Языковой фактор межгосударственной интеграции Януш Ольга Борисовна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Языковой фактор в международно-политических отношениях 17

1. Языковая политика и глобальная языковая иерархия 17

2. Языковая идентичность и ее место в контексте многообразия моделей межгосударственной интеграции 40

3. Наднациональные инструменты регулирования языковой политики 59

Глава 2. Языковое измерение межгосударственных интеграционных процессов 75

1. Языковой фактор межгосударственной европейской интеграции (ЕС) 75

2. Языковые аспекты интеграции стран Южноамериканского общего рынка (МЕРКОСУР) 100

3. Языковое измерение интеграционных процессов в рамках СНГ 126

Заключение 169

Список использованных источников и литературы 174

Приложения 196

• Языковая политика и глобальная языковая иерархия
• Наднациональные инструменты регулирования языковой политики
• Языковой фактор межгосударственной европейской интеграции (ЕС)
• Языковое измерение интеграционных процессов в рамках СНГ

Введение к работе

Актуальность диссертационного исследования обусловлена множеством функций и измерений языка и языковой жизни общества. Тема языка в современных условиях является значимой и интересной в рамках различных дисциплин социально-гуманитарного знания: лингвистики, социолингвистики, этнолингвистики, педагогики и психологии, социологии, юриспруденции, политической науки, этнополитологии. Закономерным является также обращение к данному предмету в контексте науки о международных отношениях, что обусловлено рядом обстоятельств.

Во-первых, глобализация как одна из доминирующих тенденций современности сопровождается ростом взаимозависимости и взаимодополняемости мира, среди прочего - в силу распространения новых информационных технологий, телекоммуникаций, транспортных средств -делает этот мир «сужающимся» в его временном и пространственном измерениях, что приводит к необходимости в прямой коммуникации, осуществляемой посредством общего языка как в сфере торговли, науки, СМИ, так и в сфере политики.

Во-вторых, в качестве важнейшего из проявлений глобализации выступает межгосударственная интеграция, предполагающая не только создание зоны свободной торговли на ее начальном этапе, но и свободное передвижение товаров, услуг, капиталов и людей и ликвидацию барьеров на более продвинутых этапах. Возникает вопрос: является ли язык барьером на пути интеграции или фактором, способствующим интеграции? Речь при этом идет не только об экономических измерениях интеграции, но и политических, культурных, образовательных, информационных и многих других, а коммуникации в рамках межгосударственного интеграционного объединения происходят в вертикальной (между гражданами государств-участников и институтами интеграционного объединения, между государствами-участниками и институтами) и горизонтальной (между институтами интеграционного объединения, между государствами-

4 участниками, между гражданами государств-участников) плоскостях. Следовательно, можно говорить о языковом измерении международных отношений в целом, и межгосударственных интеграционных процессов в частности.

В-третьих, актуальность темы обусловлена тенденциями снижения роли русского языка не только во всем мире, но и в такой зоне приоритетных интересов Российской Федерации, как страны Содружества Независимых Государств, где после распада СССР начались политические процессы, также имеющие языковое измерение и оказывающие влияние на правовой статус 25 миллионов наших соотечественников.

Степень разработанности темы

Многочисленные российские исследования межгосударственной интеграции в рамках Содружества Независимых Государств, Европейского Союза, Южного общего рынка рассматривают ее экономические (Ю.В.Шишков, Н. Зиядуллаев, А. Гушер, Ю. Бор ко, Е.А. Швец), правовые (В.В. Пустогаров, В.А. Ржевский, Д. Гавриков) и политические составляющие (Ю. Годин, А. Мигранян, К. Косачев, Д. Тренин, Л.А. Бурляй и др.)¹.

Работы ряда исследователей посвящены сложившемуся «глобальному лингвистическому порядку», международному положению языка и доминированию английского языка. Ж. Море оценивает «новый

Шишков Ю.В. Интеграционные процессы на пороге XXI века. - M,: НП «111 тысячелетие», 2001. — 480 е.; Зиядуллаев Н. СНГ в глобальной экономике: стратегия развития и национальная безопасность // МЭиМО. -2005. -№ 4. -С. 29-34; Гушер А. Проблемы и перспективы СНГ // Азия и Африка сегодня. --2005. - 4. -С. 9-18; Ю. Ьорко Расширение и углубление европейской интеграции // МЭиМО. - 2004. - № 7; Швец Е.А. Тенденции и перспективы развития интеграционных процессов в энергетике стран МЕРКОСУР // Латинская Америка. - 2002. - .№> 4; Пустогаров В.В. Международно-правовой статус Содружества Независимых Государств // Государство и право. - 1994. - № 2. - С. 27-36; Ржевский В.А. О юридической природе форм нового Содружества Независимых Государств // Государство и право. - 1992. - № 6; Гавриков Д. ЕС как территория противоречий // МЭиМО. - 2004. - № 12: Годин Ю. Квазиинтеграция СНГ и национальная безопасность России// МЭиМО. -2004. -№ 12; Мигранян А. Россия должна учиться двойным стандартам // Политический журнал. - 2005. - № 5. - С. 45-47; Он же Россия и ближнее зарубежье // НГ. - 1994. - 18 января; Косачев К. От логики «ближнего зарубежья» к единству интересов // Международная жизнь. - 2005. - № 3-4. - С. 63-71; Трении Д. Россия и конец Евразии // Pro el Contra. - 2005. - № I (28). - С. 6-17; Бурляй Л.А. МЕРКОСУР уже давно вышел за рамки чисто экономической интеграции // Латинская Америка.-2002.-№4.

'Maurais J. Towards anew linguistic world order// Maurais J. and Morris M. Languages in a Globalising World. -Cambridge: Cambridge University Press, 2003.- P. 13-35.

