Содержание к диссертации
Введение
Основная часть 13-201
Глава 1. Основные направления исследования в современной лингвистике в диахроническом аспекте 13-84
1.1. Основные направления исследования во фразеологии 13-49
1.1.1. Определение фразеологизма и обзор существующих классификаций фразеологических единиц 13-28
1.1.2. Библейская фразеология. Классификация фразеологических единиц библейского происхождения. Определение понятия ложный библеизм .. 28-49
1.2. Эвфемия современного английского языка. Место религиозной эвфемии в системе эвфемизмов 49-72
1.3. Лексикографическая репрезентация лексических единиц god и devil 72-84
Выводы по Главе 1 85-87
Глава 2. Функционирование лексических единиц god и devil в современном английском языке 88-199
2.1. Этимологический анализ лексических единиц god и devil 88-115
2.1.1. Становление лексико-семантических вариантов лексической единицы god 88-103
2.1.2. Становление лексико-семантических вариантов лексической единицы devil 103-115
2.2. Функционирование религиозных эвфемизмов в современном английском языке 115-164
2.2.1. Функционирование эвфемизмов для лексической единицы god в современном английском языке 115-139
2.2.2. Функционирование эвфемизмов для лексической единицы devil в современном английском языке 140-164
2.3. Функционирование фразеологических единиц с компонентами god и devil в современном английском языке 164-199
Выводы по Главе 2 200-201
Заключение 202-206
Список литературы .
- Библейская фразеология. Классификация фразеологических единиц библейского происхождения. Определение понятия ложный библеизм
- Эвфемия современного английского языка. Место религиозной эвфемии в системе эвфемизмов
- Становление лексико-семантических вариантов лексической единицы devil
- Функционирование эвфемизмов для лексической единицы devil в современном английском языке
Библейская фразеология. Классификация фразеологических единиц библейского происхождения. Определение понятия ложный библеизм
Фразеология по праву считается одним из наиболее традиционных и разработанных разделов языкознания, исследованию которого посвятили свои работы многие отечественные и зарубежные ученые, такие как Н.Н. Амосова, Е.М. Верещагин, В.Г. Гак, Ю.А. Гвоздарев, А.В. Кунин, Б.А. Ларин, А.А. Потебня, Э.М. Солодухо, В.Н. Телия, Е.Б. Яковенко, Ш. Балли, Д. Кристал и др. В.Г. Гак отмечал, что «в языке фразеология занимает двойственное положение. С одной стороны, во фразеологических выражениях сохраняются некоторые архаические грамматические черты. С другой стороны, фразеология представляет собой подвижный, вечно обновляющийся участок лексики. Она продолжает живые тенденции языка, развивая и закрепляя их в области синтаксиса, семантики, отбора слова» [Гак 1966: 249]. С другой стороны, указанный раздел лингвистики, посвященный исследованию особенностей функционирования в речи идиоматических оборотов и фразеологических единиц, представляется достаточно молодым, его возраст принято отсчитывать от классических трудов В.В. Виноградова, на что указывали в своей работе «Очерки по общей фразеологии» М.М. Копыленко и З.Д. Попова (1978). Другие ученые придерживаются мнения, что основоположником русской школы фразеологии является М.В. Ломоносов, который «собрал целый ряд пословиц, кроме того, он считал, что «фразесы и идиоматизмы» должны помещаться в словарях» [Артемова 2009: 5]. Важным также является и упоминание таких ученых как Ф.И. Буслаев, М.М. Покровский, А.А. Потебня, А.А. Шахматов и др., которые в своих трудах «анализировали семантические и грамматические особенности устойчивых сочетаний слов, высказывали мысли о природе этой устойчивости и воспроизводимости» [Артемова 2009: 5]. Таким образом, за свою более чем пятидесятилетнюю историю активных исследований фразеология все еще представляет богатый материал для новых научных работ и открыта для переосмысления устоявшихся терминов и определений, ведь на данный момент лингвисты и фразеологи так и не пришли к согласию относительно того, что же считать фразеологической единицей и каковы должны быть критерии для отбора идиоматических оборотов.
