Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Военно-политический дискурс в современном английском языке, явление эвфемии 10-74
1.1. Понятие “дискурс”, “военный дискурс”, “политическийдискурс” и “военно-политический дискурс” в современной лингвистике 10-27
1.2. Явление эвфемии в современном английском языке 27-43
1.2.1. Понятие политической корректности 43-57
1.2.2. Явления “doublespeak”, “newspeak”, “unspeak” в современном английском языке 57-71 Выводы по Главе 1 72-74
Глава 2. Функционирование эвфемизмов в современном английском военно-политическом дискурсе 75-158
2.1. Явление “политической корректности” в современном военно-политическом дискурсе 75-82
2.2. Явление “doublespeak” и его функционирование в военно-политическом дискурсе 83-107
2.3. Этимологические основы “Newspeak” и его функционирование в современном английском языке 107-123
2.3.1. Newspeak – новый язык, возникший в результате военного конфликта на Украине (2014 г.) 124-128
2.4. Новое языковое явление “Unspeak”. Номинация военных операций 129-156
Выводы по Главе 2 157-158
Заключение 159-165
Список литературы 166-196
- Явление эвфемии в современном английском языке
- Явления “doublespeak”, “newspeak”, “unspeak” в современном английском языке
- Явление “doublespeak” и его функционирование в военно-политическом дискурсе
- Новое языковое явление “Unspeak”. Номинация военных операций
Явление эвфемии в современном английском языке
Наряду с разработкой новых тактик ведения боевых действий, создания усовершенствованного вида смертоносного оружия, человечество в новом тысячелетии также узнало о существовании не менее устрашающего оружия – информационного, которое “позволяет целенаправленно активизировать в информационной системе определенные процессы, т.е. те процессы, в которых непосредственно заинтересован субъект, это оружие применяющий” [http://www.rastko.rs/filologija/delo/13373].
По аналогии с ведением боевых действий посредством применения различного вида боевого оружия с целью уничтожения противника, информационное оружие применяется для манипуляции человеческим сознанием с целью достижения определенных поставленных задач, в связи с чем наблюдается “возрастающая унификация и догматизация мышления большинства населения, когда воля ослабевает, а сознание стереотипизируется, автоматизируется, авторитизируется, рутинизируется” [Желутхина 2003: 38].
Поскольку подобная информационная война – стратегически спланированная кампания, стороны, принимающие участие в данной психологической операции, прибегают к использованию определенных лексических единиц и грамматических конструкций.
Как справедливо заметил прусский военный теоретик генерал Карл фон Клаузевиц, война – “продолжение политики иными средствами” [http://www.bibliotekar.ru/encSlov/3/137.htm]. Действительно, военное дело и политика взаимосвязаны тесным образом и представляют собой особо сложную проблему, характеризующуюся воздействием политики на войну, так и наоборот – влиянием войны на политику [Ксенофонтов 1997: 34].
В связи с этим возникает необходимость в подробном исследовании не только военного и политического дискурсов по отдельности, но и военно-политического дискурса – как дискурса, относящегося как к военной, так и к политической среде.
Прежде чем перейти к анализу каждого из них, необходимо рассмотреть некоторые определения самого понятия “дискурс”. В Большом энциклопедическом словаре встречается следующее определение. “Дискурс (от франц. discours – речь) – связный текст в совокупности с экстралингвистическими, прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах). Дискурс – это речь, «погруженная в жизнь»” [Ярцева 1998: 136].
Согласно М.Я. Блоху дискурс– “ситуативно определенный целый текст”. Именно он отличается завершенностью … и другими категориями, описанными в категориальной теории текста (текста-дискурса)” [Блох 2005: 59]. Согласно его мнению, “дискурс неизменно коррелирует с понятием текста” [Блох 2005: 56]. Т.А. ван Дейк определяет дискурс, как “специфическое коммуникативное событие в общем и письменная или устная форма взаимодействия или использования языка в частности” [ван Дейк 2013: 131].
Л.А. Манерко отмечет, что “современные исследования в языке опираются не на понятие “текст”, как было раньше, а именно на понятие “дискурс”. Здесь наблюдается смещение фокуса внимания современной науки со статической точки зрения к динамической концепции языка” [Манерко 2003: 124]. Если рассматривать дискурс с позиции лингвистики речи, то данное понятие может быть определено, как “процесс живого вербализируемого общения, характеризующийся множеством отклонений от канонической письменной речи, при этом важную роль играют степень спонтанности, завершенности, тематической связности, понятности разговора для других людей” [Никулина, Лаврова 2009: 306].
