Трансграничный регион «северо-восточная азия»: теория и практика геополитической экспертизы Волынчук Андрей Борисович

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Теоретико-методологические основы региональных геополитических исследований 21

1.1. Теоретико-методологические принципы региональных геополитических исследований трансграничных территорий 21

1.2. Методологические подходы к выделению трансграничных регионов 37

1.3. Ретроспективный анализ и временная периодизация территориально-политического развития Российского государства 57

Глава 2. Геополитическая экспертиза трансграничных территорий: концепция, назначение, инструменты реализации 84

2.1. Геополитическая экспертиза трансграничных территорий: проблемы формализации результатов геополитического исследования 84

2.2. Экспертиза геополитического потенциала территории 94

2.3. Экспертиза геополитической освоенности территории 111

2.4. Экспертиза геополитических интересов 132

2.5. Экспертиза геополитического статуса территории 158

Глава 3. Трансграничный регион «Северо-Восточная Азия» в условиях динамичного баланса сил: практический опыт геополитической экспертизы 176

3.1. Россия в Северо-Восточной Азии: исторические особенности формирования трансграничного региона 176

3.2. Российский Дальний Восток в составе трансграничного региона «Северо-Восточная Азия» - современное состояние

3.3. Китай и трансграничные процессы в СВА экономическое основание геополитического статуса 215

3.4. Геополитический статус Японии - потеря лидерства 249

3.5. Геополитический статус стран Корейского полуострова 282

Глава 4. Обобщающий анализ соотношения геополитических статусов стран Северо-Восточной Азии: риски и возможности для России 328

4.1. Геополитические и геоэкономические аспекты взаимодействия России и Китая 328

4.2. Япония и Китай – геополитическое соперничество или трансграничное взаимодействие 346

4.3. Проблемы объединения Республика Корея и КНДР и экспертиза геополитического статуса единого Корейского государства 365

4.4. Анализ американского фактора в трансграничном взаимодействии стран Северо-Восточной Азии 380

4.5. Рекомендации по планированию и управлению повышением статуса российского Дальнего Востока и усилениюего безопасности в Северо-Восточной Азии 395

Заключение 406

Список использованных источников

• Методологические подходы к выделению трансграничных регионов
• Ретроспективный анализ и временная периодизация территориально-политического развития Российского государства
• Экспертиза геополитического потенциала территории
• Китай и трансграничные процессы в СВА экономическое основание геополитического статуса

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Современный этап развития

геополитических интересов России происходит в условиях кардинальной
перегруппировки сил и становлении многополярной системы международных
отношений. Можно выделить пять основных географических направлений, откуда
для Российской Федерации исходят актуальные геополитические вызовы, требующие
от не осознанных ответных действий: европейский, кавказский,

центральноазиатский, арктический и дальневосточный. Несмотря на то, что все они представляются важными для безопасности страны, эффективность внешней политики и степень реализации е геополитических интересов на этих направлениях не одинаковы. Сформировавшаяся асимметрия геополитического положения России, при которой уровень е потенциала снижается с запада на восток, создат наибольшие риски именно на дальневосточном направлении. Ситуация усугубляется ещ и тем, что российский Дальний Восток, в сравнении с большинством стран Северо-Восточной Азии (СВА), значительно уступает им в динамике социально-экономического развития.

Уже почти четыре столетия Россия является участником геополитических процессов, протекающих в пределах СВА. За этот срок цели и задачи страны в этом регионе должны были бы приобрести ясные очертания. Однако современное состояние дел России на е тихоокеанских рубежах не позволяет с уверенностью говорить об этом. Несмотря на оживление геоэкономической и геополитической деятельности в западных регионах, на Дальнем Востоке Россия, по-прежнему, не проявляет должной активности. Длительное, более двадцати лет, отсутствие внятной позиции по дальнейшему обустройству своих восточных земель привело не только к ухудшению социально-экономического состояния дальневосточных территорий, но и изменило в регионе геополитический баланс сил. И это при том, что в СВА пересекаются интересы наиболее мощных и амбициозных держав мира, для которых регион стал своеобразной ареной геополитического противоборства. Так Китай, достигнув высоких результатов экономического развития, намерен занять лидирующие позиции и в региональной геополитической иерархии. Однако устремления Пекина встречают сильное противодействие со стороны США и Японии, для которых приоритетом является сохранение статус-кво. В этих условиях Республика Корея также готова конвертировать свой высокий торгово-промышленный потенциал в геополитический ресурс, способный усилить международного влияние Сеула. В результате, существующая конкуренция за доминирование создат настороженность в межгосударственных отношениях и обостряет застарелые территориально-политические споры.

Слабость российской позиции по целому ряду вопросов формирует реальные угрозы национальной безопасности России в СВА. При сохранении существующих тенденций дальневосточный вектор, уже в среднесрочной перспективе, может стать для России наиболее проблемным направлением. В этой связи следует заметить, что эффективная региональная стратегия должна формироваться на результатах научно обоснованной комплексной оценки итогов геополитического развития территории.

Замысел диссертации сформировался под влиянием ряда теоретических и эмпирических положений, которые в современных условиях трансформации мировой системы приобретают принципиальный характер.

Во-первых, это признание того, что процесс экономической и политической

глобализации не разрешил проблем неравномерного развития стран и народов, а только усилил межгосударственную дифференциацию, увеличив раскол между «успешными» индустриально развитыми странами «севера» и «неуспешными» странами «глубокого юга».

Во-вторых, межгосударственное соперничество является основой

международных отношений современности. Формулирование национальных

интересов стран происходит на фоне усиления конкуренции различных моделей политического, экономического и социального развития. При этом не существует универсальных моделей развития, успешно работающих в условиях различных стран.

В-третьих, в мире наблюдается разнонаправленный и неравномерный характер политического и экономического развития. В качестве примера, могут служить результаты модернизации постсоциалистических стран, которые в одних случаях реализуют модели либеральных демократий западного образца, другие – сделали свой выбор в пользу того или иного типа автократии¹.

В-четвертых, несмотря на значительное усиление в международных отношениях роли негосударственного сектора, национальные государства остаются основными участниками мировых политических, экономических и геополитических процессов, а в кризисные периоды их значение только возрастает.

В-пятых, жизнь современных национальных государств, по-прежнему, регулируется правилами и законами конкурентной борьбы за доминирование. В этой связи геополитический статус страны выступает универсальным показателем, определяющим уровень конкурентоспособности страны при решении своих геостратегических задач в тех или иных регионах мира.

В-шестых, автор учитывал, что стремление России к восстановлению своего влияния на мировой арене неизбежно приведт к возрастанию угроз безопасности, которые будут возникать в регионах, непосредственно примыкающих к территории страны. А с учтом того, что глобальный центр политической и экономикой активности перемещается с Атлантики на Тихий океан, где позиции современной России наиболее уязвимы, Северо-Восточная Азия должна стать одним из главных приоритетов российской внешней политики. Необходима ревизия сил и средств, которыми страна располагает в этом регионе, чтобы, с одной стороны, оценить имеющиеся возможности, а, с другой, выявить потенциальные угрозы национальным интересам в СВА.

Таким образом, обострение проблем международной безопасности требует дополнительных исследований в области стратегического планирования и управления процессом реализации национальных интересов России и, в первую очередь, методологического и методического характера. В качестве действенного инструмента решения обозначенных задач выступает геополитическая экспертиза, под которой понимается научно-практическая деятельность, направленная на исследование и оценку геополитического статуса Российской Федерации в Северо-Восточной Азии с целью установления е конкурентоспособности при отстаивании своих национальных интересов.

Степень научной разработанности проблемы. Составляющая предмет исследования проблематика расположена на стыке политологии, географии, экономики и истории. Это определило множественность и разнохарактерность использованных в реализации исследования идей.

¹ Политический атлас современности: опыт многомерного статистического анализа политических систем современных государств. – М.: Изд-во «МГИМО – Университет», 2007. С. 12.