Сам по себе термин «фразеология» обладает греческим происхождением и является производным от двух греческих корней: — «оборот, выражение» и греч. — «понятие, учение». Этимология данной лексической единицы отражается и в ее определении, приведенном в словаре лингвистических терминов: «Фразеология – 1. Раздел языкознания, изучающий лексико-семантическую сочетаемость слов языка; 2. Состав (фонд) фразеологических единиц данного языка; 3. совокупность, вид, тип, разновидность фразеологических единиц» [Ахманова 1969: 504]. Для того чтобы подтвердить высказывание об отсутствии единого понимания в трактовке понятия «фразеология» и «фразеологизм», можно привести часть словарной статьи, посвященной определению основной единицы исследуемого раздела языкознания, фразеологизма: «фразеологическая единица – автоматизированная фраза, автоматизированный элемент, идиома, идиоматизм, идиоматическое выражение, идиоматическое словосочетание, композита соположения, лексикализованное словосочетание, неделимое словосочетание, неделимое сочетание слов, неразложимое словосочетание, неразложимое сочетание слов, несобственное сложное слово, связанное словосочетание, несвободное словосочетание, стабильное сочетание, устойчивый оборот, устойчивое словосочетание, фразеограмма, фразеологизм, фразеологический оборот, фракционированный знак» [Ахманова 1969: 503]. Такое обилие терминов является яркой иллюстрацией разнообразных подходов к явлению фразеологии, имеющихся в современной лингвистике. Считается, что первым ученым, затронувшим проблему устойчивых выражений и обратившим внимание ученых на предмет фразеологии в своей работе «Французская стилистика» («Trait de stylistique franaise») (1909), был швейцарский лингвист Шарль Балли. Основной причиной образований фразеологических оборотов Ш. Балли считал особенности человеческой психологии, предрасположенной к лучшему запоминанию лексических единиц, в том случае, если они употребляются не обособленно, но в группе.
Говоря о возможности употребления слов в сочетании друг с другом, он отмечал различную степень спаянности между элементами подобных выражений. Двумя полярными классами сочетаний он предлагал называть следующие два случая: «1) когда сочетание распадается немедленно после того, как оно было создано, и составляющие его слова вновь обретают полную свободу вступать в другие комбинации; 2) когда слова, в силу того, что они постоянно употребляются в этом сочетании для передачи одной и той же мысли, полностью теряют свою независимость, оказываются неразрывно связанными между собой и имеют смысл только в данном сочетании» [Балли 1961: 89]. На основании этого ученый предлагает выделять выражения, обладающие хотя бы некоторой степенью спаянности элементов, в отдельную группу фразеологических оборотов, далее подразделяя их на фразеологические группы или свободные сочетания в том случае, если «отдельные слова еще сохраняют относительную самостоятельность» [Балли 1961: 90] и фразеологические единства, если «в них наблюдается полная связанность элементов» [Балли 1961: 90].
Эвфемия современного английского языка. Место религиозной эвфемии в системе эвфемизмов
Сам же термин «эвфемизм» был введен в обращение «в начале 80-х годов XVI века английским писателем Джорджем Блаунтом» [Москвин 2007: 9]. Однако, несмотря на повышенный интерес к проблеме употребления эвфемизмов, в рядах научного сообщества по-прежнему отсутствует единое и единогласно принимаемое определение данного понятия. С другой стороны, учитывая все многообразие существующих определений, среди них представляется возможным выделить и ряд общих черт, продиктованных этимологией самого слова: оно образовано от греческого слова euphmismos, представляющего собой два корня “eu” хорошо и “phmi” говорю, что подводит к мысли о том, что термин эвфемизм связан с благоречием.
Вероятно, одним из первых случаев употребления эвфемии можно считать древнегреческих миф об Оресте, который Джереми Лоуренс (Jeremy Lawrence) также цитирует в своей книге «Unmentionables and other euphemisms» (1973). Суть его состояла в том, что Ореста судили за убийство матери и ее любовника, совершенное из-за мести за гибель отца. После этого его как матереубийцу преследовали Эринии (от др.греч. «гневные»), которые, как пишет J. Lawrence “had a special responsibility to avenge crimes against the family and crimes of bloodshed” [Lawrence 1973: 14]. На суде Афина помиловала Ореста и “to propitiate the Furies she arranged that they be worshipped henceforth at the foot of the Acropolis, with wineless libations of water, milk and honey, and under a new name deliberately designed to appease them: the Eumenides” (от др.-греч. – «милостивые», «благосклонные») [Lawrence 1973: 14]. Стоит обратить внимание на наличие в новом имени для богинь элемента eu – «хороший, приятный». Тот же самый элемент был использован греками в названии Черного Моря, которое славилось бурями, и которое они, чтобы этих бурь избежать, называли “Euxine”, что означало “a hospitable one”. И, наконец, тот же греческий корень “eu”, как указывалось выше, стал и корнем лингвистического термина «эвфемизм».