В.И. Карасик указывает на то, что “дискурс представляет собой явление промежуточного порядка между речью, общением, языковым поведением, с одной стороны, и фиксируемым текстом, остающимся в “сухом остатке” общения, с другой стороны” [Карасик 2002: 192].
Рассматривая дискурс с позиции социолингвистики, автор дает следующее определение данного понятия: “дискурс – это общение людей, рассматриваемое с позиции их принадлежности к той или иной социальной группе или применительно к той или иной типичной речеповеденческой ситуации” [Карасик 2002: 194].
Данный подход к толкованию “дискурса” противопоставляет личностно-ориентированный тип дискурса, который “существует в виде бытового (обиходного) и бытийного (художественного и философского) общения” и статусно-ориентированный тип, представленный в виде “статусно-ролевого общения, разновидности которого вызваны к жизни сложившимися сферами такого общения и социальными институтами (политический, деловой, научный, педагогический, медицинский, военный, cпортивный, религиозный, юридический и др.)” [Карасик 2002: 300].
Явления “doublespeak”, “newspeak”, “unspeak” в современном английском языке
Стерниным, В.В. Панин рассматривает толерантность как положительное нравственное качество человека, заключающееся в ценностной ментальной установке на терпимость к мнениям, убеждениям и формам поведения другого человека [Панин 2004: 9]. В некоторых работах, утверждает Панин, толерантность рассматривается как термин, близкий по значению к политической корректности (три Т в подходе С.Г. Тер-Минасовой: такт, терпимость, толерантность). В других работах политическая корректность рассматривается как языковая толерантность (Л.В. Мельникова). “Тем не менее, толерантность”, цитирует В.В. Панин (А.Г. Асмолова, В.А. Лекторского, О.В. Михайлову), – “более широкое понятие, включающее политические, религиозные, экономические и межличностные отношения” [Панин 2004: 9]. Политическая корректность оказывается только частью толерантности, в широком понимании этого слова, и подразумевает выработку терпимости по отношению к определенным группам людей: национальным и сексуальным меньшинствам, инвалидам, малоимущим и некоторым другим. Помимо этого, отдельные аспекты политической корректности интерпретируются как проявления интолерантности. Примерами интолерантности служат введение речевых кодексов, ограничивающих свободу слова, редактирование художественных текстов с целью исключения из них “некорректной” лексики, случаи “обратной дискриминации” (reverse discrimination) граждан, не относящихся к меньшинствам [Панин 2004: 10].
Подводя итог, мы согласимся, что главным лозунгом политической корректности стали слова “Watch What You Say” (“Следи за тем, что говоришь”). Одновременно для того, “чтобы избежать коммуникативного дискомфорта, в англо-американскую речевую культуру “внедряются” новые речевые единицы, элиминирующие “острые углы” расовой, этнической, социальной, физической и гендерной идентификации” [Шляхтина 2009: 15].
Поскольку в данной работе политкорректность рассмотрена, как одна из подгрупп эвфемизмов, вслед за Е.В. Шляхтиной, мы полагаем, что:
1) политически корректные выражения, как и эвфемизмы, нуждаются в правильном подборе слов, во избежание оскорбления чувств окружающих. Данные единицы речи призваны выражать уважение к собеседнику, а также налаживание контакта между коммуникантами;
2) как политкорректная лексика, так и эвфемизмы – недолговечны, так как подобные выражения относятся к подвижной части лексики и, следовательно, быстро устаревают (shell shock (военный невроз) (во время первой мировой войны) – combat fatigue (во время второй мировой войны) – posttraumatic stress disorder/PTSD (наше время);
3) политкорректность “призвана не обидеть чувства социально ущемленных людей”, т.е. в таких областях, как национальная, религиозная принадлежность, расовая, роль женщин в обществе. Следовательно, в центре находится сам человек, а также его права и равенство с другими людьми [Шляхтина 2009: 47-48];
4) Причина появление политкорректности – “вежливость и уважение прав человека. Лексемы, созданные по данному принципу, как правило, смягчают различные виды дискриминации” [Шляхтина 2009: 47-48]. Однако в последнее время, как утверждает Е.В. Шляхтина, политкорректность появляется не только вследствие добровольного желания сделать что-либо, а также вынужденной необходимостьи. Следовательно, автор делает вывод, что причиной, по которой используется политически корректная лексика, “может служить страх (например, потерять работу) и, соответственно, нежелание нарушать правила, предписываемые обществом”; 5) политкорректность – “идеология, политика, проводимая руководством страны и направленная на равноправие всех ее граждан” [Шляхтина 2009: 50]. Исследованием политкорректной лексики занимаются политологи, социологи, психологи и другие. Превратившись в идеологию, политкорректность образуется насильно, закрепляется документально в резолюциях, справочниках и документах и является своего рода общественным договором.
