Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Ожирение и нарушения менструальной и репродуктивной функции: современное состояние проблемы (обзор литературы) 11
1.1. Ожирение – определение понятия, эпидемиология, патогенез 11
1.2. Жировая ткань как эндокринный орган. Роль жировой ткани в нормальном и аномальном функционировании репродуктивной системы 16
1.3. Клинические аспекты нарушений функций репродуктивной системы у женщин с ожирением 26
1.4. Взаимосвязь нарушений липидного обмена и репродуктивной функции 31
1.5. Заключение 34
Глава II. Клиническая характеристика обследованных пациенток и методы исследования 36
2.1 Общая характеристика больных 37
2.2 Методы исследования 42
2.2.1 Клинико-анамнестическое исследование 42
2.2.2. Лабораторные и инструментальные методы исследования 46
2.3 Лечение ассоциированных состояний у больных с нарушениями менструальной функции 52
2.4. Методы статистической обработки результатов исследования 54
Глава III. Результаты собственных исследований 56
3.1 Клиническая характеристика обследованных женщин 56
3.2 Характеристика менструальной функции обследованных женщин 61
3.3 Результаты исследования показателей жирового и углеводного обмена 65
3.4. Гормональный статус обследованных пациенток 72
3.5. Морфофункциональные исследования органов малого таза 77
3.6. Структура и характеристика форм гинекологической эндокринной патологии у обследованных женщин 81
3.7. Лечение ассоциированных состояний у больных с нарушениями менструальной функции 89
Глава IV. Обсуждение полученных результатов 94
Выводы 112
Практические рекомендации 114
Список сокращений 115
Список литературы 117
- Жировая ткань как эндокринный орган. Роль жировой ткани в нормальном и аномальном функционировании репродуктивной системы
- Клиническая характеристика обследованных женщин
- Морфофункциональные исследования органов малого таза
- Лечение ассоциированных состояний у больных с нарушениями менструальной функции
Жировая ткань как эндокринный орган. Роль жировой ткани в нормальном и аномальном функционировании репродуктивной системы
В течение длительного времени считалось, что основными функциями жировой ткани являются хранение запасенной энергии, теплоизоляция, а также термогенез [277]. Известно, что жировая ткань является важнейшим эндокринным органом в организме человека [16, 59], в котором происходят синтез и секреция различных биологически активных веществ, называемых адипокинами, оказывающих аутокринное, паракринное и эндокринное влияние [23, 81]. Адипокины играют важную роль в регуляции метаболизма глюкозы и липидов, энергетическом гомеостазе, пищевом поведении, оказывают влияние на чувствительность тканей к инсулину, местный и системный иммунитет, адипогенез, ангиогенез и систему гемостаза [26, 64, 110]. По-видимому, как физиологические, так и патофизиологические эффекты ожирения на репродукцию реализуются через инсулинорезистентность и через изменение секреции адипокинов.
Импульсная секреция гонадотропин-рилизинг-гормона (ГнРГ) и, как следствие, нормальная функция репродуктивной оси зависит от баланса энергии, для реализации которого необходимо адекватное (достаточное) потребление пищи и затраты на терморегуляцию [136, 244].
Висцеральное ожирение ассоциировано с высокими уровнями инсулина в плазме крови [216], что приводит к подавлению печеночного синтеза глобулина, связывающего половые гормоны (ГСПГ), и увеличению продукции андрогенов яичниками. Основной функцией ГСПГ в организме является доставка стероидных гормонов к тканям и органам-мишеням. Стимулирующее влияние на синтез ГСПГ оказывают эстрогены, гормон роста и гормоны щитовидной железы; андрогены и инсулин, напротив, подавляют его продукцию [174]. Снижение уровней ГСПГ в плазме крови приводит к повышению концентрации свободного тестостерона и увеличению клиренса гормона, в целом, отражая избыточное влияние андрогенов и, в несколько меньшей степени, эстрогенов на ткани-мишени.