Одна из наиболее общих по характеру дефиниций этого термина представлена в словаре лингвистических терминов О.С. Ахмановой (1969): эвфемизм – троп, состоящий в непрямом, прикрытом, вежливом, смягчающем обозначении какого-либо предмета или явления [Ахманова 1969: 521]. Кроме того, в словаре указывается, что существует и противоположное понятие, а именно дисфемизм, а также указывается на связь между термином эвфемизм и термином табу. Эту связь подчеркивает и А.М. Кацев, указывая на то, что «табу влечет за собой эвфемию. Отношения между ними характеризуются, как правило, симметричностью; лишь изредка наблюдается асимметрия: эвфемия невозможна без табу, хотя табу может быть без эвфемии» [Кацев 1988: 16].
В другом словаре-справочнике лингвистических терминов можно обнаружить практически аналогичное приведенному выше определение: эвфемизм – смягчающее обстоятельство какого-либо предмета или явления, более мягкое выражение вместо грубого [Розенталь 1976: 533]. Иная точка зрения принадлежит И.В. Арнольд, которая считает, что эвфемизм представляет собой определенный сдвиг значения: Euphemism is a source of synonymy «in which by a shift of meaning of a word of more or less pleasant or at least inoffensive connotation becomes synonymous to one that is harsh, obscene, indelicate or otherwise unpleasant. The effect is achieved because the periphrastic expression is not so harsh, sometimes jocular and usually motivated according to some secondary feature of the notion: naked :: in one s birthday suit; pregnant :: in a family way» [Arnold 1986: 207]. По мнению исследователя существует некоторое количество тем, которые наиболее часто вызывают необходимость использовать подобный парафраз, среди них можно выделить такие темы как смерть (die :: be no more :: breathe one s last :: join the silent majority :: be gathered to one s fathers;), болезни (diarrhoea :: Adriatic tummy :: Delhi belly :: Mexican toothache :: touristas), физиологические процессы (pregnancy :: accident :: full in the belly :: split a woman s shape), преступления (stealing :: acquire :: fall off the back of the lorry :: appropriate) и т.д. Немаловажным является и определение А.М. Кацева, одним из первых русских ученых занявшегосяся проблемой табуирования и эвфемизации лексики. В своей монографии «Языковое табу и эвфемия» (1988) он трактует понятие эвфемизма как «стилистический троп, выполняющий функцию словесного смягчения» или «способствующие эффекту смягчения косвенные заменители наименований страшного, постыдного или одиозного, вызываемые к жизни моральными или религиозными мотивами» [Кацев 1988: 4-5]. Кроме того, он выделяет три взаимосвязанных аспекта, присущие явлению эвфемии: социальный (другими словами, это и есть те религиозные или моральные мотивы, влияющие на наше восприятие действительности и заставляющие нас приписывать тем или иным объектам или явлениям отрицательную оценку); психологический (под которым понимается эффект смягчения негативной окраски, существующей в сознании говорящего и/или слушающего) и собственно лингвистический (подразумевающий под собой обозначение негативного денотата и «косвенную номинацию мелиоративного, т.е. улучшенного характера» [Кацев 1988: 5]). По мнению Н.Н. Морозовой эвфемизмы, представляющие собой особый класс синонимов, – это «a mild, vague or periphrastic expression as a substantive for blunt precision» [Морозова 2010: 126], использующихся в случае, если прямая номинация рассматривается как грубая, неприличная или невежливая. В качестве примера приводятся следующие выражения: visiting a toilet - to powder one s nose, to take a biological break, to answer the call of nature, to see Mrs. Murphy, to visit Mr. Limbaugh. Другими словами, «эвфемизм смягчает форму выражения смысла, но не изменяет имплицитно присутствующий в выражениях смысл – он проступает при восприятии эвфемизма как семантическая сущность, которая закодирована тем или иным словом или выражением, ставшим своего рода форматом, подходящим для выражения этого глубинного смысла, этой имплицитной пропозиции эвфемизма» [Ковшова 2007: 43]. Кроме того, Н.Н. Морозова в своей работе «The Last Word on Words» отмечает важный факт, касающийся бытования эвфемизмов в речи той или иной народности, который ранее был отмечен и Г. Паулем: «euphemisms are short-lived words because each new euphemism becomes in turn as explicit as its predecessors and has to be replaced. For example, insane originally meant “not healthy”, cemetery meant “a place for sleeping”, lavatory – “a place for washing”. Nowadays these words have become direct names of the objects or ideas» [Морозова 2010: 127]. На эту особенность эвфемизированной лексики также обращала внимание и Кейт Барридж (Kate Burridge), которая описывала это следующим образом: «Clearly, taboo and euphemism are potent forces for word loss and addition. The protective magic of the sweet-smelling euphemism is only effective for a short time, and all euphemisms eventually degenerate through contamination by the taboo topic» [Burridge 2004: 214].