В первую очередь, речь идт о политологии – науки, которая играет доминирующую роль в определении содержания политического анализа, как инструмента познания политических реалий². Более того, в условиях трансформации мировой политической системы оказалось обоснованным обращение к актуальным положениям современных теорий международных отношений. К таковым следует отнести научные труды Г. Моргентау, Р. Найбюра, Г. Киссинджера и др.³, придерживавшихся принципов политического реализма. Важную роль в формировании авторского подхода к геополитической экспертизе сыграли теоретические построения, разработанные в рамках неореализма (К. Уолтц, Дж. Миршаймер, С. Краснер и др.)⁴. Особо следует выделить значение для диссертационного исследования теории геополитической динамики Р. Коллинза, принципы которой позволили предметно изучить долговременные закономерности территориально-политических изменений⁵. Также полезным оказалось знакомство с идеями, сформированными под влиянием теорий конструктивизма. В частности, отдельные выводы по проблемам возникновения регионов и стадийности развития регионализации, сформулированные Б. Хеттне и Ф. Содербаумом в рамках теории «нового регионализма», помогли объяснить логику пространственно-временной динамики территориально-политических систем⁶.

Кроме того, существенное влияние на формирование идей теоретико-
методологического плана оказали работы известных отечественных ученых-
политологов А.В. Торкунова, Я.А. Пляйса, М.А. Хрусталева, А.Д. Богатурова,
А.Д. Воскресенского, Н.А Косолапова, П.А. Цыганкова, В.Н. Конышева,

А.А. Сергунина, Ю.В. Косова, С.А. Караганова, М.В. Ильина, М.М. Лебедевой, Т.А. Шаклеиной, А.И. Соловьева и др.⁷.

² Богатуров, А.Д., Н.А. Косолапов, Хрусталев, М.А. Очерки теории и политического анализа международных
отношений. – М.: Научно-образовательный форум по международным отношениям, 2002. С. 8.

³ Morgenthau Hans J. Politics Among Nations: The Struggle for Power and Peace / 6th ed. – New York: Alfred
A. Knopf, 1986; Niebuhr R. Major Works on Religion and Politics. – N.Y.: Library of America. 2015; Kissinger H.
Nuclear Weapons & Foreign Policy. – N.Y.: Abridged, 1969.

⁴ Waltz K. Theory of International Politics. – Waveland Pr Inc; First Edition, 2010; Mearsheimer J. The Tragedy of
Great Power Politics (Updated Edition). – N.Y.: W. W. Norton & Company; Updated Edition edition, 2014; Krasner S.
Abiding sovereignty // International political science review. 2001. Vol. 22. N 3.

⁵ Collins R. The Geopolitical and Economic World-Systems of Kinship-Based and Agrarian-Coercive Societies
// «Review». 1992. Vol. 15. № 3; Collins R. Long-Term Social Change and the Territorial Power of States // Research
in Social Movements, Conflicts, and Change. 1978. № 1.

⁶ Hettne B., Sderbaum F. Theorising the Rise of Regionness // New Political Economy. 2000. Vol. 5. № 3.

⁷ Богатуров А.Д. Политический спазм в глобальном масштабе // Международные процессы. 2010. Т. 8.
№ 24; Воскресенский А.Д. Мировое комплексное регионоведение и перспективы построения незападной
(китаизированной) теории международных отношений // Полис. Политические исследования. 2013. № 6;
Воскресенский А.Д. Эволюция политической системы и политическая модернизация КНР: проблемы и
преимущества «китайской модели» // Сравнительная политика. 2014. № 1; Ильин М.В. Геохронополитика –
соединение времн и пространств // Вестн. Моск. гос. ун-та. Сер. 12. Политические науки. 1997. № 2; Ильин М.В.
Масштабы мировой политической динамики // Политическая наука. 2012. № 4; Конышев В.Н. Американский
неореализм о природе суверенитета // ПОЛИТЭКС. 2010. Т. 6, № 4; Конышев В.Н., Сергунин А.А. Теория
международных отношений: канун новых «великих дебатов»? //Полис. Политические исследования. 2013. № 2;
Караганов С.А. Новая геоэкономическая и геополитическая революция, 2009 / С.А. Караганов [Электронный
ресурс]. Режим доступа: Косов Ю.В. Трансграничное
региональное сотрудничество: северо-запад России // ПОЛИС. Политические исследования. 2003. № 5;
Косолапов Н.А. Россия: территория в пространствах глобализирующегося мира // Мировая экономика и
международные отношения. 2007; Лебедева М.М. Ресурсы влияния в мировой политике // Полис. Политические
исследования. 2014. № 1; Лебедева М.М., Харкевич М.В. «Мягкая сила» России в развитии интеграционных
процессов на евразийском пространстве // Вестник МГИМО Университета. 2014. № 2 (35); Пляйс Я.А. Есть ли
будущее у политических идеологий? // Научно-аналитический журнал Обозреватель - Observer. 2010. № 9 (248);
Соловьев А.И. Российская ментальность в стратегиях авторитарных режимов // Власть. 2014. № 2;
Соловьев А.И. Цивилизационное пространство государственности (противоречия западной и отечественной
моделей) // Общественные науки и современность. 2010. № 3; Торкунов А.В. Корейский вопрос, 2003 /

Использование исторического геополитического анализа развития

трансграничных процессов позволяет, в полной мере опираясь на прошлый опыт,
создавать достоверную картину реализации потенциала региона. Более того, изучение
исторического опыта дат возможность обоснованно отвечать на уже поставленные
практикой вопросы и избегать новых ошибок, которые, несомненно, могут
возникнуть при дальнейшем развитии исследуемой территории. Это дало основание
обратиться к комплексному научному наследию выдающихся российских историко-
географов – В.Н. Татищева, Л.Н. Майкова, С.М. Соловьева, В.К. Яцунского,
И.П. Шаскольского, В.С. Жекулина⁸, опереться на изыскание ряда видных
исследований в этой области – как отечественных (М.И. Белов, Л.И. Воропай,
В.А. Зубаков, А.Г. Исаченко, Э.Г. Истомина, О.М. Медушевская,

П.Д. Подгородецкий, В.В. Рюмин)⁹, так и зарубежных (А. Геттнер, А. Кларк, Д. Уитлси, Р. Хартсхорн)¹⁰.

А.В. Торкунов [Электронный ресурс]. Режим доступа: Торкунов А.В. К вопросу о новой восточной политике России // Вестник МГИМО Университета. 2014. № 1; Толорая Г.Д., Торкунов А.В. Северокорейский фактор и укрепление позиций России в Азии // Международная жизнь. 2014. № 3; Хрусталев М.А. Анализ международных ситуаций и политическая экспертиза: очерки теории и методологии. – М.: НОФМО, 2008; Цыганков П.А. Россия в формирующемся миропорядке: ресурсы и внешнеполитический статус // Вестник Московского университета. Серия 18: Социология и политология. 2009. Т. 18. № 3; Цыганков П.А. Китай во внешней политике современной России: реализм партнерских отношений // Вестник Московского университета. Серия 12: Политические науки. 2011. № 4; Цыганков П.А. Системный подход в теории международных отношений // Вестник Московского университета. Серия 12: Политические науки. 2013. № 5; Шаклеина Т.А. Общность и различия в стратегиях России и США // Международные процессы. 2013. Т. 11. № 33; Шаклеина Т.А. Великие державы и региональные подсистемы // Международные процессы. 2011. Т. 9. № 26.

⁸ Татищев В.Н. Избранные труды по географии России / Под редакцией А. И. Андреева. – М.: Географгиз,
1950; Майков Л.Н. Очерки русской исторической географии // Журнал министерства народного просвещения.
1874. Ч. 174; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. – М.: Эксмо, 2009; Яцунский В.К.
Историческая география как научная дисциплина // Вопросы географии. – 1950. №20; Яцунский В.К.
Историческая география. История ее возникновения и развития в XIV-XVI вв. – М.: изд-во АН СССР, – 1955;
Шаскольский И.П. Историческая география / Вспомогательные исторические дисциплины / Отв. ред. С.Н. Валк. –
Л.: Наука, 1968. – Ч. I; Шаскольский И.П. Историческая география и смежные историко-географические
дисциплины / География и культура / Отв. ред. Б.В. Белоусов, Б.И. Кошечкин, Т.С. Комиссарова. – Л.: изд. ГО
СССР, 1990; Жекулин В.С. Историческая география. Предмет и методы. – Л.: Наука, 1982; Жекулин В.С.
Советская историческая география: некоторые проблемы и методы / Советская география / Отв. ред.
Н.Т. Агафонов. – Л.: Наука 1984.

