Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Теоретико-методологические основания исследования 13
1.0. Этические концепты: общие замечания 13
1.1. Верность и предательство: семантически сопряженные сущности в свете концептуализации знаний и языкового сознания 16
1.2. Верность и предательство: теоретическая модель исследования 21
1.2.1. Аксиологический подход 21
1.2.2. Лингвокультурологический подход 31
1.2.3. Семиологический подход 34
1.2.4. Актуализация языковых знаков-репрезентантов концептов 36
Выводы по первой главе 39
ГЛАВА II. Верность и предательство: номинативное пространство (семантика) 41
2.1. Верность и предательство: словарные дефиниции базовых лексем-репрезентантов концептов 41
2.2. Верность и предательство: этимология базовых лексем-репрезентантов концептов 49
2.3. Верность и предательство: синонимические ряды лексем-репрезентантов концептов 50
2.4. Верность и предательство: фразеологический и паремиологический фонд языка 66
2.5. Верность и предательство: ассоциативный потенциал лексем-репрезентантов концептов 79
Выводы по второй главе 88
ГЛАВА III. Верность и предательство: синтактика 90
3.1. Лексическая композициональность языковых знаков-репрезентантов концепта «верность» 91
3.2. Лексическая композициональность языковых знаков-репрезентантов концепта «предательство» 111
Выводы по третьей главе 123
ГЛАВА IV. Верность и предательство: актуализация в речи (прагматика) 125
4.1. К проблеме определения ситуации 126
4.2. Ситуация верности 129
4.2.1. Поле ситуации верности 129
4.2.2. Тональность ситуации верности 142
4.2.3. Формат ситуации верности 146
4.3. Ситуация предательства 147
4.3.1. Поле ситуации предательства 147
4.3.2. Тональность ситуации предательства 156
4.3.3. Формат ситуации предательства 163
Выводы по четвертой главе 166
Заключение 167
Список использованной литературы 170
Список использованных словарей и принятых сокращений 192
Список источников примеров и принятых
- Этические концепты: общие замечания
- Верность и предательство: теоретическая модель исследования
- Верность и предательство: словарные дефиниции базовых лексем-репрезентантов концептов
- Лексическая композициональность языковых знаков-репрезентантов концепта «верность»
Введение к работе
Настоящее диссертационное исследование посвящено комплексному анализу актуализации этических концептов «верность» и «предательство» в английском языковом сознании в рамках антропоцентрической когнитивной парадигмы, в которой человеку присущ статус протагоровскои «меры всех вещей» и которая помещает его в центр мироздания (Воркачев 2004: 4). В фокусе интересов большинства исследователей находится человек, его чувства, качества, в целом составляющие семиосферу внутреннего мира человека.
Семантика внутреннего мира человека, объективируемая как коллективно обобщенные и коллективно осмысленные значения, конституируется рядом универсальных семантически дискретных констант, совокупность которых составляет определенную семиосферу. Данные константы всегда имеют «установку на смысл» и «замыкаются» на «человеке и его атрибутах: мышлении, сознании, психике, языке». Их семантика обусловливается социальной и психофизиологической организацией человека: она формируется в определенном семиотическом пространстве в процессе социализации индивида, а не наследуется при рождении (Малинович Ю. М. 2007: 42, 50-52).
В противоположность миру-сущему внутренний мир человека - «замкнутая в себе семиосфера, трудно поддающаяся непосредственному наблюдению» и верификации познающего субъекта (Малинович М. В. 2007: 398).
Внутренний мир человека представлен психическими составляющими: волеизъявлением, характером человека, его эмоциональными и ментальными особенностями, вкусами, пристрастиями, отношением к людям и к себе (Пи-менова 2004: 7).
Значительное место в семиосфере внутреннего мира человека занимает его морально-нравственный мир: долг, вера, совесть и т. д. (Малинович Ю. М. 2007: 50).
Проблема исследования ментальных образований, относящихся к области этики и аксиологии в целом, приобретает большую актуальность в рамках современных когнитивных исследований. Широкое освещение получает проблема нравственного выбора, рассматриваемая в установках деонтической логики.
Интерес современных ученых-когнитологов к этическим концептам обусловлен этнолингвистической природой последних; их содержание определяется «нормами бытования социума», в них представлены знания о внутреннем мире самого человека (Бабушкин 1996: 36). За ними стоит идеализированный мир, идея должного, которой существующее положение дел в мире не находит соответствия. Стремление коллективного разума сократить эту дистанцию между сущим и должным обусловливает актуальность этических концептов во все времена (Чернейко 1997: 121).
