Лингво-аксиологические характеристики современного англоязычного дискурса моды Аракелова Амалия Робертовна

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Ценности с лингвокогнитивной точки зрения 11

1.1. Понятие «ценность» в парадигме гуманитарных наук .11

1.2. Категория «ценность» в лингвистических исследованиях 29

1.3. Аксиологические характеристики дискурса .48

Выводы по первой главе .67

Глава II. Лингвокультурные характеристики современного англоязычного дискурса моды 71

2.1. Эволюция моды и ее вербализация в английском языке .71

2.2. Феномен моды как дискурсообразующий фактор 89

2.3. Дискурс моды как тип институционального дискурса .103

Выводы по второй главе 119

Глава III. Особенности языковой репрезентации аксиосферы англоязычного дискурса моды 122

3.1. Аксиологические концепты дискурса моды .122

3.2. Архетипические концепты дискурса моды 150

3.3. Аксиологические стратегии дискурса моды .171

Выводы по третьей главе .191

Заключение 194

Библиографический список 200

• Категория «ценность» в лингвистических исследованиях
• Эволюция моды и ее вербализация в английском языке
• Дискурс моды как тип институционального дискурса
• Архетипические концепты дискурса моды

Введение к работе

Актуальность исследования дискурса моды как разновидности институционального общения заключается, во-первых, в возможности лингвистической диагностики и описания специфики профессио-нально-обусловленной коммуникации, в рамках которой актуализи-руются профессиональные знания, аксиологические смыслы, правила и установки института, направленные как на представителей данного сообщества, так и на обывателей – адресатов дискурса моды.

Во-вторых, не меньшей злободневностью в современном языко-знании отличаются аксиологические исследования языка в целом. Изучение аксиологического компонента институциональной коммуни-кации обусловлено, прежде всего, тем, что ценности пронизывают лю-бой аспект человеческой деятельности и, конечно, во многом предоп-ределяют деятельность представителей различных социальных и профессиональных сообществ, в частности. При этом нельзя не заме-тить, что англоязычные тексты о моде служат не только актуализа-ции определенных ценностей, но и выступают средством интеграции аксиологических установок в ценностные системы как профессио-налов, так и непрофессионалов, непосредственно влияя на их способ поведения, мышления и модели коммуникации.

Наконец, анализ имеющихся научных работ, посвященных изуче-нию ценностей в языке, позволяет свести аксиолингвистические иссле-дования к ряду направлений, в рамках которых ведется научный поиск, а именно: к когнитивному направлению, предполагающему установление связи языка и ценностно-мыслительной категоризации действительности человеком [Алимурадов, 2010; Исина, 2012; Ка-зыдуб, 2009; Карасик, 2002; Серебрянникова, 2011; Слышкин, 2001; Ягафарова, 2014; Krzeszowski, 1997; Lago, 1996 и др.]; к лингво-культурологическому направлению, исследующему взаимосвязь цен-ностных систем и культурно-обусловленной коммуникации [Афа-насьева, 2012; Вара, 2015; Дубовский, 2009; Ерофеева, 2009; Карасик, 2002; Клинкова, 2008; Прохорова, Чекулай, 2008; Рус-Брюшини-на, 2010; Стернин, 1996; Kawamura, 2005 и др.]; к дискурсивному направлению, рассматривающему ценности и профессиональные до-минанты в рамках того или иного типа дискурса [Болотова, 2011; Бойко, 2014; Буряковская, 2014; Карасик, 2002; Колесник, 2008; Правикова, 2005; Трипольская, 1999, 2013; Пименова, 2007; Ширяева, 2013 и др.], к сопоставительному направлению, рассматривающему ценности в их связи с оценочностью [Арутюнова, 1988; Бойко, 2014; Вольф, 2002; Заграевская, 2015; Чекулай, 2006 и др.]. Однако здесь следует признать, что аксиологический потенциал дискурса моды, несмотря на исключительное место самого феномена моды в жизни человека, не получил достаточного освещения в когнитивно-дис-курсивной и аксиологической парадигмах языкознания, что также подчеркивает актуальность проведенного исследования.

Выявление и описание языковых закономерностей аксиологиче-ской концептосферы, воплощающейся в дискурсе моды, обусловлено необходимостью получения достоверных, научно-обоснованных зна-ний о ценностных доминантах, влияющих на способы мышления и коммуникативного поведения как профессионалов, занимающихся индустрией моды, так и потребителей моды, в частности, и совре-менного общества, в целом.

Объектом исследования данной диссертационной работы яв-ляется англоязычный дискурс моды, обслуживающий современный институт моды и актуализирующий аксиосферу профессионального сообщества, занятого в сфере моды.

Предметом исследования являются языковые особенности актуализации аксиологической сферы англоязычного дискурса моды.

Материалом исследования выступил тематически отобранный корпус из 2000 текстовых фрагментов, полученных путем выборки из англоязычных печатных периодических изданий и их он-лайн версий, посвященных моде – Vogue, Vanity Fair, Marie Claire, Glamour Magazine, Fashion Magazine, Cosmopolitan, The Guardian, а также текстовых фрагментов англоязычных версий сайтов следующих брен-дов – Tommy Hilfiger, Karen Millen, Calvin Klein с 2013 по 2016 год.

При анализе эмпирического материала мы исходим из следующей гипотезы: профессиональная коммуникация, направленная на адре-сата-непрофессионала, способствует не только передаче особых зна-ний и созданию институционально заданных текстов, но и формиро-ванию и распространению определенных ценностей, которые наме-ренно кодируются в дискурс моды посредством специфической аксио-сферы, включающей аксиологические и архетипические концепты.

Целью работы является выявление языковых особенностей ак-туализации аксиосферы англоязычного дискурса моды, определение ее структурных, функциональных и когнитивно-дискурсивных характе-ристик.

