шире иранских языков, при подготовке школьных и вузовских курсов по типологии исторического развития и пособий по таджикскому, русскому и др. языкам для носителей памирских языков.
Источники языкового материала
Материалом для анализа в данной работе послужили главным образом собственные записи автора, собранные (в отличие от предшествующих исследователей) в местах распространения сангличского языка, во время нашего пребывания там летом-осенью 1996 г. Записаны были материалы: верхнего, или собственно сангличского диалекта — в селениях Санглич (Sanglec), Искитул (Iskitul), Такяи Хубон (Takyai Xubon) и нижнего диалекта — в селениях Порог (Рбгоу), Флахмадик (Flaxmadik), Дашти Работ (Dasti Rabot).
Следует отметить, что время нашего пребывания в Афганистане (куда автор прошел через пограничный пункт Ишка-шим (Нуд) Горно-Бадахшанской автономной области республики Таджикистан) совпало с восстанием «Талибан», поднятым исламскими радикальными группировками. «Талибы», имевшие целью низвержение Раббани — законного президента Афганистана, в августе-сентябре 1996 г. подступали к окрестностям Бадахшана. Это вызвало изменения в намеченном нами плане и маршруте. Тем не менее, несмотря на эти затруднения нам удалось побывать фактически во всех сангличеязычных селениях и собрать очень большой новый материал по сангличскому языку. Наибольшее количество текстов, отдельных фраз и слов было записано у Дав-латбека Сангмухаммада, Сафармухаммада Давлатбека, Гулямму-хаммада Дилбогчи, его сына Имомдода, Халифа Шохдода, Мобе-гим Саидмухаммад , а также у других жителей сангличеязычных селений. Были проверены также и материалы всех предшествующих ученых (словари и списки сангличских слов в работах Р. Шоу, Г. Моргенстьерне, Шах Абдулла Бадахши).
В ходе исследования мы использовали, кроме наших собственных, материалы Г. Моргенстьерне по сангличскому и зебак-скому, а также Дж. Грирсона — по зебакскому диалекту; эти ма-
териалы приводятся в принятой ими транскрипции с пометами соответственно М., Гр.
Транскрипция
Для передачи гласных и согласных звуков древних и современных (в данном случае памирских) иранских языков, а также праиранского языкового состояния в данной работе используется общепринятая Международная иранистическая транскрипция на латинской основе с добавлением ряда диакритик и нескольких букв из греческого алфавита [подробнее: Эдельман, 19631]. Перечень и объяснение этих дополнительных диакритических знаков см. «Фонетические обозначения» в конце книги.
Общеиранская фонологическая система (и соответственно, транскрипция прототипов) дана так, как она представлена в работе Д. И. Эдельман «Сравнительная грамматика восточно-иранских языков. Фонология» [СГВЯ-Ф, 56-57].
Материал древнеиранских языков приводится в основном по работе Chr. Bartholomae "Altiranisches Worterbuch" [AiW]. При обозначении индоевропейских реконструкций мы используем принцип, принятый в книге J. Рокоту "Indogermanisches etymologisches Worterbuch" [IEW], а также в [СГВЯ-Ф]. Древнеиндийские языковые примеры взяты нами из упомянутых выше работ.
Этимологическая часть исследования основывается на работах Г. Моргенстьерне [IIFL, II], В. С. Соколовой [ГОМШ; Соколова, 1981i], Т. Н. Пахалиной [Пахалина, 1977; 1983; 19872; 1989], Д. И. Эдельман [Edelman, 1980; Эдельман, 1986f, СГВЯ-Ф; СГВЯ-М]; И. М. Стеблин-Каменского [ИФВЯ; ЭСВЯ1].
Особо использовались работы Д. И. Эдельман, В. С. Соколовой и Г. Моргенстьерне. На их работах базируются описания: исторического развития вокализма [IIFL, II, 323-333; Соколова, 19811], консонантизма [IIFL, II, 298-323; СГВЯ-Ф], исторической морфологии [IIFL, II, 334-371; СГВЯ-М]. В ряды случаев нами даны собственные этимологии, помеченные обычно вопросительным знаком после них.
Языковой материал во всех разделах, включающих этимологический анализ материала («Исторические соответствия в вокализме», «Исторические сооответствия в консонантизме», «Именные (субстантивные и адъективные) основы», «Основы глагола», «Словообразование» и др.) подается следующим образом. Вначале приводятся примеры из сангличского, а затем из ишкашимского языков; далее — засвидетельствованное слово в зебакском диалекте. После этого следует значение слова, а за ним — реконструируемая праформа (с пометой *); в качестве верифицирующего материала даются примеры этимологически родственных лексеем — обычно в виде именных или глагольных основ — из древне-иранских языков (авестийский, реже древнеперсидский и индийский) и из древнеиндийского; затем следуют, по мере необходимости, слова или основы других памирских языков и диалектов.
