Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы исследования времени в англоязычном художественном нарративе XX века 10
1.1. Модус и категория времени 10
1.1.1. Модус в художественном нарративе 12
1.1.2. Категория времени в сюжетном нарративе 14
1.1.3. Категория времени в модернистском нарративе 17
1.2. Представление о времени в философии модерна 23
1.2.1. Модели времени в философии модерна 26
1.2.2. Концепция ритмо-времени в философии модерна 29
1.2.2.1. Музыкальный ритм как способ моделирования времени 31
1.3. Категория времени в русле современной лингвистики 34
1.3.1. Онтологоцентрическая концепция времени 35
1.3.2. Интерпретация абсолютной и референциальной стратегий в современной лингвистике 1.3.2.1. Гибридная концепция времени .45
1.3.2.2. Семантико-синтаксическая концепция времени 48
1.3.2.3. Синтактикоцентрическая и функциональная концепции времени 52
1.3.2.4. Концепция временных отношений 55
Выводы к главе 1 60
Глава 2. Ассоциативные поля лексемы time в модернистском нарративе 63
2.1 .Кластерный анализ 63
2.1.1. Кластерный анализ лексемы time в англо-английских нормативных словарях 65
2.1.2. Кластерный анализ лексемы time в электронном тезаурусе «урбанистический словарь» 82
2.1.3. Кластерный анализ лексемы time в романе Джеймса Джойса «Поминки по Финнегану» 93 Выводы к главе 2 .108
Глава 3. Лингвистические способы моделирования нелинейного времени в модернистском нарративе 111
3.1. Моделирование времени модернистского нарратива с помощью фонетических и графических единиц 113
3.1.1. Звуковая симметрия и типы рифмических построений в романе Джеймса Джойса «Поминки по Финнегану» 114
3.1.2. Синтагматическая омонимия как нарративное событие в романе Джемса Джойса «Поминки по Финнегану»
129
3.2 Моделирование времени модернистского нарратива с помощью грамматических структур слова и предложения 133
3.2.1 Простые и сложные рекурсивные лингвистические структуры 133
3.2.2. Грамматическое и синтаксическое время в модернистском нарративе.148
3.2.2.1. Особенности употребления грамматических времен в модернистском нарративе .148
3.2.2.2. Особенности употребления темпоральных наречий в модернистском нарративе 158
3.2.2.3. Особенности использования инверсии и эллипсиса в модернистском нарративе 164
Выводы к главе 3 172
Заключение .174
Список литературы
- Представление о времени в философии модерна
- Кластерный анализ лексемы time в электронном тезаурусе «урбанистический словарь»
- Звуковая симметрия и типы рифмических построений в романе Джеймса Джойса «Поминки по Финнегану»
- Особенности употребления темпоральных наречий в модернистском нарративе
Введение к работе
Актуальность данного исследования обусловлена рядом факторов, а именно:
-
обращением к изучению особенностей языковой репрезентации понятия время в структуре спонтанного и художественного нарративов, которое способствует дальнейшей детализации комплексного представления о времени в современной англоязычной картине мира;
-
его включенностью в контекст научных работ по когнитивной нарратологии и психолингвистике текста, ориентированных на субъект языкового действия, моделирующего свою деятельность, опыт и представления в форме повествования в соответствии с социальными и психологическими установками;
-
его соответствием общей направленности современных лингвистических исследований нарратива на системное и всестороннее изучение текстовых категорий и их соотношения с фактами языка. Теоретической основой исследования послужили положения когнитивной
нарратологии (H.P. Abbott, M. Jahn, D. Herman, M. Bortolussi, P. Dixon), корпусной стилистики (J. Culpeper, E. Semino, M. Short, M. Toolan), лингвистики текста (И.В. Арнольд, А.А. Масленникова, М.М. Бахтин, У. Эко,
Р. Барт) и гипертекста (P. George, J. Landow, J. December, Thomas J. Farrell), функциональной и коммуникативной грамматик (W. Klein, N. Hornstein, Tompson, А. В. Бондарко), психолингвистики (Белянин, Н.А. Рубакин И.Ю. Марковина, Т.М. Дридзе).
Цель работы состоит в выявлении грамматических, лексических и фонологических инструментов моделирования времени, используемых в модернистском нарративе в соответствии с концепцией нелинейного времени, лежащей в основе его поэтики.