В соответствии с поставленной целью в диссертации предпола-гается решение следующих задач:

1. проанализировать существующие в отечественной и зарубеж-ной лингвистике подходы к изучению понятия «ценность»;

2. определить статус «ценности» как лингвистической категории, описав категориальные параметры, ей присущие;

3. обосновать положение о том, что дискурс является аксиологи-чески нагруженным пространством, исследовав особенности актуали-зации ценностей в институциональном дискурсе;

4. рассмотреть эволюцию моды как важнейшего социо-культур-ного, семиотического и лингвистического феномена, тесно связанного с фактором вербального воплощения в современном английском языке;

5. описать основные характеристики современного англоязычно-го дискурса моды как институционального феномена и смоделировать аксиосферу, воплощающуюся в дискурсе моды, с учетом ее структур-ных компонентов;

6. выявить аксиологические и архетипические концепты, актуали-зирующие ценности и ценностные установки института моды, и уста-новить способы языковой актуализации данных концептов в совре-менных англоязычных текстах о моде;

7. идентифицировать и описать характерные для дискурса моды аксиологические стратегии, исследовать способы языкового воплоще-ния данных стратегий в их связи с аксиологическими и архетипи-ческими концептами.

Для решения поставленных задач в работе использовались сле-дующие исследовательские методы и приемы анализа: метод теоре-тического анализа научных концепций и подходов, метод дефини-ционного анализа, методы концептуального и дискурс-анализа, метод контекстуального анализа, количественная обработка полученных данных и их лингвистическая интерпретация.

Теоретическую базу исследования составляют труды отечест-венных и зарубежных ученых в области теории дискурса и дискурс-анализа, прагмалингвистики, когнитивной лингвистики, аксиологи-

ческой лингвистики, лингвокультурологии и лингвосемиотики, фило-софии, социологии, психологии, семиотики.

Научная новизна диссертационной работы состоит в том, что в ней впервые институциональный дискурс рассматривается как аксио-логически нагруженное пространство, актуализирующее специфиче-скую аксиосферу. Впервые воссоздается аксиосфера англоязычного дискурса моды, определяются ее компоненты и выявляются струк-турные особенности. В работе выделяются и подробно рассматри-ваются аксиологические и архетипические концепты, актуализи-рующие ценности и архетипы, присущие современному англо-язычному институту моды, определяется специфика их вербализации. Впервые выявляются и подробно описываются аксиологические стра-тегии современного англоязычного дискурса моды, устанавливается и изучается связь между речевыми стратегиями и аксиологическими и архетипическими концептами.

Теоретическая значимость настоящего исследования заклю-чается в том, что проведенный анализ расширяет теоретический аппа-рат когнитивно-дискурсивной и аксиологической лингвистики, пре-доставляет теоретическую базу для изучения аксиосферы институ-циональных типов дискурса. В работе уточняется статус «ценности» как лингвистической категории, что расширяет возможности лингви-стики при определении, экспликации и анализе каждого из катего-риальных параметров, присущих ценностям. Кроме того, воссоздается модель аксиосферы, актуализирующейся в англоязычном дискурсе моды, что позволяет выявить важнейшие компоненты языка и мышле-ния как отдельного индивида, принадлежащего англоязычной лингво-культуре, так и профессионального сообщества в целом.

В работе также создается теоретическая база для изучения аксио-логических и архетипических концептов англоязычного дискурса моды, служащих основой аксиосферы данного типа институцио-нального коммуникативного взаимодействия. Разрабатывается вопрос вербализации ценностей и аксиологических концептов в языке. Полу-ченные знания об аксиологических и архетипических концептах дис-курса моды и об аксиологических стратегиях, посредством которых актуализируются данные концепты, могут использоваться при когни-тивном моделировании языка и при дальнейшей разработке понятий «аксиологический концепт», «архетипический концепт», «аксиологи-ческая стратегия».

Практическая значимость проведенного исследования состоит в возможности применения результатов анализа при изучении дис-курса моды в диахронии и синхронии как в рамках собственно лингви-стических, так и междисциплинарных исследований. Полученные данные могут быть использованы в теоретических курсах по дискур-сологии, аксиолингвистике, когнитивной лингвистике, лингвокульту-рологии, лингвосемиотике. Более того, результаты исследования могут

использоваться как справочная информация при создании текстов о моде на английском языке, в том числе, с целью трансляции ценно-стных установок и смыслов адресатам дискурса моды.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Аксиосфера современного англоязычного дискурса моды – это когнитивно-коммуникативное пространство, включающее в себя ре-презентируемые в языке института моды ценностно нагруженные и архетипические концепты, аксиологический потенциал которых реализуется в контексте рассматриваемого социального института. Будучи концептуальным пространством, аксиосфера дискурса мо-ды отражает ценностно-оценочный способ миропонимания и бытия данного социального института и отдельной в него вовлеченной личности.

2. Структурно аксиосфера англоязычного дискурса моды состо-ит из трех частей – ядерной части, ближней и дальней периферий. Ядерная часть аксиосферы репрезентируется концептами LOOK, CLOTHING, DETAIL, COLOR, в то время как ближняя перифе-рия представлена концептами CHIC, TIME, BRAND, MATERIAL, COMFORT, ACCESSORIES, PERSON, PLACE, дальняя периферия – концептами TREND, INFLUENCE, SOCIAL STATUS, QUALITIES, ADVENTURE, FASHION, BODY, GLAMOUR.

3. Аксиологические концепты дискурса моды – это сложные когнитивно-языковые образования, отражающие посредством языка аккумулированные в сознании ценности. Они выступают результатом особого способа категоризации действительности, при котором мате-риальные и нематериальные сущности воспринимаются как обла-дающие набором положительных свойств и значимых характеристик. Являясь важнейшими компонентами данного дискурса, аксиологи-ческие концепты характеризуются многомерностью, константностью и целостностью в ментально-семантическом плане.

