Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. «Враждебность» как одна из лингвопрагматических установокнекооперативного речевого поведения 1 3
1.1 Кооперативный и некооперативный виды коммуникации 13
1.2 Некооперативное речевое взаимодействие как источник конфликтной коммуникативной ситуации и конфликта 25
1.2.1 Структура конфликтной коммуникативной ситуации 30
1.2.2 Конфликт и враждебность 37
1.2.3 Феномен «враждебность» как научный объект современной лингвопрагматики 42
Выводы по 1-й главе 55
ГЛАВА 2. Конфликтогенный текст как формальный источник «враждебности» 58
2.1 К понятиям «высказывание-конфликтоген» и «конфликтогенный текст» 58
2.2 Прототипические прагмалингвистические черты конфликтогенного текста 61
2.2.1 Предметно-тематический анализ конфликтогенных текстов 65
2.2.1.1 Заголовок как первый тематический сигнал конфликтогенного текста 67
2.2.1.2 Языковая реализация предмета речи конфликтогенных текстов 72
2.2.1.3 Гипертема конфликтогенного текста 77
2.2.2 Оценка как конфликтогенный маркер текста 83
2.2.2.1 Прямая оценка в конфликтогенных текстах 85
2.2.2.2 Интенсификация негативной оценки в конфликтогенных текстах 95
2.2.2.3 Адгерентная оценка в конфликтогенных текстах 1 0 1
2.2.3 Стратегии и тактики конфликтогенных текстов с
лингвопрагматическим маркером «враждебность» 1 0 5
2.2.3.1 Стратегия убеждения и модификация установки реципиента в конфликтогенных текстах 1 1 0
2.2.3.2 Побуждение как часть стратегии убеждения в конфликтогенных текстах 113
2.2.3.3 Стратегии и тактики, создающие «образ врага» 1 1 9
Выводы по 2-й главе
ГЛАВА 3. Особенности проявления враждебности в различных видах конфликтогенных текстов 1 3 1
3.1 Конфликтогенный текст как часть конфликтного дискурса 1 3 1
3.2 Адресат и адресант как коммуникативные векторы враждебности конфликтогенного текста 1 3 2
3.2.1 Модель «враждебность по отношению к третьим лицам» 1 3 9
3.2.2 Модель позитивного представления человеконенавистническойидеологии 1 4 2
3.2.3 Высказывания-конфликтогены и их реактивная природа в устной диалогической коммуникации 144
3.2.4 Конфликтогенный текст в Интернет-коммуникации 153
3.3 Креолизация и роль невербального компонента в конфликтогенном тексте 1 6 3
3.4 Конфликтогенные тексты с опорой на фиксированную реакцию разных типов реальных адресатов (описание эксперимента) 1 6 9
Выводы по 3-й главе 182
Заключение 185
Библиография .
- Структура конфликтной коммуникативной ситуации
- Заголовок как первый тематический сигнал конфликтогенного текста
- Адресат и адресант как коммуникативные векторы враждебности конфликтогенного текста
- Креолизация и роль невербального компонента в конфликтогенном тексте
Введение к работе
Актуальность диссертации определяется отсутствием
монографических работ, рассматривающих «враждебность» как
коммуникативно-прагматическую категорию, лежащую в основе разных типов конфликтогенных текстов, а также необходимостью уточнения параметров конфликтных коммуникативных ситуаций и конфликта, связанных с вербальным и/или невербальным проявлением этой категории.
Объектом диссертационного исследования является «враждебность» – коммуникативно-прагматическая установка одного или обоих участников речевого общения по отношению к обсуждаемой теме или друг к другу, следствием которой становятся конфликтная коммуникативно-речевая ситуация и конфликт.
Предметом исследования служат вербальные и невербальные средства выражения враждебности и особенности их употребления в разных видах конфликтогенных немецкоязычных текстов.
