Содержание к диссертации
Введение
1. Медицинский дискурс как пространство профессионального общения 9
1.1 Дискурс как объект междисциплинарного изучения 9
1.2. Медицинский дискурс как тип институционального общения 19
1.3. Актуальное коммуникативно-прагматическое пространство медицинского профессионального дискурса 32
Выводы по главе 1 52
Глава 2. Коммуникативные стратегии и тактики медицинского профессионального общения 54
2.1. Коммуникативная ситуация профессионального общения врачей 54
2.2. Понятие коммуникативной стратегии и тактики 80
2.3. Типология коммуникативных стратегий в медицинском профессиональном дискурсе 85
2.4. Стратегия тематического контроля научно-профессиональной дискуссии 89
2.5. Стратегия и тактики контроля коммуникативной инициативы 105
2.6. Стратегия и тактики обеспечения понимания между участниками научно-профессиональной дискуссии 116
2.7. Стратегия создания эмоционального настроя 124
Выводы по главе 2. 129
Глава 3. Лингвопрагматический потенциал речевых действий научно-профессиональной медицинской дискуссии 132
3.1. Система речевых действий научно-профессиональной дискуссии 132
3.2. Контактивные речевые действия 137
3.3. Метакоммуникативные речевые действия 145
3.4. Директивные речевые действия 151
3.5. Когнитивные речевые действия 159
3.5. Дескриптивные речевые действия 163
3.6. Коммуникативная координация речевого поведения в научно-профессиональной дискуссии 166
Выводы по главе 3 172
Заключение 174
Список использованных источников 180
Лексикографические источники 197
Источники иллюстративного материала 197
- Медицинский дискурс как тип институционального общения
- Понятие коммуникативной стратегии и тактики
- Стратегия и тактики обеспечения понимания между участниками научно-профессиональной дискуссии
- Директивные речевые действия
Введение к работе
Актуальность темы определяется недостаточной исследованностью
современной медицинской профессиональной дискуссии как ведущей формы
общения врачей; нерешенным остается вопрос о коммуникативном поведении
равностатусных субъектов медицинского дискурса и влияние общеязыковых
закономерностей на специализированный диалог. Актуальность
обусловливается также необходимостью подробного комплексного описания
речевых стратегий и тактик профессиональной коммуникации врачей.
Комплексный анализ коммуникативного поведения врача позволяет установить
стратагемно-тактическую организацию медицинской профессиональной
дискуссии, реализованную в системе речевых действий, способствующих успешному профессиональному общению при равном статусе коммуникантов.
Объектом настоящего исследования является медицинский
профессиональный дискурс, представляющий собой общение равных по профессиональному статусу коммуникантов.
В качестве предмета исследования выступает стратагемно-тактическая организация медицинской профессиональной дискуссии и языковые средства репрезентации реализующих ее речевых действий.
Данное исследование основано на гипотезе о том, что коммуникативное
поведение равностатусных субъектов медицинского дискурса представляет
собой систему основных и вспомогательных речевых стратегий и тактик,
обуславливающих речевые действия, определенная реализация которых
способствует успешному коммуникативному взаимодействию в
профессиональной среде.
Цель исследования состоит в установлении особенностей
коммуникативного поведения равностатусных субъектов медицинского дискурса.
Поставленная цель обусловила решение следующих задач:
конкретизировать единицу медицинской профессиональной коммуникации;
установить особенности равностатусной коммуникации в профессиональном медицинском дискурсе;
- выявить основные и вспомогательные речевые стратегии и тактики,
представленные в профессиональной медицинской дискуссии;
- охарактеризовать лингвопрагматические средства гармонизации
профессионального общения, повышающие его эффективность.
Научная новизна заключается в том, что в диссертационном
исследовании впервые проводится анализ системы речевых действий в рамках
медицинского профессионального дискурса и описание лексических, лексико-
грамматических и синтаксических средств достижения взаимопонимания в
пространстве научно-профессиональной медицинской дискуссии
применительно к современной английской лингвокультуре. Раскрывается структура речевых действий; реконструируются основные и вспомогательные речевые стратегии и тактики в медицинском дискурсе применительно к такой форме общения, как дискуссия; описываются средства, способы и приемы гармонизации профессионального взаимодействия врачей.
Методологической и теоретической основой настоящего исследования послужили работы отечественных и зарубежных исследователей в области дискурса (Н.Д. Арутюнова, В.Г. Борботько, Т.ван Дейк, В.И. Карасик, В.Б. Кашкин, Н.А. Красавский, Е.С. Кубрякова, М.Л. Макаров, Г.Н. Манаенко, K. Kong), медицинского дискурса как разновидности институционального общения (Э.В. Акаева, М.И. Барсукова Л.С. Бейлинсон, Н.В. Гончаренко, В.В. Жура, Н.Ю. Сидорова и др.), теории коммуникации (Т.Н. Астафурова, О.Я. Гойхман, Т.ван Дейк, Т.М. Дридзе, В.Б. Кашкин, В.В. Красных, Н.Л. Шамне), прагмалингвистики (Н.Д. Арутюнова, В.И. Карасик, И.П. Сусов, K. Bach, R.M. Harnish), коммуникативного поведения (Н.В. Барышников, И.Н. Борисова, И.Н. Горелов, В.З. Демьянков, О.С. Иссерс, В.А. Митягина, З.Д. Попова, Ю.Е. Прохоров, К.Ф. Седов, М.И. Солнышкина, И.А. Стернин, В.С. Третьякова), речевого этикета и эффективного общения (Г.П. Грайс, Т.В. Ларина, Н.И. Формановская, P. Brown, S.C. Levinson, R.J. Watts).
