Содержание к диссертации
Введение
Глава I Языковые контакты и способы их изучения 12
1.1. Языковые контакты в странах со сложной языковой ситуацией 12
1.2. Лингвистическая интерференция 40
1.2.1. Фонетическая интерференция 40
1.2.2. Лексическая интерференция 45
1.2.3. Грамматическая интерференция 48
1.2.4. Стилистическая и семантическая интерференция 50
1.3. Бельгийское самосознание, Шарль Де Костер и «Фламандские легенды» 55
Выводы по главе I 68
Глава II. Лексическая и грамматическая интерференция (обусловленность и пределы) 70
2.1. Слово, словосочетание, предложение в свете идеи двухчастности 70
2.1.1. Семифинитив, глагольный и субстантивный 74
2.1.1.1. Глагольные и субстантивные единицы 79
2.1.1.2. Глагольные и субстантивные члены предложения 81
2.2. Слово и словосочетание в интерферирующих языках 86
2.3. Предложение в интерферирующих языках 96
2.3.1. Структурные типы предложения 100
2.3.1.1. Подлежащее в вопросительных предложениях 102
2.3.1.2. Подлежащее в повествовательных предложениях 112
2.3.1.3. Сказуемое в вопросительных и повествовательных предложениях 116
2.4. Лексические особенности фламандских диалектов 119
2.5. Грамматические особенности фламандских диалектов 129
Выводы по главе II 137
Глава III. Лексическая и грамматическая интерференция (изменчивость и степень отражения языковой культуры) 140
3.1. Бельгийский нидерландский язык и фламандские диалекты 140
3.2. Грамматические и лексические особенности «tussentaal» 144
3.3. Шарль Де Костер и его авторский стиль в передаче народных сказаний 149
3.3.1. История переводов «Фламандских легенд» на нидерландский язык 157
3.3.2. Сравнительный анализ переводов 182
3.3.2.1. Грамматические особенности переводов 182
3.3.2.2. Лексические особенности переводов 185
3.4. Фламандский вариант нидерландского языка: современное состояние 189
3.4.1. Сравнительный анализ текста на голландском и фламандском языках 196
Выводы по главе III 205
Заключение 207
Список сокращений и условных обозначений 210
Список литературы 211
Приложение 1 235
Приложение 2 237
Приложение 3 238
Приложение 4 239
Приложение 5 240
- Языковые контакты в странах со сложной языковой ситуацией
- Слово и словосочетание в интерферирующих языках
- Бельгийский нидерландский язык и фламандские диалекты
- Сравнительный анализ текста на голландском и фламандском языках
Введение к работе
Актуальность работы определяется возрастающим интересом
современной лингвистики к проблеме языковых контактов, необходимостью
комплексного изучения особенностей взаимодействия различных языков и
культур. Актуальной представляется и связь исследования с интегральной
парадигмой современных лингвистических изысканий, не только
сохраняющей понимание языка как системно-структурного образования, но и учитывающей экстралингвистические факторы.
Степень разработанности научной проблемы с современных позиций германистики и контактологии представляется недостаточной, поскольку исследование лингвистической интерференции во фламандских вариантах нидерландского языка в контексте междисциплинарного подхода, учитывающего как социолингвистические, так и структуральные, а также лингвокультурные аспекты, в полной мере не предпринималось. Не ставился вопрос и о пределах лексико-грамматической интерференции, имеющей непосредственное отношение к языковому строю. Различные уровни проявления языковой интерференции привлекают к себе внимание ученых, однако до настоящего момента остаются невыясненными обстоятельства целостного, органичного функционирования этих уровней, а также особенности их иерархии, взаимозависимости и соподчиненности. В результате многие системно-структурные образования, встречающиеся во фламандских диалектах и промежуточных языковых вариантах, не получают глубокого теоретического объяснения, несмотря на наличие большого количества подробных социолингвистических, культурно-просветительских и научно-популярных описаний.
Цель исследования заключается в выявлении причин, механизмов и пределов лингвистической интерференции при контакте нидерландского и французского языков, оказывающих влияние на процесс становления и функционирование фламандского языкового варианта, а также иллюстрация этого влияния примерами из переводов «Фламандских легенд» Шарля Де Костера (Стэйн Стрефелс (1917) и Вилли Спиллебеен (1998)) и примерами из современного фламандского текста.
Для достижения указанной цели в диссертации поставлены следующие задачи исследования:
1. Объединить различные по пониманию предмета и по терминологии
точки зрения на понятия языкового контакта и лингвистической
интерференции; проанализировать существующие подходы к выявлению ее
уровней в языковой системе; поставить вопрос о системно-структурном
характере лексической и грамматической интерференции.
2. В соответствии с предположением У. Вайнрайха о возможности
рассмотрения фольклорных текстов в качестве особой подсистемы языка
провести собственный анализ степени отражения языковой культуры в целом
на примере истории литературной фиксации народных фламандских легенд и
сказаний.
3. Рассмотреть языковую специфику франкоязычного текста
«Фламандских легенд» Шарля Де Костера на предмет выявления фламандских
элементов, а также переводы этого текста на нидерландский язык начала и
конца ХХ века.
4. Выделить направления интегрального анализа для исследования
феномена лингвистической интерференции на фонетическом, лексическом и
грамматическом уровнях. Рассмотреть феномен семантической интерференции
сквозь призму фольклорных сюжетов.
-
Усовершенствовать методологию идеи двухчастности и провести формально-логическое моделирование морфологических и синтаксических конструкций нидерландского и французского языков, включая сложные случаи сдвига семантических центров в словосочетаниях и предложениях.
-
На основе полученных моделей проследить своеобразие становления фламандских диалектов и вариантов нидерландского языка Бельгии в условиях интерференционного воздействия со стороны германо-романского окружения.
-
Выявить механизм и пределы лингвистической интерференции как интегрального целого, охватывающего все уровни языковой и речевой систем, а также оценить степень влияния экстралингвистических факторов на процессы лингвистической и семантической интерференции.
В работе проводится общий обзор проблем языкового взаимодействия, а также частное изучение особенностей нидерландского языка Бельгии в диахронии и синхронии.
Объектом исследования в диссертации выступают различные уровни лингвистической интерференции, особенно лексической и грамматической, их иерархия, взаимозависимость и соподчиненность.
Предметом исследования явились морфологические и синтаксические конструкции фламандских вариантов нидерландского языка и его диалектов, подвергшиеся существенному интерференционному воздействию со стороны германо-романского языкового окружения в различные исторические периоды.