Становление лексико-семантических вариантов лексической единицы devil
Суммируя информацию, полученную при анализе вышеуказанных контекстов, можно прийти к выводу о том, что описание человека, как правило, происходит по двум следующими моделями: god+of+Noun или Noun/Adj+god. В большинстве случаев вся фраза целиком представляет собой словосочетание с позитивной коннотацией, однако, даже если использованное в ней существительное или прилагательное само по себе будет нейтральным или негативным, то его сочетание с лексемой god все равно будет свидетельствовать о выдающихся способностях человека в той или иной области, как, например, в следующих словосочетаниях: god of war, god of conspiracy и т.д.
Тем не менее, как уже было указано, и в третьем значении возможны определенные изменения, о чем свидетельствует наличие в современном английском языке такого фразеологического оборота как to play God – “to behave as if you have the right to make very important decisions that seriously affect other people s lives” [Cambridge International Dictionary of Idioms 2002: 156]. Вероятно, употребление данной единицы не может быть сведено к какой-либо строго определенной сфере, тем не менее, в большинстве случае этот фразеологизм относится к медицине и проблеме эвтаназии, например: 17) “I feel that sometimes I do try to play God when I do try and keep people alive beyond reasonable times” [зд. и далее примеры взяты с сайта BNC http://bnc.bl.uk]. 18) “Families dread sentencing loved ones to death, doctors hate being forced to play God and lawyers fear the minefield of legislation that would be needed”. Были найдены контексты, относящиеся и к другим сферам жизни: к политике, экономике, культуре и т.д.: 19) “A former trader accused of Britain s biggest banking fraud lost $2.3 billion (1.4 billion) because he “played God” and recklessly gambled away UBS s money, a court was told today. Sasha Wass, QC, for the prosecution, told Southwark Crown Court that Kweku Adoboli, 32, wanted to be seen as a “star trader” and believed that “rules were for other people”” [www.thetimes.co.uk, “UBS Trader Accused of “Playing God” with Bank s Money”]; 20) It had all happened because Ace Barton had tried to play God in her life, and she d let him get away with it [http://bnc.bl.uk].
Таким образом, в том случае, если речь идет о фразеологическом обороте to play God, то олицетворение человека с Богом не является положительной характеристикой первого, а, наоборот, показывает, что человек неадекватно оценивает свои возможности, ставит задачи, решить которые не в его власти. Необходимо также отметить, что до некоторой степени отрицательное значение всего оборота достигается с помощью элемента «to play», поскольку он традиционно подразумевает под собой увеселительную, не слишком серьезную активность. Online Oxford Dictionaries определяет данную лексическую единицу как “engage in (a game or activity) for enjoyment” [http://www.oxforddictionaries.com]. Таким образом, весь оборот обладает отрицательной коннотацией, и можно предположить, что у лексемы god, под влиянием всего оборота, постепенно разовьется и четвертое значение – человек, неадекватно воспринимающий свои способности, человек с очень завышенной самооценкой.