В соответствии с исследовательской целью и задачами в работе использованы следующие общенаучные методы: описательный метод, включающий классификацию и обобщение анализируемого материала; специфика материала определила использование метода коммуникативно-прагматического анализа текста и дискурса, включающего в себя изучение прагматического потенциала языковых средств и экстралингвистических особенностей коммуникативной ситуации общения.
Материалом настоящего исследования послужили: тексты англоязычных научно-профессиональных дискуссий, посвященных обсуждению актуальных проблем медицинской практики (более 30 дискуссий общим объемом около 31 п.л.); тексты клинико-патологических конференций на английском языке, посвященных разбору клинического случая и постановке диагноза (общим объемом 2,2 п.л.); транскрипты эпизодов американских сериалов «Скорая помощь» («ER») и «Доктор Хаус» («House M.D.»).
Теоретическая значимость работы определяется ее включенностью в
развитие социолингвистического подхода к медицинскому дискурсу.
Проведенное исследование уточняет особенности и дистинктивные признаки
профессионального медицинского дискурса как разновидности
институционального общения, вносит определенный вклад в теорию и
практику эффективного и успешного ведения научно-профессионально диалога в сфере медицины.
Практическая значимость работы состоит в том, что полученные результаты могут быть использованы в вузовских курсах теории коммуникации, коммуникативного поведения, речевого этикета и стилистики английского языка.
Проведенное исследование позволяет вынести на защиту следующие положения:
-
В качестве единицы медицинской профессиональной коммуникации выступает коммуникативное событие. Его специфика в профессиональном медицинском дискурсе заключается в равностатусности коммуникантов, которая опирается на общность профессиональной картины мира врачей. Внутри социально-профессиональной группы на основе разных ролевых отношений коммуникация может осуществляться в двух формах: симметричной и асимметричной. Спецификой симметричной коммуникации является равноправие членов группы при инициации коммуникативного акта и передаче коммуникативной инициативы. В ситуациях асимметричной коммуникации коммуникативная инициатива принадлежит лидеру. Языковыми маркерами принадлежности к социально-профессиональной группе врачей выступают терминологические единицы и профессионализмы.
-
Симметричная профессиональная коммуникация в сфере медицины реализуется в форме научно-профессиональной дискуссии, представленной двумя коммуникативными событиями: профессиональная беседа (обсуждение клинического случая) и научная дискуссия (круглый стол). Основной стратегией медицинской научно-профессиональной коммуникации является эвристическая. В качестве вспомогательных выступают стратегии тематического контроля, контроля инициативы, контроля понимания, эмоционального настроя. Стратегия тематического контроля реализуется посредством тактик ввода глобальной, локальной тем и тактики развития темы. Стратегия контроля инициативы реализуется через тактики передачи и сохранения инициативы, а также тактики завершения разговора. Стратегия контроля понимания реализуется через тактики уточнения, пояснения, резюмирования и тактики логических переходов. Стратегия эмоционального настроя реализуется тактиками похвалы, поддержки и гармонизации отношений.
3. Система основных и вспомогательных стратегий и тактик
обусловливает специфику речевых действий субъектов профессиональной
медицинской коммуникации. Посредством контактивных речевых действий
устанавливается контакт между собеседниками, задается положительная
тональность; метакоммуникативные действия обеспечивают надежность канала
связи; директивные речевые действия обеспечивают развитие дискуссии;
когнитивные и дескриптивные действия направлены на выражение экспертного
мнения.
4. К языковым средствам, способствующим успешному
коммуникативному взаимодействию в научно-профессиональной дискуссии,
относятся модальные глаголы, модальные и лексико-синтаксические
модификаторы, глаголы в сослагательном наклонении, этикетные формулы
приветствия, благодарности, экспрессивно-оценочная лексика. Для ситуации
научно-профессиональной дискуссии характерен полемичный тип
коммуникативной координации. При полной согласованности
коммуникативных интенций речевых поступков, кооперативности речевого
поведения и симметричности коммуникативной активности допускается
рассогласование в тональности и модально-оценочной солидарности.
Ядерными средствами выражения взаимопонимания являются
терминологические единицы и профессионализмы, на периферии оказываются единицы медицинского профессионального жаргона.
Апробация материалов исследования. Основные положения
исследования были изложены в докладах, представленных на научно-
практической конференции «Научные аспекты инновационных исследований»
(Самара, 2013), Международной научно-практической конференции
«Фундаментальные и прикладные исследования в современном мире» (Санкт-
Петербург, 2015), VI Международной научно-практической конференции
«Новое слово в науке: перспективы развития» (Чебоксары, 2015), XV
Международной научно-практической конференции «Лингвистические и
культурологические традиции и инновации» (Томск, 2016), на IV
межрегиональной научно-практической конференции с международным
участием «Медицинский дискурс: вопросы теории и практики» (Тверь, 2016),
Международной научной конференции «Коммуникативные аспекты
современной лингвистики и лингводидактики» (Волгоград, 2017), V Международной научно-практической конференции «Медицинский дискурс: теория и практика» (Тверь, 2017), а также на ежегодных Научных сессиях ВолГУ (Волгоград, 2015, 2016, 2017). Всего по теме исследования опубликовано 12 работ, из них 3 статьи в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, списка источников.