⁹ Белов М.И. К вопросу о классификации историко-географических исследований / М.И. Белов //
Теоретические вопросы географии / отв. ред. С.В. Калесник. – Л.: Изд-во ГО СССР, 1975; Белов, М.И. Проблемы
изучения историко-географической среды / М.И. Белов // Изв. ВГО. 1976. № 6; Воропай Л.И. и др. основные
направления историко-географических исследований / Пропаганда географических знаний / Отв. Ред. М.И. Белов,
О.А. Константинов, П.Г. Сутягин. Л.: ГО СССР, 1975; Зубаков В.А. О содержании и задачах исторической
географии. // Изв. ВГО. 1976. №6; Исаченко А.Г. География и историческая география. // Изв. ВГО. 1976. № 6;
Истомина Э.Г. Историческая география и историческое ландшафтоведение: проблемы взаимодействия /
Историческая география ландшафтов: теоретические проблемы и региональные исследования / Отв. ред.
Л.Б. Вампилова. – Петрозаводск: изд. КГПИ, 1991; Медушевская О. М. Картографические источники по истории
русских географических открытий на Тихом океане во второй половине XVIII в. // Труды Моск. Гос. историко-
архивн. ин-та. Т. 7. М., 1954; Подгородецкий П.Д. О раздвоении исторической географии / Теоретические вопросы
географии / Отв. ред. С.В. Калесник. – Л.: изд. ГО СССР, 1975; Рюмин В.В. Историческая география и
общественная практика / Историко-географическое ландшафтоведение: теоретические проблемы и региональные
исследования / Отв. ред. Л.Б. Вампилова. – Петрозаводск: изд. КГПИ, 1991.

¹⁰ Геттнер А. География: ее история, сущность и методы (Die Geographie) / А. Геттнер. / Под ред.
Баранского Н.Н. - Л.-М.: Гос. изд-во, 1930; Кларк А. Историческая география / Американская география.
Современное состояние и перспективы / Сост. П. Джемс, К. Джонс. – М.: Иил, 1957; Уиттлси Д. Региональная
концепция и региональный метод / Американская география. Современное состояние и перспективы / Сост. П.
Джемс, К. Джонс. – М.: ИПЛ, 1957; Хартсхорн Р. Политическая география / Американская география.
Современное состояние и перспективы / Сост. П. Джемс, К. Джонс. – 1957.

Специфика исследования обусловила необходимость широкого использования
теоретико-методологических основ классической геополитики, которые с

наибольшей полнотой изложены в трудах зарубежных и отечественных авторов:
Ф. Ратцеля, К. Риттера, Х.Дж. Маккиндера, А.Т. Мэхэна, К. Хаусхофера,

Н. Спикмена, Н. Устрялова, П. Савицкого, С. Хантингтона, П. Тэйлора,

С. Корбриджа, Дж. Эгнью, К.С. Гаджиева, Ю.Н. Гладкого, Д.Н. Замятина,

В.А. Колосова, А.И. Уткина, Р.Ф. Туровского и др.¹¹

Большое значение в создании работы сыграли те теоретические находки, что были сделаны в содержательном массиве географических наук. Классикой географического изложения трансграничной проблематики остаются созданные в начале ХХ в. труды М.К. Любавского «Историческая география России в связи с колонизацией» и «Обзор истории русской колонизации». Впоследствии на е рассмотрении сосредотачивались И.А. Витвер, Л.Н. Гумилв, А.В. Муравьв, М.Н. Голубчик¹².

Вполне возможным и оправданным стало обращение к содержательному
массиву социально-экономической географии и региональной экономики. Занимая в
системе общественных наук особое положение, они обладают столь развитыми
теорией и методологией, что незадействование этого внушительного арсенала было
бы ошибкой. Поэтому при рассмотрении в свом исследовании проблем развития
трансграничных регионов, регионообразования и территориального

структурирования мы использовали ряд фундаментальных положений, которые были
сформулированы Н.Н. Баранским, О.Б. Алаевым, Н.Н. Колосовским,

К.П. Космачевым, А.М. Колотиевским, Г.М. Лаппо, И.М. Маергойзом,

Ю.Г. Саушкиным, В.В. Покшишевским, М.К. Бандманым, Б.С. Хоревым,

П.Я Баклановым, М.Т. Романовым и др.¹³

¹¹ Ратцель Ф. Народоведение. - М., 1893; Ratzel, F. Politische Geographic. - Mimchen-Lpz., 1897; Риттер, К.
Европа. - М., 1864; Vidal de la Blache Tableau de la Geographie de la France. - Paris, 1903; Kjellen R. Der Staat als
Lebensform. - B., 1917; Маккиндер Хелфрод Дж. Географическая ось истории // Классика геополитики. – М.:
«Издательство Аст», 2003; Haushofer, К. Grenzen in ihrer geographischen und politischen Bedeutung - В., 1937;
Мэхэн А.Т. Влияние морской силы на историю. 1660-1783. - М.-Л., 1941; Spykman N. America's Straregy in
World Politics. - Hamden, 1942; Устрялов Н.В. Элементы государства / Классика геополитики XX век. – М.: Аст,
2003; Савицкий П.Н. Континент Евразия. – М.: Аграф, 1997; Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. – М.:
Аст, 2005; Гаджиев К.С. Введение в геополитическую науку. – М.: Логос. – 2000; Гладкий Ю.Н. Политическая
и экономическая дифференциация мира. – С-Пб.: Образование, 1995; Замятин Д.Н. Национальные интересы как
система «упакованных» политико-географических образов // Полис, 2000. №1; Колосов В.А. Политическая
география. Проблемы и методы. – Л.: Наука, 1988; Уткин А.И. Глобализация процесс и осмысление / М. Логос.
2001; Колосов В., Туровский Р. Геополитическое положение России на пороге XXI века: реалии и перспективы
// Полис. 2000.

¹² Любавский М.К. Историческая география России в связи с колонизацией. – С-Пб.: Лань, 2000;
Витвер И.А. Историко-географическое введение в экономическую географию зарубежного мира. М.:
Географгиз, 1963; Гумилев Л.Н. Место исторической географии в востоковедных исследованиях // Народы
Азии и Африки. – 1970; Гумилв Л.Н. География этноса в исторический период. – Л.: Наука, 1990;
Муравьв А.В., Самаркин В.В. Историческая география эпохи феодализма. – М.: Просвещение, 1973;
Голубчик М.М. Политическая география мира. – Смоленск: изд. СГУ, 1998.

¹³ Алаев Э.Б. Социально-экономическая география: понятийно-терминологический словарь. – М.: Мысль,
1983; Баранский, Н.Н. Экономико-географическое положение / Н.Н. Баранский // Становление советской
экономической географии: избр. тр. – М.: Мысль, 1980; Колосовский Н.Н. Теория экономического районирования.
М.: Наука, 1969; Космачев К.П. Пионерное освоение тайги (экономико-географические проблемы). –
Новосибирск: Наука, 1974; Колотиевский А.М. Вопросы теории и методики экономического районирования. –
Рига: Зинатне, 1967; Лаппо Г.М. География городов. – М.: Владос, 1997; Маергойз И.М. Территориальная
структура хозяйства. Новосибирск: Наука, 1986; Покшишевский В.В. Узловые вопросы перспективного
размещения производства. – В кн.: Географические проблемы развития крупных экономических районов СССР.
М.: Наука, 1964; Саушкин Ю.Г. Географическая наука в прошлом, настоящем и будущем. – М.: Просвещение,
1980; Хорев Б.С. Территориальная организация общества. – М.: Мысль, 1981; Моделирование формирования
территориально-производственных комплексов. / Отв. ред. М.И. Бандман. – Новосибирск: Наука, 1976.