Теоретической основой исследования послужили исследования в
области теории языковых контактов и лингвистической интерференции (В.В.
Алимов, А.М. Асланов, Э.М. Ахунзянов, Ж. Багана, Л.И. Баранникова, Г.Э.
Вахромеева, В.А. Виноградов, А.Е. Карлинский, Н.Б. Мечковская, В.Ю.
Розенцвейг, А.Ю. Русаков, С.В. Семчинский, Т.С. Тимачев, L. Deroy, E.
Haugen, T. Kaufman, S. Lafage, L. Selinker, S.G. Thomason, U. Weinreich, W.D.
Whitney), в области германистики и нидерландистики (В.П. Берков, С.А.
Миронов, И.М. Михайлова), в области теории и методологии перевода (Н.Б.
Аристов, И.Р. Гальперин, С.В. Гринев, Т.А. Казакова, В.Н. Комиссаров, А.А.
Реформатский, Г.Д. Томахин, А.Д. Швейцер, D.L. Gorlee), в области
компаративистики (В.Д. Аракин, М.Я. Блох, И.Г. Кошевая, А.И. Смирницкий, Ф.Ф. Фортунатов, Т.М. Чирко, Р.О. Якобсон), в области языкового моделирования (Т.В. Булыгина, А.Ф. Лосев, И.А. Мельчук, Р.Г. Пиотровский, И.И. Ревзин, А.И. Уемов, Д.С. Уорт, Н. Хомский, Чжао Юань Жень, В.А. Штофф).
Методы исследования разделяются на две группы - методы, применяемые при сборе материала исследования: сплошная, случайная и контролируемая выборка при анализе письменных источников - и методы обработки и изучения материала: ареальный сравнительный метод, семантико-синтаксический анализ, метод лингвистического моделирования, лингвопереводческий анализ, метод анализа ошибок.
Информационная база исследования формировалась в два этапа. На
первом этапе на основе 30000 словоупотреблений отбирался материал,
характеризующий языковую деятельность носителей современных
фламандских вариантов, включая городские диалекты Антверпена, Брюгге и Гента с применением критериев, позволяющих наиболее полно представить лингвокультурные особенности фламандцев (543 примера). На втором этапе выполнялся лингвистический анализ оригинального текста и переводов «Фламандских легенд» Шарля Де Костера (765 страниц), а также оригинального текста и пересказа пособия по найму персонала (147 страниц) на предмет выявления воздействия лексико-грамматической, стилистической и семантической интерференции на письменный текст в разные периоды функционирования фламандского варианта нидерландского языка (345 конструкций).
Обоснованность и достоверность результатов исследования
обеспечивается подробным анализом научной литературы в области германистики и контактологии, применением современных теоретических и эмпирических методик лингвистического анализа, соответствующих цели и задачам исследования, а также высокой репрезентативностью привлеченного фактического материала.
Соответствие диссертации паспорту научной специальности. В
соответствии с описанием специальности 10.02.04 — «Германские языки»
настоящее диссертационное исследование ориентировано на фламандский
вариант нидерландского языка, принадлежащего к западной подгруппе
германских языков, рассматривает исторические особенности его
становления и развития, включая диалекты, а также основные переходы
этого варианта к современному состоянию. В диссертации исследовано
функционирование лексических единиц, развитие и пополнение словарного
состава, морфологический и синтаксический строй, внеязыковая
действительность и особенности стилистического воздействия и
экспрессивных средств на основе особо показательных разговорных и литературных образцов. В работе также содержится оригинальный взгляд на становление лингвистических систем германских языков в условиях языкового контакта с языками других групп. В частности, выполнено исследование особенностей использования южно- и северонидерландских конструкций на разных уровнях и выявление особенностей восприятия, употребления, типичных лингвокультурных ошибок во фламандской языковой общности, что позволяет более глубоко изучить проблемы передачи различных языковых явлений в разных языках и их вариантах, например, в бельгийском нидерландском и промежуточном языке «tussentaal», с рассмотрением состояния нидерландского языка Бельгии в начале и конце XX века, а также в наши дни.
Научная новизна результатов состоит в том, что в работе впервые проведено комплексное изучение лингвистической интерференции в процессе становления и современного функционирования фламандского варианта нидерландского языка и его основных диалектов с применением разнообразных методов, включая метод моделирования, что позволяет распространить предлагаемую автором методологию на проблематику языковых контактов в целом. С современных позиций германистики, истории германских языков и лингвистической контактологии, а также в контексте междисциплинарного подхода, учитывающего как социолингвистические и структуральные, так и лингвокультурные аспекты, впервые ставится вопрос об обусловленности и пределах языковой интерференции, преимущественно лексической и грамматической.
Наиболее существенные научные результаты, полученные лично соискателем:
1. Решению проблемы классификации явлений языковой
интерференции способствует признание за лексической и грамматической интерференцией системно-структурного характера, что позволяет считать эти уровни в языковом строе центральными. Фонетическая интерференция, ближайшая к речи, способна оказывать на лексический и грамматический уровни заметное влияние. Языковая интерференция особо заметна в контактирующих языках и диалектах и может привести к появлению их особых вариантов.
2. Единый системно-структурный подход к моделированию лексико-
грамматических явлений контактирующих языков в рамках идеи
двухчастности позволяет уточнить теоретические представления об
индивидуальном и социальном многоязычии, об особенностях передачи
различных лингвистических явлений в разных языковых общностях, а также
способствует более точному разграничению явлений заимствования и
интерференции.
3. Морфосинтаксические различия между повествовательными и
вопросительными предложениями в нидерландском и французском языках
приводят к заметной грамматической интерференции. Вместе с тем, во
фламандских вариантах нидерландского языка поверхностные структуры
главных членов предложения определяются глубинными универсальными
структурами.
4. Лексическая интерференция может быть обусловлена и ограничена
предполагаемой общностью семифинитивного образа глагольной или
субстантивной единицы в контактирующих языках, представляющего собой
слово или словосочетание.
5. Грамматическая интерференция может быть обусловлена и
ограничена предполагаемой общностью языкового образа глагольной или
субстантивной единицы в контактирующих языках, представляющего собой
глагольный или субстантивный член предложения.
6. Решению проблемы классификации явлений лингвокультурной
интерференции способствует признание за стилистической и семантической
интерференцией прагмо-функционального характера, что позволяет считать
эти уровни в языковом строе периферийными. Однако при переводе
литературных произведений лингвокультурная интерференция может быть
весьма существенна.