4. Архетипические концепты DIFFERENCE, WOMAN, BEAUTY, MAN специфичны для дискурса моды и обладают высоким аксио-логическим потенциалом. Будучи инструментом категоризации дейст-вительности, охватывая древнейшие понятия о мире, развертываясь в виде повторяющихся, высоко узнаваемых стереотипных ситуа-ций, сюжетов, мотивов или персонажей, данные архетипические концепты позволяют апеллировать к ценностным воззрениям адреса-та с целью формирования необходимого способа мышления и пове-дения.

5. Аксиологические и архетипические концепты воплощаются в дискурсе моды посредством ряда аксиологических стратегий – особого вида речевых стратегий, используемых с целью эффективного воплощения аксиологических смыслов данного дискурса. В совре-менном англоязычном дискурсе моды выявлены четыре основные аксиологические стратегии:

– стратегия презентации, носящая информативный характер и нацеленная на распространение актуального для дискурса моды про-фессионального знания о событиях мира моды, новых коллекциях, истории создания и существования брендов и т.д.;

– стратегия наставления, воплощающаяся в форме призыва, инструкции, рекомендации, в результате чего реализуется функция воздействия;

– стратегия идеализирования, актуализирующая аксиологиче-ские концепты, способствующие формированию идеи абсолютного идеального способа существования артефактов моды и отдельных личностей;

– стратегия преображения, актуализирующая концепты, свя-занные со всевозможными преображениями человека – внешними, внутренними, касающимися стиля жизни.

Апробация диссертации. Основные положения, а также резуль-таты проведенного исследования докладывались и обсуждались на международных научных конференциях и конференциях регио-нального уровня: Научно-методические чтения ПГЛУ «Универси-тетские чтения», Пятигорск, 2013, 2014, 2016, 2017 гг.; VII Меж-дународный конгресс «Мир через языки, образование, культуру: Россия – Кавказ – Мировое сообщество» (Пятигорск, 2013 г.); VI международная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы лингвистики и лингводидактики иностранного языка делового и про-фессионального общения» (Москва, 2014 г.); V Международно-прак-тическая конференция «Социально-гуманитарные проблемы совре-менности: человек, общество и культура» (Красноярск, 2015 г.); Международная научно-практическая конференция «Инновационные технологии и креативность в исследовании и преподавании ино-странных языков и культур» (Пятигорск, 2016 г.); X международ-ная научно-практическая конференция «Наука в современном ми-ре» (Киев, 2016 г.); XIV Международный лингвистический семи-нар «Сопоставительные и диахронические исследования языковых единиц и категорий» (Донецк – Пятигорск, 2016 г.).

Результаты исследования отражены в 22 публикациях, четыре из которых – в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства обра-зования и науки Российской Федерации для публикации результа-тов диссертационных исследований на соискание ученых степеней доктора и кандидата наук.

Структура работы обусловлена логикой диссертационного ис-следования и состоит из введения, трех глав, выводов по гла-вам, заключения, библиографического списка из 185 наименова-ний и списка источников эмпирического материала – 44 наимено-вания.

Категория «ценность» в лингвистических исследованиях

Как подчеркивалось ранее, ценности являются неотъемлемой частью картины мира человека, чрезвычайно значимым социальным явлением и основой для одновременно как единения, так и разобщенности людей и обществ. На сегодняшний день проблема ценностей вызывает все более возрастающий интерес у лингвистов, а аксиологическая сторона устного и письменного общения становится одним из важнейших факторов при изучении различных явлений в языке. Ценности в последние десятилетия выступают все чаще предметом современных лингвоаксиологических исследований и рассматриваются в утвердившейся в лингвистике антропоцентрической парадигме как лингвистическая категория.

В рамках нашего исследования представляется чрезвычайно важным установление смысла, вкладываемого современной наукой в понятия «категория», «понятийная категория», «языковая категория», а также исследование факторов, позволяющих отнести понятие «ценность» к категории в целом, и к лингвистической категории в частности.

В Толковом словаре русского языка под редакцией Д.Н. Ушакова дано следующее определение понятия: КАТЕГОРИЯ, категории, ж. (греч. kategoria). 1. Высшее родовое понятие, обозначающее какой-н. наиболее общий, отвлеченный разряд явлений, предметов или их признаков (науч.). 2. Разряд однородных предметов или лиц (книжн.). 3. Один из разрядов, на которые делятся гражданской властью граждане с точки зрения их прав, обязанностей, повинностей (офиц.) [Ушаков, http://www.ushakovdictionary.ru/ word.php?wordid=23170].

В то время, как третье значение лексемы «категория» не имеет отношения к предмету нашего исследования, значения «один» и «два» как нельзя лучше описывают сущность ценностей, поскольку последние действительно обозначают общий разряд ценных предметов и феноменов, которые являются однородными, но не в плане их физического воплощения, а в плане функционально-смысловой и культурной нагрузки, которую они несут в своей представленности обществу и индивиду. Особенности материального и нематериального бытия ценностей (их воплощение в физическом мире и существование в сознании индивида и общества) отражают наиболее существенные связи и отношения реальной действительности и познания, что также отвечает критерию отнесения какого-либо понятия к «категории», используемому в Толковом словаре русского языка под редакцией С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой [Ожегов, Шведова, 2002, с. 269].

В соответствии с принятым нами когнитивно-дискурсивным подходом, находим важным учитывать определение понятия «категория», предоставляемое современным кратким словарем когнитивных терминов: «категория – одна из познавательных форм мышления человека, позволяющая обобщать его опыт и осуществлять его классификацию» [Кубрякова, 1996, с. 245]. Ценности могут быть отнесены к категории и в этом плане, так как ценностные смыслы являются, в первую очередь, формой мышления, определяющей последующую реализацию значимых смыслов в различной форме, будь то языковая форма, форма физического объекта или нематериального идеала или нормы, к которой стремится человек. Общей чертой актуализации ценностей является возможность обобщить накопленный опыт и далее классифицировать его (то есть, обобщить этот опыт в виде ценностной категории, например, категории полезности, категории качества, категории безопасности и т.д.).