Медицинский дискурс как тип институционального общения
Медицинский дискурс в качестве объекта психологических, социологический, лингвистических исследований рассматривается относительно недавно. Разработке проблем медицинского дискурса посвящены исследования (Э.В. Акаевой, М.И. Барсуковой, Л.С. Бейлинсон, Н.Д. Голева, Н.В. Гончаренко, В.В. Жура, Т.Г. Карымшаковой, Н.Ю. Сидоровой и др.).
Поскольку с позиций социолингвистики выделяют медицинский дискурс, как институциональный тип статусно-ориентированного дискурса, обратимся к рассмотрению данного явления. Медицинский дискурс по праву считают древнейшим типом дискурса. Еще в древности врачи выступали в роли жрецов, обладающих сакральными знаниями о способах врачевания, и считались наделенными даром исцеления людей. Общение в рамках социального института медицины, направленное на восстановление здоровья пациента, на его излечение, имеет высокую общественную значимость. Медицинский дискурс представляет собой статусно-ориентированный тип институционального дискурса, участники которого реализуют (вербализуют) свои статусно-ролевые характеристики. [Карасик, 2002]. Участниками медицинской коммуникации оказываются врачи (агенты дискурса), пациенты (клиенты дискурса) и родственники пациента (маргиналы). Для описания институционального дискурса выделяют ряд конститутивных признаков:
1) участники общения (статусно-ролевые и ситуативно коммуникативные характеристики);
2) условия общения (пресуппозиции, сфера общения, хронотоп, коммуникативная среда);
3) организация общения (мотивы, цели и стратегии, развертывание и членение, контроль общения и вариативность коммуникативных средств);
4) способы общения (канал и режим, тональность, стиль жанр общения) [Карасик, 2002, с. 200 – 201].
В отечественной лингвистике одной из первых к анализу этого явления обратилась Л.С. Бейлинсон [Бейлинсон, 2001, 2009]. Ученый исследует медико-педагогический дискурс как промежуточное явление между медицинским и педагогическим дискурсами, характеризуя каждый из них в отдельности. Медицинский дискурс выделяется в качестве институционального на основании таких характерных признаков, как участники и обстоятельства медицинского общения, ценности медицинского дискурса, стратегии и специфические жанры общения. К участникам автор относит врачей и пациентов, отмечая при этом, что среди медицинского персонала существует разветвленная иерархия профессионалов как по горизонтали, так и по вертикали. Врачи различаются по профессиональной специализации (горизонтальная иерархия), например, врач-терапевт и узкий специалист (офтальмолог, кардиолог и др.) и по уровню профессиональной подготовки (врач, медсестра, санитар), по способу воздействия на пациента (терапевт осуществляет медикаментозное лечение, хирург занимается оперативным вмешательством).
Релевантным для нашего исследования является выделение врачей в особую социально-профессиональную группу по таким признакам, как: 1) сакральный характер профессии (не случайно студенты-медики приносят клятву Гиппократа), профессия врача приобретает характер особого служения, 2) наличие особой медицинской этики, специфических норм поведения, связанных, например, с неразглашением врачебной тайны, 3) наличие весьма разработанной и обширной медицинской терминологии, специфика которой заключается в том, что наряду с научной системой терминов в языке существует система бытовых (народно-медицинских) терминов или терминоидов, приближающихся к статусу терминов; знание этого подъязыка выделяет врачей в отдельную социальную группу; 4) разработанная система ритуальных знаков (белые халаты, медицинские инструменты, личные печати врачей и т.д.); 5) специальное обозначение определенных видов общения врачей: консилиумы, медицинские комиссии [Бейлинсон 2001, с. 16]. Этот перечень Н. В. Гончаренко дополняет таким понятием, как «этос медицины» [Гончаренко 2015, с. 29]. По мнению Т.А. Сидоровой в понятие «этос» включены не только «нормы поведения, нормы медицинского знания, позволяющие разграничить патологическое и здоровое, но и моральный опыт интерсубъективного взаимодействия в пространстве культуры» [Сидорова 2015, с. 57]. Развитие медицинской этики связывают с трансформацией медицины в профессиональную деятельность врача и обретением медицинским этосом своего языка. Это, в свою очередь, актуализирует проблему регуляции и баланса всех элементов сложной системы социального института медицины. Наиболее значимыми, требующими нормирования становятся проблемы взаимоотношения врача и пациента, взаимоотношений в профессиональном коллективе, в научном медицинском сообществе и т.д.
Обстоятельства общения в сфере медицины могут быть различными в зависимости от ситуации общения. Основными ценностями медицинского дискурса считаются здоровье пациента. Л.С. Бейлинсон приводит ряд суждений, иллюстрирующих ценностные ориентиры, некоторые из них закреплены в постулатах медицинской этики и направлены на регуляцию деятельности врача.
