Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Коммуникативное поведение как признак донского казачьего субэтноса 13
1.1. Донское казачество как субэтнос .13
1.2. Проблема описания своеобразия речи донских казаков в лексикографии и работах лингвистов
1.2.1. Репрезентация своеобразия речи донского казачества в лексикографических источниках 19
1.2.2. Репрезентация своеобразия речи донского казачества в лингвистических работах .28
1.3. Диалог художественного произведения как сфера реализации ком
муникативного поведения .36
Выводы по первой главе 50
Глава 2. Репрезентация особенностей коммуникативного поведения донских казаков в произведениях М.А. Шолохова .55
2.1. Вербальный компонент коммуникативного поведения донских казаков в произведениях М.А. Шолохова 55
2.1.1. Фонетика 55
2.1.2. Лексика и фразеология 59
2.1.2.1. Обращения 61
2.1.2.2. Междометия и междометные выражения 63
2.1.3. Грамматика 65
2.1.3.1. Морфология 65
2.1.3.2. Синтаксис
2.2. Паравербальный и невербальный компоненты коммуникативного поведения донских казаков в произведениях М.А. Шолохова .79
2.3. Соотношение вербального компонента с паравербальным и невербальным компонентами коммуникативного поведения донских казаков в
произведениях М.А. Шолохова 98 Выводы по второй главе 101
Глава 3. Способы передачи особенностей речи, паравербального и невербального поведения донских казаков в переводах англоязычных ав-торов .103
3.1. Художественный перевод как вид вторичного текста 103
3.2. Репрезентация вербального компонента коммуникативного поведения донских казаков в произведениях М.А. Шолохова во вторичном тексте 109
3.2.1. Фонетика .109
3.2.2. Лексика
3.2.2.1. Обращения 122
3.2.2.2. Междометия и междометные выражения 129
3.2.3. Фразеология .131
3.2.4. Грамматика 138
3.2.4.1. Морфология .138
3.2.4.2. Синтаксис .145
3.3. Репрезентация паравербального и невербального компонентов коммуникативного поведения донских казаков в произведениях М.А. Шолохова во вторичном тексте 147
3.4. Репрезентация соотношения вербального компонента с паравер бальным и невербальным компонентами коммуникативного поведения донских казаков в произведениях М.А. Шолохова во вторичном тексте 151
Выводы по третьей главе .156
Заключение .160
Библиография 167
Источники языкового материала 192
Список условных сокращений словарей
- Проблема описания своеобразия речи донских казаков в лексикографии и работах лингвистов
- Лексика и фразеология
- Репрезентация вербального компонента коммуникативного поведения донских казаков в произведениях М.А. Шолохова во вторичном тексте
- Репрезентация соотношения вербального компонента с паравер бальным и невербальным компонентами коммуникативного поведения донских казаков в произведениях М.А. Шолохова во вторичном тексте
Проблема описания своеобразия речи донских казаков в лексикографии и работах лингвистов
На морфологическом уровне в области словообразовательной морфологии это слова со специфической синтагматикой аффиксов (предбывший, бывалоча) и слова с разнообразными суффиксами субъективной оценки (сы-ночек, сыняга, бабуня, враженяты, овёсец); в области словоизменительной морфологии это отступления от нормативной репрезентации категорий (теляты, ходют, девять дён, потяжельше).
На синтаксическом уровне это словосочетания с ненормативной заменой беспредложной формы на предложную и наоборот, нарушением сочетаемости словоформы с предлогом, нарушением согласования между словоформами, употреблением предложной словоформы в необычном значении (об Григорию, ужасный сильный, за Коршунова гутарить будем); простые предложения с ненормативной формой сказуемого (Я и так пострадамши. Тебя это не касаемо); сложные предложения с отклонениями от нормативного употребления союзов и союзных слов (полковник, какого заместо Ко-пылова послали).
К паравербальным маркерам коммуникативного поведения казаков в диалогах произведений М.А. Шолохова относятся такие тематические группы, как оттенок голоса, манера (способ) произнесения высказывания, громкость голоса, темп речи, сопровождающие и заменяющие речь звуки, описание содержательной стороны речевого взаимодействия (кооперативное/некооперативное), характер лексики. К невербальным маркерам относятся мимика, жесты, позы и движения, расстояние между коммуникантами и их векторные направления, психологическое состояние.