Следует отметить, что политкорректный язык обычно избегает употребления общепринятых оценочных терминов, заменяя их искусственно созданными многословными эвфемистическими заменами. Таким образом, вместо drug addiction используется более предпочитаемое словосочетание substance dependence, blind заменяется visually impaired. Д. Хьюз [Hughes 2006: 349] указывает, что такие термины, как cripple и spastic стали табу, а такое словосочетание, как, например, differently abled, заменяющее слово disabled оказалось слишком искусственным, чтобы войти в лексикон.
Таким образом, можно предположить, что политическая корректность может быть как политическим движением, так и лингвистическим явлением. Следует также добавить, что политическая корректность, если пользоваться военными терминами, – стратегия, в то время, как эвфемия – тактика.
Явление “doublespeak” и его функционирование в военно-политическом дискурсе
Newspeak (новояз) – язык, искусственно созданный Д. Оруэллом, для обеспечения знаковыми средствами мировоззрения и мыслительной деятельности приверженцев английского социализма (ангсоца), а также, для того, чтобы сделать любые иные течения мысли невозможными. Лексика данного языка была построена так, чтобы точно выразить любое понятие, нужное члену партии, а также убрать все второстепенные значения.
Следовательно, все слова могли быть только однозначными. Для этого изобретались новые слова, а нежелательные - отсекались. Таким образом, целью новояза было не расширение мысли, а, наоборот, ее сужения. Это достигалось сведением к минимуму выбора слов [Orwell 2011: 356].
Как было отмечено в теоретической части данного диссертационного исследования, Д. Оруэлл предложил следующую классификацию Newspeak, подробно рассмотренную в Главе 1 параграф 2.2 Явления “doublespeak”, “newspeak”, “unspeak” в современном английском языке: The A Vocabulary (Класс А) – слова, необходимые для повседневной жизни (hit, dog, run и т.д.);
The B Vocabulary (Класс В) - слова, намеренно созданные в политических целях (goodthink - to think in an orthodox manner, thinkpol - Thought Police); The C Vocabulary (Класс С) – словарь, состоящий полностью из научных терминов, которые употребляются сегодня. Данные группы также будут нами рассмотрены в практической части нашего диссертационного исследования.
На данном этапе нам представляется необходимым остановится на грамматических особенностях данного языка, а также рассмотреть классификацию лексики Класса В (The B Vocabulary), предложенную М.В. Окс. Грамматика Newspeak отличалась двумя особенностями:
Первая отличительная черта – слова были почти полностью взаимозаменяемы (они могли переходить из одной части речи в другую). Любое слово в языке (в том числе такие слова, как if или when) могло употребляться как глагол, существительное, прилагательное или наречие. Никакой этимологический принцип не соблюдался; словом-производителем могли стать и глагол, и существительное, и даже союз; суффиксами пользовались гораздо свободнее, что позволяло расширить горизонты словарного запаса. Слово thought не существовало. Вместо него употреблялось слово think, которое было и существительным и глаголом. Также не было слова cut, его заменяло существительное-глагол knife. Прилагательные образовывались при помощи добавления суффикса -ful к существительному-глаголу, а наречия – при помощи добавления –wise. Например, speedful – означало rapid, a speedwise – quickly. Слово well было заменено словом goodwise.
Рассмотрим пример, иллюстрирующий данные преобразования: “Items one comma five comma seven approved fullwise stop suggestion contained item six doubleplus ridiculous verging crimethink cancel stop unproceed constructionwise antegetting plusfull estimates machinery overheads stop end message” [Orwell 2010: 207].