Однако ценности имеют столь же значимую соотнесенность с языковой и речепорождающей стороной жизнедеятельности человека, сколько и с категоризирующей, поскольку эти два процесса, в силу природы человеческого мышления, неотделимы друг от друга. Наряду с установлением оснований для отнесения ценностей к категории, обратимся к более подробному рассмотрению причин собственно лингвистического интереса к изучению данного понятия. В современной лингвистике в этой связи большое внимание уделяется системным исследованиям таких явлений, как понятийные категории и языковые категории.

Важную роль в изучении и разработке понятийных категорий в языкознании сыграли труды О. Есперсена, который ввел данный термин в научный обиход (1924), работы когнитивиста У. Чейфа, E.H. Rosch (1973), занимавшейся теорией прототипов, а в СССР научные труды И.И. Мещанинова, С.Д. Кацнельсона, В.Н. Ярцевой, А.В. Бондарко и др. Значительное количество исследований, выполненных в последние десятилетия, также способствует развитию теории категоризации (см.: А.А. Худяков, Н.А. Кобрина, R. Jackendoff, G. Lakoff и др.). Общим для всех исследований данной направленности является представление о процессе категоризации, как об одной из ведущих функций человеческого сознания, а также предположение о том, что все знания о мире хранятся в сознании человека в категориальной форме [Болдырев, 2006, с. 5]. В когнитивной лингвистике принято следующее определение процесса категоризации, сформулированное У. Чейфом: «категоризация – это интерпретация конкретного события или объекта в качестве отдельного проявления категории, что позволяет назвать этот объект или событие отдельным словом» [Чейф, 1973, цит. по: Болдырев, 2016, с. 85].

Классифицирующая деятельность человеческого рассудка дискре-тизирует, структурирует и группирует логико-психологические явления на основе общих признаков, которые наиболее релевантны для человека. Сами же понятийные категории принято рассматривать как важные для языка ментальные категории, которые, с одной стороны, ориентированы на логико-психологические категории, а с другой – на семантические категории языка. Понятийная сфера оперирует своими единицами выражения – концептами, которые способны группироваться в сложные структуры, называемые понятийными категориями. Концепты в таком случае, по определению А.А. Худякова, – это «дискретный элемент сознания, функционирующий как понятийный инвентарь, аппарат, находящийся в распоряжении человека» [Худяков, 1999, с. 12].

Особо важны в рамках проводимого нами исследования выводы о специфике отношений языка и категориальности мышления, представленные в работах И.И. Мещанинова: «Понятийные категории служат соединяющим элементом, который связывает, в конечном итоге, языковой материал с общим строем человеческого мышления …» [цит. по: Худяков, 1999, с. 10]. Схожую точку зрения находим у А.А. Худякова – важным этапом при категоризации мира и знаний является переход от понятий к сфере языка, когда происходит формализация понятийных категорий и придание им лингвистического значения. Понятийные категории, таким образом, являются необходимой предпосылкой для функционирования языковой системы в целом [там же].

А.В. Бондарко, в свою очередь, так определяет место понятийных категорий в ментально-языковой структуре человека: различая глубинный и поверхностный уровни семантики, ученый относит понятийные категории к глубинному уровню, в то время как интерпретация данных категорий и совокупность языковых средств, которые служат выражению данного значения (будь то морфологические, синтаксические, лексические или словообразовательные средства), – к поверхностному уровню [Бондарко, 1973].

Однако при наличии двунаправленности понятийных категорий, т.е. их связи с объективной действительностью и обращенностью к языковому материалу, ряд ученых склонен избегать отождествления понятийной и языковой сфер. Подобное разграничение находим у О. Есперсена, И.И. Мещанинова, А.А. Худякова, Г.В. Колшанского, в соответствии с которым понятийные категории являются движущим началом, лежащим за пределами материальных и звуковых форм языка, и обладают относительной самостоятельностью [Колшанский, 1975], а совокупность концептов, организующих понятийную категорию, выступает тем «фондом, из которого извлекаются мыслительные единицы для осуществления речемыслительного процесс-са» [Худяков, 1999, с. 11].

Исследование понятийных категорий, таким образом, приближает ученых к раскрытию мыслительных механизмов человека, и в то же время содействует более полной интерпретации фактов языка. Интерпретация явлений языка, в свою очередь, проводится сегодня в рамках разнообразия лингвистических подходов, один из которых, когнитивный, предусматривает анализ конкретных форм проявления той или иной специфики в языке, связанной с категоризацией мира и формами «языкового сознания» [Болдырев, 2016, с. 3]. Иными словами, особое внимание в современных исследованиях лингвистов уделяется проблеме организации языка в форме языковых категорий.

В языкознании понятие «категория» трактуется как языковое значение, соотносящееся и взаимосвязанное на основании единого семантического признака [Большая советская энциклопедия, http://www.dic.academic.ru/dic. nsf/bse/94265/Категория]. Схожую дефиницию имеет понятие «языковая категория», которая может быть охарактеризована как группа элементов языка, выделенная на основании определенного общего признака. Данный признак или параметр позволяет разбивать совокупность однородных языковых единиц на определенное количество классов [Лингвистический энциклопедический словарь, http://www.tapemark.narod.ru/les/215f.html].

Эволюция моды и ее вербализация в английском языке

Мода в XXI веке – это сложный философский, социокультурный, семиотический феномен, который получает широкое языковое воплощение и представляет интерес для целого ряда наук. Прежде, чем рассматривать смыслы, которые стоят за одеждой и модой сегодня, приступать к изучению характеристик дискурса моды, обусловленных лингво-культурной спецификой современного института моды, мы полагаем необходимым остановиться на историко-лингвистической эволюции самого феномена моды.