Для того чтобы установить, является ли модернистский нарратив
нелинейным несюжетным повествованием с особыми временными
характеристиками, мы предполагаем решить несколько задач:
-
осуществить типологизацию модусов времени: выделить фонологические, морфологические, грамматические, синтаксические уровни моделирования времени в модернистском тексте и определить их коммуникативную, суггестивную, эстетическую и структурообразующие функции;
-
выявить относительно стабильные аспекты темпорального значения, то есть те, которые не зависят от изменения представлений о времени и нарративе или целей автора. Найти и проанализировать новые с точки зрения нормы английского языка способы моделирования категории времени в модернистском нарративе;
-
провести кластерный анализ лексемы ‘time’ в словарях, электронном дискурсе и в модернистской прозе. Сопоставив дефиниционные кластеры, ассоциативные поля в спонтанных и художественных нарративах, описать новые способы тематизации времени, то есть изменения в структуре лексического значения времени;
-
определить сегментные и супрасегментные способы ритмизации модернистской прозы. Обнаружить, каким образом чередования, повторы и рифма влияют на временные характеристики нелинейного повествования;
5) проанализировать морфологические и синтаксические категории,
задействованные в моделировании нарративного времени бессюжетного повествования. Материалом исследования реализации категории времени в модернистском нарративе послужили 8 толковых словарей английского языка, 45 спонтанных нарратива, а также 150 фрагментов художественных текстов Джеймса Джойса, Самюэля Беккета, Вирджинии Вульф, Томаса Пинчона, Джона Барта и т.д. Методологической основой исследования категории времени в нарративе являются сложившиеся представления о том, что: а) нарратив относится к формам познания, а модели времени в нарративе являются результатом категоризации опыта сообщества, на языке которого создан данный нарратив, поэтому нарративные проекции категории времени связаны с дискурсом и метадискурсом времени; б) структура модернистского нарратива отличается от поэтики сюжетных, линейных повествований предшествующей литературной традиции, поскольку в ней реализуются новые концепции времени; в) прозаический ритм является динамическим фактором текстообразования, то есть выступает в качестве нарративного времени, поддерживающего целостность и развитие повествования.
При решении поставленных задач в ходе исследования применялись следующие методы и приемы лингвистического анализа:
-
метод кластерного анализа словарных дефиниций, спонтанных нарративов и фрагментов модернистского нарратива, который использовался в работе для выявления ассоциативного поля ‘time’, представляющего лексический уровень понятия время в виде слов, употребляемых в минимальном контексте ядерной единицы ‘time’;
-
сравнительно-сопоставительный анализ ассоциативных полей лексемы ‘time’ в разных видах нарратива и метод лингвистического моделирования для наглядного представления результатов, полученных в ходе исследования;
-
метод фоноритмического анализа лексических единиц, направленный на определение взаимосвязи звукового рисунка слов и композиций звукобуквенных ритмов с временными характеристиками нарратива;
-
структурно-семантический анализ нарратива, включающий логико-смысловой анализ текста и семантико-синтаксический разбор отдельных предложений, нацеленный на выявление особенностей языковой репрезентации категории грамматического времени в модернистском нарративе.
Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые (1)
систематизированы параметры нарративного события, модуса времени, для
нелинейного повествования; (2) выработан алгоритм комплексного анализа
фонологических, морфологических, лексических и синтаксических уровней
текста, определяющий способы моделирования времени в модернистском
нарративе; (3) представлена концепция и апробация методики кластерного
анализа художественного нарратива, совмещающая математико-
статистический, лексико-семантический, сравнительно-сопоставительный и
интерпретационный методы исследования; (4) предложен оригинальный
подход к изучению фоноритмической структуры нарратива, выявляющий
композиционные ритмы и их динамические свойства; (5) в исследовании
художественного повествования применен метод анкетирования для
подтверждения восприимчивости реципиента к закономерностям чередований
лексических единиц и структурных блоков, лежащих в основе
цельнооформленности модернистского нарратива.
Теоретическая значимость исследования определяется тем, что работа вносит вклад в изучение способов моделирования нарративного времени в модернистских текстах, соотношений категории времени и ее нарративных проекций, а также проливает свет на изменения темпорального дискурса английского языка.
Практическая значимость работы обусловлена возможностью использования её результатов в дальнейших научных исследованиях, а также в учебном процессе - в лекционных и семинарских занятиях по риторике, когнитивной нарратологии, психолингвистике, при разработке и чтении спецкурсов по лингвистике текста и корпусной стилистике.