При приведении конкретных этимологии ссылки на используемую литературу-источник обычно приводятся тогда, когда они даются первый раз. Повторные ссылки на источники этимологии даются лишь в случаях неоднозначной этимологической интерпретации разными авторами, а также при спорных этимоло-гиях.
Апробация работы. Основные положения диссертации нашли отражение в публикациях (см. ниже) и выступлениях автора на Ученом Совете Института языкознания РАН (1999 г.), заседаниях отдела иранских языков ИЯз РАН (1998 г.), отдела памир-ской филологии Института гуманитарных наук АН Республики Таджикистан (г. Хорог, 1997 г.). Диссертация обсуждалась в отделе иранских языков Института языкознания РАН (февраль, 2000 г.).
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, вынесенных отдельно примечаний, списка фонетических обозначений и приложения.
Краткое содержание диссертации.
Во Введении обосновывается выбор темы и ее актуальность, определяется степень изученности, проблематика и методы исследования, его цель и задачи, научная новизна и теоретическая и практическая значимость, источники языкового материала.
В начале и в исходе словоформы (в древнеиранском или прасангличско-ишкашимском состоянии)
В начале слова ударное а передается через а: сангл. aik/M. aik, asik, ишк. ok, зеб. Гр. asik слеза asruka-, ср. ав. asm-, др.-инд. asm- ( и.-е. akru- слеза [IEW, 23]); сангл. aw(a) тот (III серия) auah, ср. ав. aom. То же — при вторичном переносе на а ударения в прасангличском: сангл. az(i), ишк. az(i) я azam, ср. ав. azam, др.-инд. aham ( и.-е. eghom я [IEW,291]).
В ряде слов с вторичным переносом ударения в архаичной форме с не-начальным ударением на начальный слог этого слова др.-ир. а- и -а- отражаются также в виде б, о: сангл. ovd / М. (h)ov5, ишк. uvd семь hapta-, ср. ав. hapta-, др.-инд. sapta-( и.-е. septm [IEW, 909]); сангл. 5t/M. (h)ot, ишк. ot, at, зеб. Гр., М. ot восемь asta-, ср. ав. asta-, др.-инд. asta- ( и.-е. okto(u) [IEW, 775]); сангл. okovd IМ. okovS сапоги местные кожаные a-kafta- [IIFL, II, 380]. Возможно, это связано также с наличием в слове лабиальных согласных или s, способствующих понижению тембра гласного звука.
Безударное начальное а может отражаться через а (см. также выше): сангл. asal, ишк. a-sol в этом году a-sa/ard-; сангл. арї(у)-: aped ІМ. арі-: арёб, ишк. аріу-: aped теряться, пропадать ара+ л/аГ, ер. [Пахалина, 1989, 77]; сангл. apanis-: apanit, ишк. apnis-: apnit терять ара + -\/nas-; сангл. avlr-: avol, ишк. avir-: avul/ld находить, приносить abi + -\Jar-.
Сходный рефлекс имеем также в положении перед носовыми: сангл. ambld-: ambTst, ишк. ambid-: ambist падать, разрушаться ham + -\/pat/d-; сангл. andsrv-: andsrvd, ишк. andbrv: andbrvd шить han + л/с1гаЬ/р-.
Безударная начальная древнеиранская и прасангличско-ишкашимская а в ряде слов отпала: сангл. vasm, ишк. vosin точильный камень abi-sania-; сангл. mis-/M. mis-, ишк. mis- спать mus- ham-hufsa- [1IFL, 11, 403, ср.: Пахалина, 1983, 72].