Территориальная привязка исследования предполагала изучение работ, имеющих
региональную тематику. В этой связи заметим, что территориальный аспект
затронутых вопросов нашл сво отражение в трудах политологов, экономистов,
востоковедов, географов и историков. Особо надлежит отметить вклад следующих
учных, посвятивших свои исследования дальневосточной проблематике:

М.И. Веннюков, В.С. Мясников, А.И. Алексеев, Ж.В. Андреева, Е.Л. Беспрозванных,
Е.В. Верисоцкая, М.В. Воробьв, П.И. Кабузан, Г.В. Мелихов, В.Е. Ларичев,
А.Д. Воскресенский, П.Я. Бакланов, П.А. Минакир, В.Л. Ларин, В.И. Денисов,
С.Г. Лузянин, Е.П. Бажанов, М.Т. Романов, Л.Г. Арешидзе, С.В. Севастьянов,

М.Ю. Шинковский, В.Г. Шведов, С.К. Песцов, А.М Кузнецов, А.Л. Лукин,

А.А. Киреев, а так же зарубежные специалисты Г. Розман, Т. Акаха, Х. Кимура и многие другие¹⁴.

Таким образом, работа развивает междисциплинарный подход к исследованию проблем развития сложных политико-территориальных систем, опираясь на существующие достижения и методологические наработки ряда научных дисциплин.

Цель исследования заключается в разработке теоретических основ региональных геополитических исследований и геополитической экспертизы, а также в определении характера формирования интересов России в Северо-Восточной Азии, для оценки существующего уровня геополитического статуса страны в регионе и возможных перспектив его усиления.

¹⁴ Веннюков М.И. Путешествия по Приамурью, Китаю и Японии. – Хабаровск: ХКИ, 1970; Границы Китая: история формирования / Под ред. В.С. Мясникова, Е.Д. Степанова. – М.: изд. ИДВ РАН, 2001; Алексеев А.И. Освоение русскими людьми Дальнего Востока и Русской Америки. – М.: Наука, 1982; Мелихов Г.В. Маньчжурия далкая и близкая. – М.: Наука, 1991; Воскресенский А.Д. Российско-китайские отношения в контексте азиатского вектора российской дипломатии (1990-2015) // Сравнительная политика. 2015. № 1; Арешидзе Л.Г. Международные отношения в Восточной Азии. Угрозы и надежды. 2007; Бакланов П.Я, Ганзей С.С. Трансграничные территории: проблемы устойчивого природопользования. -Владивосток: Дальнаука, 2008; Бакланов П.Я. Географические и геополитические факторы в региональном развитии // Региональные исследования. 2014. № 2; Бакланов П.Я., Романов М.Т. Геополитическое положение тихоокеанской России в начале XXI века // Ученые записки Забайкальского государственного университета. Серия: Естественные науки. 2014. № 1 (54); Денисов В.И. Северокорейские вооруженные силы и их роль в политической жизни КНДР // Вестник МГИМО Университета. 2011. № 4; Лукин А.В., Денисов В.И. Китай и корейская проблема // Вестник Дипломатической академии МИД России. Россия и мир. 2014. № 1 (1); Бажанов Е.П. Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе // Философские науки. 2015. № 1; Гельбрас В.Г. Фактор Китая в дальневосточном регионе РФ // Россия и новые государства Евразии. 2011. № 2 (11); Кузнецов А.М. «Мирное развитие Китая» и некоторые проблемы теории международных отношений // Азиатско-тихоокеанский регион: Экономика, политика, право. 2013. № 2; Ларин В.Л. Стратегические приоритеты развития Тихоокеанской России // Мировая экономика и международные отношения. 2015. № 6; Ларин В.Л. Тихоокеанская Россия в российско-китайских отношениях: затянувшееся ожидание прорыва // Россия и АТР. 2014. № 3 (85); Лузянин С.Г. Китай в системе глобальной и региональной безопасности // Китай в мировой и региональной политике. История и современность. 2014. Т. 19. № 19; Минакир П.А. Новая восточная политика и экономические реалии // Пространственная экономика. 2015. № 2; Минакир П.А., Прокапало О.М. Дальний Восток России: программные ожидания // Регионалистика. 2014. Т. 1. № 2; Песцов С.К. Трансграничное сотрудничество и интеграция в Азиатско-Тихоокеанском регионе // Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. 2010. № 4; Конкурирующие модели и современные тенденции восточноазиатского и азиатско-тихоокеанского регионализма / Севастьянов С.В. и др. / Науч. ред.: С.В. Севастьянов, под общ. ред. А.Б. Волынчук; Владивосток: Изд-во ДВФУ, 2014; Шинковский М.Ю., Шведов В.Г., Волынчук А.Б. Геополитическое развитие Северной Пацифики. – Владивосток: Дальнаука, 2007; Шведов В.Г. Историческая политическая география: обзор становления, теоретические основы, практика. – Владивосток: Дальнаука, 2006; Киреев А.А. Дальневосточная граница России: тенденции формирования и функционирования (вторая половина XIX - начало XXI вв.). – Владивосток: Изд-во ДВФУ, 2011; Киреев А.А. Понятие «регион» и предметно-методологические проблемы регионоведения // Регионалистика. – 2014. Т. 1. № 1; Lukin A. Russia and the Balance of Power in Northeast Asia // Pacific Focus. 2012. Т. 27. № 2; Rozman G. Northeast Asia’s Stunted Regionalism: Bilateral Distrust in the Shadow of Globalization. - Cambridge: Cambridge University Press, 2004; Akaha T. Politics and Economics in Northeast Asia. – NY., 1999; Kimura H. eds. Russia’s Shift toward Asia. - The Sasakawa Peace Foundation, 2007.

В соответствии с целью исследования были поставлены следующие задачи:

1. Обобщить существующие научные концепции, которые освещают теоретические вопросы геополитических исследований трансграничных регионов, адаптировать для этих целей понятийно-категориальный аппарат современной политической науки;

2. Определить основные принципы применения ретроспективного подхода в региональных геополитических исследованиях, сформулировать на их основе представление о пространственно-временной периодизации развития геополитических процессов;

3. Разработать методологические и методические основы геополитической экспертизы, представляющей комплексную оценку территории для планирования и управления геополитическими процессами в конкретном регионе;

4. Изучить исторический процесс формирования геополитических интересов России в Северо-Восточной Азии;

5. Выявить особенности развития геополитических процессов в регионе, характеризующие каждый период его развития;

6. Оценить интересы и геополитический статус России и основных государств Северо-Восточной Азии в современных условиях трансграничного взаимодействия.

7. Разработать комплекс первоочередных задач по планированию и управлению повышением статуса российского Дальнего Востока и усилению его безопасности в Северо-Восточной Азии.

Объектом диссертационного исследования является регион Северо-Восточная Азия, выступающий в качестве политически организованного пространства, которое рассматривается в прямой связи с генезисом системы международных отношений в СВА. А предметом – процесс геополитического освоения региона, отражающий сущность взаимоотношений, складывающихся между государством как субъектом политического суверенитета и пространством как объектом его целенаправленного и организационного воздействия.

Хронологические рамки исследования: нижняя граница – середина XVII века, когда Российское государство включилось в территориально-политические процессы в Северо-Восточной Азии, и верхняя граница – начало XXI века (современность). Основной упор в работе сделан на проблематике современного этапа формирования геополитического статуса России, в то время как исторические аспекты этого процесса рассмотрены с меньшей степенью детализации для демонстрации ретроспективных возможностей геополитической экспертизы.

Теоретические и методологические основы диссертационного исследования

составили положения и выводы, изложенные в работах российских и зарубежных учных, посвященных развитию мировых политических и геополитических процессов, оценке глобальных и региональных тенденций развития системы международных отношений. При этом в диссертационном исследовании автор преимущественно опирался на теоретические идеи, выработанные в рамках неореализма, а также использовал современные наработки теории конструктивизма и концепции «нового регионализма».