Стратегии медицинского общения выделяются автором исходя из целей общения врача и пациента – оказать помощь пациенту, диагностировать заболевание, дать соответствующие рекомендации по проведению лечения. Помимо прототипной модели общения «врач – пациент», автор выделяет также модели «врач – врач» и «врач – медицинская сестра». Характерной особенностью медицинского общения является суггестивность, подвергшаяся значительным видоизменениям в процессе развития медицины. Современный врач должен умело применять суггестивное воздействие для успешного лечения пациентов. Говоря о жанровой специфике медицинского дискурса, автор указывает на их разнообразие (письменные, устные, смешанные) и выделяет такие жанры как 1) диагностирующая консультация, 2) жалоба пациента, 3) карта анамнеза, 4) справки объективной медицинской экспертизы (расшифровка кардиограммы, анализ крови, рентгенограмма и т.д.), 5) медицинский консилиум, 6) вербальное лечение, 7) медицинская рекомендация, 8) рецепт, 9) медицинская справка (больничный лист), 10) эпикриз [Бейлинсон, 2001].
М.И. Барсукова разрабатывает анализ медицинского дискурса в аспекте эффективного взаимодействия между врачом и пациентом. Выделяя действие трех основных стратегий: диагностирующей, лечащей и рекомендующей – исследователь правомерно отмечает, что их эффективной реализации способствуют средства речевого этикета и вежливости. Основными функциями использования речевых этикетных формул врачом являются установление контакта с пациентом и поддержание официально-вежливых отношений. Нарушение норм речевого этикета, по мнению ученого, создает коммуникативный барьер, вызывает конфликтные ситуации. Способом, способствующим облегчению общения, служит юмор, языковая игра, которые помогают снять эмоциональное напряжение у коммуникантов [Барсукова, 2007].
Профессиональное общение врачей разных специальностей с пациентами и их родственниками является предметом исследования Э.В. Акаевой. Общение врача и пациента рассматривается как особый вид институционального взаимодействия, базирующегося на статусно-ролевых конвенциях. Профессия врача признается коммуникативной, поскольку объектом деятельности выступает человек, а общение «основным видом деятельности». Подчеркивается важность изучения речевого воздействия с целью повышения его эффективности и устранения коммуникативных сбоев.
Коммуникативное взаимодействие в медицинской сфере направлено на изменение картины мира пациента, поэтому важным компонентом профессионального речевого акта выступает адресат. В основе профессиональной речи врача лежит специальная и коммуникативная компетентность, а также речевая культура, обуславливающая правильность речи [Акаева, 2007].
Проблему успешной коммуникации в устном медицинском дискурсе рассматривает В.В. Жура. Исследователь отмечает, что комплексное изучение медицинского дискурса возможно только при сочетании двух подходов: формально-структурного и функционального. С позиций функционального подхода устный медицинский дискурс рассматривается как процесс устного общения между врачом и пациентом, то есть вид коммуникативной деятельности. Формальный подход предполагает изучение в текстовом аспекте. Такая исследовательская установка позволяет определить процессуальные характеристики устного общения «врач – пациент» и выявить особенности их реализации в текстовом плане.
Порождение устного медицинского дискурса опирается на модель, включающую такие факторы, как цели дискурса, механизмы, регулирующие построение дискурса, особенности ситуации общения и характеристики общения. Профессиональное общение в сфере медицины определяется комплексом целей, которым ученый относит терапевтические (установление доверительных отношений и оказание воздействие на психоэмоциональное состояние пациента) и инструментальные цели, способствующие оказанию медицинской помощи. Регуляторами построения медицинского дискурса признаются нормы и ценности, зафиксированные медицинской деонтологией и отраженные в различных этических кодексах врачей. Согласно этим постулатам врач обязан взаимодействовать с пациентом, реализуя «терапевтическое сотрудничество» с опорой на принцип уважения пациента, принцип гуманизма и правдивости [Жура, 2008, с. 23 – 25].
Понятие коммуникативной стратегии и тактики
Внимание лингвистической науки к функциональному аспекту языка вызвало теоретическую и практическую разработку таких понятий, как коммуникативный акт, коммуникативная интенция, коммуникативный успех или неудача, коммуникативный жанр, коммуникативная стратегия и тактика. Что же понимается под этими понятиями? Все они, так или иначе, связаны с понятием коммуникативная ситуация и с теми, кто использует язык для общения.
Само понятие «коммуникация» является сложным для трактовки. Мы разделяем взгляд Н.Л. Шамне на коммуникацию, как на ситуацию, в которой
1) участвуют не менее двух человек, находящихся в одном и том же пространстве и временном контунууме;
2) между участниками коммуникации всегда происходит смена коммуникативных ролей говорящего и слушающего;
3) их взаимодействие опосредовано общим кодом;
4) высказывания адресуются определенному лицу (лицам);
5) адресованные высказывания воспринимаются адресантом;
6) через высказывания адресант передает интенцию (намерение), которое должно быть правильно интерпретировано адресантом [Шамне, 2014, с. 24].
Опираясь на представленные общие условия осуществления коммуникативного взаимодействия, автор делает вывод, что некоммуникацией признается ситуация, в которой:
1) В одном пространственно-временном континууме находится только одно лицо.