Повышение овариальной продукции андрогенов может компенсироваться активной ароматизацией, как в яичниках, так и в периферических тканях, в числе которых на первом месте стоит подкожный и висцеральный жир. В результате ожирение часто бывает взаимосвязано с относительной гиперэстрогенемией. Но повышение, под действием инсулина, опосредованного лютеинизирующим гормоном (ЛГ) стероидогенеза в тека-клетках яичников приводит к чрезмерному увеличению продукции яичниковых андрогенов [186, 200], которая не всегда преодолевается ароматизацией. Гиперандрогения увеличивает апоптоз клеток гранулезы, и это нарушает баланс взаимодействия клеток теки и гранулезы, что, в свою очередь, приводит к дисбалансу между андрогенами и эстрогенами. Одновременно экстрагонадная конверсия андрогенов в эстрогены влечет за собой сенсибилизацию гипофиза к действию гонадолиберина и предрасполагает к повышению секреции ЛГ [188]. Дополнительным фактором гиперандрогенемии в условиях гиперинсулинемии служит связывание инсулина не только с собственным рецептором, но и с рецептором инсулиноподобного фактора 1 (IGF-1), что способствует пролиферации тека-клеток, избыточному синтезу андрогенов и приводит к таким клиническим последствиям, как негроидный акантоз, гирсутизм и СПКЯ [138, 153, 231, 260, 269].
Неблагоприятное влияние ожирения на клетки фолликула ассоциировано со сниженными концентрациями антимюллерова гормона (АМГ) [113, 247]. Это отличает нарушения, возникшие в результате ожирения, от эндокринных аномалий, связанных с СПКЯ, при котором из-за дисфункции клеток гранулезы секреция АМГ повышена. Помимо этого, у женщин с ожирением наблюдается повышение концентрации С-реактивного белка в фолликулярной жидкости, что указывает на значительную роль фолликулярного микроокружения в патогенезе возможных нарушений репродукции [238]. Считается, что повышение уровня С-реактивного белка у пациенток с ожирением является маркером окислительного стресса и хронического воспаления, снижающих потенциал развития ооцита [188, 238]. Эти факторы также могут оказывать неблагоприятное влияние на развитие эмбриона и имплантацию и являться причиной бесплодия [110]. В одном из исследований было выявлено, что обработка эмбрионов in vitro пальмитиновой кислотой – жирной кислотой, которая обнаруживается в матке и маточных трубах при ожирении, приводит к аномальной эмбриональной экспрессии рецептора IGF-1 [85]. Беременности, наступившие после переноса таких эмбрионов, характеризовались повышением частоты развития у плода синдрома задержки роста, а также метаболического синдрома [145].
Важную роль в осуществлении функций женской репродуктивной системы играют синтезируемые в адипоцитах лептин, адипонектин, ингибитор активатора плазминогена (PAI-1) и TNF-а [22, 108, 188, 302].
Лептин (от греческого слова "Leptos" – мясо) представляет из себя полипептид молекулярной массой 16 кДа, состоящий из 167-аминокислот, который синтезируется преимущественно жировыми клетками, но также экспрессируется в гипоталамусе, гипофизе, желудке, плаценте и тканях молочной железы [77]. Впервые лептин был выделен на моделях мышей с мутацией гена ob. Рецептор лептина (Lepr), также называемый рецептором ожирения (Оb-R), является одним из трансмембранных доменных рецепторов и экспрессируется в сосудистых сплетениях [64]; на сегодняшний день выявлено 6 его изоформ. Среди них растворимые изоформы Ob-Re способны регулировать концентрацию лептина в сыворотке крови, тогда как только изоформа Ob-Rb обладает способностью к передаче сигнала внутрь клетки [76].