Функциональная нагрузка данных маркеров заключается в том, что они модифицируют степень эмоциональности высказываний, передавая испытываемые эмоции (отрицательные: злобу, гнев, страх, обиду, негодование и др. или положительные: радость, восторг, восхищение, удивление и др.); высту-8 пают сигналами кооперативного / некооперативного диалогического взаимодействия и позитивного / негативного отношения казаков друг к другу; описывают индивидуально-личностные характеристики коммуникантов; передают обобщенное содержание их высказываний, зачастую замещая ненормативную лексику, свойственную речи казаков (матерно выругался, чертыхнулся, добавил похабное словцо и под.).
Типичные для речи казаков в первичном тексте отступления от норм литературного произношения авторами вторичных текстов передаются с помощью эквивалентного или неэквивалентного фонетического изменения английских слов (дисклокация – dishlocation, вустрица – hoyster). Чаще авторы прибегают к компенсации – нефонетическим «сигналам просторечия», типичным для английского языка (разговорная форма окончания -ing (riskin ), разговорные формы местоимений ( em), отсутствие согласования в лице и числе между подлежащим и сказуемым (we was mobilized)). Тем самым в определённой степени достигается обобщенная стилистическая идентичность речи казаков в первичном и вторичном текстах.
Своеобразие лексики, употребляемой казаками в первичном тексте, во вторичном тексте передаётся с помощью подбора относительных эквивалентов, которые могут быть уже или шире по значению исходного слова (брехать – brag (хвастать); шаровары – trousers), контекстуальных соответствий (чурбак (большой сазан) – monster, load), описаний (провесна (ранняя весна) – in early spring, at the beginning of spring), контекстуальных замен (притуги (удочки) – angles (крючки)), транскрипции (круг (участок пашни) – kroog), транслитерации (квас – kvass), калькирования (семфонд – seed-grain fund), поясняющих комментариев. В отдельных случаях авторам вторичных текстов удаётся сохранить эмоционально-экспрессивную окраску слов (брехни – bla-bla) или подобрать контекстуальный эквивалент с такой окраской (колосочек мой – my love). Кроме того они используют «сигналы просторечия», типичные для английского языка, например, отсутствие согласования между подлежащим и сказуемым в лице и числе. Фразеологизмы, употребляемые казаками в первичном тексте, во вторичном тексте могут передаваться фразеологическим способом с помощью полных, неполных, относительных или неэквивалентных структурно-семантических соответствий (рубить дерево по себе – cut a coat according to one s cloth; ёж тебя наколи – the devil curse you) или нефразеологическим с помощью описания, калькирования, в том числе с антонимическими заменами, компенсации, замены фразеологизмов лексемами, пояснений (посидеть зорю – fish till sunrise; пораскинуть умом – to think).
Специфика словообразовательной морфологии получает отражение во вторичном тексте с помощью русских транскрибируемых или транслите рируемых суффиксов (Малашка – Malashka; мамаша – mamasha). Эмоцио нально-экспрессивная окраска слов с суффиксами субъективной оценки пе редаётся посредством употребления прилагательных с суффиксами -ie, -y, прилагательных с положительными коннотациями (good, little и под.), усили тельных наречий, существительного a bit, образных сравнительных оборотов, языковых единиц разговорно-сниженного или высокого стиля (бабочка – a good girl; молоденький – so young; худющий – as thin as a rake). Особенности словоизменительной морфологии компенсируются с помощью типичных для английского языка «сигналов просторечия», например, видоизменённой формы артикля (them и t вместо the). Синтаксические особенности, типичные для речи казаков в первичном тексте, во вторичном тексте передаются с помощью межчастеречной несогласованности между элементами словосочетания, идентичной исходной (ужасный гордый – terrible proud) или компенсируются с помощью типичных для английского языка «сигналов просторечия», например, разговорной формы местоимения them ( em).
Лексика и фразеология
Донские казаки питают уважение к старшим, выступают за равные права женщины, которая по характеру заботливая и отважная, т.к. берёт на себя обязанность хранить и защищать домашний очаг. В устройстве своего место обитания они неприхотливы, потому как всегда готовы его покинуть в случае нашествия врага (Володацкий, Скорик, 2005, 245; Пономарёв, 2009, 34; Рунаев, 2011, 9).