Положения, выносимые на защиту:
-
Нарративное время в модернистском повествовании задаётся композиционным ритмом, включающим лексический ритм, фонемику, рифмическое словообразование, рекурсивные синтаксические структуры и нарративный дейксис. Параметры нарративного события или модуса времени, представленного в модернистском тексте в виде ритмического построения, вариативны, различаются по рецептивной сложности и степени тематизации.
-
Серийный ритм синтагмовых омофонов, разложенных тоталлитетов и тавтологических синтаксических структур, предполагающий большее количество маркированных позиций при экономии языковых средств, динамизирует повествование. Макротематизация в виде открытых рекурсивных структур и сквозных лексических повторов отвечает за поддержание целостности нарратива, но не способствует текстовой прогрессии.
-
Тематические группы для лексемы ‘time’ в романе Джеймса Джойса «Поминки по Финнегану» отличаются от дефиниционных кластеров, но имеют некоторые сходства с дескрипторами, выявленными в спонтанных нарративах электронного контента. Минимальный контекст лексемы ‘time’ в модернистском нарративе реализует представление о мифологическом времени природных, аграрных циклов и архетипических сюжетов. Отвлеченное, абстрактное, научное или наоборот крайне субъективное толкование времени не свойственно произведению Джойса.
-
Значения акцентируемых морфем, деривативов и синонимов в «Поминках по Финнегану» не формируют единой эмоционально-смысловой доминанты текста, что способствует фрагментации повествования на уровне восприятия. В лексическом ритме романа совмещаются психостилистические характеристики «темных», «светлых», «печальных», «веселых» текстов [Белянин 2000], варьируя суггестивные функции нарратива.
-
На грамматическом уровне моделирования нелинейного времени модернистский нарратив прибегает к инвертированному порядку слов, ситуативному эллипсису, несогласованному употреблению грамматических времён, дейктических наречий, использует фрагментированные предложения с невербалиями вместо глагольных предикатов.
Апробация работы. Основные положения диссертации были отражены в 6
публикациях.
Структура диссертации общим объёмом 197 страниц состоит из введения,
Представление о времени в философии модерна
Нарративная прогрессия осуществляется персонажами на событийном или повествуемом уровне. Миры персонажей рассматриваются как набор пропозиций, управляемых модальными операторами или предикатами с пропозиционной семантикой [Barthes 1993: 278; Dolezel 1998: 45]. Ментальные миры верований, статические модальные миры долженствований и желаний, динамические модальные миры, связанные с реализацией целей и планов акторов могут не актуализироваться в тексте. В результате персонаж сталкивается с необходимостью принятия решения, от которого зависит развитие событий и следующие предпочтения. Варианты преодоления конфликта, из которых могут выбрать персонажи в каждой точке истории, определены характером повествуемого субъекта, а также конвенциями жанра.
Аукториальные миры или воображаемые миры автора формируют внешнюю модальность нарратива, в отличие от миров персонажей, которые соответствуют внутренней модальности нарратива, фиксируемой семантикой предиката. Миры автора ассоциируются с категориями времени, модальности, указывающими на дистанцию от излагаемого, и залогом, передающим связь глагольного действия и субъекта: персонажа, читателя или нарратора [Женетт 1998: 224]. Аукториальные миры ограничивают варианты развития нарратива, то есть миры персонажей, навязывая событиям свои причинно-следственные отношения.
Роль реципиента относительно пассивна в нарративе: ожидания реального читателя вынесены за пределы текста, основаны на стереотипных представлениях о хронологии и сюжете, то есть читательской компетенции. Универсальный способ интерпретации повествования, называемый идеальным читателем [Шмидт 2003: 35], определяется точками зрения автора.
В тех случаях, когда в сюжете литературного произведения, то есть в организации повествуемых событий наблюдаются отступления от традиционных событийных ходов, миры реального читателя не актуализируются. Новые причинно-следственные отношения между событиями, устанавливаемые персонажами и авторами, создают ситуацию выбора для реципиента, поскольку ему необходимо поменять представление о модели текста. Однако решения, принятые нарраторами и персонажами, ограничивают выбор читателя.