5 лингвистический порядок» с точки зрения влияния ряда ключевых событий (распад СССР, конец режима апартеида в Южной Африке и т.д.) на отношения и конкуренцию между языками, подчеркивая сложность прогнозирования дальнейшего функционирования языков. У. Аммон , рассматривая положение немецкого языка в современном мире, предлагает определение «международного положения языка» и критерии «международности». В. Михальчеико и Ю.Трушкова вводят понятие «языковое пространство», включающее как функциональное, так и географическое пространство языка, а Дж. Фишман анализирует географическое распространение языков⁴. X. Тонкий³ пишет о необходимости глобальной языковой стратегии, которая обеспечивала бы баланс между распространением английского языка и сохранением языкового многообразия. Р. Филлипсон⁶ рассматривает глобальную роль английского языка в терминах «языкового империализма». Л.М. Мухарямова⁷, исследуя взаимодействие языка и политики в условиях глобализации, предлагает рассматривать их в контексте отношений между мировыми языками, имеющими содержательно различное направление.

Виртуальное пространство языка и новые возможности Интернета для поддержания миноритарных и возрождения умирающих языков рассматривается в работах Н.Э. Тройской, М. Варшауэра, Э. Хобсбаума .

Э. Геллнер, Б. Андерсон, Я. Ландау и Б. Келльнер-Хайнкеле, Д. Лейтин, К. Мар-Молинеро, Ю. Хабермас, С. Хантингтон, Э. Хобсбаум,

^J Ammon U. The international standing of the German language 11 Maurais J. and Morris M. Languages in a Globalising World. - Cambridge: Cambridge University Press, 2003. - P. 231-248.

Mikfialchenko V.lo. and Trushkova Y.V. Russian in the modern world 11 Maurais J. and Morris M. Languages in a Globalising World. -Cambridge University Press, 2003.-P. 260-290; Fishman J. The new linguistic order //http:/Avvt'w. l-il/articlesfena/lishiTian/fisli man .html.

Tonkin 1-І. The search for a global linguistic strategy 11 Maurais.I. and MorrisM. Languages in a Globalising World, -Cambridge: Cambridge University Press, 2003. - P. 319-331.

Phillipson R. Realities and Myths of Linguistic Imperialism //Journal of Multilingual and Multicultural Development. - 1997. - Vol. 18; Mo. 3. - P. 238-248; Phillipson R. English-Only Europe'? Challenging Language Policy. - London: Routledgc, 2003. -251 p.

Мухарямова Л.М. Языковые отношения: политологический анализ. - Казань: Изд-во Казаиск. ун-та, 2003. -276 е.

Тройская Н.Э. Виртуальное пространство языковой политики: конфликтность лингвистического сосуществования // Полис. - 2004. - № 6. - С. 62-69; Warschauer М. Language, identity and the

Internet 11 ; Hobsbawm E. Language, culture, and national identity -multicultural based on laiiauagc// m2267/is n4 v63/ai 19100677/prinl/ihlml.

М. Хрох, М. Биллиг, Дж. Джозеф, Дж. Фишман⁹ рассматривают роль языка в нациестроительстве и конструировании национальной идентичности.

Проблематика языковых прав, анализ международного законодательства в области языковых прав рассматривается в работах А. Паттена и У. Кимлики, Д. Реома, К. Мар-Молинеро, Д. О'Риагана, Л.М. Мухарямовой¹⁰.

Проблемам функционирования официального языкового режима Европейского Союза, обусловленным временными и финансовыми затратами, языковой политике институтов ЕС с особым акцентом на роли переводческих служб посвящены работы Н. Лабри, Г. Ленаэртса, Р. Филлипсона¹¹.

Перспективы закрепления за английским, французским и немецким языками статуса языков лингва франка в коммуникациях между институтами

ГеллперЭ, Нации и национализм: Пер. с англ. / Ред. и послесл. И.И. Крупника. - М.: Прогресс, 1991. - 320 с,; Пришествие национализма. Мифы нации и класса // Нации и национализм - М.: Праксис, 2002, - С. 146-200; Андерсон Б. Воображаемые сообщества: Размышления об истоках и распространении национализма. - М.: Канон-нрссс-Ц. 2001. - 287 е.; Ландау Я.. Келльнер-Хайнкеле Б. Языковая политика в мусульманских государствах - бывших советских союзных республиках. Азербайджан, Узбекистан, Казахстан, Кыргызстан, Туркменистан и Таджикистан. -М.: І Ірогресс-Традиния, 2004, - 370с; Laitin D. Identity in Formation. The Russian-Speaking Populations in the Near Abroad. - Ithaca and London: Cornell University Press, 1998. - 418 p.; Mar-Molinero С The Politics о Г Language in the Spanish-Speaking World From colonization to globalization. - London and New York: Routledge, 2000. - 242 p.; Хабермас 10. Европейское национальное государство: его достижения и пределы. О прошлом и будущем суверенитета и гражданства // Нации и национализм - М.: Праксис. 2002. - С. 364-380; Хантингтон С, Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности / Пер. с англ. А. Еашкирова. - М.; ООО «Издательство ACT»: ООО «Транзиткиига», 200*1. - 635 с; Хобебаум Э. Принцип этнической принадлежности и национализм в современной Европе // Han и и и национализм - М.: Праксис, 2002. - С, 332-346; Hobsbawm Е. Language, culture, and national identity - multicultural based on language II h ttn ://www. find articles, с oin/p/articlcs/m і m2267/is_n4 v63/ai 19100677/pTint/ihtml: Хрох M. От национальных движений к полностью сформировавшейся нации: процесс строительства наций в Европе // Нации и национализм.~ М. Праксис, 2002. - С. 121-145: Биллиг М. Нации и языки//Логос.-2005. ~ № 4 (49). - С. 60-85; Джозеф Дж. Языки национальная идентичность // Логос. - 2005. - № 4 (49). - С. 20-47; Фишман Дж. Сегодняшние споры между примордиалиетами и конструктивистами // Логос, -2005. - № 4 (49). - С. 132-140.

