Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Просодический компонент в структуре директивных иллокутивов 13
1. Речевое воздействие как компонент социального взаимодействия .13
2. Особенности реализации речевого воздействия в процессе устной коммуникации 19
3. Прагматический статус директива в типологии речевых актов 36
4. Просодия как объект системного анализа 55
Выводы по первой главе 73
ГЛАВА II. Экспериментальное исследование просодических характеристик директивных иллокутивов 75
1. Экспериментальный материал 75
2. Методика проведения экспериментального исследования 79
2.1. Слуховой анализ 79
2.2. Акустический анализ 81
2.3. Математико-статистический анализ результатов эксперимента 84
3. Результаты слухового анализа 87
4. Результаты акустического и математико-статистического анализа .88
4.1. Частотные характеристики исследуемых фраз 88
4.2. Характеристики интенсивности исследуемых фраз 111
4.3. Характеристики длительности исследуемых фраз 135
ГЛАВА III. Лингвистическая интерпретация результатов экспериментального исследования 155
Заключение 178
Библиографический список 183
Приложение 201 *
- Речевое воздействие как компонент социального взаимодействия
- Особенности реализации речевого воздействия в процессе устной коммуникации
- Прагматический статус директива в типологии речевых актов
- Частотные характеристики исследуемых фраз
Введение к работе
Всестороннее изучение проблем речевой коммуникации стало одним из ярких явлений развития современного языкознания. Вторая половина двадцатого века ознаменовалась смещением парадигмы гуманитарного знания в сторону антропоцентризма. В центре внимания исследователей оказался человек во всем многообразии его связей с окружающим миром. Включение «пользователей» в парадигму научного мышления обусловило внимание к такому явлению, как речевая ситуация во всех ее измерениях, и привело к возникновению и активному развитию лингвистической прагматики (с теорией речевых актов как ядром) - науки об использовании языка в реальных процессах коммуникации. При исследовании прагматической стороны речи особое внимание уделяется, в частности, проблематике, как языковые знаки (с каким намерением и с каким эффектом) используются.
Интерес к прагматике особенно возрос в рамках критики стандартной версии генеративной грамматики Н. Хомского - прагматика получила импульсы из психо- и социолингвистики, философии языка, а также различных прикладных областей. Каждое из научных направлений моделирует один и тот же объект - речевую деятельность, выделяя в нем свои сущностные характеристики для построения некоторой общей концепции речевого процесса в целом.
Для целей настоящего исследования, посвященного изучению ситуативно обусловленной просодической реализации директивных речевых актов (далее - РА), наиболее релевантным является подход к прагматике как к перформанции (performance) - фактическому речевому поведению, использованию языка в конкретных ситуациях со всеми предпосылками коммуникативного поведения (знания, ситуация и т.д.). В понимании Д. Вундерлиха [1970] - это ситуативно специфическое активирование или применение языковой компетенции, которое может быть изучено только с
4 учетом психологических и социологических предпосылок. Прагматика данного типа тесно связана с когнитивной теорией функционирования языка, которая, по мнению Т.ван Дейка, «...должна стремиться к прояснению характера связей между различными когнитивными системами и условиями успешности речевых актов в конкретных ситуациях. Помимо таких когнитивных феноменов, как представления, желания, предпочтения, нормы и оценки, велика также роль конвенционального знания. Его можно считать основным (и к тому же социальным по своему характеру) фактором, определяющим функционирование других систем, обеспечивающих коммуникацию» [ван Дейк 1989:12].
В настоящее время активно ведутся исследования функционально-прагматических речевых актов с целью создания единой системы, конструирование которой вызывает необходимость как выявления и заполнения имеющихся лакун в рассмотрении проблем прагматической типологии высказываний, так и описания их системных характеристик. Следует отметить, что на фонетическом уровне подобные описания носят весьма ограниченный и фрагментарный характер.
Исходя из того, что просодия выступает в процессе коммуникации как один из ключевых компонентов семантизации высказывания (В.А. Артемов, К.К. Барышникова, СМ. Гайдучик, Т. М. Николаева, И.Г. Торсуева, Р. К. Потапова, Л.А. Кантер, Е.И. Григорьев, М. Selling, О. Essen, М. Bierwisch, A. Muller и мн. др.), рассмотрение круга проблем, относящихся к области фонопрагматики, представляется особенно актуальным, поскольку, как отмечает Л.А. Кантер, позволяет не только глубже изучить коммуникативную функцию просодии, но и восполнить существующий пробел в предметной области самой прагматики: «введение критерия просодической маркированности типов речевых актов и их иллокутивной силы может способствовать расширению их таксономии и детальной спецификации» [Кантер 1993: 39].