В модальной концепции нарратива, миры персонажей соответствуют диктуму, авторов – модусу; читателю отводится функция оценки, относящаяся к модально-прагматической рамке высказывания. Миры персонажей, авторов и читателей не только дополняют, но и взаимно ограничивают друг друга. Благодаря конфликту между желаемыми и насущными мирами нарративных партиципантов повествование приобретает свои динамические свойства. Ограниченный выбор или фактор нарративной предсказуемости определяет линейный характер нарративного времени [Бремон 1980: 406].
Модальная концепция нарратива объясняет текстовую прогрессию, то есть линейное время повествования, как конфликт миров. В рамках данного подхода грамматическое время, отвечающее за локализацию событий, рассматривается как модусная категория, то есть авторская точка зрения, координирующая развитие истории. Однако временные отношения в нарративе, так же как и в высказывании, определяются не только грамматическими временами, но другими показателями времени: существительные, наречия, частицы, предложно-падежные конструкции с временным значением или другие элементы, обладающие потенциальной способностью к временной локализации события [Козинцева 1991: 24; Долинина 1996: 233]. Дейктические слова могут относиться как к плану повествования, так и плану повествуемого, то есть мирам персонажей. В художественном нарративе встречаются высказывания, в которых грамматическое время употребляется с несвойственным дейктическим наречием, что создаёт ситуацию двойственной временной соотнесённости [Pyrhonen 2007: 112]. Такие случаи несогласованности причисляются исследователями к примерам несобственно прямой речи [Banfield 1982; Recanati 2000: 170], свободного косвенного дискурса [Fludernik 1993] или внутренней фокализации [Женетт 1972: 205-207].
Суть явления заключается в том, что пространственно-временная позиция [Stockwell 2002: 96] нарратора, задаваемая грамматическим временем, совмещается с точкой зрения персонажа. Используя терминологию Женетта, можно сказать, что наречие обозначает первичного диегитического нарратора или экстрадиегитического-гомодиегитического автора, то есть повествование ведётся не от лица актора, участника событий, но наблюдателя, являющегося частью диегесиса, рассказываемой истории [Женетт 1972: 253]. Другие исследователи причисляют временные наречия к контексту мысли или сознания, в противовес контексту высказывания, к которому относятся грамматические времена и местоимения [Sperber 1995: 2; Schlenker 2004: 284]. Контекст мысли или сознания также принадлежит плану повествуемого, то есть отождествляется с персонажем.
Кластерный анализ лексемы time в электронном тезаурусе «урбанистический словарь»
Связь событийных аргументов глагола и наречия рассматривается Девидсоным по умолчанию как необходимое условие локализации события во времени. Если предположить, что модификаторы относятся к уровню дискурса, то онтологическая концепция времени, задача которой состоит в верификации истинности пропозиции, оказывается осложнена прагматикой. Это означало бы выход за пределы абсолютной онтологической концепции времени.
Американский лингвист Рей Джекендофф предложил концепцию тропы или перехода для решения проблемы изменения объекта во времени. Согласно стратегии тропы, событие представляет собой ряд линейно организованных элементов, вдоль которых движется тема [Jackendoff 1983; Talmy 2000; Zwarts 2005; Pustejovsky and Moszkowicz 2011]. Например, глагол to go фиксирует трехместные отношения go (X, Y, Z), в которых задействованы: X – тема и движущийся комплекс, Y – источник или отправная точка движения, Z – цель или конечная точка движения. Изменение и локализация в данном ключе рассматривались преимущественно на примере глаголов движения, сделанные выводы не были соотнесены с остальными глаголами.
Общим для подходов Девидсона и Джекендоффа является атомарная модель событийности, согласно которой пропозиция представляет собой ряд событийных примитивов. В качестве концептуального архетипа темпоральности, поддерживающего изменение во времени, Девидсон предлагает событийный аргумент, а Джекендофф – аргумент тропы. Для решения проблемы локализации события оба подхода используют падежную семантику: тематические роли являются объектами, чьи пространственные характеристики приписываются событию, следовательно, событие не только длится, но и существует.
Стратегия «презентизма» попыталась разрешить парадокс изменения с помощью временных операторов, а не событийных или интервальных примитивов [Prior 1971; Mark Hinchliff 1996, W.L.Craig 2000]. Название данной концепции связано с тем, что она наделяет онтологическим статусом только настоящие события, а остальным событиям, чей онтологический статус номинально признается, не приписывает соответствующие признаки прошедшего или будущего. События в прошлом или будущем оформляются грамматически: как те, что были, или те, что будут относительного момента сейчас.