В исходе слова или основы краткая а давала э или утрачивалась (так же, как при безударном положении, см. выше). Исключение составляют некоторые частицы, ср.: сангл. пэ — отрицательная частица па, ср. ав., др.-перс, па, др.-инд. па, па. Последнее обстоятельство, возможно, связано с их информативной нагрузкой, препятствующей заметной редукции, а также частым не-конечным положением в высказывании. Отражение древнеирапского а Под ударением В нейтральном положении Др.-ир. а под ударением в нейтральном положении в закрытом слоге дает в сангличском регулярное 0: сангл. pud/M. puS, рй б; ишк. pu(d); зеб. Гр. pud нога pada-, ср. ав. раба-, pad-, др.-инд. pada-, pad-, pada- ( и.-е. ped-, pod- нога [IEW, 720]); сангл. dur; ишк. dur серп dai3ram, ср. др.-инд. datram; сангл. varud / М. v9ru6; ишк. vru(d); зеб. Гр. warud брат bratar-, ср. ав bratar-, др.-инд. bhratar-; сангл. wus / М. wu, й; ишк. wus трава, сено, солома uastra-, ср. ав. vastra- ( и.-е. ues-), ср. также шугн., руш., хуф., барт. wox; сарык. wux; сангл. zamud / М. гэтйб ЗЯТЬ zamatar-, ср. ав. zamatar [AiW, 1689] ( и.-е. gem(e)- жениться [IEW, 369]); сангл. yud/M. уїіб, ишк. yud жена брата мужа, невестка yata- yatar- ж. р., ср. др.-инд. yatar- ж. p. id, русск. ятровь, ятрова, ятровка [Ефимов, 1986, 136; ср., впрочем, IIFL, II, 271; 327; 423]; сангл. cafur / М. сэШг, сзШг четыре catuar-, ср. ав. cai waro-, др.-инд. catvarah- ( и.-е. kuetu6r- [IEW, 642]); сангл. vur; ишк. vur ноша, груз bara-, у]Ъаг- нести , ср. ав. bar- нести [Пахалина, 1983, 59]; сангл. ruv; ишк. rov ревень raba-, ср. йд. riv, шугн . rov, перс, rawand [IIFL, II, 244]; сангл. su(y)i /М. йі, ишк. su темный, черный siaua-, ср. ав. syava- темный kei-, ki-eu- темный, коричневый ; ср. вах. sbiw, осет. sau, ягн. sou, хор. s w темный, черный , х. с. sava- медно-красный [СГВЯ-Ф, 83]; сангл. suy, sui I М. sui; ишк. si; зеб. sui заяц saha- заяц , ср. др.-инд. sasa- (из более раннего sasa-) и.-е. kas- серый [СГВЯ-Ф, 81, 100; ср. Пахалина, 1983, 72]; сангл. zavuk, ишк. z(b)vuk язык (hi)zaba(ka-) hizua-ka-, ср. ав. hizu-, hizva-, др.-инд. jihva-, juhu- ( и.-е. gighua- dnghua-, dnghu- [IEW, 223]).
Так же отражается в глагольных основах наст, и прош. времен: сангл. хйу-: xuyd / М. хш; ишк. хьу-: xbyd молотить (с вторичной ОПВ) x"ah-: x"asa- , \xvah-, ср. ав. x"ah- [ср.: Пахалина, 1983, 64]; сангл. ШІ-: tuld, ишк. tul-: tuld, зеб. tud строгать, тесать tasa-: tasta-, ytas-, ср. ав. tas-, tas-: tasta-, др.-инд. tasti-. Ср. также основы прош. вр.: сангл. dud /М. du5; ишк. dud давать daa-, -\fdK-, ср. ав. др.-перс, da-; сангл. astud / М. astu8; ишк. astud посылать a-sta-: a-staa- (?), /sta-, ср. ав. инф. astayae-; сангл. farrnud / М. farmuS; ишк. fbrmud приказывать fra-maa-, /ma(y)-; сангл. zanud /М. гэпйб; ишк. zbiiud мыть(ся), стирать snaa-, -\/sna(y)-, ср. ав. snatae, л/sna-, др.-инд. -\jsna- , сангл. lramud / М. namayd; ишк. nbmud виднеться, показываться ni-maa-, л/та(у)-, ср. [IIFL, II, 404].
Переход а и наблюдается перед носовыми: сангл. potun бедро pati- или upa- stana-, -\/sta-, ср. ав. ира- л/sta-, др.-инд. -stha-, Ajstha-; сангл. wurcun световое и дымовое отверстие в крыше , ишк. гёсьп окно raucana- /rauk-, ср. ав. гаосапа-, raocina- светящий , /raok-, др.-инд. госапа-, л/гаик-; сангл. zung / М. zui]g, ишк. zbng колено zanu-ka-, ср. др.-инд. janu-( и.-е. genu- [IEW, 381]); сангл. frun, ишк. frun ниша в стене frana [IIFL, II, 327]; сангл. afsiin, ишк. fun гребень, расческа fsana-, ср. йд. sfin.