Теоретическую базу исследования составили работы отечественных и зарубежных ученых по проблемам:
речевой агрессии и конфликтологии (Андреева В.Ю., Анцупов А.Я., Борисова И.Н., Волкова О.С., Гришина Н.В., Дмитриев А.В., Ермакова О.П., Земская Е.А., Кудрявцев В.П., Левонтина И.Б.; Прохоров Ю.Е., Стернин И.А., Третьякова В.С., Шипилов А.И.);
по судебной лингвистике (Александров А.С., Баранов А.Н., Бринев К.И., Голев Н.Д., Горбаневский М.В., Кроз М.В., Потапова Р.К.);
по теории текста и дискурса (Бахтин М.М., Виноградов В.В., Гальперин И.Р., Гончарова Е.А., Жельвис В.И., Иссерс О.С., Кубрякова Е.С., Кукушкина О.В., Макаров М.Л., Падучева Е.В., Ревзина О.Г., Седов К.Ф., Чернявская В.Е., Якобсон Р.О., Asher N., Brinker K., Kallmeyer W., Leech G.N., Wagner K.R.); по психо- и социолингвистике (Беликов В.И., Гришина Н.В., Дарендорф Р., Дудченко В.С., Зайцев А.К., Зиммель Г., Ениклопов С.Н., Крысин Л.П., Садовская А.В., Швейцер А.Д., Barefoot J.C., Coser L., Goffman E., Gttler P.O., Heider F.);
по теории языковой личности (Богин Г.И., Карасик В.И., Караулов Ю.Н., Клюканов И.Э., Красных В.В., Пузырев А.В., Сусов И.П., Шапочкин Д.В.).
Целью исследования является изучение коммуникативно-
прагматических феноменов «враждебность» и «конфликтогенность», а также
причинно-следственных отношений между ними посредством выявления и
систематизации вербальных и невербальных средств выражения
враждебности в разных видах конфликтогенных текстов, представленных в современной этнокультуре Германии.
Достижение указанной цели потребовало решения следующих задач:
-
систематизировать и сопоставить подходы к изучению феномена враждебности в современных гуманитарных науках;
-
определить коммуникативно-прагматические параметры конфликтной коммуникации;
-
дать общую характеристику конфликтной коммуникативно-речевой ситуации и выявить ее основные структурно-функциональные компоненты, связанные с зарождением и эскалацией конфликта;
-
описать отдельные виды конфликтных ситуаций и видов агонального общения, в основе которых лежит вербальное и невербальное проявление враждебности;
-
показать градуальный характер интенсивности проявления коммуникативно-прагматической категории враждебности в зависимости от коммуникативно-прагматических функций вербальных и невербальных средств, являющихся ее маркерами;
-
дать научное определение с лингвистической точки зрения понятий «высказывание-конфликтоген» / «конфликтогенный текст»;
-
представить функционально-прагматические модели враждебности в различных видах конфликтогенных текстов.
Цель и задачи исследования предопределили использование таких методов исследования как контекстуальная интерпретация текстового материала, дискурс-анализ конфликтогенных высказываний и текстов, эксперимент и обработка, в том числе количественная, его данных.
Материалом для исследования послужили тексты, в целом или в отдельных своих частях соответствующие критерию конфликтогенных, а именно: песни и плакаты экстремистско-деструктивного характера (песни, приведенные в исследовании немецкого социолога Д. Кемпера [2009] – 91 текст, а также немецкие плакаты времен Третьего рейха – 103 текста и современные плакаты правых радикалов – 92 текста), тексты ТВ-шоу – 10 текстов; тексты Интернет-коммуникации (21 статья с комментариями); тексты Интернет-опроса. Общий объем проанализированного языкового материала составил 96 печатных листов.
На защиту выносятся следующие положения:
-
«Враждебность» является коммуникативно-прагматической категорией дисгармоничной и/или конфликтной коммуникации, указывающей на некооперативный характер взаимодействия между ее участниками, обусловленный наличием антипатии одной или обеих сторон либо к предмету речевого общения, либо друг к другу.
-
Коммуникативно-прагматическая категория «враждебность» включает в свою функционально-смысловую структуру когнитивный, аффективный и поведенческий аспекты. Когнитивный аспект враждебности заключается в длительной негативной установке ментально-речевого субъекта по
отношению к объектам окружающего мира. Аффективный аспект представлен конгломератом эмоционально-экспрессивных составляющих: гнев, отвращение, презрение и др., – соотносящихся между собой в разных пропорциях в зависимости от темы общения, отношения к ней речевого субъекта и коммуникативной ситуации. Поведенческий аспект связан причинно-следственными отношениями с коммуникативными действиями вербальной и невербальной агрессии, которую можно считать инструментальным средством выражения враждебности.
-
Коммуникативно-прагматическая установка «враждебность» имеет градуальный характер и может проявляться в текстах с различной степенью интенсивности. Наиболее высокая степень интенсивности «враждебности» возникает в тех случаях, когда отношения между адресантом текста, реципиентом и третьими лицами актуализируются с помощью языковых и речевых маркеров дихотомии контрастных концептов «свой» – «чужой», связанных между собой по принципу положительного и отрицательного полюсов оценки. На полюсе положительной оценки находится все, что входит в «свой круг» автора-субъекта оценки, а на полюсе отрицательной оценки – «чужое» и «чужие» как объект оценки (предмет общения, третьи лица, реципиент). При этом автор как субъект оценки выстраивает в тексте семантико-прагматические отношения между объектами оценки на названных полюсах в модусе их антагонистического противопоставления.