Лептин секретируется адипоцитами пропорционально жировой массе [64] и относится к важнейшим регуляторам энергетического гомеостаза и метаболизма жирных кислот, защищающим периферические ткани от чрезмерного накопления липидов, липотоксикоза, оказывающим антистеатогенное действие [5, 63, 99,185]. Главная роль гормона состоит в подавлении аппетита и увеличении расхода энергии, преимущественно путем прямого влияния на нейроны гипоталамуса, но также посредством модуляции внутриклеточной передачи сигналов инсулина через рецептор инсулина [33, 197, 198]. Лептин взаимодействует с большим числом нейропептидов в головном мозгу. Воздействуя на центр насыщения, он подавляет синтез и секрецию нейропептида Y в нейронах дугообразного ядра, и в вентральном медиальном ядре гипоталамуса ингибирует синтез других орексигенных пептидов [132]. Помимо этого, он снижает экспрессию эндоканнабиноидов, стимулирующих аппетит, и угнетающих нейроны, которые вырабатывают альфа-меланоцитстимулирующий гормон, подавляющий аппетит [91, 218].
Врожденный дефицит лептина связан с развитием тяжелого ожирения, нарушением толерантности к глюкозе (НТГ) и инсулинорезистентностью, что успешно корректируется заместительной терапией рекомбинантным лептином. Терапия лептином у таких пациентов приводит к уменьшению массы тела, восстановлению репродуктивной функции и регрессу других потенциально связанных с дефицитом гормона симптомов [92, 171].
Высокий уровень лептина у лиц с ожирением объясняется лептинорезистентностью, которая носит селективный характер: способность лептина регулировать аппетит утрачивается при сохранении способности активизировать симпатическую нервную систему [282]. К основным механизмами развития лептинорезистентности относят нарушения транспорта лептина в головной мозг, передачи сигнала рецептора лептина и нарушение синтеза нейротрансмиттеров и нейромедиаторов в ответ на действие лептина [32].
Лептин и его рецепторы участвуют в осуществлении функций женской репродуктивной системы, таких как регуляция менструального цикла, фолликулогенез, стероидогенез, созревание эндометрия и лактация [81, 94, 141, 161]. В культуре клеток гипофиза крыс было продемонстрировано, что лептин индуцирует образование и секрецию фолликулостимулирующего гормона (ФСГ) и ЛГ, как в присутствии, так и без добавления гонадолиберина [208]. У мышей с нокаутированным геном лептина или его рецептора наблюдалось значительное снижение уровня ЛГ и неполноценное развитие репродуктивных органов. Назначение рекомбинантного лептина привело к индукции полового развития и полноценному формированию половых органов, повышению секреции ЛГ и восстановлению фертильности, что подтверждает важную роль лептина в функционировании женской репродуктивной системы [92]. Репрессия рецепторов лептина связана с развитием бесплодия и задержкой полового созревания у человека и грызунов [5, 76].
Клиническая характеристика обследованных женщин
В соответствии с поставленными задачами, был проведен анализ анамнестических данных (общесоматический и гинекологический анамнез), результатов клинического и лабораторно-инструментального обследования пациенток, включенных в исследование.
Средний возраст женщин I группы составил 33,9±2,7 года, II группы – 26,8±3,4 лет и III группы – 28,6±4,1 лет. При сопоставлении возрастных характеристик в группах мы установили, что женщины с ожирением и дислипидемией (I группа) были достоверно старше по сравнению с пациентками II и III групп (p 0,05).
Данные по характеристике массы тела, ИМТ и степеням ожирения в группах исследования представлены в таблице 3.1.
Как видно из таблицы, между группами I и II не было обнаружено существенной разницы по ИМТ и степени ожирения, что демонстрировало отсутствие зависимости дислипидемии от избытка веса. Окружность талии у пациентов составила, в среднем, 101,3±7,9 см в I группе, 95,1±8,3 см во II группе (p 0,05), и 74,7±5,2 см в III группе (p 0,05 по сравнению с I и II группами). В I и II группах пациенток величина ОТ 80 см и более определялась у 42 (84,0%) и 40 (87,0%) женщин, соответственно, тогда как в III группе у всех пациенток ОТ была менее 80 см. Таким образом, среди пациенток с ожирением преобладал его висцеральный тип.