^w Patten A. and Kymlicka W. Introduction. Language Rights and Political Theory: Context, Issues, and Approaches II Language Rights and Political Theory. - London: London University Press. 2003. - P. 29; Reaume D. Beyond Personality: The Territorial and Personal Principles of Language. Policy Reconsidered II Language Rights and Political Theory. - London; London University Press, 2003. - P.273-274; Mar-Molinero C. The Politics of Language in the Spanish-Speaking World From colonization to globalization. - London and "New York: Routledge, 2000. - 242 p.; О'Риаган Д. Европейская хартия региональных языков и языков меньшинств - документ о языковом равноправии среди народов // Языки народов России: перспективы развития. Материалы международного семинара. Русское и английское издания. - Элиста: АПП «Джангар», 2000. - С. 67; Мухарямова Л.М. Языковые отношения; политологический анализ. - Казань; Изд-во Казанск. ун-та, 2003. -276 с.

¹¹ LabrieM. La construction linguistique de la Communaute europeenne.-Paris: Champion, 1993; Lenaerts С. A failure to comply with the EU language policy: A study of the Council archives// Multilingua. -2001. -№ 20-3.-P. 221-244; Phillipson R. English-Only Europe? Challenging Language Policy. - London; Routledge, 2003.-251 p.

7 ЕС, причины доминирования этих языков в институциональных

коммуникациях ЕС изучаются в работах Т. Руза и К. Трюшо .

Л. Оакс¹³ особое внимание уделяет языковой политике Франции в распространении французского языка среди государственных служащих государств-членов ЕС и стран-кандидатов и в институтах Европейского Союза.

Природа европейской (наднациональной) идентичности с точки зрения ее языкового компонента исследуется в работах Р. Фштлипсона, Ю. Пинтерича, Ф. Кулмаса, П. Крауса¹⁴.

С.Шарей¹⁵ акцентирует внимание на институциональных аспектах языковой политики Южного общего рынка, анализирует основные направления языковой политики стран МЕРКОСУР. М. Кригер , исследуя роль бразильского португальского языка в контексте латиноамериканской интеграции, подчеркивает его возрастающую важность в МЕРКОСУР, объясняя данную тенденцию экономическим развитием Бразилии. Р. Хамель предпринимает анализ сфер проявления языковой политики Южного общего рынка, показывая ее важность в продвижении испанского и португальского языков в государствах-участниках.

¹² Rouse Т. Language Policy in ihc

Institutions of the EU: Dealing with the lingua francas II htt p: //w w w. e urop e. с ante r bur v. ac. n z/n e ws/N ZES C_lam si n_ rouse.pdf; Truchot С Languages and supranatioiiality in Europe: The linguistic influence о Г the European Union ,7 J. Maurais and MA. Morris Languages in a globalizing world. - Cambridge: Cambridge University Press, 2003. -P. 99-110.

¹³ Oakes L. Multilingualism in Europe: an effective French Identity Strategy?/'/Journal of Multilingual and
Multicultural Development. - 2002. - Vol. 23, № 5. - P. 378-385.

'"' Phillipson R. English-Only Europe? Challenging Language Policy. - London: Routledge, 2003.-251 p.; Pinleric U. National and supranational identity in context of European integration II

and supranational identity in context of European integration^ ll.pdf; Coulmas F. European integration and the idea of the national language IIA Language policy or the European Community: prospects and quandaries I ed. by V. Coulmas. - Berlin; New York: Moulon deGruyter, 1991.- P. 1-37; Kraus P.A. Political unity and linguistic diversity in Europe II Archives Europeenes de Sociologie. - 2000. -XLl/l.-138p.

'" Chareille S. Aspects institution!] els de Г amen age men і linguistique de MERCOSUR II Glottopol. - 2003. -№!.- P. 110-128; ChareillcS. Las polilicas Imgiiisiiras nacionales de los paises del mercosur у dc Chile vs. la regionalizacion; balance II http;//wwvv.monQCTaR;is.cuni/trabaimH)/bala/bala.shtinl.

'' Krieger M. On Brazilian Portuguese in Laitin American integration II Maurais J. and Morris M, Languages in a Globalizing World. Cambridge: Cambridge University Press, 2003. -P. 313-318.

Ilamel R. Regional Blocs as a Barrier against English Hegemony? The Language Policy of Mercosur in South America II Maurais J. and Morris M. Languages in a Globalizing World. Cambridge: Cambridge University Press, 2003. - I'. 111-142.

М.Н. Губогло¹ подробно рассматривает процессы постсоветской языковой реформы, подчеркивая, что сама логика языкового реформирования в значительной степени «сработала» в бывшем СССР и привела к его развалу.

В работах Я. Ландау и Б. Келльнер-Хайнкеле, А. Докучаевой, К.Ф. Затулина¹⁹ анализируется языковая политика и языковая ситуация в государствах-участниках СНГ.

Реальное функционирование русского языка в различных сферах общественной жизни в странах СНГ и Балтии представлено в работах В.Н. Белоусова и Э.А. Григоряна, Э.Ф. Володарской .

В.М. Алпатов' исследует социолингвистические проблемы СССР и постсоветского пространства, подробно рассматривая закономерности и специфику языковой политики в СССР.

Законы о языках, причины языковых конфликтов в республиках бывшего СССР анализирует В.Ю. Михальченко .

Положение соотечественников («этнороссиян») в странах СНГ и Балтии и российская политика в отношении соотечественников исследуются в работах В.А. Тишкова и в коллективной монографии «Национальная политика России: история и современность»²³.

Губогло М.Н. Языки этнической мобилизации. - М.: Школа «Языки русской культуры», 1998.-816 с, ¹⁹ Ландау Я.. Келльнер-Хайнкеле Б. Языковая политика в мусульманских государствах -- бывших советских союзных республиках. Азербайджан, Узбекистан. Казахстан, Кыргызстан, Туркменистан и Таджикистан. -М.: Прогресс-Традиция, 2004. - 370с; Докучаева А. Проблемы языковой политики в странах СНГ // 1999/ ; Затулии К.Ф. Насаждение на Украине курса па дерусификацию и ассимиляцию//btlp://.

