Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Языковые лакуны как элемент языковой картины мира 13
1.1 Многозначность понятия «лакуна» 13
1.2. Типология языковых лакун 27
1.2.1. Классификация внутриязыковых лакун 27
1.2.2. Классификации межъязыковых лакун 37
1.3. Языковая картина мира российских немцев и роль феномена лакунарности в её познании 48
1.4. Способы элиминирования лакун 54
1.5. Шванк как литературный жанр российских немцев и языковой материал для лингвистического исследования 56
1.6. Место лексической лакунарности диалектов российских немцев, выявляемой на фоне сравнения с немецким литературным языком, в типологии языковых лакун 58
Выводы по Главе 1 63
Глава 2. Лексико-семантическая лакунарность в диалектах российских немцев 65
2.1. Методика обнаружения межподсистемных лакунарных единиц в диалектах российских немцев 65
2.2. Транскрипционные лакунарные единицы в диалектах российских немцев 72
2.3. Межподсистемные композитные лакунарные единицы в диалектах российских немцев 78
2.3.1. Абсолютные композитные лакунарные единицы 81
2.3.2. Относительные композитные лакунарные единицы 85
2.4. Межподсистемные векторные лакунарные единицы в диалектах российских немцев 99
2.5. Межподсистемные словообразовательные лакунарные единицы в диалектах российских немцев 106
2.6. Межподсистемные фразеологические лакунарные единицы в диалектах российских немцев 109
2.7. Способы заполнения и компенсации межподсистемных лакун в диалектах российских немцев 124
Выводы по Главе 2 135
Заключение 138
Список литературы 141
- Многозначность понятия «лакуна»
- Место лексической лакунарности диалектов российских немцев, выявляемой на фоне сравнения с немецким литературным языком, в типологии языковых лакун
- Относительные композитные лакунарные единицы
- Способы заполнения и компенсации межподсистемных лакун в диалектах российских немцев
Многозначность понятия «лакуна»
Термин «лакуна» (от лат. lacuna – ров, провал) многозначен и представлен в терминологических аппаратах совершенно разных научных дисциплин, таких как медицина, психология, философия, культурология, лингвистика, юриспруденция и т.д. В каждой дисциплине этот термин означает что-то свое специфическое, но при более внимательном анализе определений во всех них обнаруживается общая составляющая – «отсутствие чего-либо». К примеру, в психологии этот термин употребляется для обозначения провалов в памяти или сознании; в юриспруденции термин лакуна используется для обозначения «пробелов в праве», отсутствия чёткой правовой нормы по какому-либо вопросу; в лингвистике под лакуной в широком смысле слова понимается национально-специфический элемент культуры, который нашел соответствующее отражение в языке и речи носителей этой культуры, но либо полностью не понимается, либо недопонимается носителями иной лингвокультуры в процессе коммуникации (Титкова 2007: 39).
Используется термин лакуна, среди прочего, и в различных интегративных науках на стыке с лингвистикой, таких как этнолингвистика, психолингвистика, этнопсихолингвистика, лингвокультурология и т.д. С середины ХХ века появляется специальная ветвь этих дисциплин, а позже, на рубеже ХХ-ХХI веков, и самостоятельная научная дисциплина лакунология – наука о лакуне, её типах, функциях и способах элиминирования лакун (Дашидоржиева 2011:173). Основателями лакунологии принято считать Ю.А. Сорокина, И.Ю. Марковину, В.Л. Муравьева, В.И. Жельвиса, Г.В. Быкову, Г.А Антипова, О.А. Донских. Каждый из них внес неоценимый вклад в осмысление лакуны, в развитие теории лакун, в возникновение классификаций внутриязыковых и межъязыковых лакун. На сегодняшний день одной из наименее изученных и, соответственно, наиболее актуальных проблем лингвистики остаётся проблема лексико-семантической лакунарности.