Язык донских казаков также отличается своеобразием. Он, по мнению Д.М. Макарова, «вобравший в себя многочисленные элементы как далекого прошлого, так и события нынешних дней, доносит до нас полную радостей и тревог, побед и поражений историю и современность казачьего субэтноса, имеющего свою неповторимую культуру, свой специфический взгляд на мир, свои уникальные культурные традиции» (Макаров, 2010, 21).
Это вполне закономерно, т.к. именно внешние условия жизни, материальная действительность определяют менталитет, характер и поведение людей, что находит своё отражение в грамматических формах и лексическом составе языка (Мечковская, 2008, 118).
Донские говоры сформировались в период с конца XVI – первой половине XIX вв. на территории Дикого Поля. В то время это было место бескрайних степей и лесостепей, простиравшихся от берегов Нижней Волги через Дон до Днепра. В течение почти трёх столетий на Дон стекались выходцы из центральных и южных областей Руси, в частности, из Воронежской, Курской, Орловской, Рязанской, Тамбовской, Тульской. С 60-70-х гг. XVII в. проходило массовое заселение донской земли как одиночками, так и группами людей. В XVIII в. началась колонизация Дикого Поля со всех направлений украинцами, белорусами, крымскими и ногайскими татарами, турками, калмыками, представителями кавказских народов (СРДГ, 1975, 7-8; СРДГ, 1991, 5; Макаров, 2010, 18). Данные обстоятельства свидетельствуют о том, что происходили межъязыковые контакты между этническими группами, и говоры Дона явились результатом сложных языковых и неязыковых факторов.
В настоящее время ареал донских говоров достаточно чётко определил свои границы – Ростовская, за исключением западных и юго-западных районов, где распространены русско-украинские говоры, и Волгоградская, исключая её восточную часть, области. В целом же это бывшая территория Области Войска Донского (Вуйтович, 2005, 60).
Донские говоры входят в состав южновеликорусского наречия и сохраняют определённое сходство с говорами восточной части этого наречия – рязанскими, воронежскими, тамбовскими, курскими, орловскими (Сердюкова, 2003, 8), что показывает вторичность их образования. В системе русского языка они не образуют особой группы, а, как и другие диалекты русского языка, являются сложной системой, включающие в себя элементы, свойственные русскому языку в целом, и специфические диалектные черты (СРДГ, 1975, 8). Многие языковые особенности донских говоров являются общерусскими и южнорусскими с присутствием северорусского элемента (Хмелевская, 1970, 122; СРДГ, 1975, 8, 12).
Однако языковое единство на Дону не сложилось. Об этом свидетельствует тот факт, что «подчас в хуторах, расположенных по соседству, отмечаются существенные языковые различия, а говоры многих хуторов одной станицы не идентичны говору самого станичного поселения» (Королёв, 2006, 381).
Вообще понятие «донские говоры» является чисто территориальным, а не структурно-лингвистическим (СРДГ, 1975, 12).
С конца XVIII в. стали предприниматься учёными попытки классифицировать донские говоры. Так, Е.Н. Кательников считает, что можно выделить говоры трёх групп: донцов-верховцев, донцов-серединцев и донцов-низовцев. Наблюдения Н.И. Краснова, М.К. Калмыкова, В.Ф. Соловьёва показывают, что существуют два основных говора: низовый и верховой (цит. по: Королёв, 2006, 374-375). А.В. Миртов предложил разделить донские говоры на следующие группы: верховой, среднедонской, донецкий и низовый, а также смешанные говоры позднего образования (Миртов, 1926, 12-21). Т.А. Хмелевская в свою очередь выделила девять типов консонантных систем казачьих и не казачьих говоров Ростовской области. Различия в основном касаются коррелятивных рядов согласных по твёрдости-мягкости, звонкости-глухости, месту и способу их образования (Хмелевская, 1970, 7-8).
По большей части донские говоры различаются в фонетике, несущественно в области морфологии и синтаксиса, но сближаются в лексике. Лексика – самая мощная и подвижная часть структуры донского диалекта. Именно на лексическом уровне происходит активное взаимодействие между донскими говорами: переход лексем из одного говора в другой, разложение лексических систем отдельных говоров, стирание различий между говорами и возникновение у них сходных тенденции. Следствием этого является появление в каждом из говоров большого количества синонимов, дублетов, семантических и словообразовательных вариантов (СРДГ, 1991, 7).