-
Результатом речевой актуализации коммуникативно-прагматической установки враждебности являются высказывания-конфликтогены, выступающие в составе протяженного (устного или письменного) монологического текста или (устного) диалогического дискурса со сменой коммуникативных ролей участников в качестве эмоционально-смысловых доминант речевого общения со значительной силой персуазивного воздействия на реципиента. Тексты, содержащие в своей структуре речевые сигналы «враждебности», могут быть определены как конфликтогенные, так как их перлокутивный эффект заключается в побуждении к конфликту и его развитию. Тексты, изначально создаваемые авторами с установкой враждебности и с целью ее социально-политической эскалации в массовой коммуникации, принадлежат к разряду экстремистских речевых высказываний.
-
Единичные высказывания-конфликтогены, возникающие в конфликтном диалогическом дискурсе, могут либо не восприниматься адресатом как конфликтогенные, либо нейтрализоваться им в силу наличия кооперативной установки, либо эскалировать в ответных репликах собеседника и приводить к усилению коммуникативно-речевого конфликта.
-
В массиве конфликтогенных текстов, представленных в современной этнокультуре Германии, выделяются такие наиболее типичные их виды, отмеченные коммуникативно-прагматической установкой враждебности,
как песня, плакат, статья-комментарий, письмо-угроза. Будучи по своей форме монологическими, конфликтогенные враждебные тексты за счет риторической экспликации предмета конфликта по принципу диссенса «свой – чужой» и персуазивных обращений к реципиенту приобретают открытый, условно диалогический характер.
Научная новизна диссертации определяется (1) комплексным изучением вербальных и невербальных средств выражения враждебности и отношений их взаимообусловленности в конфликтных речевых ситуациях;
(2) материалом исследования: песни, плакаты и живые формы речи (ток-шоу
и Интернет-коммуникация), которые не были до сих пор предметом
специального лингвистического анализа в качестве конфликтогенных текстов;
(3) выделением и описанием способов речевой актуализации отношения
«адресант – адресат» в коммуникативной стратегии конфликтогенных текстов.
Новизна работы обусловлена также ее междисциплинарным характером и
согласованностью с дискурсивно ориентированными направлениями
современной лингвистики, потребовавшей привлечения научных сведений из
социолингвистики, психолингвистики, судебной лингвистики, юридической
лингвистики, политической лингвистики, лингвокультурологии.
Теоретическая значимость диссертации заключается в
систематизации и научном описании вербальных и невербальных средств с коммуникативно-прагматической установкой враждебности, а также в выявлении прототипических черт отдельных видов конфликтогенных текстов с подобной установкой, что углубляет накопленные современной теорией коммуникации и лингвистикой текста знания о видах речевых конфликтов, способах их верификации и преодоления.
Практическая ценность диссертации состоит в том, что материалы исследования могут привлекаться при разработке вузовских лекционно-семинарских курсов и спецкурсов по проблемам речевой деятельности, теории коммуникации и лингвопрагматике. Кроме того, результаты исследования могут быть использованы при создании методических рекомендаций и пособий по вопросам лингвистической экспертизы текстов с речевыми и неречевыми проявлениями враждебности: пропагандой антиобщественных взглядов, призывами к агрессивным действиям, обвинениями лица (группы лиц) в определенных действиях, угрозой применения насилия и др.
Рекомендации по использованию результатов диссертационного исследования. Основные выводы и положения, а также материалы исследования могут использоваться в вышеназванных лекционно-семинарских курсах и спецкурсах, а также на практических занятиях по интерпретации текста. Собранный и систематизированный теоретический и языковой материал может быть полезен в научно-исследовательской работе студентов и аспирантов, направленной на изучение механизмов речевого общения, а также в деятельности специалистов по лингвистической экспертизе конфликтогенных текстов.
Апробация работы. Основные положения исследования были представлены на конференции РГПУ им. А.И. Герцена «Герценовские чтения» (г. Санкт-Петербург, май 2014), на международной научно-методической конференции СПбПУ им. Петра Великого «Гуманитарная образовательная среда технического вуза» (г. Санкт-Петербург, май 2016), а также отражены в пяти публикациях общим объемом 2 п.л.
Объем и структура диссертации. Содержание диссертации изложено на 188 страницах машинописного текста и включает введение, три главы, сопровождающиеся выводами, и заключение. К основному тексту прилагаются библиографический список (193 наименования), список использованных словарей и источников языкового материала, четыре приложения.