Перспективность экспериментально-фонетических исследований, выполненных в русле фонопрагматики, определяется тем, что за счет фонетической составляющей появляется возможность пополнения лингвистических данных важными наблюдениями относительно процессов порождения и восприятия речи в определенных условиях протекания интеракции, а также о специфике категоризации и концептуализации мира, механизмах вербализации разнородных сведений о мире, свойственных определенной лингвокультуре. Изучение директивных высказываний с этих позиций представляет несомненный интерес.
Не вызывает сомнения тот факт, что в речи носителей немецкого языка имеют место директивные иллокутивные акты, выраженные на фонетическом уровне определенными просодическими структурами, обусловленными экстралингвистическими факторами.
В данном исследовании под «директивами» понимается категоричный, авторитарный вид побуждений (указания, предписания, распоряжения, требования и т.д.), которые могут исходить только от индивидуумов, располагающих полномочиями осуществления подобных РА.
В связи с особой социальной значимостью побуждений языковеды всегда проявляли к ним большой интерес. Однако, несмотря на большое количество работ, посвященных исследованию побуждений, мнения современных ученых по вопросу определения этого класса РА, его состава и положения относительно других речевых актов неоднозначны [Косилова 1962; Козьмин 1965; Ковыльникова 1971; Дорошенко 1985; Поройкова 1985; Храковский, Володин 1986; Беляева 1992; Блинушова 1994; Разгуляева 2000; Еремеев 2001; Закутская 2003; Leech 1980 и др.]. Если перечень видов побуждения в некоторых работах расширен без четкой их дифференциации и определения, то в других исследованиях эта классификация сокращена до минимума. Очевидно, что разнородность предлагаемых типологий связана с различными ракурсами исследований, поскольку в лексических,
грамматических, фонетических описаниях для разграничения речевых актов используются разные дистинктивные признаки.
Следует отметить, что лингвистика достаточно хорошо изучила многие
важные аспекты побуждений (в том числе и директивов), их конструктивные
особенности, морфолого-синтаксические свойства, некоторые
прагматические характеристики побудительных высказываний. Основополагающими исследованиями в области изучения роли интонации в дифференциации основных видов побуждения - повеления, предложения и просьбы - явились работы В.А. Богородицкого [1923], А. Н. Гвоздева [1963], В.А. Артемова [1969], О.Г. Козьмина [1965], В.Н. Ковыльниковой [1971] и ряда других авторов. Однако один из важнейших аспектов директивов как разновидности побуждения, а именно фонопрагматический, продолжает оставаться в высшей степени актуальным, поэтому выбор темы данного исследования обусловлен стремлением восполнить этот пробел.
Речевую просодию с полным правом можно причислить к ключевым факторам идентификации намерений говорящего, поскольку она однозначно позволяет дифференцировать различные виды РА и, прежде всего, однонаправленные иллокутивы. В этой связи изучение особенностей передачи директивной интенции с помощью просодических средств позволит четко дифференцировать иллокутивы, относящиеся к одному прагматическому полю, и установить зависимость их просодических признаков от ситуативных условий реализации.
Таким образом, актуальность данной диссертационной работы обусловлена связью с современными исследованиями проблем фонопрагматики в рамках антропоцентрической научной парадигмы. Общая направленность современной лингвистики на изучение функциональной нагрузки единиц разных уровней в процессе коммуникации, значимость директивов в сферах человеческой деятельности, необходимость выявления роли просодического компонента в формировании иллокутивной силы директивов в различных ситуативных условиях предопределили выбор
7 объекта и предмета исследования. Изучение функциональных свойств супрасегментного уровня с привлечением данных прагмалингвистики позволяет выявить просодическое варьирование директивных иллокутивных актов современного немецкого языка в зависимости от ситуативных условий общения.
Объектом исследования являются супрасегментные характеристики директивных иллокутивов современного немецкого языка.
Предметом исследования послужили директивные речевые акты, реализованные в четырех ситуативных моделях коммуникации.