Под ударением в нейтральном положении
Полный дифтонг аі в срединной позиции обычно отражается — через этап стяжения — в виде ё: а) в именах: сангл. sapcd / М. 9spe8 белый spaita- suaita-, ср. ав. spaeta-, др.-инд. sveta- ( и.-е. kueio- [СГВЯ-Ф, 84]); сангл. зеб. mel, ишк. mel овца maisa-, maisi- (ж. р.), ср. ав. maesa-; сангл. tew / М. teu, ишк. sew деверь i3aiuar- ( и.-е. d(h)aiuar-), ср. тадж. диал. evar, ягн. sewir, осет. tTw/tew, афг. lewar деверь [ИЭСОЯ, II, 297; СГВЯ-Ф, 24, 167; ср. Пахалина, 1983, 62]; сангл. wed, ишк. Ш. wed, ива uaiti-, ср. ав. vaeti- ( и.-е. uei- вить с формантом i [IEW, 1120-1122]), др.-инд. veta-, vetasa- вид камыша , ср.-перс. wed, wet ива , йид. wTya [ИЭСОЯ, 1989, 106; Расторгуева, 1990, 160; Ефимов, 1997, 440]; б) в глагольных основах наст. вр. наблюдаются отклонения, т. е. вместо ё представлено Ї. Такой переход, видимо, связан с позднейшим сужением ё Т перед п, v и увулярным у: сангл. win- / М. win-, wen-, ишк. wen- видеть uaina-, /uaid-, ср. ав. vaena- ( и.-е. ueid- [Эдельман, 1987?, 353]); сангл. (y)Tv-, ишк. iv- прясть, сучить gaib(aia)- /gaib-(ср. и.-е. gei-bh- /gei- вертеть(ся), гнуть(ся) [Эдельман, 19872, 353]); сангл. wsnTy / М. wanTz-, wunTz-, wuniz-, waniy- возвращаться, ходить вокруг, рвать ui-nig-, -\/naig-, ср. [IIFL, II, 419]; ср. также сангл. Tvduk, ишк. ivduk, зеб. Гр., ivduk пряжа gibta-ka-, -\/gaib- прясть . В начальной предударной позиции дифтонг ai отпал: сангл. wok, ишк. йк, зеб. М. wok один aiua-ka-, ср. ав. aeva-; сангл. da — указ. мест. косв. пад. aitam-, ср. ав. aetam-, др.-инд. etam-. Для отражения начального ударного ai падежных примеров мало. Ср. отражения ai через ё с ранней у-протезой в слове уёх / М. уэх, уєх, уэх, уех лед, мороз аіха-, ср. ав. аёха- мороз , лед . Появление а в ad — указательном местоимении II серии прям, пад., по-видимому, результат вторичного выравнивания вокализма разных серий указательных местоимений (см. «Местоимение»).
В исходе раннесангличского слова полный дифтонг ai дает бу: сангл. гоу М. rol, гоТ три i3rai-, ср. ав. Фгауб, др.-инд. tray ah, tn ( и.-е. trei- три [IEW, 1090], ср. прототипы іЗгауб [IIFL, II, 344], trayah [Пахалина, 19872, 507], i3rayah [Пахалина, 1989, 63]; сангл. poy І М. рбі, ишк. рйу заквашенное молоко paiah-, ср. ав. payah- молоко , др.-инд. payas-.
Наблюдаются случаи отклонения, однако о закономерности этих отклонений сказать что-либо трудно, поскольку примеры недостаточны. Так ai (с протезой у-), попавший в общесанглич-ско-ишкашимском в начальную позицию, дает б вместо ожидаемого ё, что, возможно, объясняется фонетическим окружением. Ср. сангл. yotuk / М. yotuk, yetik, ишк. yatik мост aitu- + k haitu-ka-, ср. ав. haetu- дамба, плотина , др.-инд. setu- связанный; мост, дамба , ср. ( etk haitu-ka- [IIFL, II, 329]; сангл. moy I M. moi облако maiga-, ср. ав. таёуа-, др.-инд. megha- облако, туча [Эдельман, 19872, 360], ср. ( mei (?) mey [IIFL, II, 330]).