Структура конфликтной коммуникативной ситуации
Авторы теории «лингвистической вежливости» отмечают, что не все речевые акты могут поддержать «лицо» коммуникантов, а, напротив, могут угрожать либо позитивному, либо негативному лицу. Поэтому коммуниканты используют различные типы вежливости (позитивную и негативную), чтобы замаскировать угрозу двум видам «лица» собеседника. В качестве поддержания позитивного лица собеседника может использоваться комплимент. Допустим, человек увлечен пением, давно им занимается и любит, когда другие им восхищаются. Похвалив его достижения («Как чудесно Вы поете!»), можно поддержать потребности данного человека, то есть проявить позитивную вежливость. Угроза данному виду вежливости – это проявление безразличия к его чувствам и потребностям, например, выражение неодобрения, критики, насмешки и т.д. Угроза негативному лицу может быть скрыта, например, при использовании коммуникантом предложений и советов вместо приказов, поскольку приказы демонстрируют отсутствие заботы говорящего о ненарушении свободы действий собеседника. Вежливость необходима для того, чтобы собеседник чувствовал уважение со стороны своего партнера по коммуникации. При непроявлении коммуникантами вежливости в отношении друг друга они начинают ощущать коммуникативно-прагматический дискомфорт, утрачивают контакт друг с другом и коммуникация приобретает дисгармоничный характер.
Полярными формами процесса коммуникации с точки зрения межличностного взаимодействия ее участников принято считать ее кооперативную и некооперативную разновидности. Н.Б. Вахтин и Е.В. Головко отмечают, что понятие кооперативного и некооперативного взаимодействия Г. Грайса соотносится с введенными И. Гофманом в 1961 году видами взаимодействия: несфокусированное взаимодействие (unfocused interaction) и сфокусированное взаимодействие (focused interaction) [Вахтин, Головко 2004: 238]. И. Гофман определяет сфоркусированное взаимодействие как коммуникацию, при которой собеседники открыто сотрудничают для достижения общей цели общения, сменяя друг друга в диалоге. Несфокусированное взаимодействие – это такой вид коммуникации, который возникает, когда коммуниканты получают информацию друг о друге мельком, то есть данный вид коммуникации большей частью имеет дело с анализом непосредственного соприсутствия коммуникантов [Goffman 1963: 24].
При осуществлении совместной деятельности человек, как правило, стремится к слаженности поведения. В слаженной ситуации коммуниканты обычно знают о цели общения заранее, принимают ее по своей воле и стремятся к тому, чтобы взаимодействие между ними было предсказуемым. Это позволяет им контролировать, согласовывать поведение, поддерживать «лицо» друг друга с помощью определенных речевых актов. Например, целью является заключение договора аренды. В подобной ситуации каждый коммуникант будет стремиться показать себя с лучшей стороны: как надежного арендатора или арендодателя, соблюдая для достижения цели различные принципы, позволяющие поддерживать кооперативное общение. Наиболее известными принципами подобной коммуникации являются принцип кооперации Г. Грайса [Грайс 1985: 220] и принцип вежливости Дж. Лича [Leech 1983: 132-142], состоящие, в свою очередь, из различных постулатов. Так, принцип кооперации Грайса подразумевает сотрудничество коммуникантов и подразделяется на максимы количества (сообщай не слишком много и не слишком мало информации, чем требуется в определенный момент коммуникации) и качества информации (не сообщай ложной информации и той, для которой не имеется достаточных подтверждений), отношения (сообщаемое должно соответствовать теме разговора или каким-либо образом соотноситься с ней), способа (сообщаемое должно быть ясно сформулировано и восприниматься однозначно). Принцип вежливости Лича подразумевает соблюдение максим такта, великодушия, одобрения, скромности, согласия, симпатии. Среди принципов, сохраняющих коммуникацию сотрудничества, выделяют также максимы толерантности [Kallmeyer, Schtze 1975: 84], обратной связи и предметности [Wagner 2001: 69]. М. Беркли–Ален предлагает для слушающего следующие правила: «Не перебивать, не переводить обсуждение на другую тему, не давать себе отвлекаться, не задавать лишних вопросов (не допрашивать), не навязывать свои ответы» [Беркли– Ален 1997: 107].
Как видим из вышесказанного, разные ученые кладут в основу кооперативного, то есть интерактивно-согласованного между коммуникантами, речевого общения различные принципы. При этом в современной лингвистике можно выделить несколько основных направлений в исследовании кооперативного общения как такового.