Следует также подчеркнуть, что в одних случаях донской говор и донской диалект учёными отождествляются (СРДГ, 1991, 5), в других случаях между ними проводится граница. Например, О.К. Сердюкова язык донского казачества относит к говору, в котором используются диалектные элементы (Сердюкова, 2003, 8).
Таким образом, наряду с общностью территории, единой духовной культурой и народной памятью язык также выступает признаком этнического своеобразия донских казаков. Язык является своего рода зеркалом, в котором отражаются самобытные национально-специфические черты донского казачьего субэтноса.
Репрезентация вербального компонента коммуникативного поведения донских казаков в произведениях М.А. Шолохова во вторичном тексте
Среди языковых единиц в речи казаков встречаются междометия и междометные выражения. Согласно определению И.Н. Кручининой, междометия представляют собой «класс неизменяемых слов, которые служат для нерасчленённого выражения эмоциональных и эмоционально-волевых реакций на окружающую действительность» (Кручинина, 1990, 290). И если междометия не обладают номинативной функцией (Валгина, Розенталь, 2002), то междометные выражения её сохраняют, «будучи по природе знаменательными частями речи» (Ордули, 2012, 94).
Наше исследование показало, что междометия и междометные выражения в речи казаков по способу образования делятся на две группы: а) первичные междометия, т.е. «такие единицы языка, которые изна чально возникли как междометия» (Чуранов, 2006, 174). Например: (35) – Ох, Лёнька, пропадёшь ты, коли помру я. Цыпляты тебя наво зом загребут! И в кого ты такой уродился? … (Алёшкино сердце, 30); б) вторичные междометия, являющиеся «междометными единицами, образовавшимися в языке в результате ослабления лексического значения некоторых знаменательных слов и их употребления для выражения эмоций, волеизъявлений» (Чуранов, 2006, 174). Например: (36) – Ты вези хлеб, а то плохо тебе будет! Закоснел в брехне! Совест но! (Поднятая целина, кн. 1, 137). Стилистический аспект позволяет нам отметить, что в речи казаков междометия и междометные выражения передают как положительные, так и отрицательные эмоции, сопровождая высказывания или заменяя их. Например, в приведённой ниже реплике выражается ирония: (37) – Ой, как страшно! Ой, как я испугался! Я весь дрожу, как оси новый лист, дрожу от ужаса! – иронически проговорил Половцев … (Поднятая целина, кн. 2, 545). Междометные единицы с положительными и отрицательными коннотациями, звучащие в речи казаков, как правило, включают в свой состав слова, обозначающие следующие понятия: а) животный мир (вошь, ёж, кобыла и др.). Например: (38) – … Пойдёмте, ядрёна вошь, выбьем их из конюшнев и приволо кём в дома совсем с потрохами! (О Колчаке, крапиве и прочем, 196); б) части тела, органы человека (голень, печёнка, почки, рот и др.). Например: (39) – Да какая же это гигиена, в рот её махай! На чём же быку надо лежать? … (Поднятая целина, кн.1, 127); в) болезни (лихоманка – лихорадка, малярия (СЯМШ, 507), холера, чума и др.). Например: (40) – Всё перепуталось в голове, – жаловался Мартин Шамиль. – Чу ма их разберёт, кто из них виноватый! (Тихий Дон, кн. 2, 452); г) родство (мать, тёща и др.). Например: (41) – Провались ты к чёртовой тёще, чтоб я тебя стал просить!.. (Батраки, 280).
Следует отметить, что междометные выражения, передающие испуг, тревогу, страх, ужас и т.п. часто связаны с религиозной тематикой. Данный факт объясняется особенностью казачьего менталитета: их богобоязненностью, религиозной приверженностью. Например: (42) – Лучше покойного Каледина – царство ему небесное! – не сыскать, – вздохнул сивобородый шумилинец (Тихий Дон, кн. 3, 11); Среди междометных выражений большую роль играют и эксплетивы (эксплетивы – «бранные слова, предметное значение которых часто связано с религиозной тематикой» (Лисенкова, 2010, 40)). В речи казаков эксплетивы передают богатую палитру отрицательных эмоций. Например, междометное выражение, включающее в свой состав слово бес: (43) – Девки не пойдут за нас – сама говоришь устарели, а вдовы нам не нужны. ужих детей кормить? Хай им бес! – отшучивался Размётнов (Поднятая целина, кн.1, 72).