2) Не осуществляется смена коммуникативных ролей, так как это лицо не говорит и не слушает другого партнера (который просто отсутствует);
3) Высказывания не адресуются и не воспринимаются другим;
4) Высказывания не содержат интенций и не интерпретируются [Шамне, 2014, там же].
Учитывая описанное противопоставление, можно сделать вывод, что коммуникативное взаимодействие всегда происходим между минимум двумя партнерами и ориентировано на информационный обмен. В процессе коммуникативного взаимодействия коммуникатиные партнеры решают самые разнообразные коммуникативные задачи и при этом всегда обмениваются информацией, даже в тех случаях, когда информационный обмен ими самими не осознается. «Обмен информацией есть одно из непременных условий (а вовсе не одно из желательных требований) осуществления коммуникативного акта» [Клюев, 2002, с. 12]. Однако такой взгляд на коммуникацию только как на процесс передачи информации значительно ее обесценивает. Коммуникацию нужно рассматривать прежде всего как взаимопонимание коммуникативными партнерами друг друга.
Итак, вступая в коммуникацию, коммуникант имеет намерение что-то сообщить своему коммуникативному партнеру и достичь правильной интерпретации им своего намерения. Для этого говорящему необходимо спланировать свое коммуникативное поведение таким образом, чтобы быть понятным для своего партнера. Процесс планирования коммуникативного поведения связан с понятиями коммуникативной стратегии и тактик. Рассмотрим более подробно различные взгляды на эти понятия.
В лингвистической литературе выделяют два подхода к коммуникативной стратегии. Первый подход трактует коммуникативную стратегию как «цепь решений говорящего, коммуникативных выборов тех или иных речевых действий и языковых средств» [Макаров, 2003, с. 193]. С точки зрения второго подхода коммуникативная стратегия связана «с реализацией набора целей в структуре общения» [Макаров, Там же]. Очевидно, что оба эти подхода не противопоставляются, а скорее дополняют друг друга.
Естественно, коммуникант преследует не одну цель, их может быть несколько и они могут быть организованы определенным образом. В соответствии с этим множеством целей будет строиться высказывание, которое коммуникант адресует другому коммуниканту в процессе взаимодействия, то есть будет осуществлен подбор оптимальных языковых средств, способствующих реализации поставленной коммуникативной цели.
Предполагается, что цели коммуникации образуют иерархическую структуру, в которой выделяют одну глобальную цель, определяющую конечных результат общения, а также локальные цели, связанные с организацией коммуникативного взаимодействия [ван Дейк, 2001, с. 268; Макаров, 2003, с. 193]. Коммуникативная стратегия соотносится с глобальным представлением всей коммуникативной ситуации и планированием стратегического результата, на который направлен в целом коммуникативный акт [Гойхман, Надеина 1997; Клюев, 2002, Макаров 2003].
Поскольку стратегия соотносится с типом коммуникативного поведения, коммуниканты вправе выбирать различные стратегии, опираясь на тот стратегический результат, которого они хотели бы достичь в итоге коммуникации. На чем же основывается выбор стратегии коммуникативного поведения? Мы разделяем мнение О. С. Иссерс о том, что в основе выбора типа коммуникативного поведения лежат несколько очень важных факторов, которые именуются пресуппозиционным основанием коммуникативной стратегии. К ним исследователь относит общие знания о способах коммуникативного взаимодействия, представления о коммуникативной ситуации, опыт анализа речевых действий, установки, мнения и убеждения, связанные с коммуникативным событие, а также цели и мотивы. «Таким образом, еще до начала коммуникативного акта говорящий располагает тремя видами данных: 1) информацией о предстоящем речевом событии, 2) информацией о когнитивных пресуппозициях, 3) информацией о ситуации или контексте» [Иссерс, 2006, с. 93 – 94].
Т. ванн Дейк характеризуя стратегию как «свойство когнитивных планов», представляющих общую организацию последовательности действий, согласованных с целью взаимодействия, справедливо поднимает вопрос об эффективности такого стратегического планирования коммуникации. «Оптимальное достижение цели является одним из типичных проявлений «хорошей» стратегии; при этом либо достигается максимальное количество целей, либо достижение каждой из целей осуществляется, насколько это возможно, в соответствии с желаниями или предпочтениями, стоящими за планом действий» [Дейк 2000, с. 272]. Потребность в стратегиях становится более ясной и определенной в тех ситуациях, когда у говорящего нет необходимой информации о промежуточных этапах взаимодействия.