7. Перевод произведений фольклора подвержен влиянию лексических и
грамматических интерференционных явлений в гораздо большей степени,
чем стилистических и семантических.
Теоретическая ценность исследования определяется его вкладом в развитие общей методологии изучения языковой интерференции, и, в более широком применении, в разработку теории языковых контактов. Единый системно-структурный подход к моделированию лексико-грамматических явлений языков различных групп позволяет уточнить теоретические представления об индивидуальном и социальном многоязычии, об особенностях передачи различных лингвистических явлений в разных языковых общностях, а также дополняет частный методологический инструментарий современной германистики.
Практическая значимость работы заключается в возможности применения результатов исследования при дальнейшем изучении различных языковых контактов, приводящих к вариативности в нормах и диалектах, а также при подготовке лекционных курсов и семинаров по грамматике нидерландского языка, германистике и лингвистической контактологии.
Апробация работы. Основные положения и результаты исследования
прошли апробацию на конференциях различного уровня – на научно-
практической конференции «Актуальные проблемы современной
лингвистики» в СПбГЭТУ «ЛЭТИ» (СПб, 17-18.04.2012 и 19.04.2016), на 68-
й, 69-й, 70-й и 71-й научно-технической конференции профессорско-
преподавательского состава СПбГЭТУ «ЛЭТИ» (СПб, 28.01–05.02.2015,
26.01–04.02.2016, 01-11.02.2017, 29.01-09.02.2018), на VIII межвузовской
студенческой научно-практической конференции «Палитра языков и
культур» в СПбГЭТУ «ЛЭТИ» (СПб, 16-18.11.2015), на международном
межвузовском форуме в СПб ИВЭСЭП «О России с любовью. Лики России»
(СПб, 24-25.03.2016), на международной научно-практической конференции
«Актуальные проблемы гуманитарных наук в России и за рубежом» в
ИЦРОН (Новосибирск, 10.02.2016), на XIII и XIV всероссийской научной
конференции «Информация. Коммуникация. Общество» в СПбГЭТУ
«ЛЭТИ» (СПб, 21-21.01.2016 и 19-20.01.2017), на VI и VII межвузовской
научно-практической конференции с международным участием «Актуальные
проблемы языкознания» в СПбГЭТУ «ЛЭТИ» (СПб, 20.04.2017 и 17-
18.04.2018), на XXIII международной научно-методической конференции
«Современное образование: содержание, технологии, качество» в СПбГЭТУ
«ЛЭТИ» (СПб, 21.04.2017), на международной научной конференции «Наука
в общественном диалоге: ценности, коммуникация, организация» в СПбПУ
Петра Великого (СПб, 24-25.04.2017), на международном молодежном
исследовательском форуме «Гуманитарий: традиции и новые парадигмы
науки о языке» в РГПУ им. А.И. Герцена (СПб, 15-16.02.2018).
Публикации. По теме диссертации опубликованы 21 печатная работа общим объемом 8,57 п.л. / авт.7,3 п.л.: 6 статей (4 из которых в изданиях, рекомендованных ВАК РФ) и 15 докладов (9 из которых в сборниках, входящих в РИНЦ и 1 — в сборнике, входящем в IEEE Xplore Scopus).
Объем и структура диссертации определяются целью и задачами исследования. Общий объем составляет 240 страниц, объем основного текста - 210 страниц. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка сокращений и условных обозначений, а также пяти приложений, включающих таблицы и графический материал, дополняющие основной текст диссертации. Библиографический список включает в себя 266 работ, из них 99 на иностранных языках. Первая глава является, большей частью, обзором основных теоретических и методологических достижений в области изучения языковых контактов и лингвистической интерференции; вторая глава посвящена изучению обусловленности и пределов лексической и грамматической интерференции в контактирующих языках с признанием за этими явлениями особого системно-структурного характера; в третьей главе обсуждаются фламандские варианты нидерландского языка и анализируется степень отражения языковой культуры фламандцев во фламандских текстах наших дней и в переводах «Фламандских легенд» Шарля Де Костера начала и конца XX века, а также степень влияния экстралингвистических факторов.
Языковые контакты в странах со сложной языковой ситуацией
Как и любая другая открытая система, язык вступает во множество связей, вследствие которых он претерпевает некоторые изменения. Лингвисты уже два столетия назад обратили внимание на этот факт и пытались обнаружить закономерности языковых изменений и языковой вариативности.
Сложившаяся в середине XX века междисциплинарная наука социолингвистика посвящена изучению взаимосвязи языка и социума, в котором язык реализуется. К выводу об отсутствии социального единообразия языка лингвисты пришли давно. С годами менялся предмет исследования, а точнее, угол его изучения. Одним из первых на социальные различия языковых норм указал Гонсало Корреас еще в начале XVII века. Он разделял социальные разновидности языка: «Нужно отметить, что кроме диалектов, бытующих в провинции, язык имеет некоторые разновидности, связанные с возрастом, положением и имуществом жителей этих провинций: существует язык горожан, знатных господ и придворных, ученого-историка, старца, проповедника, мужчин и женщин и даже малых детей» [174].
Особое внимание социолингвистическим исследованиям стали уделять в начале XX века. В это время появились работы таких авторов, как Ш. Балли [19], И.А. Бодуэн де Куртенэ [24], Ж. Вандриес [33], В.В. Виноградов [42], Б. Гавранек [45], В.М. Жирмунский [59], Б.А. Ларин [79], П. Лафарг [80], А. Матезиус [88], А. Мейе [89], Е.Д. Поливанов [108], А.М. Селищев [124], А. Сеше [126], Л.П. Якубинский [167] и др. Ученые говорили о сильной и очевидной взаимосвязи, устанавливающейся между языком и обществом, о влиянии социального статуса на языковой код, указывали на важность изучения жаргонов, сленга, арго, диалектов и т.д.
Однако сам термин «социолингвистика» был введен в научный оборот только в 1952 году в Америке, социологом Германом Карри в работе «A projection of socio-linguistics: the relationship of speech to social status» («Перспективы социолингвистики: отношение речи к социальному статусу») [187]. Спустя десять лет, в 1963 году в США создается комитет по социолингвистике и в этом же году была организована конференция американской антропологической ассоциации, где обсуждались задачи новой дисциплины.
Во второй половине XX века вектор социолингвистических исследований от теоретических обоснований сменился на практическую проверку гипотез, сбор материала, разработку собственной научной методологии. Особый вклад в развитие современной социолингвистика внесли работы Дж. Гамперца [47], У. Лабова [78], Дж. Фишмана [193], Д. Хаймса [146] и др.