Цель настоящей работы состоит в установлении просодического варьирования директивных иллокутивных актов современного немецкого языка в зависимости от ситуативных факторов коммуникации.
Гипотезой исследования является предположение о том, что директивные иллокутивы современного немецкого языка обладают набором первичных (инвариантных, маркирующих их как данный иллокутивный тип) и вторичных (ситуативно обусловленных, отражающих стилевую принадлежность иллокутива) просодических признаков.
В соответствии с целью, объектом, предметом и гипотезой исследования были поставлены следующие основные задачи:
определение прагматического статуса директива в типологии речевых актов;
установление просодических моделей стилистически обусловленных речевых актов директивного типа;
выявление общих (инвариантных) и стилистически дифференцированных (вариантных) просодических признаков этих моделей.
построение инвариантной модели директивного иллокутива;
анализ связи просодических признаков со смысловым содержанием директивных речевых актов.
8 Теоретической базой исследования послужили положения, в основе которых лежит антропоцентрический подход к изучению языка и которые разрабатываются в рамках:
общей теории дискурса (Э. Бенвенист, Ю.С. Степанов, Е.С. Кубрякова, Н.Д. Арутюнова, Д. Вундерлих и др.);
коммуникативно-прагматической теории языка (Ч. Моррис, Е.В. Падучева, Н.Д. Арутюнова, В.Г. Гак, Г.В. Колшанский, ван Дейк, Л. Витгенштейн, Д. Вундерлих и др.);
- теории речевых актов (Дж. Остин, Дж. Серль, Д. Вандервекен,
Д. Вундерлих, А. Вежбицка, П.Ф. Стросон, П. Грайс, Е. Weigand, М. Ulkan и
др.);
- теории речевого воздействия (Л.Л. Федорова, И.П. Тарасова,
Е.Ф. Тарасов, Н.А. Безменова, Л.Г. Лузина, О.С. Иссерс, И.А. Стернин,
Н.В. Алуферова, Л.А. Киселева и др.);
- социо- и психолингвистики (Т.М. Дридзе, Н.И. Жинкин, Л.П. Крысин,
А.А. Леонтьев, А.Д. Швейцер, Т.И. Шевченко, Н.Ф. Наумова, В.И. Карасик и
др-);
- теории интонации (просодии) (Л.Р. Зиндер, О.Х. Цахер,
Н.С. Трубецкой, В.А. Артемов, Т.М. Николаева, К.К. Барышникова,
СМ. Гайдучик, Ю.А. Дубовский, Л.А. Кантер, Л.П. Блохина, Р.К. Потапова,
И.Г. Торсуева, Л.В. Златоустова, Е.И. Григорьев, О. Essen, М. Selting,
К. Kohler, G. Meinhold и др.);
теории константности (инвариантности) / вариативности (Н.С. Трубецкой, А.И. Смирницкий, Г.П. Торсуев, В.М. Солнцев, В.А. Артемов и др.).
Экспериментальным материалом послужили директивные речевые акты немецкого языка общим объемом 6720 слогов в исполнении семи испытуемых (три женщины, четверо мужчин), из которых фразы общим объемом 4800 слогов были идентифицированы аудиторами - носителями
9 языка как директивы и подвергнуты дальнейшему инструментальному анализу.
Научная достоверность и обоснованность основных теоретических положений и результатов исследования обеспечиваются экспериментальным характером работы и анализом обширного языкового материала в ходе комплексного использования различных методов исследования: метода наблюдения, метода слухового анализа с носителями языка, метода слухового анализа с преподавателями фонетики, метода акустического анализа, метода математико-статистической обработки данных, метода сопоставительного анализа, а также в результате применения современных компьютерных программ по обработке речевого сигнала. Все этапы эксперимента осуществлялись в соответствии с требованиями, принятыми в методике проведения подобных исследований.
Научная новизна диссертационной работы определяется тем, что в ней директивы как РА категоричного характера впервые исследуются с позиции ситуативно обусловленной просодической манифестации. В ходе проведенного экспериментального исследования установлен просодический инвариант директива и описаны реализованные в разных ситуативных условиях вариантные модели, проявляющие свой дифференциальный характер на уровне просодических средств выражения.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что предпринятый в ходе исследования комплексный анализ частотных, динамических и темпоральных характеристик ситуативных разновидностей директивного иллокутива позволил определить степень участия данных просодических средств в реализации функции директивного речевого воздействия, а также осуществить построение просодической инвариантной модели иллокутива данного типа. Дополняя сведения о порождении семантики высказываний за счет фонетической составляющей, настоящая работа вносит определенный вклад в разработку теории речевой коммуникации и речевого воздействия и намечает перспективы дальнейшего
10 изучения особенностей ситуативно обусловленной просодической реализации речевого воздействия, в частности, в сопоставительном аспекте на материале различных языков.