В диссертации широко использовались следующие методы и средства:

- систематизация существующих в политологии и смежных с ней науках
теоретических идей и методик;

- изучение и анализ источников фактического материала по проблеме
исследования;

метод классификации. Представляет набор правил отнесения регистрируемых данных к соответствующим классификационным разрядам. Этим предполагается установление свойств или признаков, которые являются определяющими при дифференциации объектов и событий;

реконструктивный. Позволяет с помощью имеющихся данных и логических построений восстанавливать или достраивать недостающие фрагменты явлений или процессов;

хронологический. Предполагает исследование явлений и процессов, а также изучение связей между ними с учтом временной динамики;

- хорологический. Обеспечивает видение исследуемых явлений в их
территориальном выражении во всм его многообразии – начиная от координатного и
параметрического и заканчивая созданием определнного, гносеологически
воспринимаемого образа;

- сравнительный. Служит для сопоставления однотипных явлений с целью
выявления определнных тенденций, закономерностей, формулирования обобщений
и выводов;

- картографический. Создат визуальную, пространственно ориентированную
картину восстановленных геополитических реалий;

- выборочно-статистический. Дат возможность (если таковая имеется)
задействовать математически формализованные методы;

- структурно-функциональный. Заключается в рассмотрении геополитических
явлений как специфических территориальных систем, в основе образования и
существования которых находится определнным образом организованная система
взаимосвязанных функциональных элементов конкретного назначения;

поведенческий. Тесно связан с предыдущим, так как «вводит» в него объяснение конкретных действий деятельностных субъектов;

институциональный. Отражает роль и значение различных социальных институтов в развитии территориально-политических процессов;

- ценностный. Позволяет оценить явления с позиций установления
иерархической упорядоченности.

Разработка и использование в диссертационной работе геополитической экспертизы, как особой формы логико-интуитивного метода исследования сложных территориально-политических систем и процессов, позволило усилить объективность оценок и выводов.

Информационной основой исследования стал собиравшийся и

систематизировавшийся автором обширный банк данных о тех политических процессах и событиях, которые происходили в регионе Северо-Восточная Азия в течении более чем четырехсот лет.

Важным источником получения необходимых сведений были хроникальные свидетельства участников и очевидцев различных исторических событий, письменно зафиксированные высказывания отечественных и зарубежных политических деятелей, опубликованные в современной литературе фрагменты русских, китайских, и корейских документов, тексты ряда международных договоров и дипломатических меморандумов, некоторые правительственные документы Российской империи, РСФСР, СССР, Российской Федерации, ДВР, Китайской Народной Республики, Японии, Республики Кореи, статистические данные, характеризующие особенности развития международного взаимодействия в регионе.

Значимую роль в подготовке диссертации сыграли научное общение с

экспертами в ходе исследовательских семинаров, участие в международных научных конференциях, а также широкое использование данных, почерпнутых из выходящих в РФ и других странах периодических изданиях и в электронной сети «Интернет».

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что на основе синтеза современных представлений теории международных отношений, политологии, геополитики и географии реализован комплексный подход к формированию методологии региональных геополитических исследований.

В этой связи автором:

определены принципы применения ретроспективного подхода в региональных геополитических исследованиях;

проведена пространственно-временная периодизация развития геополитических интересов России в Северо-Восточной Азии;

впервые разработаны методологические основы и методика проведения геополитической экспертизы для оценки и планирования использования потенциала территории с позиции е геополитического статуса. Она предусматривает как систематизацию под единую концепцию накопленных по различным направлениям науки данных о конкретном регионе, так и определение приоритетности конкретного образа действий для защиты и развития геополитических интересов страны;

апробирована методика использования геополитической экспертизы на примере формирования и реализации интересов России в Северо-Восточной Азии;

оценены интересы и геополитический статус России и основных государств Северо-Восточной Азии в современных условиях трансграничного взаимодействия;

разработаны основы регионального геополитического анализа территориально-политической обстановки, которые являются приемлемыми не только для ретроспективы, но и для изучения е современного состояния, а также – для прогнозирования вариантов е развития.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в
разработке теоретических основ и практической реализации геополитической
экспертизы, которая представляет собой эффективный инструмент оперативного
анализа разнородных факторов, процессов и явлений, определяющих

особенности/величину геополитического статуса государства в конкретном регионе мира. Проведенный сравнительный анализ результатов геополитической экспертизы (статусов) стран Северо-Восточной Азии позволил установить специфику трансграничного взаимодействия, в основе которого лежит соперничество за региональное доминирование. Результаты исследования могут содействовать адекватному пониманию сложившейся в СВА в начале XXI века геополитической ситуации, а также определению основных тенденций е развития и вероятных трансформаций.

Выводы и базовые результаты диссертации могут быть использованы в качестве методологической и методической основы комплексных исследований по проблемам глобальной и региональной безопасности, при оценке рисков и перспектив реализации национальных интересов России в Тихоокеанской Азии. Также отдельные выводы исследования могут быть полезны политическому руководству страны для оценки перспектив и определения задач внутренней, внешней и военной политики в условиях трансформации глобальной и региональной архитектуры безопасности.

Кроме того, материалы диссертационного исследования используются автором в учебном процессе высших учебных заведений при преподавании геополитики, политической географии и международных экономических отношений.

Положения, выносимые на защиту:

8. Кризис современной системы международных отношений актуализирует перед Россией необходимость геостратегического планирования развития отдельных (трансграничных) регионов исходя из оценки своих геополитических интересов и угроз национальной безопасности. При этом выработка оптимальных, с точки зрения реализации геополитических интересов, подходов к развитию региона возможно при условии, когда сама территория выступает объектом геополитической экспертизы – научно-практической деятельности специалистов по оценке «слабых» и «сильных» сторон региона, а также вероятных перспектив развития его геополитического статуса.

9. Территория, являясь объектом геополитической экспертизы, оценивается как сложная многофункциональная система, состоящая из подсистем различного топологического свойства, обладающих комплексом как положительных, так и отрицательных характеристик. Их совокупное проявление в итоге определяет уровень геополитического статуса, который позволяет оценить конкурентоспособность страны при решении своих геостратегических задач. Применительно к сфере международных отношений, под конкурентоспособностью следует понимать обладание государством совокупностью факторов и характеристик, которые формируют критические преимущества актора в геополитическом противоборстве. Статус стран, выраженный через конкурентоспособность, не только отражает состояние современных международных отношений, но и является источником геополитической активности соперничающих друг с другом субъектов по достижению/созданию конкурентных преимуществ, их удержанию и расширению. Статус определяет возможность успешной конкуренции в реализации геополитических целей. Чем выше статус субъекта, тем больше шансов на благоприятный исход противоборства.

10. Геополитическая экспертиза, ориентированная на решение задач оценки, планирования и контроля исследуемого объекта, представляет собой составную часть оценочного инструментария современной политологической науки. Кроме того, геополитическая экспертиза, аккумулирующая значительные массивы разнородной информации о природе, обществе, экономике, политике, международных отношениях и т.п., способна стать основой моделирования международных процессов в пределах конкретного трансграничного региона.

11. Методика геополитической экспертизы применима как для оценки временной динамики геополитического развития территории в рамках выбранного исторического периода, так и для сравнительного анализа статусных позиций отдельных акторов трансграничных взаимодействий в определенной точке исторического времени. Основанием для оценки статуса служит покомпонентный анализ базовых факторов геополитического развития территории (потенциал, освоенность, интересы), результаты которого в пространстве и во времени проявляются неравномерно. Факторы имеют различную чувствительность к внутренним и внешним воздействиям, что обуславливает разную степень их влияния на величину статуса страны на конкретном этапе развития региона.

Формирование геополитического статуса России в трансграничном регионе Северо-Восточная Азия представляет собой длительный и неравномерный процесс, который определяется спецификой взаимодействия потенциала, освоенности и интересами страны в данном регионе мира. Этот процесс подчинен закономерностям хронополитической динамики, где наиболее сильные изменения значений статуса соответствуют отдельным хронотаксонам периодизационной шкалы.

5. Современное состояние трансграничного региона «Северо-Восточная Азия»
характеризуется возрастанием геополитической конкуренции. Однако говорить об
устойчивом лидерстве одной страны преждевременно. Проведенное исследование
показало, что СВА находится в стадии трансформации, что подразумевает
возможность изменений позиций рейтинга. Китай, опираясь на значительный
потенциал северо-восточных провинций, обладает в регионе самым высоким
геополитическим статусом. С небольшим отставанием от него следуют Республика
Корея и Япония. Обе страны в продвижении своих интересов опираются на военно-
политическую и экономическую поддержку США. Но, если Южная Корея
демонстрирует планомерный рост статуса, то Япония, наоборот, проявляет
тенденцию к его снижению. Более значительное отставание от тройки лидеров имеют
Российская Федерация и КНДР.