Рассмотренные нами междометия и междометные выражения в речи казаков показывают, что их можно разделить на первичные и вторичные. Довольно широкий спектр положительных и отрицательных эмоциональных состояний в речи казаков передают междометные единицы, которые содержат слова и словосочетания, обозначающие следующие понятия: животный мир, части тела, органы человека, болезни, родство. При этом большую роль играют междометные выражения, связанные с религиозной тематикой, и эксплетивы.
Большую роль в речи казаков среди аффиксов играют суффиксы субъективной оценки. Они могут наблюдаться у существительных (сыняга, котище, вопросина, мотоциклетка, мамаша, дедуня, враженяты, поросёнок, одежонка, глазыньки, головёшка, дедушка, мыслишка, девка, овёсец, жеребчик), местоимений (ничегошеньки), прилагательных (жалкенький, дурко-ватый, худющий, глупейшая, мамушкина), числительных (тысчонка), глаголов (вспомянул), наречий (страшновато, давненько, уторком). Например:
Так, у существит ельных наблюдаются колебания в роде: вместо среднего рода употребляется слово женского рода. Например: (53) - Пишет Григорий наш, что астрицкий царь наезжал на границу и отдал приказ, чтоб всю свою войску согнать в одну месту и идтить на Москву и Петербург (Тихий Дон, кн. 1, 215) (ср.: войску, войско, месту место).
Существительные с конечными сочетаниями основы -гр и -нк всегда функционируют как существительные женского рода. Например: (54) - … Пошла в наступ, как танка (Поднятая целина, кн.1, 56) (ср.: танка танк). Что касается склонения, то необходимо отметить, что в предложном падеже существительные женского рода третьего склонения подвергаются влиянию парадигмы имен второго склонения среднего и мужского рода. В ударном конечном слоге вместо флексии -и произносится -е. Например: (55) - … Вам бы всё престольные праздники устраивать да с ико нами по степе таскаться, хлеба вытаптывать…(Поднятая целина, кн.1, 241) (ср.: по степе по степи). Принадлежность существительных мужского и среднего рода к одному типу склонения объясняет образование форм множественного числа типа ок-ны, стады в именительном и винительном падежах, т.е. типичные для русского литературного языка флексии -а, -я заменяются на флексию -ы. Например: (56) - Теляты, дедушка, оттого дохли, что ветеринара не позвали (Пастух, 25) (ср.: теляты телята). Особенности глаголов в речи казаков проявляются при их изменении по лицам и временам. Мягкое -ть наблюдается во флексиях глаголов третьего лица единственного и множественного числа настоящего и будущего времени. Например:
Репрезентация соотношения вербального компонента с паравер бальным и невербальным компонентами коммуникативного поведения донских казаков в произведениях М.А. Шолохова во вторичном тексте
Member of the RYCL, Popov Alexei… Got that, Alyoshka? A grenade splinter hit you half an inch from your heart… But you re better now. Your heart will go on beating for the good of the workers and peasants power (Р. Даглиш).
Автор ВТ калькирует исходную аббревиатуру РК М ( Российский Коммунистический Союз Молодёжи , ТСЯС, 366) (RYCL от revolution young communist league – революционный молодёжный коммунистический союз ).
Что касается стилистически маркированной лексики, отмечаемой нами в диалогах казаков-персонажей, то она часто передаётся во ВТ стилистически немаркированными языковыми единицами, хотя экспрессия, создаваемая ею, как известно, занимает особое место при выражении эмоций персонажами и в смысловой структуре произведения в целом (Мезенцева, 2012, 79). Редкими можно признать случаи передачи такого типа слов ПТ анало -гичными с точки зрения стилистики языковыми единицами во ВТ. Например: (159) – Я пойду послухаю брехни советские, а ты скотину убери, Анна. Да просяную солому не тягай, догляжу – морду побью! … (Двухмужняя, 138). I shall go and listen to the Soviet stupidities, but you see the cattle, Anna. And don t give them the millet straw, if I see you have I ll give you something to remember me by … (Г.С. Стивенс). I ll go and listen to their Soviet bla-bla, while you attend to the cattle. And don t use any of the millet straw or I ll sock you! … (Р. Даглиш). Глагол тягать ( тянуть, тащить , БТСРЯ, 1358) со словарной пометой «разговорно-сниженное» передаётся стилистически нейтральными английскими глаголами give ( давать ) (Г.С. Стивенс) и use ( использовать ) (Р. Да-глиш). Разговорный глагол доглядеть ( окончить смотреть что-л.; досмотреть до конца до какого-л. предела , БТСРЯ, 264) передаётся во ВТ Г.С. Сти-венсом стилистически немаркированным выражением give you something to remember me by ( покажу тебе, чтобы запомнила меня ) и Р. Даглишем – раз-119 говорным глаголом sock ( бить, ударять ). Разговорно-сниженное существительное брехни, образованное от имени брехня ( враньё, вздор , БТСРЯ, 96) в результате перехода первого из группы singularia tantum в группу pluralia tanum, передано Г.С. Стивенсом неэкспрессивным существительным во множественном числе stupidities ( глупости ), Р. Даглишем – словом bla-bla ( болтовня ), обычно употребляемом в неофициальном регистре общения.