Представители первого направления являются последователями теории Г. Грайса и считают, что условием кооперативного общения следует считать стремление коммуникантов достичь общую цель и соблюдение ими принципа кооперации, то есть согласованности речевых действий [Фишер, Юри 1992].
Иного мнения придерживаются, например, Р. Лакофф, Дж. Лич [Leech 1983; Lakoff 1975], которые считают необходимым условием соблюдение принципа вежливости, поскольку он включает в себя принцип кооперации.
Однако, в разных ситуациях общения, как известно, могут возникать (и, как правило, возникают) противоречия между его участниками в силу расхождения их мнений, намерений, настроений и т.д. Подобное несоответствие точек зрения может выводить общающихся из области кооперативного речевого взаимодействия в некооперативное. Некооперативное речевое поведение предполагает нарушение участниками основных правил общения, например, принципов сотрудничества, искренности, соблюдения «кодекса» доверия, в результате чего между коммуникантами возникают конфликты. В процессе подобной коммуникации общающиеся могут наносить друг другу моральный, материальный или даже физический ущерб, например, посредством угроз и оскорблений, мошенничества, рукоприкладства и т.д. Так, иногда даже на высшем уровне, например, при обсуждении закона в парламенте, нарушение кооперативного общения приводит к конфликту, который переходит от вербальных проявлений к невербальным: от едких замечаний к драке.
Заголовок как первый тематический сигнал конфликтогенного текста
Поясним, что понимается под экстремизмом, так как это необходимо для выяснения сущности враждебности как коммуникативно-прагматической установки, а также как одной из основ коммуникативно-речевого конфликта, и выявления тех смысловых и речевых элементов, которые способны разрушить «ценностную индифферентность» языка, поскольку сам по себе язык всегда слуга и никогда не является целью, он служит познанию, искусству, практической коммуникации и прочее [Бахтин 1975: 32-33]. Согласно Федеральному закону «О противодействии экстремистской деятельности» от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ (в ред. от 25.12.2012) экстремизм – это «деятельность общественных и религиозных объединений, либо иных организаций, либо СМИ, либо физических лиц по планированию, организации, подготовке и совершению деяний, направленных на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности РФ; на подрыв безопасности РФ; на захват или присвоение властных полномочий; на создание НВФ, на осуществление террористической деятельности, на возбуждение расовой, национальной или религиозной розни, а также социальной вражды, связанной с насилием или призывами к насилию; на унижение национального достоинства» [ФЗ №114 от 25.07.2002]. В широком смысле под экстремизмом понимается приверженность к крайним взглядам и мерам, преимущественно в политике. Среди таких мер можно отметить провокацию беспорядков, террористические акции, методы партизанской войны. Наиболее радикально настроенные экстремисты часто отрицают в принципе какие-либо компромиссы, переговоры, соглашения. Проводниками экстремизма, как правило, выступают политические партии радикального толка или спонтанно возникающие на волне национализма и сепаратизма политические группировки и организации экстремистской направленности, отрицающие или считающие недостаточной легальную борьбу. Экстремизм возникает на почве враждебности и неразрывно связан с ней.
Любой конфликт представляет собой сложное, динамичное явление. Выделенные ранее стадии конфликта (предконфликтный период, период конфликтного взаимодействия и завершение конфликта) имеют сложную структуру. Так, предконфликтный период состоит из нескольких шагов: возникновения объективной проблемной ситуации (противоречия); осознания объективной проблемной ситуации коммуникантами; попыток обеих сторон разрешить объективную проблемную ситуацию неконфликтными способами (через просьбы, убеждения, информирование, уступки и прочее); возникновения предконфликтной ситуации (ощущения непосредственной угрозы). Далее следует период конфликтного взаимодействия, который включает в себя: инцидент (первое столкновение сторон); эскалацию конфликта (интенсификация борьбы оппонентов, нарастание эмоциональной напряженности и т.д.); сбалансированное противодействие (снижение интенсивности борьбы). Третьей стадией является разрешение конфликта, которое характеризуется последствиями, вытекающими из предыдущих стадий: нежелательными и/или неожиданными речевыми реакциями или эмоциональными состояниями конфликтующих сторон, качество которых зависит от степени «вредоносности» применяемых конфликтных средств участниками конфликта [Третьякова 2003: 146-147]. Указанная «вредоносность» высказываний-конфликтогенов развивается коммуникантами в следующих структурных элементах текста: в выбранной автором конфликтогенной теме текста, в выражении авторского отношения к ней (оценки, или характера субъектно-объектных отношений), а также в реализации автором высказываний своих конфликтогенных прагматических интенций.