Дифтонг аи
Полный дифтонг au в срединной позиции отражается (как и аі) в виде ё, возможно, через промежуточный этап б [HFL, II, 330], рефлекс которого в общесангличско-ишкашимском находился под ударением в нейтральной или і-умлаутной позиции, ср. [Пахалина, 1977, 96]: а) в именах: сангл. teym / М. teym, eyUm, tey(a)m семена, семя tauxman-, ср. ав. taoxman- семья, зародыш, росток , др.-инд. tokam- потомство , tokman- росток, побег ( и.-е. teuk- зародыш, росток, семя [IEW, 1085]); сангл. уёпбк / М. уёпбк, уёпбк, ишк. yenuk, yenuk, зеб. М. yenuk волосы gauna-ka-, ср. ав. gaona-; сангл. sen, ишк. sen зад, ягодицы srauni-, ср. ав. sraoni-, др.-инд. sroni-, ( и.-е. klou-ni- [СГВЯ-Ф, 85]); сангл. гёуп / М. гёуп масло, жир raugna-, ср. ав. габупа-, вах. шуп, сак. rruna-, йд. шуэп; б) в глагольных основах настоящего времени: сангл. des-, ишк. des- доить dauxs-, -\/daug- ( и.-е. dheugh- [ГОЯШ, 51] — с поздней перегласовкой ( и.-e. dheugh- [ГОЯШ, 51] — с поздней перегласовкой по -аіа-типу (см. выше); сангл. (w3)rez-: ишк. rez/j- распарывать, распускать связанное aua-raujaia, -\/raug-, ср. др.-инд. rujati ( и.-е. reu-k- или leug- [ГОЯШ, 51]), ср. язг. w(a)rij-, шугн. \viru3-, cap. rswz- распороть [СГВЯ-Ф, 159], ср. raucaya- [Соколова, 1981,,33].
В некоторых случаях наблюдаются отклонения, труднообъ-ясняемые при наличии единичных примеров. Так, аи дает Т: сангл. k5vTd / М. kovi8, kovTS голубь , ишк. kuvid голубь kapauta-, ср. др.-инд. kapota-, ср. ( kaputi-, kapauti- [Пахалина, 19872, 478]); сангл. kTf / М. klf, kief горб kaup/fa-, ср. мндж. kifa; вах. kip, кар, орм. кйр. Отмечен и переход ahu через ступень аи ё: сангл. wen, ишк. wen, зеб. М. wen кровь uahuni-, ср. ав. vohum- ( и.-е. ues- [IEW, 1171-1172]).
Г. Моргенстьерне такое развитие дифтонга аи не считает зависимым от воздействия соседних согласных v и f [IIFL, II, 330]. По мнению Т. Н. Пахалиной, гласный і в вышеприведенных словах является признаком исторической позиции і-умлаута [Пахалина, 19872, 478].
В положении перед s, для которого имеется лишь один пример, аи дает б: сангл. yol, ишк. уй1/1, зеб. Гр. yal, М. wol (!) ухо gausa-, ср. ав. gaosa-. Г. Моргенстьерне [IIFL, II, 330] считает слово yol ухо заимствованием из шугнанского, что не кажется достаточно убедительным.
Особое развитие отмечено в отражении срединного аи в следующих словах: сангл. v/warves / М. varves, warwes, ишк. urvesok лиса ruves- raupasia-, ср. др.-инд. lopasa- лиса, шакал ( и.-е. ulp-, lup- [IEW, 1179], ср. ср.-перс, ropas, ш. шрс, р. б. шрс, с. rape, язг. гэЬ/рс; сангл. (w)urciin / М. wurcun дымовое и световое отверстие в крыше raucana-, /rauk-, ср. ав. гаосапа- светящий , sjraok- светить , др.-инд. госапа -, л/rauk- светить , ср. [Пахалина, 1983, 71]. В этих словах, как справедливо отмечает Г. Моргенстьерне [IIFL, II, 330], дифтонг аи не развивался по закономерному пути аи ё. Здесь произошло стяжение группы rau- ru, после чего данная группа подверглась метатезе ш- ur с развитием поздней w-протезы.
Выражение падежных отношений
Прилагательное утратило категории числа, падежа, рода. Сангличские прилагательные вне предложения отличаются от существительных лишь семантически и употребляются в предложении в функциях определения, обстоятельства или как именное сказуемое. Выступая в атрибутивной функции, они находятся в препозиции к определяемому без всякого оформления: taraS cuwej кислый абрикос ; sii(y) pam черная шерсть ; cat wudoyd младшая дочка ; cat zot маленький сын ; dTr watano далекие страны ; dasola zaman5k двухлетний мальчик ; kata narxok большой ноготь ; xub adam хороший человек ; rosk durk ровная палка . Для связи определения, выраженного прилагательным, с определяемым — существительным спорадически используется заимствованная из дари изафетная конструкция (см. также выше) с постановкой определения в постпозиции к определяемому: waxt-i qadTm давнее время , saftold-i sTrTn сладкий персик , cTzia-i xub хорошие вещи .