Другим примером является выражение to be God s gift to women. Необходимо отметить, что, например, MacMillan English Dictionary for Advanced Learners в словарной статье, посвященной лексеме god указывают не только на хорошие внутренние качества человека, к которому применимо подобное определение, но и на внешние: “a man who is extremely attractive” [MacMillan English Dictionary for Advanced Learners 2009: 646]. В других языках есть подобные обороты: «красив как бог», «beau comme un dieu» и т.д. Однако, выражение to be God s gift to women дается в словаре с пометой humorous и определяется как “if a man thinks that he is a God s gift to women, he thinks he is extremely attractive and that all women love him” [Cambridge Idioms Dictionary 1996: 420]. Отметим, что данная единица в общем виде выглядит как God s gift, однако тот факт, что ФЕ to be God s gift to women (что представляет собой расширение исходного оборота) обладает совершенно иной, юмористической, ироничной стилистической окраской по сравнению с возвышенным стилем, присущим исходной единице, делает возможным рассмотрение оборота to be God s gift to women в качестве самостоятельной единицы. Это можно подтвердить на примере следующих контекстов: 21) Perhaps your parents should have mentioned this to you earlier: You are not God s gift to women [www.chicagotribune.com]. Данное выражение употребляется в статье “Single Guys Need Realistic Horoscopes”, рассказывающем о том, что зачастую одинокие мужчины не в состоянии оценить себя адекватно самостоятельно и ,вследствие этого, обращаются к гороскопам и астрологам. Автор предлагает остроумную версию правдивого гороскопа. 22) Some men think just because they work in a suit, they re God s gift to women. Maybe they should loosen their ties and allow more oxygen to circulate to the brains [www.chicagotribune.com]. В статье “These Princes Came Dressed In Frog s Clothing” автор приводит примеры нескольких счастливых замужеств, рассказывая историю той или иной семьи. В данном случае будущая супруга была изначально скептически настроена по отношению к человеку, с которым собиралась познакомиться.
Таким образом, в обоих случаях можно говорить о том, что человек, описываемый с помощью оборота to be God s gift to women, неадекватно оценивает свою внешность, что вызывает иронию со стороны говорящего или описывающего, и, в свою очередь, возможно, влияет на коннотацию слова god. Подводя итог анализу последнего третьего значения лексической единицы god (an influential, greatly admired, attractive person), отметим, что в случае двух рассмотренных ФЕ (to play God и to be God s gift to women), используемых для описания человека, речь идет о людях с завышенной самооценкой, неспособных оценивать себя трезво.
Функционирование эвфемизмов для лексической единицы devil в современном английском языке
Следующей тематической группой, в которую можно объединить эвфемизмы для лексемы devil библейского происхождения, является группа «Враг», что является логичным продолжением первой группы, ведь после попытки стать равным Богу и низвержения дьявола в Бездну и проявляется оппозиция «добро - зло», речь о которой шла выше. В данный подкласс слов можно включить две единицы: the Adversary и the Antichrist, где первая является переводом слова Satan с иврита (]Щ), а вторая представляет собой сочетание двух морфем греческого происхождения: “from Late Latin antichristus, from Greek antikhristos [I John ii:18], from anti- “against” + khristos “the anointed””[http://www.etymonline.com]. При этом можно отметить, что данная небольшая группа не является однородной, так как понятие «враг» может употребляться в отношении Господа или же в отношении людей. Например, лексическая единица Antichrist скорее может трактоваться как враг Бога, что можно проиллюстрировать следующим контекстом: “Who is a liar but he that denieth that Jesus is the Christ? He is antichrist, that denieth the Father and the Son” [1 John 2:22]. С другой стороны лексема Adversary чаще подразумевает оппозиции «дьявол - человек» нежели «Бог - дьявол», что подтверждается следующей цитатой: “Be sober, be vigilant; because your adversary the devil, as a roaring lion, walketh about, seeking whom he may devour” [1Peter 5:8]. В качестве синонима можно указать также и единицу The Enemy, употребляемую в Евангелии от Матфея: “The enemy that sowed them is the devil; the harvest is the end of the world; and the reapers are the angels” [Mat. 13:39].
Кроме того, текст Библии предоставляет и несколько эвфемистических единиц, характеризующих взаимоотношения между дьяволом и людьми, среди таких единиц можно назвать следующие: The Tempter, the Wicked One, the Liar, Father of Lies, the Belial. Первая из единиц, приведенных выше, the
Tempter, связана с библейским сказанием о том, как дьявол пытался искушать Иисуса, находящегося в пустыне. Данная притча является своеобразным указанием людям на то, как следует противостоять искушениям дьявола, целью которого является отвлечение людей от истинной веры и праведного образа жизни. К его словам нужно всегда относиться с осторожностью, поскольку в своем стремлении разрушить веру людей в Бога, он способен на ложь, чем и объясняется существование следующих двух эвфемизмов: the Liar и Father of Lies: “Ye are of your father the devil, and the lusts of your father ye will do. He was a murderer from the beginning, and abode not in the truth, because there is no truth in him. When he speaketh a lie, he speaketh of his own: for he is a liar, and the father of it” [John 8:44]. Об опасности общения с нечистым говорит и единица the Belial образованная от иврит. З «бесполезный» и указывающая на то, что в жизни без Бога, но под покровительством дьявола нет смысла: “Certain men, the children of Belial, are gone out from among you, and have withdrawn the inhabitants of their city, saying, Let us go and serve other gods, which ye have not known” [Deut. 13:13].