Отметим, что до сих пор понятие «тема текста» не находит единого толкования в лингвистических работах. С одной стороны, тема текста трактуется как «исходный пункт высказывания» и «отправная точка» (соотносится с понятием «подлежащее» У. Чейфа), с другой стороны, как «актуально менее значимая, чем «рема» часть предложения [Кибрик 1982: 32]. Тема рассматривается более узко как часть актуального членения предложения, более широко – как смысловая структура текста. Отечественные лингвисты обращаются к понятию «тема» в связи с актуальным членением предложения. При таком подходе тема понимается как «компонент актуального членения предложения, исходный пункт сообщения (предложения) – то, относительно чего нечто утверждается в данном предложении» [Арутюнова 2002: 507]. Однако, тема-рематическое членение предложения также не дает однозначных ответов на понимание темы, так как не существует четких критериев выделения темы и ремы.
К. Бринкер рассматривает тему текста, анализируя структурную и смысловую составляющие текста, в связи с чем важными для выделения темы текста оказываются его цельность и пропозициональное содержание. Цельность текста определяют как «особого рода психолингвистический феномен, возникающий в психике человека как бессознательное динамическое представление о некотором объекте» [Сахарный 1998: 7]. Идея отнесения темы текста к его пропозициональному содержанию достаточно популярна (cр. О.И. Москальская [1981], N. Asher [2004] и др.). Пропозициональное содержание текста формируется через свертывание содержания текста и представляет основные события и ситуации текста. С точки зрения психолингвистики, реципиент обобщает смысл в пропозиции, которая является смысловой основой текста.
Адресат и адресант как коммуникативные векторы враждебности конфликтогенного текста
Отметим, что фактологическая информация, то есть сведения о фактах и событиях, может быть подана в языковой форме прямого (эксплицитного) или скрытого (имплицитного) утверждения или предположения. Прямое утверждение «грамматически выражается формой повествовательного предложения – как восклицательного, так и невосклицательного. Утверждение может содержать слова и словосочетания, подчеркивающие достоверность сообщаемого (например: известно, точно, доподлинно, без сомнения, фактически и т.п.)» [Горбаневский 2004: 31]. Скрытое утверждение может быть представлено в виде пресуппозиции, то есть такой части содержания высказывания, «которая, по мнению говорящего, известна слушающему и/или является условием его осмысленности, то есть условием возможности его оценки как истинного или ложного» [Баранов 2009: 192].
В результате использования авторами текста глагольных конструкций с негативной оценкой для обозначения действий большевика (убивал, насиловал, стрелял, поливал бензином) и упоминанием других людей, совершавших злодеяния вместе с большевиком («ber 20 Mann» является перифразой слова «большевик»): «Sie wurden vergewaltigt von ber 20 Mann, man fragt sich noch heut, wie das so ein kleiner Krper nur aushalten kann», а также иронии по поводу освобождения Германии от фашизма, выраженной с помощью причастия «sogenannt»: «Bei vollem Bewusstsein erlebten die Mdchen ihre sogenannte Befreiung», создатель текста переносит негативную оценку не только на конкретные лица, но и на всех представителей Красной армии, используя речевой прием, известный как «введение в отрицательно оцениваемый контекст и/или ассоциативный ряд», суть которого сводится к включению объекта в описание отрицательно оцениваемого действия (события) или на включении объекта во множество отрицательно оцениваемых объектов [ср. Баранов 2009: 179-184].
Связь людей с нейтральными вне фашистской идеологии понятиями может получать негативную оценку в контексте идеологии враждебности. Например, высказывание «die Antifa ist dein Verein» (85, прил. 1) несет ярко выраженную негативную нагрузку, что подтверждается далее оценкой умственных способностей панков-представителей антифашистского сообщества: «der Verstand ist ziemlich klein, deine grenzenlose Dummheit weckt unseren Hass» (85, прил. 1). Также в тексте 33, прил. 1 нейтральные обозначения музыкальных направлений «Ska und ReggaeMusic» (ска – музыкальный стиль, появившийся на Ямайке в конце 1950-х гг., регги – в конце 1960-х) являются важной частью создания негативного образа представителей направления «S.H.A.R.P.»: «Wenn du Ska und ReggaeMusic so gerne hrst. Dann verpiss dich nach Jamaika Wo du uns nicht strst» (33, прил. 1).