Предметом лингвистических исследований настоящего времени становятся концепты: «стыд» (Арутюнова 2000), «совесть» (Арутюнова 2000; Уры-сон 2000; Кондратьева 2006), «вина» (Дженкова 2005), «душа» и «дух» (Черникова 2005), «добро / благо» (Шатилова 2006), «чистота» (Яковлева 2000), «сердце» (Соловьева 2005; Пименова 20066), «вера / доверие» (Янова 2005), «добродетель» (Слепнева 2006), «моральные качества» (Тимченко 2004), «преступление» (Евтушок 2004); «наказание» (Контримович 2004); «грех» (Панова 2000), «долг» (Кошелев 2000), «зло» (Тихонова 2006), категории эгоцентрической направленности: «совесть» (Чижова 2005). Этические смыслы изучаются как противоположные феномены: «добро» и «зло» (Пашаева 2004; Беликова 2006); как явления, имеющие фреймовую структуру: «мораль» (Звада 2003); специальное лингвистическое рассмотрение получила языковая актуализация морального дискурса (Ошкина 2006).
Данные сущности связаны с удовлетворением нравственного чувства, которое, по замечанию Н. Д. Арутюновой, относится к «ядру духовного начала человека» (Арутюнова 1988: 76).
И, несмотря на то, что исследуемые нами универсальные смыслы верности и предательства соотносятся с концептосферой правды и лжи — темой, к которой обращались многие ученые-лингвисты, и являются смежными с уже хорошо изученными лингвистическими феноменами: «правда», «истина» (Болинджер 1987; Арутюнова 1991; Шатуновский 1991; Лукин 1993; Топорова 1995; Янко 1995; Хромова 2002; Алисова 2003; Никитина 2003; Агиенко 2005; Малинович Ю. М., Малинович М. В. 2006), «искренность / неискренность» (Плотникова 2000), «обман» (Панченко 1999; Токарева 2001; Эрды-неева 2005), «ложь» (Вайнрих 1987; Глаголев 1987; Морозова 2005; Baskett 1974; Zuckerman 1985; Sweetser 1987 и многие другие), концепты «верность» и «предательство» специального научного рассмотрения пока не получили.
Слово, как известно, является средством доступа к концепту (Болдырев 2001: 27; Попова 2001: 38, 2006: 10; Залевская 2005 и др.), и лингвистическое описание единиц, объективирующих те или иные смыслы, которые закреплены в сознании человека, может осуществляться с точки зрения различных подходов: ассоциативного, параметрического, признакового, прототипиче-ского, ситуационного (Залевская 1999). Используемый нами принцип комплексного интегративного подхода позволяет с разных углов зрения исследовать языковые знаки-репрезентанты концептов «верность» и «предательство».
Актуальность предпринятого исследования обусловливается выбором антропологической лингвистики в качестве научной парадигмы, включенностью исследуемой проблематики в изучение семиосферы внутреннего мира человека, одного из приоритетных направлений современных исследований в лингвистике.
Предметом настоящего исследования являются этические концепты «верность» и «предательство».
Объектом изучения выступают словесные знаки, объективирующие данные концепты.
Целью диссертационной работы является комплексное изучение системы языковых средств, репрезентирующих этические концепты «верность» и «предательство» в английском языковом сознании.
В соответствии с намеченной целью исследования в работе решаются следующие задачи:
максимально полно выявить и описать языковую онтологию семантически сопряженных концептов «верность» и «предательство»;
изучить словарные дефиниции лексем-репрезентантов исследуемых концептов для выявления и формулирования концептуальных признаков;
раскрыть специфику лексической композициональности и метафориза-ции языковых знаков, объективирующих концепты «верность» и «предательство»;
исследовать прагматические особенности языковых знаков-репрезентантов концептов «верность» и «предательство» в дискурсе;
описать объективированную в языке структуру этических концептов «верность» и «предательство».
Общетеоретической и методологической базой исследования послужили:
Постулаты об объективной взаимосвязи языка, мышления, сознания и культуры (Балли 1955: 28; Колшанский 1975; Верещагин 1983; Тайлор 1989; Пиаже 1994; Бабушкин 1996; Кубрякова 1997: 25; Арутюнова 1999; Гумбольдт 2000: 48; Болдырев 2001; Сепир 2001; Малино-вич Ю. М., Малинович М. В. 2002; Маслова 2004; Пименова 2004: 16).