Очевидно, что без определенных знаний грамматики, а также, не владея лексическим минимумом, понять смысл высказывания практически невозможно. Кроме того, любое слово — могло стать отрицательным, при помощи добавления аффикса un- (uncold = warm), или же слово могло иметь усилительное значение – добавлялся аффикс plus- (pluscold = cold), или при помощи doubleplus- выражалось еще большее усиление (doublepluscold = very cold). Также было возможно, как и в современном английском, изменять значение почти любого слова при помощи препозиционных аффиксов, таких, как: ante-, post-, up-, down, и т.д.
Коллега Уинстона Смита Сайм, который исследует язык Newspeak, поясняет это следующим образом: “… what justification is there for a word which is simply the opposite of some other word? A word contains its opposite in itself. ... If you have a word like good , what need is there for a word like bad Ungood will do just well – better because it s an exact opposite, which the other is not”. “… if you want a er version of good , what sense is there in having a whole string of vague useless words like excellent and splendid and all the rest of them? Plusgood covers the meaning, or doubleplusgood if you want somethinger still” [Orwell 2010: 66]. Подобные изменения были необходимы, где была пара слов, которая означала противоположное, например, dark – unlight, light – undark. Таким образом, удаляя синонимы и антонимы не только из словаря, но и из сознания людей, Newspeak сужал диапазоном мысли, что позволяло иметь полный контроль над людьми.
Второй отличительной чертой грамматики Newspeak была ее регулярность. Все слова, выступающие в роли подлежащего, за исключением тех, которые были упомянуты, поддавались одному и тому же правилу. Вторая и третья формы глаголов имели окончание –ed. Таким образом, претерит глагола steal был stealed, a think – thinked. Все глаголы без исключения были образованы подобным образом. Множественное число существительных было образовано при помощи добавления окончания –s или –es (man-mans; ox-oxes; life-lifes). Сравнительная степень прилагательных была образована путем прибавления окончания –er, а превосходная -est (good-gooder-goodest), а слова the more, most были запрещены. Единственное, что допускалось – использование местоимений, относительных местоимений, пояснительных прилагательных и вспомогательных глаголов. Слово whom было удалено за ненадобностью, так же, как и shall, should (вместо них использовались will и would).
На основе словообразования, предложенного М.В. Окс [Окс 2005: 27], которое формирует основную составляющую лексики Newspeak (преимущественно Класса В), нам представляется возможным ее расширить путем добавления не только терминов из произведения “1984” с примерами из контекста, а также проанализированных терминов из словаря “Newspeak; A Dictionary of Jargon”, J. Green (1984), которые представлены в виде сводной таблицы. Необходимо отметить, что в рамках данного диссертационного исследования основной интерес представляют термины, входящие в состав непосредственно военно-политического дискурса. “Чтобы максимально сокрыть число значимых корней в языке, для выражения антонимичных понятий, отрицаний, значения повторения действий и др. используется строго лимитированный и зафиксированный в словарях набор аффиксов с преобладанием префиксов” [Окс 2005: 32]. Автор выделяет следующие префиксы: doubleplus – префикс, использующийся для образования превосходную степень прилагательного или наречия (таким образом pluscold и doublepluscold означало very cold и, соответственно, superlatively cold . "If you want a er version of "good", what sense is there in having a whole string of vague useless words like "excellent" and "splendid" and all the rest of them?"Plusgood" covers the meaning, or "doubleplusgood" if you want somethinger still" [Orwell 2010: 66]. mal-, mis- – “неправильно” (wrongly) – malreported, malquoted, misprint malreported – Когда The Times сообщает о каком-либо случае, который правительство считает неправдивым. Правительство никогда "не ошибается" газета всего лишь излагает недостоверные факты. Этот термин часто использовался при описании газетных статей, который содержали ссылки на unpersons, unfulfilled economic projections, или же изменяли политику правительства. “times 17.3.84 bb speech malreported africa rectify” [Orwell 2010: 50]. re- – “снова” (again) – rewrite un- – перед прилагательными – отрицательное значение: ungood. Одно из правил newspeak заключалось в том, что любое слово можно было сделать антонимом посредством прибавления префикса “un-“. Это позволяло избежать повтора таких слов, как horrible, terrible, great, fantastic, and fabulous.