² В.Н. Белоусов, Э.А. Григорян Русский язык в меж нацией ал ь ном общении в Российской Федерации и странах СНГ. (По данным социолингвистических опросов 1990-1995 гг.}. - М., 1996. - 165 с; Белоусов В.Н. Социолингвистические аспекты культур но-языковых отношений в странах СНГ и Балтии на рубеже XX-XXI веков // Полилог. - 2001. - №1; Белоусов В,Н. Русский язык межнационального общения в странах СНГ и Балтии и диалог культур // ; Володарская Э.Ф. О положении русского языка в странах СНГ и Балтии //Пленарные доклады III Международной научной конференции «Язык и культура». - М,, 2005. -С. 20-3]. "' Алпатов В.М. 150 языков и политика: 1917-2000. Социолингвистические проблемы СССР и постсоветского пространства. - М.: Крафт-К Институт востоковедения PAH, 2000. - 224с.

²² Михальченко В.Ю, Законы о языках и языковые конфликты // Языки народов России: перспективы
развития. Материалы международного семинара. Русское и английское издания, - Элиста: АПП «Джангар»,
2000.-С. 187-193.

²³ В.А.Типжов Этнология и политика. Научная публицистика. -- М.: Наука, 2001. - 240 с; В.А.Тишков
Реквием по этносу: Исследования но социально-культурной антропологии. -- ЬЛ.; Наука, 2003. - 544 с;
Коллективная монография «Национальная политика России: история и современность. - М:
И н фор мац ион но-издательское агентство «Русский мир», 1997. - 680 с.

Я, Стрельцова рассматривает гражданство и статус русского языка в качестве индикаторов «политической, экономической и социокультурной интегрированности русского населения в ближнем зарубежье».

Позиции русского языка в современном мире анализируют В.Ю. Михальченко и Ю.В. Трушкова, В.М. Алпатов²⁵.

Э.А. Галумов рассматривает русский язык как «инструмент в стратегии формирования международного имиджа России».

Рассмотренные выше характеристики научной разработанности темы позволяют сделать вывод о том, что существуют определенные пробелы в данной области знания. Как в отечественных, так и в зарубежных исследованиях не предпринималось попыток описательно-сравнительного изучения роли языка в контексте межгосударственных интеграционных процессов. Разработки, посвященные теме языка, в большинстве случаев носят социолингвистический характер, что также послужило стимулом исследования языкового измерения межгосударственной интеграции на основе инструментария политической науки и международно-политического анализа.

Цели и задачи исследований

Общей целью диссертационного исследования является изучение языкового фактора межгосударственных интеграционных процессов на примере Европейского Союза (ЕС), Южного общего рынка (МЕРКОСУР) и Содружества Независимых Государств (СНГ).

Поставленная цель реализуется в следующих конкретных задачах; - рассмотреть роль языка в международно-политических измерениях;

Стрельцова Я. Проблемы русского языка и образования // Язык и этнический конфликт / Под ред. М.Б. Олкотт. - М.: Гендальф, 2001. - С. 86-97.

²⁵ Miklmlchenko V.Io. and Trushkova Y.V. Russian in Ihe modern world II Maurais J. and Morris M. Languages in
a Globalising World. - Cambridge University Press, 2003. - P. 260-290; Алпатов В.М. Глобализация и развитие
языков // Вопросы филологии. - 2004. - №2 (17). - С. 23-27; Он же: Русский язык в современном мире //
Решение национально-языковых вопросов в современном мире / Под ред. акад. Е.П. Челышева. - М. - СПб.:
Златоуст, 2003. - С. 426-430.

²⁶ Галумов Э.А. Международный имидж России: стратегия формирования. - М.: Известия, 2003. - 450с.

исследовать отношения языка и национальной, а также наднациональной идентичностей в процессах межгосударственной интеграции;

уточнить понятие языковой политики в контексте межгосударственной интеграции и установить сферы ее проявления;

проанализировать нормативно-правовые основания, принятые в рамках межгосударственных объединений, и регулирующих языковые отношения как национального, так и трансграничного характера;

показать особенности каждой из языковых моделей интеграции;

выявить закономерный характер взаимодействия языкового функционирования и хода интеграционных процессов.

Объектом исследования в диссертационной работе выступают межгосударственные интеграционные процессы на разных стадиях своего развития.

Предметом исследования - воздействие языкового фактора на процессы межгосударственной интеграции.

Рабочая гипотеза, вытекающая из поставленной цели и сформулированных задач исследования, его предмета и объекта состоит в следующем:

языковой фактор занимает значимое место в системе детерминант межгосударственной интеграции;

язык способен выступать как в качестве «ресурса», так и в качестве «проблемы» межгосударственных интеграционных процессов, ускоряя либо замедляя их;

наднациональная идентичность в ее политическом понимании способна «бросать вызов» национальной идентичности;

каждое из исследуемых межгосударственных интеграционных объединений представляет собой уникальную языковую модель интеграции.

Теоретико-методологические основания диссертационного

исследования включают в себя теории федерализма (А. Этциони,

А. Спинелли) и функционализма (Д. Митрани, Э. Хаас), нормативно-институциональный анализ, методологические принципы политической лингвистики, концептуальные подходы к национальной идентичности и национализму.

Методы исследования

Диссертантом широко использовались общенаучные методы исследования - анализа, синтеза, индукции, дедукции.

Одними из базовых методов исследования послужили описательно-сравнительный метод и метод case-study, иными словами, изучение отдельных случаев с выявлением сравнительных акцентов. Каждый случай рассматривался отдельно и служил особой исследовательской цели -изучению роли языка в интеграционных процессах.

Получили применение качественный контент-анализ и ивент-анализ, нормативно-институциональный подход ориентированный на изучение закрепленных оснований и установлений в области языковых отношений и языковой политики.