Положения теории знака (Резников 1958, 1964; Абрамян 1965; Нарский 1970; Дорошевский 1973; Глотова 1990; Бенвенист 1998; Соссюр 1999; Кравченко 2001; Моррис 2001; Пирс 2001; Степанов 2001; Peirce 1932; Morris 1938; Eco 1984; Sebeok 2001; Proskurin 2007):
язык есть любая межсубъектная совокупность знаковых средств, употребление которых определено семантическими, синтаксическими и прагматическими правилами (Моррис 2001: 76);
роль знака состоит в том, чтобы репрезентировать, замещать какую-либо вещь, выступая ее субститутом для сознания (Бенвенист 1998: 76);
— языковые знаки, являющиеся в онтологическом плане категориями,
служат, в свою очередь, целям языковой категоризации, посредством ко
торой осуществляется знаковая репрезентация мира (Кравченко 2001: 76);
— понятие знака при изучении внутреннего мира человека, его личностно
го и психического развития так же фундаментально, как понятие гена при
исследовании онтогенеза (Глотова 1990: 3).
Теория актуализации (Балли 1955; Уфимцева 1974, 1986; Гийом 1992).
Принцип антропоцентризма, реализующийся в положениях современной лингвистики, постулирующей взаимосвязь человека и естественного языка (Человеческий фактор в языке 1992; Хайдеггер 1993; Апресян 1995; Вежбицкая 1996; Арутюнова 1999; Малинович Ю. М., Малино-вич М. В. 2002; Антропологическая лингвистика: Концепты. Категории 2003; Малинович Ю. М. 2007):
«сущность человека покоится в языке» (Хайдеггер 1993: 259);
посредством языка человек «картинирует» не только окружающий мир, но и себя в этом мире, что «имплицирует погружение человека в фокус лингвистической рефлексии» (Малинович Ю. М. 2007: 39);
«Язык насквозь антропоцентричен»: он предназначен для человека, вся языковая категоризация явлений и объектов внешнего мира ориентирована на человека (Вежбицкая 1996; Арутюнова 1999).
При решении изложенных выше задач в работе использовались следующие методы и приемы научного исследования: общенаучные (сравнение, обобщение, абстрагирование, индукция, дедукция, наблюдение, синтез, анализ) и специальные лингвистические (методы концептуального и дефиници-'
9 онного анализа, элементы свободного ассоциативного и рецептивного эксперимента при рассмотрении номинативного пространства исследуемых смыслов, метод гештальтного анализа при изучении метафорических моделей концептов, а также приемы контекстологического и интерпретативного анализа при описании прагматического потенциала концептов «верность» и «предательство»).
Научная новизна настоящей диссертационной работы заключается в том, что впервые аппарат концептуального исследования применяется к универсальным этическим смыслам верности и предательства. Определены признаки исследуемых концептов, выявлены особенности актуализации языковых знаков, репрезентирующих концепты «верность» и «предательство» в английском языковом сознании, очерчена структура концептов.
На защиту выносятся следующие положения:
«Верность» и «предательство» как непременные составляющие семи-осферы внутреннего мира человека и аксиосферы, формируемой различными проявлениями ценностного сознания, являются базовыми концептами англоязычной культуры, представляя собой несомненную экзистенциальную значимость для отдельно взятой языковой личности и для всего лингвокультурного сообщества.
Концепты «верность» и «предательство» характеризуются высокой степенью «семиотической плотности», вербализуясь в частотных, общеупотребительных формах языка — словах, словосочетаниях, фразеологических и паремиологических единицах.
Концепты «верность» и «предательство» имеют нежесткую структуру, представленную понятийным, образным и ценностным компонентами. Понятийная составляющая концептов конституируется набором признаков, извлеченных из лексикографических толкований имен концептов, образная составляющая представлена совокупностью метафор-
10 гештальтов, ценностная составляющая формируется различными оценками.
В основе метафорических номинаций исследуемых концептов лежат определенные архетипы - макроконцепты «человек», «предмет / артефакт», «растение», «теоморфное существо», «зооморфное существо», «пространство», «время», «стихия», «вещество», «общественное явление», формирующие признаки локализации, вещества, стихий, характера, а также темпоральные, артефактные, антропоморфные, теоморфные, зооморфные, вегетативные, эмоциональные, социальные признаки концептов «верность» и «предательство».
Семантический инвариант содержания имен-репрезентантов исследуемых концептов, обеспечивающий их относительное понимание на уровне коллективного сознания, значительно меньше и беднее вариативной части, существующей в индивидуальном сознании (на уровне личностного смысла) и производной от опыта конкретной языковой личности.
Теоретическая значимость настоящего исследования определяется его вкладом в разработку теории актуализации языковых знаков, проблем категоризации и концептуализации действительности, типологии концептов.
Практическая ценность работы состоит в возможности применения итогов исследования в лекционных и семинарских курсах по общему и частному языкознанию, в спецкурсах по концептологии, лингвистике дискурса, лексикологии и стилистике современного английского языка, при написании курсовых и дипломных работ студентов языковых вузов, а также в практике преподавания английского языка.