Развивая общение с коммуникативным партнером, говорящий не всегда может предсказать возможную реакцию партнера, а, значит, строить дальнейшей взаимодействие в ним. Г.П. Грайс сформулировал правила успешного общения, предписывающие, как правильно строить коммуникацию, чтобы она была успешной [Грайс, 1985]. Тем не менее, основная критика предложенной теории связана с тем, что эти правила успешной коммуникации не являются обязательными для выполнения, они лишь только намечают линию коммуникативного поведения, следование которой обеспечит говорящему коммуникативный успех. Но ведь партнер по коммуникативному взаимодействию не обязан строго следовать этим правилам, он может сознательно или несознательно нарушать их. В таком случае коммуникативное взаимодействие может оказаться под угрозой срыва, однако известно, что независимо от того, следуют ли коммуникативные партнеры принципам успешного общения или нет, коммуникация может быть успешной. Даже из конфликтов существуют возможности выхода, и эти возможности связаны именно с коммуникативными стратегиями и с такой их главной особенностью, как гибкость. «Коммуникативная стратегия всегда отличается гибкостью и динамикой, ведь в ходе общения она подвергается постоянной корректировке, непосредственно зависит от речевых действий оппонента и от постоянно пополняющегося и изменяющегося контекста дискурса. Динамика соотношения осуществляемого в данный момент хода с предшествующими, а также их влияние на последующие — один из главных признаков стратегии» [Макаров, 2003, с. 194]. Стратегия позволяет определить, какие необходимо совершить коммуникативные действия, чтобы в критический момент развития ситуации, предпринять корректирующие усилия и перенаправить взаимодействие в эффективное русло. Такая особенность коммуникативной стратегии опирается на два фактора: прогноз и контроль. Прогноз коммуникативной стратегии строится с учетом представлений о коммуникативном акте, целей говорящего и слушающего, их вербальных / не действий, коммуникативной ситуации. Контроль связан с оценкой говорящего коммуникативных действий своего партнера, а также усилиями говорящего по направлению развития коммуникативного взаимодействия в выгодном для себя направлении [Иссерс, 2006]. Из этого следует разграничение в процессе стратегического планирования коммуникации принципиальных понятий коммуникативной стратегии и тактики.
Стратегия и тактики обеспечения понимания между участниками научно-профессиональной дискуссии
Проблема понимания является одной из важных проблем лингвистической науки, но особую важность данная проблема приобретает в профессиональной коммуникации. В рамках научно-профессиональной дискуссии от участников требуется выполнение целенаправленных действий по достижению психологического, эмоционального и когнитивного контакта для того, чтобы эффективно и успешно взаимодействовать друг с другом. Для понимания своего коммуникативного партнера необходимо учитывать целый ряд факторов: коммуникативную ситуацию, статусно-ролевые характеристики партнеров, единство языкового кода, общность фоновых знаний и пр.
Стратегия обеспечения понимания объединяет ряд коммуникативных приемов, призванных улучшить, скорректировать, проверить уровень понимания между собеседниками. «Таким образом, симптомом понимания может быть готовность к действиям, прямо или косвенно задаваемым речью (скажем, намеками)» [Демьянков, 1989, с. 7 – 10]. Научно-профессиональная коммуникация основной своей целью ставит продукцию нового научно-профессионального знания. Однако это экспертное знание является не единственной целью, то есть дискуссии ради знания, особенностью научно-профессиональной дискуссии является возможность через новое знание оказать влияние на профессиональное сообщество в целом, поэтому этого участники научно-профессиональной дискуссии обсуждают различные проблемные ситуации, актуальные проблемы медицинской науки. Для их решения крайне необходимо успешное взаимопонимание между партнерами в ходе дискуссии, а также доступное изложение экспертного мнения, основных результатов проведенной беседы. Такая специфика научно-профессиональной медицинской дискуссии определяет тактики реализующие стратегию контроля понимания. Рассмотрим их более подробно.
Анализ фактического материала показывает, что стратегия контроля понимания в рамках научно-профессиональной дискуссии реализуется в тактике уточнения, тактике пояснения, тактике резюмирования, тактике логических переходов.
Тактика уточнения реализуется в основном в речевой партии модератора дискуссии, так как он выступает основным инициатором ввода обсуждаемых тем. Приемы, составляющие данную тактику, направлены на уточнение получаемой информации, а также на проверку правильности ее понимания. Как показывает фактический материал, данная тактика реализуется в сочетании с тактикой подтверждения понимания, составляющей речевую партию коммуникативного партнера. Рассмотрим пример:
Ситуативный контекст: фрагмент обсуждения роли практического опыта в научно-обоснованной клинической практике. К.1 и К.2 – приглашенные эксперты.
К.1: I think there are three principles of evidence-based health care: one is that some evidence is more credible, more believable. We have more confidence in some types of evidence than others. Second, we need systematic summaries of the highest-quality evidence available. And, thirdly, evidence by itself never tells you what to do. It s always evidence in the context of values and preferences. If I understand it, Dr. Tonelli, your criticisms have tended to focus on the first of those three principles.
К.2: I think that is correct [Medical Roundtable].
В приведенном примере первый коммуникант, представляя свою точку зрения на положение дел, знает о возможных расхождениях во взглядах, поэтому пытает выяснить, в каких аспектах проблемы имеется несогласие. Запрос правильности понимания позиции оппонента реализуется с помощью утвердительного предложения с придаточным условия, семантическое наполнение реплики сводится к вопросу «Я правильно вас понимаю?».
Уточнение в данной ситуации иллокутивно вынуждает партнера подтвердить или опровергнуть высказывание, поэтому в ответной реплике дается подтверждение.
Другой формой экспликации запроса правильности понимания служит уточняющий вопрос (закрытый вопрос). Полифункциональность данного коммуникативного хода связана с тем, что с его помощью говорящий не только проверяет правильность понимания своего партнера, но и способствует тематическому развитию дискуссионного обсуждения. Другими словами, уточняющий вопрос стимулирует коммуникативного партнера к более подробному и точному изложению своей точки зрения.