Эмпирическая база включает официально-документальные материалы, отражающие позиции официальных лиц различного ранга от глав государств и наднациональных органов до глав различных учреждений и ведомств; политические и законодательные документы, закрепляющие положения, касающиеся языка; данные различных социолингвистических опросов и их вторичный анализ; публикации в средствах массовой информации, включая ресурсы всемирной паутины.

Основные результаты исследования, полученные лично диссертантом, и их научная новизна:

Диссертация представляет одно из первых отечественных исследований, посвященных роли языка в межгосударственных интеграционных процессах на примере Европейского Союза, Южноамериканского общего рынка (МЕРКОСУР) и Содружества Независимых Государств.

1. На основе критериев «международности» языка и ориентированной вовне языковой политики ряда стран исследованы международно-политические измерения языка и их роль в межгосударственных интеграционных процессах.

2. Предпринят анализ роли языка в конструировании национальной и наднациональной идентичностей. В качестве примера наднациональной идентичности рассмотрена европейская идентичность в силу того, что Европейский Союз находится на этапе политической интеграции, предусматривающей переход к институту гражданства ЕС.

3. Установлены и исследованы основные сферы реализации языковой политики, разрабатываемой и осуществляемой межгосударственным интеграционным объединением.

4. Анализ документов как международно-правового, так и интеграционного характера позволил сделать вывод о приоритетных установках на владение несколькими языками и об индивидуальной и социальной би- и мультилингвистичности как благоприятствующем условии интеграции.

5. На основе описательного сравнения роли языка в ЕС, МЕРКОСУР, СНГ сделан вывод о проявлении двойственной фундаментальности природы языка как символа национальной идентичности индивида и сообщества, что представляет собой проблему для интеграции, с одной стороны, и как средства коммуникации, выступающего в роли ресурса интеграции, с другой стороны; выявлены особенности каждой из языковых моделей интеграции.

6. Показана универсальная роль языка и языкового фактора, означающая его присутствие в экономической, социальной, политической, социально-культурной, информационно-коммуникационной, образовательной, научно-технической и др. областях интеграции, а также установлен закономерный характер взаимосвязи между функционированием языка и стадией межгосударственного интеграционного процесса.

13 Теоретическая и практическая значимость

Разработка темы диссертационного исследования способствует расширению научных представлений о природе и специфике языка как фактора межгосударственных интеграционных процессов. Материалы диссертации могут найти применение в учебном процессе - в преподавании спецкурсов по современным международным отношениям, теории международных отношений, политической лингвистике для студентов соответствующих специальностей. Положения и выводы диссертации могут представлять интерес для властных инстанций, в том числе Министерства иностранных дел Российской Федерации, партийно-политических структур и средств массовой информации. Полученные результаты могут быть также использованы для разработки рекомендаций по улучшению имиджа России как в ближнем, так и дальнем зарубежье.

Положения, выносимые на защиту:

1. На данном этапе функционирует «глобальный языковой порядок», где доминирующий английский, французский, немецкий, арабский, китайский, русский, испанский языки являются языками международной коммуникации и имеют соответствующие исторически обусловленнвте зоны распространения и влияния, что создает условия для межгосударственной интеграции.

2. Язык является символом (маркером) национальной идентичности и занимает одно из центральных мест в процессе формирования наднациональной идентичности - особого вида политической идентичности, предполагающей признание общих ценностей и принципов политико-культурного устройства институтов межгосударственного интеграционного объединения, которая не вытесняет, а дополняет национальную идентичность.

3. Языковая политика межгосударственного интеграционного объединения - это любой акт, предпринимаемый по поводу языкового функционирования и языковых отношений, включая символические

14 манипуляции в данной сфере общественной жизни. Ключевыми сферами реализации языковой политики в условиях межгосударственной интеграции являются образование и официальный языковой режим в государствах-участниках данного объединения.

4. Наиболее эффективным нормативно-институциональным устройством языковых отношений в рамках межгосударственных интеграционных объединений, как вытекает из соответствующих международно-правовых документов (Маастрихтский договор, Хартия ЕС об основных правах, Модельный закон МПА СНГ «О языках») является защита языковых прав личности в сочетании с персональным дву- и многоязычием, что служит преодолению языкового барьера и сближению стран и народов, участвующих в интеграции.

5. Многоязычие как модель интеграции (Европейский Союз) содержит в себе также и определенные противоречия - с технической точки зрения оно является препятствием межгосударственной интеграции, обусловленным временными и финансовыми издержками на функционирование официального языкового режима (20 языков) и реализацию образовательных инициатив; в то же время предложения сократить число рабочих языков в прагматических целях вызывают сопротивление со стороны государств-членов и противоречат базовым принципам этого объединения.

Двуязычие как модель интеграции Южного общего рынка (МЕРКОСУР) является наиболее оптимальной, вместе с тем реализация решений по изучению языков (испанского и португальского) сопряжены с финансовыми затратами государств-участников; сама же модель является уникальной в том плане, что создание МЕРКОСУР повлекло изучение португальского языка в Аргентине, Парагвае и Уругвае и испанского языка в Бразилии.

Содружество Независимых Государств представляет собой моноязычную модель интеграции, где русский язык является очевидным средством преодоления языкового барьера, но тенденции вытеснения

15 русского языка из образовательного, информационного, научно-технического пространств и политизированности статуса русского языка представляют перспективу утраты русского языка и непонимания друг друга.

6. Языковое измерение межгосударственных интеграционных процессов занимает ключевое положение в различных сферах межгосударственной интеграции на самых разных стадиях, при этом на стадии общего рынка и политической интеграции роль языка усиливается. Сама межгосударственная интеграция способствует повышению потребности в языке, актуализирует проблему языка.