Языковая политика в странах с более чем одним официальным языком может стать острой политической, социальной и даже личной для любого из жителей государства проблемой. Условия, приводящие к необходимости отстаивания «языковых» прав в смешенном языковом обществе приводят зачастую к конфликтам, непониманию, сильной оппозиции, предвзятости, некомфортной среде проживания и т.д. Однако, когда в государствах, в которых сосуществуют два и более языка, носители одного языка стремятся к обособлению и всячески стремятся к сохранению своего языкового наследия, непременно происходит процесс языкового смешения, пусть и вопреки воле носителей, вовлеченных в этот процесс. В большей или меньшей степени интерференция затрагивает все уровни языка.
В условиях расширяющихся языковых контактов в эпоху полилингвизма, представляется необходимым пристальное изучение феномена языковой интерференции как с точки зрения общего языкознания для выявления закономерностей, лежащих в основе любой языковой системы, так и в прикладном плане с целью усовершенствования методов овладения иностранными языками.
Термин «языковой контакт», предложенный А. Мартине [85] и введенный в широкое употребление У. Вайнрайхом [32], заменил термин Г. Шухардта «смешение языков» [163]. Однако, из-за неоднозначности предложенного термина современная наука придерживается изначального термина «языковой контакт», который включает в себя целый ряд языковых взаимодействий, происходящих как внутри одного языка (диалекты, наречия, говоры и т.д.), так и между разными языками (близкородственными и совершенно различными по структуре). Существует мнение, что можно говорить о смешении языков только при проявлении черт языковой интерференции, то есть наложения одной языковой парадигмы на другую.
Современный лингвист Ж. Багана утверждает, что под языковыми контактами следует понимать «любые случаи сосуществования и взаимодействия языков в языковом сознании индивида или языковом сообществе» [18]. Такое понимание языкового контакта указывает на необходимое совмещение исследований по лингвистики и социолингвистике.
Становление контактной лингвистики как самостоятельного научного направления связывают с трудами таких зарубежных авторов, как У. Вайнрайх [32], А. Мартине [85], Э. Сепир [134], У.Д. Уитни [248], Э. Хауген [147], Г. Шухардт [163] и др. Среди отечественных ученых, стоявших у истоков контактной лингвистики, следует отметить И.А. Бодуэна де Куртенэ [24], Л.В. Щербу [155].
На протяжении XIX века сравнительно-историческое языкознание становится основной лингвистической дисциплиной. Один из представителей этого направления, А. Шлейхер [227], указывает на роль контактных влияний в образовании романских языков, а главный идеолог младограмматизма Г. Пауль уделяет смешению языков особое внимание в труде «Принципы истории языка». Уже в 80-е годы позапрошлого столетия Г. Паулем были намечены многие из направлений, развитых впоследствии контактной лингвистикой [101].
Более значительное внимание уделяли проблематике языковых контактов ученые, которых принято называть диссидентами младограмматизма. Они дали начало теории субстрата, сыгравшей значительную роль в развитии лингвистики XX века. Отдельно следует упомянуть австрийского языковеда Г. Шухардта [163]. Если для младограмматиков «языковое смешение» было возможным, но не обязательным процессом, которому язык подвергается в ходе своей истории, то Г. Шухардт определял подобное смешение как основополагающую черту истории любого языка. В работе «Slawo-Deutsches und Slawo-Italienisches» («Славянско-немецкий и славянско-итальянский») ученый впервые обратился к явлению, впоследствии получившему название языковой интерференции, и высказал ряд оригинальных мыслей о двуязычии [163]. В этот же период выдающийся американский лингвист У . Д. Уитни [248] разрабатывает иерархическую шкалу языковых элементов в зависимости от их способности быть заимствованными, предвосхитившую почти на сто лет современные работы по этой проблематике.
В России среди ученых, интересовавшихся проблемами языковых контактов, следует назвать И.А. Бодуэна де Куртенэ [24] и Л.В. Щербу [155]. Для развития мировой лингвистической мысли наиболее существенны идеи о двуязычии, высказанные Л.В. Щербой. На основании изучения сильно интерферированного языка лужицких сербов Л.В. Щерба выдвинул свое знаменитое разграничение двух типов двуязычия – чистого и смешанного [155]. Эта «дихотомия», принятая и развитая У. Вайнрайхом [32], а затем переформулированная последователями, до сих пор остается одним из базовых положений теории языковых контактов.
В 20–40-е года XX века в контактной лингвистике появилось новое направление, связанное с именем Н.Я. Марра [84], определяющего взаимодействие языков «скрещиванием» и объявившего его единственным фактором языковой эволюции. Однако вскоре от подобной трактовки языкового контакта отказались и на смену ей пришли исследования ученых Пражского лингвистического кружка. Прежде всего, следует отметить знаменитый доклад Н.С. Трубецкого [139] (1928 год), в котором он сформулировал понятие языкового союза, а также многочисленные статьи членов Пражского кружка, посвященные, преимущественно, проблемам фонологической интерференции. Наконец, в русле идей Пражского лингвистического кружка начинал свою деятельность У. Вайнрайх [32], лингвист, которого по праву можно назвать основателем контактной лингвистики.
Слово и словосочетание в интерферирующих языках
Языковая интерференция, существующая на всех языковых уровнях, на синтаксическом уровне приводит в большинстве случаев к передаче от интерферирующего языка интерферируемому особого порядка слов. Обычно этот особый порядок считается несвойственным интерферирующему языку, но, тем не менее, перенимается. При этом зачастую происходит нарушение языковой линейности, характерной для интерферируемого языка и это нарушение воспринимается как отклонение от нормы. Каковы же факторы, облегчающие интерференцию или, в более широком взгляде, делающим ее возможной, особенно в случае контакта между языками, относящимися к разным группам?
Естественный язык является одной из наиболее многогранных знаковых систем. Помимо свойств, общих для всех знаков, языковые знаки имеют еще и характерные лишь для них особенности. К их числу относится линейность: языковые знаки всегда следуют друг за другом, никогда не совмещаясь в пространстве (при письме) или во времени (в устной речи). Не существует языковых знаков, в которых в пространстве или во времени совмещалось бы несколько единиц. Они всегда следуют друг за другом, составляя линейную цепь. Одним из первых на линейность языкового знака обратил внимание швейцарский лингвист Фердинанд де Соссюр в «Курсе общей лингвистики», противопоставляя и объединяя произвольность и линейность, как два основных свойства языкового знака. При этом произвольность носит семиологический характер, а линейность придает языку особую структуру и присуща только знакам естественного языка. Также Соссюр указывал на однопространственный характер языкового знака и объяснял линейный характер знака, в основном, синтагматическим объединением.