Также в тексте 47, прил. 1 имена собственные «Reemtsma und Heer» (47, прил. 1), иронично названные «чистыми господами» («die sauberen Herren»), не имеют отрицательных коннотаций, однако получают их в интерпретации «чужих». Для представителей фашистской идеологии данные имена собственные безусловно содержат негативные коннотации, так как Ян Филипп Реемтсма (нем. Jan Philipp Frchtegott Reemtsma) – немецкий филолог, преподаватель, эссеист и публицист, мультимиллионер, меценат и общественный деятель, известен тем, что организовал две выставки, посвященные преступлениям Вермахта в Советском союзе и на Балканах. Ганс Георг Хэр (нем. Hans Georg Heer) – немецкий историк, режиссер и публицист, также создавший выставку о преступлениях немецкой армии во Второй мировой войне. Для точности понимания реципиентами враждебного отношения со стороны авторов текста 47, прил. 1 к Реемтсме и Хэру в конце песни они прямо обозначены зоометафорой «die zwei Schweine»: «Millionen Tote, tapfere Soldaten. Und die zwei Schweine sind am leben!» (47, прил. 1), образующими антитезу с контрастными мелиоративами («Millionen Tote, tapfere Soldaten»).
Другой вид адгерентных лексем – это слова, которые имеют некоторые имплицитные оценочные коннотации и обладают высокой частотностью актуализации данных коннотаций в контексте. В конфликтогенных текстах негативная оценка может осуществляется, например, через персональные исторические аллюзии. Так, в тексте 44, прил. 1 историческая аллюзия негативно-оценочного характера на немецкого политического деятеля левого толка Грегора Гизи конкретизируется с помощью лексемы «Stasi», напоминающей о его скандальной отставке с поста председателя партии ПДС из-за обнародования материалов о сотрудничестве Гизи со Штази: «In Deutschland gibt es eine neue Pest Linke Liste PDS Alle wissen, was frher war StasiGysi war der Notar» (44, прил. 1).
Объектом адгерентной оценки могут быть и неодушевленные предметы, например, «Heiligenschein», связанный с евреями и их христианским вероисповеданием: «Sie bauten viele fen doch nach dem Kriege erst. Verrieten unsre Vter zum Willen des Kommerz. Spuckten auf die Grber mit Soldatengebein. Polierten ihren Heiligenschein» (29, прил. 1), где нимб как часть негативно оцениваемой националистами религии характеризует евреев; «Suchst du Glauben? Wir nehmen dir deinen Heiligenschein» (35, прил. 1), где отъем у потенциального члена группы националистов нимба как символа христианства является условием приема в указанную группу. Имя Иисуса («Jesus»), воспринимаемое нацистами как часть религии и культуры евреев/христиан, в конфликтогенных текстах также становится средством выражения имплицитной негативной оценки: «Heil, Heil, Heil! Wir wollen euren Jesus nicht» (48, прил. 1); «Wir brauchen keinen Jesus und kein Kreuz zum beten» (67, прил. 1), «Odin statt Jesus» (67, прил. 1).
Креолизация и роль невербального компонента в конфликтогенном тексте
Соответственно, в подобных случаях враждебность может проявляться как в речи адресата, так и в речи адресанта, а конфликтогеном является предмет речи, конфликтогенным стимулом для адресата – текст статьи, реакцией на конфликтогенный стимул – текст комментариев адресата с признаками выражения враждебности.
Примером послужит текст статьи «4.500 Euro Hartz IV fr Auslnder problemlos mglich!» (статья 1) и комментарии к ней. Статья посвящена проблеме иностранцев, мигрантов и их, по мнению автора статьи, беззаботному существованию в Германии. Автор негативно оценивает несправедливость действий немецкого правительства, которое полностью обеспечивает беженцев, не вносящих денег в государственную казну, и забывает при этом про честно отработавших всю жизнь граждан собственной страны, которые получают слишком маленькие (по сравнению с беженцами) пособие и пенсию. См. вступление к тексту статьи: «Die Frage ist hier nicht ob die Auslnder dieses Geld in bar bekommen, sondern warum sie es berhaupt bekommen? Jedenfalls die, die nicht einen Cent in unserem Sozialsystem eingezahlt haben. Auslnder die nicht in unser Sozialsystem eingezahlt haben sollten auch nicht einen Cent bekommen sondern nur eine Notversorgung erhalten. Ein Deutscher im Ausland erhlt keinen Cent».
Автор не всегда выражает враждебность прямо, однако использует такие значения, которые призваны психологически вызывать неудовольствие у читающего по отношению к группе «чужие», например, глаголы с семантикой «ложь», «обман». Например: «wie wir ausgenutzt werden», «Wir werden doch schon seit Jahren belogen und betrogen von Politikern und Medien!».