Согласно классическому варианту концепции презентизма, предложенной Прайором, для локализации пропозиции, объединяющей объект a с качеством G (a is G now, Ga), в прошедшем или будущем времени необходимо использовать соответствующие операторы P (Past) и F(Future): PGa, a was G, FGa, a will be G [Prior 1971: 47]. Момент сейчас и релата, согласующая его с грамматикализованным фактом, являются примитивами, а время событий определяется как «больше будущее/меньше прошлое».
Отказ от онтологического статуса прошедших и будущих событий должен был разрешить парадокс двоемирия события, однако создал новые трудности для обоснования абсолютистской концепции изменения. Прежде всего, не ясным остаётся статус релаты, связывающей прошедшее или будущее грамматическое время с моментом сейчас. Если она является примитивом и стабильной категорией, то расстояние между фактическим временем события и настоящим временем должны быть зафиксированы и не могут меняться, что противоречит представлению о направленном, необратимом времени.
Допустив, что релата способна меняться, необходимо наложить дополнительные ограничения на степень ее изменения. Например, дистанция между событиями, локализованными в прошлом или будущем, не может разниться, то есть релата одного события должна соотноситься с настоящим временем, согласуясь с другими событиями. В противном случае, например, возраст человека на момент смерти может варьироваться, если событие его рождения опережает факт смерти в процессе верификации, что противоречит здравому смыслу.
Внутреннее время события должно не только фиксировать временные отношения операторов прошедшего или будущего и момента сейчас, но и временные отношения, которые, например, обозначают, что рождение на столько-то лет предшествует смерти. Неограниченное множество дополнительных условий, необходимых для верификации событий в процессе изменений, могут сделать несостоятельной концепцию внутреннего времени абсолютной стратегии. Если эти условия рассматривать как внешние временные отношения, это означало бы совмещение абсолютной и референциальной стратегий.
Крейг развивает концепцию презентизма в русле временной логики возможных миров. Согласно модели ветвящегося времени, существуют варианты последовательностей миров Pwwr Pww" для будущих событий и Pw w Pw w - для прошлых. W представляет собой актуальный настоящий мир, а w" и w"являются грамматикализованными или овремененными возможными мирами, то есть не действительными мирами прошлого или будущего.
Стремясь преодолеть парадокс изменения, учёный выходит за рамки абсолютной стратегии, поскольку предложенные им последовательности соответствую референциальной стратегии: один мир раньше другого. Ответвления времени не состоят из одного актуализируемого мира, содержат другие миры, не выбранные для актуализации, однако они остаются за рамками предложенных последовательностей. Более того, поскольку миры w или w оформлены с помощью грамматических времён и не обладают темпоральностью, то есть внутренними признаками прошедшего или будущего, последовательность миров носит случайный характер. Модели Pww У Pww", Pw w/Pw w не объясняют концепцию изменения и абсолютного, направленного времени.
Звуковая симметрия и типы рифмических построений в романе Джеймса Джойса «Поминки по Финнегану»
Конвенциональные термины, обозначающие некоторый фиксированный временной отрезок или время суток, используются как доказательство объективного восприятия и реализация эмоционально-смысловой доминанты «активного»/«темного» текста. Дефиниции носителей английского языка и нарратив Джеймса Джойса стремятся как можно точнее передать время действий, процессов или событий, чтобы убедить читателя в их подлинности и своей правдивости. Субъект речи или автор заявляет о своём существовании, локализуя себя во времени, персонажи также локализуются во времени. Регулярное использование темпоральных лексем day , night , year , age , era компенсирует отсутствие хронологии событий в виде сюжета.
Событийный кластер, являющийся вторым по значимости в традиционных словарях и шестым в урбанистическом тезаурусе, представлен в тексте романа незначительным количеством примеров. Дескриптор Occasion ни в одном из двадцати использований не встречается в привязке к time. Дескриптор Event, употреблённый в романе тридцать два раза, реализуется в контексте time шесть раз.
Другие дескрипторы событийного кластера традиционных словарей и урбанистического тезауруса (experience, situation), а также относящиеся к нему глаголы ( happen , occur ) не используются Джойсом в минимальном контексте с time. Существительное situation в целом употребляется в нарративе три раза, а experience – 5. Глагол occur встречается в романе только тринадцать раз, а happen – девятнадцать. Возможно, редкое использование дескрипторов событийного времени – всего шесть примеров – связанно с тем, что текст романа не является сюжетным, поэтому определение фрагментов повествования в терминах времени, то есть обобщение и этапирование действий персонажей не представляется существенным.