Апробация работы. Результаты диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедры теоретической лингвистики в Иркутском государственном лингвистическом университете (октябрь 2005 г., июнь 2007 г., декабрь 2007 г.), на конференциях молодых ученых в Иркутском государст-
венном лингвистическом университете - «Лингвистика. Лингводидактика. Информатика» (Иркутск, 26 февраля - 3 марта 2007 г.), в Иркутском высшем военном авиационном инженерном училище - «Актуальные вопросы лингвистики и лингводидактики» (Иркутск, 5-7 октября 2005 г.), «Инновации в профессионально-ориентированном обучении иностранным языкам» (Иркутск, 20-22 марта 2007 г.), в Барнаульском государственном педагогическом университете - II Международная научно-практическая конференция «Проблемы межкультурной коммуникации в теории языка и лингводидактике» (Барнаул, 5-6 октября 2006 г.).
Материалом исследования послужили тексты художественных произведений британских и американских авторов, публицистической литературы, из которых методом сплошной выборки отбирались предложения-высказывания и сверхфразовые единства, объективирующие изучаемые концепты, общим объемом 20000 страниц. Привлекались данные англоязычных лексикографических источников, в частности, материалы толковых и этимологических словарей, словарей синонимов и тезаурусов, а также электронных словарей, энциклопедий и интернет-сайтов. Общий объем проанализированного фактического материала составляет около 3000 единиц.
Объем и структура работы. Диссертация общим объемом в 206 страниц (из них 169 основного текста) состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной литературы, включающего 184 наименования, из которых 28 на английском языке, списков использованных словарей и источников примеров, а также двух приложений.
Во введении обосновывается выбор предмета и объекта изучения; отмечается актуальность, научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность; определяются цель, задачи работы, общетеоретическая и методологическая база исследования; формулируются основные положения, выносимые на защиту.
В первой главе — «Теоретико-методологические основания исследования» — определяется теоретическая модель исследования. Этические концепты «верность» и «предательство» рассматриваются с позиций комплексного интегративного подхода, сочетающего в себе семиологический, аксиологический и лингвокультурологический подходы.
Во второй главе - «Верность и предательство: номинативное пространство (семантика)» - изучается семантика языковых знаков-репрезентантов концептов «верность и «предательство». Исследуются фрагменты лексического, фразеологического, паремиологического фондов языка, выявляются базовые лексемы-репрезентанты, определяются концептуальные признаки изучаемых концептов.
В третьей главе — «Верность и предательство: синтактика» — выявляются особенности лексической и метафорической композициональности языковых знаков-репрезентантов концептов «верность» и «предательство».
В четвертой главе - «Верность и предательство: актуализация в речи (прагматика)» - описываются прагматические особенности знаков-репрезентантов концептов «верность» и «предательство» в дискурсе, анализируются ситуации верности и предательства.
В заключении обобщаются основные результаты исследования и намечаются дальнейшие перспективы работы.
В приложении 1 и 2 представлен иллюстративный материал в виде сводных таблиц данных дефиниционного анализа, а также сведения о носителях английского языка, принявших участие в эксперименте по теме исследования.
Этические концепты: общие замечания
Феномены морально-этической концептосферы изучаются с различных позиций философами, они также часто выступают предметом когнитивных исследований в лингвистике, в которых детальному научному анализу подвергаются особенности их номинирования и функционирования в естественном языке.
Этические понятия представляют собой категории, отражающие нравственные отношения (поведение человека, рассматриваемое с позиций существующих требований) и создающие мораль как одну из форм общественного сознания во всем многообразии ее аспектов. Они выполняют функцию регуляторов поведения каждого человека в интересах всех, в этом заключается парадоксальность их природы: они «вырастают» из ограничения индивидуальных потребностей, которое выступает в виде препятствия к их удовлетворению (Чернейко 1997: 121).
Данные категории в своем роде надличностны, выработаны человечеством за многие тысячелетия его бытия. Толковые словари фиксируют их самые общие признаки в отвлечении от их субъективной образно-чувственной конкретики (Бабушкин 1996: 37): «Верность - стойкость и неизменность в чувствах, отношениях, в исполнении обязанностей, долга» (Ожегов 1999: 74); «...свойство верного; полная преданность, правдивость, твердость в слове, стойкость в деле; надежность, точность, исправность, достоверность, правдивость, истина» (Даль 2000: 109).
Объективированность этических концептов и факт их существования в коллективном сознании никто не отрицает. Правильность их словарного толкования нельзя ставить под сомнение. Однако для носителей языка дать их однозначное определение представляет некоторую трудность, так как сущ ность слов, номинирующих этические (бытийные, социальные и др.) концепты, весьма расплывчата и с трудом поддается вербальной экспликации (Бабушкин 1996: 37).