Практическая ценность результатов исследования определяется возможностью их использования в практике преподавания иностранного языка при развитии речевых способностей обучающихся и анализе моделей речевого общения в различных ситуативных условиях; в курсах теоретической и практической фонетики, стилистики немецкого языка; в дальнейшем типологическом и тендерном изучении директивных иллокутивов, а также в исследованиях прикладного характера, в частности, для решения ряда задач в области автоматического распознавания, понимания и синтеза речи.
На защиту выносятся следующие положения:
Директивные иллокутивы, реализуясь в разных ситуативных условиях, проявляют первичные (инвариантные), маркирующие их как данный иллокутивный тип, и вторичные (вариантные), соответствующие коммуникативной ситуации, просодические признаки.
Инвариантными просодическими признаками директива являются мелодическая монотонность, реализуемая в средних тональных уровнях, с интеррогативным завершением фонации; средний уровень интенсивности с наличием контрастных перепадов громкости в начале и финале директива; компрессия слоговой долготы в предтакте и ее растяжение в ритмическом корпусе и затакте. Корреляция указанных просодических признаков формирует контрастную ритмику директива.
3. Вторичные просодические признаки, дифференцирующие ситуативно обусловленные модели директивных иллокутивов, проявляются на уровне тональных, динамических и темпоральных структур, которые, взаимодействуя между собой по принципу компенсации, выражают дополнительные оттенки смыслового содержания высказываний и влияют на
их модальность, демонстрируя различную степень интенсивности директивного воздействия (степень категоричности).
4. Основными ситуативными факторами, детерминирующими вариативность просодической формы выражения директивной интенции, являются сфера общения, характер взаимоотношений между коммуникантами и их отношение к действию (степень заинтересованности прескриптора в выполнении действия и учитываемое им желание / нежелание исполнителя осуществить данное действие).
Апробация работы проводилась в ходе подготовки теоретической базы исследования и проведения эксперимента. Основные положения диссертации нашли отражение в ряде докладов на научных конференциях в Мичуринском государственном педагогическом институте (2000 - 2006), в Тамбовском высшем военном авиационном инженерном училище радиоэлектроники (2004 - 2006); на II Региональной научной конференции в Мичуринском государственном аграрном университете (2005); на Международной научно-практической конференции в Пензенском государственном педагогическом университете им. В.Г. Белинского (2005); на аспирантских семинарах и заседаниях кафедры немецкой филологии ТГУ им. Г.Р. Державина, а также в тринадцати публикациях по теме исследования.
Структура и содержание диссертации. Диссертация в объеме 201 страницы состоит из Введения, Теоретической главы, Главы экспериментального исследования, Главы лингвистической интерпретации результатов, Заключения, Библиографического списка, включающего 210 наименований, в том числе 49 на иностранном языке, и Приложения.
В первой главе проводится ретроспективный анализ изучаемой проблемы в научной литературе; рассматриваются вопросы, связанные с прагматическим и стилистическим аспектами речевой коммуникации, определением прагматического статуса директива в типологии речевых
12 актов, просодией как системно организованного объекта; раскрываются исходные теоретические положения диссертации.
Во второй главе описываются материал и методика проведения эксперимента, изучаются акустические характеристики нескольких стилистических разновидностей директива, проводится сопоставительный анализ просодических параметров полученных моделей, устанавливается инвариантная модель директива по каждому параметру.
В третьей главе содержится лингвистическая интерпретация данных, полученных в ходе акустического анализа экспериментального материала.
*
Речевое воздействие как компонент социального взаимодействия
Проблема употребления языка, реализуемая как система взаимодействия «язык - человек», обусловлена практической речевой деятельностью человека. Практическое употребление языка - это социальное взаимодействие с языком, то есть коллективно осуществляемое людьми преобразование языка для достижения определенных целей. Язык, обработанный практически, становится работающим языком, носителем практических функций, и прежде всего, как отмечает М.П. Брандес, -социальной коммуникативной функции [Брандес 2004: 25].