Северо-Восточная Азия характеризуется высокой плотностью

межгосударственных противоречий. Каждый из соперников, борясь за лидерство, реализует во многом схожие внешнеполитические стратегии, что с учтом наличия неразрешенных территориальных споров и отсутствием действенных механизмов обеспечения безопасности, создат предпосылки к возникновению вооруженных конфликтов. В то же время главные участники региональных геополитических процессов проявляют готовность к мирному решению существующих проблем.

6. Решающим фактором, определяющим характер деятельности России в
Северо-Восточной Азии, является не общий фон международных отношений в
регионе, а уровень имеющегося в распоряжении России геополитического
потенциала, степень освоенности которого определяет геополитический статус
страны в регионе. Проведенная экспертиза итогов геополитического развития
российского сектора трансграничного региона «Северо-Восточная Азия» на
современном этапе выявила позитивные сдвиги в структуре и характере освоения
регионального потенциала. Рост статуса произошел за счт положительной динамики
геополитических интересов, что подтверждается повышением приоритетности и
чткой артикуляцией стоящих перед страной задач ускоренного развития
дальневосточных территорий. Активное участие России в создании и работе
Шанхайской организации сотрудничества, участие в шестисторонних переговорах по
ядерной программе КНДР, успешное проведение саммита АТЭС в 2012 году
повысило репутацию и международное влияние страны в СВА.

В то же время экспертиза выявила наличие рецидива предыдущих этапов развития. В регионе сохраняются проблемы, вызванные распадом СССР и последующим системным кризисом. К таковым следует отнести критически низкий уровень демографического потенциала Дальнего Востока, сохранение депрессивного состояния в отдельных секторах экономики, фиксация сырьевой специализации в отраслевой структуре региона и др. Кроме того, экономика региона находится в сильной зависимости от негативных тенденций, охвативших страны и отдельные рынки Азиатско-Тихоокеанского региона. В результате геополитический статус России, при существующей положительной динамике, в Северо-Восточной Азии уступает показателям Китая, Республики Корея и Японии.

7. Результаты геополитической экспертизы служат методическим и
информационным обеспечением планирования и управления развитием
геополитического статуса России в трансграничном регионе «Северо-Восточная
Азия» с целью повышения конкурентоспособности страны в системе международных
отношений в СВА.

Апробация результатов работы. Научные результаты исследования отражены в двух индивидуальных и семи коллективных монографиях, а также в 36 научных статьях. Общий объм работ, написанных по теме диссертации лично автором, составляет более 70 п.л.

В диссертационном исследовании нашли отражение результаты, полученные при выполнении исследовательских проектов, поддержанных грантами или полученные в ходе исполнения хоздоговорных работ: «Разработка методов количественной оценки геополитического потенциала юга российского Дальнего Востока» (Ведомственная целевая программа ДВО РАН, проект № 05-III-A-09-007, 2005/2006 гг.); «Северо-Восточная Азия как трансграничный регион: теория формирования, практика взаимодействия, перспективы развития» (АВЦП «Развитие научного потенциала высшей школы», проект № 4472, 2007/2010 гг.); «Региональная экономика и политика на Дальнем Востоке в условиях суверенной демократии и усиления вертикали власти: реальная практика и тенденции развития» (ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России», проект № 02.740.11.0607, 2010-2013 гг.); «Трансграничное взаимодействие как результат столкновения интересов в Северо-Восточной Азии: методологические аспекты экспертизы» (АВЦП «Развитие научного потенциала высшей школы», проект № 10373, 2011 г.); «Геополитическая экспертиза трансграничного взаимодействия стран Северо-Восточной Азии» (Грант Научного Фонда ДВФУ, проект № 14-08-05-1_и, 2014/2015 гг.); «Формирование нового международного порядка в Азиатско-Тихоокеанском регионе и национальные интересы России» (Государственное задание Минобрнауки РФ, проект № 1430, 2014/2015 гг.).

Основные положения диссертации в течение нескольких лет использовались автором в учебном процессе, результаты исследований докладывались на научных конференциях и симпозиумах. Участие в них позволило диссертанту ознакомить со своими наработками российских и иностранных экспертов и учесть в работе их конструктивную критику.

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры международных отношений Восточного Института – Школы региональных международных исследований Дальневосточного федерального университета.

Методологические подходы к выделению трансграничных регионов

Становление геополитики как новой науки о влиянии земной поверхности на историю народов, государств и всего человечества началось в ХIХ веке. Карл Риттер предлагал назвать эту науку сравнительным земледелием, Фридрих Ратцель – политической географией. Однако появлением термина «геополитика» научная общественность должна быть обязана Р. Челлену, с лёгкой руки которого эта дефиниция вошла в широкий научный оборот. Её содержание Р. Челлен раскрыл в главной работе своей жизни «Die Staat als Lebensform» («Государство как форма жизни»), вышедшей в свет в 1916 году. Автор определил геополитику как науку, исследующую фундаментальные качества пространства, связанные с землей и почвой, и изучающую способы созидания Империи, происхождения стран и государственных территорий.

На сегодняшний день период развития геополитики, нивелирования её содержания и уточнения категориального аппарата насчитывает более чем вековую историю. Конечно, по сравнению с другими областями человеческих знаний (например, с философией, географией, историей и др.) это ничтожно малый срок. Тем не менее, за это время геополитика как наука претерпела ряд важных качественных трансформаций, что позволило ей перейти от формирования сугубо теоретических, не выходящих за рамки абстракций умозрительных построений к внедрению своего методологического инструментария в сферу реальной политики. Велики изменения и в содержательном массиве. Современные геополитические исследования уже давно преодолели «очарование» географического детерминизма и не являются неприкосновенной вотчиной политгеографов. Всё чаще геополитика предстаёт перед нами как результат междисциплинарного синтеза целого ряда наук. Использование новейших открытий и достижений социологии, философии, экономики, юриспруденции, психологии и др. позволило существенно расширить предметную область самой геополитики. При этом для всех работ геополитической направленности остаётся неизменным сохранение значения базовых понятий, являющихся своеобразными отправными пунктами научно ориентированного анализа – это государство и территория. Именно проявление их взаимодействия является своеобразным краеугольным камнем любого политико-территориального (или геополитического) исследования. Эта особенность прослеживается на протяжении всего эволюционного движения науки, начиная с работ её родоначальников и заканчивая трудами современных учёных.

Существует великое множество всевозможных теорий происхождения государства, определений его сущности, признаков и характеристик. Однако следует отметить тот факт, что во всех имеющихся случаях именно понятию «территория» отводится место основополагающей категории. «Территория … неизбежно присутствует во всяком государстве. Не может быть государства без территории его определяющей»17.

Несмотря на кажущуюся очевидность этого утверждения, более тщательный анализ имеющихся определений понятия «территория» позволяет выявить ряд существенных проблем теоретического и методологического плана, многие из которых далеки от однозначного решения. Удивительно, что до сих пор нет чёткости в понимании одного из самых употребляемых терминов, который широко используется как в естественных, так и в точных науках, термина, объединяющего практически все процессы, протекающие на Земле. Так, в словаре С.И. Ожегова территория определяется как земельное пространство, имеющее определенные границы. В свою очередь, Большая советская энциклопедия ограничивается следующей формулировкой: «Территория – часть земного шара, находящаяся под суверенитетом определенного государства»18. Однако вряд ли с помощью этих определений возможно выявление всех аспектов такого ёмкого понятия.

При тщательном анализе современной научной литературы, посвященной данной тематике, ясно прослеживаются как минимум три подхода, раскрывающих характер взаимосвязи государства и территории. Во-первых, территория рассматривается как особый вид пространственного ресурса, необходимого для строительства и функционирования государства. Без территории государство существовать не может, хотя сама государственная территория может изменяться как в сторону своего увеличения, так и уменьшения. При таком подходе территория выступает некой пространственной данностью, главным свойством которой является её ёмкость, т.е. способность размещать в своих пространственных границах объекты социального, экономического, военного и др. характера. Иначе говоря, размеры государственной территории определяют «физический объём» («жизненное пространство») любого государства.