Зарегистрированы прилагательные с суффиксом -Тп, образующим относительные прилагательные: durkm деревянный ; songln каменный и т. п.
Степени сравнения
В сангличском языке полностью утрачены древние формы степеней сравнения. Степени сравнения и интенсивности качества выражаются в основном аналитически, путем особых конструкций, средствами контекста и редупликацией прилагательных. Интенсивность качества выражается также постановкой в препозиции отдельных слов типа fay много , Іїр больше , katta больше , far, ajab очень и т. д. Примеры: am adam сэ так z/jast ЭТОТ человек старше меня ; am xan zast, аб хап rizyak этот дом больше, тот дом маленький ; zamanok zast sT5 парень стал большой ; digaro сэ wo far cat-an остальные намного моложе его ; am xan damn far yorm-б внутри дома очень жарко . См. также [Grierson, 1920, 35-37; IIFL, II, 343; СГВЯ-М, 179-181].
Сангличский суффикс сравнительной степени ar, возможно, является заимствованным из дари или же контаминацией собственного суффикса (рефлекса ara-) с таджикским-дари заим ствованием [СГВЯ-М, 180]). Употребляется очень редко, и в основном при заимствованных прилагательных: farltar лучше , juwantar моложе , kalantar старше , qimattar дороже .
В сангличском языке отмечены случаи маркировки высокой степени качества удвоением прилагательного, напр.: zast-zast большой-пребольшой ; kata-kata большой-пребольшой , xazok-xazok сладкий-пресладкий , nuwok-nuwok новый-преновый и т. д. Подробнее [Grierson, 1920, 35-37; I1FL, II, 343].
Числительные Числительные первых двух десятков в сангличском языке являются собственными. Количественные числительные
Количественные числительные первого десятка являются закономерным продолжением соответствующих древнеиранских прототипов: wok один , восходит к основе с суффиксом, с ударением на втором слоге — aiua-ka, ср. ав. aeva- [IIFL, II, 344; Пахалина, 19872, 507; 1989, 63; СГВЯ-М, 182]. Об употреблении числительного «один» в функции артикля см. выше. daw/dow / М. dow, daw два восходит к duua- (со слабым дифтонгом), ср. ав. dva, др.-инд. dva-, duva-, id. от и.-е. duo(u)-[IEW, 228], ср. прототип duwa(u) в [IIFL, II, 344]. гбу / М. гбі, гої три i3rai-, ср. ав. Фгауб от Фгау-: іЗгі-, др.-инд. tray ah, tn им. п. от и.-е. trei- три , им. п. м. p. treies- [IEW, 1090], ср. прототипы іЗгауб- [IIFL, II, 344], trayah [Пахалина, 19872, 507], flrayah [Пахалина, 1989, 63]. сэШг / М. с(э)гйг четыре catuar-, в форме ном. м. р. catuarah, ср. ав. cauwaro, др.-инд. catvarah от и.-е. кУеидбг-[IEW, 642]. ponz/ рбпз / М. p( )onz, -s, panz пять ир. рапса, ср. ав. рапса-, др.-инд. рапса id. от и.-е. репкУе- [1EW, 808]. xal / М. xual, зеб. Гр. хоаг шесть xuas- xsuas-, ср. ав. xsvas, др.-инд. sas id. от и.-е. sueks-, seks- [IEW, 1044], ср. прототипы kswasam [Пахалина, 19872, 507] или xwasam, т.е. род. пад. мн. ч. м. р. [Пахалина, 1989, 63]. ovd I M. (h)ov8 семь hapta- с вторичным переносом ударения, ср. ав. hapta-, др.-инд. sapta- id. от и.-е. septm- [IEW, 909]. ot I М. (h)ot восемь asta-, ср. ав. asta-, др.-инд. asta id. от и.-е. okto(u)- [IEW, 775]; now I M. nou девять naua-, ср. ав. nava, др.-инд. nava id. от и.-е. neun- [IEW, 318], ср. [Пахалина, 19872, 508]; dos I M. dos десять dasa-, ср. ав. dasa-, др.-инд. dasa- id. от и.-е. dem-[IEW, 191]. Названия чисел второго десятка представляют собой сочетание единицы с числительным 10, с порядком компонентов типа древнеиранского (ср. ав. panca-dasa- пятнадцать — 5 + 10), соединенных элементом -а- и (за исключением заимствованных числительных из дари для 13 — sezda(h) и 14 — corda(h)), построенных по принципу «от меньшего к большему» под воздействием субстрата и ареальных влияний (ср. аналогичное построение числительных в бурушаски и соседних с ним (сейчас и в прошлом) других неиндоевропейских языков этого ареала [Бескровный, 1974, 150-152, Эдельман, 1975]). Таким образом, санг-личские числительные от 11 до 19 восходят: kados / М. koSos одиннадцать aiuaka-dasa- [IIFL, II, 344], либо является ранним композитом «1 + 10» [СГВЯ-М, 190]; dTdus / М. di5us двенадцать duua-dasa-, ср. ав. dva dasa, др.