Ситуативный контекст: обсуждение посвящено проблеме лечения мигрени. К. 1 – приглашенный эксперт, К.2 – модератор дискуссии.
К.1: In my practice, when I see a patient who has had chronic migraines but already tried other medications, we consider him/her as candidates for onabotulinum toxin A therapy. Suppose a patient comes in who has not had an adequate trial with topiramate, we may choose to start them off with topiramate administration and if they have side effects or failed therapy, then we consider onabotulinum toxin A therapy.
К.2: So, you believe patients should probably fail one or more conventional oral preventative medications before being tried on onabotulinum toxin A?
К.1: I think therapy for most patients should be individualized [Medical Roundtable].
В приведенном примере первый коммуникант высказывает свою позицию относительно применения новой тактики лечения, опираясь на свой практический опыт. С целью проверки правильности интерпретации слов своего собеседника модератор дискуссии применяет тактику уточнения.
Для реализации тактики уточнения используется коммуникативный ход переспрос.
Ситуативный контекст: обсуждение проведенного клинического исследования лекарственного препарата. К.1 – приглашенный эксперт, К.2 – модератор дискуссии.
К.1: There were 2757 high-risk patients in the study, comparing anacetrapib with placebo for 18 months. The study showed that there was no torcetrapib-like effect on blood pressure, and, in this patient population, that the drug was safe.
К.2: No increase in blood pressure.
К.1: No increase in blood pressure, there was no increase in cardiovascular events, no increase in mortality [Medical Roundtable].
Эксперт утверждает, что в ходе проведенного исследования не выявлено, чтобы обсуждаемый препарат вызывал те же побочные эффекты, которые сопутствуют более раннему аналогу. Модератор уточняет, правильно ли он понял, что эксперт имеет в виду побочный эффект – повышение артериального давления. Коммуникативный ход переспрос основан на утверждении. В речевой партии участника дискуссии ответным коммуникативным ходом подтверждения выступает повтор.
Тактика пояснения может быть использована, если говорящий не уверен в адекватности интерпретации его высказывания коммуникативными партнерами. Рассмотрим пример: Ситуативный контекст: обсуждение проблемы оценивания диастолической функции. К.1 – модератор дискуссии, К.2, К.3 – приглашенные эксперты.
К.1: In every type of evaluation, you need to have a gold standard, and I would like to ask what we consider the gold standard to be for the evaluation of diastolic function.
К.2: The gold standard would definitely be echocardiography.
К.1: Can echocardiography be compared to another standard, which may be more direct? That really is the thrust of my question.
К.3: The “tau”, which can be measured with left-heart catheterization, is widely accepted as a standard invasive indicator of the rate of LV relaxation, while catheter-measured LV end-diastolic pressure is the gold standard for assessing the filling pressure.
В приведенном примере модератор дискуссии дважды использует тактику пояснения. В первой реплике, предваряя свой вопрос экспертам, он пытается пояснить смысл своего вопроса об основном общепринятом методе оценивания диастолической функции посредством метафоры – gold standard. Тем не менее, его коммуникативный ход был неправильно интерпретирован, поскольку эксперт вместо индекса «Тау», по которому проводят оценку диастолической функции, называет сам метод эхокардиографии. Поэтому модератор вынужден применить тактику пояснения еще раз, чтобы избежать коммуникативного сбоя. Семантическим наполнением второй реплики является «Вот что я имею в виду». Вторая попытка оказывается успешнее, третий участник разговора продолжает развитие разговора в нужном направлении.
Директивные речевые действия
Для носителей английского языка директивные речевые действия считаются потенциально опасными, так как могут нарушать тщательно оберегаемое личное пространство, служить источником угрозы его интересам и чувствам. Такие речевые действия, названные в классификации Браун, Левинсон Face Threatening Acts, включают приказы, угрозы, советы, просьбы, приглашения и пр. [Brown, Levinson, 1987]. Т.В. Ларина в своей работе, посвященной исследованию английского коммуникативного поведения, отмечает косвенность как ведущую специфическую особенность английского коммуникативного стиля [Ларина, 2009]. Для выражения побуждения к действию в английском языке существуют самые разнообразные средства косвенного воздействия на собеседника, которые считаются конвенционально приемлемыми в официальных ситуациях общения, так как являются средствами выражения вежливого отношения к собеседнику: модальные глаголы, глаголы в форме сослагательного наклонения.
Директивные речевые действия в научно-профессиональной дискуссии, главным образом, связаны с воздействием на адресата с тем, чтобы побудить его к определенным действиям: выражение собственной точки зрения, комментирование позиций собеседников, описание различных операций, разрешение на смену направления тематической прогрессии. Другими словами, директивные речевые действия направлены на активизацию речевой деятельности других участников беседы. Стимуляция коммуникативной активности участников научно-медицинской дискуссии осуществляется с помощью различных речевых действий: вопросов, просьб, перформативных высказываний, побудительных высказываний, адресованных как конкретному говорящему, так и всем участникам обсуждения. При этом воздействие должно иметь косвенный характер, а категоричность императивных высказываний должна обязательно смягчаться, чтобы сохранить социальную дистанцию между коммуникативными партнерами. Стремление к косвенному выражению побуждения отражается в многословности, которая проявляется в комплексности речевого действия. Обратимся к иллюстрации данных положений примерами. Для этого рассмотрим реплику модератора дискуссии, ограниченную высказываниями приглашенного эксперта:
The challenging aspect is that we now see HDL raising through two different mechanisms by these two different drugs. It opens a new vista./ (1) Let me ask you to continue from the viewpoint of the clinician. (2) For the clinician in practice, what should he or she be alert for as research data begin to emerge?(3) On one hand, we see trials in acute coronary syndromes. Other research trials are outside the setting of an acute event, more comparable to office practice. (4)What should the clinician look for as lipid trial data emerge in the next several years? [Medical Roundtable].