Апробация работы

Основные положения и выводы диссертации докладывались и обсуждались в ходе межвузовской научно-практической конференции «Общество, государство, личность: проблемы взаимодействия в условиях рыночной экономики» (Академия управления «ТИСБИ», 20-21 апреля

2005 г., г. Казань); международной научной конференции «Язык и культура»
(23-25 сентября 2005 г., г. Москва); всероссийской научной конференции
«Современное российское общество; состояние и перспективы» (15-16
ноября 2005 г., г. Казань); международной научно-практической
конференции «Сохранение и развитие родных языков в условиях
многонационального государства: проблемы и перспективы» (23-24 июня

2006 г., г. Казань); российско-американской научно-практической
конференции «Национальные и региональные модели развития в условиях
модернизации» (3-5 июля 2006 г., г. Казань). Результаты диссертации были
использованы в исследовательском проекте, получившем Грант
Министерства образования и науки Российской Федерации по программе
«Развитие научного потенциала высшей школы» № 8365 «Языковой фактор
межгосударственной интеграции», а также для выполнения научно-
исследовательской работы по теме «Политическая идентичность Республики
Татарстан: внутриполитические и международные измерения» (грант АНТ №
02-2.4-202/2005 (Ф)). Диссертация была рассмотрена и одобрена в ходе

обсуждения на расширенном заседании кафедры политологии и права Института экономики и социальных технологий Казанского государственного энергетического университета. Результаты исследования отражены также в публикациях диссертанта.

Структура работы представлена введением, двумя главами, заключением, списком литературы и источников и приложениями.

Языковая политика и глобальная языковая иерархия

Глобализация, став одной из ведущих тенденций современного мира, и предполагающая прежде всего рост взаимозависимости и взаимодополняемости мира, охватила практически все сферы жизни. Наряду с экономическим, культурным, демографическим и многими другими измерениями не следует упускать и политическое измерение, предполагающее эрозию национально-государственного суверенитета в результате возрастающей «проницаемости» межгосударственных границ и ослабление традиционных функций государства. С развитием новых информационных технологий, транспортных средств, телевизионных сетей, мировой паутины возникают новые технологические преимущества для передвижения не только товаров, услуг, капиталов, но и людей. В современных условиях, когда мир и географические пространства легко преодолеваются, возникает потребность в прямой коммуникации. «Дипломаты, бизнесмены, ученые, туристы и обслуживающие их службы, пилоты авиалиний и авиадиспетчеры - все они нуждаются в каком-нибудь средстве эффективного общения друг с другом»27. Забегая немного вперед, отметим, что они делают это преимущественно на английском языке. «В этом смысле английский является средством межкультурного общения, точно как христианский календарь стал всемирным инструментом измерения времени, арабские цифры - всемирным способом счета, а метрическая система, большей частью, всемирной системой измерения» . Таким образом, язык выступает тем средством, с помощью которого осуществляется коммуникация в сфере политики, торговли, обороны, науки, СМИ, в сети и в других важнейших сферах. Вместе с тем глобализациошше процессы сопровождаются процессами интеграции и прежде всего межгосударственной интеграции. Межгосударственные интеграционные процессы являются одной из наиболее значимых частей глобализации и на самых высших стадиях предполагают свободное перемещение товаров, услуг, капитала и рабочей силы. Данные процессы заставляют обратить внимание на языковое измерение международных отношений, то есть на роль языка как в международных отношениях в целом, так и в межгосударственных интеграционных процессах. В целом, можно говорить о нескольких пространствах языка: международном положении, географическом пространстве, виртуальном пространстве и о пространстве языка как родного языка. Попытаемся объяснить каждое из этих положений.

Под международным положением языка «понимается степень его действительного использования для международной коммуникации, т.е. для коммуникации между различными акторами (главными образом, государствами и их индивидуальными членами)» . Для оценки международного положения языка мы будем придерживаться таких индикаторов, предложенных немецким профессором лингвистики У. Аммоном, которые свидетельствуют о «международности» языка и в то же время являются факторами, оказывающими влияние на такое положение: это «численная сила, экономическая сила, политическое влияние, число научных публикаций и такой показатель, как изучение языка» .

Основным индикатором является так называемая численная сила, то есть число нативных говорящих на данном языке. Даже самое поверхностное рассмотрение говорит о том, что практически все международные языки обладают, а в случае с латинским языком - обладали, относительно широкими сообществами нативных говорящих. Из Приложения 1 видно, что на сегодняшний момент китайский язык по численности нативных говорящих занимает лидирующее положение - 1 млрд. 123 млн. человек; далее идут английский язык - 322 млн. и русский - 288 млн. человек.

Немецкий и французский языки занимают одно из последних мест: 98 млн. и 72 млн. соответственно. Однако данный показатель, несмотря на свою важность, носит ограниченный характер. Известно, например, что английский язык в международном плане гораздо важнее китайского языка, а французский - бенгальского. Более показательно число использующих тот или иной язык. Языковая обсерватория (www.linguasphere.ora;) составила каталог самых используемых языков мира, на каждом из которых говорят более 100 миллионов человек, включая нативных говорящих. Этими языками являются английский и мандаринский китайский (на каждом из которых говорят свыше 1 миллиарда человек); хинди/урду (900 млн.); испанский (450 млн.); русский (320 млн.); арабский и бенгали (по 250 млн. каждый); португальский (200 млн.); малайский-индонезийский (160 млн.); японский (130 млн.); французский и немецкий языки (по 125 млн. каждый) .

Наднациональные инструменты регулирования языковой политики

Концепт «права человека» исследуется. в течение определенного времени. Их обсуждали писатели эпохи Просвещения; к ним призывали противники рабства. Скутнабб-Кангас и Филлипсон описывают три различные стадии - или «поколения» - в определении всеобщих (универсальных) прав человека в данном столетии: Первое поколение относится к личным свободам, гражданским и политическим правам. На стадии деколонизации они расширились от прав ищдивидов до права угнетенных народов на самоопределение. Второе поколение имело отношение к экономическим, социальным и культурным правам. Третье поколение охватывает права «солидарности» (мир, развитие и незагрязнение окружающей среды)122. Они также объясняют, что эти три «поколения», тем не менее, составляют «связную целостность». Как бы то ни было, многие исследователи подчеркивают тот факт, что в этих формулировках прав человека языковые права упоминаются редко, а концепция языковых прав возникла позже и все еще определяется. Сложившаяся ситуация во многом объясняется тем, что само определение языковых прав не лишено трудностей и противоречий. Т. Скутнабб-Кангас и Р. Филлипсон предлагают определение индивидуальных и коллективных лингвистических прав.