Во-вторых, территория используется как понятие государственно-правовое, юридическое. Территория есть арена реализации политического суверенитета над сушей, недрами, водным и воздушным пространством. Её границы представляют собой не что иное, как пределы распространения политической власти данного государства, пространственные рамки конкретной системы правопорядка. При таком подходе, государственная территория представляется пространством, которым ограничено главенство государственного законодательства. Она представляет собой момент государства как субъекта, актора международных отношений.

Ретроспективный анализ и временная периодизация территориально-политического развития Российского государства

Итак, объектом геополитических исследований, ориентированных на выявление исторических особенностей развития территориально политических систем, является ушедшее в прошлое, но поддающееся восстановлению историческое состояние геополитического пространства. Возможно его исследование как в целом, за всё время его территориального развития, так и на избранных по каким-либо причинам хронологических отрезках.

Предметное содержание ретроспективных геополитических исследований как нельзя лучше определено в конце XIX века С.М. Середониным, который чётко обрисовал основной круг задач подобных изысканий: «…распространение славянских племен по Восточноевропейской равнине, затем – образование русского народа… определяет границы Русского государства в разные этапы его существования, а также – границы составляющих частей государства… указывает местоположение пунктов, замечательных в историческом отношении… а равно и направления путей колонизационных, торгово-промышленных и военных. Наконец, … изучает народности, с которыми приходилось сталкиваться русскому племени»34. Всё выше сказанное справедливо не только для русского этноса, но и для других народов, имеющих длительную историческую линию государственной самоорганизации.

Взяв за основу высказывание С.М. Середонина и несколько его модернизировав применительно к современному состоянию теоретико-методологической базы науки, предложим следующий перечень задач, составляющих суть ретроспективного анализа: – изучение динамики пространственно-временной локализации геополитических сил на планете; – реконструкция и анализ политической карты мира как промежуточного итога взаимодействия и фиксированного баланса сил на практика. – Владивосток: Дальнаука, 2006. – 259 с. глобальном или региональном уровнях относительно конкретного исторического периода; – установление характера взаимодействия различных территориально-политических образований как в отдельном историческом срезе, так и во всей эволюционной цепочке геополитических трансформаций – от первого соприкосновения пространственных интересов до современного состояния международных отношений; – исследование качественных изменений в геополитическом положении отдельных субъектов (акторов) геополитической деятельности; – поиск закономерностей и переменных факторов в становлении и развитии внутренней территориально-политической структуры государств; – определение степени взаимообусловленности развития геополитических процессов и направленности экономического развития общества, связанного с заселением и хозяйственным освоением новых территорий; – выявление специфических в хронополитическом отношении мест, не имеющих ощутимой материальной значимости, но играющих роль своеобразных центров духовной (сакральной) жизни конкретных этносов.

Каждый из перечисленных тезисов является естественным и необходимым элементом любого геополитического исследования. Однако изучение динамики пространственно-временной локализации геополитических сил на планете представляется, на наш взгляд, наиболее важным.

Присутствующие в геопространстве разнополярные центры силы, в конечном итоге, структурируют само пространство таким образом, что прохождение государственных границ стран точно соответствует пределу распространения их силовых полей. Общая геополитическая ситуация подвержена кардинальным изменениям. Периоды равновесия сил сменяются периодами резкого роста могущества того или иного государства (со средневековья до окончания второй мировой войны Европа пережила несколько фаз относительной стабильности, перемежаемых периодами гегемонистских устремлений: Испания Габсбургов, Франция Людовика XIV и Наполеона, Германия Вильгельма II и Бисмарка)35. И все без исключения изменения баланса силы немедленно сказываются на конфигурации и количественных и качественных параметрах государственной территории. Поэтому установление универсальных характеристик реализации геополитических сил для каждого исторического периода позволяет сравнивать их не только друг с другом, но и современным состоянием геополитической структуры мира, что дает возможность выявить наиболее общие закономерности общественного развития.

Реконструкция и анализ политической карты мира (региона), характеризующей соотношение сил в переломных точках истории всего человечества или отдельных народов, также представляются актуальным направлением ретроспективного геополитического анализа. Действительно, все остальные изучаемые им вопросы так или иначе связаны со стремлением различных субъектов геополитической деятельности «исправить» в свою пользу уже сложившуюся общую пространственную картину распределения межгосударственного господства на земной поверхности. Следовательно, политическая карта на каждый исторический момент зримо аккумулирует в себе все предыдущие попытки осуществить (с тем или иным успехом) упомянутые намерения.

С геополитической точки зрения их наиболее существенной и результативной формой является межстрановой раздел Ойкумены: ведь именно государство является, помимо всего прочего, высшей пространственной формой организации и исторической самореализации большинства этнических общностей. Но здесь наблюдается и обратная связь: государства как такового вне территории просто не существует, лишившись её, оно обращается в буквальном смысле в ничто.

Экспертиза геополитического потенциала территории

Геополитическая освоенность территории (ГОТ) страны или региона представляет собой промежуточный итог процесса освоения конкретного географического пространства. Для более чёткого понимания процесса геополитического освоения следует выделить ряд особенностей, которыми определяется характер связей в системе отношений государство – территория:

Следует оговориться, что перечень показателей является базовым, позволяющим оценить потенциал в общем. При необходимости, решая задачи конкретного исследования, базовая номенклатура характеристик может быть дополнена при сохранении логики метода. – в первую очередь, «внутри» процесса освоения необходимо отметить наличие объекта и субъекта. Первым традиционно выступает территория, вторым – государственные политические институты, которые осуществляют деятельность по политическому структурированию и «вживлению» ранее не используемых пространств в систему государственного «организма»; – для освоения, как правило, характерна непрерывность во времени. Оно может протекать с той или иной интенсивностью, в том или ином виде и направлении. То есть, однажды начавшись, этот процесс не прекращается; – наконец, геополитическое освоение – это процесс комплексный, так как осваивается территория с характерным для нее набором ресурсов и условий, которые в равной степени, определяют и сам ход освоения, и направления и темпы развития геополитического потенциала территории.

Следовательно, геополитическое освоение есть ни что иное как комплекс целенаправленных мероприятий, направленных на распространение государственного суверенитета по территории, ранее не включённой в «орбиту» национальных геополитических интересов, формирование институтов политического и территориально административного управления, построение элементов общегосударственной системы безопасности – делимитация и демаркация государственной границы, а также её охрана, дислокация армейских подразделений в количестве достаточном для удержании территории. Иначе говоря ГОТ – это процесс формирования комплекса условий и мер, необходимых для динамичного развития геополитического потенциала территории.

Характер освоенности проявляется как в количественных, так и в качественных изменениях окружающей действительности, вызванных целенаправленными усилиями общества на реализацию потенциала территории. Показателем, характеризующим результат освоения ГП, может служить уровень освоенности (УО). Также как геополитический потенциал, уровень освоенности является сложносоставным инструментом оценки геополитического развития территории. Он фиксирует изменения, которые происходят на различных уровнях территориально-политических систем: социальном, экономическом, политическом. Поэтому представляется целесообразным ввести в содержание УО частные показатели, характеризующие отдельные направления освоения геополитического потенциала – население, экономика, уровень военно-политического развития. Наиболее объективно оценить итоги геополитического освоения территории позволяет покомпонентный анализ следующих социально экономических и политических показателей: характер демографического развития территории, уровень социальной напряженности, развитость транспортной системы региона, особенности территориальной и отраслевой структуры хозяйства, валовой региональный продукт (ВРП), международные экономические отношения, военно-политическое сотрудничество, особенности военного строительства, экологическое состояние территории. Характер демографического развития региона представляет собой сложносоставной оценочный агрегат. В его состав включены несколько показателей из числа традиционных для демографической науки. В качестве основного критерия отбора показателей, оценивающих уровень геополитической освоенности, выступает их способность прямо или косвенно оценивать специфические свойства территории, связанные с качеством условий жизнедеятельности человека – т.е. с комфортностью. Эти характеристики рассматривают население региона и как объект, и как субъект геополитической деятельности. Они широко применимы в демографии, географии населения и экономической географии. Однако в отличие от «населенческих» показателей, определяющих уровень геополитического потенциала территории70, эти – обусловливают качественное состояние населения в конкретный момент времени и характер изменений демографических процессов в регионе. Невозможно оценить уровень геополитической освоенности региона, не зная, какими темпами и за