Существует несколько версий, объясняющих появление первой одежды в древности. В соответствии с «климатической» версией, людям была необходима защита тела от холода или жары. Другая версия – «моральная» – утверждает, что люди начали стыдиться собственной наготы и в результате стали прикрывать тело одеждой. Согласно «социальной» версии, первые предметы, надетые человеком на голову, тело или конечности имели четкое назначение – продемонстрировать статус владельца, выделить обладателя из круга лиц по критерию власти, возраста, пола, социальной роли и т.д. С появлением различных социальных дифференциаций в жизни человека появились и всевозможные отличительные знаки: люди использовали определенные материалы, повязки, рисунки на коже, аксессуары, цвета и многие другие средства, позволяющие им модифицировать свои тела [Современная энциклопедия Аванта, 2002, с. 13].

Долгое время, первостепенной функцией одежды, производимой людьми, было обеспечение комфорта в быту. На первых порах созданием одежды занимались в основном женщины в условиях домашнего хозяйства. Со временем начали появляться специально обученные ткачи, которые изготавливали одежду на заказ, а с развитием ткацкого оборудования появлялись ткацкие мастерские и цеха мастеровых. Зарождение интереса к эстетической и научной составляющей моды можно отнести к XII веку, что связано с развитием общества, культуры и техники. Появившаяся в Европе XII-XIII вв. мода позволяла маркировать социальный статус клиента. Различные характеристики и компоненты костюма, такие как ткань, ее материальная ценность, покрой, изысканность отделки и орнаменты свидетельствовали о социальном положении человека, носившего ее.

В результате культурно-исторических изменений, а также научно-технических, социальных, экономических процессов, произошло зарождение не только текстильной промышленности, но и первых модных тенденций. Большой интерес к одежде и активное разностороннее развитие навыков по ее создания были обусловлены событиями, происходившими во Франции XIV века, связанными, прежде всего, с появлением производства тканей. С XV века мода перешла в область массового творческого труда художников и портных. Она воплотила в себе стремление выходить за рамки привычного, обыденного и пробовать новое, ранее немыслимое. В это же время мода, и все, что она затрагивает, находит все больший отклик в устных высказываниях, превращаясь в предмет активного обсуждения людей, занятых в этой сфере. Портные, художники, люди, для которых собственно предназначалась мода, переходят к коммуникации, опосредованной веяниями культуры и времени, позволяющей развивать и пересматривать идеи, смыслы и функции одежды на постоянной основе.

Ко времени моды ренессанса, ставшей своеобразным международным искусством, уже были освоены почти все покрои и приемы, позволявшие влиять на тело и менять его так, как этого хотел создатель костюма. А последующее изобретение прядильной машины, механического и автоматического ткацких станков, станка с круговым вращением (XVIII-XIX вв.), постоянное усовершенствование оборудования и повышение производительности труда позволили снизить стоимость тканей, пряжи и сделать их доступными массовому потребителю [Современная энциклопедия Аванта, 2002, с. 16]. Появление массового потребителя, в свою очередь, непосредственно связано с системой распространения моды, которая схожа во все эпохи. Выражая общенародный и общевременной идеал, мода рождается в высших слоях общества. Переходя в средние и низшие слои, она развивается в вариантах, но, постепенно искажаясь, становится банальной, умирает, но только для того, чтобы снова возродиться в новой форме.

С середины XIX века, во многом благодаря модным журналам, происходит популяризация моды; во Франции открываются первые универсальные магазины. К началу второй половины этого же века, будучи широко освещенными в журналах, производители моды Парижа, получают славу и признание во всем мире.

В конце XIX века в США прочно укрепляются симбиозные, трехсторонние отношения между массовым производством одежды, журналистикой о моде и рекламой моды в средствах массовой информации. Каждая из названных сфер промышленности способствовала успеху другой, в то время как все они росли и развивались во время второй промышленной революции 1880-х и 1890-х гг. Новые технологии производства и каналы распространения продукции расширили категории одежды, которые могли производиться в крупных масштабах. Своевременные доклады о моде в средствах массовой информации распространяли учение о модных тенденциях и порождали широкое осознание того, что такое стиль. Реклама выполняла тройную функцию – внушала потребителям желание следовать веяниям моды и современности, продвигала доступность продукта для покупателей от одного побережья до другого, и служила дополнительным советчиком, когда дело касалось стиля, и того, что носить и как носить. Широкое разнообразие модной одежды, производимой сезон за сезоном создателями pret-a-porter (готовая одежда), вкупе с привлекательными картинками, захватывающими журнальными статьями о моде и рекламой, умело привели все более расширяющийся социоэкономический сегмент потребителей к поведению, характеризующемуся стремлением к повышению социального статуса и материального успеха. Люди хотели больше, чем просто одежду, люди хотели «моду» [Hill, 2004, p. ix]. Возможно, именно отрезок между 1880 и 1914 гг. является этапом в формировании моды (связанной с одеждой) в том значении, которое мы вкладываем в термин сегодня [Калашникова, 2005].

После окончания второй мировой войны, Европа и США вновь стали испытывать интерес к одежде, служащей маркером достатка, изысканного вкуса, яркой индивидуальности или же совокупности всех этих оттенков «значения» одежды. С этого времени разговоры о моде активно проникают во многие сферы человеческой жизни, отражая ценностные установки общества и воплощаясь в текстах устной и письменной коммуникации. Так, в середине XX века журналы облекают в словесную форму наиболее знаменательные события индустрии высокой моды, делая ее в какой-то степени более доступной массовому потребителю. В послевоенный период в Европе учреждается журнал, который основательно меняет то, как думают, говорят и воспринимают себя женщины в обществе того времени. Французский журнал Elle, выходящий с еженедельной периодичностью, информирует женщин о способах выглядеть привлекательно и модно. Понимание актуальности настроений эпохи и осознание исключительной роли дизайнеров, выражающих новые, порой революционные идеи для женщин, наряду с эффектным сочетанием изображений и текста, позволяют журналу привлечь все большее количество читателей и в то же время популяризировать создателей моды и их коллекции. К 1960-му году каждая шестая женщина во Франции читает Elle, а количество проданных копий журнала за год достигает миллиона [Encyclopdia Britannica, https://www.global.britannica.com/topic/ Elle-French-fashion-magazine].