«На индивидуальном ... уровне каждый может несомненно (с уверенностью) идентифицироваться со своим родным языком, и обладать данной идентификацией, уважаемой другими... Под ними (языковыми правами) понимается право изучать родной язык... и право па его использование... означает право изучать, по крайней мере, один из официальных языков в своей стране пребывания».

«На коллективном уровне (предполагается) право миноритарных групп на существование (т.е. право быть «другим»...). Предполагается право на объединение и развитие своего языка и право для меньшинств основывать и поддерживать школы... Также предполагаются гарантии представления в политических делах государства и предоставление автономии группам во внутреннем управлении делами...» .

Э. Чей в своей работе «Философия языковых прав» предлагает схожее определение языковых прав, которое четко устанавливает роль государства в их признании и защите: «Языковые права - это права индивидов и коллективных языковых (лингвистических) групп на невмешательство со стороны Государства, на содействие Государством в использовании своего собственного языка, в сохранении использования языка и гарантия его будущего выживания, в получении информации и обеспечиваемых Государством услуг на своем собственном язьже, и гарантия того, что другие законные права... не будут ставиться в невыгодное положение и являться предметом дискриминации по лингвистическим основаниям»124.

В двух предложенных определениях присутствует двойственный аспект языковых прав в терминах индивидуального и коллективного. Как отмечает Э.Хамель, «коллективные права... являются дискуссионными как таковые в этических, философских и юридических терминах..., так как они всегда могут конфликтовать с индивидуальными правами. А их имплементация может стать рискованной, потому что во многих частях мира они подвергают сомнению глубоко укоренившиеся властные структуры»123. Вместе с тем многие исследователи полагают, что понятие языковых прав становится важным только тогда, когда речь идет о языковых меньшинствах. Иначе говоря, доминирующие мажоритарные языковые группы получают языковые права автоматически в силу своей позиции доминирования и влияния. Можно утверждать, что меньшинства можно защитить и поддержать, рассматривая их скорее как коллективную целостность, а не индивидуальных членов. Как утверждает Хамель, «возможно язык, как средство коммуникации и воспроизведения коллективной идентичности, выдвигает на первый план гораздо значительнее, чем другие культурные черты, невозможность обладания миноритарными правами, определяемыми индивидуально, тем самым подчеркивая необходимость признания коллективных прав»126.

Представления о коллективных и индивидуальных правах отражаются в двух противоположных принципах - принципе персональности и принципе территориальности . Принцип персональности признает право индивида на использование ее или его родного языка в любом общественном взаимодействии, где бы он ни находился (они ни были) в пределах юрисдикции государства; принцип территориальности относится (применяется) к праву сообщества иметь свой родной (материнский) язык, используемый и признаваемый в общественной жизни где угодно в пределах установленной конкретной территории. Принцип территориальности действительно, кажется, благоприятствует языковым меньшинствам, гарантируя им определенные права в пределах их собственного пространства перед лицом доминирования и вторжения мажоритарных языковых групп, и поэтому является моделью, принятой в различных европейских контекстах, равно как и в Канаде. Тем не менее, существуют те, кто полагает, что акцент на языковых правах, исключительно связанных одной территорией, обладает риском формирования маргинализованных, моноязычных анклавов. Часто применение принципа территориальности приводит к замещению одного рода (мажоритарного) монолингвизма другим (миноритарным), и, вместе с этим, потенциально к противоположной нетерпимости и дискриминации. Однако критики принципа персональности утверждают, что когда два или более языка начинают контактировать (взаимодействовать), если один из них более доминирующий, более широко известный, более престижен, нереально представить, что говорящие на последнем из этих языков будут изучать менее престижный язык, и поэтому право индивида на использование своего родного языка потерпит неудачу (не состоятельно) по практическим и прагматическим основаниям.

Языковой фактор межгосударственной европейской интеграции (ЕС)

В настоящее время уместно говорить о том, что Европейский Союз выступает в качестве автономного международного центра силы. Он является не «рядовым» объединением суверенных стран Западной и отчасти Восточной Европы, а неким протогосударством, уже обладающим многими чертами государства «обычного»140. Европейский Союз стал необычайно сложным и влиятельным форумом принятия политических решений. Общая политика ЕС означает то, что национальные политики и интересы координируются, обсуждаются и согласуются на наднациональном европейском уровне. ЕС несет исключительную ответственность за политику в сфере сельского хозяйства, рыболовства и внешней торговли. Ответственность за окружающую среду, защиту потребителя, занятость, продовольственную безопасность, исследования, энергетику и содействие развитию ЕС несет совместно с государствами-членами. В конце 1990-х гг. к сфере ответственности ЕС добавились внешняя политика и оборона. В распределении полномочий между Европейским Союзом и государствами-членами языковая политика в принципе находится в компетенции государств-членов. «Однако было бы наивным предположить, что каждое государство Европейского Союза - это языковой остров, а политика ЕС не влияет на все европейские языки» . В настоящее время можно с уверенностью сказать, что формируется наднациональная языковая политика Европейского Союза. Европейский Союз в целом представлял и с готовностью представляет себя многоязычным институтом во многих ключевых текстах. Европейский Союз основывается на «единстве в многообразии»: многообразии культур, традиций, убеждений и языков. Помимо 20 официальных языков Союза (к которым с 2007 года добавится ирландский язык, а в краткосрочной перспективе - болгарский и румынский языки), существует около шестидесяти местных языков и множество неместных языков, на которых говорят мигрантские сообщества14 «Это то многообразие, которое делает Европейский Союз не «плавильным котлом», в котором стираются различия, а домом, где многообразие приветствуется, где множество родных языков является источником благополучия и мостом к большей солидарности и взаимному пониманию» .