Демографические показатели, участвующие в экспертизе геополитического потенциала, оценивают количественную сторону объекта исследования (см. подробно предыдущий параграф), тогда как геополитическую освоенность следует описывать через качественные параметры демографических событий. счёт каких «механизмов» убывает или увеличивается местная людская популяция, какой национальный и религиозный «субстрат» она образуют, а так же каково качество населения, уровень его образования, продолжительность жизни. К числу базовых демографических показателей, определяющих качественное состояние населения, следует отнести следующие: – естественный прирост/убыль населения. Этот показатель характеризует интенсивность процесса изменения численности населения с учетом только естественного движения – рождаемости и смертности. Для измерения естественного прироста в демографической статистике используется коэффициент естественного прироста, который определяет величину прироста или убыли населения в обозначенном годовом интервале в среднем на 1000 человек: где Кеп – коэффициент естественного прироста; N – число родившихся в период t; M – число умерших в период t; P – численность населения; t – период в целых годах; – миграционное сальдо или механический прирост населения является характеристикой описывающей устойчивые тенденции территориального перемещения населения за или в пределы исследуемого региона. Показатель определяется как разность между числом прибывших и убывших на данную территорию за рассматриваемый временной период. Sm= A – D, где Sm – миграционное сальдо; А – число прибывших; D – число убывших. Обычно различают положительное (Sm 1), отрицательное (Sm 1) и нулевое (Sm=0) сальдо. По существу, этот показатель определяет сформировавшийся у населения образ ближайшего будущего региона, который проецируется на его (населения) ожидания. Образ «нет перспектив – нет будущего» развивается на территориях с отрицательным миграционным сальдо; «все будет хорошо» – при положительном сальдо; – половозрастная структура населения раскрывает особенности современного состояния населения и определяет наиболее вероятные направления процесса освоения территории. Соотношение полов в различных возрастных группах создают отличные предпосылки для регионального строительства (в том числе и геополитического). Так преобладание мужчин в экономически активных возрастных группах предполагает «расширение» освоения – т.е. развитие процесса «вширь» с характерными для этого чертами экстенсивности и хозяйственной и политической экспансии по отношению к природной среде или трансграничному окружению. Высокая доля зрелых возрастов и женщин в структуре, вероятно, свидетельствует об этапе освоения, для которого характерно развитие территории «вглубь» – т.е. изменение качества освоения. В этой связи особое внимание при экспертизе возрастного состава необходимо уделить оценке доли пожилого населения (60 лет и старше). Этот показатель характеризует степень старения населения и говорит о серьезных проблемах с рождаемостью и как следствие этого – угрозе резкого снижения численности населения; – ожидаемая (или средняя) продолжительность жизни фиксирует уровень смертности вне зависимости от возрастного состава населения. Величина этого показателя определяется обширным комплексом факторов и условий как природных/естественных, так и антропогенных/социальных, воздействующих на продолжительность жизни человека и характеризует состояние здоровья населения региона, качество его жизни, общее эпидемиологическое состояние территории, уровень медицинского обслуживания и безопасности жизнедеятельности;

Китай и трансграничные процессы в СВА экономическое основание геополитического статуса

Япония позиционирует себя как военно-политический союзник США, что воспринимается в мире как отсутствие собственных стратегических устремлений и подчинённость внешнеполитических интересов Токио интересам США. Несмотря на окончание «холодной войны», американо-японский военно-политический союз продолжает рассматриваться страной

Восходящего солнца, как опора стабильности и безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе391. По сути, региональное сотрудничество Токио в вопросах безопасности скорее служит дополнением к двусторонним отношениям стратегического партнёрства с США. Более того, «новые» отношения с региональными державами в вопросах безопасности после «холодной войны» вообще стали возможны для Японии только в рамках японо-американского договора безопасности и в объёмах, отвечающих интересам Вашингтона392. Поэтому определяющим фактором развития сотрудничества с Токио в вопросах безопасности в СВА является позиция Соединенных Штатов. А она по большей части сконцентрирована на создание трёхстороннего военно-политического блока Японии, Южной Кореи и США для противодействия угрозе дестабилизации Корейского полуострова, а также для сдерживания Китая393.

Японская политическая элита сохраняет свою верность японо-американскому договору безопасности, рассматривая его в качестве основы таковой для своей страны. Сохранение неопределённости в решении ядерной проблемы КНДР, рост военного потенциала Китая вынуждают власти Японии активно поддерживать Соединённые Штаты в их политике в отношении стран региона. Именно этими соображениями в первую очередь можно объяснить последовательность курса Токио на укрепление японо-американского договора безопасности и сохранение военного присутствия США на территории страны.

Сохранение напряжённости в Тайваньском проливе также способствует укреплению стратегического партнёрства Японии с Соединёнными Штатами Америки. Они вместе с государствами Северо-Восточной Азии обеспокоены быстрыми темпами военного строительства в Китае, ростом его военного бюджета и его непрозрачностью, а также увеличением наступательного потенциала НОАК. Токио особенно беспокоит явное наращивание ядерного потенциала КНР и экспорт ракетных технологий из неё в соседние страны. В японских военно-политических кругах ясно отдают себе отчёт в том, что Китаю достаточно даже небольших по численности ВМС для того, чтобы создать угрозу морским коммуникациям Японии в Южно-Китайском море и, особенно, в Малаккском проливе.

Таким образом, взрывоопасная ситуация на Корейском полуострове и в Тайваньском проливе, обострение спора о принадлежности островов Сенкаку, все это способствует формированию у руководства Японии твёрдого убеждения в том, что наиболее надёжным способом обеспечения национальной безопасности является укрепление военного союза с Соединёнными Штатами Америки, а не сотрудничество в рамках коллективной безопасности на региональном уровне.

Характер японо-американского военно-политического сотрудничества за последнее время сильно эволюционировал. Долгое время одной из основных задач этого союза было сдерживание роста военной мощи Японии. В Вашингтоне считали, что сильная Япония с ее милитаристским опытом станет очагом постоянной дестабилизации в регионе, поэтому готовы были сдерживать восстановление ее военного потенциала, но при обеспечении должного уровня ее защиты394. Однако с возвышением региональной и глобальной роли Китая, понимая, что Японии придется противостоять его растущему влиянию, позиция США изменилась. В результате пришедший к власти Синдзо Абэ взял курс на укрепление обороноспособности страны. То, что не удалось сделать раньше, удалось С. Абэ в этот раз: Япония приняла ряд законодательных актов в направлении ремилитаризации; в январе 2015 г. утвержден крупнейший за всю историю страны оборонный бюджет в размере 41,97 млрд долл.; в июле этого же года принят закон, дающий войскам самообороны страны право участвовать в боевых операциях за рубежом

В марте 2015 года в ходе подготовки визита японского премьера в США, Вашингтон и Токио объявили о пересмотре ключевых принципов военного союза: «В соответствии с новым руководством по оборонному сотрудничеству две страны организуют постоянный, единый правительственный механизм по координации их союза, что обеспечит быстрое реагирование на всех фазах от мирного времени до непредвиденных»396. Б. Обама назвал гарантии США по защите Японии «абсолютными» и подтвердил намерение защищать любой ценой не только основную территорию Японии, но и острова Сенкаку, на которые претендует Китай. Всё это не может не усиливать напряжённость в японо-китайских отношениях. Пекин постоянно выказывает своё негативное отношение к милитаризации Японии к и укреплению её стратегического партнёрства с США в Восточной Азии.

Таким образом, окончание «холодной войны» и слом биполярной модели привели к изменениям в структуре международных отношений, стимулировавшим японский политический истеблишмент к расширению диалога по вопросам безопасности и стабильности в Восточной Азии с другими странами региона. Однако на этом направлении Япония столкнулась с серьёзными ограничениями своей деятельности, которые накладывают на неё жёсткие рамки японо-американского договора безопасности. Её отношения с ближайшими соседями, в первую очередь, определяются позицией США к этим странам. При этом следует признать то обстоятельство, что Токио пытается расширить связи как с союзниками Вашингтона в регионе, так и со странами, которые в годы «холодной войны» входили в советскую зону влияния в Восточной Азии. Дефицит многосторонних связей в вопросах безопасности с региональными державами японская политическая элита стремится компенсировать