Помимо термина «лакуна» для фиксации и описания обнаруженных лексико-семантических расхождений на различных уровнях исследователи предлагают также другие термины: «безэквивалентная лексика» (Верещагин, Костомаров 2005: 62-69), «безадекватная лексика», «беспереводная лексика», «темные места» (Будагов 1977), «антислова», «белые пятна на семантической карте языка» (Степанов 1965: 120), «случайные лакуны» (Бархударов 1975: 95), «пустая клетка языковой системы» (Суханова 2012: 6), «реалии» (Влахов, Флорин 1986), «лингвокультуремы» (Сипко 2013: 155), «этноэйдемы» (Шейман 1976: 64-114), «нулевые лексемы» (Стернин 1999: 1-18), «примеры непереводного характера» (Чернов 2009), «заусенцы», которые задираются в процессе межкультурной коммуникации (Гачев 1967: 75-82). Зарубежные исследователи также работали над проблемой лексико-семантической лакунарности. У них сформировалась своя терминология. Кроме термина «Lakune» (Schrder 1998: 41-56) употребляются и другие: «lexikalische Lcke» (лексический пропуск) (Ulrich 2010: 163-189), «random holes in patterns» (случайные дыры в шаблонах) (Hocket 1954: 106-123), “gap” («пробел, лакуна») (Hale 1975: 295-315).
Большинство этих терминов были сформулированы в рамках какого-либо определенного направления лингвистики (переводоведения, лингвокультурологии и т.д.), они имеют свою специфику и поэтому менее пригодны для настоящего исследования, чем термин «лакуна» или непригодны вовсе. Всю совокупность этих узкоспециальных терминов можно условно разделить на 4 группы:
1. Термины, пригодные для использования в практике и теории перевода для наименования лексических единиц, не имеющих перевода в другом языке: «безэквивалентная лексика», «безадекватная лексика», «беспереводная лексика», «примеры непереводного характера». С такой терминологией не представляется возможным исследовать и описывать внутриязыковую или межподсистемную лакунарность. Когда нет необходимости переводить что-либо с одного языка на другой, то и говорить о «непереводимом» было бы неверно.
2. Термины, используемые лингвистами для наименования пропусков в номинации: «белые пятна на семантической карте языка», «пустая клетка языковой системы», «нулевые лексемы». Такая терминология пригодна для обозначения отсутствия слова при наличии предмета в рамках одного языка, либо для обозначения отсутствия слова в одном языке при его наличии в другом (при изучении двух языков в сравнении). Однако эта терминология непригодна для работы с лексическими единицами, наличествующими в двух языках, но имеющими существенные расхождения в объёме значений (векторная лакунарность).
3. Термины, используемые для обозначения лексических единиц, которые сложно или невозможно перевести на другой язык из-за их культурологической или этнической обусловленности: «реалии», «лингвокультуремы», «этноэйдемы». Эти термины нельзя использовать для наименования отсутствия слова или отсутствия компонента значения слова в том случае, если эти отсутствия не обусловлены культурологическими особенностями.
4. Термины, имеющие, на наш взгляд, неточные, некорректные формулировки и из-за этого также непригодные для настоящего исследования: «random holes in patterns» (случайные дыры в шаблонах), «случайные лакуны», «случайные безэквиваленты». Причина у безэквивалентности или неполной эквивалентности есть всегда, однако для исследователя она может быть нерелевантна. По этой причине и существуют такие наименования.
В контексте данного исследования мы будем использовать термин «лакуна». Использование именно этого термина позволяет всесторонне рассматривать явление лакунарности и классифицировать обнаруженные в диалектах российских немцев лакунарные единицы по группам и подгруппам. Этот термин является универсальным гиперонимом для всего многообразия других терминов, названных нами ранее. Лакуны как лингвокультурологическое явление делятся на два больших класса: культурологические и языковые. К культурологическим лакунам относятся лакуны этикета общения, лакуны фоновых знаний, характерологические (пробелы и различия в национальных характерах), культурно-эмотивные, кинесические (лакуны мимики и жестов), поведенческие, и этнографические.