В это же время редакторы модных журналов в США и Европе вербализуют и популяризуют то, что быстро меняющийся институт моды предлагает потребителю на презентациях дизайнерских коллекций, – формируя, таким образом, достаточно новый лексикон англоязычного института моды и его целевой аудитории для своего времени, а иногда и на долгие годы вперед. Именно в этот период возникают и активно входят в употребление такие слова и фразы, как «New Look» (новый образ) – название тренда из коллекции Кристиана Диора 1947 года, которое широко распространилось в обществе, и было создано тогдашним редактором журнала Harper s Bazaar; магические фразы рекламы конца пятидесятых – «Drip dry» (немнущаяся ткань) и «Wash and wear» (стирайте и носите), появившиеся вместе с комфортной одеждой, не требующей особого ухода, в частности, использования утюга. Журналы провозглашают лозунги для последующих эпох мира моды – «Hand-made is chic» (ручная работа – это шик) – 1960-е, «Do as you will» (делай, как хочешь) – ранние 1970-е, когда идеалы хиппи, утверждающие всеобщее равенство, легли в основу стиля унисекс и фольклорных образов, и т.д. [Loschek, 2005].

Содержание англоязычных журналов о моде и способ подачи информации в них меняется стремительно – вместе с институтом моды. Сегодня не вызывает сомнений той факт, что язык современных печатных модных изданий формируется под влиянием рада факторов (социальных, политических, экономических). Значимые и актуальные для современного общества события и явления неизменно воплощаются в коммуникации, в том числе чрезвычайно активно и в рамках дискурса моды. Свидетельством тому служит ряд новых профессиональных терминов, возникших вследствие социально-экономических факторов, и перешедших в сферу обыденной коммуникации: Chiconomics (шикономика) – умение жить модно, несмотря на экономический кризис или ограниченные средства: Updating your look with new accessories rather than splashing out on a whole new wardrobe makes perfect chiconomics. Fearne gets it [Forrester, 2011].

Дискурс моды как тип институционального дискурса

Социальные институты призваны организовать совместную деятельность людей, содействовать достижению экономических, социальных, политических, культурных и иных нужд. Постоянные изменения, которые характерны для любого общества, обусловливают появление новых социальных институтов и развитие уже существующих, исторически и социально сложившихся образований, которые, в свою очередь, влияют на поведение людей посредством установленных правил. На сегодняшний день, в результате деятельности человека и широкой востребованности того или иного социального образования, можно говорить о большом количестве социальных институтов, каждый из которых вносит значимый вклад в жизнь современного социума, и, следовательно, в коммуникативный процесс общества. Одним из таких институтов, бесспорно, является институт моды с его масштабными коммуникативными процессами, которые в совокупности составляют дискурс моды. Далее мы рассмотрим и опишем дискурс моды, как институциональный тип дискурса, который соответственно обслуживает социальный институт моды, а также попробуем воссоздать модель современного дискурса моды, которая включает ряд компонентов, обладающих институциональными особенностями языкового воплощения.

Каждый индивид подчиняется воздействию, которое оказывается на него через те или иные социальные институты [Ширяева, 2013, с. 781]. Не вызывает сомнений, что формирование института и его успешное функционирование напрямую зависят от коммуникации, осуществляемой в рамках определенного социального образования. Профессиональное общение и общение, при котором, по крайней мере, одна из сторон представляет профессиональное сообщество, являющееся частью института моды, актуализируется в устной и письменной формах и может быть охарактеризовано как коммуникация институционального порядка, которая обслуживается дискурсом моды. При этом институциональное коммуникативное пространство можно определить как языковую рефлексию форм социального взаимодействия представителей общественных групп, объединений, организаций, институтов. Это пространство направленно на реализацию функций формирования жизненных ориентиров, управления предметной и социальной деятельностью, регулирования и стимулирования потребностей социума на конкретном этапе его развития [Галичкина, 2013, с. 105].

Рассматривая дискурс моды как совокупность различных модусов общения в рамках института моды, мы склонны классифицировать данный дискурс как разновидность институционального дискурса, который в последние 30 лет все больше привлекает внимание как отечественных, так и зарубежных исследователей (В.И. Карасик, Е.А. Кожемякин, А.В. Олянич, О.Ф. Русакова, Т.А. Ширяева, Б. Джонстоун, Т.А. ван Дейк, Т.Б. Лоуренс, А. Майкл, А. Майр, Н. Фэркло, Н. Филлипс, А. Фрид, К. Харди, С. Эр-лих и др.).

Как отметил Н. Фэркло, дискурс создает свои собственные правила, придавая смысл реальности путем формирования определенных способов мышления и действия: «Социальный институт – это инструмент вербальной интеракции. Каждый институт имеет свой собственный набор речевых событий, собственные четко различимые место и ситуацию общения, участников общения и собственные правила для их комбинирования» [Fairclough, 1995, p. 38]. Деятельностная природа дискурса раскрывается в прагматическом аспекте языка или общения, когда раскрывается отношение людей к тем языковым знакам, при помощи которых выражаются установки и оценки, эмоции и интенции в речевых действиях любого типа [Кудрявцев, 2013, с. 120]. В зависимости от того, представляет ли говорящий только себя в момент речи со всем многообразием своего внутреннего мира, или же он выступает как представитель определенного социального института, можно отнести происходящий дискурс к персональному (лично-стно-ориентированному) или институциональному типам дискурса [Карасик, 2000, с. 5].