Давность избыточной массы тела или ожирения в I и II группах составляла от 3-х до 20 лет. Увеличение веса вследствие пубертатно-юношеского диспитуитаризма наблюдалось у 8 (16,0%) и 10 (21,7%) пациенток I и II групп соответственно. У 11 (22,0%) пациенток I группы и 8 (17,4%) пациенток II группы прибавка массы тела появилась и прогрессировала после начала половой жизни. После родов, выкидышей, абортов избыточная масса тела сформировалась у 24 (48,0%) и 21 (45,7%) женщины, вследствие других провоцирующих факторов (травмы, операции) увеличение массы тела отмечено у 7 (14,0%) и 7 (15,2%) пациенток I и II групп соответственно.
Несмотря на связь прибавки массы тела с внешними событиями, основной ее причиной были поведенческие нарушения (табл. 3.2.). При оценке пищевого поведения выявлено, что пациентки с ожирением чаще питались нерегулярно по сравнению с женщинами с нормальным ИМТ (p 0,05); из всех приемов пищи наиболее калорийным у пациенток I и II групп был ужин, однако значимые различия по данному показателю выявлены только по сравнению с пациентками контрольной группой (p 0,05). Совмещение приемов пищи и другой деятельности (чтение, работа, просмотр телевизора) отмечены с одинаковой частотой во всех группах. Низкая физическая активность была характерна для 2/3 женщин с повышенным ИМТ, что было значимо выше, чем в III и контрольной группах (табл. 3.2).
При оценке типов нарушений пищевого поведения по шкале расстройств приема пищи (Eating Disorder Inventory, EDI) было выявлено, что у пациенток I и II групп в равной степени преобладал эмоциогенный тип нарушения, который диагностировался у 55 (57,3%) женщин (табл. 3.3). Данный тип нарушения характеризовался гиперфагической реакцией на стресс («заедание» собственных переживаний; эмоциональное переедание). Экстернальный и ограничительный типы встречались реже – у 24 (25,0%) и 17 (17,7%) пациенток соответственно. В III группе нарушения пищевого поведения отсутствовали.
При физикальном осмотре мы обращали внимание на кожные симптомы эндокринной дифункции. Розовые и белые стрии на коже живота, плеч, молочных желез, бедер (признак перенесенного ранее или текущего гиперкортизолизма отмечались у 31 (62,0%) женщины I группы и 28 (60,9%) II группы. Клинические признаки гиперандрогенизма были выявлены у 53 (35,3%) женщин I–III групп. Acne vulgaris и жирная себорея выявлялись преимущественно у более молодых пациенток I и III групп (n=13; 26,0% и n=10; 18,5%), что было значимо чаще, чем во II группе, где acne vulgaris были выявлены лишь у 3 (6,5%) пациенток. Гирсутизм чаще выявлялся у женщин I и II групп в 21 (42,0%) и 17 (37,0%) случаев, соответственно; значимо реже в III группе, где гирсутизм был выявлен в 12 (22,2%) случаев.
При проведении общеклинического обследования с участием терапевта диагностированы заболевания сердечно-сосудистой, эндокринной, гепато-билиарной систем и ЖКТ, преимущественно у женщин, страдающих ожирением (I и II группы) (табл. 3.4). Среди 96 пациенток с избыточной массой тела и ожирением статус 15 (15,6%) больных соответствовал критериям метаболического синдрома, установленного в I группе у 12 (24,0%), во II группе – у 3 (6,5%) пациенток.
При анализе заболеваемости в группах обнаружено, что артериальная гипертензия у пациенток I группы встречалась в 4,2 раза чаще, чем у женщин II группы (p 0,05) и в 2,4 раза чаще, чем у женщин III группы (p 0,05). Синдром обструктивного апноэ сна выявлен у пациенток I и II групп, преимущественно у женщин более старшего возраста с наличием артериальной гипертензии.