Все эти лакуны способны вызывать трудности при понимании собеседника. По-разному «прочитываются» в культурах одни и те же позы, жесты, а также мимические «знаки» эмоционального состояния (Мубаракова 2016: 27). К примеру, всем известный жест: подкручивание указательным пальцем у виска в русскоязычной культуре означает, что человек, в чей адрес это было показано, не совсем умный. Тот же самый жест в Италии означает эксцентричную личность, в Аргентине служит приглашением к телефону, в Перу означает, что человек думает, а во многих других культурах такой жест вовсе отсутствует, а человек, показавший его, просто будет не понят. В данной работе, однако, мы остановимся более подробно на языковых (лексических) лакунах.
Среди языковых лакун можно выделить межъязыковые и внутриязыковые лакуны. Существует большое количество определений термина «межъязыковая лакуна». Разнообразие определений обусловлено, во-первых, тем, что каждая отрасль лингвистики и культурологии трактует данный термин по-своему, используя различные понятийные единицы, во-вторых, тем, что с момента зарождения лакунологии менялось, эволюционировало само представление о том, что есть лакуна. Всю совокупность существующих на сегодняшний день определений термина «межъязыковая лакуна» можно условно разделить на две большие группы.
Место лексической лакунарности диалектов российских немцев, выявляемой на фоне сравнения с немецким литературным языком, в типологии языковых лакун
Мы рассмотрели существующие классификации внутриязыковых и межъязыковых лакун. Лексические лакунарные единицы диалектов российских немцев, выявленные на фоне сравнения с немецким литературным языком, невозможно классифицировать ни по одной из упомянутых ранее классификаций. Очевидно, что для их описания и типологизации нужна другая классификация. Попытка создать такую классификацию была предпринята во время поиска и системного изучения обнаруженных лакунарных единиц. Классификация создавалась на основе классификаций внутри- и межъязыковых лакун Г.В. Быковой, В.Л. Муравьева, Л.К. Латышева. Считаем необходимым разъяснить, почему существующие классификации внутриязыковых и межъязыковых лакун оказались непригодными для классификации лакунарных единиц диалектов.
Российские немцы говорят на том языке (варианте языка), который они когда-то «привезли» с собой из Германии в Россию. А все островные немецкие говоры Алтайского края сохраняют до сих пор основные черты исходного диалектного ареала. По этой причине, мы приняли решение рассматривать обнаруженные лакунарные единицы как внутриязыковые. Но следует, однако, обратить внимание на то, что длительная изоляция языковых островов от их языковой прародины приводит к тому, что диалекты российских немцев видоизменяются и становятся совершенно иной лингвокультурой, во-первых, из-за отличной от первоначальной экстралингвистической реальности, во-вторых, большое количество лексических, фонетических и грамматических особенностей объясняется интенсивным влиянием русскоязычного окружения.
На стремительность процессов, происходящих в диалектах российских немцев, в свое время указывал В.М. Жирмунский: «Изолированные среди иноязычного населения немецкие колонии являются как бы экспериментальной лингвистической лабораторией, в которой на протяжении сравнительно краткого промежутка времени в 100-150 лет, в обстановке, удобной для наблюдения, совершались языковые процессы, обычно развертывающиеся на протяжении целых столетий (Жирмунский 1976: 492)».
Отметим также, что исследуемые лакунарные единицы диалектов российских немцев – это не пробелы в пределах какой-либо парадигмы (парадигмы спряжения, склонения и т.д.) одного языка, что свойственно внутриязыковой лакунарности, а пробелы, обнаруживаемые при сравнении разных языковых подсистем одного языка. Однако было бы также неверно называть обнаруженные лакунарные единицы межъязыковыми, так как диалекты российских немцев не являются самостоятельным языком. Он является только дистантной языковой подсистемой (языковым вариантом).