Проблематика, охватываемая понятием «коммуникативная функция», обсуждается уже не одно тысячелетие. Впервые она была осознана античными учеными, по мнению которых для яркой речи нужны не только глубокие мысли, но и ясное, направленное на адресата построение речи. Этим обусловлен предмет риторики, дисциплины о правилах построения действенной, эффективной речи [Цицерон 1972]. Уже в античной риторике намечаются две функции ораторского искусства - содержательная и коммуникативная, регламентируемая целью выступления и ситуацией общения. В связи с этим представления о речевой коммуникации только как о процессе передачи сообщения, информации являются недостаточными.
Обзор существующих к настоящему времени работ по данной проблеме показывает, что большинство исследователей придерживаются точки зрения, согласно которой передача информации выступает в процессе социального взаимодействия как одна из сторон более широкой и более существенной функции коммуникации - функции управления деятельностью [Леонтьев 1969; Фомиченко 1985; Сидоров 1988; Тарасов, Безменова, Лузина и др. 1990; Клюев 1998; Потапова 2001; Алуферова 2000 и мн. др.]. Н. И. Жинкин в этой связи отмечает: «Результатом коммуникации является действие, которое оптимизирует другие действия» [Жинкин 1982: 114].
В речевом общении коммуниканты передают при помощи речи информацию для достижения некоторых целей. Цель, по определению Н.Ф. Наумовой, анализирующей социологические и психологические аспекты целенаправленного поведения, - это идеально положенный в виде цели результат действия, другими словами, мотивированное, осознанное предвосхищение будущего результата. Цель дает человеку представление о желаемом для него результате действия и определяет его в терминах внешних объективных процессов и явлений, в терминах рационально выбранных средств. И наконец, цель выражает некоторый желаемый уровень удовлетворения потребности, ценности и т.д., то есть некоторый уровень притязаний [Наумова 1988]. Очевиден тот факт, что целенаправленность речи может быть исследована только в структуре неречевого взаимодействия коммуникантов.
Рассмотрение речи в качестве целенаправленной деятельности в динамично развивающейся межличностной интеракции в условиях социального контекста обусловило внимание лингвистов к такому феномену, как дискурс. Данный термин в трактовке Э. Бенвениста первоначально обозначал индивидуальную речь говорящего [Бенвенист 1974: 139]. В современных лингвистических исследованиях определения дискурса многочисленны, как и подходы к его изучению. Именно неоднозначность термина дает возможность исследователям придавать ему тот или иной смысловой нюанс и активно использовать его для обозначения феноменов разного порядка [Звегинцев 1976; Дейк ван 1989; Степанов 1995; Кубрякова, Александрова 1997; Макаров 1999; Карасик 2002 и др.].
Термин «дискурс» употребляется в данной работе в значении, закрепленном за ним в Лингвистическом энциклопедическом словаре: «Дискурс - связный текст в совокупности с экстралингвистическими, социокультурными, психологическими и другими факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах). Дискурс - это речь, «погруженная в жизнь»» [ЛЭС 2002: 136-137].
Анализ дискурса, демонстрирующего факт постоянной включенности речи в неречевую деятельность, факт экстралингвистической, деятельностной детерминации речи, факт ее направленности на неречевые цели, со всей очевидностью показывает, что: - коммуниканты в речевом общении преследуют цели, которые обусловлены потребностями их совместной деятельности; - набор этих целей, их иерархия, последовательность их достижения определяются конечной целью речевого общения - организацией их совместной деятельности; -конечная цель речевого общения может быть определена как регуляция деятельности собеседника. Так как в теории речевой деятельности (далее - РД) установлено, что нет непреодолимой границы между внешней и внутренней (умственной) деятельностью человека, то цель речевого общения может быть определена как регуляция и внешней, и внутренней деятельности собеседника [Тарасов 1986; Леонтьев 1997 и др.].
С точки зрения целевой обусловленности речевое общение есть, таким образом, речевое воздействие.
Понятие речевого воздействия не подменяет понятия речевого общения, оно выделяет только один из аспектов речевого общения - его целенаправленность, его детерминацию целью. Следует отметить, что в научной литературе предложена трактовка речевого воздействия в узком и широком смысле [Тарасов, Безменова, Лузина и др. 1990].