Примечательно также и то, что в Библии данная единица употребляется в основном (в 15 из 16 упоминаний этой лексической единицы в King James Bible) в таких сочетаниях как children of Belial, sons of Belial, man of Belial, etc: “But the children of Belial said, How shall this man save us? And they despised him, and brought him no presents. But he held his peace” [1 Sam. 10:27] или “Now therefore know and consider what thou wilt do; for evil is determined against our master, and against all his household: for he is such a son of Belial, that a man cannot speak to him” [1 Sam. 25:17]. Наконец, в отличие от Бога, который может гневаться, но прощает, дьявол описывается как the Wicked/Evil One, чем подверждается тот факт, что дьявол не испытывает к людям ни сострадания, ни любви: “I write unto you, fathers, because ye have known him that is from the beginning. I write unto you, young men, because ye have overcome the wicked one. I write unto you, little children, because ye have known the Father” [1 John 2:13].
Необходимо также отметить и библейскую историю о грехопадении Адама и Евы, описанную в 3 главе Книги Бытия, которая также стала основой для образования распространенного эвфемизма для лексической единицы devil - the (old) Serpent, поскольку именно в образе змия дьяволу удалось убедить Еву вкусить плод Древа Познания Добра и Зла. Однако подобное наименование дьявола встречается и в других книгах Библии, например, в Откровении Иоанна Богослова можно обнаружить следующий контекст: “And the great dragon was cast out, that old serpent called the Devil, and Satan, which deceiveth the whole world: he was cast out into the earth, and his angels were cast out with him” [Rev. 12:9], который содержит в себе еще два эвфемизма - the great dragon и the Deceiver (образованный от глагола deceive, который достаточно часто встречается в Библии, иллюстрируя взаимоотношения между Дьяволом и людьми). При этом образ змия также сохранен и в такой эвфемистической единице как Leviathan, употребленной в частности в книге пророка Исайи: “In that day the LORD with his sore and great and strong sword shall punish leviathan the piercing serpent, even leviathan that crooked serpent; and he shall slay the dragon that is in the sea” [Is.27:1]. Само по себе слово Leviathan обладает ивритским происхождением (цт ) и может быть переведено на английский язык как “an aquatic animal, dragon, serpent; named from its twisting itself in curves” и которое, очевидно, было образовано от корня lvh, обозначающего “to bend” [A Concise Etymological Dictionary of the English Language 1980: 292]. При этом, можно упомянуть работу известного английского философа Нового Времени Томаса Гоббса (Thomas Hobbes), озаглавленную как «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского» («Leviathan or The Matter, Forme and Power of a Common Wealth Ecclesiasticall and Civil»), опубликованную в 1651 году. Подобное название было выбрано для того, чтобы продемонстрировать неограниченную власть государства над отдельным человеком, что вероятно, делает возможным в данном случае олицетворение государства и нечистого.
Однако Leviathan является не единственным эвфемизмом для слова devil, получившим широкое распространение в английском языке благодаря его употреблению в литературном произведении. В качестве примера аналогичной единицы можно привести слово Beelzebub (ивр. тзт 7уэ), а точнее его дословный перевод на английский язык, а именно Lord of the Flies. Данная единица, используемая в частности в Евангелии от Матфея (“But when the Pharisees heard it, they said, This fellow doth not cast out devils, but by Beelzebub the prince of the devils” [Mat. 12:24]), в своем английском варианте, то есть Lord of the Flies, была употреблена в качестве названия книги английским писателем Уильямом Голдингом (William Golding) в 1954 году. Сюжет книги повествует о том, как группа мальчиков попала на необитаемый остров вследствие авиакатастрофы. Оставшись без контроля взрослых, дети предпринимают попытки самостоятельно решить имеющиеся задачи и проблемы. Однако постепенно детские забавы перерастают в настоящую войну, приведшую к смерти некоторых детей.