Другой представитель Женевской школы, Р. Годель, отмечал, что свойство линейности проявляется, в первую очередь, в речи и разворачивается во времени, как было уже указано выше (исключается возможность произнесения двух знаков одновременно) [74]. А в пространстве разворачивается линейность письменная. Однако абстрагируясь от подобного разделения и обращаясь к языку в самом общем смысле, «язык в самом себе и для себя», также можно говорить о присущей ему линейности, регулирующей внутриязыковые отношения, позволяющей объединять языковые единицы и соединять их в смыслообразующем порядке. Свойство языкового знака делиться в процессе развертывания во времени Соссюр называл в своих рукописных заметках «меризмом», философской концепцией, объясняющей упорядоченность и устойчивость мира тем, что целое является суммой частей, от которых и зависит его качественное состояние [130].
Языковая линейность обуславливает ряд грамматических конвенций, существующих в том или ином языке, и влияет на построение «малых» синтаксических единиц – словосочетаний, определяя местоположение семантического центра для всех типов их структурной организации. Так, например, позиция адъективных и субстантивных единиц разнится во французском и нидерландском языках (примеры поданы в том же порядке): «un couteau pointu» – «een scherp mes» («острый нож»), «un livre intressant» – «een intressant boek» («интересная книга»), «un gateau dlicieux» – «een heerlijke taart» («вкусное пирожное»), «une femme attirante» – «een aantrekkelijke vrouw» («привлекательная женщина»). Этот признак лег в основу классификации Дж. Гринберга [51], который для деления языков использовал такие особенности, как: позиция глагола-сказуемого, позиция прилагательного до или после существительного, преобладание в языке предлогов или послелогов. Примерно об этом же говорили М. Драйер и Дж. Хокинс, когда определили разделение всех языков мира на левоветвящиеся и правоветвящиеся, в зависимости от положения зависимой группы по отношению к главному слову.
Однако, языков с безупречно строгим закрепленным порядком слов практически нет и почти все они, в той или иной степени, допускают языковую вариативность (отсюда фонетические инварианты, синонимическое изобилие, существующий свободный порядок слов в некоторых языках и т.д.)
Поиск семантического центра в одном и том же словосочетании на разных языках усложняется различными способами объединения его составных частей. Так, для французского словосочетания характерно соединение существительных посредством предлога de (реже ) или сопровождение их прилагательными или причастиями; нидерландский язык образует составные существительные: «bureau de change» - «wisselkantoor» («пункт обмена валюты»), «hotel de ville» - «raadhuis» («муниципалитет»), «boite de nuit» - «nachtclub» («ночной клуб»), «commissariat de police» - «politiebureau» («полицейский участок»), «les morsures d insecte» -«insektebeten» («укусы насекомых»), «boite aux lettres» – «brievenbus» («почтовый ящик»), «escalier de secours» – «brandtrap» («пожарная лестница»), «imprims» – «drukwerk» («печатное издание»), «visite quide» – «rondleiding» («экскурсия»), «piste ciclable» – «rijwielpad» («велосипедная дорожка»). Следует отметить, что в образование составных существительных в северонидерландском и бельгийским нидерландском различно: «vervoerbewijs» - «vervoersbewijs», «belastingaangifte» -«belastingsaangifte». В южнонидерландском учитывается разница между мужским и женским родом, особенно при замене существительного на местоимение. Уменьшительный суффикс, в основном, -ke, в отличие от нидерландского -je / je.
Литературный нидерландский существует относительно недолго. В периоды древненидерландского и средненидерландского языков, до XVI века, единой нормы не было [38]. В средние века фламандские города, благодаря текстильной промышленности и торговле, занимали более сильное экономическое положение, чем северо-нидерландские. Южные Нидерланды находились посередине между Северными Нидерландами и Францией, которая в ту пору была весьма влиятельна. В XIII веке во Фландрии были написаны значительные литературные произведения, например «Van den vos Reinaerde» («О лисе Рейнарде»). Фламандцем был также и Якоб ван Марлант, (примерно 1235-1300 годы), автор таких известных работ как «Rijmbijbel» («Рифмованная Библия») и «Der Naturen Bloeme» («Цветы природы»). Фламандский вариант оказывал влияние на другие нидерландские диалекты. Так, в «Der Naturen Bloeme» ван Марлант использовал слова, никогда ранее не употреблявшиеся, но которые сразу вошли в обиход, например, «gehoefd» («копытный»), «geboomd» («заросший деревьями»), «bizon» («бизон») и «boa» («боа»). Разница в нидерландских диалектах была осознана довольно рано. Так, в конце XVI века Килиан указывал для каждого слова в своем этимологическом словаре региональное происхождение [210]. Восьмидесятилетняя Война (1568-1648 годы) разделила Северные и Южные Нидерланды. Фландрия была занята Испанией. После падения Антверпена в 1585 году около полумиллиона фламандцев перебежали из оккупированного Юга на Север, прежде всего в Амстердам, привнеся в местный язык особенности своих собственных диалектов. В этот период было заимствовано множество фламандских (преимущественно брабантских) слов, которые вошли в обиход наряду с голландскими [195]. В настоящее время южные слова используются, в основном, в письменной форме, и воспринимаются как «аристократические». Приведем несколько примеров в порядке южнонидерландское слово – северонидерландский вариант [253]: bekomen – verkrijgen (получать) ginder – ginds (там) gaarne – graag (охотно) gelijk – zoals (так же, как и) heden – vandaag (сегодня) heffen – tillen (поднимать) huwen – trouwen (сочетаться браком) lommer – schaduw (тень) omtrent – ongeveer (приблизительно) reeds – al (уже) schoon – mooi (красивый) spoedig – gauw (быстро) vermits – omdat (поскольку) verwittigen – waarschuwen (предупреждать) wenen – huilen (плакать) werpen – gooien (бросать) zenden – sturen (посылать)
С падением Антверпена культурный (и языковой) центр переместился с Юга на Север. После окончания Восьмидесятилетней Войны Северные Нидерланды долгое время наслаждались свободой и процветанием, а Фламандцы с 1585 по 1713 год страдали от испанского гнета, а затем, с 1713 по 1792 год были частью Австрии (с коротким перерывом с 1745 по 1748 год, когда господствовала Франция). В этот период голландский диалект стал настолько престижным, что сформировал основу литературного языка. Наряду с ним существовали и другие диалекты, но со временем все более уступали этой норме. В последнее время все чаще говорят о региолектах, которые в Северных Нидерландах описываются как отдельные варианты. Региолекты относятся к более крупным областям, где ранее существовали различные диалекты, выказывающие в настоящее время общие, отличающие их от литературного языка особенности [113].