Статья 22 Хартии ЕС об основных правах, одобренной Европейским парламентом, Европейским советом и Европейской комиссией в декабре 2000 года, обязывает ЕС «уважать культурное, религиозное и лингвистическое многообразие». А статья 21 запрещает дискриминацию по ряду оснований, в том числе по языку . Следует подчеркнуть, что Хартия ЕС об основных правах - это политическая декларация, которая не имеет силы закона. Уважение же языкового многообразия наряду с уважением индивидуальности, открытости другим культурам и толерантности является ключевой ценностью Европейского Союза, а деятельность Союза и государств-членов по поддержанию многоязычия (мультилингвизма) оказывает прямое воздействие на жизнь каждого гражданина14fi. Важно отметить, что сам термин «многоязычие» или «мультилингвизм» используется ЕС в различных контекстах. В брошюре, рассказывающей о работе Службы письменного перевода Европейской комиссии, многоязычие (мультилингвизм) является синонимом равного статуса официальных языков: «Равный статус для официальных языков или мультилингвизм идет к сердцу того, чем является Европа» . В одном из документов Объединенной службы устного перевода и конференций говорится о том, что «Европейский Союз хочет сохранить, защитить и укрепить языковое многообразие... Лучший способ объединения людей - это уважение их различий, а не принуждение к единству. Это проявление реального уважения к мультилингвизму в ЕС» . Оба утверждения, должно быть, имеют отношение к институциональному многоязычию (мультилингвизму), которому способствуют языковые службы. Они служат для «укрепления языкового многообразия».

Однако многоязычие относится и к способности индивида использовать несколько языков, и тогда речь идет об индивидуальном многоязычии (мультилингвизме).

Языковое измерение интеграционных процессов в рамках СНГ

С момента образования Содружества Независимых Государств прошло почти пятнадцать лет. Итоги и нынешнее состояние интеграционных процессов в рамках Содружества оцениваются неоднозначно: от крайне отрицательных до положительных. В частности, в связи с Саммитом глав государств СНГ, который состоялся в августе 2005 года в Казани, в средствах массовой информации появились сообщения о том, что «СНГ исчерпало себя», «что его фактически не существует», «что оно находится в состоянии полураспада» . С этими утверждениями нельзя не согласиться. Действительно, за годы существования СНГ было подписано более 1200 соглашений, который носят декларативный характер и в основном не выполняются. В отличие от Европейского Союза, который насчитывает 60 соглашений, к которым принято 1,5 тысячи законодательных актов, и все они инкорпорированы в национальные законодательства стран ЕС"". Экономическое и военное сотрудничество в формате СНГ малоэффективно. До сих пор не создано единого экономического пространства: из 12 государств его составляют лишь Россия, Белоруссия и Казахстан. Военное сотрудничество в его нынешней форме - Организации договора коллективной безопасности - фактически обеспечивает российское военное присутствие. Что же касается образования, но темпы интеграционных процессов в этой области не отвечают потребностям формирования общего образовательного пространства. В частности, сохраняется несогласованность в подготовке и реализации государственных стандартов обучения всех уровней образования, не решены проблемы взаимного признания и эквивалентности документов об образовании, ученых степенях и званиях. Столь неэффективная деятельность во многом объясняется тем, что изначально Содружество не мыслилось союзом, государств, а выступило «согласительной комиссией по утилизации общесоветской инфраструктуры. СНГ - это своего рода локальная международная система, в рамках которой должна была происходить дополнительная легитимация стран и режимов, испытывающих острейший дефицит легитимности. Государства, возникшие не из акта исторического созидания, а из акта исторического распада, нуждаются друг в друге как в формальных свидетельствах собственного права на существование» . Тем не менее, потенциал и возможности Содружества ещё не исчерпаны.

Страны СНГ - естественная зона взаимных интересов. Резервы расширения торговли между странами СНГ, особенно готовыми изделиями, остаются значительными. Объём межреспубликанской торговли (пересчитанный по мировым ценам по методике и оценкам Всемирного Банка/ПРООН) составил в 1990 году в рамках СССР 618 млрд. долларов, к 1993 году он упал до 222 млрд. долларов. В 2003 году торговля между странами СНГ достигла 75 млрд. долларов, что равнялось 20% их общего экспорта и 36% импорта. Наибольший удельный вес торговли со странами СНГ имеют Белоруссия, Украина, Киргизия и Таджикистан. Наименьший -Россия, Армения, Азербайджан.

Технологическое разделение труда и единые стандарты, унаследованные от советского периода, знакомство с продукцией друг друга, характер общей инженерной подготовки персонала и т.д. создают хорошие возможности для расширения взаимного обмена. Конечно, эта продукция по качеству и техническому уровню очень часто бывает ниже той, которая продается на мировых рынках. Но она обычно намного дешевле, и торговля в границах Содружества позволяет поддерживать часть производств гражданского и военного назначения, легкой, пищевой, добывающей промышленности .

Между странами Содружества наблюдаются активные экономические связи в двустороннем формате. К примеру, 15 ноября 2005 года на пятом заседании межправительственной белорусско-таджикской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству авиационным ведомствам двух стран дано поручение проработать вопрос об организации прямого воздушного сообщения между Минском и Душанбе. Кроме того, была достигнута договоренность об увеличении поставок белорусских грузовых автомобилей, тягачей, карьерной техники. Организация такого сообщения позволит активизировать контакты между представителями деловых кругов двух стран, поставлять в Белоруссию таджикские фрукты, а также золото и алмазное сырьё, в которых очень заинтересованы белорусские ювелирные предприятия .