Кластер движения Motion, оказавшийся главной тематической группой для урбанистического тезауруса, а так же частично совпадающий с ним процессный кластер Duration в традиционных словарях едва представлены в тексте романа. Лексемы duration и motion , являющиеся основными дескрипторами в каждом из двух кластеров, не встречаются в минимальном контексте time . Небольшое количество примеров выявлено нами для глаголов движения: pass (5), change (4), flow (7), move (3), fly (1). Чаще других используется глагол flow (течь), который тематически в большей мере связан с водой чем с кластером движения. Следует отметить, что глагол flow иногда фигурирует в контексте time с лексемой water .
Связанные с кластером динамического или процессного времени лексемы speed , race , pace встречаются в контексте time один, два и пять раз соответственно, то есть слишком малочисленны, чтобы сформировать отдельную репрезентативную тематическую группу.
Многие из рассмотренных выше лексем имеют опосредованное отношение к теме движения или длительности. Лексемы flow и race автоматически ассоциируются с группами Water и Game/sport соответственно. Как будет показано в дальнейшем, в романе реализуются более устойчивые метафорические переносы, чем тематическая привязка Time-Motion/duration.
Пространственный кластер, занимающий четвёртое место как в урбанистическом, так и традиционных словарях, является одним из самых репрезентативных в романе. Он включает в себя не только ожидаемые дескрипторы Space (15) и Place (23), но и не использованные в дефинициях пространственные лексемы house (30), land (25), world (22), home (16), garden (7), heaven (3). Малочисленная подгруппа Prison, которую так же можно отнести к пространственному кластеру, представлена в романе тремя примерами. В целом время связывается с некоторым пространством 144 раза. Примеры для лексемы space в контексте time :
Пространственный кластер можно разделить на два смысловых блока: House/home и Land. В первый входят лексемы, передающие отношения родства: family (6 примеров), father (8 примеров), mother (8 примеров), son (17 примеров). Таким образом, в пространстве-времени house-home воспроизводится определённый набор сценариев и ролей. В целом кластер Son, названный как самый частотный дескриптор данной группы, насчитывает тридцать девять примеров. Данная подгруппа утверждает антропоцентристский характер времени: время определяется через акторов, принадлежащих пространству house/home .
Представление о времени как наборе сценариев и ролей, разыгрываемых в пространстве house-home , ставит под вопрос концепцию бессюжетного повествования. Хотя магистральная сюжетная линия и даже фабула отсутствуют в новом нарративе, элементы сюжета или потенциальные истории закладываются в повествование с помощью наиболее узнаваемых и частотных в литературном тексте акторов: сын, отец и мать.
Вторая пространственная подгруппа Land не вписывает элементы сюжета в пространство-время, но создаёт мизансцену. В нее входят лексемы, обозначающие объекты природного мира: tree (17 примеров), stone (14 примеров), blossom (4 примеров), leaf (4 примера). Общее количество дескрипторов для этого кластера – 39. Данный кластер, названный нами кластер Tree, реализует архаическое представление о времени, то есть времени, определяемом с помощью ограниченного числа пространственных ориентиров, лексем, характеризующих аграрные циклы. С точки зрения психостилистики, природные дескрипторы характерны для «светлых» текстов, которым свойственен интерес к окружающему миру и опора на объекты материального мира.
Особенности употребления темпоральных наречий в модернистском нарративе
В данном разделе мы подробнее рассмотрим примеры несогласованного употребления грамматических времен, под которыми мы понимаем нереферентное использование времени Past Perfect или Present Perfect, то есть без соотнесённости с другим событием повествования или с обозначенной дейктическим наречием временной позицией автора.
В следующих примерах (83) на употребление нелокализованного события в форме Past Perfect нарушается ожидаемая хронологическая последовательность. (83) Bygmester Finnegan lived in the broadest way imaginable in his rushlit toofarback for messuages before joshuan jundges had given us numbers or Helviticus committed denteronomy and during nighty odd years this man of hod, cement and edifices in Troper s Thorp piled building suppa building pon the banks for the livers by the Soangso[FW: 123] .