Сложность анализа и постижения природы концептов данного типа обусловлена отсутствием у них видимой физической опоры в материальном мире, если не считать таковой звуковую форму слова (Корнилов 2003: 154).
Концепты морально-этической концептосферы - абстрактные сущности, более субъективные по своему характеру, чем концепты конкретных имен, которые в большей степени являются коллективными. Они относятся к «калейдоскопическим», за ними не закреплен постоянный ментальный образ; у них нет фиксированных ассоциатов, их сущность представлена и может «развертываться» то в виде схемы, то в виде скрипта или фрейма области чувств и переживаний (Бабушкин 1996: 38-39, 64)."
Этические смыслы «в высшей степени аморфны для ratio условного носителя языка», так как под одной и той же языковой номинацией объединяются разнообразные и часто противоречивые свойства, доступные интуитивному познанию (Кононова 2005: 145). Имена таких концептов существуют в индивидуальном сознании с неопределенным, неотчетливым интенсионалом, несмотря на то, что язык достаточно дифференцированно представляет сферу морального сознания (Чернейко 1997: 126).
Моральные (этические) концепты, выделяемые в классе социальных концептов («честь», «долг», «корысть», «подлость» и т. д.), представляют собой базовые концепты, составляющие фундамент языка и картины мира (Пи-менова 2006а: 46).
Этические концепты как социо-оценочные концепты, регулирующие взаимодействие человека с Другим (другими, социумом), требуют для своего формирования определенных условий: 1) наличия системы конвенциональных правил — этических, эстетических, этикетных; 2) оценки Другим (другими, обществом) поступка, поведения, действия, облика Эго относительно данной системы норм; 3) реакции Эго на оценку Другого. При этом отмечается возможность варьирования указанных условий. Так, система правил может быть внешней по отношению к индивиду и внутренней, внедренной в его сознание и подсознание, корпоративной или общечеловеческой, традиционной или закрепленной в законе, естественной или данной Божественным откровением. Подобные концепты участвуют в механизмах координации сознания как некоего органа, предназначение которого — в вынесении суждений, и воли как действенного начала человека (Арутюнова 2000: 56-57).
Одни из них являются отражением форм внешней регуляции поведения, существующих в обществе (например, «честь», «репутация»), другие — саморегуляции, или внутренней регуляции поведения («вина», «совесть») (Черненко 1997: 121).
Этические концепты, например, «совесть», «честь» (а также анализируемые нами концепты «верность» и «предательство» — Н. С.) «выкристаллизовываются» из конкретных фактов человеческой деятельности, «сценарной» серии поступков, эмоций и переживаний, из осмысления межличностных взаимодействий. Данные сущности оценочны по своей природе по принципу «плюс» - «минус», всегда используются в контексте определенных эмоциональных настроений. Гносеологический субъект познает их не через словарные дефиниции, а в результате личного социального опыта, а также опыта предшествующих поколений, традиций общества, которому он принадлежит (Бабушкин 1996: 38; Кононова 2005: 144).
Способность понимать, что «хорошо» и что «плохо», формируется у носителей языка в результате оценки своих собственных действий, поступков других людей, принципов, духовных идеалов; «плюсы» и «минусы» в контексте морали учит распознавать историческая память человечества (Бабушкин 1996: 64).
Верность и предательство: теоретическая модель исследования
Аксиологический подход Именно наличие ценностной составляющей, отличающей его от других ментальных образований: фрейма, сценария, понятия и т. д., является опреде . ляющим фактором для выделения концепта (Слышкин 2000: 10-11; Карасик 2002: 154).
Ценности представляют собой наиболее фундаментальные характеристики культуры, высшие ориентиры поведения, возникающие не только на основе знания и информации, но и собственного жизненного опыта человека, выражающие личностно окрашенное отношение к миру (Гуревич 1995: 120).
Аксиологию (от греч. axia — «ценность» и logos — «учение»), или философию ценностей, определяют по-разному: как раздел философии, изучающий положительную, нейтральную или отрицательную значимость любых объектов в отвлечении от их экзистенциальных и качественных характеристик (Ивин 2006: 3); как саму «систему ценностей, на основе которой совершается оценка, а в пределе — концептуализация действительности» (Бочкарев 2003: 12).
В суждениях о мире заключена не только информация о существующих в нем объектах, но и мнение относительно них; релевантным при этом является не «факт» сам по себе, а отношение к этому «факту» в виде ценностного суждения (Бочкарев 2003: 13). Иными словами, окружающим человека предметам присущи не только онтологические признаки - свойства вещей, но и ценностные характеристики: быть полезными и вредными, прекрасными и безобразными, хорошими и плохими и т. д.
Феномен ценности представляет собой сложно-целостное, многомерное образование, несводимое к его какой-либо стороне, к тому или иному конкретному проявлению, его «многосторонняя целостность» может быть смоделирована только философией (Каган 1997: 50).