Особенности реализации речевого воздействия в процессе устной коммуникации
Эффективность общения в речевом воздействии рассматривается как достижение говорящим своих целей посредством общения. В зависимости от того, в какой из форм осуществляется речевое действие, отправитель выбирает наиболее адекватные способы речевого воздействия на адресата для достижения наибольшего эффекта.
Известно, что процесс вербальной коммуникации с необходимостью осуществляется в устной или в письменной формах. Они обладают как общими, так и отличительными чертами. Последние определяют интралингвистическое построение конкретной формы речи.
Устная и письменная формы речи не дифференцируются в отношении лежащей в их основе коммуникативной компетенции (языковой, стратегической, социокультурной). Любая форма речевого общения строится в соответствии с речевой стратегией, обусловливающей определенную последовательность действий говорящего / пишущего в соответствии с его планом или установкой. Речевые стратегии включают в себя анализ ситуации, которая информирует адресанта о психологических и социальных качествах партнера, подбор возможных вариантов речевого воздействия на него, прогноз результата. Стратегия выступает, таким образом, как поведенческая программа, построенная вероятностными характеристиками действительности [Данилова 1998]. Очевидно, что любая, предполагающая речевую деятельность коммуникация, происходит в определенной ситуации, так как субъект не существует вне определенного коллектива и вне определенной материальной ситуации.
Обращаясь к определению понятия ситуация, следует отметить, что различные лингвистические направления (социолингвистика, психолингвистика и т.д.) выделяют в нем свои сущностные характеристики. Для общелингвистических исследований характерна корреляция социальных, психологических и лингвистических признаков, формирующих данное явление [Якубинский 1976; Гайдучик 1972; Арутюнова 1981; ван Дейк 1989; Волошинов (Бахтин) 1998 и др.]. Анализ компонентов ситуации общения в представленных работах позволяет разделить их на две группы: 1) характеристики, связанные с общими условиями речи, 2) характеристики, связанные с партнерами по коммуникации.
Обобщая имеющиеся знания о компонентах ситуации в лингвистике, социо- и психолингвистике, речевую ситуацию можно определить как совокупность следующих факторов экстралингвистического порядка: цель и предмет (тема общения), ценностные ориентации, мотивации, интенции, социальные условия общения (сферы общения), социальный статус и ролевые отношения коммуникантов, их возраст, пол, образование, профессия, межличностные отношения интерактантов, индивидуальные особенности характера. Представляется, что данные признаки речевой ситуации, связанные с социально-прагматическими и психологическими аспектами коммуникации, могут быть в полной мере отнесены как к устной, так и к письменной форме речевого взаимодействия. Отличительные черты данных форм речи проявляются на уровне реализации вследствие разных условий этой реализации. В этом отношении они представляют собой две принципиально различные репрезентации системы языка. В зависимости от того, в какой из форм осуществляется речевое действие, возникают различные особенности одних и тех же типов высказываний.
Прежде всего, устная и письменная речь отличаются материальной формой реализации. При этом, как справедливо отмечает О.С. Ахманова, теоретический постулат, согласно которому звуковая субстанция является простой переменной, что якобы доказывается возможностью перевода ее в графическую субстанцию, является неверным. Письмо - это лишь дополнение к речевому коду. Считать, что язык может манифестироваться с одинаковым успехом в разных эквивалентных субстанциях - звуковой и графической - то же, что считать, что музыкальная форма реализуется в двух переменных - нотах и звуках. О.С. Ахманова вводит понятие «речевого эффектора» для органов речи и определяет их как участников формирования аналитико-синтетической системы, то есть как часть анализатора, позволяющего не только проследить конец процесса, но и его формирование [Ахманова 1966: 16-44].
В этой связи возникает вопрос о характере соотношения продуктивного и процессуального, деятельностного аспектов в устно-речевом и письменном типах дискурса. Ситуативные особенности процесса порождения и восприятия этих текстов являются фактором, обусловливающим нетождественность данного соотношения. Таким образом, на первый план выступает проблема выявления специфичных ситуативных признаков, характеризующих конкретную форму речи, относящихся к категории ингерентных и влияющих на развертывание коммуникативной деятельности как с точки зрения формы, состава, так и в плане содержания.