Новое языковое явление “Unspeak”. Номинация военных операций
Следовательно, данный язык был специально создан для манипуляции. В ходе исследования было выявлено, что Newspeak – не только синтетический язык, созданный автором антиутопии, но это также может быть “новый язык” (в буквальном смысле этого значения), т.е. язык, который основан на профессиональной лексике. Для этого была расширена структурно-семантическая классификация newspeak, предложенная М.В.Окс отобранными и проанализированными терминами из словаря “Newspeak: A dictionary of Jargon”, J. Green (1984) (138 единиц). Вследствие того, что наибольший интерес для данной работы представляет именно военно политический дискурс, то “новый язык” в данном исследовании понимается, как “язык военнослужащих”, который зарождался в ходе разных военных операций. В качестве примера была предложена собственная классификация “Newspeak”, основанная на отобранных и проанализированных терминах, появившихся во время конфликта на Украине (2014 г.): 1) Термины, заменяющие понятие “война”; 2) термины, описывающие завершение конфликта; 3) термины, обозначающие военные силы.
Unspeak – как уже было отмечено, данный термин не несет большой номинальной нагрузки, т.е. в ходе анализа было выявлено, что одни термины являются прямой номинацией, в то время, как другие – напоминают “doublespeak”, т.к. лишь обладая определенными фоновыми знаниями, можно понять суть услышанного или прочитанного. Подобное заключение было сделано вследствие тщательного анализа характеристик, предложенных С.Пулом и их структуризации по следующему принципу: 1) незаметное внушение политической идеи; 2) Unspeak напоминает язык Newspeak; 3) unspeak противопоставляется doublespeak; 4) замена суеверного отношения к тому или иному явлению.
Наибольший интерес для нас вызвало то, что автор к подобному классу относит 5) названия военных операций, которые также были детально проанализированы. По нашему мнению, рассмотренные единицы можно разделить на 3 группы, согласно значению: 1) с буквальным значением, 2) с частичнопереносным значением, 3) с идиоматическим значением.
В качестве правил подбора названий военным операциям, мы можем предложить следующее: 1) название должно быть запоминающимся; 2) название должно максимально скрывать суть проводимых военных действий; 3) название должно быть вдохновляющим; 4) название не должно содержать негативной коннотации.
Таким образом, можно утверждать, что прибегая к политкорректности, и “doublespeak”, как способам маскировки, говорящий привносит “положительный” оценочный компонент сказанному. Следовательно, как только подобные лексические единицы начинают применяться в военно-политическом дискурсе, они начинают придавать положительный или нейтральный оттенок тому или иному термину или всему высказыванию. Следует отметить, что политкорректных единиц, употребляющихся в военно-политическом дискурсе оказалось меньше, чем единиц “doublespeak”.
На основе полученных данных, было выявлено, что, наряду с однокомпонентными эвфемистическими единицами (conflict – война, device – бомба), встречаются многокомпонентные (armedstruggle–вооруженная борьба = терроризм, fifth column – пятая колонна), которых больше.
Что касается структурно-семантического словообразования, следует отметить морфологическое словообразование (аффиксация – expandable – тот, кто находится при смерти; словосложение – overflight – незаконное пересечение международной грани; сокращение (данные единицы немногочисленны) – RIF (reduction in force) – отстранение. Также были выявлены заимствования из других языков (sortie (фр.) - вылазка, операция).
В заключение необходимо подчеркнуть, такие средства маскировки, как “политическая корректность” (которая состоит из безобидных, иногда необходимых выражений, придающих важность обозначаемому, при этом если речь об обмане, то он – явный, следовательно, слушающий понимает, о чем идет речь без дополнительных комментариев), “doublespeak” (который употребляется для сокрытия истинной сущности речи для того, чтобы обмануть, при этом слушающий не должен понять о чем идет речь) и “Newspeak” (который рассматривается, как язык, создающийся специально во время того или иного события (в данном случае для военно-политического), влекут за собой искажение фактов, событий, явлений.
В перспективе, данный алгоритм исследования лексических единиц можно применить для исследования других видов дискурса. Представляется достаточно перспективным и создание словаря эвфемизмов, которые функционируют в военно-политическом дискурсе, в котором бы были отражены этимологические основы и семантико-структурные особенности рассмотренных единиц.