Для фиксации лакун, обнаруживаемых при сравнении разных языковых подсистем одного языка, в классификации Г.В. Быковой выделяется подвид внутриязыковых лакун под названием «межподсистемные» (см. п. 1.2.1). Решение отнести межподсистемные лакуны к внутриязыковым бесспорно верно, когда речь идет о национальном языке и его диалектных вариантах внутри одного государства. К примеру, условно в стране «N» государственный язык «L» -Literatursprache, на котором ведется теле-, радиовещание, проводятся официальные встречи. Большая часть населения говорит на диалектах «D1» и «D2» и при этом они совершенно легко, либо с незначительными затруднениями понимают друг друга. В таком случае отсутствие лексической единицы в литературном варианте языка «L» при её наличии в «D1» говорило бы о наличии в языке «L» межподсистемной внутриязыковой лакуны, а в диалекте «D1» соответственно межподсистемной внутриязыковой лакунарной единицы, выявляемой на фоне сравнения с языком «L».
Если рассматривать островные немецкие диалекты российских немцев и сравнивать их с немецким литературным языком, то помимо «L» и «D1» в описанную схему взаимоотношений следует добавить еще один коррелят – язык окружения «R» (русский). «D1» длительное время находился в отрыве от «L», но в окружении «R». За это время, во-первых, собственными языковыми средствами «D1» были созданы лексемы для наименования новых предметов и явлений внеязыковой действительности, во-вторых, «D1» заимствовал большое количество лексических единиц из языка окружения «R». Слова обеих групп отсутствуют в немецком литературном языке, т.е. являются для него лакунарными единицами. В первом случае (диалектное словообразование) мы имеем дело с чисто внутриязыковыми межподсистемными лакунами. Во втором случае (заимствования из «R») мы фактически сравниваем слова немецкого и русского языков, т.е. эти лакуны могут быть рассмотрены по образцу межъязыковых. Диалекты российских немцев, таким образом, обладают тремя важными особенностями, объясняющими наличие (обнаруженных на фоне сравнения с немецким литературным языком) лакунарных единиц, которые могут рассматриваться и как внутриязыковые, и как межъязыковые:
1) значительная территориальная удаленность от языковой прародины;
2) отсутствие на протяжении длительного времени связи с языковой прародиной, по причине чего языковые подсистемы (немецкий литературный язык и диалекты российских немцев) развивались самостоятельно, каждая своим путем;
3) мощное влияние русского языка на диалекты российских немцев, в результате которого в последних появилось большое количество заимствованной из русского языка лексики, отсутствующей как в немецком литературном языке, так и в диалектах на территории современной Германии.
Несмотря на большое количество заимствованной из языка окружения лексики, островные диалекты остаются вариантами немецкого языка. Межподсистемную лакунарность мы все-же рассматриваем как внутриязыковую, но отражающую и особенности межъязыковой лакунарности, т.к. диалекты развивались в иноязычном окружении.
Классификация внутриязыковых лакун Г.В. Быковой, о которой мы говорили ранее, фиксирует наличие межподсистемных лакун, но она не предполагает их дальнейшее разделение на группы и подгруппы. В нашей работе все обнаруженные лакуны – межподсистемные, но они значительно отличаются друг от друга как формой, так и денотативными и коннотативными значениями. Нам видится возможным и целесообразным выделить в рамках межподсистемных лакун группы и подгруппы по признакам их структурной и семантической общности.
Во избежание неточных или неверных истолкований результатов наших научных изысканий, оговоримся, что мы не продолжали и не детализировали классификацию внутриязыковых лакун Г.В. Быковой. Составленная нами классификация межподсистемных лакун явилась результатом работы с лексическим корпусом диалектов российских немцев и все наименования, фигурирующие в ней, являются рабочими исключительно для исследования этой специфической лингвокультурологической общности. На материале других языков и их языковых вариантов сформированная классификация, с высокой долей вероятности, претерпит существенные изменения или вовсе окажется непригодной для работы с обнаруженными лакунами и лакунарными единицами. Однако она может послужить основой для исследования лакунарности других островных диалектов как немецкого, так и других языков.