Для современной философии характерна ярко выраженная полифония мнений относительно понятия «ценность». Многообразие подходов и аспектов изучения данного явления отражается в разнообразии мнений о природе ценности и десятках ее дефиниций. Ценность определяется как 1) объект, значимый для человека или группы лиц, предмет какого-либо интереса, стремления, желания; 2) социальный стандарт, образец, который используется при установлении ценностного отношения (Ивин 2006: 8, 12); 3) то, что согласуется с внутренней установкой индивида в рамках определенной нормативной системы (Бочкарев 2003: 12-13); 4) внутренний, эмоционально освоенный субъектом ориентир его деятельности, воспринимаемый им не как имперсональныи, отчужденный от него регулятор поведения, а как его собственная духовная интенция (Каган 1997: 164).
Ценностное отношение возникает всякий раз, когда объект сопоставляется с мыслью на предмет соответствия ей, отсюда вытекает классическое определение ценности не как свойства самого по себе предмета, а как отношения соответствия этого предмета мысли (Ивин 2006: 14).
Ценностное сознание, по своей природе благоприобретенное и комплексное, инспирируемое конденсацией в культуре гуманитарного потенциала, представляет собой определенную эвристику и выступает как регулятивная схема некоего вида деятельности, какой она должна быть в действительности (Ильин 2005: 33, 76).
Единство различных проявлений ценностного сознания формирует аксиосферу культуры (Каган 1997: 10).
В философской и лингвистической литературе существуют различные типологии ценностей. Так, выделяются общечеловеческие, индивидуальные ценности; ценности, свойственные определенному типу цивилизации, характеризующие тот или иной этнос и т. д. (Каган 1997; Карасик 2002: 26).
В некоторых случаях «ценность» отождествляется с «добром», «положительной ценностью». В настоящем исследовании следуем за общепринятым широким пониманием ценности в этике и аксиологии и признаем наличие не только положительных, позитивных ценностей — предметов положительного интереса, желания, совпадающих с добром, но и отрицательных ценностей.
В этическом аспекте аксиология отвечает на вопрос, что есть, благо, а в эстетическом, что есть.красота. Если в культуре Древней.Греции эти две ценности: рассматривались в единстве — существовало понятие, «кало-кагатия», объединявшее эстетическую ценность «калос» и нравственную ценность «кагатос», то уже Платоном и Сократом утверждается отличие прекрасного отвсех. других ценностных свойств. Порожденное христианством отождествление добра и красоты как разных сторон: Божественного проявления вновь разводится этикой и эстетикой Нового времени,- которые постулируют принципиальное, различие этих видов, ценности, исходя из того; что добро присуще только;человеку как «носителю духовной мотивации своего.поведения», а не миру вещей.и;природе, так как последние: лишены духовного начала. Красота может характеризовать все матери-. альные предметы, включая природные явления и. физический облик человека. Близость двух данных, форм, ценностного сознания личности обут словливается тем, что они выражают отношение к миру индивидуального субъекта,; выносятся, индивидом на: основании- пережитого им, чувства -эстетического удовольствия! или неудовольствия, мук- совести или долга. Различие их заключается в том, что оценке/подлежат разные объекты: в одном: случае оценивается духовная интенция поведения, в другом — материальная структура предмета (Каган 1997: 106-107).
Верность и предательство: словарные дефиниции базовых лексем-репрезентантов концептов
Верность и предательство: словарные дефиниции базовых лексем-репрезентантов концептов Данные лексикографических источников (WNCD 1973; LDCE 1978; OALDCE 1982; WEUDEL 1989; CCELD 1991; ANED 1992; ALDCE 1996; CDAE 2000; LDCE 2001; COED 2002; OWD 2003) свидетельствуют о том, что в английском языковом сознании концепт «верность» вербализуется лексемами faithful, faithfulness, faithfully, fidelity, loyal, loyalty, loyalist, devoted, devotion, devotee, allegiance, allegiant, adhere, adherent, adherence, attachment, steadfast, true (см. пункт 2.3.).
Концепт «предательство» номинируется лексемами faithless, faithlessness, unfaithful, unfaithfulness, betray, betrayal, betrayer, traitor, traitress, traitor ous, treacherous, treachery, false, falsity, false-hearted, disloyal, disloyalty, treason, treasonable, treasonous, recreant, infidel, infidelity, perfidious, perfidy, adultery, adulterer, adulteress, adulterous, untrue (см. пункт 2.3.). Номинации верности и предательства обнаруживают значительную вариативность способов их концептуализации в силу того, что они: — представлены в основных частях речи; например, лексема faithful включает такие частеречные формы, как faithful (adj), faithfulness (n), faithfully (adv); лексема betray — betray (v), betrayal (n), betrayer (n); treachery — treachery (n), treacherous (adj); treacherously (adv); — имеют ряд производных, например, от лексемы loyal образованы loyalty, loyalist, loyally; от false —falsety, false-hearted; — различаются по семантическим параметрам, например, betrayal является общей номинацией предательства, a treason - измены Родины, ее интересам (см. пункт 2.3.).