Сахарный диабет 2 типа был впервые диагностирован у женщин I и II групп, тогда как в III группе заболевание не наблюдалось. Гипотиреоидизм был обнаружен у женщин I и II групп в 14,0% и 8,7% случаев, соответственно. Нарушений менструальной функции у этих пациенток не отмечено. Пациентки с СД 2-го типа и гипотиреоидизмом были направлены к эндокринологу для дальнейшего обследования и наблюдения.
Анализ распространенности патологии гепатобилиарной системы показал значимые различия в обследованных группах. НАЖБП выявлялась достоверно чаще в I и II группах по сравнению с женщинами, имевшими нормальный вес (p 0,05). Напротив, распространенность ЖКБ была высокой у пациенток всех трех обследуемых групп.
Таким образом, анализ клинических характеристик пациенток, включенных в исследование, выявил общие черты и ряд межгрупповых отличий. Более высокий средний возраст в I группе можно объяснить вторичным формированием дислипидемии на фоне длительно существующего ожирения. Характеристики ожирения в I и II группах не различались и демонстрировали преимущественно висцеральный фенотип и сходные провоцирующие анамнестические факторы. В основе развития ожирения в обеих группах лежал дисбаланс между поступлением и расходованием энергии, что подтверждалось существенными различиями в потреблении пищи и физической активности, продемонстрированными у пациенток с ожирением по сравнению с пациентками, имеющими дислипидемию и нормальную массу тела.
Внешние признаки гиперкортизолизма, текущего или анамнестического (белые или розовые стрии), отмечались только у пациенток с избыточной массой тела или ожирением. Признаки гиперандрогенизма встречались во всех группах, но гирсутизм был в большей степени ассоциирован с ожирением, а угревая сыпь и жирная себорея – с дислипидемиями.
Среди нарушений общего здоровья у женщин с ожирением наблюдалась повышенная частота артериальной гипертензии, СД 2 типа, гипотиреоидизма, синдрома обструктивного апноэ сна и НАЖБП. Дислипидемия явилась независимым фактором риска заболеваний гепатобилиарной системы.
Морфофункциональные исследования органов малого таза
УЗИ органов малого таза, проведенное в динамике пациенткам, имеющим спонтанные менструации, показало нормальный фолликулогенез, овуляцию и наличие желтого тела во II фазу цикла, а также нормальное состояние эндометрия у 28 (60,9%) женщин II группы, что было в 2,34 и 1,93 раза чаще, чем в I и III группах, где нормальная функция яичников наблюдалась у 13 (26,0%) и 17 (31,5%) женщин соответственно.
Поликистозные изменения яичников при проведении УЗИ были выявлены у 41 (27,3%) пациентки, мелкокистозные изменения яичников – у 27 (18,0%), функциональные кисты яичников – у 24 (16,0%) и гиперплазия эндометрия – у 13 (8,7%) пациенток, включенных в исследование (табл. 3.11).
При проведении УЗИ органов малого таза пациенткам I группы ПКЯ выявлены у 21 женщины (42,0%), тогда как у пациенток II и III групп ПКЯ выявлены значимо реже, чем в I группе, у 11 (23,9%) и 9 (16,7%) пациенток соответственно (p 0,05) (рис. 3.10).
Таким образом, поликистозная морфология яичников преимущественно встречалась у женщин I группы с ожирением и дислипидемией.
Мелкокистозные изменения яичников, напротив, чаще наблюдались у пациенток III группы (n=15; 27,8%), чем в I и II группах – 7 (14,0%) и 4 (8,7%) соответственно (p 0,05) (рис. 3.11).
Таким образом, мелкокистозные изменения яичников преимущественно встречались у женщин III группы с нормальной массой тела и дислипидемией.
Функциональные кисты яичников наблюдались чаще всего у пациенток I и III групп (n=8 (16,0%) и n=12 (22,2%) соответственно), тогда как у пациенток II группы данная патология встречалась значимо реже (n=4; 8,7%) (p 0,05). (рис. 3.12).