Порождение письменного текста, в связи со специфичной для него ситуацией, основными параметрами которой являются отсутствие актуального адресата и непосредственного контакта с ним, растянутость во времени, возможность вносить изменения и уточнения в уже написанное, оттачивая языковую форму выражения своих мыслей, позволяет получить поверхностную текстовую структуру, в котором деятельностныи аспект присутствует в глубоко скрытом от глаз получателя виде. Продуктивный аспект письменного текста доминирует над процессуальным, изучение которого зачастую требует специального лингвистического или литературоведческого анализа.
Прагматический статус директива в типологии речевых актов
В научной литературе, посвященной разработке вопросов, связанных с типологизациеи речевых актов, представлены различные взгляды на проблемы и задачи теории речевых актов. Существующие классификации опираются на разные критерии и зависят от ракурса конкретного исследования и точки зрения автора на изучаемое явление. Поэтому виды речевых актов, выделяемые с позиции лингвиста, логика, психолога и т.д., не могут совпадать априори. Кроме того, даже в рамках лингвистической науки предлагаемые типологии часто имеют разнородный характер, поскольку в лексических, грамматических, фонетических описаниях для разграничения речевых актов используются разные дистинктивные признаки.
Следует отметить, что, несмотря на отличия представленных в настоящее время таксономии, все они разработаны в рамках классической теории речевых актов и базируются на идеях Дж. Остина и Дж. Серля, авторов первых классификаций, выделивших в качестве основы создания типологии понятие иллокуции.
Анализ работ отечественных и зарубежных лингвистов показывает, что большинство классификаций речевых актов строится на изучении семантики глагольных предикатов, которые группируются в более или менее обширные классы, соответствующие определенному типу иллокутивной силы [Семенюк 1981; Богданов 1983; Апресян 1986; Vendler 1972; Bach, Harnisch, 1979 и др.]. Данное направление в исследовании речевых актов было задано Дж. Остином, который ввел в прагмалингвистику понятие перформативного высказывания [Austin 1962] и на основе этого критерия выделил пять типов РА: вердиктивы, экзерситивы, комиссивы, бехабитивы и экспозитивы [Остин 1986].
В дальнейшем классификация Дж. Остина была подвержена критике, так как его списки явились, по существу, классификацией не иллокутивных актов, представляющих собой реальность речевого общения и не зависящих от конкретного языка, а английских иллокутивных глаголов -специфического отражения этой реальности в системе лексики данного языка [Серль 1986]. Сам автор указывал на нечеткость предложенной классификации и считал ее неокончательной. Выделяемые им категории в значительной степени пересекаются, а внутренний их состав часто неоднороден.
Дж. Серль, дав критическую оценку таксономии РА Дж. Остина, пытался установить систематический подход к различным аспектам речевых актов. В основе его классификации лежит связь коммуникативной интенции говорящего со значением самого высказывания и перлокутивным эффектом осуществляемого действия. Дж. Серль отмечает 12 значимых параметров иллокутивной силы, служащих для различения иллокутивных актов [Серль 1986: 170 - 177]. Они подразделяются на те, которые манифестируют тип высказывания, и те, которые влияют на психологическое взаимодействие коммуникантов. В качестве наиболее важных автор полагал три критерия: иллокутивное намерение, направление приспособления между миром и словами, выраженное психическое состояние. В соответствии с этим он выделяет следующие типы иллокутивов: репрезентативы, директивы, комиссивы, экспрессивы и декларации [Серль 1986: 189 - 192]. Предложенная типология явилась первой попыткой универсальной классификации иллокутивных актов и, несмотря на ряд недостатков, отмечаемых языковедами, используется в настоящее время в качестве общетеоретического описания отдельных видов высказываний.
На современном этапе ученые стремятся развить и дополнить результаты, к которым пришли Дж. Серль и Дж. Остин. Разрабатывая условия успешности и критерии классификации иллокутивных актов, они создают свои типологии, а также исследуют определенные типы речевых действий в рамках теории РА [Вежбицка 1985; Стросон 1986; Булыгина, Шмелев 1997; Григорьев 1997; Потапова 1997; Weigand 1984; Weber 1986; Ossner 1985; Reis 1985; Ulkan 1992 и др.].