Относительные композитные лакунарные единицы
Относительные композитные лакунарные единицы, которых было обнаружено 47, имеют ряд характерных для этой группы признаков:
лакунарные единицы состоят как минимум из двух смыслоразличительных морфем;
эти лакунарные единицы могут создавать определенные трудности при понимании реципиентом, являющимся носителем немецкого литературного языка, услышанного или прочитанного, однако при наличии даже минимального контекста определение значения лакунарной единицы становится возможным;
именуемые лакунарными единицами объекты, явления или качества (если лакунарные единицы являются прилагательными) существуют во внеязыковой реальности обеих лингвокультур, т.е. как носителям диалектов российских немцев, так и говорящим на немецком литературном языке, проживающим на территории Германии, знакомы эти объекты, явления или качества, они наблюдают их в окружающей реальности.
В зависимости от того, какие компоненты входят в состав сложносоставного слова, относительные композитные лакунарные единицы можно поделить на три подгруппы:
1) Относительные композитные лакунарные единицы, в состав которых входят два общенемецких слова, которые употребляются в немецком литературном языке по отдельности (как самостоятельные слова, а не словообразовательные элементы), либо в составе сложносоставных лексем в сочетании с какими-либо другими корнями. Лакунарность данной подгруппы относительных композитных лакунарных единиц диалектов российских немцев заключается в том, что из общенемецких компонентов в диалектах российских немцев составлено слово, отсутствующее в словарном составе немецкого литературного языка, например, из-за коммуникативной нерелевантности концепта, т.е. теоретически эти слова могли бы быть в немецком литературном языке. По этой причине определение значения такой лакунарной единицы возможно при наличии контекста, либо по результатам её морфемного анализа.
Относительными композитными лакунарными единицами первой подгруппы являются, например, два диалектных прилагательных с компонентом das Auge: schlauugig и knallugig. Оба прилагательных составлены из морфем, часто употребляемых в литературном немецком языке по отдельности, однако, никогда не встречающихся именно в таком сочетании. Прилагательное schlauugig состоит из двух компонентов hochd. schlau – русс. «хитрый», «лукавый» и hochd. das Auge – русс. «глаз». Соответственно, на русский оно может быть переведено как «хитроглазый(ая)»:
Schlauugig schmunzelnd wandte sich Vetter Hannes an die Lisbetws: «Na, altes Essichtippe, vleicht taste n Schleift tanze?» «Anerseits tt ich dir am liebste die Faust uf die Nas setze, annerseits host war n Ku vrdient», sagte die Alte lustig (Gnter 1967: 89).
Прилагательное knallugig состоит также из двух компонентов: hochd. knall – русс. «очень», «сильно» и hochd. das Auge – русс. «глаз». На русский язык в контексте шванка knallugig можно перевести как «большеглазая» или «глазастая» в значении «с большими глазами»:
Gemerkt hatten das auch die brigen Weiber, aber sie waren s schon gewhnt, da Amalie oft von ihrem Saufbold Prgel bekam., s is grad e Elend, was das Weibje durchmache mu , meinte die knallugige Bertha (Edmund Gnter 1967: 92). Примечателен тот факт, что как schlauugig, так и knallugig имеют в русском языке аналогичные однословные наименования, в то время как в литературном немецком языке соответствующие однословные лексемы отсутствуют. Возможно, именно контакт с носителями русского языка стал причиной такого словосложения в диалектах российских немцев.
Все, что связано с партийной принадлежностью и коммунистической партией, нашло в диалектах российских немцев значительно большее отражение, чем в немецком литературном языке. К примеру, существительное die Jugendzelle, которое можно перевести как «молодежная партийная ячейка», используется только в диалектах российских немцев: Ist in Ihrem Dorfe eine Partei-oder Jugendzelle und wiviel Mitglieder zhlt sie? (Bachmann: 1991) В немецком литературном языке компоненты этого слова – die Jugend и die Zelle используются как самостоятельные слова и входят в состав других сложносоставных слов, но именно слово Jugendzelle отсутствует.