-инд. dva.dasa id.; ponzados I M. ponzaSos пятнадцать panca-dasa-, ср. ав. panca.dasa пятнадцать , panca-dasa пятнадцать , ср. [IIFL, II, 344]; xajados I M. xuaj(a)55s шестнадцать xsuas(-a-)dasa-, cp. ав. xsvasdasa- шестнадцатый , др.-инд. sodasa- от и.-е. sueks- шесть и dekm- десять [IEW, 1044, 191]; ovdados I M. ovdaSos семнадцать с ранним переносом ударения hapta-dasa-, ср. ав. haftadasa-, др.-инд. saptadasa- id.; otados I M. hot9os восемнадцать с ранним переносом ударения asta-dasa-, ср. ав. astadasa- восемнадцатый , др.-инд. astadasa- восемнадцать ; nowados / М. nowaSos девятнадцать naua-dasa-, ср. ав. nava.dasa- девятнадцатый от nava.dasa- девятнадцать [AiW, 1044-1045], др.-инд. navadasan, navadasan девятнадцатый [Mylius, 1980,237].
Вспомогательные глаголы, глагол-связка
Так, прямой падеж употребляется в следующих случаях: при имени в функции подлежащего и сказуемого: am хап тэп-эп ЭТОТ дом мой ; am janj рэ тэп ovzu n9St эта женщина мне не нравится ; ad kud kilavos Imomdod-na та собака [которая] лает, [есть собака] Имомдода ; о V9rv9s-da mic-эп-ё то просо наше ; am samn сэ pam-ё этот ковер из шерсти ; am хап рїг-па этот дом пира (религиозный служитель) ; б ic-ci nast-yezd он ничего не сказал .
Косвенный падеж адъективных указательных местоимений употребляется обычно при имени в функции дополнения (прямого и косвенного): тэ yondam-эт сэ vis zamino oyod эту пшеницу принес с верхних земель ; сэ тэ corwo wok-i тэп-эп-е из этих коров одна моя ; wa mey ban daray коси у низовьев того луга ; та тэ qalam nas на, возьми ЭТОТ карандаш ; mid уа та kitav az-эт 5yod ВОТ эту книгу я принес .
Разновидностью атрибутивного употребления является использование указательных местоимений любой из трех серий в качестве определенного артикля с ослабленной указательной функцией: awa mal yezd: "ma zamin ban mas wudel de" [тот] муж сказал: «В низовьях [этой] земли тоже насыпь удобрения» .
Происхождение указательных местоимений сравнительно прозрачно. В целом они продолжают древнеиранскую и через нее — индоевропейскую трехсерийную дейктическую систему (см. также выше), от которой материально отличается только I серия, восходящая не к и.-е. к, а к инновационной общеарийской основе местоимения I серии ima-. Местоимения II серии с элементом d восходят к иранской основе aita-, продолжающей индоевропейскую II серию с элементом t. Местоимение III серии с элементом w, восходящее к иранской основе аиа-, продолжает индоевропейскую III серию с показателем и (означении серий см. выше). Так, происхождение указательных местоимений таково:
В ед. ч. прям, падеж продолжает древний номинатив ед. ч. местоименного склонения, либо более позднюю форму вторичного номинатива или аккузатива м. и ср. р. при последующем выравнивании вокализма разных серий. Так, в I серии формы ат(а), iman связаны с вторичным номинативом типа imah или ima, при возможном совпадении с ним формы аккузатива ед. ч. м. р. fmam (ср. ав. imam, др.-инд. imam). Boll серии формы ad(a), idan тот восходит к вторичному номинативу aitah; не исключена также контаминация с ним формы аккузатива ед. ч. м. р. типа aitam (ср. ав. aetam, др.-инд. etam). В III серии формы aw(a), yu(n)an тот продолжают ир. номинатив auah, или вторичную форму аиа-, либо ир. auam (ср. ав. aom), при возможном совпадении с ним формы номинатива hau (ср. ав. hau).