Языковые знака faithfulness, loyalty, fidelity, devotion, unfaithfulness, disloyalty, infidelity, betrayal, часто толкуемые друг через друга, относятся к уровню базовой репрезентации концептов «верность» и «предательство».
Анализ словарных дефиниций лексем позволил выявить ключевые слова, объективирующие концепты: faithful /faithfulness и betray / betrayal. Такой выбор ядерных единиц объясняется тем, что faithfulness и betrayal представляют собой субстантивные предикаты, которые нейтральны в стилистическом отношении и отражают наибольшее количество концептуальных признаков исследуемых концептов. Однако в ходе анализа было замечено, что адъективный и глагольный предикаты faithful и betray являются более частотными в словарях, и, в отличие от субстантивных предикатов, номинирующих концепты, имеют большее количество словарных толкований.
При помощи адъективных и глагольных предикатов смыслы, как отмечается в специальной литературе, «индивидуализируются в каждом отдельном речении, высвечивая» свои «те или иные грани» (Малинович Ю. М.э Малинович М. В. 2003: 23). Это соответствует и сущности предикатов faithful и betray, которые наиболее часто репрезентируют исследуемые нами концепты. Анализ словарных толкований адъективного и глагольного предикатов faithful и betray позволил выявить концептуальные признаки верности и предательства.
В результате проведенного исследования материалов лексикографических источников выделены 6 признаков концепта «верность».
Концептуальный признак (1) «непоколебимость, постоянство в чувствах, привязанности» рефлексируется в дефинициях: full or showing loyalty (LDCE 1978: 392); keeping faith (OALDCE I 1982: 306); steady in allegiance or affection, loyal; full of faith, believing (WEUDEL 1989: 511); remaining loyal and steadfast (COED 2002: 510). Данный признак реализуется в высказываниях: Не is a faithful friend; Не remained faithful to his friend (LDCE 1978: 392).
Признак (2), формулируемый как «постоянство в следовании идеалам какой-либо религиозной веры, в поддержке какой-либо идеи, убеждения, партии или группы» представлен дефинициями: believing strongly in religion (LDCE 1978: 392); the true believers, esp. of Islam and Christianity (OALDCE I 1982: 306); someone who is faithful to a person, organization, or idea remains firm in their support for that person, organization or idea (CCELD Ї991: 510); the body of loyal members of any party or group (WEUDEL 1989: 511). Признак (2) актуализируется в контекстах типа: The Faithful could be seen praying (LDCE 1978: 392); We do not doubt that England has a faithful patriot in the Lord Chancellor; He sat with thousands of party faithfuls on wooden stands facing the White house; The small cluster of fans were mostly old hockey faithfuls; The bishop was condemned because he had led the faithful astray (CCELD 1991: 510).
Концептуальный признак (3) «твердость в выполнении обещаний и соблюдении долга» выделен на основе следующих дефиниций: strict or thorough in the performance of duty; true to one s word, promises, vows, etc. (WEUDEL
1989: 511); who or that is sure to do what has been promised or what is expected (LDCE 1978: 392); loyal, firm in commitment (ANED 1992: 234). Концептуальный признак объективируется в номинациях типа: faithful worker (LDCE 1978: 392); years of faithful service (LDCE 2001: 494); и в высказываниях: ...The Lord is faithful to all his promises and loving toward all he has made (ANED 1992: 234-235).
Следующий признак (4) «интимные отношения только с одним постоянным партнером./ супругом» находит отражение в таких словарных определениях, как: loyal to one s (marriage) partner by having no sexual relationships with anyone else (LDCE 1978: 392); loyal to one s «husband or wife by having no sexual relation with anyone else (ANED 1992: 235); remaining sexually loyal to a lover or a spouse (COED 2002: 510); someone who is faithful to their lover or to the person they are married to remains loyal to them by not having a sexual relationship with anyone else (CCELD 1991: 510). Актуализация данного признака прослеживается в высказываниях типа: Do you think Bob s always been faithful to you? (LDCE 2001: 494); He would never be faithful to you if you married him; Like the faithful wife she was, she did not stay but went straight home (CCELD, 1991: 510); He was always faithful to his wife (OWD 2003: 242).