Относительной композитной лакунарной единицей диалектов российских немцев первой подгруппы, выявляемой на фоне сравнения с немецким литературным языком, является сложносоставное существительное der Jugendkorrespondentenzirkel. Слово составлено из трех корневых морфем: Jugend (молодежь / молодежный), Korrespondent (корреспондент) и Zirkel (кружок). На русский язык его можно перевести как «кружок юных корреспондентов»: Ist in Ihrem Dorfe ein Jugendkorrespondentenzirkel? (Bachmann: 1991) В немецком литературном языке слово отсутствует, но мы не можем сказать, что отсутствует само явление детского или молодежного писательства. В российских деревнях, и поселения российских немцев не являются исключением, было достаточно распространено в детской и молодежной среде писать статьи и очерки для районной газеты. В «Знамя Ильича», например, писали обо всем: о том, как проходит школьная отработка, о том, какие грибы собирают грибники в местных лесах, о школьных олимпиадах, о погоде и т.д. Эта деятельность, как правило, не предполагала каких-либо писательских гонораров, но была интересна из-за возможности увидеть свою статью в районной газете, которую читали все. Если молодежное увлечение написанием статей для газеты было массовым и организованным, то при местном доме культуры мог существовать клуб юных журналистов с ответственным руководителем из числа взрослых. Наличием такого клуба и интересуется главный герой шванка.
Также к первой подгруппе относительных композитных лакунарных единиц было отнесено сложное диалектное существительное das Luftraumschiff, состоящее из трех слов: die Luft – воздух, der Raum – пространство, das Schiff – корабль. Главному герою шванка приснилось, что он умер и попал в рай, в «полу» которого шесть дырок от ракет, запущенных в космос:
Lossa unsera net bal wiedr Luftraumschiffer in Himml? Dort drowa sein noch so wie ich. Die mssa aach grett wera (Eck 1967: 63). Шестой полет, на который косвенно указывается в шванке, состоялся в 1963 году на корабле «Восток-6» под управлением Валентины Терешковой. Так как все шесть полетов состоялись уже после переселения немцев на территорию нынешних языковых островов, то наименование космическим летательным аппаратам давалось средствами диалекта, а не было привезено в момент переселения. Этим объясняется наличие расхождений в наименовании космического корабля: das Luftraumschiff в диалектах российских немцев и das Raumschiff в немецком литературном языке.
Относительной композитной лакунарной единицей диалектов российских немцев первой подгруппы, выявляемой на фоне сравнения с немецким литературным языком, является также существительное der Rotzbrsch (der Rotzbursche). Слово состоит из двух общенемецких компонентов: der Bursche – парень, юноша и der Rotz – сопля. Используется оно в диалектах в значении «сопляк» т.е. молодой, неопытный (от der Rotz - сопля):
„Wot Rotzbrsch!“ schimpfte er fr sich. „Kann Hundsdreck lese un will dr Leit n blinde Newel vormache. Wart, dem deck ich sei Dipje uf“ (Obert: 1991).
Способы заполнения и компенсации межподсистемных лакун в диалектах российских немцев
В диалектах российских немцев существует большое количество межподсистемных лакунарных единиц различных видов (см. п. 2.2. – 2.6.), которые выявляются на фоне сравнения с немецким литературным языком. Для проведения исследования лакунарных единиц требовалась разработка методики их обнаружения. По полученным результатам мы убедились, что разработанная нами методика позволяет обнаружить лакунарные единицы. Сложнее дело обстоит с лакунами самих диалектов (именно лакунами, а не лакунарными единицами). Не представляется возможным обнаружить межподсистемные лакуны в диалектах российских немцев, так как не существует диалектных словарей, в которых были бы представлены все существующие значения по каждой лексической единице, т.е. нет графической фиксации объема семантического значения диалектных лексических единиц. Однако, на наличие межподсистемных лакун в диалектах прямо указывают проведенные диалектоносителями компенсации и заполнения лакун.