Таким образом, функциональные кисты яичников чаще всего наблюдались у женщин III группы с нормальной массой тела и дислипидемией.
Эхоскопическая картина гиперплазированного эндометрия была выявлена у 13 (8,7%) пациенток в I и II группах: чаще у пациенток I группы (n=10; 20,0%), чем у женщин II группы (n=3; 6,5%) (p 0,05), а в III группе данной патологии эндометрия выявлено не было (рис. 3.13).
Всем пациенткам с подозрением на гиперплазию эндометрия была выполнена гистероскопия с раздельным диагностическим выскабливанием полости матки и цервикального канала с последующим гистологическим исследованием. По данным морфологического заключения во всех наблюдениях была выявлена простая гиперплазия без атипии.
Таким образом, гиперплазия эндометрия преимущественно встречалась у женщин I группы с ожирением и дислипидемией и полностью отсутствовала у женщин III группы с нормальной массой тела и дислипидемией.
Таким образом, проведенное УЗИ органов малого таза выявило, что у женщин с ожирением и дислипидемией чаще всего наблюдаются поликистозная морфология яичников и гиперплазия эндометрия, тогда как при избыточной массе тела с нормальным уровнем липидов крови чаще всего наблюдается нормальный фолликулогенез. Для женщин с нормальным ИМТ и дислипидемией характерны эхо-признаки мелкокистозных изменений в яичниках, а также наличие функциональных кист.
Лечение ассоциированных состояний у больных с нарушениями менструальной функции
Для данного этапа исследования мы отобрали 52 женщины с ожирением и нарушенной менструальной функцией из I и II групп в возрасте от 18 до 37 лет (средний возраст 29,8±4,7 лет) и рандомизировали их в две подгруппы: 27 пациенткам (средний возраст 31,7±4,8 лет) был назначен препарат, содержащий сибутрамин в дозе 10 мг (при снижении массы тела 2 кг за первый месяц дозировку увеличивали до 15 мг в сутки) и метформин в дозе 850 мг. Двадцати пяти пациенткам подгруппы сравнения (средний возраст 30,8±5,0 лет) было рекомендовано соблюдать гипокалорийную диету без использования лекарственных методов воздействия. Пациенткам в каждой подгруппе было рекомендовано повысить уровень физической активности. Все женщины получили рекомендации по правильному питанию и выработке мотивации по изменению пищевого поведения, образа жизни и долговременному поддержанию достигнутого результата. Пациенткам, получавшим медикаментозное лечение, проводился контроль АД и ЧСС в динамике. Общая продолжительность терапии составила 6 месяцев.
Среди пациенток 1 подгруппы ожирение 1 степени было у 9 (33,3%) женщин, 2 степени – у 13 (48,1%), 3 степени – 5 (18,6%) женщин. Во второй подгруппе ожирение 1,2 и 3 степеней было у 7 (28,0%), 14 (56,0%) и 4 (16,0%) женщин соответственно.
До начала терапии подгруппы были сопоставимы по всем оцениваемым параметрам. Через 6 месяцев после лечения наблюдалось значимое снижение ИМТ на 3,6 кг/м2 и ОТ на 11,1 см в основной подгруппе (р 0,05); в контрольной подгруппе данные показатели уменьшились на 1,1 кг/м2 и 4,2 см, соответственно (p 0,05). Разница в снижении ИМТ и ОТ между подгруппами была достоверной. Комплексная терапия сибутрамином и метформином оказывала положительное влияние на показатели углеводного обмена: выявлено значимое снижение среднего уровня глюкозы крови через 6 месяцев лечения (р 0,05), чего не наблюдалось у пациенток контрольной подгруппы (p 0,05). Кроме того, на фоне терапии значительно снизился уровень базального инсулина в 2,0 раза в основной (р 0,05) и лишь в 1,1 раза в контрольной (p 0,05). Наблюдалось значимое улучшение показателей липидного обмена: уровни общего холестерина, ЛПНП и триглицеридов снизились, а уровень ЛПВП повысился через 6 месяцев терапии (р 0,05) у пациенток I подгруппы. Во II подгруппе также наблюдалось улучшение липидного обмена, однако различия были недостоверны (p 0,05). После проведенной коррекции веса в основной подгруппе уровень лептина достоверно снизился, а грелина – увеличился (р 0,05), чего не было выявлено в контрольной подгруппе (p 0,05). По всем анализируемым параметрам были установлены достоверные межгрупповые отличия после окончания терапии рис. 3.16).