Лексическая композициональность языковых знаков-репрезентантов концепта «верность»
Группа лексем с общим компонентом «оставить прежние убеждения, привязанности»: disloyal — unfaithful to your friends, your country, or the group you belong to (LDCE 2001: 387); faithless - not acting according to promises or duty; disloyal; false (LDCE 2001: 393); tergiversate — change one s loyalties (COED 2002: 1478); recreant — (archaic) apostate; a recreant person (COED 2002: 1198); renege — go back on a promise, undertaking, or contract; (archaic) renounce or abandon (COED 2002: 1212); renegade - n. a person who deserts and betrays an organization, country, or set of principles; (archaic) a person who abandons religion; adj. having treacherously changed allegiance; v. (archaic) become a renegade (COED 2002: 1212); renegade — archaic term for renegade (COED 2002: 1212); desert — callously or treacherously abandon; illegally run away from military service (COED 2002: 387); waver — move quiveringly; flicker; begin to weaken; falter; be irresolute (COED 2002: 1620); fickle - changeable, especially as regards one s loyalties (COED 2002: 525); apostasy - the abandonment or renunciation of a belief or principle (COED 2002: 62); apostate - a person who renounces a belief or principle (COED 2002: 62); apostatize — renounce a belief or principle (COED 2002: 62); time-server - a person who changes their views to suit the prevailing circumstances or fashion (COED 2002: 1500); turncoat - a person who deserts one party or cause in order to join an opposing one (COED 2002: 1547); recant — renounce a former opinion or belief, especially one considered heretical (COED 2002: 1194); withdraw - leave or cause to leave a place, especially a war zone; cease to participate in an activity or be a member of a team or organization (COED 2002: 1642); secede — withdraw formally from membership of a federal union or a political or religious organization (COED 2002: 1293); secession - the action of seceding from a federation or organization (COED 2002: 1293); renounce - formally declare one s abandonment of (a claim, right, or possession); refuse to recognize any longer; abandon (a cause, bad habit, or way of life) (COED 2002: 1212); ditch - (informal) get rid of; give up (COED 2002: 416); repudiate - (chiefly law) refuse to fulfil or discharge (an agreement, obligation, or debt) (COED 2002: 1216); forsake — (chiefly poetic I literary) abandon; renounce or give up (COED 2002: 557); disaffected - dissatisfied with those in authority and no longer willing to support them (COED 2002: 407); inconstant - frequently changing; variable or irregular (COED 2002: 718); fluctuating - (poetic I literary) unstable (COED 2002: 546); trim — adapt one s views to the prevailing political trends for personal advancement (COED 2002: 1533); trimmer - a person or implement that trims (COED 2002: 1533); quitter — (informal) a person who gives up easily (COED 2002: 1176). 2. Группа лексических единиц с общим компонентом «измена в интимных отношениях»: faithless - disloyal, especially to a spouse or lover (COED 2002: 511); adultery - voluntary sexual intercourse between a married and a person who is not their spouse (COED 2002: 18); adulterous - unfaithful to one s spouse (ANED 1992: 10); adulterer - a person who has committed adultery (COED 2002: 18); infidelity - the action or state of being sexually unfaithful (COED 2002: 726); unfaithful - adulterous: not faithful to one s marriage partner, especially having sexual relations with another person (ANED 1992: 751).
3. Группа лексем, объединенных компонентом «измена Родине»: treason (high treason) - the crime of betraying one s country, especially by attempting to kill or overthrow the sovereign or government (COED 2002: 1527); traitor - a person who betrays their country, a cause, etc. (COED 2002: 1521); sedition - is any act, writing, speech, etc., directed unlawfully against state authority, the government, or constitution, or calculated to bring it into contempt or to incite others to hostility (WEUDEL 1989: 1508); lese-majesty - the insulting of a sovereign; treason (COED 2002: 814); unpatriotic - not patriotic (COED 2002: 1570).
В результате анализа синонимических средств, объективирующих исследуемые концепты, обнаружены их новые, дополнительные характеристики: «поддержка», «защита», «искренность», «твердость в моральных принципах», «энтузиазм» есть признаки концепта «верность»; «нечестность, неискренность», «сотрудничество с врагом», «выдать информацию полиции», «причинение вреда, опасность» — признаки концепта «предательство».
Языковая фактология дает возможность определить и группу референтов концептов «верность» и «предательство». Область приложения данных сущностей очень широка: характеризуя прежде всего самого человека, она включает в себя межличностные и социальные отношения.
Следует подчеркнуть, что большое количество синонимов, эксплицирующих концепты «верность» и «предательство», свидетельствует об их значимости для говорящих. В плане языкового выражения данные концепты характеризуются высокой степенью семиотической, «номинативной плотности»4, они эксплицируются не только целым рядом синонимов, но и находят отражение в идиоматических и паремиологических единицах, мифологических образах.