Конечный формант -а в указательных местоимениях в прям. п. ед. ч. всех трех серий предполагается из удостовери-тельной частицы (ср. сангл. az(i) я ), либо считается рефлексом конечного слога праформы -ah (с дальнейшим отпадением h), менее вероятно -ат [СГВЯ-М, 228].
В формах генитива -on имеет вторичное (послеложное) происхождение [СГВЯ-М, 228].
В косвенном падеже выступают основы ma-, da-, wa-, которые восходят соответственно к аккузативам местоимений с основами ima-, aita-, ауа- с элементом -п из раннего именного показателя, либо рефлексы вторичного показателя инструменталиса на -na, -ina [СГВЯ-М, 228; ср.: Пахалина, 19872, 515; 1989, 69].
Формы мн. числа (см. таблицу) образованы вторичными показателями от аналогичных форм местоименных основ ед. числа. В прямом падеже и в генитиве -and — может восходить к более старому, уже двойному множественному показателю, состояще му из -an — рефлекса -anam с вторичным наращением именного показателя мн. ч. [ИЭСОЯ, І, 30; ср.: Пахалина, 1987,, 514; СГВЯ-М, 217-229]. Косв. падеж образован наращением именного показателя -af aiv (см. выше) к соответствующим падежам ед. числа [СГВЯ-М, 228; Пахалина, 1987,, 515; 1989, 69]. Вопросительные местоимения
Из разряда вопросительных местоимений отмечены следующие: кб(у) / М. кб(і) КТО? , сё что? , kadam какой, который? , camand сколько? , сё-ci что? , сё-rang какой? , как? , каким образом? , ce-raqam какой? , се-ba почему? .
Местоимение кб(у) / М. кб(і) кто? , употребляемое только в отношении людей, возводится к др.-ир. kai, ср. ав. кау. Оно может выступать во фразе в функции подлежащего, дополнения, определения (только принадлежностного характера), сказуемого: ko(y) yezd? КТО говорит? ; кб(у) oyod? кто пришел? ; ad ко vada pa man damb? тот, кто был после меня? ; ko-yi qTv kul? кого [ты] вызвал? ; am хап koy-пэп-ё? чей этот дом? .
Местоимение сё что, кто, что за, какой (о вещах, явлениях, животных) происходит из др.-ир. основы саі-, возможно, в форме cahia-, ср. ав. cay-, cahya, др.-инд. kasya.
Местоимение сё используется в функции подлежащего, сказуемого, дополнения, определения и обстоятельства: сё oyod? кто пришел? ; tow сё ari kani? ты что делаешь? ; to-na сё kasal-6? что у тебя болит? ; Dawlatbek сё xand? почему Давлатбек смеется? ; tamax сё yezaf? вы что сказали? . Местоимение сё? — может употребляться также в специфических оборотах, когда разговор идет о родственных и близких отношениях: am сё zot? этот чей сын? ; сё wuznal 5yod? чья сноха пришла? .
Местоимение kadam / М. kuSum, kudam? какой?; который? др.-ир. katama-, ср. ав. katama-, др.-инд. katama-, употребляется в функции определения: yez, ki wa kadam clzi iziman? скажи, какую вещь принести? ; ku8um абат-ё? какой это человек? ; та kudam mah-o? в каком месяце это было? ; to varud pa kadam adayra ari kanu? в каком учреждении работает твой брат? .
Местоимение camand сколько, несколько др.-ир. ciuant-[СГВЯ-Ф, 156], возможно через этап cumanta- [1IFL, 11, 352, ср. Пахалина, 1987ь 518; 1989; 72], употребляется в атрибутивной функции: camand те} ta-ba yezdo vad сколько яблок, сказал он тебе? .
Местоимение сё (о происхождении см. выше) отмечено также в сложениях типа: сё-rang? какой?, как?, каким образом? ; сё-raqam? какой? ; сё-ba? почему? ; сё-ci / М. сесі, сіса? что? . Примеры: сё-rang iziman? каким образом принесу? ; ce-ba-yi xand почему смеялся? ; tow-i wan сё-rang qTw kud? как ты его позвал? ; сё-rang kuzuk тэпэп? какой у меня бык? ; сё-ci dizu? ЧТО [у тебя] болит? ; сё-ci yez? что [ты] скажешь? .
Местоимение сё-ci, видимо, является, судя по второму компоненту (-сі), усеченной формой заимствованного из дари-тадж. сочетания ci ciz что? , или же контаминацией основы сё с заимствованным ciz.