Фламандские диалекты также уступают свое место литературной норме, но их позиция сильнее, чем в Нидерландах – почти каждый в Бельгии говорит на диалекте [179]. Языковая ситуация во Фландрии сложнее, чем в Нидерландах. Это связано с тем, с момента падения Антверпена до короткого сосуществования Северных и Южных Нидерландов во время Виллема I (с 1815 по 1830 год) никакого контакта с северонидерландской литературной нормой не было. Фламандский лингвист Р. Виллеминс различает в Южных Нидерландах пять языковых вариантов, перетекающих друг в друга – диалект, транслитерированный диалект, региональный язык (региолект), промежуточный язык («tussentaal»), южнонидерландская норма (бельгийский нидерландский). Существование промежуточного языка, иногда называемого «Vlederlands» («Фледерландский» -перевод наш) или «Schoon Vlaams» / «Verkavelingsvlaams» («Красивый фламандский» / «Провинциальный фламандский» - перевод А.А. Яковлевой [166]) довольно часто оспаривается. Промежуточный язык является особым языком, развивающимся «по-соседству» с южнонидерландской нормой, и явственно от нее отличающимся.
Бельгийский нидерландский язык и фламандские диалекты
Языковая ситуация в Бельгии, где три языка – нидерландский, французский и немецкий признаны государственными (с преимущественным использованием нидерландского и французского), осложняется тем, что наряду с литературными нормами этих языков существуют многочисленные диалекты, а также такие варианты как бельгийский нидерландский и бельгийский французский.
В отношении нидерландского языка можно сказать, что два его варианта – нидерландский нидерландский и бельгийский нидерландский - составляют основу общей литературной нормы и относятся к наиболее формальному уровню. К неформальному уровню относятся диалекты нидерландского языка. Срединным уровнем можно признать промежуточные языки. В Нидерландах промежуточный язык находится ближе к нидерландскому нидерландскому (и к общей норме), а в Бельгии – к диалектам. Промежуточный язык Бельгии («tussentaal») известен в лингвистике с конца 80-х годов XX века. Считается, что этот термин возник в среде Гентских языковедов [197] и действительно, Й. Тэлдеман, как и многие другие, старается внедрить его повсеместно. Сам термин, впрочем, имеет известную предысторию и связан с проблемой освоения иностранного языка. Когда кто-нибудь пробует говорить на иностранном языке, но не ограждает его от интерференционного влияния родного языка на фонетическом, лексическом и морфосинтаксическом уровнях, возникает промежуточный язык. Промежуточный язык рассматривается как переходной процесс, практически неизбежный в стремлении к полноценному овладению иностранным языком. В этой аналогии можно говорить и о «tussentaal» в Бельгии, как о результате языковой стандартизации во второй половине XX века. Большинство фламандцев говорило тогда на том или ином диалекте, и целью государственной языковой политики было «приучение» их к новому «иностранному» языку – к северной нидерландской норме - с помощью образовательных учреждений и средств массовой информации. Этот процесс является переходным, в нем сильна интерференция диалектальных черт в литературную норму. Но типичным для промежуточного языка является то, что в него допускаются не все эти черты. Видимо, это обусловлено так называемой «выделенностью» и стилистической стабильностью, связь которых весьма дискуссионна [196]. Некоторые диалектальные черты подавляются, некоторые проникают в промежуточный язык и даже в норму.
В отношении нидерландского языка в Бельгии в начале XXI века развивается особая ситуация. Разрыв между формальным и неформальным уровнем велик, и многие фламандцы стремятся овладеть формальным уровнем (общенидерландской нормой). Однако бельгийский нидерландский отличается от общенидерландской нормы, как, например, австрийский немецкий от общенемецкой нормы. Поэтому переход к формальному уровню неминуемо сопряжен с освоением бельгийского нидерландского языка. Возможно, именно этот язык следует считать фламандским вариантом нидерландского языка и ограничиться описанием его особенностей. Но с нашей точки зрения, необходимо учесть и другие реалии.
Как известно, начавшийся в XVI веке процесс стандартизации языка в Нидерландах продолжился, а во Фландрии практически остановился – на Юге национальный язык оказался под гнетом французского. Формально с обретением независимости (1830 год) Бельгия получила право на свободу языкового выбора, но на деле французский был единственным государственным языком. Большинство населения говорило, разумеется, на фламандских диалектах, но отстаивать право на их широкое употребление не имело возможности. В период с 1834 по 1840 годы фламандское движение выдвинуло на первый план необходимость придания нидерландскому языку статуса государственного, но только в 1873 году был принят первый закон о языке, позволивший вести судопроизводство во Фландрии на нидерландском. В 1898 году был принят Закон Равенства – все законы и королевские указы должны были быть опубликованы на двух языках. До конца XIX века Фландрия была официально двуязычной, а с 30-х годов XX века в ней стали говорить на нидерландском языке, но не прекратили использовать географически раздельные диалекты. Единого языка, который на всех общественных уровнях мог бы конкурировать с престижным французским, не было.
Необходимость в языковой норме была насущной, и фламандское движение задалось вопросом, каким должен быть нидерландский язык Бельгии. Внутри этого движения началась дискуссия между так называемыми интеграционистами и партикуляристами. Первые настаивали на северонидерландской норме, желая интеграции Юга с Севером. Вторые призывали к развитию особого фламандского языка. В конечном итоге была принята идея интеграции, и для этого были две причины – новый язык должен был объять всю нидерландскую историю и литературу, чтобы стать серьезным соперником французскому, и послужить языковым вариантом, с помощью которого можно было бы дистанцироваться от диалектов. Северонидерландский язык удовлетворял этим требованиям. Он был введен в систему образования в 1914 году, а в 1946 году получил дополнительную поддержку в рамках Культурного Соглашения между Бельгией и Нидерландами. Однако распространение этой нормы шло медленно, лишь в 50-60-е годы XX века стало заметно ее функционирование, достигшее максимального уровня в 80-е годы.
Тем самым, бельгийский нидерландский находится в контакте не только с бельгийским французским, но и с нидерландской и французской литературными нормами, не говоря уже о фламандских диалектах. Все это приводит к весьма сложной языковой ситуации.