С момента переселения в окружающей действительности российских немцев появляются новые объекты и явления, для которых в диалектах не существует наименований. На какое-то время компенсировать возникшую коммуникативную потребность в слове может описательная конструкция, состоящая из нескольких слов. Но язык – это система, которая стремится к упрощению организации. Именно поэтому вместо многословной описательной конструкции для наименования нового объекта или явления со временем возникает новое простое слово – либо из морфем родного языка, либо путём прямого заимствования подходящего иностранного слова, если таковое имеется в языке иноязычного окружения. А так как это иноязычное окружение уже сформировало в своей знаковой системе наименования для всех релевантных объектов и явлений окружающей действительности, то диалектоносители заимствовали иноязычные слова, заполняя тем самым возникшие в их языке лакуны. Когда заимствуется иностранное слово, то лакуна «заполняется» или «закрывается». В таких случаях говорят об элиминации лакун.
Иностранное слово заимствуется, по мнению многих исследователей, в большинстве случаев тогда, когда в языке отсутствует лексическая единица для наименования предмета или явления окружающей действительности, либо если имеющееся в языке ближайшее, с точки зрения семантики, слово не подходит для точной передачи какого-либо значения, какой-либо коннотации, т.е. по языковым мотивам. Подтверждение этой точки зрения можно найти в работах Г.В. Быковой, Л.П. Крысина, А.И. Дьякова, Л.Н. Боженко и др. Помимо собственно языковых мотивов заимствования (языковая точность, языковая вариантность, лексическая экспрессивность) существуют также психологические (стремление к экзотическому, новому) и социальные мотивы (Ehmann 1996: 160).
Большое количество лексических единиц, попавших в диалекты российских немцев прямым заимствованием из русского языка, заставило нас усомниться в количественном доминировании языковых мотивов заимствования. Нам виделось маловероятным предположение о том, что столько заимствований было совершено по языковым мотивам, что каждое заимствованное слово заполняет лексическую лакуну диалекта, давая наименование чему-то новому во внеязыковой действительности. Для того, чтобы проверить, заполнили ли эти лексемы лакуны или нет, необходимо было, таким образом, выяснить причины их заимствования.
В ходе анализа фактического материала исследования мы отобрали 84 лексических единицы, заимствованных из русского языка. Данные заимствования достаточно легко обнаружить благодаря тому, что при заимствовании практически без изменений сохранялась фонетическая оболочка слова, т.е. слова заимствовались способом транскрипции.
Вот некоторые примеры: Tschamodan, Sledowatjel, Nitschewo, Bolnize, Turma, Warenje, Molodez, Kulake, Niushelle и т.д. Если возникало сомнение, не является ли слово интернационализмом, то факт отсутствия подобных слов в литературном немецком языке проверялся по современным лексикографическим источникам, в том числе и электронным. Если ни в одном из словарей лексическая единица не обнаруживалась, делался вывод, что она была заимствована не литературным немецким языком, а появилась в языке российских немцев уже после переселения немцев из Германии в Россию.
Далее необходимо было проверить, есть ли у отобранных лексических единиц соответствия в немецком литературном языке. Для этого мы также задействовали словари, как обычные двуязычные, так и одноязычные толковые (Duden Band 10: 2010) и словари синонимов (Duden Band 8: 2007). Мы сравнивали значение заимствованного слова из толкового словаря русского языка (источник заимствования) со значением всех существующих близких по смыслу слов в литературном немецком языке, чтобы определить, было ли заимствование целесообразным с точки зрения необходимости в наименовании нового объекта либо для сужения или генерализации значения (Рисунок 3).