При оценке характера менструального цикла были выявлены положительные изменения у женщин основной подгруппы: у 19 (70,4 %) женщин, имевших исходную олигоменорею, продолжительность менструального цикла к концу курса терапии сократилась до 31–38 дней (р 0,05). В подгруппе контроля нормализация длительности менструального цикла произошла у 8 (32,0 %) женщин; распространенность олигоменореи до и после завершения исследования в подгруппе контроля достоверно не отличалась.
Следует отметить, что сокращение продолжительности менструального цикла у пациенток, включенных в исследование, происходило в прямой зависимости от снижения массы тела и начинало реализовываться на 4-м месяце терапии, что обосновывает применение комплексного медикаментозного лечения у женщин с ожирением и нарушениями менструального цикла в течение 6-ти месяцев. Среди пациенток I подгруппы была проведена оценка частоты побочных эффектов при приеме препарата. У 12 (44,4%) человек выявлены побочные реакции в течение первых двух недель терапии, которые выражались в виде сухости во рту (n=4; 33,3%), бессонницы (n=1; 8,3%), учащенного сердцебиения (n=2; 16,7%), перепадов настроения (n=2; 16,7%), тошноты (n=1; 8,3%), головной боли (n=1; 8,3%) и повышения АД (n=1; 8,3%) выше обычного, но в пределах нормы (до 132/87 мм ртутного столба). Выраженность побочных явлений была незначительной у 7 (58,3%) пациенток и умеренной у 5 (41,7%) пациенток и не потребовала отмены препарата.
Открытое исследование эффективности омега-3 ПНЖК в лечении дислипидемии у женщин с нарушениями менструальной функции
Тридцать пять пациенток III группы с нарушением менструальной функции по типу олигоменореи и дислипидемией (средний возраст 30,2±2,4 лет) были отобраны для проведения коррекции нарушений липидного обмена. У 20 (57,1%) пациенток из данной когорты была диагностирована НАЖБП. Исходный уровень показателей биохимического анализа крови представлен в табл. 3.16.
Пациенты получали омега-3 ПНЖК в суточной дозе 800 мг (2 капсулы 2 раза в день) в течение 6 месяцев. Контроль уровней холестерина и его фракций (ЛПВП, ЛПНП), триглицеридов, АСТ, АЛТ проводили через 3 и 6 месяцев после назначения препарата. В течение всего времени наблюдения обследуемые находились на своем обычном рационе питания и не принимали других лекарственных препаратов и БАД с гиполипидемическим действием.
Результаты исследования продемонстрировали положительную динамику по ряду показателей (табл. 3.16).
На фоне лечения выявлено значимое снижение уровней триглицеридов, АСТ и АЛТ через 6 месяцев приема омега-3 ПНЖК, при этом уровни общего холестерина и его фракций не изменялись.
Таким образом, применение омега-3 ПНЖК не оказывает влияние на параметры нарушенного менструального цикла и показатели липидного обмена. Однако, коррекция повышенного уровня триглицеридов и нормализация печеночных трансаминаз является положительным эффектом, который может быть полезен для минимизации риска осложнений со стороны гепатобилиарной системы, в том числе, во время терапии стероидными гормонами. Полученные данные позволяют рекомендовать препараты омега-3 ПНЖК с целью коррекции гипертриглицеридемии и улучшения функций печени у пациенток с дислипидемиями.