С точки зрения нормативной ситуации использования времени Past Perfect, после предлога before предикат должен употребляться во времени Past Simple, а предложение, описывающее все, что произошло до события had given – в Past Perfect, поскольку является предпредшествующим событием. Справочники по грамматике предлагают два варианта согласования времён для предложений с союзом before: (84) Sam had left before Ann got there. Sam left before Ann got there.[EG: 45] В справочнике по современной грамматике издательства Кэмбридж, в разделе, посвящённом разговорному языку, мы нашли пример на употребление формы Past Perfect после союза before: (85) He died in hospital. And before he d gone into hospital, he kept saying to my mother I ve got something I ve to sort out. I ve got to go to the solicitors . [CGE: 60] Несмотря на формальное сходство в употреблении времени Past Perfect после {before}, между примером (84) и (85) есть существенные различия. Во-первых, в примере (85) глагол в форме Past Perfect относится к глаголам движения, которые чаще употребляются в перфекте для передачи аспектуального значения полной завершённости события. Более того, предикат {had gone} в примере (85) может согласовываться с предикатом {died} в первом предложении: основанием для данного заключения является единый для двух событий пространственный локализатор {hospital}. В примере (84) в придаточном предложении с союзом {before} предикат {had given} объединяется противительным союзом {or} с предикатом {committed} однородного предложения. Два события не согласованны между собой по времени, но одинаково соотносятся с событием главного предложения {lived}, то есть видо-временная форма {had given} может рассматриваться только как выражение аспектуального значения завершённости [Гак 2002: 53]. При этом предикат из {committed} не передаёт аналогичной полноты действия.
В следующем примере (86) из «Поминок по Финнегану» также нарушается ожидаемая последовательность событий, благодаря тому что предикаты во временах Past Simple и Past Perfect соединяются союзом {and}. (86) One yesterday the very water was eviparated and all the guenneses had met their exodus so that ought to show you what a pentschaijenchy chap he was [FW: 156]
В данном примере мы наблюдаем три параллельно функционирующих времени: Past Simple, Past Perfect, Present Simple (ought to show). Нелокализованность события {had met}, под которой мы понимаем отсутствие контекстных указателей на временную соотнесённость события, а также несогласованность предикатов {was eviparated} и {had met} осложняется модификатором времени {one yesterday}. Данный окказионализм, вероятно являющийся результатом опрощения {one day} и {yesterday}, нарушает метасообщение или устойчивый маркер повествования, обозначающий временную дистанцию между слушающим и излагаемыми событиями [Bateson 1956; Gumperz 1982]. {one yesterday} не передает временной точки зрения нарратора или персонажа, то есть локализация события с помощью данного наречия неосуществима, поскольку оно предлагает множество вариантов.
В следующем примере (87) романе «Гавитационная радуга» Томаса Пинчона локализация предиката в Past Perfect также осложняется выбором временного наречия: (87) There was never doubt about who was active, who was passive –still she had hoped he d grow beyond it. She has talked to psychiatrists, she knows about the German male at puberty. [GR:162]
В данном примере событие, описываемое предикатом {had hoped} с небольшой вероятностью может считаться предшествующим событию {there was never doubt}, поскольку предложение с Past Perfect вводится наречием {still}, которое означает «все же» или «до сих пор», то есть является выводом или следствием предыдущего события. Примечательно, что далее повествование ведется в настоящем времени, поддерживая нелинейный характер повествования. Надежды героини на излечение своего ребенка и ее обращение к прихиатору оказываются разнесенными во времени. Получается, что она потеряла веру в исцеление прежде чем обратиться за профессиональной помощью.
В следующем примере из романа Томаса Пинчона аналогичным образом время Past Perfect контрастирует с используемым временным наречием, обозначая нелокализуемое или нереферентное событие.
(88) The elite who will sit tonight are from the corporate Nazi crowd, among whom Leni recognizes who but Generaldirektor Smaragd, of an IG branch that was interested, for a time, in her husband. But then abruptly there d been no more contact. [GR: 164]
В примере (88) основная повествовательная стратегия отводится настоящему и будущему временам. Второе предложение с предикатом в Past Perfect не согласуется с придаточным определительным {that was interested} первого предложения, хотя является его смысловым развитием. Речь идет о компании, которая сначала была заинтересована в герое, а потом прекратила с ним контакт. Ожидаемая хронология событий, маркированная наречием {then} нарушается выбранным грамматическим временем, то есть предикат {had been} оказывается нелокализованным, а его точка соотнесения не восстанавливается из контекста.