Институт, в свою очередь, можно понимать как «совокупность устойчивых формальных и неформальных норм и правил, регулирующих определенный круг общественных отношений» [Социологическая энциклопедия, 2003, с. 370]. Представляется, что любой значимый социальный институт можно представить в виде сложной системы, включающей людей, осуществляющих определенную, соответствующую институту, деятельность; необходимые для данного института сооружения; набор ритуалов и поведенческих стереотипов и мифологем данного общественного образования; наконец, тексты, создаваемые и хранимые в общественном институте. Не вызывает сомнений, что, все объекты познания зависят от «практики дискурса, от социальной действительности с ее потоком властных отношений, ограничивающих и обусловливающих ход дискурса» [Ширяева, 2009, с. 65]. Поскольку институциональный дискурс напрямую зависит от коммуникации в рамках того или иного общественного образования, его устойчивость обусловлена историческими факторами – в случае, если общественный институт прекратит свое существование в качестве особой формы культуры и «растворится» в схожих институтах, исчезнет и дискурс, обслуживающий его [Ширяева, 2007].

Модель дискурса моды представляется нам сложной структурой, включающей в качестве важнейших компонентов участников коммуникации, хронотоп, систему жанров, которые репрезентируют дискурс моды в целом, текст, отражающий ключевые концепты, в том числе ценностные, речевые стратегии профессионального взаимодействия, дискурсивные формулы, характерные для института моды [Карасик, 2002]. Проанализируем особенности языковой актуализации перечисленных компонентов, на основе которых можно описать институциональный дискурс моды.

Вслед за В.И. Карасиком, Е.И. Шейгал, Т.А. Ширяевой мы считаем, что участниками институционального дискурса являются агенты и клиенты, а также агенты – агенты. Профессионалы (агенты) играют активную роль в институциональном общении, часто направляют и контролируют его. Клиенты, как правило, вынужденно обращаются к агентам и выступают в качестве членов общества по отношению к представителям определенного института [Ширяева, 2013, с. 785]. Коммуникативная диада «профессионал-обыватель» (агент – клиент), которая является более освещаемой, коммерческой моделью общения в рамках дискурса моды, нежели диада «профессионал – профессионал», в большинстве случаев воплощается в виде общения между представителями института моды, создающими «модный» текст, и широкой аудиторией читателей/зрителей, потребляющих этот текст, иногда в большей степени, чем саму моду. Адресанты сообщения употребляют такие лексические единицы, которые отражают картину мира, сформированную под влиянием института моды. Они являют собой носителей актуальной информации, имеющей непосредственное отношение к функционированию данного профессионального сообщества. Адресат сообщения, может выступать как активным участником институционального общения (в жанре теле-передачи, интервью, в онлайн-коммуникации), так и дистантным участником общения, воспринимающим посылы, формируемые агентами, при обращении за помощью к профессионалам (жанр журнальной статьи, рекламного сообщения).

Хронотоп дискурса моды, который задается собственно социальным институтом, отражает процесс производства и продвижения моды за определенное время в конкретном месте. Зачастую, этот процесс вербализуется в виде экспликации того, какой выбор в одежде следует совершить, чтобы выглядеть изысканно, даже когда потребитель моды сталкивается с разного рода трудностями, такими как недостаток времени, ограниченные финансовые средства, особенности физического строения тела и т.д. Авторы сообщения не только говорят про динамику и новизну моды, но и всегда возвращаются к определенным «константам» мира моды, которые находятся вне времени и всегда обеспечат успех их обладателю.

Т.Н. Астафурова и А.В. Олянич определяют институциональное лингвопространство как отражение в языке форм социального взаимодействия представителей общественных групп, объединений, организаций, институтов, направленное на формирование жизненных ориентиров, управление предметной и социальной деятельностью, регулирование и стимуляцию потребностей социума на конкретном этапе его развития [Астафурова, Олянич, 2008, с. 86]. Потребности и жизненные ориентиры, навязываемые институтом моды посредством дискурса моды, воплощаются в виде ценностных концептов. Так, у Ф.Л. Косицкой находим концепты КРАСОТА, КОМФОРТ, ПРЕСТИЖ, СТИЛЬ, ШАРМ, ПРЕТ-А-ПОРТЕ, ОТ-КУТЮР, ТОРГОВЛЯ, ПОКУПКА, ЭТАЛОН МОДЫ и т.д. [Косицкая, 2006, с. 37]. Ценности, заложенные в этих концептах, могут быть сформулированы в пословицах, в определенных оценочных суждениях, аксиологически окрашенной лексике и др. [там же].

Архетипические концепты дискурса моды

Результаты проведенного исследования продемонстрировали, что аксиосфера дискурса моды, будучи сложным явлением по своей структуре и содержанию, включает в себя не только концепты, воплощающие ценности института моды (см.: п. 3.1.), но и концепты, которые воплощают такие образования когнитивно-языкового порядка как архетипы. Полагаем, что при моделировании аксиосферы дискурса данные архетипические концепты должны учитываться и исследоваться как важная составная часть существующей ценностной ориентации социума.

В рамках осуществления проводимого исследования представляется важным изучение и выявление сходства и различия понятий «ценностный концепт» и «архетипический концепт». Как и ценностный концепт, архе-типический концепт является результатом когнитивно-категориальной деятельности человека, отражает определенные воззрения общества и культуры, и служит передаче и формированию особого способа восприятия действительности.

Поскольку, по мнению ряда ученых, архетипы существуют в ментально-языковой сфере человека в форме концептов, лингвистика позволяет исследовать данный феномен через анализ их языкового воплощения. Как было сказано ранее (см.: п. 1.3.), архетипические концепты, подобно другим концептам, получают вербализацию, в первую очередь, посредством доминантной лексемы, через набор лексико-семантических единиц, которые непосредственно и опосредованно отражают содержание архетипического концепта; посредством метафоры, метонимии, фразеологизмов и сравнений. Когнитивно-дискурсивный и прагма-лингвистический анализ дает возможность судить не только о способах существования архетипов в языке и мышлении человека, но и о том, каков их ценностный потенциал для этно-культуры того или иного сообщества и для индивида. Именно лингво-аксиологический аспект изучения архетипов позволяет сформулировать наиболее важное различие между концептами, объективирующими архетипы, и концептами, объективирующими собственно ценности.