Структурно реплика состоит из двух частей: реактивного хода после высказывания эксперта и инициирующего хода. Особенно интересна для нас именно вторая часть, так как она представляет собой комплексное директивное речевое действие. Общая побудительная интенция выражается при помощи запроса информации (2) и (4). Речевые действия (1) вопрос разрешение и (3) подсказка выступают в этой последовательности вспомогательными, их главная цель смягчить категоричность высказывания. Предваряющий основной запрос информации вопрос-разрешение, вербализованный императивом с иллокутивной силой вежливой просьбы Let me ask you to …, смягчает директивность высказывания понижением статуса говорящего и, следовательно, повышением статуса адресата. Степень воздействия на адресата в данном комплексном речевом действии смягчается различными средствами. Побуждение приглашенного эксперта продолжить высказывание выражается вопросами с предварительным уведомлением. При этом для соблюдения этикетных норм модератором дискуссии используются открытые вопросы с модальным глаголом should, оставляющие собеседнику возможность выбора, как ответить на поставленный вопрос, смягчая степень побуждения.
Просьба может быть выражена косвенно, но при этом правильно проинтерпретирован адресантом.
К.1: (1) Dr. Wolf, regarding the informed decision-making process, ACS has consistently supported this concept. (2) Can you define informed decision making and explain its importance?
К.2: In general, whenever there is an intervention or a diagnostic tool where the balance between the benefits and potential harms is too close to call, it is really incumbent on physicians to engage patients in an informed decision as to whether they wish to proceed…[Medical Roundtable].
Просьба выражена косвенно через комплексное речевое действие: (1) – констатив, составляющий основание просьбы, предваряет (2) – просьбу, инициирующую описание понятия информированного принятия решения и объяснение его важности. Такое сочетание позволяет смягчить директивность высказывания.
Побудительные высказывания модератора дискуссии представлены в форме косвенной просьбы. Это связано с тем, что такая форма побуждения собеседника к действию более приемлема в рамках равностатусной дискуссии и конвенционально одобрена. Косвенные просьбы могут быть выражены различными языковыми средствами, например, модальными глаголами, главная цель которых состоит в намеренном избегании прямого воздействия на адресата. Например:
Can you describe the ALARM-HF project a bit? Can you summarize the USPSTF recomendation and explain why you Would you like to begin with your theories on vasodilation in HF? Specifically, I d like to have some comments about device approval…
Косвенность просьбы может быть передана через смещение временного плана. Если вместо настоящего времени используется прошедшее время, то высказывание утрачивает прямолинейность в выражении просьбы: Jon, did you want to add anything to that?; I wanted to get everyone s thought on the future screening. Такой же эффект может достигаться и использованием будущего времени. Приведем пример.
Ситуативный контекст: К.1 – модератор дискуссии, К.2 – приглашенный эксперт. К.1:(1)Let s move on to some of the clinical trials that have been quoted and misquoted, interpreted and misinterpreted. (2) Dr. Ballantyne, I will ask you first to talk about ACCORD. (3) Let s just confine this discussion to the lipid component of ACCORD and tell me what you think ACCORD has taught us?
К.2: As you know, ACCORD was an ambitious trial, which followed diabetic patients and looked at important questions in regard to glucose control, blood pressure control and lipid therapy. Maybe one thing that we learned is, if you try to look at too many things at one time, you don t always get a very clear answer. Unfortunately, when you design these trials, they re hard to recruit. So there was some compromise here, in that they enrolled patients with diabetes who were on statins. …[Medical Roundtable].
В приведенном фрагменте диалога первый коммуникант совершает директивное действие по отношению к своему партнеру, выраженное в форме комплексного речевого действия с общей функцией побуждения к действию. Его композицию можно представить следующим образом: (1) – предложение о смене темы, (2) – просьба, (3) – предложение, (4) – просьба.
Доминирующим элементом в структуре выступает (2). Остальные речевые действия выражают дополнительный коммуникативный смысл, объясняющий доминирующее речевое действие. Коммуникативный смысл речевого действия эксплицируется напрямую «Я хочу попросить тебя высказаться о …», поэтому он правильно интерпретируется собеседником. Косвенность просьбы, выраженной перформативным глаголом to ask, смягчается отнесенностью высказывания к будущему времени, и, таким образом, искажается.
В данной реплике вначале объявляется подтема предстоящего диалога, а затем посредством обращения указывается следующий говорящий, при этом запрос мнения реализуется с помощью глагола повелительного наклонения. Директивность запроса несколько смягчается через открытый вопрос о мнении собеседника относительно обсуждаемой проблемы.