Нами установлено, что авторы ВТ могут прибегать к компенсации. Это происходит в том случае, если диалектные, стилистически маркированные, культурно обусловленные и т.п. единицы, употребляемые казаками в ПТ, опускаются или передаются относительными эквивалентами. Например: (160) – … Дальше дороги нету, гора обвалилась. ттель до станции с версту, помаленечку дойдёшь (Чужая кровь, 94). … The road don t go any further, there s been a landslide on the hill. It s about a verst from here to the village. You ll manage that on foot (Р. Даглиш). Разговорное нету ( нет , БТСРЯ, 644), употребляемое героем произведения в функции сказуемого в ПТ, во ВТ представлено английским глаголом go ( уходить ) в настоящем времени группы Simple. Ненормативность заключается в том, что вспомогательный глагол do не согласуется с подлежащим – существительным в единственном числе road (ср.: don t go – doesn t go), т.е. употребляется «сигнал просторечия».
Существенные потери происходят при опущении во ВТ слов ПТ, употребляемых в речи казаками. Например: (161) – А вы рыбалите? – Рыбалю и я, коль охота набредёт. – дочками? – И удочками рыбалим, по-нашему – притугами (Тихий Дон, кн.1, 39). And do you fish, too? When I feel like it. With angles? Yes (Г.С. Стивенс). Do you fish? Yes, when I feel like it. With a fishing rod? Ay, sometimes (Р. Даглиш). Как мы видим, в диалоге персонажей в ПТ представлены два слова, обозначающие вид рыболовной снасти: литературное удочки и диалектное притуги ( удочки , БТСДК, 426). Во ВТ диалектизм опускается, а передаётся только слово нейтрального стиля. Г.С. Стивенс останавливает выбор на существительном angles ( крючки; рыболовные снасти ); Р. Даглиш – на fishing rod ( удочка ). Стоит отметить, что если второй автор ВТ находит английский семантический эквивалент, то первый производит контекстуальную замену. Представляется, что Г.С. Стивенс посчитал, что такая замена не нарушит смысл высказывания.
Итак, наш анализ показывает, что своеобразие лексики, употребляемой казаками в ПТ, передаётся во ВТ с помощью подбора контекстуально независимых эквивалентов, контекстуальных соответствий, семантической генерализации, конкретизации, описания, транскрипции, транслитерации, калькирования, грамматических компенсаций (например, отсутствие согласования между подлежащим и сказуемым в лице и числе), частеречных замен, а также с помощью поясняющих комментариев.
Стилистически маркированная лексика представлена во ВТ, как правило, стилистически немаркированными языковыми единицами. Редкими случаями можно признать передачу такого типа слов аналогичными с точки зрения стилистики языковыми единицами.
При передаче особенностей лексики, содержащейся в речи казаков, авторы ВТ, как правило, имеют дело с переводческими триадами: слово, не принадлежащее к пласту литературной лексики языка-источника слово, принадлежащее к пласту литературной лексики языка-источника слово якыка-перевода. Иными словами, авторы ВТ должны сначала с помощью лексикографических источников подобрать литературный эквивалент этно-121 специфического слова, а только затем искать способ его репрезентации во ВТ. Далее рассмотрим способы репрезентации во ВТ таких особых языковых единиц, как обращения, междометия и междометные выражения, часто встречающиеся в диалогической речи казаков в ПТ.