Приведем пример анализа словарных дефиниций. В качестве возможных абсолютных синонимов заимствованного слова Tschamodan (чемодан) рассматривались такие немецкие слова как der Koffer, das Felleisen, die Packtasche, der Packtornister, der Mantelsack [МОСМ] [МЭСЛ5]. Значение одного из этих слов, а именно der Koffer, на 100% совпало со значением русскоязычного слова «чемодан» и это заимствование было признанно нецелесообразным с точки зрения необходимости наименования нового предмета, уточнения или генерализации значения. Кроме того, в словарной статье отсутствуют и какие бы то ни было пометы о его экспрессивности. Вот их словарные дефиниции для сравнения из словарей Ожегова и Duden:
Чемодан, мужской род, четырёхугольное, из прочного материала, вместилище для ручной перевозки вещей, с откидывающейся крышкой, запорами и ручкой (Ожегов 1997).
Der Koffer - greres rechteckiges (прямоугольный) Behltnis (контейнер, хранилище) mit aufklappbarem (откидной) Deckel und Handgriff zum Tragen an einer Schmalseite, das dazu bestimmt ist, Kleider und andere fr die Reise notwendige Dinge aufzunehmen (Duden 1989). Сопоставляя вышеназванные дефиниции можно сделать вывод, что данные лексические единицы в сущности являются двумя названиями одного и того же предмета. Подобным образом по этой схеме были проанализированы все 84 лексических единицы.
В действительности, слов, напрямую заимствованных диалектами из русского языка, значительно больше. Мы старались анализировать слова, встречающиеся многократно в разных шванках, т.е. те слова, которые основательно закрепились в языковой подсистеме и употребляются в речи многими диалектоносителями. Случаи единичного употребления какого-либо русскоязычного слова трактовались нами не как прямое заимствование через транскрипцию, а как переключение языкового кода диалектоносителями для удовлетворения своей коммуникативной потребности. К слову, переключение языкового кода также рассматривается в этом параграфе диссертационного исследования, но не как средство заполнения лакун, а как средство их компенсации (т.е. для разового удовлетворения возникшей коммуникативной потребности в слове).
Вернемся к описываемым заимствованиям и отметим, что при сравнении все лексические единицы были условно поделены на 3 группы. В первую группу вошли слова, для которых в немецком литературном языке не было найдено 100%-го соответствия - абсолютного синонима. Для большинства слов этой группы есть возможность подобрать контекстуальный синоним, либо использовать описательные конструкции. Эти заимствования целесообразные с точки зрения существовавшей необходимости наименования вещей и понятий. В эту группу попали 12 слов: Katalaschka, Natschalstwo, Worsch (борщ), Kulake, Kunfek, Bai-bai-bai, Wychodnoi, Towantsch (товарищ), Molodez, Werschok, Kipatok, Ded Moms. Подробно эти лексемы были описаны в параграфе 2.2. настоящего диссертационного исследования.
Слова первой группы целесообразны с точки зрения существовавшей необходимости в слове, так как они, в отличие от имевшегося в языке ближайшего по смыслу слова, либо уточняют его значение (Katalaschka, Worsch), либо генерализуют (Natschalstwo, Kunfek, Wychodnoi, Bai-bai-bai, Towaritsch, Kipatok, Molode z), либо используются для наименования чего-то нового (Werschok, Ded Moros, Kulake).
Во вторую группу попали слова, заимствованные как диалектами российских немцев, так и немецким литературным языком. Большой процент слов из этой группы - слова интернационализмы. Всего таких слов 14 (из 84): Awtobus, Kopie, Ruwel, Arschin, Sowchose, Spitakl, Pelmeni, Moskwitsch, Kolchos, Kollektivisierung, Kommumsmus, Kawaler, Kostjum, Skandal. Хотя они и есть в литературном немецком языке, в язык российских немцев они заимствовались непосредственно из русского языка. Русский язык оказывал значительное влияние на диалекты. Связь с исторической родиной переселенцев по ряду политических, социальных и экономических причин на длительное время была утрачена, в то время как русскоязычное население находилось поблизости и неизбежно контактировало с новыми соседями, оказывая влияние как на культуру, так и на язык.