Автор усиливает эмоциональность высказывания и подчеркивает вину конкретных групп лиц за счет изменения порядка слов в предложении (ставит основные глаголы в рамочной пассивной конструкции перед указанием деятеля – политиков и прессы). Выражению враждебной установки по отношению к мигрантам и правительству, одобряющему их поддержку, способствуют, например, включения в структуру текста невербальных и креолизованных компонентов. Так, изображение женщины в платке с четырьмя новорожденными детьми призвано усилить негативное отношение к мигрантам, которые, по мнению автора, слишком активно рожают. А плакат с призывом «Sei nicht mehr schweigsam, denn es ist Dein Land! Hol es Dir zurck!» призван подчеркнуть идею автора о том, что Германия больше не принадлежит немцам, и побудить их к борьбе за свои права. Автор конкретизирует для возможных критиков своей статьи группу лиц, к которой он относится враждебно: «Nochmals, auch fr die Gutmenschen unter euch, es geht nicht um Auslnder, die hier eingezahlt haben und behindert sind, die natrlich einen Anspruch auf Leistungen haben. Es geht um Asylbewerber und um Auslnder die nicht einen Tag in diesem Land gearbeitet haben und uns nur auf der Tasche liegen». Для удобства представления на схеме 9 не указаны адресаты с позитивным восприятием предмета речи (мигранты и некоторые правительственные группы). Однако, так как адресат является массовым, то, естественно, что среди комментирующих могут быть люди, не согласные с точкой зрения автора статьи. Поэтому адресант заранее обращается к ним с аргументами, подтверждающими его мнение, называет их «добрячками, святошами, прекраснодушничающими людьми» («Gutmenschen»), что отражает его негативное отношение к данным представителям адресата.
Типичным признаком выражения враждебности становится перечисление отрицательных качеств и действий группы «чужие»: «Asylanten sprechen nicht unsere Sprache. Sie haben nicht unsere Kultur. Sie sind kriminell (die meisten). Sie haben hier noch nie gearbeitet. Sie haben noch nie in unsere Sozialkassen eingezahlt. Sie haben noch nie einen gesellschaftlichen Nutzen fr uns erbracht», которые для лучшего восприятия расположены в оригинальном тексте статьи отдельными пунктами.
Адресаты, враждебно относящиеся к предмету речи, выбирают менее имплицитные способы выражения своего мнения. Например, они негативно оценивают мигрантов, прибегая к приемам метафорического сравнения и гиперболизации: «Wir laden die ganzen Auslnder frmlich dazu ein, in unser Land einzufallen wie die Heuschrecken und unser Blut aus unseren Adern zu saugen. Und die lachen noch ber die “dummen” Deutschen», сравнивая их с саранчой, которая пьет кровь немецкого народа и имеет наглость смеяться над ним. Враждебность к группе «чужие» усиливается через отнесение негативных последствий, перечисленных адресатом, непосредственно к каждому жителю Германии лично: «Deutschland finanziert nicht nur die EU, sondern mittlerweile die ganze Welt. Aber wer ist denn dieses Deutschland? Das bist Du und Du und Du – und Du wirst weiter im Hamsterkfig rennen und nie genug Geld fr Deine Familie und Dich erarbeiten knnen. Weil Du auch noch 1000 andere Muler stopfen musst, die selbst nichts zum Reichtum beitragen wollen und werden», используя при этом местоимение «ты», «тебя», «твои» и т.д., написанные с прописной буквы. Существительное «Muler» передает негативную оценку мигрантов, так как их сравнивают с животными, имеющими пасти.
Как было показано в главе 2, ирония также способствует передаче негативных оценок. В рассмотренном примере адресат иронизирует по поводу свободы слова в Германии: «Sorry, ich muss mich mal kurz umdrehen. War da nicht gerade jemand hinter mir? Wird meine IP-Adresse festgehalten, weil man als Deutscher seine Meinung nicht mehr sagen darf? So weit ist es gekommen. Traurig, aber wahr! :-(((». 3) Смешанными вариантами являются следующие модели: F и G. Для них характерны полярные установки адресата и адресанта. Приведем схематичное изображение ситуации, в которой адресант положительно или нейтрально относится к предмету речи, а адресат – враждебно (модель F, см. схему 10). Схема 10. Модель F.
В случае наличия у адресата враждебной установки к обсуждаемым в статье лицам (а значит, и негативной оценке событий, связанных с этими лицами) он может реализовать свое мнение по отношению к лицам, обсуждаемым в статье, в форме высказываний-конфликтогенов, а в случае несогласия с мнением автора статьи (адресанта) – и по отношению к нему (чаще косвенно). Враждебность может быть представлена вектором, направленным от адресата-комментатора к изображенным в тексте-стимуле лицам, или достигать даже непосредственного адресанта (как личность или представителя СМИ, выразителя определенного мнения).