Вслед за В.И. Карасиком, Е.В. Ивановой и др. мы склонны рассматривать ценностно-смысловой аспект архетипического концепта как основу для его дифференциации от любого другого концепта [Карасик, 2003, с. 40; Иванова, 2013, с. 92]. Архетипические концепты атемпоральны, устойчивы, понятны каждому представителю этнокультуры и усваиваются им по мере овладения родным языком и социокультурными моделями поведения – иными словами, являются инвариантным явлением [Большакова, 2012]. В отличие от других концептов, архетипические концепты не теряют значимости и первоначального смысла, который они приобретают в сознании человека. В силу названных свойств архетипические концепты не поддаются критике, не могут выйти из концептосферы человека или быть неузнаны-ми – то есть, они обладают всеми характеристиками, которые представляют особую ценность для создателей дискурса моды.

Необходимо отметить, что в современной отечественной лингвистике помимо термина «архетип» также употребляется тождественный ему термин «литературный архетип», называемый так в силу того, что архетипы, как правило, воссоздаются в мифах, сказках и других литературных произведениях в форме повторяющихся образов, сюжетов, действий, мотивов. Однако, наряду с традиционными жанрами, внутри которых воссоздаются архетипы, существуют и другие сферы, оправданно активирующие данные схемы подсознательного. К подобным сферам, на наш взгляд, относятся различные типы дискурса, созданием которых занимаются профессиональные сообщества, генерирующие продукт в форме текста, рассчитанный на массовое распространение.

Дискурс моды представляет собой именно такой тип дискурса – важной частью его существования является определенный способ интерпретации информации, а также ожидаемая или желаемая реакция адресата на вербально-семантический посыл автора текста. Для достижения необходимого коммуникативного эффекта, создатели дискурса моды также имеют дело с мифотворчеством в том или ином виде. Адресанты текстов не просто описывают предметы одежды, различные аспекты их сочетания, модные коллекции, но формируют вербальный код, в который намеренно интегрируются концепты, объективирующие определенные профессионально-институциональные ценности, нормы, образы и, более того, общекультурные архетипы.

В результате проведенного исследования нами было выявлено четыре архетипа, воплощающихся в форме архетипических концептов, и встречающихся с большой частотностью в текстах журнальных статей о моде, а именно: архетипические концепты DIFFERENCE, WOMAN, BEAUTY, MAN (см.: Таблица 1).

Представляется, что каждый из названных архетипических концептов является таковым в силу ряда факторов.

Во-первых, концепты DIFFERENCE, WOMAN, BEAUTY, MAN охватывают древнейшие понятия, которые одновременно служат инструментом категоризации действительности и существуют в рамках любого общества и языка вне зависимости от временных рамок. Так, концепт DIFFERENCE (РАЗЛИЧИЕ) воплощает, в первую очередь, умение человека разграничивать явления предметного и непредметного мира, определяя их как различные, отличающиеся друг от друга. Установление факта различности предметов окружающего мира является основой познавательной деятельности человека, которая осуществляется уже в самом раннем возрасте на стадии формирования первичных знаний о мире, и далее обретает более сложную форму при установлении метафорического различия между явлениями внутреннего мира человека и непредметными сущностями. Таким образом, каждый индивид, вне зависимости от его этнической принадлежности и лингво-культурологической отнесенности, осознает факт деления предметов реальности на различное и подобное, дифференцируя, в первую очередь, себя от других.

Концепты WOMAN (ЖЕНЩИНА) и MAN (МУЖЧИНА) представляют собой знание о традиционном гендерном разделении человеческого рода. Данные концепты проецируют стереотипные представления о женщинах и мужчинах в совокупности их физиологических, психологических, социальных, этических и других особенностей. Нельзя не согласиться с В.В. Катер-миной и А.М. Прима в том, что «понятия «маскулинность» и «феми-нинность» в их взаимосвязи с гендерными стереотипами концептуально передают внутренне противоречивое, но вместе с тем динамичное соотношение мужского и женского субстратов» [Катермина, Прима, 2015, с. 94]. Вербализация же данных сущностей в той или иной форме происходит в любом естественном языке – как отмечает В.А. Ефремов, исследующий архетипические концепты ЖЕНЩИНА и МУЖЧИНА в русском языковом сознании, концептуализация представлений о мужчине и женщине «играет важную роль как в истории развития языковой картины мира, так и в становлении языкового сознания человека» [Ефремов, 2010, с. 4]. Данные концепты оказывают значительное влияние на способ членения действительности, а естественное осознание их внутренней сложности является необходимым условием первичной и последующей самоидентификации индивида в огромном количестве контекстов, что позволяет говорить о константности и универсальности концептов WOMAN и MAN, и их вневременной актуальности.

Наконец, концепт BEAUTY (КРАСОТА) также присущ любой этно- и лингво-культуре, поскольку он включает такой способ категоризации действительности, при котором предметы материального и нематериального мира классифицируются как обладающие набором положительных эстетически-обусловленных свойств. Здесь мы не можем не согласиться с Ю.В. Мещеряковой в том, что лингвокультурный концепт КРАСОТА являет собой сложное ментальное образование, существующее в виде «совокупности прото-типных образов, проведенных через призму рационально отрефлектиро-ванного и эмоционально переживаемого чувственного восприятия мира» [Мещерякова, 2004, с. 7]. Понятие красоты пронизывает все формы искусства, является основой для творческой деятельности человека и становится частью языковой картины мира уже при получении ранних представлений об окружающем мире и осмыслении окружающей действительности.

Во-вторых, выделенные концепты, как и другие архетипические концепты, «живут» в языке и сознании индивида в форме неизменно узнаваемых образов, сюжетов, мотивов, моделей поведения и действий. Вербализация каждого из архетипических концептов DIFFERENCE, WOMAN, BEAUTY, MAN сопровождается развертыванием готовых сценариев, активирует ассоциативно-семантический ряд в сознании человека и позволяет участникам коммуникации определенным образом оперировать всеобщим знанием.