Взаимоотношения фламандских диалектов и бельгийского нидерландского носят диаглоссный характер, что заметно по многочисленным промежуточным вариантам, представляющим собой континуум «диалекты – южнонидерландская норма» [232].
Во Фландрии сильна традиция языкового регулирования, и результатом его является то, что практически каждый гражданин понимает общенидерландскую и, тем более, южнонидерландскую норму. Однако, эти нормы используются в сугубо формальной обстановке. Вследствие того, что фламандцам было предложено перенять «иностранный язык», а национальный колорит выражен в бельгийском нидерландском недостаточно, обе эти нормы не могут претендовать на роль неформального, разговорного языка. Так, общенидерландская норма употребляется, в основном, в качестве «выходного костюма», не всегда удобного [175], [194].
Для неформального общения во Фландрии избирается особый вариант – «tussentaal». Причина его появления вполне объяснима: «Если люди более не хотят или не могут говорить на диа-/региолекте, возникает промежуточная форма, язык, смешивающий эндогенный диа-/региолект и экзогенный стандартный язык.» [175]. Согласно Й. Тэлдеману [233], в генезисе промежуточного языка основную роль играют следующие два фактора – с одной стороны «негативное отношение к диалекту», с другой стороны «недостаточное владение (бельгийским вариантом) нидерландского языка и поэтому также негативное к нему отношение». Процесс утраты диалектов также влияет на возникновение и распространение промежуточного языка [236]. Этот процесс начался во Фландрии довольно поздно и выражается в двух проявлениях: «с одной стороны, все больше людей во все большем числе случаев отказываются от диалекта, с другой стороны, диалект должен быть заменен каким-нибудь другим вариантом» [249]. В качестве заменителя норма не выбирается, поскольку диалект используется в неформальной обстановке, а норма – в формальной. Образуется место для «другого неформального варианта, своего рода Umgangssprache» [249]. В развитии промежуточного языка играют роль и другие факторы – «увеличение числа межрегиональных неформальных контактов, связанных с все возрастающей мобильностью» [192], языковые изменения во фламандских средствах массовой информации, родители, разговаривающие со своими детьми на «tussentaal» и, конечно, сами дети, которые в своем кругу пользуются только этим вариантом.
Несмотря на то, что «tussentaal» развивается уже довольно долго, сам термин, как уже говорилось выше, и первые работы, ему посвященные, появились только в конце 80-х годов XX века. Видимо, прежде ученые рассматривали это явление как интерференцию фламандских диалектов, а не как некую промежуточную фазу. Однако «tussentaal» являет собою новый вариант: это способ дистанцироваться от диалектов, что облегчает межрегиональные контакты, а равно и от (общей) нормы, что позволяет сохранить аутентичный, все еще узнаваемый фламандский. Тем самым, для многих «tussentaal» является еще очень несовершенной, но все же реализацией истинно фламандского варианта нидерландского языка.
Сравнительный анализ текста на голландском и фламандском языках
Название этого раздела призвано в очередной раз подчеркнуть разницу между южнонидерландской (фламандской) и северонидерландской (голландской) нормами, т.е. между бельгийским нидерландским и нидерландским нидерландским. В последнее время в Бельгии появляется множество компаний, предлагающих услуги по, фактически, пересказу северонидерландских текстов на бельгийский нидерландский. Иногда эта услуга позиционируется как перевод с языка на язык. Однако в основном перевод оказывается довольно вольным, в нем обнаруживается масса стилистических расхождений с оригиналом. По сути, сохраняется только семантика; лексический, грамматический и стилистический уровень подвергаются серьезному изменению. По этим языковым изменениям видно, как сильно меняется форма мысли, сохраняющей свое содержание [165].
В этом разделе мы приведем данные исследования стилистических, грамматических и лексических особенностей текста, написанного изначально на нидерландском нидерландском и пересказанного на бельгийский нидерландский. В качестве примера взята голландская брошюра «Toekomst voor de flexibele schil» (фламандское название «Werken aan de flexibele schil. Verre fictie of noodzakelijke evolutie?»), опубликованная на интернет-сайте бельгийского бюро «Schrijf.be», занимающегося, среди всего прочего, «фламандизацией» голландских текстов. Интересно отметить, что для понятия «пересказ» на этом сайте используется слово «hertalen», производное от «vertalen» («переводить»). Видимо, строй фламандской мысли столь отличается от голландской, что обычных понятий «перевод» и «пересказ» недостаточно для описания перехода с языка на язык и применяется понятие «иносказание» (перевод наш).
В сфере стилистики мы по-прежнему будем учитывать разницу в стиле голландского и фламандского текстов, объем абзацев, длину и сложность предложений, их возможные трансформации и перемену типа, а также пунктуацию. В сфере грамматики учитывается структура главных и второстепенных глагольных и субстантивных членов предложения, способы передачи падежных и падежно-предложных конструкций, а также конструкций с причастием и жерондивом, состав союзных и вопросных элементов, соблюдение правил спряжения глагола и склонения имени по отношению к современной нидерландской норме, отклонения от рамочной конструкции. В сфере лексики учитывается структура разнообразных лексических сочетаний, сопровождение их артиклями, притяжательными и указательными местоимениями, использование перифраз, способы отрицания субстантивных, глагольных и наречных единиц, употребление междометий.
В целях демонстрации возможности применения формально-логических моделей подлежащего и сказуемого, разработанных в главе II, для анализа текста и его пересказа в конце каждого примера приводится схема образования главных членов предложения, ограниченная, как и в разделе 3.3.2, детальным обзором уточнителей, представленных в тех же обозначениях. В примерах из текста на нидерландском нидерландском нумерация семантических центров сплошная, в примерах пересказа этого текста на бельгийский нидерландский нумерация учитывает возможные отклонения. Если в пересказе появляются центры, отсутствующие в подлежащно-сказуемостных группах оригинала, они отмечаются как нулевые. Страницы перед каждым примером соответствуют страницам в голландском и фламандском текстах.
Стр. 15. In dit boek belichten we flexibel werk en de flexibele schil van veel kanten. Ontwikkelingen komen aanbod. We gaan in op arbeids verhoudingen, inzetbaarheid, cultuur, de economische kant van flexibiliteit en leiding geven. We doen dat door de feiten te benoemen en ze ook te relativeren. We laten deskundigen aan het woord; zij geven hun mening in de vorm van een column. We zijn ook bij een aantal organisaties op bezoek geweest en hebben daar mensen uit de praktijk gesproken. Elk hoofdstuk benadrukt het belang om zelf kritisch na te denken, en in de afronding wordt een visie op de toekomst gegeven.