Несмотря на значительные расхождения в трактовке РА, их количества и характера, существование побудительных речевых актов в связи с их ярко выраженным социальным характером, по-видимому, никогда не вызывало сомнений. Побуждения выделяются и логиками, и лингвистами, хотя именуются по-разному: манды [Skinner 1957], императивы [Sniffer 1972], экзерситивы1 [Vendler 1972], директивы [Searle 1976; Wunderlich 1976 и мн. др.] Термин «директивы», при помощи которого Дж. Серль обозначил класс побудительных РА, прочно укрепился в лингвистике. Автор характеризует класс директивов как иллокутивные акты, представляющие собой попытки (от скромных до весьма настойчивых) со стороны говорящего добиться того, чтобы слушающий нечто совершил. В общем виде иллокутивные акты директивного типа у Дж. Серля имеют следующую запись: где - обозначение иллокутивной цели директивов; 1 - знак, указывающий на направление приспособления от реальности к словам; W (= англ. Wish) - желание говорящего добиться осуществления действия; Н -слушающий (адресат, рецепиент); А-действие [Серль 1986: 182].
Частотные характеристики исследуемых фраз
Применение элементов математико-статистических методов обработки материала в экспериментально-фонетических исследованиях имеет своей целью выявить степень случайности и закономерности наблюдаемых в речи фактов, то есть объективным образом оценить полученные данные, чтобы дать им соответствующую интерпретацию.
Вероятностные эксперименты, иногда называемые стохастическими или случайными, - это эксперименты, которые можно повторять произвольное число раз при соблюдении одних и тех же (насколько это возможно) стабильных условий, но, в отличие от детерминированных экспериментов, исход вероятностного эксперимента неоднозначен, случаен. Другими словами, нельзя заранее на основании комплекса условий S предвидеть результат вероятностного эксперимента. Однако если вероятностный эксперимент повторять многократно при одних и тех же, насколько это возможно, стабильных условиях, то совокупность исходов таких экспериментов подчиняется определенным закономерностям.
В настоящем исследовании сравнение характеристик проводилось в основном путем выявления среднего значения изучаемого признака и сопоставления последнего с варьирующими значениями [Рокицкий 1964]. Математико-статистическая обработка материала осуществлялась с применением компьютерной программы „SPSS v 10.0.5 for Windows ".
Усредненные значения определялись по формуле: где х - значение варианты, п - количество вариант, Ух.- сумма значений. Затем подсчитывалось среднее квадратическое отклонение варианты от средней: где x, - значение варианты, х - среднее арифметическое значение признака, п - количество вариант. Степень вариативности определялась отношением среднего квадратического отклонения к средней арифметической данного признака, помноженного на 100%: v = xl00% где v- коэффициент вариации, а - среднее квадратическое отклонение, х - среднее арифметическое значение варианты. Ввиду непременного наличия расхождений между выборкой и генеральной средней при статистических подсчетах необходимо выявление средней ошибки, определяемой по формуле: S- — где S - ошибка выборочно и - среднее квадратическое отклонение, п - количество наблюдений. Для более точного подсчёта ошибки при малом количестве вариант выборки данная формула принимает иной вид: При сравнении двух групп, количество вариант которых больше 30, используется формула:
В случае, когда количество вариант меньше 30, подсчет средней ошибки производился по формуле: где 5rf - ошибка разницы, xhx2 - значение признака, х, х2 - среднее арифметическое значение признака, щ п2 - количество наблюдений. Сравнение достоверности дифференциаций признака устанавливалось на основе данных, вычисленных по формуле нормированного отклонения: / = где / - нормированное отклонение, хх - среднее арифметическое значение первой выборки, Зс2 - среднее арифметическое значение второй выборки, Sd - ошибка разницы сравниваемых совокупностей. При сопоставлении исследуемых просодических признаков различия считались существенными, если они соответствовали уровню значимости, равному 0,1 (90% вероятности).
Перед началом проведения записи экспериментального материала по каждому испытуемому проводились замеры индивидуальных средних показателей тона, интенсивности и скорости артикуляции, что позволяло затем подсчитывать изменения просодических параметров каждого из исследуемых иллокутивных актов относительно этого среднего параметра.
Для установления индивидуальных просодических характеристик речи испытуемым предлагалось после прочтения пересказать инструкцию к пользованию лекарственным препаратом, что дало возможность определить индивидуальные среднедикторские значения ЧОТ, интенсивности и скорости фонации.