Стр. 12. Dit boek belicht flexibel werk en de flexibele schil van verschillende kanten. Het vertelt over de ontwikkeling, de arbeidsverhoudingen, de cultuur, de inzetbaarheid en de economische kant van flexibiliteit en leidinggeven. Dit doet het door feiten te bekijken … n te relativeren. Het vraagt de mening van verschillende deskundigen – via een column of interview. En na elk hoofdstuk vraagt het boek u om zelf kritisch na te denken. Afronden gebeurt met een visie op de toekomst, die na elk hoofdstuk opduikt.
При пересказе с голландского на фламандский первое предложение сохраняет свой объем; второе и третье предложения объединяются; четвертое предложение сохраняет свой объем, но разделяется многоточием; пятое сохраняет свой объем, но точка с запятой сменяются на тире; шестое предложение исключается; седьмое предложение разбивается на два. В результате число предложений в абзаце снижается с семи до пяти. Во всех предложениях перестроены подлежащно-сказуемостные группы Тем самым, стилистика совершенно иная, а семантика сохраняется не полностью. Синтаксические различия выявить невозможно, поскольку текст сильно перефразирован (что, впрочем, слабо влияет на семантику). Морфологические различия проявляются в пересказе van veel kanten – van verschillende kanten, а также в de afronding – afronden (что слабо влияет на семантику), используется архаичная конструкция en leidinggeven; в голландском варианте меньше артиклей. Различия в лексике минимальны, однако во фламандском пересказе при перестройке подлежащно-сказуемостных групп полностью исчезает местоимение we (что слабо влияет на семантику).
NL: {сл.врн.1 сл.пр.2} {сл.пр.3 сл.врн.4} {сл.пр.2 си.мод.5сл.врн.6}{сл.пр.2 сл.врн.7} {сл.пр.2 сл.врн.8} {сл.пр.9 сл.врн.10} {сл.пр.2 сл.врн.11 сл.врн.12} {сл.пр.13 сл.врн.14} {сл.врн.15 сл.пр.16}
BE: {сл.пр.0 сл.врн.1} {сл.пр.0 сл.врн.0} {сл.пр.0 сл.врн.7} {сл.пр.0 сл.врн.0} {сл.пр.0 сл.врн.0}{сл.пр.0 сл.врн.0}{(сл.прн.0) сл.врн.0}
Стр. 35. Een generatie is een categorie mensen die behoort tot eenzelfde leeftijds- of ervaringsgroep. Generaties worden gekenmerkt door gemeenschappelijke uitdagingen en ervaringen vanuit de omgeving in een bepaald tijdperk. Generatiegenoten hebben daarmee vergelijkbare sociaal-maatschappelijke ervaringen. Dat uit zich op gebieden als muziekvoorkeuren, kledingwensen en onderwijsbeleving. Die zijn ook bepalend voor werkvoorkeuren. Het gaat om een combinatie van levensfase, generatievoorkeuren en individuele verschillen.
Стр. 37. Een generatie is een verzameling mensen die tot dezelfde leeftijds- of ervaringsgroep horen. Generaties kenmerken zich door gemeenschappelijke uitdagingen en ervaringen – in een bepaalde omgeving en een bepaald tijdperk. Hierdoor hebben generatiegenoten vergelijkbare sociaal-maatschappelijke belevingen. Dat merk je aan hun muziekkeuze, kledingstijl of onderwijsbeleving. En aan hun werkvoorkeuren. Want ook die worden bepaald door de generatie, gecombineerd met de levensfase en persoonlijke voorkeur.
При пересказе с голландского на фламандский первое предложение сохраняет свой объем, но антецедент categorie заменяется на mensen, а предложная группа в зависимом предложении помещается в рамку; второе предложение сохраняет свой объем, но разделяется тире; третье и четвертое предложение сохраняют свои объемы; пятое и шестое предложение заменяются на словосочетание и предложение, сохраняя общий объем, но перестраивая подлежащно-сказуемостные группы. В результате число предложений в абзаце снижается с шести до пяти. Тем самым, стилистика несколько иная, а семантика в конце абзаца нарушается. Синтаксические различия проявляются в замене страдательного залога worden gekenmerkt возвратностью kenmerken zich, а также в употреблении во фламандском варианте причастия I – bepalend. Различна морфология в пересказе behoort – horen, eenzelfde – dezelfde, а также в vanuit de omgeving in een bepaald tijdperk – in een bepaalde omgeving en een bepaald tijdperk (что слабо влияет на семантику); een categorie mensen заменяется на een verzameling mensen со сдвигом семантического центра (что несколько влияет на семантику). Лексические различия следующие: ervaringen - belevingen, muziekvoorkeuren - muziekkeuze, kledingwensen – kltdingsstijl. NL: {сл.пр.1 сл.врн.2} {(сл.пр.3) сл.врн.4} {сл.пр.1 сл.врн.5} {сл.пр.6 сл.врн.7} {сл.пр.8 сл.врн.9} {сл.пр.10 сл.врн.11} {сл.пр.12 сл.врн.13} BE: {сл.пр.1 сл.врн.2} {(сл.пр.0) сл.врн.4} {сл.пр.1 сл.врн.5} {сл.врн.7 сл.пр.6} {сл.врн.0 сл.пр.0} {сл.пр.0 сл.врн.11}
Стр. 56. Het beheersen van de inzet en kosten van arbeid is voor personeelsmanagers een belangrijk aandachtsgebied. De factor arbeid vormt al gauw zeventig procent van de totale kosten in een organisatie. Bij schommelingen in de afzet is het daarom belangrijk dat ook de kosten van arbeid meebewegen. Flexibele lonen kennen we in de praktijk echter maar mondjesmaat. Flexibele arbeid wordt vooral gezocht in volumeflexibiliteit. Die kan intern (overwerk, jaarurencontracten, functionele inzetbaarheid, et cetera) en extern (uitzendarbeid, subcontracting) worden georganiseerd.
Стр. 53. Een belangrijk aandachtspunt voor personeelsmanagers is de beheersing van de arbeidskosten. Die lopen gemakkelijk op tot zeventig procent van de totale bedrijfsuitgaven. Ze zouden dus mee moeten bewegen met de omzet. Maar die flexibele lonen kennen we niet in praktijk – of amper.
Vandaag denken we bij flexibele arbeid vooral aan volumeflexibiliteit. Die regelen we intern, via overwerk of functionele inzetbaarheid. Of extern: met uitzendarbeid of onderaannemingen.